Забвение
Глава 1
Боль… Боль была первым чувством, которое я осознал, которое я почувствовал. Все тело ломило, хриплое дыхание вырывалось у меня из груди, легкие горели огнем. С большим трудом, я открыл глаза. В сумерках мало что можно было разглядеть, к тому же, все вокруг расплывалось, но, судя по всему, я лежал у подножья какой-то горы. Рядом лежало множество валунов, а среди них из земли торчало острое каменное образование. С большим трудом, я попытался подняться на ноги, но не особенно преуспел в этом и, шумно выдохнув, вновь упал на живот, опять потревожив ссадины и ушибы. Думать было больно, каждая мысль словно несла с собой острые шипы, которые без зазрения совести вгоняла в мою голову. Но, несмотря на боль, я пытался понять, что могло произойти. Но ни на один вопрос, я так и не смог ответить – в ответ на них приходили лишь смутные и неясные образы. Кто я? Где я? Но самым ранним воспоминанием была боль…
Не помню, сколько я так пролежал, но когда я вновь очнулся, уже светало. Боль постепенно отступала, сменяясь одеревенением в мышцах и невероятной усталостью. Я вновь попытался встать на ноги. С трудом поднявшись и утвердившись на всех четырех копытах, я попытался сделать шаг, за что был наказан головокружением и желанием извергнуть из себя обед. Вот только, никакого обеда у меня в желудке, похоже, не было. Решив не испытывать более резервы своего тела, я сел и попытался разложить по полочкам то немногое, что я помнил. Мне казалось странным то, что помнил довольно много вещей – я помнил названия предметов, к примеру, бросив взгляд на свою кьютимарку, я вспомнил, что этот светлый предмет на моей огненно-рыжей шерсти, называется «реторта». Но попытавшись вспомнить хотя бы то, как я оказался здесь, я не мог уловить из приходящих мне в голову полуразмытых образов ничего, кроме какого-то то ли свитка, то ли письма, то ли… Мой взгляд зацепился за какой-то светлый предмет, освещенный лучами восходящего солнца и поэтому отчетливо выделявшийся на фоне серых камней. Терзаемый сомнениями, я подошел к нему…
«Ну конечно!» — подумал я и эта мысль отозвалась в голове острой болью. Тихо ойкнув, я попытался доползти до этого предмета, молясь, чтобы он оказался именно тем, о чем я подумал. Этот предмет предстал перед моим размытым взором в виде пергамента, на котором было что-то написано, но что, я не мог разобрать. В голову пришел еще один образ – наверное, из моей прошлой жизни. «Очки. Надо найти их…» — я начал оглядывать окружающее пространство, наивно полагая, что они тоже должны быть неподалеку. Но двадцать минут упорных поисков ничего мне не дали. Прислонившись к уже успевшему стать мне родным камню, я устало потер голову и нащупал там какой-то предмет. Скинув его на глаза, я понял, что это и есть те самые очки, однако, правая линза куда-то делась, а левая вся пошла трещинами, однако, это было много лучше, чем совсем ничего. Вернувшись к лежащему на земле пергаменту, я поднял его дрожащими копытами и начал читать.
Если ты это читаешь, задаваясь вопросом, «кто я?», то наш с тобой эксперимент принес свои плоды, хорошо это или плохо. Я не стану рассказывать тебе о причинах твоего нынешнего состояния – скажу лишь только, что так было нужно и ты согласился с этим. Слишком многое поставлено на карту, не только наша с тобой безопасность. Не ищи меня – скорее всего, я тебя не узнаю, ведь я тоже приняла препарат, стирающий личностные воспоминания. Когда придет время, я сама тебя найду, если вдруг, такой момент вообще настанет – ведь тогда, все наши усилия были потрачены зря. Но я скажу тебе, что делать дальше. Следуй в Кантерлот – столичный город этого государства. Он находится не более чем в дне пути от места, где я оставила эту записку. Иди через горы, по старой тропе – спроси о ней у местных жителей. Ни в коем случае не дай воспоминаниям о прежнем тебе вернуться. Не ищи ответов. Не задавай вопросов. Просто, постарайся начать все сначала. Уверена, в Кантерлоте тебе помогут. И еще… Прости меня, Алхи, хоть и не помнишь, за что. Я люблю тебя.
ЛТ.
Записка. Это была лишь записка, но сколько она дала мне. Теперь, у меня была цель. А главное, у меня было имя. Алхи. Стоило мне произнести это имя вслух, как на меня нахлынули воспоминания. Они охватывали не больше суток, но мне это казалось вечностью. Вот, я поднимаю эту записку и разворачиваю ее, вот складываю несколько вещей в седельные сумки – две сотни битов, немного еды и воды, часы. Затем, я вышел из какого-то здания, долго шел по горной тропинке, а вот и какой-то город, раскинувшийся в паре километров от меня, на склоне большой горы и, по-видимому, бывший тем самым Кантерлотом из записки. И обвал. Причина, по которой я здесь и очутился. Старая горная дорога не выдержала веса молодого земного пони с десятком килограмм пожиток и пустой головой. Оглядев окружающее пространство, я шаткой походкой подошел к валунами и постарался перебраться через них. Проклиная все на свете, я оступился и кубарем покатился на другую сторону завала, еще раз пересчитав все свои синяки. Глухо выругавшись, я поднял глаза и обомлел. Город из воспоминания был буквально в километре от меня и, более того, рядом со мной, из туннеля, выходила железная дорога, ведущая в город. Помотав головой и постаравшись прогнать боль, я медленно двинулся к своей цели, к единственной зацепке, которая у меня была.
Маленький шаг для меня прошлого, но большой шаг для меня будущего – осторожными шагами, я направился вдоль железной дороге, благоразумно решив идти не по рельсам, а по тропинке рядом с ними. Город все приближался, с каждым шагом, идти становилось все легче, а последнюю сотню метров, я и вовсе преодолел отчаянным галопом, несмотря на боль и тошноту. Навстречу мне шло несколько пони, одетых в золотые доспехи и явно чем-то встревоженные. Заметив меня, они остановились и перегородили мне путь.
-Стой, именем Селестии! – воскликнул один из них. Я попытался было замедлить бег, но ноги не слушались меня и я смог только в очередной раз упасть, вновь вызвав вспышку боли по всему телу. Дикая боль стучала в висках и я понял, что наконец доконал свой организм. Краем уха, я слышал слова стражей, но вряд ли уже понимал их. Сознание мое медленно уплывало в небытие.
Не знаю, что разбудило меня, но проснулся я, лежа в чистой постели, одетый во что-то мягкое, и совершенно не чувствовавший боли, что было приятным открытием. С трудом разлепив глаза, я понял, что нахожусь в больничной палате в самый разгар ночи. Какой-то прибор рядом со мной издавал мерное попискивание в такт моему сердцебиению, а на нем стояла вазочка с фруктами и лежали очки, со вставленными линзами. Одев их, я осмотрел палату в поисках чего-либо интересного, но кроме меня, в палате больше никого не было. Приподнявшись на кровати и отметив поразительную легкость в своем теле, я осмотрел его, в поисках ссадин и царапин. С удивлением, я ничего не нашел. «Интересно, сколько я уже лежу тут?» — подумал я и, отсоединив прибор, на что тот ответил недовольным писком, попытался встать с кровати. Получилось у меня это далеко не с первого раза — только я попытался принять горизонтальное положение, как меня повело из стороны в сторону и я, чуть не сбив назойливо пищащий аппарат, решил прилечь. В этот самый момент, я увидел, что по коридору кто-то идет по направлению к моей палате. Даже не идет, а спешит. Через несколько мгновений, в комнату ворвалось трое санитаров.
-Пинк Кросс, быстро за дефибриллятором! Найн Лайвз – десять кубиков адреналина внутривенно, сейчас! – воскликнул один из санитаров и две кобылки выскочили из палаты. Санитар подскочил ко мне и начал пытаться делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
-Эй, да я живой! – воскликнул я. Санитар удивленно посмотрел на меня и со вздохом вытер пот со лба, отзывая своих коллег.
-Во имя Селестии, не надо так пугать, — укоризненно сказал мне светло-коричневый пегас, оказавшийся дежурным доктором, а вовсе и не санитаром, как можно было судить по его халату и бейджу на нем. Доктор Лайфхуф, так его звали. К его чести, он не принялся допрашивать меня по поводу того, кто я и откуда, нет. Но тонко намекнул, что со мной очень хочет побеседовать кто-то из Гвардии принцессы Селестии. Кто такая эта Селестия, я не помнил, но наверняка, она была важной шишкой – принцесса, все-таки. Хотя, то, что я был совершенно не в курсе того, как устроена здешняя государственность вкупе с тем, что еще неделю назад я наверняка был гражданином этой страны (во имя всего святого, я ведь даже названия страны, на территории которой я нахожусь, не знаю), ставило меня в неловкое положение. Задав пару наводящих вопросов, я аккуратно узнал у пегаса, что к чему, насколько это вообще возможно. Я лежал в этой палате уже почти двое суток. Доктор особенно отметил, что мне повезло – упасть с почти сотни шагов и отделаться лишь синяками да ссадинами было бы слишком даже для пони с кьютимаркой четырехлистного клевера, так что, в дополнения к этим мелочам, у меня был перелом ребра и сотрясение мозга. А еще, гвардейцы, которые доставили меня в больницу, нашли место моего, с позволения сказать, приземления и принесли сюда мои вещи. Отдельно, он упомянул записку, которая, как он выразился, «была написана на каком-то непонятном языке». На этом моменте, я сильно призадумался – выходило, что я знал несколько языков, как минимум, два – ведь, записку я вполне смог прочесть. Тут, Лайфхуф вдруг вспомнил про законы гостеприимства и спросил мое имя. Врать я ему не стал.
-Алхи, — ответил я с дружеской улыбкой. Ответить честностью, пусть даже только на этот вопрос – это самое большее, чем я мог отплатить ему за предоставленную мне информацию. Я расспросил его о городе, о его семье, частично просеивая информацию и заполняя мой полупустой мозг. Если мне предстоит разговор с представителем власти, то надо озаботиться приличной легендой. Некоторая часть меня понимала, что подобное поведение в такой ситуации единственно верное, но что-то внутри моего разума протестовало против обмана, прося, нет, даже умоляя меня рассказать все как есть. Но Гвардия – это разветвленная структура, которая вполне могла выяснить о моем прошлом все то, что не должно было выплыть наружу. Подозреваю, что эта ЛТ не только обо мне заботилась, но последние строчки тронули меня. Хотя, если подумать, то в письме содержится множество ключиков к тому, как мне нужно себя вести. И не думаю, что все написанное было взято «с потолка».
Задумавшись, я пропустил вопрос доктора, о чем он решил напомнить мне, помахав копытом перед моими глазами.
-Алхи, ты не заснул? – спросил он с озабоченным выражением на лице. Я помотал головой. Словно, прогоняя лишние мысли.
-Да так, задумался. О вечном… — как бы невзначай бросил я, стараясь увести пегаса от, как я подозревал, личных вопросов в сторону философии. Попытка с треском провалилась, так как, Лайфхуф, понимающе кивнув, повторил вопрос:
-Откуда ты родом?
Паника начала нарастать у меня внутри. Еще бы, простым «издалека» тут явно не отделаешься, ведь в цивилизованном обществе принято отвечать откровением на откровение, если хочешь завести друзей. А друзья мне ой как нужны. Стараясь не выпустить на мое лицо лишние эмоции, я, снова, как бы невзначай, бросил взгляд на окружающие предметы. Вдруг, на том пищащем приборе, я заметил небольшую надпись, гласившую, что этот медицинский прибор был изготовлен в Сталлионграде. Решив, что данный город лучше, чем ничего, я сказал о месте своего «рождения» доктору. Тот покачал головой и усмехнулся.
-Надо же… Никогда бы не подумал, что вам, сталлионградцам, вообще интересно, что в остальной Эквестрии происходит. А то, сидите у себя, как в холодильнике, окуклились. Без обид! – примирительно поднял копыта доктор. Видя добродушную ухмылку на моем лице, он успокоился и предложил, «по вашей, сталлионградской традиции, выпить по кружечке кваса за знакомство». Кваса тут не водилось, но водился сидр, который был разлит в нашедшиеся тары. В душе, я недоумевал – врач поит яблочным сидром пациента, очнувшегося после двухдневного лежания в беспамятстве. Что-то в этом было неправильное, однако, возражать я не стал и благодарно принял у пегаса кружку пенного напитка с запахом яблоневого сада. Откуда у меня возникла подобная ассоциация, я был не в курсе, но ассоциация была приятной и я, с заметно повысившимся настроением осушил кружку.
В подобном ключе, мы беседовали еще с полчаса. Я был благодарен доктору за компанию, а он, как это ни странно, за то же самое – коротать ночное дежурство в компании санитарок, которые могут беседовать только на светские темы было не самым лучшим времяпрепровождением для всех трех дежурных. А потом начало светать и я понял, что несмотря на двухдневный сон, усталость все-равно давала о себе знать. Тактично намекнув доктору на это, я встретил понимание и, пожелав мне приятного отдыха, пегас покинул меня, обещая зайти еще. Откинувшись на мягкий матрац, я попробовал составить краткое резюме по поводу пережитого за последнее время. Получилось, что я крепко встрял, но наброски легенды уже начали оформляться. Теперь, я стал химиком из Сталлионграда, решившим немного отдохнуть и почувствовать вкус путешествий. Для начала, этого было вполне достаточно, а потом… А кто его знает, что будет потом…
Принцесса Селестия лежала перед камином, просматривая отчеты министра сельского хозяйства за прошедший квартал и планы на следующий. Поводов для беспокойства не было, как, впрочем, и всегда, но вместо беспокойства были сотни бумажек, на которые нужно было поставить подпись, одобряющую или отвергающую очередную инициативу, просьбу или прошение. Но принцесса не могла просто взять и отрешиться от этой работы, пусть нудной и рутинной, но столь важной для поддержания сложившейся в Эквестрии атмосферы гармонии. Как только она поставила свою подпись под документом, в дверь вежливо постучали. Она оглянулась, хоть и по стуку смогла определить, кто посетил ее. Только у одного пони было достаточно причин явиться в ее покои в столь поздний час (или, лучше сказать, ранний – совсем немного времени осталось до того момента, как принцессе придется опускать Луну и поднимать Солнце) и, при этом, вежливо постучать – она всегда оставляла двери открытыми.
-Лейтенант Армор, — она приглашающе кивнула, — Как я понимаю…
-Да, Ваше Высочество, — сказал белый единорог и прошел в ее покои, — Тот пони, о котором я говорил. Он очнулся.
Принцесса кивнула. Причины следить за этим огненным земным пони были, и довольно веские.
-Что он сказал? – спросила Селестия, поднявшись на ноги. Она подошла к окну, слушая доклад лейтенанта и составляя свое мнение о том, что представлял из себя этот ее подданный. Она усмехнулась, услышав, что он из Сталлионграда – не удивительно, что при нем обнаружили очень странную записку, написанную на одном из северных диалектов, распространенном именно в этом городе. Хотя, Алхи мало что о себе сказал, и Шайнинг Армор, и принцесса Селестия понимали, что это далеко не все. Тогда, врет либо записка, либо этот странный пони. И почему-то, принцесса склонна была предполагать второе. Именно поэтому, Шайнинг завтра, а точнее, уже сегодня, лично побеседует с Алхи.
Глава 2
Не успела принцесса Селестия поднять Солнце, как Кантерлот начал оживать. Потихоньку, пони выходили из своих домов и спешили по своим делам, не смотря на столь ранний час. Шайнинг Армор не был исключением. Лейтенант шел по пустым улицам столицы Эквестрии, уже практически равнодушно осматривая местную архитектуру, успевшую приесться ему за все то время, что он провел здесь. Практически одинаковые каменные строения с находившимися внутри лавками, магазинчиками и квартирами – каждая улица была похожа на соседку и в то же время, была совершенно иной. Вот, к примеру, авеню Старсвирла, соединявшее королевский замок и Школу для одаренных единорогов, имело свою особенность, отчего было заметно даже сверху – крыши всех домов на этом авеню были синими, да и на земле тут было на что посмотреть – кафе, рестораны, магазинчики с ценами достаточными, чтобы одной покупкой опустошить лейтенантский кошелек с месячным жалованием. Именно поэтому, Армор не смотрел на витрины, тем более, что половина из них все еще была закрыта, и свернул буквально квартал не доходя до Школы. Он держал путь в городскую больницу, в которой сержант Лайфхуф присматривал за огненным земнопони. Сама больница находилась на одной из перпендикулярных авеню улиц, которая, собственно, так и называлась – Больничная.
В голове гвардейца роилось множество мыслей – ниточек, которые тесно переплелись друг с другом. Ниточек, ведущих к тому, что стоит за всем этим. Потеря памяти – если предположение Ее Величества было верным, то тайна, которую хранил этот пони стоила того, чтобы о ней узнать. Но, как это ни цинично, лучше всех тайны храня те, кто об этих тайнах не осведомлен. Он и не надеялся что-либо узнать сегодня, но даже возможность склонить этого странного пони к сотрудничеству стоила того, чтобы не спать всю ночь. Да и, к тому же, принцесса Селестия сама хочет впоследствии побеседовать с Алхи. По различным поводам. Шайнинг видел записку, о которой ему говорила принцесса Селестия – по роду службы, он знал этот диалект сталлионградского языка достаточно для того, чтобы понять о чем шла речь на этом куске пергамента. Из манеры написания, можно было сделать вывод, что Алхи и некая ЛТ были близки друг с другом, что уже было очень многим – общую историю двух пони гораздо легче было проследить, чем уже занимались агенты в Сталлионграде, Мэйнхеттене и Филлидельфии, получившие сверхмолнии, подписанные лично принцессой. А лейтенанту оставалось только разговорить Алхи.
Я проснулся от того, что мне в глаза попал наглый луч света. Недовольно поморщившись, я отвернулся от него и поглубже зарылся в одеяло, получая ни с чем не сравнимое удовольствие от подобного беззаботного времяпрепровождения. Правда, долго понежиться мне не дали – почти сразу после того, как я своими действиями показал, что пришел в сознание, откуда-то со стороны двери раздалось тактичное покашливание. Решив узнать, кто посмел нарушить мой покой, я приоткрыл сначала один глаз, а затем и второй. На меня смотрел белый единорог с синей гривой, облаченный в доспех гвардейца. Промотав события прошедшей ночи в голове, я пришел к выводу, что это и есть тот самый кадр, собиравшийся со мной побеседовать. Что сказать, выглядел он более чем внушительно, хотя, он больше походил на аристократа, не из породы горделивых и напыщенных снобов, а на благородного отпрыска небогатого рода, из тех, что ближе к народу. Хм, и откуда же я все это помню?
Тем временем, гвардеец подошел к кровати и вопросительно посмотрел на меня. Удивленный подобной нерешительностью представителя власти, я решил заговорить первым, надеясь захватить инициативу в свои копыта.
-Доброе утро, уважаемый, — я приподнялся в кровати так, чтобы моя голова находилась на одном уровне с головой единорога. Тот приветственно кивнул.
-Лейтенант Гвардии Ее Величества, принцессы Селестии, Шайнинг Армор, — представился единорог, — Как я понимаю, Алхи?
Я кивнул, стараясь понять, какую манеру поведения мне стоит избрать для этого разговора. И что у них эта Селестия, министр обороны? И опять, я удивился тому, насколько автоматически я это делаю, словно, мне уже далеко не раз приходилось проворачивать подобные фокусы.
-Да, это я. Мне сказали, что со мной хотят побеседовать, — на моем лице проступила озабоченность ситуацией, конечно, напускная, — Но я не представляю, о чем. Если честно, я вообще не понимаю, чем моя персона могла привлечь ваше внимание.
По выражению на лице лейтенанта, я понял, что где-то прокололся. Во всяком случае, он не поверил ни единому моему слову. Уж что-что, а прятать эмоции он не мог. Подумав, где я мог проколоться, я решил ничего не предпринимать и придерживаться легенды.
-Итак, не расскажите, что привело вас в Кантерлот, более чем за полторы тысячи верст от вашего дома? – лейтенант, похоже, был подкован в том, как задавать наводящие вопросы не хуже, чем я когда-то был, — Как я знаю по своему опыту, вы, южане, те еще затворники.
-Ну, не все сталлионградцы одинаковые, согласитесь, — сказал я. И понял, что снова прокололся, по тени ухмылки, мелькнувшей на лице гвардейца. Но тот решил тоже ничего не предпринимать и что-то чиркнул в извлеченном откуда-то блокноте. Что интересно, писал он, держа карандаш не с помощью телекинеза, а вполне себе копытом и, похоже, не испытывал никакого дискомфорта от этого.
-При вас нашли записку, написанную каким-то шифром. Не скажите-ли вы, в чем ее содержание?
-Понятия не имею, — ответил я как можно более невозмутимо. Сейчас, я не смог понять реакции единорога, что мне очень не понравилось, — Слушайте, это что, допрос?
-Да, это допрос, — лейтенант вынул из висевшего на боку планшета небольшой заламинированный листочек, — вот постановление, подписанное лично королем Солярисом. Вот его подпись, а вот и печать, — он протянул мне документ (что интересно, так же без использования телекинеза), но что-то заставило меня усомниться в его подлинности.
-Неужели, сам король санкционировал мой допрос? – с издевкой спросил у него я. Единорог что-то чиркнул в блокноте и спрятал его и постановление в планшет.
-Это все? – спросил я, чуя подвох. Единорог вздохнул и устало потер глаза.
-Может уже хватит тут комедию ломать? – спросил он напрямую, начнем с того, что Сталлионград находится не на юге, а на севере.
«Оп-па…» — подумал я. Во мне начала нарастать тревога. В принципе, даже этого аргумента было достаточно для того, чтобы у Гвардии появились вопросы ко мне. Но, это-то еще можно было как-нибудь списать на стресс. Но лейтенант не собирался останавливаться.
-Скажу больше – нет у нас никакого короля Соляриса. А есть принцесса Селестия, — просветил меня единорог, — Так что, задам еще раз второй вопрос. Что было в записке? – по его тону, я понял, что шутки кончились, при чем, с того момента, как он вошел в комнату. Тут я словно почувствовал его усталость, краем сознания уловил его мысли, слабо, но достаточно, чтобы понять, что он не спит уже третьи сутки, что ему самому хочется все закончить побыстрее, но ради этого, он не готов идти ни на какие уступки ни мне, ни кому-либо еще.
-Да я же говорю вам, что не знаю, что в этой записке! – воскликнул я. Лейтенант покачал головой и сказал:
-А ты сильно уперся в то, что себе напридумывал. Я и так знаю, что в этой записке было, я хочу лишь услышать это от тебя.
Тогда-то я и понял, что весь этот разговор имеет собой лишь одну цель – заставить меня сотрудничать на добровольной основе. Прикинув варианты, я вздохнул и выложил лейтенанту все как на духу. На сей раз, он слушал очень внимательно, все так же делая заметки в блокноте, переспрашивая и уточняя, складывая воедино все те кусочки мозаики, которые были у меня. А потом, когда я закончил свой рассказ вчерашними событиями, сидел с минуту молча, уставившись в одну точку на стене.
-А ты сам хочешь узнать, кто эта ЛТ? – вдруг спросил он у меня. Я вздрогнул от неожиданности и задумался. Письмо не давало мне покоя и, хоть эта странная особа и просила меня начать все сначала, когда о моем печальном состоянии знает сама принцесса Селестия, с этим было трудновато. Да и потом, может мне удастся минимизировать возможные негативные последствия от этих изысканий. Скрепив сердце, я решил и кивнул. Лейтенант улыбнулся и, сложив письменные принадлежности в планшет, попрощался, сказав, что сегодня меня выпишут, покинул меня. Оставшись наедине со своими мыслями и теплой постелью, я понял, что все мои планы, которые я имел наглость строить катятся в тартарары. Хорошо это или плохо, я решительно не понимал, но, через некоторое время, решил забить на это и узнать об этом мире побольше.
Разговор с Алхи оставил у лейтенанта двойственное впечатление. Пересказав его содержание принцессе, Ее Величество разделило эту точку зрения. Ведь, в конце концов, огненный земнопони согласился сотрудничать с ней, но его мотивы все-равно оставались непонятными – хочет-ли он помочь лейтенанту, на чьи плечи легла задача выяснить все о прошлом Алхи и ЛТ; или же, им движет простое любопытство, а то и вовсе, желание обезопасить себя от своего же прошлого. И еще, эта ЛТ. Зачем подписывать письмо, если не хочешь оставлять зацепок? И еще одна мысль терзала как Шайнинга, так и Селестию.
-А что, если это письмо и вовсе фальшивка? – устало спросил лейтенант. Принцесса кивнула, анализируя эту возможность, но так и не смогла найти в этом какой-либо смысл. Поэтому, отметя это предположение, как второстепенное, они стали простраивать план дальнейших своих действий…
-Я должна лично с ним побеседовать, — сказала принцесса через некоторое время. Лейтенант усталыми глазами посмотрел на нее, словно говоря «да хоть замуж за него выйдите, я уже почти ничего не соображаю». Войдя в положение, Селестия отпустила своего подопечного отсыпаться и пошла в тронный зал, попросив свою секретаршу уведомить сержанта Лайфхуфа о том, что она хочет увидеться с Алхи. Хоть принцесса и всецело доверяла Шайнингу, но проверить все самой, с точки зрения многотысячелетнего опыта, не помешало бы. Тем более, что беседовать она будет не одна. Принцесса достала из стопочки свитков чистый, обмакнула перо в чернила и начала писать:
«Дорогая Твайлайт Спаркл.
Хоть это задание и не является запланированной частью твоего обучения, я думаю, что тебе будет полезно присутствовать при одной, как я надеюсь, важной встрече завтра днем…»
Одежда. Все пони в Кантерлоте носили одежду. Подумав, что я буду выглядеть очень по дурацки, когда выйду на улицу, я откусил еще один кусок от второго уничтожаемого мной в припадке голода яблока. Не совру, если скажу, что ничего вкуснее в жизни я не ел, во всяком случае, не помню такого. Но яблоко действительно было вкусным. И большим – после второго, я понял, что голод изрядно улегся, предоставив пищу для желудка и возможность для размышления, что немаловажно в сложившихся обстоятельствах. Не думаю, что лейтенант и принцесса забудут обо мне хоть на секунду. К тому же, если меня и выпишут сегодня, то, судя по тону Шайнинг Армора, меня тут же впишут под присмотр либо его, либо самой принцессы. В последнем я, правда, несколько сомневался, однако, многим ли еще принцесса готова доверить мою опеку? Сомневаюсь, что о сложившейся ситуации вообще знало больше, чем несколько непосредственно вовлеченных в процесс особ. Хотя, что такого в амнезии? Ну упал, ну стукнулся котелком. Бывает. Но эта записка все осложнила. Признаюсь, приятные моему сердцу сантименты сыграли со мной злую… А шутку-ли?
В этих невеселых мыслях, я бродил по комнате, строя одну теорию за другой, каждая была еще невероятнее предыдущей. От простого заговора, до Древнего Вселенского Зла, что, согласитесь, было не самой правдоподобной версией событий. Проведя день в раздумьях, я и не заметил, как пришел вечер, а вместе с ним и моя выписка в виде доктора Лайфхуфа, с моими вещами.
-Лейтенант Шайнинг Армор оставил насчет тебя особое поручение, — сказал он, протягивая мне мои пожитки, — И он оставил тебе это, — пегас протянул мне вынутый из под крыла сверток, при исследовании оказавшийся чем-то вроде простого коричневого плаща. На мой невысказанный, но явственно повисший в воздухе вопрос, доктор хихикнул:
-В Кантерлоте не любят тех, кто выделяется. Если только, выделяется он не размером своего кошелька.
«Справедливо» — подумал я, натягивая на себя плащ, оказавшийся мне чуть великоватым. Поверх него, я нацепил седельные сумки и теперь, оглядев свой новый наряд в зеркало, был похож на мое представление среднестатистического путника.
-Я провожу тебя во дворец, — сказал с улыбкой пегас и мы, предварительно зайдя в ординаторскую для того, чтобы оделся, собственно, доктор, вышли на улицу.
Первым моим впечатлением было то, что Кантерлот был шумным городом. Мне не с чем сравнивать, но даже просто находиться на улице мне было совершенно некомфортно, чего не сказать о докторе, весело шагавшем по мощеной булыжником дороге и здоровавшимся со знакомыми пони. Наверное, сказалось то, что я был отрезан от большого количества народу в последнее время… Да что там. Все время. Хотя, как я мог судить по себе, несмотря на потерю личностной памяти, я сохранил свой характер, так что, может это прошлый «я» не любил больших скоплений пони. Мы свернули на большой проспект, по которому туда-сюда спешили кэбы, повозки и простые пони, грифоны и даже пара зебр, разительно отличавшихся от местных жителей как цветом, так и манерой одеваться. Не думаю, что они чувствовали себя здесь комфортно, хотя…
За разглядыванием прохожих и витрин, прошел весь недалекий путь до дворца. Сказать по правде, выглядел он просто шикарно, но в его архитектуре не было никакого пафоса – это было чистое искусство, воплощенное в камне, искусство архитектуры и фортификации. В лучах закатного солнца, он сверкал, словно жемчужина. На входе во дворец стояли два гвардейца, но, как я понял, они исполняли здесь чисто декоративную функцию, так как, все, кому было необходимо попасть внутрь (ну или просто хотелось поглазеть) спокойно проходили мимо них. Как, собственно, прошли и мы. Тут мы заметили, что в собственно, сам дворец никто особо не спешит и все разбредаются мелкими ручейками в разные стороны – в сад, к озеру или еще куда-то. Мы с доктором были одними из немногих пони, которым что-то необходимо было именно во дворце, а не на прилегающих территориях. Войдя внутрь, мы не пошли сразу в тронный зал, что меня обрадовало, а выбрали один из боковых коридоров. Искренне наслаждаясь работой архитекторов и художников, я переводил взгляд с колонн на картины, с картин на лепные арки, а с них – на витражи.
-Красиво, не правда-ли? – я вздрогнул, когда услышал этот мелодичный, но без сомнения, наполненный мудростью голос.
Глава 3
Селестия. Я совершенно иначе представлял ее себе. Не настолько… Живой, что ли. Хотя, принцессу позабавило то, что я откровенно изучаю ее и она ответила мне взаимностью. Хотя, более всего, в Селестии меня удивили ее глаза. Они были одновременно живыми и приветливыми, но в то же время, как и ее голос, свидетельствовали о большой мудрости их обладателя. Хотя, одно упоминание ее возраста многое говорило о принцессе.
-Ну, я, наверное, вас покину, — неуверенно сказал доктор. Принцесса кивнула и Лайфхуф, скромно попрощавшись, ретировался, оставив нас одних перед витражами. Приглашающе кивнув головой, принцесса пошла дальше по коридору, достаточно медленно, чтобы дать мне насладиться величием ее владений, но достаточно быстро, чтобы не создавать лишнего пафоса, который, в нынешней ситуации, вряд ли был уместен. Различные темы, отражавшиеся авторами этих, с позволения сказать, стеклянных полотен, отражали части истории государства Эквестрия, и им, казалось, не было конца.
-Пожалуй, архитектор, строивший это величественное творение, был подлинным мастером, — потрясенно сказал я, — Или, скорее, архитекторы – никогда не поверю, что один ум способен создать столь совершенное и необычное творение.
-Спасибо за комплимент, — принцесса улыбнулась, в то время, как я переваривал услышанный мною то ли намек, то ли признание. И вот как прикажете понимать ее слова? Помотав головой и переключившись на сюжеты витражей, я, не став юлить, начал расспрашивать принцессу про события, увековеченные в цветном стекле. Так я узнал, что почти тысячу лет назад, у Эквестрии было два правителя, о Найтмер Мун и Дискорде, о Сражении Под Семью Соснами, как называлась единственная битва в истории Эквестрии – битва за независимость Сталлионграда от Эквестрии. И много еще о чем и о ком. Тем временем, витражи кончились и принцесса вышла на балкон, освещенный последними лучами вечернего солнца. Оттуда открывался прекрасный вид на вечерний город, постепенно затихавший и замолкавший. Я вопросительно посмотрел на принцессу, но та словно отрешилась от всего – ее глаза были закрыты, а крылья распахнулись, как парус у воздушного корабля, перья на них легонько дрожали от ветра. Ее рог окутался сиянием и, на моих глазах, Солнце дернулось и… И начало закатываться за горизонт под моим опешившим взглядом. Проведя нехитрые вычисления, я, наверное, побледнел. Во всяком случае, принцесса, закончив исполнение своих королевских обязанностей, озабоченно посмотрела на меня, но быстро поняла причину такой реакции и ободряюще улыбнулась.
-Можешь не волноваться, поклонения себе я не требую. Хотя и не отказываюсь, — она лукаво подмигнула мне, оставив меня в полном замешательстве. Имея такую силу, можно не то, что страну – весь мир перекроить по своему желанию. Но, если верить рассказу принцессы, Сражение Под Семью Соснами, Эквестрия проиграла и сталлионградцы оказались полностью независимы от власти Селестии, хоть и уважали ее опыт и считали своей наставницей. М-да, странные взаимоотношения, но так уж сложилось – гостеприимные затворники-северяне не могли долго хранить обиду. Но моей циничной и параноидальной натуре все в окружающем меня мире казалось в той или иной степени неправильным, поэтому я просто не мог принять слова Солнечной принцессы на веру.
-Могу я говорить откровенно? – с показной робостью спросил я. Принцесса улыбнулась и глубоко вдохнула пряного вечернего воздуха.
-Мой маленький пони, именно этого я от тебя и жду, — она вздохнула, — Признаться честно, не только от тебя, но и ото всех вокруг.
Она вопросительно посмотрела на меня, передавая право следующего хода. Я собрался с мыслями.
-Чем я мог вас заинтересовать, — я спросил прямо, ведь юлить с такой особой было себе дороже. Похоже, что принцесса ожидала подобного вопроса, что было, в принципе, логично – ведь амнезия, как меня просветил лейтенант, штука не такая уж и редкая, чтобы могла вызвать столь бурный интерес. Скорее, даже мой случай остался бы без внимания, если бы не письмо. Ведь, случай так называемой, «магической амнезии», бывшей побочным эффектом неправильного использования некоторых заклинаний, еще никогда не применяли для сокрытия информации.
-Дело даже не в тебе, — сказала принцесса, — И даже не в самой записке, а в том, что может таить твоя утерянная память.
Я понимающе посмотрел на принцессу – если моя память может представлять для меня угрозу, на что намекает ЛТ, то может быть, это угроза не только для меня? Посчитав такое суждение справедливым и удовлетворившись ответом принцессы, но все же, некоторые сомнения у меня оставались. Конечно, принцесса заботится о своих подданных, в этом сомневаться не приходилось. Но зачем нужна личная встреча? Неужели, тут кроется что-то еще? Что-то большее, нежели простая забота о своем народе.
Твайлайт ждала принцессу Селестию уже больше десяти минут. Может показаться, что это не так уж и много, но пунктуальная Твайлайт все равно нервничала по этому поводу. И хоть одна ее знакомая однажды сказала, что «начальство не опаздывает, начальство задерживается», но ее учительница еще ни разу не приходила иначе, как точно вовремя. «Наверное, что-то случилось!» — накручивала себя единорожка, но уходить с их обычного места встречи не решалась. В письме, Селестия назначила ей встречу возле дворцовых часов ровно после захода Солнца. Но сумерки вступили в свои права, а принцесса все не появлялась. Так что, верной ученице Селестии оставалось только ждать свою наставницу, строя предположения, одно ужаснее другого (вплоть до того, что она все перепутала и встреча вовсе не сегодня, что было, конечно, лишь плодом воображения единорожки). Вдруг, она встрепенулась, услышав голоса. Один из них принадлежал ее наставнице, а другой, скорее всего, молодому жеребцу. Что они обсуждали, Твайлайт так и не поняла, но вряд ли это ее касалось – в конце концов, не станет же принцесса отсылать кого-нибудь из министров, которому что-то понадобилось в столь поздний час. Хотя, как знала ученица, никто из министров еще никогда не задерживался в замке надолго. «Наверное, дело серьезное…» — подумала Твайлайт в тот момент, когда собеседники показались из смежного коридора. Увидев единорожку, собеседник принцессы, огненно-рыжий земнопони с угольно-черными гривой и хвостом, робко замолчал и вопросительно поглядел на принцессу. Та одобрительно кивнула и они проследовали к часам. Внимательно осмотрев огненного пони, она пришла к выводу, что это никакой не министр – как минимум потому, что всех министров она знала в лицо. И не заместитель и вообще не чиновник – простой холщовый плащ и седельные выдавали в нем пони, пришедшего издалека. Твайлайт не могла разглядеть его кьютимарки, но, судя по умным глазам, это, верно, был какой-нибудь ученый, о встрече с которым сообщила в письме ее наставница. Хотя, принцесса и не упоминала, с кем именно ей предстояло завтра встретиться и, вероятно, вообще не планировала знакомить их именно сейчас, но, так уж сложились обстоятельства.
-Здравствуй, Твайлайт, — Селестия была как всегда приветлива, но что-то тревожило ее – ученица заметила это сразу. Эта тревога была почти незаметна, но за то время, что аликорн и единорожка провели вместе, Твайлайт научилась тонко чувствовать намеки правительницы и ее настроение, — Это тот пони, о котором я тебе писала.
Пони-о-котором-она-писала, похоже, оказался неподготовлен к тому, что еще кто-то заинтересуется им и угрюмо прошептал что-то под нос. Но, если он мог быть полезен для ее обучения, то к нему явно стоило присмотреться повнимательнее.
-Алхи, это моя лучшая ученица, Твайлайт Спаркл, — принцесса представила единорожку и земнопони друг-другу. Алхи оценивающе оглядел Твайлайт и угрюмо хмыкнул.
-Простите мне мой цинизм, Ваше Величество, но, судя по моему опыту, ученикам не всегда полезно доверять информацию такого рода, — он вопросительно поглядел на принцессу, — Тем более, если это ваш ученик. Точнее, ученица.
Селестия иронически хмыкнула:
-Опыту?.. Лучше сказать, интуиции. Но я доверяю Твайлайт, и не только потому, что она лучшая, — она наклонилась и что-то шепнула огненному страннику на ухо. Тот понимающе кивнул.
-Тогда я сам ей все расскажу, — он поежился от внезапного сквозняка, — И лучше сделать это за чашечкой крепкого кофе в теплом помещении. Заодно и поделюсь своими выводами, если Вы не против, — он вновь, уже в который раз за время беседы взглянул на принцессу, как… Может, Твайлайт это и показалось, но странный пони совершенно не робел перед правительницей Эквестрии. Да, сначала ей показалось, что он нервничает, но, похоже, это было больше из-за нее, нежели из-за Селестии, — И, я был бы благодарен Вам, если бы вы тоже присутствовали и поправили меня, если я вдруг перевру то, что Вы мне рассказали, не преведи Се… — он осекся и улыбнулся, — Во имя всего святого, как бы глупо это сейчас прозвучало.
Селестия улыбнулась, да и у Твайлайт поднялось настроение. Вместе, они, стараясь поддерживать устраивавшую всех тишину, проследовали в один из залов совещания.
Я вошел в просторное помещение, бывшее, наверное, чем-то вроде полуформальной совещательной комнаты – просторный зал с длинным столом и почти полусотней стульев вокруг него не был как-то особенно оформлен, но по тому, как стояли стулья, я понял, что по назначению, а именно, для больших совещаний, он вряд ли вообще когда-то использовался – только несколько стульев стояли так, словно их использовали, остальные же стояли точно в ряд. В комнате, в противоположном от больших дубовых дверей горел камин, а рядом с ним стояло несколько кресел и чайный столик – для создания атмосферы полной идиллии, не хватало только теплого пледа и книжного шкафчика. И кофе. Хотя, с последним, похоже, наметился прогресс, так как, принцесса, оставив нас наедине у камина, подошла к одному из шкафчиков и, достав оттуда несколько кофейных чашек и небольшую турку, начала там копошиться. Несколько удивленный подобной хозяйственностью принцессы, я занял одно из кресел и устало зевнул. Хоть за сегодня, я почти ничего и не делал, но сказывалось нешуточное эмоциональное напряжение.
Молчание начало затягиваться – я не знал, что говорить, единорожка тоже, то ли стеснялась, то ли нервничала еще почище меня перед допросом, а Ее Величество все никак не приходила, чтобы спасти положение. По счастью, мне не пришлось начинать неловкий разговор.
-Эм… Можете рассказать о себе? – смущенно попросила Твайлайт. Я хмыкнул, но про себя поблагодарил единорожку – мне в голову так и не пришла ни одна нормальная фраза, кроме «Эм… Привет?», так что, я был несколько избавлен от конфуза. Подумав, что, раз уже Селестия шепнула мен, что это сестра лейтенанта Армора, то ей можно рассказать… Ну, если не все, то многое. Да и, собственно, принцесса здесь нужна больше для того, чтобы показать мне, где это «много» начинается, а где заканчивается. Но, одно я могу рассказать этой лавандовой пони точно.
-Вряд-ли. Не потому, что не хочу, — предвосхитил я вопрос своей собеседницы, — Скорее, потому, что сам хочу узнать что-нибудь о себе.
«Ага, заинтересовалась?» — я увидел неподдельную заинтересованность на лице ученицы принцессы и сразу же понял, как мне следует с ней общаться. Если завалить ее информацией, то она лишь отсортирует ее, но если выдавать эту же информацию дозированно, то она точно начнет ее анализировать, приплетая к делу все больше и больше фактов. Это может помочь, как принцессе, так и мне.
-Принцесса Селестия считает, что то, что недавно произошло со мной, связано с… — я не успел даже и начать, как вернулась Селестия, телекинезом держа несколько чашек с ароматным кофе. Благодарно кивнув ей, я взял чашку и сделал небольшой глоток обжигающего напитка. Вкус был просто бесподобен – я сомневался, что кто-нибудь, даже в элитных ресторанах, сможет заказать себе подобный кофе. Дело даже не в деньгах – их-то у местной аристократии было с большим достатком. Нет, скорее всего, именно этот сорт был просто редким. Твайлайт последовала моему примеру, только, взяла чашку телекинезом, так же, как и ее наставница. Селестия так же пригубила кофе и, прикрыв глаза, сказала:
-Знаешь, я благодарна тебе за то, что ты предпочел кофе, — на последовавшие за этим заявлением наши с ученицей вопросительные взгляды, она, улыбнувшись, пояснила, — Терпеть не могу чай.
Твайлайт, в ответ на это заявление, чуть не поперхнулась кофе – верно, ученица узнала что-то новое о своем наставнике. «А может, — подумал я, — она даже подарила ей на день рожденья ненавистный правительнице чай». Я с трудом сдержал смешок и посвятил всего себя ароматному напитку. Твайлайт, похоже, тоже решила не думать о своем проколе, если он вообще был, и задумчиво и с интересом посматривала то на меня, то на чашку.
Тут, я снова ощутил что-то, подобное тому, что случилось на допросе. Я почувствовал нетерпение Твайлайт и умиротворение Селестии, да так живо, словно эти чувства были осязаемы. Хотя, это можно было сказать, просто посмотрев на ученицу и учительницу. «Наверное, от этой нервозности, у меня уже крыша потихоньку съезжает» — подумал я с усмешкой смакуя странные ощущения. Огонь в камине вдруг полыхнул, растревоженный сквозняком и с моих собеседниц, да и с меня, словно спало оцепенение.
-Простите, я что-то… — единорожка запнулась, словно только что очнулась от дремоты и пыталась припомнить увиденный ей сон. Я тоже помотал головой, чтобы прогнать оцепенение, и, откашлявшись, тем самым привлекая внимание, начал снова.
-Принцесса Селестия считает, что недавно произошедшие со мной события как-то связаны с… — тут я запнулся, думая, как же лучше назвать это явление. Единорожка вся превратилась в слух, от нетерпения, у нее начало подрагивать ушко.
-Связано с чем? – Твайлайт уже готова была разорваться с силой сотни фейерверков, а я все никак не мог сказать этого словосочетания, этого имени собственного.
-С моей сестрой, — ответила за меня Селестия, — Это связано с Найтмер Мун.
Глава 4
Заметка: имеются ввиду старорусские мили (1 миля = 7 верст)
-Найтмер Мун? – в голосе единорожки смешались тревога и недоверие, — Но это же, — она с тревогой в голосе произнесла это слово, — сказки…
-Ну, похоже, не такие уж это и сказки, — сказал я. Твайлайт покачала головой:
-Даже если это все и правда, подобное предположение просто нелепо. Воздействовать на таком расстоянии просто невозможно!
-Невозможно? – усмехнулся я, — Это как сказать, — я одним глотком допил оставшийся кофе и, поставив чашку на столик, сказал, — Найтмер Мун заточена на Луне. Стоит отметить, что Луна – это не какой-нибудь абстрактный объект, а очень даже и материальный. Символ, появившийся на ней тоже далеко не абстрактен, а вполне реален. Да и потом, что, в сущности, расстояние между заточенной Найтмер и Кантерлотом лунной ночью. Какие-то пять десятков тысяч миль – не так уж и много для той, чей лик теперь виден по всей Эквестрии и не только…
-Поверь, Твайлайт, — сказала Селестия, — Все, что произошло с Алхи… Я бы могла поверить, что все это совпадение, если бы не прошла почти ровная тысяча лет с того дня, когда я изгнала свою сестру. Сейчас осень, близится самая длинная ночь в году. Ты прекрасно понимаешь, что это может означать. Луна особенно сильна только в два календарных дня – в праздники Летнего Солнца и Зимней Ночи.
Повисло напряженное молчание, нарушаемое только треском поленьев в камине. Зимняя Ночь. До нее оставалось всего-ничего, чуть больше месяца. Не такой уж и большой срок. Но, каким бы диким не было это предположение, ему нашлось немало подтверждений. Буквально пару недель назад, тревожные слухи стали доноситься с северных гор. Слухи, конечно, сами по себе ничего не значили, но не все они были безосновательными, но через некоторое время, появился я, со странной запиской от некой ЛТ и без памяти. Мало? Добавьте к этому круглую дату и перестраховщицу Селестию. Обо всем этом я и сказал Твайлайт.
-Но… Что с вами случилось? – спросила Твайлайт. Я откинулся на спинку кресла и достал из седельной сумки письмо.
-Ты умеешь читать по-сталлионградски? – спросил я единорожку. Та робко кивнула и я протянул ей помятый исписанный свиток. Подхватив его телекинезом, она начала читать его, не вслух, но каждую строчку она просматривала несколько раз, прежде чем перейти к следующей.
-Я… Я все еще не уверена, что это может быть связано с Найтмер Мун, — сказала единорожка. Я мысленно похлопал ей – принцесса правильно воспитала свою ученицу. Я тоже сомневался в этом, но лучше готовиться к худшему из возможных вариантов. Особенно, если он сразу пришел в голову.
-Это только предположение, — сказала Селестия, — Вполне возможно, что я ошибаюсь, но если это вдруг правда – а я склонна этому верить. Просто… — принцесса запнулась, — Даже после того, как я изгнала свою сестру, я держала ее близко к своему сердцу. И… У меня плохое предчувствие.
«Если принцесса выказала уважение к моей интуиции, то это повод довериться ее суждениям, пусть и основанным на предчувствиях» — подумал я с полуулыбкой на лице. Но, как бы не обстояло дело с Найтмер Мун, мы все сошлись в едином мнении – нужно узнать, что за опасность таят мои воспоминания. Хотя, меня терзали смутные сомнения.
-А если прошлый я был каким-нибудь маньяком-шизофреником? – спросил я, — Что помешает вам после всей этой заварушки просто заточить меня в темницу?
Принцесса задумалась. По видимому, это вариант, несмотря на то, что он лежал на поверхности, в голову ей не приходил.
-Сдаюсь, — вздохнула она, — Что помешает?
-Ну, может, вы какое-нибудь помилование мне выпишите? – сказал я. Принцесса вновь задумалась. Молчание продлилось не меньше минуты, в течении которых, ни я, ни Твайлайт даже шевельнуться не смели.
-Даже если все и обстоит, как ты описываешь, — задумчиво проговорила наконец принцесса, — То разве честным будет судить тебя нынешнего, за то, что совершил не ты, а кто-то до тебя?
-А если мои воспоминания вернутся? Что, если они вообще сейчас со мной и я просто разыграл тут спектакль? – настаивал я на своем. Принцесса улыбнулась и оставила мой вопрос без ответа, хотя, он был мне и не нужен. «Будем решать проблемы по мере их поступления» — вот что значило ее молчание. Наверное, в данном контексте, позиция Селестии была лучшей из всех, что можно занять.
-Хорошо, с этим мы, кхм… — я многозначительно кашлянул, дабы придать своей речи легкий оттенок пафоса, — С этим мы разобрались. Но, мне пока совершенно непонятно одно – как мы вообще собираемся проверить версию, о причастности ко всему этому Найтмер Мун?
-Думаю, что она действовала не напрямую, — сказала принцесса, — Далеко, в северных землях, за границей Эквестрии, была главная цитадель Найтмер. С тех пор, как она была повержена у ворот Кантерлотского Дворца, этого замка больше никто не видел. Но моя сестра, вернее, то, что овладело моей сестрой – эта сущность заручилась поддержкой тех моих подданных, которые были не довольны тем, как восстанавливалась страна после правления Дискорда. Они тоже исчезли. Кто-то мог раствориться среди простых граждан и позабыть обо всем, как о страшном сне. Некоторые были пойманы и осуждены, но большей части сторонников Найтмер Мун бежали на север. С тех пор, никто ничего о них не слышал и те места до сих пор считаются гиблыми.
-Значит, будем искать ответы там? – спросила Твайлайт с легкой дрожью в голосе. Принцесса покачала головой:
-Нет, это слишком опасно. Мали-ли что могло случиться там за последнюю тысячу лет. Но вот где мы сможем найти ответы – это в пограничных землях.
Ночью мне не спалось. После окончания нашего обсуждения и утверждения всех необходимых ресурсов, принцесса отправилась решать государственные дела, предварительно лично показав мне комнату в гостевом крыле, которая теперь была закреплена за мной. Комната оказалась небольшой, но была оборудована санузлом, камином и балконом, да и к тому же, находилась под библиотекой и напротив комнаты Твайлайт Спаркл, которой принцесса дала задание помочь мне в поисках ответов. Не в поле, а непосредственно отсюда – для того, чтобы мы могли держать связь, принцесса дала нам две небольшие записные книжки.
-Каждая страница одной книжки соответствует этой же странице в другой, -Селестия дала нам эти блокноты, как великие реликвии, хотя, по сути, это был обычный телеграф, только без проводов и копытописный, — Это поможет вам оставаться на связи.
Я оценил подарок и положил его во внутренний карман в одной из седельных сумок, как и прилагавшееся перо с походной чернильницей, в которой были – кто бы мог подумать – магические чернила, без которых, блокнот не работал. Кстати, что еще меня удивило, так это то, что жила единорожка вовсе и не одна, а со своим спутником – драконом Спайком. Ограничившись в знакомстве с чешуйчатым компаньоном ученицы простыми «здрасьте-здрасьте», мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.
Итак, я не спал. А лежал и думал о том, во что, за два неполных дня осознанного существования успел вляпаться. И во что я еще вляпаюсь. О простом «начать все заново» уже не приходилось и мечтать. А что до воспоминаний… Если бы Селестия меня не попросила, я бы ни за что не стал искать свое прошлое. Если бы это было необходимо, прошлое само бы нашло меня. И эти северные земли… Пограничье. Надо будет разузнать о нем несколько больше, чем сказала мне принцесса. И, коль скоро я не могу заснуть, пойду в библиотеку – проводить время с пользой. Тихо выскользнув из постели, я вышел на балкон. Тут была лестница, ведущая на следующий этаж, прямо на библиотечную читальную лоджию.
На улице было прохладно, поэтому, кроме свечи и спичек, я захватил еще и плед с кресла на балконе, надеясь, что само кресло в библиотеке найдется. Поежившись от холодного ветра, я бросил случайный взгляд на убывающую Луну. «А ведь несколько дней назад как раз и было полнолуние — подумал я, глядя на частично невидимый оттиск на Луне, — Кто ты такая, Найтмер, и зачем все это?..». Отяготив голову невеселыми мыслями, я поднялся наверх. Лоджия не зря называлась читальной – под легким, но прочным навесом, защищавшем читателей от дождя и палящего солнца, располагались кресла, столы и стулья, мирно стояли импровизированные клумбы, а резные перила лестницы обвивала виноградная лоза, невесть как переживавшая зиму за зимой. В библиотеку же отсюда вела красивая остекленная арка. Двери здесь были не нужны – они бы только испортили весь архитектурный ансамбль.
Войдя в библиотеку, отделанную деревянными панелями, я проникся абсолютной тишиной, что обитала здесь. Если на улице можно было изредка услышать пение ночной пташки, а свист ветра в горах сопровождал меня повсюду, то здесь не было ни единого звука. Запах свежих и не очень страниц, дерева и типографской краски дурманил и заставлял задержаться здесь хотя бы до утра. Сотни, тысячи книг – старых и новых, многотомников и тех, что вовсе существовали в единственном экземпляре, монографии по теории магии и простые учебники по алгебре логики… А стеллажи тянулись вдаль, настолько, насколько хватало глаз – не удивлюсь, если библиотека занимала во дворце целый этаж.
Дойдя до стойки с каталогом, я открыл толстенный талмуд, исписанный от копыта (или, скорее, «от рога») мелким аккуратным почерком.
«Так, так, так… — подумал я, листая каталог, — Художественная литература, научная… География, история… Так, это не то, не то… — пролистнув еще несколько страниц, я наконец заметил заветное слово, — «Пограничье: от зари Эквестрии до наших дней», датирована 980 годом от восстания Найтмер Мун…». Решив, что двадцать лет в масштабах тысячелетия не сыграют большой роли, я выписал код книги, ряд и место ее расположения и проследовал к, без шуток, стеллажу под номером 12-68. Но на месте, меня ожидал неприятный сюрприз. Место, аккурат между тоненькой книжкой с названием «Пограничные конфликты Эквестрии и Сталлионграда» и многотомным «Распадом Империи Грифонов» пустовало, при чем, книгу взяли чуть-ли не только что. Где-то в стороне читальной лоджии раздался еле различимый шорох. Напрягшись, я, прячась за стеллажами и тележками для книг, стал медленно пробираться к выходу. На двадцатых местах, стал отчетливо виден выход, а стоило мне дойти до третьего, как я увидел лавандовую нарушительницу спокойствия, разместившуюся на читальной лоджии, полулежащую на столе, укрывшуюся моим пледом и листавшую «Пограничье» при свете одинокой свечи. Стараясь не потревожить ее, я подошел ближе и тихо поинтересовался:
-Тоже не спится? – Спаркл вздрогнула от неожиданности и обернулась. Я улыбнулся и тоже забрался на стол, — Как успехи?
Единорожка печально вздохнула:
-Даже и не знаю. Тут практически ничего не говорится о Северных Землях, лишь пара кратких сносок в одной единственной главе, посвященной времени восстания Найтмер Мун, — Твайлайт выглядела невероятно разочарованной, — И это единственный источник, которому мы можем доверять.
Я задумался. Селестия сказала, что места севернее Пограничья считались гибельными… Но кем считались, если официально, никто даже и не рисковал совать туда нос. Может быть…
-А если поискать среди художественных источников? – предложил я. Стоило мне пояснить суть моей идеи, как в глазах единорожки зажглось понимание и мы, спрыгнув со стола и укутавшись в один плед на двоих (ночи поздней осенью не такие уж и теплые), вновь направились к каталогу, только теперь, уже вместе. Быстро отыскав несколько книг, как жеребячьих сказок, так и относительно серьезных стихов и прозы, я уже собирался закрыть каталог, как вдруг наткнулся на название, которое сулило хороший источник информации.
-Фольклор Крайнего Севера — Сказания Пограничья. Двухтомник, — обратил я внимание единорожки на номер стеллажа, — Я схожу за свечами, а ты возьми тележку и пробегись по стеллажам, хорошо?
Спаркл кивнула и, катя тележку перед собой, двинулась в проем между рядами. Я же развернулся и пошел в сторону выхода. Выходя из библиотеки, я услышал легкий стук дождя по навесу и затушил свечу, сиротливо стоящую на столе – где дождь, там и ветер, а эти свечи очень неохотно гаснут от порывов ветра, спасибо кантерлотским магам. Сделав одну ходку и вернувшись с целой охапкой свечей различных длинны и цвета, которую я нес в передних ногах, балансируя при этом на задних, я неуклюже свалил их рядом с первой и принялся от нечего делать сортировать их по цвету. Красные к красным… За этим нехитрым способом времяпрепровождения меня и застала вернувшаяся Твайлайт. Удовлетворенно посмотрев на количество свечей, он признала, что ночь сегодня будет долгой и принялась раскладывать довольно-таки внушительное количество книг. Маленькие и большие, но в одной, а может, даже и в нескольких, наверняка содержался ответ на один простой вопрос – с чего начать.
К сожалению, удача повернулась к нам хвостом. Ни в первой, ни во второй, ни в пятой по счету книгах не было и намека на то, что мы ищем. Первый том «Фольклора» также ничего не дал. А вот небольшая книга «Темное Пограничье» как раз и рассказывала нам о временах, предшествовавших восстанию Найтмер. О тяжелой жизни, о пони, которым приходилось выживать на негостеприимных землях, но, к сожалению, ничего, кроме старой-престарой карты в ней нас не заинтересовало. А вот карта…
-Давай, осторожно продавим основные контуры тупой стороной карандаша, — предложил я, — Пометим так же и основные населенные пункты и я занесу это себе в блокнот. И у тебя появится, и у меня будет.
Единорожка согласилась с предложением, но с условием, что переводить рисунок и обводить его она будет сама. Телекинез, видите-ли и точнее, и нежнее, и аккуратнее. Хотя, по этому вопросу, я был склонен согласиться с ученицей Селестии.
Уже начало светать, когда я добрался до отложенного «на десерт» второго тома «Фольклора». А теперь, представьте себе такую картину: я и Твайлайт уютно устроились под пледом на диванчике, я беру последнюю книгу и открываю ее ровно в тот момент, когда первый луч восходящего солнца появился над горизонтом. Я бы принял это за знак свыше, если бы не знал, что принцесса поднимает Солнце из своих покоев, этажом ниже и на другом конце замка. Хотя, что-то сверхъестественное в этом все-таки было – мне повезло открыть второй том именно на странице, принадлежащей рассказу о пони, которые остались верны Найтмер Мун. Но, взглянув на единорожку, уже давно сладко сопевшую у меня под боком, я наступил на горло своей любознательности и заложил страничку одной из спичек и, поправив плед, откинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
Глава 5
Тепло. Проснувшись, Твайлайт ощутила именно это чувство. Солнце уже стояло в зените и мягкими лучами грело лавандовую шкурку единорожки. Она лежала на мягком диванчике, свернувшись калачиком и уткнувшись носом во что-то пушистое и приятно пахнущее ментолом. Открыв глаза, она поняла, что тычется в бок Алхи, как в подушку. Немного покраснев, единорожка оглядела своего спящего компаньона, мерно похрапывающего на книжке и решила не тревожить его. Тем более, что принцессе Селестии наверняка было бы интересно узнать мнение Твайлайт о происходящем. Постаравшись не разбудить Алхи, она спрыгнула с дивана и, сладко потягиваясь, спустилась к себе в комнату.
Во всяком случае, сперва она так подумала. Но когда единорожка проморгалась, то она поняла, что спросонья перепутала лестницы и оказалась в комнате Алхи. Смущение и любопытство боролись внутри Твайлайт, но, в конце концов, любопытство пересилило смущение одним аргументом – они уже делили один плед на двоих. «Думаю, что Алхи не будет против…» — решительно подумала она и вошла в комнату. Шторы, не будучи закрепленными, развевались от легкого ветра, кровать была не заправлена, да и вообще, в комнате было практически пусто – судя по всему, огненный земнопони не планировал задерживаться тут надолго. «Интересно, какой у него особый талант?» — подумала про себя Твайлайт, еще раз осматривая комнату. Она, по сути, мало чем отличалась от того состояния, в котором была, скажем, неделю назад – в крайние комнаты редко кого селили, отчасти и потому, что здесь жила и училась Твайлайт. Но принцесса не с проста поселила сюда именно Алхи, а не кого-либо еще. И не зря она говорила о «незапланированном этапе обучения». Но, был ли это этап связан с талантами потерявшего память земнопони или же с его поисками в Пограничье, сложно было понять. Во всяком случае, принцесса настояла на том, чтобы Твайлайт осталась в Кантерлоте.
-Дело даже не в опасности, — сказала она вчера вечером, — А в том, что здесь ты сможешь помочь Алхи намного большим. Кто лучше тебя разбирается в книгах?
После ночной работы, Твайлайт уже не была уверена, что ее помощь вообще может понадобиться – Алхи был невероятно самодостаточен. Она не была уверена, были ли у него друзья в прошлой… Жизни. «Конечно были!» — она вспомнила записку. ЛТ. Алхи и эта загадочная особа были близки друг-с-другом. Возможно, они были даже большим, чем просто друзья. Вздохнув, Твайлайт подошла ко входной двери. Та была заперта на ключ изнутри, но его по близости видно не было, а рыться в чужих вещах, единорожка считала ниже своего достоинства, поэтому, она развернулась, чтобы выйти через балкон.
В дверях стоял Алхи, в зубах он нес второй том «Фольклора Крайнего Севера». Не сразу заметив незваную гостью, он небрежно бросил книгу на кровать и только потом увидел стоящую у дверей единорожку.
-О, с добрым утром, — приветливо улыбнулся он, — Точнее, уже с добрым полуднем. Я что, спросонья не к себе зашел?
-Нет, это я не к себе зашла, — Твайлайт смутилась, — Я уже ухожу.
-А ты разве не хочешь узнать, что может сказать нам эта книга? – он указал на «Фольклор». Твайлайт задумалась на мгновение, а затем решительно подошла к Алхи.
«Главное, не свести все к роману» — подумал я, уютно расположившись на кровати вместе с единорожкой. Не подумайте, никаких отношений сверх рабочих у нас не было. Даже мордочкотыканья. Хотя, признаюсь, подобные мысли меня посещали. Но принцесса бы этого не одобрила. А злить Селестию мне хотелось меньше всего. Поэтому, приняв контрастный душ, решил сконцентрироваться на работе. А точнее, на содержании книги. Информации там было всего ничего, только несколько абзацев в главе, описывавшей «мифы и легенды Пограничья». Самих текстов мифов там не было, но были их сжатые описания-пересказы, а к некоторым даже прилагались исследования их природы. К сожалению, «Легенда о Ночных Странниках» проверке не подвергалась, но и выглядела скорее не как легенда, а как краткая выжимка из истории.
«…Легенда о Ночных странниках берет свое начало с времен, следовавших за заточением Найтмер Мун на Луне. Множество ее сторонников бежали от гнева Ее Величества, принцессы Селестии на Север. В то время, еще не существовало пограничных сталлионградских укреплений, как и самого Сталлионграда, поэтому, многим последователям Найтмер удалось уйти. Долгое время, об этих пони ничего не было слышно. Отгремело Сражение под Семью Соснами, давшее начало союзу Эквестрии и Сталлионграда. Частью мирного договора, заключенного между принцессой Селестией и первым предводителем сталлионградцев, Марком Защитником, Сталлионград обязывался патрулировать северные границы Эквестрии, дабы защитить мирных пони от возможной агрессии ренегатов. Шли годы. Сталлионградцы подошли к своим обязательством с присущими им упорством, трудолюбием и инженерным гением, возведя неприступные укрепления от Филлидельфии до Мейнхеттена, надежно укрывшие Эквестрию от любой возможной и невозможной угрозы. Однако, за этими укреплениями остался и сам Сталлионград, и негостеприимные малозаселенные земли, названные впоследствии Пограничьем, которое вожди Сталлионграда опекали на протяжении многих веков. Таким образом, Пограничье и Сталлионград стали буфером между Севером и Эквестрией.
Шли годы. Первые тревожные сигналы стали поступать в Кантерлот около четырехсотого года со дня Заточения. Никто точно не знает, когда случилось это нападение, однако, по началу летнего торгового сезона, когда дороги стали пригодны для передвижения, на ежегодной ярмарке в городке Хуффингстоун – неофициальной столицы местных земель – недосчитались представителя одной из деревень. Этому придали очень большое значение, ведь торговля была единственным способом закупить привезенные из Эквестрии и Сталлионграда продукты, столь необходимые в суровых северных условиях для выживания – зерно, масло… Тотчас, был снаряжен отряд, который в кратчайшие сроки добрался до деревни, носившей название Литтл Стоун (стал. — Малые Камни). Вернулись они ни с чем – деревня была абсолютно пустой. Дома стояли, закрытые на все засовы, но они выглядели так, словно жители просто вышли пройтись теплым летним днем – все вещи были на месте, погреба были почти наполовину заполнены, что позволило установить примерное время исчезновения жителей – середина зимы. Но кто-то утверждал, что часть припасов могла исчезнуть вместе с жителями, по понятным причинам и установить время исчезновения не представляется возможным. Но все сходились только в одном – это было похищение. Никаких улик найдено не было, но меры были приняты и каждая деревня получила возможность связываться с Хуффингстоуном. Возможно, именно это и спасло остальные деревни от участи Литтл Стоуна.
Около пятисотого года от Заточения, по всему пограничью прокатилась волна странных инцидентов, тоже связанных с исчезновениями. Но обстоятельства да и цели были совершенно иными – пропадали не пони, а техника и продукты. Справедливости ради, стоит отметить, что с неопределенной периодичностью, со складов и из погребов пропадали продукты. Никто не мог поймать воров, но они никогда не брали все, а, в одном случае, даже и оставили продукты в погребе одной из бедных семей (от подозрений, этих пони спасло то, что отец, мать и двое жеребят, трудились на каменоломне в Хуффингстоуне, в то время, как бабушка и остальные жеребята никак не могли быть причастны к происходящему по причине слабости).
Но инцидент пятисотого года отличался своей масштабностью, а так же тем, что одного из воров все-таки удалось изловить. Но столь большой резонанс вызвало даже не то, что одного из воров все-таки поймали, а то, что пойманный, оказавшийся единорогом, даже и не скрывал того, что принадлежит к числу пони, все еще поклонявшихся Найтмер Мун. Но дальнейшее событие поразило всех участников того дела. Через некоторое время, кто-то стер подозреваемому память. Исчезновение предметов не прекратилось, но с каждым годом шло на убыль, что позволяло говорить о сокращении численности так называемых «Ночных Странников». Но некоторые вполголоса придерживались иной теории – на Севере могло образоваться самодостаточное государство. В пользу этой теории говорило так же и то, что с течением времени, все чаще пропадали предметы быта и роскоши, а не продукты. Около девятисотого года, исчезновения практически прекратились. Стоит так же отметить, что иногда, пропадали и пони, но никакой связи между этими исчезновениями и похищениями вещей установить не удалось.
Но многие связывают эту историю пропажей жителей Литтл Стоуна. От этого и пошло множество легенд, связанных с жестокостью Ночных Пони, которые, впрочем, считались детскими сказками, так как, причастность Ночных Странников к тому инциденту так и не была доказана. Выдвигались теории и о том, что жители Литтл Стоуна сами покинули свои дома, так как, это была одна из самых отдаленных и маленьких деревень Пограничья, располагавшаяся намного севернее остальных. Но эта загадка до сих пор не нашла своего ответа…»
Я оторвался от чтения, переваривая полученную мной информацию. Твайлайт еще дочитывала, но она, как я понял, предпочитала анализировать в процессе и уже могла прийти к какому-либо выводу. Итак, мы имели следующие данные: пропала целая деревня. Таких совпадений просто не бывает, они могли уйти только на Север – ведь вокруг тундра, а севернее пограничья возвышались Каскадные Горы, в которых можно было переждать суровую зиму и даже построить поселение. Потом, почти через сотню лет, первый и единственный прокол допускают неизвестные налетчики. И снижение активности… Неужели, в Каскадных Горах теперь есть еще одно государство? Мое сердце чуяло, что одним Пограничьем дело не окончится. Хотя, даже посещение Хуффингстоуна, ранее простого горнодобывающего городка, а ныне большого города с развитым аграрным сектором и угледобывающей промышленностью. Ведь, если никто на вид не может отличить Ночных Странников от жителей Пограничья, то почему бы не создать сеть агентов-наблюдателей?..
Это предположение я и озвучил единорожке. Она кивнула и сказала, что пришла к похожим выводам и это очень ее тревожит. Особенно, тот факт, что тому единорогу кто-то так же стер память, как и мне. Хотя, было странным, что имея подобный источник, никто еще не озаботился проблемой предполагаемого Северного Государства. Хоть принцесса Селестия и была той еще перестраховщицей, эту характеристику вряд ли можно было применить по отношению ко многим ее подчиненным – врожденный оптимизм пони, которого даже я не был лишен, в таких ситуациях мог только мешать.
-Идем к Селестии? – поинтересовался я у единорожки. Та решительно кивнула и я, не забыв блокнот с картой и книгу, которые я положил в сумки, снарядился и отправился искать принцессу.
Принцесса Селестия была в тронном зале. Наверное, именно та часть повседневных дел, которой она занималась именно сейчас, утомляла ее в наименьшей степени – сейчас, она выслушивала предложения простых пони о том, как можно улучшить ту или иную сферу деятельности. Далеко не каждый мог просто так прийти во дворец со своими идеями, нет, все предложения оформлялись на бумаге в виде тезисов и рассматривались лично принцессой. Таких предложений было немного, а добирались до стадии рассмотрения, обычно, только самые перспективные, сулившие повышение производительности труда или большие доходы. Формально, проект должен был получить одобрение принцессы, но на практике, это одобрение получали практически все, чьи идеи были отобраны для демонстрации. За некоторыми исключениями, конечно. Селестии вспомнились два брата, чьи имена она не могла припомнить. На бумаге, их проект, «электрический веник», выглядел неплохо, но когда выяснилось, сколько шума он издает и сколько просят на реализацию проекта два брата, она решительно указала изобретателям на дверь. А через месяц, похожий проект, но гораздо меньших размеров и шума, представил ей один из преподавателей Школы для Одаренных Единорогов, Фристайл, совместно со своим студентом. Вот этот проект получил одобрение и финансирование и, более того, уже был выпущен в свободное плавание.
И сейчас, похоже, кандидат, представивший вычислительную машину, выглядевшую, как несколько огромных шкафов с ленточными проигрывателями и огромным количеством лампочек, тоже мог рассчитывать на вложения. Хотя, договорить ему не дали. В зал, из бокового коридора, вошли Твайлайт и Алхи, явно что-то раскопавшие. Пегас, представлявший свое детище, немного занервничал.
-Простите, Ваше Превосходительство, — учтиво начал Алхи, — Но кажется, мы нашли то, что искали.
Твайлайт согласно закивала, предоставив земнопони право описать их догадки.
-Эм… — Алхи словно только-что заметил, что в тронном зале принцесса была явно не одна, — Мы не вовремя?
-Вовремя, если вы согласитесь подождать с пяток минут. Хотя… — принцесса посмотрела на единорожку, — Твайлайт, ты достаточно неплохо разбираешься в математике и физике. Не могла-ли ты поучаствовать в оценке проекта?
-С удовольствием!
Пегас прочистил горло и продолжил с того момента, на котором он остановился.
-…Таким образом, эта машина будет способна вычислять дифференциальные уравнения за доли секунды, что немаловажно, как при работе с металлами, так и при создании новых заклинаний.
-Постойте, это что, какой-то автоматизированный аналог абака для уравнений? – спросила Твайлайт недоверчиво. Пегас кивнул:
-Если можно так выразиться, хотя, я бы сказал, что это лучше, быстрее и удобнее, чем счеты. И не только для дифференциальных уравнений. А вообще для всего, что можно описать математически. Но это только часть ее возможностей – вы можете запрограммировать ее на выполнение абсолютно любых вычислительных операций для расчета или моделирования всего, что придет Вам в голову!
Некоторое время, Твайлайт молчала. Затем, словно собравшись с мыслями, она сказала Селестии:
-Я лично хочу провести длительный тест этого устройства.
Принцесса кивнула и с улыбкой сказала пегасу:
-Я даю вам финансирование в полном объеме, можете продолжать работу над своим проектом.
Пегас поклонился и направился к выходу. Мы же, тем временем, встали перед принцессой и ждали, пока она распорядится об окончании сегодняшних слушаний и перенесет оставшиеся два рассмотрения на выходной день.
-Итак, что вы узнали? – спросила она, приглашая нас в небольшую комнатку, находящуюся за тронным залом. Там был сервирован обед на трех персон (оперативно, ничего не скажешь), а я вдруг понял, что за всю мою вторую жизнь, ничего, кроме двух яблок и чашки кофе не побывало у меня в желудке. Вода не считается. Обед был нехитрым, можно даже сказать, обыденным – если бы за столом не сидела принцесса. Я бы мог сказать, что нас пригласил отобедать, к примеру, среднего достатка парикмахер. Жареное сено, несколько яблок, ромашковый салат и сок. Все. Приступив к обеду, я так же, приступил и к рассказу. Принцесса внимательно слушала меня, изредка уточняя детали, но, как я понял по ее взгляду, она соглашалась с моим и Твайлайт мнением.
-И что делать теперь? – спросила ученица. Селестия задумалась.
-Необходимо разобраться на месте, — вздохнула она, — Другого выхода я не вижу.
-Это я и так понимаю, — сказал я, — Но проблема в том, что один я там много не узнаю, во многом из-за моего состояния.
-А никто тебя одного туда и не отправит, — сказала принцесса, поглядев на меня, — В Хуффингстоун вместе с тобой отправятся два моих доверенных лица. Они в курсе ситуации и помогут тебе всем, чем смогут.
«И будут следить за мной» — подумал я, припоминая вчерашний разговор. Селестия действительно перестраховщица или же это я такой параноик?..
Глава 6
Дорога в Хуффингстоун заняла всего чуть больше суток и прошла в комфортабельном купе огромного сталлионградского тепловоза, в котором, кроме меня и двух моих сопровождающих, особенно никого и не было. А сопровождающими этими были, собственно, лейтенант Шайнинг Армор и бывший сержант Гвардии, Лайфхуф. Увидев второго, я укоризненно покачал головой. Тот, в ответ, смущенно улыбнулся, мол, звиняй, работа такая. И большая часть меня понимала его. Как бы то ни было, но большую часть путешествия я читал. Принцесса предупредила меня, что Пограничье – зона особого положения и, по факту, никем не контролируется. Потому-то и законы там особенные, и нравы иные. А еще, меня конкретно замаскировали. Так, на всякий противопожарный случай. Теперь, спасибо зачарованному Твайлайт амулету, я был не менее рыжим, но более светловолосым земнопони-гвардейцем, а по нашей «легенде», мы, солдаты Ее Величества, просто в дни отпуска навещали старого знакомого. И вот, всего-то на следующий день, мы с нашим скромным багажом, стояли на открытой всем ветрам платформе Хуффингстоунского Транспортного Узла и не знали, что нам делать дальше. Над нами висели тяжелые свинцовые тучи, готовые разразиться любого типа непогодой. От мелкой мороси до ливня или даже снегопада. Чем-то, это место напомнило мне образ Вечносвободного Леса, о котором мне рассказала Твайлайт. Только без леса.
«Знакомый» был не совсем выдумкой, а в его роли выступал информатор, которого никто не то, что в лицо не знал – даже и о приметах-то не был осведомлен. Понадеявшись, что он сам нас найдет, мы, сгрузившись из вагона и помахав копытами на прощанье милой вагоновожатой, которую мы, в отсутствие пассажиров развлекали как могли. Ну, и она нас тоже.
-Вопрос на повестке дня, — сказал Лайфхуф, — И долго мы будем так стоять?
Поезд уже давно ушел на Сталлионград, а редкие пассажиры уже разбрелись кто куда. И только мы втроем, сидели на лавочке, никому не нужные, но, хотя бы не голодные – трехразовое питание в вагоне-ресторане хоть и не входило в стоимость билета, но стоило просто-таки невероятно дешево. Сытно поесть за три бита? Легко. Спасибо Сталлионградским Железным Дорогам, которые держат цены на блюда в поезде такими же низкими, как и в самом Сталлионграде.
Далеко не сразу мы заметили одинокую, завернутую в легонький непромокаемый плащ фигуру. Незнакомец стоял за платформой, возле гравийной насыпи, по которой и были проложены рельсы, и терпеливо дожидался, пока последние пассажиры не покинут вокзал. Тогда-то мы его и заметили. Только после того, как пожилой единорог покинул платформу, простояв с нами около пятнадцати минут, наблюдатель медленно направился к нам. Он шел неспешно, уверенной походкой, а его бирюзовые глаза словно светились из тени, отбрасываемой капюшоном. Занялся мелкий противный дождик, подул пробирающий даже сквозь куртку северный ветер, но если нас, укутанных так, словно мы ехали на поиски Кристальной Империи, он заставил как минимум поежиться, то незнакомцу было вполне комфортно. Новый порыв ветра скинул его капюшон и мы смогли увидеть лицо этого странного пони.
Его шерстка была цвета железной лазури, а грива была двуцветной — бирюзовой и черной одновременно. Под плащом угадывались сложенные крылья, на его молодом лице уже было несколько шрамов, а на шее – сеточка от химического ожога. Пограничье явно не было спокойным местом.
-Приветствую вас в наших негостеприимных землях, — тихо сказал он, с интересом в глазах оглядывая нашу компанию, — Меня зовут Дарк Стар. Если интересует звание, то его у меня нет. И я не подданный Эквестрии. Это так, на всякий случай, — пояснил он и поглядел на меня, — Как и ты, мой дорогой друг.
Я непонимающе посмотрел на него. Пегас улыбнулся и приглашающе махнул копытом. Пожав плечами, мы пошли за ним. Точнее, двое из нас. Шайнинг Армор не сдвинулся ни на аршин.
-Сколько лет прошло? – спросил он с плохо скрываемыми ненавистью и раздражением в голосе, — Сколько чертовых лет прошло с тех пор, как мы считали себя друзьями, а?!
Пегас обернулся, но лишь нахмурился, ничего не сказав в ответ.
-Не думай, что я забыл о твоем предательстве…
-Не думай, что я забыл и о твоем, — прошептал пегас, — Не тебе называть меня предателем и не тебе судить меня за мои поступки, Армор. Во всяком случае, не здесь и не сейчас, когда мы выполняем волю Селестии.
-Принцессы Селестии, — почти что прорычал лейтенант, — Ты будешь называть ее принцессой и никак иначе, или я…
-Или ты что? – спросил Дарк Стар, — Что ты мне сделаешь? Я вовсе и не обязан вам помогать, но коль уж Селестия меня попросила, — он развернулся и проследовал вперед. Я без заминки последовал за ним. «Надо будет расспросить лейтенанта о том, какая кошка между ними пробежала» — подумалось мне. Армор угрюмо плелся за Лайфхуфом, тоже искренне не понимавшем, что произошло между Старом и лейтенантом. Тем временем, мы прошли через небольшое здание вокзала и оказались на пустынной улице. Небольшие каменные домики были везде, куда ни глянь, но даже будучи похожими, каждый из них был уникален – жители украшали свои дома как могли – вывешивали крынки из-под молока на плетенном заборчике, пристраивали небольшие навесы, под которыми устраивали что-то вроде летней кухни, повсюду чувствовалась атмосфера спокойствия и сплоченности – все прохожие здоровались друг с другом, перебегали из дому в дом, пересекая широкую немощеную дорогу. Хуффингстоун даже и на город не был похож, скорее, он напоминал большой поселок. Из книг, я узнал, что эти места очень интересны с точки зрения эквиногенеза – более тысячи лет, они развивались практически обособленно от Сталлионграда и Эквестрии, но культуры этих двух государств смешались здесь в просто-таки невероятном сплаве дружбы, силы и чувства ответственности.
Мы проходили квартал за кварталом, сворачивали с улиц, проходили через технические проезды, в общем, заплутали так, что я при всем желании не смог бы найти обратной дороги. А вот ведущий нас пегас, похоже, при необходимости, мог повторить весь пройденный нами путь и с завязанными глазами. Еще немного поплутав, он наконец вывел нас к месту назначения. Им оказался, на первый, взгляд похожий на остальные маленький домик с приусадебным участком. Отворив калитку, он с любовью оглядел свое, как я подозревал, хозяйство и прошел вперед. Мы, немного помявшись у входа, проследовали за ним. Участок был невероятно ухоженным – вместо простой тропинки, дорожки были выстланы битым камнем, грядки огораживались бордюрчиками, а среди еще остававшейся в земле морковки проглядывали автоматические поливатели. И хотя, зима уже была на носу, в Пограничье осень ничем не отличалась от лета и весны, а это означало, что урожай иногда можно снимать дважды в год.
-Через пару дней обещают первые заморозки, — как бы между прочим бросил пегас, — в Пограничье нет Погодного Патруля, но особо сильные заскоки местного климата мы стараемся корректировать. К сожалению, от года к году, заскоки становятся все сильнее.
Не знаю, зачем он это сказал, но я проникся. А гвардейцам, похоже, было до лампочки. Во всяком случае, Армору точно. Потоптавшись немного, Дарк Стар достал ключи и открыл перед нами двери своего скромного жилища. Внутри было просторно, не вычурно и даже, я бы сказал, минималистично. Два ковра, на полу и на стене, самовар на столе, сушки, гирляндами развешанные у большой печи, несколько комнат, разделенных чисто условно – занавесками и шкафом. Скинув плащ, пегас тряхнул головой, скидывая капли воды, оставшиеся на нем от дождика и прошел к копытомойке.
-Можете скинуть вещи у входа и занять любые места, — он подергал рукоятку крана. Вода идти все не хотела. Вздохнув, он стукнул по трубе. Что-то негромко булькнуло и из крана закапала вода. Удовлетворившись, он еще раз дернул рукоятку и вымыл копыта под потоками теплой воды. Тем временем, мы с Лайфхуфом расположились на лавочке перед столом, сложив вещи поближе к себе. А Армор все так и остался стоять в дверях. Если честно, то меня уже начало это нервировать. Но, лазурный пегас не обращал на это внимания, так что, как я понял, осложнений не намечалось, если лейтенант не будет страдать приступом мстителя.
-Селестия, — он подчеркнуто решил не обращаться к ней по титулу, на что Шайнинг еще сильнее нахмурился, — по старой памяти попросила меня поднять связи и поискать что-нибудь о тебе. Любую информацию. И не случайно то, что ищете правду вы именно здесь.
Пегас подошел к шкафу и достал оттуда небольшую папку. Перехватив ее поудобнее, он положил ее на стол и, ловко развязав узел, раскрыл ее и повернул ко мне. Это было досье, досье на меня прошлого. И оно было практически пустым.
-Узнать удалось немного – мало для того, чтобы сказать, как ты можешь быть связан с Найтмер Мун, но достаточно для того, чтобы сделать вывод о том, что ты не такой уж и обычный пони. Согласно данным мэрии, — Дарк Стар перелистал несколько страничек, — Ты, Алхи, жил здесь около восемнадцати лет. Все эти годы, ты торговал различными алхимимческими товарами – зелья, ингредиенты и прочие мелочи, которые здесь были очень необходимы. Но многие жители клянутся, что ты был тут и двадцать, и тридцать лет назад. Немногие живут здесь больше, чем сорок лет – постоянно приезжают и уезжают пони, но ты словно был здесь всегда. Это вполне возможно, ведь десять лет назад, в здании мэрии произошел пожар, уничтоживший архив, после чего, все записи необходимо было переделать, в чем архивариусу помогал некий Алхи. Мне так и не удалось получить ордер на обыск твоего дома, но теперь это и не нужно – хозяин здесь.
Я задумался. Тридцать лет? Тридцать лет. Получалось, что мне было, по меньшей мере, под пять десятков лет. Но…
-Что за чушь? – тихо спросил Шайнинг Армор, тряхнув гривой, — если ты хочешь услышать мое мнение, то Алхи выглядит чуть-ли не моложе моей сестры – лет на восемнадцать-двадцать, но никак не на пол века.
-Твоего мнения мне хочется меньше всего, — огрызнулся пегас, — Но мыслишь ты верно. Только не забывай, что Алхи был алхимиком. У тебя стерлись только личностные воспоминания? – спросил он у меня. Я кивнул, — Хорошо. Тогда, надеюсь, ты сможешь разобраться в том, что мы найдем у тебя дома.
-Если мы это найдем, — поправил пегаса Лайфхуф. Стар кивнул:
-Конечно. Если.
«И в этом тереме я жил?» — спросил я себя. Передо мной величественно стояла маленькая копия дворца – в этой вилле, целиком выполненной из серого кирпича, было место и магазину, выходившему на улицу, и высокой башенке, в которой, судя по крыше, размещалась обсерватория, и большому количеству помещений, часть из которых почти наверняка использовалась как склад. На двери магазина висела табличка «Закрыто», а под ней на листе картона, пояснение «Уехал в Филлидельфию по делам». Хотя, несмотря на то, что я вернулся, у меня был лишь один вопрос.
-И как мы попадем внутрь? – спросил я Дарк Стара. Гвардейцы с нами не пошли – Армор был слишком нестабилен, а Лайфхуф шепнул мне, что у него в сумке есть хорошее успокоительное, поэтому, они остались дома. Пегас улыбнулся и подошел ко входу в магазин. Похрустев шеей, он вдруг развернулся и задними ногами вышиб прочные дубовые двери.
-С тебя полтинник, — бросил он как бы между прочим и вошел внутрь. Пол покрывал тонкий слой пыли, свидетельствовавший о, по меньшей мере, двухнедельном отсутствии хозяина. Я было подумал, что стоит мне войти сюда, как на меня нахлынут воспоминания, но… Нет. Ничего такого не произошло. В этом и было различие между травматической и магической амнезиями – если первая просто блокировала часть воспоминаний, то вторая – скомкивала их и выбрасывала в урну.
Повсюду в помещении, были расставлены различные склянки, пустые и полные. С жидкостью или порошком внутри, сверху висели сушеные травы, каждую из которых я мог назвать, приготовить и употребить. Привлекли мое внимание и цены, а точнее, то, как я их завышал.
-Хрена себе, — я не сдержался, когда увидел своим копытом выведенный прайс на корень лютоглазки, — ему же за грамм красная цена два бита, а я драл шестьдесят!
-Это не биты, — поправил меня Дарк Стар, — Это ары – сталлионградская валюта. Так что, ты их еще и дешевле продавал.
Я задумался. На территории Пограничья, были в ходу обе валюты, конвертировавшиеся в крепком и стабильном отношении один к сорока, но золото здесь было никому не нужно, а серебро, бывшее материалом для сталлионградских монет, имело множество полезных свойств. От нечисти защищало, к примеру. Но это так, поверья, а если серьезно, то наконечники для арбалетных болтов, которые были здесь очень ходовым товаром, делались из «алхимического серебра» — сплава двух металлов – кадмия и, собственно, серебра, и продавались на вес серебра в пользу продавца. Это тоже было написано в книге.
Пока я глазел по сторонам, Дарк Стар озаботился прикрытием тылов и наклеил на дверной проем ленту с надписью «Опечатано». Я же решил пошарить по прилавку. Среди всего прочего (я присвоил себе пару скляночек с коллоидным серебром и несколько мешочков ар), там обнаружился ключ от дома.
-Позвольте, что здесь происходит? – я услышал чей-то возмущенный голос и прислушался, делая вид, что очень занят.
-Вы еще кто? – спросил Дарк Стар у незнакомца.
-Хидден Слайс, — ответил голос, — И я заявляю, что я друг владельца этого дома! По какому праву?.. – договорит он не успел, так как, на сцену вышел я.
-Кого я слышу, Слай, — я натянул на лицо широченную улыбку, — Не волнуйся, Стар, он нормальный парень. Чем обязан?
-Оу, мастер Алхи, — немолодой единорог учтиво поклонился, — Да вот, вновь проходил мимо, все ждал – когда же вы откроетесь. Как в Филлидельфии?
-Жарко, скучно и ни одного хорошего алхимика на мили вокруг, — сокрушенно покачал я головой, — А ко мне вломились пару дней назад. Я как получил сигнал от моей сигнализации – сразу выехал оттуда, бросив все свои дела…
-Ах, какое, право же, несчастье, — сокрушенно сказал Слайс, — Тогда, наверное, я зайду в следующий раз.
-О, нет, что вы, рассказывайте, рассказывайте, — я решил изобразить рачительного хозяина и жестами сказал Дарк Стару выйти на минутку. Тот пожал плечами и поднырнул под ленту.
-Итак, — я стал за прилавок, — Что вам на этот раз?
-Да вот, плохо спасть стал. Мне бы настоечку зверобоя, спиртовую.
-Да не вопрос, — экстракт зверобоя стоял под прилавком – хранить его надо было в сухом и темном месте, — Тридцать три ара.
-Благодарствую, — сказал единорог, отсчитывая монетки и принимая скляночку с пятнадцатиградусным успокоительным, — Эх, Алхи, добрый ты пони. Только вот, как ты вообще живешь-то – товар торгуешь чуть-ли себе в убыток.
-У меня и другие заказы есть. Более крупные, — улыбнулся я и распрощался с учтивым старичком.
-Интересно, а налоги ты с этих «заказов» уплачивал? – с усмешкой спросил Дарк Стар, когда Хидден Слайс скрылся за поворотом. Я пожал плечами.
-Давай осмотрим дом, а потом и порешаем.
Глава 7
-Вот это хоромы! – воскликнул Дарк Стар, проходя в дом. У меня было схожее мнение – вот только, когда-то я жил в этом доме, каждый день ходил по этим коврам, мимо картин и книжных шкафов. Стоило мне закрыть дверь, как в гостиной загорелся камин – искусственный, правда, но выполнявший все функции своего натурального собрата. Правда, как по мне, смотрелось это намного лучше, чем грело.
-Да тебя раскулачивать надо было, — сизокрылый агент поочередно останавливал свой взгляд то на картинах, то на оббитых разноцветным бархатом стенах. В чем-то он был прав – по количеству убитых на всю эту роскошь денег, можно было сказать, что я был явно невероятно предприимчивым дельцом. Во всяком случае, на одной алхимической лавке, тем более, со столь заниженными ценами, заработать столько денег было мало реально. «Стоит искать пиратские сундуки…» — подумал я, запрыгнув на мягкую софу.
-Эх, добавить бы чашечку кофе и теплого пледа, — мечтательно протянул я и улыбнулся, — Похоже, мы только что нашли доказательство того, что даже в Пограничье можно устроиться с удобством и минимальной роскошью.
-Нет, я конечно понимаю, что это не Кантерлотский Дворец, но уж точно его локальный филиал.
-Тогда, давай найдем источники моего бывшего финансирования, — я пожал плечами, — Это не сотня-другая битов, такие финансовые потоки не должны были остаться совершенно незамеченными. Да и гроссбухи еще никто не отменял.
-Ну что, ты правое, а я левое? – пегас указал на два коридора, выходившие из гостиной и ведущие в два разных крыла моего дома.
Кивнув друг-другу, мы отправились в разные уголки особняка – искать зацепки. Что сразу бросалось в глаза – так это разительно отличавшийся дизайн различных уголков дома. Если гостиная была выполнена в стилистике роялистов, то остальные крылья были совершенно иными – от северного минимализма лаборатории, до классического кантри архива. Хотя, архив был интересен не только тем, в каком стиле он был выполнен, а, скорее, тем, что там было просто несчетное количество записей, конспектов, толстых и тонких, опрятных и десяток раз подклеенных. Написанных моим почерком. Взяв одну из тетрадей и раскрыв ее на случайной странице, я вгляделся в неровные строчки.
…эксперимент прошел удачно, хотя, иного исхода я и не предполагал. Состав, ярко-зеленого цвета, введенный внутривенно, тонизирует организм. О долговременном эффекте говорить пока рано, но сомнений в эффективности препарата не возникает.
Кантерлот, 17.5.884 ВНМ
Пару минут, я тупо вглядывался в последнюю строчку, полагая ее за шифр. Открыв еще пару тетрадей, я увидел похожие по своей абсурдности даты – судя по самой ранней, некоторым из этих записей было больше двух сотен лет. Из этого следовало несколько выводов – либо эти записи были поддельными, либо их писал не я. Казалось бы, это единственные варианты развития событий, но, учитывая специфику моей работы, это мог быть просто шифр. Оглядев архив, я стал искать способ перенести тетради с записями, не повредив их – некоторые из них казались мне довольно-таки хрупкими. Не увидев даже простой корзинки, я вышел из архива. В лаборатории наверняка должны были быть коробочки для реактивов…
Солнце уже клонилось к западному горизонту, движимое магией Солнечной Принцессы, а Дарк Стар и Алхи все еще не вернулись. Хотя, Лайфхуф не сильно беспокоился о них, чего нельзя было сказать о лейтенанте. «Какая кошка между ними пробежала?» — подумал сержант, перелистнув страницу одного из дешевых детективов, в изобилии водившихся в домике у сизокрылого пегаса. Армор, тем временем, нарезал круги по комнате, словно не замечая того, что уже сотый раз бросает гневный взгляд на сталлионградский самовар, мирно примостившийся на столе.
-Лейтенант, да что же это, в самом деле, — Лайфхуф закрыл книгу и пристально посмотрел в глаза единорогу, в очередной раз стремившемуся прожечь дыру в начищенном до блеска приспособлении для чаепития, — Самовар не виноват.
Армор вздохнул и рухнул на софу рядом с сержантом, бросив мимолетный взгляд на обложку детектива.
-Это что, «Платиновый глаз»? – с усмешкой заметил он, отвлекшись от невеселых мыслей и, в ответ на кивок коричневого пегаса, заявил, — Вор – садовник!
-Ага, размечтался, — сказал Лайфхуф и с интересом поглядел на мигом скисшую рожу своего начальника, — В той книге, что я тебе тогда дал, очень удачно не хватало последних семи страниц.
-Так ты…
-Да, я уже читал ее, но интерес от повтора не сильно уменьшился, — пегас вздохнул, — Армор, серьезно. Что случилось между тобой и агентом?
-А что, сильно заметно, что что-то случилось? – лейтенант мигом посуровел.
-Ты не поверишь, — Лайфхуф раскрыл детектив и продолжил читать, — Если что, я закончил курсы психотерапевта в Кадетской Школе, так что…
-Да ничего между нами не было! – взорвался лейтенант. Покачав головой, пегас отложил детектив и поглядел командиру в глаза.
-Рассказывай, иначе хуже будет.
Шайнинг Армор вздохнул.
Это история произошла почти семь лет назад. В то время, Дарк Стар и Шайнинг Армор были студентами последнего года обучения в Кадетской Школе Ее Величества. Не сказать, что они были закадычными друзьями, но, как студентам, общаться им приходилось. В день выпускного экзамена, представлявшего из себя серию испытаний, как умственных, так и физических, судьба свела их двоих быть в одной команде для зачета по командному взаимодействию. Неплохая пара – пегас и единорог, в распоряжении которой были и воздух, и земля, и магия. Вот только…
-Шайн, сверху, — крикнул единорогу сизый пегас, — Двое на три часа!
-Ты замок вскрывай, а не по сторонам гляди, — огрызнулся Армор, поддерживающий щит, укрывавший его и Дарк Стара от учебных магических зарядов. Темой экзамена в том году были чейнджлинги, поэтому, силы были примерно равны. Земля, воздух и магия.
-Заходим! – сказал пегас и проскользнул в открывшуюся дверь. Два товарища оказались в темном помещении – на протяжении уже почти получаса, они проходили последнюю часть испытания, задачей которого было доставить условный «флаг» из пункта А в пункт Б. Вообще, и у Армора, и у Стара было достаточно баллов, чтобы по выпуску получить гвардейские нашивки. Но успешное прохождение этого испытания гарантировало соискателям звание сержанта, за что и ухватились амбициозные кадеты. Перехватив флаг зубами, Дарк Стал побежал вперед – в узком и низком помещении, лишь отдаленно напоминавшем улей чейнджлингов, просто негде было летать.
-Стар! Сзади! – воскликнул Армор, чуть отставший от своего более расторопного товарища. Наперерез ему выскочили три «врага», разделив команду пополам. Осмотрев друзей своими бирюзовыми глазами без зрачков, все трое выбрали единорога. Армор сжал зубы и приготовился к обороне, ругая оглохшего вдруг пегаса. Но у Стара были и свои заботы – впереди были еще враги. Оставив белого единорога разбираться со своими проблемами, пегас побежал вперед…
Потом, было еще множество батальных сцен с элементами превозмогания, но ключевым моментом в рассказе Армора был именно этот. В конце концов, порядком поплутав в лабиринте, он вышел к камере с «Точкой Б». Дарк Стар был уже там, отбиваясь от десятков налезавших со всех сторон перевертышей. Флаг был уже установлен на постамент, но к нему вел узкий мостик, по сути, представлявший из себя ствол ели, перекинутый через овраг…
-А потом, эта скотина просто взяла и скинула мост! – воскликнул единорог, — И ведь, он прекрасно видел, что я на той стороне!
-И все? – сухо спросил пегас, — То есть, ты готов был Дарк Стара в порошок стереть только из-за того, что он дожидался тебя столько, сколько мог, но не дождался?
Единорог, подготовивший пламенную речь, поперхнулся ею и изумленно посмотрел на Лайфхуфа.
-Погоди, ты что, его защищаешь?
-А ты хоть поинтересовался, сколько он тебя там ждал? Пять минут, десять? Или просто сразу в морду дал?
-Ну вообще, — Шайнинг задумался, — Сразу. Думаешь, не стоило?
Пегас махнул копытом и, под осуждающий взгляд лейтенанта, вновь уткнулся в книжку.
Дарк Стар, тем временем, обшаривал другое крыло особняка. Заглядывая в комнаты и обводя их своим натренированным взглядом, он подмечал все, что угодно – как общемажорские вещи, например, красивую резную мебель, ковры, гобелены, так и более специализированные, исследовательские, но от этого не менее дорогие вещи — технику из Сталлионграда, сотни древних фолиантов, стоявших на антикварных шкафах за стеклом. Но сизый пегас не находил самого главного – кабинета.
-Этот дом – просто настоящий дворец! – восторженно, с нотками искренней зависти к рыжему алхимику, прошептал пегас. Комнаты переходили в коридоры и казались бесконечными. Снаружи, особняк казался большим, но внутри он, казалось, был еще больше. Хотя, всему виной была невероятно удачная планировка и два этажа.
Уже порядком устав, агент Ее Величества открыл дверь последней не осмотренной им комнаты, надеясь, что именно здесь и окажется кабинет. Но, увы, это была кладовая и ничего, кроме старых вещей, запыленных склянок и кип пустой писчей бумаги не было. Вдруг, за его спиной раздался тихий стук копыт по полу, покрытому ковром. «Похоже, у кого-то хорошие новости для меня», — подумал пегас, выглядывая из кладовки.
-Алхи… — но тот пони, которого увидел Дарк Стар был определенно не алхимиком. Укутанный в темный плащ единорог со светящимися глазами набросился на пегаса не дав тому и слова сказать. Стар даже не успел выругаться – его крепко приложило о стену, сверху на дерущихся посыпались связки листов и склянок. Приложив пегаса о стену еще раз, теперь уже с помощью магии, единорог вытащил из сумки какую-то склянку с ядовито-розовой жижей и бросил ее в пегаса.
В лаборатории ничего, подходящего для транспортировки записей, не оказалось. Не сильно расстроившись, я продолжил поиски и через некоторое время, набрел на кабинет. Очень часто говорят, что по тому, где пони работает, можно рассказать о нем все. К моему кабинету это было вряд ли применимо в полной мере – ведь, я, скорее всего, проводил больше времени в лаборатории. Но, если все-таки попробовать описать меня с точки зрения кабинета, то я явно был из того типа пони, которые не просто любят комфорт и роскошь, а любят выставлять все это напоказ. Прогулка по коридору была всего лишь прелюдией к истинной роскоши кабинета. Стол был сделан из простой сосны, однако, он был украшен столь искусной резьбой, что был достоин самой принцессы Селестии. Книжные шкафы, в которых уютно примостились, наверняка, избранные произведения прозаиков и поэтов всего известного мира. Камин – тут уже настоящий, с сиротливо лежащими сухими березовыми поленьями – занимал почетное место позади стола, а невероятных размеров магическое панно, изображавшее ночной вид большого города в динамике, занимало целую стену и переносило хозяина кабинета прямиком в пентхаус небоскреба. «Почти как настоящий вид» — подумал я, приметив, что воздух здесь слишком чистый для полного восприятия. Подойдя к столу со стороны владельца, я смог получше рассмотреть документы, аккуратными стопочками разложенные по рабочему месту. Ничего похожего на счетную книгу здесь не было, однако, присутствовало несколько писем, которые, даже будучи вскрытыми, после прочтения были аккуратно уложены во вскрытый конверт и заняли свое особое место на столе. А под столом обнаружилась небольшая корзинка для транспортировки документов, сродни тем, что я заметил во дворце принцессы Селестии. Смахнув туда письма и окинув еще одним взглядом кабинет, я направился в архив. «Что за причина могла сподвигнуть пони, который обладает столь обширными финансовыми возможностями и, наверняка, не меньшими связями, стирать себе память?» — подумал я, входя в архив. Эта мысль мигом испортила мне настроение. Переместив избранные конспекты в тару, я подхватил ее и аккуратно пошел в гостиную. Агента Ее Величества здесь еще не было – видимо, он продолжал осматривать особняк. В пользу этой версии свидетельствовало то, что из левого крыла слышался шорох бумаги – настолько громкий, что я подивился способу пегаса листать книги и даже немного начал бояться за сохранность своего имущества. В довершение всего, я услышал звон разбитой склянки и глухой стук.
-Что-нибудь нашел? – крикнул я. В ответ мне раздалось нечленораздельное мычание. Заинтересованный, я пошел на поиски пегаса. Нашел я его в одном из подсобных помещений. Дарк Стар находился в, без сомнения, интересном положении. Клейкая субстанция ядовито-розового цвета, похожая, как по консистенции, так и по запаху, на жевательную резинку, опутала неудачливого пегаса, связав ему ноги и залепив рот.
-М-да, — я узнал в «жвачке» суперэластичный каучук, — Я даже не спрашиваю, как – это бесполезно, ты же все равно ничего не делал, так?
Пегас утвердительно закивал головой и попытался было разорвать каучук. Я улыбнулся и пошарился по полкам в поисках ацетона. Найдя заветную жидкость, я сбрызнул ее на розовые путы. Те сразу же скукожились, словно полиэтилен в огне, освобождая пегаса. Тот вскочил и воскликнул:
-Тебя грабят! – посмотрев на мою, наверняка, озадаченную физиономию, он бросился в гостиную. Сообразив, что пегас имел ввиду, я бросился за ним. На противоположном конце коридора я заметил темную фигуру в плаще.
-Лови вора! – воскликнул я и бросился вперед, не заметив растяжки, установленной на полу и смастеренной явно для меня. Мало того, что я запнулся и расшиб себе нос, так еще и дыму сработавшая ловушка напустила столько, что протяни копыто – и не увидишь ничего. Откашливаясь и отплевываясь, я на ощупь пробрался в гостиную. Окно было открыто, а в комнате, как не трудно догадаться, никого не было, только камин, два кресла и диван. Записи пропали.