Свобода в стабильности

Свобода в стабильности

Слишком жаркое лето выдалось в этом году. Солнце так и норовило спалить придорожные растения – бедные существа припадали к земле, их некогда зеленая листва местами пожухла, выдавая нехватку влаги. Поскорее бы дождик… Но ведь долгое ожидание делает награду еще слаще, правда? Растения понимали это и, соглашаясь, покачивали своими стебельками. Они согласятся подождать еще чуть-чуть, они терпеливо и умиротворенно принимают реалии жизни, они никуда не спешат, и такая стабильность их не пугает. Сильная, выносливая трава нашла свою колею в жизни, они будут жить и радовать цветом всех проходящих, пролетающих, проползающих мимо насекомых. А может, и зверушек покрупнее…

Пробегающие две цветные лошадки поднимают пыль столбом, и она накрывает теплым золотым одеялом цветущую зелень. И растения кивают своими головами, словно соглашаясь друг с другом: "Да, мы любим стабильность, но небольшие изменения в жизни – это всегда, как минимум, интересно".

— Постой, ЭйДжей, я не успеваю.

Изумрудноглазая кобылка звонко засмеялась и сбавила ход.

— Что, ты уже выдохлась?

— Я… просто… давай приляжем… вот сюда.

Резко свернув с дороги и замедлив ход, коричневая кобылка зашагала по направлению к большому тенистому дереву, перебирая копытцами. Дойдя до него, пони легла на бок, облокотившись к дереву.

— Как думаешь, здесь есть клещи?

— Тебе не напугать меня, ЭпплДжек, в жизни просто необходимо рисковать, если хочешь получить то, что хочешь. А я устала и хочу отдохнуть. И обязательно это получу.

— А я то думала, ты скажешь, что ты храбрая, смелая пони, которая ничего не боится, прямо как Рэйнбоу Дэш. А ты про риски в жизни мурлычешь… — отозвалась ЭпплДжек, устраиваясь поудобнее рядом с ней.

— Ну, да, и это тоже. Я просто подумала, что это и так очевидно.

— Только не зазнавайся.

Коричневая пони улыбнулась и встряхнула гривой, так чтобы убрать белоснежную челку с мордочки. Закрыв глаза, она пыталась почувствовать дуновение ветерка. Примятая пони трава была вовсе не против держать на себе прекрасных кобылок, касаясь бархатной шерстки колючими травинками. Быть может, она даже жалела, что была не такой мягкой в тот момент. Растения любят стабильность, но разве можно упустить такой случай? Впрочем, не только растения…

— Смотри, смотри, птицы! Похоже на воробьев.

Мимо пролетела небольшая группа маленьких пернатых комков, не щебеча, однако звонко рассекающие крыльями воздух. Резвясь и выделывая трюки в воздухе, они всем своим видом показывали, что такое свобода. Свобода от земли, свобода от суеты, свобода от всего. Никаких границ, только они и небо, краев которому не было видно, в какую бы сторону не посмотреть. Долго не задерживаясь на одном месте, стайка весело взмыла вверх и куда-то в сторону. ЭпплДжек снова засмеялась и с особым интересом посмотрела на свою подружку.

— Такая же храбрая как Рэйнбоу Дэш, наблюдаешь за зверушками как Флаттершай, тебе определенно крыльев за спиной не хватает.

Коричневая кобылка погрустнела и с тоской посмотрела на яблочную пони.

— Что такое, Коконат Шейк \ Coconut Shake? Я что-то не так сказала?

Пони задумчиво стала царапать копытцем землю и, не поднимая глаз, пролепетала:

— Нет, нет, все хорошо.

— Коконат? Расскажи.

— Да, нет же, все в порядке.

ЭпплДжек взяла копытами голову подружки и подняла так, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Пожалуйста…

— Тебе будет неинтересно…

— Ну, хорошо, не говори, если не хочешь.

ЭпплДжек отвернулась и стала ждать. Ей не пришлось делать это долго, так как Коконат стала неумело подбирать слова к той мысли, которую хотела выразить.

— Я очень хочу полежать на мягких облаках. Хочу почувствовать, какие они пушистые. Хочу, чтобы ветер трепал мою гриву в полете. Хочу…

— Ты хочешь быть пегасом.

— Да, нет, же. У пегасов тоже полно забот. А я хочу испытать чувство свободы, но земля под ногами вечно напоминает мне мое место. Хочу чего-то нового, необычного…

Коконат встала и размяла ноги. Потоптавшись на одном месте, словно указывая подружке, что она имеет ввиду, она немного покрутилась и снова легла.

— Не понимаю тебя, мечтательная кобылка. Мы же земные пони. Стабильность – наше "второе я", кому, как не нам понимать это. У тебя же есть планы по сбору урожая, так? И ты же знаешь, что их нельзя нарушать?

ЭпплДжек посмотрела с недоверием на подружку, будто рассказывая ей об очевидных вещах, которые знают все земные пони. Коконат улыбнулась, понимая недоумение яблочной кобылки.

— Да, ЭйДжей, но они не такие строгие как твои. Кокосы зреют круглогодично, их не нужно ждать по сезонам. И даже, если я что-то не успеваю собрать, это все равно не пропадает – кокосы ведь не только есть можно. Из них выходит чудное мыло, увлажняющее молочко, масла, крема…

— А вот теперь ты похожа на Рэрити. Некогда бы не подумала, что земная пони может разбираться во всем этом.

Коконат перекатилась на спину и стала изучать недвижимое облачко. Ее яблочная подружка посмотрела на ее мордочку, затем на вверх, и после – снова на нее.

— Не переживай ты так, я тоже никогда там не была, если тебя это утешит.

— Конечно, не была, ты же такая же, как я.

— Это не аргумент. Пинки Пай как-то поднимается в воздух с помощью воздушных шаров – я не представляю, как они ее выдерживают. Рэрити однажды красовалась с крыльями бабочки в Клаудсдейле. У Твайлайт недавно крылья отрасли. А я здесь, с тобой. И знаешь, ничуть не жалею.

— Но ведь ты и не хотела туда, верно?

— Ладно, если ты так хочешь, давай попросим Твайлайт подарить тебе крылья ненадолго. Она сделала это однажды, у нее получится это снова.

Коконат встрепенулась и пугливо посмотрела на ЭпплДжек.

— Нет, нет, не надо. Я же земная пони, мое место на земле, а не в воздухе. Думаю, мне пока еще рано.

— А, вот теперь я тебя не понимаю, сахарок. Совсем как Пинки Пай. Ты хочешь летать, но не хочешь летать? Что за кобылиная логика?

Коконат улыбнулась и произнесла:

— Да, не летать я хочу. Я хочу взлететь. Хочу вдохновения, воодушевления, счастья. Я хочу зависнуть в воздухе и раствориться в нем, вдохнуть полной грудью чистый воздух, чувствовать ветер, когда пожелаю, я хочу, чтобы меня не держали и не ограничивали. Хочу сама решать, проваливаться мне сквозь облака или нет. Ты знаешь… я так счастлива, когда работаю. Я не могу передать это словами, но когда я бью по пальмам я будто… будто чувствую их боль. А когда кокосы опадают, мне становится так хорошо, даже дышать легче. Я чувствую, я вижу, как деревья благодарят меня за то, что я помогаю им избавиться от их груза. Я готова поклясться, что они кланяются мне, помахивая листьями. Но я не могу сосредоточиться на чем-то, когда я не занята. Даже сейчас… такое чувство, что мне чего-то не хватает. И я не могу понять чего. Я вырвана из жизни, как то недвижимое облачко. Я понятия не имею, что такое свобода, но сейчас я совершенно точно могу сказать, что не свободна. Когда рядом со мной нуждающиеся во мне деревья, я чувствую, что мне нужно им помочь. Но это не обязанность, не работа. Но и свободой я это назвать не могу.

Коконат замолчала и посмотрела на оранжевую пони. В ее глазах читалось понимание, коричневая кобылка знала, что может открыться ей, знала, что ее слова не покажутся ей странными, знала, что она – одна из тех, кто ее обязательно выслушает и воспримет все серьезно.

— Постой, ты говоришь, что деревья живые и все понимают. Ты говоришь, что можешь с ними общаться на каком-то подсознательном уровне. Говоришь, что твои обязанности тебе не только не в тягость, но даже в удовольствие. И что работать тебе приятнее, чем отдыхать.

ЭпплДжек рассмеялась. Белая челка закрыла половину мордочки шоколадной пони, сомнения и страх снова отразились у нее в глазах, а ушки поникли.

— Мы, конечно, такие разные, Коконат. Ты очень сильная, даже сильнее меня, я быстрее настолько, что ты меня не можешь догнать, даже, когда я бегу рысью. Но теперь я вижу, насколько мы с тобой похожи. Да, ты буквально озвучила мои мысли, я тоже иногда думаю об этом по вечерам, — Коконат убрала челку и улыбнулась, — только одно я не понимаю. Твоих мечтаний о свободе. После работы мне хочется исключительно одного – отдохнуть. Может Эппл Блум так на меня действует, когда она не с подружками, она меня сильно выматывает, часто не знаю, чем ее занять. О, придумала! Тебе нужно завести жеребенка.

Коконат растерялась, не ожидая такого поворота:

— Это что, кошка, что ли? Жеребят не заводят, им посвящают жизни.

— Ну, а я о чем? Будет о ком заботиться в свободное время, вдохновения через край, ты сможешь полностью в нем раствориться и…

— Ну, уж, нет. Не люблю я жеребят. Они много кричат и плачут, а мне хватает моих пальм. Да и жеребца у меня нет. Поскакали уже, а то не успеем к вечеру к моим девочкам.

Кобылки встали и двинулись галопом все по той же дороге. Покачиваясь, каждая травинка благодарила цветных лошадок за их общество, и, будто, прощалась с ними. Ветра все не было. Как и дождя.

Солнце давно вышло из зенита, когда кобылки прискакали к пальмовой плантации. Высокие, величественные пальмы возвышались стройным рядом над побережьем, и каждая из них ни в чем не нуждалась – влага с озера подпитывала могучие деревья, так что для каждого живого существа это место было раем. Не нужно думать о дожде, не нужно думать о зиме, не нужно думать о заморозках, холодах, снеге. То ли здесь было так жарко, что снег таял еще в воздухе, не добираясь до этого чудного места, то ли пегасы не трясли облака с замерзшими каплями над этим побережьем, и поэтому здесь было так жарко, но так или иначе, солнце выжигало жизнь в этом месте, давая возможность жить только сильным кокосовым пальмам и паре кустарников. Во всем остальном, это место было похоже на рай. И вот в этом раю при адской жаре жили молочные кормилицы Понивилля, переговариваясь между собой, шелестя резными листьями, не заботясь ни о трудностях, ни о проблемах. Этакая свобода в стабильности.

— Ты ведь не забыла, как это делать?

— Обижаешь, сахарок. Твоя работа такая же, как и моя.

ЭпплДжек разбежалась, в свойственной ей манере развернулась прямо перед деревом, и со всей силы ударила по стволу. На золотой песок посыпались кокосы, взрывая рассыпчатый океан небольшими волнами, создающими барханы, однако на верхушке оставалась еще больше половины. Еще разбег, еще удар, еще несколько орехов повержены и лежат теперь вкусной наградой рядом с остальными. Еще удар – на верхушке пальмы осталось совсем немного. "Так, давай, сосредоточься, это совсем не сложно…", ЭпллДжек закрыла глаза и со всей силы ударила по стволу.

— Поздравляю, ты подоила пальму до конца, — засмеялась кокосовая кобылка, убирая копытцем челку со лба.

— Как ты с ними справляешься?

— Мне также нужно два-три удара, редко, когда получается с первого раза. Тем более, я тренировалась на пальмах с жеребячества. Знаешь мою сестренку, Коконат Крим \ Coconut Cream? Вот она действительно делает это профессионально.

— Коконат Крим? Она похожа на тебя?

— Нет, скорее на Рэрити, у нее белая бархатная шкурка. Сейчас живет в Филлидельфии, но, вроде, хочет приехать погостить сюда.

Белогривая кобылка подошла к яблочной пони, щедро загребая копытами горячий песок и держа в зубах корзину. Поставив ее рядом с пальмой, она дотронулась до дерева и подняла голову, подставляя мордочку палящему солнцу. Со стороны казалось, что между ней и деревом существует какая-то связь. Одним копытом она поглаживала шероховатый ствол, другое пыталась зарыть как можно глубже в песок, и, если бы она была зеброй, можно было бы предположить, что это некий магический обряд связывающий пальму с пляжем. ЭпплДжек стала собирать орехи в корзину, недоуменно поглядывая на нее, а после – спросила:

— Тебе не жарко?

— Неа, я привыкла к такому зною. Пожалуй, мне даже холодно, когда пегасы устраивают дождь. Хорошо, что здесь он бывает довольно редко. Потерпи немного, ближе к вечеру будет попрохладней.

Ударив копытами по песку, она взорвала золотые барханы, заставив несколько орехов подлететь в воздух. Ловко подцепив их, она направила пальмовые плоды прямо в корзину.

Спустя несколько часов работы, кобылки расположились на пляже, любуясь закатом. Врываясь животиком в песок, Коконат положила голову на импровизированную золотую подушку и закрыла глаза. Улыбнувшись, предвкушая испуг яблочной пони, она произнесла:

— Поглядывай по сторонам, если я задремлю, а то под вечер из песка выползают змеи. Вообще, они охотятся на скорпионов, но я как-то раз заметила, что одна из них на яблоко кидалась, — после этих слов, Коконат провела хвостом по крупу подружки, отчего та вскрикнула и вскочила.

— Это вот ни грамма не смешно!

— Извини, не смогла удержаться, — смеясь и не открывая глаз, сказала коричневая кобылка, — не бойся, здесь ни змей, ни скорпионов. Ложись рядышком.

— Я хотела сходить покупаться, сейчас вернусь. Или, если хочешь, пойдем со мной, — ЭпплДжек направилась к голубой глади озера.

Коконат встрепенулась и схватила ее зубами за хвост.

— Нет, подожди!

— Что такое?

— Да… нет, ничего… просто, будь осторожна, хорошо?

— Да, что с тобой? Такое чувство, что ты воды боишься. Там не глубоко, мы несколько месяцев назад там купались, помнишь? Ничего не изменилось за это время.

— Да, но мы тогда днем купались. А сейчас вода уже холодная.

— Солнце еще даже не село, сахарок. Она не успела остыть. Лучше пойдем со мной.

— Я… лучше я приму теплый душ перед сном, я не пойду в холодное озеро.

— Как знаешь, — ЭпплДжек обернулась прямо у самой воды и посмотрела на кокосовую пони, — сколько тебя помню – ты всегда закапываешь копытца в песок. Так ты это делаешь, потому что тебе холодно?

— Нет, я просто люблю твердо стоять на земле всеми четырьмя ногами.

ЭпплДжек кинулась в воду, поднимая большой столп брызг. Яркие капли, переливаясь голубым, желтым и оранжевым, создавали безумие цветов и света, благодаря еще не зашедшему солнцу, служащему фоном. Коконат лежала на песке и, поглядывая на резвящуюся в воде кобылку, ощущала себя художником. Небо и солнце – сверху холста, вода и песок – снизу, а перемешивала эти две плоскости – желтогривая муза с оранжевой шерсткой, создавая новую палитру искрящихся оттенков. Будто бы, эта муза показывала кобылке, как нужно жить, будто бы знала, что нужно творить, но Коконат и так все прекрасно понимала. Подняв голову к небу, она посмотрела куда-то ввысь и улыбнулась. Через несколько мгновений, словно сообразив что-то, мечтательная улыбка исчезла с ее губ. Белогривая лошадка закрыла глаза, опустила голову и вздохнула, после чего закопала копытца поглубже в еще не остывший песок.

---

— Знаешь, ЭйДжей, я думала, яблоки собирают осенью, — сказала Коконат на скаку, еле поспевая за подружкой.

— Это ранние сорта. Их в середине лета нужно собирать.

— А Биг Мак там будет?

ЭпплДжек резко остановилась, так что коричневая кобылка ушла недалеко вперед.

— Ты что, запала на моего брата?

— Нет, что ты, — Коконат опустила голову и стала водить копытцем по земле, — я просто подумала, почему ты меня зовешь, ведь вы бы и вдвоем справились. А если бы он поранился, как в тот раз, тебе бы понадобилась помощь, и вот ты и позвала меня.

— Нет, с ним все в порядке, он уехал в Мэйнхэттен, к родственникам. Но я звала тебя, потому что хочу провести с тобой время, глупышка. Неужели ты думаешь, что я не справлюсь с яблоками сама, без брата?

Коконат вопросительно посмотрела на яблочную пони.

— Нет, ну тогда меня постоянно отвлекали. То Флаттершай со своими кроликами, то Пинки Пай с выпечкой, Рэйнбоу Дэш просила помочь с трюками. А так бы я справилась. Да, и Эппл Блум сейчас уже подросла, и может вполне составить конкуренцию Макинтошу. Ну, или хотя бы корзинки под яблонями помочь расставить.

Кобылки снова продолжили путь, и ЭпплДжек продолжала:

— Сегодня гораздо лучше, чем вчера, солнце так сильно не печет. И песок не будет в шкурке застревать, я устала ее вчера чистить. Как ты живешь на пляже?

— Зато ты с таким наслаждением вчера спать легла, — засмеялась Коконат, — после долгой чистки всегда сладко спиться, долгое ожидание – сладкая награда, — Коконат перешла на рысь, завидев ворота фермы, — а солнце и вправду не печет.
"Даже как-то прохладно…", — подумала она.

— А ты угостишь меня той шарлоткой, которую расхваливала весь вечер?

— Ну, зачем бы я стала тебе про нее говорить, если бы не собиралась угостить? Пойдем мыть копытца, — с этими словами две кобылки вбежали на ферму и направились к дому.

Войдя на кухню, ЭпплДжек сразу же пошла к полке со столовыми приборами, цокая чистыми, вымытыми копытами. Тишина царила в этом месте. Малышка Эппл Блум где-то пропадала в поисках своего таланта, бабуля Смит читала книгу в соседней комнате, периодически нарушая идиллию беззвучия переворачивающимися страницами, и с приходом двух пони здесь стало даже шумно. За окном пролетала мелкая мошкара, изредка – осы, и даже одна громадная моль. Подходя к столу с ножом в зубах, ЭпплДжек поморщилась, увидев моль, и поправила шляпу. Вырезав два куска шарлотки, яблочная пони подцепила их ножом и уложила на тарелки.

— Какой хрустящий! Это просто потрясающе! – мурлыкала шоколадная кобылка, жуя пирог.

— Рада, что тебе по вкусу.

— Когда я пытаюсь сделать что-то подобное, у меня выходят лишь угольки.

— Говорила же тебе, не передерживай выпечку в духовке.

— Знаю, знаю. Но я люблю, когда они очень сухие и хрустящие. Вот и не вынимаю, пока они не почернеют. Ладно, пойдем работать, я соскучилась по твоим яблонькам.

Выйдя в сад, лошадки обхватили взглядом большую его часть. Точнее, на деревья смотрела только ЭпплДжек, Коконат же стояла с умиротворенной улыбкой, закрыв глаза, словно и так знала, где находятся деревья. Потянувшись и выгнув спинку, коричневая пони вопросительно посмотрела на подружку, пока та соображала.

— Так… давай, я левую половину, а ты правую, за день все равно не справимся, но хотя бы в этой части сада будет поменьше. Только не ломай деревья, как в тот раз, — ЭпплДжек прищурилась и посмотрела на Коконат.

— Извини, — кобылка понуро опустила голову, закрывшись челкой цвета молока, и пыталась оправдаться, — я просто не рассчитала силы и задумалась, на том дереве было так много яблок, и… и…

— Ладно, ладно, не переживай. Мы же перевязали его тогда, все в порядке, я ни в чем тебя не виню, — ЭпплДжек пожалела, что напомнила ей об этом инциденте, она прекрасно помнила тот ужас и страх в глазах кокосовой подружки, как будто та переживала гораздо более сильные страдания, нежели само дерево, и, чтобы утешить коричневую кобылку, сказала ей единственно правильную фразу, — пошли, работа не ждет.

Глазки белогривой пони вспыхнули, ее рвенье теперь было не остановить. С широкой улыбкой она галопом кинулась к яблоням. "Одна Селестия знает, как много значит для нее ее работа. Или похожая работа", — подумала яблочная пони, и после, словно испугавшись своих мыслей, с тревогой посмотрела на свою кьютимарку. "А что, если пони не так свободны, как кажется? Они же только тем и занимаются, что символически отражено у них на крупе". Подтаскивая несколько корзинок, сложенных друг в друга, ЭпплДжек стала подставлять их под деревья. "Я никогда не видела, чтобы у пони менялась кьютимарка. Всегда думала, что она дается один раз и на всю жизнь". Поворот, удар – куча сладких спелых яблок упала точно в корзинки. "А что, если пони не захочет играть ту роль, которая ей отведена? Какая же это свобода? Вдруг, какая-нибудь пони получит свою кьютимарку, а потом захочет стать, к примеру, стоматологом?" Час за часом – размышления собираются в одну картину, а корзин с красными наливными плодами становится все больше и больше. Увидев неподалеку кокосовую пони, ЭпплДжек сообразила: "Сейчас она не занимается ничем, что могло бы быть связано с кокосами. Однако кокос на ее боку, хоть и сливается со шкуркой, но хорошо различим". Улыбка озарила Коконат, и она резво помахала подруге копытцем. ЭпплДжек ответила ей тем же. "Она вся светится от счастья, у нее те же озорные огоньки в глазах, как у Пинки, когда она продает кексики, а не устраивает вечеринки со множеством воздушных шариков, как у Рэрити, когда та шьет платья, а не ищет камни. Твайлайт определенно любит читать, но не обязательно что-то, что связанно с магией. Видимо, все не так просто, как кажется. Эти метки не больше, чем направление, а судьбу свою мы выбираем сами".

Разбег, поворот, удар, разбег, поворот, удар… Несколько часов подряд. Какое живое существо выдержит это? Явно не то, для которого это не является удовольствием. Обессиленные кобылки прилегли на траву рядом друг с другом. Любуясь оранжевым заревом с невысокого холма, пони смотрели вдаль, на заходящее солнце. Где-то внизу пролетела ужасно большая моль, видимо, в поисках источника света. За ней со звонким смехом пробежали меткоискатели, должно быть, пытаясь ее поймать и привязать к ней Скуталу. Замечательное время суток: слишком рано, чтобы ложиться спать, слишком поздно, чтобы заниматься чем-то другим.

— Коконат, скажи, ты не думала… ну… вдруг, твоя судьба – не собирать кокосы?

— Конечно, думала, ЭйДжей. По началу, я была уверена, что моя судьба никак не связана с кокосами, несмотря на деятельность всей моей семьи – я была слабой пони, и мне приходилось разбегаться, чтобы увеличить силу удара – а я этого не любила. Но потом мне понравилось, и я втянулась. Что, переживаешь за Эппл Блум?

— Да, нет. Даже если ее метка никак не будет связана с яблоками, мы все равно будем любить ее. Но я вот думала весь день: у меня – яблоки, у Мака – яблоки, у бабули – пирог из яблок, когда к нам приезжает наша родня на праздники, тяжело найти хоть что-то отдаленно напоминающее "не яблоки". Это – закономерность.

Коконат лежала, прижавшись к подружке, закрыв глаза и подняв носик, втягивая вечерний воздух.

— Конечно, закономерность. Несколько лет жизни провести в этих чудесных садах и получить метку без яблок? Маловероятно. Этот аромат просто сводит с ума, если вырасти здесь – яблоки на крупе обеспечены. Но такие же ароматы есть и в других местах. Я в детстве любила молоко, кокосовое, в том числе. В грушевых садах работают пони, которые с детства влюбились в груши. Роуз Лак \ Rose Luck еще с жеребячества прочувствовала и запомнила столько ароматов цветов, сколько не вдыхала половина Понивилля. На пчелиной пасеке, уверена, пони без ума от меда. Не потому, что у них не было выбора, и они не могли попробовать что-то другое, а потому, что мед очень-очень близко, и его много. Медовые пони, типа Хани Базз \ HoneyBuzz, просыпались в своем раю каждый день, жили там, наслаждаясь пчелиным гудением, и засыпали там же после сытного сладкого ужина, — Коконат стала качать головой из стороны в сторону, словно слыша какую-то одной ею уловимую мелодию, — кто-то проводил бессонные ночи в наушниках, и теперь работает диджеем. Но это не значит, что наша работа – определяет нашу жизнь. У нас полно и развлечений, и хобби, и принципов, и характер роль свою играет. Ты ведь элемент Честности, так? Насколько я понимаю, она никак не связана с яблоками.

ЭпплДжек повернулась, но посмотрела не на свой бок, а попыталась разглядеть на темно-коричневой шкурке подружки ее метку.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, сахарок. Но я в принципе не могу понять их назначение. У кого-то – работа, у кого-то – хобби, у кого-то – вообще, характер. Как объяснить метку Флатти? Это не похоже на деятельность, скорее, бабочки символизируют ее нежность и хрупкость.

Коконат рассмеялась, воскликнув:

— Ага, она была очень нежной и хрупкой, когда прогнала дракона. Или, когда победила василиска. Или когда брала уроки у того минотавра.

— Ну, тогда я сдаюсь. Эй, а откуда ты про все это знаешь? Я же вроде не говорила.

— Про дракона все знают, про василиска мне рассказывала Свити Белль, а про минотавра я узнала, после того, как она накричала на меня, когда я переходила улицу и о чем-то задумалась, встав у нее на пути.

— Прости ее, она не хотела. Наверное…

— Ничего, я не злюсь. Вот видишь? Эти картинки на боку еще ни о чем не говорят. Каждый может стать кем-то другим, кем-то новым, кем-то, кем он захочет. А появляются они для стабильности, наверное. Первоначальная деятельность. То, что вдохновило пони, будучи жеребенком.

— Но они не меняются с течением времени. Выходит, пони тонут в своей стабильности?

Коконат снова погрустнела. Теперь было отчетливо видно, что ей так ненавистно. Она видела правду прямо перед своим носом, но каждый раз упорно не желала ее признавать. Сладкие слова, что она говорила, были отражением ее собственной мечты и надежды. Она не хотела расставаться с кокосами и пляжем, но мечтала познакомиться с чем-то еще, окунуться во что-то новое. Ей было противно думать, что ее роль была предопределена еще до рождения. У нее нет ни крыльев, ни особых способностей к магии. Делает это ее хуже других? Ни в коем случае, нет. У нее нет таланта к музыке или выпечке. Стоит ли говорить, что она ущербна? Ни за что. Она не быстрая и не умеет держать язык за зубами. Хорошо это или плохо? Нет таких критериев. И никогда не было ничего хорошего или плохого ни в ее жизни, ни в чьей-то другой, ни в объективной действительности. Это лишь отношение. Одна пони может видеть что-то хорошее и доброе в чем-то, тогда как другая – сочтет это плохим и злым. И Коконат прекрасно это понимала. Она сильная, она мечтательная, она эмоциональная… И это не плюсы, это характеристика. У сильных – больше ответственности, у мечтательных – ветер в голове, эмоциональные – часто делают необдуманные поступки. Характеристика не может быть положительной или отрицательной, она – индивидуальная, уникальная, неповторимая… И в тоже время, некоторые черты вполне различимы и у других пони: заводная и улыбчивая, как Пинки Пай, любит свои деревья, как Флаттершай — животных, сильная, как ЭпплДжек, и даже сильнее, ни перед чем не останавливается, как Рэйнбоу Дэш, чистоплотная как Рэрити (хотя, может просто на темной шерстке мало, что заметно), и сейчас, она отчаянно, со скрупулезностью Твайлайт, искала любую ниточку, которая не даст ей упасть в пучину отчаяния.

Она испытывала очень странное чувство. Она не хотела быть похожей на других, но и не хотела от кого-то отличаться. Она просто хотела, чтобы ее не сравнивали, хотела быть далеко отсюда, за пределами границ, рамок, критериев. Но все имеет свою характеристику, все поддается оценке, логике и суждениям, и если ты коричневая пони, которая лежит рядом с подругой и любуется на закат – будь готова, что тебя будут оценивать и воспринимать как коричневую пони, которая лежит рядом с подругой и любуется на закат, и слава Селестии, если это будет сделано с минимальной стереотипностью.

Коконат томно вздохнула. Она хотела убежать от себя, от этой жизни. Но понимала, что бежать ей, по сути, и некуда. Она может заниматься всем, чем только пожелает, для нее нет никаких преград, может выбрать себе любое хобби, делать все, что захочется. Но она ничего не хочет. Она заточена в тюрьму своей беспомощности и желаний. Все ее желания разбиваются о страх потерять то, что она уже имеет, и невозможность удовлетворить свой духовный голод рождает беспомощность. Она может видеть свободу, может чувствовать ее из-за прутьев решетки, свобода везде, без пределов, без края, но она внутри своей тюрьмы, и эта закономерность, эта стабильность заставляет ее только мечтать… Мечтать однажды освободится от корней, сбросить груз печалей и забот, словно кокосовые орехи, и улететь туда, куда никто не знает, где никто не был, где не будет оценки, где все без раздумий отдадут за нее жизнь, где все ее безмерно любят и считают своей, и где вопросы "зачем?" и "почему?" кажутся глупыми – ведь все и так очевидно – слова "Семья", "Любовь", "Дружба" не нуждаются в объяснениях. Мечтать, что она вырвется из этой песчаной тюрьмы и воспарит, покачивая резными зелеными крыльями, однако, не бросая тех, с кем она уже счастлива, не теряя возможности вернуться и получить поддержку, если у нее не получится, слышать слова утешения в шелесте могучих деревьев.

Две кобылки, опустив головы на копыта, лежали и думали – каждая о своем. Солнце медленно заходило за горизонт, но было еще довольно рано для ночи. Безветренный, тихий и спокойный вечер – идеальное время для терзающих душу раздумий.

— У тебя очень милые деревья, ЭпплДжек. Наверное, потому что земля здесь хорошая. Ну, в смысле, почва.

— Да, ее почти не приходится удобрять. Что? Ты куда?

Шоколадная кобылка встала и потянулась, выгнув спинку и врываясь копытами в землю.

— Пойду к своим.

— Я думала, ты на ночь останешься.

— Я не видела пальмы и не чувствовала песок целый день. Я успела соскучиться. Но не переживай, я завтра загляну.

— Как скажешь. Раз так, пойду, почитаю ту книжку, которую взяла у Твайлайт, про то, как полоть яблоневые побеги, — ЭпплДжек встала и направилась к ферме.

— Эй, ЭйДжей! – окликнула Коконат, — мне очень понравилось у твоих яблонек, сбивать с них яблоки – словно, творить волшебство. И… кажется, это они направляют яблоки в корзины.

— Я знаю, Коконат. Я давно это заметила, — улыбнулась желтогривая пони.

В тусклом вечернем небе виднелись темными пятнами небольшие тучи. Дождь был запланирован пегасами еще в прошлом месяце, а пройти должен был неделю назад, но из-за нехватки влаги по всей Эквестрии, планы пришлось отложить. Мелкие капли нежно дотрагивались до темной шкурки Коконат, она ускорила шаг, чтобы не попасть под холодный душ. Но вдруг ей стало все равно, промокнет она или нет, что-то заставило ее замедлить ход и среди своего размеренного цокота копытц, она услышала едва уловимый писк. "Какое-то насекомое, или… или…", — Коконат остановилась. Звук доносился от реки неподалеку. Дождь все усиливался, и звук удалялся, но у коричневой пони был отличный слух. "Да, нет же, кто-то зовет о помощи". Свернув с дороги, быстро пересекая поле, Коконат вышла к небольшой, но бурной реке. "Почему так быстро? Ведь дождь только недавно… Там же был склон…" Сообразив, что вода размыла склон, и он обрушился в реку, создав такое быстрое течение, кобылка стала всматриваться в реку, пытаясь обнаружить источник писка. И она не прогадала.

Из воды показался небольшой золотой хвост, после – он ушел под воду, а на поверхности стала видна голова жеребенка. Это была маленькая кобылка, Коконат видела, как она пыталась кричать, но вода, то и дело, накрывала ее волнами. Беззвучно жеребенок уплывал по течению, грозя уйти на дно. У Коконат кольнуло в сердце, она вспомнила свои слова: "Не люблю я жеребят. Они много кричат и плачут". А этот был совсем тихий, но еще живой. Кокосовая кобылка побежала по направлению течения, и, выбежав на холм возле воды, остановилась. Тысячи мыслей стали пронзать ее сознание: она точно знала, что нужно сделать что-то, как-то помочь, но… она боялась. Боялась бросаться в воду, не почувствовать земли под ногами – кто знает, чем закончится для нее этот вечер? Кобылка все приближалась, ее беспомощное маленькое тельце барахталось в воде, создавая фонтан брызг. На фоне заходящего вечернего солнца, рядом с темным лесом, под зловещими черными тучами, извергающими потоки воды, река казалось тусклой и мрачной. Брызги были похожи на пламя – мрачное пламя, прямо из воды.

В темном лесу, с другой стороны реки, промелькнуло что-то белое. Пони, с белоснежной гривой бежал со всех ног к реке, видимо, желая помочь, но, не выходя из леса, остановился в нескольких метрах от нее, будто боясь воды. Подняв копытце, и протянув вперед голову, выгнув шею, он с невероятным усилием сделал один шаг к реке, после чего отвернулся и опустил голову. Его ушки поникли, а у мордочки что-то заискрилось, белый яркий свет искры был отчетливо виден на фоне ужасных темных брызг потока, который вот-вот проглотит золотогривую кобылку.

Жеребенок подплывал к склону, когда Коконат, собрав все свое мужество, бросилась в темную пучину. Лед обжег ее шкурку, а в голове возник образ ее родного пляжа. Дикий ураган с холодным ливнем в ее голове, трепали пальмы, сильно клоня их к земле. Барахтаясь рядом с золотогривой кобылкой, коричневая пони подхватила ее, и, высоко задрав голову, подняла над собой. Передвигая задними ногами, она держалась на плаву, не видя, куда ее несет поток. В голове промелькнула мысль: "А что, если меня несет к водопаду, где у подножия острые камни?" Взглотнув, Коконат почувсвовала, как ее грудь холодеет. Вдруг поток стал нестись еще сильнее, будто издеваясь над бедняжкой. Грести сил уже не оставалось, и, отдаваясь на волю судьбе, кокосовая пони подняла жеребенка еще выше, чувствуя, как уходит под воду. На глаза наворачивались слезы, окунувшись с головой, Коконат немного взбодрилась, но после утомительного дня в саду, задние ноги перестали ее слушаться. Поток ушел в сторону, выбросив двух пони на берег. С закрытыми глазами, из которых, тем не менее, текли слезы, Коконат нащупала копытом жеребенка рядом с собой. Она приложила копыто к ее груди и, почувствовав, как грудь поднималась и опускалась, стала проваливаться в черную бездну, перестав ощущать саму себя. Ливень разбушевался и хлестал двух пони по голове, хвосту, копытам, ледяные капли скользили по шерстке, утекая обратно в свою стихию – несущуюся реку, черными брызгами, выражавшую недовольство своей спокойной жизнью маленького голубого ручейка. И только белые яркие искры у мордочки кокосовой пони оставались на месте и не спешили в мрачный поток.

---

Цокот копытц отвлек Коконат от размышлений. Сидя у окна, она повернула голову, улыбнулась, встречая гостью, и отпила из кокоса.

— Здравствуй, героиня.

— Прекрати, ЭпплДжек, ты знаешь, что это не так.

— Нет, не знаю. На мой взгляд, этот поступок достоин уважения. Надеюсь, ты не пострадала?

— Нет, врачи сказали – переохлаждение. Ничего серьезного, это быстро пройдет.

Встав со стула, Коконат взяла из холодильника половину кокоса и коробку с соком. Поставив кокос на стол, она добавила туда немного яблочного сока, и убрала сок обратно в холодильник, после чего, поставив оранжевую трубочку и желтый зонтик в кокос, она подала его ЭпплДжек.

— Как думаешь, я поступила правильно?

— Конечно, ты поступила правильно.

Коконат подошла к яблочной подружке и уткнулась мордочкой в ее гриву.

— А если бы у меня не получилось? Все мои девочки погибли бы? Я не должна была так рисковать… Целым семейством, несколько десятков живых существ, которым нужна забота, уход, изредка – поливка. Я чуть-чуть не бросила их на произвол судьбы из-за одного единственного жеребенка, которого, возможно, и не получилось бы спасти.

ЭпплДжек наклонила голову, чтобы коснуться своей щечкой мордочки кокосовой пони и ласково ответила, чтобы та не думала о возможных последствиях своего поступка:

— Ты сама мне говорила, что в жизни необходимо рисковать. Я позаботилась бы о твоих пальмах, Коконат. Ни за что бы их не бросила, если бы у тебя не получилось, не переживай, — ЭпплДжек вспомнила нужные слова утешения для своей подружки, и сказала единственную правильную фразу, зажигающую огоньки в ее глазах, — пойдем, тебя на пляже дожидается несколько десятков рядов молочных деревьев.

Коконат, наконец, сделала то, чего добивалась ее яблочная подружка. Она просто улыбнулась. И эта улыбка волшебным образом сделала молоко с соком еще слаще.

Две кобылки вышли на залитый солнцем пляж, и ЭпплДжек пришлось натянуть шляпу на лоб. В отличие от нее, Коконат подставила мордочку солнцу, закрыла глаза и провела копытом по горячему песку, а после произнесла:

— Все же она очень миленькая. И молочко кокосовое любит, — произнесла Коконат, не открывая глаз, словно чувствуя жеребенка.

Неподалеку, их увидела маленькая золотогривая кобылка. Оставив крупного черного жука без присмотра, который пытался зарыться в песок, спасаясь от жары, кобылка встала и побежала к ЭпплДжек и Коконат.

— Она теперь у тебя живет? – спросила ЭпплДжек, заметив, что когда она зашла к кокосовой пони, жеребенка не было, и Коконат не могла знать, что она здесь.

— Нет, у нее есть старшая сестра. Но она уже второй раз заглядывает сюда.

— Здравствуй, тетя Коконат и тетя ЭпплДжек. Я очень хочу помочь. Можно?

— Конечно, дорогая. Беги и принеси корзинки для кокосов.

Золотогривая пони убежала в дом, а кокосовая и яблочная кобылки направились к высоким стройным деревьям.

— Ты рассказала ей про меня? – поинтересовалась ЭпплДжек.

— Ага, теперь твоей Эппл Блум будет веселей загорать на пляже. Приводи ее. И, ЭйДжей, у меня будет к тебе просьба.

Изумродноглазая кобылка посмотрела ей в глаза. Коконат зарыла копытца в песок и продолжала:

— Я хочу научиться готовить. Хотя бы что-нибудь простенькое. Если она будет ходить ко мне в гости, я хочу поставить перед ней что-нибудь сочное, а не высушенное и хрустящее, как обычно.

— Конечно, Коконат, с радостью. И Пинки возьмем с собой – у нее уже получается даже лучше, чем у меня.

Так яркие искры в глазах золотогривой кобылки смогли зажечь и без того горячее сердце кокосовой пони и расплавить песочные прутья решетки внутри нее. "Я хочу… теперь я хочу… заняться чем-то, что-то изменить, кем-то быть…" Всего один прыжок мог лишить ее обязанностей, семьи, знакомых, друзей, работы, жизни… Но вместо этого, он подарил ей свободу, и пустыня внутри нее, где песок медленно пересыпается сверху вниз, отсчитывая годы ее жизни, теперь не была похожа на пустыню. На этом пляже ничего не изменится еще долгое время — жара, палящее солнце, могучие деревья, голубая гладь озера, кобылка с гривой цвета молока, сбивающая большие коричневые кокосы,– но даже деревья понимали, что теперь по-другому. И в такт покачивали зелеными резными листьями, словно соглашаясь друг с другом: "Мы любим стабильность, но небольшие изменения — это всегда, как минимум, интересно". Ветра все не было. Как и дождя.

"Свобода в стабильности", Cold Sky, 2013

Написано на основе:

"Аватар: Легенда об Аанге" (Avatar: The Last Airbender), Michael Dante DiMartino, Bryan Konietzko, 2005-2008
"Квинтэссенция свободы", horobec, 2012
"Бриллиант в серебряной оправе", MadHotaru, 2012
"Give it back", otakuap, 2013
"Scootaloo flies!", otakuap, 2013
"IT Returns", otakuap, 2013
"Get it OFF", otakuap, 2013
"It keeps returning", otakuap, 2013
"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013

© Cold Sky (Касаткин Сергей Иванович), 2013

18 июля 2013 г.