Planescape: сказка о Бестолочи

Всем иррелевантно.

Еще один прекрасный день в центре вселенной.

www.youtube.com/watch?v=x6uIrQGUjO0

— Подъём! – громовым раскатом раздалось над самым ухом.

Наученное горьким опытом тело среагировало быстрее не успевшего проснуться разума, резко рванув вверх и на ходу цапая как обычно лежащие по бокам от «постели» вещи…которых там внезапно не оказалось. Таким образом, правая рука со всего маху врезалась в стену, а чуть опоздавшая левая провалилась в пустоту, увлекая за собой остальное тело.

В общем, осознал себя парень уже частично лежащим на полу, будучи замотанным в неизвестно откуда взявшееся пухлое одеяло и разноцветную простыню. Хорошо хоть головой о пусть и прикрытые пушистым ковриком, а всё же камни не треснулся – по дороге встретилось некое чуть менее твердое препятствие, видимо являвшееся сим с чего-то скрючившимся и сквозь зубы ругающимся воином в черной кожанке.

Какое-то время они просто глазели друг на друга, не спеша менять диспозицию, причем в направленном на бывшего школяра взгляде чувствовалась явное недовольство самим фактом его существованием. Жертва же постельных принадлежностей не спешила подниматься по одной банальной причине – никак не могла понять, в каком это месте она оказалась.

Наконец подниматель выпрямился, встряхнулся и кинул на пробужденного орлиный взор:

— Ну чего разлегся-то? Подъем!

Сие исполненное сакральнейшего для любого муштровщика смысла слово подействовало на будущего рыцаря отрезвляюще – то есть мигом отключило все посторонние измышления, сконцентрировав мозг на задаче. Быстро и по возможности аккуратно, дабы ничего не порвать, выпутавшись из тряпок оруженосец вскочил и стал лихорадочно искать свою одежду. Тут, увы, пришлось вновь подключать неположенный служивым мыслительный аппарат, потому как бессознательно обнаружить необходимые предметы в совершенно незнакомой комнатушке не представлялось возможным.

Парень потыркался туда-сюда, посмотрел в тумбочке, заглянул под вполне приличную широкую кровать, приподнял небольшой круглый коврик – безуспешно. На него уже начало накатывать отчаянье, как вдруг искомое обнаружилось на нем же – видимо до того устал накануне…

Веко задергалось от наконец получивших дозволение хлынуть в разум воспоминаний о прошедшем дне. Даже несмотря на их неожиданную туманность и расплывчатость, от увиденного и услышанного по телу пошла крупная дрожь, а только-только проснувшийся мозг, не справляясь с бурным потоком, попытался снова закрыть вентиль…

— Кожеголовый! – раздался исполненный досады и прочих подобных эмоций вскрик и легшая на плечо рука резко развернула его вокруг своей оси. – Такими темпами ты долго на нашей работе не проживешь!

Бывший школяр захлопал глазами, силясь рассмотреть сквозь заставшие весь мир картинки недалекого прошлого лицо собеседника.

Человек – выдохнул он минуту спустя – самый что ни на есть обычный представитель его вида, разве только чуть большей симпатичностью отличающийся от стандарта на человекообразие. Ну и кожа немного потемнее – может в предках мавры имеются…

— Где я? –сорвался с более не способных сдержаться губ главный вопрос, против воли исполненный прямо-таки детской доверчивости и мольбы.

Видимо собиравшийся отпустить в его сторону некую едкую ремарку стражник застыл, в течение нескольких минут удивленно вглядываясь в открытое и абсолютно ничего не скрывающее лицо оруженосца. А затем с тяжким вздохом ударил себя по лбу ладонью:

— Бестолочь, ой Бестолочь…- некий непонятный вследствие приглушенности набор фраз, завершившийся восстановлением глазного контакта. – Ну ладно, не мне же тебя подковывать придется. Пошли уже: Понт ждет.

От этого имени по телу прошла новая волна дрожи, а пальцы сами собой бросились оправлять измятое во сне платье.

— Правильная реакция, — с появившейся ноткой одобрения кивнул собеседник, за руку вытягивая его из комнатушки. – Но не в этот раз – ибо боссу его время куда дороже нашего внешнего вида. Да и вообще он как-то не шибко этим интересуется – лишь бы на выходе получилось прилично и всё закрыто, — продолжил воин уже в коридоре.

Ну, по крайней мере второе условие выполняется – слегка ободренный сим обстоятельством бывший школяр попытался забросать сопровождающего вопросами, однако тот лишь скрипнул зубами и не оборачиваясь заявил, что «Мимиром никоим образом не является и не собирается терзать свою неказенную психику общением с невеждами».

Потенциальный дворянин не сдержался и совершенно по-ребячески показал в меру узкой спине язык, сам впрочем тут же устыдившись сего никак не соответствующего искомому званию действа. По счастью никого другого дабы заметить его позор вокруг не наблюдалось – они шли по абсолютно пустым, будто бы вымершим коридорам и лестницам. Честно говоря, данное обстоятельство совсем скоро насторожило бывшего школяра: как-то подозрительно видеть такой роскошный и прекрасно убранный особняк настолько лишенный человеческого (или любого другого) присутствия – и это при всей той давке на улицах!

Хотя чего уж там – с горечью оборвал собственные размышления ученик – как будто он в праве делать выводы о нормальности или аномальности даже последней былинки в сем странном мире. Чуть поднявшееся было настроение снова упало куда-то в район «выть от отчаянья», а всё не занятое размышлениями о медленно, но верно натирающей мозоль новой обувке мозговое пространство занимал прописанный огромными буквами вопрос: «ЗА ЧТО?!»

В попытке отвлечься (а то недолго и самым недостойным образом разрыдаться от безнадежности), юноша начал рассматривать обстановку – те же стены чуть розоватого мрамора, периодически попадающиеся на пути одинаковые добротные ковры простых геометрических форм, гобелены на углах, ровные ряды дверей с вычурными ручками, выходящие на крошечный садик окна – в общем, ничего особо интересного. Во всяком случае, по сравнению с так и не объясненными чудесами. Быстро насытившись пейзажем, оруженосец переключил внимание на сопровождающего.

Ну, в целом первое впечатление подтвердилось – перед ним парень ненамного постарше его самого, невысокий, крепко сбитый и в отличие от оставшихся за стенами местных жителей явно не чурающийся гигиены. Кратко постриженные темно-каштановые волосы, слегка оттопыренные уши, чистая шея, добротная легкая кожанка с заклепками – всё внушает искреннее расположение, а два коротких меча в ножнах вызывают уважение к двурукому, заодно с любопытством по поводу наверняка неспроста по-хитрому вывернутых гард. Прицепленный же к поясу за наносник шлем объяснял первичное восприятие сего воина как стражника – такие же носили одинаковые охранники дома.

Больше сведений из вида сзади вычленить не удалось, а потому вдоволь налюбовавшись спутником, будущий рыцарь вернулся к наблюдению за интерьером. И почти сразу заметил нечто странное:

— А разве мы уже не проходили мимо этого гобелена? – на указанном полотне изображался хозяин дома верхом на змеевидном зеленом драконе, поражающий тонким копьем пасть извивающего на земле злобновыглядящего человека. Крутившиеся в голове обрывки мыслей по поводу подозрительно знакомого сюжета не успели сформироваться в полноценную идею из-за рыка сопровождающего:

— Знаю! – подниматель с перекошенным лицом обернулся к бывшему школяру. – Слепой думаешь? Я ж ни разу к его кабинету один не ходил, а тут еще и вся прислуга с домашними испарилась – пусто как в фальшивом склепе и спросить дорогу даже не у кого…

— А меня-то каким образом нашел? – брякнул мгновенно преисполнившийся к спутнику полным доверием и чувством общности ученик, стоило только услышать столь близкие ему нервные и неуверенные нотки.

— Ну так для казарм-то с периметром и нижними комнатами у меня карта есть, — из бокового кармана показался листок с аккуратно нарисованной схемой. – А дальше заходить обычно не заставляли…

Тут из-за стены раздалось какое-то очень нехорошее шипение, сопровождавшееся настойчивым стуком — и апологетика оборвалась на полуслове. Собеседник вдруг сжался, приложил палец к губам и показал рукой «за мной», после чего на цыпочках устремился дальше по коридору. Зайдя за угол он столь же резко выпрямился и, вняв горящей в глазах будущего рыцаря настойчивой просьбе, опустился до объяснений:

— Дочка босса, — никак не внушающий положительных ощущений шепот. – Значит не соврал восьмой, когда сказал будто они вчера поцапались до разбега и с утра она не смогла проникнуть в их часть. Вот и устроилась где попало – благо сейчас пустых комнат хоть залейся…кстати, – не дал ему задать рвущиеся на язык вопросы просветлевший ликом собеседник. – Значит мы близко — не станешь же ты, засыпая на ходу, переть в другой конец дома?

Сбитый на подлете парень на мгновение задумался и отрицательно покачал головой.

— Вот и я так думаю, — разулыбался охранник, стремительно разворачиваясь к лестнице.

Увы, мир в очередной раз оказался не так прост, как хотелось бы, а потому поиски потерянного кабинета несколько затянулись, в итоге потребовав тщательного планирования с разбиением исследуемой зоны на сектора и прочесыванием каждого из них по отдельности. Вскоре новый знакомый, представившийся как Ожд, без каких-либо просьб со стороны оруженосца стал нервно-обреченным тоном перечислять долженствующие обрушиться на него за «дикое опоздание» кары, начав с безобидных «лишение пайка и премии» и закончив малопонятными «знакомством с безлиственницей» и «накалыванием фиггина на шип острый», причем последнюю фразу он произнес уже совсем убитым голосом.

В общем, бедолага и сам оказался не рад, когда они в конце концов нашли-таки искомый Грааль и остановились перед неожиданно высокой и широкой дверью (на деле – настоящими двустворчатыми воротами, слегка дико выглядевшими внутри помещения) благородного багрового оттенка с ветвящимися по краю рунами.

Заминку вызвала попытка слегка запарившегося во время беготни поднимателя привести себя в порядок – видимо ранее сказанное им по поводу безразличия Понта к внешнему виду всё же не стоит воспринимать так уж безоговорочно. Ну или посыльный банально пытался хоть так сгладить впечатление наверняка очень недовольного и, судя по донесенной до ученика информации, скорого на расправу хозяина дома.

Второй вариант быстро получил подтверждение — вроде бы успевший проникнуться к нему ответной симпатией парень отказался отвечать на никак не желающие кончаться вопросы бывшего школяра с нескрываемой нервозностью и чуть ли не враждебностью. И даже приведя одежду с прической к идеальному состоянию еще минут пять собирался с силами, прежде чем чуть подрагивающей рукой таки дернуть за серебряную цепочку колокольчика.

Створки тут же разошлись, причем совершенно бесшумно. Брызнувший из помещения свет на миг ослепил не успевшего зажмуриться ученика.

— Наконец-то! Где вас носило о…-возмущенный возглас прервался на полуслове.

Последовавшая за тем немая пауза позволила человеку проморгаться и узреть просторную комнату, чуть ли не залу, великолепно убранную и будто бы заливаемую через огромные окна золотистым сиропом, на противоположном конце которой стоял широченный черный стол.

— Позвольте угадаю, — с иронией снова начал сидевший за ним конь. – Гражданин Нинасус снова изволил заблудиться.

— Так точно, ваша…- наверняка долженствующую стать оправданием тираду прервал взмах копытом:

— Да-да: это не твоя вина, бла-бла-бла, людей нет и тому подобное. Я в курсе, не утруждайся, — вздох, почти сразу сменившийся хмыканьем. – Так понимаю, сорок первый до сих пор отказывает тебе в индивидуальности?

— Эээээ…- с чего-то замялся подниматель.

— Не хочешь говорить плохо о начальнике – замечательное качество, — Понт перевел глаза на оруженосца. – Ладно, главное всё же дотащил, — на край стола легла испещренная неразличимыми от входа письменами бумага. – Отнеси командиру – и свободен. В пределах трудового распорядка, разумеется, — в голосе снова заискрилась добродушная издевка. — Смотри только не потеряйся на обратном пути – мне неоплаченные скелеты в шкафу не нужны.

— Ясен хрен! – уже виденный удар в грудь с поглядывающим вскидыванием – и цапнувший документ охранник спиной вперед вышел вон.

Двери столь же плавно затворились.

— Ну а теперь свежая головная боль, — услышал проводивший нового знакомого глазами бывший школяр. – Проходи, садись.

Он выполнил приказ, осторожно умостившись на указанном высоком стуле прямо перед столом и постарался смотреть исключительно на замолчавшего спасителя. Почти непосильная кстати задача – любопытство успело за время беседы хозяина с Ождом заметить немало интересующих объектов – заметно облегчилась неожиданно обнаруженным фактом инаковости вида благородного непарнокопытного.

Устрашающая стальная маска дракона исчезла, сменившись ярко разукрашенной карнавальной личиной, видимо долженствовавшей изображать злобно хмурящегося человека, однако на деле смотревшейся довольно забавно и никоим образом не угрожающе. Коричнево-фиолетовая куртка сменилась роскошной черно-зеленой мантией с пушистым рыжим подбоем, а подгорловой бочонок уступил место толстой золотой цепи с россыпью маленьких рубинов. Даже глаза, пусть и оставшись теми же жуткими вратами в иные миры, ныне смотрели на человека куда спокойнее и дружелюбнее, вызывая ассоциации с добродушной, но уставшей и строгой воспитательницей.

— Я проверил ваш тест, — наконец прервал конь молчание, кладя копыто на знакомую кипу бумаг у края стола. — И результаты, увы, далеки от идеальных…

Услышав о неудовлетворительной оценке, парень по привычке с досадой сжался и лишь после сего непроизвольного движения вспомнил, о ЧЕМ собственно идет речь. Вчерашняя фрустрация получившего какое-никакое, а всё же академическое образование бывшего школяра волной поднялась в груди:

— Простите великодушно, — не к добру этот вызов в голосе, ой не к добру. – Но данный экзамен вовсе не содержит в себе никаких «величайших тайн вселенной». Напротив – он чуть ли не полностью состоит из…

Будущему рыцарю всё же совладать с собой и не договорить. Впрочем, вряд ли оно что-то изменило – и так всё понятно.

— Благодарю за отзыв – нам очень важно ваше мнение, — ехидно кивнул кажется ничуть не оскорбившийся ангел смерти. – Откровенно говоря, данное отношение, очевидное кстати и по вашим ответам, является одной из главных причин моего недовольства. Невежда, мыслящий себя познавшим суть и понимающим больше клеточника – как же оно банально.

Ему с чего-то стало стыдно – видно уже выработалась стандартная реакция на разочарованный тон. Голова сама собой склонилась в покаянном жесте.

— В общем, Унифицированная Идентификационная Проверка на Совместимость и Прилежание в очередной раз наглядно продемонстрировала свою эффективность и обогатила нашу компанию немалым объемом информации о сидящей передо мной персоне, — с легким удивлением в голосе продолжил хозяин дома. – А именно на лицо практически полное отсутствие каких-либо навыков в требующихся на искомой вами работе областях – однако не в их определении главное назначение теста…- спаситель взял из кипы верхний лист и, повернув его заполненной стороной к человеку, неожиданно спросил. – Почему вы не ответили на данный вопрос?

— «Перед вами кого-то насилуют. Ваши действия?» — с обычно не позволяемым себе сарказмом прочитал заглавие вздрогнувший было оруженосец. – Позвольте, но я отчётливо вижу запись моей рукой чуть ниже печатного текста.

— Почему же вы не выбрали один из предложенных вариантов, – проигнорировал его тон жеребец. — Как то установлено правилами?

— «Присоединиться», «Сделать ставку», «Убить всё живое» и «Выяснить у прохожих в чем дело»? – с вновь проклевывающемся вчерашним возмущением уточнил бывший школяр и, получив в ответ кивок, лишь с трудом смог остаться вежливым и почтительным. – По очевидной причине: ни один из них не отображает мое видение правильного поведения в данной ситуации.

— Ага, — протянул собеседник с хитрой улыбкой. Минута поисков – и из середины пачки документов появился другой кусок бумаги. – А приносить в жертву стариков значит отображает?

— Ну…-покраснел бывший школяр. – Это более…разумно, нежели казнить младенцев и девушек – им же еще жить да жить. Хотя я конечно же против каких бы то ни…

— В данном и предыдущих случаях вы нашли в себе силы подчиниться правилам и выбрать хоть и не идеальный, но наиболее близкий из возможных ответ, — с еще более многозначительным оскалом прервал его Понт. – Однако уже в послеследующей ситуации сидящий предо мной предал сию замечательную добродетель, предпочтя «пойти своим путем», — пренебрежительное фырканье. – Тем самым, экзамен наглядно продемонстрировал отсутствие у соискателя стойкости в приверженности идеалам Порядка, чего бы не смогли дать традиционные методы определения принадлежности. Хотя и к хаотичности вы, к счастью для всех, не проявили сколь-либо значимого стремления – иначе мне вряд ли удалось найти для вас сколь-либо приличное место в нашей организации.

Довольный конь откинулся на спинку кресла, немного помолчал, видимо наслаждаясь чувствовавшимся во всей его позе чувством глубоко удовлетворения и продолжил:

— Кстати, по-моему правильным ответом на последний обсужденный вопрос стоит считать номер два: «уничтожить всех». Это так, к слову, — он резко выпрямился и достал из ящика стола нечто маленькое черное и плоское. – Вернемся же к тяжкому, но совершенно необходимому в сем мире делу идентификации. Конечно, мой тест уже в сущности представил полную картину вашего бытия, но формальности создаются…- жеребец вдруг осекся.

Проследив за не то испуганным, не то изумленным взглядом спасителя, юноша увидел, что пузырек на кончике антрацитовой пластинки горит ярко-зеленым цветом. Копыто резко поднялось – свечение тут же погасло – и медленно опустилось обратно – вновь воспламенив таинственное устройство.

— Ага…-протянул Понт спустя пару минут с каким-то совсем уж странным выражением и поднял загоревшиеся опасным энтузиазмом разноплановые глаза на ничего не понимающего собеседника. – Значит, передо мной всё же не банальный остолоп-прайм, а нечто более заслуживающее внимания.

Непарнокопытный вскочил (или скорей уж упал) с кресла и обойдя стол встал вплотную к бывшему школяру, неожиданно оказавшись чуть выше его – спасибо видимо специально на такой случай подобранными низкими стульями.

— Неужели ты такой же как я? — не предвещающая ничего хорошего зловещая улыбка и, что куда ужаснее, молчаливый намек на ожидание некой реакции со стороны задергавшегося гостя.

Парень тянул с ответом минут пять, всё это время обливаясь сперва иллюзорным, а затем и вполне реальным потом в попытке обнаружить таинственное сходство, перебрав в процессе поиска не один десяток различных аспектов бытия, вроде «мы оба живые» и «у нас по два глаза» ни один из которых не тянул на ответ, достойный многозначительного выражения маски спасителя. В итоге, понимая отсутствие пути к отступлению, он таки выжал из себя хоть чуточку смахивающий на нечто вразумительное отзыв:

— Одетый?

Копыто ударило в расписной лоб:

— Нет, говорящая лошадь, — саркастически отозвался конь еще секунд через тридцать, вернув конечность на пол и бросая на человека насмешливый взгляд. – Просто ты еще себя не познал…

Новая пауза.

— Ладно, скажу прямо: передо мной очевидный со всех сторон прайм, который определяется как планар и видимо им как минимум частично является, — очередной период молчания, за время которого в и без того наполненных разочарованием глазах жеребца отразилась вся бездна отчаянья пытавшегося проповедать Благую Весть тюленям Франциска Ассизского, вылившаяся затем в одно-единственное поразительно прочувствованное слово. – Бестолочь…- великолепный, достойной лучшей трагедии тяжкий стон разочарования. — Ты ведь ничегошеньки не понял, правильно?

Бывший школяр радостно закивал, чем вогнал собеседника в еще большее уныние.

— В таком случае запомни: есть планары и есть праймы, — после глубокого вдоха начал заново хозяин дома, возвращаясь к столу. — Я, а стал быть и ты, не относясь ни к одному из сих сообществ, вбираем в себя черты обоих, но при этом об образовании третьего речи в силу нашей малочисленности говорить пока не приходиться. Мы ошибка. Последствие потери Истока…однако и это тебе ним о чем не говорит не так ли? – неожиданно совсем не по-лошадиному зарычал ангел смерти.

— Эээээ, — заерзал на стуле потенциальный дворянин. – Ну а почему…то есть, вы уверены?

— Вполне, — бросил тот, рывком открывая самый нижний ящик у стоящего слева от окна секретера и доставая оттуда нечто ярко блестящее. – Однако эксперимент никогда не повредит. Встать.

Парень немедленно повиновался и даже не шевельнулся когда вновь подошедший вплотную конь стал с неразборчивым бухтением водить вокруг него упомянутым предметом, оказавшимся при ближайшим рассмотрении острым куском лезвия какого-то вероятно весьма внушительного меча, судя по цвету выкованного из чистейшего серебра.

— Вуаля, — произнес жеребец минуты три спустя, аккуратно положив осколок на стол и с частично вернувшимся хорошим настроением обернулся к собеседнику. – Как ощущения?

— Нормально, — неуверенно отозвался ожидавший чего-то большего юноша. – Разве только легкий зуд в ушах.

— Ну вот, — довольно развел копытами спаситель, вновь взгромождаясь на кресло. – А будь ты нормальным праймом твой труп к сему моменту уже небось начал бы коченеть.

— Труп? – вдоль хребта прошел холодок.

— Да ты садись, — дружелюбно призвал его хозяин дома. – Касательно же вероятной смерти – а как же иначе? Гиты ведь не зря свои мечи чаруют – будь у тебя Нить…- многозначительный «ПУФ!».

— То есть, вы чуть меня не убили? – вздрогнув от представшей перед глазами перспективы, возмущенно поинтересовался оруженосец.

— Расслабься – я же сказал, что практически не сомневаюсь в природе моего маленького человечка, — отмахнулся монстр с усмешкой. – К тому же разве это не высшее счастье – умереть во благо науки?

Лишь чудом удалось остановить пытавшуюся сорваться с языка гневную отповедь – ничего хорошего бы всё равно не вышло. К тому же существует вероятность шутки:

— И что же дальше?

— Ничего особенного, — пожал плечами явно одобривший совладание с собой хозяин. – Только не считай себя Избранным – особых преференций наше уникальное состояние не несет. Невозможность Призыва тебя каким-нибудь диким шаманом компенсируется полным отсутствием знаний о законах нынешнего места обитания. Отсутствие же связи с родным миром не только снижает возможность быть отслеженным или внезапно убитым заскучавшим Рассекателем, но и лишает лучшего из возможных ориентиров, не говоря уже о…- он запнулся, кинул на вновь погружающегося в такую знакомую пучину полнейшего непонимания ученика странный взгляд, всхрапнул и закончил. – В общем, всё не так уж и радужно. К тому же не стоит забывать о главном: с точки зрения большинства местных жителей ты – издевательство над важнейшим камешком из самого фундамента их существования, меньшинство же – те же гармонисты например – поспешат…

— Кто? – встрепенулся слушатель, опознав знакомое слово в неожиданном контексте.

— Бойцы Гармонии Изначальной, — отозвался лектор, усмехнувшись. – Банды доходяг не иначе как из бывших Гавнеров и Атаров, объявивших законы природы священными, а попытки их нарушить – преступлением, за кое нас и постигло Отсоединение. Вопреки ожиданиям, мысль о защите как бы основополагающих – следовательно, вроде бы в прямом смысле непреложных – принципов мироздания с оружием в копытах кажется им вовсе не смешной, но весьма здравой и даже единственно верной. Факт же периодического ускользания понятия этих самых «законов», как впрочем и самой «природы» их не смущает – молодежь банально оставляет размышления над сими высокими материями старикам и идет вершить Высшую Справедливость в силу собственных воззрений.

Краткий, исполненный злорадства смех.

— Вернее пытается. После того как жрецы наглядно продемонстрировали им, что снисходящие на хулиганящих в храме обалдуев молнии являются неизменной и регулярно повторяющейся частью местной экосистемы ребятишки наконец от них отвалили и переключились на менее зубастую добычу – всеразличных изобретателей и алхимиков, от коих получить по шее всё же проблематичной. Впрочем, при такой-то настойчивости не удивительно, что гармонисты периодически огребают и от них, — мечтательная улыбка. – Короче, узнав о нашей замечательной особенности, сии типчики как пить дать «приведут нас к порядку и гармонии» традиционным для их духовных предтеч путем – то бишь усекновением, — применяющийся везде, где есть шеи жест «перерезать глотку». – Вывод очевиден: тебе лучше лишний раз об увечье не распространяйся.

Очередная намекающая на ожидание ответа пауза.

— Эм, как скажите, — про себя пожал плечами будущий рыцарь, искренне обрадовавшийся столь простому и понятному итогу.

— Правильный настрой. Именно такой и должны иметь Невежды, если хотят выжить на этих непрощающих глупости хищных улицах, — с намечающейся благосклонностью кивнул собеседник. – В общем, поздравляю вас – в силу слабозависящих от меня причин вы ныне официально зачислены в стройные ряды нашей организации со статусом «помощник-неопределившийся» и временной работой в охране – мечом-то махать умеете, хотя конечно нужно еще немало изнурительных тренировок, — ощущение некой странной шутки для своих. На край стола лег лист с красочной печатью. — Передай бумагу главе гарнизона – уже поминавшемуся всуе сорок первому. Задачу его обнаружения считай обрядом посвящения. Свободен.

Успевший цапнуть документ оруженосец застыл, услышав последнее слово. В голове пронесся настоящий ураган из жаждущих быть заданными вопросов, на мгновение буквально ослепивший и оглушивший бывшего школяра, а в следующую секунду вставший перед внутренним взором непреодолимым и колоссальным осознанием – без ответов он отсюда не уйдет.

Но даже несмотря на грозную внутреннюю бурю, вот так взять и возразить буквально вчера зарезавшему двух бандитов, тролля, дракона и держащего всех вокруг в страхе коню почему-то оказалось совсем не просто. Неизвестно, сколько бы могла продолжаться его безмолвная концентрация, кабы минут через пятнадцать разобравшийся с прочими делами хозяин дома снова не обратил на него внимания.

— Я…я не могу…- начал затрясшийся парень в ответ на чуть раздраженное «чего сидишь? Иди давай». – Мне необходимо…

— Туалеты раскиданы по всему периметру – человечий где-нибудь да найдешь, — небрежно прервал его зверь, вставая из-за стола.

Идея о существовании (и возможном внешнем виде) комнат отдохновения для других видов окончательно смешала мысли в безобразную кучу. Казалось, всё потеряно и ноги уже подняли несчастного потенциального дворянина со стула, как из глубин превратившейся в нечто отвратительное дум вознеслась подобная спасающему грешников из ада ангелу кристально чистая решимость так никогда и не оставившего желания разобраться в мире школяра:

— Умоляю вас, объясните: что происходит!? – чуть ли не заорал юнец и затараторил, пытаясь обогнать собственный ужас. – Где мы? Кто вы? Чего это за место? Как я сюда попал…

Речь лилась и лилась, лавиной обрушиваясь на ошарашенного сим прорывом коня, а изо всех сил старающийся удержать пришедшее из ниоткуда мужество будущий дворянин выпускал наружу всё новые и новые вопросы, дойдя уже до сущей мелочи вроде встретившихся по дороге гобеленов и причин шипения его дочери. Где-то на пятой минуте началось набирающее обороты перефразирование и повторение.

Слушатель же быстро преодолел удивление и лишь смотрел на распаленного искателя знаний со скучающим видом, вскоре приобретя знакомое выражение мучающегося зубным зудом больного.

— Хватит, я понял, — копыто вскинулась как нельзя вовремя – оратор вот-вот бы выдохся. – Ты типичная Бестолочь…

— И хватит обзываться! – рявкнул парень, всё еще пребывая на волне куража. – У меня имя есть!

Следующая часть фразы застряла на полпути – мозг таки дернул за поводья. Губы сами собой сомкнулись, тело обмякло, а глаза опустились к полу. Как ни странно, единственную наблюдавшуюся внутри эмоцию лучше всего описывало слово «обреченность» причем в нейтральном виде – нечто вроде «сейчас рванет». Видно ужас поспешил покинуть по своей воле напоровшийся на рифы корабль одним из первых.

Прошло несколько минут, за которые, вопреки ожиданиям, никакого перегрызания глоток так и не произошло. Поверившие в лучшее чувства стали потихоньку возвращаться во главе со страхом. В итоге вновь задрожавший юнец поддался естественному порыву и залепетал извинения.

— Нарекаю тебя Бестолочью, — неожиданно торжественно раздалось спереди-снизу и на сгорбленные в недопоклоне плечи опустилось нечто холодное. – Носи же сие имя с честью…

Новоназванный поднял (невысоко) голову и бросил на коня обалделый взгляд.

-…и более не возникай – иначе низведу до цифрового определителя, — улыбнулся в ответ хозяин. – Иными словами, прощаю – и уничтожаю данный повод к конфликту, дабы впредь подобной ерунды не возникало.

Будущий рыцарь выпал в осадок:

— Но ведь только люди благородной крови могут…- язык в очередной раз пришлось прикусить. И опять поздно.

Разноплановые глаза резко сменили выражение с добродушно-озорного на угрожающее – чтобы через пару секунд закатится к потолку.

— Молодец – с самой первой минуты пытаешься соответствовать снизошедшему свыше званию. Так держать, — непонятно как удерживаемое на копыте (вопрос номер двадцать восемь) длинное кавалерийское копье, будто бы также вылитое из чистого серебра, вернулось в латную рукавицу в прямом смысле свинорылого и очень пузатого рыцарского доспеха. — Видимо сразу бросаться головой в прорубь – твой фирменный знак. Главное не сболтни чего такого при гитах или эльфах — минимум пожизненное игнорирование.

— Получить титул от дворянина Дивного народа – великая честь…- неуклюже попытался оправдаться бывший школяр.

— Ну вот и замечательно – персонажа дивней меня даже тут встретить не так-то просто. Что же до высокородности, — нечто между фырканьем, хмыканьем и зубным скрежетом. – То тут тоже полный порядок. Выше только боги и короли. Пока. Вали давай.

Не рискующий более испытывать судьбу юноша ринулся к выходу и схватился за резные ручки, рванув их с достойной разрывающего пасть льву Гераклу целеустремленностью. А они не поддались. Он начал дергать сильнее. Створки остались закрытыми. Оруженосец стал тянуть так сильно как только возможно…но результат остался тот же.

Человек боролся с дверью изо всех сил – и не мог одолеть ее. На лбу выступил пот, а сердце забилось подобно засунутой в ящик кошке. Страх, видимо стыдясь недавнего дезертирства, вовсю пахал, разрисовывая череп изнутри сотнями мук, кои намерен причинить ему передумавший хозяин дома. Дело дошло уже до кипящей смолы, как сзади внезапно раздался исполненный совершенно нелогичной смеси веселья и страданья вздох:

— Ладно, стой тут. Чую отпускать тебя до другой стороны дома при столь выдающихся данных будет чревато местечковым аналогом извержения вулкана, — конь отвернулся и постучал по опять таки серебряному (видимо любимый металл) кранчику – третьему из выстроившегося в ряд десятка под окном за хозяйским креслом. Несколько минут подождал. Ударил еще раз, сильнее. Снова пауза. Откинул крышечку и строгим голосом произнес прямо в отверстие. – Ужасное чудовище, неужели ты до сих пор…

Жеребец запнулся и, помолчав пару мгновений, почти неслышно чертыхнулся.

— Ладно, мое возлюбленное дитя в данный момент недоступно и наверняка зверски дуется, — со звоном захлопнул он переговорное устройство. – А значит проводить ликбез придётся таки самому толстому члену сей организации – не цифровым же данное дело поручать, — быстрый взгляд на висящие сбоку роскошные часы с выложенными полупрозрачными розовыми камешками стрелками. – И времени, как всегда, нет. Следовательно, обучаться придется на ходу.

Конь промаршировал к правой стене и распахнул стоящий там внушительных размеров сервант, явив миру лежащую аккуратными рядами замечательную коллекцию масок — наверное десятка четыре разнообразнейших покрытий для лица, изображающих кого угодно и из самых разных материалов от блестящего как солнце золота до будто бы поглощающего свет иссиня-черного обсидиана. Имелась даже широко улыбающаяся личина из перьев и подозрительно смахивающих на людские кости и кожу.

Жеребец споро снял с себя карнавального человека и поставил на вторую полку, взяв вместо него с первой весьма скромную на фоне остальных стальную имитацию лошадиной морды, коя тут же была надета на видимо вообще не снимаемую тонкую тряпицу, вероятно предназначенную отделять холодный жесткий металл от чувствительных кожи и шерсти. После чего тигриный хвост одним махом скрыл сокровища с глаз не успевшего сполна насладиться лицезрением всего этого великолепия бывшего школяра, захлопнув дверцу.

Следующим пунктом подготовки стало переодевание. Роскошная мантия в одну минуту слетела с коня, причем как-то без особого шевеления им копытами (под ней оказалось нечто вроде многокарманной пижамы) и сменилась снятым с вешалки широким коричневым плащом, небрежно наброшенным на спину и затем самостоятельно обившимся вокруг необъятного брюха, тем самым превратившись в куртку. Причем вид хозяина не оставлял сомнений в совершенной обыденности подобного поведения местных портняжьих изделий.

Впрочем и несмотря на всю…странность процесса смены платья, основное внимание оруженосца очень быстро переключилось на иной, еще более неожиданный объект – стойку для одежды, оказавшейся вовсе не конструкцией из палок, а самым настоящим человеком – в смысле розовая кожа, волосы, вытянутые вперед указательные пальцы и всё такое.

— Итак, перейдем к познанию Вселенной, — патетично провозгласил жеребец, не глядя повесив на неизвестного бедолагу домашнее платье и промаршировав вплотную к лупающему глазами будущему рыцарю. – Первая из великих тайн бытия: моя дверь открывается наружу, — пинок по без малейшего сопротивления распахнувшимся створкам. – Впрочем, ты ведь это уже видел – на вхо…я с кем разговариваю?

Последняя фраза сопроводилась болезненным поворотом головы, осуществленным тем же безмерно разросшимся задним придатком.

— Та-ам…- бывший школяр не смог в силу моральной и умственной перегруженности внятно описать причину своего состояния, вместо того затыкав в ее сторону пальцами.

— Тебя смущает мантия? – с явным неодобрением и чуть ли не брезгливостью уточнил посмотревший в указанном направлении жеребец. – Ты издева…

— Да нет же! – парень подскочил к «вешалке» и почти театральным жестом сорвал с нее зеленую тряпку, обнажив руки и закрытую чем-то подозрительно женским голову. Таинственная сбруя также полетела в сторону, как и оказавшаяся под ней необъятная рубашка. И наконец обнажилось лицо. – Вот!

Слава Богу, глаза оказались просто закрыты – за время освобождения сородича сознание успело нарисовать жуткую картинку из беззрачковых черных лужиц, ведущих прямиком в бездну – однако и без того вид вроде бы совершенно здорового, мягкого, теплого, но при этом абсолютно неподвижного человека таки поверг юношу в краткий шок.

— Кто это? – только и смог спросить потенциальный дворянин.

— Понятия не имею, — тем же недовольным тоном отозвался конь. – Мне, откровенно говоря, плевать…

— Что? – пораженно уставился на него парень.

— А чего? — показал тот острые зубы. – Стоит и стоит – уж лет восемь наверное. Ведет себя прилично, не шумит, глазищами не зыркает, тупых вопросов не задает…

— Он ведь живой! – палец уперся в закрытую бородой щеку, ощутимо подавшуюся под давлением.

— А ты значит предпочел бы видеть его мертвым? – вскинул бровь хозяин.

— Нет конечно же, — смешался и слегка опомнился гость. — Но что этот мужик здесь делает?

— Работает вешалкой, — пожал плечами монстр, будто сказав нечто само собой разумеющееся и поморщился. – Ну надо же как-то предоставить ему возможность отработать аренду помещения. Хотя на самом деле сперва-то собирался вынести, да всё не досуг – сам понимаешь: дела, война, укрепление вертикали и так далее. Устаешь сильно. Потом нормальная стойка сломалась о чью-то голову, ну вот по рассеянности и повесил пока рабочее на него, а там и в привычку вошло. Теперь данный берк по крайней мере не совсем бесполезен…- конь осекся и раздраженно встряхнул головой. – А какая тебе-то разница? Жалко дать человеку постоять?

Последний вопрос поставил вновь начавшего ощущать легкий дрейф крыши оруженосца в очередной тупик, значительно замедливший и так едва шевелящийся мыслительный процесс – он смог только отрицательно покачать головой:

— Ну вот и отлично, — хвост захлестнулся вокруг запястья и потащил бывшего школяра к выходу. – Честно: если мой маленький человечек намерен и далее интересоваться каждым нестандартным предметом интерьера, то мне легче будет сразу избавиться от него и пережить гнев своего пузатого надзирателя, нежели отвечать на все порожденные его кочерыжкой идиотские во…

— Но ведь это…персона, — вовремя вспомнились какие-то уж больно заостренные для людских черты лица. – Живая – неужели вам не интересно…

— Мне как-то совсем-совсем плевать, что за кататоник устроился работать статуей в моем кабинете – есть не просит и ладно, — отрезал Понт, таща спутника вниз по лестнице. – И хватит доставать меня всякими глупостями – вернемся к великим тайнам бытия.

К сожалению, продолжить процесс познания в тот момент не вышло — беседа прервалась поймавшим их на выходе из особняка высоким усатым солдатом с неким донесением. Хотя скорей уж офицером – поправил себя временно отстраненный от Понта человек, разглядев новоприбывшего – о наличии звания говорит прямо-таки сквозящая в нем подтянутость и вычурность, безукоризненно отполированные и сверкающие доспехи, а также тот пронзительный и тяжелый взгляд синих как море глаз, коий рано или поздно появляется у любого осознавшего свою ответственность за других человека.

Собственно разговора ученик не разобрал, будучи буквально сбит с ног волной смрада, обрушившейся на него стоило переступить порог. Тут есть всё: гнилая зелень, протухшее мясо, горелая плоть, экскременты, ядовитые соли, вонючие газы из подвалов старых замков, «шуточные» духи, мускус и вонь тысяч принципиально отрицающих мытье как таковое тел. Однако же и надо всем этим пугающим великолепием довлел еще один, в высшей степени странный аромат, который и описать-то с первого раза ему не удалось. Поднапрягшись, извилины в итоге выдали образ обмазанного земляничным вареньем плотоядного козла с ромашками вместо рогов.

Короче, уже одни только местные запахи способны свести с ума.

— Выдвигаемся, — шлепнул по руке тигриный хвост.

Будущий рыцарь вздрогнул и послушно поплелся за крупом, тихо радуясь прочистившемуся, а точнее буквально опустошенному назальной атакой разуму. Давненько он не чувствовал себя настолько легко – аж с позавчерашнего дня. Кажется. Можно оценить ситуацию в целом…а, чего там – всё плохо.

Гора вопросов растет и растет, насмехаясь над любыми попытками бывшего школяра ПОЗНАТЬ и вот-вот угрожая превратиться в нечто вовсе непреодолимое — скалу до неба из тех, что легче обойти и оставить позади, нежели пытаться одолеть…

Зубы скрипнули от охватившего мозг потока упрямства – почти единственной на пару с любопытством и мечтой настоящей причины, по которой нынешний искатель дворянства находил в себе сил грызть неподатливый грант науки. И ни о каком отступлении или сдаче не может быть и речи:

— Где я? Вы обещали рассказать, — прямо спросил будущий школяр, догнав шедшего впереди коня.

— Не в бровь, а в глаз, — на секунду замедлился тот. – Ты про смог и город над нами или вообще?

— И то и то, — отозвался вздрогнувший парень минуту спустя, категорически запретив себе даже думать о виде местного «неба» во избежание нового обвала сознания. – Но лучше сперва второе.

— Этого-то я и боялся, — усмехнулся жеребец и надолго замолчал. – Честно говоря, не уверен, откуда следует начать объяснение принципа работы Вселенной — как-никак сложная штукенция. Тебе знакомо понятие миров и их множества? То есть, что он не один?

Юноша отвлекся от наблюдения за будто бы растущей прямо на глазах остролистой лозы, обвивающей чуть ли не всю улицу, и тоже ворочал извилинами минут двадцать. Как ни странно, а на помощь пришла так тяжко и неохотно дававшаяся теология:

— Ну…да, — а теперь побольше апломба в голосе – может увидев начитанность спасенного ангел смерти сменит ему имя на нечто более благозвучное. — Существует как минимум четыре Космоса – грешная Земля, совершенный Рай, Геенна огненная и временное Чистилище, — вряд ли непарнокопытный заинтересован в их полных латинских названиях, да и ошибиться тут легче легкого.

— Отлично, — с четко слышимым удивлением в голосе отозвался собеседник, кидая в рот нечто красно-коричневое. – Между ними есть какая-либо связь?

Оруженосец обреченно кивнул, втянул полную грудь воздуха и вывалил на Понта все имеющиеся у него сведения – то есть только те позорящие любого студента Университета основы, что изволили каким-то чудесным образом остаться на стенках его черепа. Однако по мере развития монолога оказалось, что налипшего не так уж мало — видимо сам святой Исидор улыбался в тот момент предавшему его дело ради рыцарства бывшему школяру.

Хотя может и нет – вряд ли почтенный составитель «Этимологий» одобрил бы переход на презираемое всеми «народное знание» по исчерпании космологического раздела Закона Истины. Как ни странно, конь лишь еще больше обрадовался вестям об известных спутнику обиталищах сказочных и нечистых народов вроде Сида, страны джиннов, Сварт-альв-хейма, подхолмье фей, горах летучих змеев и десятке других выдуманных суеверными простолюдинами пространств, что годами собирал некогда любимый преподаватель «земель и племен».

— В общем, познания моего маленького человечка о структуре тутошнего мироздания всё же далеко не столь ограничены, сколь мне представлялось, — в конце концов резюмировал заметно повеселевший жеребец, всё так же мерно вышагивая посреди раздвигающегося перед ним пассажиропотока. – А потому вместо долгих предисловий перейду к твоему любимому методу – готовься к броску в прорубь, – многообещающая улыбка в который раз метаморфировавших зубов. – Итак, знай, о несмышлёное дитя: на самом деле в сем Универсуме Космосов значительно больше и их разнообразие не ограничивается лишь добро-переход-зло. Не вдаваясь в подробности, донесу суть: указанная тобой «грешная земля» – один из вариантов Прайма. Их много и они различны, однако все обладают рядом общих черт, первым и главным из которых является омерзительныйшее для любого местного жителя преобладание материального над духовным. Природа там диктует законы разуму и настолько косна, что даже изменяется только и исключительно по своим же правилам…

— То есть? – попытался хоть на сей раз не потерять нить разговора отдышавшийся потенциальный дворянин.

— Сколько не тужься и не старайся, а всё равно не сможешь трансформировать и малейшую былинку на «Первичном» одной лишь собственной добродетелью, — неприятная усмешка. – И самое ужасающее из злодейств оставит ваши небеса столь же пустыми и равнодушными, как и величайшее из геройств, пусть и зажегшее светом тысячи сердец. Эти «пространства» играют с вами заставляя думать, будто способны вашими усилиями стать лучше – однако и просветлённейший из мудрецов не принудит Прайм хотя бы поднять своё бренное тело, кроме как по его неписанному и неприложному соизволению, — исполненный превосходства взгляд. –На Внешних Планах всё иначе.

— Каких «внешних планах»? – не преминул воспользоваться паузой парень.

— Окружающих тебя, — он остановился и, без малейших усилий встав на задние копыта, обвел унылый вид вокруг них передними. – Вглядись повнимательнее, ибо некогда сидевшая в безвестном захолустье вселенной Бестолочь ныне стоит в сердце Колеса и лицезрит средоточие самой сути нашего мира, — брусчатка треснула под обрушившимися обратно ногами тяжеленого непарнокопытного.

— В смысле грязь, нищета и полное отсутствие какой-либо упорядоченности? – не удержался от ехидной ремарки уже чующий безнадежность попыток отвязаться от неприятного прозвища ученик.

— И это тоже, — без тени гнева хмыкнул отправившийся дальше жеребец. – Тем более поразительны для тебя будут красоты центральной части или района клерков. Как-никак, Истина многолика и познается в сравнении…однако же вернемся к тайнам бытия. Знай, — голос изменился как бы намекая на очередную шутку «для своих», — сейчас мой маленький человечек находится вне жестокого Прайма, безразличного Элемента, проходного двора Астрала, не предназначенного для жизни Эфира и являющейся лишь жалкой копией настоящей реальности Тени – в Космосе несравненно более прекрасном и состоящем не из чего иного, как идей, устремлений и веры…

Будущий рыцарь скептически оглядел окрестности – как-то уж больно контрастно выглядели окружающие их халупы и общая неустроенность по сравнению с выспренним тоном «экскурсовода». Тот по счастью не заметил данного движение, будучи слишком увлечен собственными мыслями.

— Иными словами, твои ноги нынче топчут мостовую Чужих Небес и Бездны – тех самых миров, что ваши святоши мечтают достичь праведной жизнью и которыми пугают бродящих по «Первичным» мирам грешников. Самая же прекрасная для тебя новость состоит в достижении их тобой во плоти, а значит и способности самому выбирать, куда отправляться не будучи вынужденным смиряться перед самодурством очередного возомнившего о себе не пойми чего божка – если конечно Знаешь собственные устремления, — пронзающий зелено-оранжевый взгляд. – Какой бы ты хотел себе рай?

Снова начавший безвольно погружаться в пучину непонимания (и ужаса – ибо тут дело откровенно пахнет ересью) парень вздрогнул и чуть дрожащим голосом выдал:

— А разве он не один?

— Отличный вопрос с престранным ответом: действительно один, — нехорошо улыбнулся конь. – Вот только для каждого свой. Кто-то видит совершенство в Битопии, другие жаждут Асгарда, третьи не видят смысла жить без Аркадии, а четвертые мнят Лимбо лучшем местом в Универсуме. Не исключено даже существование извращенцев почитающих обитание в Геенне за высшее благо. Прелесть в том, что Внешние Планы даруют тебе возможность не просто опробовать любой из них на себе, но и изменить их до полного соответствия твоему вкусу – если хватит сил. И Веры, — в обращенном к нему левом глазе сверкнуло нечто маниакальное, – ибо здесь Она искажает реальность, а не наоборот.

Жеребец резко остановился и развернулся к чуть не упавшему от неожиданности человеку, уперев копыто ему в грудь:

— Итак, запомни главное — саму суть места, в которое тебе посчастливилось попасть, — торжественно начал жеребец. – Мы более не рабы материи – ныне ее проклятые оковы сами лишь инструмент для наших идеалов. А потому каждый из нас несет ответственность за производимые разумом думы – ибо даже не собираясь высказываться или действовать, он меняет мир одним лишь их существованием, – острозубая усмешка и набравший еще больше многозначительности голос, — и поэтому несоответствие образа мыслей индивида принятому большинством мировоззрению зачастую несет неиллюзорные и очень неприятные последствия для первого, — демонстративный удар ногой в мостовую.

На переваривание «сути» понадобилось некоторое время, по истечению коего оруженосец задрожал, вспомнив сколь далеко порой заходили в своей непохожести на общепринятые его собственные воззрения и идеи.

— Да-да, — довольно кивнул оценивший реакцию Понт. – У нас тут полиция мысли – никак не пустая побасенка. Потому как философия здесь – отнюдь не пустые разглагольствования всяких не нашедших занятия получше бездельников, а вопрос жизни и смерти. Или, что куда страшнее, комфорта для общества, — голос опустился до шепота. — Следи за собой – ибо ныне под угрозой не только твоя и не одна лишь душа.

— А как они узнают, что я думаю иначе? – затронул самую животрепещую на данный момент тему ученик, усилием воли загнав новую тачку прочих непонятностей подальше.

— О, об этом не волнуйся – способов предостаточно, — небрежно отозвался возобновивший движение непарнокопытный. – От классического «по делам их узнаете их» до банальной магии. Впрочем, пока можешь не дрожать – ибо Сигил открыт для всех. А если кто вдруг обладаешь невероятной способностью изменить здешний баланс, то Леди удалит любого возмутителя спокойствия прежде осознания им собственного потенциала.

— Какая «Леди»? – осторожно обошел кучу мусора юноша.

— Всему свое время, — отмахнулся собеседник хвостом. – Сколь бы не была сия персона значительна и великолепна, а пока мы всё же обсуждаем более масштабные аспекты устройства вселенной. Познал ли ты суть?

Услышав знакомый призыв повторить пройденную тему, никак не хотящий принимать факт пути к рыцарству внутренний студент встрепенулся и властно подвинул все прочие размышления в сторону:

— Ну…мои идеалы оказывают непосредственное влияние на мир вокруг, — хорошая формула, хотя идея так и так выглядит бредовой. – А значит надо быть осторожным и следить за ними. Кстати, а как они это делают?

— Увидишь, — лаконично ответил конь. – В целом, неплохо. Для начала пойдет. А теперь грустная новость: сие чудесное место умирает.

Еще не ассоциирующий себя с местными (и надеющийся никогда не начать) ученик в очередной раз оглядел унылые окрестности и аккуратно заметил:

— Заметно – такие трущобы…

— Да не Улей, — резко прервал его погрустневший Понт. – Эта дыра никогда красотой не отличалась. Вообще весь мир. Точнее Внешние Планы…тьфу ты – вся Вселенная!

— Ага…-протянул не потянувший масштаба трагедии оруженосец.

— Именно так, — кивнул видно не заметивший легкого недоверия в его голосе конь. – Причем в отличие от сотен всеразличных пророчеств о кончине мироздания на сей раз весть подлинна – ибо все мы вместе и каждый в отдельности ощутили Отсоединение. Предвижу следующий вопрос, — саркастично остановил только успевшего сделать вдох парня лектор. – Однако на сей раз вряд ли смогу ответить в полной мере – это надо было пережить. Смогу разве только описать последствия, ибо они очевидны: Создатель покинул Творение.

На сей раз потенциальный дворянин таки проникся важностью сказанного – столь трагичен оказался голос ангела смерти:

— Неужели Бог Всемогущий оставил детей…

— Да нет же! – мгновенно раздражился проводник в неизведанное. — Силы на месте – куда эти паразиты от питающей их веры денутся? Я говорю о Сиятельном, Источнике, Первозданном или как там у вас называют то, из чего всё произошло и возникло. То самое непознаваемое, о котором так долго талдычили атары и из коего исходит всякий высший Порядок во всем его проявлении и полноте…- тяжелый вздох. – В общем, он, оно или они – не суть – отвергли нас. Не разрушили, не заморозили, не сожгли в неугасимом пламени – просто откинули, как ребенок бросает наскучившую ему игрушку ради новой. Мы оказались не нужны и судьба в их лице оставила сему Универсуму незавидную участь – угасание и забвение.

— И что же теперь? – потерянно поинтересовался человек, спустя какое-то время убедившись в отсутствии продолжения.

— А ничего, — неожиданно передернул конь плечами. – Спервоначала конечно имела место паника, разброд и шатание, однако затем народец таки осознал тот неоспоримый факт, что события столь глобального масштаба по большому счету ничего не меняют в жизни конкретного жалкого индивида. Или даже в бытии целых поколений таковых – процесс деградации способен растянуться на десятки тысяч лет и с точки зрения среднестатистического обывателя иррелевантно есть ли вообще какой-то космический Поток от Сиятельного в наш мир или нет. Жрецы, маги и Силы подтвердили. Якобы сам Ао по такому случаю вновь снизошел до подчиненных и успокоил их в стиле: «продолжайте вашу крысиную возню – к моменту проявления Отсоединения тела всех присутствующих давным-давно будут плавать в Астрале», — мерзкого вида смешок. – Интересно, кто же из них проговорился первым? Впрочем не суть.

— Значит, всё в порядке? – недоверчиво уточнил удивленный очередной резкой сменой настроя бывший школяр.

— В полнейшем – всем банально плевать на настолько удаленные от их сиюминутных интересов события, — с непонятной досадой голосе отозвался «экскурсовод». – Тем более наибольшие не исключают появления прочих путей подпитки нашей вселенной, возвращения Истока, а то и возможности выживания собственными силами – мол Первоначальный на самом деле не бросил нас, а закончил и отправился творить иное, предоставив возлюбленным – или просто случайным – творениям полную свободу, — презрительное хмыканье. — На деле всеразличных домыслов и идей полна корзина – вплоть до утверждения о банальном иссякании давшего нам бытие, — Понт замолчал и остановился, медленно затем подняв копыто и приложив его к груди. Пауза длилась несколько минут. Когда же спаситель продолжил от его тона по коже оруженосца прошел морозец. — Вот только я помню чувство, пронзившее меня в миг Оставления…снова…

Ангел замотал головой, видимо вытряхивая из нее неприятные воспоминания и заговорил почти нормально:

— Не важно. Ничего не изменить. Не нам во всяком случае. Пошли дальше – опаздывать нехорошо, — последние искорки сердечности вспыхнули и исчезли. Следующая фраза произнеслась привычным слегка издевающимся отстраненным тоном. – В общем, думаю ты вполне осознал: наши цепи-свободы остались по сути теми же, а «законы природы» и поныне соблюдаются свято. Хотя всё же не скажу, будто расставание с Создателем прошло совсем уж не заметно – и мы с тобой великолепнейшие тому доказательства.

— То есть? – жадно спросил зачарованный фактом потихоньку складывающейся картинки ученик.

— Я уже имел счастье объяснить тебе особенность нашей природы, — фыркнул конь. – Пока подобные ошибки исключительно редки – ты лишь третий представитель третьей породы о котором по понятной причинам специально интересующийся данной темой мистер Понт слышал. Впрочем, это не единственный тип новинок посетивших Внешние планы после Отпадения-от-Благодати. Остальные зачастую куда интереснее…но данный разговор для другого раза, — неожиданно прервался конь, а чересчур увлекшийся его речью парень внезапно поприветствовал лицом столб.

Вернее ствол. Дерева. Нечто вроде сосны – только ветви направлены вверх, а иглы куда толще и смахивают скорее на зеленые перья. Слегка обалдевший от столь внезапной встречи с представителем флоры посреди совершенно лишенного нормальной зелени (за исключением хилого садика у поместья) города оруженосец огляделся – и узрел целую рощицу в виде пары десятков различных растений, росших прямо из мостовой по обеим сторонам от высоких ворот более-менее приличного здания с габаритами и архитектурой портового склада.

Спутник не стал дожидаться тормозящего человека и к моменту просветления последнего уже стучал в скромную дверь справа от основного входа. Небольшая корявая дырочка для выглядывания, облупленная краска, щели, трещины и пятна – всё как всегда – но края красиво обвивал тонкий плющ с милыми белыми цветочками.

Видимо их тут и правда ждали: буквально через пару секунд раздался звук отодвигаемой щеколды и перед ними предстал низенький на редкость благообразный старец с объемистым брюхом, блестящей лысиной и всклокоченной седой бородой, в коих застрял целый пук веточек заодно с травой и крохотными комочками земли.

— До конца не верил, что ты таки явишься, — без лишних предисловий заявил незнакомец дружелюбным тоном, делая приглашающий взмах рукой. – Неужели всё и правда настолько плохо?

— Ой, не притворяйся, — четко идентифицирующем давнее не лишенное приятности и взаимного уважения знакомство голосом отозвался ангел, заходя внутрь. — Даже такой одержимый одной-единственной маниакальной идеей нытик не мог не слышать о моем весьма великом падении.

— Твоя правда, — пожал хозяин плечами. – Ну и поскольку великий и могучий Ох..в смысле, Понт и в обычное время не шибко любил терять время, говорю сразу: ждущий его товар там же – всё посажено, полито и удобрено в полном соответствии с известными мне пристрастиями. Если конечно не передумал, — с чего-то закончил он почти просяще.

— Нет, — как-то очень быстро ответил вдруг явственно вздрогнувший жеребец, в следующий миг уже с чуть извиняющимся видом улыбаясь во всю пасть. – Спасибо за понимание и подготовку. И твоему покорному слуге сейчас и правда несколько не до ностальгии. Не присмотришь пока за питомцем? – хвост указал на оруженосца.

— Ну, если он не буйный – то почему нет? – оценивающе глянул на него так же не пожелавший развивать тему старик.

— Не волнуйся: Бестолочь будет вести себя тихо, — ультимативным тоном заявил конь, бросив предупреждающий взгляд в ту же сторону. – И даже слишком доставать почтенного садовода вопросами не станет, вместо того прикинувшись приличной, а следовательно молчаливой тумбочкой.

И не дожидаясь отзыва, спаситель уверенно и с чего-то слегка деревянно зашагал в боковое помещение, через пару секунд скрывшись за розовой в клеточку занавеской. Оставшиеся наедине люди (во всяком случае, бывший школяр на то надеялся) переглянулись.

— Не бойся, не кусаюсь, — показал неполный комплект зубов хозяин дома. – Не хочешь травяного чая?

Находящийся в легкой прострации от странного поведения благодетеля потенциальный дворянин неуверенно замотал головой.

— Я всё-таки поставлю, — отошел он к заваленному горшками и плошками столу. – И садись, не стесняйся – как-никак Понт и в лучшие дни на енто дело часов по шесть тратил, а уж при заказанном-то нынче обилии вовсе небось до ночи работать будет.

Услышав цифру и осознав отсутствие в ближайшем времени новой информационной подпитки, напряженный как струна разум обмяк, позволив поступить аналогично и телу, тут же с облегченным вздохом опустившемуся на покрытую бурыми, зелеными и черными пятнами скамейку.

Последующие несколько минут ученик просто оглядывался, не в силах обработать местный вид одновременно с полученными в разговоре с непарнокопытным знания. По итогам краткой мысленной борьбы «диалог» о революционном строении и незавидном современном состоянии вселенной оказался задвинут в средней удаленности ящик, уступив место новым чудесам и странностям. Конкретно же факту нахождения себя на краю небольшой окруженной деревьями поляны.

Откровенно говоря, не будь здесь крыши – и парень бы вполне смог поверить в незаметный перенос себя неким покровительствующим будущему рыцарю добрым волшебником из зловонного города в некий благословенный сад фей. Под ногами тихо шуршала от сквозняка зеленая травка, над головой ей вторила листва, спина упиралась в шершавую кору, вызывающую ассоциации с дубом, а перед глазами расстилался уютный уголок живой природы во всей ее первозданной красоте и грации.

Хотя если повернуть голову направо станет видна уже упоминавшаяся занавеска, слева же работал за столиком хозяин, хлопоча вокруг подогревающегося на маленькой плите закопченного чайника.

— Скажите, — не смог сдержаться вечно голодный до тайн человек. – А что это такое? – обвел он рукой окружающее их великолепие.

— Всего-навсего еще одно доказательство сумасшествия сего несчастного города, – проследив за его движением, степенно отозвался старик. – Обеспечивающие всё на свете жизнью растения вынужденные искать прибежища в домах, дабы окончательно не пасть жертвой совершаемого снаружи безумства.

— Какого? – аккуратно уточнил бывший школяр, про себя гадая не является ли также считающий творящееся за дверью странным собеседник таким же пришельцем, что и сам оруженосец.

— Отвратительнейшего, – неожиданно пылко и сердечно отозвался тот, подходя ближе. – А именно полного и всестороннего неуважения к величайшим и щедрейшим обитателям любого мира. Например, служащий ныне тебе спинкой великолепный мэллуон я спас еще тоненькой веточкой от собиравшегося убить его дабуса, – хозяин погладил вымахавший до потолка «дуб», будто бы тот был крошечным щеночком, — одни только эти бессердечные ремонтники ежедневно уничтожают десятки не иначе как чудом нашедших в себе силы прорасти семян и ростков – и ради чего?

Юноша задергался под вопрошающем взгляд – ему-то откуда знать, зачем работают «дабусы»? Да и кто это вообще такие? В итоге удалось только проблеять нечто невразумительное, однако вошедшему в раж оратору того вполне хватило:

— Вот именно! – палец патетично вознесся к несуществующим небесам. – Какое право они имеют обменивать жизни без сомнения самых честных и благородных жителей Сигила на мнимый «комфорт», — будто о чем-то чрезвычайно мерзком, – этого шатающегося по улицам сброда, который сегодня есть, а завтра уже несется по частям в Морг? Разве возможно даже помыслить о том, чтобы выкорчевать десятки лет проживший в гармонии со всем миром куст для устроения на его законном месте очередной горы мертвого камня и дерева, по недосмотру именующегося «домом»?

— Нууууу…- «да». Однако не портить же еще даже не установившиеся отношения. – Нет, ни в коем случае.

— Истинно так! Как смеют эти неблагодарные, живущие за счет…– вознесшаяся на новую высоту пафосная речь оказалась прервана засвистевшим чайником. Оратор чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и с забавной поспешностью устремился к столу, вскоре вернувшись с двумя дымящимися чашками. – Прошу.

Бывший школяр с некоторой опаской принял сосуд с подозрительным бурым варевом и машинально сдвинулся на самый край скамейки стоило собеседнику сесть рядом.

— Прости, друг, если напугал, — с покаянными нотками в голосе произнес заметивший данное движение хозяин. – Я на самом деле совсем не такой страшный. Просто знал бы ты, до чего больно годами смотреть на страдающие, погибающие в грязи и заброшенности осколки красоты – и осознавать полнейшее безразличие к своим благодетелям вконец озверевших обитателей сего несчастного места, — старичок грустно вздохнул и сгорбился, окончательно став похожим на сварт-альвов с гравюр. Затем махнул рукой и продолжил дружелюбно. – Впрочем, вряд ли тебе охота внимать нытью сошедшего с ума от старости траволюба.

— Ну как же, — еще больше застыдился собственного поведения оруженосец. – Вас очень интересно слушать, господин…

Пауза.

— Здешние обитатели прозвали меня Плачущим-по-Деревьям, — понаблюдав какое-то время за его замешательством, с лукавой улыбкой отозвался маленький человечек. – И нечто подсказывает мне, что уважаемый собеседник является неместным – а потому суть моих жалоб не дойдет до него и при всем желании. Так оставим же их за бортом, — он отпил немного из кружки и спросил чуть насмешливым тоном. – А Бестолочь – имя или всё же звание?

— Второе, хотя с сегодняшнего дня судя по всему и первое, — в который раз скривился юноша. – На самом деле мое …- потенциальный дворянин вдруг вспомнил наставления Понта и прикусил язык.

Воспитание тут же восстало против совершенно невежливого прерывания разговора, особенно с настолько милым и гостеприимным хозяином дома, тут же помахав перед мысленным взоров аргументом «они явно закадычные друзья». Сопротивление сознания на сей раз оказалось чисто номинальным и продлилось жалкие мгновения – тем не менее достаточные, чтобы обзаведшийся бородой успел заметить замешательство и прореагировать:

— Вижу наш общий знакомый успел проинструктировать нового протеже по поводу «личных идентификаторов», — конец фразы произнесся с забавной мимикой и очевидным ехидством. – Ну, так-то правильно: нечего лишний раз трепаться о столь личном, тем более с первым попавшимся…

— Нет, ну что вы, — всполошился начавший откровенно краснеть парень. – Я вовсе…

— Пра-виль-но, — с нажимом в голосе по слогам повторил собеседник, вскидывая руку. – Конечно Ох…Понт в этом смысле перестраховщик каких поискать, однако в целом-то старый лошак прав: не стоит лишний раз искушать судьбу.

— Старый? – не удержавшись, вопросительно поднял бровь будущий рыцарь.

Пусть его не назовешь великим знатоком в деле оценки скакунов, однако уж данного-то загрызателя драконов назвать пожилым у него язык никак не повернется.

— Честно? Не знаю,- покачал головой хозяин и ненадолго замолчал. – Он тут давно, это точно – но не то, чтобы очень, — еще пара минут задумчивости и извиняющийся тон. — Впрочем, меня о таком спрашивать бесполезно – всё равно перед глазами одни только погибающие под очередной грубой подошвой ростки с редкими вкраплениями спасенных жизней. И сам давным-давно позабыл, сколько уже «плачу».

Странный ответ. А допытываться невежливо.

— Прости конечно, если вмешиваюсь не в свое дело, — после непроизвольной паузы снова начал разговор хозяин. – Но этому глупому бородачу стало уж слишком интересно: в чем твоя особенность? – «Бестолочь» устремил на него непонимающий взгляд. – Ну то есть, ты ведь с Понтом, правильно? И определенно новенький – значит он подобрал тебя совсем недавно – почему? Какая у тебя сила?

Едва ли не в сотый раз оказавшийся в тупике юноша опасливо сглотнул и попытался спрятать глаза — отвратная ситуация с прежними наставлениями повторилась почти полностью. Вот только на сей раз приказ куда жестче:

— Никакая. Вообще, — к тому же ведь вопрос о «силе», а не про природу. – Самый обыкновенный…прайм?

— Понимаю: опять мой новый знакомый поступает не по годам разумно, — с улыбкой поднял обе мозолистые руки ладонями к нему старичок. – Впрочем, на будущее таки рекомендую придумать отписку в стиле «воспламеняющий луч из глаз» или «пускаю Облако Смерти при несварении» — потому как сей коняка и в лучшие дни наш вид, мягко говоря, недолюбливал, а уж после…недавнего…- голос дрогнул, — небось вовсе теперь по-настоящему жаждет убить всех человеков. Ты должно быть действительно уникальный юноша, раз смог привлечь его в такое время.

— Какое? – поспешил отвлечь внимание от своей скромной персоны будущий рыцарь. – Что произошло?

— Даже этого не знаешь, — тихо и печально произнес хозяин, слезая со скамейки и отправляясь за новой порцией чая. – Честно говоря, не уверен, имею ли право рассказывать тебе о несообщенном непосредственным нанимателем…

— Мы банально не успели, — самым искренним голосом уверил его ученик. – Я тут всего-то второй день и только-только узнал про Колесо и меняющие всё вокруг идеалы.

— Ну надо же, — чуть повеселел собеседник. – Тогда радуйся вдвойне – кое-какие не последние в сих краях молодчики годами добивались вступления в ба…организацию нашего общего знакомого. Впрочем, сейчас конечно для подобного далеко не лучший момент, — снова завял Плачущий, наливая себе в чашку пахучую жидкость. – Ладно, долгих объяснений новичку в любом случае не понять, а потому донесу суть, — глубокий вдох, — его предали. Лишили всего, что он с таким трудом строил на протяжении долгих и мучительных лет и вот-вот собираются завершить дело, отобрав и жизнь. Причем это сделали не кто-нибудь, а те самые обмылки и кожеголовые, которых Понт сам когда-то в прямом смысле слова вытащил из грязи, отмыл, одел и дал шанс добиться чего-то большего, нежели становления очередной кучкой обгорелого мяса в Морге…

Старичок с печальным вздохом примостился на стуле перед печкой и махнул рукой:

— В общем, ему сложно не посочувствовать, — он вдруг кинул на оруженосца неожиданно ставший проницательным и колючим взгляд. – И сколь бы я не желал моему в сущности единственному сигильскому другу добра, а всё же позволь дать такой совет: если у тебя найдется хоть какой-то вариант, подразумевающий полный разрыв отношений с ним и бегство куда подальше – воспользуйся им. Потому как со дня на день эти подонки наконец окончательно разделят доставшееся им богатство и вновь обратят внимание на «папочку» — за лошаком начнет охотиться пол-Улья, заодно со специально нанятыми ассасинами, магами и Убийцами Бедолаг – куда ж нынче без этих уродов, — заметив промелькнувшее в глазах будущего рыцаря осуждение вследствие осознания им по крайней мере сути предложения, хозяин стыдливо потупил взор и пробормотал. – Тут ведь как: первый отправил в Стикс – значит самый крутой и остальные наследнички тебе в ноги должны кланяться. И даже если б они захотели, то просто не смогли бы оставить его в покое – слишком уж много всего завязано на Зубастой Тени. А ведь теперь еще и особняк этот вертлявый на месте одном стоит…

Прочувствованный тон и давняя, не раз спасавшая нынешнего потенциального дворянина осторожность заставила-таки юнца рассмотреть данное предложение со всей серьезностью. Впрочем, выбора у будущего рыцаря нет и так и так.

— Спасибо за заботу, — предельно честно отозвался он спустя некоторое время. – Вот только у меня не имеется никакого плана отступления. Я и нынешнего-то своего положения не знаю – куда уж тут бежать.

Не осмеливающийся поднять лица Плачущий попытался его переубедить в стиле «еще совсем молодой» и «новенького никто искать не станет», однако оруженосец проявил несвойственную ему твердость, в итоге удачно переведя тему на «дабусов».

— Ты наверняка их видел, — седобородый, чувствовалось, тоже рад сменить предмет разговора. – Длинный, рогатые, летают и заботятся о городе. Слуги Госпожи. Без них тут давно бы всё развалилось.

— А кто такая Госпожа? – дополнил ученик список вопросов парочкой новых.

— Госпожа Боли? Владычица Сигила? – неуверенно произнес разом как-то сжавшийся человечек и, не заметив на лице ученика понимания, сделал ладонью полукруг у сердца, прошептав затем. – Нельзя говорить о Ней. Знай только, что лишь Она управляет здесь всем – когда заметно, когда нет – и больше не упоминай сию тему.

— М-можно…- попытался уточнить по-настоящему проникшийся прямо-таки повеявшим от «траволюба» страхом бывший школяр, однако прижатый к губам палец и расширившиеся глаза явно показали полный отказ от данного направления.

Ладно – возьмем чего-нибудь попроще и побезопаснее:

— А зачем Понт пришел к вам?

— Он не сказал? — удивленно вскинул бровь облегченно выдохнувший Плачущий. – Видно банально забыл за «великими загадками вселенной», — короткий смешок. – Пойдем глянем – тайны в наших делах никакой нет, а Бес…новоприбывшему будет полезно.

Парень с готовностью встал (незаметно вылив нетронутую бурду за скамейку) и последовал за хозяином. Занавеской скрывала типичную, не считая мха под ногами и лиан наверху, небольшую оранжерею с рядами горшков, кадками, ведрами и прочим садовым инвентарем. За углом же…

— Ваааа, — вырвалось у человека при виде очередного чуда.

Посреди как две капли воды похожего на недавно оставленный зал просторного помещения располагался вознесшийся до самого потолка величественный стебель из множества стеблей. Десятки толстенных лиан или скорее нешироких, однако неожиданно пластичных и окутанных мягким голубоватым сиянием стволов с разбросанными по всему полу основаниями сплелись серединами и раскрылись вершинами в великолепную шуршащую листвой крону, образовав нечто вроде столь любимого всеми племенами и народами образа идеального «Древа дающего плод» или «держащего мир». Оно тихонько колыхалось, танцуя в такт едва слышной внеземной музыки, во всем подобной журчанию ручья и шелесту трав – кроме своей совершенной упорядоченности и стремления к чему-то большему, нежели просто жить.

Посреди же сего исполинского куста, весь обвитый травяными жгутами и по сути ставший частью прекрасного создания, стоял и тихо мычал чего-то одетый в куртку и маску конь. Веки его полуприкрыты будто в неге, а вся фигура излучает радость и удовольствие от создавшегося положения – и даже виднеющиеся кое-где порезы и наверняка не очень нежные «объятия» отдельных ветвей нисколько его не беспокоили.

— Надо же – уже так далеко зашел. Поразительно, — удивленно шепнул ему также наслаждающийся зрелищем спутник. – Такими темпами вот-вот последний акт сыграет.

И правда: начавшие набухать задолго до их прихода здоровенные семена у вершины растения совсем скоро достигли положенного им природой совершенства и стали одно за другим отрываться, черным градом западав вниз и едва не задев зрителей. Спустя еще какое-то время прежде спокойно колыхавшийся ствол вдруг резко втянул все отростки и лианы внутрь, скрыв Понта, явственно затем загудев. В глубине же, примерно на месте расположения жеребца, зажглись два очень знакомых огонька…

— В сторону! – бывшего школяра дернули назад.

Мелодия будто бы перегнулась через себя, обратившись в нечто на подобии первых камешков лавины и предвкушающего скрипа жаждущего упасть на случайного путника гнилого граба. Ставший исполинской дубиной представитель флоры внезапно с совершенно неподходящей ему скоростью размахнулся и понесся в дальний угол залы, под собственным весом и импульсом выдрав часть корней. Всё это время набиравшее силу мычание обратилось в рык и нижняя часть ствола зажила собственной жизнью, превратившись в жуткое подобие тут же захлеставших во все стороны щупалец…

Одни короткий и непонятный гавк. Новый замах и летящие во все стороны капли едкого сока, заставившие наблюдателей сбежать в коридор и яростно затереть щиплющиеся глаза.

Жуткий скрип, странный почти человеческий стон и звук приближающегося вихря.

Через пару минут пересиливший себя юноша поднял веки и вновь заглянул в комнату, увидев на месте великолепного древа лишь мешанину сухих, стремительно рассыпающихся лоз и лиан, как гигантским кулаком сдавливаемых черной тенью с центром в виде двух пылающих эллипсов – оранжевого и ярко-зеленого.

Несколько отрывистых приказов в пустоту – и поднявшийся из ниоткуда ветер швырнул в только очухавшихся зрителей облетающий с умирающего растения прах.

Когда же всё завершилось и настала тишина, на прочихавшихся и протерших лица людей смотрела знакомая, хоть и жутковато переливающаяся в непонятно откуда идущем тусклом освещении маска. Злобная радость, довольство, удовлетворение, наслаждение – и непонятная, почему-то кажущаяся совершенно чужой печаль и горе.

Впрочем, последнее вполне вероятно ему просто показалось – ибо в обращенных к ним словах слышалось лишь превосходство:

— Ну и как тебе?

— По крайней мере ты не за так отказался от кусочка своей сути, — неуверенно, но с четко прослеживаемым осуждением заметил старичок, качая головой. – Но неужели нельзя было сделать всё…мягче? Мы ведь оба знаем…

— Ты ничего не знаешь, плакальщик, который предпочел слезы и уверения действию и развитию, — презрительно прервал его монстр, обнимая неизвестно откуда взявшуюся гладкую амфору с него ростом, имевшую деревянный цвет и фактуру. – Посмотри, сколь многого возможно достичь, если не бояться пожертвовать малым ради великого, — копыто опустилось в широкую горловинк и вышло обратно будучи облеплено чем-то вроде драконьих соплей. – Целая бочка идеальной, насыщенной моей ненавистью и верой в воздаяние отравы. Ваза, до краев полная смертью для проклятых, не знающих благодарности людишек — и никому из них не спастись…

Короткий нездоровый смех – и зачерпнутая бурда полетела в их сторону. Будущий рыцарь поддался позорному порыву и отпрыгнул – а хозяин дома остался стоять и спокойно принял достигшую его пару капель на лицо. Недолетевшие же растеклись маленькими, на глазах разрастающимися дымящимися лужицами черноты, вокруг которых роскошный пушистый мох скукоживался и желтел.

Вопреки ожиданиям, Плачущего сия доля обошла стороной – тот лишь спокойно и даже с какой-то жалостью смахнул влагу с лица, заметив с раскаяньем в голосе:

— Зря я согласился. Ты не должен…

— Позволь мне самому судить о своих долгах – тем более помня об альтернативах, — неожиданно почти нормально отозвался Понт, со вздохом оседая у сосуда. – Так надо, старый друг. Просто надо – и всё. К тому же сам видишь, сколь ускоряется тронутый ею процесс, а результат вовсе обещает быть невероятно убойным. Эту партию сможем продать раза в два дороже любой предыдущей.

— А оно того стоит? – смиренно поинтересовался старик, подходя к нему вплотную и садясь рядом.

— Разумеется – да и терять ныне нечего, — почти весело отозвался конь и кивнул в сторону ученика. – Уведи его отсюда – мне нужна взвешенная, чистая и искренняя ненависть, а не буйные волны раздражения и обреченности. В конце концов, наши клиенты определенно не обрадуются, получив вместо яда депрессант…