Юноша в саду
Глава 2
— Аллориан... Элли?
Юноша все глядел на небольшой медальон, на фото, что было там. Услышав еще один оклик Льюиса, юноша аккуратно закрыл медальон и спрятал во внутренний карман. Но перед его глазами все еще стояло лицо матери.
— Элли, — нервно спросил Льюис, — почему, как ты думаешь, мы тут сидим? Другая бригада уже приняла бой, а мы еще даже не вышли. Почему, как ты считаешь, генерал не отправляет нас? Мы вообще будем сражаться?
Юноша взглянул на дерево, под которым они сидели. Что-то стучало по его стволу. Будто капли дождя. Такого, какой был прошлой ночью, когда они шли из Кидсвилля. Тогда они вымокли до нитки.
Но хотя серая дымка еще висела в воздухе, на небе не было ни одной грозовой тучи.
В ствол стучали пули.
— Жарко у них там... как у черта на сковородке, — услышал он голос пожилого солдата. Юноша узнал его — это был Гораций Томас, шутник и семьянин. Солдаты нервно засмеялись. Юноша тоже хохотнул, несмотря на то, что редкие пули все свистели рядом, пролетая между веток.
И если это были лишь случайные, то сколько же они встретят, продвинувшись вперёд? И насколько ближе они тогда будут пролетать?
— Ну, Льюис, думаю, что знай я это, — ответил юноша, снова доставая медальон с фотографией матери, — то тоже был бы генералом.
Ниже по склону лесного холма, на котором они сейчас расположились, раздавались ружейные выстрелы. Были слышны крики людей из бригады Гормана. Громкие крики мужчин, приехавших сюда из Массачусетса, Нью-Йорка и Миннесоты, вперемешку с дикими криками раненых.
Раздался вопль. Ужасный вопль. Все солдаты Пятьдесят Девятой нью-йоркской добровольческой пехотной дивизии повернули головы на звук.
Леденящий душу боевой клич повстанцев прокатился по лесу. Услышав его, солдаты почувствовали страх. Кричали справа, оттуда, куда ушла бригада Гормана.
Тут же ожили бригадные барабаны и трубы. Все солдаты поднялись на ноги.
Становясь в строй, юноша еще раз достал шомпол и сунул его в ствол винтовки. Однако пуля с порохом уже была внутри. Юноша не помнил, когда он успел зарядить винтовку оружие.
— Оружие к плечу! — раздался голос лейтенанта Русы. — Бэссет, парень, повернись влево!
— Да, сэр, — тяжело сглотнув, ответил тот, поворачиваясь.
— Вперёд! — закричал издалека полковник Титболл.
— Вперёд! — повторил команду Стетсон.
— Марш!
Выстроившись в одну длинную линию, солдаты Пятьдесят Девятой нью-йоркской вышли вперед, остальные отделения зашагали им вслед. Бригада генерала Даны полным составом начала спускаться вниз по склону лесного холма.
Юноша чувствовал, что люди Ховарда чуть ли не дышат им в затылок. Почему они идут так близко?
Полк их вошел в непроглядную пелену дыма; у юноши тут же защипало глаза и запершило в горле. Однако он не зажмурился и не замедлил дыхания. Перед ними начали появляться фигуры спасающихся из задымленного леса людей.
Раненые выходили из леса и, проходя мимо них, взбирались на холм. Некоторые, будто призраки, шли прямо через ряды солдат, и те их пропускали. Головы и руки раненых покрывали импровизированные повязки. Справа у дерева юноша увидел человека, лежащего в странной позе. Его рука застряла в куче веток. Только уже пройдя мимо, юноша понял, что человек был мёртв. Смерть застала его в таком нелепом положении.
Дым вокруг все густел. Вдруг впереди них, разрывая мрак, засверкали красные вспышки. Воздух со свистом пронзили мушкетные пули.
Слева раздался громкий, булькающий крик. Юноша повернул голову. Гораций Томас, качаясь, вышел из строя, держа руку на кровоточащей шее, на том месте, где была артерия. Через несколько секунд он свалился на землю.
Юноша впервые видел смерть человека.
— Первая линия! — закричал Стетсон. — Приготовиться!
Юноша вскинул Спрингфилд и посмотрел вперед. Во мгле перед ним мелькали силуэты. Глаза юноши бегали вдоль снова и снова появляющихся вспышек.
— Целься! — выкрикнул подполковник.
Целиться? Во что в этом дыму можно прицелиться? Дурацкая команда...
— Огонь!
Юноша сжал курок. С лязгом из ствола в дым вылетела пуля. Юноша сделал глубокий вдох, его плечо чуть болело после отдачи.
Первый раз он стрелял в боевых условиях.
— Перезарядка! Перезарядить!
В голове его вспыхнули учебные занятия. Достав из сумки патрон, юноша с силой прикусил его конец. Девять этапов перезарядки он прочно запомнил. Долгие месяцы учения и тренировок не прошли даром.
Тут что-то легло ему на плечо. Юноша вздрогнул. Это был ствол винтовки Льюиса: пальбу открыл второй ряд. Наконец, вставив капсюль в ствол оружия, юноша снова приготовился стрелять. Прямо как настоящий солдат, с гордостью отметил он про себя...
Генерал Самнер выскочил на лошади прямо из дыма. И услышав проклятия, что он кричал, юноша тут же растерял всю свою смелость.
— Чёртовы идиоты! — кричал он. — Прекратить огонь! Прекратить огонь! Вы стреляете по Пятнадцатой массачусетской! Вы стреляете по бригаде Гормана!
Шокированные люди опустили винтовки. Небольшой порыв ветра разорвал плотную пелену дыма. Юноша увидел тех, в кого они стреляли. Он увидел разгневанные лица мужчин, что прибыли сюда из Новой Англии. Те все смотрели на них, позабыв о южанах, с которыми они только что сражались. У их ног лежали раненые и мёртвые товарищи.
Господи... Неужели он попал в одного? Неужели он застрелил союзника?
Долго размышлять над этим ему не пришлось. Слева раздался крик наступающих южан, и хотя ребята из Пятнадцатой массачусетской еще не могли прийти в себя после случившегося, их строй развалился. Люди искали укрытие, оказавшись под перекрестным огнем.
Все больше и больше криков раненых солдат проносилось среди деревьев. Казалось, что они были даже громче выстрелов. Юноша вновь вскинул винтовку. Кто-то пронесся мимо него, задев рукой ствол и едва не опрокинув того на землю.
Сорок Вторая нью-йоркская и Седьмая мичиганская, те, что были слева от них... Они отступали. Бежали.
— Назад в строй, трусы! — закричали из батальона юноши. — Куда подевалась ваша таманская смелость?
— Через несколько минут ты уже не будешь так самоуверен, речная крыса! — ответил, остановившись, один солдат из Сорок Второй. — Эти чёртовы леса кишат партизанами. Они вас просто окружат. Так же, как и нас.
Лейтенант Руса закричал Пятьдесят Девятой:
— Влево, рябята! Сместиться влево! Не прекращать огонь!
Юноша вместе со своей ротой двинулся влево, снова оказавшись едва не задавленным солдатами. Его ноги заскользили по листьям, пропитанным кровью. Юноша шел вперед, переступая через раненых.
— Мальчики... Ребята, не теряйте знамени... — сквозь шум боя прорвался громкий, грубый голос. Справа от себя юноша заметил фигуру человека. Голова его лежала на большой каменной глыбе. Подойдя ближе, юноша узнал Стетсона. С каждым ударом останавливающегося сердца из его груди толчками лилась кровь, но офицер снова и снова повторял эти слова.
— Не теряйте знамени! — повторил он в последний раз. И затих.
Несколько мгновений юноша все смотрел на мёртвого командира, будто ожидая, что вот сейчас он встанет и снова отправится в бой. Но он так и лежал на земле, а ружейные выстрелы не прекращались, так что юноша заставил себя отвести взгляд от мертвеца и сосредоточиться на перезарядке Спрингфилда.
Слева от него раздался звон. Стоявший рядом с юношей солдат, крича от боли, бросил винтовку на землю.
— Проклятие! — выругался он. Повернувшись, он отошел в сторону. Правой рукой солдат придерживал кровавые лохмотья, что были на месте левой. Белые кости отчетливо были видны на фоне льющейся из разорванных пальцев крови.
— Проклятие! — всё ругаясь, он пошел прочь. Ни слез, ни криков, ни причитаний. Будто для него это было лишь маленькое неудобство.
— Льюис, — позвал юноша, — Льюис, ты это видел? Разве такое возможно? Чтобы после такого он...
Льиса не было за его спиной. Парень из Кингстона ползал по земле, ползал и рыдал. Он рвал на себе брюки, по его обнаженным ногам текла кровь. Юноша тут же кинулся к другу.
— Бэссет! В строй! — донесся до него крик Русы. — Ты нужен здесь!
Он снова заметил силуэты, что будто плавали в дыму. Постоянно мелькали красные и оранжевые вспышки. Вновь переступая через раненых, юноша открыл коробку с патронами. Он был потрясен тем, как мало там осталось. Сколько же он уже использовал?
Юноша снова закусил патрон, чуть поперхнувшись от пороха. Горло было совсем сухим. Он вставил шомпол в ствол оружия, когда прогремел новый залп. И опять солдаты с криками падали на землю. К удивлению юноши шомпол застрял в стволе. Винтовка уже была заряжена, в стволе уже был патрон. Спотыкаясь, юноша, дрожа от страха, отчаянно пытался вспомнить, что нужно делать при таких случаях.
Роясь в сумке, он лихорадочно искал капсюль. Найдя, схватил его и попытался вставить в ствол винтовки, но капсюль выпал из его дрожащих рук. Подняв его с пропитанной кровью листвы, юноша вскинул винтовку.
Пробирающий до костей боевой клич вновь прокатился по лесу. Юноша вскрикнул. Из задымленной чащи выходили люди, одетые в серые и коричневые одежды. До него доносились отрывистые крики мужчин Джорджии, Миссисипи, Западной Вирджинии и Северной Каролины.
Южане стояли близко. Очень близко.
Юноша спустил курок.
Флаттершай и Эйнджел стояли посреди сада, не решаясь даже шелохнуться. Они до сих пор слышали хлопки и треск. На ветках дерева, что стояло поблизости, расположилась небольшая стайка птиц. Услышав незнакомый звук, эхом проносившийся по всему участку, они тут же взмыли ввысь. Набрав высоту, они беспокойно стали кружить над домом.
— Всё хорошо, — сказала Флаттершай, когда несколько из них все же решили вернуться. Остальные приблизиться не решались.
— Пожалуйста, вернитесь обратно, — обратилась к ним пегаска. Пару раз взмахнув крыльями, она подлетела к своим пернатым друзьям. Улыбаясь, пегаска попыталась их подбодрить.
— Я... Я уверена, что тут нечего... Нечего бояться, — сказала она, сопровождая пернатых обратно вниз.
Как только они сели на ветки, пегаска вновь запела свою песенку. Услышав ее, звери, также в панике убежавшие от незнакомых звуков, высунули мордочки из нор и щелок.
— Все... Все в порядке. Все хорошо, — говорила она. — Что бы это ни было, я уверена, что навредить вам оно не сможет.
Флаттершай подходила то к одному, то к другому своему маленькому другу, улыбаясь каждому и успокаивая самых боязливых. Скоро покой снова вернулся в маленький домик, что стоял на берегу ручья.
Но он все же был не прочен. Вернувшись в сад, пегаска снова нацепила на себя упавшую панамку и, чуть дрожа, тихо вздохнула. Звук уже прекратился к тому моменту. Но он был! Настоящий! Так близко... Тот самый звук из ее сна.
Она снова оглядела сад, размышляя над произошедшим. Что это могло значить? Как, как это могло оказаться здесь? Могла она случайно принять что-то другое за те звуки, что приснились ей ночью?
Пегаска посмотрела наверх. На голубом небе очередного яркого дня тихо плыли лишь небольшие пухленькие облачка, и не было ни намека на хоть какую-нибудь тучку. Тогда Флаттершай вновь оглядела горизонт. Но и там не было ничего, что могло бы издавать тот треск.
— Ой! — вдруг воскликнула пегаска. Её взгляд пронесся по саду, по единственной тыкве, что росла там, а мысли вернулись к ночному видению. Она вспомнила цвета, что были там. Серый, коричневый и ярко-голубой, такой как цвет моря. И неба. Она вспомнила, что эти цвета постоянно перемещались в туманном...
Кто-то схватил ее за копыто. С коротким визгом, пегаска вздрогнула, поднялась в воздух и нырнула в кусты азалии.
Спустя мгновение из кустов выглянула пара бирюзовых глаз. Чуть осмотревшись, Флаттершай заметила того, кто ее так испугал.
Кролик стоял чуть вдалеке, сложив лапки на груди. Но, поскольку взгляд его хозяйки становился все более обеспокоенным, Эйнджел попрыгал к кусту. Там он увидел съежившуюся, глядящую на него во все глаза пегаску. Он понял, что у его хозяйки не слишком крепкие нервы для таких сюрпризов.
— Ой, Эйнджел, это был ты! Как ты меня напугал! — воскликнула она, схватив кролика и сжав того в объятиях.
Пока они так сидели, Эйнджел почувствовал что-то странное. Посмотрев на Флаттершай, он понял, что то, что он сперва принял за ее страх, было нечто другим.
Пегаска снова смотрела вдаль. Небольшие лучики света, продиравшиеся сквозь ветки и пожелтевшие листья куста, чуть освещали ее лмцо. Она до сих пор думала про тот звук... Нет, это был не страх. Но что тогда? Недоумение? Замешательство? Беспокойство?
— Ох, Эйнджел, ты ведь тоже слышал его, да? Тот хлопающий и дребезжащий звук?
Кролик посмотрел на нее и кивнул.
— В том сне я слышала похожий... Очень похожий, — говорила она. Голос ее упал, пегаска уставилась на землю. После долгой паузы кролик заметил, что он, сам того не замечая, гладил лапкой ее копыто. Усмехнувшись этому про себя, Эйнджел принялся хлопать по нему, заставляя хозяйку вернуться в мир насущных проблем.
С тем они и вылезли из кустарника.
Казалось, что жизнь в саду снова возвращается в свое русло. Голос пегаски снова звенел в воздухе. Ее настроение будто передавалось птицам и зверям. Страхи их рассеялись точно так же, как и ее.
Она не всегда держала сад, но после неприятности, что случилась с ней на рынке, это было очень неплохим способом избежать проблем. Из-за того торговца верх одержала не самая лучшая часть характера пегаски. Так что сейчас для нее было легче — и спокойнее — выращивать собственную спаржу, а не драться и кричать за чужую.
Да, так было намного лучше. Она наслаждалась свои садом. Чувствовала себя такой счастливой, прогуливаясь по нему. Здесь ее всегда окружали маленькие пушистые друзья. И она сама могла снабжать себя необходимыми продуктами.
Да, определенно, держать сад — отличная идея. Она с восхищением наблюдала, как маленькие побеги пробиваются из-под земли, чтобы посмотреть на солнышко Селестии, которое даст им силу и жизнь. Пегаска постоянно изумлялась, когда совсем маленький росток превращался в сильное и крепкое растение, будь то что-то плодоносное или же обычная трава.
Да, ей нравился ее сад...
...столько интересного можно было увидеть в нем.
Флаттершай остановилась, оглядывая свой домик и травянистую лужайку перед ним. Поблизости весело чирикали цыплята, клювом разрывая кучки птичьих перьев в поисках насекомых. Чуть выше ее пернатые друзья грелись на солнце и щебетали свои песенки. Остальные звери просто бродили туда-сюда по садовой тропинке.
Тут позади себя она почувствовала движение. Что-то снова коснулось ее лодыжки. Однако на этот раз Флаттершай пусть и вздрогнула, но не завизжала, а кусты азалии остались не побеспокоенными. Довольная собой, она повернулась к кому-то из своих маленьких друзей, что таким способом надеялся привлечь ее внимание.
— Да? Чем я могу помочь... помочь...
Глаза пегаски дернулись влево, потом вправо, оглядывая весь двор, начиная с сада и курятника, и заканчивая ее домиком с небольшим столиком для чаепитий, стоящим на лужайке.
Рядом с Флаттершай никого не было.
Она сняла панамку и провела копытом по лбу.
— Эйн... Эйнджел? — позвала она. — Нужно... Нужно ли кому-то из...
Снова движение. Она почувствовала его, услышала. Что-то пробежало по саду. Что-то невидимое.
Шокированная, она приоткрыла рот от изумления. Нечто большое и невидимое глазу пробежало по ее участку. Только что пробежало мимо нее самой.
Копыта пегаски задрожали. К своему ужасу она снова услышала тот звук, снова заметила едва заметное движение.
— Эйн... Эйнджел! — прошептала она. Кролик тотчас же подпрыгнул к ней и крепко сжал копыто хозяйки. Он тоже чувствовал чье-то присутствие на их солнечном дворе.
Птицы над пегаской, в тревоге повертевшись из стороны в сторону, поднялись в воздух, испугавшись неведомого пришельца.
Животные побежали прочь, некоторые неслись со всех ног, испуганные странными движениями, звуками, чувствами, количество которых только росло.
Флаттершай дрожала, тряслась всем телом. Теперь уже десятки невидимых существ мчались через ее двор. Чужое, сковывающее чувство охватило Флаттершай.
Один... Одно из... Кто бы это ни был, одно из этих существ только что пробежало прямо сквозь нее.
Колени Флаттершай ослабели. Она двинулась к столику. Кролик крепко схватился за ее копыто. Таща его за собой, пегаска надеялась, что там они смогут найти защиту от... этих...
Дым! Дым и серая мгла, как те, что были во сне! Дымовая пелена висела прямо над землей, наполняя легкие Флаттершай кислой вонью.
Существа бежали сквозь дым. Их силуэты были чуть заметны на его фоне. Силуэты существ, которых она никогда прежде не видела.
Некоторые бежали. Другие ковыляли. Будто им было... больно.
Наконец пегаска добралась до стола. Спрятавшись под ним, она смотрела, как все больше и больше силуэтов невидимых и страшных существ проносилось мимо. Прямо рядом с собой она увидело одно из них... Оно не бежало. Оно ползло.
Совершенно разные эмоции захлестнули кобылку. Звуки, что слышала она, заставляли Флаттершай съеживаться от страха. Но было в ней нечто, что в любом случае превозмогло бы страх.
Ее сострадание.
— Э-э-й? — тихо позвала она существо, стягивая шляпу себе на глаза. Трясясь всем телом, она все же протянуло копыто вперед. Туда, где не было защиты столика, ее последнего укрытия. Загремел чайный сервиз, стоявший наверху: одним из трясущихся копыт она задела ножку стола.
— Э-эй? — повторила она. — В-вам... Вам н-нужна... помощь?
Пегаска осторожно выползла из-под стола. Дрожа от страха, она снова попыталась заговорить. Тотчас же ужасный шум пронесся по участку, заглушая ее слова. Ошарашенная, Флаттершай замерла на месте. Она услышала крики. Не успев даже подумать, пегаска кинулась обратно под стол.
На этот раз звуки не затихали.
Крепко прижав к себе Эйнджела, она со страхом смотрела на сад. Туда, откуда, будто волны, исходили ужасные вопли.
Она видела, как что-то каталось по земле сада, крича от боли. Налетев на стебли кукурузы, нечто сломало их. На двор выкатилась тыква, которую существо случайно задело. Флаттершай рассмотрело его... Оно было реальным. Видимым.
Что-то живое было в саду Флаттершай.
Пятьдесят Девятая нью-йоркская добровольческая пехотная дивизия прекратила свое существование.
Двадцать минут назад они шли вперед через леса, плечом к плечу, готовые сражаться за правое дело. Почти четыреста сильных и решительных мужчин.
Двадцать минут назад они были полком. Двумя батальонами гордых и бесстрашных воинов Союза.
А сейчас около двухсот их солдат погибли. Или еще умирали.
Вокруг юноши люди, некогда солдаты сейчас уничтоженного полка, кидались в темный туман, спасаясь от пуль южан, летевших уже со всех сторон. Безостановочных и смертоносных пуль.
— Давайте, парни! — кричал лейтенант Руса, хватая убегающих за шиворот и буквально заталкивая их обратно в строй. — Вы сами-то сможете жить спокойно после такого позорного бегства? А что о вас будут думать ваши любимые? А что будут думать ваши матери?
Мама.
Юноша прижал руку к груди. Медальон лежал у него в кармане, в безопасности.
С трудом сглотнув, юноша, споткнувшись о тело товарища, посмотрел назад. На длинную линию мужчин, одетых в серое и коричневое. Юноша пытался найти оставшиеся патроны в коробке. Не нащупав ни одного, он бросил коробку на землю и обеими руками принялся в ней рыться. Из последних сил он старался хотя бы еще один раз зарядить винтовку. Как же горело его горло! Порох сушил его, до боли щипая губы.
К своему ужасу, юноша не нашел ни единой пули.
— Хорошие мальчики! — говорил Руса, заводя тех в строй, хлеща по ним плоской стороной своей сабли. — Продолжайте вести огонь! Застрелите этих сукиных...
Загремел ружейный залп. Красные и оранжевые вспышки сорвались с линии повстанцев.
Фонтанчики крови брызнули из тела лейтенанта. Сию же минуту он свалился на землю. Юноша посмотрел на тело Русы. Тот все держал руки над собой, качая саблей. Глаза лейтенанта метались из стороны в сторону. Юноше вспомнил коров, которых ведут на убой. Некоторые из них не умирают после только одного удара молотком.
Лишь один инстинкт, одна мысль, одно желание вспыхнули у него в голове. Бежать!
— Господи, прошу, не дай мне умереть тут! — ни к кому не обращаясь, зашептал юноша, перекидывая ремень винтовки через плечо. Вокруг снова раздался боевой клич южан. Стоявшие сзади повстанцы начали наступление.
— Пожалуйста, пожалуйста, Господи, пожалуйста! Я не хочу здесь умереть! — шептал он, ускоряя темп. Он быстро бежал через лес, смотря только вперед.
— Элли! Аллориан, прошу, не оставляй меня!
Юноша оглянулся на слабый возглас Льюиса. Раненый парень из Кингстона, в криках ползавший по земле все это время, сейчас тихо лежал, едва поднимая голову.
Юноша еще мог спастись, убежать...
— Элли...
Развернувшись, юноша побежал назад, ища какой-то способ забрать с собой Льюиса. "С дороги!" — громко закричал кто-то. В панике убегая, какой-то солдат, будто мешок с мукой, откинул юношу в сторону.
— Элли...
Вскочив на ноги, юноша принялся искать друга. Дым стелился почти по самой земле, юноша не мог его найти. Снова оглядевшись, он поднял голову...
Он смотрел прямо в дуло Энфилда, который держал повстанец, стоявший где-то в тридцати ярдах от него.
— Пожалуйста, Господи, я не хочу умереть! — закричал юноша во весь голос, хватаясь за медальон. — Господи, прошу тебя!
Красно-оранжевая вспышка сорвалась с конца винтовки южанина. Густая пелена дыма окончательно застила поле боя.
Молодой повстанец пробирался вперед по лесу вместе со своим батальоном. Они рылись в карманах раненых и уже убитых янки, забирая все, что хотели.
У повстанца не было нужды во всяких безделушках, которые водились в карманах мертвецов. Кроме того, он уже забрал довольно теплые носки у дохлого янки, когда они проходили через Южную гору. Так что сейчас он остановился только для того, чтобы дать отпить из фляжки раненому северянину. Он кивнул ему и направился вперед, к точке, что он про себя отметил.
Придя на место, молодой южанин, стоя в дыму, принялся ногами пинать ветки, ища что-то.
— Что ты, черт возьми, там делаешь, Ти-Джей? — смеясь, спросил капрал.
— Тут должен быть дохлый янки. Или полудохлый, по крайней мере, — ответил конфедерат, уперев руки в бока и оглядываясь по сторонам с разочарованным видом. Он что, промахнулся? — Точный выстрел же был. Я белок хуже стреляю... — южанин вздохнул.
— Да вылезай ты оттуда, — сказал капрал. — Мистер Линкольн подошлет к нам еще целую кучу. Настреляешься.
В последний раз что-то пнув в дыму, молодой повстанец снял с плеча Энфилд и поглядел вниз. Туда, куда упало тело человека в синей форме.
— Разве такое, черт возьми, возможно? Я пристрелил его, клянусь, — говорил он, возвращаясь к своему батальону. — Будто он улетел. Будто этот чертов янки куда-то улетел...