Вызыватель в Эквестрии

Эпилог. Да остановится же мир, в котором смертные живут.

Да остановиться же мир, в котором смертные живут.
Бессмертные возглавят их и тут же мигом проклянут.
Равняться силой нет нужды, ведь нечем больше править нам.
Проснуться древние, ищи от них защиты там,
Где время больше не идет, где мир в спокойствие стоит.
Где смертных время не течет, а лишь бессмертные в ночи.

Артамеил полз по коридору, освещаемому сотнями факелов, расставленными вдоль стен. Превозмогая боль, он шел все дальше и дальше. Ангел провалил задание совета, но сейчас это было не самое главное. Та информация, что была у Артамеила, могла повлиять на дальнейшее развитие событий, и, даже, поставить под угрозу само существование совета. Кровь текла на пол из раненного крыла, ноги ели держали божье создание, разум заплывал болью и страхом.

— Еще чуть-чуть — Подбадривал себя ангел — Совет должен знать...

Коридор расширялся, предлагая взору ангела большую залу, освещенную ровно в центре большим лучом света. Вокруг луча располагались восемь постаментов, уходящих в тень, которая скрывала лики тех, кто на них восседал. В зале чувствовалось напряжение, взоры Совета буравили пространство, ожидая ангела потерпевшего фиаско. Ангел медленно ввалился в центр круга, с ужасом ожидая своего приговора.

— Ангел Артамеил! — Прозвучал громогласный хор — Ты обвиняешься в попытке рассекретить совет. Ты обвиняешься в побеге с поля боя и невыполнении инструкций и заданий, данных тебе советом. — С каждым новым громогласным обвинением на ангела падал круг чистого света, сжимавший его и причиняющий ужасающие муки.

— Ты обвиняешься в предательстве и потере нашей армии некромантов. — Голоса затихли. Но томное молчание с легким поскуливанием Артамеила быстро прервалось. Яркий поток света озарил комнату, архангел Изираэль, глава совета изгнанников, сильнейший среди них. Архангел достал пылающий фламберг и направил его в сторону Артамеила.

— Твой приговор — Смерть! Твои последние слова, Ангел чина сил, Артамеил. — Надменно произнес архангел.

— Изираэль! Человек призвал Абадона! Там во время боя, он призвал самого Абадона! — Корчась в муках и трепеща в ужасе, проскулил Артамеил.

— Ложь! Ты посмел врать мне?! И все, чтоб спасти свою жалкую шкуру, ты не достоин звания ангела, Артамеил! Умри навечно! — С яростью крикнул Архангел и нанес сокрушающий удар. Крик и вспышка света, уносящая жизнь Артамеила озарила зал и вырвалась из отверстия в потолке, затмевая солнце на многие километры. Архангел пылал от ярости, и в данный момент ему было безразлично, найдут ли их тайное убежище или нет. Он решил самолично расправиться со всеми: с сестрами, с Дискордом и с человеком. На остальных членов совета нахлынул страх и святое благоговение пред своим предводителем. Все инстинктивно преклонились перед архангелом.

— Пришло наше время! — Изираэль стряхнул свой меч и отправил лезвие в ножны — Все падут на нашем пути и ничто не остановит меня! Сестры и Дискорд поплатятся за смерти наших товарищей, а человека я лично отправлю в небытие!

На другом конце Эквестрии разыгрывалась едва ли заметная драма, на фоне торжества. Ковелио отто Теларис отдыхал, пил и страдал всякой ерундой, что позволило бы ему сказать в старости о не зря прожитой жизни. Пили все, издевались над всеми. Но праздник закончился, как потом его назовут темные дни Эквестрии, так как был потом великий бодун и похмелье, но это уже другая история. Появились самые древние силы на пути светлого будущего Эквестрии, пытаясь утянуть этот локомотив с рельс.

Последний гость ушел из замка, легонько фыркнув и оставив лишь немного беспорядка на голову хозяина. Демонолог в ужасе созерцал «Де Вермис Мистерис» более известный как «Тайны Червя».

— Как это попало сюда... – Демонолог в ужасе отшатнулся от постамента с гримуаром. – От него надо избавиться...
В незримом для демонолога мире, в эфирной плоскости развивалась битва энергий, Две силы сражались между собой и вызывали сполохи энергии, равные величайшим заклинаниям. Пространство начало агонизировать, скидывая на время свои обязанности. Вокруг замка прошла легкая гряда искр, и время, для живущих там, замедлило свой ход.

Прошел почти год.