Всего хорошего, и спасибо за пони

Глава 19: Дорогая Принцесса Селестия

— Эм…

Черт.

Черт, черт, черт.

Пони во все глаза смотрели на Джелца. Он заметил, что в этот раз на рога единорогов были надеты устройства подавления магии. Ах да, он припомнил разговор, состоявшийся у него с главным советником по связыванию. Тогда он был довольно несправедлив по отношению к тому вогону, настаивая на дополнительных мерах сдерживания единорогов. Откровенно говоря, он и не думал, что придется ими пользоваться, магия, на самом деле, не такое уж и редкое явление. Причина была до смешного проста: ни одно магическое существо в здравом уме ни за что не позволит вогону настолько приблизиться, при этом немедленно телепортируясь буквально куда угодно лишь бы подальше.

Он поморщился. Его грызло чувство вины за то, что он разозлился на того вогона, а еще за пленение того же самого единорога второй раз подряд. Он все сильнее чувствовал, что злобность совершенно не привлекает его, а это весьма тревожное чувство для существа, всю жизнь не делавшего ничего хорошего.

Тут он осознал, что стоял, сокрушаясь, уже где-то минуты две и на этот раз громко выругался.

— Твою ж налево!

Пони глядели на него теперь уже в недоумении и с опаской. Он только сейчас заметил, что их мордочки были грубо связаны и ощутил легкую тошноту.

— Эм… я очень… сожалею об этом.

Его голосовые связки чуть не подавились словами сожаления, которые ни один вогон никогда не говорил искренне за все время их существования.

В глазах пони на этот раз читалось изумление.

— Эм, я не уверен, что делать дальше, — признался он.

Вся та уверенность, с которой он годами шел по карьерной лестнице, покинула его, и он отчаянно пытался придумать что-нибудь подходящее к ситуации.

— Я развяжу вас! — сказал он с неожиданным воодушевлением.

Это была весьма странная мысль. Он понятия не имел, почему раньше никогда не задумывался, чтобы просто отпустить пленника. Ему стало интересно, что было бы, поступи он так. Может, пленник смог бы сказать что-нибудь, что убедило бы оставить его в живых? Возможно, положительный обзор его поэзии? Вдруг пленник смог бы распознать истинное вогонство его страстной души, которая, как ему чувствовалось, по-настоящему примирилась с фундаментальной дихотомией того и другого. Но сейчас, оглядываясь назад, ему начало казаться, что его поэзия была не такой уж хорошей. Его мозг почти отключился от шока. Его перегрузило, и только несколькими секундами позже Джелц понял, что довольно долго неподвижно стоял, тупо уставившись в пространство. Это показалось ему даже забавным. Впервые он по-настоящему задумался о себе и не нашел совершенно никакого объяснения своему существованию. Смешно. Ха, ха.

Он издал гортанный звук – вогонский смех, затем потрясенно проковылял к ближайшей ярко-розовой пони и снял путы с её мордочки. Все это время абсолютно еретические для вогона мысли фейерверком вспыхивали в его студенистом мозгу. Челюсть пони открылась и продолжила падение. Её рот открылся невообразимо широко, а глаза округлились, словно два блюдца. Это было выражение потрясения противоречивостью происходящего.

— ДЕВОЧКИ! — прошипела она, — Я думаю, этот вогон обкурился!

Вогон начал возиться с её кандалами.

— Что?

Он в замешательстве глянул вверх. Полностью погрузившись в поток мыслей, он почти забыл, где находится. Его мозг претерпевал ментальный эквивалент индустриальной революции; почти неподвижные ранее мысли, теперь носились на скоростных мыслеэкспрессах, многие из них все же сходили с рельс, но они хотя бы двигались. Подобное случается, когда разум внезапно осознает, что может думать; он становится весьма плох в этом деле.

Пинки хихикнула. Хихикать в лицо ужасам еще куда ни шло, но хихикать вогону простетнику капитану, будучи привязанной к креслу восприятия поэзии? Она в жизни не думала, что такое случится. Она решила попытать удачу, пока остальные удивленно переглядывались.

— Так, мистер Воги-Моги, как делишки?

Капитан, наконец закончивший с её кандалами, глянул на неё.

— Эм, — черт, — Хорошо. Наверное.

— Чувствуем себя немного по-другому, не так ли? — Улыбнулась она.

Он попытался улыбнуться в ответ. На его лице данное выражение выглядело не слишком чарующе, но он, по крайней мере, пытался.

— Думаю, что я не так уж и хочу оставаться вогоном.

— Почему?

— Я не думаю… не думаю, что вогоны такие уж хорошие.

Он это сказал. На самом деле сказал. Он сделал тот шаг, к которому стремился все это время. Он, наконец, пришел к тому же выводу, к которому приходит любой автостопщик по галактике с первых же дней на работе: вогоны, на самом деле, не слишком-то и хорошие. Для любого другого вогона сама мысль о подобном была категорически несовместима с работой мозга, но сейчас для него это было кристально ясно. Голос был прав, он может поступать по-своему, делать то, что хочет. Внутренне он радостно просиял данному озарению. Он может быть хорошим вогоном! Он может быть первым! (Хотя, ходили слухи о его далеком дяде, у которого, по-видимому, обнаружились тенденции к симпатии. Но его пристрелили раньше, чем это было доказано, поэтому подобное заявление имеет место быть, но лишь с важным исключением вышеназванного далекого дяди.)

Пинки похлопала его копытом по плечу. Это никак невозможно было сделать физически, но кто её остановит?

— Спасибо, что развязал меня. Ты отпустишь нас?

Она зажмурилась, подготовившись к немедленной смерти, если подобное состояние вогона было временным. Сколько там времени требуется, чтобы вогона попустило?

— Конечно!

Его низкий, гортанный голос нес в себе столько неподдельной радости, что Пинки на миг показалось, что её вот-вот отбросит, но она устояла, дабы задать следующий не менее уместный вопрос.

— И давно ты чувствуешь себя невогоном, мистер Воги-Моги? Могу я тебя так называть?

Джелц призадумался и не нашел возражений, хотя понял, что его нынешнее состояние следовало бы с кем-нибудь обсудить.

— Не знаю, с тех пор, как мне… — он замолчал. Странно, но он почему-то не мог вспомнить деталей об обладателе голоса. — Кто-то… посоветовал некоторое время назад. И совет... накрепко засел в голове.

— Кто? — нахмурилась Пинки.

— Он был… очень странным. Вроде у него были рога. Он не был вогоном.

Рот Пинки снова открылся, и она слегка побледнела. Она глянула вверх и угрожающе посмотрела на что-то или кого-то.

— Лучше бы это было не то, о чем я думаю!

*

Рыжеволосый подросток, печатающий на компьютере, недоуменно вчитался в строчки, которые сами собой появились на экране. Он задумчиво хлебнул чая и пригляделся получше. Он не помнил, как печатал их, но как следствие некоторого количества рома в его чае, он не был уверен наверняка. Он попытался удалить их.

*

— Ну уж нет! Если ты снова собираешься свести нас с Дискордом, у тебя будут очень большие неприятности, молодой человек!

Остальные пони удивленно смотрели на розовую любительницу вечеринок, зачем-то разговаривающую с воздухом.

*

Подросток отчетливо видел, как слова снова появляются сами собой. Он потер глаза, затем подозрительно глянул на кружку. Неуверенно протянув руки, он напечатал: «Доверься мне, Пинки. План существует» — и немедленно почувствовал себя глупо. Но решил, все же, продолжать. Его читатели, скорее всего, подумают, что все это шутка, а он после этого постарается упиться так, чтобы забыть об этой встряске его восприятия реальности. Затем прихоти ради добавил: «Пинки Пай – лучшая пони».

*

— Ой, да ладно тебе!

Все в помещении смотрели на Пинки в полном замешательстве. Она нервно хихикнула.

— Простите, просто уточняю кое с кем кое-что очень важное.

Она встряхнулась и продолжила болтать со смущенным вогоном.

— Тот, кто дал тебе этот совет, был ли он… хаотичным?

Вогон кивнул, насколько позволяла его жирная шея.

— Думаю, именно таким он и был.

Связанные рты семи пони попытались открыться, четырнадцать глаз уставились на него.

— Дискорд. — выдохнула Пинки. Она повернулась к остальным. — Вот, что происходит, когда он дискордифицирует вогона! Только подумайте! Полная противоположность угрюмому, злобному зануде с отвратительными поэтическими навыками! — Она указала на Джелца. — Он будет ненадежным, но добрым, спокойным, но полезным вогоном-бездельником! Теперь он, наверное, даже хорош в поэзии!

Она повернулась к нему с совершенно иной улыбкой на лице, которая сразу же угасла, как только она увидела, что начало происходит дальше. Вокруг вогона сформировалось мягкое золотое свечение, свечение того типа, что с первого раза дает понять, насколько мощная магия его вызвала.

— О нет! Нетнетнет!

Ни один пони, который хоть раз видел это золотое свечение, не сомневался в его происхождении.

Джелц открыл рот, что бы сказать: — Что… — и пропал в магической вспышке, запах которой был хорошо знаком только одной Твайлайт. Запах магии самой Селестии.

*

Путеводитель для Путешествующих Автостопом по Галактике имеет статью о каждой из правящих сестер Эквестрии, главным образом потому, что это стандартная политика издательства — упоминать каждое божество из опасения разозлить оного и, проснувшись однажды утром, обнаружить огромную молнию или молот на месте каждого офиса Путеводителя. Или еще хуже – бесчисленную группу преданных верующих с брошюрками.

Большинство божеств, однако, не настолько «нежные», поэтому скрытая критика и предупреждения даже приветствуются, но пока остаются достаточно незаметными, чтобы их не понял десятилетний ребенок. В штате Путеводителя постоянно присутствует десятилетний ребенок, дабы убедиться, что ни одна популярная статья не написана свыше стандартного читательского возраста среднестатистического бездомного автостопщика.

Как бы то ни было, статьи как о Селестии, так и о Луне остаются стандартными для всех божеств формами с полями для заполнения, разработанными специально, чтобы успокоить любое божество до поры, пока какой-нибудь исследователь не опишет более подробно. Вот пример статьи с заполненными полями, отмеченными подчеркиванием.

«Принцесса Селестия является единственно верным божеством, творцом вселенной и повелителем созидания. Её сила не имеет себе равных по всему космосу.

Ей поклоняются преимущественно в Эквестрии, хотя она, так же, высоко почитаема всеми сотрудниками Путеводителя для Путешествующих Автостопом по Галактике, да и вообще всеми в издательском доме Мегадодо. Она правит вместе со своей сестрой Принцессой Луной, неся другим добро и порядок.

Она ожидает пожертвований в виде ничего, дабы её вечная милость не прекращалась.»

Абсолютная точность подобных статей отходит на второй план, лишь бы достаточно потешить эго бога или богини. Ни одно божество, даже то, которое не претендует на создание всего сущего, не обидится, когда его назовут «повелителем созидания». Более того, политика Путеводителя даже привела к нескольким крупным святым войнам, когда боги и их последователи переполнились идеями насчет собственной важности и чрезмерным чувством своей легитимности. Настоящий же создатель вселенной является предметом спора между богами, и подобный вопрос лучше всего игнорировать.

Интересно будет заметить, что статья Путеводителя о Принцессе Луне слово в слово идентична статье о Принцессе Селестии, и писатель, работа которого заключалась в тыканье галактического эквивалента ctrl+c и ctrl+v, забыл сделать необходимые изменения, поэтому статья гласит:

«Принцесса Луна является единственно верным божеством, творцом вселенной и повелителем созидания. Её сила не имеет себе равных по всему космосу.

Ей поклоняются преимущественно в Эквестрии, хотя она, так же, высоко почитаема всеми сотрудниками Путеводителя для Путешествующих Автостопом по Галактике, да и вообще всеми в издательском доме Мегадодо. Она правит вместе со своей сестрой Принцессой Луной, неся другим добро и порядок.

Она ожидает пожертвований в виде ничего, дабы её вечная милость не прекращалась.»

*

Джелц обнаружил себя окутанным золотым светом и внезапно испытал очень странное чувство перемещения.

Джелц материализовался в тронном зале и сразу же почувствовал себя не в своей тарелке.

«Значит», — подумал он с еще одним уколом вины: «Вот как ощущается внезапная телепортация. Не хотел бы я пройти через это снова».

Его следующей мыслью было: «Божечки».

Его следующей мыслью было некоторое возвращение к старому себе: «Твою ж налево».

Вогоны не слишком увлекались содержанием себя в чистоте, а еще не увлекались яркими красками. Оба этих фактора были здесь в избытке. Среди золота, мрамора и витражей он чувствовал себя совершенно неловко в своей зеленоватой коричнево-черной резиновой капитанской униформе, и неожиданно поймал себя на мысли о том, когда последний раз мылся. Маленький вытканный золотом значок, определяющий его, как капитана флота класса простетник, внезапно стал казаться довольно глупым. Но хуже всего были две фигуры, смотрящие на него сверху вниз. По обе стороны от трона, словно стражи преисподней в понимании маленьких девочек, стояли правящие принцессы: Луна и Селестия. Джелцу вдруг вспомнилось, что последний раз, когда он был в Эквестрии, он не только не завел друзей, но еще и не прочитал кое-чего важного, где говорилось о том, что эти двое неким образом были ответственны за планету, которую он уничтожил, и что их явная мощь, как предположил он, была той самой причиной, по которой разрушение не состоялось.

*

Полное уничтожение населения имеет тенденцию не слишком хорошим способом влиять на свою популярность у местных, разве что за важным исключением в виде древней расы Гратеанцев. У Гратеанцев имеется практически все, чего жаждет любая другая раса: они невосприимчивы к смерти по естественным причинам, безмерно благородны, мудры и добродушны, а также относятся с огромным уважением к любой встреченной ими расе. О преступлениях и войнах никто из них даже не слышал. Беда только в том, что они, как вид, считают, что смерть является конечной целью для всех существ, поэтому их вечная и счастливая жизнь постепенно становится для них обузой. Прибудь вогонский строительный флот с целью подчистую разрушить их мир, вогонов бы встречали как величайших героев и филантропов.

Пони Эквестрии, однако же, не Гратеанцы, и Джелц был прав относительно страха насчет впечатления, произведенного им на правителей этого мира своими недавними действиями.

*

Гнев Селестии был поистине пугающим зрелищем. Джелц чувствовал себя физически принужденным стоять смирно. В обычных условиях телекинез практически невозможно применить к разумному существу, так как подсознательная магическая защита тела борется на домашнем фронте. Но Селестии запросто справлялась с передвижением по небу огромной пылающей звезды, а этот вогон едва ли оказывал хоть какое-то сопротивление.

— Зачем вы вернулись?

Голос Селестии грозным эхом разнесся по обширному пустому залу. Она вот уже несколько столетий намеренно не пользовалась Королевским Кантерлотским Голосом, и наслаждалась бы им, не будь она так зла.

— Эм.

ЧЕРТ.

*

На вогонском корабле Пинки закончила развязывать Твайлайт, которая потерла копыта в традиционной манере всех только что лишившихся кандалов. Обе принялись освобождать остальных.

— Теперь что? — спросила Твайлайт, магией высвобождая мордочку Эпплджек.

— Очевидно, что мы должны спуститься вниз, пока Селестия не изгнала всех вогонов на луну! — ответила Пинки. — Думаю, что прямо сейчас она довольно зла!

— Если честно, Пинки, я думаю, что эти вогоны заслужили всего, что сделает с ними Селестия! — с издевкой произнесла Твайлайт. — Они пытались убить нас!

— Ты чертовски права! — почти прорычала Эпплджек. — Как по мне, так выбираемся отсюда и позволяем Селестии разобраться с ними даже до того, как увидим её!

— Вы разве не видите? Этот капитан полностью изменился! Он не заслуживает наказания сразу же после того, как решил сделать что-нибудь хорошее!

— Но что мы вообще можем сделать? Может мы уже достаточно близко, чтобы ты могла телепортировать нас?

Это была Флаттершай, только что развязанная Пинки. Ни единого комментария не было отпущено по поводу факта, что с момента связывания её крылья решительно торчали вверх.

Твайлайт замерла и сконцентрировалась, посылая слабый магический импульс, триангулируя себя с ландшафтом Эквестрии, так хорошо знакомым ей.

— Думаю, я смогу телепортировать себя. И… кого-нибудь еще. Только одного. Полагаю, что мне придется добраться до Селестии, чтобы она перенесла остальных.

— Как угодно, но нужно уходить сейчас же! Пока древние легенды не стали правдой!

Твайлайт все же решила удовлетворить любопытство.

— Что за древние легенды?

— Единственный хороший вогон – вогон, заключенный на луне!

— Пинки, да ни за что я не поверю, что это легенда!

— Но может стать ею, если мы не спустимся и не разберемся с этим прямо сейчас! Бедняжка вогон нуждается в нас!