Дружба на все времена
Глава 8 и эпилог.
Каракакон Камнедробитель Третий сладко потянулся на куче золотых самородков и драгоценных камней. Сгреб языком несколько кристаллов и с удовольствием захрустел ими, еще не пробудившись окончательно.
Судя по ощущениям, время спячки прошло. Теперь нужно усиленно питаться и расти, копить сокровище и наводить ужас на окрестную сыть.
Дракон открыл блеснувшие желтым светом глаза. Снова с хрустом потянулся, вытянув темно-синее тело в тугую бронированную струну.
Да, пора.
Расправившиеся крылья разогнали дым, наполнивший пещеру, и окрестности огласил трубный рев.
Пусть все знают: дракон пробудился.
— Обязательно надо так орать? — спросили вдруг.
Каракакон удивленно опустил взгляд. У входа в пещеру сидел… пони. Странного вида, с драконьими глазами и крыльями, но такой же мелкий и противный, как и остальные. Да еще весь облаченный в какие-то гнутые полоски металла.
— Честно признаться, я ждал чего-то… более внушительного, — продолжил пони, судя по голосу, жеребец.
Но до чего наглый, приперся в самую пещеру!
— Кто ты такой?! — прорычал Каракакон, мысленно уже прикидывая, как оторвет нахальному коньку голову и с удовольствием слопает остальное.
— Даггер Стаб. Фестрал и посланник племени Лесов и Лугов.
Это было что-то новенькое. Насколько Каракакон знал, в подвластных окрестностях обитал с пяток табунов различных видов пони, один клан грифонов и одно кочевое стадо коров. Еще были две стаи алмазных псов. И все они ненавидели и презирали друг друга.
— И что тебе надо? — спросил дракон.
— Я залетел передать, что пони из Великого леса и с Травяного моря больше не будут платить дань тебе.
— Что?! — взревел Каракакон, от гнева не заметивший даже, как ночной пегас выделил последнее слово, — А они знают, что тогда будет?
— У нас другой защитник. Повнушительнее тебя.
А вот это было уже серьезнее.
Драконов немного, и от территории одного можно много дней лететь до территории другого. Собственно, Каракакон, едва научившись летать, сразу покинул ареал обитания родной стаи. Все так делали. А найти и обложить оброком пони, бизонов, псов, коров, или еще какую сыть — так до этого даже самый тупой дракон додумается. Чего ради гоняться за диким мясом, когда можно обильно трескать самоцветы?
Пришествие же конкурента означало, что придется драться. А Каракакон, будучи еще довольно молодым, свои шансы против более крупного соперника оценивал здраво.
Да что там, он сам был размером всего лишь втрое крупнее пони! Для дракона — это совсем немного. Каракакон надеялся, что не увидит сородичей еще лет двести. Чтобы успеть вырасти на дармовых харчах и суметь противостоять любым посягательствам на территорию.
— Повнушительнее? — переспросил дракон, делая шаг к ночному пегасу, — Насколько?
Жеребец окинул дракона оценивающим взглядом золотистых глаз.
— Раза в два, — сказал он, и у Каракакона внутри все упало.
Это был конец. Справиться с настолько крупным соплеменником вообще без шансов.
С другой стороны, пони один раз уже пытались его обмануть, лет полста назад. Тоже сказали, что прилетел другой дракон, и пока Каракакон прятался в горах, привольно жили, посмеиваясь над доверчивым ящером. Но когда правда всплыла, разноцветным лошадкам не поздоровилось. Остатки того табуна разбежались по необжитым степям, и судьба их была, без сомнения, трагична.
Впрочем, показывать свой страх перед пони было категорически нельзя.
— Да я! Да я его! — делано задохнулся от возмущения Каракакон, — Это моя территория!
— «Ко-ко-ко, ко-ко-ко», — издевательски передразнил пони, видевший метания дракона-подростка насквозь, — Прости, я не понимаю курячий.
— Курячий?! — проревел Каракакон, — Да как ты смеешь!
Он бросился на фестрала, но тот неожиданно ловко уклонился и взмыл в небо.
Рассвирепевший Каракакон Камнедробитель устремился следом, решив, что даже если придется убираться, то уж эту наглую поняшу никто не помешает догнать и схрумкать.
Даггер Стаб несся по направлению к лугу Эпплов и улыбался.
Дело оказалось проще, чем он предполагал! Каракакон Камнедробитель Третий оказался лишь подростком, улетевшим на волю от родительской тирании.
«Должно теперь получиться, — подумал фестрал, поправив черные очки на морде, — Уж если мы рассчитывали на взрослого, хотя и молодого, дракона, то уж с этим мелкотравчатым точно выгорит».
Каракакон неожиданно плюнул фаерболом. Для рассеянного потока пламени они летели слишком быстро, а догнать стремительного фестрала у более тяжелого дракона пока не получалось.
Даггер Стаб с легкостью уклонился от неуклюжего комка пламени, после чего обернулся и насмешливо проорал:
— Мазила!
Дракон взбесился окончательно и начал плеваться дозированными сгустками огня раз за разом, но лишь впустую тратил запас зажигательной смеси в зобе. Попасть в юркого фестрала он, разумеется, не сумел. Будь Каракакон старше, то знал бы, что огненное дыхание для скоростного воздушного боя практически не годится.
Он так увлекся преследованием, что не заметил, как на горизонте показалась бескрайняя равнина, где обитали земные пони. И, главное, возвышающаяся громада черного соплеменника.
— КТО ЯВИЛСЯ ПРЕД МОИ ОЧИ?! — проревел вдруг громогласный голос, и Каракакон едва не сбился с полетного ритма.
Темно-синий дракон только сейчас заметил, что чуть не влетел в сородича, сидящего возле поселка земнопони. Сами цветные лошадки высыпали из домов и как раз готовились отдать новому дракону два полных мешка…
«…моих камней!»
— И КТО ПОСМЕЛ ОХОТИТЬСЯ НА МОИХ ПОНИ?! — рев, казалось, шел со всех сторон.
Каракакон всмотрелся.
Черная, как смоль, чешуя. Могучее сложение, очевидно, в бою надеется на грубую силу. Крылья коротковаты, но летать наверняка может. Правда, сейчас сидит и только шевелит ими, пугая сыть.
И вправду больше минимум вдвое…
Худший вариант — спокойный и сильный противник, практически неуязвимый для атак.
— Кто ты такой?! — выкрикнул Каракакон, собрав в кулак всю храбрость.
— Я — Спайк Премудрый, — немного тише, но все еще громко ответил черный дракон и тут же взял быка за рога, — и если ты не желаешь оспорить мое право сильного, катись отсюда подальше! Отныне здесь — мои угодья!
— Это моя территория, а кругом полно незанятых земель! — крикнул темно-синий дракон, — И на них живет не меньше сыти, чем тут!
— Но только тут есть удобная пещера в горе, самоцветы в выступающих на поверхность жилах, а также привычные к праву дракона пони!
Каракакон скрипнул зубами. Обычно большие и сильные драконы не отличаются умом, но этот, к сожалению, был исключением.
В отчаянии он думал было броситься на заведомо более сильного противника, но тот сделал короткое движение челюстью, и выдохнул густое облако дыма. Каракакона обдало каким-то едким газом, и, закашлявшись, он отлетел подальше.
Еще и дыхание ядовито-огненное! Огонь безвреден для драконов, но газ…
Что ж за наказание такое!
Каракакон собрал остатки зажигательной смеси и ответно выдохнул в противника. Когда рассеялся дым, дракон с горечью увидел, что его старания пропали втуне: пришелец даже ухом не повел, хотя его чешуя в паре мест задымилась.
— Будешь драться со Спайком Премудрым? — прорычал черный дракон, и переступил на месте. Звук глухих ударов прокатился по окрестностям так, что дрогнула земля.
Пони, например, вообще на ногах не устояли и повалились кто куда, в ужасе дрожа. А Каракакон благословил момент, когда удержался от прямой рукопашной атаки.
Да этот Спайк, кто бы он ни был, переломит младшего дракона пополам, особенно не напрягаясь!
Но вновь стать изгнанником, перебивающимся подножным кормом?
«Без боя я не уступлю, — подумал Каракакон, — даже если он станет последним!»
Черный дракон неожиданно сменил гнев на милость:
— Ты можешь взять из пещеры все, что унесешь, — пророкотал он, и решимость Каракакона вступить в отчаянную схватку сильно поубавилась, — Спайк Премудрый сегодня добрый, и ему понравилась твоя храбрость!
Это стало решающим.
— Идет! — крикнул темно-синий и заложил вираж, чтобы поскорее вернуться в пещеру.
Премудрый не учел, что в пещере скопился приличный запас камней, но при помощи больших мешков даже такой небольшой дракон, как Камнедробитель Третий, спокойно унесет их все.
Особенно обуреваемый приступом жадности.
«Не такой уж ты премудрый, Спайк-простофиля!» — довольно подумал Каракакон.
Но осталось еще одно незаконченное дело.
Темно-синий дракон высмотрел в толпе пони темно-серого жеребца с кожистыми крыльями и показал на него:
— Еще одно! Пусть мне отдадут этого пони! Он оскорбил меня, великого Каракакона Камнедробителя Третьего!
Грохот поступи Спайка снова заставил пони в ужасе повалиться на землю.
— ТЫ СМЕЕШЬ ЧТО-ТО ТРЕБОВАТЬ У СПАЙКА ПРЕМУДРОГО?! — взревел черный дракон, и в Каракакона вновь полетело облако едкого дыма, заставив отшатнуться от беспомощной толпы пони, — УБИРАЙСЯ, ПОКА Я НЕ ПЕРЕДУМАЛ!!!
Каракакон в ужасе замахал крыльями, уже не думая о достоинстве. Стоило лишь представить огромную черную тушу, наваливающуюся в кровожадном стремлении сожрать сородича, как липкий ужас схватывал за горло…
Дракон понесся к горе, напрочь забыв обо всех пони и думая только о том, как бы унести лапы.
Вслед донесся громоподобный рев Спайка:
— И ЧТОБЫ ДУХУ ТВОЕГО ТУТ НЕ БЫЛО К ВЕЧЕРУ!
В этот весенний вечер в поселке Эпплов допоздна гремел праздник. Очень необычный для этих мест и времен.
Лился рекой сидр, гремели барабаны и бубны земнопони, весело заливались дудки и свирели единорогов.
Отсветы огромных костров играли на черной фигуре дракона, неподвижно сидящей невдалеке от распаханного поля. Общему творению предстояло занять место в гроте Каракакона.
Табун Эпплов с Травяного Моря и табун Великого Леса вместе праздновали победу над Каракаконом Камнедробителем Третьим.
Даггер Стаб лично проследил, как дракон, пыхтя от натуги под весом двух тяжеленных мешков, улетел в южном направлении. Очевидно, к северным горам, где обитали его сородичи, он предпочитал не соваться.
Твайлайт Спаркл не успевала принимать благодарности. Каждая пони, казалось, хотела выразить признательность «единорожке, сумевшей обхитрить дракона».
Волшебница пыталась отнекиваться, аргументируя все тем, что задуманное удалось осуществить только всем вместе.
Сделать подвижную скульптуру дракона по проекту Твайлайт смогли земнопони с их познаниями обработки дерева и плетения циновок, а единороги с помощью телекинеза обшили ее керамическими пластинами, не горящими в огне.
Подвижная шея, лапы и крылья, движимые телекинезом самой Твайлайт и Руби Спаркс, должны были придать иллюзию жизни, а коллективное заклинание единорогов — сгладить неточности образа и придать ему вид реального дракона. В голове сидел Флаттергай с жаровней, и кидал в нее пахучие травы, имитируя самый опасный вид драконьего дыхания: горючий и ядовитый газ.
Голосом «Спайка Премудрого» была Рейнбоу Крэш с ее усилителем звуков, сделанным из больших кувшинов. Тяжелую поступь имитировала Пинки Бум с барабанами, а Эпплтини взяла на себя руководство массовкой пони, изображающих страх и трепет перед силой «нового защитника».
Результат превзошел все ожидания. Твайлайт опасалась, что загнанный в угол Каракакон набросится даже на более крупного соперника, но, ко всеобщему облегчению, обошлось.
— Никогда бы не подумала, что можно так победить дракона! — воскликнула Руби Спаркс, вот уже почти час сидящая в обнимку с Эпплтини у самого большого костра, — Ты была на высоте, подруга, Камнедробитель ни о чем не догадался, так вы изображали ужас!
— А, шо я! — раскрасневшаяся от сидра земнопони улыбнулась, — Ты заставила энто чучело махать крылами!
— Мы смогли все это сделать только сообща, — сказала Твайлайт, которой тоже пришлось выпить сидра вместе со всеми. В голове теперь сгустился приятный туман, а ноги и голос стали заплетаться, — Магия дружбы сделала это!..
Грохот барабанов звучал в этот вечер как-то по-особенному восторженно. Как Пинки умудрялась придавать простым звукам ударов такое разное настроение? А может, причиной были нежные звуки свирелей и дудочек, которые изо всех сил старались не отставать? Играющие на них сестры-единорожки, кажется, без слов нашли общий язык с Пинки Бум…
Твайлайт, уже вдоволь наплясавшаяся вместе со всеми, испытывала противоречивые чувства. Ей хотелось дальше веселиться вместе с пони, избавившихся от многолетнего драконьего ига. И в то же время неудержимо манил образ походной кровати, что рыцарски уступил ей Даггер Стаб еще в начале путешествия во времени.
Единорожка заметила фестрала, который сидел с Робустой Эппл у небольшого костра и обнимал салатовую пони крылом. Бывший Ночной Кошмар что-то тихо говорил бескрылой пегаске на ухо, отчего та улыбалась и краснела. Рядом с ними радостно прыгала маленькая Эпплсид, так и норовившая забраться на загривок ночному пегасу. Тот недавно говорил с ней и настоял, чтобы малышка называла его «папа». И пообещал, что скоро у нее будет братик или сестренка.
Мордочка Твайлайт расплылась в теплой улыбке. Они так романтично смотрелись вместе в эту ночь!..
Как будто так и только так и должно было быть.
Мягкое прикосновение привлекло внимание единорожки. Она обернулась и увидела смущающегося Флаттергая.
Тот молча протянул к Твайлайт копыта и, покраснев до кончиков ушей и пряча глаза, надел на голову волшебницы разноцветный венок из полевых цветов.
— Это… прекрасно, Флаттергай, — сказала та, и ее улыбка стала немного другой, а щеки слегка порозовели.
Пегас, все еще не произнося ни слова, обнял лавандовую единорожку передними ногами и крыльями.
От нахлынувших чувств Твайлайт чуть не расплакалась. Она ответно обняла желтого пегаса, и тот, видимо, собрав воедино всю свою решимость, зажмурился и поцеловал единорожку.
В щеку.
После этого жеребец взвился на дыбы и с расправленными во всю ширь крыльями ускакал в темноту.
Раскрасневшаяся по новой Твайлайт не стала его преследовать.
Все и без слов было ясно. И не только Твайлайт, судя по нескольким раздавшимся одобрительным воплям разгулявшихся пони.
«Поговорю с ним завтра, — подумала волшебница, убеждая больше саму себя, — а то он сейчас сам не свой будет, всю храбрость порастеряв…»
На сердце потеплело от мыслей о таком нетипичном для древних времен пегасе, решившемся раскрыть чувства своей спасительнице.
«Похоже, я нашла единственного романтика в этих диких временах, — подумала Твайлайт, продолжая улыбаться, — Или это он меня нашел».
Даггер Стаб вдруг обернулся и, встретившись взглядом с фиолетовыми глазами, заговорщицки подмигнул.
Твайлайт почувствовала, что вся мордочка горит. Самоубеждение, что это все от сидра, совсем не помогало.
Невдалеке мерились силой поставленный на ноги целебной магией Литл Сид и отошедший после поединка Редблад. Хуфрестлинг двух жеребцов наблюдала целая толпа кобылок всех расцветок и видов, и Твайлайт с удивлением и радостью заметила среди самых активных болельщиц Рейнбоу Крэш. Голубая пегаска висела в воздухе и громкими криками подбадривала жеребцов. Она до того напоминала сейчас оставшуюся в будущем подругу, что сердце сжималось одновременно от радости и печали.
«Теперь все будет хорошо, — подумала Твайлайт, на сердце которой было тепло и спокойно, — обязательно. Даже если мы не вернемся домой. Я научу табуны всему, что знаю. Пусть я всего лишь ученица, но я знаю столько, сколько не снилось и величайшему мудрецу эры Дикости! Мы будем писать учебники и книги, я… я открою школу, куда смогут ходить все желающие! Я, конечно, не Черили, но я смогу учить!»
Мысли, приходящие в голову, казались безумными и крайне соблазнительными.
Здесь, в эре Дикости, вряд ли отыщется магия, способная переносить во времени на тысячи лет. Твайлайт не хотелось в этом признаваться даже самой себе, но с фактами было трудно спорить. Как бы ни были обширны познания молодой волшебницы, она все еще оставалась студенткой, и к изучению высшей магии даже не приступала.
Но когда Даггер Стаб подал идею о просвещении диких пони, Твайлайт загорелась новой идеей, совсем не выглядящей фантастикой, в отличие от прошлой.
Идеей, которая позволит даже без книг найти свое место в жизни.
Волшебница подняла голову и посмотрела на звездное небо, в котором сама собой плыла эта странная луна прошлого.
Теперь и здесь у ученицы принцессы появились и друзья, и цель…
Она улыбнулась этой мысли и все же побрела по направлению к сарайчику. Как бы ни был хорош праздник, но лавандовая единорожка чувствовала, что еще немного, и она попросту свалится без сил.
Беспокойный сон сморил Твайлайт едва ли не раньше, чем она опустила голову на тюфяк.
Ей снилась какая-то разноцветная круговерть и падающая (или летящая?) через нее странная синяя коробка с дверью…
Единорожка резко проснулась от звука скрипнувшей двери.
В отличие от общинного дома, где в теплый сезон дверь вообще заменялась на плотную циновку, постройки, предназначенные для хранения имущества или пищи, запирались. Как от зверей, так и от чужих пони, могущих прийти в малый набег. То есть прибежать, ухватить что попалось под копыто, и спешно отступить на свою территорию.
На улице было еще темно, но возникший в дверях силуэт сложно было не узнать из-за светящихся золотых глаз.
— Даггер, — улыбнулась единорожка, — а ты чего не с Робустой? Я думала, ты с ней теперь до утра будешь.
— Она пошла спать и дочку увела, — ответил фестрал, — Вторые ж сутки на ногах с этим драконом.
Волшебница потянулась. Сон, видимо, решил отойти в сторону на какое-то время, и закрывать глаза снова ну совсем не хотелось.
— Если мы когда-нибудь вернемся… — начала она, но ночной пегас перебил:
— Ты вернешься, Твайлайт, — сказал он, выделив первое слово, — Даже если мы найдем заклинание путешествия во времени, я останусь.
— Что?! — единорожка села на тюфяке, выпучив от удивления глаза, — А как же дом, друзья, родные?
Даггер Стаб подошел вплотную и сел напротив. Сказал, глядя в фиолетовые озера глаз волшебницы:
— У меня никого нет… в том времени. А здесь… Знаешь, ты была права. Как только маска Ночного Кошмара спала, у меня вдруг появились…
— Друзья? — улыбнулась Твайлайт.
— Не только. Понимаешь, Робуста и я… В общем, мы то, что в этом времени не принято, а в будущем будут называть «особенные пони-друзья». И она тоже это чувствует ко мне, — фестрал улыбнулся и добавил на другом языке, — Mon petite chou fleur!
— А еще ты скоро будешь отцом, — улыбнулась волшебница, — много раз.
— И это тоже. В общем, я в любом случае остаюсь, — взгляд фестрала сделался немного виноватым, — защищать тех, кто стал мне дорог. Таков настоящий Даггер Стаб, с которым ты хотела познакомиться.
Единорожка встала и, подойдя, положила копыто на плечо бывшего Ночного Кошмара.
— Даггер, — сказала она, — я очень рада, что ты показал себя с такой стороны. И уважаю твой выбор, каким бы он ни был. Но скорее всего, мы оба никогда отсюда не выберемся. Я не уверена, что даже Старсвирл Бородатый был настолько осведомлен о темпоральной магии, чтоб пронзать насквозь эпохи и тысячелетия. И я не представляю, как это удалось сделать нам.
— А как же друзья?
— Друзья у меня появились и тут. Я, конечно, буду скучать… Но здесь у меня теперь тоже есть, ради чего остаться. Так что я уже придумала, чем сама займусь.
— Да? И чем же?
Твайлайт не успела ответить. В дверях появился еще один силуэт, на этот раз — скрытый плащом.
— Твайлайт Спаркл, — сказал голос, принадлежащий молодой кобыле, — собирайся. Мы летим домой. В настоящее.
Под капюшоном плаща загорелся бледно-зеленый огонек, и Твайлайт смогла различить мятно-зеленую шерстку и темно-желтые глаза единорожки.
Те самые глаза, что блеснули из-под плаща неожиданного спасителя там, в библиотеке.
Казалось, вечность назад.
Даггер Стаб весь подобрался и ощерил клыки, но гостья сделала успокаивающий жест копытом.
— Не беспокойся, Даггер Стаб, — сказала она, — Надеюсь, вы оба простите меня, но я невольно услышала ваш разговор и не сразу решилась его прервать. Я больше не вижу в тебе угрозы ни для Твайлайт Спаркл, ни для других. И, признаться, очень рада, что нам не придется снова драться.
— Но… кто Вы? — спросила Твайлайт, видя, как фестрал расслабился, и на его морде возник тот же вопрос.
Плащ на секунду распахнулся, и в полумраке блеснул начищенный значок.
— Спецагент Мятная. Кантерлотская стража. Меня послала принцесса Селестия, чтобы спасти тебя, Твайлайт Спаркл.
— Что ж так долго? — спросил Даггер Стаб, — Твайлайт могла сто раз погибнуть, пока ты шевелилась.
— Даггер! — одернула его единорожка, но получилось у нее неубедительно.
— Заслуженный упрек, Ночной Кошмар, — неожиданно согласилась спецагент и опустила взгляд, — а сколько времени вы тут?
— Почти неделю, — сказала Твайлайт, — но мы не вели календарь.
— Что ж, — улыбнулась спецагент, — что есть, то есть. Ночной Кошмар, я должна сказать спасибо тебе, что Твайлайт все еще жива и здорова?
— Не совсем. Она и сама замечательно справилась, — Даггер посмотрел на лавандовую единорожку, — Видишь, а ты опасалась. Давай, собирайся.
— Что? Прямо сейчас?
На мордочке спецагента появилось недоумение.
— А чего ждать? Группа «Кто» сейчас возвращает в местный табун двух пропавших жеребцов, а это минутное дело. Машина времени ждет.
— Подождите, — сказала вдруг Твайлайт, спешно вставая с тюфяка, — я не готова прямо сейчас. Мне надо дописать учебник, я же только начала!.. И попрощаться со всеми… О, Селестия, я же не поговорила с Флаттергаем!
Сон как рукой сняло.
Она даже не предполагала, что кого-то пошлют следом сквозь время. Как такое вообще возможно?! Неужели принцесса сама?.. Но агент сказала про какую-то группу и «машину времени».
Все это было просто дико.
— Твайлайт Спаркл, — холодным голосом сказала спецагент, — Именем принцессы Селестии, я приказываю тебе проследовать за мной. Немедленно! В этом времени тебе нет места.
— В этом времени у меня тоже появились друзья! — резко ответила Твайлайт, — И если встает выбор, лететь сейчас или никогда, я остаюсь тоже!
Даггер Стаб после этих слов вздрогнул и недоуменно воззрился на единорожку.
— Твайлайт, ты с ума сошла, — сказал он прежде, чем нахмурившаяся Мятная успела ответить, — У тебя в будущем семья, друзья, принцесса, наконец! О чем ты думаешь?
— Я думаю об истоках магии дружбы, Даггер, — сказала волшебница и топнула копытцем, — Думаю о тех, чьи потомки научили меня дружбе! Думаю о чистых и искренних чувствах, преподнесенных мне как чудесный дар этой ночи. И я… остаюсь!
Даггер Стаб взглядом остановил двинувшуюся внутрь сарая спецагента и подошел вплотную к волшебнице.
— Твайлайт, — сказал он, — это неразумно. Ладно я, старый убийца, кто только здесь обрел себя. Но у тебя вся жизнь впереди. Целая жизнь, полная приключений и знаний, в окружении любящих сердец и в свете самой Селестии. Ты твердо решила, что остаться в каменном веке — твое призвание?
— Призвание или нет, но я должна остаться! — твердым голосом сказала волшебница и встала в гордую позу, явно почерпнутую из какой-то книги.
— Ты ослушаешься приказа принцессы? — надавила спецагент.
Твайлайт вздрогнула, но решимость ее колебалась недолго:
— Принцесса поймет. Я напишу ей письмо о самом важном уроке дружбы, который получила. Я уверена, мое место здесь. Нести знания и дружбу тем, кто отчаянно нуждается в них!
Фестрал вздохнул. Изредка книжная заучка проявляла просто алмазную твердость характера.
Голос Даггера прозвучал очень тихо:
— Знаешь, я очень привязался к тебе за все это время… Поэтому прости меня, маленькая Твайлайт.
Нога фестрала взметнулась так быстро, что только спецагент сумела что-то различить.
Копыто ткнуло куда-то в область шеи, и единорожка, обмякнув, повалилась обратно на походную постель.
Даггер Стаб перевел взгляд на дернувшуюся было Мятную и сказал:
— Увези ее, стражница. И сделай что-нибудь, чтобы она не нашла сюда пути. А зная ее, она будет искать дорогу обратно.
Бесчувственную Твайлайт Спаркл окутало сияние телекинетического поля, и лавандовая единорожка повисла в воздухе.
— Ты сильно изменился, Ночной Кошмар, — сказала Мятная, поворачиваясь, чтобы уйти, — спасибо тебе.
— Можешь сказать спасибо Твайлайт, — отозвался фестрал, — Я сделал это ради нее. Ей и вправду не место здесь. Это время слишком жестоко, а она еще совсем жеребенок. Я же справлюсь.
Спецагент Мятная кивнула и вышла прочь, унося Твайлайт Спаркл.
Больше ни одного слова не было сказано.
Синяя будка с красным огоньком на крыше сильно выделялась среди луговых цветов Травяного моря.
Агент Мятная подошла к гостеприимно распахнувшейся двери и вскоре оказалась в рубке управления — огромном зале, сверху донизу заполненном разнообразными приборами неясного назначения.
Машина в виде синей будки, носившая имя Тардис, изнутри была куда больше, чем снаружи.
Гнедой земнопони с зеленым галстуком-бабочкой на шее приветственно помахал копытом вошедшей единорожке.
— Как все прошло? — спросил он, — Мы уже собирались идти искать тебя.
— Все в порядке, — отозвалась Мятная, и бесчувственная Твайлайт опустилась на какой-то относительно незанятый стол, — А у вас?
— Мы отвели этих несчастных жеребцов домой, чем спровоцировали еще более буйный восторг, чем тут царил до нас. Похоже, мы попали на какой-то праздник, и все уже так накачались сидром, что даже не удивились нашему присутствию. Нам удалось незаметно ускользнуть. А то некоторые кобылки уже начали проявлять ко мне… повышенное внимание.
На мордочке Мятной на мгновение расплылась слабая улыбка.
— Я думаю, можно отправляться.
С потолка вдруг раздался голос молодой серой пегаски со светлой гривой:
— Погоди, ты говорила, там будет еще ночной пегас?
— Он не полетит, Дитзи, — отрезала единорожка, — решил остаться. Заводите свою машину, Доктор, прошу.
Серая пегасочка слетела на пол, единственно чудом не снеся никаких приборов, в изобилии захламляющих проход.
— А почему Твайлайт без сознания? — спросила она, и словно в ответ на это лавандовая единорожка зашевелилась и со стоном открыла глаза.
— Что произошло? — спросила она, — Где я?
— Ты же не увела ее силой, дорогуша? — спросил Доктор, отвлекаясь от рычагов и кнопок главного пульта.
— Не совсем. Мне помог фестрал.
Взгляд Твайлайт тем временем обрел осмысленность.
— Доктор? Дерпи? Что вы тут делаете?.. Погодите, мне надо вернуться! Я не полечу!
— Почему ты так хочешь остаться в прошлом? — спросила серая пегаска, — Разве у тебя нет своего места в настоящем?
Единорожка спрыгнула со стола и посмотрела в глаза ассистентке Доктора.
— Здесь у меня появилась действительно большая цель! — в голосе волшебницы звенела сталь, так не вязавшаяся с обликом тихой студентки, — А в настоящем принцесса найдет и другую талантливую единорожку. Я там совершенно не важна!
— За девятьсот лет путешествий сквозь пространство и время я не встречал никого, кто был бы не важен, — подал голос Доктор.
— Вы не понимаете! — воскликнула Твайлайт, и стальной голос дрогнул от сдерживаемых слез, — Здесь у меня тоже появились друзья и я, наконец, встретила того, кто открыл мне чувства!.. И даже… Даже не попрощалась с ними! Верните меня сейчас же, или я…
Твайлайт вдруг почувствовала, как ее телекинезом резко развернуло к спецагенту Мятной. Рог зеленой единорожки ярко сиял, бросая отблески на окружающие приборы и отражаясь в желтых глазах.
— Это для твоего же блага, Твайлайт Спаркл, — сказала Мятная, и свет от рога сделался нестерпимым.
Кабину машины времени на мгновение озарила вспышка яркого луча, ударившего прямо по глазам Твайлайт. Когда же свет погас, лавандовая единорожка уже спала прямо на полу с совершенно безмятежным видом.
— Что это было? — спросила Дитзи, протирая заслезившиеся глаза копытами, — Осторожнее же надо!
— Это чары забвения, — ответила Мятная, снова перенося Твайлайт телекинезом на стол, — Последнюю неделю субъективного времени она больше не вспомнит. И желательно нам вернуться в Понивиль до того, как она снова проснется. Врачей в госпитале я проинструктирую.
Доктор ничего не сказал и вернулся к пульту управления. Послышались звуки работающих механизмов, и наружная дверь с глухим стуком закрылась.
Серая пегаска подошла к устало севшей на круп Мятной и сказала:
— Когда поступаешь нехорошо — это к тебе вернется. И потом будет стыдно.
Единорожка отмахнулась:
— Брось, Дитзи. Я это сделала для блага ее, тебя и вообще всей Эквестрии. Принцесса Селестия не стала бы ради обычной, даже очень талантливой единорожки снаряжать экспедицию в прошлое.
— Обманывать и заставлять нельзя даже для высоких целей, — Дитзи Ду старалась придать себе грозный вид, но косящие глаза портили все впечатление, и Мятной невольно становилось смешно.
Серая пегаска оглянулась на Доктора, но тот молчал, изо всех сил делая вид, что занят управлением. Если бы сейчас ассистентка могла видеть его мордочку, то увидела бы на ней горькое понимание сделанного спецагентом.
— Сделала то, что должна была, — отрезала зеленая единорожка и зевнула, — а теперь я прошу меня простить, но я очень хочу прилечь после двух бессонных суток. Если Спаркл очнется раньше, немедленно разбудите.
— И все равно я права, — сказала Дитзи Ду, когда за Мятной закрылась дверь каюты, — Нельзя было так поступать.
Доктор только вздохнул.
На экране основного хронометра стремительно мелькали цифры: Тардис летела сквозь время.
Твайлайт Спаркл же снова видела сон о синей будке, летящей сквозь цветной хаос безвременья…
Эпилог.
В тронном зале Кантерлотского замка перед принцессой стояла единорожка в плаще. Капюшон был откинут, и было видно, что ответчица — мятно-зеленого света с еще более бледной гривой.
Спецагент Кантерлотской стражи Мятная терпеливо ждала, пока Селестия заговорит. Подробный рапорт о спасении попавшей в прошлое Твайлайт Спаркл лег на стол секретариата еще вчера вечером, поэтому сегодняшний вызов оказался чем-то… не слишком ожидаемым.
— Не волнуйся, я читала твой рапорт, — словно прочитав мысли спецагента, сказала принцесса, — Но мне бы хотелось, чтобы ты выразила и личное мнение тоже. Не кажется ли тебе излишней мерой применение чар забвения на Твайлайт Спаркл?
Единорожка переступила на месте. Принцесса Селестия никогда и ничего не спрашивает просто так. И если речь пошла о личной мотивации, значит, с профессиональной точки зрения были допущены неприемлемые ошибки.
— Я считаю, что пренебрегать долгом из-за сантиментов неприемлемо, — осторожно сказала Мятная, — А желание остаться и учить дикарей я ничем, кроме сантиментов, объяснить не могу. Довольно и того, что остаться в прошлом пожелал тот фестрал, бывший Ночной Кошмар.
— Твайлайт Спаркл с блеском выполнила задание, хотя и получилось так, что она сама о нем не знала.
Мятно-зеленая единорожка обомлела.
— Не понимаю. Какое еще задание? — спросила она.
Принцесса буквально на секунду задумалась и произнесла:
— Думаю, ты теперь имеешь право знать… По плану моя ученица должна была достигнуть в магии дружбы больших успехов, и только потом переместиться в прошлое. Как тебе, должно быть, известно, сама арканная формула магии дружбы была выдвинута Старсвирлом Бородатым после окончания эры Раздора. Тогда магия мира вновь пришла в шаткое равновесие, хотя ход многих естественных вещей был безвозвратно нарушен. Например, солнце и луну пришлось магически двигать сначала народу единорогов, затем нам с сестрой. Старсвирл же почерпнул идею из древней легенды земнопони, которые передавали ее из поколения в поколение на протяжении бесчисленных веков. Сперва мы с сестрой думали, что же могло подвигнуть тогдашние дикие табуны сделать робкие шаги навстречу друг другу. Не было никаких объективных причин и даже предпосылок. Изучение легенды и анализ трудов Старсврила позволили нам прийти к однозначному выводу: идеи современной Эквестрии каким-то образом проникли в поздний каменный век.
Сердце спецагента дрогнуло.
— То есть… Твайлайт должна была отправиться в прошлое?
— И да, и нет. Заклинание Старсвирла Бородатого не позволяет путешествия во времени больше чем на несколько секунд и только на несколько дней в прошлое. Величайший маг наложил это ограничение для минимизации возможного эффекта бабочки. Но при определенных условиях заклинание может как бы накапливать заряд. Наложенное заранее, оно должно было перенести Твайлайт Спаркл в прошлое через несколько лет примерно на месяц. К тому времени она была бы готова, я смогла бы дать ей инструкции и снабдить всем необходимым. Но вмешался элемент случайности. Ночной Кошмар по имени Даггер Стаб. Его талисман вступил в резонанс с твоим заклинанием и заранее наложенным на Твайлайт. В результате магия получила достаточное количество энергии, активировалась раньше времени и перенесла практически неподготовленную ученицу в далекое прошлое… и единственно магией дружбы можно объяснить, что все кончилось благополучно.
Спецагент Мятная опустила глаза. Она начинала понимать, к чему клонит принцесса Селестия.
— Память Твайлайт Спаркл легко восстановить, — сказала единорожка, — Для Вас это вообще простейшее заклинание.
Взгляд Селестии выражал скорбь и сожаление.
— Технически, да. Но если вернуть ей память теперь, она вспомнит и своих друзей, которых она якобы бросила в прошлом, и твои действия, мой верный страж. И никогда не сможет всей душой поверить, что ты действовала не по моему приказу.
— Не может быть, чтобы лучшая ученица не поверила Вам! — воскликнула единорожка в неподдельном отчаянии.
— Это так. Но малейшее сомнение может обернуться трагедией. Такой же, как тысячу лет назад или даже худшей. Порча не упустит такой шанс, заронит в душу Твайлайт плевел недоверия, и это может стать приговором всей Эквестрии. Я не могу так рисковать, ни в малейшей степени, и поэтому Твайлайт придется пройти весь путь заново. В настоящем.
— Позвольте мне взять группу «Кто» и исправить собственную ошибку, — решительно сказала Мятная.
— Боюсь, что это вызовет то, о чем Доктор наверняка говорил тебе. Временнáя петля или парадокс. Ты исправишь ошибку в прошлом, и в настоящем, соответственно, не будет причин для путешествия во времени. Таким образом, ошибка не исправится, и ты все равно отправишься в прошлое. Масштаб катаклизма, которого вызовет подобный шаг, я даже представлять не хочу. Именно поэтому нельзя использовать группу «Кто», к примеру, для предотвращения Войны Сестер. Темпоральная магия не изучена как следует, и я приложу все усилия, чтобы так и оставалось впредь. Слишком опасно. Нельзя даже с уверенностью сказать, возможно ли в принципе изменение прошлого, или все жестко предопределено и неизменно.
— Ваше Высочество, сумеете ли Вы простить меня после этого? — спросила спецагент, и голос ее дрогнул.
Впервые за безупречную карьеру она не справилась с заданием, не сумев увидеть сути. Горечь поражения была невыносимой.
— Вопрос в другом, моя маленькая пони, — грустно сказала принцесса, — Сможешь ли ты сама простить себя? Зная, что отняла у Твайлайт Спаркл, по-прежнему тайно охранять ее, встречать и смотреть в глаза?
Перед взглядом бесстрашного спецагента все расплылось. Она опустила голову, и на мраморный пол упало несколько капель.
— Я не виню тебя, мой верный страж, — продолжила Селестия, — В твое задание входило только сохранение жизни моей ученицы, и ты всецело с этим справилась. Но, к сожалению, лишь с этим. Здесь есть и моя вина: я должна была предвидеть подобное развитие событий и предупредить тебя. Но что сделано, то сделано, а все предусмотреть не могу даже я.
Единорожка услышала, как принцесса встала с трона и подошла вплотную.
— Ваше Высочество, почему Вы не рассказали мне? — тихо спросила спецагент, — Или хотя бы Твайлайт Спаркл?
Принцесса издала грустный вздох.
— Однажды, давным-давно, я уже рассказала своему ученику слишком много. Раньше, чем он был готов. В результате я потеряла и его, и практически всех близких мне пони. И даже я не могу предусмотреть абсолютно все.
— Я приму любое наказание, Ваше Высочество, — еле сдерживаясь, проговорила единорожка.
Та, что годами носила оперативный псевдоним Мятная, чувствовала, что сейчас попросту разревется на глазах принцессы.
— Не думаю, что мне стóит наказывать тебя, Лира Хартстрингс, — сказал нежный голос аликорна, — потому что ты сама уже наказала себя сверх всякой меры. Помни, мой верный страж, что иногда все же нужно слушать сердце, а не разум.
Единорожка ощутила, как сердце сжалось, а к горлу подступил ком. Когда же крыло повелительницы нежно обняло верного спецагента, чувства прорвались сквозь плотину дисциплины и самообладания.
Лира Хартстрингс, спецагент Мятная, превратилась в самую обычную пони, безутешно рыдающую над непоправимой ошибкой на груди у повелительницы всей Эквестрии.
Когда же слезы иссякли, Лира подняла глаза на повелительницу.
— Позвольте мне и дальше охранять Твайлайт, — сказала она.
— А ты уверена, что справишься после всего?
— Уверена. Теперь – как никогда.
Селестия ничего больше не сказала. Только крепче обняла верную единорожку и прижала к себе.
«Дорогая принцесса Селестия, к сожалению, я не смогу в этот раз написать Вам, чему же научилась. Врач говорит, что несколько последних дней, которые я, очевидно, провела за увлекательными занятиями, потерялись из моей памяти вследствие сильного удара по голове: как мне сказали, на меня упал с верхней полки Большой Эквестрийский Справочник. Я чувствую, что за это время узнала что-то очень важное о магии дружбы. Но не могу вспомнить. Мои новые друзья, к сожалению, не участвовали в этом и тоже не могут мне рассказать.
Простите.
Искренне Ваша верная ученица, Твайлайт Спаркл».