FO:E - В далеких песках юга
В далеких песках юга (Глава 2)
Глава 2.
Зной был нестерпимым. Луна оставила всю воду жеребятам и Бутрысу, строго наказав им экономить, и с тех пор шла, борясь с мучительной жаждой – за весь переход она не выпила ни капли. Несмотря на экономию, обе больших фляги с водой были уже почти пусты. Луна рассчитала путь так, чтобы к обеду выйти к колодцу с водой и пополнить запас, после чего двигаться напрямик к Жаркенту. Ничего не должно было помешать выполнению этих планов.
За исключением жажды и усталости. Привыкшей отсыпаться в дневные часы, Луне было очень тяжело передвигаться по жаре, переходя с бархана на бархан. Дети, не привыкшие к дальним походам, чувствовали себя немногим лучше. Один лишь солдат шел как ни в чем не бывало с грузом на спине и в седельных сумках – Бутрыс по прежнему держался, привычный к жаркой погоде и долгим переходам, хотя тоже с утра почти ничего не пил.
– Нэми, – поравнявшись с Луной, он окликнул ее. – Воды осталось мало. Далеко еще до колодца?
– Еще примерно полчаса ходьбы, – ответила кобылица.
– Хорошо бы там была вода, – вздохнул молодой пони.
Дальше шли молча – пересохший рот не располагал к разговору. Слыша, как на дне фляг с плеском переливается вода, Луна сжимала губы и морщилась. Но через какое-то время она не выдержала и сдалась:
– Солдат, дай попить.
– Конечно. – Бутрыс встал, повернувшись боком с висящей на ней флягой. Откинув крышку, луна встала на задние копыта и сунула голову в широкую горловину. С трудом дотянувшись ртом до дна фляги, она глотнула, следя за тем, чтобы не выпить всё сразу – воды во фляге почти не осталось.
Захлопнув крышку, Луна перевела дух и оглянулась. За ними по песку медленно шла цепочка жеребят, растянувшаяся почти на сотню метров – наиболее сильно уставшие, из тех кто нес носилки, плелись в конце колонны, опустив голову и смотря в песок. Кобылица покачала головой. Навязали же ей этот детсад красные, будь они неладны…
– Дети, не отставайте! – прокашлявшись, хрипло крикнула она. – Соберитесь, милые, скоро привал!
Шедшие впереди жеребята подняли голову и прибавили шаг.
– А еще далеко, тётя Нэми? – спросил один из них, жеребенок коричневого цвета с цветком хлопка на боку.
– Еще немного. – Луна улыбнулась. – Впереди, за следующей большой дюной. Там в низине есть колодец.
Это известие внесло оживление. Дети зашагали вперед, негромко переговариваясь.
– Не подходите сразу к колодцу, и не выскакивайте на открытое место! – окликнула их Луна. – Подождите, пока я и дядя-солдат не проверим место, вдруг там враги! Подождем остальных, – повернулась она к Бутрысу. – Не хватало еще, чтобы кто-нибудь отстал и потерялся в пустыне.
– Кажется, все в сборе, – произнес пони, глядя на проходящих мимо детей. – Да, точно. Все пятнадцать в сборе, никто не пропал.
– Хорошо, – кивнула кобылица-аликорн. – Пойдем глянем, как там раненые.
– Пить! – попросили жеребята, подходя к ним. Луна кивнула молодому солдату, и он завозился, спуская фляги на песок, чтобы из них было проще напиться.
– Как вы себя чувствуете? – спросила кобылица, глядя на лежащих на носилках пони.
– Жарко. И пить хочется, – пожаловались раненые.
– Потерпите, сейчас вас напоят. – успокаивающим тоном произнесла Луна. – Раны не болят?
– Нет, лишь чешутся.
– Это значит, что они заживают, – улыбнулась Луна. – Не трогайте повязок, и лежите спокойно, тогда вы скоро будете здоровы.
– Тётя Нэми, мы скоро отдохнем? – спросил один из подростков, тащивших носилки.
– Да, скоро. Мы уже подходим к колодцу, там мы остановимся, – кивнула кобылица. – Напоите раненых, и меняйтесь с теми, кто отдохнул, местами у носилок. Не переживайте, скоро вы сможете отдохнуть. Бутрыс, оставь им одну флягу. Идем.
Пони-солдат повесил себе флягу на шею и поскакал вместе с Луной вдоль колонны в сторону высокой песчаной горы. У ее подножия расположилась стайка жеребят, сидевших в узкой тени, отбрасываемой барханом и болтавших.
– Дети, ждите здесь. – негромко сказала Луна. – Мы скоро вернемся.
– Вы чего-то опасаетесь? – тяжело дыша, спросил жеребец, когда они начали медленно подниматься по крутому склону.
– Да, – ответила Луна, покосившись на разговаривающих детей внизу. – Колодец может быть сухим.
Бутрыс негромко выругался. Затем, смутившись, он пробормотал:
– Простите. Я как-то не подумал об этом.
Луна, промолчав, продолжила подъем. Слушая голоса внизу, она тихо произнесла, неизвестно к кому обращаясь:
– Впрочем, это самая малая из неприятностей, которая может быть.
Вода в пустыне представляет величайшую ценность, особенно во времена засухи. Порой ее наличие означает жизнь – или смерть, если ее нет. Поэтому оазисы в пустыне, русла рек, природные родники или прокопанные до слоя грунтовых вод колодцы являются центрами местной жизни. Источники воды являются точками стратегического значения – и потому за обладание ими в пустыне идет борьба, порой не на жизнь а на смерть. Для пустынных рейдеров же колодцы являются опорными пунктами, либо местами для засад, где можно подстерегать движущиеся по пустоши от колодца к колодцу караваны или одиноких путников.
Поэтому Луна приближалась к колодцу, держа револьвер наготове. Хотя песок вокруг и выглядел безжизненным, под ним могли быть зарывшиеся и укрывшиеся плащами бандиты. Впрочем, на этот раз никого поблизости не оказалось.
Но это еще не значило, что всё в порядке. В традициях рейдеров пустынь было ставить у колодца ловушки.
Луна сосредоточилась, зеленоватое сияние вокруг ее рога усилилось. Сканируя поисковым заклятьем песок и утрамбованную почву у колодца, она искала скрытые под землей металлические либо деревянные предметы сложной формы. Ловушек почти не было – лишь в одном месте у самого колодца земля была утыкана противокопытными шипами, а поодаль в песке был зарыт большой капкан. Кобылица-аликорн ограничилась тем, что телекинезом выдернула этот металлолом из песка и свалила его в одну кучу. После этого она подошла к колодцу.
Он представлял собой глубокую дыру в земле, обложенную камнями от ветра и прикрытую хворостом. Рядом на выступающий сук был насажен череп пони, солнцем и ветром выбеленный до сверкания – белый предмет был в пустыне виден издалека. Оглянувшись на бархан, с которого она только что сошла, Луна сорвала череп с дерева и закопала его в песок от детских глаз подальше.
Чуткое ухо уловило странные звуки, доносящиеся из колодца. Кобылица взвела курок револьвера и осторожно шагнула к колодцу. Рывком отбросив хворост, Луна вскочила на камни и прицелилась в полумрак внизу.
Внизу на камнях лежало тело пони. Туловище было замотано в какое-то тряпье, голова была отвернута к стене. Этот пони сквозь сжатые губы мычал какую-то тягучую как жужжание осы мелодию. Когда обутые в металл копыта Луны цокнули о верхний край колодца, он замолчал и поднял голову, глядя вверх.
С рога кобылицы-аликорна сорвалась яркая звезда, которая полетела вниз и замерла над головой пони, осветив его целиком.
Этот пони рыжего цвета был одет в истрепанный красный халат в клетку. Голова была обмотана по пустынному обычаю полосой ткани, из-под которой торчал рог. Черты мордочки были жесткими, большие черные глаза отражали блеск магического светильника. Житель пустыни молча смотрел на Луну – в его суровом взгляде не было ни страха, ни страдания, ни просьбы спасти его.
Продержав с полминуты голову поднятой, единорог опустил ее обратно на камень, глядя на кобылицу одним глазом – он был слишком слаб, чтобы держать ее. Очевидно, он уже давно сидел в этом сухом колодце – и умирал от жажды. Луна опустила револьвер.
Она задумалась, глядя на единорога-воина – то, что перед ней не обычный декханин, случайно попавший в колодец а настоящий боец, она поняла по его взгляду. Другой бы вскрикнул, подал знак, или хотя бы удивился – а этот смотрит на нее, словно не сидит в смертельно опасной ловушке…
– Кто ты? – громко спросила Луна, обращаясь к единорогу внизу. Эхо ее голоса гулко отозвалось в колодце.
Незнакомец молчал, продолжая спокойно глядеть на нее. Луна не удивилась – она спросила больше для формальности. Жеребец был явно не в том состоянии чтобы говорить, кроме того менталитет местных жителей был таким, что они были немногословны, предпочитая слову действие.
– Интересно, кто ты – рейдер, или хороший пони, – задумчиво произнесла кобылица себе под нос. – Ну что ж, придется помочь…
Сзади раздался стук копыт по песку. Луна повернулась – к ней скакал Бутрыс с винтовкой наготове. У самого колодца он затормозил, подняв пыль.
– Тебя долго не было, я начал беспокоиться, – запыхавшись, отрывисто сказал он. – Что-то случилось?
Луна молча показала копытом в колодец. Заглянув туда, Бутрыс присвистнул.
– Дела… Что делать будем?
– Сними флягу. – коротко приказала Луна, коснувшись магией застежки плаща.
Солдат завозился, расстегивая зубами ремень. Тем временем кобылица скинула плащ, положив его на камень. Иссиня-черная шкура на солнце залоснилась от пота, грива в свете дня неожиданно засверкала тысячами огоньков, рассыпавшись по плечам и спине. Ботрус невольно прищурил глаза и удивленно вздохнул.
– Сейчас я тебя вытащу. – бросила Луна единорогу в колодце и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Ее рог окутало сияние, становившееся всё ярче и ярче. Бирюзового цвета магическое поле обернуло лежащего единорога, словно покрывало и плавно понесло вверх.
Луна стояла, сжав зубы. По мордочке ручьем лил пот, затекая в глаза, кожа под мокрой шерстью зудела и чесалась. Грива сверкала всё ярче и развевалась словно под ураганом, хотя вокруг было безветрие. Пони-солдат отступил на шаг и удивленно смотрел на нее, широко раскрыв глаза – такого зрелища он еще никогда не видел.
Поле мягко опустило единорога на землю. Луна телекинезом подхватила стоявшую на песке флягу с остатками воды, и открыв ее, наклонила над головой незнакомца, чтобы тот мог напиться. Едва первая капля воды упала на губы единорога, его глаза широко открылись и он с жадностью припал к фляге, шумно глотая. Выждав, когда тот сделает десятый глоток, Луна закрыла флягу и поставила ее на землю.
– Бутрыс. – тихо позвала она.
– Что? – вздрогнул солдат.
– Боюсь, у нас проблема. Колодец высох.
– Эм… – молодой пони задумался. – И что нам теперь делать?
– Идти к другому. Я знаю еще один колодец поблизости, до него две мили.
Бутрыс уныло посмотрел на выложенную из камней трубу колодца, потом на Луну.
– Нэми, а если и там воды не будет?
– Тогда мы пойдем напрямик к Жаркенту, проверяя на наличие воды каждую низину. – Луна поджала губы. – Там есть вода, еда и ночлег. Если мы задержимся, то пустыня изжарит нас. Всё понятно?
Пони кивнул.
– Зови остальных. Отдохнем здесь полчаса, и пойдем дальше.
Кивнув, пони ускакал к бархану. Луна повернулась к единорогу.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Спартак, – ответил незнакомец.
– Меня Нэми.
Единорог внимательно разглядывал ее, чуть щуря глаза от яркого солнца – они слишком привыкли к темноте.
– Как ты туда попал? – спросила Луна, показав копытом на колодец. Спартак косо глянул в ту сторону. Его глаза потемнели, под гладкой рыжей шерстью на скулах заходили желваки. Заметив это, кобылица решила отвлечь его от неприятных мыслей другим вопросом:
– Куда ты сейчас пойдешь?
– В Жаркент. – ответил Спартак.
– Нам по пути. Пойдешь с нами?
Единорог молча кивнул.
Накинув на себя плащ, Луна легла на песок. С неба нещадно палило солнце. Из-за безветрия казалось, что окружающий мир находится в какой-то огромной духовке. У кобылицы начали слипаться глаза, она протяжно зевнула. Взглянув на Спартака, она увидела что тот с жадностью и тоской во взгляде смотрит на флягу с водой.
– Пей, если хочешь. Только в меру, у тебя всё же обезвоживание, – сказала Луна. Единорог с трудом оторвал взгляд от фляги и отрицательно помотал головой.
– Воды мало. Вам не хватит. Не могу, – лаконично ответил он. Луна кивнула.
– Как знаешь.
Положив голову на песок, Луна прикрыла глаза, на всякий случай всё же прислушиваясь к тому, что делает единорог – у нее всё же оставались некоторые сомнения насчет него. Но тот неподвижно сидел на песке и вновь тянул свою песню. Из-за бархана послышались стук копыт, голоса и позвякивание утвари, постепенно приближаясь. Под размеренное гудение своего соседа Луна сама не заметила, как заснула.
– Нэми. Нэми, проснись! – кто-то несильно пихнул ее в плечо. Луна открыла глаза. Над ней стоял Бутрыс.
– Полчаса отдыха прошли. Мы уходим.
Кивнув, Луна встала на ноги, слегка качнувшись. Сделав несколько неуверенных шагов, она помотала головой, стряхивая остатки сна, и взглянула на компас. Выбрав нужное направление, она оглядела стоящих вокруг жеребят.
– Все в сборе?
– Так точно. – сказал Бутрыс. – В какой стороне колодец?
– На юг. – Луна откашлялась и хрипло скомандовала: – В колонну по два, за мной шагом марш!
Проводив взглядом негромко переговаривающийся между собой табунок жеребят и двух взрослых пони, Спартак встал и мерным шагом пошел за ними. Он решил присмотреть за этим странным караваном до тех пор пока он благополучно не доберется до Жаркента. В пустыне хватало опасностей – и об одной Спартак знал, что она находится совсем недалеко. Поэтому он внимательно смотрел по сторонам и на далекие барханы у горизонта, следя за тем, не покажутся ли на его гребне силуэты вооруженных пони.
В конце концов, ему спасли жизнь – а ценить добрые дела Спартак умел.
Раньше он нес службу в войске хана. Сам он был из бедной семьи, поэтому возможность стать ханским нукером для него означала хоть какой-то достаток для его родных. Во время набегов он получал малую часть из захваченной добычи, которую отдавал потом домой, в отряде для него были готовы паёк и ночлег – не так уж и мало для полунищего крестьянина, каким он был до поступления на службу.
Десятник вбил в него дисциплину, наставники научили его метко стрелять из винтовки, пистолета и пулемета, метать магией ножи, проникать в стан врага и брать пленных, рубиться саблями. А как выживать в пустыне, находить по еле уловимым признакам воду под песком, питаться мелкой пустынной живностью и слышать чужие шаги за барханом, он знал еще раньше.
Ему приходилось убивать. Но даже на службе у хана он придерживался по мере сил морального кодекса. Спартак никогда не издевался и не бил без нужды рабов, в набегах никогда не убивал невооруженных стариков, женщин и детей, в отличие от его более заматеревших и развращенных товарищей по оружию. Но несмотря на эти «пороки», он стал лучшим воином в своей десятке – и был переведен в личную охрану одного из ханских приближенных. Им оказался Теймураз.
Когда шла война с красными, Спартак сражался против них. Он признавал, что его противники имеют вескую причину бороться за свои убеждения и умирать за них. Сами убеждения казались ему зыбкими и спорными – раб есть раб, господин есть господин. Выше головы не прыгнуть, так испокон было в пустыне, и то, что бывшие рабы пытаются занять место хозяев, приводило его в недоумение. Он считал красных прекрасными бойцами, и порой размышлял о том, что могло бы быть, окажись он на их месте, в их рядах.
Но он был связан клятвой верности своему господину – и гнал от себя эти мысли.
Конец этому пришел, когда война заканчивалась. Его отряд во главе с Теймуразом отступал от бомбардируемой красными анархистами горящей столицы, пытаясь уйти за пределы ханства. Их преследовал один из многих отрядов красных, зачищавших местность от «рабовладельцев и угнетателей». С каждым днем их зажимали всё теснее, и однажды окружили в одном из рассеянных по пустыне поселков. Тогда Теймураз приказал взять в деревне заложников из числа жеребят, вырезать взрослое население, и отступил, прикрываясь детьми.
И тогда Спартак не выдержал.
– Только шакалы воюют с женщинами и стариками!!! – орал он в лицо Теймуразу, когда его нукеры, скрутив привели Спартака к нему. Сам ханский советник стоял в своем зеленом берете и курил сигару, холодно смотря ему в глаза. Вокруг толпились его воины и молча с хмурым выражением слушали их разговор. Отблески костра бродили на их мордах, а за их спинами мерцала звездная пустынная ночь.
– И только шакалы уходят, прикрываясь детьми!!! – ревел Спартак. – Это дело, недостойное воина!
– То есть, по твоему, мы должны были там все умереть? – насмешливо прищурился Теймураз. Среди стоявших вокруг нукеров послышался недовольный гул.
Спартак мрачно огляделся вокруг и гул стих. Он уставился на командира ненавидящим взглядом.
– Только трус будет уходить в деревню, спасаясь от погони, а после, вырезав женщин и стариков, уходить на глазах врага, прячась за телами жеребят. Я бы предпочел этому погибнуть как смертник, но уйти незапятнанным.
– Ты предпочел бы умереть? – Теймураз выразительно приподнял бровь. – Это нетрудно исправить. Взять его!
Спартак рванулся вперед, но навалившиеся на него нукеры повалили его на песок и скрутили веревками. Встав над ним, Теймураз произнес:
– Скоро мы доберемся до Старой Крепости, и там избавимся от обузы. А пока оставьте этого отступника и чистюлю в колодце – пусть он там поразмыслит о своей участи.
Избитый, стреноженный Спартак повис над темной дырой колодца, удерживаемый единорогами, бывшими в отряде. Теймураз подошел поближе, смотря на него.
– В память о нашей дружбе, я не стану убивать тебя. Пустыня сама решит, достоин ты жизни или нет. Прощай.
В этот момент магическое поле исчезло, и Спартак рухнул на камни колодца…
Сколько ему пришлось пролежать, он не помнил. Отряд Теймураза ушел к крепости, а он остался на дне высохшего источника. Когда настал день, в колодце было жарко, и к вечеру жажда начала донимать настолько сильно, что Спартак невольно начал бредить. Воздух был сухим, взять воду было негде. К полудню следующего дня единорог был уже настолько слаб, что не мог встать, да и не видел нужды в этом. Он понимал, что выбраться из колодца сам не сможет – и умрет здесь от жажды.
Возможно, так оно и случилось бы, если не Луна.
Солнце постепенно клонилось к закату. Колонна шла по песку между барханами. Луна тем временем вспоминала то, что ей рассказывали про здешнюю местность. Если всё верно, то они уже должны были придти к колодцу, но живительного источника по прежнему не было видно.
– Нэми! – молодой пони оглядывался по сторонам, думая о том же. – Где колодец?
– А мантикора его знает… – пробормотала Луна.
– Чего?
– Ничего, не обращай внимания. Давай поднимемся повыше, чтобы осмотреться. Дети! – кобылица повернулась к идущим за ней жеребятам. – Отдыхайте и ждите нас тут, мы скоро вернемся!
Жеребята с облегчением вздохнули и повалились на песок, кто где стоял. Луна и Бутрыс медленно пошли к гребню высокого бархана, возвышавшегося неподалеку. За ними не спеша побрел Спартак.
Вот и вершина. Остановившись, Луна оглядела окрестности и сокрушенно покачала головой. Колодца нигде не было видно.
Кто-то тронул ее за плечо. Она оглянулась – Спартак стоял рядом с ней и показывал на что-то у нее под ногами. Опустив взгляд, Луна увидела камень – а на нем осу, строящую домик из глины. Непонимающе посмотрев на Спартака, она увидела, что он улыбается и со значением подмигивает.
Луна посмотрела на камень еще раз. Оса в это время выплевывала на домик из зоба воду и жевала в челюстях кусочек глины, готовясь прилепить ее к сооружению. Постепенно у кобылицы оформилась догадка.
– И впрямь…
– Что такое? – спросил Бутрыс.
– Смотри. Оса строит гнездышко – а для этого ей нужна вода. Она ее берет где-то поблизости. Смотри, куда она сейчас полетит!
Оса тем временем прилепила разжеванную глину к домику и влетела. Сделав круг, она стремительно улетела за бархан в низину, находившуюся в стороне от колонны.
– Нам туда. – резюмировала Луна. – Скачи к детям, подними их. Сейчас у нас будет вода.
Бутрыс бегом спустился вниз. Луна повернулась к Спартаку.
– Спасибо.
Единорог улыбнулся, ничего не сказав.
С шорохом спустившись с бархана, Луна поскакала в ту низину, где исчезла оса. В ней показалась яма, укрытая кустами саксаула. Оттуда при ее приближении вылетела стайка птиц. Примчавшись к яме, Луна активировала телекинез – внутри раздался плеск, и на поверхность вылетел шар воды, удерживаемый магическим полем. Луна медленно приблизила его к себе и коснулась его мордочкой.
Несмело сделав первый глоток, кобылица широко открыла глаза и начала жадно пить.
– Пресная!.. – переведя дух, отрывисто сказала она скакавшему за ней Спартаку. Тот торопливо подошел к колодцу, рог его окутало желтое сияние – зачерпнув от души, он принялся пить. На лице его читалось блаженство.
Наверху показался Бутрыс с детьми. Луна помахала ему. Торопливо спустившись к колодцу, пони заглянул внутрь, посмотрел на Луну, на Спартака, и облегченно перевел дух. Мимо него к колодцу с веселыми визгами скакали жеребята.
– Мы спасены. – сказал Бутрыс. – Мне кто-нибудь поможет наполнить фляги или нет?..
Вечер у колодца напоминал праздник.
Бутрыс проснулся. На небе загорались первые звезды. Дети занимались своими делами – кто играл, скача наперегонки по теплому песку, кто доедал остатки сваренной на костре каши, кто просто спал. В сторонке сидели Нэми, Спартак, и о чем-то беседовали. Пони напряг слух, пытаясь понять, о чем они говорят.
– …Вот с тех пор и брожу по этой пустыне. Уже пять лет здесь, – сказала Луна, рассматривая копыта. – У тебя есть дом, это большое счастье.
– Сегодня есть, а завтра нет. – возразил Спартак. – Я давно не видел моих родителей. После того, что случилось, я вообще не знаю, что с ними теперь будет.
– А где они? – спросила Луна.
– В Жаркенте. – ответил единорог.
– Ясно. – кобылица-аликорн помолчала. – Что ж, мы доберемся туда утром. Думаю, твоя семья всё еще там.
– Надеюсь… – раздался тихий ответ Спартака.
Тишина. Затем Луна негромко произнесла:
– Ты тогда поступил правильно. Хоть и несколько необдуманно, но это был поступок хорошего пони. Я рада, что ты теперь с нами.
Спартак ничего не ответил. Затем Бутрыс услышал возню:
– Давай спать. Через полчаса мы выходим. Переход будет долгим.
Привет, Тия.
Оказывается, я успела почти забыть, каково это – разговаривать с детьми. Сегодня в пути было несколько курьезов во время общения, и произойди они в былые годы, я наверное была бы ужасно расстроена. Сейчас же мне было лишь смешно. Всё же, до чего разные у нас характеры! Или это играет роль огромная разница в возрасте?..
По пути мы встретили одного пони. Он идет в том же направлении что и мы, поэтому мы решили идти вместе. Он очень необычный – мало говорит, но очень много знает. И еще он довольно молод – даже по меркам обычных пони. Знаю, сейчас ты будешь меня подкалывать по поводу «знакомств на стороне» – уверяю тебя, это тут совершенно не при чем. Как только мы дойдем до города, мы с ним попрощаемся. Еще одна случайная встреча, каких у меня было много за последние двести лет.
Пока. Продолжу в следующий раз, никуда не пропадай.