Лечебница
Глава 24
— Твайлайт? Ты меня слышишь?
— П-Принцесса? Принцесса Селестия, это вы? Я так волновалась! Мы не говорили уже несколько недель. Пожалуйста, объясните мне, что происходит! Скажите, что вы в безопасности!
— Тень… сильнее с каждым днем. Я не знаю, сколько еще мы сможем ее сдерживать.
— Я стараюсь изо всех сил, принцесса! Но мои друзья в этом мире совсем другие, и каждый раз, когда мне кажется, будто у меня начало что-то получаться, все идет наперекосяк.
—… спокойствие, моя верная ученица. Ты сможешь, но ты должна… быстро и оставаться сильной. Ты должна восстановить Элементы Гармонии как можно скорее… все будет потеряно.
— Я не могу скорее, принцесса! Друзья… у меня слишком мало возможностей исправить их изъяны.
— У тебя получится. Мы верим в тебя, Твайлайт. Я… в тебя.
— Нет! Принцесса, пожалуйста, не уходите! Мне нужна ваша помощь!
— Скоро… связь…
— Принцесса, пожалуйста, подождите! Я не хочу снова остаться одной. Пожалуйста! Принцесса? Принцесса?
Твайлайт сидела за столом с потертой столешницей и глядела в сердито перекошенное лицо Рейнбоу Дэш, скрестившей передние ноги на груди. Первым делом единорожке надо было убедить ее пойти на контакт. Рейнбоу Дэш скривилась еще сильнее, глянув на Эпплджек обжигающе ядовитым взглядом. От молчаливого напряжения в маленькой комнате воздух начал казаться душным и спертым.
Твайлайт оглянулась на Эпплджек и Скуталу, которые как ни в чем ни бывало болтали и делились относительно невинными слухами. Единорожке казалось, будто ее как стеснительного ребенка насильно притащили на детский праздник, организованный скорее для подружек-матерей, чем для детей. Она с трудом пересилила позыв скривиться не хуже Рейнбоу.
Пора состроить хорошую мину при плохой игре, — сказала себе Твайлайт, отпихнув в сторону раздражение. Погладив копытом торчащую из кармана Смарти Пантс, чтобы почерпнуть из драгоценной для нее куклы немного уверенности, она заговорила:
— Итак, Рейнбоу Дэш. Как себя чувствуешь?
— Нормально.
— У тебя ничего больше не болит после прист… э… падения?
Рейнбоу прищурилась.
— Нет.
— Это хорошо, — сказала Твайлайт, и быстро улыбнувшись, поспешила сменить тему. — Чем занималась в последнее время?
— Ничем.
— Читала недавно какие-нибудь интересные книги?
— Нет.
— Ну, тогда мне обязательно надо тебе порекомендовать парочку. Ты читала уже серию про Дэринг Ду? Я уверена, что ты в них влюбишься, если хоть чуточку попробуешь почитать. Видишь ли, они про очень храбрую пегаску, которая любит…
— Книги это н-н-не круто, — ровно произнесла Рейнбоу.
— Ну, а мне кажется, что книги это довольно круто.
— Потому что ты некрутая.
Твайлайт крепко клацнула зубами, ощутив на щеках жар. Она глянула на копыта и потерла их друг о друга, отчитывая себя за нерешительность. Хватит вести себя как застенчивая кобылка в первый день в школе. Это Рейнбоу Дэш. Ты с ней говорила уже миллион раз. Ну и что, что у нее ушибленная голова и больные крылья? Она в душе та же самая кобыла. Ты ее знаешь. Ты знаешь, как она думает, и что ей интересно. Ну так воспользуйся!
Твайлайт распрямила спину и приняла непринужденную позу.
— Я слышала, в этом году победу в дерби Вондерболтов прочат Рапидфайру.
Результат оказался, как от удара током.
— Рапидфайру? Рапидфайру? — Рейнбоу Дэш хлопнула копытом по столу. — Флитфут в-в-в-вокруг Рапидфайра может кругами летать, к-к-к-когда ей вздумается!
— Ну, Рапидфайр все-таки победил в прошлом году, — сказала Твайлайт, судорожно шаря в памяти в поисках малейших кусочков информации и интересных фактов, отложившихся из разговоров с Рейнбоу за годы их дружбы, и надеясь, что они окажутся верными.
— Именно! Он самодовольный. Ленивый! Ему не хватит мотивации еще раз победить в большом соревновании. Он уже нахватал себе трофеев и медалей, так что больше напрягаться не будет. А Флитфут… — Рейнбоу Дэш ухмыльнулась. — Ей копыто в рот не клади. Не вышла размером, зато берет скоростью. Спорю на сотню, нет, на тысячу битов, что она победит в дерби.
— Ты, я погляжу, фанат.
Рейнбоу Дэш гордо напыжилась.
— Еще какой! У меня даже есть ее автограф. Точно тебе говорю, она когда-нибудь займет место Спитфайр. Если, конечно, я не успею раньше нее.
— Правда? Автограф? И как ты умудрилась?
— Я член фан-клуба Вондерболтов, и получаю каждый месяц журнал. Когда ее приняли в команду, в журнал вложили плакат, и знаешь что? На нем был ее автограф! Он у м-м-меня висит на стене, — Рейнбоу пригладила гриву назад. — Крутейшая штука во всей больнице. Ну, кроме меня, конечно.
— А, — слабо улыбнувшись, сказала Твайлайт. — Похоже, замечательная реликвия.
— Да. Все жуть как завидуют, — Рейнбоу окинула Твайлайт взглядом с выражением, колеблющимся между презрительной враждой и легким любопытством. — Не знала, что зануда типа тебя может заинтересоваться Вондерболтами.
— Я, очевидно, не самый большой их фанат, — сказала Твайлайт, указав через стол копытом. — На самом деле, я просто рада пообщаться с другим фаном. Особенно фаном вроде тебя. Ты же, похоже, знаешь о Вондерболтах гораздо больше остальных здешних. Думаю, ты меня можешь многому научить. Если ты не против, конечно.
На лице Рейнбоу медленно расползлась улыбка.
— Научить, а? Говорила же, что ты зануда. Ладно, научу. Но слушай внимательно, п-потому что я п-п-повторять не буду.
Остаток часа прошел за односторонним обсуждением Вондерболтов, дерби Вондерболтов, резервов Вондерболтов и личных планов Рейнбоу Дэш вступить в их ряды и победить каждого в соревнованиях, как только она выберется из Бродхуфа. Она металась с темы на тему как параспрайт, и всякая надежда Твайлайт на осмысленный разговор утонула под нескончаемым потоком болезненно детальной информации о ежедневной жизни летной команды. Минуты медленно ползли, и с каждой следующей улыбка Твайлайт становилась все напряженней.
Все наконец-то закончилось, когда Эпплджек встала со своего места и заявила, что пора уходить. На лице Рейнбоу мелькнуло раздражение, но не прошло и мгновения, и маска самоуверенной незаинтересованности вновь прочно встала на место.
— Еще как-нибудь встретимся, зануда, — бросила Рейнбоу через плечо, следуя за врачом на выход.
Помахав ей на прощание, Твайлайт посмаковала немного удовольствие от того, что чуточку продвинулась вперед с очередным носителем элемента. Принцесса Селестия будет гордиться.
Поймав ее взгляд, Эпплджек улыбнулась:
— Ну что, повеселились?
— Ага. Рейнбоу энергичная пони, и, так сказать, очень увлечена Вондерболтами, но с ней весело. Надеюсь, еще смогу с ней как-нибудь пообщаться.
— Я рада видеть, что ты снова ищешь друзей, но может лучше будет встретиться с кем-нибудь еще? — несмотря на нейтральный тон, смысл слов Эпплджек был очевиднее некуда.
— Сомневаюсь, что Рейнбоу собирается в ближайшее время кидаться на меня с тарелками супа, — подмигнув, сказала Твайлайт. — К тому же я чувствую с ней какую-то связь. У нее доброе сердце.
— Значит, ты ее помнишь, — кивнув, утвердительно сказала Эпплджек. — И когда у тебя самое раннее воспоминание о ней?
Твайлайт равнодушно пожала плечами.
— Несколько лет назад.
— Мне было бы интересно об этом послушать. Может, мы побудем тут пока пару минут, и ты мне расскажешь, что помнишь?
Твайлайт оглянулась из стороны в сторону и приметила в коридоре группу санитаров и медсестер. Нет. Пока рано. Здесь слишком много посторонних. Она повернулась к Эпплджек.
— У нас разве сейчас по расписанию не терапия?
— Ну… да. Само собой. Пожалуй, можем тогда поговорить потом.
— Отлично.
Они пошли друг за другом по коридору, набитому пациентами и медиками. В жизни Бродхуфа, можно сказать, присутствовала мрачная ирония: заведение само по себе производило впечатление больного биполярным расстройством. Такая же размытая линия, что отделяла психиатрическую больницу от тюрьмы, разделяла в Бродхуфе порядок и анархию. Пустые, как склепы, коридоры вдруг превращались в забитые пробками магистрали всякий раз, когда, согласно расписанию, огромные толпы пони торопливо отправлялись к следующему пункту назначения. Казалось, будто мимо доктора и ее пациентки шли все пони в больнице разом.
Что не сделало внезапное появление Пинки Пай в толпе более приятным для Твайлайт. Пинки тащилась с низко опущенной головой, не отрывая взгляда от кафельного пола, и энергии или радости в ней было не больше, чем в участнике похоронной процессии. Ее можно было бы сравнить со сдувшимся воздушным шариком, которому больше не хватает сил противостоять гравитации.
На плечи Твайлайт тяжелым камнем лег стыд, который стал еще тяжелее от осознания того, что группа Пинки пройдет мимо них через считаные мгновенья. И все-таки об извинениях не могло быть и речи. Пока Эпплджек изображает из себя сиамского близнеца единорожки, любые попытки извиниться только породят неудобные вопросы. Нет, лучше пока не обращать на нее внимания, — заверила себя Твайлайт. Они миновали друг друга, не проронив ни слова, при этом так близко, что чуть было не соприкоснулись плечами. Впрочем, это же Пинки Пай. Отойдет.
Вытолкнув Пинки из своих мыслей, Твайлайт изо всех сил постаралась не отставать от Эпплджек. Как оказалось, личный эскорт в лице доктора имел определенные преимущества. Они обошли хнычущего жеребца, не обращающего внимания на требования своих уставших сиделок встать, как большой мальчик, на ноги, и двинулись в обход через другую артерию больницы, не настолько забитую пациентами.
Едва избавившись от толпы и любопытных ушей, Твайлайт резко кашлянула, чтобы остановить Эпплджек. Наконец-то они оказались одни. Пора сдвинуть дело с мертвой точки.
— Эй, Эпплджек? Я хочу с тобой кое о чем поговорить.
— О том, что между вами с Пинки Пай произошло?
От такого неожиданного вопроса Твайлайт очень натурально изобразила выброшенную на берег рыбу, бессмысленно хлопая ртом и глядя на доктора выпученными глазами. Обретя, наконец, дар речи, пусть и в виде всего лишь хриплого шепота, она спросила:
— С ч-чего ты взяла, что между нами что-то произошло?
— Может, я ношу очки, но это вовсе не значит, что я ничего не вижу у себя прямо под носом.
В голове Твайлайт галопом понеслись многочисленные сценарии предательств и провалов.
— Это все Пинки Пай, да? Что она тебе сказала?
— Никто ничего не сказал. Никому и не надо было ничего говорить. Когда я в последний раз вас видела, вы были не разлей вода. А теперь вы даже не сидели рядом на завтраке и не обратили друг на друга внимание в коридоре. Не нужно тут никакого большого научного звания, чтобы диагностировать разногласие у двух подружек.
Облегчение Твайлайт от того, что ее воровская вылазка так и осталась неизвестна, быстро сменилось на страх все равно испортить свои планы каким-нибудь неосторожным словом.
— Ничего особенного. И я собиралась с тобой поговорить совсем не об этом.
— Не вешай мне свое «ничего особенного» на уши. Ссора между подругами — это определенно что-то. Расскажи, что случилось.
— Я не хочу об этом говорить! — воскликнула Твайлайт. От отчаянной жажды сменить тему в ее голосе зазвенели резкие нотки.
— Просьбы не соваться не в свое дело не помогают Эпплблум, так что не помогут и тебе. По мне, так очень даже очевидно, что вы обе страдаете. А теперь, раз ты точно не хочешь об этом говорить, я могу сначала спросить Пинки.
— Нет! — выкрикнула Твайлайт, ощутив, как встала дыбом шерсть от одной мысли, что может выдать доктору расстроенная Пинки Пай без контроля. — В смысле, в этом нет необходимости. Мы просто… поспорили на выходных.
— Это-то как раз очевидно. И о чем же был спор?
— Разногласие. Об игре. Я хотела делать одно, она — другое, и… закрутилось.
Эпплджек изогнула бровь в явном недоверии.
— Об игре?
Твайлайт вздохнула и, осторожно подбирая слова, сказала:
— Да. Мы играли в притворяшки. Мы не сошлись во мнениях, что хотим делать, и все кончилось парой злых и неудачно сказанных слов.
— Судя по лицу Пинки, эти злые слова шли по большей части с одной стороны.
На щеках Твайлайт разгорелся жар стыда.
— Типа того. Я обиделась и… может, накричала. Но я не хотела!
— Никто и не хочет кричать на близких пони. Но это все равно случается. И это все равно болезненно. Ты еще не пробовала извиниться?
— Нет. Она убежала до того, как я успела объясниться.
Эпплджек нахмурилась, вынудив Твайлайт еще раз печально вздохнуть.
— Ты права, это не оправдание. Я знаю, что я поступила плохо, и мне не следовало так себя вести. Но извиняться непросто, особенно когда сама понимаешь, что виновата, — она прокашлялась и вновь взяла эмоции под контроль, чтобы опять сосредоточиться на лежащей впереди цели. — Но тогда все мои мысли очень плотно занимала та самая вещь, которую мне надо с тобой обсудить.
— Вовсе не обязательно было ждать, пока разругаешься с подругой, чтобы рассказать мне, что тебя гложет, — сказала Эпплджек. — Ты же знаешь, что можешь мне полностью доверять, правда, Твайлайт? Врачебная тайна означает, что любое твое слово не покинет этих стен.
— Я не могу об этом говорить, пока мы только вдвоем. Это слишком важно. Слишком важно для меня. Можно как-нибудь устроить нам с тобой встречу с Рэрити?
Эпплджек нахмурилась в легкой растерянности и вытащила из кармана маленький ежедневник. Открыв его на странице с завернутым уголком, она ответила:
— У тебя уже назначена встреча в пятницу.
— Можем встретиться дополнительно завтра? Это очень важно.
— Я попытаюсь. Рэрити щедро делится своим временем. Ну, когда может, конечно, — Эпплджек еще раз проверила расписание. — Думаю можно что-нибудь устроить в среду или четверг, но придется тогда пожертвовать твоим свободным временем.
— Это не страшно! Правда. Главное, чтобы вы там были обе. Ну, знаешь. Группой.
— Да, я поняла, — рассмеявшись, сказала Эпплджек и сунула ежедневник обратно в карман. — Я постараюсь что-нибудь устроить. Но ты должна сначала сделать для меня кое-что еще важнее.
— Что?
— Ты должна извиниться перед Пинки Пай. Бывает, конечно, что мы случайно раним чувства близких пони, но дружба — слишком важная штука, слишком чудесная, чтобы ломать ее каким-то единственным разногласием. Я не хочу, чтоб Пинки потеряла единственную подругу в споре из-за игры. Так что ты должна пообещать, что извинишься.
Твайлайт глянула вниз и легонько потерла одну переднюю ногу о другую.
— Хорошо. Я обещаю, я поговорю… — моргнув, Твайлайт вскинула голову. — В каком смысле «единственную подругу»?
— Я не так хотела выразиться, — покраснела Эпплджек. — Все сотрудники больницы обожают ее до жути. Но мне очень бы не хотелось, чтобы ты ее сейчас отталкивала от себя. Ей все-таки нужна еще и подруга-ровесница.
Нахмурив лоб, Твайлайт медленно кивнула и ответила:
— Ладно. Я… поговорю с ней после ужина.
— Не сомневаюсь, Твайлайт. Ты хорошая девочка, — теплая улыбка Эпплджек была как яркий лучик солнца в пасмурный день: ничего общего с натянутыми, стерильными улыбками сотрудников больницы, которых, наверное, натаскали так обращаться к пациентам. На мгновенье показалось, будто Эпплджек вновь вернулась на ферму, к той счастливой и полновесной жизни, которую она не помнит. Улыбка угасла. — Кстати, раз ты так отчаянно хочешь встретиться с Рэрити, может, расскажешь мне заодно, что ты про нее помнишь?
— Пинки?
Кобыла вздрогнула, но так и не обернулась. Вместо этого она еще чуть сильнее наклонилась над столом, не поднимая взгляда от покрывающей столешницу бесформенной россыпи изношенных и истертых кусочков паззла.
— Пинки, пожалуйста, нам надо поговорить, — продолжила Твайлайт, обходя стол кругом и садясь напротив.
Пинки молча подвигала носом несколько кусочков мозаики по столу. Твайлайт помедлила и обернулась через плечо. С другой стороны комнаты стояла доктор Эпплджек, прислонившись к стене. Она была как раз настолько далеко, чтобы не подслушивать их разговор, но достаточно близко, чтобы если что вмешаться. Поймав взгляд Твайлайт, она подбадривающе кивнула и помахала копытом, чтобы та продолжала.
Твайлайт повернулась обратно к Пинки.
— Я знаю, мы на выходных обменялись… парой весьма крепких слов, и я хочу попросить прощения. Я не должна была на тебя так орать. Я увлеклась, и мы так близко подобрались к цели, и я… потеряла самоконтроль. Поддалась эмоциям. Ты… ты была права, а я — нет, и я должна была еще там это понять.
Пинки Пай медленно подняла взгляд.
— Слушай, я пытаюсь извиниться, — сказала Твайлайт, стыдливо покраснев под этим молчаливым внимательным взглядом. — Прости, что так вышло. Прости, что я так поступила.
Пинки зашептала, и ее голос звучал сухо и ломко, как осенние листья:
— Ты плохая пони.
Твайлайт вздрогнула.
— Что?
— Ты меня нечестно заставила делать вещи, которые я не хотела. Ты украла у доктора Роуза. И ты меня ударила. Ты так раньше не делала. Не знаю, что с тобой сделал доктор Роуз, но ты стала совсем другой пони и вообще, и теперь ты… теперь ты плохая пони.
— Ну, Пинки Пай, ты же не веришь в это на самом деле, — сказала Твайлайт, приходя в себя. — Мы же лучшие подруги, не забыла? Мы боремся за спасение Эквестрии. Мы хорошие.
Пинки опустила голову и легла подбородком на край стола. Она отвела глаза в сторону.
— Мне не нравится бороться с этой злой тенью. Мне больше нравилось, когда мы были рыцарями. Было гораздо веселее.
— «Когда мы были рыцарями»?
— Когда я была леди Пинки Ордена Пирога, а ты была принцессой Спаркл, Мудрецом в Башне, и мы вместе боролись с чудовищами, спасали жеребцов в беде и веселились, — мечтательно вздохнула Пинки. — Ты тогда никогда не злилась. Мы можем к этому вернуться?
Твайлайт молча уставилась на подругу, разинув рот. Медленно склонившись вперед, она положила копыта на стол и так же медленно прищурилась.
— Пинки. Ты поверила всему, что я тебе сказала о происходящем?
— Конечно же я тебе поверила! Ты же моя лучшая подружка, а лучшие подружки не врут! Просто… мы раньше были рыцарями, и учеными, и библиотекарями. Нам было весело. Но с тех пор, как появилась эта теневая штуковина, все изменилось. Ты теперь врешь докторам, пролезаешь в их кабинеты, злюкой на всех смотришь и вообще совсем другой стала! Мне кажется, эта тень у тебя меняет не друзей. Мне кажется, она превращает тебя в плохую пони. Моя Твайлайт ни за что бы не накричала ни на кого, ничего бы не крала и меня бы не била! — Пинки подняла взгляд, и слезы тут же полились без препятствий. — Я хочу, чтобы моя Твайлайт вернулась.
Твайлайт обошла стол кругом и села рядом с опечаленной Пинки Пай.
— Ты права. Я не та Твайлайт, которую ты знала. Она — просто сон, которого никогда не было на самом деле. Она часть все той же иллюзии, которая держит здесь меня и друзей. Все наши достижения, вся наша сущность была полностью стерта. Мне надо напомнить им, что они — Элементы Гармонии, чтобы мы вместе смогли все исправить.
— Но с чего мне тебе верить? Моя Твайлайт может быть настоящей Твайлайт, а ты, может, просто поддельнючая фальшивка у нее в голове. Может, это ты ее заставляешь делать плохие вещи, — Пинки вздохнула. — Я должна рассказать доктору ЭйДжей обо всем.
По шее Твайлайт побежала тревожная ледяная дрожь. С трудом удержав на лице нейтральное выражение, единорожка вытянула ногу и сдавила Пинки копыто.
— Ты мне поверишь, потому что в глубине души ты знаешь, что это правда. Несмотря на все свое могущество, тень не может окончательно задавить Элементы Гармонии. Они по-прежнему здесь, по-прежнему пытаются стать такими, какими и должны быть. Они знают, как все должно быть на самом деле.
— Ты знаешь, что я говорю правду, Пинки Пай, потому что ты — Элемент Смеха, и всю свою жизнь ты посвятила тому, чтобы веселить других, чтобы зажигать в сердце каждого искорку радости.
— Я не твой Элемент, — скованно ответила Пинки. — Это глупости все. Я не какой-нибудь герой, который спасет всю Эквестрию. Я просто обычная пони.
— Ты далеко не обычная пони. И я могу это доказать, — сказала Твайлайт с доброй улыбкой на лице. — Я помню, как ты мне рассказала про больную кобылку по имени Кловер. А ты помнишь?
— Конечно, помню. Я тогда получила Метку.
— Именно. Ты увидела печальную пони, которую надо было подбодрить, и ты не удержалась. Ты постаралась изо всех сил, чтобы у нее был хоть один хороший день, памятный момент, когда ей не надо волноваться ни о чем, и только получать удовольствие. Хоть ты была всего лишь ребенком на больничной койке, ты все равно умудрилась устроить вечеринку, которую все потом обсуждали еще несколько лет.
Твайлайт склонилась к Пинки и сжала ее копыта передними ногами.
— Именно так бы поступила и та Пинки, которую знаю я. Ты хочешь помогать другим пони несмотря ни на что. Ты хорошая пони. И ты не просто Элемент Смеха, Пинки. Ты моя лучшая подруга.
Пинки улыбнулась, несмотря на остатки сомнения, все еще мелькающие в глазах.
— Я знаю. Ты тоже моя лучшая подружка. Но эта тень… она тебя изменила.
Она замолчала, покусывая нижнюю губу. Она выглядела уставшей.
Твайлайт помедлила, глядя в невинные голубые глаза подруги, и внутренне скривилась перед тем, как выдать ответ:
— Знаешь что, Пинки? Ты снова права. Именно так тень работает против меня. Перед каждой из нас лежит свое испытание, и вот это — мое. Потому мне нужен твой свет, твой смех. Я хочу, чтоб ты стала моей совестью, чтобы ты не давала мне забыться и превратиться в плохую пони. Пожалуйста, Пинки. Ты — единственная подруга, которая у меня сейчас осталась. Пожалуйста, останься со мной.
Как единорожка и ожидала, эти слова задели весьма очевидную струну в душе Пинки Пай. Она слабо кивнула.
— Я… останусь.
— Я не сомневалась в тебе, Пинки, — Твайлайт широко раскинула передние ноги, жестом подсказывая Пинки сделать то же самое.
Последние капли сомнений Пинки испарились за одно мгновенье. Крепко зажмурившись, чтобы не пустить подступающие слезы, она устремилась вперед и крепко обняла Твайлайт.
— Прости, пожалуйста! Я не хотела тогда такое про тебя говорить!
— Тебе не за что просить прощения. Это я должна просить. Мне никогда и ни за что не следовало с тобой так обращаться, — сказала она, устроив из объятий представление для успокоения Эпплджек. Держа в передних ногах виновато себя ощущающую Пинки, Твайлайт молча праздновала победу.
Подруги медленно разжали объятья. Пинки стерла пару нечаянных слез со щек и улыбнулась Твайлайт в ответ. У нее на лице было написано то самое выражение облегчения, свойственное пони, только что признавшейся в прегрешениях и полностью прощенной. По ее лицу казалось, будто это именно она была во всем виновата и больше никто. Твайлайт даже не подумала ее переубеждать.
Твайлайт повернулась к столу и, чтобы снять такое могучее эмоциональное напряжение, сменила тему на обсуждение мозаики, которую Пинки до того собирала. Она принялась двигать кусочки, помогая Пинки рассортировать их в аккуратные стопочки по форме и цвету.
Пинки попыталась вернуться к обычному весёлому настрою, бросая на Твайлайт робкие взгляды после каждой простейшей шутки. И каждый раз, когда Твайлайт снисходила до улыбки, она широко улыбалась в ответ, буквально расцветая от одобрения подруги.
Улыбка дрогнула лишь на мгновенье, когда Твайлайт принялась нашептывать ей на ухо.