Aloha, kahuna!

Aloha, kahuna!

– Куда идёшь? – белый силуэт словно по волшебству возник между стен узкой улицы.

– Куда подальше! – Луна оскалилась. – Я иду домой!

– Но наш дом теперь тут. – Сияние погасло, и стало видно, что оно исходило от молодого аликорна. Из-за белизны шёрстки казалось, что пони всё ещё продолжает слегка сверкать в ночи.

– Чепуха! – тёмная аликорн метнула по сторонам несколько полных ненависти взглядов, и продолжила, проникновенно понизив голос. – Селестия, тут не наш дом. Тут наша смерть. Это тебе не вежливые пони Юникасла попросившие нас оставить их в покое, когда всё пошло не слишком хорошо. Это не пугливые пони Сант-Тейла, переехавшие всем городом после того как я попыталась навести в их бедламе порядок. Здешние обычаи крайне жестоки, и сегодняшнее покушение было лишь началом.

– Это была случайность!

– Каждый второй пони не стесняется поносить нас вслух. Вчера Морнинг Сан разругалась с остальными советниками и уехала в родовое поместье. Совпадение? Я так не думаю. Сестра, не позволяй кучке глупцов себя обмануть.

– Луна, они мои друзья и помощники. Они наши друзья и помощники.

– Открой глаза. Почти все пони в этом месте хотят нас убить! И раз уж тебе не всё равно где я нахожусь, я ещё раз прошу тебя: идём со мной. Ты неоднократно давала понять, что тебе наплевать на собственную безопасность. А как насчёт моей? Ты ведь не хочешь моей гибели?

Селестия нахмурилась, и добавила в свой голос больше стали:

– Прекрати паниковать. Тысячи пони влачат жалкое существование. Десятки пони умирают от голода и болезней каждый день. Ни один из них не заслужил этого. И каждый достоин лучшей жизни. Они отчаянно нуждаются в помощи. И мы можем её им оказать. Мы – вместе, вдвоём.

– Хорошая речь, старшая сестра. Убрать пару слов, и хоть с балкона читай.

– Ты сомневаешься в том, что у нас получится?

– Нет, не сомневаюсь, я уверена. Уверена, что у нас ничего не выйдет. Сколько раз мы уже пытались что-то исправить? Шесть?

– Пять, – спокойно уточнила светлая пони. Луна фыркнула.

– Пять раз! И каждый раз мы правили в лучшем случае точно так же, как наши предшественники! Мы тут уже полгода, и опять не добились никаких изменений. Если я в чём-то и сомневаюсь, так это в том, что эти пониподобные монстры вообще хотят что-то менять! С дороги!

Луна оттолкнула свою сестру в сторону, и продолжила бегство. Город содержал слишком много наёмных пегасов, которым она не доверяла, поэтому уходить приходилось по земле. Пройдя квартал, она обернулась. Селестия всё ещё стояла там, куда телепортировалась, и смотрела ей в след.

– Я буду в нашем старом доме, – буркнула Луна. – Береги себя.

– Луна…

Тёмная пони скрылась за поворотом.

---

На кухне прохудилась крыша, так что во всём доме чувствовалась сырость. На столе образовалась огромная лужа, а от куска хлеба, который Селестия забыла тут в прошлом году, осталась лишь чёрная лепёшка. Луна грустно взглянула на неё и в очередной раз пожалела, что не захватила перед бегством несколько битов. Все мыслимые запасы еды в их убежище закончились, но она ещё не настолько проголодалась, чтобы жевать дикую траву, или бегать по лесу в поисках ягод. Впрочем, в недавно подставленном под дыру в потолке кувшине скопилось немного воды. Привычно пробежавшись по нему обеззараживающим заклинанием, Луна сделала пару глотков и вернулась в большой зал. В углу был очаг, с помощью которого Луна порой пыталась изгнать сырость из этой части дома. На потрескавшемся от времени паркете валялись книги по сильной магии. Они достались Селестии от матери, и долгое время старшая сестра не подпускала к ним маленькую Луну, однако в последние годы аликорнам не было дела до тонкостей чародейства: они решили, что достаточно опытны, чтобы сделать этот мир лучше. По крайней мере, они считали, что способны творить добро до последней недели. Теперь так считала только одна из них.

Луна дочитала параграф из самого старого фолианта, и распахнула на фиолетовой закладке томик поновее. Просматривая неоднократно прочитанные строки, она пыталась привязать к ним только что приобретённые знания. Так. Уже почти всё было готово.

Несмотря на свою магическую природу, Луне иногда требовалось делать перерывы в изысканиях. Отдыхая по вечерам на полуразложившейся кушетке, она вспоминала немногочисленные заклинания ясновидения, которые успела выучить во время жизни в одном единорожьем полисе, и пыталась разузнать, как обстоят дела у её старшей сестры. Судя по всему, дела становились всё хуже и хуже. Как Луна и предполагала, вспыхнул бунт, который до сих пор не удалось подавить. Селестия презирала насилие, а разговаривать бунтари не собирались. Кроме того, бесстрашная правительница пережила ещё два покушения. Это были жалкие попытки, не идущие по опасности ни в какое сравнение с первой, так как теперь аликорн была настороже. Луна надеялась, что в какой-то момент Селестия наконец одумается или хотя бы будет изгнана своими же соратниками. Им нужно было поговорить.

«Конечно, не исключено, что всё уже наладилось», – подумала она. Последние несколько дней она подошла к цели своих исследований настолько близко, что азарт не давал ей ни минуты покоя. В результате, она пребывала в неведении относительно событий во внешнем мире. Решив, что раз основная работа сделана и можно освоить ясновидение и посильнее, аликорн поднялась, чтобы заглянуть в библиотеку. Внезапно у неё закололо в сердце и непроизвольно вспыхнул рог. Проявившаяся без предупреждения мощная магия практически полностью окрасила её голову и гриву белым. Хотя, не приходилось сомневаться, что это была именно её магия: среди режущих глаза лучей проскальзывали синие пятна. Вспышка длилась не дольше секунды, а после неё в углу комнаты раздался вполне земной грохот, как будто какой-нибудь пегас уронил в окно дома мешок с репой.

В оседающей пыли Луна разглядела Селестию.

– Сестра! Что они с тобой сделали?!

Белоснежные крылья пони были туго привязаны к телу. На ногах и голове серело несколько грязно-розовых пятен, а на задней части шеи открывался огромный разрез, лишь на волосок не доходящий до позвоночника. Её зрачки были сжаты в крошечные точки.

Луна воплотила несколько бинтов, и обернула их вокруг шеи сестры.

– Крылья, Луна, – прошептала Селестия.

– Угу, – смущённо мукнула Луна, растворяя верёвки в воздухе. – Что это было? Ты ещё где-нибудь поранена?

– Нет. – Селестия сделала затёкшими крыльями несколько размашистых движений и бросилась в объятья к заплакавшей младшей сестре.

– Я говорила тебе! – заревела та. – Я-тебе-говорила! Зачем ты там осталась?! Посмотри на себя!

– Спасибо что спасла меня, сестрёнка.

Луна сбавила поток слёз и встревоженно посмотрела на Селестию.

– Я тебя не спасала… Я думаю, ты сама спаслась. То есть, у меня произошла непроизвольная магическая вспышка, но я понятия не имею, почему…

– Кажется, я понимаю. – Селестия улыбнулась, и медленно начала стягивать бинты. – Видимо, ты сама не заметила, как всё произошло. Это заклинание, оставленное нам родителями или какая-нибудь сестринская магия аликорнов, о которой мы не знали до сих пор. Не спорю, я была близка к смерти. Но всё обошлось!

Селестия улыбнулась ещё шире. Солнце вышло из-за туч, и направило свои лучи в окно за аликорном, осветив полностью зажившую шкурку.

– Сестра, я рада, что твоя магия так быстро восстановилась, но не могла бы ты ответить на мой самый первый вопрос? – Луна потрогала мгновенно зажившую шею сестры и заглянула ей в глаза. – Что они с тобой сделали?

– Ну, думаю, ответ настолько же очевиден, насколько и печален. Большинство пони, пригласивших нас когда-то в этот город, перешло на строну бунтовщиков. Я потеряла дворец и была отправлена в подземелье.

– Проклятье!

– Луна, пожалуйста, не сквернословь. В первом же тюремном ужине было подмешено зелье, гасящее мою магию.

Луна отстранилась от сестры и загарцевала по комнате, возмущённо цокая копытами.

– Как ты вообще умудрилась попасть в такую историю? Ты могла превратить кого угодно в порошок, могла распознать яд!

– Я позволила отвести себя в темницу. И я до последнего не могла поверить, что мои маленькие пони пытаются…

– Что? Ну что, что?

– Они связали мне крылья, приставили единорогов для поддержки зелья и зачитали приговор, – дрожащим голосом сказала Селестия. – Пять минут назад меня пытались лишить головы.

– А-а-а-р! – Луна пнула задними ногами ни в чём не повинную кушетку, от чего последняя стала в два раз ниже. – Мне нужны имена! Кто сказал отвести тебя в темницу и кто подносил тебе еду? Кто распоряжался и кто поднимал топор?! И единороги! Опиши мне каждого!

– Луна, не нервничай. Всё хорошо, я цела. – Селестия подлетела к тяжело дышащей сестре, и накрыла её крылом. – Может быть, твоя совесть не даёт тебе покоя? Не волнуйся, я не виню тебя ни в чём. В конце концов, ты приняла более мудрое решение, спасшее меня.

– Хорошо. Спасибо, за понимание, сестра. – Некоторое время они молча сидели на полу полузаброшенного дома, прижавшись друг к другу. Наконец, Луна отстранилась, и, высунув язык, выпустила из рога голубую искру. Та, облетев Селестию, опустилась в очаг, и, высвободив хранящуюся в себе магию, зажгла старые сырые ветви. Селестия кивнула, и, не слова не говоря, подвесила над огнём закоптившийся котёл.

– Вода кончилась, – предупредила Луна. – И еда тоже.

Удивлённо хмыкнув, старшая сестра вернула начавший было нагреваться котёл в кучу хлама в углу.

– Чем ты так увлечённо занималась, что у тебя не было времени на простые биологические нужды?

На днях Луна планировала поговорить с сестрой, но не ожидала, что это придётся делать так скоро. Чтобы оттянуть время и собраться с мыслями, она медленно добрела до своей любимой кушетки, и совсем уж неспешно улеглась, морщась, когда в потерявшей форму конструкции появлялись новые неровности. Наконец, вздохнув, она произнесла:

– Когда всё это с тобой случилось, я готовилась к серьёзному разговору о необходимости принятия некоторых решений.

– Ты уже придумала, что нам делать дальше? – Селестия бросила взгляд на книги, разбросанные по комнате.

– Да. И я надеюсь, ты согласишься с моим предложением в свете того, чем закончилось наше последнее приключение.

– Этой фразой тебе следовало бы завершить речь.

Луна смущённо улыбнулась.

– Сейчас я доберусь до сути. Я предлагаю немного отдохнуть. Оставить всех этих политиков и пеонов, радикально сменить обстановку. – Крылья Луны распахнулись, в её речи ясно читалось увлечение. – Я прочитала книги, посвящённые телепортации и путешествию по перпендикулярным мирам. Теперь я уверенно разбираюсь в этой сфере и легко могу создать любую вселенную, какую душа пожелает!

– Создать? – скептически переспросила белый аликорн, полистывая одну из книжек потоньше.

– Ну, найти. Понимаешь, – Луна затараторила, – в гиперплоскости вселенных с молекулами можно отыскать какой угодно мир. Можно наткнутся на место, полностью идентичное нашему, но в которому у меня во лбу вместо одного рога торчит два. Можно найти место, в котором все вещество мира скатилось в одну супермолекулу, в этакое вселенское яйцо, которое ещё не скоро распадётся. При таком разнообразии усилия на поиск и на создания сравнимы. Строго говоря, понятия «поиск» и «создание» в этой ситуации не различаются.

– Хорошо, я поняла. Похоже, ты действительно добротно освоила эту науку. Продолжай.

– Покопавшись во вселенных с планетами я подобрала место, сильно напоминающее настоящий рай.

– Что такое рай?

– Это… Эм, это мифологическая противоположность Тартара.

– Итак, ты предлагаешь не спасать наших пони, а просто сразу заявится в мир к пони, у которых уже всё хорошо?

– Нет. Там не будет ни одного разумного пони. Чаще всего обладателями разума во вселенных со звёздами и планетами оказываются потомки обезьян.

Селестия рассмеялась.

– Ну а что насчёт пони?

– Их там не будет. Пони оказываются разумными вообще не слишком часто – мы лишь на третьем месте. Чуть больше процента обитаемых вселенных. – Луна определённо села на своего конька. – Обезьяны доминируют в четырёх процентах случаев, мыши – в двух. Экзотические виды имеют совсем маленькие шансы.

– Значит, заменим наших страждущих собратьев на весёлых беззаботных обезьянок? Да?

– Собратьев?! – рявкнула Луна. – Они тебя только что убить пытались! Ты уже успокоилась и относишься к этому, как к досадному недоразумению давно минувших дней?! Я – нет!

– Не теряй головы. Ты серьёзно предлагаешь отказаться от нашей судьбы, – Селестия кивнула в сторону своей кьютимарки, – и пойти развлекаться в другом мире? По мне, от самоубийства это отличается только тем, что мы лишим могильных червей пищи!

– Нет! Я ничего подобного не предлагаю! – Луна нервно пригладила чёлку и заговорила тише. – Давай устроим небольшой отпуск, перерыв. Я смогу вернуть нас обратно в любой момент.

– Нам не нужен никакой «отпуск».

– Нужен. Я заметила, что мы действуем всё хуже и хуже. Каждую новую попытку нам всё труднее признать поражение, и мы всё упорнее пытаемся что-то исправить, лишь усугубляя происходящее. В последний раз нас чуть не убили. Нам нужно сделать передышку и оглядеться по сторонам. Своими глазами увидеть идеал, к которому нужно стремиться. Потрогать его копытами. Вдохновиться.

– Хм-м.

– Мы ведь никогда не встречали такую модель общества пони, которую всё время пытаемся организовать. Нам нужно чётче понять, что мы хотим сделать.

– Последний твой тезис действительно довольно любопытен, сестра. Конечно, сытый желудок, он и в другой вселенной сытый желудок, и чтобы это понять никуда путешествовать не нужно, но… Просто в целях получения опыта, можно действительно куда-нибудь заглянуть.

– Ура! – Луна радостно взлетела под потолок, и захлопала копытами.

– Но ненадолго! Последние заморозки были необычно сильными, и пегасы, скорее всего, опять начнут войну.

– Конечно конечно! Я уже говорила: мы можем вернуться из той вселенной в наш дом в абсолютно любое время!

Грубым телекинезом тёмная пони расчистила свободное пространство в центре комнаты и зажгла яркий магический огонь прямо в воздухе. За несколько секунд хаотичные всполохи образовали чётко различимую стену голубого пламени.

– Я добавила в мост немного вкуса мяты! – не без гордости объявила Луна, легко перекрывая рёв огня.

– Что, вот прямо так сразу?! Может дашь мне немного отдохнуть и прийти в себя?

– Отдохнёшь на той стороне! Тут нам делать нечего!

– Ладно. Это безопасно?

– Да! Просто встань напротив стены и иди вперёд. Если ты почувствуешь боль, значит ты делаешь что-то не так и я в этом не виновата! Уи-и-и! – Луна, не опускаясь на пол, лихо залетела в волшебный портал.

Окинув родные стены встревоженным взглядом, Селестия наложила на дом противопожарное заклинание и ушла вслед за сестрой. Никаких сильных ощущений при переходе в иную вселенную она не пережила. Наоборот, на секунду Селестия решила, что потеряла сознание, однако вскоре выяснилось, что она всё ещё твёрдо стоит на ногах, но теперь уже не в старом доме, а на прекрасной зелёной поляне, под слепящим полуденным солнцем и бледно-голубым небом. Обратив внимание на светило, аликорн ощутила в сердце холодок, словно потеряла связь с чем-то родным и знакомым. Эта звезда была такой же яркой и жизнерадостной, как и её родная, но мелкие различия, стремительно приходящие на ум, не оставляли никаких сомнений в том, что Луна действительно создала работающий портал.

Её сестра приземлилась у левого крыла, и направила на огонь магию. Под напором зачарованного ветра всполохи пламени, оказавшиеся в этом мире рыжими, быстро угасли. Бодро встряхнув головой, Луна показала свои зубы и задала вопрос творцов всех времён и народов:

– Ну как?

Селестия хорошенько огляделась. Их окружал тропический лес. Тон задавали могучие пальмы, подпирающие небосвод изрезанными листьями. В их тени росло множество кустов, некоторые из которых скрашивали буйную зелень цветами всех мыслимых оттенков. Перед собой Селестия заметила сочные листья банана. Она сглотнула, и начала было отвечать на вопрос, но её перебили мелодичные трели, разнёсшиеся по лесу. Во встрепенувшиеся ушки со всех сторон ударили бойкие песнопения птиц. Небольшая стайка ярко-жёлтых попугайчиков взмыла над аликорнами и понеслась к бескрайнему морю. Сияя на солнце, вода имела настолько нежный оттенок, что сливалась с горизонтом. Приумолкнувшие пернатые уступили на минутку место гипнотизирующему шипению волн. Селестия заметила, что у неё открыт рот. Она снова сглотнула и почувствовала на языке вкус мяты, как и обещала Луна.

– Прекрасно.

---

Хоапили проверял грядки батата, когда увидел двух странных существ, вышедших из рощи. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Сильнее всего эти существа напоминали гекконов, но были в десятки раз больше. Их тела покрывали странные перья, а головы увенчивали волшебные облака. Хоапили заметил, что около хвостов существа носят татуировки с изображением Солнца и Луны. «Наверное, это питомцы богов», – пришёл он к вполне логичному заключению. «Они жили на облаке тысячу лет, но сегодня сбежали». Божественные животные беззвучно ступали по земле между бататом и время от времени поглядывали друг на дружку. Они не видели Хоапили, так как тот упал на живот и отполз в тень. «Если я поймаю их, и приведу в деревню, кахуна Капаакеа сможет вернуть их на облако, и на наш остров снизойдёт благодарность богов», – решил он. Питомцы были крупными – меньший был размером с него самого, но Хоапили был не из робкого десятка. Он унял нервную дрожь в руках, и пополз в противоположном от существ направлении. На краю грядок валялись верёвки, которые обычно использовались для работы с пальмами. Если действовать быстро и ловко, то хотя бы одно из существ удастся поймать.

Когда он добрался до верёвок существа отошли уже слишком далеко, поэтому большую часть обратного пути он пробежал. В результате существа заметили его и потрясённо замерли, расправив роскошные крылья. Хоапили снизил темп и улыбнулся.

– Хорошие птички, – проворковал он, плавно приближаясь к питомцу поменьше и одновременно пытаясь связать на верёвке петлю. – Стойте тут, никуда не улетайте.

Когда до тёмного существа оставалось пара шагов, он попытался накинуть верёвку на его рог. Питомец отступил, и в его взгляде, казалось, промелькнуло возмущение. Белый питомец фыркнул.

– Ясно. По-хорошему ты не дашься. – Хоапили слегка присел и с боевым кличем набросился на тёмного пришельца. Тот вспыхнул и исчез, появившись на другой грядке, а ошарашенный Хоапили по инерции спикировал в кусты. Его верёвку утащило куда-то в сторону и вверх призрачное сияние, а с грядок батата донеслось фырканье и ржание.

Бедный Хоапили вообще перестал понимать, что происходит. Эту чертовщину стало трудно объяснить даже с помощью религии. Выбравшись из зарослей он увидел, что пришельцы снова стоят вместе и, улыбаясь, что-то делают. Приглядевшись он понял, что они разговаривают. «Это что, волшебные питомцы, способные говорить, вроде попугаев?», – лихорадочно размышлял Хоапили. «Хотя, нет, эти существа разумны. Они смеялись, когда я упал в кусты. Не значит ли это, что они сами – боги?». Хоапили снова задрожал. «Точно, боги. У них шесть конечностей. Ни у кого из живых существ нет такого числа конечностей. И их голоса звучат так мудро… Может, они разговаривают на каком-то божественном языке?». Хоапили понял, что его выходка сошла ему с рук, раз боги лишь рассмеялись. Но, боясь исчерпать их терпение, на этот раз он подошёл к ним со всем почтением, дружелюбно демонстрируя ладони рук.

– Приветствую вас, великие существа! Я – Хоапили, член общины Ниихау, прошу прощения за свой глупый поступок!

Белый пришелец сказал ему что-то на своём приправленном согласными языке. Хоапили ничего не понял, но проникся.

– Давайте я отведу вас в деревню. Все будут рады вас увидеть.

Отметив кивком окончание беседы, он жестом пригласил их следовать за собой, и направился вдоль грядок. Как только аликорны чуть-чуть подотстали Селестия набросилась на Луну:

– Почему ты не предупредила, что они говорят не как мы?!

– Я сама не знала! Сейчас, дай мне минутку. Я загляну в их сны, чтобы лучше разобраться в структуре их речи. – Луна остановилась и мгновенно захрапела.

– Эй! – Селестия осторожно потрогала её копытом. – Ну что? Как эти существа называются?

– «Канаки», – не открывая глаз ответила Луна загробным голосом. – Хотя, может быть, так они называют любую личность.

– Ага, а что с основными глаголами?

– Давай я просто передам тебе увиденные мною сны? Оказывается, многие канаки любят почивать в полдень.

Хоапили, заметив, что они остановились, вернулся, и жалобно попросил их продолжить путь.

Через несколько минут неспешной прогулки поля с культурными насаждениями оборвались, и пони увидели кучку одноэтажных хижин, с крышами из пальмовых листьев. Несколько мальчишек заметили их ещё на подходе и убежали с воплями, оповещающими всех то ли о прибытии богов, то ли о конце света, то ли том, что Хоапили опять что-то учудил. Услышав их, некоторые канаки бросились наутёк, но большинство просто пристроились за Селестией и Луной, ослепительно улыбаясь. В конце концов, Хоапили подвёл всех к самой крупной хижине, из которой к ним навстречу торжественно вышел полный канак с кьютимарками на всём теле, одетый в роскошный головной убор из цветов и перьев. Придерживая гигантскую шляпу рукой, он поклонился пони в пояс, и весело загремел:

– Здравствуйте! Меня зовут Капаакеа, я великий кахуна острова Ниихау! А вы кто?

– Он – что-то вроде вождя и жреца в одном лице. – Пояснила Луна на языке пони. Повернувшись к Капаакеа, она грациозно склонила голову, и произнесла на довольно хорошем канакском:

– Приветствую тебя, о великий кахуна! Я – принцесса Луна.

– «Принцесса»? – удивлённо переспросила Селестия.

– Да ладно тебе, сестра! Нас тут никто не знает. Сойдём за принцесс.

– Ну хорошо. – Селестия тоже склонилась, и сказала, но более скверном канакском:

– А я – принцесса Селестия.

Услышав трудные созвучия Капаакеа вздрогнул, но храбро возвестил:

– Ниихау приветствует вас, богини Луна и Хелетиа! Будьте нашими гостями!

Канаки радостно загалдели. Откуда-то со стороны появились женщины с огромными венками, идеально подошедшими к шеям новоявленных принцесс.

– Вообще-то мы не богини, – сказала Луна, протестующе приподняв крыло. – Мы… – она осеклась. Титул «принцесса» Капаакеа проигнорировал, приняв за необязательную (и довольно сложную) часть имени. Точного перевода слова «чародей» и уж тем более «аликорн» Луна в канаксом найти не успела. – Мы кахуны. Да, не великие, а обыкновенные.

– Хорошо! Как кахуны смотрят на приветственный пир?

– Всеми копытами за! – энергично крикнула не кушавшая несколько дней Луна.

Канаки засуетились. Дети вытаскивали из хижин циновки, взрослые несли корзины с бананами и кокосовыми орехами, доставали из тени варёный ямс и таро, хлеб из батата, а также лакомства, о природе происхождения которых пони вообще не имели представления. С моря постепенно приходили всё новые и новые канаки. Они выясняли у соплеменников, что происходит, и присоединялись к организации торжественного приёма. Пространство вокруг хижины великого кахуны очень скоро оказалось полностью забито тропическим изобилием. Пони посадили на богатые циновки по левую руку от Капаакеа, и сказали, чтобы они ни в чём себя не стесняли.

– Вот видишь, сестра: после нескольких небольших недоразумений все сложилось наилучшим образом! – Луна довольно схватила копытами половинку кокоса, в котором плескалось молоко.

– Да я в этом и не сомневалась, – сдержанно ответила Селестия. – Не забудь, что через несколько часов нам нужно будет вернуться, чтобы разобраться с небесными телами. – Она была не настолько возбуждена, чтобы хватать что-либо копытами, а потому чинно притянула свой кокос телекинезом.

– Фу, возвращаться. – Луна недовольно отмахнулась. – Я заключила в заклинание односторонний временной якорь. Каждый раз, когда мы будем возвращаться домой, там пройдёт не больше двух минут, вне зависимости от того, сколь долго мы пробудем здесь. За Солнце можно не… – она замолчала, почувствовав, что говорит в одиночестве. Присоединившиеся к пиршеству канаки, все как один молчали и смотрели круглыми глазами на её сестру.

– В чём дело? – нервно спросила Селестия на канакском, отливетировав свой напиток на землю. На ум пришло сразу несколько жутких вариантов. – Какие-то из наших слов звучат оскорбительно? Я не туда села?

Капаакеа прокашлялся, и прошептал:

– Как она это делает?

– Что? – хором спросили сёстры.

– Как она заставляет предметы летать?

– О, – Луна заулыбалась, – я так тоже могу! – Чтобы продемонстрировать свой сверхестественный талант двигать в воздухе предметы, она захватила несколько неразбитых кокосов, и начала ими заправски жонглировать, используя левитацию, в качестве поддержки.

Взрослые канаки восторженно загудели, дети засмеялись. Закончилось всё тем, что Селестия ткнула Луну в бок, намекая, чтобы та прекращала вести себя слишком легкомысленно. Старшая сестра решила, что достаточно хорошо разобралась в переданной Луной информации, чтобы произнести небольшую объяснительную речь.

– Уважаемый вождь Капаакеа! Мы с сестрой – простые путешественницы, прибывшие с далёкого острова, заполненного магией и чудесами. Там, откуда мы родом, каждый третий имеет рог, чтобы заставлять предметы летать, и каждый третий имеет крылья, чтобы самому летать по небу. Мы пришли к вам не чтобы править или советовать, а просто из любопытства. Не стоит относиться к нам, как к всемогущим божествам, однако если вам что-нибудь требуется, мы можем помочь, отплачивая за гостеприимство.

– Хорошо, хорошо. – Капаакеа слегка склонил голову. – Я, почти догадался до всего, что вы сказали, кахуна Хелетиа. С такой волшебной гривой вы, несомненно, наполнены магией не меньше чем остров, откуда вы родом.

Селестия слегка смутилась, услышав столь кривой комплимент. Капаакеа продолжил:

– Однако я не ожидал, что эти крылья действительно способны поднять вас в воздух. Честно говоря, в глупости своей, я полагал, что это что-то вроде церемониального священного плаща, вроде моего. Эй, кто-нибудь, покажите Хелетиа мой новый плащ!

Через минуту в руках вождя оказался великолепный плащ, сотканный из сотен бордовых перьев. Селестия и до этого была впечатлена его головным убором, а теперь и вовсе лишилась дара речи.

– Ну? – спросил Капаакеа заискивающе улыбаясь, и наклоняя материю под таким углом, чтобы она наиболее выгодно светилась на солнце. – Сколько связок рыбы вы за него предложите?

Луна чуть не отбросила копыта, засмеявшись и подавившись куском лепёшки из батата.

– С вашей подругой всё в порядке? – заботливо спросил Капаакеа, наблюдая за агонизирующей пони.

– Она будет жить, – заверила его Селестия. – И это не моя подруга, а моя сестра.

– О-о! Не хотите сделать вашей сестре подарок? По случаю успешного завершения путешествия?

Принцесса вздохнула.

– У меня нет… Как вы там сказали? Связок рыбы?

Вождь скорчил почти не разочарованную физиономию, и накинул плащ на крылья Селестии.

– Ничего страшного! Я всё равно собирался отдать его вам за бесценок. Как подарок!

– Не подумайте про нас чего-то плохого, – сказала каначка, сидевшая по правую руку от Капаакеа. – Он так любит торговать, что иногда забывает о простом гостеприимстве!

– Разве? Я устроил пир, как и предписывают обычаи.

– А дальше? – каначка вскочила, и упёрла руки в боки.

– Уж не думаешь ты, что на этом пире моё гостеприимство и закончится? Дай мне поразвлекаться, не лезь со своей рутиной!

Спорщица раздражённо махнула на вождя рукой, и решительным шагом направилась в его хижину.

– О чём это она? – спросила Луна с набитым ртом.

– О вас, конечно. Она боится, что я ударю в грязь лицом. Это Аухеа, жена моего покойного старшего брата. Не обращайте на неё внимание.

Аухеа вернулась, держа в руках тончайшую циновку, на которой, с помощью бордовой, жёлтой и голубой краски было искусно изображено несколько кокосовых пальм.

– Этот скромный подарок от нашего семейства, – сказала она, укладывая рисунок перед принцессами. – Подарок был бы куда менее скромным, если бы кое-кто вместо того чтобы щеголять перьями занялся бы настоящим делом!

– Во-первых, оставь меня в покое, женщина, я тут решаю, что когда делать. А во-вторых, Аухеа, дорогая, успокойся, сейчас всё будет.

Луна потянулась к уху Селестии.

– Канаки ругаются из-за того, как лучше принять гостей. Разве это не прекрасный народ?

– Безусловно, у пони в наше время традиции гостеприимства не сильны, – тихо ответила Селестия. – Но больше это похоже на семейную склоку, в которой гости – лишь повод.

– Ну и что! – в глазах Луны сияло восхищение. – Они не стесняются обсуждать даже самые мелкие дела со своим верховным правителем как с равным.

Селестии на это нечего было ответить (разве что повторить ещё раз свою последнюю фразу), поэтому она промолчала и занялась бананами. Бананы были хороши.

Следуя примеру Аухеа, многие канаки деликатно прервали своё участие в пиршестве, и заглянули к себе домой, чтобы преподнести гостьям какой-нибудь запоминающийся подарок. Меньше чем за полчаса аликорны обзавелись: дюжиной циновок, по прочности и изяществу соперничающей с циновкой Аухеа, огромным набором всевозможной каменной и деревянной посуды, среди которой встречались образцы с весьма замысловатой резьбой, ещё одним плащом, в котором преобладали перья холодных тонов, и который, похоже, предназначался Луне, несколькими пёстрыми юбками, неисчислимым количеством браслетов и ожерелий, а также связкой копий и сетей. Селестия не совсем поняла предназначение последних, но решила отложить вопросы на потом. Она вместе с сестрой совершенно искренне улыбалась канакам, протягивала своё копыто для пожатия, и пыталась запомнить их экзотические имена.

Последних дарителей вождь разогнал, так как заметил растущую на мордочках пони тревогу – груда подарков догнала по росту вставшую на дыбы Селестию и продолжала расти.

– Достаточно! – возвестил вождь, гулко стукнув кокосом, по проходящему мимо канаку. Тот тащил для принцесс огромный деревянный поднос, так что звук вышел впечатляющий.

Канаки недовольно забурчали, Селестия несколько раз услышала слово «переворот».

– Следующий, кто подарит принцессам даже самый маленький лимон будет отлучён от сегодняшних танцев и песнопений!

Все притихли. Капаакеа величественно вынес из хижины внушительный, размером с Аухеа, барабан, и начал отбивать на нём неторопливый ритм.

– Все наелись, так что сейчас, похоже, начнётся религиозно-развлекательная часть мероприятия, – пробормотала Луна. – Во снах это встречается довольно часто.

Аухеа и несколько детей затянули спокойную песню, отлично ложащуюся под барабан Капаакеа. Гласные часто растягивались, и ударения падали в неожиданных местах, так что Селестия слабо представляла, о чём идёт речь, но слушать было приятно. На другом конце деревни послышалась ускоренная в два раза дробь, и песня приобрела мажорный мотив. Вступили погремушки и каменные кастеньеты. Селестия ощутила желание танцевать, но легко сдержалась. Впрочем, Луна уже давно трясла головой под музыку.

Большинство музыкантов село в линию, по сторонам от Капаакеа. Остатки пиршества торопливо разгребли ещё когда играл лишь вождь, так что перед исполнителями образовалась ровная сцена, с границей из канаков, принцесс, и горы подарков. На второй минуте ускоренных песнопений вперёд вышло несколько канаков и каначек, облачённых в особенно ярко разукрашенные одежды. Они ритмично и слаженно двигались, судя по всему, дополняя ритуал.

– Луна, что они пытаются изобразить?

– Это местный священный танец, хула. Я понимаю не больше твоего, но звучит очаровательно, признай это.

Песня утихла, и танцоры отошли в тень.

– Отлично, отлично! – Вождь перепоручил свой барабан ближайшему прохлаждавшемуся канаку, и опустился на циновку. – А теперь, когда обязательная часть с благодарностями богам завершена, не могли бы вы, о уважаемые исполнители священного танца, сымпровизировать? Про наших сегодняшних гостей?

– О! О! – Луна выскочила вперёд. – Раз это про нас, то можно я тоже буду участвовать? Вы меня научите? – Она выхватила телекинезом одну из подаренных юбок, и торопливо обернула её вокруг кьютимарок. Селестия стукнула себя копытом по лицу. Это ведь священный танец, она ведь сама говорила! Так чего лезет?

– Кахуна, для вас – всё что угодно, – ответил наиболее старый танцор. – Проблема в том… как бы вам сказать… Проблема в том, что у вас четыре ноги.

– Но четыре – это ведь не одна, верно? К тому же, если у вас будет тот, о ком вы рассказываете, его ведь не придётся изображать, и импровизировать будет легче!

Вождь отхохотался, вытер слёзы, и приказал научить её. Со временем и трудом, канакам это удалось. Танцуя, Луна, похоже, испытывала неимоверное удовольствие и нисколько не переживала по поводу того, что неловкое движение может осквернить каких-нибудь местных богов, или вызвать злобных духов из местного Тартара. А вот зрители, вместе с Селестией, очень даже нервничали, хотя в конце концов, импровизация удалась на славу, и храбрую принцессу искупали в одобрительном вое. Всё-таки искусство – это магия.

И пир, и песнопения, заняли солидную часть дня, так что когда принцессе Луне и канакам надоело танцевать хулу, солнце уже приблизилось к горизонту. Селестия всё чаще и чаще бросала на него тревожные взгляды – её не покидало фантомное ощущение, что она должна его опустить, а не то произойдёт катастрофа. Её сестра, напротив, спокойно отдыхала на циновке, и, по-ленивому завалившись на спину, совершенно случайно заметила, что небольшая местная луна уже несколько часов как взошла.

– Я всё больше убеждаюсь, что отправиться сюда было правильным решением. Посмотри на эту блестяшку, сестра. Разумеется, она не так очаровательна, как моя Луна, но и в ней что-то есть.

Да, спутник этой приятной планеты не был лишён некоторой красоты. Селестия перевела оценивающий взгляд с него на дневное светило. Солнце аккуратно поцеловало виднеющееся невдалеке море, от чего последнее зарумянилось. Небо приобрело янтарный оттенок, пение птиц сошло на нет, и принцесса перестала беспокоиться, видя, что горящий шар уверенно скрывается за горизонтом.

Подступающую темноту канаки разгоняли огнём. Парочка виртуозов, под бодрый барабанный ритм ловко размахивала и жонглировала небольшими факелами. Селестия даже ушком не дрогнула, когда Луна попыталась к ним присоединиться, ведь это было неизбежно, учитывая то, какое игривое настроение было у неё сегодня, и то, как усердно она хвасталась телекинезом во время пира.

Капаакеа покинул деревню по важным государственным делам ещё по окончанию хулу, и, возвращаясь домой на ночлег неожиданно наткнулся на задумчиво сидящую перед кучей подарков Селестию.

– Добрый вечер, кахуна. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Добрый вечер, уважаемый Капаакеа. У вас ведь бывают дожди? Было бы ужасно жаль потерять столь щедрые дары из-за дурной погоды. Да и мне с сестрой крыша над головой не помешала бы.

Капаакеа в сердцах хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно же! Я совсем забыл. Простите старика, незваные гости в наших краях объявляются редко. Пойдёмте, подыщем вам достойное пристанище.

Селестия одним усилием мысли захватила подарки и Луну, до сих пор танцевавшую среди канаков, и понесла их к маячившей в ближайшей перспективе постели. Левитирующая принцесса не желала бросать приглянувшееся занятие, и упрямо держала вокруг себя около дюжины факелов, так что путь был прекрасно освещён.

---

Селестия проснулась от ожога. Во время восхода она не приходя в сознание схватила солнце, и попыталась его поднять, но местное светило оказалось непривычным. Стремительно утекающие силы вызвали ощущение сильного жжения, и она очнулась. Даже бодрствуя, она не сразу сообразила, что вчера совершила вместе с сестрой великое путешествие, и теперь не обязана предотвращать конец света. Пережив несколько кошмарных мгновений она наконец выпустила звезду и с облегчением опустилась на циновку. Луна всё ещё сопела под бочком.

Принцесс поселили в небольшой хижинке, окружённой со всех сторон хлебными деревьями с пышными кронами. В помещении держалась приятная прохлада, и Селестия начала было погружаться в столь редкий для неё послерассветный сон, но многочисленные голоса со стороны деревни разбудили её окончательно.

Канаки-мужчины всех возрастов выходили из хижин, и прогулочным шагом направлялись на юг, что-то лениво обсуждая. У некоторых в руках были сети.

Около соседней хижины на земле сидела женщина, сосредоточено плетущая циновку. На изредка отвлекавших её насекомых она обращала гораздо больше внимания, чем на мужчин, так что Селестия вполне справедливо заключила, что у неё можно узнать о том, что происходит.

– Доброе утро. Куда все идут?

– На рыбалку, – не отрываясь от своего занятия ответила каначка. – Сегодня тихое море.

– А что такое рыбалка?

Женщина всё-таки прервала плетение и посмотрела на Селестию так, словно та спросила, что такое дыхание.

– Наверное, раньше ты жила не на острове, а на облаке. Каждый знает, что такое рыбалка! – женщина осторожно отложила циновку, а затем в сердцах всплеснула руками. – Это когда наши мужчины достают рыбу из океана!

– Зачем?

Женщина трагически простонала.

– Чтобы ес… То есть, я хотела сказать, чтобы приносить её в жертву богам. – Мелькнула желтозубая улыбка. – Ну, а ещё чтобы есть.

– Ясно… – Селестия кивнула. Всё верно, она ведь заметила на вчерашнем пиру связки сушёных рыб. Просто, на фоне всей остальной экзотики, рыбы немного затерялись.

Как пони, её не приводила в восторг идея рыбной ловли, хотя и ничего ужасного в таком мероприятии она не увидела. Земнопони ведь не стесняются истреблять вредителей на своих полях? К тому же, обезьяны всеядны, так что этого следовало ожидать. Раз канаки живут на острове, рыба вообще должна составлять серьезную часть их рациона. А значит рыбалка – важнейший элемент их повседневной жизни. И так как она пришла в этот мир, чтобы учится, то её долг – немного порыбачить. Ну, или хотя бы посмотреть, как рыбачат канаки.

Добежав до центра деревни за полминуты, Селестия обнаружила, что в хижине великого кахуны все спят. Последние рыбаки уже пропадали из вида, так что Селестия решила рискнуть, и начать действовать без одобрения властей. Догонять процессию пришлось на крыльях: ей не хотелось пропускать даже самое начало сего таинственного действа. В середине рыболовецкой процессии она заметила первого встретившегося ей в этом мире канака.

– Хоапили! Я могу к вам присоединится?

– Кахуна Луна! – Он поклонился в пояс, идущие рядом с ним канаки запоздало присоединились к его приветствиям и поклонам. Спустя две секунды приветствия переросли в спор о том, кто же перед ними – Хелетиа или Луна.

– Я не «кахуна Луна»! – пони нахмурилась. – Я – принцесса Селестия!

Хоапили грустно покачал головой.

– Пинсеса Хелетия. Отличный полёт. – Он шаркнул ногой по песку, и пробурчал:

– Теперь я должен Кекуанаоа связку рыбы. Я ставил на то, что ваши крылья слишком маленькие, чтобы вы могли летать.

– О-о-о, – принцесса растроганно улыбнулась и похлопала приунывшего канака по плечу. – Не расстраивайся. Я могу тебе помочь?

– В смысле? – Хоапили почесал голову.

– Эх… Я бы хотела принять участие в вашей рыбалке.

– Всегда пожалуйста, пинсеса! Редко какие гости хотят рыбачить! Вы – воистину волшебное существо!

Селестия хихикнула. Канаки оказались такими простыми и искренними. Ни с чем подобным она не сталкивалась уже долгие годы. Конечно, если не считать Луну.

– Можешь перестать называть меня принцессой.

Вместе с рыбаками она вышла на широкий песчаный пляж. С этой стороны острова море оказалось ярко-зелёным. Высоко поднявшееся Солнце освещало прибрежные воды вплоть до морского дна, позволяя острому глазу Селестии заметить нескольких ярких тропических рыбёшек, беззаботно рассекающих теплеющие воды. Им было невдомёк, что в самом скором времени большинство из них вырвут из родной стихии в совершенно новый, незнакомый мир.

Волны почти доставали до ряда небольших перевёрнутых килем кверху челноков. Канаки с гиканьем окружили их и за несколько секунд расправились с живностью заползшей на лодочки за последние сутки. Пытаясь быть полезной, Селестия обхватила одну из лодок телекинезом, и, перевернув, аккуратно опустила её носом в море. Сперва канаки вскрикнули, приняв золотое сияние на дереве за огонь, но быстро сообразили что происходит и подарили принцессе несколько благодарных улыбок. Впрочем, они не собирались ждать, пока волшебная пони сделает всю работу за них, и немедля налегли на остальные челноки. Прислушиваясь к сдавленным ругательствам аборигенов, Селестия заключила, что они имели дело с «каное».

Крохотные белые тучки виднелись только у горизонта, да и ветра почти не было, что делало волны не слишком высокими, а предстоящую экскурсию не слишком страшной. Хоапили и ещё один канак, подозрительно похожий на Хоапили, любезно согласились разделить с принцессой своё каное. Сначала Селестия сильно пнула его в сторону моря, затем, испугавшись, что оно уйдёт в океан без пассажиров, запрыгнула в него, намертво прижав оставшуюся на суше часть к песку. Наконец, немного смутившись за свои хаотичные метания, Селестия в очередной раз применила телекинез, и удерживала каное на одном месте пока к ней не присоединились канаки. Её приятно удивило их терпение и такт. Ни капли неудовольствия не промелькнуло на их лицах в связи с её не самыми толковыми действиями на берегу. Они вышли в море последними, но Хоапили опять-таки не отпустил по этому поводу никакого комментария. Как ни в чём не бывало, он взял деревянное копьё и попытался объяснить Селестии как им пользоваться на море.

Лодки расходились от стоянки веером, хотя некоторые оставались в связке, чтобы работать с наиболее крупными сетями.

– Вы всегда рыбачите таким образом? – поинтересовалась принцесса, наблюдая за лодкой с молодыми канаками, пытающимися загарпунить рыбу на мелководье.

Хоапили прервал свою лекцию о преломлении лучей света в воде, и посмотрел туда же, куда смотрела Селестия.

– В каком смысле, Хелетиа?

– Выуживаете каждую рыбку по одной. Тратите несколько часов, чтобы запастить одной-единственной связкой. Это ведь едва окупает потраченное время!

Хоапили пожал плечами.

– Ну, мы используем сети чтобы ловить крабов.

– Я успела их рассмотреть. Они сделаны из ломкого материала, и многие нуждаются в починке. Итак, это единственные способы, которыми вы пользуетесь?

Хоапили выпятил нижнюю губу и развёл руками. В этот же момент его соратник поймал особенно крупную рыбу, и радостно заверещал. На их лодку посыпались поздравления. Несколько раз была озвучена гипотеза, что волшебное существо приносит удачу, и в итоге от Хоапили потребовали, чтобы он делился лошадью со всеми. Селестия вздохнула и задумчиво покачала головой.

Она героически пыталась поймать рыбу традиционными способами в течении нескольких часов. Она попытала удачу, кажется, на каждой лодке в Ниихау, но ни разу не добивалась успеха. И дело было тут далеко не в её понячей любви к природе, нет. На двадцатой попытке она уже всей душой ненавидела этих пучеглазых цветастых тварей, и не стесняясь пыталась проткнуть их насквозь, но сказывалось отсутствие опыта. Канаки не унывали: каждый звал её на своё каное, даже те, от кого она только что улетела. С сетью дела обстояли не лучше. Когда она взялась за неё телекинезом, та часть к которой она не прикасалась отслоилась и шлёпнулась на водную гладь. Трём лодкам пришлось на время прервать рыбалку, чтобы выловить её остатки. В конце концов описанная выше погода утомила канаков – температура воздуха угрожающе поднялась, и хотя Селестия была способна выдержать и куда более суровые условия, рыбакам требовался отдых. Лодки направились к берегу.

Принцесса сняла с копыта верёвку, на которой держалось её копьё (с помощью неё копьё вытаскивали из воды после броска) и устало легла на дно каное.

– Сегодня рыбы меньше, чем вчера, – услышала она голос над собой.

– Ничего, запасов должно хватить до рыбного сезона.

– А как же Макахини?

– Ну, как-нибудь. Праздники-праздниками, но в первую очередь надо думать о том, чтобы с голоду не умереть.

Не будет ли бесчестным нарушить местные традиции и воспользоваться магией? Почему нет? Никто ей не говорил, что нельзя, это правило породил лишь её глупый страх. Она ведь чем занимается? Помогает канакам ловить рыбу, а о средствах речи не идёт. Для канака естественно использовать руки, чтобы ловко держать сеть, а для аликорна естественно использовать телекинетику и волшебные характеристики водной стихии, чтобы ловко достать из воды несколько дюжин рыбёшек.

Она выглянула за борт. Беседующие рыбаки ещё не успели доплыть до острова, что упрощало задачу. Вспомнив нужные основания, она составила подходящую к ситуации комбинацию, и, не сдерживая себя, в несколько секунд подняла из океана всю живность, оказавшуюся между ней и берегом. Шокированные канаки покосились на её рог, и когда убедились, что он охвачен солнечным сиянием, радостно завыли и застучали по каное копьями. Принцесса приветливо кивнула им и направила сосредоточенный взор на потенциальные морепродукты. Так, эти, с щупальцами вряд ли съедобны, в море. А это купавшиеся около самого берега местные дети. На сушу.

Несколько капель пота выступили у кожи вокруг рога, и, прокатившись под шерстью вниз, капнули со сморщенной мордочки. Главное не терять концентрацию, главное не терять концентрацию, сейчас она медленно соберёт трепыхающуюся рыбу в воздушные косяки и разложит на берегу аккуратными кучками, в каждой кучке – свой тип. На мордочке принцессы возникла довольная ухмылка, а грива начала развеваться пафосней обычного. Конечно, она не сможет кормить канаков вечно, но надо же отплатить им за вчерашнее пиршество?

Вскоре Селестия осознала, что ветер, развевающий гриву – несколько неуместное явление в жаркий безоблачный тропический полдень. И действительно, едва принюхавшись, она почувствовала магию Луны. Слева и справа заорали канаки. Селестия оторвала взгляд от рыбы, чтобы увидеть прямо за своей спиной огромную волну.

Когда принцессу всё-таки вынесло на берег, она понадеялась на то, что никто не запомнил её истошного писка, так как оборвавшая все возможные звуки вода промыла мозги каждому. Фыркая и плюясь, она встала на четыре ноги, и убедилась, что канаки отделались гораздо легче неё – ведь они всю жизнь имели дело с океаном. Большинству лодок даже удалось сохранить улов. Пересчитывая каное, принцесса заметила на воде новую фигурку. Она несколько выпадала из того, что Селестия привыкла называть «окружающей действительностью», но упорно не желала исчезать. Фигурка приблизилась. Да, сомнений не оставалось – это была Луна, стоящая на какой-то доске. Она перемещалась по морской поверхности с невероятной скоростью, однако никакой магии на этот раз Селестии почувствовать не удалось. Сквозь усилившийся шум прибоя до неё донесся смех младшей сестры. Уже было видно, что ночная принцесса перемещается в точности со скоростью вольны, на вершине которой находилась её доска. Увидев нахмурившуюся Селестию, Луна схватила доску копытами, и, не сбавляя скорости взлетела в воздух.

– Добрый день, сестра! – тёмный аликорн, замедляясь, несколько раз облетела Селестию, и, наконец, нырнула на землю. Брошенная ещё в полёте доска врезалась в песок между ними.

– Зачем ты устроила шквал? – сразу перешла к делу раздражённая Селестия. – Я чуть не утонула, а канаки чуть не потеряли улов за пол дня!

Луна озадаченно наклонила голову.

– Разве можно кого-то поймать, сидя в лодке посреди океана?

– Манеры, – напряжённо произнесла Селестия.

– О. – Луна сконфужено опустила ушки. – Ребята показали мне, как кататься на волнах. Я слегка поменяла погоду, чтобы было легче начать. Прости меня. Катание на волнах – очень, очень увлекательное занятие!

– Ты не могла бы ненадолго прекратить развлекаться и помочь мне с рыбным заклинанием?

– Так вы ловили рыбу? Ха!

Вдвоём дело пошло быстрее. Селестия доставала на свет рыбу, у которой ещё оставался магический след с её прошлого заклинания, а Луна занималась левитированием улова. Канаки, уже вытащившие лодки на берег, с радостью восприняли изящные объяснения принцесс о том, что всё эти груды рыбы – их подарок, и незамедлительно отнесли нежданную добычу в деревню, распевая донельзя примитивную песню про щедрых пони – великих охотниц. Принцессы тоже покинули берег, так как прямые солнечные лучи порядочно нагрели им гривы.

Луна, отыскав вождя, получила разрешение взять дюжину кокосов и ушла в хижину – несмотря на свой настрой, она переносила жару хуже сестры и хотела провести несколько минут в тени. Селестия же, выслушав от Капаакеа длинную благодарственную речь, вернулась к рыбакам – ей было любопытно, что они будут делать теперь, когда их дневная работа оказалась уже выполнена.

Несколько совсем древних стариков вместе со старшей частью рыбаков расхаживали по центру деревни и выводили какую-то необычную песнь. Не дойдя до странно себя ведущих себя дикарей несколько шагов, Селестия остановилась, и в замешательстве приподняла переднее копыто. Песнь была очень причудливой. Порой её настрой резко изгибался или вообще исчезал, из-за чего принцессе всё время казалось, что это и не музыкальное произведение вовсе, а какая-то то ли речь, то ли игра. Как и вчера вечером, Селестия не могла разобрать большую часть слов. Часто мелькали «боги», «дожди» и «урожай», однако точного смысла она не понимала. Не заметив принцессу, канаки раз или два использовали в песне её искажённое имя. Селестия вздрогнула. Она уже привыкла встречать в местной речи имя своей сестры – ведь «луна» переводилось с канакского как «над», а без такого предлога в повседневной речи не обойтись. Но её собственное имя – это совершенно другое дело. От песни у неё побежали мурашки по спине. Опять. Они упомянули её опять. Что они хотят? Они просят у неё хорошую погоду? Или не у неё?

Колеблясь, Селестия шагнула вперёд, а затем отступила. Нет, у неё никогда не хватит наглости прервать религиозную церемонию глупыми вопросами. Если эти пони нуждались в ней, она обязана им помочь. То есть, канаки. Не важно. Селестия отступила ещё немного, и взлетела. Где-то внизу взвыли старики.

Даже если местные жители не нуждались в ней, они нуждались в дожде. Вчера принцесса заметила на бататовом поле слишком много жёлтых листьев. И вообще, ­тёплым странам у моря положено иметь влажный климат.

Несмотря на погодное волшебство Луны, над Ниихау установилась полная ясность – исчезли даже скромные облачка на горизонте. Взбираясь всё выше по лазурному небу, Селестия долго не встречала каких либо изменений в монотонном небесном пейзаже, но через пару минут ей всё-таки удалось заметить некоторое затемнение на востоке. Не мудрствуя лукаво, она расправила крылья, и, теряя высоту, но набирая скорость, устремилась к аномалии. Перед ней предстал остров, куда более крупный и куда более рельефный, чем Ниихау. Парочка гор возвышалась над водой на целую милю. Облетев их, Селестия напоролась на проливной дождь. Огромные, нескончаемые грозовые тучи прибивались неторопливым пассатом с востока, и, наткнувшись на гряду, толпились над островом, непрерывно его поливая. «Ниихау оказался словно бы в тени этих гор», – размышляла пони, стремительно намокая и замерзая. «Только это не тень без света, а тень без воды». Далеко внизу виднелись деревеньки местных жителей. «Наверное, они не будут возражать, если я на время прекращу их вечный дождь», – Селестия ухмыльнулась, и взялась за работу.

Конечно, простой пегас не справился бы в одиночку с перенесением такого объёма облачного покрова. Но Селестия могла применять и магию. Телепортировав тысячи баррелей воздуха к югу от острова, она снесла львиную долю облаков к северу, где, действуя уже более тонко, сбила их в транспортабельную кучу и, наконец, оттолкала к Ниихау. Она могла бы предоставить пассату самому довести вырванные у гор облака до острова, но, во-первых, канакам требовался дождь сейчас, а не через день-другой, а, во-вторых, ей давно хотелось позаниматься простым пегасьим трудом.

Вброшенный ею воздух на время сломил устоявшийся в небесах миропорядок, и над Ниихау заварилась солидная буря, с облаками Селестии в главной роли. Уже идя на посадку, принцесса, заметив мелькнувшие слева и справа молнии, поняла, что совершенно испортила погоду. Она не расстроилась, а просто приняла случившееся к сведению (удовлетворение от проделанной работы осталось при ней) и телепортировалась на землю, избежав риска вывернуть крылья при особенно сильном порыве или сгореть из-за предательски родившейся молнии.

Канаки, судя по всему, относились к непогоде не хуже, а то и лучше, чем принцесса. Несколько энтузиастов, всё-таки вышедших после перерыва на берег за новой рыбой, видели, как она повелевала тучами, и успели рассказать об этом почти всем, до того как грозовые раскаты сделали невозможным всяческие разговоры. Многие, уже спрятавшись от дождя, выскакивали на улицу и сорили цветами и комплиментами, как только Селестия проходила мимо. До их с сестрой хижины она добралась уже совершенно пунцовой.

Однако оказавшись в сухости и темноте, она увидела, что всё-таки не все довольны её погодными поправками. Из самого дальнего угла за ней наблюдал сердитый глаз надувшейся ночной принцессы.

– Ты из вредности сделала дурную погоду? – дрожащим голосом поинтересовалась Луна.

– Совсем наоборот. Меня попросили. А почему ты сердишься?

– Потому что, – прищурившись зашипела Луна, – в такую погоду тяжело кататься на доске!

Селестия непонимающе моргнула.

– Впрочем, я попробую, – с вызовом бросила её сестра, и, удерживая над собой доску, оттеснила Селестию от выхода.

– Стой! – опомнилась Селестия. – Послушай, я сделала такую погоду не специально. В смысле, не для того чтобы отнять у тебя возможность кататься. Я вообще не думала, что ты собираешься и дальше заниматься этим туземным спортом, так что не надо обижаться и совершать безумные поступки.

– Хорошо, сестра. – Луна на секунду присела и опустила доску, но затем на её лице появилась улыбка. – Так значит, ты не собиралась мешать мне кататься, да?

– Да.

– Отлично! – Луна и доска юркнули в проход.

– Эй! – Селестия высунула под дождь голову и обхватила магией край доски. – Ты уже сегодня каталась! Может хватит?

– Нет, я собираюсь кататься ещё и меня ничто и никто не остановит! – Луна вырвала доску, показала язык, и, хихикая, скрылась за нитями дождя.

Селестия вздохнула. Похоже, идея покататься на доске во время бури прочно вбилась в голову её маленькой сестрёнки. Добредя до края деревни, она увидела, что определить, куда ускакала Луна, совершенно невозможно, так как в небольшой редкий лес между морем и деревней вело великое множество тропинок. Пришлось возвращаться. Гром угомонился, и теперь ничто не прерывало ровный шум ливня. Принцесса пригрелась среди циновок и задремала.

Как это не странно, но разбудил её опять-таки звук льющейся воды. Только теперь он был слышен внутри помещения. Встрепенувшись, она увидела спящую в центре хижины Луна.

– О, сестра, ты так быстро вернулась! Я рада, что ты передумала.

Луна не откликнулась. Подозревая неладное, Селестия подошла поближе, и попыталась разглядеть, всё ли в порядке. Используя простенькое заклинание света, она увидела, что Луна лежит в луже и не подаёт признаков жизни. В панике, Селестия навалилась на грудную клетку сестры всем своим весом, и выдавила из неё ещё больше воды.

– Кха! К-х-х-х-а, блин… Где моя доска?

– В море, очевидно. – Селестия села около сестры и добавила в хижину ещё больше света. – Ты, случаем, не помнишь какой-нибудь огромной волны, накрывшей тебя с головой, и вырвавшей доску из копыт?

– Э-э-э-й! – Луна второй раз за день посмотрела на Селестию с подозрением. – Откуда ты всё знаешь? Как я тут оказалась? Ты что, накинула на меня волну, и оттащила домой? Признавайся, куда ты спрятала доску?

Селестия с чувством подняла копыто, задумчиво поглядела на него, и, наконец, обняла им свою сестрёнку.

– Глупая маленькая пони, – проворковала она. – Моя глупенькая маленькая пони. Я думаю, что ты совсем потеряла голову.

По спине Луны пробежали мурашки.

– О чём ты?

– О твоих искажённых приоритетах. Ты рискуешь жизнью из-за ерунды, и отказываешься рисковать жизнью ради действительно важных вещей. Ты ведь поняла, что только что произошло?

– Заклинание…

– … вернуло тебя ко мне, когда ты захлебнулась, да. Думаю, нам обоим очевидно, что это место уже хорошо изучено нами, и время двигаться вперёд.

– Сестра, ты ещё недостаточно отдохнула. Посмотри на себя!

Селестия поджала губы и пригладила всклоченную гриву.

– Я отдохнула предостаточно. Просто восхитительный отдых без всякого стресса.

– Ладно, можешь уходить. – Обиженный тон вернулся в голос Луны удивительно легко. – Если надумаешь вернутся, покопайся в моих записях, или позволь какому-нибудь психу напасть, как тебе будет удобнее. А я останусь тут. Не беспокойся, я стану осмотрительнее, так как у меня нет желания очутится в нашем мире, да ещё и среди той каши, которую ты, несомненно, заваришь.

– Луна, мы сёстры. Нам не следует разлучаться. Если бы ты не убежала от меня сегодня, ничего бы не случилось.

– Так ты остаёшься?

– Нет, я собираюсь увести тебя с собой.

– Пфф! Я не какая-нибудь маленькая глупенькая пони, как ты выразилась. Я злой, уставший, неудачливый политик восьмидесяти лет, который просто мечтает отдохнуть! У тебя не получится меня переубедить!

– А я думаю, что получится.

Решимость, сквозящая во взгляде солнечной принцессы не на шутку испугала Луну. Она отпрянула от сестры. «А ведь действительно уболтает», – мелькнула паническая мысль. Единственный верный способ не дать себя переубедить – это исчезнуть. Решив, не повторяться, Луна с места рванула к небу, пробив, таким образом, в лиственной крыше хижины приличных размеров дыру.

«Ну, нет», – Селестия стиснула зубы, – «второй раз у неё этот номер не пройдёт!». Она телепортировала себя прямо к сестре и раскрыла крылья. Луна уже набрала скорость и высоту, так что Селестии пришлось ощутимо поднапрячься. Несмотря на удачный старт, никакого преимущества принцессе ночи добиться не удалось – воздушные тренировки обоих принцесс остались далеко в юности. Они стремительно неслись на юг, и расстояние между ними не увеличивалось. Окончательно сориентировавшись в пространстве, Селестия ещё раз телепортировала себя к сестре. Импульс после скачка сохранился, так что она получила возможность преспокойно пихнуть Луну.

– Это просто смешно! – крикнула она сквозь ветер, настойчиво бьющий по мордочке. – Ты ни минуты не вела себя адекватно после полудня! Возвращайся на Ниихау, там поговорим! Я выслушаю тебя и оставлю тебя в покое, если твои доводы окажутся сильнее моих!

Луна покосилась на неё, но отвернулась, ни слова не сказав. Её рог засветился, и Селестия огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, что же Луна задумала. На небе, ставшем чистым вскоре после того как с горизонта пропал Ниихау, с невероятной быстротой сгустились глухие тучи. Видимость серьёзно упала, но всё-таки не на столько, чтобы наступила непроглядная тьма. Принцесса с лёгкостью заметила вспышку телепортационной магии далеко на юго-востоке, и вновь оказалась около взбесившейся сестры.

– Это бесполезно! – на мордочку Селестии невольно выползла улыбка. – Сестра, я могу говорить с тобой и прямо тут, но мне было бы удобнее делать это на земле! Может, ты уже угомонишься?

Луна всё ещё использовала магию, и отсутствие её видимых результатов немного беспокоило Селестию. С другой стороны, ночная принцесса серьезно сбавила скорость, видимо оставив надежду перегнать старшую сестру. Она парила, распахнув словно бы одеревеневшие крылья как можно шире. Удовлетворённая Селестия начала было озвучивать свои тезисы, но поперхнулась уже на «понравилось бы тебе, если бы с тобой», увидев к чему Луна прикладывала свою магию.

Солнце всё ещё было почти в зените, но это было только пол беды. Вторые пол беды медленно, но верно ползли прямо на светило и должны были заслонить его через считанные секунды.

– Ты рехнулась! – без обиняков сказала Селестия и попыталась затормозить движение местной Луны. Но она начала её торможение слишком поздно. Спутник превратил солнце в сияющий полумесяц, а затем… в пончик. Он оказался слишком мал, чтобы заслонить звезду полностью, так что на небо продолжал литься свет, хоть и пригашенный.

– Ха! – Селестия довольно заржала и развела небесные тела по своим орбитам. – Пожалуйста, не выкидывай больше таких фокусов… – она опять летела в одиночестве. Хоть тьма и не помогла Луне, ей всё-таки удалось отвлечь Селестию. Не растерявшись, старшая принцесса вдохнула побольше воздуха, и закричала магически усиленным голосом:

– ЕСЛИ ТЕБЕ ЭТО ТАК НЕОБХОДИМО, МОЖЕШЬ ОСТАВАТЬСЯ!

И как только опешившие чайки выровняли свою траекторию, Луна явилась Селестии из ниоткуда.

– Я всё ещё считаю, что жить здесь неразумно, но раз уж ты настолько сильно нервничаешь при попытке всё обсудить, я не буду поднимать эту тему. Думаю, лучше дать тебе немного времени на осознание очевидного, чем провоцировать новые истеричные демарши, – посчитала нужным заключить Селестия.

На мордочке Луны мелькнула усмешка, и она, задрав правое крыло, медленно сменила курс полёта на сто восемьдесят градусов.

– Только не вздумай посчитать себя сильнее меня. Если бы я попыталась применить хоть каплю своей силы или хитрости, ты бы уже давно колола дрова у нас дома.

– И как бы ты это провернула? – с любопытством спросила Луна.

– Ну, самым изящным решением было бы поставить портал сразу перед тобой. Ты бы даже влетела в него самостоятельно.

Крылья Луны, до этого совершавшие размеренные взмахи, дрогнули, а всякая тень улыбки исчезла. Слегка нахмурившись, она спросила:

– Итак, ты уходишь?

– Как я уже говорила, нам не следует разлучаться. Но я уйду, если ты не заделаешь дыру в нашем потолке к вечеру.

– О-у-у-у… Ты мне поможешь? Пожалуйста-пожалуйста?

---

На следующий день Селестия попросила у Капаакеа аудиенцию, чтобы увенчать свои знания о жизни канаков теми немногочисленными фактами, которые ей не удалось приметить, наблюдая за ними в будни и праздники. Они медленно шли по песку, и ровные ряды кокосовых пальм прикрывали их от злых солнечных лучей.

– Итак, вы планируете покинуть нас? Так скоро? – Капаакеа выглядел расстроенным, но мысль о прощальном пире его немного утешала.

– Да. По крайней мере я склоняюсь к мысли, что нам стоит завершить своё пребывание тут. Мы уже узнали о вашей стране практически всё. Вы ведь, эм, самый главный канак?

Капаакеа важно и задумчиво почесал живот, а затем воскликнул с преувеличенным задором:

– Я самый главный канак на острове! Вы можете плыть на север или на юг хоть сотню дней, и не встретите никого главнее меня!

Они остановились у небольшой группы каначек, которым Капаакеа дал ценные указания по поводу того, с каких пальм уже можно снимать урожай.

– Пожалуйста, не помогайте им, – предвосхитил порывы принцессы вождь. – Хорошего помаленьку. Молодёжь всё принимает на ура, а вот старики начинают стеснятся. Всё-таки Ниихау вполне самодостаточен, хоть у нас и возникают проблемы с погодой время от времени.

Селестия серьёзно кивнула.

Как следует проинструктировав работниц, и дав им на последок ещё более ценные указания, вождь повёл Селестию к деревне, по-понибратски положив ей руку на холку. По пути им встретилось несколько напуганных мальчишек. Они возбуждённо что-то кричали, кланялись, и протягивали Селестии цветы – сегодня утром принцесса ими позавтракала, и теперь получала их постоянно.

– Ох, превеликий Кане, у нас новые гости! Скорее, к побережью!

Заинтересованная Селестия, желая ускорить ход событий, посадила Капаакеа к себе на спину и поскакала вперёд, следуя его распоряжениям. Поначалу она вообще собиралась взлететь, но поняла, что подобное мероприятие увенчалось бы успехом только если бы вождь был раза в четыре тоньше.

С востока, параллельно берегу, шло несколько крупных каное. Они отличались от лодочек Ниихау габаритами и более искусным узором на бортах.

– Так я и думал, – простонал Капаакеа. – Кахуна Хелетиа, быстрее, вы должны спрятаться в джунглях западной части острова!

– В чём дело? – принцесса обеспокоенно вгляделась в медленно приближающиеся каное. – На Ниихау напали? Может, вам нужна помощь в обороне?

– Нет, нет и ещё раз нет! Нам не нужна никакая помощь! Это не захватчики, просто вы не должны попадаться им на глаза. Отыщите свою сестру и прячетесь!

Селестия подняла бровь, но применила заклинание невидимости. Чтобы не ослепнуть, для головы пришлось применить менее надёжную зеркальную магию, но в целом её выдавали теперь только следы на песке. Отыскать Луну оказалось не сложно – вымотанная после вчерашней гонки, она всё ещё спала в хижине.

– Просыпайся, чудо ночное. Что-то интересное происходит.

– Селестия? Ты где?

– Я тут, – Селестия с удовольствием потёрла сестрёнку по макушке, – но я невидима. Хозяин острова хочет, чтобы мы некоторое время не попадались никому на глаза.

Луна, несмотря на агрессивное растирание скальпа, всё ещё не до конца проснулась. Зевнув, она подтянула к себе подаренную позавчера расчёску, и продолжила задавать глупые вопросы:

– Не попадались на глаза? Ты и с ним поругалась?

– Хи-хик, ни в коем случае! На остов приплыли гости с востока.

– Гости? Скорее на пляж! – Луна резко отбросила расчёску и вскочила на ноги.

– Не так быстро, принцесса. Невидимость. – Младшему аликорну потребовалось на заклинание больше времени, так как она забыла азы оптики и всё-таки ослепила себя на некоторое время. Но, в конце концов, обе принцессы пришли на пляж. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как роскошные каное врезаются в песок. Из них высыпали покрытые кьютимарками копейщики, и украшенные перьями вельможи. О том, что это были именно вельможи, можно было судить по приёму, который им оказал Капаакеа. Он завалил гостей приветствиями, изобилующими комплиментами, и только через три или четыре минуты после их прибытия с восхвалениями было покончено. Вельможи с удовольствием приняли приглашение прийти в деревню на пир, устраивавшийся специально в их честь.

Селестия и Луна держались всё это время в воздухе, чтобы не выдавать себя отпечатками на песке, да и чтобы просто случайно не наткнуться на кого-нибудь в возникшей толкучке.

– Обрати внимание, Луна, – сказала Селестия, продавив в песке магией тоненькую стрелку, указывающую на каное. – Хоть у знатных гостей и многочисленная охрана, в лодках всё ещё остаётся много свободного места.

– Откуда они вообще появились?

– Недалеко к востоку находится крупный остров. Я видела там несколько деревень.

– О, да. – Луна смущённо прикрыла мордочку, хотя её и так никто не видел. – Я попыталась перенести нас на небольшой и достаточно удалённый остров, но, по-видимому, мелкие островки смогли ускользнуть от моего взора.

– Это не беда. Полетели, послушаем, зачем они приплыли.

За пиром Капаакеа, по своему обыкновению, перешёл к деловой части церемонии.

– О посланники Алии Аимоку острова Кауаи, чем я, жалкий червь Капаакеа, могу услужить вам?

Пошептавшись, посланники ответили:

– О великий кахуна Капаакеа. На всём белом свете сейчас царит мир, и поэтому Алии Аимоку не требует воинов. На всём белом свете сейчас царит изобилие, и поэтому Алии Аимоку не требует дань. Однако…

– Похоже, Ниихау – это часть какого-то более крупного государства, – прошептала Луна.

– Да, а Капаакеа – не верховный вождь, а всего лишь наместник, – раздосадовано ответила Селестия.

– … Алии Аимоку требует то магическое существо, которое вчера спасло наш остров Садов из плена Почти Вечного Дождя!

– Эм, о чём вы вообще… То есть, как оно выглядело?

Посланники описали Селестию. Восьмикрылую Селестию с горящей гривой.

– Ну, знаете, я таких магических творений никогда в жизни не встречал, – честно ответил Капаакеа.

– Тогда Алии Аимоку требуется помощь в поиске этого творения, – монотонно произнёс главный посланник.

– А зачем оно Алии понадобилось?

– Кто это сказал?! – гости всполошились. Несколько секунд все канаки настороженно оглядывались по сторонам, а затем пришелец с наиболее крепкими нервами поднялся, прокашлялся и сказал, глядя в пустоту:

– Для разговора. Вся страна испытала вчера чувство благодарности и священного трепета при виде синего неба Кане. Мы хотим воздать должное воплощению Хаумеа в нашем мире!

– Ну так чего мы ждём?! – воскликнула Луна, появлясь из ниоткуда под испуганные крики туземцев. – Вперёд, в путешествие!

Селестия решила не пытаться повернуть ситуацию вспять: ей не понравилась скрытность Капаакеа. Поэтому она тоже стала видимой и приземлилась недалеко от посланников Алии Аимоку. Разрушив всю чинность церемонии, гости шумно загалдели и обступили принцесс.

– Послушайте! – воскликнул вождь Ниихау. – Вам нужно только одно существо! О втором уговора не было!

– Мы что, по-твоему, домашние животные, лишённые собственной воли? – резко ответила Луна, разогнав взглядами канаков, стоявших между ней и вождём. – Твой сюзерен пригласил мою сестру в свою столицу, и она имеет право взять с собой кого пожелает!

Капаакеа крякнул.

– Дорогой великий кахуна Капаакеа, – начала Селестия куда более мягким тоном. – Мы благодарим тебя за гостеприимство, а твой народ – за щедрость. Дни, проведённые в Ниихау навсегда останутся в наших сердцах. Но, как я уже говорила сегодня утром, приходит время нам покинуть ваш тёплый очаг. Прощайте, друзья.

Гости искали челюсти, постепенно свыкаясь со способностью пони говорить, летать и колдовать, Луна пыталась не захохотать, жители деревни страстно расставились с пони, а Капаакеа смотрел на всё происходящее грустными глазами.

Приветственный пир стал в то же время и прощальным. Когда гребцы достаточно отдохнули, лидер посланников хлопнул в ладоши: это был сигнал к погрузке. Хоть время выплачивать дань ещё не настало, слуги Алии Аимоку решили сделать поездку на другой остров как можно более эффективной, а потому взяли с собой не только провизию для обратного пути, но и солидные запасы медленно портящихся продуктов, а также несколько украшений, изготавливаемых исключительно на Ниихау. После того как Луна слетала до хижины и вернулась со всеми её «сувенирами», на каное стало тесновато, несмотря на то, что дальновидные эмиссары взяли транспорт с запасом.

Выбежавшие на пляж вслед за пришельцами канаки организовали песнопения, смахивающие на легенды о добрых рогато-крылатых созданиях, повелевающих морем и небом. Каное медленно отходили от Ниихау и у принцессы Селестии, неожиданно для неё самой, на мордочке появились слёзы.

– Прощайте, друзья! – крикнула она, хотя до этого и так уже прощалась со всеми канаками три раза. – Прощайте Капаакеа и Аухеа! Прощай, Хоапили! Вы замечательные пони!

Луна, сидящая на носу каное, и всматривающаяся вперёд, иронично фыркнула. Она не была циничной или холодной. Просто она уже честно сказала всем «до свидания», и теперь пыталась разглядеть на востоке остров, о котором говорила её сестра.

---

К вечеру каное доплыли до земли, над которой вчера летала Селестия.

– Кауаи, – объяснил пони лидер экспедиции, Вакеа.

Конечно, принцессы могли бы попасть на Кауаи в сто раз быстрее на своих двоих (крыльях), но обе, не совещаясь, пришли к выводу, что это было бы невежливо.

Обойдя с юга горы, отгораживающие их от остального острова, канаки приблизились к огромной прибрежной деревне, которую, пожалуй, можно было бы назвать городом, если бы абсолютно все строения не были теми же приземистыми хижинами, какие принцессы уже видели на Ниихау.

– Ваимеа, – уточнил Вакеа.

Они подплыли ближе. Ваимеа оказалась разделена одноимённой (согласно Вакеа, повторившему «Ваимеа») рекой, достаточно широкой для того, чтобы по ней сновали десятки каное одновременно.

– Ты готова к неприятностям? – задорно спросила Луна на родном языке.

– Каким таким неприятностям? – встревоженно откликнулась Селестия.

– Ну, – Луна пожала плечами, – когда в книге уплываешь от толстого доброго героя, то попадаешь в копыта злого и худощавого. Это всем известно.

Их определённо не ждали так рано. На берегу реки собралось несколько канаков, тыкающих в их сторону пальцами, но никакого вселенского встречания не было. Что и немудрено: привлечь внимание каждого жителя огромного посёлка куда сложнее, чем привлечь внимание каждого жителя маленькой деревни.

Причалив, большинство канаков осталось разгружать каное, в то время как раздувающийся от гордости Вакеа повёл принцесс к начальству. Ему было чем гордится: мечтательская, почти безнадёжная экспедиция, на проведении которой он так упорно настаивал, увенчалась многократным успехом. Многократным, потому что он привез две, а не одну пони.

– Сады, – сказал он, взмахнув левой рукой. – Таро, бананы, батат, кокосы.

Эти сады неспроста подарили острову Кауаи его прозвище. Словно узорчатый ковёр, созданный талантливым земным пони, они, с едва проглядывающейся симметрией, покрывали холмы и долины почти до горных вершин на западе.

– Почему у нас таких нет? – потрясённо спросила Селестия, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Пруды, – ответил Вакеа, взмахнув правой рукой. – Рыба.

Гладь прудов была бы куда более впечатляющей, если бы на острове не стояла хмурая погода. Несмотря на то, что Селестия вчера славно поработала над этим местом, в небе уже собрались вот-вот готовые разреветься тучи.

Они остановились около обособленной хижины, у порога которой сидела молодая каначка. Даже пони, не успевшим чётко уяснить стандарты красоты туземцев, была очевидна её грация. Рядом с ней возились с примитивными игрушками две маленькие девочки.

Вакеа посмотрел каначке в глаза, кивнул, и, ни слова не говоря, ретировался.

– Капуа, Леле, уйдите в дом, – сказала каначка голосом, по божественности способным посоревноваться не только с голосом Луны, но даже с голосом Селестии. – Скорее, мои дорогие, маме предстоит важный разговор.

Селестия поняла, что стремительно расклеивается. «Чепуха», – нервно подумала она, наблюдая, как девочки, старшая со лейкой, а младшая с лопаткой, забегают в дом.

– Ну, здравствуйте, – по-простому начала каначка. – Долго же я вас ждала.

Луна почувствовала лёгкое чувство неловкости, когда Селестия не заговорила первой, а на милом личике каначки появилось удивление. Обернувшись, она обнаружила, что оказалась в одиночестве.

– Пройдёмте и мы в дом, – сказала каначка, указав на несколько капель, упавших на песок около Луны. – Похоже, дождь всё-таки начался.

Через секунду Луна ощутила вспышку магии, после которой действительно занялся дождь.

– Какого лешего, Селестия?! – прошипела Луна, заходя в дом. – Теперь твоя очередь сходить с ума что ли?

Обстановка дома разительно отличалась от обстановки хижины принцесс на Ниихау. В лучшие времена у них валялось несколько груд не рассортированных подарков, а в худшие – не было и их. Здесь же царил порядок и уют, изнутри всё оказалось обложено светлым деревом, в центре был изящный стол, а к стенам приставили удобные как для пони, так и для канаков лавки. Присев, каначка жестом пригласила Луну сесть с противоположный стороны хижины, чтобы можно было сохранять зрительный контакт.

– Сейчас не время обеда, к столу мы пересядем немного попозже. Я – Камакахелеи, правительница Севера, – представилась каначка.

– Как? Разве вы не Алии Аимоку?

– Это титул, – слегка нахмурившись, пояснила правительница. – На Ниихау его произносят как «вождь острова».

– А-а-а…

К ним присоединилась пришибленная Селестия. Она была подозрительно сухой и смущённой.

– Ты говори, – буркнула она, сев около сестры, но пытаясь ни на кого не смотреть.

Луна усмехнулась, но оставила её поведение без комментариев.

– Я – кахуна Луна, а это – кахуна Хелетия, – сказала она, чтобы избежать лингвистических недоразумений, от которых её уже тошнило.

– Хорошие имена, короткие. Кстати, можете звать меня Ка, но только когда мы одни. Ну, в кругу семьи. – Дети, почувствовав, что речь идёт о них, оторвались от игры, и мяукнули принцессам «алоха!».

Дождь хлестал по лиственной крыше хижины.

– Почему твоя сестра выглядит такой недовольной, Луна? – спросила Ка, озадаченно склонив голову. – Я её чем-нибудь оскорбила?

Ничего не стесняясь, она подошла к Селестии, и обняла её.

– Откуда ты знала, что мы умеем говорить? – прохрипела Селестия. – Откуда ты знала, что мы сёстры? Откуда ты знаешь, как успокоить нервничающую пони?

Ка залилась смехом, и отпустила Селестию.

– Всё просто, моя дорогая. То, что вы умеете говорить, поняла бы даже маленькая Леле. Посмотри на Луну – она увешана побрякушками из Ниихау. Что же до вашего родства – то неужели ты думаешь, что Вакеа – первый, с кем я, хм, разговаривала о вас? Я храню многие острова, два крупных, и мириады мелких, не думаешь же ты, что я продержалась бы тут, если бы не глядела, куда иду? Что там ещё?

– Обнимашки! – крикнула Леле, и с визгом набросилась на Луну.

– О да, разве можно допустить, что на свете есть существо, которому не нравятся обнимашки?

---

Дни летели за днями. Селестия быстро прониклась уважением к Камакахелеи, мудрость которой была неразделима с её лёгкостью в общении. Симпатия, которую принцесса испытывала к правительнице, смягчала ей скучное ожидание момента, когда Луне надоест развлекаться, и она всё-таки согласится вернуться домой, и заняться по-настоящему важными делами.

Сначала тёмная принцесса несколько дней подряд настолько увлечённо занималась сёрфингом, что даже её крепкая аликорновая шкурка не выдержала, и сгорела. Но невозмутимо отлежавшись в богатой хижине, которую предоставила принцессам Ка, Луна продолжила активный образ жизни.

Чаще всего она начинала мелкие пирушки с самыми близкими знакомыми поздно вечером, специально, чтобы можно было продолжать до утра. Помимо непосредственно принятия пищи, на вечеринках проводились всевозможные игры и спортивные соревнования. А однажды Камакахелеи даже устроила небольшой военный парад. Селестия всегда получала приглашение на ночные посиделки, но каждый раз предпочитала выспаться. Чтобы сестра не чувствовала себя одиноко, Луна старалась разговаривать с ней во второй половине дня, когда они обе бодрствовали. Из бесед она узнала, что Селестия много времени проводит с Ка, и чувствует себя, в целом, удовлетворительно. Кроме того, после парочки консультаций с сестрой, Луна принялась в дневное время помогать канакам с рыбалкой, погодой и строительством. Порой, разогнав тучи над Кауаи, она преследовала их вплоть до Ниихау, где гостила сутками. И хотя даже такие фантастические занятия стали в конце концов ей надоедать, она ни капли не унывала, так как подступал великий праздник Макахини.

Впервые Селестия услышала о нём ещё на Ниихау. Это былы ежегодная религиозная церемония, посвящённая богу плодородия, что подразумевало роскошный, долгий пир, лишь изредка разбавляемый песнями и плясками. Так как праздник отмечался в сезон дождей, то практически всё действо происходило в помещениях. В глубине посёлка, почти у самых джунглей, нашлось несколько крупных хижин, которые хоть и не могли вместить в себя всех жителей Ваимеа, но оказались достаточно просторными, чтобы в них можно было создать торжественную атмосферу.

В одну из таких хижин, ту, в которой праздновала Ка, пришли и Селестия с Луной. Как и предполагалось, столы ломились от яств, а задние дворы под завязку забились запасами на несколько дней вперёд. Традиционную для островов пищу украшало придуманное Луной в самом начале пребывания на Кауаи новаторство: в раскроенный кокос выжимался апельсин – другой, затем в смесь кокосовой воды и апельсинового сока кидалась лимонная долька. При желании, в напиток можно было добавить любой ингредиент, не вступающий в противоборство с основной вкусовой гаммой. Так как Луна никогда не отказывала канакам в помощи с выжиманием апельсина посредством телекинеза, напиток быстро снискал популярность, и к началу официального праздника уже прочно закрепился на столах.

– Эй, канаки! – крикнула Ка, поднимая в руке один из напитков. – Я бы хотела поблагодарить наших милых принцесс, за то, что они такие милые! Да!

Канаки, большинство из которых были вождями мелких деревушек, разбросанных по всему Кауаи, присоединили свои голоса к одобрению правительницы, и выпили за её здоровье. Из-за внезапной волны одобрения пони смутились.

– За кахун из Ниихау! – провозгласил следующий по старшинству канак. – Если бы не они, этот пир не был бы настолько роскошным!

Селестия опять потупила взор, а Луна поджала губы, так как два раза подряд прозвучавший тост ставил её в дурацкое положение.

– Предлагаю, – взял слово Вакеа, – дать им титул великих кахун, потому что!

Зал поддержал предложение в полном составе. Принцессы вздохнули, и морально подготовились.

Через четыре часа принцесса Селестия прорвалась сквозь посапывающих вождей, и тихонечко поинтересовалась у правительницы:

– Ка… – каначка мгновенно открыла глаза. – Макахини всегда длится так долго?

– Когда как, – флегматично ответила она. – Но почему бы не продолжить пировать, если запасы можно восстановить во мгновение ока?

– Ладно… – принцесса вернулась на своё место, и растормошила сестру.

– Сестрёнка, может пойдём уже домой? Мне нравится тут жить, но мы уже видели всё, что нам необходимо.

– Заче-е-ем? – протянула Луна. – Давай останемся ещё на месяц! Это прекрасное общество! Конечно, нам снова поклоняются, и пытаются сделать из нас политические фигуры, но на самом деле это не имеет большого значения, так как канаки самодостаточны в своей простой жизни – тут никого не надо спасать, никому не надо помогать. Помогать можно, но просто для того чтобы скрасить им и себе жизнь. Хочешь коктейль?

Селестия опустила голову на стол, и начала играть с мякишем из таро. Беседа принцесс разбудила нескольких вождей, которые не придумали ничего лучше, чем исполнить для принцесс хвалебный гимн.

В хижину заглянул старый канак, известный всем, как заядлый рыболов и путешественник. Чтобы не перекрикивать вождей, он подошёл к принцессам как можно ближе, и как бы между прочим поинтересовался, не заставляла ли одна из них сегодня утром плавать деревья.

– В смысле, как плот? – переспросила Луна. – Я начала делать один, но на воду его ещё не...

– Нет-нет! – перебил рыбак. – Я говорю о живых деревьях, ходящих по воде!

– Что? Я ничего подобного не делала. Сестра?

Селестия покачала головой.

– Но если это не ваша магия, то чья же?

Принцессы переглянулись. У них не было ответа. Подгоняемые любопытством, они покинули зал. Увидев, что дорогие гости их оставили, вожди тоже потихоньку начали выползать на свежий воздух, стремясь нагнать своих кумиров.

Далеко в море действительно торчали какие-то деревья. Скоро выяснилось, что эти загадочные растения приближаются к острову: из-за горизонта показались подставки, благодаря которым деревья не тонули. Когда на подставках стали различаться отдельные канаки, деревья прекратили движение, и втянули в себя кроны. У берега постепенно собирались зрители.

– Это прибыл Великий Лоно, живущий на воде! – закричал один из жрецов.

– Не, – ответили ему из толпы, – боги выглядят иначе, – и многозначительно кивнули в сторону богинь Хаумеа и Хина, которые, как все знали, скрывались под псевдонимами «Хелетиа» и «Луна». – Наверно просто какие-нибудь путешественники с Большого острова. Построили большие лодки, чтобы подчеркнуть своё величие.

– Но если это лодки, то где же их вёсла? – обратилась Луна к толпе. – В прибрежных княжествах моей родины, если поискать, можно найти и более крупные галеры, но галер без вёсел не бывает!

– Какая разница, Луна. – Селестия легла на песок и подпёрла голову копытом. – Просто мы в очередной раз сталкиваемся с обитателями земель, которые ты просмотрела.

Объявившийся вскоре посланник правительницы заявил, что время уже позднее, а потому всем, по соображениям безопасности, запрещается устанавливать какие-либо контакты с обитателями «лесистых каное». «Лучше иметь перед переговорами полный световой день, просто на всякий случай», пояснил он уже непосредственно принцессе Селестии.

Придя в свою хижину, пони проболтали до рассвета – одна предвкушала новые впечатления, а вторая беспокоилась из-за возможных неприятностей. Благодаря своей природе, они практически не испытывали дискомфорта после бессонной ночи, хоть Луна и зевала постоянно.

Утром, после небольшой предостерегающей речи от Ка, каное с послами, с Вакеа во главе, доплыли до иноземных лодок. Вернулись отважные канаки с хорошими новостями: пришельцы оказались необычными, но сговорчивыми ребятами, любящими поторговать.

– Говорят ли эти мореплаватели на канакском? – спросила Селестия.

– Только один и с трудом, – ответил Вакеа. – Но речь большинства похожа на ваш язык.

– Ага! – закричала Луна. – Сестра, я поняла, почему мы не понимали речь канаков с самого начала!

– А разве мы должны были их понимать?

– Теоритически, да. Я перенесла нас в такой мир, где самым распространённым языком является язык нашей родины. И… – Луна поникла.

– И что?

– Ну, я всё это время думала, что просто немножко ошиблась с заклинанием. Но раз наш язык тут всё-таки существует, это значит, что этом мире гораздо больше обитаемых мест, чем я предполагала. Это, – Луна указала на галеру без вёсел, – жители очень отдалённых мест, куда более развитые и многочисленные, чем наши канаки.

– Луна, ты вообще рассматривала планету, перед тем как на неё нас отправить?

– Нельзя просто взять и рассмотреть несуществующую планету, сестра. Я делала расчёты, которые сказали мне, что Ниихау окружён океаном. Чем больше было проверяемое расстояние, тем сложнее становились расчёты. В конце концов, чтобы окончательно удостоверится в местном мироустройстве, я применила другой метод, в результате которого узнала, что эта планета покрыта преимущественно водой.

– Хм.

– Сестра, я брала очень большие расстояния! Похоже, в этом мире вся суша укрылась на одной половине планеты, причём на половине, полностью противоположной этим островам! Не могла же я предсказать абсолютно всё!

– Ну ладно. В этом нет какой-то трагедии. Судя по всему, нам продолжает везти с незнакомцами, как и раньше.

Канаки давно утомились слушать непонятный им диалог, и переключились на полученные от незнакомцев подарки. Это были, в большинстве своём, медные монеты, аккуратно отчеканенные, невероятно ровной формы. Взглянув на них, пони окончательно поняли, что где-то очень далеко существует огромный, неизведанный мир, разительно отличающийся от всего, что они видели когда-либо ранее.

Камакахелеи, изучив монеты, высоко их оценила, и приказала немедленно нагрузить каное рыбой, чтобы совершить ответные подарки. Принцессы вызвались работать переводчиками. Ка, не раздумывая, согласилась, но сказала, что не советует им, как и её подданным, ступать на борт пришельцев, так как там их могут подстерегать невиданные опасности.

Путь до огромных каное занял несколько минут, и принцессы успели себя накрутить. Нервно постукивая копытами по бортам, они вглядывались в аккуратные силуэты, явно созданные с помощью добротных металлических инструментов. Наступила полная ясность относительно истинных размеров судов незнакомцев – они были огромны, в пятьдесят, если не в сто раз больше обыкновенных каное, на которых плавали местные рыбаки.

С иноземных лодок за туземцами следили пришельцы. Их отличие от всех знакомых пони канаков было разящим. Светлая кожа, у некоторых почти белая, а у некоторых сдобренная жёлтыми или серыми пятнами на лице. Кроме того, нижняя часть лица у многих скрывалась за гривой произвольной длины. Одежда была видна куда чаще, чем кьютимарки, да и те были тусклее кьютимарок обитателей Ниихау или Кауаи. Но, несмотря на свой непривычный внешний вид, он вели совершенно понятный разговор.

– Разрази их конь короля Георга!!! Неужто они везут к нам лошадей?! – услышали принцессы ещё на приличном расстоянии от кораблей.

– Издержки… полного понимания, – выдавила из себя красная как рак Луна красной как рак Селестии.

Канаки усиленно гребли и до лодок оставалось меньше минуты.

– Это не лошади, – спокойно сказал молодой канак с белыми волосами и кожей.

– А кто же это по-вашему, мистер Андерсон? Пони? – поинтересовался у него канак, которому можно было приписать те же черты, что и его собеседнику. Вообще, принцессы заметили, что среди пришельцев выделялось несколько канаков, смотрящихся поцивилизованнее остальных. На них вообще не было кьютимарок, и они были бледнее большинства.

– Обратите внимание на крылья и рог, мистер Нельсон, – улыбнулся мистер Андерсон. – Несомненно, мы имеем дело с новым видом.

– Капитан! – воскликнул мистер Нельсон.

У борта, появился новый канак.

– Чего вам, Дэвид?

– Кажется, местные сами собираются продать нам этих… существ.

– Я вам что, ботаникам, должен каждую минуту повторять? У нас нет места на корабле! Только дрова и съестное! С диковинками пускай цацкаются торгаши!

– И эти туда же. – Луна разочарованно вздохнула. – Купля-продажа-транспортировка.

– Зато мы их понимаем! Родная речь, сестрёнка! – Селестия порывисто потрепала Луну, внезапно испытав к ней благодарность за то, что она выбрала мир, на котором есть с кем поговорить на привычном языке.

– Чего это они там? – заинтересовался капитан, услышав невозможную для этого места вещь, а именно: разговор англичанок.

– Здравствуйте, сэр! – Селестия поднялась, и поклонилась, игнорируя качку, возникавшую при гребле. – Добро пожаловать на Кауаи.

Пришельцы, всё это время делившиеся друг с другом впечатлениями относительно местных дикарок и пони, умолкли. На втором корабле тоже притихли и крикнули: «что там у вас?».

– Тысяча чертей, имеющих парламент! – воскликнул капитан. – Сначала эти дикари разговаривают на том же языке, что и дикари за тысячу миль отсюда, а теперь к нам подплывают лошади, изъясняющиеся, словно лондонские леди! – кто-то хихикнул, но большинство всё ещё не верило своим ушам. – Если бы с нами не было мистера Нельсона и мистера Андерсона, я бы допустил, что эти дикари владеют какой-то сильной магией!

– Давайте не впадать в средневековье! – сказал мистер Андерсон.

– Мы привезли вам рыбу в знак нашей признательности за те металлические изделия, что вы нам подарили, – дружелюбно сообщила Селестия, вновь приковывая к себе всеобщее внимание.

– Ага, хорошо, – неуверенно пробормотал капитан.

Сначала она хотела отливетировать рыбу через высокий борт корабля, но потом подумала, что для нервов пришельцев это будет слишком, и предоставила сделать всю работу канакам обеих сторон.

– Если хотите, можете зайти к нам на борт, – сказал мистер Андерсон. – Но лучше поднимитесь на «Резолюшн», им управляет начальник экспедиции.

– Нет уж, лучше вы к нам, господа, – ответила Селестия. Она не сомневалась, что Ка не будет против принять пришельцев на своей территории.

– Что ж, – ответил капитан. – За себя не ручаюсь, но мы обязательно совершим тут высадку.

– Чудесно!

Пришельцы сдержали своё слово и ещё до полудня со второго, более крупного корабля спустились шлюпки, нагруженные путешественниками. У шлюпок было такое же скромное удлинение, как и у крупных кораблей. Это обеспечивало им большую остойчивость и комичность, по сравнению с туземными каное.

Как выяснилось, возглавлял высадку сам начальник экспедиции. Это был пожилой канак среднего роста в изящном синем камзоле. Ступив на песок, он улыбнулся сам себе, и снял чёрную треугольную шляпу.

– Капитан Джеймс Кук, – поприветствовал он Камакахелеи, отвесив лёгкий поклон. – Начальник третьей экспедиции Британского Адмиралтейства его величества короля Георга в Южные моря.

Ка вознамерилась устроить британцам, как они себя называли, роскошный приём, благо это было не сложно, ведь Макахини всё ещё не подошёл к концу. Селестия же, порядком утомлённая праздниками, решила по-быстрому обследовать корабли. Разумеется, ступать на борт она не собиралась – союз такта и осторожности удерживал её – однако ничто не мешало слетать до них и обратно. Луна загорелась той же идеей, как только увидела, что старшая сестра расправила крылья.

Они облетели вокруг обоих кораблей, и несколько раз пронеслись между мачтами, рассматривая сложенные паруса. На каное канаков и кораблях британцев реакция на их действия была неоднозначная, но бурная. Капитан Кук, ещё не отошедший далеко от берега, оглянулся, и ошарашенно потряс головой.

– Невероятно! – прошептал мистер Гор, его второй помощник. – Эти создания своими полётами опровергают все труды сэра Ньютона!

– Да… Если они действительно разумны, то они опровергают не только Ньютона, но вообще наши представления о мире, – задумчиво отозвался капитан Кук. – Наш вид – не центр мироздания, можешь поверить?

С помощью Маи, раитейца, путешествовавшего с ним уже не первую экспедицию, впечатлённый Кук навёл справки относительно двух загадочных кобыл. Туземцы говорили невозможные вещи: словно кобылы эти не простые, а волшебные, и используют настоящую, всамделишную магию, которую при желании можно даже пощупать руками. Что это не просто представительницы местной фауны, и даже не рядовые общинники островов, а самые настоящие принцессы, прибывшие погостить издалека.

– Итак, – сказал мистер Гор, втянув щёки и заложив руки за спину, – На основании того факта, что мы исследовали практически весь земной шар, можно заключить, что Южный материк всё-таки существует, и на нём правит другой вид. Знаете, что мне напоминает эта ситуация, сэр?

– Нет.

– Четвёртую книгу Гулливера. – Кук недоверчиво посмотрел на своего помощника, и тому пришлось виновато улыбнуться.

– Господи, мистер Гор! С каких пор вы читаете замшелую детскую беллетристику? Сколько ей, лет сто?

– Пятьдесят, сэр. И вам не стоит отзываться об этом творении гениального Джонатана Свифта столь плохо. В нём искромётно описываются все пороки нашей природы…

– Мистер Гор, ближе к делу. – Процессия вышла из-под прибрежных пальм, и Куку пришлось надеть треуголку. – Чем описанная там ситуация напоминает наше положение?

– Если вкратце, то Гулливер попадает на Южный материк, заселённый разумными, добрыми, и благородными лошадьми.

– Что ж, мистер Свифт, похоже, был оригинальным писателем, и к тому же обладал некоторым провидческим даром. Хотя у нас ситуация инвертирована, и мы ничего не знаем об этих «принцессах».

– Мистер Клерк сказал, что они довольно милые.

– Когда с вами заведут беседу голосом королевы Шарлотты, его хозяин тоже покажется вам «милым», даже если это будет самый мерзкий йеху!

– Ага! – мистер Гор злорадно хлопнул в ладоши. – Вы всё-таки тоже читали Свифта!

– Кстати говоря, а вот и они, – поспешил сменить тему Кук, указывая на вернувшихся аликорнов. Исследования исследованиями, а раз согласились быть переводчиками, извольте присутствовать, благо, уже почти пришли к нужной хижине.

Остановившись у порога, Кук приосанился, и обратился к правительнице.

– Они бы хотели остановиться у нас на некоторое время, чтобы починить свои каное, и пополнить запасы, – перевела Селестия речь Кука.

– Само собой! – кивнула Камакахелеи.

Кук получил тёплый, но сдержанный приём. По крайней мере, так показалось принцессам, которых чествовали куда более восторженно. Перекинув между цивилизациями буквально пару фраз за несколько часов, Луна убедилась, что сейчас её присутствие не требуется, и незаметно покинула пирующих, чтобы размяться, совершая свои ежедневные подвиги.

Мистер Кук и мистер Гор, следует заметить, были живыми существами, с чувствами и потребностями, а потому продержались в шумной духоте хижины не дольше Луны, и попросились у Камакахелеи на корабль. Не желая портить межгосударственные отношения по пустякам, правительница отпустила их практически сразу, разве что, дала на дорожку несколько дюжин фунтов фруктов.

Бредя по вечернему Кауаи, британцы в один прекрасный момент все как один задрали головы, раскрыли рты и выронили фрукты, наблюдая за Луной, которая, свистя что-то легкомысленное, толкала средних размеров тучку на юго-восток.

– Фрукты свежие, – дальновидно сообщила Селестия. – И на пиру вам ничего не подмешивали.

Кук, ни слова не говоря, пригладил вздыбившиеся под париком волосы, и продолжил свой путь. И, разумеется, уже на берегу, они увидели, как Луна выуживает из моря рыб, тысячу за тысячей.

– Позёрка! – не выдержала Селестия, и без предупреждения попыталась закопать сестрёнку в песок посредством телекинеза, чтобы та прекратила выпендриваться перед серьёзными канаками, занимающимися серьёзными делами. Отбив все атаки, последняя показала язык, и попыталась в свою очередь эту глупую старшую сестру утопить.

Шокированный, мокрый, покрытый тонким слоем белого песка, Кук отряхнулся, и задумчиво отбыл на свой флагман. Он пытался осознать истинную мощь способностей аликорнов, не стремясь особенно зацикливаться на проскальзывающей порой инфантильности.

Так как принцессы бодрствовали прошлой ночью, то в этот раз с большим удовольствием навёрстывали упущенное. Но вместо них в Ваимеа не спал Кук. Он расхаживал по своей каюте из угла в угол, и изжевал порядочно табака. На рассвете капитан вызвал к себе полинезийца Маи, и несколькими строгими фразами направил его на остров в полном одиночестве. На суше Маи, не привлекая внимания своей заурядной для этих мест внешностью, осмотрел с сотню хижин, пока наконец не наткнулся на мирно похрапывающих принцесс, которых незамедлительно растолкал.

– Да? Маи, кажется? – спросила Селестия, у которой всегда была феноменальная память на имена.

– Ваше высочество Селестия, ваше высочество Луна, – начал Маи, не желающий уступать неведомым кобылам. – Капитан Кук приглашает вас к себе на борт. Но приглашает тайно. Он нижайше просит, чтобы о вашем визите знал только он, я, и вы.

«Если это ловушка, то довольно глупая», – подумала Селестия.

«Думаю, Селестия думает, что если это ловушка, то довольно глупая. А я думаю, что она права», – подумала Луна.

– Вчера капитан показал себя разумным и дипломатичным канаком, – сказала Селестия, а Луна согласно кивнула. – Пойдёмте.

Вид у капитана после бурного дня и выматывающей ночи оказался не идеальным. Пробор парика и блеск расшитого камзола немного скрашивали его общее состояние, но не спасали ситуацию. Тем не менее, он, как настоящий джентльмен, попросил принцесс сесть за стол, и предложил по бокалу вина. Селестия на вино даже не взглянула, а Луна отхлебнула и фыркнула.

– Итак, – перешёл к делу капитан Кук, сложив пальцы домиком, – думаю, вы догадываетесь, зачем вы здесь.

– Я задаю себе этот вопрос каждое утро, – безрадостно ответила Селестия.

– Знаю! – крикнула Луна, заставив подпрыгнуть на своих стульях капитана и сестру. – Вы – истинный злодей этого мира, которого мы так долго ждали! Вы заманили нас в своё логово, чтобы раскрыть нам свой злодейский план, а потом попытаться убить нас!

Четыре брови, взобравшиеся на макушки хозяев, спровоцировали у Луны заливистый смех.

– Совершенно наоборот! – В конце концов воскликнул Кук, подчёркивая важность момента поднятым пальцем. Пони заинтересованно на него посмотрели.

– Я предлагаю вам… – Кук воровато огляделся по сторонам, и повторил в пять раз тише. – Я предлагаю вам весь мир.

– Что, – сказала Селестия. Опустив ушки, она застыла, словно бы обратившись в мраморное изваяние.

– Внезапно! – сказала Луна. – Объяснитесь, сэр.

– Ну, конечно, не весь мир! – сказал Кук чуть погромче. Он вскочил, прошёлся до угла, вернулся, отхлебнул из бокала Селестии, и продолжил. – Но большую его часть. Для начала, я предлагаю вам занять британский престол. Британское королевство, вместе с колониями – крупнейшее государство мира, вне зависимости от того, какой крупной является ваша родина! Я понимаю, что вам кажется, что то, что я сейчас предложил, это…

– … безумие, – с ударением сказала Селестия одновременно с Куком.

– … но выслушайте мои доводы. – Кук глубоко вздохнул, и, оперившись пальцами правой руки на столешницу, заглянул в огромные глаза принцессы. – Я ведь не дурак. Я прекрасно понимаю, что вы – нечто волшебное, нечто потрясающее, нечто из ряда вон выходящее. Вы совершенны сами по себе, и в ваших действиях не проглядывается корысть или эгоистичный страх, но видны благородные, искренние порывы. И в то же время, несомненна ваша царственность, умение держать власть, и пользоваться ею. Держава, оказавшаяся под вашим крылом даже на короткий промежуток времени, пережила бы резкий подъём и бурный расцвет. Однако… я подозреваю, что ваша поистине волшебная сущность обеспечивает вас сказочным долголетием. Готов поспорить, что вам по меньшей мере пять тысячелетий!

– Девяносто два.

– Что?

– Мне только девяносто два года, – сказала Селестия. – Однако, боюсь, я действительно буду существовать долго. Наверное, до тех пор, пока отношение распавшихся атомов железа относительно существовавших с самого начала не превысит какой-то критической черты.

– Мне нравится твой настрой! – Прокомментировала её ответ Луна. – И кстати, должна заметить, что распад атомов для нас не проблема. При необходимости мы сможем уйти в более молодой мир.

Селестия бросила ей полный ужаса и восхищения взгляд.

– Выражаясь более простым языком, вы сможете прожить хотя бы век? – переспросил капитан Кук, не знакомый с ядерной магией.

– Хоть миллион веков, – сказала Луна. – Однако это ещё не объясняет нам, почему следует силой разрушать устоявшийся в этом мире порядок.

– Хм, мне это представляется очевидным, но вы из совершенно иных мест, так что я могу допустить, что вы вообще не примете моих доводов… Тем не менее, главное, что я хочу сказать, это то, что единственный, ужасающий минус всех наших государственных систем заключается в смертности правителя. Порядок, изредка воцаряющийся под рукой сильного монарха, сметается без остатка уже в следующее поколение! С вами же, этот мир превратится в рай.

Луна покосилась на окно.

– Хорошо. – Селестия кивнула. – Ваша политическая концепция выглядит достаточно адекватно. Не будем обсуждать сейчас её объективную полезность, мне бы хотелось узнать, что именно вы предлагаете нам сделать.

– Прежде всего, я бы хотел подчеркнуть, что я готов присягнуть вам, и следовать любым вашим приказаниям. Я понимаю, что вы не старшие дочери короля Южного материка, и отправились исследовать мировой океан не по доброй воле, а чтобы не быть изгнанными…

Принцессы перекинулись встревоженными взглядами. О чём это он?

– … но я, невзирая на эти мелочи, без каких либо колебаний признаю ваше высочайшее происхождение. И, как исследователь исследователю, я готов предоставить вам и всем известную карту Ойкумены, и результаты непосредственно моих экспедиций. Это мой главный и основополагающий вклад в ваше великое дело. Кроме того, я готов служить вам верным советчиком в британском королевстве. Наконец, я могу предоставить к вашим услугам свои скромные корабли. Их вооружение не слишком впечатляет, да и сами по себе они не способны представлять угрозу для всего остального британского флота, однако применяя магию, можно превратить их в мощнейшие машины! Впрочем, это уже мои личные фантазии, мелкие детали плана, нафантазированного простым смертным. Когда вы ознакомитесь со всеми известными мне сведениями, вы сами сообразите, как лучше всего располагать моими ресурсами.

– Тем не менее, скажите, что было у вас на уме? – спросила Луна, во второй раз отхлёбывая вино.

– Ну, прямо сейчас вы не сможете понять некоторые пункты. Тем не менее, извольте: первое, что нужно сделать, это привлечь на нашу сторону остальную команду. Конечно, всех образумить не удастся, однако я уверен, что офицеров со временем посетят те же мысли, что и меня. Раньше моей целью было исследование океана к северу отсюда. Взяв вас на борт, как почётных гостей и послов Южного материка, я бы снялся с якоря, и продолжил искать Северо-Западный проход, как ни в чём не бывало. По прошествии некоторого времени, командный состав проникся бы к вам политическим интересом, а матросы простодушно полюбили. Поставив перед экспедицией новые задачи, мы направились бы в Лондон. Заглянув по дороге в несколько мест, вы бы снискали любовь жителей колоний. В Америке сейчас вспыхнул бунт, а в Африке и Азии постоянно страдают от болезней, так что ваша магия пришлась бы как никогда кстати. Уже приближаясь к Европе мы почти наверняка встретились бы с отправленным нам навстречу флотом короля Георга. Если они не перейдут на нашу сторону, завидев знамёна, что ж… Вы просто заставите отскакивать ядра от бортов ваших кораблей, и картечь – от ваших моряков, и мы пройдём мимо, как будто никакого флота и не было.

Капитан Кук притих, представляя себе грандиозное бескровное морское сражение.

– Потом?

– О! В Лондоне поднялась бы настоящая паника! Король бы сбежал в Шотландию! Короче говоря, наземной битвы поначалу можно будет избежать. Дальнейшее зависит уже от ваших действий, хотя я могу порекомендовать вам парочку генералов, которые будут достаточно разумны, чтобы перейти к нам ещё в форте Джеймс…

– Довольно! – сурово сказала Луна. – Благодарим вас за любопытную идею, сэр. Теперь нам надо всё как следует обдумать, и посовещаться.

Кук выпрямился, и быстро поклонился.

– Леди.

– Капитан.

Покидая каюту, Селестия улыбалась уголками губ. Ей приглянулась фантазия капитана, нравилось его стремление избегать насилие… Но всё-таки она осталась при своём мнении: нужно вернуться домой. Если они займутся этим миром всерьёз, на всё уйдёт как минимум десятилетие. И, тем не менее, капитан очаровал её достаточно, чтобы она согласилась помочь, если Луна будет настаивать.

Они беззвучно перелетели полоску моря, отделяющую корабли от Ваимеа.

– Итак, что ты думаешь? – спросила Селестия без всякой надежды.

– Королевы британские?! Он серьёзно?! – Луна заорала настолько громко, что Селестия вздрогнула от мысли, что Кук наверняка прекрасно её слышит.

– Все, решительно все потакают нам, восхищаются нами, и мечтают, чтобы мы высказали какое-то пожелание! Поначалу это, конечно, было здорово, особенно учитывая, что раньше подобного удовольствия было немного. Я сравнивала поведение местных жителей с действиями пони, и результат был не в нашу пользу. Потом я заметила, что, кажется, привыкла к этому подобострастию. Но вскоре я поняла, что со временем безумное отношение канаков раздражает меня всё сильнее. И, наконец, Куку вообще удалось меня напугать! Они все либо психи, либо сумасшедшие! Я поверить не могу, что сделала такой нелепый мир!

– Успокойся, Луна. Неужели ты ожидала чего-то иного? Неужели другое развитие событий кажется тебе более благоприятным? – Закончив фразу, Селестия с досады закусила нижнюю губу. Она выступила в защиту этого мира невольно, просто почувствовав, что Луна не права.

– Да! То есть, нет, пожалуй… – Луна задумчиво копнула копытом песок. – Наверное, я по-настоящему устала от этого места. Бурная реакция местных жителей на невероятное, то есть на нас, каждый раз вызывает во мне не менее бурный ответ. Думаю, я просто не могу принимать их удивление как должное, и нервничаю. Впрочем, Кук в любом случае предлагает просто потрясающую глупость. Я боюсь, что если мы останемся дольше, нам преподнесут ещё больше, причём по совершенно смехотворным мотивам. Боюсь, теперь я не смогу воспринимать данную вселенную всерьёз. – На последней фразе голос Луны резко заглох.

Селестия хотела сказать ей, что это всё глупости, но удержалась. Помолчав с полминуты, она нашла более полезное замечание:

– А у меня сложилось впечатление, что ты просто боишься любой ответственности.

– Конечно боюсь! – немедленно ответила Луна. – Но это не мешает мне испытывать и некоторые другие эмоции! По жизни вообще и конкретно по отношению к этой истории в частности. Пойдём, сестра. Кажется, я уловила дух сего места.

– Хорошо, – сказала Селестия, со смесью облегчения и лёгкой грусти. – Но давай сперва попрощаемся с канаками. Просто чтобы не возникло слухов о том, что нас похитили.

– Мудрая мысль. Но обойдёмся без этого их «прощального пира». – Луна передёрнулась.

– Тебе ведь нравится пировать!

– До одного строго определённого момента плюсы перевешивали минусы. Теперь же лишняя тысяча комплиментов меня убьёт.

Они обошли Ваимеа, намеренно избегая центра посёлка, и говоря простым канакам и отдыхающим морякам «прощайте». Те удивлённо смотрели им вслед, и никак не реагировали, списывая всё на необычные традиции обитателей далёких земель. Им просто не приходило в голову, что принцессы действительно прощаются с ними навсегда.

Селестия уговорила Луну провести последнюю минуту своей жизни в этой вселенной в каком-нибудь живописном месте, и Луна, хорошо знающая остров, перенесла их к каньону реки Ваимеа.

Природа подарила пони погожий день. Не нужно было летать по мокрому небу, пробиваясь к Солнцу – оно прекрасно справлялось с освещением простирающегося под ними пейзажа. Насыщенно красные, островерхие горы были плотно обхвачены зеленью и порождали редко встречающийся в природе цветовой контраст. Ближе к принцессам склоны и вершины скруглялись и теряли строгую геометрическую форму, что позволяло мху взбираться необычайно высоко. Тени от небольших светлых тучек, равномерно разбросанных по небу, усиливали и без того захватывающее разнообразие красок. Проходя по виднеющимся между мхом светлым полоскам голой породы, они делали их золотыми, а закрывая от света далёкие горы – добавляли в центр картины пятна, совпадающие по оттенку с шёрсткой Луны.

Последняя, нисколько не отвлекаясь на окружающий её пир для глаз, неспешно занималась приготовлениями на относительно ровном уступе. Сбрасывая телекинезом все крупные валуны, она расчищала площадку для портала. Селестия отметила про себя, что Луна уходит из этого мира столь же стремительно, как и пришла.

– Луна, а что насчёт подарков? Ты точно не хочешь что-нибудь взять?

Младшая принцесса ничего не ответила, сердито зыркнув на Селестию. У неё с собой не было вообще ничего – на шее даже не висели венки, которые она любила носить на себе круглые сутки. Чтобы прервать угнетающий зрительный контакт, Селестия вернулась к рассматриванию замечательных гор и лесов.

Внезапно совсем рядом взметнулся синий огонь портала, и Луна, схватив за хвост очарованную сестру, вышла вон.