Для полета нужно четверо

Пролог

За окном барабанил дождь. В небольшом, уютном помещении в ряды стояли столики. За ними сидели дети. Они слушали его рассказ внимательно. Во всех глядящих на него разноцветных глазах пылал огонек интереса.

Вдали ударил гром, мелькнул росчерк молнии.

Сегодня он отвлекся от обычного хода урока. Он решил поведать им историю о своем прошлом. Как бы все они могли жить, не случись когда-то это приключение.

Ненадолго прервав рассказ, учитель подошел к массивному окну. По нему стекали, оставляя следы, дождевые капли. Он выглянул наружу. Детские головки с интересом повторили движение головы наставника.

Они смотрели на ночное небо. Кое-где оно было затянуто грозовыми тучами. Да, в этом мире все гораздо сложнее. На редких чистых участках неба горели звезды. Они словно плавали в огромной, бирюзовой туманности, протекающей сквозь весь небосклон. Рядом со звездами висели три луны, одна из которых была безмолвным напоминанием им всем. Напоминанием, что ошибки всегда можно исправить. Что никогда нельзя терять надежду. Что дружба способна на невозможное.

Смотря на звездный ковер, он все дальше погружался в воспоминания.

В воздух вздернулась детская рука. Зеленые глазки вопросительно посмотрели на учителя.

– Ты хотел спросить Рэйди?

– Скажите, что было после того, как они встретились?

– О, имей терпение Рэй. Я обязательно дойду и до этого момента.

Следующим вверх поднялось синее копыто. На него смотрели глаза с красной радужкой.

– Они ведь подружились? Правда, правда, подружились?

– А как ты сам думаешь, Хэсти?

Ученик приподнялся со скамьи. Он гордо расправил свои крылья, имеющий синий оттенок.

– А разве могло быть по-другому?

Педагог задумался. Могло ли быть иначе? Вероятно. Но что толку гадать о прошлом? Нужно жить настоящим. Теперь обе цивилизации жили в одном мире, стараясь не повторять ошибок своих предков.

– Слушай рассказ внимательно, дружок, – он подошел к маленькому пегасу и ласково потрепал его гриву. Она приятно пощекотала пальцы. Его ученик был настоящим чудом. Все они были чудом. Прекрасным подарком их заблудшим душам, утратившим свет доброты. Но эти существа смогли раскрыть их сердца. Сумели показать им, для чего они живут. Это никогда не будет забыто. Человек продолжил свой рассказ.

Глава 1. Смотри под копыта

"Когда-нибудь они смогут жить как мы. Дышать чистым воздухом. Однажды для них будет греть солнце

и светить луна" — неизвестный летописец.

Над Кантерлотом стоял знойный летний день. Теплое полуденное светило посылало свои яркие лучи, освещая величественный город в горах. Отражаясь от массивных шпилей королевского дворца, солнце играло мириадами солнечных зайчиков на крышах домов. Просторные улочки города были заполнены неспешно шагающими по ним жителями. Многие прогуливались парочками или целыми компаниями, но среди них были и одинокие путники. Все они наслаждались очередным прекрасным днем.

Обитателями этого лучезарного города являлись пони: как обычные земные, так и единороги. А если задрать голову вверх, в бескрайнее и удивительно чистое в этот день небо, можно увидеть парочку пролетающих мимо крылатых созданий. То были пегасы. Их в Кантерлоте меньше всего, этот гордый и свободолюбивый народ предпочитал селиться в огромном городе на небесах, Клаудсдейле.

Больше всего на фоне города выделялся королевский дворец. Там обитали две принцессы-сестры: Селестия – мудрая правительница, поднимающая огненное светило утром и опускающая его вечером и Луна – покровительница ночи, управляющая движением луны на ночном небосводе. Весь народ Эквестрии – так называлась страна, которой правили сестры, очень любил и уважал своих правительниц. Ведь правили они разумно и справедливо, неся гармонию всем своим подопечным.

За погодой следили пегасы, имеющие неограниченный доступ к небу. Задачей крылатых была очистка его от облаков. А если требовалось полить урожай, пегасы пригоняли дождевые тучи. Звонкий дождь орошал угодья, и у работников всегда был хороший сбор.

Возле Кантерлота падал водопад. Если прислушаться, то его журчание можно было услышать с центра города. Дул прохладный горный ветерок, слегка вороша листья на деревьях у подножия городских стен.

Вход в столицу закрывали массивные, арочного вида ворота, служащие также и мостом через речку окружающую город. Сегодня они были открыты, тут всегда приветливы к гостям. Через ворота проезжало множество путешественников. Самые крепкие из них тащили повозки с пряностями, сладостями и прочими продуктами массового потребления. Несколько единорогов прошествовали в город занятые активным разговором. За их спиной парили, охваченные левитационным полем музыкальные инструменты. Кларнет, охваченный желтым сиянием, огромная туба, парящая в красном свечении, и даже лира, ее обволакивала зеленоватая аура. Сегодня в городе собирался концерт.

Как только компания исчезла внутри, из ворот выехала пустая повозка, запряженная земным пони черной масти. На секунду остановившись, он повернулся к воротам. Его губы зашевелились: он с кем-то разговаривал. Наконец завершив беседу, он поцокал дальше по откидному мосту.

Робуст, так его называли, был простым трудягой из рабочей семьи. И откровенно говоря, терпеть не мог интеллигенцию. Нет, бывало и среди них попадались достойные и честные личности. Но в большинстве своем… Они только и думали о моде и положении в обществе, смотря свысока на простых работяг вроде него. Это был самовлюбленный слой общества.

Робуст любил свою работу. Кому-нибудь это возможно казалось странным. Разве может понравиться бегать по промозглым, полутемным шахтам сгружая драгоценные камни в повозку? И таскать их в город раз за разом. Но Робуста это не смущало, как только он получил свою метку – наполненную кристаллами тележку, сейчас красующуюся на его боках, он был рад и гордился этим. Ведь его отец ювелир, а мать рудокоп и теперь он мог принимать участие в семейном деле!

Погрузившись в воспоминания своего детства, жеребец и не заметил, как дорога под его копытами сменилась. С вымощенной булыжниками аллеи замка, она превратилась в узкую, протоптанную тропинку. Это был путь к шахте и Робуст знал его наизусть. Еще в раннем детстве он бегал сюда, со страхом заглядывая в шахту. Маленький жеребенок представлял притаившихся там опасных и кровожадных монстров, которых ему непременно было предначертано победить. Когда он стал постарше, то прибегал сюда с компанией приятелей, и они целый день играли в прятки. Друзья прятались друг от друга, а иногда, от тех самых кровожадных чудовищ, вроде драконов. Как они считали: драконов драгоценностями не корми, а дай сожрать свежей жеребятинки.

Бывало что взрослые бранились на них, вдруг потеряются где-то в проходах или не приведи Селестия – обвал. А работники шахты часто выставляли их, чтоб не путались под копытами. Но ведь они были жеребятами, что с них взять?

Вот уже виднеется вход – небольшая пещерка, уводящая осмелившегося ступить внутрь путника вниз, в холодную темноту, навстречу сияющим драгоценным камням всех мыслимых и немыслимых цветов. Тропинка кончилась, и дальше Робуст пошел по земле. Трава доставала ему почти до середины ноги и приятно щекотала копыта. Яркое солнце грело его шкурку, а ветерок дул прямо в лицо, донося запахи где-то неподалеку располагающийся сосновой рощи. Он старался запомнить эти ощущения, зная, что ближайшее время ему придётся ходить по сырой земле и камню, где свет источают лишь светильники, которые совсем не греют, да холодные кристаллы. Впрочем, и в этом был свой неповторимый шарм…

---

«Тук-тук», «звяк-звяк» – эхом раздавался звон от ударов металла по камню. На стенах длинного, уходящего вниз туннеля висели фонари, внутри которых десятки светлячков мельтешили, живя своей жизнью. Воздух тут был затхлый, повсюду пахло сырой землей. В холодном полумраке шахты с трудом можно было разглядеть десятки работников.

Большая часть единорогов держала в своем левитационном поле кирку, ударяя ею очередной камень. Меньшая часть сновала туда-сюда с прижатым к земле светящимся рогом – они искали новые драгоценные камни. Вот пони красного цвета остановилась, поднесла искрящийся ослепительным рубиновым сиянием рог к земле, затем махнув копытом двум стоящим неподалеку единорогам. Подбежав к ней, они принялись усердно работать кирками в указанном месте, пока наконец из-земли не показался ярко-синий сапфир. Искательница кивнула и потрусила дальше. Вдоль прохода были проложены рельсы, на которых стояли скрепленные друг с другом вагонетки. Некоторые из-них были полны драгоценных камней, и излучали слабое мерцание. Другие были пусты – их еще только предстояло заполнить. Несколько запряженных в повозки земных пони занимались сгрузкой камней с вагонеток. Каждый знал свое дело и работал с усердием. Ну, почти каждый.

В конце туннеля, у дверей подъемника ведущего на нижний уровень стоял единорог огненно-рыжего окраса. Взгляд его изумрудных очей сейчас был направлен на два приближающихся к нему силуэта. Синего и бирюзового окраса кобылки как раз подходили к лифту. Он должен перевезти их на нужный уровень. На лице единорога играла хитрая ухмылка.

– Добрый день дамы, – произнес жеребец приторно сладким тоном. – Желаете прокатиться на лифте? – добавил он, метнув на них томный взгляд.

Одна из них хмыкнула и промолчала.

– О, конечно, конечно, я никогда еще не каталась на лифте, – бирюзовая чуть не прыгала от счастья.

– Это мы сейчас устроим дорогая, – молвил он, подмигивая, – Кстати, я – Флэйм Имеральд, но можешь звать меня просто Флэй.

– Ох, Флэй какое прекрасное и….. – не успела она закончить, как ее спутница, стоящая большую часть разговора время с копытом у лица оборвала беседу:

– Во имя сестер, Агата, ну кто вообще на такое ведется! – ее голос звучал настойчиво.

Флэйм состроил невинную мину и почесал копытом гриву.

– Вот что, Флэйм Имеральд, – обратилась к жеребцу синяя, – открывай двери и немедля вези нас вниз.

– Что, даже не составите мне компанию сегодня вечером? Я планирую отправиться в … – единорог не успел договорить. Ему подарили ему взгляд, что он запнулся на полуслове и смолк.

– Ну конечно, прошу вас, – произнес он, магией открывая ворота лифта и приглашающим жестом указывая внутрь.

Агата посмотрела умоляюще на свою подругу, но та и ухом не повела, заходя в лифт.

Вздохнув, она последовала за ней. Двери за ними закрылись, и сияние магии обволакивающее вход погасло. Флэйм внимательно посмотрел в серебристые глаза Агаты и снова подмигнул ей. Ее спутница фыркнула и покачала головой. Рог Флэйма засветился изумрудным сиянием, и лифт тронулся с места, отправляясь на нижний уровень шахты.

Послышался звонкий «Цок!» – единорог с досады пристукнул копытом. «И почему в этом городе дамы такие неприступные?! Горделивые аристократки…» – он фыркнул. В небольших городках, через которые он проезжал по пути сюда, все обстояло куда лучше. А уж в его родном краю... О, случалось и такое, что поклонницы вызывали друг друга на состязания, за право проводить с ним время.

Подумав, Флэйм схватил магией зеркало. Охваченное малахитовым пламенем, оно выплыло из его седельной сумки. Он поднес копыто к своей изумрудной гриве, слегка пригладив сие великолепие. Прическа была уложена буквально вчера лучшими стилистами. «Нет, с этими столичными леди явно что-то не так» – твердо решил для себя Флэйм.

Подняв голову, он заприметил черного земного пони, тащившего за собой пустую повозку. Ей предстояло быть заполненной драгоценными камнями, а затем и отвезенной в Кантерлот. Там, на своих шеях и платьях, их будут носить высокомерные аристократки. Возможно некоторые из камней, пройдя обработку, даже попадут в замок к принцессам. Они станут отличным украшением на их царских нарядах. Возможно, вскоре и он сможет узреть сестер воочию.

Флэйм, закончив инженерную академию в своем городке, вынужден был покинуть родные просторы. Он всегда хотел работать инженером при дворе, мечтая стать знаменитым изобретателем. Единорог очень любил создавать всякие замысловатые штуковины. У него даже было несколько личных наработок. Кроме того, Флэйм почти в совершенстве знал устройство всех существующих механизмов. «Будущее Эквестрии в их развитии» – считал он.

---

Руби Шайн понуро плелась по узким проходам шахты. Уже довольно давно она не слышала ничего, кроме звуков где-то изредка капающей воды. А это означало только одно – она заблудилась.

«Хлюп-хлюп». Это уже начинало порядком раздражать.

Вокруг не было ни огонька, лишь ее ярко сверкающий рог освещал окрестности, придавая им кроваво-красный оттенок.

Руби остановилась и протяжно вздохнула. Зубами она стащила со спины седельные сумки. Бросив их на землю, она уселась сверху. Ну не пристало же приличной даме сидеть на сырой земле? В таком положении она и принялась размышлять.

«Ах, если бы не отец я бы сейчас бродила по большим магазинам Кантерлота, подбирая новое платье. Или нежилась в теплой сауне, поедая вкусный ромашковый сэндвич».

На эти мысли ее желудок ответил бурчанием. Она вспомнила, что ничего не ела еще с самого утра. Но в пределах видимости ничего съестного не наблюдалось. А немного дальше, там где свет от ее рога будто поглощала сама тьма… Руби на мгновение стало жутко. А вдруг ее никто не найдет? Что если она будет бродить по этим шахтам вечно, пока не умрет от голода или холода? Или от чего похуже. Единорожка попробовала кричать, но все мольбы о помощи лишь потонули в окружавшей ее гнетущей тишине.

Руби была из благородной семьи и любила проводить время в обществе аристократии, постоянно заводя новые знакомства. Благо Кантерлот, будучи столицей, предлагал интеллигенции множество способов развлечься. Концерты, балы, авиа-шоу пегасов под открытым небом – и это лишь малая часть мероприятий на которых бывала Руби.

Она росла под строгим присмотром отца. Несмотря на благородное происхождение, отец был работящим пони и считал, что благородное имя еще требуется заслужить. «Недостаточно лишь родиться в богатой семье, чтобы по праву считаться благородной леди» – частенько любил поговаривать он. Особенно, когда Руби приходила с очередного празднества и отказывалась помогать ему в работе, не желая марать копыта. Поначалу отец спускал юной единорожке с копыт ее фанатичную увлеченность высшим светом. Но когда маленькая Руби выросла и наконец получила свою метку – ослепительно блистающий рубин, у них состоялся серьезный разговор.

В результате разъяснительной беседы, Руби и была отправлена сюда – «Поучиться у простых рабочих пони уму-разуму». Она работала под присмотром одного из отцовских приятелей. Ее задачей был поиск драгоценных камней с помощью магии. И с этим поручением она справлялась неплохо.

Однако сама Руби полагала, что красующийся на ее боках сверкающий рубин значит не что иное, как предназначение стать одной из самых знаменитых пони. Затем освещать яркой звездой известности Кантерлот. Да что там, всю Эквестрию!

Именно осознание этого толкнуло ее на такой бездумный шаг – спрятаться в шахте. Ведь тогда о пропаже непременно узнает отец. Переживая за жизнь дочери, он обязательно пошлет за ней спасательный отряд. Тут-то она и найдется и ее вернут домой. Тогда она сможет продолжать свой путь на вершину славы. А не гнить, в гадких и вонючих катакомбах.

И вот она здесь. В грязных проходах подземелий, без малейшего представления о местоположении выхода. Все ее бывшими радужными фантазии вмиг растворились в суровой реальности окружавшей ее глухой темноты. Ей отчаянно захотелось снова услышать мерный стук кирок по камню, ужасно раздражавший ее ранее. Она опустила голову на копыта и дала волю эмоциям, тихо всхлипывая. Рубиновое свечение ее рога резко потускнело вместе с надеждой.

Вдруг, опущенные ушки единорожки вздернулись наверх, прислушиваясь. Руби услышала невнятный звук. Она поднялась. В надежде найти источник шума совершила несколько поворотов вокруг своей оси. Еле слышное гудение, казалось, шло отовсюду: будто сами стены шахты излучали его. На миг ей показалось, что гудение издают сотни маленьких, мерзких насекомых шебуршащих под землей. Она чуть было не поддалась панике, но сумела совладать со страхом.

Руби достала из седельной сумки баклагу с водой, и немного отпила: ее скудный запас следовало экономить. Затем магией водрузив свою почти пустую поклажу на спину, она продолжила свой путь. Возможно, у нее был шанс найти выход, идя прямо и не сворачивая.

---

Робуст заканчивал сгружать очередную вагонетку, в почти полную камнями повозку, как услышал крик. Он был далекий и еле слышный. Голос отчетливо просил о помощи.

«Помогите!» – судя по всему, звала кобылка.

Он не привык тратить время на раздумья. Мигом отпрягшись от повозки он бросился на помощь. Робуст не знал карты этого уровня шахты. Ему пришлось ориентироваться лишь по гласу незнакомой пони, столь отчаянно взывающей о помощи. Вот и первая развилка, с правого туннеля отчетливо доноситься: «Кто-нибудь! Мне не выбраться…», и он галопом мчится туда. Еще несколько поворотов и крик несчастной пропал. Робуст с ужасом осознал, что теперь в беде не только она. Ему не удалось запомнить путь обратно, слишком много было развилок. По крайней мере, выход из ситуации был только один. Вперед, в темноту. Робуст зубами прихватил со стен шахты один из висевших там светильников. Светлячки внутри него обеспокоенно зашевелились.

Свет от фонаря освещал путь лишь на длину выставленного копыта. К сожалению, у него не было иных вариантов. Молящая о помощи пони могла быть в серьезной беде. А теперь, когда она замолчала… «Лишь бы не произошло ничего непоправимого» – думал Робуст.

Он не помнил, сколько он брел по беспроглядным от тьмы проходам. Может десять минут или около получаса, пока вновь не услышал звучащий из глубины шахты крик. Он ускорился, вдалеке заметив стену – тупик. Стена была освещена рубиновым сиянием, шедшим откуда-то снизу. Перейдя на шаг, он осторожно начал приближаться. В этот самый момент послышался испуганный голосок:

– Эй, есть тут кто?

Робуст вздрогнул от неожиданности и отпрянул на шаг назад, когда вдруг понял: там внизу и находиться та, что звала на помощь раннее. Подойдя к проему, он заглянул внутрь:

– Ну, ты собираешься меня спасать? – нагло спрашивала рубинового цвета единорожка, вся измазанная в грязи. Тем не менее, взгляд маленькой пони был самоуверенным. Хоть она и находилась ниже, у Робуста возникло чувство, что на него смотрят свысока.

– А зачем я по твоему здесь? – он подмигнул ей, опускаясь на задние копыта. Протягивая ей переднее, он воспрял духом: судя по всему пострадавшая была в норме. Во всяком случае, видимых повреждений от падения не заметно. Сейчас он ее вытащит, а она воспользуется магией, дабы найти выход.

Однако, у госпожи судьбы были другие планы на их счет. Как не пыталась единорожка дотянуться, копыто спасателя оставалось недосягаемым.

«Слишком большая высота» – вздохнул про себя Робуст. Вслух он говорить этого не стал. Еще не хватало перепугать практически беспомощную кобылку.

– А ты можешь использовать магию, чтоб левитировать себя наружу? – его вдруг осенило.

Оскорбленная пони посмотрела на него с удручающей укоризной. Он сразу понял, какую глупость сморозил. Если бы она могла, не сидела бы тут, в грязи.

Похоже, оставался лишь один выход.

– Подожди тут, я сейчас мигом сбегаю за веревкой и вытащу тебя, – немного приврал Робуст. Уже заблудившийся, он догадывался – мигом не получится. Но надеялся, что найдет нужный путь как можно скорее.

Он поскорее отвел глаза от кобылки. И надеясь, что она не заметила в них беспокойство, галопом рванул обратно.

У него онемела левая задняя нога, и он потерял равновесие. Земля начала уходить из-под ног. Робуст успел оглянуться, краем глаза заметив рубиновое сияние. Оно обхватывало его ногу!

– Нет, не оставляй меня тут однууу, – услышал он, уже будучи в воздухе. Робуст зажмурился, ожидая удара о землю.

---

Заканчивался рабочий день, все постепенно разбредались по домам. Снаряжение оставалось лежать в шахте, ожидая своих хозяев до следующего дня. Несколько полупустых вагонеток излучали мягкое свечение: в них искрились разными цветами самоцветы самых разномастных видов.

Флэйм наблюдал как темно-коричневый единорог, снимает свою каску со встроенным налобным фонарем. Положив ее в железный шкафчик – к остальным, усталый работник направился к выходу. Единорог исчез в алых лучах заката, на прощание помахав Флэйму. Он махнул копытом в ответ, вздыхая. Ему еще предстояло немного поработать.

Одной из его обязанностей была проверка порученных ему уровней шахт, на предмет неполадок оборудования. Начиная от вагонеток и рельсовых путей, заканчивая лифтами. Особенно часто ему приходилось смазывать лифтовые механизмы.

Флэйм, открыл двери лифта перед ним, забираясь внутрь. Механизмы этого совсем недавно смазаны, так что работать он должен хорошо. Его рог охватило изумрудное сияние. Лифт тронулся с места. Вот перед глазами промелькнул второй уровень, затем третий и наконец, четвертый – тут и его остановка. Лифт стал на месте, и единорог отворил двери. Он достал из своих седельных сумок листок бумаги – нарисованная карта, необходимая дабы не затеряться в запутанных проходах шахты. Перед ним открылось пространство рудника. На рельсах стояло несколько пустых вагонеток. Работа началась, или вернее, продолжалась.

– Тпру, а это еще что? – произнес Флэйм. У него была привычка проговаривать мысли вслух. Он был уверен – это помогает размышлять. В самом углу уровня стояла почти полностью забитая тележка с самоцветами. Хозяина тележки и след простыл.

Единорог подхватил из сумки большую лупу и рысью подбежал к тележке. Он принялся изучать пространство перед ней. Пару раз приблизив и отдалив лупу, Флэйм увидел следы ведущие вглубь шахты. Но постойте! А как же знак – «Вход воспрещен. Опасно для жизни!», висящий прямо возле прохода, куда забрел обладатель следов?

Вообще удивительно, что никто еще не поднял тревогу, увидев брошенную телегу. Наиболее вероятным Флэйму показался вариант, что жеребец отправился в путь по опасному проходу совсем недавно. День уже подходил к концу, и большинство работников принялись собираться по домам. Вполне возможно, что пропажу сотрудника не успели заметить. Особенно если учитывать, что четвертый уровень часто был пустующим: его редко использовали.

– Вот все приходиться делать самому, – недовольно проворчал Флэйм, с помощью магии приближая карту поближе к глазам, пускаясь в погоню за нарушителем.

Спустя несколько минут карта стала бесполезной. Он достал из седельных сумок карандаш, и принялся за ее дополнение. Тут было множество проходов. Он принюхался. Воздух тут еще более затхлый, чем прежде. Наконец, рисуя очередную кривую линию – так единорог обозначал следующий поворот, его уши почуяли некий звук. Нечто похожее на жужжание или шипение.

– Ну и откуда ты идешь? – спросил у звука Флэйм. Тот, конечно, решил не отвечать.

Пришлось полагаться на слух. У любого шума должен быть источник, и он обязан его найти!

Вдалеке завиднелся тупик. Судя по всему, шум шел снизу. Он сбавил шаг, после каждого перемещения копыт следя за полом.

– Вот оно! – воскликнул единорог, увидев прямо перед собой дыру, глубиной метра три-четыре. Внутри была насыпана земля, и источник загадочного звука находился именно там.

Прыгать вовнутрь не хотелось, так и сломать можно чего-нибудь. Флэйм решил прибегнуть к заклинанию левитации. Магически он был довольно силен и неплохо подкован. А куда современному инженеру без этого? Но левитацию себя любимого он не практиковал уже давно. Это отнимало массу сил. Но ничего не поделаешь, лучше без сил, чем со сломанной ногой.

Тело Флэйма обхватило собственное изумрудное свечение. Его копыта начали медленно отрываться от пола. Вот он уже и парит, сантиметрах в пяти над земляным покровом рудника. Со лба начинал капать пот. Единорог, не медля, переместил свое тело над проемом, пытаясь медленно опускаться. Когда до пола оставалось около метра, силы окончательно покинули него. Его магия исчезла. Пошевелив в воздухе копытами, но так и не найдя опоры, Флэйм грохнулся прямо на круп. Не, ну а чего он хотел то. Он же не пегас какой, в воздухе парить без магии не может.

Судя по всему дело должно обойтись всего-навсего парой синяков. Ему повезло. Он уже поднимался на ноги когда послышался ужасающий грохот. Задрать голову наверх, он увидел стремительно приближающуюся к нему землю. Обвал!

«А вот и не повезло», – возникла мимолетная мысль. В последний момент он отскочил в сторону, чудом избежав погребения под землей. На место где он стоял мгновением раннее обрушился целый ворох грязного, смердящего, слегка влажного подземного грунта. Путь назад был отрезан.

Глава 2. Внутри

"До чего же тут холодно. Темно, а стены будто давят. Мне страшно, я хочу обратно домой, пожалуйста..." – дневник безымянной кобылки.

Рубиновая пони оказалась погребенная под свалившейся на нее черной тушей.

– Ох, – она простонала, с трудом выкарабкиваясь из-под горе спасателя. Все тело зудело от крепкого удара. С трудом поднявшись на четыре копыта, она благородным жестом убрала со лба измазанную в грязи гриву. Прическа была безнадежно испорчена, Руби возмущена до предела.

– Ты! Посмотри, что ты сделал с моей прекрасной прической, – молвила она, копытом потирая ушибленный бок.

Робуст лежал на холодной земле и переводил дух. Еще бы несколько миллиметров и рог этой надменной леди вонзился бы в самую важную часть его тела. А она говорит о какой-то там прическе? Судя по всему, ему имело несчастье повстречаться с одной из знатных дам. Только вот что она делала в шахте? Еще и в невесть каких ее глубинах. Так или иначе, Робуст не стал отвечать на заданный вопрос. Он встал с земли и принялся отряхиваться от грязи.

– Ты что оглох? Аа, что ты делаешь?! – раздраженно вскрикнула дама, когда комья грязи с его шкуры полетели в ее сторону.

– Стряхиваю с себя грязь, если ты не заметила, – он спокойно ответил, изучая место, где оказался. Судя по всему – это не привычная для него шахта. Да и шахтой это можно назвать лишь с большой натяжкой. В поле зрения находился длинный коридор освещенный светом алых ламп, еле слышно издававших то ли жужжание, то ли шипение. Робуст подошел к одной, прикоснувшись ней копытом. Поверхность лампы была гладкая и странным образом испускала тепло. Подробно присмотревшись, жеребец не заметил внутри лампы светлячков, обычно водивших там свои хороводы.

– Я благородного происхождения, и ты обязан обращаться ко мне на Вы! – не замедлила напомнить о себе высокомерная единорожка.

– Это заметно, – тихо проворчал Робуст.

– Эй, что ты там себе под нос бормочешь?

– Говорю, Робуст меня звать. А Вас как величать, благородная леди? – ехидно произнес земной пони.

– Руби Шайн, — ответствовала единорожка.

– Из-за тебя мы теперь останемся тут навечно, – прохныкала она, задирая голову наверх.

На высоте нескольких метров там находился выход. Казалось такой близкий и такой недосягаемый одновременно. Ах, если бы она владела навыками телепортации. Или хотя бы умела поднимать себя в воздух.

– Из-за меня? – голос был возмущенный. – Между прочим, не я подвернул себе копыто, идя за спасательным снаряжением. «Чтобы еще раз я бросился спасать надменных дам? Нет уж спасение аристократа – дело копыт самого аристократа» – твердо решил Робуст.

Он вспомнил, что запасов пищи в его седельных сумках едва хватило бы даже на сутки. Игнорируя дальнейшие возгласы единорожки, он отправился в путь по коридору. Руби, картинно вздохнув, последовала за ним. Вытянутый в длину, коридор был узкий в ширину. Два пони с трудом смогли бы разойтись в таком. Он заканчивался высокой металлической дверью, перед которой в задумчивости остановились оба путника.

Робуст толкнул дверь передним копытом. Та решила не сдаваться, ответив им лишь глухим отзвуком.

– Ну чего стоишь словно статуя? – грубовато спросил единорожку Робуст. – Помогай, если не хочешь остаться тут навечно.

Руби поняла, что спорить с этим типом бессмысленно. Тем более он был единственной надеждой на спасение. Теперь они навалились на дверь вместе. Коварная дверь продолжала молча взирать на них, не сдвинувшись ни на дюйм. Руби осела на пол, показательно вытирая пот со лба.

Внезапно с потолка на нее упал поток ослепительно желтого света.

– ИДЕНТИФИКАЦИЯ – прозвучал громкий глас, эхом отражаясь от металлических стен и заполняя собой все пространство.

Этот голос… У Руби полезли глаза на рог. Он мог принадлежать только одной пони – принцессе Селестии! Робуст лишь немножко вздрогнув от неожиданности, принялся осматривать видимый ему участок. Он не нашел никого, кто мог бы произнести столь громогласную фразу.

Тем временем, на Руби было жалко смотреть. Она вся вжалась в комочек, дрожа от страха. Робусту тоже было не по себе, но он держался. Этот голос Робуст слышал всего несколько раз, на общественных мероприятиях в Кантерлоте. Правда, тогда он был более мягким, не отдавая холодным металлическим оттенком. Но спутать его было невозможно, голос мог принадлежать лишь солнечной принцессе.

Поток слепящего света падающий на Руби сузился, превратившись в тонкий луч. Несколько раз он прошелся от самых кончиков копыт, до верхушки ее черной, с серебряными вкраплениями гривы. Когда луч в очередной раз осветил часть ее красной шерстки, Робуст заметил, что та мерцает. Будто кроваво-красный рубин в лучах восходящего солнца. Невольно завороженный этим зрелищем, земной пони не успел даже моргнуть, как луч перепрыгнул на него и снова превратился в густой поток цвета золота.

Он зажмурился. Но падать на пол и закрывать уши, как сделала Руби не стал. Стойко перенося несколько секунд неудобства, он даже не шевелился. Золотой луч исчез. Робуст открыл глаза и обнаружил рубиновую пони. Она стояла напротив него с квадратными глазами. Ее рот был слегка разинут.

Сверху зазвучала незнакомая музыка. Он никогда не слышал ничего подобного. Подняв голову вверх, и надеясь опознать источник звука, он увидел загоревшийся зеленым символ. Значение знака осталось загадкой. В следующее мгновение дверь с жутким скрипом начала отворяться.

– Что это б-б-ыло? – заикаясь и безуспешно пытаясь заглушить страшный шум, прошептала Руби.

Он лишь помотал головой и напрягся. Наверняка за дверью находятся пони, толкающие ее. Возможно даже единорог. И их намерения были загадкой.

Посудите сами, какой дружелюбный пони будет закрываться от мира глубоко под землей, еще и за огромной железной дверью? Так что в добрых помыслах здешних жителей он весьма сомневался.

Дверь открылась почти наполовину, оказавшись двойной – ее створки отъезжали наружу.

Робуст приблизился к образовывающемуся проему, закрывая собой свою спутницу. Хоть и благодаря ней он теперь тут, внизу, но ощущал некую ответственность за ее жизнь. Чувствовал, что должен вывести ее отсюда целой и невредимой. Видимо причина крылась в его моральных устоях. Их он обязательно пересмотрит, когда они выберутся отсюда. В особенности, добавит исключение насчет спасения высокомерных пони.

В отверстие уже стало видно пространство за дверью: похожий металлический пол, уходящий в темноту коридор. И ни одного признака разумных существ. Кто же построил это место? Грифоны, славившиеся своим бойким характером, способным тягаться лишь с пегасами? А может алмазные псы? Эти огромные разумные существа, жили под землей и были охочи до драгоценностей. Но Робуст не припоминал, чтоб они возводили хитрые сооружения. Псы лишь прорывали своими мощными когтями ходы под землей, стараясь оставаться в тени, и наслаждаясь своей недосягаемостью.

Впрочем, сейчас Робуст целиком сосредоточился на открывающемся проеме. Он готовился первым испытать гостеприимство здешних хозяев. Дверь в последний раз скрипнула и замерла. Вокруг воцарилась гнетущая тишина. И пустота. Робуст недоверчиво подался вперед и осмотрел пространство за дверью. На стенах, через равные промежутки висели те же светильники, испускающие уютный желтоватый свет. Но уюта их свечение нисколько не добавляло. Перед путниками предстал невероятно длинный коридор. Невозможно было рассмотреть его конец – он тонул во тьме. Вдоль него, с обеих сторон, располагались закрытые двери. На них висели небольшие квадратные приспособления. Их предназначение было тайной для Робуста. Убедившись что опасности не предвидится, по крайней мере в ближайшие секунды, он повернулся к Руби.

– Все, можешь отмирать, – он хмыкнул. Та стояла, похожая на каменное изваяние.

– И что все это значит?

Робуст в очередной раз мотнул головой:

– Я не знаю. Но знаю, что мы должны идти туда, – он махнул копытом вглубь коридора.

– Назад нам путь заказан. Если конечно ты не владеешь заклинанием левитации, – добавил он, заметив расширившиеся янтарные зрачки кобылки.

– Не владеею, – протянула она в ответ слабым от пережитого стресса голосом.

– Тогда не будем терять времени, – Робуст рывком поднял ее на ноги. Для крепкого жеребца, всю жизнь протаскавшего тележки с камнями она казалась не тяжелее пушинки.

Руби отпрянула назад, принявшись неистово отряхивать свою шерстку в месте где ее коснулся Робуст.

– Помочь почесать?

– Ты! Не смей прикасаться своими грязными копытами к моей прекрасной шерстке! – брезгливо ответила та.

Робуст молча перешагнул через железный порог в уверенности что она последует за ним. И действительно, спустя несколько секунд, к одинокому, тяжелому цокоту копыт добавился еще один – элегантный и неспешный.

«Святая Селестия, эта дама даже ходит высокомерно!» – подумал он с раздражением.

«Бам!» – разрезал тишину громкий звук. Путников обдало мощным порывом воздуха. Робуст, уже разворачиваясь на звук, знал что произошло. Да, так и есть – дверь захлопнулась. Руби стояла вплотную к ней, левая задняя нога была прислонена к холодному металлу. Он вдруг понял, еще секунду и его спутница осталась бы без ноги. «Бум» – раздался глухой звук падающего тела, когда рубиновая спутница поняла то же самое.

---

Проклятый фонарь никак не хотел поддаваться. Флэйм уже довольно долго пытался понять, каким образом светильник крепится к стене. Никогда раньше он не видел подобного. Это одновременно как раздражало, так и увлекало. Ну как он – Флэйм Имеральд, талантливый инженер может не понимать работу простенького фонарика? И что, если внутри нет светлячков. Может это магия? Он еще раз напрягся. Изумрудное мерцание, в очередной раз обволокло фонарь.

«Пш!» – окружающее его рог магическое сияние несколько раз мигнуло, пока не погасло вовсе.

– Ах, ты ж … Больно! – он вскрикнул, хватаясь за рог. Видимо хозяева поставили защиту. Следовательно, пока он не найдет контр заклинание, ему ничего не сделать с треклятой лампой.

– А, к Дискорду! – был послан фонарь к духу хаоса.

Смирившись с временной невозможностью познать неизвестную технологию, единорог продолжил путь по железному туннелю. Удары копыт по металлу отдавались нескончаемым эхом.

Если бы хозяева были неподалеку, они бы давно сбежались на шум. Значит тут все заброшено. Он заметил множественные пятна ржавчины на металлическом полу. У него появилась догадка – все это отстроили много лет назад. Возможно даже до постройки шахты.

В размышлениях он подошел ко входу. Или выходу? Сейчас это не имело значения: злополучная дверь не желала открываться. Она будто говорила ему – «Не пройти тебе дальше. Никогда не узнать моих секретов».

– Ага, сейчас, – фыркнул Флэйм. Ему с головой было достаточно отказавшейся поддаваться лампы. Уж с дверью он точно разберется. Единорог собирался использовать магию, когда слепящий свет ударил ему прямо в глаза, заставив утратить ориентацию.

– ИДЕНТИФИКАЦИЯ, — услышал он слабо знакомый голос.

Глас, казалось, звучал со всех углов помещения. Он зажмурился, вдруг вспоминая, кому принадлежит голос. Принцесса Селестия! Но что она может делать под землей, в этом, по меньшей мере, странном месте? Флэйм почуял, что влез не в свое дело. Конечно, он и раньше вытворял подобное. Его любопытство всегда брало верх над осторожностью. Но тогда он отделывался легкими шлепками от отца и выговорами в школе. Лишь однажды его чуть не отчислили из академии. А что? Всего-то решил испытать свое новое изобретение – магический телепорт. Он позволял любому желающему мгновенно перенестись на небольшое расстояние. Со временем он планировал это расстояние увеличивать, в будущем построив плотную сеть телепортов. Его поймали, когда он отправлял очередную студентку домой, прямо с занятий. Ту кобылку он помнил как сейчас: очень красивая, слегка глуповатая земная пони. Юный изобретатель надеялся поразить ее своим аппаратом. Как впрочем, и других до нее. Наверняка те уже сидели по домам, восторженно обсуждая его за чашкой чая. Но тут в аудиторию ворвались несколько преподавателей с деканом и отменили все веселье. Как ему потом сказали – он подверг опасности всех испытуемых. Ха, тоже мне риск! Ну, существует мизерный шанс перенестись в нужное место лишь наполовину. Так подобного еще не случалось. Да и за такую возможность, на риск можно пойти. Но эти объяснения почему-то не убедили декана. В результате получено строгое предупреждение, и проект закрыт – до лучших времен. А времена так и не наступили.

Поток света прекратил слепить его, и перед глазами вновь воцарилась тьма. Он открыл их, морально готовясь к встрече с принцессой. Наверняка рассерженной, если судить по голосу. Флэйм начал придумывать оправдания. Солнечная принцесса не слыла жестокой: никто и никогда не видел ее в гневе. Единорог слегка поежился. Ему совсем не хотелось побывать первым.

Но Селестии здесь не оказалось. Тут не было вообще ни души. Тонкий луч скакал по его телу сверху донизу. «Наверняка еще один охранный механизм» – решил он, стараясь не двигаться. Вдруг его воспримут как угрозу?

Золотистый пучок света несколько раз скользнул по огненного цвета шерстке, наконец пропадая – словно его и не было. На миг единорог услышал ужасное противное гудение. Ему это не понравилось. Ко всему прочему он так и не смекнул, откуда оно идет. Но источник звуков был рядом – факт.

Флэйм пробежался глазами по прикрывающей ему путь двери, заметив в самом верху горящий красным символ.

– Все это, неспроста, – протянул единорог, принявшись анализировать сложившуюся ситуацию. По всему видно – тут знатная охрана от непрошеных гостей вроде него. Он никогда не видел таких охранных заклинаний. Пользовались ли ими вообще в Эквестрии? А этот знак, как его понимать?

– Придется искать другой путь, – пробормотал он задумчиво. Ему не хотелось связываться со столь сложными заклинаниями, попросту не зная чего от них ожидать. Если он найдет способ проникнуть внутрь иным способом, возможно, найдет много интересного. Отойдя от неприступной двери и дав ей обещание еще вернуться, Флэйм принялся более пристально изучать окружающую обстановку.

Он в очередной раз наклонил голову, изучая картинку на полу. Рисунок был полный непонятных завихрений. Тут его нос почуял поток свежего воздуха.

«Откуда под землей взяться свежему воздуху?» – он задумался, приближая свой нос практически вплотную к прохладному металлу пола.

– Наверняка это вентиляция! – радостно воскликнул единорог, – Очевидно, в любом здании должна быть вентиляция!

Он заметил решетку у самого пола, прижатую вплотную к стене. Она закрывала довольно широкий вентиляционный ход. Хоть и с трудом, но он смог бы туда пролезть.

Решетка, охваченная изумрудным сиянием, проплыла мимо единорога. Через секунду раздался громкий «звяк» – она ударилась о пол. Похоже, он нашел первую недоработку строителей. Тут его не встретило ни одно охранное заклинание. Хотя их логику можно понять. Какой идиот полезет в узкий, пыльный лаз, грозясь в нем заблудиться или того хуже – застрять? «Идиот, носящий имя Флэйм» – гордо подумал он.

– Ха! Проверим это место на прочность, – прокричал единорог, надеясь, что его услышат хозяева строения. Но ему ответило только эхо. Если они слышали крик, то предпочли молча наблюдать.

Хмыкнув, он принялся втискиваться в узкий проем. Сначала внутри пропал рог, потом голова и туловище. Наконец внутри вентиляции исчезли задние копыта. Решетка подлетела к проему, закупоривая выход. Теперь ничто не напоминало о том, что когда-то здесь побывал нахальный единорог-изобретатель.

---

Руби устало покачивалась на мягких морских волнах. Они нежно обволакивали ее тело, даря бесконечно блаженные ощущения. Неужели спустя долгие годы она снова здесь? Будучи еще крохотным жеребенком, они с отцом ездили в Филлидельфию, что стояла около моря. Тогда она первый раз увидела это зрелище – бескрайний синий ковер, отливающий золотом в лучах заката. Уже было поздно, и вода была довольно холодной. Поэтому ей не разрешили купаться. Однако она еще долго сидела на берегу, невольно завороженная этим зрелищем. Молодая кобылка наблюдала, как огромный пылающий диск прячется за синим, казалось живым ковром. А алые лучи, испускаемые уходящим солнцем, растворяются в морских глубинах.

Наутро, она зашла в воду. Отец учил ее плавать. Тогда она качалась на легких волнах, они приятно убаюкивали. Теплое копыто отца ласково потрепало ей гриву…

– Эй, ты живая еще? – произнес голос. Он звучал отовсюду. И это был не голос отца.

Руби открыла глаза. Она лежала на черной спине, покачивающейся в такт шагам. Ее несли. Не сразу сообразив, где находится, единорожка скатилась со спины Робуста и заверещала:

– Помогите!

– Ну чего кричишь? Я тащил тебя часа два, и это твоя благодарность? – хмыкнул Робуст, протягивая ей копыто:

– Давай поднимайся, пол холодный.

Она не стала брезгливо отдергивать копыто, хотя и очень хотелось. Металлическая поверхность пола и вправду ощутимо отдавала холодом. Кроме того он не бросил ее. Может быть, это что-то и значит. «Но он все еще грязный холоп» – подумала она, хватая копыто и поднимаясь на ноги.

Она осмотрелась. Они стояли в просторном помещении, имеющим округлую форму. Потолок был выполнен в форме купола и находился очень высоко. У нее, пробывшей последнее время в тесных шахтах, слегка закружилась голова. На стенах окружая путников, свисали фонари, но их света было недостаточно для освещения всего пространства. Они лишь немного разгоняли сумрак, навевая тоску. Горящие тусклым светом светильники озаряли стоящие в несколько рядов деревянные столы. Здесь их было около сотни. Возле каждого с обеих сторон стояло по скамье. Все убранство было сделано примерно под взрослый рост. Теперь практически не оставалось сомнений – тут некогда жили. Но сейчас все выглядело давно покинутым, о чем говорил толстый слой пыли, лежащий буквально повсюду.

Руби выдохнула, увидев облачко пара вышедшее из рта – тут заметно морозно. Силы постепенно начали покидать ее. Она с трудом смогла бы переставлять ноги. Ушки рубиновой пони опустились. Робуст заметил ее состояние.

– Думаю, нам нужен привал, – он стянул с себя сумки, принявшись исследовать их содержимое.

Похоже, вдалеке виднелась длинная стойка, наверное раньше это место было столовой. Мелькнувшая мысль о еде заставила ее желудок вновь взбунтоваться громким бурчанием. Робуст будто не заметил этого звука, продолжая невозмутимо копаться в сумках. Наконец наружу показались зажатые в зубах бутерброды. Внутри торчало немного ромашек.

Руби хотела идти в сторону стойки – искать еду, от прежних хозяев вполне могло остаться что-нибудь съестное. Однако не отважилась далеко отходить от своего спутника. Кто знает, что может приключиться с ней во мраке, глубоко под землей? Пришлось горько усмехнулась этой мысли – с ней уже нечто приключилось. Она села рядом с Робустом, Тот уже начал с завораживающим чавканьем поедать первый бутерброд.

«Ну и манеры», – подумала Руби. Прошло еще несколько томительных мгновений. В итоге она не выдержала:

– Ты делиться будешь? – изрекла царским тоном благородная леди, не спрашивая, но приказывая.

– Шаво? Фа не флыфу? – невозмутимо попытался ответить Робуст. Его рот до отказа был набит ромашками наполовину с пережеванным хлебом. Для большей ясности, он показал на свое черное ухо.

Руби надула щеки и замолчала. Все он слышал, лишь не желал выполнять ее указания. Но ведь она благородная леди! Такие как он должны ей прислуживать.

Однако наглецу было все равно. Робуст доедал первый бутерброд и собирался браться за второй. Судя по всему, этот был последним – пустая сумка ничком лежала на полу. Вдруг он услышал:

– Не мог ты поделиться со мной? Я умираю с голоду… — обреченно молвила Руби.

Протягивая ей оставшийся бутерброд, Робуст ухмыльнулся про себя – так и учат этих горделивых дам. Может к тому времени как они выберутся, он поправит ее характер и сделает приличной леди.

Единорожка, забирая бутерброд, бросила Робусту вальяжный кивок и принялась за еду.

«Ничего, вот выберемся, я ему такое покажу! Скажу отцу, что он затащил меня сюда. Мало не покажется этому упертому пони…» – она строила коварный план.

Руби только успела доесть бутерброд, как вдали послышался мощный грохот. Путники вздрогнули и переглянулись, смотря друг на друга с немым вопросом.

– Похоже на завал, — со страхом в голосе произнесла Руби. – Судя по звуку в месте, откуда мы пришли.

– Я пришел, – с нажимом напомнил Робуст. – Таща тебя, будто тележку с драгоценными камнями.

Она промолчала, сил на возражения уже не нашлось.

– Ну ладно, нам нужен отдых, – констатировал земной пони. – Ты бы смогла разжечь костерок из этого? – он обвел копытом многочисленные ряды деревянных столов.

Один из столов, охваченный рубиновым сиянием подплыл к ним. Через мгновение сияние растворилось в воздухе, роняя стол с метровой высоты.

– Ой! – вскрикнул Робуст. Он затряс передней ногой получившей удар довольно увесистым предметом. – Ты это специально что ли?

Единорожка только покачала головой, напрягаясь изо всех сил. С рога летели лишь искры. Стол лежал, не сдвигаясь ни на дюйм. Ей вдруг стало ясно – она чересчур устала, поэтому магия слишком слаба.

– Нет, тележка с драгоценностями явно полезнее, – пробормотал Робуст себе под нос. Но ей уже было все равно, она просто легла на холодный пол и застонала. Эта попытка выжала последние силы.

Увидев это, Робуст смягчился. Да, она сверх меры высокомерная пони, но все еще леди. Это он крепкий, статный жеребец почти всю жизнь таскавший тяжести. А не благородная дама, привыкшая к легкой жизни.

Он поежился от мороза. А каково тогда единорожке упавшей на холодный пол? С легкостью подняв Руби, он отнес ее к ближайшему столу, уложив на деревянную поверхность. Она не сопротивлялась, только едва слышно стенала.

Он лег возле нее, прижавшись спиной к спине. Теперь они могли согреться. В противном случае, рисковали замерзнуть прямо во сне. Утомленный, он заснул практически сразу.

Глава 3. Ожившие столетия

"Жили мы не зная бед,

Освещал нас дружбы свет…"

Флэйм с трудом передвигал копыта по узкой и покрытой толстым слоем пыли вентиляционной шахте. В носу у него зачесалось, и спустя мгновение раздался звонкий “чих”, сопровождающийся клубом поднятой пыли, и тихим, неразборчивым бурчанием себе под нос.

В раздумьях он остановился возле первого разветвления, до этого шахта вела в одном направлении, лишь изредка встречались повороты, идущие под небольшим углом на подъем. Прямо пролегал длинный проход, его окончание терялось в сумраке. Справа путник увидел похожую, лишь с одним отличием картину – через несколько метров проход заканчивался металлической перегородкой. А вот слева от себя, он увидел решетку в полу, сквозь которую брезжил тусклый свет странного белого оттенка.

Флэйм не горел желанием продолжать свой нелегкий путь по темной и тесной шахте, а потому и решил выйти на свет – себя показать, да на других посмотреть. Он вздохнул – пытаться развернуться в столь ограниченном размерами пространстве, было бы абсолютно бесполезным занятием. Придется лезть головой вперед.

Магией отцепив решетку и прикинув расстояние до пола, единорог решил не повторять фокус с левитацией. Такая мощная магия отнимает слишком много сил, а высота метра три – не больше.

С тяжелым вздохом из проема в потолке показалась осматривающая обстановку голова непрошенного гостя. В слабом, изредка мерцающем белесом свете он увидел очертания маленькой комнатушки. Интерьер не отличался особым изыском. Подпирающий стену одинокий деревянный столик, маленькая скамья, кровать на одного пони – двум здесь жилось бы тесновато. Однако среди будничного интерьера Флэйм заметил кое-что, никогда не виденное им прежде. В одном из углов комнаты находился прямоугольный предмет угольно-черного оттенка. Пучок света отразился от него, засветив висящему вниз головой единорогу прямо в глаз.

«Тум!» – послышался глухой отзвук удара, когда Флэйм сорвался вниз.

– О-ох, – закряхтел неудачливый путник. Хорошо еще, что успел в последний момент уберечь свою драгоценную голову от удара, приземлившись на живот. Отряхиваясь от пыли, он принялся подниматься.

Вид у него был неважнецкий – некогда красивая огненная шкурка, теперь была потрепана и вся в грязных пятнах. Не обратив на это даже доли внимания, Флэйм потопал в направлении загадочного предмета.

Размерами эта конструкция была около двух метров. По всему ее периметру располагались рычаги с кнопками. Нацарапанные надписи под ними были на неизвестном языке. Флэйм прошел мимо пустого столика, подходя почти вплотную к источнику своего любопытства.

Стекло, выполненное в форме овала, отделяло его от клубков тумана, что мерно парили внутри загадочного аппарата. Единорог напряг свой взор, пытаясь посмотреть сквозь пелену тумана. Его взгляд зацепился за нечто серого цвета, покоившееся на самом дне.

Это подогрело в нем любопытство инженера, и недолго думая Флэйм щелкнул копытом самый большой переключатель. Устройство загудело, и туман внутри стал рассеиваться, раскрывая случайному путнику свое содержимое.

Флэйм не поверил своим глазам. Внутри устройства лежал пегас. Его грудь покрытая шерстью пепельного оттенка мерно вздымалась – крылатый был жив!

На лице единорога появилось недоумение – чем заключенный в этой капсуле пони мог дышать? Как будто в ответ на его невысказанный вопрос, туман окончательно рассеялся, и инженер увидел множество толстых трубок идущих к телу пегаса – по ним струилась жидкость синеватого оттенка. Постепенно взгляд Флэйма поднимался выше, пока наконец не столкнулся взглядом с парой глядящих на него со страхом бирюзовых глаз.

Да, тут он порядком ошибся, в капсуле лежал не совсем пегас. Вернее особенный пегас, точнее говоря – особа женского пола. Кроме характерной формы мордочки с плавными изгибами, об этом говорила еще и длинная огненная грива с черными вкраплениями, местами экзотически переплетенная в косы.

Крышка “гроба” с громким шипением принялась отъезжать в сторону. Флэйм поежился и отошел на несколько шагов – изнутри ощутимо потянуло морозом. Через несколько мгновений наружу выглянула пепельного цвета мордочка, на ней читалось недоумение и легкий испуг. Между широким носом и настороженным в беспокойстве левым ухом, огибая большой глаз, располагалось нечто похожее на татуировку. Она состояла из тонких линий черного цвета, образуя замысловатую фигуру. Крылатое существо поднялось на все четыре копыта, которые порядком дрожали – толи от холода, толи от перепуга.

– Где я? – услышал Флэйм немного хрипловатый, слабый голосок.

Он слегка разочаровался. Видимо она не сможет пролить свет на темноту его невежества. Тьфу, проще говоря – прояснить, где же он сам Дискорд его возьми, находится?

– Тут, – покачал головой единорог, это все что он мог ответить.

Пегаска промолчала, быстро передвигая ногами и выбираясь из своей бывшей тюрьмы. Капсула издала тихую трель, видимо на прощание и из нее выехал поднос с большим махровым полотенцем красного цвета.

Вся мокрая, она взяла полотенце, принявшись вытираться. Флэйм заметил, что никаких щелей на капсуле нет. Откуда тогда взялся поднос? Эх, пора бы ему уже привыкнуть, это место умеет удивлять. Закончив, кобылка положила полотенце обратно на поднос – тот спрятался обратно.

Пошатываясь, уже сухая она направилась к одиноко стоящей скамье, намереваясь на нее сесть. «В капсулу возвращаться пока не будет» – сделал вывод Флэйм. Тут он ее понимал, только пони с больной головой полезет в подобный саркофаг. Оставался главный вопрос:

– Ну и зачем ты вообще туда залезла? Или тебя заперли? – в лоб спросил он.

Скамья с помощью магии сдвинулась с места.

– Ты владеешь магией? – округлила глаза спасенная. Единорог заметил, что в момент когда та говорит, ее странная татуировка сияет ярко-красным светом.

– Владею. А ты что никогда единорогов не видела? – Флэйм указал копытом на свой рог. Скамья приблизилась вплотную к пегаске и остановилась.

– Видела. Просто… – она запнулась. Было заметно, каждое сказанное слово дается ей с трудом.

– Ладно, ну а зовут тебя как, чудо в перьях? – в своем стиле усмехнулся Флэйм.

– Глойви.

– А меня Флэймом кличут. И что нам с тобой делать, Глойви? – единорог пристукнул копытом по полу.

– Я не знаю. Странно, я почти ничего не помню, – с горечью в голосе ответила Глойви, поднимаясь с узкой скамьи и направляясь к пустому столу. Добравшись до места назначения, она озадаченно почесала гриву и напрягла лоб – будто что-то вспоминая. Флэйм обратил внимание на ее бок, на нем застыла словно в падении огненная комета, окруженная ярким пылающим ореолом. Он нашел ее метку довольно любопытной.

Глойви неуверенным жестом прикоснулась к гладкой поверхности стола.

Будто из пустоты, прямо в воздухе, принялись появляться схемы. Флэйм уже устал удивляться. Он вяло отметил схожесть парящих схем с символами, виденными им на поверхности «морозного гроба». Именно такое название он решил дать временному пристанищу чудной пегаски.

Тем временем Глойви молча взирала на сеть горящих в воздухе символов. Ее взгляд заледенел став безжизненным. Будто был сосредоточенным на чем-то за пределами помещения.

– Приготовиться к отбытию. Повторяю. Э-3 приготовиться к отбытию, – вдруг раздался суровый голос, заполняя собой комнату.

Понятно. Тот самый фокус, что встретил его у входа. Теперь он не сомневался, кроме их двоих в комнате никого не было.

– К отбытию готовы. Наполненность только семьдесят пять процентов, – отвечал второй голос. Он принадлежал кобылке и был исполнен… Печали?

– Не успеваем. Вам нужно немедленно… – голос начал прерываться.

– Приняла, – обладательница второго голоса еле сдерживала слезы. – Не падайте духом, Амикэйбл…

Ей ответил лишь страшный шум. Флэйм зажал копытами уши и закрыл глаза – это было невыносимо. Спустя мгновение все кончилось, в комнатке вновь воцарилась тишина. Единорог приоткрыл глаза. Напротив него опустив ушки и повесив голову, сидела Глойви. Ее взгляд снова стал осмысленным.

– Я ничего не понимаю, – всхлипнула она.

«Я тоже» – подумал Флэйм, подойдя к ней и присаживаясь рядом.

– Все хорошо, мы разберемся с этим, – он ободряюще похлопал ее копытом по плечу.

Глойви в момент подскочила с места, вытирая остатки мелких слез.

– Конечно, – гордо вскинув голову, ответила она.

«А эта пони с характером» – усмехнулся Флэйм.

– И с чего это вдруг МЫ разберемся? – добавила пегаска. Она смотрела на него с озорным огоньком в глазах.

– Ну… – единорог слегка замялся. – Во-первых, негоже даме одной бродить по опасным подземельям. Во-вторых, я владею магией.

– Ты владеешь магией. Пойдет. И никаких первых и вторых, ясно?

Она явно начинала наглеть. Судя по всему, эта пони уже полностью отошла от потрясения.

– Хорошо, великий и гордый пегас – он в шутку поклонился, приложив копыто к груди.

Глойви фыркнула, но промолчала.

– А дверь ты сможешь открыть? – Флэйм указал на предполагаемый выход из комнаты.

– Почему же столь могущественный волшебник, не соизволит сделать это сам? – не осталась в долгу Глойви.

Он уже готовился отпустить очередную язвительную фразу, когда стальная дверь с громким шипением принялась подниматься вверх. «Видимо ей удается управлять механизмом на расстоянии» – решил Флэйм. Эта пони могла оказаться весьма полезной в его путешествии. И надо обязательно разузнать как такое возможно. Но ее он спрашивать не будет, еще не хватало раскрывать свое невежество!

Глойви стояла в окружении висящих в воздухе знаков. Около ее лба, красным пятном сияла татуировка. Единорог догадывался, что этот странный рисунок как-то связан с ее возможностями.

Наконец тяжелая дверь вошла в свой паз, полностью освобождая выход. Маленькая пони пепельного окраса с вызовом посмотрела на Флэйма. Будто она только что вручную отворила дверь, весящую хрен знает сколько тонн. Однако пришлось признать: ему даже это оказалось не по силам. Еще немного посверлив его победоносным взглядом, она напряглась и зажмурилась. Через секунду знаки погасли. Самое время для восторженных аплодисментов.

«А вот и не дождетесь» – с досадой подумал Флэйм.

– Ну, я думаю нам пора, – с нажимом произнесла Глойви, первой проходя через отпертую дверь.

– И куда же мы идем? – единорог последовал за ней, выходя наружу. Его окружало длинное помещение. С обеих сторон, через равные промежутки располагались закрытые двери.

– Нужно раздобыть еды, – получил он весьма размытый ответ.

Флэйм хотел сообщить, что у него в сумках есть небольшой запас, но не успел. Пегаска расправила свои вольные крылья, поднявшись на несколько сантиметров над полом. И рванула вперед, прежде чем он успел молвить хоть слово.

Единорог был вынужден припустить за ней галопом.

Он начинал задыхаться, крылатая мчалась словно ураган. И это она, еще недавно, выбиралась из капсулы на дрожащих ногах? Она чуть не плакала от неизвестности минутами ранее? Нет, это была совсем другая пони.

Глойви не могла подняться высоко, до потолка тут было чуть больше чем в комнате – метров пять. Но даже это, лишь подобие настоящего полета переменило ее. Некоторые говорят, что пегаса определяет небо, полет. Они дают ему эмоциональную подпитку, некую невидимую силу. Небесную магию…

Сейчас Флэйм убедился в этом. На мгновение он даже приуныл, жалея, что не родился пегасом. Полет на собственных крыльях, восторг от безграничной свободы. Это не испытать ни одному единорогу, как бы тот не был силен в магии. Это будто новая грань реальности, нечто недоступное и закрытое для обычных пони. Теперь он понимал пегасов, что селились на небе. Они не желали надевать на себя оковы земли. Флэйм вздохнул: у каждого была своя роль.

Погруженный в мысли, он ненадолго упустил Глойви из виду. Она уже давно перегнала его, и стояла далеким силуэтом. Единорог смахнул выступивший пот на лбу и ускорился, как мог.

– Что, устал бедненький? – хихикнула пегаска, наблюдая за приближавшимся Флэймом.

Наконец догнав крылатую бестию, он остановился, переводя дух. Перед спутниками возвышалась пара стальных створок. Слева располагалась панель, выполненная из гладкого на вид и невероятно блестящего материала. Глойви прикоснулась к ней, чем вызвала нарастающий шум. Пол под ними слегка завибрировал.

Створки отворились, открывая путь в небольшую кабинку.

– Лифт? – догадался единорог.

Глойви кивнула, заходя внутрь. Он последовал за ней. Внутри висел еще один пульт управления. Его спутница протянуло копыто, коснувшись одного из символов на пульте.

Они стронулись с места. Судя по ощущениям, лифт вез их еще глубже.

Флэйм не хотел ничего спрашивать, боясь показаться невежей. Его любопытство в очередной раз взяло верх:

– А кто им управляет?

– Я, – спокойно ответила Глойви.

«Но ты не владеешь магией» – чуть не сказал он, еле успев себя одернуть. В итоге он лишь важно кивнул, соглашаясь.

Движение прекратилось, путники прибыли. С характерным шипящим звуком створки отошли в стороны, и Флэйм сделал шаг вперед.

Их окружало огромное пространство, слегка освещенное мутным светом шедшим сверху. Стены были выкрашены в голубой цвет. На них не висели привычные светильники. Тут и там были разбросаны большие подушки. Примерно четверть площади занимала глубокая яма, расположенная по центру помещения.

Его спутница покинула лифт, ставая рядом с ним.

Интерьер начал преображаться. Ранее металлический пол, внезапно превратился в темно-зеленый травяной ковер. Веселой трелью запели голосистые птички, и он почувствовал на своей шкурке теплые солнечные лучи. Подул бодрящий ветерок, принеся с собой запах свежей травы. У него закружилась голова – краски с бешеной скорости сменяли одна другую. Пришлось закрыть глаза.

Спустя минуту он открыл их, осматривая поляну на которой стоял. Ее окружал небольшой лесок, а на месте ямы теперь находилось маленькое озерце. Ветер поднимал на водной поверхности мелкую рябь. Он поднял голову, смотря на потолок. Теперь это стало небо, там висело солнце и плыли кучерявые облака.

Слева от него раздался радостный вскрик и шелест расправленных крыльев. Исполненная восторга Глойви взмыла вверх, направляясь к огромному белоснежному облаку. Достигнув цели, она сделала несколько кругов вокруг, затем усевшись на его поверхность.

– Смотри как круто! – сверху крикнула ему пегаска, принявшись прыгать на облаке как на батуте.

Флэйм стоял с разинутым облаком, наблюдая как облако ходит вверх-вниз, подбрасывая в воздух его спутницу. Она же даже не удивилась, это что в порядке вещей?

– Ты знаешь, что происходит? – крикнул он, впрочем, не особо надеясь на положительный ответ.

– Неа! Да и какая разница? Смотри! – она подпрыгнула еще выше, но на этот раз облако не выдержало, рассыпавшись прямо под ее копытами.

Издав неведомый ему клич, Глойви с бешеной скоростью рванула вниз. Перед самой землей она вышла из пике, и взъерошила его гриву, пролетев рядом. Да она сумасшедшая! Он развернулся, наблюдая за полетом.

Она остановилась возле ряда деревьев с висящими на них красными фруктами. Яблоки? Откуда?! Сорвав парочку, Глойви улеглась на большой ветке.

– Ну чего стоишь? Иди сюда. – крикнули ему со стоящей вдалеке яблони.

Единорогу ничего не оставалось, как послушаться.

Все выглядело таким натуральным. Трава под копытами мялась, а особо высокая щекотала ноги. Солнце нагревало шкурку, и если б не ветер доносящий прохладу с озерка, он бы весь взмок. Но в тоже время чутье инженера не давало ему покоя. Это все неправда, иллюзия. Возможно магия, причем невероятно сильная.

– Ай! – в раздумьях он не заметил, как подобрался ближе к дереву, на котором восседала Глойви. Сейчас на его рогу торчало сочное яблоко, а яблочный сок начинал капать на нос.

– Ой, – улыбнулась виновница. – Извини, я не хотела.

Ага, так тебе и поверили. Флэйм мотнул головой, стряхивая яблоко. «Чпок». Подняв фрукт с земли, он откусил кусочек – иллюзия оказалась вкусной. В поле его зрения попало озеро. Почему бы не искупаться? Грязь на шерстке уже начинала чесаться. Флэйм направился к озерцу.

– Ты куда?

– Окунусь.

– А, ну хорошо, я пока тут посижу – на этих словах ее голос странно изменился.

Она что боится воды? Неужели.

Единорог забежал в озеро, выбивая из воды кучу брызг. Она приятно холодила его тело. Флэйм нырнул с головой, достав до дна копытами – оно было близко.

В этот момент все вокруг затряслось со страшной силой. От неожиданности глотнув воды, он вынырнул, наблюдая, как Глойви вместе с яблоками падает с дерева. Мир вокруг начал пропадать, будто фильм на испорченной пленке. Тряска прекратилась. Он находился в яме, плавая среди грязной рыжей воды. В уши ударил противный скрипящий звук, и свет погас.

Глава 4. Забытая гармония

«Межгалактические перелеты?

Ну и кто будет тратить время на подобную чепуху?»

Две мутные, слабо различимые точки дребезжали на фоне свинцового небосклона. Крылатые создания неслись под кроваво-красными облаками, будто пылающими изнутри алым огнем. В небеса вздымались клубы серого дыма – там, внизу, погибал их город. Некогда величественный, сейчас он походил на выжженный дотла луг, на котором россыпью стояли покореженные домишки. Их главная гордость – фонтан жизни, острыми осколками лежал на выгоревшей траве. Чудесная вода из него давно испарилась.

Пегасы ощущали безграничную тоску и обреченность: они ничем не могли помочь своим братьям внизу. Хотя вряд ли в том хаосе кто-нибудь выжил. Теперь истекало и их время. Единственное, что не давало им окончательно сдаться, была их крепкая дружба. Они нашли ее, когда все потеряли. С трепетом берегли, когда другие позабыли. Будто тонкий лучик света, она пробивалась сквозь мглу темного царства, полного злобы. Теперь они должны сохранить ее – единственную надежду. Друзья направлялись к скоплению гор, надеясь найти там последнее убежище.

Лететь до гор оставалось совсем немного, когда на горизонте показалась огромная черная туча. Сердца беглецов затрепетали в ужасе. Пегасы замахали крыльями с бешеной скоростью, тщетно пытаясь оторваться от преследователя. Расстояние неумолимо сокращалось, пока, наконец, вихри тьмы не накрыли их с головой.

День превратился в беззвездную ночь. Сквозь непроглядную темноту виднелись только сотни огней догорающего города. Буйный ветер швырял несчастных в стороны, свистя в ушах. Дышать стало практически невозможно. Со свистом воздуха, с силой рассекаемого крыльями из мглы вынырнула огромная фигура. Прошло всего мгновение, когда она услышала вскрик своего спутника, затихающий внизу. Сначала она не смогла поверить в произошедшее. Но остатками разума осознала – ее другу не выжить. Никто еще не выжил после встречи с ними. Голова закружилась, пелена застлала взор. А сейчас это создание вернется и за ней. Но она ему не достанется, нет. Маленькая слезинка прокатилась по желтой щеке.

Одинокий силуэт летел вниз с огромной скоростью, приближаясь к черной как смоль земле. Где-то высоко раздался разочарованный клич. Существо понимало, что упустило добычу. Она печально улыбнулось, за мгновение как огненные языки поглотили ее.

---

Руби резко подскочила, сердце колотилось в бешеном темпе. Справа сидел ее спутник, мутным взглядом сверля стену.

– Что, дурной сон? – спросил он низким басом, пытаясь прокашляться.

– Вроде того, – она осмотрелась. Все те же унылые стены. Но еще минуту назад, она была в воздухе. Ее обдавало потоками ветра, что обжигали как снаружи, так и внутри. А то, что она испытала потом… ей с трудом удалось отогнать неприятные воспоминания.

– Еще бы, – усмехнулся Робуст. – Здешняя обстановка способствует.

Нечто в его взгляде не давало покоя единорожке.

– Ты тоже видел кошмар?

– Возможно, – он явно не желал признавать, что нечто может его напугать. Но тяжелое сопение и ускоренный стук сердца, которые было не скрыть, говорили за него.

– Что ты видел? – пронзила ее внезапная догадка.

– Да ерунда какая-то. Всего лишь сон, забудь, – отрезал Робуст. Ей совсем незачем знать о виденных им ужасах. У него из головы никак не выходили те огромные когти, что схватили его и понесли к земле.

Руби фыркнула, улеглась обратно на стол и отвернувшись обиженно засопела. Если не хочет, пусть не говорит. Все равно то, что ей привиделось, гораздо страшнее. И возможно, важнее. Она была уверена – это не простой сон. Слишком реальным был тот выжженный мир. Возможно, это послание или предупреждение.

– Поднимайся, нам пора, – она получила легкий тычок копытом в бок.

– Эй, что ты себе позволяешь?

– Ой, какие мы нежные, – съязвил Робуст, сползая со стола.

Ну все, хватит это терпеть. Она резко скатилась со стола, принимая боевое положение: чуть наклоненная голова, рог смотрит на наглеца. Рассерженная, Руби грозно ухмылялась – тяжелая деревянная скамья зависла над земным пони.

– Вау, ты смогла ее поднять, – тот и глазом не моргнул. Ничего, сейчас она ему покажет.

Послышался грохот – скамья упала прямо перед Робустом, щепки разлетелись в стороны. Разозленный, он переступил через обломки, черной тенью надвигаясь на рубиновую единорожку. С круглыми глазами, она схватила из своей сумки несколько баклаг с водой. Спустя мгновение они полетели в сторону земного пони. От двух он сумел увернуться, но несколько попали прямо в него, лопнув и окатив ледяной жидкостью. Тот только сильнее распалился, грозно задышав, он продолжал наступление. Руби, осознав что «гранаты» кончились, принялась отступать. Шаг за шагом, она добралась до стены, что холодным металлом уперлась в ее спину. Глядя в твердые глаза Робуста, не предвещающие ничего хорошего, она ощупала пространство сзади.

Прозвучал громкий щелчок. Часть стены, к которой она прислонилась, задрожала и ушла вовнутрь. Изумленный, Робуст увидел, как его нахальная спутница пропадает в мгновение ока. Он подошел к месту ее исчезновения, постучав по нему копытом. Ничего.

---

Руби понемногу отходила от шока, ее дыхание успокаивалось. Внутри было тесно и душно. Зато теплее, чем в гигантской столовой. Она зажгла рог, освещая маленькую комнатку. Среди скопления проводов, у дальней стены располагалась чье-то фото. На нем была изображена пони пепельного окраса. Огненная грива ниспадала на бирюзовые глаза, казалось, смотрящие с вызовом. Незнакомка оказалась пегасом – об этом говорили аккуратно сложенные на боках крылья. За ее спиной можно было разглядеть необычайный городок, парящий в воздухе.

«Но зачем строить нечто подобное?» – удивилась Руби. Ведь пегасы всегда создавали дома из облаков. А если вдруг земным или единорогам нужно было погостить на небе, использовались специальные заклятья. На постройку же подобного ушел бы не один год. В недоумении Руби продолжила изучать фотографию. Дома небесного города, были необычной, круглой формы. Солнце бликовало от всех сооружений, а значит, для их постройки использовался металл. Наверняка летом, бедным обитателям городка было нестерпимо жарко жить в своих домишках. Руби никогда не слышала о существовании похожего города.

Тем не менее, стоило прекращать разглядывать странное изображение и искать выход наружу. Руби развернулась к стене которая перенесла ее сюда.

«Может это опять сработает?» – она прикоснулась копытом к гладкой металлической поверхности. Преграда продолжала безмолвно стоять на месте.

– Эй, ты меня слышишь? – единорожка попыталась докричаться до своего спутника. Руби уже готова была на извинения, лишь бы он помог ей выбраться. Не услышав ответа, она приложила ухо к стене. Ничего: ни шагов, ни дыхания. Либо он бросил ее на произвол судьбы, либо ограда не пропускала звуки.

«Ничего, мы и сами не лыком шиты» – Руби еще раз осмотрелась. Пони с дальней стены продолжала смотреть на нее пронзительным взглядом. Это взбесило единорожку, и в два прыжка преодолев расстояние до противоположной стены, она заколотила копытами по фотографии.

---

Робуст продолжал изучать участок стены, который утащил его спутницу внутрь. В попытках последовать за ней, он перепробовал все, что только могло прийти в голову. Но на проклятом куске металла даже щели не было! На одно мгновение ему даже показалось, будто и не было с ним никогда рубиновой нахалки. Он мог развернуться, и пойти прочь… но не стал. Нечто удержало его на месте, молчаливо стоящего у самого края помещения. Хотя он и так не один раз помог ей. Да и после тех высокопарных речей, которые приходилось выслушивать часами, ему давно полагалось поспешно ретироваться. Причем навсегда.

Робуст только топнул копытом, прямо по прохладному покрытию. Он развернулся назад, намериваясь во что бы то ни стало найти второй путь. Только путник успел сделать пару шагов, как его спина ощутила мощный порыв воздуха.

«Откуда под землей ветер?» – удивился Робуст. Его нос почуял запах гари, витающий неподалеку. Повернувшись обратно, он был удивлен. Вот только не самым приятным образом.

В стене образовался широкий проем, открывающий вход в крохотную комнатушку. Внутри кружил рубиновый торнадо. Из прямоугольного предмета, в дальнем конце помещения валил густой, черный дым.

Да, вероятно его спутница была слишком раздосадована, если перешла на копытоприкладство. Только вот чем ей не угодил непонятный предмет?

Твердо вознамерившись это узнать, Робуст на цыпочках начал приближение. Тем временем Руби опустилась на пол и молча всхлипывала. Она даже не замечала его наступления. Наконец, подкравшись почти вплотную, Робуст положил копыто на плечо единорожки.

– Ну, и чего мы опять ревем?

Руби подпрыгнула от неожиданности так высоко, что чуть не задела рогом низкий потолок комнатушки.

– Ты! Но как? – спросила она дрожащим голоском, отступая в дальний угол комнаты.

– Да не нервничай так. Слабых не бьют, – сказал Робуст громким шепотом, коварно улыбнувшись.

– Слабых?! А как тебе это? – рог Руби засветился – сегодня она явно была не в духе.

– Успокойся. Не трать свои силы на чепуху, – он спокойно приблизился к рубиновой пони.

Руби прекратила колдовать – сумев найти рациональное зерно в словах своего спутника.

– Ладно. Так и быть, – в него прилетел взгляд полный презрения.

– Так что ты тут делала?

Единорожка задумчиво посмотрела на черный предмет, стоящий в метре. Дым наконец рассеялся.

– Выход искала, – она соврала, не моргнув и глазом. И ведь не покраснела! Хотя даже если эта барышня способна зардеться от стыда, на ее багровой шкурке ничего не разглядеть.

– Ха, не слишком ли активно ты это проделывала? – он указал на явно поломанный предмет, с огромной трещиной на поверхности.

Руби опустила взгляд вниз и шаркая копытом, попыталась оправдаться:

– Ах, это? Ну, оно значит стояло себе, неподалеку…

Ее перебило громкое, привлекающее к себе внимание покашливание. С трудом оторвав взор от пыли под ногами, она посмотрела на Робуста. В сурово глядящих глазах, читалось только одно – «Меня не проведешь!». Руби надула щеки, а затем фыркнула:

– Ладно. Раньше там была фотография…

– Тааак. Наверное, чрезвычайно мерзкая, раз ты так жестоко с ней обошлась?

Вместо ответа Руби подошла к жертве ее недавней ярости. Лицо единорожки отразилось на гладкой, стеклянной поверхности.

– Ничего не понимаю. Почему она исчезла? – ее багровое копыто потянулось к поврежденной поверхности предмета. За миг до того, как она прикоснулась к холодному стеклу, в отражении загорелись обеспокоенные, ярко-лазурные огоньки глаз.

– Стой! – крикнул Робуст, уже смекнувший, что лучше не трогать чудные предметы в загадочном месте. Но не успел. Темно-синее пламя вспыхнуло, окружая Руби со всех сторон, и та испарилась в мгновение ока.

– Опять?! – запрокинув голову, протяжно взвыл Робуст, обращаясь не иначе как к высшим силам. Судя по всему, высшим силам было весьма угодно посмеяться над простым работягой, который лишь старается делать все верно. Ему так и представилось: две сестры-правительницы, попивают изысканный, ароматный кофе в тронном зале перед большим магическим зеркалом. А на его поверхности показывают глупого земного пони, раз за разом спасающего некую знатную даму. И из-за этого, снова и снова попадающего в различные передряги. Похоже, что на почве общения с сопровождающей его леди, его пунктик насчет аристократии увеличился в размерах эдак раза в четыре.

Он присмотрелся к месту, где Руби рассеялась прямо в воздухе, словно дым. Его внимание привлекла круглая платформа вдавленная в пол, и слегка поблескивающая синевой. Какая бы магия не унесла его спутницу прочь, она еще действовала.

Погрозив передней ногой возможным наблюдателям, он сделал шаг в неизвестность.

---

Первое что они увидели – ночное небо. Неисчислимые звезды весело подмигивали ошеломленным, замершим на месте путникам. Приоткрыв в изумлении рот, Руби осознала, что никогда не видела похожей картины. Это было нечто странное. Например, луна поднимающаяся силой младшей принцессы – сейчас ее не было на небосводе. А маленькие, круглые небесные огоньки, которые единорожка видела во время вечерних прогулок, не могли даже сравниться с ЭТИМ. Ярко горящие точки, каждая окруженная небольшим ореолом, казалось, являлись живыми. Среди них были как маленькие, так и крупные, ослепляющие своим сиянием, звезды. Хотя теперь она сомневалась, звезды ли это вообще.

Помилуйте, великие и могущественные сестры! То, что она увидела, повергло в шок. Посреди неба висел огромный шар. И это была не привычная луна. Имеющий голубой оттенок, гигантский, он висел рядом с необычным облаком. Облако светилось изнутри желтоватым цветом.

Ей показалось, еще чуть-чуть и этот шар упадет прямо на них. Ведь как он закреплен на небе, если принцессы не держат его? Единорожка еле оторвала взгляд от представшего ей великолепия, и бросила взгляд на своего спутника. Тот стоял неподвижно, задрав голову вверх. Руби ахнула, увидев то, что находилось позади Робуста. Теперь ее расширившиеся янтарные глаза, неотрывно смотрели на огромный, светящийся пьедестал.

Внушительный пьедестал переливался целой радугой оттенков, а из его недр доносилось мерное гудение. На самом его верху располагался маленький участок, не затронутый игрой красок. На его застывшей, свинцовой глади, расположенные в круг, покоились шесть формочек. Все они имели своеобразный вид, но были одинаково небольшого размера. Ближе всего располагалась пурпурная звезда, окруженная пятью искристыми звездочками поменьше. Слева от нее был закреплен слиток с тремя порхающими бабочками, а справа – нечто похожее на грозовое облако, из которого била молния. Вид остальных трех символов узнать не удалось: рассмотреть заднюю часть постамента было сложно. Наверняка формочки предназначались для хранения шести диковинных предметов, но сейчас они были пусты.

Желая подробнее изучить необычный объект, она подошла поближе… и едва не сорвалась с крутого обрыва. Чуть дальше слегка синеватая поверхность под копытами заканчивалась, уступая место широкой яме, в середине которой и находился пьедестал. Достаточно было малость приглядеться, чтоб заметить подвох – основание перед ямой было прозрачным. Она присела и коснулась копытом просвечивающей поверхности. Как и ожидалось оно беспрепятственно прошло внутрь. Видимо это был хитрый трюк, который по неизвестной причине на нее не действовал.

От основания конструкции расходилось более полудюжины труб, которые спускали вниз целый аквамариновый каскад. На самом дне впадины лежало расплывчатое пятно. Правда единорожка не знала наверняка, дно ли это на самом деле. Вероятно там было настолько глубоко, что свет от труб сливался воедино. Она попыталась вообразить всю глубины этой ямы, от чего у нее поджались ноги, и закружилась голова. Пришлось вновь поднять голову к пьедесталу.

В этот момент конструкция вспыхнула зеленым оттенком, и она невольно вспомнила о травке, что росла на поверхности. Из глубин сознания всплыли приятные воспоминания: маленький жеребенок, заливисто смеясь, перекатывается по бархатному травянистому покрову. Совершенно неожиданно, в воздухе появилась движущаяся картинка – крохотная рубиновая единорожка играет на солнечной лужайке. Руби спокойно отметила, что пони на изображении – она сама, только в раннем детстве. Наверное, полагалось изумляться всему этому, но сейчас она испытывала лишь безмятежность. С момента как ее любопытствующий взгляд остановился на пьедестале, сознание вдруг перестало всему удивляться. Устройство, будто испускало некие эманации в воздух, заставляя воспринимать спокойно то, что раньше казалось чудом.

Тем временем, маленькая Руби поднялась на все четыре ноги и галопом выскочила с лужайки. Почти в тот же момент, изображение растворилось в воздухе. Ярко-зеленое свечение, обволакивающее пьедестал, начало резко прибавлять в яркости. Единорожка закрыла лицо копытом и зажмурилась, правда это слабо спасло от ослепительной вспышки. Когда все кончилось, она осторожно приоткрыла веки. В ее глазах плясали цветные пятна. Сам пьедестал вновь продолжал хаотично переливаться миллиардами красок. Синий, темно-коричневый, ярко-желтый – Руби порой не поспевала опознавать краски, так быстро они менялись друг с другом.

На какой-то миг ей захотелось остановить калейдоскоп оттенков. И действительно, стоило об этом помыслить, как смена цветов, стала происходить медленнее. Пространство под ее копытами задрожало – будто чудище, зарычало глубоко под землей, сотрясая стены.

Руби усмехнулась этой мимолетной мысли – «Ну какое еще чудище?». Несомненно, а она – прекрасная принцесса, которую благородный и обязательно красивый принц должен вызволить из логова страшилища.

Когда она в который раз взглянула на пьедестал, вся ее умиротворенность ушла, а сердце замерло. Теперь он был наполнен угрюмо-серым оттенком, а в воздухе, будто выдернутое напрямую из ее мыслей, висело изображение «того самого» чудища. С ужасом глядя на уродливого исполина, она представила разрушения, которые он смог бы причинить, оказавшись на свободе.

Образ великана растаял, уступая место не менее жуткой картине. Ее родной город, Кантерлот, был объят ослепительным пламенем. Догорающие дома рушились, сползая выгоревшими дотла останками на землю.

Внутри единорожки вспыхнул тревожный огонек догадки. Все ее мысли, так или иначе, материализовались. И кто знает…

«Нет, пожалуйста не надо!» – сама не зная кому, взмолилась Руби. Она напряглась до предела, пытаясь сосредоточиться. Быть может, она сможет погасить губительный пожар.

На столицу обрушились бушующие потоки воды, сметая на своем пути беспомощные жилища. О нет, это не так должно быть!

– Почему? Почему это происходит? – она окинула взором Робуста, ища поддержки.

Земной пони продолжал стоять на одном месте, будто прикованный. Он глядел в сторону пьедестала, только в его глазах не было ничего. Совсем ничего.

– Робуст! – она первый раз назвала своего спутника по имени. – Что с тобой?

Так и не дождавшись ответа, она снова повернулась к механизму:

– Что ты с ним сотворило? Что случилось с моим городом?!

Устройство продолжало сверкать темными оттенками.

Внезапный прилив теплой уверенности пришел из ниоткуда. Она может остановить это, нужно лишь поверить! Слепо, будто по наитию, она сконцентрировалась на конструкции, пытаясь прекратить безумие. Всю свою ярость, горечь всех бед, которые пришлось испытать за время путешествия, единорожка направила на пьедестал в едином приказе – «ЗАМОЛКНИ!».

«Хрусь» – одна из излучающих свет трубок, видимо не выдержав напора единорожки, оторвалась и унеслась вниз. Сумрачный свет потух, а звук, исходящий от механизма начал прибавлять в громкости. Противный скрип на секунду пронзил уши, а затем исчез в небытие. Образ разрушенного Кантерлота испарился, а его место заняла кучка горящих в воздухе символов. Их обозначение Руби оказалось неизвестно, но горящий красным прозрачный шар, давал понять что нечто не так. Да и сама она ощущала глубоко внутри, что совершила ошибку.

– А ты смотрю, мастерица ломать предметы, – послышался знакомый голос.

Руби была настолько рада, голосу своего спутника, что чуть не бросилась ему на шею. Но удержалась от внезапного стремления. Даже в таком положении, нужно сохранять лицо.

Она развернулась к Робусту:

– Ну и чего ты стоял как истукан?!