Властелин Колец: Содружество - это магия
Глава XXI. Шесть, семь, восемь
Пони пустились вперед с утроенным рвением, хоть и сами плохо понимали, что смогут сделать посреди битвы, выбившимися из сил. Сухая трава долины Анориэн проносилась под их ногами милю за милей, небеса окончательно застлали мглистые тучи, далеко на востоке полыхали молнии, грома пони не слышали, но его раскаты будто бы звучали прямо у них в головах.
На полпути они остановились, как вкопанные, беспомощно цепенея, и повалились на землю, зажав уши копытами: по округе разнесся знакомый надрывный вопль, переполненный тоской и ненавистью, более злобный, чем прежде.
– Назгулы, – пропищала Пинки Пай, закатывая глаза.
– Не бойтесь, они далеко! Нужно встать и бежать дальше! – призывала Твайлайт, однако сама не могла пошевелиться.
– Бежать – прямо к ним? – ужаснулась Рарити.
«Что же нам делать?» – хотела спросить Флаттершай, но даже челюсть ее не слушалась, она чувствовала, что стиснутые зубы вот-вот раскрошатся.
– Шо делать? – спросила за нее Эпплджек.
– То, что умеем, – вдруг нашлась Твайлайт. – Рейнбоу, мне нужно чистое небо!
Аликорн с трудом, будто ее придавливала незримая ноша, поднялась на ноги, ее рог окутала магическая аура, от которой протянулись ко всем Хранительницам мерцающие сиреневые нити – коснувшись головы каждой пони, они обрели форму массивных наушников, защищающих от крика назгулов.
Почувствовав облегчение, пони встали на ноги. Рейнбоу Дэш воскликнула:
– Ну, сейчас эти тучи у меня получат! – и взмыла ввысь, мелькнув в темени радужной стрелой, вскоре сверху донеслись ее яростные выкрики: – На, лови, гадкое облако! Думаешь, ты тут самое мощное? И ты огреби! Думаешь, то, что тебя прислал Саурон, дает тебе право…
Маленький пятачок неба над пони расчистился, и в окружении туч ярко засияли семь звезд Большой Медведицы, которую эльфы называли Серпом Валар, напоминанием силам Тьмы о могуществе Света. Синие лучи заиграли бликами на серебряном кулоне Твайлайт, и тот, впитав их свет, сам начал источать мягкое голубое сияние.
– За мной! – скомандовала аликорн и устремилась вперед.
Остальные помчались за ней – сквозь ночной мрак за путеводной звездой.
Кхамул реял над охваченным ужасом Минас-Тиритом, время от времени направляя крылатого змия, на котором он восседал, к самой земле, на лету срубая головы гондорским воинам. Змей успевал отрывать мощными челюстями людские руки и ноги и проглатывать их, издавал грозный неудовлетворенный вопль вечного голода, сливавшийся с пронзительным кличем назгула, леденящим души защитников Запада.
Призрак Кольца ликовал: наконец-то он и его соратники во главе с Королем-Чародеем уничтожат людей – уничтожат их плоть, надежду, любовь и радость – всё то, чего сам он был давно лишен.
Вдруг его тончайшее чутье уловило странное: с северо-запада к раскинувшимся вокруг Минас-Тирита Пеленнорским Полям приближался Свет – яркий, жгучий, с которым ни один из назгулов не сталкивался, ибо он был древнее их. То был свет звезд, что освещали Землю до солнца и луны.
Кхамул хотел было сообщить об этом Королю-Чародею, но, найдя его в гуще схватки, увидел, что тот стоит над поверженным королем роханцев и готовиться оборвать его жизнь. «Я не смею прерывать наслаждение Ангмарца, – подумал назгул. – Да и вряд ли войско Заокраинного Запада явилось сюда, иначе бы Властелин Саурон предупредил нас. Скорее всего какой-нибудь отряд эльфов… Сами справимся».
Он кликнул семерых своих соратников, и они направили крылатых змиев навстречу Свету. Как ни приятно назгулам было вселять ужас в души людей и рвать их плоть, они были убеждены, что битва за Минас-Тирит уже почти выиграна, и их отсутствие не изменит существенно ход сражения: тролли разбили главные врата города, катапульты крушили стены, а на те, что еще оставались целыми, выпрыгивали орки из осадных башен, харадримские мумаки давили роханцев на поле битвы, истерлиги разили гондорцев, умбарские пираты орудовали на побережье. Да и не посылать же безмозглых орков или людишек против несущего древний Свет неизвестного отряда.
Тьму, несущуюся навстречу летящим назгулам, пронзило ярко-голубое сияние, и в нем они различили силуэты шестерых крохотных пони. Одну, розовую, они узнали – в свое время ее смог утихомирить только моргульский клинок, но даже пораженной ядом ей все равно удалось ускользнуть от них.
Назгулы направили змиев в пике, чтобы те разом откусили головы всем пони, но оказалось, что враги окружены незримым щитом: змии налетели на него со всего маху, и трое пали наземь, сломав шеи.
– Черные всадники! – испуганно закричала розовая: видно, не забыла моргульскую сталь.
– Спокойно, Пинки, – сказала та, что была с рогом и крыльями. – Мы должны радоваться их появлению: раз они здесь, защитникам Гондора легче.
– Не надейся, пони, – прошипел Кхамул, опускаясь на землю и становясь рядом со спешенными соратниками. – Сегодня мир людей падет.
Встав в шеренгу, назгулы обнажили длинные мечи и надвинулись на пони, но защитная сфера не пропускала их, звездный свет ослеплял, обжигал взоры.
– Убирайтесь в Мордор! – грозно выкрикнула крылато-рогатая.
– Убирайтесь, – эхом откликнулись назгулы, – туда, откуда пришли.
Кхамул напряг свои чувства, и ему удалось различить источник Света – серебряный кулон на шее у главной пони.
– Этот свет не ваш, – злорадно прошелестел призрак, – он принадлежит нашему миру, а вам дан на время. Мы подождем, пока он покинет вас, и тогда убьем.
Шестеро и восьмеро замерли, выжидая. Ни те, ни другие не могли пока причинить вреда друг друга, и никто не хотел двигаться с места: назгулы должны были задержать пони, чтобы те не принесли древний Свет на поле битвы, пони – удержать черных призраков подальше от людей.
– Он сказал правду? – спросила Эпплджек у Твайлайт. – Свет скоро кончится?
– Не знаю…, честно говоря, я вообще не понимаю, что сделала. Это было вроде как вдохновение: я обратилась к силам, хранящим этот мир так же, как наш хранят Элементы Гармонии, и получила помощь.
Пинки Пай вскрикнула: назгулы вновь принялись пробовать мечами мерцающую сферу. Вдруг со стороны Минас-Тирита донесся пронзительный вопль, хуже прежних. Пони дрогнули, но устояли, самым же удивительным было то, как крик подействовал на назгулов: те согнулись пополам, будто от боли, двое выронили мечи.
– Эй, а разве этот жуткий ор не должен их, наоборот, воодушевлять? – прищурилась Эпплджек.
Король-Чародей был повержен – в это не верилось, ведь предсказано, что его не убить ни одному смертному мужу, но назгулы ощутили это в полной мере. Волна гнева и отчаяния Ангмарца передалась восьмерым по сковывающей их черной цепи, захлестнула их призрачные тела, отдаваясь в каждом члене бесплотной болью. «Как? – подумал Кхамул. – Неужели нас провели, и эти пони были лишь отвлекающим маневром, а настоящий удар Свет нанес на Пеленноре?»
– Братья! – вскричал назгул. – Бейте их, бейте! Отомстим за нашего Короля!
То ли ярость черных всадников была так сильна, что превозмогла свет Серпа Валар, то ли он действительно сам по себе начал блекнуть, но мечи назгулов пробили защитную сферу, взрезали, раскромсали ее, и нацелились на пони. Страх снова начал пробираться в их сердца, но медленно, к тому же Твайлайт чувствовала, что в подаренном Галадриэлью кулоне еще осталось достаточно чар для подпитки ее собственной магии.
– Вам не победить, – твердо сказала она назгулам. – Вами движет злоба – нас питает Доброта, вас свела вместе алчность – нас объединила Щедрость, вас терзает тоска – нас ободряет Смех, когда-то Саурон оплел вас сетями лжи – мы Честны и потому свободны, вас связывает черная цепь Колец Власти, нас – Верность. Ваше оружие – темные чары, наше – магия Дружбы. Вам не победить!
Над головой Твайлайт зажглась ярко-сиреневая звезда, у каждой из ее подруг замерцали на шеях их магические символы, новая сфера, сплетенная из разноцветных нитей, окружила их. Закручиваясь, нити превращались в белый вихрь, нестерпимый для назгулов.
Пятеро уцелевших крылатых змиев в ужасе бросили хозяев и, взмыв в небо, полетели в сторону Мордора. Призраки злобно шипели, слепо махая мечами в попытках поразить эквестриек.
Хранительницы и сами почти ослепли от сияния окруживших их белых струй, а когда они рассеялись, увидели, что назгулы пропали: перед пони лежало лишь восемь черных плащей.
К вечеру небо расчистилось – лишь для того, чтобы насланную Сауроном колдовскую ночь сменили тусклые мартовские сумерки.
Пони стояли на лесистом склоне холма и в молчании обозревали окрестности. Ветер гонял рваные облака над обширным Пеленнорским Полем. Больше не слышно было криков битвы, но ушей пони достигали армейские команды, радостные возгласы – и песенные плачи: воины, прибывшие к Минас-Тириту из разных краев и отразившие нападение Мордора, теперь разбивали палаточные лагеря, радовались победе – и хоронили павших.
– И все-таки мы опоздали, – вздохнула Твайлайт Спаркл.
– Но наши всё равно победили, – заметила Рейнбоу Дэш.
Над полем нависал гигант Миндоллуин – крайний восточный из пиков Белых Гор. На его уступе, как на огромном выставленном колене, высился Тинас-Тирит, белокаменная Крепость-Страж, каждый из семи ярусов которой врезался глубоко в скалы.
– Как похоже на Кантерлот! – ахнула Рарити. – Хорошо, что мы не остались в Рохане: это стоило увидеть!
– Так шо теперь? – спросила Эпплджек. – Просто подойдем к кому-нибудь и спросим, где Арагорн?
Пони хотели было так и сделать, но вдруг из-за дерева показался человек в помятых, поцарапанных и покрытых копотью серебристо-черных латах.
– Экие чудные пони, – пробормотал он, увидев притихших эквестриек. – Уж не роханцы ли привели их с собой, да только зачем?
– Простите, сэр…, – начала Твайлайт с намерением представиться и расспросить гондорца о Гэндальфе и остальных, но договорить не успела.
Воин выхватил меч и подался назад, наставив его на пони:
– Так вы чародейки? А ну примите свой истинный облик, мордорские ведьмы!
Пони смущенно переглянулись и тоже на всякий случай попятились.
– Мы не…
– Вы мне зубы не заговорите!
– Берегонд! – раздался вдруг знакомый голос.
К человеку подбежал полурослик в таких же серо-черных доспехах, с арнорским клинком наголо. Это был Пиппин. Завидев пони, он радостно засмеялся и убрал оружие в ножны.
– Не поддавайся, Пин! – в ужасе воскликнул гондорец. – Не дай им зачаровать тебя.
– Всё в порядке, Берегонд: это мои спутницы. Помнишь, я говорил тебе, что в походе нас было девятеро и шестеро, и о шестерых Гэндальф запретил рассказывать? Так вот теперь ты понимаешь, почему.
Убедившись, что Берегонд не собирается идти на пони в атаку, Пиппин обратился к подругам:
– Рад вас видеть, только я думал, что вы остались в Рохане. Или там какая-то беда? Так надо бежать сказать Гэндальфу!
– Мы просто хотели прийти на помощь, – сказала Пинки Пай, – но опоздали.
– И правильно сделали, то опоздали, – ответил Пин. – Тут такие ужасы творились, что и говорить не хочется: в Палатах Врачеванья полно раненых, некоторые с ранами от моргульских клинков, и Арагорн послал нас с Берегондом поискать атэласа.
Пони присоединились к средиземцами в поисках целебной травы. Берегонд бросал на них удивленные взгляды, качал головой и приговаривал:
– И чего только не увидишь на белом свете.
Пиппин принялся рассказывать о битве и начал с главной новости: леди Эовин убила Короля Назгулов и сейчас лежит в Палатах Врачеванья вместе с Мерри и Фарамиром, сыном погибшего Наместника.
Отыскав немного молодых побегов, стражи Минас-Тирита и Хранительницы направились к городу через поле, споро шагая между шатров под бело-зелеными стягами Рохана и бело-голубыми знаменами Дол-Амрота. Поодаль ото всех высился шатер под черным флагом с вышитым серебряной нитью изображением древа и семи звезд над его кроной.
Берегонд провел их узкими белокаменными улицами, покрытыми каменой крошкой, плохо оттертыми следами копоти и крови, меж уцелевших и разрушенных домов.
Вскоре они добрались до места, и на пороге Палат им встретился высокий человек с рукой на перевязи. Пони посмотрели на него и невольно ахнули: воин выглядел точь-в-точь, как Боромир, лишь черты лица были немного мягче.
– Господин Фарамир, – поклонились Берегонд и Пиппин, – вам лучше?
– Да, и твоему сородичу Мериадоку тоже полегчало. Увы, леди Эовин еще слаба и почивает, но стараниями государя Арагорна сны ее избавлены от черных наваждений. Вы принесли атэласа?
– Совсем мало, господин, – сникли стражи. – Не сезон ведь еще.
– Но, я вижу, вы нашли нечто другое, – заметил Фарамир, указывая на пони.
Те всё продолжали глазеть на брата Боромира и немного оробели, встретив его внимательный придирчивый взгляд.
– Это мои друзья, господин, – поспешно сказал Пиппин, – и друзья Арагорна.
– Вот как, – усмехнулся Фарамир, – стало быть, правдивы слухи о говорящих пони. Ступайте, отдайте Иоретте травы, что вы нашли, а я пока познакомлюсь с вашими спутницами.
Пин и Берегонд удалились внутрь палат, а Фарамир сел на крыльце и сказал:
– Говорите же, не робейте.
Пришелицы начали по очереди представляться. Последней назвала свое имя Флаттершай, и Фарамир заметил:
– Твое имя мне знакомо, ибо я слышал его от твари по имени Голлум: «Хозяин предал нас, как Флаттершай!» – кричал он в гневе, но я тогда решил, что это просто ругательство из его языка.
– Ты видел Голлума? – желтая пегаска подлетела на месте. – Где?
– Я уже рассказывал о том другим членам вашего Содружества, но для вас повторю. В Итилиэне моему отряду встретились хоббиты Фродо Бэггинс и Сэмуайз Гэмджи, которые направлялись в Черный Край с, полагаю, известной вам целью. Проводником же у них был этот самый Голлум. Мы хотели застрелить этого лиходея, но Фродо просил и ручался за него, так что мы дали им немного припасов и отпустили. А вскоре нам пришло время возвращаться домой, на защиту Минас-Тирита.
– Йэй! – подпрыгнула Флаттершай. – Смеагол жив! Но…, – она резко сникла, – ты сказал, что он назвал меня предательницей?
– Он и Фродо назвал так же, – ответил Фарамир, – лиходеи всегда горазды обвинять людей в том, в чем сами грешны: ложь, коварство, фальшь, предательство. Ох, как бы Голлум сам не обманул доверие Фродо!
– Можно нам увидеть леди Эовин? – спросил Твайлайт.
– Только не разбудите, – попросил Фарамир, поднимаясь, – ей нужен отдых. Да и всем нам.
После того, как аликорн с подругами посмотрели на Эовин, бледную, изможденную, но дышащую глубоко и ровно, их накормили и, выдав теплые попоны, отправили спать в сад: в Палатах не было места. Впрочем, измотанные дорогой и схваткой с назгулами пони не нашли в этом неудобства – заснули мгновенно.
Наутро по светлому небу плыли высокие, легкие облака. Пони, спящих в разбитом у входа в Палаты Врачеванья саду, разбудили Гимли и Леголас, явившиеся проведать хоббитов.
– Вот так встреча! – воскликнул гном. – Шли к одним друзьям, а нашли других.
– Как вы оказались здесь? – взволновано спросил Леголас. – Не случилось ли несчастья в Рохане?
Пони рассказали об их походе и о столкновении с назгулами.
– Так вот куда подевались эти черные призраки, – сказал Гимли. – То-то я гадал, зачем бы Саурону их отзывать.
– А мне на миг померещилось, что свет Валакирки спустился на землю, – добавил Леголас, – да было дело поважнее, чем идти смотреть.
Оставив пони, эльф и гном вошли в Палаты, чтобы повидаться-таки с хоббитами.
После завтрака они вдесятером отправились осматривать Минас-Тирит. Кое-где люди уже пытались восстановить разрушенные здания, и Хранители всем предлагали свою помощь, но молва о великих воителях гноме и эльфе и о чудесных пони, одолевших назгулов, уже разлетелась по городу, и жители робели пред ними и просили не утруждать себя.
Пони в подробностях рассказали о том, как решились отправиться в Гондор и столкнулись с черными всадниками, Гимли и Леголас в ответ поведали о путешествии Стезей Мертвецов – о том, как Арагорн призвал на защиту Минас-Тирита души проклятых Исильдуром клятвопреступников.
Днем состоялся последний совет, на котором собрались все вершители судеб Средиземья: маг Гэндальф, государь Арагорн, военачальники Эомер из Рохана и Имраиль из Дол-Амрота, а также Элроир, сын Элронда, – чтобы решить, как дальше бороться с Мордором. Остальным членам Содружества оставалось ждать.
Ближе к обеду Эовин очнулась и, хоть и приветствовала Твайлайт и подруг с улыбкой, оставалась печальна, ибо ее дядя Теоден погиб в бою.
Весь день они провели в тихих беседах и прогулках по саду, а вечером, когда Эовин снова заснула, в Палаты Врачеванья явились Гэндальф и Арагорн.
– Вы поступили безрассудно, – без приветствия отчитал пони волшебник.
– Мы просто хотели помочь…, как леди Эовин, – потупилась Твайлайт.
– И вы помогли, – одобрительно кивнул Гэндальф, – уведя восьмерых назгулов с поля боя. Истинно, только на безрассудство нам теперь и уповать, однако…
– Они умерли? – прервала его Пинки Пай.
– Вернулись в Мордор, – покачал головой Гэндальф, – как и после поражения у Бруинена. Но Саурону понадобится время, чтобы снова снарядить призраков для битвы, и без Короля-Чародея, ввосьмером, они менее опасны. Однако я пришел, чтобы вновь просить вас остаться в стороне от битвы.
– На совете мы решили, что послезавтра выступаем к Мордору, – пояснил Арагорн. – Сидеть здесь и ждать новой осады бессмысленно, ибо армии Саурона неисчерпаемы, а наши редеют с каждой битвой. Быть может, Минас-Тирит выдержит еще три нападения, но, в конце концов, падет. Наша надежда не на стены и воинов, а на двух маленьких хоббитов – от их судьбы, от участи доверенного им Кольца зависит жизнь всего Средиземья. От Фарамира мы узнали, что Фродо и Сэм пошли к перевалу Кирит-Унгол: если они не сгинули там, значит, они уже в Мордоре, поэтому мы выступим к Черным Вратам, чтобы отвлечь Око Саурона от его земель и дать Фродо шанс пробраться к Роковой Горе незамеченным. Я рассчитываю собрать семь тысяч добровольцев.
– Семь тысяч – на штурм целой страны? – удивилась Твайлайт.
– Поэтому мы и просим вас остаться здесь, – вновь вступил Гэндальф. – Мы идем умирать в надежде, что наши смерти дадут Фродо достаточно времени. Мне не ведомо, какой силой вы, пони, изгнали назгулов, и, возможно, она могла бы стать нам большим подспорьем, но я не вправе распоряжаться вашими судьбами, ибо я в ответе лишь за судьбы жителей Средиземья.
– Ты верно сказал, – склонила голову аликорн, – мы не вправе указывать друг другу, что делать. И потому мы пойдем к Мордору с вами, ибо такова наша собственная свободная воля. Вы не передумали, девочки?
– Нет, – твердо сказала Флаттершай, – если это поможет Фродо… и Смеаголу.
– Если назгулы вернутся, может, нам удастся снова их отпугнуть, – предположила Пинки Пай.
– Зададим Саурону перцу! – угрожающе стукнула копытами Рейнбоу Дэш.
– Да шо уж теперь, – махнула ногой Эпплджек, – помирать – так вместе. Даже если у нас получится вернуться домой до того, как Саурон захватит Средиземье, я не смогу нормально жить, зная, шо кто-то из вас погиб, а меня не было рядом, шобы хоть попытаться помочь.
– Надеюсь, это будет хотя бы красиво, – вздохнула Рарити.