Сборник рассказов: странных и неоднозначных

“Дважды два” от Hartvein

Рассказ честно сперт с 36-го экспромта. Такое добро нельзя разбазаривать.

— Вот, вроде готово, — сказал сам себе Оранж Дроп и, сделав большой выдох, сел на пол.

Ему не терпелось прилечь где-нибудь и просто отдохнуть после целой ночи кропотливой работы по защите себя от охотниц за жеребцовыми телами. А проделанная работа, действительно, была огромной: окна были завешаны и закрыты тяжёлыми решётками; дымоход прочно забит дровами под завязку; дверь закрыта на восемь замков и на один большой брус. Единорог был очень доволен собой, особенно тем фактом, что никто не окажется между его ног без его желания.

Начало весны всегда было большим физическим испытанием для пони, но для жеребцов, это было ещё и испытанием их эмоциональной устойчивости. В это время весь мир словно переворачивается с ног на голову. Да, это известный факт, что кобыл в Эквестрии больше чем жеребцов, но все при этом равны и половая диспропорция не мешает нормальному течению жизни в стране. Однако, почти на целую весну, кобылы превращаются в жестоких и бескомпромиссных сексуальных угнетателей мужского пола. В это время, изнасилование группой кобыл одного жеребца достаточно обыденное явление. Особенно в этом плане отличались пегаски, которые аки ястребы налетают на свою жертву и уносили в облака, где происходят вещи не для ушей и глаз маленьких жеребят. Более спокойным поведением отличаются единорожки и земнопони, хотя в случае с единорожками, слово «спокойнее» было достаточно коварным — единорожки славятся своим доминантным поведением во время гона и находятся те, которые предпочитают побыть под одной единорожкой, чем под табуном жаждущих плотских утех кобыл. Земнопони тоже являются коварным билетом. Коварство лежит в неопределённости — они могут быть пассивными, а могут и вовсе соединиться в табун охотниц и снести любую преграду на пути к заветному экстазу совокупления.

Поэтому оранжевый единорог, учитывая свой прошлогодний неудачный опыт и опыт товарищей по несчастью, решил тихо отсидеться в своём убежище. Особенно он боялся двух пегасок-близнецов, Малахит и Эмерлд, из дома на соседней улице. Оранж Дроп не хотел оказаться на месте своего соседа, пегаса Сандвинда, которого эта пара зелёных бестий уволокла в небо и там, принудительно, в течение всего дня, добывала из него своё удовольствие.

Окончательно переведя дух, единорог поднялся на свои усталые ноги и уже начал направляться в комнату с диваном, как в дверь постучали. Оранж замер и прислушался к стуку: может быть, ему послышалось. Но, стук повторился, и на этот раз более настойчиво.

— Только бы это были не те, о ком я думаю, — зажмурившись, еле слышно произнёс единорог.

— Оранж! Открой, это я, Хавэл! — пробасила персона за дверью.

— Хавэл? Что ты хочешь? — прислоняясь к двери, спросил хозяин дома.

— Мы будем общаться с тобой через дверь или ты меня все же пустишь?

— Ладно-ладно. Сейчас, открою, — вздохнул единорог и принялся отпирать дверь. Первый замок, второй, третий… и так вплоть до восьмого замка. Когда с замками было покончено, Оранж зажёг свой рог, и брус на двери охватило золотистое сияние, которое сняло его с двери и поставило возле стены. Открыв дверь, перед единорогом предстал грифон с серой шерстью и белыми перьями, потуплено смотря в землю.

— Ты это, Оранж, прости, — произнёс грифон, водя передней лапой по земле.

— Простить за что? — непонимающе спросил единорог.

— За это, — грифон тяжело выдохнул и отошёл с прохода.

В следующее мгновенье неведомая сила запустила единорога обратно в дом, прямо в диван. Оранж Дроп попытался понять, что происходит, но ответ появился прямо перед его глазами — две зелёные кобыльих головы, в чьих глазах и ухмылках читался голод и похоть. Единорог попытался вскочить и побежать, но две пары передних копыт крепко прижали его к дивану, не давая пошевелиться. Оранж Дроп не был тем пони, которого можно просто спихнуть с пути, но против дуэта спортивных пегасок, шансов у него было не много. Задрав голову, которая ещё была свободна, он поглядел на грифона, стоявшего на входе в комнату и наблюдавшего за надругательством над своим другом.

— Может быть, ты протянешь лапу помощи, а не будешь стоять, пялясь как какой-то вуайерист-извращенец?! Они же меня досуха выжмут! — крикнул ему единорог.

— Прости дружище, но это плата за карточный долг. Ты ведь знаешь, что карточный долг — это…

— …Святое, Дискорд меня забери! — гневно закончил единорог, стараясь сопротивляться похотливым кобылам. — Друг, блин, называется.

Хавэл отвернулся и о чём-то задумался, а Оранж продолжал сопротивляться изнасилованию, хотя с каждой минутой у него оставалось всё меньше и меньше сил, тогда как Малахит и Эмерлд этих сил не теряли вовсе.

— Ох, Оранж, ну что ты такой недотрога? — пропела Эмерлд, усиливая свой хватку.

— Перестань сопротивляться, меньше сил наслаждаться процессом будет! — с этими словами, Малахит забралась на единорога, стараясь полностью лечь на него.

— Вам не сломать меня ведьмы! — стараясь скрыть нарастающее возбуждение, прокричал Оранж.

— Нда? А вот твоё тело, говорит об обратном… — косясь на нижнюю часть жеребца, сказала Эмерлд.

На этот комментарий жеребец ничего не стал говорить и отвернулся, дабы скрыть проступивший румянец. Но на то, что произошло дальше, слов не оказалось ни у кого. Внезапно, за спиной у Эмерлд появился Хавэл и взял её в крепкий захват.

— Что?! Эй! Мы же договорились, что ты помогаешь нам поймать Оранжа и потом, ты не будешь мешать, а мы прощаем тебе долг! Как это понимать?! — верещала зелёная пегаска, пытаясь вырваться, но хватка птицельва была сильнее.

— И я сделал всё согласно нашему договору, — возразил Хавэл. — Я вам помог его поймать? Помог. А вот с тем чтобы мешать… — Эмерлд ойкнула, когда лапа грифона оказалась на её крупе. — Мы же не договаривались, кому я должен мешать? Вы сказали просто: «не мешать». А раз мы не договорились по этому пункту, то пока твоя сестра будет занята с жеребчиком, ты можешь провести время… со мной. К тому же мне приглянулся твой круп. — Хавэл состроил хищную ухмылку и поволок обомлевшую недонасильницу в другую комнату.

«Удружил, ничего не скажешь», — подумал Оранж Дроп, наблюдая за этим процессом.

— Но я не хочу! — воскликнула пегаска, понимая, в каком положении она оказалась.

— Хм, значит, как быть сверху, так ты первая, а как снизу, то ни-ни. Ты лицемерка Эмерлд, мне следует тебя наказать, — подмигнув напоследок своему другу, грифон закрыл за собой дверь в соседнюю комнату. Вскоре, из неё начали доноситься кобыльи и грифоньи стоны и вздохи.

Малахит и Оранж Дроп смотрели на дверь, из-за которой доносились звуки с открытыми ртами, не находя слов чтобы что-то сказать о произошедшем. Наконец, когда оцепенение спало, их взгляды встретились. На лице пегаски снова появились похотливый взгляд и улыбка, а единорог нацепил недовольную мину.

— Так, на чём мы с тобой остановились? — облизнув рог единорога, спросила кобылка.

— Ты хотела заставить меня получать удовольствие от надругательства над собой, — саркастично ответил жеребец.

— Будешь дальше упорствовать?

— КОНЕЧНО!