Planescape: сказка о Бестолочи

Вэлкам!

You’re not in Kansas anymore…

https://www.youtube.com/watch?v=RoQDRZP1yvQ

Наконец, после долгих поисков в похрапывающей и воняющей скотиной темноте, рука нащупала нечто мягкое и теплое. Решение продолжить исследование в перспективном направлении быстро дало положительные результаты: конечность определила наличие на объекте короткой и довольно жесткой шерстки, а также округлость формы…

— Несомненно: сей предмет есть круп! – как всегда громко и безапелляционно заявил сэр Рыцарь – ведь благородному дону и мысли не могло прийти о необходимости прятаться или хотя бы чуточку скрывать свои эмоции из страха. – И столь же очевиден вывод: мы на конюшне!

Хорошо хоть его никто, кроме бывшего школяра, не слышит. А лучше бы вообще ни…

— Пожалуйста, подождите, — поморщился парень, запихивая неблагодарную мысль подальше. – Вы, разумеется, как всегда правы – перед нами круп, однако же ни в коей мере не похожий на задние регионы нашего коня – как минимум своей малостью…

— Откуда эти пустые разговоры и сомнения, кои есть лишь пустая растрата данного нам Богом на великие дела временем, сын мой!? – нахмурился могучий старик. – Ты ведь понимаешь, что промедление сие лишает тебя возможности выпрямлять кривду, помогать сирым, охранять честь девиц, оказывать покровительство вдовицам, служить опорою замужним и все прочее в этом роде, входящее в круг обязанностей ордена странствующего рыцарства?

— Да…конечно…ваше благородие, — придавлено отозвался втянувший голову в плечи оруженосец, но тем не менее попытался снова. – Однако же…

— В таком случае чего же мы ждем?– пророкотал наставник и, более не тратя «старческих сил» на «недостойные истинного дворянина пустые фразы», благородный идальго просто кинул своего ученика на объект, как раз начавший подозрительно шевелиться в ответ на исследование.

В целом, установка прошла успешно – и завершилась через тридцать секунд ударом чего-то, сильно смахивающего на металлическую воронку, в живот, сопроводившись неким весьма эмоциональным криком на неизвестном языке. Спокойно предаться размышлениям по поводу произошедшего ему не дал обрушившийся миг спустя град определенно совершаемых скромных размеров копытами пинков, каждому из которых соответствовало неведомое, но определенно весьма энергичное слово, произносимое определенно женским голосом. Причем количество бьющих его конечностей и предметов неуклонно возрастало вместе с уровнем шума.

— Я разочарован, — наконец рванул его вверх учитель. – Как только мне довелось взяться за обучение величайшим доблестям человека, не способного отбиться и от им же взбешенной кобылы?

Парень дернулся, вовремя вспомнил, что идальго никогда и ни над кем не издевается и только заметил:

 — Лошади не разговаривают!

— Вздор! – вскинутые в возмущении руки разбросали снова попытавшихся наброситься на них противников. – Неужели же мой ученик смеет утверждать, будто боевой конь Амадиса Галльского был всего-навсего обычной раскормленной клячей – и это когда даже несравненно меньшие по благородству происхождения ослы несомненно обладают даром речи! Впрочем, — мгновенно остыл старик, — на сей раз милую тебя, сын мой, по малолетству и неопытности допустивший грубейшую ошибку и…

— Ваша милость! – вслух взвыл превращаемый в отбивную и уже частично окровавленный парень. – Простите, что перебиваю…

— Не прощу, — встопорщил усы дух, стремительно теряя плотность. – Не из злобы али негодования, однако же урока почтительности удаляюсь я, позволяя оруженосцу самому преодолевать созданные им препятствия на пути к подвигу и ждущей достойнейших вечной славе.

Крики и вопли о помощи, как обычно, не помогли – однако, ожидая сего результата, несчастный не терял времени даром, а своими малыми силами пробился в сторону слабо освещенного смежного помещения, внезапно обнаружившегося во время прибытия к врагу подкрепления. Вернее не столько пробился, сколько проскользнул мимо силуэтов также весьма слабо воспринимающих происходящее существ, значимая часть которых лишь отдаленно напоминала привычные ему людские фигуры.

К сожалению, думать всё еще некогда – неведомые враги с воем устремились следом — и поэтому оруженосец просто-напросто запретил себе удивляться отсутствию у неожиданно выскочившей вслед за ним дамы (с погнутой и чуть окровавленной фанфарой в руках) тела ниже талии, а у находящегося там же козла – головы, вместо этого припустив по гудящему и будто бы трясущемуся коридору со всех ног.

Мир не дал добежать до возможного выхода – открывшаяся в самый неподходящий момент предпоследняя дверь справа швырнула человека на противоположную стену, коя такого грубого отношения не оценила и выразила свой протест, отказав в какой-либо поддержке. Парень лишь в последний миг смог зацепиться за вырванный с корнем косяк и повис над пахнущей гнилью темной бездной.

А в следующее мгновение не успевшего даже как следует испугаться юношу втянули на этаж ниже и без лишних слов попытались свернуть челюсть, причем столь успешно, что с первого же раза отправили стремительно теряющее сознание тело в полет. Увы, полностью уйти из столь неаккуратного с ним космоса не дал вылитый на него через пару минут ушат горячей жидкости, приведя в самые что ни на есть нежелательные ныне чувства. В темноте же перед глазами разгорелось никак не могущее нести в себе чего-либо приятного красноватое сияние.

Совершенно простонародный и нисколько не отвечающий высоким рыцарским идеалам чести и благородства пинок – ощущение битья по висящему на каменной стене гобелену –долженствовавший превратить его в пепел поток огня пошел чуть выше, лишь слегка закурчавив жаром волосы.

Проскальзывание между осветившихся тумбообразных ног, уворот от покрытых шипами конечностей и новый, чуть не завершившийся уже через пару секунд пронесшимся на уровне ступней хвостом, забег. Опять какой-то с трудом воспринимаемый шатающийся и даже кажется пытающийся провернуться вокруг оси коридор на фоне буквально гудящего и вопящего строения. Поворот, прыжок через подмигнувшее ему косое окно, провал…

Расшибленные колени, раскровянившийся локоть.

И тупик.

Вонючая, узкая яма без дверей и окон. С чем-то липким на полу.

Оруженосец попытался, превозмогая боль, взобраться по покрытой оспинами и дырами кладке вверх, однако где-то на второй минуте из светящегося проема ярусом выше показалась безобразная морда, при взгляде на него злобно заулыбавшаяся и с радостным криком затем исчезнувшая. Облегченный выдох оказался преждевременным – ибо не успел он преодолеть и половины пути до первой двери, как на несчастного ученика обрушился настоящий град из гнилых овощей, ведер, палок, острых железяк и чего-то такого, о чем и думать ну никак не хотелось. Прилетевший одним из первых широкий жестяной поднос смог на какое-то время обеспечить прикрытие, однако вскоре пролившийся дождь из ножей превратил его в решето, а последовавший за ними топор чуть не обезглавил парня, по пути лишив последней защиты — шторм же всё крепчал.

— Ваша милость! – исторгся отчаянный вопль из груди превращаемого под оглушительный хохот извергов в котлету человека. – Помогите! Умираю!

Никакого ответа – упрямый старик небось и не слышит сие воззвание в своих возвышенных далях.

— Дэус! – жалкая попытка прикрыться ведерками ни к чему не привела. – Салва…

Мольбу прервал кашель – в горло попала какая-то отскочившая от стены дрянь.

Вдруг задорный гогот сменился оглушающим грохотом и бедолагу окатило волной пыли вперемешку с каменной крошкой. Затем еще и еще. Острые осколки изорвали оставшуюся после града мусора одежду, окончательно превратив тело в сплошную кровоточащую рану.

А затем всё стихло – остался только гул в ушах и кажущиеся безмерно далекими крики.

С трудом верящий в собственное продолжающееся существование бывший школяр рискнул отнять руки от головы – как раз вовремя, чтобы увидеть здоровенную и очень нехорошую тень, рухнувшую буквально в шаге от него и тут же шагнувшую вперед.

— О! – остальные слова застряли в горле от ужаса при виде рогатого страшилища с горящими глазами, которое, на миг застыв будто в раздумье, с рыком набросилось на несчастного человека...

Он еще успел удивиться тому факту, что вцепившиеся в останки воротника туповатые зубы как-то не шибко походят на успешно нарисованные за рекордно короткое время воображением кошмарные клыки. А затем заляпанная его кровью земля вдруг пропала, сменившись сперва несколькими секундами пустоты и удивительной легкости, после чего вновь вернувшись в виде жестких наструганных досок.

Новый резкий рывок, пинок в спину.

Очередной, разве только еще более жуткий и развороченный коридор с мигающими тут и там разноцветными огоньками. Но теперь рядом с ним бежала веющая смертью тень, придерживая и направляя. Местные же обитатели обращались перед ними в бегство – или же с криками падали в корчах на пол.

Один поворот, второй, третий. Без какого-либо предупреждения разверзшаяся перед ними пустота с огоньками звезд в черной бесконечности…

Ступни снова оторвались от земли и оруженосец провалился…ВВЕРХ.

Стремительно приближавшийся потолок исчез в объявшем мир потоке пламени. Парень попытался как-то затормозить, но вцепившийся в него зверь властно рванул свою добычу вперед – прямо в оранжевые объятия огня.

Жар, запах гари, горящие болью ушибы, рык над самым ухом и панический шум на заднем плане, пролет по узкому сверкающему тоннелю.

И свет. Нормальный…

А также мостовая. Далеко-далеко внизу. Громовой БАММ — окно, из которого они вылетели, решило поиграть в вулкан и выбросило им в спину целый столб светящегося красным пепла. По счастью, притяжение оказалось расторопнее и успело рвануть беглецов вниз до того, как до них добралось раскаленное облако.

Повезло – удачное приземление в гору гнилья спасло человека от переломов, наверняка весьма осложнивших бы и без того не шибко радостную в данный момент жизнь. Заземлившийся же пару секунд спустя таинственный спутник не стал искать мягкой посадки, вместо того ничтоже сумнящиеся расколов толстенную брусчатку и без малейшего промедления выдернув спасенного из казавшейся такой уютной кучи отбросов. Очередной пинок, одновременно и показавший направление и придавший ускорения — судя по грозным воплям со стороны горящего здания (ну или гигантского осиного гнезда из дерева и с окнами), оно им ох как понадобится.

И они побежали, преследуемые градом камней и стрел к коим вскоре присоединились какие-то ярко-розовые шары, оставлявшие при соприкосновении со стенами небольшие жженые лунки. Однако как бы он не хотел жить, а измученное тело потихоньку начало сдавать позиции – и вот уже более не поддерживающий его спаситель вырывается вперед, являя вместо ужасающего лица внушающий полное доверие круп под сиренево-коричневой попоной. Разве только низковатый.

Решение пришло мгновенно, причем не столько от головы, сколько от не зря так долго мучимых тренировками ног. Съевший останки сил разгон, прыжок – и оруженосец восседает на самом неудобном седле в своей жизни, после нескольких мгновений отчаянного поиска поводий вцепляясь в шею бегущего скакуна и с огромным трудом скрещивая ступни под неожиданно объемным брюхом. Транспорт сперва запнулся и с удивленным хрипом замотал головой, однако преследователи почти мгновенно компенсировали наметившееся отставание и вынудили-таки коня продолжить бег без лишний раздумий и возмущений.

Погоня продолжалась еще как минимум минут десять и лишь чудом можно объяснить тот факт, что чуть не погибший из-за какого-то недоразумения ученик не сверзился за это время со скользкого, мелкого и совершенно не умеющего или не желающего держать седока жеребца. А уж тот дикий скачок, после которого шум позади наконец притих…

Несший его зверь неожиданно споткнулся, послав парня в краткий полет, завершившийся у грязной и очень-очень холодной противоположной стены. Удар выбил из бывшего школяра остатки воздуха и последней призрак каких бы то ни было сил, не оставив иного выбора кроме как просто лечь и покориться любому вердикту судьбы – ибо даже смертная казнь ныне казалась милосердней перспективы сделать новый шаг.

Так прошло несколько минут, пока разум наконец не предпринял попытку осознать теперешнюю ситуацию. Всё тело превратилось в одну огромную кровоточащую рану, однако боли почему-то нет – видимо просто где-то отстала в силу чрезмерной стремительности развития событий. Впрочем, не стоит заблуждаться – она вот-вот прибудет, а потому незачем терять время.

Оруженосец со стоном отвалился от кладки и повернулся на правый бок, дабы увидеть-таки своего громко и тяжело хрипящего спасителя. И, несмотря на обилие свалившихся за последний час странных и поражающих воображение явлений, не смог не удивиться.

Посередине переулка лежал, вероятно, наиупитаннейший конь из виденных им в жизни. А заодно и самый мелкий – раза в два ниже рыцарского – неудивительно, что ступни всё время цеплялись за мостовую. Причем его взрослость как-то не вызывала сомнений, чего нельзя сказать о половой принадлежности начинающего потихоньку шевелиться создания – «попона» на деле оказалась самой настоящей курткой, полностью закрывавшей и грудь и брюхо, да еще и имела на себе множество больших и маленьких карманов, обвешенных поверху гроздьями сумочек. Морду же закрывала вновь заставившая его вздрогнуть устрашающая стальная маска, скорее всего изображающая дракона.

Немного поскрипев мозгами, парень решил пока считать Это представителем мужского пола – как-то не верится в возможность дам, пусть и лошадиных, выглядеть и действовать настолько угрожающе.

Он только-только присмотрелся к с чего-то привлекшему внимание замысловатому узору на застежке, как таинственный зверь с достойным лучшего трагика вздохом перевернулся на спину и запустил ногу в прицепленный к шее маленький бочонок с золотыми ободочками. На появившемся оттуда спустя пару мгновений копыте покачивалось нечто зеленое и блестящее, тут же отправившееся в рот. По грузному телу прошла дрожь и секунду назад едва шевелящийся жеребец легко вскочил на ноги без малейшего следа отдышки.

А еще пару мгновений спустя пылающие внеземным огнем глаза – один оранжевый с красными прожилками и черной вертикальной чертой посередине, а другой трех оттенков зеленого и с раздвоенным зрачком – оказались в ладони от его лица. Открывшаяся пасть обнажила ровный ряд самую чуточку желтоватых и совершенно не лошадиных острых зубов.

— НАРРРР! – дальше пошел нечленораздельный лай, периодически прерывающийся рычанием.

Однако бывший школяр нисколько не испугался – по большей части из осознания очевидной истины: бессмысленно бояться плодов собственного воображения. Хотя конечно жаль, что голова тоже пострадала в процессе знакомства с местной архитектурой. Откровенно говоря, гавкающий конь вскоре даже начал казаться забавным – уже и не пытающийся осознать происходящее юнец не сдержался и выпустил-таки на лицо давно просящуюся глупую улыбку, как минимум частично обеспеченную оттоком адреналина.

Спаситель внезапно замолчал и уставился на лежащего человека столь странным взглядом, что тот аж захихикал. И веселье наверняка только бы нарастало, в итоге упершись в подкатывающийся болевой шок, кабы железномордый внезапно не двинул свою жертву бочонком по зубам.

В рот скользнула всего одна обжигающе-холодная капля, самостоятельно затем нырнувшая в горло и пошедшая вниз по пищеводу, оставляя за собой начавший стремительно разрастаться во все стороны леденящий след. Стоило же ей достичь желудка…

-
В общем, это чрезвычайно странное место – потому как бывший школяр в принципе не мог себе представить такого города или села, где вознесшиеся до небес и выше душераздирающие вопли не привлекли бы в переулок ни одного прохожего — не говоря уже о стражах правопорядка.

Стоило ему только вернуться на мостовую (непонятно, каким образом он вообще смог взобраться по практически голой стене до самого карниза), как «спаситель» протянул ему на копыте большую оранжевую пилюлю. Максимально вежливые и тактичные попытки сбежать ни к чему не привели, а проблему сжатых зубов периодически встряхивающий головой монстр решил пинком в живот и чуть не вывернувшим человеку челюсть апперкотом. На какое-то время мир вновь стал слабоосознаваемым и туманным. Но зато когда муть немного рассеялась, до мозга вдруг донесся чуть хрипловатый голос, с бесконечной злой усталостью бурчащий себе под нос нечто вроде:

-…ему-то плевать, таких в городе полно, а вот нормальных существ гавкатели вряд ли знают больше одного…

— Кто? – сам собой сорвался с губ вопрос.

— Наконец-то! – перед лицом неуловимо быстро образовались два горящих глаза, а сам приваленный к стене парень вдруг начал подниматься. – Итак, о спящая красавица, позволь обратить внимание на два чрезвычайно важных, определяющих ваше почти невероятное дальнейшее выживание, момента. Во-первых: я – не ездовое животное.

Оно смолкло, видимо ожидая подходящего к ситуации ответа. Увы, в голове крутилась только одна мысль:

— Ты знаешь наш язык!

Брови под маской удивленно вскинулись — и тут парня осенило:

— Говорящая лошадь!

Оруженосец не был уверен, но вроде бы во взгляде на миг появилось удовлетворение – а затем скрытая за сталью морда перекосилась, а нажим на горло усилился. Хорошо хоть ненадолго.

— Ладно: будем считать подобную реакцию нормальной, — нечто длинное и толстое, на деле оказавшееся тигриным хвостом, обвилось вокруг его торса и потащило вслед зашагавшему к повороту конем.

Шагов через сорок петляющая каменная кишка раскрылась довольно большим и весьма…«людным» перекрестком.

— Второе, — оруженосца швырнули спиной к стоящему посередине столбу. – Добро пожаловать в Клетку.

Вполне ожидаемый вопрос не успел вырваться наружу – потому как сплошная пелена смога на небесах неожиданно разорвалась проплешиной через которую виднелись далекие, но вполне различимые крыши расположенных под всё нарастающем углом к горизонту зданий, между которыми пролегали не менее четкие улицы.

И по ним вроде кто-то ходил.

Челюсть медленно отвалилась…

— Отлично: Просвещение тебя таки настигло, — спустя неизвестное количество времени отвлек парня от созерцания невероятной картины ворчливый голос. – Прощай.

Бывший школяр моргнул и опустил глаза на уже развернувшегося и затрусившего куда-то вправо спасителя.

— Подожди! – в три прыжка догнал он пытавшегося бросить его жеребца. – А как же мне быть? Что…

— Не моя проблема, — попытался обойти неожиданную преграду всё еще страшноватый спереди конь.

— Но ведь...- оруженосец по привычке попытался вцепиться в шалящее транспортное средство – и тут же за поплатился.

— Мне просто стало жаль потраченного на вытягивания тебя из логова хаоситов времени и артефактов, — произнес монстр, освобождая человеку шею пару минут спустя. – Еще раз распустишь грабли – лишишься головы, — он отпихнул лежащее тело в сторону и снова попытался отправиться по своим делам. — Не люблю неблагодарность…

Несмотря на легкое помутнение рассудка вследствие событий последних мгновений (а может и благодаря ему), человек вдруг с кристальной чистотой осознал, что уйди этот жуткий знакомец – и шанса понять происходящее уже не будет.

— Прошу вас, милостивый господин, — взмолился вцепившийся в копыто лежащий ученик. – Не бросайте меня. Скажите хотя бы…

Жеребец возвел глаза к небу и еще разок легонько пнул несчастную жертву таинственного проклятья, вырываясь:

 — С незнакомцами не обнимаюсь. Да и вообще: вы нас не знаете – мы вас…

— О, простите мои манеры, — вскочил на ноги слегка очухавшийся парень, тут же склоняясь перед спасителем, заодно деликатно преграждая ему дорогу. – Меня зовут…

Договорить не дало легшее на губы копыто:

— Скажи: ты ведь не собирался назвать мне – первому встречному пони в пальто – свое настоящее имя?

Будущий рыцарь слегка замялся, удивленный четко услышанными страдальческими нотками, после чего неуверенно кивнул.

— Бестолочь, — с тяжелым вздохом вынес вердикт спаситель и криво усмехнулся. – Тем больше причин держаться от тебя подальше – вдруг какой зачарованный вельможа из далекой страны и меня потом будут пытать ради возможности…- всё еще незнакомое создание запнулось, хмыкнуло и продолжило нормально. — Не суть. Так уж и быть – потрачусь на третью крупицу мудрости: никогда не говори своего настоящего идентификатора. Никому. Ну, кроме разве только жены – кем бы сия несчастная не оказалась.

— Почему? – не смог сдержаться ученик.

Новое исполненное усталости и раздражения испускание воздуха:

— Знаешь, принеси-ка ты лучше песочку, ро…- он не договорил, вдруг задумавшись на пару секунд. А затем на копыте показалась горстка медных монеток:

— Попроси вон того типчика, — кивок в сторону здоровенной детины, со скучающим видом сидящего за полупустым прилавком. — Поведать историю Вонючки.

Парень послушно подставил ладони под металлический поток и неуверенно оглянулся на указанную цель.

— Давай-давай, — пихнул его спаситель. – Я тебе не рассказчик. Только помни: не больше пяти кругляшов за сказку.

Оруженосец кивнул и быстрыми шагами направился к указанному торговцу. Тот сперва удивился данной просьбе, затем почесал грязную шею, оглядел пустоватое пространство вокруг себя и потребовал десять медяков за «непрофильную услугу», тем не менее без проблем приняв и вдвое меньшую сумму.

— Ну, в общем, жил давным-давно – я тогда еще мелкий был — один высокий индюк, весь из себя важный и богатый, — с явным удовольствием ссыпав монетки в кошель на поясе, начал купец. – Шлялся среди знати, пил, гулял и хрен знает, — некий быстрый знак рукой, — чем еще занимался пока мы, простые труженики, в поте лица своего горбатились, добывая хлеб насущный. А где денежные мешки – там и острошляпые, будь они неладны. И вот как-то повздорил он с одним зело мстительным колдуном, да сдуру вякнул, как его на деле-то кличут. Ну, тот и его проклял «Дурным Воздухом» — к бедолаге ближе, чем на три метра только безносые и могли подойти…

Длинная тирада из непонятных и банально невежливых названий.

— Я понял, — прервал его не оценивший образности речи бывший школяр. – И дальше что?

— А, — отмахнулся явно оскорбившийся подобным пренебрежением здоровяк. – Ничего интересного. Долбанный Болтливый Мертвяк поговорил с магом по душам и тот, удара этак с пятнадцатого небось, снял свои чары.

— Какой «мертвяк»? – не вполне понимая цели сей беседы, тем не менее попытался разобраться вечно любопытный ученик.

— Гони десяток, — последовал ответ. – Теперь уж на меньшее не согласен.

Не-такой-дурной-как-многим-кажется парень отрицательно покачал головой и уже развернулся за пояснениями к спасителю…

Как вдруг обнаружил его полнейшее отсутствие. Лихорадочные метания по перекрестку ни к чему не привели, попытка спросить у торговца, по идее долженствовавшего видеть направление отбытия коня, натолкнулась на требование дюжины круглых. Прохожие же лишь окидывали вопрошавшего неприязненным взглядом и презрительно кривили губы — шесть раз подряд.

В попытке найти объяснение столь странной манере общения, вернее отказа от оного, оруженосец наконец обнаружил некоторый беспорядок в своем одеянии: камзол, рубаха и штаны по сути слились в одном радостно-окровавленном ансамбле кружевного рванья, лишь чудом не опустившегося ниже пояса и кое-как прикрывавшего чресла.

Разумеется, первой реакцией на столь неподобающий защитнику всего доброго и нравственного вид стал стремительный забег в ближайший темный переулок и последовавшие за тем отчаянные манипуляции с обрезками ткани. В итоге, при посильной помощи обнаруженного на месте полуразвалившегося деревянного ящика, удалось привести себя в теоретически приличный вид, связав доски вокруг торса лохмотьями. Ни о какой красоте, естественно, и речи не шло, но по крайней мере всё стало более-менее прикрыто. А из почти целого рукава получилось организовать вполне достойный кошель для остатков монет.

Увы, даже несмотря на принесение дани моде, местные житель всё так же отказывались с ним разговаривать, а заметивший серьезность его нужды торгаш требовал уже двадцать медяков, чем вовсе лишился последнего шанса нажиться за его счет. По счастью, вскоре ему попалась одна добрая старушка всего за три монетки показавшая, куда отправился «ОН», сопроводив сие указание советом идти ровно в противоположную сторону — «если конечно у тебя нет желания устроиться на постоянную работу к Пыльникам».

Однако сколь бы благоприятное впечатление не произвела на него сия достойная дама и как бы не сильно оказалось желание последовать ее совету, иных зацепок по поводу современного положения у оруженосца не нашлось – попытки расспросить продавщицу рыбы хотя бы об окружающем их месте натолкнулись на резко ставший неприязненным взгляд и пожелание «валить куда подальше».

Таким образом парню осталось только пойти вслед за единственным согласившимся бесплатно перекинуться с ним парой слов существом, по дороге пытаясь вычленить информацию хотя бы из окружения. И как ни странно, сия стратегия оказалась весьма урожайна на новые знания.

Во-первых: климат скорее смахивает на столь часто поминаемые наставником «родные просторы», только не по его словам, а в соответствии с представлениями ученика: сухо, пыльно и гадко. В общем, он явно не дома – сколь бы очевиден не был сей факт и до рассмотрения погодных условий.

Архитектура, уже успевшая произвести на него неизгладимое впечатление, представляла собой нечто настолько непонятное, что и Его Милость, при всей начитанности и опыте, вряд ли смог определить здешнюю школу и традицию. Вероятнее всего, по причине отсутствия таковых – видимо аборигены банально нашли в незапамятные времена большущую кучу стройматериалов и наваляли из нее кто во что горазд, породив в большинстве своем убогие, недоделанные и не иначе как одной молитвой удерживаемые в стоячем положении лачуги и сараи. Кое-как заляпанные глиной низкие каменные хижины спокойно соседствуют со сделанными из переломанных деревянных брусков халупами, окна в большинстве своем представляют собой обычные дыры неправильной формы и едва ли обеспечивающих достаток света размеров, крыши есть безобразное нагромождение черепицы, соломы, дерна и чего-то неопределимого, зато двери в большинстве своем кажутся настоящим бастионом надежности в океане разгильдяйства – при этом чуть ли не выпадая из гнилых косяков. Кое-какие местные сооружения выглядят готовыми пасть от чрезмерно настойчивого взгляда – остальным же видимо понадобиться по крайней мере легкий ветерок.

К этому добавляется мостовая, покрытая будто бы окаменевшими вследствие принципиального отсутствия уборки отбросами, наваленные тут и там кучи хлама, буквально избороздившие пейзаж пятна и здоровенные пустые стены, зажимающие всё вокруг и стоящие без какого-либо смысла.

В общем, оставшиеся в ускользающе малом количестве достойные здания воистину являются пиром для уставших от окружающего их ужаса глаз и счастьем для изголодавшегося духа. Впрочем, они бы и так и так заслуживали бы самого пристального внимания и восхищения, зачастую сочетая в себе великолепие отделки, высоту задумки и красоту формы, кою способны породить только настоящие и посвященные своему искусству мастера. Парень битых полчаса стоял перед одним из них, глядя с отвалившейся челюстью на устремляющиеся ввысь переплетающиеся друг с другом в спирали лазурные шпили и казавшиеся порождением чудесного сна балюстрады с прекраснейшими статуями…

Вот только насмотреться вдоволь ему не дали – вышедшие из-за ворот стражи грубо толкнули его, бросив на землю, и велели убираться «пока в Пыльники не записали».

Волей-неволей пришлось ретироваться. Хотя оно, вероятно, к лучшему – ибо даже то воплощение блестящей фантазии меркло по сравнению с шагающими мимо него существами. Лишь немногие из них выглядели как люди в полном смысле этого слова – во всяком случае будущему рыцарю пришлось сделать над собой усилие, чтобы признать в немалом количестве покрытых шипами созданий со злобными взглядами и будто бы сведенными постоянной судорогой гнева лицами своих собратьев по виду. После чего он тут же утратил к ним всякий интерес, сконцентрировав горящие невероятной смесью радости, ужаса и недоверия глаза на тех, в кого, скажем откровенно, до встречи с сэром Рыцарем практически не верил. Впрочем и после оной, несмотря на все лучащиеся непререкаемым авторитетом уверения Учителя, в нем всё еще оставались крохи недоверия.

Отсюда мораль – никогда не сомневайся в Наставнике.

Ибо его окружали персонажи сказок, составлявшие чуть ли не треть местного пассажиропотока.

Тут и странные, похожие на огров из островитянских сказок белокожие гиганты с приплюснутыми лбами и растущими из запястий устрашающими когтями. И мелкие рогатые кентавры с бараньими ногами, одевающие на человеческое туловище кожанки, а животные конечности укутывающие в попоны. И очень похожие на него странные существа с пятнистой кожей и остроконечными черепами, смахивающие на чрезвычайно уродливых холмовых эльфов, вот-вот готовых затащить зазевавшегося человека к себе в нору. И таинственные женщины с совершенно бесчеловечными лицами и растущими из лба коронами, парящими в ладони над землей – он даже пошуровал под одной из них палочкой – и чинящих всё это «великолепие» вокруг них.

А вон там, прямо посередь проулка, идет фырчащий и машущий хвостом…

— ДРАКОН! – вдруг возопил сэр Рыцарь. – О донья Мария, в своей всевеликой щедрости пославшая нам возможность совершить в ее честь величайший подвиг! ДРАКОН!

Рука рванула вправо и без малейших усилий выворотила металлический прут из ограды очередной развалюхи.

— Ваша милость! – отчаянно уперся ногами в землю оруженосец. – Подождите! Мы же не знаем…

Могучий старик не обратил на него никакого внимания, с силой буйвола потащив ученика вперед.

— У нас ведь есть другой долг! – вцепился он в перекладину телеги, направлявшейся в противоположную от переливающегося черной чешуёй зверюги сторону. – И не в правилах благородных мужей брать на себя…

— Победить Змия – священная обязанность любого доброго сына Церкви, одной своей редкостью освобождающая его ото всех прочих обетов, — заметивший реверсивный ход возница огрел его причину по голове палкой.

Видящий неизбежность становления героем бывший школяр изо всех сил вцепился в водосточную трубу и попытался выдвинуть неожиданно пришедший на ум рисковый аргумент:

— Да вы посмотрите хоть на него, ваше благородие! Худющий, облезлый, костистый, талия как у девушки и даже крыльями не машет от изнеможения! Разве достойно воину христову поднимать оружие на этакого замухрышку?

Идальго остановился, оценив довод.

— Приглядитесь к нему, — продолжил увещевание радостно выдохнувший ученик, не спешащий впрочем отпускать железяку. – Очевидно же, что перед нами несчастнейший из огнедышащего племени. Возможно старик, дряхлостью потерявший всякую силу и грозность, а скорее все же младенец, едва-едва проклюнувшийся из яйца и с тех пор ищущий свою беспутную мать, не научившую его и ходить приличествующим для драконов образом от чего он вынужден подражать в своем становлении людям…

Учитель начал легонько кивать, соглашаясь с бесчестностью нападения на вроде бы никому особо не мешающего задохлика, как тот вдруг сам решил свою судьбу – глухо зарычал на сидящую перед ним закутанную в плащ фигуру.

— Принцесса в опасности! – в общем, владельцам дома придётся приобретать новый слив – старая труба отправилась вершить историю.

— Отвратительное чудище! – дракон не сразу прочухал, что обращаются к нему. – Немедленно отойди от сей прекраснейшей из дам, – кстати, женщина и правда выглядит не так плохо, как казалось издали, — и готовься к битве, из которой выйдет лишь один из нас – или же сдавайся, дабы предстать за свои бесчисленные преступления перед справедливым судом Его Святейшества…

Жуткая тварь какое-то время с изумленным видом слушала излияния прекрасного в своем благородном гневе сэра Рыцаря, после чего совершенно бесстыдным образом расхохоталось. И этот гаркающий гогот подхватила успевшая собраться вокруг них небольшая толпа, а обращенный на них оскорбленный взгляд учителя лишь подзадорил вынырнувших неведомо откуда праздных зевак.

— Сумасшедший идиот, — низким, рокочуще-шипящим голосом начал дракон. – Неужели здесь еще встречаются черви настолько безмозглые, чтобы пытаться победить сол…

— Защищайся, подлая и трусливая тварь! – вскричал наставник, обрушивая свое неказистое оружие на черную ящерицу.

Та подставила под «лезвие» крыло и с презрительной усмешкой отшвырнуло человека прочь…а затем с нескрываемым удивлением уставилось на крохотную щербинку – единственное последствие великолепного удара. Сей вид почему-то настолько изумил его, что монстр чуть ли не полминуты стоял в полнейшей прострации – время, достаточное для того, чтобы исполненный священной ярости идальго успел вскочить на ноги и вновь бросится в атаку, в полном соответствии со своими обычаями проигнорировав факт ничтожности результатов предыдущего столкновения железяки со шкурой звероящера.

И закипела битва.

Поначалу исчадье Ада еще пыталось фырчать какие-то гнусности в адрес своего высокорожденного противника, однако по мере покрытия его чешуи всё новыми оспинами и синяками оказался вынужден замолчать и только всё ожесточеннее рычал, силясь дорваться до юлой вьющегося вокруг него Рыцаря.

Вернее, сам учитель как обычно не утруждал себя недостойными истинного сына Церкви и служителя Божия увертками, будучи несравненно убежден, что жалкое дрожание над собственной жизнью – удел не имеющих веры плебеев. И поэтому беспокоиться о сохранности своего тела пришлось бывшему школяру, коему на сей раз пришлось кружиться сильнее, чем когда-либо в жизни – и ужасающие когти-пилы не спешащей дышать огнем твари лишь неизменно укрепляли его убежденность в необходимости как можно быстрее шевелить ногами.

Так они и сражались: старик рубил, парень изворачивался, чудище рычало и махало конечностями, а толпа вокруг них кричала, постепенно переходя с откровенного гогота над сумасшедшим к сомнениям, а кое-где и подбадриваниям странного чудака без одежды, осмелившегося бросить вызов отродью нечистого.

Но ничто не длится вечно: отчаявшийся дозваться до господина и потому посвятивший всего себя танцу парень через какой-то неуловимый промежуток времени почувствовал, что дыхание начинает покидать его, а вместе с ним сбивается шаг. Отчаянное напряжение воли продлило агонию еще на пару минут, а затем наступил закономерный финал – острое крыло на излете распороло ему руку от плеча до локтя.

Предательская конечность вздрогнула и лишь великим мастерством настоящего воина христова наставнику удалось удержать их нехитрое оружие на весу. Но момент оказался упущен и торжествующе взревевшая зверюга со всего маху ударила им в грудь покрытым шипами хвостом, послав в полет через всю площадь.

— Эх, минуты пень не дотянул! – с досадой выкрикнул в последний момент вынырнувший из-за его спины толстяк. – Я ж на тебя полный кошель поставил, …!

Дикая боль, явно свидетельствующая как минимум о нескольких сломанных ребрах, не говоря уже о крайне скверно выглядящих глубоких порезах на торсе и конечностях. Впрочем, всё это мелочи – понял человек, стоило ему только поднять глаза на остановившегося перевести дух монстра. Потому как в сузившихся до тончайших щелочек глазах дракона светилась смерть.

— Погибнуть в битве со Змием – великая честь, — нравоучительно заметил видимо подумавший о том же наставник. – Хотя и печально мне лицезреть, как лучший из моих оруженосцев пал из-за недостатка веры…

Прощальную речь прервали. И, внезапно, не вой жаждущего еще пожить неудавшегося «воина». Нечто неясное, однако сказанное подозрительно знакомым голосом – и об ринувшееся к нему чудище разбилась зеленоватая вспышка, отбросив черную тушу на пару шагов.

— Хватит! – толпа сбоку раздалась, явив взгляду знакомую фигуру. – Это мой псих! Готов заплатить!

Совершенно звериный рык в ответ – и новый бросок. Теперь глаз успел заметить крохотную стрелку, разлетевшуюся снопом искр при соприкосновении с рогатой головой.

— Ты нарушаешь закон! – встал толстяк между ними. – Успокойся!

Никакой реакции – лишь очередной рывок к своей жертве. И в этот раз таинственное оружие его не остановило. Жеребцу пришлось отскакивать в сторону, продемонстрировав совершенно неожиданную для столь пухлого тела ловкость. К счастью, монстр уже сменил цель и вместо лежащего на мостовой парня погналось за спасителем – тут же получив двойной удар задними копытами в морду.

— Воистину, сей конь великолепен! – восхищенно цокнул языком идальго. – И пусть рост выдает в нем простолюдина, дух его есть дух настоящего спутника Рыцаря!

— Ага, — вяло кивнул только сейчас начавший осознавать насколько же ему больно ученик.

Увидевшая продолжение зрелища толпа азартно засвистела, а между тем встряхнувшее пару раз башкой страшилище вновь ринулось вперед, в очередной раз проигнорировав отчаянно выкрикиваемые предложения. Неназвавшийся выручатель боя не принял, предпочтя начать нарезать круги по площади.

— Что же ты лежишь, мальчик мой! – вскричал наставник где-то посередине второго пробега. – Сколь бы доблестен не оказался сей жеребец, а сражаться с драконами в любом случае дело дворянина! Скорее в битву!

Мечтатель послушно попытался вскочить на ноги, как вдруг обнаружил на своих плечах чьи-то руки:

— Не вмешивайся, молокосос, — появились перед глазами две жуткие хари. – Дай насмотреться как Большой П в кои-то веки сам за себя дерется.

Бывший школяр, разумеется, не собирался прислушиваться к сему пожеланию – не с идальго, во всяком случае — однако тут со стороны поля битвы донеслось нечто донельзя грозное и непонятное. В тот же миг странное, никак не являющееся пылью облако сорвалось со скачущего четвероногого, разбившись о грудь преследователя и окутав его подобного клубу пара. Исполненный боли крик – и отчаянный вопль обратившихся в бегство зевак, к которым также протянуло лапы странное явление.

— Вот ведь …! – раздалась над ухом восхищенно-возмущенная ругань, сопровождающаяся оттаскиванием слегка смешавшегося оруженосца в близлежащий проулок. – Применять такую дрянь посреди города и честной драки! Ну …!

Несмотря на отступление, пара горстей быстрых оранжевых точек добралась и до них, на деле оказавшись мелкими на диво болезненно кусающими мухами. Неудивительно, что большая часть народа предпочла вовсе скрыться с глаз.

Чудище меж тем смогло кое-как разогнать напавший него улей и протяжно зарычало, под конец «тирады» долбанув о землю когтистой лапой. Брусчатка в месте удара вздулась безобразной опухолью, тотчас понесшейся к с чего-то застывшему с опущенной головой спасителю. Однако угроза не успела пройти и половину пути между ними, как жеребец вдруг рванул вперед со скоростью (и звуком) распустившейся пружины, за раз покрыв всё расстояние и ударив дракона в грудь передними копытами. Тот не удержал равновесия и рухнул, на краткое время закрыв своего оппонента взметнувшимися вверх крыльями, а когда они опали взорам зрителей предстал взвившийся к небу кровавый фонтан, вырвавшийся из…

— …! — пораженно вякнули удерживающие его бандиты и, для разнообразия, человек оказался вынужден с ними согласиться – уж больно жутко выглядела на раз раздирающая горло дракону лошадь.

Впрочем, на самом деле здоровенная рана видимо еще не являлась смертельной — Змий какое-то время дергался, однако твердо вставшие на плечи и бедра ноги не дали твари дотянуться до убивавшего ее зверя. Где-то через минуту зубастой агонии до зрителей донесся сопроводившийся отчаянным предсмертным хрипом жуткий хруст и движения туши окончательно утратили какую-либо упорядоченность, вскоре вовсе перейдя к едва заметному дрожанию и стремительно затухающему царапанию мостовой.

Залитая коричнево-красной кровью фигура глубоко вздохнула и медленно подняла голову от превращенной в месиво шеи. Выплюнула непонятный бугристый комок. Аккуратно вытащила из тела копыта, внезапно оканчивающиеся прямо на глазах втянувшимися обратно в рукава куртки длинными лезвиями. Тихонько посвистела, видимо призывая к себе разлетевшуюся довольно далеко мошкару, тут же вернувшуюся обратно и осевшую на нем сплошным слоем, и только после этого направилась к бывшему школяру.

— Завалить ящерицу! – восхищенно пробормотал стоявший справа от него мужик. – В одиночку!

Переливающаяся от налипшей на нее внутренней жидкости маска остановилась в паре шагов от них.

— Вот ваш парнишка, — его тут же поставили на ноги, отряхнули и толкнули навстречу спасителю. – Так сказать в лучшем виде и положении, в полном согласии…

Тот не обратил на слова никакого внимания, предпочтя вместо беседы осмотреть «своего психа» и в процессе шлепнуть на грудь и руку пару извлеченных из самой большой сумки длинных и мокрых кусков ткани, от прикосновения которых боль в ранах начала стремительно затихать. И только закончив оценку повреждений (и под конец запихнув в него новую горчайшую таблетку), конь-загрызший-дракона повернулся к говорившему:

— Спасибо, что придержали его, — с ужасающих клыков закапала бурая жижа. – Кто такой?

— Эм…- на мгновение смутился видимо бывший тут главным здоровяк, после чего попытался принять более уважительную позу. – Криворожий из Гнилой Канавы – меня там все знают.

— Отлично, — копыто обтерлось об относительно чистый участок «одежды» будущего рыцаря и задвинуло его за спину, после чего достало из дальнего кармана желтый пергамент и пару небольших ножей. Несколько непонятных слов – и лист распался рыжей трухой, а лезвия засветились голубым. – Хочу сделать вашей банде небольшой подарочек.

Несущие на себе следы всех возможных пороков лица осветились, прямо скажем, неприятными улыбками. А затем два из них исказились гримасами боли – третье же в ужасе вытянулось одновременно с принадлежавшем оруженосцу. Стоящие по бокам от главаря головорезы несколько секунд стояли в оцепенении, а затем упали на мостовую, где еще с минуту дергались в бессмысленных попытках зажать хлещущие кровью раны на шеях.

— Никто бы не поверил, что какая-то жалкая банда отморозков смогла завалить солдата баатезу без потерь или магического оружия, — буднично заметил зарезавший двух человек монстр, сплевывая. – Организуй видимость смерти от когтей, после чего сдай пыльникам без ненужных деталей.

Разноплановые глаза скосились на никак не могущего понять и поверить в происходящее «спасенного», поелозили туда-сюда по останкам камзола и вновь обратились на побледневшего мужика.

— Но сперва организуй-ка моему подчиненному нормальную одежду, — пинок правого тела. – Вот у этого вроде свежее. Заодно вернешь кинжалы.

Тут внезапно оставшийся в одиночестве бандит наконец оживился:

 — Да ты чё вообще … … …? Моих брат…

Нога резко вскинулась и указала на его шею. С тихим лязгом выдвинулся кончик лезвия:

— Я знаю, где ты живешь, — очередной плевок. — Лучше скажи спасибо за возможность оставить себе деньги с трупов. Всё. За мной.

Последние два слова видимо относились к нему, так как зацепившийся за пояс тигриный хвост повлек находящегося в прострации ученика к телу павшего дракона. На спине и боках которого неожиданно обнаружилось пара сумок. Впрочем, не только их.

— Ага, — с удовлетворенными нотками заметил никак не желающий прекращать изображать из себя верблюда монстр, снимая с ноги почившего обруч из желтоватого металла. – Обычный артефакт – а то уж думал кто важный. Держи.

На сами собой протянувшиеся вперед руки упала горста монеток и цветных камешков, уже упомянутое ювелирное изделие, несколько крохотных фиалов и пара вырванных прямо на месте клыков. Поскольку обыск продолжался довольно долго и без того немало настрадавшиеся за сегодня конечности успели заныть и потихоньку начали дрожать, в результате рассыпав часть добычи. Слава Богу, оруженосец успел собрать всю упавшую мелочевку в кошель до того, как начавший для чего-то дырявить и кромсать труп ножами (и в итоге превратив место разрыва в нечто уже совсем неопределимое) конь вновь обратил на него внимание – приказав надеть принесенную бледным мужиком окровавленное обмундирование.

Парень, естественно, беспрекословно подчинился, натянув на себя скользкую сверху и весьма шершавую во всех остальных местах латаную-перелатанную куртку в довесок к сделанным не иначе как из рогожи штанам. Карманы же смахивали на мини-бездну, как горошину съев его рукавный кошелек.

К моменту завершения операции одевания жеребец уже закончил издеваться над телом и теперь с трудноуловимым выражением разглядывал погнувшийся «меч» Рыцаря.

— Всё? – судорожный кивок. Железяка полетела в сторону. – Некогда разбираться – и без того потерял безмерное количество времени. Не отставай.

И не говоря более ни слова, странное существо развернулось и порысило в сторону с трудом различимого из-за смога здоровенного замка. Ученик неуверенно глянул на верзилу, как раз подтащившего голое тело товарища к монстру.

— Чё смотришь-то? – когтистая лапа вонзилась в грудь трупа. – Иди давай, …, а то ведь он вернется и нас обоих Стикс отправит.

Бывший школяр вздрогнул и припустил вслед за конем, по пути не забыв прихватить кое-как сделанный из куртки второго несчастного мешок с «трофеями». И только догнав исчадье ада (а также прошагав бок о бок с ним минут пять) наконец осознал произошедшее:

— ДА ТЫ ЗАРЕЗАЛ ИХ! – крик подчеркнуло звяканье выпавшего из рук груза.

Вторая часть фразы застряла в горле – столь жуток оказался в ту же секунду обратившийся на него зелено-оранжевый взгляд:

— Поднять.

Оруженосец торопливо сел на корточки и начал собирать раскатившиеся монетки…

— Они ведь помогли тебе! – снова пнул его мозг, заодно пуская по телу крупную дрожь. – Зачем надо было убивать?

Выражение в жутких буркалах сменилось на раздраженное, а с до сих пор сочащихся чем-то темным губ слетел вздох:

— Просто иди за мной.

— Не пойду! – вскочил парень, однако ноги сделать не успел – вокруг правой обернулся хвост.

— Не обсуждается, — монстр поставил копыто на грудь поверженного человека и обнажил длинный ряд чуть желтоватых клыков. — И смею уверить: мне самому нисколько не улыбается трудоустройство няней для разлегшегося передо мной Невежды, однако...

— Никакой перед тобой не невежда! – не смог удержаться бывший школяр. – И о помощи я тебя не просил и не…

— О да, ТЫ у МЕНЯ ничего не просил, — сверкнуло в глазах нечто безумное и определенно нехорошее. – Однако сей спор не несет смысловой нагрузки: на вашего покорного слугу уже снизошло божественное озарение о прямо-таки вселенской важности взятия некоего любителя бариариц под опеку. Причем независимо от того, опаздывает ли он на решающую его жизнь и смерть встречу или нет, — голова вскинулась к небу и рявкнула. – И вообще: разве нельзя сразу сказать, что мне его не просто из Улья надо вытащить? Столько времени потерял…

Жеребец вдруг явственно вздрогнул и скривился. Зубы заскрежетали как от боли. Нога тем не менее с груди никуда не убралась. Более того – начала покалывать вываливающимся лезвием.

— С вами всё в порядке? – спросил не на шутку озаботившийся текущим положением вещей человек, зачарован глядя на легко проскальзывающий сквозь вроде бы прочную кожу куртки нож.

— В целом, да, — где-то через полминуты ответил собеседник, переставая дрожать. – Просто один шутник не любит критику. Вставай и пошли.

— Эм…- замялся оруженосец.

— Ах да, там же чего-то началось про принципы, — конь усмехнулся. – Итак, больной, у вас есть ровно двадцать секунд на рассказ о беспокоящих симптомах, после чего мы так или иначе отправимся в долженствующий привести нас к успеху путь.

— Зачем ты их зарезал? – решил не упускать случая парень, заодно планируя будущую траекторию побега.

— По уже указанной причине, — наконец догадался освободить его толстяк. – К тому же разве в породившей мою очередную обузу дыре не принято казнить грабителей и убийц?

Уже собравшийся перекувырнуться и броситься бежать слушатель застопорился и удивленно воззрился на четвероногого.

— Мало того, что Бестолочь, так еще и слепой, — приложил тот копыто к лицу. – Ладно, допустим человечек не местный и не в курсе таких вещей как значки банд и основы бригандологии, но уж торчащие-то из-за ящиков трупы как не заметить? – серьезный и даже слегка осуждающий взгляд сверкнувших глаз. — Видимо воспользовались организованным тобой прикрытием – всё ж таки не каждый день с Прайма прибывают такие идиоты — и начали по одному выцеплять перспективно выглядящих жертв из собравшейся вокруг вашей драки толпы, приходуя их для скорости без лишнего отхода от кассы.

По спине оруженосца прошли мурашки и ему тут же начало казаться, будто в полутьме проулка ему действительно виделись какие-то силуэты. Причем чем больше об этом думаешь, тем четче различаются перерезанные глотки…

Собеседник какое-то время без капли воодушевления следил за меняющимся выражением его лица, после чего издал новый вздох неудовлетворения миром:

— У меня действительно нет времени. И если факт неоднократного спасения шкуры для лежащего передо мной индивида хоть чего-нибудь значит, то он сейчас встанет, соберет побрякушки и насколько возможно быстро последует за мной. Как минимум из осознания той непреложной истины, что без помощи ему не выжить, — зверь развернулся и снова зашагал вперед по улице.

Будущий же рыцарь, несмотря на отчаянные потуги, так и не смог выдумать ничего лучше отправления следом за загрызателем драконов. Шли молча – вернее школяр-то поначалу буквально завалил копытного вопросами в стиле «что происходит», но тот только заявил о необходимости сконцентрироваться на предстоящей встрече и порекомендовал придержать любопытство до вечера, когда его МОЖЕТ БЫТЬ удовлетворят.

Волей-неволей пришлось оставить спасителя в покое и вновь посвятить внимание окружающему пейзажу, который впрочем нисколько не изменился – те же бесконечные ряды развалюх и мусорных куч с бродящими между ними толпами неприветливо выглядящих «людей» вперемешку с резко сдавшими в своем очаровании после встречи со Змием фантастических существ. Учитель вновь оказался прав – «все эти великаны, да тролли» действительно вот-вот станут для него обыденнейшим делом.

Хотя кое-чего всё же изменилось – а именно поток, до того в принципе его не замечавший и норовивший пройти прямо сквозь человека ныне как-то очень аккуратно и тактично расступался, огибая идущую по неизвестным делам пару. Несколько раз мимо проходили шайки головорезов (одежда точь-в-точь, как на нем), при этом показывая на коня пальцами и с гоготом крича им вслед нечто неразборчивое. Как ни странно, тот не обращал на их поведение никакого внимания, будучи слишком погружен в наверняка невеселые думы.

На себе же бывший школяр ощущал в основном жалостливые взгляды сидевших на перекрестках с каким-то неприглядного вида товаром старушек, несколько раз вроде бы намеревавшихся окликнуть паренька, однако же так и не решившихся. Ну и еще пару алчных взоров на мешок со стороны уже упоминаемых выше мужчин бандитской наружности.

Откровенно говоря, теперь весь этот поражающий воображение мир с чего-то начал вызывать одно лишь раздражение своей немыслимой сложностью и совершенной непонятностью, не говоря уже о боли во всем теле и жуткой мигрени…

— Стой тут, — преградило ему копыто дорогу в некий типично мерзкий и темный двор под полуразвалившейся аркой. – Просто прислонись к стене и никуда, — с почти страдальческими нотками продолжил конь, — не ходи. Никаких нуждающихся в спасении дам-в-опасности, идиотических подвигов или лишнего почесывания за ухом. Жди. И не думай идти следом, пусть даже услышишь мои самые слезные мольбы о спасении – они обожают такие шуточки.

Вырванный из только-только вернувшегося к привычному состояния нытья оруженосец на минуту замешкался, а потому вопрос «кто?» полетел уже в спину вошедшего внутрь здания жеребца.

Человек посмотрел налево – там располагалась изрытая оспинами и заляпанная чем-то бурым стена выше всех халуп в округе – скосил глаза вправо – на улицу, упирающуюся в чуть не ставшую местом его гибели площадь – глянул на скрывающий небо смог…и сел прямо на грязную мостовую, положив протекший мешок рядом и обхватив голову руками. Ему наконец-то представилось время передохнуть и попытаться осознать произошедшее с ним.

Мысли текли тяжело, всё время запинаясь о несуразности и проваливаясь в ямы неведомого. Сумасшедший день, более смахивающий на кошмар и чем дальше, тем сильнее от него хочется проснуться. Но щипки не помогают, а вырывание волос лишь добавляет существованию и без того хлещущей через край горькости.

Чего это за бред? Куда он попал? Как оказался здесь? Зачем?

И что же ему теперь делать?

Моря вопросов. Никаких ответов.

И глубоко-глубоко в душе начинает шевелиться страх…

— Ваша милость, где же вы? – само собой сорвалось с губ.

— Вновь рядом, о некогда заявивший о своем желании стать защитником правды юноша, — явился перед ним образ рослого старика с насупленными бровями. – Мне требовалось некоторое время, чтобы растворить принесенное твоими действиями разочарование, буквально обглодавшее мое видевшее многие печали сердце: как мог жаждущий стать лучшим из людей – Странствующим Рыцарем — позволить собственному коню совершить дарованный ему исключительной милостью Спасителя подвиг?

Парня перекосило. Пару минут мозг просто отказывался выдать правильный ответ – уж больно много имелось в предшествовавшей речи противоречий — но в конце концов выработанная за время общения привычка заставила его лишь смиренно склонить голову.

— По крайней мере, подмастерье способен проявлять приличествующую сему положению покорность перед мудростью и заслуженностью старших поколений, — одобрительно повел усами Рыцарь. – Скажу больше: не отчаивайся насчет Змия — Господь, во всевеликой щедрости Своей, непременно пошлет жаждущему стать Его воином нового Зверя для поединка и победы – если он конечно не сойдет с выбранного славного пути и посвятит должное количество времени – молитве и сил – обетам.

Благодарный поклон до земли с соблюдением полного церемониала. Причем на сей раз выполненный с удовольствием – в этих бессмысленных и традиционно совершенно оторванных от происходящего пируэтах чувствовалось нечто успокаивающе-незыблемое. Будто и нету вокруг никакого ужасного города с бродящими там и сям звероящерами и загрызающими их лошадьми.

Наставник, узрев в кои-то веки правильно произведенный жест уважения и почитания, раздобрел окончательно:

— Вижу, ты действительно осознал совершенный проступок и имею верную надежду, что в будущем ангелы уберегут тебя от повторения сегодняшнего опыта. Забудем же о нем и вернем помыслы на главное, — идальго покрутил головой из стороны в сторону. – А где же сокрушивший Дракона? Куда исчез наш конь?

— Ээээ…- так, этот вопрос надо прояснить сразу и до конца. – Понимаете ли, ваше благородие, сей жеребец, как бы это получше выразить, никоим образом не является чьей-либо собственностью, во всяком случае так оно…

— Великолепно! – еще выше воспрял дух собеседник. – Дикий и необузданный сын степей и горных долин, Победитель Змия – идеальный спутник на избранной тобой дороге в вечную славу!

Оруженосец замялся, не в силах передать того, чего и сам вообще-то не полностью осознает. Впрочем, одно очевидно – обсуждаемую персону никак не стоит рассматривать в качестве собственности. То есть вообще.

И тут, как назло, из давненько уже шумевшего здания вылетела дверь, проломив крышу соседней развалюхи.

— Он там? – обратились к источнику возмущения очи идальго.

Парень машинально кивнул, всё еще яростно пытаясь найти объяснения.

— И ты оставил своего боевого друга без поддержки и вспоможения в сей очевидно тягостный и страшный для него час?! – вспыхнул праведным гневом Рыцарь. – Матерь Божья! Не может быть принятый мной на обучение столь жестокосердным – не иначе как шелудивый бес закрыл ему в тот миг глаза и закупорил уши! Но Я здесь и не дам свершиться непоправимому!

Отчаянный вопль в стиле «он просил не мешать!» как обычно оказался проигнорирован и отважный защитник слабых устремился внутрь — не озаботившись оставшемся лежать в пыли мешком. Хорошо хоть палка какая-то под руку попалась.

Бежать, по счастью, пришлось недолго – всё ж таки домишко мелкий.

Зато когда их взорам предстал собственно виновник безобразия, эмоция от близости к нему сразу сменила полярность: здоровенный тролль – в полтора раз выше и в пять шире – с жучиной головой и буро-зеленой кожей со всего размаху бил по зажатому в углу жеребцу, который и увернуться-то не мог. Непонятно, как его вообще до сих пор не превратили в кровавое пятно на стене.

— Защищайся, чудовище! – взревел старик, без долгих предисловий бросаясь вперед. – Смерть тебя за то, что ты посмел поднять свои нечищеные лапы на Победителя Дракона!

Вряд ли создание осознало свою вину – но явно приняло во внимание наличие опасности за спиной. И быстро предприняло меры – бывший школяр не успел и глазом моргнуть, как они полетели спиной вперед к выходу с одного удара сметенные гигантской ручищей. Слава всему на свете – позади оказалось нечто мягкое вроде рогожи, в чем им не повезло на несколько мгновений запутаться. Хорошо хоть чудище не пыталось их преследовать, продолжая избивать орущего чего-то жеребца. Жаль звон в ушах мешал разобрать слова.

— За Нее! – вновь пошел в атаку дворянин, а мечтатель в который раз ощутил укол совести за до сих пор продолжающееся отсутствие Прекрасной Дамы.

В этот раз маневр вышел удачнее – кусок дерева с гвоздями таки успел опуститься на бугристое плечо, заставив тварь прервать замах и не поворачиваясь пнуть их ногой. Но хозяин тела также оказался готов и успешно увернулся, даровав учителю возможность применить нехитрое оружие еще и на покрытую щетиной голову.

Тут уж зверь не стерпел и развернулся к досаждающей помехе. Глаза встретились с четырьмя жуткими буркалами – и миг радости от оказания помощи уже дважды спасшему его за сегодня существу сменился ужасом, а сразу за ним на человека обрушилась паника, каковой ни разу в жизни ему испытать не довелось — нечто настолько жуткое, животное и непонятное, что ближайшим аналогом сему будет тьма…

— Вставай, — мягкий шлепок по лицу.

Парень открыл глаза. Опять эта жуткая маска, на сей раз правда выглядящая довольно жалко вследствие помятости и обломанности рогов. Ну и кровь по ней сочится весьма неаппетитно…

— Я ведь говорил, чтобы кое-кто даже не думал следовать за мной? – отвлек его от созерцания многообещающий голос исследуемого. – Ну так вот…

Резкий рывок вверх. Человек зажмурился. Но пинков и ощущения пронзающих его кожу лезвий почему-то не последовало.

— Ты присутствовал при том самом «исключении, кое только подтверждает правило», — спокойно закончил конь, стоило одному веку осторожно приоткрыться. – К тому же случившемся по твоей же вине – собираясь на встречу, говорящий сие ну никак не мог предположить, что по дороге ему придется вытаскивать какого-то молодого и озорного любителя нетрадиционных отношений из Улья, а затем еще и сражаться с ящерицей в процессе растратив большую часть средств защиты.

Копыто указало на тролля:

— Сказать же совсем откровенно, единственной причиной возникновения проблемы стала, как оно обычно и бывает, моя хозяйственность – когда идентифицировал в противостоящем мне существе всего-навсего оставленного в качестве жеста неудовольствия домашнего питомца, сразу стало жаль тратить на него оставшиеся артефакты, — грустный вздох – и из сумки появился сжатый серый кулак. С одним указующим в потолок пальцем. Средним. – Всё, Перст Смерти ушел в небытие, будучи израсходован на кормовую скотину. Теперь этой хреновиной только жизнь дарить можно — да и то лишь один раз.

Оруженосец непонимающе уставился на «хреновину».

— Забудь, — вернул ее на место спаситель. – Пошли из сего оплота разбившихся надежд, — он печально обозрел помещение и расстроенно пробормотал себе под нос. – Видно мне и правда не судьба вернуться на Олимп.

Ученик ненадолго задержался, однако, не обнаружив по результатам кратких поисков ничего острого для отделения трофейной головы от излишне весомого туловища, всё же отправился вслед за жеребцом.

— В итоге сия прогулка стоила мне последней ниточки к былому величию и большей части набора самооборонца, в нагрузку даровав извергам отличный, в полной мере оправдывающей любые действия повод поохотится за мной. Ну и хаоситам заодно, — подождавший его во дворе конь хмыкнул. – Если эти деграданты в принципе осознают идею причинно-следственной связи.

Вроде бы от него ждут реакции. Оруженосец скорчил понимающую мину.

— В общем, жить стало лучше, жить стало веселее, — криво ухмыльнулся непарнокопытный. – Зато получил тебя. Как по-твоему: обмен равноценный?

Новая пауза, наполненная старательным размышлением над ситуацией. Ладно, Рыцарь не ведает лжи:

— Вот и я так думаю, — правильно оценил его неуверенное покачивание головой жеребец. – Хотя ты оказался всё же не столь бесполезен, сколь виделось в начале – пусть и исключительно благодаря удачному моменту. Рекомендую чувствовать себя польщенным.

Нервный кивок.

— К тому же вдруг у того псевдодракона в карманах имелась какая-нибудь Невероятная, Эпичная и Отупляющая ВЕЩЬ с одного маха способная разрешить все наши проблемы, — видимо решил пошутить толстяк, намекающе подняв бровь.

Бывший школяр несколько секунд недоумевающе смотрел на собеседника, после чего вздрогнул и опрометью бросился к выходу. Ни мешка, ни каких-либо следов его пребывания в сем бренном мире. Как корова слизнула.

Конь, выслушав немного заикающегося спасенного со стоическим видом, достал из нагрудного кармана заляпанный кровью кулек, хранивший нечто черное, хрустящее и крошащееся. Мечтатель уже было решил, будто перед ним некий долженствующий оборвать его жизнь жуткий яд, однако зверь всего лишь сунул массу себе в рот и, пожевав какое-то время, проглотил. А затем с непередаваемым выражением произнес:

— По крайней мере теперь тебе придётся очень сильно постараться, чтобы раздражить меня еще больше, — бумажка полетела в пустую арку. — Пошли уже, Бестолочь.

Сразу как-то осунувшийся и сгорбившийся жеребец в частично порванной и неслабо окровавленной куртке зашагал по улице, а перед дернувшемся за ним человеком вдруг вновь возник сэр Рыцарь и произнес официальным тоном:

— К моему величайшему огорчению, в ближайшее время ученик будет вынужден сам отвечать за свою судьбу – вопрос о том, является ли подвигом победа перетрусившего оруженосца над умершем от страха троллем оказался более сложным, чем представлялось в момент свершения «достойного деяния». Мне необходимо больше времени на изыскание подобных случаев в книгах о деяниях прежних странствующих рыцарей — постарайся же до тех пор не осрамиться еще больше.

Бывший школяр покраснел и с сомнений оглядел окружающие его пустые улицы. Откровенно говоря, особого стыда он не испытывал – уж слишком для того получился напряженный денек – но вот оставаться без помощи и напутствия на этих неведомых берегах ох как не хотелось.

Хотя будто бы его мнение способно что-либо изменить.

К тому же, вероятно помощь наставника в данной совершенно непонятной ситуации станет скорее…он успел оборвать крамольную мысль о своем посланном свыше ангеле-хранителе и поклонился.

— Не отчаивайся, сын мой – и помни, что я не из пустой прихоти когда-то возложил на тебя высочайшие ожидания, — по-отечески коснулся его плеча правой рукой мгновенно подобревший воин христов. – Главное в предназначенном деле — не забывать про Честь и Долг. А еще моему ученику пора прекратить зевать и приглядеться к окружающему его космосу, ибо в этот самый момент твой конь опять уходит без седока.

Миг – и парень уже под удивленное кряканье скакуна сидит верхом. Наставник же как обычно растворяется в чистом воздухе.

Немая пауза, за время которой едва живой от ужаса и уже представляющий себе вцепляющиеся в горло жуткие клыки человек ОЧЕНЬ медленно и аккуратно сполз на землю с застывшего подобно соляной статуе монстра-спасителя, заодно сразу становясь к нему спиной – так оно будет не настолько страшно.

Минуты через три сзади раздался уже слышанный ранее шелест обертки и хруст, а затем совершенно спокойный и даже с ноткой веселости голос:

— Признаю: ты не боишься трудностей и способен достичь практически невыполнимого ради совершенно ненужного. Очень полезная в вашем деле черта. В следующий раз я буду точно знать, КОГО посылать чистить зубы драконам, — в затылок мягко шлепнулась бумажка. – Двинулись – ужасное чудовище небось меня уже заждалось.

— Какое «ужасное чудовище»?! – аж подпрыгнул мигом оживший парень, чье живое воображение буквально взорвалось фонтаном воистину впечатляющих образов существа, способного достичь подобной характеристики от загрызающей драконов лошади.

— Дочурка моя, — отвлеченным тоном отозвался собеседник, совсем по-человечески приложив копыто к подбородку и вглядываясь вдаль. – Почти уверен – как обычно наплевала на указания и сейчас мужественно борется со сном нисколько не заботясь о последствиях.

— «Последствиях»? – переспросил внезапно потерявший нить разговора оруженосец.

И тут же съежился под обратившимся к нему пылающим взглядом.

— Не думаю, что имею намеренье обсуждать с тобой личную жизнь, — угрожающе-вкрадчиво произнес саблезубый представитель копытных и, пару мгновений понаблюдав за ужасающимся собеседником, усмехнулся. – Да и вообще: приличные Невежды бы сперва поинтересовались «чего делает над нашей головой перевернутый город»?

— Ага…-протянул поуспокоившийся юноша. – И чего же?

— Воплощает безумнейшие из мечтаний, преломляя в себе свет тысяч мыслей и идей, порой приводя к великим свершениям, но чаще превращая их в уродливую пародию на самих себя. Живет, вечно впитывая в себя чужие взгляды и философии, ломая их носителей, однако и сам постоянно прогибаясь под нашедших силы отказать ему в подчинении. В общем, существует, — он вдруг с чего-то погрустнел и развернулся. – То есть занимается тем, в чем моей семье в ближайшее же время попытаются отказать.

— А почему? – пошел следом снова выпавший в осадок ученик.

— Я оказался недостаточно эффективен, – зубной скрип. – Сменим тему. Причем у меня ныне нет желания объяснять тебе основы мирозданья или вообще болтать сколь-либо долго. Рекомендую спросить главное.

Сия весть оказалась весьма печальна для бывшего школяра, чье сознание чуть ли не лопалось от великого множества вопросов касательно всего на свете. Последовавшая же за тем оценка приоритетов в будущем наверняка займет почетное звание одного из самых мучительных выборов в его жизни.

Ладно: начать пожалуй стоит всё же с главного — да и рыцарские традиции требуют того же. Впрочем, прямой подход таки вряд ли себя оправдает.

— Вы не один такой? – по привычке натужно пытаясь изобразить небрежность, поинтересовался потенциальный дворянин.

— Спорный вопрос, — вновь усмехнулся собеседник, уверенно прорезая собой слегка поредевшее уличное движение. – Скажем так: большинство «таких как я» всегда считали идущее перед тобой существо чем-то смешным и убогим – пока до них не доходило, что меня куда разумнее бояться. А кто оказывался недостаточно понятлив зачастую уже не нуждался в осознании чего-либо.

— Ага…- вот тебе и зашел издалека. Ни ответ, ни особенно тон, коим его произнесли, не вызывали ни грамма оптимизма или уверенности в светлом будущем. Вроде бы рациональнее промолчать…но жажда знаний всё же сильнее. Как всегда. – Так что же вы такое?

Нехороший смешок:

— Я – ужас, летящий на крыльях ночи. Карающее копыто просроченной торговой задолженности, кошмар бездомных детей, сгоревшая в справедливости душа, превратившаяся в пламя ненависти ко всему живому…- внимательно слушавший оруженосец вдруг заметил, как чернота под жеребцом внезапно вытянулась и постаралась затопить пространство между домами, с каждым новым эпитетом откусывая у жиденького света новый кусочек.

И с совсем нехорошим видом окружила его собственную тень

— Ээээ, — попытался человек отвлечь увлекшегося спасителя максимально вежливым прикосновением к крупу. – Простите: это, разумеется, безумно интересно, но всё же позвольте спросить прямо: как ваше…

— По-моему, мы уже рассмотрели тему имен, Бестолочь, — повернулся к нему конь. – Или кое-кто успел о том позабыть?

— Нет-нет, что вы? – облегченно выдохнул бывший школяр, глядя как мрак съеживается обратно. – Просто…надо же мне как-то вас называть? Не говорящая же лошадь?

Да, юмор явно оказался не к месту – от этого пронизывающего взгляда разноцветных глаз хочется превратиться в маленькую улиточку и заползти куда-нибудь под камень.

— Действительно, подобный идентификатор определенно не способствует долгой жизни пользователя, — продолжил буравить его собеседник. – Впрочем, чего уж там – зови меня Понт. Мистер Понт.

— А меня…

— Биологический вид – пони, — с нажимом продолжил представившийся и снова усмехнулся. – По большей части. Теоретически во всяком случае. «Земной», хотя вряд ли данный классификационный признак что-то скажет лысому медведю-дистрофику. Еще вопросы?

Хоть залейся. Однако сперва следует уточнить:

— Вы правда ночной кошмар? Ну и всё остальное?

— Честно? – поднялась правая бровь. – В данный момент — нет. Ныне меня проще всего определить в виде «стоящий в очереди на отправление в Стикс». Кстати, твое спасение поспособствовало провалу последней надежды на безболезненный выход из нее.

— Извини…

— Ни к чему, – отмашка копытом, — твои слова не вернут мне потраченного. Но не волнуйся: я постараюсь предоставить все возможности для отработки вложенных в тебя средств.

Очень нехорошая улыбка, напрочь отбившая желание задавать вопросы. Ненадолго правда. Увы, абсолютное большинство объяснений получились совершенно непонятными и лишь породили новые загадки, а вскоре собеседнику окончательно надоело отвечать и он попросил дать «бедному-несчастному серийному убийце» отдохнуть и просто насладиться тишиной – то есть гамом и не думающей затихать, несмотря на сгущающиеся сумерки, уличной жизни.

Увы, оруженосец не смог извлечь из сих минут фальшивой тишины ничего полезного – из-за бурчания желудка и нытья ран банальноне удалось расслышать ворочанья извилин. Картины же вокруг как-то смазались и превратились в одну здоровенную миску коричнево-желтой каши…

— Вот мы и дома, — с не самыми радостными нотками в голосе заявил впередиидущий конь, останавливаясь перед воротами одного из немногих приличных местных зданий. – Постарайся не быть собой, договорились? Не хватало еще, чтобы ты и в «моем» особнячке чего-нибудь напортил.

«Ангел смерти», как успело окрестить сие странное создание его богатое воображение, совсем по-человечески грустно вздохнул и еще сильнее сгорбился под тяжестью невидимого груза. Более того – самоотверженно полезший за «Бестолочью» в то ужасное место и без малейшего признака страха вгрызшийся в глотку дракона непарнокопытный явственно замешкался перед открытием обвитой какими-то на редкость угрожающими лезвиеобразными растениями решетку.

Впрочем, расшевелившим-таки мозг размышлениям над неожиданным поведением спасителя пришлось подождать – потому как перед человеком появилась более требовательная к вниманию загадка в виде выстроившихся при их приближении по обеим сторонам от садовой дорожки стражей, носивших отличные (и неожиданно чистые) стеганки поверх толстых кольчуг, шлемы-шишаки, вычурные алебарды – всё в пределах относительной нормы. Чуть светящаяся затейливая резьба на оружии не в счет — может просто фосфором натерли, как ему дома фокусы показывали. С видовой принадлежностью тоже полный порядок – очевидные люди без всяких выкрутасов, ну кроме не совсем нормального цвета.

Вот только одинаковые. Восемь абсолютно однотипных фигур, не являвшихся даже зеркальными отражениями – все держали древко в правой руке и двигались вполне самостоятельно друг от друга. Ну, то есть, не то чтобы как-то бегали или чесались – такая выправка небось только у гвардейцев и имеется – но вот лицевая мимика у них определенно не зависит от шевеления ноздрями и моргания соседей.

— Не надо полного доклада, — остановил начавшего речь крайнего конь. – Кратко: серьезные происшествия имелись?

— Никак нет! – рука ударила в шлем.

— Отлично – этот со мной. Готовность боевая, штатная. Все по местам. Ясен…

— Хрен! – дружный глухой удар в грудь и взметнувшиеся под углом к горизонту вытянутые левые руки, после которого солдаты организованно разбежались, почти музыкально позвякивая обмундированием.

– Повезло мне с ними, — с ноткой удовлетворенности заметил хозяин поместья. — Жаль портал больше не открывался…не забудь про коврик.

Зачарованно следивший за охранниками юнец сморгнул и непонимающе уставился на жеребца. Тот закатил глаза и еще раз, показательно, вытер копыта о лежащую на пороге толстую тряпицу. А затем пригляделся к нему повнимательнее и усмехнулся:

— Впрочем, о чем это я? Как-никак, моего гостя надо целиком стирать. Хотя всё равно лучше воспользуйся – лишним не будет.

Оруженосец послушно повторил продемонстрированное действо, про себя обратив внимание на почти полную дезинтеграцию обувки в сегодняшних перипетиях, и вошел в дом.

Стоило переступить порог, как на лицо будто бы налетела некая плотная незримая паутина, однако потянувшаяся снять ее рука не нащупала ничего необычного. Впрочем, странность тут же выпала из головы, сменившись другой – а именно чудесным, непередаваемо прекрасным ароматом сирени, оглушившим человека не хуже мешка с песком и на какое-то время выведшим его за границы сего мира…

Когда же ученик очнулся, перед глазами обнаружился чистый, украшенный коврами и изящной мебелью холл с выложенным мозаичными плитками полом и стенами чуть розоватого мрамора. Он с непонятными предчувствиями обернулся назад – на слабо различимый в сгустившихся сумерках крошечный дворик с садом. Вдохнул полной грудью.

На сей раз запах показался уже не таким великолепным, но всё равно весьма приятным.

Видно нос отказал разуму в новой информации еще в том доме с крупом и лишь сейчас изволил вновь включиться. Помятуя о разбросанных повсюду грудах мусора и отвратно выглядящих жителях, человек мысленно похвалил обонятельный орган за смышлёность.

— Чего ждешь-то? – окликнул его стоявший у дальней лестницы конь, отвлекшись от разговора с некой облаченной с макушки до пят в серый балахон фигурой. – Иди сюда.

Он поспешно выполнил приказ, по накрепко въевшейся привычке стараясь ступать на красные и черные ромбы по очереди.

— В общем, сие есть твой господин на ближайшие сутки, — показало копыто на чуть двинувшего головой скрытного индивида. – Слушайся ее во всем и не создавай проблем окружающим. Мне же надо посвятить всё свое время изысканию новых путей для разрешения нынешнего неприглядного положения.

И не дожидаясь отзыва, жеребец устремился по ступенькам вверх.

— Прошу за мной, — отвлек оруженосца от колебаний касательно нахлынувшего желания пойти за единственным проводником по жуткому городу приглушенный голос. – Мистер Понт приказал предоставить вам ванную и перемену одежды, а также провести стандартное тестирование для определения будущей профессиональной принадлежности.

— Какой «профессиональной принадлежности»? – послушно пошел за таинственным командиром парень. – Я куда-то устраиваюсь?

— Да, — лаконично отозвался провожатый, не оборачиваясь.

-
Совсем другое, холодное, темное и дышащее угрозой помещение – типичное описание для почти любого места в Улье. Впрочем, данный образец особенно зловещ. В прямом смысле нечеловечески.

Единственное освещение — узкая алая линия на высоте нескольких метров, света от которой едва хватает, чтобы разглядеть с дрожью и трепетом рассказывающий о своем провале сгусток черноты внизу:

-…сделка состоялась не по моей вине, — голос дышит страхом. – Никто не мог предположить, что его подстерегут по пути…

— Молчать! – возгремел потерявший терпение владыка сего пространства. – Ты и без того уже потратил достаточно времени на болтовню о вашей никчемной возне – и это когда я всё еще в заточении! Лишь один вопрос важен: пора ли мне искать нового слугу?

— Нет, нет! — замахал конечностями докладчик. – Я справлюсь, найду…- несколько минут молчания. – О великий государь, ваш смиренный служитель изыщет иные пути. Цель будет достигнута.

— Убирайся…

-
-…важнейшие аспекты бытия.

Пауза, заставившая юношу моргнуть и наконец отвлечься от своих попыток рассмотреть периодически мелькающие из-под свисающих рукавов балахона изящные кисти рук – по неизвестной причине, сие занятие привлекало его куда больше, нежели лекция перед тестированием. Причем данному обстоятельству не могла помочь даже обнаружившаяся после нескольких минут монолога мелодичность плохо слышимого из-за надвинутого капюшона голоса.

— Да-да? – отозвался отмытый в шикарной ванне и одетый в добротное мещанское платье оруженосец.

Экзаменатор видимо закатила глаза – наверняка тоже очень красивые:

— Итак, как я уже говорила, тест содержит целый ряд сложнейших, определяющих суть существования вопросов мироздания. Сосредоточьтесь.

Парень проникся серьезностью голоса и уставился на положенную перед ним кипу документов. Буквы на ней действительно «приспособились» к его языковым познаниям, как бы странно оно ни звучало. Ну или не совсем:

— Позвольте уточнить? – по привычке поднялась рука. – Один из «определяющих суть существования вопросов мироздания» — это «какая корова дешевле»?

— Вы прочли сие в задании? — краткий кивок. – Тогда да.

— С вариантами ответа: «куплена», «крадена», «зарежу» и…- он покраснел и вместо произнесения срамных слов вслух просто показал лист непонятно каким образом видящей через ткань собеседнице.

— Вы можете выбрать лишь один из них, — официальным тоном отозвалась та, видимо не поняв претензии. – И обязаны в течении двух часов ответить на все до единого. Желаю успехов.

Фигура, в которой ученику начинала чудиться изящность, неспешно развернулась и зашагала по коридору, легонько стукая и едва слышно звякая при каждом шаге.

Так и не получивший внятного ответа парень задумался. Честно говоря, некогда ему уже задавали сию задачку – и выдали тумаков за выбор «неправильного» варианта. Но ведь логично же: за краденную корову ты не платишь ни гроша, а значит она по определению дешевле.

— Я тебя тут Закону Божию учу, а не хозяйствованию, остолоп, — пробормотал оруженосец вслух комментарий своего преподавателя, по привычке чуть изменив голос и добавив в тон побольше ворчливости.

Помнится, тогда он так и не согласился, хотя виду, разумеется, не подал…

С губ сорвался вздох, а затем воспоминания о золотом детстве оказались безжалостно запиханы туда, где им в данный момент и место – в самый дальний уголок разума.

Впрочем, будущему рыцарю и так и так логикой пользоваться не положено, а значит придётся выбирать «верный» ответ.

Второй лист содержал некое хитрющее и длиннющее математическое выражение с символами, кои не могли и в страшном сне присниться. Поломав над ребусом какое-то время голову, бывший школяр отважно поставил крестик напротив самого короткого и обнадеживающе выглядящего ответа – «42». Всё равно ведь не решить.

Третий же вопрос поставил человека в тупик, ибо звучал ни много, ни мало, а как «Смысл вашего существования?». Хотя это еще полбеды — предложенные варианты вводили в несравненно большее изумление: «воровать», «убивать», «насиловать домашнюю птицу».

Потыркавшись туда-сюда с четверть часа и чуть было не поддавшись позорному позыву сбегать за уточнениями к экзаменатору, парень всё же превозмог робость и мужественно выбрал четвертый: «розовый».

Давно уже назревавшее ощущение, будто с этим миром что-то не в порядке наконец достигло своего пика и следующая задачка – «Курица или яйцо?» с первой строчкой «смерть всему живому» — лишь подчеркнула вроде бы и так очевидный вывод.

А ведь листов еще так много…

Всем иррелевантно.

Еще один прекрасный день в центре вселенной.

www.youtube.com/watch?v=x6uIrQGUjO0

— Подъём! – громовым раскатом раздалось над самым ухом.

Наученное горьким опытом тело среагировало быстрее не успевшего проснуться разума, резко рванув вверх и на ходу цапая как обычно лежащие по бокам от «постели» вещи…которых там внезапно не оказалось. Таким образом, правая рука со всего маху врезалась в стену, а чуть опоздавшая левая провалилась в пустоту, увлекая за собой остальное тело.

В общем, осознал себя парень уже частично лежащим на полу, будучи замотанным в неизвестно откуда взявшееся пухлое одеяло и разноцветную простыню. Хорошо хоть головой о пусть и прикрытые пушистым ковриком, а всё же камни не треснулся – по дороге встретилось некое чуть менее твердое препятствие, видимо являвшееся сим с чего-то скрючившимся и сквозь зубы ругающимся воином в черной кожанке.

Какое-то время они просто глазели друг на друга, не спеша менять диспозицию, причем в направленном на бывшего школяра взгляде чувствовалась явное недовольство самим фактом его существованием. Жертва же постельных принадлежностей не спешила подниматься по одной банальной причине – никак не могла понять, в каком это месте она оказалась.

Наконец подниматель выпрямился, встряхнулся и кинул на пробужденного орлиный взор:

— Ну чего разлегся-то? Подъем!

Сие исполненное сакральнейшего для любого муштровщика смысла слово подействовало на будущего рыцаря отрезвляюще – то есть мигом отключило все посторонние измышления, сконцентрировав мозг на задаче. Быстро и по возможности аккуратно, дабы ничего не порвать, выпутавшись из тряпок оруженосец вскочил и стал лихорадочно искать свою одежду. Тут, увы, пришлось вновь подключать неположенный служивым мыслительный аппарат, потому как бессознательно обнаружить необходимые предметы в совершенно незнакомой комнатушке не представлялось возможным.

Парень потыркался туда-сюда, посмотрел в тумбочке, заглянул под вполне приличную широкую кровать, приподнял небольшой круглый коврик – безуспешно. На него уже начало накатывать отчаянье, как вдруг искомое обнаружилось на нем же – видимо до того устал накануне…

Веко задергалось от наконец получивших дозволение хлынуть в разум воспоминаний о прошедшем дне. Даже несмотря на их неожиданную туманность и расплывчатость, от увиденного и услышанного по телу пошла крупная дрожь, а только-только проснувшийся мозг, не справляясь с бурным потоком, попытался снова закрыть вентиль…

— Кожеголовый! – раздался исполненный досады и прочих подобных эмоций вскрик и легшая на плечо рука резко развернула его вокруг своей оси. – Такими темпами ты долго на нашей работе не проживешь!

Бывший школяр захлопал глазами, силясь рассмотреть сквозь заставшие весь мир картинки недалекого прошлого лицо собеседника.

Человек – выдохнул он минуту спустя – самый что ни на есть обычный представитель его вида, разве только чуть большей симпатичностью отличающийся от стандарта на человекообразие. Ну и кожа немного потемнее – может в предках мавры имеются…

— Где я? –сорвался с более не способных сдержаться губ главный вопрос, против воли исполненный прямо-таки детской доверчивости и мольбы.

Видимо собиравшийся отпустить в его сторону некую едкую ремарку стражник застыл, в течение нескольких минут удивленно вглядываясь в открытое и абсолютно ничего не скрывающее лицо оруженосца. А затем с тяжким вздохом ударил себя по лбу ладонью:

— Бестолочь, ой Бестолочь…- некий непонятный вследствие приглушенности набор фраз, завершившийся восстановлением глазного контакта. – Ну ладно, не мне же тебя подковывать придется. Пошли уже: Понт ждет.

От этого имени по телу прошла новая волна дрожи, а пальцы сами собой бросились оправлять измятое во сне платье.

— Правильная реакция, — с появившейся ноткой одобрения кивнул собеседник, за руку вытягивая его из комнатушки. – Но не в этот раз – ибо боссу его время куда дороже нашего внешнего вида. Да и вообще он как-то не шибко этим интересуется – лишь бы на выходе получилось прилично и всё закрыто, — продолжил воин уже в коридоре.

Ну, по крайней мере второе условие выполняется – слегка ободренный сим обстоятельством бывший школяр попытался забросать сопровождающего вопросами, однако тот лишь скрипнул зубами и не оборачиваясь заявил, что «Мимиром никоим образом не является и не собирается терзать свою неказенную психику общением с невеждами».

Потенциальный дворянин не сдержался и совершенно по-ребячески показал в меру узкой спине язык, сам впрочем тут же устыдившись сего никак не соответствующего искомому званию действа. По счастью никого другого дабы заметить его позор вокруг не наблюдалось – они шли по абсолютно пустым, будто бы вымершим коридорам и лестницам. Честно говоря, данное обстоятельство совсем скоро насторожило бывшего школяра: как-то подозрительно видеть такой роскошный и прекрасно убранный особняк настолько лишенный человеческого (или любого другого) присутствия – и это при всей той давке на улицах!

Хотя чего уж там – с горечью оборвал собственные размышления ученик – как будто он в праве делать выводы о нормальности или аномальности даже последней былинки в сем странном мире. Чуть поднявшееся было настроение снова упало куда-то в район «выть от отчаянья», а всё не занятое размышлениями о медленно, но верно натирающей мозоль новой обувке мозговое пространство занимал прописанный огромными буквами вопрос: «ЗА ЧТО?!»

В попытке отвлечься (а то недолго и самым недостойным образом разрыдаться от безнадежности), юноша начал рассматривать обстановку – те же стены чуть розоватого мрамора, периодически попадающиеся на пути одинаковые добротные ковры простых геометрических форм, гобелены на углах, ровные ряды дверей с вычурными ручками, выходящие на крошечный садик окна – в общем, ничего особо интересного. Во всяком случае, по сравнению с так и не объясненными чудесами. Быстро насытившись пейзажем, оруженосец переключил внимание на сопровождающего.

Ну, в целом первое впечатление подтвердилось – перед ним парень ненамного постарше его самого, невысокий, крепко сбитый и в отличие от оставшихся за стенами местных жителей явно не чурающийся гигиены. Кратко постриженные темно-каштановые волосы, слегка оттопыренные уши, чистая шея, добротная легкая кожанка с заклепками – всё внушает искреннее расположение, а два коротких меча в ножнах вызывают уважение к двурукому, заодно с любопытством по поводу наверняка неспроста по-хитрому вывернутых гард. Прицепленный же к поясу за наносник шлем объяснял первичное восприятие сего воина как стражника – такие же носили одинаковые охранники дома.

Больше сведений из вида сзади вычленить не удалось, а потому вдоволь налюбовавшись спутником, будущий рыцарь вернулся к наблюдению за интерьером. И почти сразу заметил нечто странное:

— А разве мы уже не проходили мимо этого гобелена? – на указанном полотне изображался хозяин дома верхом на змеевидном зеленом драконе, поражающий тонким копьем пасть извивающего на земле злобновыглядящего человека. Крутившиеся в голове обрывки мыслей по поводу подозрительно знакомого сюжета не успели сформироваться в полноценную идею из-за рыка сопровождающего:

— Знаю! – подниматель с перекошенным лицом обернулся к бывшему школяру. – Слепой думаешь? Я ж ни разу к его кабинету один не ходил, а тут еще и вся прислуга с домашними испарилась – пусто как в фальшивом склепе и спросить дорогу даже не у кого…

— А меня-то каким образом нашел? – брякнул мгновенно преисполнившийся к спутнику полным доверием и чувством общности ученик, стоило только услышать столь близкие ему нервные и неуверенные нотки.

— Ну так для казарм-то с периметром и нижними комнатами у меня карта есть, — из бокового кармана показался листок с аккуратно нарисованной схемой. – А дальше заходить обычно не заставляли…

Тут из-за стены раздалось какое-то очень нехорошее шипение, сопровождавшееся настойчивым стуком — и апологетика оборвалась на полуслове. Собеседник вдруг сжался, приложил палец к губам и показал рукой «за мной», после чего на цыпочках устремился дальше по коридору. Зайдя за угол он столь же резко выпрямился и, вняв горящей в глазах будущего рыцаря настойчивой просьбе, опустился до объяснений:

— Дочка босса, — никак не внушающий положительных ощущений шепот. – Значит не соврал восьмой, когда сказал будто они вчера поцапались до разбега и с утра она не смогла проникнуть в их часть. Вот и устроилась где попало – благо сейчас пустых комнат хоть залейся…кстати, – не дал ему задать рвущиеся на язык вопросы просветлевший ликом собеседник. – Значит мы близко — не станешь же ты, засыпая на ходу, переть в другой конец дома?

Сбитый на подлете парень на мгновение задумался и отрицательно покачал головой.

— Вот и я так думаю, — разулыбался охранник, стремительно разворачиваясь к лестнице.

Увы, мир в очередной раз оказался не так прост, как хотелось бы, а потому поиски потерянного кабинета несколько затянулись, в итоге потребовав тщательного планирования с разбиением исследуемой зоны на сектора и прочесыванием каждого из них по отдельности. Вскоре новый знакомый, представившийся как Ожд, без каких-либо просьб со стороны оруженосца стал нервно-обреченным тоном перечислять долженствующие обрушиться на него за «дикое опоздание» кары, начав с безобидных «лишение пайка и премии» и закончив малопонятными «знакомством с безлиственницей» и «накалыванием фиггина на шип острый», причем последнюю фразу он произнес уже совсем убитым голосом.

В общем, бедолага и сам оказался не рад, когда они в конце концов нашли-таки искомый Грааль и остановились перед неожиданно высокой и широкой дверью (на деле – настоящими двустворчатыми воротами, слегка дико выглядевшими внутри помещения) благородного багрового оттенка с ветвящимися по краю рунами.

Заминку вызвала попытка слегка запарившегося во время беготни поднимателя привести себя в порядок – видимо ранее сказанное им по поводу безразличия Понта к внешнему виду всё же не стоит воспринимать так уж безоговорочно. Ну или посыльный банально пытался хоть так сгладить впечатление наверняка очень недовольного и, судя по донесенной до ученика информации, скорого на расправу хозяина дома.

Второй вариант быстро получил подтверждение — вроде бы успевший проникнуться к нему ответной симпатией парень отказался отвечать на никак не желающие кончаться вопросы бывшего школяра с нескрываемой нервозностью и чуть ли не враждебностью. И даже приведя одежду с прической к идеальному состоянию еще минут пять собирался с силами, прежде чем чуть подрагивающей рукой таки дернуть за серебряную цепочку колокольчика.

Створки тут же разошлись, причем совершенно бесшумно. Брызнувший из помещения свет на миг ослепил не успевшего зажмуриться ученика.

— Наконец-то! Где вас носило о…-возмущенный возглас прервался на полуслове.

Последовавшая за тем немая пауза позволила человеку проморгаться и узреть просторную комнату, чуть ли не залу, великолепно убранную и будто бы заливаемую через огромные окна золотистым сиропом, на противоположном конце которой стоял широченный черный стол.

— Позвольте угадаю, — с иронией снова начал сидевший за ним конь. – Гражданин Нинасус снова изволил заблудиться.

— Так точно, ваша…- наверняка долженствующую стать оправданием тираду прервал взмах копытом:

— Да-да: это не твоя вина, бла-бла-бла, людей нет и тому подобное. Я в курсе, не утруждайся, — вздох, почти сразу сменившийся хмыканьем. – Так понимаю, сорок первый до сих пор отказывает тебе в индивидуальности?

— Эээээ…- с чего-то замялся подниматель.

— Не хочешь говорить плохо о начальнике – замечательное качество, — Понт перевел глаза на оруженосца. – Ладно, главное всё же дотащил, — на край стола легла испещренная неразличимыми от входа письменами бумага. – Отнеси командиру – и свободен. В пределах трудового распорядка, разумеется, — в голосе снова заискрилась добродушная издевка. — Смотри только не потеряйся на обратном пути – мне неоплаченные скелеты в шкафу не нужны.

— Ясен хрен! – уже виденный удар в грудь с поглядывающим вскидыванием – и цапнувший документ охранник спиной вперед вышел вон.

Двери столь же плавно затворились.

— Ну а теперь свежая головная боль, — услышал проводивший нового знакомого глазами бывший школяр. – Проходи, садись.

Он выполнил приказ, осторожно умостившись на указанном высоком стуле прямо перед столом и постарался смотреть исключительно на замолчавшего спасителя. Почти непосильная кстати задача – любопытство успело за время беседы хозяина с Ождом заметить немало интересующих объектов – заметно облегчилась неожиданно обнаруженным фактом инаковости вида благородного непарнокопытного.

Устрашающая стальная маска дракона исчезла, сменившись ярко разукрашенной карнавальной личиной, видимо долженствовавшей изображать злобно хмурящегося человека, однако на деле смотревшейся довольно забавно и никоим образом не угрожающе. Коричнево-фиолетовая куртка сменилась роскошной черно-зеленой мантией с пушистым рыжим подбоем, а подгорловой бочонок уступил место толстой золотой цепи с россыпью маленьких рубинов. Даже глаза, пусть и оставшись теми же жуткими вратами в иные миры, ныне смотрели на человека куда спокойнее и дружелюбнее, вызывая ассоциации с добродушной, но уставшей и строгой воспитательницей.

— Я проверил ваш тест, — наконец прервал конь молчание, кладя копыто на знакомую кипу бумаг у края стола. — И результаты, увы, далеки от идеальных…

Услышав о неудовлетворительной оценке, парень по привычке с досадой сжался и лишь после сего непроизвольного движения вспомнил, о ЧЕМ собственно идет речь. Вчерашняя фрустрация получившего какое-никакое, а всё же академическое образование бывшего школяра волной поднялась в груди:

— Простите великодушно, — не к добру этот вызов в голосе, ой не к добру. – Но данный экзамен вовсе не содержит в себе никаких «величайших тайн вселенной». Напротив – он чуть ли не полностью состоит из…

Будущему рыцарю всё же совладать с собой и не договорить. Впрочем, вряд ли оно что-то изменило – и так всё понятно.

— Благодарю за отзыв – нам очень важно ваше мнение, — ехидно кивнул кажется ничуть не оскорбившийся ангел смерти. – Откровенно говоря, данное отношение, очевидное кстати и по вашим ответам, является одной из главных причин моего недовольства. Невежда, мыслящий себя познавшим суть и понимающим больше клеточника – как же оно банально.

Ему с чего-то стало стыдно – видно уже выработалась стандартная реакция на разочарованный тон. Голова сама собой склонилась в покаянном жесте.

— В общем, Унифицированная Идентификационная Проверка на Совместимость и Прилежание в очередной раз наглядно продемонстрировала свою эффективность и обогатила нашу компанию немалым объемом информации о сидящей передо мной персоне, — с легким удивлением в голосе продолжил хозяин дома. – А именно на лицо практически полное отсутствие каких-либо навыков в требующихся на искомой вами работе областях – однако не в их определении главное назначение теста…- спаситель взял из кипы верхний лист и, повернув его заполненной стороной к человеку, неожиданно спросил. – Почему вы не ответили на данный вопрос?

— «Перед вами кого-то насилуют. Ваши действия?» — с обычно не позволяемым себе сарказмом прочитал заглавие вздрогнувший было оруженосец. – Позвольте, но я отчётливо вижу запись моей рукой чуть ниже печатного текста.

— Почему же вы не выбрали один из предложенных вариантов, – проигнорировал его тон жеребец. — Как то установлено правилами?

— «Присоединиться», «Сделать ставку», «Убить всё живое» и «Выяснить у прохожих в чем дело»? – с вновь проклевывающемся вчерашним возмущением уточнил бывший школяр и, получив в ответ кивок, лишь с трудом смог остаться вежливым и почтительным. – По очевидной причине: ни один из них не отображает мое видение правильного поведения в данной ситуации.

— Ага, — протянул собеседник с хитрой улыбкой. Минута поисков – и из середины пачки документов появился другой кусок бумаги. – А приносить в жертву стариков значит отображает?

— Ну…-покраснел бывший школяр. – Это более…разумно, нежели казнить младенцев и девушек – им же еще жить да жить. Хотя я конечно же против каких бы то ни…

— В данном и предыдущих случаях вы нашли в себе силы подчиниться правилам и выбрать хоть и не идеальный, но наиболее близкий из возможных ответ, — с еще более многозначительным оскалом прервал его Понт. – Однако уже в послеследующей ситуации сидящий предо мной предал сию замечательную добродетель, предпочтя «пойти своим путем», — пренебрежительное фырканье. – Тем самым, экзамен наглядно продемонстрировал отсутствие у соискателя стойкости в приверженности идеалам Порядка, чего бы не смогли дать традиционные методы определения принадлежности. Хотя и к хаотичности вы, к счастью для всех, не проявили сколь-либо значимого стремления – иначе мне вряд ли удалось найти для вас сколь-либо приличное место в нашей организации.

Довольный конь откинулся на спинку кресла, немного помолчал, видимо наслаждаясь чувствовавшимся во всей его позе чувством глубоко удовлетворения и продолжил:

— Кстати, по-моему правильным ответом на последний обсужденный вопрос стоит считать номер два: «уничтожить всех». Это так, к слову, — он резко выпрямился и достал из ящика стола нечто маленькое черное и плоское. – Вернемся же к тяжкому, но совершенно необходимому в сем мире делу идентификации. Конечно, мой тест уже в сущности представил полную картину вашего бытия, но формальности создаются…- жеребец вдруг осекся.

Проследив за не то испуганным, не то изумленным взглядом спасителя, юноша увидел, что пузырек на кончике антрацитовой пластинки горит ярко-зеленым цветом. Копыто резко поднялось – свечение тут же погасло – и медленно опустилось обратно – вновь воспламенив таинственное устройство.

— Ага…-протянул Понт спустя пару минут с каким-то совсем уж странным выражением и поднял загоревшиеся опасным энтузиазмом разноплановые глаза на ничего не понимающего собеседника. – Значит, передо мной всё же не банальный остолоп-прайм, а нечто более заслуживающее внимания.

Непарнокопытный вскочил (или скорей уж упал) с кресла и обойдя стол встал вплотную к бывшему школяру, неожиданно оказавшись чуть выше его – спасибо видимо специально на такой случай подобранными низкими стульями.

— Неужели ты такой же как я? — не предвещающая ничего хорошего зловещая улыбка и, что куда ужаснее, молчаливый намек на ожидание некой реакции со стороны задергавшегося гостя.

Парень тянул с ответом минут пять, всё это время обливаясь сперва иллюзорным, а затем и вполне реальным потом в попытке обнаружить таинственное сходство, перебрав в процессе поиска не один десяток различных аспектов бытия, вроде «мы оба живые» и «у нас по два глаза» ни один из которых не тянул на ответ, достойный многозначительного выражения маски спасителя. В итоге, понимая отсутствие пути к отступлению, он таки выжал из себя хоть чуточку смахивающий на нечто вразумительное отзыв:

— Одетый?

Копыто ударило в расписной лоб:

— Нет, говорящая лошадь, — саркастически отозвался конь еще секунд через тридцать, вернув конечность на пол и бросая на человека насмешливый взгляд. – Просто ты еще себя не познал…

Новая пауза.

— Ладно, скажу прямо: передо мной очевидный со всех сторон прайм, который определяется как планар и видимо им как минимум частично является, — очередной период молчания, за время которого в и без того наполненных разочарованием глазах жеребца отразилась вся бездна отчаянья пытавшегося проповедать Благую Весть тюленям Франциска Ассизского, вылившаяся затем в одно-единственное поразительно прочувствованное слово. – Бестолочь…- великолепный, достойной лучшей трагедии тяжкий стон разочарования. — Ты ведь ничегошеньки не понял, правильно?

Бывший школяр радостно закивал, чем вогнал собеседника в еще большее уныние.

— В таком случае запомни: есть планары и есть праймы, — после глубокого вдоха начал заново хозяин дома, возвращаясь к столу. — Я, а стал быть и ты, не относясь ни к одному из сих сообществ, вбираем в себя черты обоих, но при этом об образовании третьего речи в силу нашей малочисленности говорить пока не приходиться. Мы ошибка. Последствие потери Истока…однако и это тебе ним о чем не говорит не так ли? – неожиданно совсем не по-лошадиному зарычал ангел смерти.

— Эээээ, — заерзал на стуле потенциальный дворянин. – Ну а почему…то есть, вы уверены?

— Вполне, — бросил тот, рывком открывая самый нижний ящик у стоящего слева от окна секретера и доставая оттуда нечто ярко блестящее. – Однако эксперимент никогда не повредит. Встать.

Парень немедленно повиновался и даже не шевельнулся когда вновь подошедший вплотную конь стал с неразборчивым бухтением водить вокруг него упомянутым предметом, оказавшимся при ближайшим рассмотрении острым куском лезвия какого-то вероятно весьма внушительного меча, судя по цвету выкованного из чистейшего серебра.

— Вуаля, — произнес жеребец минуты три спустя, аккуратно положив осколок на стол и с частично вернувшимся хорошим настроением обернулся к собеседнику. – Как ощущения?

— Нормально, — неуверенно отозвался ожидавший чего-то большего юноша. – Разве только легкий зуд в ушах.

— Ну вот, — довольно развел копытами спаситель, вновь взгромождаясь на кресло. – А будь ты нормальным праймом твой труп к сему моменту уже небось начал бы коченеть.

— Труп? – вдоль хребта прошел холодок.

— Да ты садись, — дружелюбно призвал его хозяин дома. – Касательно же вероятной смерти – а как же иначе? Гиты ведь не зря свои мечи чаруют – будь у тебя Нить…- многозначительный «ПУФ!».

— То есть, вы чуть меня не убили? – вздрогнув от представшей перед глазами перспективы, возмущенно поинтересовался оруженосец.

— Расслабься – я же сказал, что практически не сомневаюсь в природе моего маленького человечка, — отмахнулся монстр с усмешкой. – К тому же разве это не высшее счастье – умереть во благо науки?

Лишь чудом удалось остановить пытавшуюся сорваться с языка гневную отповедь – ничего хорошего бы всё равно не вышло. К тому же существует вероятность шутки:

— И что же дальше?

— Ничего особенного, — пожал плечами явно одобривший совладание с собой хозяин. – Только не считай себя Избранным – особых преференций наше уникальное состояние не несет. Невозможность Призыва тебя каким-нибудь диким шаманом компенсируется полным отсутствием знаний о законах нынешнего места обитания. Отсутствие же связи с родным миром не только снижает возможность быть отслеженным или внезапно убитым заскучавшим Рассекателем, но и лишает лучшего из возможных ориентиров, не говоря уже о…- он запнулся, кинул на вновь погружающегося в такую знакомую пучину полнейшего непонимания ученика странный взгляд, всхрапнул и закончил. – В общем, всё не так уж и радужно. К тому же не стоит забывать о главном: с точки зрения большинства местных жителей ты – издевательство над важнейшим камешком из самого фундамента их существования, меньшинство же – те же гармонисты например – поспешат…

— Кто? – встрепенулся слушатель, опознав знакомое слово в неожиданном контексте.

— Бойцы Гармонии Изначальной, — отозвался лектор, усмехнувшись. – Банды доходяг не иначе как из бывших Гавнеров и Атаров, объявивших законы природы священными, а попытки их нарушить – преступлением, за кое нас и постигло Отсоединение. Вопреки ожиданиям, мысль о защите как бы основополагающих – следовательно, вроде бы в прямом смысле непреложных – принципов мироздания с оружием в копытах кажется им вовсе не смешной, но весьма здравой и даже единственно верной. Факт же периодического ускользания понятия этих самых «законов», как впрочем и самой «природы» их не смущает – молодежь банально оставляет размышления над сими высокими материями старикам и идет вершить Высшую Справедливость в силу собственных воззрений.

Краткий, исполненный злорадства смех.

— Вернее пытается. После того как жрецы наглядно продемонстрировали им, что снисходящие на хулиганящих в храме обалдуев молнии являются неизменной и регулярно повторяющейся частью местной экосистемы ребятишки наконец от них отвалили и переключились на менее зубастую добычу – всеразличных изобретателей и алхимиков, от коих получить по шее всё же проблематичной. Впрочем, при такой-то настойчивости не удивительно, что гармонисты периодически огребают и от них, — мечтательная улыбка. – Короче, узнав о нашей замечательной особенности, сии типчики как пить дать «приведут нас к порядку и гармонии» традиционным для их духовных предтеч путем – то бишь усекновением, — применяющийся везде, где есть шеи жест «перерезать глотку». – Вывод очевиден: тебе лучше лишний раз об увечье не распространяйся.

Очередная намекающая на ожидание ответа пауза.

— Эм, как скажите, — про себя пожал плечами будущий рыцарь, искренне обрадовавшийся столь простому и понятному итогу.

— Правильный настрой. Именно такой и должны иметь Невежды, если хотят выжить на этих непрощающих глупости хищных улицах, — с намечающейся благосклонностью кивнул собеседник. – В общем, поздравляю вас – в силу слабозависящих от меня причин вы ныне официально зачислены в стройные ряды нашей организации со статусом «помощник-неопределившийся» и временной работой в охране – мечом-то махать умеете, хотя конечно нужно еще немало изнурительных тренировок, — ощущение некой странной шутки для своих. На край стола лег лист с красочной печатью. — Передай бумагу главе гарнизона – уже поминавшемуся всуе сорок первому. Задачу его обнаружения считай обрядом посвящения. Свободен.

Успевший цапнуть документ оруженосец застыл, услышав последнее слово. В голове пронесся настоящий ураган из жаждущих быть заданными вопросов, на мгновение буквально ослепивший и оглушивший бывшего школяра, а в следующую секунду вставший перед внутренним взором непреодолимым и колоссальным осознанием – без ответов он отсюда не уйдет.

Но даже несмотря на грозную внутреннюю бурю, вот так взять и возразить буквально вчера зарезавшему двух бандитов, тролля, дракона и держащего всех вокруг в страхе коню почему-то оказалось совсем не просто. Неизвестно, сколько бы могла продолжаться его безмолвная концентрация, кабы минут через пятнадцать разобравшийся с прочими делами хозяин дома снова не обратил на него внимания.

— Я…я не могу…- начал затрясшийся парень в ответ на чуть раздраженное «чего сидишь? Иди давай». – Мне необходимо…

— Туалеты раскиданы по всему периметру – человечий где-нибудь да найдешь, — небрежно прервал его зверь, вставая из-за стола.

Идея о существовании (и возможном внешнем виде) комнат отдохновения для других видов окончательно смешала мысли в безобразную кучу. Казалось, всё потеряно и ноги уже подняли несчастного потенциального дворянина со стула, как из глубин превратившейся в нечто отвратительное дум вознеслась подобная спасающему грешников из ада ангелу кристально чистая решимость так никогда и не оставившего желания разобраться в мире школяра:

— Умоляю вас, объясните: что происходит!? – чуть ли не заорал юнец и затараторил, пытаясь обогнать собственный ужас. – Где мы? Кто вы? Чего это за место? Как я сюда попал…

Речь лилась и лилась, лавиной обрушиваясь на ошарашенного сим прорывом коня, а изо всех сил старающийся удержать пришедшее из ниоткуда мужество будущий дворянин выпускал наружу всё новые и новые вопросы, дойдя уже до сущей мелочи вроде встретившихся по дороге гобеленов и причин шипения его дочери. Где-то на пятой минуте началось набирающее обороты перефразирование и повторение.

Слушатель же быстро преодолел удивление и лишь смотрел на распаленного искателя знаний со скучающим видом, вскоре приобретя знакомое выражение мучающегося зубным зудом больного.

— Хватит, я понял, — копыто вскинулась как нельзя вовремя – оратор вот-вот бы выдохся. – Ты типичная Бестолочь…

— И хватит обзываться! – рявкнул парень, всё еще пребывая на волне куража. – У меня имя есть!

Следующая часть фразы застряла на полпути – мозг таки дернул за поводья. Губы сами собой сомкнулись, тело обмякло, а глаза опустились к полу. Как ни странно, единственную наблюдавшуюся внутри эмоцию лучше всего описывало слово «обреченность» причем в нейтральном виде – нечто вроде «сейчас рванет». Видно ужас поспешил покинуть по своей воле напоровшийся на рифы корабль одним из первых.

Прошло несколько минут, за которые, вопреки ожиданиям, никакого перегрызания глоток так и не произошло. Поверившие в лучшее чувства стали потихоньку возвращаться во главе со страхом. В итоге вновь задрожавший юнец поддался естественному порыву и залепетал извинения.

— Нарекаю тебя Бестолочью, — неожиданно торжественно раздалось спереди-снизу и на сгорбленные в недопоклоне плечи опустилось нечто холодное. – Носи же сие имя с честью…

Новоназванный поднял (невысоко) голову и бросил на коня обалделый взгляд.

-…и более не возникай – иначе низведу до цифрового определителя, — улыбнулся в ответ хозяин. – Иными словами, прощаю – и уничтожаю данный повод к конфликту, дабы впредь подобной ерунды не возникало.

Будущий рыцарь выпал в осадок:

— Но ведь только люди благородной крови могут…- язык в очередной раз пришлось прикусить. И опять поздно.

Разноплановые глаза резко сменили выражение с добродушно-озорного на угрожающее – чтобы через пару секунд закатится к потолку.

— Молодец – с самой первой минуты пытаешься соответствовать снизошедшему свыше званию. Так держать, — непонятно как удерживаемое на копыте (вопрос номер двадцать восемь) длинное кавалерийское копье, будто бы также вылитое из чистого серебра, вернулось в латную рукавицу в прямом смысле свинорылого и очень пузатого рыцарского доспеха. — Видимо сразу бросаться головой в прорубь – твой фирменный знак. Главное не сболтни чего такого при гитах или эльфах — минимум пожизненное игнорирование.

— Получить титул от дворянина Дивного народа – великая честь…- неуклюже попытался оправдаться бывший школяр.

— Ну вот и замечательно – персонажа дивней меня даже тут встретить не так-то просто. Что же до высокородности, — нечто между фырканьем, хмыканьем и зубным скрежетом. – То тут тоже полный порядок. Выше только боги и короли. Пока. Вали давай.

Не рискующий более испытывать судьбу юноша ринулся к выходу и схватился за резные ручки, рванув их с достойной разрывающего пасть льву Гераклу целеустремленностью. А они не поддались. Он начал дергать сильнее. Створки остались закрытыми. Оруженосец стал тянуть так сильно как только возможно…но результат остался тот же.

Человек боролся с дверью изо всех сил – и не мог одолеть ее. На лбу выступил пот, а сердце забилось подобно засунутой в ящик кошке. Страх, видимо стыдясь недавнего дезертирства, вовсю пахал, разрисовывая череп изнутри сотнями мук, кои намерен причинить ему передумавший хозяин дома. Дело дошло уже до кипящей смолы, как сзади внезапно раздался исполненный совершенно нелогичной смеси веселья и страданья вздох:

— Ладно, стой тут. Чую отпускать тебя до другой стороны дома при столь выдающихся данных будет чревато местечковым аналогом извержения вулкана, — конь отвернулся и постучал по опять таки серебряному (видимо любимый металл) кранчику – третьему из выстроившегося в ряд десятка под окном за хозяйским креслом. Несколько минут подождал. Ударил еще раз, сильнее. Снова пауза. Откинул крышечку и строгим голосом произнес прямо в отверстие. – Ужасное чудовище, неужели ты до сих пор…

Жеребец запнулся и, помолчав пару мгновений, почти неслышно чертыхнулся.

— Ладно, мое возлюбленное дитя в данный момент недоступно и наверняка зверски дуется, — со звоном захлопнул он переговорное устройство. – А значит проводить ликбез придётся таки самому толстому члену сей организации – не цифровым же данное дело поручать, — быстрый взгляд на висящие сбоку роскошные часы с выложенными полупрозрачными розовыми камешками стрелками. – И времени, как всегда, нет. Следовательно, обучаться придется на ходу.

Конь промаршировал к правой стене и распахнул стоящий там внушительных размеров сервант, явив миру лежащую аккуратными рядами замечательную коллекцию масок — наверное десятка четыре разнообразнейших покрытий для лица, изображающих кого угодно и из самых разных материалов от блестящего как солнце золота до будто бы поглощающего свет иссиня-черного обсидиана. Имелась даже широко улыбающаяся личина из перьев и подозрительно смахивающих на людские кости и кожу.

Жеребец споро снял с себя карнавального человека и поставил на вторую полку, взяв вместо него с первой весьма скромную на фоне остальных стальную имитацию лошадиной морды, коя тут же была надета на видимо вообще не снимаемую тонкую тряпицу, вероятно предназначенную отделять холодный жесткий металл от чувствительных кожи и шерсти. После чего тигриный хвост одним махом скрыл сокровища с глаз не успевшего сполна насладиться лицезрением всего этого великолепия бывшего школяра, захлопнув дверцу.

Следующим пунктом подготовки стало переодевание. Роскошная мантия в одну минуту слетела с коня, причем как-то без особого шевеления им копытами (под ней оказалось нечто вроде многокарманной пижамы) и сменилась снятым с вешалки широким коричневым плащом, небрежно наброшенным на спину и затем самостоятельно обившимся вокруг необъятного брюха, тем самым превратившись в куртку. Причем вид хозяина не оставлял сомнений в совершенной обыденности подобного поведения местных портняжьих изделий.

Впрочем и несмотря на всю…странность процесса смены платья, основное внимание оруженосца очень быстро переключилось на иной, еще более неожиданный объект – стойку для одежды, оказавшейся вовсе не конструкцией из палок, а самым настоящим человеком – в смысле розовая кожа, волосы, вытянутые вперед указательные пальцы и всё такое.

— Итак, перейдем к познанию Вселенной, — патетично провозгласил жеребец, не глядя повесив на неизвестного бедолагу домашнее платье и промаршировав вплотную к лупающему глазами будущему рыцарю. – Первая из великих тайн бытия: моя дверь открывается наружу, — пинок по без малейшего сопротивления распахнувшимся створкам. – Впрочем, ты ведь это уже видел – на вхо…я с кем разговариваю?

Последняя фраза сопроводилась болезненным поворотом головы, осуществленным тем же безмерно разросшимся задним придатком.

— Та-ам…- бывший школяр не смог в силу моральной и умственной перегруженности внятно описать причину своего состояния, вместо того затыкав в ее сторону пальцами.

— Тебя смущает мантия? – с явным неодобрением и чуть ли не брезгливостью уточнил посмотревший в указанном направлении жеребец. – Ты издева…

— Да нет же! – парень подскочил к «вешалке» и почти театральным жестом сорвал с нее зеленую тряпку, обнажив руки и закрытую чем-то подозрительно женским голову. Таинственная сбруя также полетела в сторону, как и оказавшаяся под ней необъятная рубашка. И наконец обнажилось лицо. – Вот!

Слава Богу, глаза оказались просто закрыты – за время освобождения сородича сознание успело нарисовать жуткую картинку из беззрачковых черных лужиц, ведущих прямиком в бездну – однако и без того вид вроде бы совершенно здорового, мягкого, теплого, но при этом абсолютно неподвижного человека таки поверг юношу в краткий шок.

— Кто это? – только и смог спросить потенциальный дворянин.

— Понятия не имею, — тем же недовольным тоном отозвался конь. – Мне, откровенно говоря, плевать…

— Что? – пораженно уставился на него парень.

— А чего? — показал тот острые зубы. – Стоит и стоит – уж лет восемь наверное. Ведет себя прилично, не шумит, глазищами не зыркает, тупых вопросов не задает…

— Он ведь живой! – палец уперся в закрытую бородой щеку, ощутимо подавшуюся под давлением.

— А ты значит предпочел бы видеть его мертвым? – вскинул бровь хозяин.

— Нет конечно же, — смешался и слегка опомнился гость. — Но что этот мужик здесь делает?

— Работает вешалкой, — пожал плечами монстр, будто сказав нечто само собой разумеющееся и поморщился. – Ну надо же как-то предоставить ему возможность отработать аренду помещения. Хотя на самом деле сперва-то собирался вынести, да всё не досуг – сам понимаешь: дела, война, укрепление вертикали и так далее. Устаешь сильно. Потом нормальная стойка сломалась о чью-то голову, ну вот по рассеянности и повесил пока рабочее на него, а там и в привычку вошло. Теперь данный берк по крайней мере не совсем бесполезен…- конь осекся и раздраженно встряхнул головой. – А какая тебе-то разница? Жалко дать человеку постоять?

Последний вопрос поставил вновь начавшего ощущать легкий дрейф крыши оруженосца в очередной тупик, значительно замедливший и так едва шевелящийся мыслительный процесс – он смог только отрицательно покачать головой:

— Ну вот и отлично, — хвост захлестнулся вокруг запястья и потащил бывшего школяра к выходу. – Честно: если мой маленький человечек намерен и далее интересоваться каждым нестандартным предметом интерьера, то мне легче будет сразу избавиться от него и пережить гнев своего пузатого надзирателя, нежели отвечать на все порожденные его кочерыжкой идиотские во…

— Но ведь это…персона, — вовремя вспомнились какие-то уж больно заостренные для людских черты лица. – Живая – неужели вам не интересно…

— Мне как-то совсем-совсем плевать, что за кататоник устроился работать статуей в моем кабинете – есть не просит и ладно, — отрезал Понт, таща спутника вниз по лестнице. – И хватит доставать меня всякими глупостями – вернемся к великим тайнам бытия.

К сожалению, продолжить процесс познания в тот момент не вышло — беседа прервалась поймавшим их на выходе из особняка высоким усатым солдатом с неким донесением. Хотя скорей уж офицером – поправил себя временно отстраненный от Понта человек, разглядев новоприбывшего – о наличии звания говорит прямо-таки сквозящая в нем подтянутость и вычурность, безукоризненно отполированные и сверкающие доспехи, а также тот пронзительный и тяжелый взгляд синих как море глаз, коий рано или поздно появляется у любого осознавшего свою ответственность за других человека.

Собственно разговора ученик не разобрал, будучи буквально сбит с ног волной смрада, обрушившейся на него стоило переступить порог. Тут есть всё: гнилая зелень, протухшее мясо, горелая плоть, экскременты, ядовитые соли, вонючие газы из подвалов старых замков, «шуточные» духи, мускус и вонь тысяч принципиально отрицающих мытье как таковое тел. Однако же и надо всем этим пугающим великолепием довлел еще один, в высшей степени странный аромат, который и описать-то с первого раза ему не удалось. Поднапрягшись, извилины в итоге выдали образ обмазанного земляничным вареньем плотоядного козла с ромашками вместо рогов.

Короче, уже одни только местные запахи способны свести с ума.

— Выдвигаемся, — шлепнул по руке тигриный хвост.

Будущий рыцарь вздрогнул и послушно поплелся за крупом, тихо радуясь прочистившемуся, а точнее буквально опустошенному назальной атакой разуму. Давненько он не чувствовал себя настолько легко – аж с позавчерашнего дня. Кажется. Можно оценить ситуацию в целом…а, чего там – всё плохо.

Гора вопросов растет и растет, насмехаясь над любыми попытками бывшего школяра ПОЗНАТЬ и вот-вот угрожая превратиться в нечто вовсе непреодолимое — скалу до неба из тех, что легче обойти и оставить позади, нежели пытаться одолеть…

Зубы скрипнули от охватившего мозг потока упрямства – почти единственной на пару с любопытством и мечтой настоящей причины, по которой нынешний искатель дворянства находил в себе сил грызть неподатливый грант науки. И ни о каком отступлении или сдаче не может быть и речи:

— Где я? Вы обещали рассказать, — прямо спросил будущий школяр, догнав шедшего впереди коня.

— Не в бровь, а в глаз, — на секунду замедлился тот. – Ты про смог и город над нами или вообще?

— И то и то, — отозвался вздрогнувший парень минуту спустя, категорически запретив себе даже думать о виде местного «неба» во избежание нового обвала сознания. – Но лучше сперва второе.

— Этого-то я и боялся, — усмехнулся жеребец и надолго замолчал. – Честно говоря, не уверен, откуда следует начать объяснение принципа работы Вселенной — как-никак сложная штукенция. Тебе знакомо понятие миров и их множества? То есть, что он не один?

Юноша отвлекся от наблюдения за будто бы растущей прямо на глазах остролистой лозы, обвивающей чуть ли не всю улицу, и тоже ворочал извилинами минут двадцать. Как ни странно, а на помощь пришла так тяжко и неохотно дававшаяся теология:

— Ну…да, — а теперь побольше апломба в голосе – может увидев начитанность спасенного ангел смерти сменит ему имя на нечто более благозвучное. — Существует как минимум четыре Космоса – грешная Земля, совершенный Рай, Геенна огненная и временное Чистилище, — вряд ли непарнокопытный заинтересован в их полных латинских названиях, да и ошибиться тут легче легкого.

— Отлично, — с четко слышимым удивлением в голосе отозвался собеседник, кидая в рот нечто красно-коричневое. – Между ними есть какая-либо связь?

Оруженосец обреченно кивнул, втянул полную грудь воздуха и вывалил на Понта все имеющиеся у него сведения – то есть только те позорящие любого студента Университета основы, что изволили каким-то чудесным образом остаться на стенках его черепа. Однако по мере развития монолога оказалось, что налипшего не так уж мало — видимо сам святой Исидор улыбался в тот момент предавшему его дело ради рыцарства бывшему школяру.

Хотя может и нет – вряд ли почтенный составитель «Этимологий» одобрил бы переход на презираемое всеми «народное знание» по исчерпании космологического раздела Закона Истины. Как ни странно, конь лишь еще больше обрадовался вестям об известных спутнику обиталищах сказочных и нечистых народов вроде Сида, страны джиннов, Сварт-альв-хейма, подхолмье фей, горах летучих змеев и десятке других выдуманных суеверными простолюдинами пространств, что годами собирал некогда любимый преподаватель «земель и племен».

— В общем, познания моего маленького человечка о структуре тутошнего мироздания всё же далеко не столь ограничены, сколь мне представлялось, — в конце концов резюмировал заметно повеселевший жеребец, всё так же мерно вышагивая посреди раздвигающегося перед ним пассажиропотока. – А потому вместо долгих предисловий перейду к твоему любимому методу – готовься к броску в прорубь, – многообещающая улыбка в который раз метаморфировавших зубов. – Итак, знай, о несмышлёное дитя: на самом деле в сем Универсуме Космосов значительно больше и их разнообразие не ограничивается лишь добро-переход-зло. Не вдаваясь в подробности, донесу суть: указанная тобой «грешная земля» – один из вариантов Прайма. Их много и они различны, однако все обладают рядом общих черт, первым и главным из которых является омерзительныйшее для любого местного жителя преобладание материального над духовным. Природа там диктует законы разуму и настолько косна, что даже изменяется только и исключительно по своим же правилам…

— То есть? – попытался хоть на сей раз не потерять нить разговора отдышавшийся потенциальный дворянин.

— Сколько не тужься и не старайся, а всё равно не сможешь трансформировать и малейшую былинку на «Первичном» одной лишь собственной добродетелью, — неприятная усмешка. – И самое ужасающее из злодейств оставит ваши небеса столь же пустыми и равнодушными, как и величайшее из геройств, пусть и зажегшее светом тысячи сердец. Эти «пространства» играют с вами заставляя думать, будто способны вашими усилиями стать лучше – однако и просветлённейший из мудрецов не принудит Прайм хотя бы поднять своё бренное тело, кроме как по его неписанному и неприложному соизволению, — исполненный превосходства взгляд. –На Внешних Планах всё иначе.

— Каких «внешних планах»? – не преминул воспользоваться паузой парень.

— Окружающих тебя, — он остановился и, без малейших усилий встав на задние копыта, обвел унылый вид вокруг них передними. – Вглядись повнимательнее, ибо некогда сидевшая в безвестном захолустье вселенной Бестолочь ныне стоит в сердце Колеса и лицезрит средоточие самой сути нашего мира, — брусчатка треснула под обрушившимися обратно ногами тяжеленого непарнокопытного.

— В смысле грязь, нищета и полное отсутствие какой-либо упорядоченности? – не удержался от ехидной ремарки уже чующий безнадежность попыток отвязаться от неприятного прозвища ученик.

— И это тоже, — без тени гнева хмыкнул отправившийся дальше жеребец. – Тем более поразительны для тебя будут красоты центральной части или района клерков. Как-никак, Истина многолика и познается в сравнении…однако же вернемся к тайнам бытия. Знай, — голос изменился как бы намекая на очередную шутку «для своих», — сейчас мой маленький человечек находится вне жестокого Прайма, безразличного Элемента, проходного двора Астрала, не предназначенного для жизни Эфира и являющейся лишь жалкой копией настоящей реальности Тени – в Космосе несравненно более прекрасном и состоящем не из чего иного, как идей, устремлений и веры…

Будущий рыцарь скептически оглядел окрестности – как-то уж больно контрастно выглядели окружающие их халупы и общая неустроенность по сравнению с выспренним тоном «экскурсовода». Тот по счастью не заметил данного движение, будучи слишком увлечен собственными мыслями.

— Иными словами, твои ноги нынче топчут мостовую Чужих Небес и Бездны – тех самых миров, что ваши святоши мечтают достичь праведной жизнью и которыми пугают бродящих по «Первичным» мирам грешников. Самая же прекрасная для тебя новость состоит в достижении их тобой во плоти, а значит и способности самому выбирать, куда отправляться не будучи вынужденным смиряться перед самодурством очередного возомнившего о себе не пойми чего божка – если конечно Знаешь собственные устремления, — пронзающий зелено-оранжевый взгляд. – Какой бы ты хотел себе рай?

Снова начавший безвольно погружаться в пучину непонимания (и ужаса – ибо тут дело откровенно пахнет ересью) парень вздрогнул и чуть дрожащим голосом выдал:

— А разве он не один?

— Отличный вопрос с престранным ответом: действительно один, — нехорошо улыбнулся конь. – Вот только для каждого свой. Кто-то видит совершенство в Битопии, другие жаждут Асгарда, третьи не видят смысла жить без Аркадии, а четвертые мнят Лимбо лучшем местом в Универсуме. Не исключено даже существование извращенцев почитающих обитание в Геенне за высшее благо. Прелесть в том, что Внешние Планы даруют тебе возможность не просто опробовать любой из них на себе, но и изменить их до полного соответствия твоему вкусу – если хватит сил. И Веры, — в обращенном к нему левом глазе сверкнуло нечто маниакальное, – ибо здесь Она искажает реальность, а не наоборот.

Жеребец резко остановился и развернулся к чуть не упавшему от неожиданности человеку, уперев копыто ему в грудь:

— Итак, запомни главное — саму суть места, в которое тебе посчастливилось попасть, — торжественно начал жеребец. – Мы более не рабы материи – ныне ее проклятые оковы сами лишь инструмент для наших идеалов. А потому каждый из нас несет ответственность за производимые разумом думы – ибо даже не собираясь высказываться или действовать, он меняет мир одним лишь их существованием, – острозубая усмешка и набравший еще больше многозначительности голос, — и поэтому несоответствие образа мыслей индивида принятому большинством мировоззрению зачастую несет неиллюзорные и очень неприятные последствия для первого, — демонстративный удар ногой в мостовую.

На переваривание «сути» понадобилось некоторое время, по истечению коего оруженосец задрожал, вспомнив сколь далеко порой заходили в своей непохожести на общепринятые его собственные воззрения и идеи.

— Да-да, — довольно кивнул оценивший реакцию Понт. – У нас тут полиция мысли – никак не пустая побасенка. Потому как философия здесь – отнюдь не пустые разглагольствования всяких не нашедших занятия получше бездельников, а вопрос жизни и смерти. Или, что куда страшнее, комфорта для общества, — голос опустился до шепота. — Следи за собой – ибо ныне под угрозой не только твоя и не одна лишь душа.

— А как они узнают, что я думаю иначе? – затронул самую животрепещую на данный момент тему ученик, усилием воли загнав новую тачку прочих непонятностей подальше.

— О, об этом не волнуйся – способов предостаточно, — небрежно отозвался возобновивший движение непарнокопытный. – От классического «по делам их узнаете их» до банальной магии. Впрочем, пока можешь не дрожать – ибо Сигил открыт для всех. А если кто вдруг обладаешь невероятной способностью изменить здешний баланс, то Леди удалит любого возмутителя спокойствия прежде осознания им собственного потенциала.

— Какая «Леди»? – осторожно обошел кучу мусора юноша.

— Всему свое время, — отмахнулся собеседник хвостом. – Сколь бы не была сия персона значительна и великолепна, а пока мы всё же обсуждаем более масштабные аспекты устройства вселенной. Познал ли ты суть?

Услышав знакомый призыв повторить пройденную тему, никак не хотящий принимать факт пути к рыцарству внутренний студент встрепенулся и властно подвинул все прочие размышления в сторону:

— Ну…мои идеалы оказывают непосредственное влияние на мир вокруг, — хорошая формула, хотя идея так и так выглядит бредовой. – А значит надо быть осторожным и следить за ними. Кстати, а как они это делают?

— Увидишь, — лаконично ответил конь. – В целом, неплохо. Для начала пойдет. А теперь грустная новость: сие чудесное место умирает.

Еще не ассоциирующий себя с местными (и надеющийся никогда не начать) ученик в очередной раз оглядел унылые окрестности и аккуратно заметил:

— Заметно – такие трущобы…

— Да не Улей, — резко прервал его погрустневший Понт. – Эта дыра никогда красотой не отличалась. Вообще весь мир. Точнее Внешние Планы…тьфу ты – вся Вселенная!

— Ага…-протянул не потянувший масштаба трагедии оруженосец.

— Именно так, — кивнул видно не заметивший легкого недоверия в его голосе конь. – Причем в отличие от сотен всеразличных пророчеств о кончине мироздания на сей раз весть подлинна – ибо все мы вместе и каждый в отдельности ощутили Отсоединение. Предвижу следующий вопрос, — саркастично остановил только успевшего сделать вдох парня лектор. – Однако на сей раз вряд ли смогу ответить в полной мере – это надо было пережить. Смогу разве только описать последствия, ибо они очевидны: Создатель покинул Творение.

На сей раз потенциальный дворянин таки проникся важностью сказанного – столь трагичен оказался голос ангела смерти:

— Неужели Бог Всемогущий оставил детей…

— Да нет же! – мгновенно раздражился проводник в неизведанное. — Силы на месте – куда эти паразиты от питающей их веры денутся? Я говорю о Сиятельном, Источнике, Первозданном или как там у вас называют то, из чего всё произошло и возникло. То самое непознаваемое, о котором так долго талдычили атары и из коего исходит всякий высший Порядок во всем его проявлении и полноте…- тяжелый вздох. – В общем, он, оно или они – не суть – отвергли нас. Не разрушили, не заморозили, не сожгли в неугасимом пламени – просто откинули, как ребенок бросает наскучившую ему игрушку ради новой. Мы оказались не нужны и судьба в их лице оставила сему Универсуму незавидную участь – угасание и забвение.

— И что же теперь? – потерянно поинтересовался человек, спустя какое-то время убедившись в отсутствии продолжения.

— А ничего, — неожиданно передернул конь плечами. – Спервоначала конечно имела место паника, разброд и шатание, однако затем народец таки осознал тот неоспоримый факт, что события столь глобального масштаба по большому счету ничего не меняют в жизни конкретного жалкого индивида. Или даже в бытии целых поколений таковых – процесс деградации способен растянуться на десятки тысяч лет и с точки зрения среднестатистического обывателя иррелевантно есть ли вообще какой-то космический Поток от Сиятельного в наш мир или нет. Жрецы, маги и Силы подтвердили. Якобы сам Ао по такому случаю вновь снизошел до подчиненных и успокоил их в стиле: «продолжайте вашу крысиную возню – к моменту проявления Отсоединения тела всех присутствующих давным-давно будут плавать в Астрале», — мерзкого вида смешок. – Интересно, кто же из них проговорился первым? Впрочем не суть.

— Значит, всё в порядке? – недоверчиво уточнил удивленный очередной резкой сменой настроя бывший школяр.

— В полнейшем – всем банально плевать на настолько удаленные от их сиюминутных интересов события, — с непонятной досадой голосе отозвался «экскурсовод». – Тем более наибольшие не исключают появления прочих путей подпитки нашей вселенной, возвращения Истока, а то и возможности выживания собственными силами – мол Первоначальный на самом деле не бросил нас, а закончил и отправился творить иное, предоставив возлюбленным – или просто случайным – творениям полную свободу, — презрительное хмыканье. — На деле всеразличных домыслов и идей полна корзина – вплоть до утверждения о банальном иссякании давшего нам бытие, — Понт замолчал и остановился, медленно затем подняв копыто и приложив его к груди. Пауза длилась несколько минут. Когда же спаситель продолжил от его тона по коже оруженосца прошел морозец. — Вот только я помню чувство, пронзившее меня в миг Оставления…снова…

Ангел замотал головой, видимо вытряхивая из нее неприятные воспоминания и заговорил почти нормально:

— Не важно. Ничего не изменить. Не нам во всяком случае. Пошли дальше – опаздывать нехорошо, — последние искорки сердечности вспыхнули и исчезли. Следующая фраза произнеслась привычным слегка издевающимся отстраненным тоном. – В общем, думаю ты вполне осознал: наши цепи-свободы остались по сути теми же, а «законы природы» и поныне соблюдаются свято. Хотя всё же не скажу, будто расставание с Создателем прошло совсем уж не заметно – и мы с тобой великолепнейшие тому доказательства.

— То есть? – жадно спросил зачарованный фактом потихоньку складывающейся картинки ученик.

— Я уже имел счастье объяснить тебе особенность нашей природы, — фыркнул конь. – Пока подобные ошибки исключительно редки – ты лишь третий представитель третьей породы о котором по понятной причинам специально интересующийся данной темой мистер Понт слышал. Впрочем, это не единственный тип новинок посетивших Внешние планы после Отпадения-от-Благодати. Остальные зачастую куда интереснее…но данный разговор для другого раза, — неожиданно прервался конь, а чересчур увлекшийся его речью парень внезапно поприветствовал лицом столб.

Вернее ствол. Дерева. Нечто вроде сосны – только ветви направлены вверх, а иглы куда толще и смахивают скорее на зеленые перья. Слегка обалдевший от столь внезапной встречи с представителем флоры посреди совершенно лишенного нормальной зелени (за исключением хилого садика у поместья) города оруженосец огляделся – и узрел целую рощицу в виде пары десятков различных растений, росших прямо из мостовой по обеим сторонам от высоких ворот более-менее приличного здания с габаритами и архитектурой портового склада.

Спутник не стал дожидаться тормозящего человека и к моменту просветления последнего уже стучал в скромную дверь справа от основного входа. Небольшая корявая дырочка для выглядывания, облупленная краска, щели, трещины и пятна – всё как всегда – но края красиво обвивал тонкий плющ с милыми белыми цветочками.

Видимо их тут и правда ждали: буквально через пару секунд раздался звук отодвигаемой щеколды и перед ними предстал низенький на редкость благообразный старец с объемистым брюхом, блестящей лысиной и всклокоченной седой бородой, в коих застрял целый пук веточек заодно с травой и крохотными комочками земли.

— До конца не верил, что ты таки явишься, — без лишних предисловий заявил незнакомец дружелюбным тоном, делая приглашающий взмах рукой. – Неужели всё и правда настолько плохо?

— Ой, не притворяйся, — четко идентифицирующем давнее не лишенное приятности и взаимного уважения знакомство голосом отозвался ангел, заходя внутрь. — Даже такой одержимый одной-единственной маниакальной идеей нытик не мог не слышать о моем весьма великом падении.

— Твоя правда, — пожал хозяин плечами. – Ну и поскольку великий и могучий Ох..в смысле, Понт и в обычное время не шибко любил терять время, говорю сразу: ждущий его товар там же – всё посажено, полито и удобрено в полном соответствии с известными мне пристрастиями. Если конечно не передумал, — с чего-то закончил он почти просяще.

— Нет, — как-то очень быстро ответил вдруг явственно вздрогнувший жеребец, в следующий миг уже с чуть извиняющимся видом улыбаясь во всю пасть. – Спасибо за понимание и подготовку. И твоему покорному слуге сейчас и правда несколько не до ностальгии. Не присмотришь пока за питомцем? – хвост указал на оруженосца.

— Ну, если он не буйный – то почему нет? – оценивающе глянул на него так же не пожелавший развивать тему старик.

— Не волнуйся: Бестолочь будет вести себя тихо, — ультимативным тоном заявил конь, бросив предупреждающий взгляд в ту же сторону. – И даже слишком доставать почтенного садовода вопросами не станет, вместо того прикинувшись приличной, а следовательно молчаливой тумбочкой.

И не дожидаясь отзыва, спаситель уверенно и с чего-то слегка деревянно зашагал в боковое помещение, через пару секунд скрывшись за розовой в клеточку занавеской. Оставшиеся наедине люди (во всяком случае, бывший школяр на то надеялся) переглянулись.

— Не бойся, не кусаюсь, — показал неполный комплект зубов хозяин дома. – Не хочешь травяного чая?

Находящийся в легкой прострации от странного поведения благодетеля потенциальный дворянин неуверенно замотал головой.

— Я всё-таки поставлю, — отошел он к заваленному горшками и плошками столу. – И садись, не стесняйся – как-никак Понт и в лучшие дни на енто дело часов по шесть тратил, а уж при заказанном-то нынче обилии вовсе небось до ночи работать будет.

Услышав цифру и осознав отсутствие в ближайшем времени новой информационной подпитки, напряженный как струна разум обмяк, позволив поступить аналогично и телу, тут же с облегченным вздохом опустившемуся на покрытую бурыми, зелеными и черными пятнами скамейку.

Последующие несколько минут ученик просто оглядывался, не в силах обработать местный вид одновременно с полученными в разговоре с непарнокопытным знания. По итогам краткой мысленной борьбы «диалог» о революционном строении и незавидном современном состоянии вселенной оказался задвинут в средней удаленности ящик, уступив место новым чудесам и странностям. Конкретно же факту нахождения себя на краю небольшой окруженной деревьями поляны.

Откровенно говоря, не будь здесь крыши – и парень бы вполне смог поверить в незаметный перенос себя неким покровительствующим будущему рыцарю добрым волшебником из зловонного города в некий благословенный сад фей. Под ногами тихо шуршала от сквозняка зеленая травка, над головой ей вторила листва, спина упиралась в шершавую кору, вызывающую ассоциации с дубом, а перед глазами расстилался уютный уголок живой природы во всей ее первозданной красоте и грации.

Хотя если повернуть голову направо станет видна уже упоминавшаяся занавеска, слева же работал за столиком хозяин, хлопоча вокруг подогревающегося на маленькой плите закопченного чайника.

— Скажите, — не смог сдержаться вечно голодный до тайн человек. – А что это такое? – обвел он рукой окружающее их великолепие.

— Всего-навсего еще одно доказательство сумасшествия сего несчастного города, – проследив за его движением, степенно отозвался старик. – Обеспечивающие всё на свете жизнью растения вынужденные искать прибежища в домах, дабы окончательно не пасть жертвой совершаемого снаружи безумства.

— Какого? – аккуратно уточнил бывший школяр, про себя гадая не является ли также считающий творящееся за дверью странным собеседник таким же пришельцем, что и сам оруженосец.

— Отвратительнейшего, – неожиданно пылко и сердечно отозвался тот, подходя ближе. – А именно полного и всестороннего неуважения к величайшим и щедрейшим обитателям любого мира. Например, служащий ныне тебе спинкой великолепный мэллуон я спас еще тоненькой веточкой от собиравшегося убить его дабуса, – хозяин погладил вымахавший до потолка «дуб», будто бы тот был крошечным щеночком, — одни только эти бессердечные ремонтники ежедневно уничтожают десятки не иначе как чудом нашедших в себе силы прорасти семян и ростков – и ради чего?

Юноша задергался под вопрошающем взгляд – ему-то откуда знать, зачем работают «дабусы»? Да и кто это вообще такие? В итоге удалось только проблеять нечто невразумительное, однако вошедшему в раж оратору того вполне хватило:

— Вот именно! – палец патетично вознесся к несуществующим небесам. – Какое право они имеют обменивать жизни без сомнения самых честных и благородных жителей Сигила на мнимый «комфорт», — будто о чем-то чрезвычайно мерзком, – этого шатающегося по улицам сброда, который сегодня есть, а завтра уже несется по частям в Морг? Разве возможно даже помыслить о том, чтобы выкорчевать десятки лет проживший в гармонии со всем миром куст для устроения на его законном месте очередной горы мертвого камня и дерева, по недосмотру именующегося «домом»?

— Нууууу…- «да». Однако не портить же еще даже не установившиеся отношения. – Нет, ни в коем случае.

— Истинно так! Как смеют эти неблагодарные, живущие за счет…– вознесшаяся на новую высоту пафосная речь оказалась прервана засвистевшим чайником. Оратор чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и с забавной поспешностью устремился к столу, вскоре вернувшись с двумя дымящимися чашками. – Прошу.

Бывший школяр с некоторой опаской принял сосуд с подозрительным бурым варевом и машинально сдвинулся на самый край скамейки стоило собеседнику сесть рядом.

— Прости, друг, если напугал, — с покаянными нотками в голосе произнес заметивший данное движение хозяин. – Я на самом деле совсем не такой страшный. Просто знал бы ты, до чего больно годами смотреть на страдающие, погибающие в грязи и заброшенности осколки красоты – и осознавать полнейшее безразличие к своим благодетелям вконец озверевших обитателей сего несчастного места, — старичок грустно вздохнул и сгорбился, окончательно став похожим на сварт-альвов с гравюр. Затем махнул рукой и продолжил дружелюбно. – Впрочем, вряд ли тебе охота внимать нытью сошедшего с ума от старости траволюба.

— Ну как же, — еще больше застыдился собственного поведения оруженосец. – Вас очень интересно слушать, господин…

Пауза.

— Здешние обитатели прозвали меня Плачущим-по-Деревьям, — понаблюдав какое-то время за его замешательством, с лукавой улыбкой отозвался маленький человечек. – И нечто подсказывает мне, что уважаемый собеседник является неместным – а потому суть моих жалоб не дойдет до него и при всем желании. Так оставим же их за бортом, — он отпил немного из кружки и спросил чуть насмешливым тоном. – А Бестолочь – имя или всё же звание?

— Второе, хотя с сегодняшнего дня судя по всему и первое, — в который раз скривился юноша. – На самом деле мое …- потенциальный дворянин вдруг вспомнил наставления Понта и прикусил язык.

Воспитание тут же восстало против совершенно невежливого прерывания разговора, особенно с настолько милым и гостеприимным хозяином дома, тут же помахав перед мысленным взоров аргументом «они явно закадычные друзья». Сопротивление сознания на сей раз оказалось чисто номинальным и продлилось жалкие мгновения – тем не менее достаточные, чтобы обзаведшийся бородой успел заметить замешательство и прореагировать:

— Вижу наш общий знакомый успел проинструктировать нового протеже по поводу «личных идентификаторов», — конец фразы произнесся с забавной мимикой и очевидным ехидством. – Ну, так-то правильно: нечего лишний раз трепаться о столь личном, тем более с первым попавшимся…

— Нет, ну что вы, — всполошился начавший откровенно краснеть парень. – Я вовсе…

— Пра-виль-но, — с нажимом в голосе по слогам повторил собеседник, вскидывая руку. – Конечно Ох…Понт в этом смысле перестраховщик каких поискать, однако в целом-то старый лошак прав: не стоит лишний раз искушать судьбу.

— Старый? – не удержавшись, вопросительно поднял бровь будущий рыцарь.

Пусть его не назовешь великим знатоком в деле оценки скакунов, однако уж данного-то загрызателя драконов назвать пожилым у него язык никак не повернется.

— Честно? Не знаю,- покачал головой хозяин и ненадолго замолчал. – Он тут давно, это точно – но не то, чтобы очень, — еще пара минут задумчивости и извиняющийся тон. — Впрочем, меня о таком спрашивать бесполезно – всё равно перед глазами одни только погибающие под очередной грубой подошвой ростки с редкими вкраплениями спасенных жизней. И сам давным-давно позабыл, сколько уже «плачу».

Странный ответ. А допытываться невежливо.

— Прости конечно, если вмешиваюсь не в свое дело, — после непроизвольной паузы снова начал разговор хозяин. – Но этому глупому бородачу стало уж слишком интересно: в чем твоя особенность? – «Бестолочь» устремил на него непонимающий взгляд. – Ну то есть, ты ведь с Понтом, правильно? И определенно новенький – значит он подобрал тебя совсем недавно – почему? Какая у тебя сила?

Едва ли не в сотый раз оказавшийся в тупике юноша опасливо сглотнул и попытался спрятать глаза — отвратная ситуация с прежними наставлениями повторилась почти полностью. Вот только на сей раз приказ куда жестче:

— Никакая. Вообще, — к тому же ведь вопрос о «силе», а не про природу. – Самый обыкновенный…прайм?

— Понимаю: опять мой новый знакомый поступает не по годам разумно, — с улыбкой поднял обе мозолистые руки ладонями к нему старичок. – Впрочем, на будущее таки рекомендую придумать отписку в стиле «воспламеняющий луч из глаз» или «пускаю Облако Смерти при несварении» — потому как сей коняка и в лучшие дни наш вид, мягко говоря, недолюбливал, а уж после…недавнего…- голос дрогнул, — небось вовсе теперь по-настоящему жаждет убить всех человеков. Ты должно быть действительно уникальный юноша, раз смог привлечь его в такое время.

— Какое? – поспешил отвлечь внимание от своей скромной персоны будущий рыцарь. – Что произошло?

— Даже этого не знаешь, — тихо и печально произнес хозяин, слезая со скамейки и отправляясь за новой порцией чая. – Честно говоря, не уверен, имею ли право рассказывать тебе о несообщенном непосредственным нанимателем…

— Мы банально не успели, — самым искренним голосом уверил его ученик. – Я тут всего-то второй день и только-только узнал про Колесо и меняющие всё вокруг идеалы.

— Ну надо же, — чуть повеселел собеседник. – Тогда радуйся вдвойне – кое-какие не последние в сих краях молодчики годами добивались вступления в ба…организацию нашего общего знакомого. Впрочем, сейчас конечно для подобного далеко не лучший момент, — снова завял Плачущий, наливая себе в чашку пахучую жидкость. – Ладно, долгих объяснений новичку в любом случае не понять, а потому донесу суть, — глубокий вдох, — его предали. Лишили всего, что он с таким трудом строил на протяжении долгих и мучительных лет и вот-вот собираются завершить дело, отобрав и жизнь. Причем это сделали не кто-нибудь, а те самые обмылки и кожеголовые, которых Понт сам когда-то в прямом смысле слова вытащил из грязи, отмыл, одел и дал шанс добиться чего-то большего, нежели становления очередной кучкой обгорелого мяса в Морге…

Старичок с печальным вздохом примостился на стуле перед печкой и махнул рукой:

— В общем, ему сложно не посочувствовать, — он вдруг кинул на оруженосца неожиданно ставший проницательным и колючим взгляд. – И сколь бы я не желал моему в сущности единственному сигильскому другу добра, а всё же позволь дать такой совет: если у тебя найдется хоть какой-то вариант, подразумевающий полный разрыв отношений с ним и бегство куда подальше – воспользуйся им. Потому как со дня на день эти подонки наконец окончательно разделят доставшееся им богатство и вновь обратят внимание на «папочку» — за лошаком начнет охотиться пол-Улья, заодно со специально нанятыми ассасинами, магами и Убийцами Бедолаг – куда ж нынче без этих уродов, — заметив промелькнувшее в глазах будущего рыцаря осуждение вследствие осознания им по крайней мере сути предложения, хозяин стыдливо потупил взор и пробормотал. – Тут ведь как: первый отправил в Стикс – значит самый крутой и остальные наследнички тебе в ноги должны кланяться. И даже если б они захотели, то просто не смогли бы оставить его в покое – слишком уж много всего завязано на Зубастой Тени. А ведь теперь еще и особняк этот вертлявый на месте одном стоит…

Прочувствованный тон и давняя, не раз спасавшая нынешнего потенциального дворянина осторожность заставила-таки юнца рассмотреть данное предложение со всей серьезностью. Впрочем, выбора у будущего рыцаря нет и так и так.

— Спасибо за заботу, — предельно честно отозвался он спустя некоторое время. – Вот только у меня не имеется никакого плана отступления. Я и нынешнего-то своего положения не знаю – куда уж тут бежать.

Не осмеливающийся поднять лица Плачущий попытался его переубедить в стиле «еще совсем молодой» и «новенького никто искать не станет», однако оруженосец проявил несвойственную ему твердость, в итоге удачно переведя тему на «дабусов».

— Ты наверняка их видел, — седобородый, чувствовалось, тоже рад сменить предмет разговора. – Длинный, рогатые, летают и заботятся о городе. Слуги Госпожи. Без них тут давно бы всё развалилось.

— А кто такая Госпожа? – дополнил ученик список вопросов парочкой новых.

— Госпожа Боли? Владычица Сигила? – неуверенно произнес разом как-то сжавшийся человечек и, не заметив на лице ученика понимания, сделал ладонью полукруг у сердца, прошептав затем. – Нельзя говорить о Ней. Знай только, что лишь Она управляет здесь всем – когда заметно, когда нет – и больше не упоминай сию тему.

— М-можно…- попытался уточнить по-настоящему проникшийся прямо-таки повеявшим от «траволюба» страхом бывший школяр, однако прижатый к губам палец и расширившиеся глаза явно показали полный отказ от данного направления.

Ладно – возьмем чего-нибудь попроще и побезопаснее:

— А зачем Понт пришел к вам?

— Он не сказал? — удивленно вскинул бровь облегченно выдохнувший Плачущий. – Видно банально забыл за «великими загадками вселенной», — короткий смешок. – Пойдем глянем – тайны в наших делах никакой нет, а Бес…новоприбывшему будет полезно.

Парень с готовностью встал (незаметно вылив нетронутую бурду за скамейку) и последовал за хозяином. Занавеской скрывала типичную, не считая мха под ногами и лиан наверху, небольшую оранжерею с рядами горшков, кадками, ведрами и прочим садовым инвентарем. За углом же…

— Ваааа, — вырвалось у человека при виде очередного чуда.

Посреди как две капли воды похожего на недавно оставленный зал просторного помещения располагался вознесшийся до самого потолка величественный стебель из множества стеблей. Десятки толстенных лиан или скорее нешироких, однако неожиданно пластичных и окутанных мягким голубоватым сиянием стволов с разбросанными по всему полу основаниями сплелись серединами и раскрылись вершинами в великолепную шуршащую листвой крону, образовав нечто вроде столь любимого всеми племенами и народами образа идеального «Древа дающего плод» или «держащего мир». Оно тихонько колыхалось, танцуя в такт едва слышной внеземной музыки, во всем подобной журчанию ручья и шелесту трав – кроме своей совершенной упорядоченности и стремления к чему-то большему, нежели просто жить.

Посреди же сего исполинского куста, весь обвитый травяными жгутами и по сути ставший частью прекрасного создания, стоял и тихо мычал чего-то одетый в куртку и маску конь. Веки его полуприкрыты будто в неге, а вся фигура излучает радость и удовольствие от создавшегося положения – и даже виднеющиеся кое-где порезы и наверняка не очень нежные «объятия» отдельных ветвей нисколько его не беспокоили.

— Надо же – уже так далеко зашел. Поразительно, — удивленно шепнул ему также наслаждающийся зрелищем спутник. – Такими темпами вот-вот последний акт сыграет.

И правда: начавшие набухать задолго до их прихода здоровенные семена у вершины растения совсем скоро достигли положенного им природой совершенства и стали одно за другим отрываться, черным градом западав вниз и едва не задев зрителей. Спустя еще какое-то время прежде спокойно колыхавшийся ствол вдруг резко втянул все отростки и лианы внутрь, скрыв Понта, явственно затем загудев. В глубине же, примерно на месте расположения жеребца, зажглись два очень знакомых огонька…

— В сторону! – бывшего школяра дернули назад.

Мелодия будто бы перегнулась через себя, обратившись в нечто на подобии первых камешков лавины и предвкушающего скрипа жаждущего упасть на случайного путника гнилого граба. Ставший исполинской дубиной представитель флоры внезапно с совершенно неподходящей ему скоростью размахнулся и понесся в дальний угол залы, под собственным весом и импульсом выдрав часть корней. Всё это время набиравшее силу мычание обратилось в рык и нижняя часть ствола зажила собственной жизнью, превратившись в жуткое подобие тут же захлеставших во все стороны щупалец…

Одни короткий и непонятный гавк. Новый замах и летящие во все стороны капли едкого сока, заставившие наблюдателей сбежать в коридор и яростно затереть щиплющиеся глаза.

Жуткий скрип, странный почти человеческий стон и звук приближающегося вихря.

Через пару минут пересиливший себя юноша поднял веки и вновь заглянул в комнату, увидев на месте великолепного древа лишь мешанину сухих, стремительно рассыпающихся лоз и лиан, как гигантским кулаком сдавливаемых черной тенью с центром в виде двух пылающих эллипсов – оранжевого и ярко-зеленого.

Несколько отрывистых приказов в пустоту – и поднявшийся из ниоткуда ветер швырнул в только очухавшихся зрителей облетающий с умирающего растения прах.

Когда же всё завершилось и настала тишина, на прочихавшихся и протерших лица людей смотрела знакомая, хоть и жутковато переливающаяся в непонятно откуда идущем тусклом освещении маска. Злобная радость, довольство, удовлетворение, наслаждение – и непонятная, почему-то кажущаяся совершенно чужой печаль и горе.

Впрочем, последнее вполне вероятно ему просто показалось – ибо в обращенных к ним словах слышалось лишь превосходство:

— Ну и как тебе?

— По крайней мере ты не за так отказался от кусочка своей сути, — неуверенно, но с четко прослеживаемым осуждением заметил старичок, качая головой. – Но неужели нельзя было сделать всё…мягче? Мы ведь оба знаем…

— Ты ничего не знаешь, плакальщик, который предпочел слезы и уверения действию и развитию, — презрительно прервал его монстр, обнимая неизвестно откуда взявшуюся гладкую амфору с него ростом, имевшую деревянный цвет и фактуру. – Посмотри, сколь многого возможно достичь, если не бояться пожертвовать малым ради великого, — копыто опустилось в широкую горловинк и вышло обратно будучи облеплено чем-то вроде драконьих соплей. – Целая бочка идеальной, насыщенной моей ненавистью и верой в воздаяние отравы. Ваза, до краев полная смертью для проклятых, не знающих благодарности людишек — и никому из них не спастись…

Короткий нездоровый смех – и зачерпнутая бурда полетела в их сторону. Будущий рыцарь поддался позорному порыву и отпрыгнул – а хозяин дома остался стоять и спокойно принял достигшую его пару капель на лицо. Недолетевшие же растеклись маленькими, на глазах разрастающимися дымящимися лужицами черноты, вокруг которых роскошный пушистый мох скукоживался и желтел.

Вопреки ожиданиям, Плачущего сия доля обошла стороной – тот лишь спокойно и даже с какой-то жалостью смахнул влагу с лица, заметив с раскаяньем в голосе:

— Зря я согласился. Ты не должен…

— Позволь мне самому судить о своих долгах – тем более помня об альтернативах, — неожиданно почти нормально отозвался Понт, со вздохом оседая у сосуда. – Так надо, старый друг. Просто надо – и всё. К тому же сам видишь, сколь ускоряется тронутый ею процесс, а результат вовсе обещает быть невероятно убойным. Эту партию сможем продать раза в два дороже любой предыдущей.

— А оно того стоит? – смиренно поинтересовался старик, подходя к нему вплотную и садясь рядом.

— Разумеется – да и терять ныне нечего, — почти весело отозвался конь и кивнул в сторону ученика. – Уведи его отсюда – мне нужна взвешенная, чистая и искренняя ненависть, а не буйные волны раздражения и обреченности. В конце концов, наши клиенты определенно не обрадуются, получив вместо яда депрессант…

Закусон.

О вкусах не спорят.

https://www.youtube.com/watch?v=fvUsgi3gxJU

— То есть Понт – обыкновенный бандит? – выразил наконец не могущую более прятаться за вежливостью мысль юноша, безобразно вытерев рот рукавом.

— Ты кушай-кушай, — пододвинул к нему тарелку с ягодами Плачущий. – Меньше глупостей говорить будешь.

— Но ведь сами же сказали…

— Вы, юноша, еще слишком мало понимаете в нашем мире, чтобы делать подобные заявления, — с внушительным видом поднял старик палец вверх. – И уж не в вашем положении, простите, Невежды, употреблять слово «обыкновенный». Тем более касательно не раз спасшего вам жизнь представителя понического племени, о котором и ненавидящие его всем сердцем отморозки зачастую отзываются с уважением – если в них осталась хоть кроха порядочности или ума.

— Тогда как же вы назовете че…ко…существо, — нашелся не желающий сдаваться оруженосец. – Занимающееся, по вами же данным сведениям, профессиональным изготовлением ядов на про…

— Не перевирай, — спокойным тоном прервал его хозяин. – Отлично же слышал, что он давным-давно этим не занимался – масштабы не те, да и выматывает оно страшно.

— Допустим, — наученная долгими и зачастую очень голодными переходами под водительством Его Милости рука попыталась сцапать со стола еще кусок чуть сладковатой булки, но обуздавший первый аппетит будущий рыцарь ныне более нуждался в ответах, нежели пище. – А как же организация разбойничьей шайки?

— В наших местах сие действо обычно именуется «сбором партии искателей приключений», — усмехнулся собеседник, без малейшего смущения засовывая себе в рот пушистый укроп. – И в нем нет ровным счетом ничего предосудительного – этим занимаются буквально все и причина того банальна: в одиночку на сих улицах просто не выжить.

— А как же вы? – вскинул бровь потенциальный дворянин.

— Отсутствие у меня принадлежности к какой-либо из тутошних группировок еще не означает, что так оно было всегда, — мозолистая рука ласково погладила служащий толстячку сиденьем выгнутый корень. – Да я кстати и сейчас не один.

— Ладно – а остальное? – не стал спорить парень, уже осознавший некое…совсем особое отношение нового знакомого к растениям. – То есть, грабежи, убийства, взятие в заложники домашних животных, фальшивомонетчество, осквернение захоронений и так далее?

— Та тропототака сама за нами увязался – и прикормленности со смирностью у нее на морде как-то не читалось, — ностальгически возразил старик, пододвигая выпечку к себе. – И вообще лучше считать тот эпизод всего-навсего услугой по тренировке в питомце дисциплины, а полученную за его возвращение сумму – оплатой сего действа. Касательно валюты же имела место добросовестная ошибка – откуда нам-то было знать, что эти зеленые дикари обмениваются только своими зубами?

Хозяин с непередаваемым выражением постучал по дырам в некогда видимо безупречном оскале.

— Да и вообще, ты так говоришь, будто во всем перечисленном есть нечто плохое, – будущий рыцарь поперхнулся. — А ведь это типичные и в общем-то порой чуть ли не обязательные занятия авантюристов, — слушатель устремил на лектора весьма многозначительный взгляд, получив в ответ исполненное непонимания сути претензии пожатие плечами. – В конце концов, надо же как-то возвращать выведенные из оборота финансовые активы, стимулировать рост экономики в сфере услуг и обеспечивать бесперебойность производственно-покупательского круговорота? Не говоря уже о необходимости контролировать рост популяции, поддерживать в обществе должные морально-этические ценности, преодолевать последствия правового и биологического нигилизма и всеми доступными средствами способствовать повышению уровня образования, дабы и последний из подзаборных человечьих отбросов знал разницу между обычной тягловой скотиной и земным пони.

Бывший школяр не донес булочку до цели, так и оставшись с открытым ртом глазеть на внезапно разразившегося совершенно непохожей на него речью собеседника.

— Наш общий знакомый столь пылко и часто разглагольствовал по данному поводу, что и старый древообниматель не смог не запомнить чуточку сих излияний, — со слегка извиняющимся видом мягко улыбнулся Плачущий. – Впрочем, меня никогда не оставляло ощущение, будто на самом деле он пытается убедить не нас, а себя – видимо даже несмотря на предыдущую деятельность, сему законопослушному до мозга костей лошаку тяжеловато…

— Какую «предыдущую деятельность»? – с чего-то кольнуло будущего рыцаря.

— Кстати, цели своей, несмотря на приложенное упорство и затраченные средства, обсуждаемый герой всё же не достиг – большинство местных до сих пор не усвоило разницы между «мистером Понтом» и «говорящей лошадью», — с явно натужной веселостью проигнорировал вопрос Плачущий. – Хотя конечно в лицо — вернее маску – его уже давным-давно так никто не решался называть.

Совсем уж неестественное хихиканье.

— Не могли бы соблаговолить просветить вашего покорного слушателя касательно былой занятости обсуждаемого господина? – аккуратно попытался снова почуявший нечто важное ученик.

— Оставим прошлое в прошлом, — отвел собеседник глаза. – Тем более тебе ведь не по вкусу и нынешняя «работа» нашего общего знакомого.

— А разве возможно одобрить производство ядов? – поинтересовался расстроенный отказом юнец, тут же попытавшись заесть почти детскую обиду оспариваемым печевом.

— Легко: отрава – лучший способ избавления от всеразличных паразитов, будь то могущие сожрать ребенка за пять минут черепокрысы или топчущие дающие им самый воздух ростки безголовые дикари, — хозяин хмыкнул и поднял на подавившегося от такой апологетики потенциального дворянина ироничный взгляд. – И прежде, чем осуждать скажи: дозволительно ли давать милостыню нищему, будучи убежденным в ее всенепременном пропитии — и тем самым лишь ухудшении условий жизни конкретного попрошайки?

— Нет, разумеется, — раздраженно выпалил потихоньку теряющий расположение к казалось бы милому бородачу оруженосец. – Но ка…

— А как же заявления по поводу милосердия и необходимости помогать нуждающимся? – плеснул старичок язвительностью. – Ведь ты не знаешь наверняка — может бедолага остро нуждался в спальном месте и из-за твоей «добродетельной жадности» остался в ту ночь без крова и замерз на смерть? Не на тебе ли его гибель?

— К чему это? – затряс головой осознавший, сколь глупо попался бывший школяр. – Мы ведь тут не про…

— Очевидно же: продавая кому-либо яд сей траволюб не знает, на какое предприятие его потратят. Например, покупку вполне могут использовать для охоты на демонов или еще кого опасного для всего мира вообще и хорошей его части в частности, — тем же менторским тоном отозвался лектор. – Тем самым Понт косвенно участвует в чьем-нибудь спасении и вообще делает сплошь добрые дела.

— Но он же сам сказал, что делает отраву для людей! – вскричал будущий рыцарь и, не сдержав возмущения дешевой казуистикой, продолжил. – И вы сами отлично понимаете, кто станет ее жертвой, но при этом увиливаете будто вор, застигнутый на краже из чашки для сбора пожертвований!

— Вай, как меня опустили-то, да еще и у всех на глазах-то, — показал собеседник ехидный оскал с провалами. – Переживу ли я подобное поношение? – он на пару минут задумался, приняв позу философа. – Понятия не имею. Но попробовать определенно стоит – хочется же еще посмотреть на этих очаровашек-Бестолочей…

Бывший школяр со стуком опустил чашку на стол и встал:

— Благодарю вас за пищу, — со всей накопленной за годы учебы холодностью поклонился гость хозяину и опустил руку за кошелем, дабы расплатиться и покинуть сей оказавшийся не столь уж и гостеприимным дом.

Вот только денег не нашлось. Да и карман оказался не в том месте – всё ж таки на нем сейчас чужая одежда.

— Молодой человек, простите уж меня – заболтался, — прервал вал крайне неприятных мыслей покаянный голос. – Такая уж наша стариковская доля – язык необуздываемый и невежливый, всяко по собственной воле пытающийся всем вокруг досадить да обидеть.

Снова вспыхнувший обидой будущий рыцарь поднял взгляд и увидел кристально честное лицо и в самом деле искренне извиняющегося Плачущего. И до того ему вдруг стало за себя стыдно…

— Впрочем, готовность осудить совершенно тебе непонятное действительно умиляет, — сверкнула искорка на краю ярко-зеленого, оттенка весенней травы, глаза.

Красный как маков свет парень сжал губы и постарался разобраться в своем отношении к ставшему чрезвычайно противоречивым образу разговорчивого толстячка. Ну а пока он думал, прагматичная часть мозга пнула рыцарскую и напомнила ей, что они вообще-то не дома и вести себя подобным образом не просто грубо, но и откровенно глупо.

— А ваши доводы так и не убедили меня в…нерациональности осуждения производства ядов и прочего, — тем не менее не сдержался потенциальный дворянин от язвительной ремарки, садясь обратно.

— Бывает, — пожал плечами хозяин. – В оправдание могу сказать лишь одно: мне и правда неизвестно, куда их пускают. И я в общем-то никогда и не интересовался – ответственность-то не моя, а самих клиентов. Твоему же покорному слуге поручена куда более важная миссия – сберечь последние остатки красоты в этом проклятым всей Мультивселенной месте, — он обвел поляну вокруг них рукой. – И ты сам наверняка понимаешь, сколь затратна сия задача и почему Плачущий-по-Деревьям вынужден заниматься созданием отравы.

Пауза.

— Вам действительно плевать на, вполне вероятно, гибнущих из-за вас людей? – спустя пару минут уточнил чувствующий немалое разочарование ученик. – Неужели нельзя сажать например лечебные травы?

— Ну как же, выращиваю, – махнул старик рукой куда-то вдаль и подмигнул. — Причем не только лечебные. Вот только и вся моя рассада за год не превышает стоимостью одной-единственной амфоры яда – ибо местным обитателям интересно отнятие жизни, а не ее удержание. С раскрашиванием чуть лучше, но тут природа не в силах бороться с алхимией и потому говорящий сие снова в пролете. С помощью же полученных с продажи сегодняшнего товара процентов мне удастся расплатиться с долгами и тем самым еще немного продлить существования окружающего нас кусочка жизнь посреди мертвого внутри и снаружи города.

— Значит деревья вам дороже сородичей, — сквозь зубы процедил повесивший голову будущий рыцарь.

— Разумеется, — неожиданно легко отозвался собеседник. – Хотя бы потому, что последние сами могут о себе позаботиться – в отличие от нуждающихся во мне беззащитных и бесхитростных растений, — снова период молчания, правда еще более насыщенный эмоциями. Вернее, всего одной...– Чу: неужто меня только что причли к злодеям?

Бывший школяр отвернулся, не удостоив последнюю ремарку ответом.

— С таким отношением Бестолочь долго не протянет, — серьезно раздалось сзади. – Веришь или нет, а твоему покорному слуге таки хотелось бы обратного. Поэтому позволь дать следующий совет: не отвергай, не разобравшись.

Когда же эта говорящая лошадь наконец закончит и уведет отсюда «питомца»?

— А если тебя так уж терзает вопрос цели для наших ядов, то рекомендую успокоиться, — снова появился в поле зрения вставший с места старик. – В абсолютном большинстве случаев ею будет злодей: либо нечестивый враг благородных героев, кои, мягко говоря, обычно не чураются нашими эффективнейшими и ни капли не демоническими составами, либо еще одна отнюдь не безгрешная жертва в никогда не кончающейся грызне банд.

— И один умерший по твоей вине хороший человек – уже трагедия, — упрямо отвел он лицо еще дальше.

— Ну вот, уже сузил границы недозволенных к погибели до только «хороших» людей – прогресс налицо и внушает надежду на скорую адаптацию к местным реалиям, — усмехнулся Плачущий, судя по звуку шагов вернувшийся к корню-скамейке. – И кстати: разве тот факт, что мечом величайшего из паладинов и спасителя целых королевств способен воспользоваться любой разбойник является достаточным поводом для запрета на его изготовление?

Оценив довод, да и вообще поразмыслив над ситуацией, былой студент попросил будущего рыцаря постоять пока в сторонке и со вздохом восстановил глазной контакт:

— Прошу простить меня за…недостойное поведение – я и правда…маловато пока понимаю в происходящем. Хотя это вовсе не значит, будто делать яды этично! – на всякий случай дополнительно обозначить позицию не помешает.

— Прощаю и принимаю к сведению, — кивнул траволюб и в качестве жеста примирения снова придвинул к нему посуду с остатками столь вовремя подвернувшегося обеда. – Думаю, пора нам закончить с данной темой – ведь минуты-то утекают и тебе столько всего еще следует узнать. Разве только в завершение добавлю: Понт, каким бы безжалостным и жестоким монстром он периодически не выглядел – лучшее из происходившего с нашим всеми богами забытым Ульем вероятно за всю его историю, — невеселое хмыканье. — Вернее, из могшего произойти – потому как эту птицу пристрелили на взлете.

— И чего же такого эпичного сей ангел смерти успел тут наворотить? – скептически вскинул брови человек. – Разумеется, кроме создания крупнейшей и страшнейшей – по вашим же словам – бандитской группировки?

— Например, годами вместе со мной озеленял сей мертвый кусок камня, — с вернувшейся ностальгией вздохнул старик. – Увы, из-за появления «организации» у него стало не хватать на помощь мне времени, а случившиеся затем прискорбные события вовсе отвадили порой зело эгоистичного лошака от первоначально столь радостно принятой идеи, — грустное покачивание головой. — Ныне некогда заметные любому плоды наших трудов истаяли, подобно снегу под палящим солнцем, — ставшие печальными глаза обвели рукотворную полянку вокруг них взглядом и вернулись обратно к слушателю. – Впрочем, еще не все – насаждения у «Спертого трупа» более-менее живы, да и в руинах, спасибо Шутнику, мои дорогие друзья чувствуют себя вполне вольготно.

— Ну вот, видите! – опустил мгновенно явившиеся из небытия непонятности ученик ради торжествующего замечания. – От его разбойничьей шайки один вред — так бы небось до сих пор возвращал в город красоту!

— Вряд ли – как минимум заботу об «ужасном чудовище» никто не отменял, — озорно усмехнулся хозяин. – Касательно же банды скажу, что она давным-давно перестала подходить под сие определение путем превращения в нечто куда более обширное, разностороннее и благостное. По сути наш общий знакомый за время недолгого правления принес Улью именно то, в чем сие несчастное место более всего нуждалось – капельку Порядка может и не в самом милосердном и аккуратном, но определенно весьма эффективном его виде. По-моему, они вот-вот превратились бы в местную полицию, с налогами и законодательством, кабы не…- Плачущий смолк, пару мгновений пожевал губу и наконец тяжело выдохнул. – Ну ты понял. И хватит об этом – задай какой-нибудь другой из несомненно великого сонма своих вопросов.

Ладно: гора пока действительно только увеличивалась и будет глупо продолжать переливать из пустого в порожнее, в кои-то веки встретившись с еще одним словоохотливым аборигеном. Бывший школяр машинально отпил из чашки остывшего солоноватого отвара и глубоко задумался над своей познавательной стратегией, в итоге составив какой-никакой, а план.

— Скажите: почему вы выразили сожаление по поводу соглашения на возобновление вроде бы нисколько вами не осуждаемого производства отравы? – не самая интересная или важная тема, тем не менее могущая стать хорошим мостиком к диалогу о более достойном.

— А тебе было бы приятно наблюдать, как единственный друг буквально выворачивает себя наизнанку? – с потемневшим лицом спросил хозяин дома и в сердцах воскликнул. – Да моя бы воля – и он на полет стрелы… а! – с явным огорчением махнул рукой старик. – Кого я обманываю? Старый лошак творит чего хочет, когда хочет и с кем хочет.

— Эмм…то есть? – перед глазами мелькнул возможный ответ в преломлении к последнему предложению. Парень вздрогнул и поспешил уточнить. – Ну, насчет выворачивания?

— Ты же слышал: «так надо», — то ли с брезгливостью, то ли с болью отозвался траволюб. – Под енто дело непарнокопытный упрямец готов хоть живьем с себя шкуру содрать, куда уж там…ай, — новая отмашка. – Прости. Сейчас успокоюсь и скажу толком.

Он прислонился к стволу, сделал глубокий вдох, закрыл глаза и, начав мычать себе под нос некую монотонную мелодию, забарабанил по столу пальцами — в общем, всем поведением и видом с каждой секундой вгонял школярское шило всё глубже. «Бестолочь» аж сидеть уже не мог от ожидания «великого», когда собеседник наконец возобновил беседу:

— Видишь ли, наш общий знакомый довольно далеко ушел от своей изначальной сути, в процессе приобретя немало такого, от чего многие бы бежали без оглядки. И сегодняшние дела наверняка неслабо подкосили построенную им для всего этой грязи мысленную клетку – во всяком случае, крепче она явно не стала…- непонятная, но весьма многозначительная жестикуляция. – Впрочем, о Зубастой Тени моему дорогому гостю так и так рано или поздно расскажет чуть ли не любой из товарищей-бандитов – мне во всяком случае известно не намного больше. А вот об утрате им понимания – а следовательно и принятия — основного законы природы тебе вряд ли кто сообщит…

— И каков же он? – жадно прервал не смогший сдержаться ученик, буквально носом чующий Истину где-то рядом.

— Смерть неизбежна – ибо чрез нее дается жизнь другим, — степенно отозвался вдруг весь приосанившийся толстячок и поднял одну руку вверх. – Растения взращиваются не бесконечной землей и лучами умирающего солнца, чтобы передать их травоядным животным, плоть которых в свою очередь будет усвоена хищниками, в будущем долженствовавшими стать питанием насекомым и грибам, кои затем напитают почву для возобновления цикла, — сделавшая круг вокруг его головы ладонь воссоединилась со своей товаркой, после чего обвела вид вокруг них. — И я осознаю: мои друзья, как бы дороги они ни были сему старому сердцу и сколь бы много добра и красоты не привнесли в мир собственным бытием, рано или поздно уйдут, даровав себя молодой поросли, — исполненной легкой, воздушной грусти вздох. — Плачущий-по-Деревьям готов к этому и печаль не омрачает его взор и не заставляет пытаться препятствовать порядку вещей.

Появившаяся почти извиняющаяся улыбка погасла:

— Понт же потерял данную Истину и тем отпал от Природы, хотя и мнит некоего пони ее настоящим приверженцем – не допускающим и мысли о причинении «зла» нашим зеленым благодетелям. И если меня вид погибающего под его сенью древа лишь опечалил своей скоротечностью и бескомпромиссностью, то для лошака он уподобился свежеванию собственного ребенка…и не качай головой, — неправильно истолковал последствия укуса какой-то мелкой твари (совсем как в настоящем лесу) носитель бороды. – Уж Плачущий-то его получше многих знает и смеет уверить: эта вечно замаскированная тягловая скотина на самом деле далеко не столь безжалостна и бессердечна, каковой хочет казаться. Да что там – глянь хоть на «ужасное чудовище» о котором столько лет заботится несмотря на…а! – новый взмах и вскочивший в возбуждении траволюб с кряхтением вернулся на корень, предавшись затем каким-то явно не самым веселым думам.

Поскольку продолжения так и не последовало, неудовлетворённый ответом ерзающий ученик счел себя в праве задать следующий вопрос:

— А почему же тогда мой господин позволил ему этим заняться? – как-то совсем уж невежливо. Надо как-нибудь смягчить – То есть, разве вы не способны растить…товар…самостоятельно?

— Нет, — неожиданно раздалось со стороны занавески и в поле зрения появился откинувший ее конь. – Мой уважаемый коллега не имеет возможность превращать дарующих жизнь представителей флоры в отраву. Ненависти не хватает – если она в нем вообще есть.

Слегка покачивающийся на каждом шаге ангел неспешно подошел к молчаливо смотрящему на него хозяину дома и положил копыто ему на плечо.

— Я кончил, — усталый оскал из трех десятков тупых зубов. – Зацени.

Огромное напоминающее антрацит зерно размером с ладонь перекочевало с копыта на руки старика. Тот повертел его перед глазами и с радостным удивлением присвистнул:

— С хрустальной лозы падают семена синего терна, — объект вернулся к первоначальному владельцу. — Любят же некоторые издеваться над природой.

— Ну не всем же из нас только плакаться, да хранить всякое старьё — кто-то должен стремиться к прогрессу, — снова усмехнулся Понт, с трудом усаживаясь справа от хозяина и опираясь спиной о мэллоун. – Кстати, заканчивай с самобичеванием: данный член высшей расы давно уже пересилил себя и ныне вполне в силах пустить под нож травинку-другую без особого ущерба для ментального состояния.

— Ну-ну, — вымученно улыбнулся бородатый, протягивая ему взятую со стола полупустую миску. – Может тогда салатика отведаешь?

— С момента нашей последней встречи прошло еще недостаточно времени для того, чтобы их зубастость успела позабыть милые привычки любимого напарника, — выдохнул жеребец, закрывая глаза. – Кстати, спасибо за кормление питомца – у меня как-то из головы вылетело, что эти паразиты еще и есть иногда хотят.

— Да, они такие, — подмигнул ему Плачущий. – Чуть отвлечешься и сразу пытаются помереть от голода или еще какой пакости – в общем, чего только не делают лишь бы не работать…а ты правда всё? Там ведь около…

— Не волнуйся – упомянутая ранее сделка и правда как минимум отчасти себя оправдала, хотя конечно выматывает эта дрянь страшно, — он вновь продемонстрировал зерно. – Ты не мог бы собрать мне с собой штук сорок таких семечек. Полузгать на досуге. В качестве транспорта используй Бестолочь – пусть хоть какую-то пользу приносит, — широкий зевок. – А я пока тут вздремну.

— Разумеется, — старик приложил обе ладони к стволу. – Позволь только организовать постельку.

Оруженосец заморгал, не в силах поверить в увиденное – здоровенная дубообразная громадина вдруг без малейшего скрипа или хруста изогнулась, превратившись в изящную «колыбельку». Приоткрывший на мгновение один глаз толстенный конь аккуратно скользнул в нее и, пробормотав нечто вроде «спасибо» (и, кажется, «показушник»), засопел.

Ради успокоения нервов (а также убеждения себя в реальности и хотя бы относительной нормальности происходящего) понаблюдав пару минут за столь поспешно ушедшим в мир грез непарнокопытным, парень перевел взгляд на хозяина. Тот приложил палец к губам и махнул рукой, призывая следовать за ним, после чего на цыпочках направился к занавеске. Оруженосец счел за лучшее подчиниться и последовать его примеру.

Коридор-оранжерея встретила их настоящим облаком измельченной до состояния праха древесины, мгновенно закупорившей осмелившимся вторгнуться в нее людям всё что только можно и ставшей для юноши настоящим испытанием воли – ведь чихать-то нельзя! Во всяком случае, настолько близко от никак не тянущего на невинную овечку уставшего загрызателя драконов. Причем вроде бы знавший его тысячу лет Плачущий явно разделял сие мнение, а потому они не сговариваясь набрали полную грудь колючего воздуха и с закрытыми глазами рванули прямо в тучу мельчайших опилок. Глупая мысль – мало ли, чего может попасться под ноги – однако вопреки ожиданиям никаких эксцессов не произошло: парочка человеков спокойно вынырнула с другой стороны и тут же начала яростно вычищать из себя чужеродные объекты.

По счастью благодаря высокому потолку и общей объемности помещения эта комната оказалась не столь враждебна к посетителям – кучи бурых отходов производства разбросаны по краям и кое-как запрессованы, а значит уже не столь расположены к распылению. В середине же на совершенно черном и очищенном от какой-либо жизни каменном полу стояли полдюжины одинаковых пузатых амфор из блестящей древесины приятного желтоватого оттенка.

Бывший школяр несколько минут колебался, помятую о сокрытой в них смерти, однако же природное любопытство в очередной раз взяло верх над чувством самосохранения и будто на колесиках потащило парня к чанам. Как ни странно, они все оказались закупорены плотно пригнанной крышкой, по каковой причине исследование ограничилось лишь сперва аккуратным, а затем и весьма нескромным ощупыванием – настолько нечеловечески гладкой и чуть ли не шелковистой оказалась округлая поверхность. И неожиданно теплой, в то время как пытавшееся предупредить касание воображение рисовало ее обжигающе-холодной…

— Отличные вазы – уже ради их одних стоило бы на Базар сходить, — раздалось сзади одобрительное замечание. – Всё-таки старый лошак даже занимаясь выворачиванием себя наизнанку делает это с душой и максимально возможной отдачей.

Старик подошел поближе и обхватил соседний кувшин, приложив к нему ухо и какое-то время вслушиваясь:

— Удивительно, насколько красива и приятна способна быть оболочка смерти, — мозолистая рука похлопала по крышке. – Однако мы сюда не с мебелью обниматься пришли – поможешь нарыть семечек нашей пташке?

Юноша с готовностью кивнул и, слегка неохотно оставив кувшин в покое, вместе с хозяином зарылся в рыжеватые сугробы, разумно начав искать в самом низу. Положительного результата удалось достичь почти сразу – пальцы нащупали нечто твердое и…поразительное. В голове сразу появилась ассоциация с холодной маленькой звездочкой или каменным ежиком.

Впечатление «ненормальности» усугубилось полным отсутствием на вытащенном объекте каких-либо игл или неровностей – сей отпрыск гигантского подсолнуха выглядел совершенно гладким, но при этом колол кожу подобно молодой малине. А стоило приглядеться к его иссиня-черной кожуре, как в голове начинал ощущаться некий шорох…

— Напоминаю, что нам надо хотя бы три дюжины собрать, а не стоять и рассматривать одно-единственное зерно вот уже десять минут, — вернул его к реальности веселый голос, сопроводившийся встряской за плечи. – Ау!

Вздрогнувший будущий рыцарь выронил странную штукенцию и обернулся. Судя по небольшой кучке семян у входа, старик явно времени не терял.

— Что это…такое? – потенциальный дворянин схватился за голову, пытаясь ухватить хотя бы хвостик казалось бы почти услышанных слов. – Откуда?

— Ах да, прости, забыл о твоем недавнем прибытии, — на лоб легла теплая ладонь, за несколько секунд будто бы всосавшая в себя сгустившуюся в разуме патоку. – Впрочем, и сам бы мог догадаться о необычности наших древесных детишек. Гляди.

Толстячок поднял его единственную находку и пару секунд сосредоточенно смотрел на нее, беззвучно шевеля губами. А затем бросил в угол – и на месте приземления вверх вдруг рванули льдисто-синего цвета тернии, в мгновение ока вымахав высотой с человека.

— Я же говорил – максимальная отдача, — усмехнулся Плачущий в ответ на ошарашенный взгляд. – Не бойся. Они без приказа не просыпаются, да и живут недолго бедняжки.

Оруженосец бросил скептический взгляд на успевший занять угол целиком и всё разрастающийся гигантский куст. Свежие колючие ветви буквально задушили своих предшественников и кое-где в глубине вроде бы уже виднелись первые жертвы давки. А еще ему вдруг с чего-то начало казаться, будто этот клубок концентрированной растительной злобы смотрит на него, как бы примеряясь…

Юноша замотал головой, выбрасывая скопившиеся в ней бредовые мысли и вернулся-таки к поиску объектов для лузганья. Увы, потерянные в трансе минуты сделали свое дело и потому несмотря на все усилия молодого человека, вроде бы долженствующего вовсе освободить представителя старшего поколения от работы, к моменту сбора искомой суммы на его счету было едва ли полтора десятка зерен, пяток из которых хозяин еще и отсеял как «недозревшие». Короче, стыд и позор.

— Если хочешь, можешь пока пообниматься со смертью, — заметил товарищ по битве за урожай, откидывая вроде бы ничем не отличающееся от прочих семя. – Только недолго – как бы мне ни хотелось дать лошаку поспать, а в нынешнем положении подобная трата времени вполне способна стать фатальной.

Ученик слегка покраснел, но таки воспользовался советом, проведя еще пару мгновений в тесном контакте с амфорами и размышляя над странным вывертом реальности, сделавшим дарующее жизнь колючим и холодным, а отнимающее ее – таким приятным и согревающем.

— Всё, пошли, — вручили будущему рыцарю тяжелый холщовый мешок. – И постарайся особо не разбрасывать пыль – наш общий знакомый еще и о прибыльности опилок позаботился. Давненько мне не попадалось такое отменное удобрение.

Парень привычно перебросил ношу на спину и без лишних слов последовал за разглядывающим лежащую на ладони кучку праха Плачущим. По счастью, на сей раз проблемы пересечения зловредного облака удалось избежать – спутник вновь продемонстрировал свои удивительные способности, подобно Моисею просто разведя «воды» по правую и левую стороны, а заодно стряхнув осевшее на потолочных балках. Спутнику оставалось лишь пройти по организованной уютной тропинке до самой занавески.

— Доесть остатки не желаешь? – шепотом поинтересовался, кивнув в сторону стола, старик.

Будущий рыцарь пощупал слегка округлившийся живот и отрицательно покачал головой – совсем уж объедаться вредно, да и не усвоиться. К тому же возникает уже потихоньку дающая о себе знать проблема туалетов…

— В таком случае нашу спящую красавицу пора будить, — исполненный искреннего сожаления вздох. – Подъем!

От этого умеренной силы крика спящий до того как убитый конь дернулся и в ту же секунду попытался выбраться из колыбельки, потешно суча ногами. К сожалению, встал он таки довольно быстро, с совершенно неожиданной для столь грузного тела ловкостью перевалившись через высоковатый бордюр – и тут же уставился на них своими жуткими глазищами.

— Собрал? – зевок. – Спасибо. Надеюсь, не много времени потратил?

— Не волнуйся – ни о каком твоем восстановлении за прошедшие жалкие полчаса не может быть и речи, — с грустной иронией отозвался старик, откидывая крышку стоящего у стены ларя. – Так понимаю, уговаривать тебя поесть бесперспективно?

— Правильно, — встряхнулся Понт. – За ядом сегодня-завтра придут подчиненные, деньги за остальное прибереги до востребования, с прежним паролем. На этом всё – и спаси…

— Стоп, — вскинул руку хозяин, с утроенной силой зарываясь в исследуемую емкость. – Минутку еще не сбегай, ладно? Хоть бы новостями поделился, честное слово.

— Об единственно важной ты и так в курсе, — саркастически всхрапнул не выглядящий особо отдохнувшим ангел. – Остальное ерунда.

— Хрен, надеюсь, всё еще ясен? И как страшилище? – не спешил отпускать его наполовину скрывшийся в подозрительно обширном сундуке Плачущий. – Небось уже жениха присматриваешь?

— Мне сейчас действительно не до матримониальных проблем, — возвел очи к потолку жеребец, но тем не менее ответил. – Всё с ней в порядке – и знакомый нам обоим нытик о том в курсе, ибо она навещала его не далее как полгода назад.

— Ну так, когда это было! – глухо отозвалось темное жерло видимо лишь замаскированной под домашнюю утварь пещеры. – А уж при такой наследственности-то…есть!

Измазанный чем-то черным и облепленный паутиной старик проворно вылез обратно, с торжествующим видом сжимая нечто обернутое в промасленную бумагу:

— На вот, передай ей гостинец – а то мало ли, чего еще до дня рождения произойдет, — объект перекочевал на протянутое копыто. – И не волнуйся – на сей раз ничего предосудительного.

— Ну-ну, шутник ты лысый, с тебя ведь станется, — фыркнул Понт, тем не менее положив сверток в сумку. – Впрочем, рискну – нынче-то терять нечего.

— Ну вот и замечательно, — улыбнулся старик и повернулся к успевшему поставить увесистый мешок на землю оруженосцу. – Для вас, молодой человек, у меня тоже имеется подарок, — из заднего кармана появилось симпатичное, хотя и как-то уж слишком по-женски выглядящее колечко, будто бы свитое из двух крохотных веточек зеленого и золотистого цветов.

Потенциальный дворянин машинально глянул на Понта. Тот ответил чуть удивленным взглядом и кратко кивнул.

— Похвальная осторожность, — не менее одобрительно произнес также приметивший заминку Плачущий. – Вы вновь проявляете обычно несвойственную Невеждам смекалку и прозорливость.

Покрасневший парень цапнул дар и, дабы лишний раз не оскорбить замечательного человека, тут же надел его на мизинец — чтобы наверняка влез.

 — Не смущайтесь – я сказал это без малейшей задней мысли, — положил ему руку на плечо хозяин. – И позвольте дать последний, на данный момент, совет – не бойтесь колебаться и искать совета более опытных сущностей. Ибо путь к мудрости пролегает чрез сомнения.

— Да-да-да, — скептически усмехнулся Понт, разворачиваясь к выходу. – Пошли уже, пока старый древолюб тебе в мозг росток не вживил.

— Ой, да всего-то разок пошутил, а ты всё никак забыть не можешь, вредина безрогая, — подмигнул вздрогнувшему от мысленного образа оруженосцу старец. – Береги себя – и до свидания!

Ученик неловко поклонился, бормоча слова благодарности, и спиной вперед направился к двери, дойдя до которой на минуту замешкался, будучи не в силах заставить себя просто так уйти, не окинув последним взглядом ставшие чуть ли не родными за эти несколько часов поляну и забавного маленького толстячка, который улыбался и махал им на прощание рукой. Таким в его мечтах порой представал так ни разу и не увиденный дедушка.

Мысль остаться мигнула и тут же исчезла – копытный ангел четко обозначил свою позицию по поводу нынешней принадлежности «Бестолочи» и Плачущий вряд ли бы попытался ее оспорить. Да и напрашиваться на постой к бедному пожилому человеку уже совсем некрасиво.

Поэтому сказав последнее прощание, парень развернулся и сделал шаг вперед…

…прямо в зловонное, душное и гадкое бытие снаружи.

К говорящему с ним крупом загрызателю драконов – бывшей большой шишке в местном преступном сообществе. С «ужасным чудовищем» в дочках. Способностью раздавливать дубы одной тенью. И вот-вот долженствующим обрушиться на него дамокловым мечом возмездия в руках кучки еще более отвратительных типов.

Значит, колебаться полезно?

— Ай! – досадливо тряхнул головой будущий рыцарь, припуская за успевшим уйти довольно далеко Понтом.

Всё равно ведь на нем долг чести – как минимум за одно спасение.

Да к тому же еще столько всего надо узнать и…

— Покажи кольцо, — не оборачиваясь, приказал конь едва поравнявшемуся с ним ученику.

Пришелся прибавить хода.

— Ага…- выдал жеребец спустя где-то минутное исследование и остановился. – Запоминай: касаешься поверхности, — на деревянное украшение легло копыто. – Сосредотачиваешься на осязании, — он закрыл глаза. – И приказываешь «проснуться».

В палец будто бы впилась острая льдинка, тут же превратившаяся в распространившийся по ладони зуд, побежавший затем вверх по руке, а достигнув плеча – разошедшийся по всему телу. Парень лишь вздрогнул, даже не выронив мешка – видимо начинает привыкать к тутошним чудесам.

— Работает два-три раза в день, каждый заряд длиться где-то по полчаса, наутро восстанавливается, — вернул конь копыто на мостовую и двинулся дальше. – Отличный подарок – видно ты ему и правда понравился. Хорошая рекомендация.

— Эм…простите, — не обнаружив признаков какого-либо изменения при ощупывании и оглядывании, начал будущий рыцарь. – А что собственно случилось?

— Кожа-кора, — с легким пренебрежением бросил снова начавший тихонько покачиваться Понт. – Не доспех конечно, но таки лучше полного отсутствия брони, да еще и побочных эффектов не имеет. Ударься обо что-нибудь.

Ученик пару секунд молча осмысливал приказ, а затем замотал головой, выискивая объект для его выполнения.

— Долго, — передняя нога резко поднялось и ткнула человека в живот.

Человек согнулся – но скорее по привычке, нежели от боли. Последняя, конечно же, присутствовала, однако в пренебрежительно малом количестве, особенно для последствий лягания.

— Как вы это сделали? – с помимо воли вылезающей на губы улыбкой поинтересовался зачарованно ощупывающий средоточие бытия юноша.

— Ну, пинать всяких идиотов твой любимый хозяин с рождения умел, — хмыкнул ангел смерти. – Что же до колечка, так тут имеет место банальный активируемый магический артефакт. Любая Бестолочь справится.

— Нет, ну это-то понятно, — настоящие волшебники! И помогающие ему, как настоящему рыцарю! – Но каким образом вы делаете…ну всё! С тем драконом, вырастили дерево, убили…кольцо наконец?

— Перед тобой не просто «говорящая лошадь», а земной пони, — с нескрываемой гордостью отозвался жеребец. – И нас назвали так отнюдь не в силу одного лишь отсутствия крыльев или рыбьих хвостов – познание путей почвы и камня у нас в крови. Даже говорящий сие, уж куда городской житель, механик, да шестереночек всяких любитель, а всё равно не смог воспротивиться голосу предков. Вернее…природы.

Последнее слово произнеслось с каким-то трудноуловимым, но определенно не самым обычным выражением. Дальнейший же монолог вовсе производил впечатление общения с ощутившим ужасающее Господне касание монахом:

— С первого шага в этом странном месте, до меня доносился зов…нет – мольба умирающей, убиваемой глупцами и невеждами Жизни в прекраснейшей, добрейшей и щедрейшей из ее форм. Я не обращал внимания, будучи слишком занят поиском места под солнцем, однако с каждым днем вопли в голове становились лишь отчаянней, смешиваясь с отголосками прошлого и терзая не желающего принимать судьбу идиота, — конь сглотнул. – И неизвестно сколько оно могло бы еще…

Договорить ему не дала внезапно оказавшаяся на пути и оставшаяся незамеченной за тяжкими воспоминаниями куча хлама, о кою великий бандит и споткнулся, растянувшись на грязной мостовой. Краткий поток почти неразличимой речи из стиснутых зубов, завершившийся криком души:

— Когда же НАКОНЕЦ этот…научиться смотреть под ноги! – вскочивший ангел быстро осмотрел себя. – Из меня ничего не выпало?

Парень замотал головой, машинально протягивая руки, дабы поправить отваливающуюся сумку на крупе.

— Я не просил ко мне прикасаться, — хлестнул его взглядом и хвостом зверь, самостоятельно изворачиваясь и затягивая ремешок. – Пошли дальше.

Съежившийся под вспыхнувшей разноцветной парой ученик послушно кивнул. К счастью, сие прискорбное событие не оставило его в неведении касательно конца истории:

 — В общем, поваландался немного с кашей вместо мозга и затем встретил уже знакомого тебе плакальщика, коий объяснял все эти галлюцинации вовсе не очередной патологией больного разума, а самым настоящим голосом врожденных способностей, ранее молчавших за «ненадобностью», — исполненное недовольства фырчание. – То есть, «природе» оно прежде не нужно было – меня-то вообще никто не спрашивал. Впрочем, оно к делу не относиться.

Он с рыком оскалился на слишком поздно заметившую их и потому не успевшую убраться с дороги старушку, от чего несчастная женщина завизжала как резаная и чуть ли не вприпрыжку умчалась вдаль.

 — Если мой маленький человечек еще не понял, то поясняю, — продолжил поморщившийся конь, окидывая перекресток пылающими очами. – Перед тобой друид. Древолюб, если тебе больше по натуре плебейство. Представитель магического искусства, являющий собой мост-между-мирами, дитя лесов и прочие бредни. В общем, нечто среднее между жрецом и волшебником, хотя на деле далекий и тем и тем.

— А разве…эм…не-человек способен…

— Забудь данный довод, — резко прервал его мрачный коняка. – И никогда о нем не вспоминай. Подобным бредням нет места на Внешний Планах, тем более когда и на Прайме в курсе про монстр-классы. И вообще, вернемся-ка к тайнам вселенной. Первое: по-твоему, кто такой Плачущий-по-Деревьям?

Очередной тупиковый вопрос. Впрочем, ему на самом-то деле есть, чего сказать:

— Очень заботливый и добрый старик, чьим добродетелям возможно только позавидовать, особенно на фоне совершенно недружелюбного города вокруг него, — парень обвел пейзаж вокруг них рукой.

— Как ни странно, ты совершенно прав – но при этом к главному-то Бестолочь и не подобралась, — усмехнулся Понт, поворачивая к нему голову. – Скажи: каким образом этакому миляге удалось выжить на сих смрадных улицах, да еще и с такими-то, прямо скажем, непопулярными взглядами на приоритеты в застройке?

— Ну, он же тоже друид! – быстро нашелся бывший школяр.

— Что тогда древолюб забыл в Сигиле – самом урбанистическом и следовательно враждебном любой природе месте Мультивселенной? – с ехидным огоньком в глазах продолжил допрос жеребец. – Не разумнее ли ему поселиться в каких-нибудь лесах? Чтобы больше пользы приносить?

— Но кто бы тогда заботился о местных растениях? – не уступил человек.

— А зачем о них заботиться? – с вдруг появившейся непонятной ожесточенностью рыкнул великий бандит. – Может это место банально недостойно их – в чем смысл прививания жизни, там, где никто ей не интересуется и палец о палец ради нее не ударит? Чего ради пытаться даровать этим скотам…- челюсти захлопнулись и распалившийся непарнокопытный отвернулся.

Наступила относительная тишина.

— Прошу пардона – я слегка увлекся и ушел от темы урока, — с брезгливостью процедил конь пару минут спустя. – В общем, наш замечательный старикан не то, чем кажется и является замечательным примером ранее указанных особенностей Внешних Планов. А именно мертвяки «Первичного» в большинстве своем не остаются дома, а лезут к нам в виде, скажем так, неприкаянных душ. У нас сии ребятишки зовутся Просителями. И Плачущий – один из них.

На осмысливание заявление понадобилось некоторое время. Зато осознав…

— Т-то ес-сть о-но пр-при-зра…- заплетающимся языком начал парень, коего забила внезапно пришедшая крупная дрожь.

— Здесь – нет, — отрицательно покачал головой неприязненно глянувший на перетрусившего подчиненного жеребец. – Тут так называют как раз живых праймов, коим не хватило смелости прибыть лично, подставив вместо себя астральную проекцию. Да и вообще: ты же видел его и вероятно щупал – вполне себе органическая и телесная тварюшка. Вот только не в первый раз живущая.

— Вы ув-верены? – постарался будущий рыцарь совладать с собой и не дать желудку выплеснуть полученную от столь приятного «не-мертвого» пищу.

— А в этом никогда нельзя быть абсолютно уверенным, — пожал плечами жеребец. – Хотя вот по чести единственное, что пока удерживает меня от полноценного признания сего вечного, никогда не меняющегося и подозрительно живучего старикана Просителем – это якобы общепризнанный факт отсутствия таковых у Сигила. Однако тут у нас есть пример фактола Хашкара, сколь бы спорным он ни казался.

Мысленный садовник нарочито лениво вывалил в голове новую тачку вопросов и многозначительно заворчал, кивая на возвышающуюся до небес кучу. Понт меж тем продолжал:

— Касательно же причины «несоответствия» взглядов и устремлений плану обитания, так тут тоже имеется отличная версия: не все ведь первичники попадают в свой рай, — злобный смешок. – В конце концов, разве возможно найти более отвратительное и тем не менее отражающее мировоззрение место для совершенно нейтрального во всех своих проявлениях древолюба, нежели сей уютный городок, — ощутившая на себе смачный пинок балка переломилась, обвалив навес некой попавшейся под ногу хибары. – И вуаля: казалось бы неразрешимая задача – привнесение вечных мук в принципе не имеющему подобного понятия ревнителю «баланса» путем перемещения его в уникальное, постоянно убивающее природу и тем не менее не запрещающее ей возрождаться на новые терзания пространство – решена без малейшего отклонения от божественных планов и стандартов. Отличная работа! Ур-роды…

Голос становился всё тише и тише, в итоге скатившись в нечто неразличимое, а тело снова закачалось подобно кораблю в шторм. Потенциальный же дворянин сложил два и два, откинул непонятное в сторону и, ужаснувшись выводу, решил уточнить:

— То есть, мы в Аду?

— Он – да, хотя и почти смирился с этим, — с уже нескрываемой горечью рыкнул конь. – Видно когда-то там, на «грешной земле», посмел спасти вместо родной рощи ребенка, али недостаточно тщательно истреблял лесорубов или еще чего – в любом случае теперь сей явно не по-человечности приятный тип уже который десяток лет – а то и веков — вынужден обитать в настолько неподходящей для него среде, насколько оно в принципе возможно, — тяжелый вздох, в коем явно чуялось раскаянье. – Зря я вообще об этом заговорил. Всё, оставь меня в покое.

Непарнокопытный остановился и схватился обоими копытами за голову, сквозь стиснутые зубы бормоча что-то себе под нос. И, несмотря на буквально распиравшее любопытство, оруженосец не посмел его беспокоить – очевидно же, что спасителю плохо.

Вот только данный факт, увы, заметил не он один – из ближайшей подворотни вдруг вынырнули четыре не самых представительных фигуры, одетые точь-в-точь, как и вчерашние жертвы загрызателя. И их лица не внушали особых сомнений по поводу намерений.

— Задержи кашляющего, — внезапно раздалось снизу. – Остальными займусь сам, — и к нападающим. – Не рано ли вы, пустоголовые, решили поделить шкурку Понта?

— В самый раз! – гаркнул стоящий за спинами здоровяк, швыряя в собеседника нож.

— ТАКА! – из маски ударила отшвырнувшая оружие в сторону серебристая волна. – ХАКА! – таинственное сияние осело на коне подобно блестящей броне.

А дальше парень смотреть не стал – ведь ему дали задание. В указанную цель – крайнего слева, тщедушного на вид паренька с нездоровым цветом лица — полетел мешок, следом за которым рванул и будущий рыцарь, на ходу вытаскивающий из дареных вместе с костюмом ножен короткий меч. Бандит таки оказался не промах – и от снаряда увернулся и нож успел достать, так что сталь встретилась со сталью. Вполне осознающий факт собственной, мягко говоря, некомпетентности в военном деле при отсутствии наставника бывший школяр не стал тратить время и силы на составление плана, тактику и прочие мудреные вещи, вместо того посвятив всего себя ураганной атаке.

Противник видимо не ожидал от него такой глупости, быстро смешавшись под градом совершенно нерациональных, глупых, ковшами выпивающих из бойца силы мощных ударов, ко всему прочему не оставляющих ни малейшего шанса на защиту. Но она и не понадобилась – разбойниково лезвие оказалось слишком мало и хрупко, обломившись где-то на двенадцатом блокировании, кое окончилось для владельца железного хлама глубоким порезом плеча. Следующий взмах не успевшего вовремя остановиться оруженосца чуть не оставил противника без головы и лишь благодаря чуду ученику удалось отвести меч влево, всего лишь выведя бандиту из строя и вторую руку.

«Бестолочь» пнул дезориентированного врага к стене и, задыхаясь, улучил мгновение на оглядку. Вид происходящего позади, мягко говоря, внушал надежду – у дальней стены лежал держащийся за явственно вдавленную грудную клетку с отпечатками подков харкающий кровью полутруп, главарь рычал в кусте терния, покрываясь все новыми мелкими порезами, а последний нападающий отчаянно молотил по брюху зажавшего его в угол и вставшего на задние копыта Понта.

Больше увидеть не удалось – следовало окончательно обезвредить данную командиром цель.

Спустя пару мгновений до слуха донесся отчетливый хруст и захлебывающийся крик. К тому же моменту, когда заломивший «кашляющему» руку за спину и приставивший к горлу меч будущий рыцарь обернулся, в живых и несхваченных оставался лишь преизрядно забрызганный чужими внутренними жидкостями и сияющий всем телом спаситель.

— Взял целеньким? – кинул на соратника взгляд тяжело отдувающийся жеребец. – Молодец. Сам догадался. Так куда лучше.

Отдышался он быстро, сразу затем направившись, печатая шаг, к ныне лишь воющему на одной ноте здоровяку. Ученик, всё это время как зачарованный наблюдавший за агонизирующим полураздавленным телом на мостовой, наконец опомнился и смог отвести глаза, зафиксировав внимание на в который раз подтвердившему свое звание ангеле смерти.

— Вас кто-то нанял? – начал загрызатель драконов допрос, тут же однако сам себе возразив. – Разумеется нет – я бы услышал. Да и кому взбредет в голову связываться с мусором? Значит, сами решили выслужиться, увидев слабость, а то и беспомощность по идее совсем скоро долженствующей стать золотой цели?

Человек попытался чего-то сказать в ответ, но Понт не собирался слушать, вместо того повернувшись к подчиненному:

— Держи своего покрепче – чтобы ничего не пропустил, — потенциальный дворянин содрогнулся от этого жуткого взгляда. Противник же, по ощущениям, вовсе чуть в обморок не упал. – В конце концов, у всякого великого самопожертвования должен быть свидетель и вестник.

Окровавленный непарнокопытный вернул взгляд к главарю:

— Значит, любите подстерегать больных да бедолаг, не правда ли? – голос упал до свистящего шипения и куст вдруг начал понемногу расходиться, являя израненный и освобожденный шипами от одежды торс. – Ненавижу стервятников.

Копыто поднялось и, едва касаясь кожи, провело тут же покрасневшую линию от груди до пояса, сделав затем две перпендикулярных ей снизу и сверху.

— Впрочем и в вашем бытии существуют плюсы – например уверенность, что в случае неудачи с вами обойдутся не хуже, чем вы обходились с другими, — в тело по обе стороны от первой черты вонзилось по горстке шипов. – Откровенно говоря, всегда хотелось почувствовать себя орлом.

Терн резко рванул в стороны. А распахнувшая достойную дракона пасть морда – внутрь.

Ужасающий, проникающий до самой сути бытия захлебывающийся крик. Парень успел сомкнуть очи и изо всех сил отвернуть шею, вжавшись в стену. А вот уши закрыть не мог – руки держали бьющегося подобно птице в клетке пленника и поэтому они оба слушали и слушали протяжный, исполненный боли и ужаса вопль, то гаснущий в изнеможении, то вновь набирающий сил из агонии.

Будь проклято его живое воображение!

Враг наконец обмяк, позволив едва осознающему происходящее бывшему школяру отпустить себя и дав возможность бежать…однако он не смог – вытошнило прям там, где стоял и ноги отказали ему в поддержке. Кажется, будущий рыцарь тоже потерял сознание. Или может просто на какое-то время спрятался в том уютном уголке без мыслей и чувств, куда залезают в поисках защиты от своих страхов маленькие дети.

Но когда веки поднялись, перед глазами оказалась та самая жуткая забрызганная кровью и частицами органов маска, что ныне станет его постоянным кошмаром…

— Не ори, — заткнула сам собой разверзшийся в крике рот грязная нога. – И так голова раскалывается дико, а тут еще ты добавляешь. Вставай давай, герой.

Монстр отошел на пару шагов, предоставляя место. И случайно открыл вид на…

— Кгх..бле…ахх, — человек предпринял безуспешную попытку продавить собственным телом каменную стену, тыча пальцем в…ЭТО.

— Будь мужиком! – хлесткая, чуть не вывернувшая челюсть пощечина.

Удар слегка отрезвил помраченное сознание – настолько, чтобы включить в мозге очевидную и самую рациональную команду – БЕЖАТЬ.

Увы, захлестнувший щиколотку тигриный хвост не дал ученику спастись, заодно славно приложил лбом о красную мостовую.

— Аййй…Бестолочь, — на голову без всякой нежности опустилось тяжелое копыто, через которое в мозг будто бы ударило несколько десятков крошечных молний…и всё внезапно успокоилось.

Бывший школяр лежал посреди лужи крови, вплотную к раздавленному трупу и ощущая на спине давление немаленького Понта. А посреди улицы стоял обвитый не дающим ему упасть синим терном труп с совершенно пустым, вроде бы даже вылизанным нутром. Превращенные в лохмотья руки всё еще будто бы стремились продраться к животу, а две длинные и широкие полоски кожи полоскали на ветру.

— Монстр! – зарычал преисполненный поднявшимся из самого сердца гневом будущий рыцарь, с совершенно неожиданной для себя силой скидывая удерживавшее его существо и вскакивая на ноги, сразу затем делая пинок назад. – Нет тебе…

Пробирающее до костей ледяное касание – и тело внезапно отказало разуму в послушании. Он так и застыл в нелепой позе, силясь сжать кулаки и развернуться к совершившему столь страшное преступление извергу.

Упомянутое же страшилище лишь тяжко вздохнуло и не спеша обошло новоявленную статую, вновь появившись в поле зрения:

— Тебя чем-то смущает моя дань современному искусству? – усталый взмах в сторону памятника чудовищного зверства. – Неужели мне в помощники попался настолько ограниченный кусок мяса, не способный оценить и столь яркую инсталляцию с очевидным любому культурному созданию обличением современной деградации общественных нравов, кризиса телесности и общего волюнтаризм сего презренного, далекого от чего-либо возвышенного и прекрасного мира?

Ему таки удалось выразить свое мнение зубным скрежетом и самым многообещающим взглядом из всех когда-либо посещавших былого студента за всю его жизнь.

— Быдло, какое же быдло, — сокрушенно покачало головой чудище. – Такой перформанс не оценил, — резкий удар в живот, выбивший из беспомощной жертвы весь воздух.

И даже согнуться нельзя.

— А теперь, о дух возмездия за невинно убиенных разбойников, втыкай сюда, ибо Понт намерен открыть тебе тьму, — конь встал на задние ноги и, грузно оперевшись передними на плечи жертвы, зашептал на ухо. – Думаешь, приятно жрать всякую человечью дрянь? Тем более ливер? Да эта печень мне теперь в кошмарах будет сниться и наверняка обеспечит глобальное, несущее целые океаны боли несварение.

Будь ты проклят, — увы, губы всё еще не слушались.

— На самом деле, я сделал это ради них же самих. Твой недомерок, — кивок за спину парализованного. – Теперь расскажет всем, будто Большой П не банально убивает попавшихся ему кожеголовых – этим тут никого не удивишь и не испугаешь – а взаправду сжирает их живьем, в прямом смысле выгрызая бедолагу до хребта. И, кто-нибудь, — голос внезапно дрогнул, — хоть кто-то, да испугается и решит не лезть на рожон. Ты понимаешь? – отстранился жеребец, дабы посмотреть оруженосцу в глаза. – На меня, мою семью, на оставшихся подопечных вроде тебя – будут меньше нападать. А значит мне не придётся убивать по крайней мере кого-то.

Пылающий праведным гневом разум будто окатили снегом – но зажжённое чувством справедливости пламя не спешило уходить.

— Тот пень, — кивок на жуткий монумент. – Был гнильем, которому место под корнями – однако и его у вашего покорного слуги не имелось намерения записывать в Книгу. Он не оставил нам выбора – однако дал возможность своей смертью спасти прочих. Стать им предупреждением. Неужели существует лучшая судьба, нежели отдать себя за других?

Не так же…

— Высшее Благо требует жертв, – проникновенно, будто бы действительно зная, о чем говорит, закончил монстр. — И если впредь ценой десятка вернувшихся к семьям идиотов будет одна лишь чуть более мучительная по сравнению с обычной гибель – я вновь заплачу ее без малейшего колебания.

Монстр вернулся на четыре, пару минут глядел в стремительно теряющие искры глаза человека и вновь коснулся его, освободив от невидимых уз.

— Ты больной ублюдок! – выдохнул рухнувший на камни юнец. – Мы могли просто…отдать его служителям закона или еще чего – зачем так жестоко…

На живот снова с силой опустилось копыто.

— Придержи язык, Бестолочь, — бросил изверг пытающемуся восстановить дыхание потенциальному дворянину. – Потому как ты понятия не имеешь, сколь сложно построен сей мир. Понт сделал единственно правильную и доступную на данный момент вещь и не рекомендую тебе в том сомневаться, коли мой маленький человечек намерен и далее оставаться членом нашей организации.

— Банды! – выплюнул окровавленный сгусток человек. – Я не собираюсь и близко подходить к твоему проклятому особня…

— А куда пойдешь? – снова, на сей раз помягче пнул его конь. – И чем собираешься заняться? Ты ведь Невежда!

— Чем угодно, – никак не хотел утихать гнев. — Лишь бы подальше от тебя!

— А безголовый медвежонок не подумал о том, что ныне является соучастником сего замечательного произведения искусства, — дернуло страшилище плечами в сторону трупа. – Или он собирается просто прирезать последнего свидетеля, дабы…

Шантажист вдруг заткнулся и уставился в никуда. Воспользовавшийся заминкой ученик успел вывернуться из-под удерживающей его конечности и встать – однако почему-то не спешил уходить.

— До чего же это всё глупо! – с сердечной досадой вдруг воскликнул изверг, без малейшего предупреждения очнувшись пару минут спустя. – Слушай, давай про…а! – отмашка копытом и серьезный взгляд глаза-в глаза без капли угрозы. – Мою единственную дочь в данный конкретный момент собирается убить банда мной же вскормленных шакалов, причем ни один из них не упустит возможности сделать ее последние минуты – а то и часы – настолько запоминающимися, насколько им позволит ваша извращенная человечья фантазия. А на Понта без какого-либо предупреждения или причины нападает кучка случайных отморозков – кто позаботиться о ней, если меня выкинут из мира?

— Это не оправдание, — не так, чтобы уж совсем, но всё же довольно уверенно выдохнул держащийся за живот будущий рыцарь. – Не этому, — кивок понятно куда.

— Я всё сказал – и кстати, в очередной раз спас тебе жизнь, животное ты дистрофичное, — устало мотнул головой жеребец. – И если считаешь, будто мне оно доставило удовольствие, то попробуй сам хоть раз сожрать чью-то сырую печень.

Проснувшееся воображение представило сию картину во всех подробностях – вновь вызвав к жизни рвоту. И вместе с остатками обеда на камни вылились и последние капли решимости с праведным гневом, оставив после себя лишь горькое послевкусие, опустошенность и простое осознание – проклятый лошак прав. Искаженно, вывернуто – но именно так, как видимо и работает сей уродливый мир.

И никуда от того не деться.

— Пошлепай по карманам, – устало приказал, снова держащийся за голову конь, — Мало ли чего найдется. Нам в любом случае еще за шоколадом идти.

Время молитв.

Ибо когда еще?

www.youtube.com/watch?v=UfHQ8CMZHMA

Последний глоток воды из кувшина принес ожидаемое облегчение, кое впрочем оказалось практически сразу вбито в землю лицезрением лежащей перед ним книги, будто бы всем своим видом презрительно насмехающейся над читателем. Причем данное ощущение явно изначально закладывалось авторами сего мозговыворачивающего труда, сколь бы они не пытались скрыть данный факт за вежливыми словами.

Хотя чего уж там — глодать сей цельный кусок научного гранита придется и так и так.

Поехали.

Стандартная, то есть принятая учеными Сигила, космология Мультивселенной представляет собой систему взаимодействующих и взаимосвязанных между собой планов — миров, каждый из которых по-своему уникален и достоин отдельного рассмотрения, кое тем не менее не является задачей данного курса, призванного дать уважаемым гостям нашего города общую теорию структуры пространства.

Все планы делятся на следующие группы:

Внутренние Планы. Являются воплощениями природных элементов, таких как Вода, Земля, или Огонь, а также планы положительной и отрицательной энергии (угрожающе выглядящая маленькая картинка под гравюрой и примечание на полях «очень нехорошее место» — всё явно детской рукой).

Эфирный План. Его можно сравнить с океаном, омывающим Внутренние Планы и соединяющим их с Праймом. На самом же деле он представляет собой разноцветный туман, коконом окружающий Внутренние Планы.

Усталый взор постарался вычленить по возможности большее количество информации из цветастых картинок, ныне более смахивающих на сложносоставные пятна, и дал разрешение на переворачивание страницы.

Первичный Материальный План, в простонародии именуемый Праймом, коий есть План, состоящий из бесчисленного – во всяком случае, до сих пор не сочтенного — множества миров. Миром считается как одна-единственная плоскость, вроде Ксина, или планета, так и целые системы из разнообразнейших проявлений пространства. Основанием для причисления того или иного объекта к миру Прайма является наличие, пусть и хотя бы потенциальное или временное, на нем жизни альбо разума в какой-либо форме.

Астральный План. Соединяет Первичный Материальный и Внешние Планы. Серебряная пустота, где нет времени, гравитации или собственной материи. Место мертвых богов и скрытых от всего сущего тайн.

План Тени. Связующее звено между Праймом и его альтернативными версиями. Тёмное, постоянно меняющееся место, являющееся искаженным отображением Первичного Материального.

Последнее изображение, и прежде более всего смахивавшее на кляксу, теперь окончательно утратило какую-либо познавательную ценность. Зато страницы на ощупь всё так же приятно шелковисты.

И наконец жемчужина Универсума — Внешние Планы. (А местные действительно весьма патриотичны). Воплощение верований и мировоззрений. Являются домом для большинства имеющихся во вселенной богов и местом загробного обитания жителей прочих пространств. Именно здесь вы – если конечно кто-то не нарушил запрет на вывоз данной книги за границы нашего мегаполиса – и находитесь. Большая часть сего издания посвящена описанию вашего нынешнего местоположения, кое начнется во второй части данного произведения.

Все планы связаны между собой различными сверхъестественными вратами — порталами. Вполне возможно, что один из них ныне находится за соседней дверью, войдя в которую, читатель обнаружит себя в абсолютно новом, подчас удивительном и непостижимом месте, таящем в себе гораздо больше интересного и захватывающего, чем он мог представить и в самых смелых фантазиях. И сие особенно актуально для Сигила-Города дверей.

Каждый из планов населён своими собственными обитателями, дружественными или враждебными. Возможно, они уже встречались вам в прошлых путешествиях. Их необычный образ мысли и чуждая простому прайму логика и убеждения способны стать фундаментом и кирпичами многих захватывающих открытий…

Парень не сдержался и зевнул – всё-таки и настолько потрясающие основы бытия сведения становятся скучными после восьмого прочтения. Сей противоречащий этикету вопиющий акт разбудил вроде бы успевшую задремать в кресле экзаменаторшу.

— Итак, теперь вы способны назвать четыре мировоззренческих полюса, определяющих принадлежность планов и личностей Мультивселенной? — несмотря ни на что спокойно и почти монотонно продолжила она проверку как ни в чем не бывало.

Волей судьбы вновь исполняющий обязанности школяра парень встряхнулся, бросил взгляд на темную улицу за окном и постарался сосредоточиться. Он и в первый раз мог ответить – просто пытался немного покочевряжиться по поводу непризнания пункта четыре приемлемым к рассмотрению мировоззренческим полюсом. И поплатился за это.

— Хаос – порядок, — провел он по смахивающей на чудовищный пирог части картинки линию слева направо. – Добро – зло, — сверху вниз.

— Верно, — так бы мог говорить пражский Голем. – Назовите их воплощения с двумя характеристиками каждого.

— Лимбо, — палец ткнул в середину левого края диаграммы. – Океан свободы. Вечно меняющееся и неустойчивое пространство. Ему противостоит Механус, — переместилась ладонь к шестерням. – Совершенный аппарат законности. Идеал организованности и эффективности. Элизиум, — рука коснулась изображения зеленых полей и гор. – Благословенная земля. Мир света, музыки и гармонии. Гадес, — невразумительная картинка угрожающе выглядящего гигантского дерева. – Серые пустоши. Безжалостная родина предательства.

Будущий рыцарь замотал головой, в который раз спрашивая себя, чего за бред он тут бормочет:

— Хотя на самом деле мне кажется, что «идеалом» нечистоты является Геена и…

— Вы уже ответили на вопрос. Слушайте следующий, — с прорвавшимся сквозь завесу равнодушия раздражением прервала его учительница. – Который из них является планом?

— Каждый! – ничуть не радужнее отозвался потенциальный дворянин. – Вы уже спрашивали об этом – может пойдем-таки спать? Утро небось скоро!

— Даже антикульминация, по-вашему полночь, еще не наступила, — чуть заторможено отозвалась сверкнувшая глазами из-под капюшона дама. – И данное занятие не будет завершено, пока вы не изучите заданную мистером Понтом программу.

— Да понял я уже всё! — со знакомым любому студенту отчаяньем вскричал человек, тут же впрочем смолкнув – бесполезно.

— В таком случае вам не составит труда ответить по оставшимся темам, — снова включила эта железная дева своё нечеловеческое спокойствие. – Итак, что же есть Внешние планы?

— Миры или скорей уж группы миров от двух до практической бесконечности, объединенных общими физическими законами, ограничениями, обитателями и, главное, — он не сдержался и попытался передразнить ее «интонации». – Мировоззрением, без размышления о соответствии которому тут и чихнуть боятся.

— Верно, — никакой реакции – будто с мебелью общаешься. – Где вы находитесь в данный момент?

— Внешние земли, воплощение безразличия и нейтралитета, — закатил глаза к потолку несчастный школяр. – Точнее город Сигил, возвышающийся на Шпиле посреди них и являющийся центром Вселенной, а также совершенно свободным от какой-либо доминантной идеологии местом.

— Правильно, — видимо и данный прикидывающийся живым существом бесчеловечный агрегат не всегда способен сдержаться – до экзаменуемого донесся звук подавленного зевка. – Какова главная особенность сего поселения?

— Порталы, — с почти плачущим видом отозвался яростно пытающийся не дать челюсти вывернуться ученик. – Та самая штукенция, с помощью которой можно перемещаться между планами. Они тут дикие и многочисленные, поэтому надо быть осторожным и так далее и тому подобное.

— Какой он формы…

— Бублик! – не сдержавшись, вскричал смертельно уставший от периодически сменяемого приказом перечитать литературу диалога оруженосец. – Всё стоит на внутренней его стороне, притяжение всегда к полу, солнца и луны нет, разделен на кварталы, Улей – местное воплощение хаоса и зла, оплот множества мучений и без Понта мы все умрем, — рот-таки снова раскрылся, огласив библиотеку могучим гласом жаждущего отдыха организма. – И вообще: я вот-вот превращусь в корову – можно мне пойти домой?

— Вы не вэретаур, а дом ваш остался на Прайме, — мстительно срезала его напрягшаяся экзаменаторша. – И подобное нытье никоем образом…

— Простите конечно – и правда веду себя неподобающе, — вновь прервал ее слегка очухавшийся парень. – Но право слово: чего вам от меня надо после целого дня компостирования мозга какими-то…- он пару секунд искал подходящее вежливое слово и не найдя всплеснул руками, выложив как есть, — небылицами! Нет, ну вы правда думаете, будто нормальный человек поверит в существование…- снова пауза, на сей раз посвященная поиску самой невероятной из слышанных сегодня глупостей.

И опять провал: старательно вбиваемый часами материал, несмотря на всю свою образность и фантастичность, ныне расплывался безобразным бурым пятном – спасибо выдающимся педагогическим способностям притворяющимся ожившим трупом преподавателя.

— Вера или неверие – ваше личное дело, — с в кои-то веки появившимися полноценными эмоциями процедил монстр в рясе. – По крайней мере в рамках данного диалога. Моя задача ограничена лишь обеспечением вас минимальным багажом знаний о местной космологии, дабы сократить период чрезмерной восторженности, коему столь подвержены праймы.

— И она выполнена – причем блестяще! – с ранее незамеченным за собой едким сарказмом заявил школяр, вскакивая со стула. – Честное слово: я и представить-то до встречи с вами не мог, что такие ошеломляющие, ослепительные, поражающие воображение тайны мироздания возможно поведать НАСТОЛЬКО, — голос не выдержал накала страстей и сорвался. Следующие слово произнеслось с хрипотцой, — скучно. У вас воистину редчайший талант и…- ученик опомнился и заткнулся, вернувшись на стул перед картой.

— Благодарю, — после краткой паузы легонько склонила голову собеседница. – В таком случае, последнее: в чем заключаются ваши обязанности?

— Выполнять приказы мистера Понта, а также всех остальных стоящих выше меня по рангу членов организации, — вернувшимся дразняще-монотонным голосом отозвался восприявший духом юноша, чью сонливость стремительно смывал поток радости от вот-вот собирающегося закончиться урока.

— Верно, — она встала с кресла. – Можете воспользоваться любой спальной комнатой справа…

— Позвольте, — также вскочил на ноги чувствующий буквально бьющую через край энергию любопытства студент. — Но вы ведь обещали по окончании занятия ответить на не относящиеся к теме вопросы?

— Я ничего не обещала, — не оборачиваясь, прошипела, четко выделяя каждое слово, преподавательница. – К тому же разве не гражданин Бестолочь еще минуту назад умолял завершить занятие?

— Да и оно – слава Господу нашему всемилостивейшему, Матери и ангелам Его, – нечасто на него нападает такая искренность в восхвалении, — таки пришло к концу. А теперь, пожалуйста, удовлетворите грызшее вашего покорного слугу с самого возвращения любопытство.

— Хорошо, — незнакомка развернулась к нему и сделала знак рукой. – Слушаю вас.

— Вы – дочь Понта? – с жадностью выпалил-таки дождавшийся своего часа будущий рыцарь и тут же затараторил всё то, над чем раздумывал во время чудовищной лекции. – Ну, те данные вам на входе цветы и шоколад, извинения и прочее перед тем, как конь пошел спать, еще…

— Да, — как-то совсем нехорошо отозвалась вновь сверкнувшая двумя красными искорками из-под капюшона ходячая тайна.

Явно намекающий на нежелательность дальнейших расспросов тон оказался проигнорирован.

— А как же тогда…- от избытка чувств потенциальный дворянин растерял все слова и только махал конечностями, обводя вполне себе человеческую фигуру, и прочими жестикуляциями пытаясь передать гигантскую гору терзающих его непонятностей.

Объект, увы, на помощь не спешил, вместо того безмолвно наблюдая за ним со скрещенными у груди руками. Пришлось справляться своими силами. Так, глубокий вдох, сосчитать до десяти…

— Приемная? – наконец выдавил парень самое очевидное, впрочем тут же сорвавшись на прочие, как ни странно, кажущиеся более вероятными.– Вы на самом деле лошадь и прокляты? Или нечто вроде…

— Это мое личное дело, — отчеканила дама, резко разворачиваясь. – Спокойной ночи.

— Подождите, пожалуйста! — рванул за ней будущий рыцарь, — Я ж так не засну! – ладонь опустилась на скрытое под плащом плечо.

И нащупала нечто странное – вот только поточнее определить ощущение не удалось, ибо от раздавшегося в то же мгновение шипения по хребту пошел холодок, а распустившиеся хваталки сами собой вернулись на место.

— Я устала, — уже без следа прежнего спокойствия процедила сквозь зубы видимо пытающаяся справиться с собой экзаменаторша. – Идите спать.

— Но…

Ответом стал звук, более всего смахивающий на производимые разъяренными кошками – и источник знаний быстро зашагал вперед, печатая шаг и прямо-таки всем видом испуская угрозу.

И как бы ни было будущему рыцарю любопытно, а всё же он почел за лучшее не преследовать ее, вместо того воспользовавшись «рекомендацией» и покинув библиотеку следом за громко хлопнувшей дверью дамой. Пара дверей направо – и перед юношей открылась вполне приличная комната с кроватью, на которую действительно неслабо уставший мученик науки и свалился.

Увы, одного только падения в пахнущие свежестью белые объятия оказалось недостаточно — несмотря ни на какие мучительные часы тотальной скуки, сон никак не шел. Причем неизвестно, что мешало больше – втиснутые в голову, как ноги в тесные сапоги, бездны знаний, будто бы в насмешку над алчущим понимания школяром внезапно вываленные водопадом вместо обычных крошек – или никак не желающая кончаться «перепланировка».

Вновь не утрудивший себя раздеванием (снятый камзол не в счет) человек отжался от постели и глянул в окно. Ну да: вынос всего подряд продолжается и вроде бы даже не собирается сбавлять обороты. Ободранный же вид значимого количества таскающих утварь при свете фонарей граждан определенно намекает на чуть ли не предпожарную распродажу. И хоть бы кто объяснил происходящее!

Спасибо попавшемуся по дороге Ожду – сообщил о «всёпутевости» данного бедлама. После чего тут же съежился под взглядом обернувшейся оценить причину задержки «дочки босса».

Вообще, если вдуматься, то вопрос «почему вас называют ужасным чудовищем» в ответе более не нуждается – удалось получить самостоятельно эмпирическим путем на собственной шкуре. Хуже преподавателя наверное не найти во всей ихней Мультивселенной, в то время как периодически проскальзывающая властность тона явно намекает на склонность к поучениям. Слава Богоматери, что она своего неожиданного ученика ни в чем не отчитывала – тогда бы небось вообще взвыл.

Хотя пожалуй он всё же излишне суров к так и не представившейся новой знакомой – в конце концов, нельзя же по первому впечатлению судить о персоне. На память вдруг пришло то своеобразное ощущение, посетившее парня во время их на данный момент единственного телесного контакта. А заодно вспомнился как-то не совсем человечий «мяв» с шипением. Да и учитывая нелюбовь местного главаря к роду людскому…

Хватит – с имеющимися по данному вопросу сведениями в любом случае далеко не уедешь. Тем более ему давным-давно пора отойти ко сну. Так, штаны – снять, окно — закрыть, постельные принадлежности – поправить, лечь, расслабиться и спать.

Увы, с последним пунктом вышла накладочка: совсем распоясавшийся мозг, в отличие от радостно вцепившегося в возможность в кои-то веки сбросить напряжение тела, не пожелал успокаиваться и вместо того обрушил на своего несчастного носителя вал малопонятных образов произошедших за сегодня событий. Удивительно, сколько всего способно произойти за столь малый срок.

Откровения на пути к дому Плачущего, замечательный старикан с его сказками и обедом внутри, синие семечки, рассказ о Просителях, та встреча с бандитами и ужасная расправа, поражающее воображение открытие касательно дочки и долгие часы втюхивания знаний в вихрастую голову…теперь лишь невнятная мешанина образов с проглядывающими кое-где светлыми пятнами, вроде факта наличия читабельной книги и прохладного прикосновения прямо-таки нечеловечески мягкой и шелковистой ладони. Последний факт как-то затерялся за последовавшим далее нуднейшим уроком, а ведь в тот момент сие касание казалось чуть ли не Богоявлением, избавившим едва не лопающегося от любопытства и избытка информации несчастного от всякого волнения. Видимо тоже волшебница – не хочется использовать слово «ведьма».

Но скорее всего придется…хватит. Спать. Немедленно.

Дальнейшие наверное несколько часов бессмысленного ворочания оказались посвящены никак не желающим прекращаться хулиганствам мозга, с чего-то решившего вспомнить все известные бывшему школяру басни и сплетни про принявших женское обличье отродий нечистого. Причем столь подробно, четко и образно, что хоть вой – до никак не положенного ни по искомой чести странствующего рыцаря, ни по объекту рассмотрения, ни по обстоятельствам возбуждения ряда физиологических процессов.

А затем началось уже форменное безобразие, то падающее в пучины беспамятства, то вновь воспаряющее ввысь на волнах горячечного бреда в стиле взнуздавшего и оседлавшего Его Милость мудрого вида старичка со вываливающейся челюстью. А потом пришло видение бабочки в монашеском одеянии, растущей из земли зубастой мебели и едящего радугу Понта.

И вдруг пол. Надежный, холодный камень, с которого кто-то уже успел спереть коврик.

Человек потер саднящее плечо и сел в углу, приложив разгоряченный лоб к стене. Пару минут просто наслаждался тишиной в голове. А затем снова вопросы.

Что с ним творится? И, куда важнее, как быть?

Как ни странно, на сей раз ответ пришел быстро, сразу залив лицо краской стыда.

Бывший школяр встал на колени и оперся локтями о кровать, подготавливаясь…чтобы в следующее мгновение осознать, что не знает какую молитву читать. Уж точно не заутреню. И о еде говорить не приходится. Отходную ко сну? Подходит по времени, но обстоятельства никак не ограничиваются нуждой лишь в ночной защите. О вспоможении или гимн? Ближе, однако всё равно не то…ну конечно же — для преодоления зла!

Вот только не просить же архангела Михаила и Святую Деву о свержении всего этого пропитанного духами зла мира в Бездну? Справятся ли…так, не впадаем в ересь. И в сражении ли и обороне нуждается душа моя? Как-никак, «Бестолочью» никто вокруг не интересуется и даже не плюют в его сторону.

А вот наставление…да. Именно то, что нужно.

Ладони сложились перед лицом и губы неуверенно зашептали слова давно мертвой, но столь животворящей латыни, привычно оборачивающимися в голове предложениями родной речи:

Господи, Царь Небесный, Дух истины и душа души моей,

поклоняюсь Тебе и молю Тебя: наставь меня, укрепи меня,

будь моим руководителем и учителем, научи меня тому, что мне следует делать.

Поведай мне, Господи, все повеления Твои, я же обещаю исполнять их и с любовью приму все,

что мне будет послано Тобою. Одного только прошу у Тебя:

научи меня всегда творить волю Твою. Аминь.

Снова слегка покрасневший (вроде бы ошибся в паре мест) будущий рыцарь вздохнул и прислушался к себе. Тяжесть на сердце облегчилась, а заполнившее разум марево стало чуть менее непроглядным – разве нужны какие-то еще доказательства наличия ответа на молитву?

Он поднял глаза на четко очерченный светлый контур окна. Если приложить капельку воображения, то можно представить сей квадрат крестом. Итак, чего же еще жаждет душа его? Что вознести к престолу Всевышнего в мольбе и надежде? А ведь ответ на самом деле очень прост…

Принявший на себя долг оруженосца улыбнулся в темноту и вновь склонился перед Создателем, намереваясь попросить о величайшей милости из всех когда-либо дарованных человеку:

Ты, Который есть один из нас, Ты, сущий в нас! Да узрим Тебя в наших ближних, да узрят Тебя также и во мне. Соделай, дабы я мог приготовить путь Тебе, благодарить за всё, с чем сталкиваюсь в своей жизни.

Да не забуду о нуждах других людей. Пусть любовь Твоя объемлет меня так, как Ты хочешь, чтобы я любил других людей.

Пусть всё, что есть во мне, обратится во славу Твою. Да не постигнет меня отчаяние, ибо я — в руках Твоих, а Ты Сам есть полнота силы и благости.

Даруй нам сердце чистое, чтобы мы могли лицезреть Тебя; сердце смиренное, чтобы мы могли Тебя слушать. Сердце любящее, чтобы мы служили Тебе. Сердце верующее, чтобы мы могли Тобою жить. Аминь.

Юноша несколько мгновений постоял в тишине внутренней и внешней, а затем с тихим вздохом открыл глаза и воззрел в более не кажущийся страшным мир. И родившийся в его сердце мир сполна уверил просящего в не тщетности произнесенных им молитв.

Однако и эта благодать не чувствовалась совершенной.

— Чего же еще мне не хватает? — шепотом поинтересовался у своего ангела былой школяр. Затем пару минут подождал, прежде чем со слегка выбивающимся из общей благолепной канвы скептицизмом уточнить пришедший в готовый воспринимать небесное разум ответ. – А не рано ли еще просить о счастливой смерти? То есть…

— Рано мой мальчик, слишком рано, — легла на плечо знакомая ладонь. – К тому же зачем? Ведь в избранной тобой доле всякая гибель радостна – пока способствует вящей славе Божией и человеческой.

Сперва вздрогнувший парень облегченно обмяк и лишь с трудом подавил в себе желание припасть к на деле бесплотной руке благодетеля и наставника, без всякого сомнения способного вывести заблудившегося ученика из поглотившего его лабиринта.

— Если же душа твоя жаждет большего общения с Творцом, — меж тем продолжал воитель, — то воистину нет выбора лучше, нежели молитва Святого Игнатия.

Возьми меня, Господи, возьми всю мою свободу, мою память, ум и всю мою волю – огнем вспыхнули в голове слова…чтобы тут же погаснуть, подавленные испугавшимся юнцом. Как и всегда.

— Сожалею, но я…не чувствую себя готовым, — со стыдом признался потенциальный дворянин, вставая и оборачиваясь. – Не ощущаю…достоинства, необходимого для…

— Вздор, ибо ты избрал величайший из возможных вне Святой Матери жребий – странствующего рыцаря, — возвысил голос могучий старик и продолжил с ласковым укором. – Да и разве обещание отца ордена Спасителя нашего Иисуса Христа чем-то отлично от уже данного тобой?

— Позвольте рассказать вам о происшедшем в ваше отсутствие, — поспешил сменить тему прячущий глаза былой студент и, не дожидаясь ответа, начал вываливать на благодетеля полученные за последние два дня сведения о сем странном месте и его обитателях, естественно проявив свойственную ему разумность и опустив некоторые особо вопиющие, да и вообще всякие порочащие коня детали. Как по причине уважения к Понту, так и из опасения, что разгневавшийся поборник всего чистого и святого немедленно утянет подопечного прочь из «оплота разврата» и тем самым лишит шанса разобраться в происходящем.

В конце концов, о лжи речи не идет – имеет место лишь небольшое, вполне оправданное и совершенно невинное утаивание части неприглядной и, откровенно говоря, не несущей никому ничего хорошего правды. А значит и греха в том нет, правда ведь?

— Воистину, славные и великие новости принес мне ученик! – даже более воодушевленно, чем обычно возгласил сэр Рыцарь по окончании рассказа. – Ибо разве возможно наставнику услышать более приятное ушам, нежели известия об успехах наставляемого? Да еще и совершенных без помощи и направления со стороны убеленных сединами!

Потенциальный дворянин недоуменно уставился на с чего-то неожиданно возрадовавшегося его, прямо скажем, не самым вдохновляющим поведением могучего старца. И сие недоумение уж чересчур явно проявилось на лице.

— Дитя мое, вы видимо и сами не вполне понимаете, сколь великолепная благодать снизошла на бывшего лишь два дня назад обычным оруженосцем, — по-отечески потрепал ему шевелюру собеседник. – Потому как и говорящий с вами, несмотря на все свои клонящиеся к закату годы, на месте слушающего бы сейчас плясал и возносил хвалу Господу нашему Дарующему и Матери Милосердной.

Морщинистая ладонь вытерла с поблекших от груза времени, но всё еще светящихся умом, глаз скупую мужскую слезу.

— Ведь не совершивший ни одного сколь-либо значительного подвига и даже не покрывший себя вечной славой на полях сражений мальчик уже получил благословение Небес, лишь немногим уступающее искомому им званию странствующего рыцаря – а именно посвящение в наши великолепные ряды от самого Принца Короны! – могшая бы заменить собой целой солнце радости улыбка.

И новый тупик для бывшего школяра. Причем на сей раз капитальный и как обычно заключающийся в целом ворохе порожденных таинственной мудростью учителя противоречий. Ноги не удержали всего этого веса и опустили былого студента на постель.

Однако очищенный молитвами от всего лишнего мозг не собирался просто так сдаваться.

— Он ведь лошадь…- начал парень с главного.

— Конь! – возвысил голос Его Милость. – Великолепнейший из жеребцов и герой, на твоих глазах сразивший дракона! Да и разве имеют подобные мелочи хоть какое-то значение, когда встреченный тобой не иначе как по особой милости предводителя небесных воинств архангела Михаила воитель несет на себе печать благороднейшего происхождения, уступающего первенство лишь королю!

— Но…

— Молю вас, сын мой, не позорить седин своего наставника и оставить сии пустые сомнения, — всплеснул руками бронированный дух. – Ибо кому как не нам, странствующим рыцарям, должна быть очевидна бессмысленность, тщетность и пустота плотского пред духовным? И пусть даже ваш благодетель имел бы вид осла – данный от самого Господа нашего Всевидящего титул вознес бы его на недосягаемую и самому высокому простолюдину высоту!

Так, ладно, пытаться апеллировать к возможной недостоверности полученной информации не только бесперспективно, но еще и опасно. Нужен иной путь. Юноша схватился за голову и начал яростно пролистывать толстенький томик своих возражений, ища чего-нибудь не относящегося к природе «посвятившего мальчика в рыцари Крон-принца», найдя искомое странице этак на третьей.

— Н-но в-ведь ак-колады не было, — запинаясь от избытка сведений, выдал былой студент и продолжил более уверенно. – Меня не ставили в ночное бдение, не давали ни причастия ни наставления, не опоясывали мечем, не благословляли…

— Вздор! – встопорщил усы не желающий выходить из-под власти иллюзий учитель. – Я вижу у тебя клинок на поясе, слышал молитвы во тьме, а синяки от куле…

— Он сказал не «будь храбр», а…

— Одно и то же! – чуть ли не закричал чрезвычайно недовольный его упорством старец. – Ибо всякий мужчина должен являть собой образец отваги и благочестия. Что же до прочих твоих абсурдных претензий, то ровным счетом таким же образом возможно обвинить десятки делами доказавших своё рыцарство героев в отсутствии у них позволяющего творить подвиги звания, — патетичность вышла на новую высоту. — И неужели же мой собственный ученик способен пасть столь низко, чтобы лишить давшего ему новое имя и судьбу благодетеля права посвящать в защитника рода людского из-за каких-то ничтожных расхождений в обрядах!

— То есть, мне теперь должно называться Бестолочью? – с недовольством, обычно не прорывающемся в беседах с открывшим ему мир дворянином, уточнил закипевший парень. – Просто по той непреодолимой причине, что некий саблезубый конь, назвавшийся Принцем Короны…- школярское стремление к точности формулировок рыпнулось, — то есть, на самом-то деле…

— Ни слова больше, — выставил перед собой раскрытую ладонь посуровевший рыцарь. – Я запрещаю тебе и молю твоего ангела вразумить своего несмысленного подопечного и спасти от заполнивших неокрепший ум происков Нечистого. При первом же удобном случае надо будет попросить служителя Святой Матери наложить на хулителя епитимию и попросить провести покаяние…но это потом. А сейчас ученик обязан встать, препоясать чресла свои возведшим его на немыслимую высоту мечем и войти к сеньору, дабы на коленях вымолить у него прощение за произнесенные ныне недозволенные речи.

— Но ведь…

— Встать! – загремел сэр Рыцарь подобно трубам Последнего Суда.

Ноги сами распрямились под воздействием сего призыва, мгновенно приведя юношу в требуемое положение, после чего руки также вполне самостоятельно начали натягивать на себя разбросанную по полу одежду, не забыв в итоге и про клинок.

Однако затем начались новые проблемы…

— Так ты и в первую же ночь по посвящении предпочитаешь услаждать собственную плоть мягкой постелью и белой простыней, вместо почетного и достойного бдения у двери своего благодетеля, — сокрушенно покачал головой сразу будто постаревший на пару десятков лет наставник. – О Создатель Небес! За что Ты отвратил взор Твой от сего несмышлёного ребенка, позволил Дьяволу овладеть его помыслами?

— Сейчас-сейчас! – заторопился бывший школяр, не на шутку взволнованный и буквально выбитый из колеи сим прежде ни разу не слышанным от учителя горестным воплем, поспешно затем вываливаясь из комнаты. – Я быстро Понта найду и сразу за всё извинюсь, только не печальтесь, милостивый мой господин.

— Скорее! – подтолкнул потенциального дворянина не на шутку разбушевавшийся и даже кажется слегка размывшийся герой. – Ибо минута во грехе – это отданная врагу всего доброго жизнь!

И понислась…вернее, он понесся по успешно очищенному от фонарей коридору, ориентируясь лишь по ушедшему довольно далеко звуку погрома-переезда. У самой лестницы поскользнулся на оставшемся без ковров полу и пересчитал хребтом ступеньки, однако спокойно поохать и покряхтеть не дала Его Милость, вновь погнав несчастного идиота вперед, к прощению и искуплению за так и не сказанные где-то у себя в комнате слова.

Должны быть со стороны это представление даже выглядело забавным: врывается в кучу тащащих куда-то утварь рабочих полоумный парень с мечом и выпученным глазами и начинает орать нечто невоспроизводимое. Хорошо хоть Ожд откуда-то высунулся – грузчики явно не были настроены на понимание и наверняка бы просто поколотили вылезшую из ниоткуда помеху по достижении ею сколь-либо значимой величины надоедливости. Двурукий сделал былому соратнику по поиску потерянного кабинета новое «куле», приведя тем самым в чувство, и не слишком вежливо поинтересовался причиной безобразия.

— Понт? – выдохнул прижатый к стене и буквально загрызаемый совестью и концентрированным осуждением наставника «рыцарь». – Где?

— Хрен знает, — серьезно отозвался видимо проникшийся его паникой человек, делая уменьшенный вариант местного приветствия. – Пару часов назад заходил проверить погрузку, а потом слинял…

— Куда? – с сердечной мольбой во взгляде вцепился в собеседника несчастный мученик. – Срочно!

— Да не знаю я! – отпихнул былого студента охранник. – Большой П нам не докладывается – и честное слово, шел бы ты спать.

— Мне очень нужно! – вновь попытался вступить в близкий контакт юноша, снова получив отказ действием.

— Если так уж невтерпеж, — с опаской глядя на него исподлобья, начал Ожд. – То можешь попробовать сорок первого – хотя он вряд ли в курсе — или Ее, — нервный кивок в сторону окна на втором этаже. – Вот только я очень, ОЧЕНЬ тебе не советую…

Окончания рекомендации парень уже не услышал, рванув в указанном направлении и молясь про себя о том, чтобы наставник наконец отвернулся, перестав буквально выжигать ему нутро исполненным вселенской печали и разочарования взглядом. Эта часть дома оказалась вычищена подчистую – бронзовые украшения с дверей и то сорвали. Оставленный без единого светильника коридор встретил его кромешной тьмой, лишь слегка разбавляемой слабым свечением со стороны лестницы. Волей-неволей пришлось снижать скорость и прощупывать пространство перед собой, что спасло былого студента от пары пакостей в виде разлитой по полу скользкой жидкости – лишнего подтверждения непрофессионализма поленившихся даже слить масло из фонарей грузчиков. Подъем же на второй этаж ощущался как восхождение к небесному свету...

— Кого я вижу! – весело приветствовали его наверху «ангелы». – Неужели это наша самая свежая Бестолочь бежит ко мне как угорелая? А где же ваша впечатляющая усталость?

Прислонившийся на минутку к стене, дабы перевести дух, человек вздрогнул – уж очень странно было слышать в этом голосе столько эмоций. Да и не приглушаемая более плащом чарующая мелодичность тоже не способствовала ясности. Подняв же глаза, он увидел едва различимый в полутьме слева от окна силуэт, по которому с уверенностью можно сказать лишь одно – плаща на ней в данный момент нет. Факт наличия чего-то другого еще надо проверить…

— Милостивая госпожа, скажите пожалуйста, куда ушел мистер Понт, — изгнав пришедшие не вовремя, да и вообще не туда измышления, обратился потенциальный дворянин к дочери хозяина особняка.

— Своеобразный объект для ночных поисков, — с легким смешком заметила преподавательница, кажется поднимаю руку к лицу. – Впрочем, не думаю, будто папочка сам захочет тебя видеть. Он взрослыми мальчиками не интересуется.

— Умоляю вас! – сделал шаг к ней парень, заталкивая вглубь сознания еще более неподобающую омерзительную мысль, за которую наставник вовсе бы потребовал отлучить его от Церкви. – Мне совершенно необходимо с ним встретиться и оно никак не может подождать до утра.

— Неужели? – с вызвавшими в нем некие животные позывы нотками уточнила так и не назвавшаяся представительница женского рода. – И чем же новая игрушка готова ради того пожертвовать?

— Всем! – вопреки приказам не успевшего очухаться мозга выпалили уста, а глаза сами собой скосились на удовлетворенно кивнувшего старца. Давление совести сразу ослабло — зубастая зверюга отошла в сторону, тем не менее продолжая угрожающе щерить окровавленные клыки.

— Ну-ну, — музыкально усмехнулась собеседница и смолкла.

Парень вдруг ощутил, как по нему скользит оценивающий взгляд. Причем не из самых приятных. Он только-только набрался мужества уточнить (по сути — опровергнуть) последнее заявление, как осмотр завершился и из тени показалась изящная, выглядящая в свете отсутствующего светила изваянной из алебастра ладонь, поманившая юношу следом за устремившимся во тьму коридора силуэтом. Вариант «не идти за ней» не рассматривался по целому ряду не зависящих от него причин.

Так начался долгий и весьма трудный в следствии зачастую полного отсутствия освещения путь сквозь особняк. Кем бы или чем бы не являлась таинственная проводница, а глаза у нее небось не хуже кошачьих – ориентировавшийся исключительно на ритмичное тихое звяканье и стук каблучков «рыцарь» наверное раз двадцать натыкался на различные препятствия, лишь ощупью обнаруживая в итоге узкие щели для движения дальше. Впрочем, возможен вариант с отличной зрительной памятью и давним проживанием в поместье.

Которое кстати оказалось на удивление большим, глубоким и, в начавшейся за большой железной дверью частью, неприятным. Под держащимися на всякий случай за стены руками то и дело проскальзывали какие-то слизни и мхи, ноги постоянно чавкали разлитой по полу ровным слоем жижей, воздух настолько влажен, что его можно пить, а нос чуть ли не воет от бьющего в него зловонья…

— Сюда, — крохотная искорка неясного происхождения осветила невысокий колодец шагах в десяти от бывшего школяра. – Их Зубастость внизу.

Подобравшийся поближе ученик опасливо глянул на уходящие в глубину ржавые ступеньки и таки несмотря на всё негодование сэра Рыцаря по поводу промедления решился уточнить:

— А что вы имели в виду под готовностью пожертво…

— О, ничего серьезного, — с очаровательной небрежностью отмахнулась едва различимая дева. – Просто лень было бы тратить время на всяких бесхребетных просителей – да и папочка бы не одобрил…- предвкушающий смешок и блеснувшая в слабом свете улыбка.

Ну ладно: выбора-то особого нет. Да и с чего бы ожидать какой ловушки от вроде бы симпатизирующей ему наследницы спасителя? Парень не без некоторой доли брезгливости схватился за край проема и перемахнул через бордюр – чтобы оказаться под новым ударом возмущенного таким совершенно неподобающим и крестьянину хамством наставника.

— Молю простить мои манеры, о прекрасная госпожа, — склонился перед дамой мгновенно выпрыгнувший обратно юноша. – Открывшаяся мне дивная красота и не иначе как ниспосланной самой Святой Девой милость помутила разум и…

— Забей, — с некоторым замешательством в голосе прервала его незнакомка, с никак не ожидаемой от столь тонкого профиля силой толкая былого студента вниз. – И лезь давай.

— Если такова ваша воля, — разочарованно оборвал «рыцарь» давненько заготовленный, но до сих пор ни разу не использованный по-настоящему поток куртуазностей. – Однако позвольте хотя бы поблагодарить вас, о…

Неудобная пауза.

— Фаль, — вдруг разрешил уже ставший привычным конфликт силуэт, обходя горловину. – Можешь звать меня, Фаль.

Чуть не упавший в черноту под ним от внезапной откровенности потенциальный дворянин мигом забыл про все любезности, заодно с просьбой передать лампу, вместо того спросив сразу суть:

— Это имя? То есть…

— Ага, — отозвался сзади мелодичный голос, сопроводившийся неприятным скрежетом. – И не волнуйся: новой игрушке просто не представится шанса использовать его против носительницы.

— Ээээ…- замялся с чего-то почуявший себя крайне неуютно оруженосец. – В каком…

И тут свет исчез – потому как колодец с грохотом накрыла стальная и, как показали тут же предпринятые попытки ее поднять, очень тяжелая крышка.

— Бестолочь же сам хотел найти папочку, — с издевательской лаской пропело с той стороны ужасное чудовище в ответ на его вопли и требования открыть. – Передавай ему кстати привет – если конечно найдешь.

Радостный и не сулящий уже начавшему совершенно не благолепно орать ученику смех и явственные удаляющиеся шаги поставили точку на вопросе открытия ставшего внезапно чрезвычайно неприятным, буквально неприемлемым ни под каким соусом, лаза. Пришлось думать.

Долбиться головой о железный лист в палец толщиной – слишком глупая стратегия даже для него. Надеяться же на возвращение отрезавшей ему путь назад мерзавки вовсе бесперспективно. Волей-неволей, а придётся-таки опуститься на самое дно…

— Ваша Милость? – вспомнил о наставнике излишне поспешливый ученик.

А в ответ – тишина. Глаза также никак не определяют наличия поблизости полупрозрачного духа великого героя, некогда снизошедшего до шефства над скромным библиотечным червем. И причину сего оставления долго искать не нужно, ибо она скорее всего сокрыта в его безобразных воплях по поводу открытия люка. В общем, всё как всегда.

Окончательно лишенный тем самым всякого выбора человек стал аккуратно слезать, тщательно прощупывая каждый невидимый во тьме железный стержень, прежде чем опустить на него свой вес.

Спуск оказался прямо-таки неправдоподобно долгим – он насчитал почти триста ступенек, причем даже не от крышки, прежде чем ступня ощутила вместо очередной металлической палки покрытую чем-то хрустящим плоскость. Причем касательно польности последней сомнений не возникало: непонятно откуда взявшийся минут пять назад мертвенно-бледный свет без каких-либо проблем позволял рассмотреть небольшую, засыпанную животного происхождения мусором, площадку. Крысиные черепки, маленькие изгрызенные косточки, кусочки меха – ничего пугающего. Успевший навоображать себе поджидающих его внизу кошмарных страшилищ ученик, испытал немалое облегчение под соусом легкого разочарования.

Впрочем, всё ведь еще впереди. Хорошо хоть возможности заблудиться пока не наблюдается: из комнаты имелся лишь один не заваленный здоровенными валунами и не опутанный зловеще выглядящей паутиной выход, точно напротив лестницы. Пыли кстати нет. Подозрительно.

Оруженосец встряхнулся, привычно выкидывая из головы очередную пригоршню лишних мыслей, обнажил клинок и по возможности тихо направился в неизведанное, почти сразу впрочем замерев у порога, дабы рассмотреть остатки косяка и петель. Судя по всему, некогда данный тоннель закрывала толстенная, почти воротных размеров, дверь, кою выворотило и унесло с собой нечто очень сильное и большое. Причем довольно давно – что слегка успокаивает, однако не то чтобы очень.

Последовавший за тем коридор оказался еще более запоминающимся и живо воскресил в памяти рассказы о знаменитых чумных гробницах и захоронениях особо древних благородных родов – не муку же хранили во всех этих некогда наверняка покрытых вязью стенных нишах. Вот только куда делись гробы? Или хотя бы истлевшие тела? То есть, ими явно пользовались – клочки одежды (или плоти) и определимые лишь на ощупь царапины не дадут соврать.

Ладно – и так и так иного пути, кроме как глубже в могилу, на данный момент не предоставлено. Да и скажем честно: идти мимо гробов и скелетов было бы куда неприятнее…

Вдруг до него донесся странный шорох. А сразу затем – едва ощутимый и обострившимся до предела от страха слухом стон, в коем неким шестым чувством обнаруживалась боль. Нога сама собой сделала шаг назад и мгновение спустя получила за то одобрение рациональной части мозга. Вот только рыцарская доля личности нынешнего внезапно посвященного не согласилась с подобным положением вещей и, после заранее обреченного сопротивления, послала затрясшегося от ужаса человека в стремительный забег к неизведанной, но определенно нуждающейся в помощи цели.

Один поворот, второй, третий. Пустые ниши, хруст мусора под подошвами, потускневшее до состояния полутьмы освещение, грязные стены с выбоинами и трещинами, разбитые вазы и полуразвалившиеся ящики – и его будто бы разносящийся на километры в окружающей тишине топот за которым лишь чудом удалось услышать повторное шебуршание из проносящейся мимо кучки мусора.

Вошедший в болезненный раж парень чуть не упал при торможении, знатно ушибившись плечом об угол и едва не выронив при этом оружие. Неведомый звукоиспускатель притаился, разумно решив не привлекать к себе внимание ругающегося сквозь зубы и размахивающего мечом долговязого незнакомца.

— Не бойтесь, — быстро зашептал также осознающий нежелательность привлечения к себе излишнего внимания «рыцарь», обращаясь к успевшей дискредитировать себя горке битого камня и глины. – Клянусь честью, что не обижу вас и воспрепятствую даже самому дьяволу, буде он попытается поднять на вашу красу свою нечистую…- тьфу ты – с чего у него вообще на язык пришла эта речь? Для Дамы ведь предназначалась, а там может вообще крыса и страждущий на деле в соседней куче.

В любом случае, прерываться уже поздно, а потому стремительно окунувшийся в раздражение оруженосец продолжил без всякого выражения нести околёсицу, машинально наклоняясь дабы разворошить не спешащий отзываться мусор. Мысли о появившейся необходимости снова выдумывать единственное и неповторимое приветствие к встрече с пленительницей его сердца смогла заслонить собой и жуткий коридор и закрытый люк и тот факт, что он вообще-то пришел не просто так, а ради чьего-то спасения. И в этом не присутствовало ничего особо удивительного, учитывая сколько времени ему понадобилось на разработку предыдущего, ныне являющегося безнадежно использованным и потому непригодным для применения в столь давно ожидаемой ситуации…

— Кто..?! – только и успел вскричать погрузившийся в себя и одновременно в отбросы бывший школяр, когда из последних внезапно донесся отвратительный вопль, более всего смахивающий на визг спятившей лисицы.

В ту же секунду из груды вырвалось нечто размером с небольшую собаку и ударило склонившегося человека в грудь, да с такой силой, что былой студент чуть не перекувырнулся через себя, распластавшись в итоге на весьма болезненно встретившем его полу. Небрежно удерживаемый клинок отшвырнуло в сторону и в мгновение ока обезоруженный юнец и не попытался его поднять, будучи заворожен ужасающим зрелищем – видом носатой окровавленной головы, медленно поднимающейся к потолку на перепончатых крыльях.

С явным усилием выправившись, неведомая страсть окинула лежащего человека исполненным звериной злобы взглядом единственного глаза (второй выбили, причем явно буквально пару часов назад) и раскрыло усеянную уродливыми клыками-мотыгами пасть, издав новый омерзительный визг. После чего рванула на него.

Тело успело среагировать и подставило под удар некую вытащенную из кучи железяку, тут же попытавшись вскочить на ноги – вот только чудище тоже оказалось не лыком шито и, не имея возможности атаковать зубами из-за застрявшей во рту жести, стало бодать несчастного доброхота и бить его летными отростками, в то же время старательно выталкивая импровизированную пробку длиннющим языком. Тут по счастью в дело вступил мозг и таки скоординировал своего носителя для пары успешных оплеух, завершившихся отшвырнувшим тварь в сторону смачным пинком, заодно, увы, освободившим противнику главное орудие.

Приоритеты пришлось расставлять быстро – вместо подъема руки яростно замолотили по округе вслепую, стремясь найти хоть чего-нибудь пригодное для самозащиты, в то время как глаза сосредоточенно следили за готовым в любой момент снова напасть монстром. И будущее показало правильность подобной тактики – потому как подходящий инструмент таки успел найтись, причем как раз когда попытавшийся обмануть «рыцаря» ложным маневром враг ринулся к его животу.

Великолепный удар, со всем доступным в лежащем положении замахом, послал завопившую от боли гадость в полет к противоположной стене, с радостью принявшей влетевшую в нее голову. Сочный шмяк – и демон с подвыванием и чем-то вроде ругани ретировался, не решившись более вступать в конфронтацию с оказавшейся неожиданно и для нее самой зубастой добычей.

Потенциальный дворянин проводил противника взглядом и облегченно вздохнул, обмякнув затем на куче хлама. Внезапное противостояние завершилось быстрее, чем тормозящий разум успел осознать его в полной мере, а потому только сейчас забившая юношу дрожь выглядела слегка нелепо. Впрочем, надолго она не задержалась, почти сразу уступив место облегчению и гордости за свой первый по-настоящему самостоятельно выигранный бой. Без руководящей длани Его Милости или клыков Понта. Упоительное ощущение, даже несмотря на малость противника и ноющую от возлежания на горе выпирающего где не надо хлама спине. К сожалению, последний фактор скоро перевесил прочие и поднял-таки возомнившего себя героем юнца на ноги.

Произведенный в процессе поднятия краткий анализ положения выдал неутешительный результат: а именно, что ситуация не стала ни на грамм лучше. Более того – ухудшилась как минимум появлением одной здоровенной дыры на штанах и кучей ее меньших товарок в остальном платье, не говоря уже о той весьма неприятной вероятности, подразумевавшей не просто отступлением безтельной головы, а отправление твари за вот-вот намеренной вернуться и загрызть его подмогой. Стал быть, надо делать ноги.

Придя таким образом к определенного рода умозаключению, парень вздрогнул и начал поиск так не вовремя выроненного меча, коий достаточно быстро обнаружился в паре метров от некомфортного «лежака». Но стоило протянуть к нему руку, как наклонившийся за своим имуществом человек внезапно обнаружил в ней нечто прежде опущенное слабо работающим после встряски сознанием…

— Господи Иисусе! – старая, совершенно лишенная плоти и несущая на себе явственные следы зубов бедренная кость полетела обратно в кучу, в то время как показавший неслабые задатки в прыжках с места бывший школяр вжался в противоположную от нее стену.

За последующие несколько минут взбудораженное воображение успело нарисовать на месте горы хлама чуть ли не гекатомбы обглоданных скелетов, причем неизменно женских и детских. Вновь взявший вскоре бразды управления в собственные «конечности» разум, слегка икая, поправил подчиненного, явив носителю ту же кучу по большей части строительного мусора.

Да и вообще – будто бы ему трупов видеть не доводилось! И ведь и вскрывать тоже пару раз пришлось, ну вернее, надрезы сделать…одно и то же! Смерть – абсолютно нормальное и неизменно приходящее к любому живому существу явление, ни в коей мере не несущее в себе какого-либо зла, а только единственно производящее круговорот материи в природе и отправляющее души на суд Создателя в среде людей, а потому и бояться ее последствий нет ни малейшего резона…

Так и продолжая мысленно успокаивать чего-то никак не желающие приходить в норму нервы, «рыцарь» по возможности медленно поднял-таки клинок и пошел дальше по коридору, мысленно кляня себя на чем свет стоит и кусая губы от досады по поводу отсутствия шанса вернуться в такое уютное и безопасное поместье. В распухшем от измышлений сознании даже мелькнула позорная хула на сперва втравившего во всё это, а затем бросившего ученика в самый ответственный момент наставника, по счастью оказавшаяся быстро выметенной прочь.

В общем, к моменту возвращения седоусого старца, оруженосец уже имел почти приличный, в духовном смысле, вид и нашел-таки силы не бросится к нему на шею с испуганными воплями. Вместо этого он чинно и благородно склонил голову и почти спокойно принес извинения за недостойные дворянина поведение и слова. И только после этого взмолился о помощи.

— Не бойся и не страшись, о мой юный друг, — отмахнулся с внушающей облегчение уверенностью учитель. – Ибо ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем. И если Бог с нами, то кто против нас?

— Никто, — счастливо выдохнул парень, машинально пытаясь придвинуться поближе к бесплотному духу. – Ни одна живая душа.

— Истинно так, — важно кивнул Сэр Рыцарь, всё же снизойдя до успокаивающего похлопывания протеже по плечу. – Касательно же того прискорбного недоразумения с наследницей твоего благодетеля, то не могу не заметить, что ты помимо прочего проявил ни коим образом не украшающую мужа поспешность в суждениях. Главным образом – в решении, будто сия прелестная особа желала моему ученику зла.

Потенциальный защитник добра и справедливости поперхнулся.

— Очевидно же, — начал оглядывать окружение одоспешенный старик. — Она, в снизошедшей не иначе как от самой Святой Девы мудрости, всего-навсего направила кажущегося нерешительным юношу на путь истинный, сразу за тем лишив дьявола возможности помутить ему разум страхами и не дать врагу всего правого отвратить нового слугу своего достойного отца от приличествующего случаю славного деяния, — только-только собравшегося возразить былого студента срезал брошенный из-под кустистых бровей острый взгляд. – Не забудь извиниться и перед ней за допущенный тобой по наущению Нечистого недозволенные речи, — новый взмах полупрозрачной руки. — И хватит тратить время попусту.

Дальнейшее путешествие по погруженным в полутьму коридорам пошло куда веселее – приятно всё же иметь в попутчиках ни много ни мало, а собственного небесного покровителя, способного одной левой свалить всадника вместе с конем. Да и вообще, сам факт нахождения рядом хоть кого-то явно прибавлял перетрусившему оруженосцу как душевных, так и телесных сил, а казавшийся последним путь прямо на глазах трансформировался в некое подобие легкой, но могущей таить в себе немалые выгоды и даже вероятность свершения чего-то великого, прогулки. А потому открывшееся перед ними в первом же зале кровавое зрелище оказало на пару искателей лишь незначительное впечатление.

— Омерзительные отродья Ада, — скривив в гримасе отвращения губы, сделал абсолютно верный и никем не оспариваемый вывод старик.

Юноша согласно кивнул, машинально вытирая о камни носок сапога, за мгновение до того использованный для переворачивания одной из валяющихся в немалом количестве на полу демонических голов. Убиты недавно – внутренняя жидкость не успела свернуться. У большинства повреждены крылья – видимо неведомые бойцы отлично знали этих тварей и, не поддавшись панике, сразу принялись лишать чудищ единственных ответственных за перемещение конечностей. Некоторые безглазы, причем не похоже, чтобы в органы зрения кидали ножи или резали. Скорей уж возникает ощущение, будто некий изверг выдавил их. Неприятная мысль.

— Они налетели на оборонявшихся со всех сторон, — меж тем объявил оглядывавший помещение дух. – Небось до того прятались по норам да щелям, стремясь подстеречь беспечного путника и напасть прежде, нежели несчастный успеет подготовиться к защите. Трусы и подлецы, — ближайший труп отправился в полет, звучно чавкнув о стену. – Кто бы ни был их победитель, он определенно совершил богоугодное деяние, освободив сей тракт от этих извергнутых Бездной, недостойных самого завалящегося погребения разбойников – однако тебе, сын мой, от того лишь хуже, — задумавшийся парень удивленно поднял бровь. – Ибо сей великолепно подходящий к званию начинающего рыцаря подвиг ныне навеки потерян и нет в том вины кого другого, кроме как собственной твоей неторопливости.

Неуверенный кивок-поклон. Ну а чего тут скажешь?

— Однако же не унывай! – призвал его удовлетворенный жестом наставник. – Ибо где есть место одним презренным прислужникам Зла всегда найдется уголок и для других – а значит мой ученик еще имеет шанс прославиться пусть и в столь малом, но всё же достойном и нужном деле, как освобождение здешних дорог от отвергших истины Государства и Бога негодяев.

«Бестолочь» вздрогнул и окинул комнату взглядом. Тут их пара десятков – каким чудом ему устоять против такой-то оравы, буде они еще тут обитают?

— И тем более полно нам стоять посреди сего поля битвы и лицезреть результаты чужой доблести, — столь воодушевленно продолжил воитель. – Поспешим же показать Небесам и Землям нашу!

Возражений или пререканий неуёмный герой дожидаться не стал, вместо того сразу без малейших раздумий погнав оруженосца вперед. Попытка указать хотя бы на факт наличия прочих выходов из залы ни к чему не привела…до тех пор, пока прямо за углом выбранного коридора не обнаружился завал, так что возвращаться и обследовать остальные арки им всё же пришлось.

К великому сожалению, могущих быть использованными тоннелей набралось аж три. И как показало краткое обсуждение, аналитический подход к решению подобных проблем также находиться вне мироощущения благородных сословий. Сэр Рыцарь просто-напросто предложил воспользоваться ближайшим проходом, не сделав и малейшей попытки разобраться и найти хоть какие-то признаки пребывания в округе Понта. Спасибо по крайней мере за позволение былому студенту потратить пару минут на поиски, которые правда также не дали никаких результатов – пыли, дабы в ней оставались отпечатки, нет, кровью тут заляпано всё подряд, пометин на стенах нет (ну или если с трещинами и царапинами, то целые сотни) и так далее.

В общем, пришлось-таки воспользоваться первым предложенным вариантом. За первым же «положимся на Божью милость» последовал второй, затем третий, четвертый, пятый – одни и те же одинаковые тоннели с нишами по бокам, кувшинами и ящиками. Разве только гробов стало всё же несколько больше. Ни конца могилы, ни следа искомого коня, ни даже хоть какого-то противника, могшего пусть отступлением указать направление. И еды, естественно, никакой.

Прокля…в смысле, «уважаемая» Фаль. Еще и ужин из-за ее поучений пропустил.

Впрочем, в его вознесшейся в конце первого часа к небесам тихой мольбе скорее слышалась просьба о воде, ибо пересохшая из-за всех этих перипетий и страха глотка ныне напоминала собой Синай.

Как ни странно, а вопреки всем ожиданиям вконец утратившего веру и погрузившегося в отчаянье студента, его вопли таки оказались услышаны – еще через несколько часов брожения Святая Матерь улыбнулась своим заблудшим детям, послав в очередной комнате-развилке натекшую с потолка лужу. Краткие сомнения по поводу пригодности ее для питья развеял произнесший над жидкостью краткую молитву наставник, сразу затем заявивший о несомненной чистоте очищенного Богом. Нельзя сказать, будто оно так уж успокоило бушевавшие в голове бывшего школяра воспоминания о южных болезнях, однако жажда всё же оказалась сильнее осторожности.

Утолив же физиологическую потребность (с трудом – прежде такой дряни ему пробовать никогда не доводилось), оруженосец не стал вставать, вместо того прислонившись к мокрой стене и обняв сам себя за плечи – такое на него вдруг накатило отчаянье. Причем не столько о современном положении, сколько обо всем произошедшем за последние дни. Впрочем, одно лишь дополняло и воплощало другое.

Ведь за красивой обложкой таинственных и умопомрачительных тайн скрывалась не просто мрачная, а ужасающая явь – он в ловушке. Клетке, если быть точным. Как и сотни тысяч несчастных до него. Таком же лабиринте, только не в виде рано или поздно долженствующих закончиться гробниц, но в куда более ужасающем переплетении самых тканей бытия – от материи до знания. И неоткуда ждать милосердия…

— Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты меня оставил?! – поскакал по пустым залам и переходам исполненный смертной тоски крик, а по лицу издавшего его юнца полились непрошенные слезы.

Старец, разумеется, и не подумал бросаться его успокаивать – просто встал рядом и смотрел на пытающееся совладать с собой ходячее позорище, не проявляя ни гнева, ни сострадания. Будто бы «рыцарь» внезапно ушел из поля зрения героя, перестал существовать и более не имел возможности как-либо оскорбить взор духа доблести своим омерзительным видом. И от того становилось только хуже.

— Ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем, — неожиданно тихо повторил цитату наставник минут пятнадцать спустя, положив бесплотную руку ему на волосы. – А уныние – грех.

— Я знаю, — сглатывая попадающие в рот соленые капли, отозвался парень. – Простите.

— Пустое, сын мой, — отмахнулся представитель старшего поколения с какими-то странными нотками в голосе. – Ибо вина в твоем достойном искреннего сочувствия состоянии в немалой степени возлежит на мне. Как-никак, я был тем дитем Создателя, который показал тебе ныне выбранный в судьбы тяжелый, неподъемный для большинства путь…- прикрытый едва заметной подбородок ушел вверх.

Слезы мгновенно высохли, однако удивленно-поспешные попытки разубедить учителя всё равно окончились провалом – эта благородная душа с обычной твердокаменной стойкостью уверилась в том, что причиной нытья явилось резко пришедшее осознание собственной неподходящести для титула странствующего рыцаря и сопутствующее данному озарению сердечное раскаянье. И теперь уже по вздернутым к потолку седым усами безмолвно текли прозрачные слезы, падая с них и растворяясь в воздухе где-то на уровне груди.

Душераздирающее зрелище.

— Если ты и правда жаждешь успокоить душу мою, о пошедший по стопам сего слуги Божия отрок, — наконец проявил реакцию седой муж спустя неопознанный отрезок времени, без предупреждения опускаясь на колени. – Итак, обратимся же к Господину нашему с мольбой о мире для душ наших и мудрости Его для умов.

Былой студент послушно принял подобающую ситуации позу.

— Бог, единый в Пресвятой Троице, волею Твоею и по благодати Твоей Ты доверил нам детей, — с хрипотцой в голосе начал дух. — Молим Тебя о них, спаси их и сохрани.

С некоторым неудовольствием вновь обнаружившийся себя в положении ребенка «рыцарь» невольно поежился, а затем постарался выбросить неуместные мысли, сосредоточившись на главном.

— Сыне Божий, Иисусе Христе, сохрани веру детей наших, даруй благодать верности Тебе и не позволь сойти им в жизни на неверный путь.

Где-то глубоко внутри засосала давняя, с чего-то вдруг решившаяся раскрыться в столь неудобный момент обида. На тех, кто действительно мог и должен был бы просить за него Спасителя. Однако же пренебрегших. И времени не обратить вспять.

— Дух Святой, Боже, даруй детям нашим свет Твой в исполнении ими своих обязанностей и научи их служить Богу и ближним. Дай им силы преодолевать трудности и соблазны.

Вдруг до очистившего наконец свой разум от всего ненужного человека дошло, что слышанный еще минут десять назад тихий перестук ныне слышен более чем явственно. Более того – источник его очень и очень близок. И множественен.

— Боже укрепи и поддержи нас, родителей, дабы наше слово попадало в сердца наших детей, и было подкреплено примером жизни.

Отличный момент для благодарной мысли в адрес наставника оказался поглощен другой, более насущной проблемой – а именно ВЫШЕДШИМИ ИЗ-ЗА ПОВОРОТА СКЕЛЕТАМИ.

Одетые в лохмотья останки людей без следа мяса или кожи, по неизвестной причине не желающие разваливаться. С дубинками в руках.

— Еалю…-неразборчиво проблеял забывший даже задрожать от страха парень, непроизвольно пытаясь потрясти бесплотного спутника. – Ыиаааа…

— Помоги нам оберегать наших детей и желать им добра. Пробуждай и поддерживай в нас дух веры, — спокойно продолжал не заметивший прохождение сквозь себя чужих рук герой. — И дай нам и детям нашим однажды созерцать Тебя, Триединого Бога, в вечной радости неба. Аминь.

Незваные гости явственно похрустели, обменялись взглядами пустых глазниц и начали медленно подбираться к коленопреклоненному оруженосцу.

— Ваша милость! – чуть ли не фальцетом зашипел не могущий отвести от них глаз юноша. – Они идут ко мне, сделайте же…

— Разговор со Спасителем выше беседы с любым земным царем, — нравоучительно заметил собеседник, не поднимая век. – Смири какую бы то ни было поразившую тебя нужду и препоручи ее Господу – Он Сам позаботится о тебе…

— Но…

— Молчи, — строго оборвал его насупившийся наставник, всё так же не замечая успевших окружить их мертвяков. – Ибо многое готов я простить ради обещания своего – но не недостаток веры. И если уж мой ученик смеет сомневаться в защите Божией молящемуся, то нет более смысла и надежды ему в обучении, а мне – в наставничестве.

Сделав таким образом суровый выговор, он затянул «помилуй меня», а не-живые меж тем придвинулись вплотную. Дрожащий, чуть ли не теряющий сознание от ужаса бывший школяр спрятал лицо в ладони и как никогда в жизни горячо зашептала слова на латыни, путаясь в окончаниях и безбожно перевирая ударения. А перед мысленным взором стояла и стояла картинка лежащего на камнях тела с размноженной головой.

Вот на плечо легла хладная длань…

— С Понтом? – раздался мрачноватый голос.

Потерявший на пару мгновений дар речи парень ощутил себя на седьмых небесах от внезапно снизошедшего из ниоткуда спасения и смог лишь выдохнуть краткое «да».

— Пошли, — вылетела из черепа пригоршня праха и три пары костяных рук подняли обмякшего человека на ноги.

Друзья второй свежести.

Истинные идеалы непреходящи.

https://www.youtube.com/watch?v=o0MIFHLIzZY

Обширный подземный зал с изящными витыми колоннами и теряющимся в производимом парой каминов чаде высоким потолком. В освещенных вычурными светильниками альковах виднелись длинные стеллажи с книгами, рыцарские доспехи, мощно выглядящие сундуки, удивительных форм и расцветок скульптуры на напоминающих могильные плиты постаментах и будто бы вырезанные из цельных драгоценных камней крохотные статуэтки, игриво посверкивающие с полок и маленьких столиков.

Посредине же стоит длинный и широкий стол темного дерева, с необычайно искусно вырезанными по углам мордами фавнов и смахивающими на стволы деревьев ножками. Во изголовье же его стоит величественный трон без всяких украшений, по обеим сторонам которого высятся лишенные плоти гиганты в доспехах и шлемах, чьи костяные руки покоятся на упертых в пол огромных палашах.

Меж ними сидит, скрестив руки перед собой, видимо владетельница сего места – выглядящая подозрительно нормально для подобного окружения дама в красивом, но тем не менее строгом сером платье, и закрывающей лицо и плечи алой вуали.

В паре метров же от нее расположился Мистер Понт, непонятно как вообще втиснувшийся в явно непредназначенное для столь упитанных коней кресло, в этот самый момент смотрящего на него тяжелым пронизывающим взглядом.

Неосвещенная часть залы за колоннами мерцает огоньками глаз и дразнит движением десятков, а то и сотен странных, зачастую почти гротескных фигур и силуэтов.

Тихий треск сгорающего дерева, похрустывание костей и чрезвычайно редкое для столь обильного количества персон дыхание.

Неожиданно приятный запах ароматических смол с оттенком бальзамировочных масел, через который нет-нет, да и проглядывает тяжелый дух гнили и старых гробниц.

— Ладно, таки признаюсь – это мой, — наконец с обреченным вздохом вынес вердикт конь, закатывая глаза. И добавил не нуждающимся в пояснениях тоном. – Бестолочь.

— Ыыыыы…- подтвердил на миг выдернутый последним словом из прострации человек.

Встряхнувшийся разум еще успел сделать замечание о неуместности подобного метода представления, однако в следующее мгновение его утянуло обратно в трясину недееспособности.

Причем дело не в цитадели – в принципе единственное, чего тут вызывает отторжение, это внешний вид молчаливых и вообще более смахивающих на статуи стражей — и даже не в факте приведения его сюда кучкой вернувшихся к жизни мертвецов. Проблема в их поведении. Сии совершенно лишенные кожи и мышц конвоиры никоим образом, окромя собственно открытых всему миру на обозрение чистых костей, не походили на услужливо предоставленные воображением образы чудовищных исчадий Нечистого, коих за величайшие из возможных преступлений изверг сам Ад и отринула Смерть.

Вместо разрывания беспомощной жертвы на куски, они без малейшей искры агрессии препроводили пленника к пункту назначения, по пути пару раз аккуратно перенося человека через разломы в полу и заранее предупреждая о таящихся в плитах на подходе к крепости ловушках. Чудовищные подвывания и непрестанно извергаемая хула на святыни и Создателя у них заменялась малопонятными шутками, звучащими почти добродушно издевками, кои комментировались звучащим лишь немного зловредно похрюкиванием. Именовали же сии сущности друг друга вовсе не «Гармонагр ужасающий» или там «Веелзебес-убийца-людей», а «Костян», «Черепу/ашка», «Эй ты» и «Вася».

И пусть на их телах нет и клочка плоти, а глаза наполнены пугающей чернотой – на деле обхождение сих существ меж собой и с оруженосцем скорее смахивало на повадки добродушных, хотя и любящих порой рискованно пошутить (по спине пробежала дрожь – вспомнилась то…«представление» с отсоединяемой головой) горожан из бедных мастеровых кварталов.

В общем, на воплотившиеся в мир кошмары данные «ребятишки» никак не тянули. Однако и версия сэра Рыцаря – а именно, что перед ними до срока сбросившие оковы тления и восставшие ради увещевания людей святые – также не выдерживала никакой критики. Во-первых, потому как канонизированные не ругаются…

-…в общем, чуть не прибили болезного, — ударом кулака по плечу снова вытащил его из бездн безмолвного созерцания завершающий доклад предводитель. – Однако ж вторую часть приказа вовремя нарыли, уточнили и вуаля – доставили в целости и сохранности.

— Э? – недоуменно заозирался столь грубо выброшенный из своих размышлений бывший школяр.

— Помимо предупреждения насчет обычных моих посланцев с паролем и картой добавил указание не трогать «придурковатого вида прайма с девяностопроцентной вероятностью будущего вести себя в самом вопиющем смысле неадекватно», — ответил на «вопрос» мрачно глядящий на него конь. – Моя знаменитая предусмотрительность вновь нанесла удар. Причем мне же.

— Ы? – поднял бровь слабо осознающий действительность человек.

— Хотя конечно подобная неразговорчивость определенно радует, — кивнул своим мыслям Понт. – Надеюсь это последствия осознанного решения сделать мир лучше, а не банальный побочный эффект Слезного Ключа. И нет – я не собираюсь объяснять, откуда он проистекает.

Как будто ему сейчас есть дело до всяких мелочей.

— Так или иначе, говори уже зачем приперся, — поднял глаза к потолку ангел смерти. – Хотя всё же позволь сперва предположить, что никакого донесения о внезапной ночной атаке, толпах врагов и последней надежде у тебя нет?

«Рыцарь» отрицательно замахал головой, с некоторой опаской глядя на хмурящегося наставника.

— Тогда позволь поинтересоваться: какого хрена, – один из скелетов дернулся, — ты делаешь в катакомбах?

— Эээээ…- неуверенно отозвался пару минут спустя яростно шевелящий мозгами юноша – просто чтобы заполнить пустоту.

Он, разумеется, помнил оригинальную цель похода – вот только никак не мог представить себе такой порядок действий, каким можно было бы ее подать без выставления еще и сумасшедшим вдобавок к определённо успевшему создаться у окружающих образу тихого идиота. На плечо легла рука:

— Не бойся и не страшись, мальчик мой, — ободряюще улыбнулся ему из-под усов учитель. – Ибо твой земной владыка наделен не только благороднейшим из происхождений, кое уже в одиночку снимает всякие сомнения касательно таящегося в нем великодушия, но еще и является носителем величайших добродетелей и достоинств, доступных лишь истинным последователям Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа! Ведь как иначе Небеса даровали бы ему победу над Змием!?

Оруженосец не сдержался и ударил себя ладонью в лицо: а он-то еще смел надеяться, будто Высшие Силы не покарают его за сокрытие неприглядной части последних пары дней. Неужели любви и правда не бывает без наказания?

— И сейчас не тот случай, чтобы искать изящные формы для должных быть сказанными слов, — заметил старец еще какое-то время спустя. – Поведай же собственное прегрешение в подобной голубю простоте – и узри милосердие Творца, неизменно отражающееся в лучших из Его детей.

Наружу прорвался-таки всё это время бившийся внутри нервный смех. А с ним заодно сдулся и пузырь напряжения – будь что будет:

— Я жажду вымолить у моего повелителя прощение за произнесенные сим недостойным слугой несколько часов назад недозволенные речи, — успевшая заскучать за время подготовки публика заинтересовалась. – Конкретно же за постыдную постановку вашего посвящения меня в рыцари под сомнение, выражение невозможной для христианина неуверенности по поводу угодного вам нетрадиционного произведения акколады, а также позорные колебания касательно наличия у вас полномочий и высокородности для возведения сего недостойного оруженосца в дворянское звание и, наконец, омерзительного неудовольствия по поводу дарованного мне нового имени.

Пожалуй, с громкостью он переборщил – или это зал так построен, чтобы в нем всё слышалось как объявление войны? Приведшие его сюда скелеты вроде бы даже с опаской посторонились, в то время как аудитория во тьме за колоннами напротив подошла ближе. Медленно поднимавшаяся по мере повествования правая бровь Спасителя достигла предела своего возвышения и там застыла.

Краткий период молчания.

— Ага, — таки совладал с собой Понт и, подождав минутку, спросил каким-то очень своеобразным тоном. – Позволь уточнить: по сути ты поперся в кишащие всеразличными тварями и утыканные ловушками катакомбы дабы извиниться за ряд малоосмысленных изречений, произнесенных видимо в разговоре с кем-то из моих подчиненных и касающихся исключительно формальной стороны…

— Не совсем, — поспешил быть полезным былой студент. – Я говорил со своим ангелом за закрытыми дверями. Ваш авторитет, насколько мне известно, ничуть не пострадал.

— Агааааа, — вроде бы еще воодушевленней повторил конь. Пауза. – Это хорошо, – Пауза. – Гм, — Пауза. — И всё?

— Нуууу, да? – неуверенно отозвался не продумывавший план настолько далеко парень. По счастью в этот критический момент дух намекающе постучал ученика по внутренней стороне ноги, дав тем самым прозрачнейший из намеков. Бывший школяр с тихим вздохом облегчения встал на одно колено. – Я молю вас, о наделенный непревзойденным милосердием лорд, — странный, напоминающий сухой всхлип звук сзади, — снизойти до нужды ничтожного слуги и даровать ему величайшее ваше прощение, коий более никогда не усомнится ни в заключенных внутри сего благороднейшего тела добродетелях, ни в почивающей на сокрытой печатью великолепия голове мудрости, ни в высоте рода вашего, господин мой, смиреннейший пред Создателем…

До чего же удачно, что убеленный сединами герой снизошел до подсказок по причине в высшей степени важного момента – ему самому бы ни в жисть такого не сказать. Хотя конечно несколько подозрительно видеть вокруг себя столь стремительно расширяющееся пустое пространство.

— Даю слово! – «клянусь» вовремя срезал бдительный воин христов. – Что более никогда не потеряю веры в разумении и праве своего повелителя. Ваше куле – истинное куле и ваша акколада для меня выше любой другой. И нет надо мной иных правителей, кроме Господа нашего, святой Церкви Его и Принца Короны, — непонятной природы лязг справа и странное скрежетание спереди. Не отвлекаемся, — одарившего сего малого сына земли высочайшим из существующих титулов, — маленькая смена позиции для большей выразительности.– Умоляю вас, владыка жизни моей — простите. И не откажите в счастье посвятить вам судьбу.

Безмерно довольный собой (хотя и слегка содрогающийся с непривычки от переизбытка пафоса и прочего) парень наконец поднял глаза, дабы оценить реакцию слушателей. Один из скелетов поднимал с пола отвалившуюся нижнюю челюсть, а собственно реципиент тихонько дрожал. Большего узнать не удалось – поднятые в молитвенном жесте руки не давали рассмотреть чего-либо выше живота Понта.

Какое-то время в зале царило прямо-таки кожей ощутимое безмолвное напряжение. А затем до оруженосца донеслись одинокие аплодисменты, быстро подхваченные остальной публикой, и даже перешедшие в овацию или скорее в некую очень своеобразную композицию из костяных щелчков, тяжелых чавкающих шлепков и редких-редких обычных хлопков.

— В который раз вынуждена признать, — разнесся по помещению чуть приглушенный, однако от того ничуть не менее очаровательный женский голос, от которого по спине прошла дрожь, — ты настоящий мастер в деле отлова во всех смыслах уникальных, — в тоне явственно послышалась улыбка, — личностей. И даже катясь в Стикс сумел поймать воистину удивительную диковинку.

От сердца отлегло — не она. Всё же тембр чуть другой и произношение иное.

— Позвольте уверить вас, о Молчаливая Леди, что в данном случае оно произошло непроизвольно, — будто вытягивая из болота тяжеленное бревно, прохрипел сидящий без движения о конь. – Вернее, данный юноша попался вашему покорному слуге вопреки его желанию. И кстати, — вдруг сорвался он чуть ли не на шипение, — если мой маленький человечек имеет желание и дальше портить окружающим жизнь, то искренне рекомендую ему никогда, — глубокий вздох и последовавшее за тем четкое выделение каждого слова почти пугающим тоном, — слышишь, НИ-КОГ-ДА, не называть меня упомянутым тобой титулом. А лучше вообще не произноси его в пределах моей слышимости. ЯСНО?!

Чуть не свалившийся от последнего гавка юноша принял более устойчивую и уже совсем-совсем покорную позу, после чего торопливо закивал.

— Отлично, — откинулся на спинку кресла подрагивающий от гнева спаситель. – По поводу остального – во всевеликой милости нашей прощаю, — в голосе прорезалась явственная скабрезность, — но только приняв во внимание, что не залезь ты сюда со своими бреднями, то я бы вообще ни о чем этом не знал и сэкономил бы пучок нервишек. Обратно путь найти, ясен хрен, не сможешь?

— Люк закрыт, — быстро ответил чуть ли не распластавшийся на полу оруженосец. – Ваша дочь изволила наградить меня обеспечением отсутствия шанса на позорный отказ от похода.

— Замечательно, — с усталой ироний протянул Понт, ненадолго затем задумавшись. – Ну, вариантов-то нету – со мной на обратном пути пойдешь. Посиди пока где-нибудь в уголке…

— Разрешите отнять еще мгновение вашего драгоценного времени, — прервал его дрожащий от собственной храбрости бывший школяр, тут же впрочем проклявший себя за недержание пришедшего на волне облегчения порыва. – Уверяю вас, что займу не более…

— Только быстрее, — махнул копытом скучнеющий на глазах жеребец.

Человек вскочил на ноги и выхватил из ножен меч – мгновенно затем покрывшись холодным потом. Однако никаких арбалетных болтов или пуль в спину не прилетело – видно сталью тут никого не напугаешь.

— Я! — голос сорвался на петушиный крик. Впрочем, оно и к лучшем – мозгу удалось улучить секунду на донесение важной информации и корректировку импульсивной речи. – Нареченный Бестолочью, ищущий звания странствующего рыцаря, присягаю! – в этот раз ноту посчастливилось удержать. – Кровью, душой и Спасением: навеки и до смерти буду поднимать клинок для дела своего сюзерена, ради блага его и величия его, дабы оставить след не собственной жизни, но подарившего мне высочайшую из возможных судеб. Отныне всякое свершенное мной деяние, будь то выпрямление кривды, помощь сирым, охрана чести девиц, оказание покровительства вдовицам, служение опорой замужним и прочее входящее в круг обязанностей ордена странствующего рыцарства – будет свершаться во славу Господа нашего, Святой Церкви и…- от очередной великой глупости парня спас предупреждающий лязг. Выправиться удалось еле-еле. – Понта, Благодетеля Улья! – Меч с силой ударил вниз.

И внезапно вошел в пол. Буквально – почти по самую рукоятку. Не ожидавший от оружия такой подлости юноша не удержал равновесия и как последний пьяный крестьянин всем телом шлепнулся на камни, едва не выбив себе глаз гардой.

По залу принеслись странные звуки, при наличии воображения могущие быть сочтенные смешками. На беду его таки не обделенный фантазией былой студент покраснел как маков цвет, однако же сжал зубы, принял более-менее благообразную коленопреклонённую позу и закончил, вложив в последнюю фразу всё, чем полнилось в тот миг сердце:

— Даю слово служить и защищать сюзерена и веру – отныне и навсегда.

Зала погрузилась в молчание – видно и самые прожжённые души (или их отсутствие) прочувствовали важность момента. Конь неспешно соскользнул с кресла и спокойно подошел вплотную к присягающему:

— Принимаю, — легла на плечо нога.

Цитадель взорвалась овациями, в искренности которых, даже несмотря на всю неприглядность облика местных обитателей, сомневаться почему-то не приходилось. Да и вообще – мрачная зала внезапно будто преобразилась в высокий и прекрасный собор, а падающий с потолка от поднявшего шума прах в воображении рыцаря представлялся лепестками роз. И сами небеса разверзлись, одаряя смертных внеземной красоты музыкой…

— Позволю заметить, что ты не пожалеешь о своем решении, — вновь раздался давешний женский голос. – Чует мое сердце, данный паренек сможет как минимум качественно развлечь – никто на моей памяти не срывал в наших местах аплодисменты дважды.

— Как будто у меня есть выбор, — с непонятной досадой скривился жеребец. – И таки отчасти согласен – с ним не соскучишься. Посиди пока где-нибудь…

— Может, проявишь себя приличным молодым пони и представишь нас? – с легкой насмешкой и намеком на некую шутку для своих предложила дама.

Великий бандит тяжело вздохнул и приложил копыто к лицу. Постоял-таки пару мгновений, после чего обвил ему руку хвостом и потянул парня к изголовью стола.

— Итак позвольте предъявить вам сэра, — удивительно сколько сарказма возможно уместить в столь маленьком слове, — Бестолочь, рыцаря сточной трубы и палки, кавалера множества синяков и ушибов, все из которых он навлек на себя исключительно самостоятельно, а также властителя немалой части моих дум по причине склонности к рецидивистскому головотяпству со взломом.

— Примечательное описание, — видимо улыбнулась за вуалью незнакомка. – Последнюю характеристику ты вроде одному лишь Васе давал. Ну и страшилищу, естественно, — довольное хмыканье.

— Что поделать, – возвел глаза к потолку жеребец, — подобные дарования редки в природе. По счастью, — копыто обратилось к сидящей фигуре. – Перед нами широко известная в узких и зачастую крайне тощих кругах Молчаливая…

— Не в этот раз, — подняла руку в останавливающем жесте остановила его дама жестом руки, один вид которой вогнал новопредставленного в дрожь – ибо сия конечность определенно не принадлежала человеку. Во всяком случае, живому. – В конце концов, новичку мой титул ничего не скажет и наш дорогой гость кажется пока не намеревается переводить его в число моих подчиненных.

— Как пожелаешь, — пожал плечами конь и начал заново. – Итак, позволь представить тебе герцогиню…

— И это тоже в данный момент излишне, — помахала она ладонью, вслед затем вернув ее под подбородок. – Будь проще – и люди к тебе потянутся.

— Не надо, — отмахнулся ангел смерти и со вздохом промолвил. – В таком случае познакомься с Ларой, знаменитой на целые миры археологом, авантюристской и расхитительницей гробниц, волею одного особо умного, хоть и давно почившего оппонента формально присоединившаяся к сообществу своих жертв, однако же занятия не бросившая и, благодаря внечеловеческой глупости, «недавно» неслабо поднявшаяся в статусе.

— Очарована, причем почти в прямом смысле, — приветливо кивнула рыцарю дама, убрав для того руки из-под лица и положив их на стол. И началось….

— Целуй! – нажал ему на шею старик.

— ЕЕ? – едва слышным, но от того ничуть не менее эффективно передающим страх и омерзение при одной только мысли о прикосновении к сему внушающему чистый ужас куску серо-зеленой плоти со множеством грубых шрамов и застарелыми пятнами от гнили.

— Она герцогиня! – возгласил герой, привычно сгибая былого студента до приличествующей моменту позы. – И оказывает тебе гостеприимство в собственном замке!

— Это труп! – сквозь зубы прошипел отчаянно борющейся, но тем не менее непреклонно склоняемый бедолага.

— Это принимающая нас во славу Господа высокородная дама! – сердито возразил неожиданно заметивший его потуги дух, аккуратно приподнимая подчиненным лежащую на столе конечность под удивленно-подозрительные взгляды окружающих. – И я не допущу великого позора проявления обучающегося у меня отрока последним невежей, остановленного от исполнения своего священного долга гостя и странствующего рыцаря какой-то ничтожной, преходящей мелочью…

— Она мертва! – лишь в последний момент удержался, чтобы не заорать в полный голос узник тела. – А еще гнила, вонюча…

— Молчи глупец! – припечатал его пылающим взглядом наставник. – Ни слова больше, иначе — видит Спаситель и все Его Ангелы — сей не ведающий добра и чести хульник, презревший святые заветы из человеческих похотей мне более не ученик! Ибо разве возможно ищущему высшей милости и благодати из возможных вне Матери нашей Святой юноше оказаться способным предать собственную великолепную судьбу и отвергнуть предназначение…

В общем, борьба изначально была обречена на поражение, даже до появления на дискуссионном горизонте убойного «не телом, но духом» или «величие пред Создателем не измерить линейкой». Тем не менее бывший школяр сражался до конца, уступив лишь после угрозы обвинения в ереси в случае отказа от догмата, что «верующим во Христе нет смерти с миром». Однако и тогда глупая плоть никак не желала приближать уста к спокойно лежащей на ладони чудовищной аберрации.

Но в конце концов объединенная воля ангела и человека таки сломила ее сопротивление, заставила уста выдавить ряд малоосмысленных фраз типа «счастлив лицезреть» и «неземное блаженство» и уже почти принудила-таки дотронуться до сероватой кожи губами…

Как тут их, к величайшему облегчению и истовому благодарению Небес со стороны парня, оттолкнул в сторону Понт:

— Не волнуйся – все уже поняли твою величайшую готовность идти наперекор как разуму со здравым смыслом, так и защитным животным инстинктам ради удовлетворения беспрерывно заседающих у тебя в голове тараканов. Далеко пойдешь, — конь повернулся к даме. – Прости конечно, всё же лучше не рисковать – и не тратить лишний раз «исцеление болезни».

— Какая же ты всё-таки жадная скотина, — с игривыми нотками, за которыми тем не менее ощущалась досада, убрала руку «Лара». – Уж и для единственного согласного с тобой работать делового партнера миньона пожалел.

— Без поцелуев подземная Леди в любом случае не останется, — хмыкнул жеребец и, притянув слегка потерявшегося подчиненного за шею, прошипел ему на ухо. – На край стола – и прикинуться мертвым, — после чего продолжил беседу с хозяйкой нормальным голосом. – Как-никак, стоит ей приказать – и подданные хоть целиком оближут.

— Будто сам не в курсе сколь разительно по приятности отличается личная инициатива от следования начальственным указаниям, — хмыкнула дама. – Тем более со стороны таких милых живых юношей, — вторая ладонь одним движением откинула вуаль.

При виде сокрытого ранее лица содержимое желудка резко взбунтовалось и категорически потребовало предоставления ему выхода из состава «Бестолочи». И лишь нечеловеческим усилием воли ему удалось удержать его от столь опрометчивого шага. При этом, увы, на контроль еще и ног внутренних сил не хватило, а потому колени подкосились и только вовремя ухваченный руками стол не дал парню грохнуться об пол.

— Всегда удивлялся, каким образом мне в партнеры неизменно попадались шутники и разной степени латентности эксгибиционисты, — донесся до слегка помутневшего сознания мрачный голос Понта.- Или это ты в очередной раз мстишь за косу путем ломания моих игрушек?

— Рыбак рыбака видит издалека, — подмигнуло находящемуся в предобморочном состоянии оруженосцу жуткая, гнилая, мертвая, движущаяся, во многих местах подшитая и даже чуть подкрашенная румянами серо-зеленая морда. – К тому же мою прелесть ты вернешь, а маленькая демонстрация вышеназванной «божественной красы» наверняка вдохновит твоего рыцаря на новые подвиги.

Ни разу до того не двинувшийся рот с немалым трудом приоткрылся в самой омерзительной из когда-либо виденных бывшим школяром улыбок, от которой пара швов на скулах разошлись и начали пениться чем-то черным.

В общем, жертвы краткого перекуса перед лекцией также отправились в дальний путь вместе с добившимся-таки в тяжкой борьбе независимости желудочным соком.

— Ну вот, теперь еще и пол мыть придётся, — мануально отвернул «своего» человека жеребец в противоположную от воплощения ночных кошмаров сторону. – Не говоря уже про перепрошивку мордашки.

— Да тут давно следовало устроить генеральную уборку, — весело отозвалась герцогиня, без предупреждения издав затем леденящий кровь стон, после чего продолжила совершенно нормально. – Касательно же макияжа, то без полного моциона мне так и так не обойтись: как-никак будто путешествия с тобой когда-либо обходились без капитального ремонта.

Мягко подталкивавшее в спину копыто неожиданно послало только вставшего на ноги бывшего школяра в краткий полет до холодного камня. Вопреки ожиданиям, собеседники не продолжали диалога аж до тех пор, пока окончательно не превратившийся в нечто отвратительно грязное и неприглядное парень не вернулся в более-менее вертикальное положение. Впрочем, вряд ли они на самом деле проявляли к нему вежливость.

— Честно говоря, даже и не знаю, что на это сказать, — наконец произнес Понт несколько отсутствующим тоном. – Спасибо, наверное…

— Затребованное тобой мясо также будет, — успокоила его дама. – В конце концов, со зрителями всегда веселее.

— Замечательно, — снова сел за стол конь и после небольшой паузы продолжил. – Ну так чего мы тогда ждем?

— Тебя, — хмыкнула хозяйка. – А точнее клятвы.

Ангел смерти содрогнулся и издал некий непонятный, но явно неодобрительный взрык.

— Нет, ну конечно же я верю нашему мохнато-клыкастому оплоту Порядка и Справедливости всесигильского масштаба, — с нескрываемой иронией отозвалась Лара, слава Создателю вернувшая вуаль на место. – Однако факт остается фактом: некая несчастная мертвая девочка-с-Прайма доверила любимому пони всё нажитое непосильным трудом имущество, а когда последнему пришла пора вернуть депозитированное – получила лишь невнятные отговорки…

— Какие отговорки?! – неожиданно взвился Понт с чуть ли не истерическими нотками в голосе. – Да даже в этих гнилых катакомбах всем давно известно об их предательстве! Твои собственные безмозглые слуги уже на входе потешались…

— Спокойствие только спокойствие, — с начавшей приедаться интонацией «шутки для своих» прервала его герцогиня. – Повторюсь: никто не сомневается в «порядочности» Зубастой Тени. Просто сия слабая, глупая человеческая женщина со сгнившими извилинами хочет дополнительных гарантий. Ну там, например, во избежание смены приоритетов выплаты вследствие новых временных трудностей.

Ответом ей стал зубной скрежет – и шевеление комочка тьмы под лошадиной тушей.

— Отдам всё до последней монеты, — печатая каждый слог, процедил оскорбленный до глубины души конь. – Даю свое слово.

— Чудненько, — с никак не ожидаемой от трупа грацией поднялась владычица подземной цитадели с трона. – В таком случае нам действительно ничего не мешает прямо сейчас взять и выдвинуться. Разве только даме необходимо немного подкраситься. Буду через полчаса.

Кусок гниющего мяса в осыпанном золотом и драгоценностями облегающем черном костюме упорхнул в дальнюю часть залы, вскоре скрывшись за небольшой дверью, а буквально пышущий злобой конь медленно сел обратно на стул и начал делать показательно глубокие вдохи-выдохи. Былому же студенту отчаливание кошмара пришлось как нельзя кстати и даже вернуло часть утраченных в процессе «вдохновения» сил, заодно пробудив тут же оскалившееся любопытство:

— А что…

— Когда-то предложил ей не скапливать сокровища бесполезной грудой, но заставить их работать, — замороженно заскрежетал Понт, не поворачиваясь. – А потом мои дорогие соратники и друзья заодно со старыми врагами из Совета и просто отбросами наложили арест на все открытые мной счета, точно также как заняли Гниледворец, заблокировали Шагающий Особняк и тому подобное. Разумеется, это не оправдание и всё бы выплатил – однако сперва мне пришлось обратиться к ней за услугой.

— Ага…-опасливо протянул бывший школяр, машинально отодвигаясь подальше от явно вот-вот готового взорваться спасителя.

Неожиданно последний издал исполненный печали вздох, сгорбился и обратил взгляд потухших глаз на подчиненного:

— Мы знаем друг друга пятнадцать лет, вместе путешествовали и сражались, работали и расследовали, грабили и радовались добыче, готовы были пожертвовать парой жизней ради… и пусть расстались при не самых обстоятельствах – но разве они перечеркивают всё пройденное нами до того? — еще один грустный выдох. – Видимо так, раз она требует с пришедшего к ней за помощью Понта клятву, будто перед ней не старый товарищ, а случайно зашедший в поисках пары монет прохиндей, — в его голосе вдруг заискрилась ни чем не прикрытая и почти детская обида. — Ненавижу людей – даже после смерти в душу плюнуть смогут, твари.

В иных условиях последняя фраза представителя человеческого рода наверняка бы покоробила. Однако в этот раз Бестолочи скорее захотелось пойти и высказать гнилой бестии свое искреннее возмущение за столь безобразное обращение с заслуженным боевым соратником. Впрочем, благородный порыв затух при первом же воспоминании о «божественной красе».

— Кстати, план поменялся, — бесцветным тоном продолжил жеребец диалог пару минут спустя. — Теперь идешь со мной, ибо во-первых: мне не хочется сюда возвращаться, а во-вторых: если тебя кто и съест, то при мне.

Скрытая в тенях за колоннами аудитория закаркала и зашелестела. Дернувшийся из-за столь радостных вестей парень успел даже заметить ненадолго вылезшую на свет когтистую лапу.

— Кто они такие?! – плюнув на общественное мнение, рванул к коню «рыцарь». – Как ходят? Куда…

— Убери лапы, животное, — грубо отпихнул действительно несколько далековато распустившего руки оруженосца великий бандит. – И прекрати уже эту безобразно затянувшуюся клоунаду – будто трупов ни разу в жизни не видел.

— Но те не шлялись туда-сюда и тем более не разговаривали, — изобразил из себя бдительного телохранителя вставший за спинкой стула соверена юноша. – Каким образом все эти…существа…- вторая пауза несколько затянулась – он пытался подобрать определение одновременно понятное и не имеющее намеков на ересь. Не вышло. – Воскресли?

— Я похож на Мимира? – мрачно поинтересовался легшей передней половиной туловища на стол жеребец. Видимо это риторический вопрос – потому как ответа ангел смерти дожидаться не стал. – Иными словами — понятия не имею. Давно-давно сии мрачные залы использовались как типичный склад для не пригодившихся Пыльникам тел, кои чинно и благородно лежали себе в гробах да нишах и не пытались как-либо восставать против естественного порядка вещей. Ничто не предвещало беды…- рассказчик широко зевнул и неожиданно затих.

Помаленьку шелестевшая всё это время аудитория тоже внезапно решила притвориться полноценно мертвой. И вроде бы все довольны и только идиот стал бы нарушать сию милую идиллию ради удовлетворения собственного любопытства…

— Так что же произошло? – самую чуточку потряс стул былой школяр.

Один из оставшихся стоять у трона гигантов явно на показ поднял свободную руку и постучал костяным пальцем по шлему. Голова оруженосца сама собой втянулась в плечи, но предупреждение поспело слишком поздно: пугающий даже почивших копытный монстр незамедлительно встряхнулся и устремил на помеху горящий двухцветный взгляд.

По коже пробежалось какое-то очень неприятное покалывание. Скосившийся к полу взгляд подтвердил догадку: а именно его тень в этот самый момент съедалась своей более крупной и клыкастой товаркой. Отпрыгнуть же не давал захлестнувшийся шею хвост.

Слава Богу – глава «организации» быстро пришел в себя, порычал немного по поводу маниакально склонных к суициду подчиненных и продолжил:

— Хрен знает, — быстрый жест с хлопком копыта по груди. – Костяки и свеженькие начали банально «просыпаться», причем не в виде традиционных упорядоченных и безэмоциональных инструментов некромантов, а с полным набором ущербностей и изъянов человеческого существа вроде самосознания, кое может само по себе и неплохо, но вот в совмещении с типичным для вас уровнем интеллекта…- он красноречиво развел передними ногами. – В общем, аборигены вертались в зад – просто в менее требовательно упаковке. Увы и ах: личности их остались ничуть не менее убоги, чем во время«основного» бытия и вместо хотя бы попытки заняться чем-нибудь полезным они разбились на три лагеря и принялись за любовное и прельстивое для любого лысого медведя мордобитие.

Жеребец обвел окружение презрительным взглядом и внезапно с дикой злобой зарычал, полыхнув глазами. Зала наполнилась скрежетом и стуком, а тени в панике отхлынули куда-то вглубь цитадели. Даже гиганты перехватили свои монструозные палаши и как по команде сделали шаг назад.

— Хорошо хоть на сей раз повод для распределения на противоборствующие группировки нашелся более-менее приличный – по степени физической деградации. Мясные махались с обглоданными, а затем к ним присоединилась крупная партия спущенных в унитаз и набравшихся по дороге осознанности упырей, — копыто указало на сгорбленную и тощую, однако же таки имеющую некое количество плоти фигуру, пробежавшую справа налево в дальнем конце зала. – И продолжалось бы сие долго и счастливо, кабы в свою очередь из гроба не вылез очередной нарушитель природных порядков и не объединил безмозглых дикарей в псевдогосударство с национальной идеей борьбы против естественных врагов, — кивок на трон. – Расхитителей гробниц, в первую очередь.

— А как же…

— Хватит задавать вопросы до окончания лекции, — средней силы подзатыльник хвостом. – И гнили бы они еще долго и счастливо, убивая археологов с идиотами, а также пытаясь содержать «тихих» в порядке, да вот вышла незадача: сперва миссионеры, затем нашествие ограбившего тут всё под чистую Болтливого Мертвяка, а после и Молчаливый Король со всеми «советниками» решил приказать подданным долго жить, — мрачный смешок. – Ну а там далее всякая галиматья, междоусобица, грабежи и – внезапно – изнасилования, — мерзкая ухмылка лишь усугубила и без того появившийся в голове тошнотворный образ. – И вот где-то из этой мути и родилась удачливая женозомби, сумевшая сыграть на «чувствах» местных и в итоге посадившая изъеденную червями задницу на пустовавший трон.

Бывший школяр не сдержался и схватился за в очередной раз пытающийся возбухнуть желудок – и его официальная пустота не стала сдерживающим фактором для рвотных позывов.

— Вообще, вышло довольно-таки забавно: сперва они убивают ее за попытку «археологических раскопок», а спустя пару десятков лет возводят до статуса великого трупа и ничтоже сумнящиеся начинают заниматься тем же, с чем столько времени боролись, — конь хмыкнул. – А знаешь, что самое забавное?

Парень замотал головой.

— Эти животные и по сторону гробу не оставили своих ничтожных конфликтов, – он обвел залу широким полукругом. — А именно в данный момент тебя окружают не просто кости и тухлятина, а кости и тухлятина, даже при более розовом и кровегонном существовании бывшие не многим более, нежели мусором под ногами хозяев жизни. И теперь они, вместо на порядок более разумных и благолепных попыток поиска смысла бытия и отвлеченных философствований принялись забивать своё существование традиционным экспроприацией у экспроприаторов, — тяжкий вздох и удар копытом в лицо. – Тот факт, что не далее чем десяток лет назад Мертвые Народы работали по ровно противоположному сценарию, их видимо нисколько не смущает. Тем самым очевидно: людское быдло и могила не исправит…

— Эй! – вдруг возмутился стоящий у ворот скелет в серебристой кольчуге и немного иной формой черепа. – Я вообще-то эльф! И тебе бы…

— Ты труп, — обратился горящий взгляд на вздрогнувшего стражника. – И если не заткнешься – перестанешь быть ходячим.

— Да чего эта говорящая лошадь о себе возомнила! – не прислушался к предупреждению незнакомец. – Приходит к нам как побитая собака с байками об обокравших его подельниках и чуть ли не на коленях ползает…

Хруст. Треск. Нечто вроде визга. И как финальный аккорд – скрежет упомянутой брони и алебарды о камни пола. Обстановка явственно накалилась.

— Вот зараза безухая – молот заставил на себя потратить, — наконец сердито выдохнул конь и махнул напрягшимся охранникам копытом. – Можете отдать соратнику последние почести – в смысле на лут не претендую.

Тут же парочка одетых победнее коренастых мертвяков принялись делить наследство своего окончательно оставившего их собрата. Тем самым инцидент исчерпался сам собой. Однако ведь никто не ожидает, будто былой студент внезапно внемлет воззваниям разума и просто заткнется?

— Скажите пожалуйста, милостивый господин, — аккуратно и от робости тихо начал парень. – А почему у леди Лары такой…

— Потому что она всегда одевалась как шлюха, — с мстительными интонациями отозвался не дослушавший фразы до конца конь. – Видно какая-то детская травма. Ну и конечно десятки амулетов: для обеспечения работы доставшегося ей перегноя, защиты и – ты не поверишь, чего только этой дохлой развратнице на ум приходит…

— Голос! – возопил оруженосец, яростно схватившись с собственным живым воображением ради недопущения оного до создания очередного мысленного образа. – Почему ее голос настолько похож на принадлежащий вашей дочери?!

— Глупый вопрос, — вдруг донеслись до них слова предмета обсуждения. – Как-никак причина данного явления очевидна любому: всеми уважаемый мистер Понт когда-то поддался-таки порыву вечно снедающей его жажды и зачал во мне свое ненаглядное страшилище, кое в воспоминание о той бурной, наполненной всесожигающей страстью и усладой ночи холит и лелеет до сих пор.

Она была живая! Она была живая! Она была живая! Она была живая! ЖИВАЯ Я ТЕБЕ ГОВОРЮ!

Славный удар по собственной морде таки превзошел по эффективности все мысленные увещевания, надежно вытолкнув из сознания долженствующее вовсе лишить бедолагу сна изображение. Тем самый спасшийся парень открыл глаза и внезапно обнаружил вроде бы непробиваемого Понта, мягко говоря, не в своей тарелке.

— Неудивительно, что наши пути в конце концов разошлись, — наконец убрал кривящийся великий бандит копыто ото рта и произнес с вероятно способным затопить весь мир омерзением. – Вообразить меня с лысым медведем – такой дряни мне и мозголомы не являли. Какие же вы все извращенцы…- смачный плевок в пол.

Борьба возобновилась – пусть и с менее ужасным, но всё же порядочно отвратительным образом очередного противоестественного соития.

— Не могу поверить, что знаменитая Зубастая Тень до сих пор не переросла своих шовинистских заморочек, — сладко пропела герцогиня, подходя к ним вплотную и легонько касаясь пальцем вздернутого носа гостя. – Или таки смог найти себе кобылу?

Конь с неразборчивым ворчанием отбросил ее руку.

— Я так и думала, — нисколько не обиделась распространяющая аромат формалина и убойных духов дама, нависая над собеседником в долженствующем вероятно выглядеть соблазнительным поклоне. – Давно пора понять, сколь бесперспективны твои поиски – как-никак «чего нет в Сигиле – того нет на свете» — и переключиться на более доступные объекты…

— Вот тебе обязательно надо быть такой стервой? – с вновь зазвучавшей обидой прямо спросил великий бандит. – Да, с косой и деньгами вышел прокол – но мы ж столько лет из одного котла суп хлебали…

Рыцарь схватился за голову и застонал – кто бы знал, до чего же ему в тот момент хотелось, чтобы сей пересыщенный насилующими его мозг образами проклятый день никогда не наступал. Строительство противовоображательных баррикад заняло некоторое количество времени, а потому большая часть апологетики прошла мимо – удалось очнуться лишь к ответу. И снова взмолиться к Создателю о даровании возможности развидеть ЭТО.

— Ну а разве возможно иначе? – заметно подобревшим голосом произнесла секунду назад чмокнувшая дернувшегося жеребца через вуаль дама. – Как-никак прочая тухлятина, — кивок назад. – В принципе не способно оценить мое представление и порадовать меня эмоциональным откликом. Да и вообще, — ударила она каблуком в пол, будто какая-то капризная девочка. – Могу я порадоваться факту встречи с тысячу лет, как не навещавшего меня товарища?

— Кто знает? – мрачно пожал плечами конь. – Пока во всяком случае особых восторгов мне зафиксировать не удалось.

— Просто кое-кто опять излишне серьезен, хотя еще даже трупного окоченения не подхватил, — герцогиня фамильярнейшим образом похлопала определенно не обрадовавшегося такому обращению главу «организации» по макушке. – К тому же интересно ведь положение дел на любовном фронте…

— Всё по старому, — рывком спрыгнул с кресла Понт. – И сейчас вашему покорному слуге, право слово, не до того.

— Сочувствую, – вроде бы с капельками искренности произнесла Лара и продолжила с привычными демоническими интонациями. – Ну а если тебе всё же надоест искать свой идеал – ты знаешь куда обратиться.

— Ага, крематорий в курсе и всегда готов меня принять, — быстро зашагал жеребец в сторону выхода.

Былой же студент ненадолго задержался – как-то так уж вышло, что он только сейчас заметил столпившуюся вокруг них армию нежити.

-
Ладно, пора бы признать очевидный факт: ниши пропали окончательно, да и потолок вряд ли вдруг возьмет и вернется к прежнему уровню. Следовательно, они уже в другой части «катакомб». Разумно предположить, будто цель их похода близка. А значит времени совсем не осталось – пора бросаться головой в прорубь.

— Мой облеченный тысячами благодетелей соверен, — начал рыцарь с заранее заготовленного обращения, быстро сократив дистанцию до вроде как раз сделавшей паузу в своем диалоге пары. – Возможно ли покорному слуге взмолиться об обращении к нему вашего милостивого взора и даровании шанса коснуться бесконечных сокровищ мудрости…

— Рекомендую отучить его говорить бессмысленные фразы, — заявила Лара, обращаясь к не проявлявшему признаков заинтересованности жеребцу. – Словоблуды только зря тратят драгоценные минуты, чем порой обеспечивают врагу великие победы.

— Назвала иллитида мозгожером, — фыркнул конь и добавил игриво. – Вот только до встречи с тобой сей индивид выражался почти нормально, следовательно проблема скорее всего не в нем.

— Ну я уж и сама заметила, что молодой человек ко мне неравнодушен, — наверняка тут имело место подмигивание – слава всем святым, вуаль не даст сказать точно. – Так или иначе, ребенок жаждет поговорить со своим пони, а вашей дорогой хозяйке пришло время вдохновить личный состав на битву, — она достала из-за спины узкую стальную палицу и остановилась, пропуская живых вперед.

— Пользуясь случаем замечу: Молчаливая Леди вовсе не столь плоха, сколь могло показаться из ее поведения или моих предыдущих, навеянных обидой и раздражением ремарок, — начал Понт стоило человеку поравняться с ним. – Впрочем и лжи никакой твой покорный слуга не произнес: сия дама и правда нередко ведет себя как последняя язва и стерва, неизменно причем оставаясь верной своему стилю продажной женщины. Однако данные недостатки зачастую перевешиваются весьма приличными — для людей — честностью, отвагой и интеллектом, а также вовсе чуждой вашему роду надежностью и способностью быть благодарной, — сзади раздались первые визги и звук, будто некая домохозяйка била деревянную столешницу скалкой. — Постоянные же намеки из копулятивной сферы являются последствием не зоофильских пристрастий или распущенности, а лишь давней, длящейся еще с начала наших совместных предприятий, шуткой касательно моего незавидного матримониального положения.

— В каком смысле? – слегка потерялся былой студент, оказавшийся не в силах отказать своему желанию обернуться и посмотреть на воспитательную работу в рядах трупов. Увы, там не нашлось ничего особенного или неожиданного.

— В Мультивселенной наблюдается острый дефицит поней, – чуть напряженнее отозвался жеребец и хмыкнул. — Вероятно от того она и злобная такая. Следовательно найти себе половинку не будучи извращенцем представляет собой задачу почище попыток докричаться до Ао.

— Неужели ничего нельзя поделать? – не очень-то внимательно уточнил всё еще наблюдающий за творящимися позади безобразиями рыцарь.

— Ну, если тебе посчастливиться встретить где-нибудь прилично выглядящую – да впрочем теперь уже вообще любую, — Понт фыркнул, — кобылку, то будь лапой – сообщи мне об этом, а там уж я сам как-нибудь. И хватит о моей личной жизни. О чем мой маленький человечек хотел спросить?

— Куда мы идем? – не стал более откладывать главный на данный момент вопрос оруженосец. – И зачем нам столько ходячих мертвецов?

— Домой, — лаконично отозвался великий бандит и продолжил зловещим тоном. – А тухлятина нам нужна исключительно для разборок с одичавшими песиками или успевшими понаехать скваттерами.

— А в особняке есть…

— Сейчас наш бравый отряд направляется в старое сердце «организации» — потому как нового совсем скоро, к великому сожалению, не станет, — грустный вздох. – А ведь перед предательством я уже надеялся вовсе вывести из Дыры все активы — знал бы ты, до чего мне надоело ютиться во всяких подземельях…

Исполненный искренней неприязни взгляд по сторонам.

— И чем же мы там займемся? – пошел дальше юноша.

— Грабежами, убийствами, поджогами, изнасилованиями – обычный набор, сам понимаешь, — саркастически фыркнул собеседник. – Хотя на самом деле постараюсь ограничить веселье лишь вторым пунктом – и то лишь в случае, если собачки меня не узнают. Увы, подобный исход маловероятен – ибо Ключ остался в Гниледворце.

— Э…что? И где? – не понял парень.

— Забей, — отмахнулся жеребец копытом. – Всё будет путем: главное держись у меня на глазах и не забывай перерезать упавшим глотки.

— Чего? – уже с ужасом поинтересовался искренне надеющийся на ошибку слуха рыцарь.

— Еще вопросы? – безмятежно проигнорировал его ангел смерти. – Только без общих пожалуйста – объяснять тебе механику оживления нежити у меня не хватит ни терпения, ни компетенции. Потом в библиотеке прочтешь.

Неудобное ограничение. Тем более учитывая, что и просьбы повторить ранее сказанное вряд ли встретят понимание.

— Мальчики, я вернулась! – напевно раздалось сзади. Откровенно говоря, сие предупреждение откровенно излишне – и без того весьма узнаваемый запах герцогини после смешивания с миазмами местных тоннелей и напитки ароматами видимо уже в должной мере вдохновленного воинства превратился в назальный аналог кузнечного молота. – Вы, естественно, рады.

— А как иначе? – вроде бы с кислинкой в голосе отозвался Понт.

— Скажите, а каким образом вам удается говорить? – наконец нашелся былой студент, машинально отодвигаясь по возможности дальше от представительницы высшего света.

— Магия, — почему-то ответил вместо нее жеребец. – Конкретно висящий где-то в области грудной клетки амулет. Кстати, смею уверить всех заранее: мы не нуждаемся в его демонстрации.

— Уверены? – опасным тоном уточнила дама, поднимая руки в серебристо-серых перчатках к воротнику.

— Да! Конечно! – поспешил обозначить свою позицию юноша – уж лучше сражаться с воображением, чем с воспоминаниями.

— Какие вы скучные, — неодобрительно покачала головой герцогиня, но вернула-таки ладони на пояс. – Чего еще ребеночек желает?

— Леденцов часом нет? – вдруг заинтересованно вскинулся конь.

— Прости, – пожала она плечами. — Как язык отвалился, больше ими не интересуюсь.

— Как будто раньше тебя такие мелочи останавливали, — разочарованно буркнул Понт и повернулся к оруженосцу. – Так есть вопросы или могу отдохнуть?

— Почему голос амулета похож на речь вашей дочери? – таки рискнул оруженосец выяснить всё до конца.

— А разве в первый раз наш дорогой рыцарь не расслышал? – игриво повела плечом тухлая дама. – Или, того хлеще, вдруг распустил уши и поверил сему постоянно кокетничающему скромняшке, исключительно ради защиты моей чести пытающемуся разубедить окружающих в очевидном?

— В общем, на самом-то деле сей комплекс акустических волн в полном смысле слова принадлежит твоей вчерашней преподавательнице, — не обратил внимания на дразнящую их мертвячку тем не менее напрягшийся великий бандит. – Просто присутствующей здесь воровке он пришелся столь по вкусу, что она без особых нравственных терзаний в один прекрасный момент взяла и сперла его у только-только немного подросшей маленькой девочки…

— И ты еще удивляешься подобному обращению с тобой со стороны окружающих, — с явной обидой шлепнула рассказчика по маске дама. – Во-первых: не украла, а попросила поделиться. Во-вторых: не у ребенка, а у вполне сформировавшейся и способной распоряжаться своим имуществом девушки. В-третьих: она ничего от того не потеряла. В-четвертых: мне действительно нужен…

— Вот только мое бывшее тогда лишь подростком ужасное чудовище как-то не расслышало обращенной к ней сердечной мольбы, а затем целый месяц – пока маги реконструировали пропажу – и слова вымолвить не могла, — сердито отпихнул былую соратницу конь.

— Это нормально – детям порой полезно помолчать, — без следа раскаяния отмахнулась герцогиня. – А уж после ее стоявшей мне косы пакости…

Понт вдруг резко остановился и, резко встав, пришпилил собеседницу к стене передними копытами.

— Первое – это произошло ночью, — не на шутку озлобленным голосом начал ангел смерти, оказавшийся в вертикальном положении даже чуть выше герцогини. – Второе: с твоей прелестью всё в порядке и уже сегодня эта дрянь вернется к законной хозяйке. И наконец третье – нашла кому мстить! – разумно не вмешивающийся рыцарь неожиданно обнаружил, что соверен в прямом смысле освещает своим светлым взором мир. – Она ж в тебе, тухлятина, души не чаяла, за друга и старшую сестру считала и вообще…

— Да знаю я всё, — сопровождаемая зловещим грохотом вспышка зеленого света – и парень едва успел увернуться от полетевшего в противоположную сторону смачного шмата конины.

Зубастая тень при наверняка весьма болезненном ударе не издала ни стона, мгновенно затем вернувшись в стандартное положение и оскалившись. Яростно пламенеющие и переливающиеся глаза ныне могли заменить собой пару маленьких фонарей.

Слава Богу, великой битвы не состоялось – постояв пару минут с угрожающим видом, Понт опомнился и погас, без лишних декламаций отправившись дальше по коридору. По тоннелю пронесся вздох (ну или шелест-скрип) облегчения. Лара несколько минут смотрел ему вслед, после чего догнала и еще какое-то время молча шла рядом.

— И мне очень, очень жаль, — неужели это и правда раскаянье? – Тебе об этом говорила пару десятков раз и даже послала ей письмо – как-никак некий лошак запретил ей со мной видеться. Но чего еще мне было делать? Не могла же…

— Прямо-таки не знаю, — со злобным сарказмом отозвался конь. – Может вспомнить-таки о стоящей перед моей девочкой с рождения проблеме и простить, тем более когда вроде со всем уже разобрались? Хотя нет, конечно же правильнее воспользоваться чужим доверием и отравить так дорожившего дружбой с тобой ребенка, дабы затем извлечь из нее средство коммуникации.

— Это было обыкновенное снотворное! – оскорбленно всплеснула руками дама. – И заклятье предполагало нормальное восстановление голоса уже через пару дней – о чем я кстати сразу и заявила!

— Оно рассчитывалось на людей, тупая корова! – с зубным скрежетом рявкнул конь. – Более того – внедрялось в самую суть объекта и всё там перестраивало – ты подумала, что бы произошло с моим чудовищем, пойди операция хоть чуточку не так!

— Но всё прошло по пла…- герцогиня запнулась и замолчала под вновь зажегшемся осуждающим взглядом. Затем глубоко вздохнула и проникновенным тоном произнесла. – Молчаливая Леди разваливалась на глазах. Буквально за пару дней перешла из «практически нетронутой» в «почти удобрение». Из-за ее шалости. Может ведь женщина ненадолго сойти с ума?

— За мой счет – нет, — твердо ответил Понт, тем не менее смягчаясь. – В любом случае, это всё дела давно минувших дней. Да еще и десяток раз разобранные и обговоренные. Зря вообще начали данный разговор.

— Прости, — тихо произнесла Лара, аккуратно положив ладонь на макушку жеребца.

— Давно уже, — мягко отстранил ее руку копытом великий бандит. – Ну, по крайней мере попытался. Хотя не намерен скрывать: имеется кое-что, чем ты можешь помочь мне в этом тяжком деле…- пауза. Дама сделала нетерпеливый жест. — Ты ведь позаботишься о ней, если у меня не выгорит?

— Ясен хрен, — с легкой насмешкой в голосе ударила себя в грудь представительница высшего света, после чего несколько уклончиво, на взгляд бывшего школяра, пообещала. — Столько, сколько смогу. Можешь на меня рассчитывать – хотя некий четвероногий перестраховщик и без того небось успел подрядить на сие дело целую армию старых друзей и должников.

— Лишней точно не будешь, – с облегчением кивнул слегка улыбнувшийся ангел. – Особенно учитывая тот занятный факт, что некий ходячий труп вот-вот огребет большую часть денег от обдирания моего поместья, тем самым единовременно приобретя немалую власть и силу в желтоватом и холодном эквиваленте.

— Как будто тут иной бывает, — хмыкнула герцогиня. – О чем еще поболтаем, раз уж посчастливилось собраться? А то мои подчиненные такое быдло…- томный вздох.

— Не дай себя обмануть, — неожиданно повернулся к тихо идущему вдоль стены юноше жеребец. – Сей никак не желающий дать себе окончательно протухнуть кусок мяса вовсе не столь инфантильная особа, какой пытается показаться – просто в таком камуфляже ей легче дурить народ.

— На самом деле я нисколько не притворяюсь, — ничуть не обиделась герцогиня. – Может раньше ваша любимая хозяйка и была насквозь серьезной, циничной и осознающей возложенную на нее ответственность дамой, однако смерть помогла ей расставить приоритеты и в кои-то веки осознать, сколь смешон сей буквально надутый собственной важностью мир.

Она легонько потыкала коня в объемистое брюхо, после чего показала большим пальцем на следующую за ними толпу:

— У них всех тоже наверняка имелись великие планы, неснимаемые обязательства, вечные союзы и неопределимые обстоятельства, а потом «ПУФ», — хлопок в ладоши. – И они уже плевать на всё это хотели, в полной мере удовлетворяясь не более чем свежепойманным охотником за сокровищами. Смерть действительно отлично прочищает мозги и помогает взглянуть на составляющее большую часть бытия постоянное мельтешение без всяких прикрас и розовых очков, выставляя даже какое-нибудь «Спасение Мира» такой…

— Пришли, — вдруг остановился Понт, преграждая копытом дорогу собеседнице.

Оруженосец также встал как вкопанный и с сомнением оглядел вроде ни капли не отличающийся от длящихся уже второй час коридоров т-образный перекресток.

— А..эээ? – попытался сдержать свое любопытство ученик.

— Гляди, — указал конь на стену прямо перед ними. – Сей сакральный символ начертал Вася, который оригинальный. Зараза, — в голосе послышалась застарелая досада. — Каким образом ему вообще удалось это сделать?

Парень присмотрелся и действительно обнаружил на уровне своей груди вместо первоначально показавшейся ему кляксы некое слово на неизвестном языке. Хотя буквы, представленные в количестве лишь трех штук, выглядели весьма знакомо.

— Некоему клыкастому поню всегда везло с уникальными индивидами, — пожала плечами герцогиня, роясь в переброшенной через плечо сумке. – А уж тот-то паря вовсе являлся настоящим воплощением мерзопакостности. Как только тебе удавалось его столько терпеть?

— В нашем деле порой не обойтись без в принципе не имеющих и капли моральных ценностей полных отморозков, — с омерзением отозвался жеребец и добавил мечтательно. – Зато знала бы ты, какой экстаз я испытал, отправляя эту мразь в последний путь! До сих пор тот день отмечаю.

— Да-да, — закрепила дама на руках чуть поблескивающие в полутьме черные браслеты. – Вы, разумеется, прикинетесь приличными живчиками и пропустите даму вперед.

И вошла в стену. Под удивленный ах человеку и возмущенное «куда!?» коня, коий сперва попытался сунуться следом, но не успел и полностью скрыться в кладке как одумался и вернулся назад, злобно ворча о безголовости и полнейшем пренебрежении некоторых кусков мяса к планированию, кое запорет всё дело. Впрочем и трупу очевидно, что тут скорее имеет место переживание за сохранность старого товарища.

Естественно, допекать его вопросами в таком состоянии не стал бы и полный идиот. По счастью, в тот момент любопытство всё же на краткое время отступило от бывшего студента, отправившись перебирать выигранные по результатам предыдущих баталий со здравым смыслом сокровища знаний – а потому период ожидания удалось пережить, молча наблюдая за ходящим взад-вперед по коридору конем.

— Попался, который кусался! – с задорным криком схватила без предупреждения явившаяся из камня рука нервно качающийся туда-сюда тигриный хвост.

Понт шутки не поддержал, лишь осуждающе взглянув на вернувшуюся мертвячку.

— Ты стал еще скучней, чем раньше, — покачала головой Лара, наполовину высунувшись из стены.

— А кое-кто другой окончательно впал в детство, — недовольно отозвался жеребец. – Честно: соделай моя драгоценная тухлятина такую глупость во время путешествий – и я пинками бы погнал тебя из группы.

— Власть и безнаказанность склонна развращать, — безмятежно пожала плечами Молчаливая Леди и повысила голос. – Все внутрь – и тихо.

Вопреки ожиданиям, прохождение сквозь внешне солидную каменную кладку по ощущениям не представляло из себя ничего примечательно. Даже воздуха в грудь набирать не пришлось – рыцарь будто банально прошел сквозь не слишком плотный туман.

И очутился внутри точь-в-точь такого же коридора, оканчивающегося внушительно выглядящими воротами. Только что же преодолённой иллюзии отсюда вовсе не видно.

— Собачек нет? – с некоторой опаской тихо поинтересовался конь.

— Неа, — тоже чуть приглушенно отозвалась герцогиня, уверенно проходя к ранее незамеченной при быстром осмотре оруженосцем местности непонятной кучке перед открытыми створками. – Зато глянь, какого зверя уже добыть успела!

Рука в серебристой перчатке без малейших видимых усилий подняла в воздух лежавшее на полу тело. В полном доспехе. Белоснежном, за исключением заляпанного кровью нагрудника. Справа вдруг раздался зубной скрежет.

— Сколько? – с пробирающей до костей злобой процедил Понт.

— Трое — точно по твоему стандарту, — рассудительно-издевающемся тоном ответствовала дама, кивая на виднеющиеся из-за угла ноги в латных сапогах. – Глубже пока не заходила – сам ведь знаешь, какие они…

— Кто это? – не сдержался былой школяр, с ужасом и недоверием глядя на будто бы сошедшего с иллюстрации «Амадиса Галльского» усопшего. Разве только эмблема немного смущает…– Неужели рыцари?

— Беспокоит судьбы коллег по новопринятому цеху? – мрачно усмехнулся попавший в самую точку великий бандит. – Конкретно эти трупы – вряд ли. Скорее оруженосцы или максимум полубратья – не помню уж, как их различать. Но в принципе ты таки прав, ибо перед тобой почивший член Сочельтас Аллюминиум Крицейта, — он ткнул по выведенному тонкими серыми линиями символу на правой стороне грудной пластины. – Или, как их чаще называют, «щекастики» — некогда мой в самом прямом смысле элитный ударный отряд, по своим боевым качествам почти дотягивавший до бойцов Сынов Милосердия и комплектовавшийся исключительно из по тем или иным причинам не смогшим обрести себя паладинов, — глубокий вдох. В словах вновь послышалась какая-то болезненная гордость вперемешку с мечтательностью. – Не имеющие ни малейшего понятия об изяществе и практичности тупые мужланы с заплесневевшими в день своего рождения кодексами вместо мозгов и постоянно мешающимися всем и вся совершенно оторванными от реальности правилами.

Нога соскользнула на прицепленную к поясу цепочкой маленькую книгу.

— Тянули их из всех миров, подбирали на помойке, мыли, чистили, тренировали и давали цель в жизни, — копыто вытащило из ножен блеснувший ненормальной белизной меч. – На одно только их обмундирование можно купить целую армию наемников, а ничего, кроме как убивать сии безголовые не умели…но до чего же эффективно, — чуть ли не любовные придыхания, — они умели шинковать…неудивительно, что собачек тут больше нет.

— То есть, эти люди работали на вас? – как-то не вяжется подобный образ с бандитской шайкой, пусть и весьма разросшейся.

— Кормил и одевал членов Общества я, — едва слышно отозвался как-то странно выглядящий жеребец. – Но присягу приносили и слушались Дровосека. И кинули меня в полном составе, несмотря на все свои «высокие идеалы», стоило только моей бывшей правой ноге попросить. Он наверняка их и послал, причем, судя по бомбочке, — кивок на поставленный с той стороны створки пузатый бочонок. – Не предполагал долгой прогулки.

Спаситель окончательно затих и только губы еще шевелились в некоем беззвучном диалоге с самим собой, да глаза странно мерцали, то вспыхивая, то угасая без видимой причины. Молчал долго – ходячие трупы успели заполнить всё окружающее пространство и ныне лишь неуверенно переминались с ноги на ногу, ожидая указаний.

— План изменился, — наконец совсем другим, вкрадчивым тоном начал Понт. – Лара идет со мной – остальное мясо стоит тут и ждет сигнала. Необходимо убедиться, что тут ничего без моего разрешения не рванет. Ну а потом…- голос странно исказился и в осветившем всё вокруг оранжевом и зеленом сиянии стала видна исполинская тень, состоящая сплошь из гигантских зубов. Одоспешенное тело без малейшего звука или движения поднялось в воздух и порвалось как не выдержавшие нагрузки меха, окатив стоящую вокруг нечисть фонтаном крови и порванной в клочки плоти вперемешку с металлом.- Нет предателям пардона!

В прямом смысле слова засветившаяся предвкушением «армия» ответила воодушевленным рыком и хищным щелканьем, мгновенно расступившись перед сделавшим шаг вперед зверем.

Питомец.

Любовь – это в первую очередь внимание и забота.

https://www.youtube.com/watch?v=moT_D0ieaFA

— Немедленно прекратить! – пробился сквозь заполнивший голову туман безапелляционный приказ. Парень успел удивиться столь неожиданному вторжению в его личное пространство, однако прореагировать времени не хватило – последовавший в следующее мгновение мощный подзатыльник чуть не бросил человека на избиваемое им уже наверное минут пять тело. – Брось дубину, остолоп!

Бывший школяр тут же повиновался.

— Поднять меч, — рука, не дожидаясь сигналов от тормозящего мозга, схватила указанный объект. – Теперь глубоко вздохнуть, направить острие на горло поверженного и произнести полагающееся священными традициями рыцарства предложение сдаться – с полным осознанием ответственности момента и уважением к честно бившемуся противнику.

— Но он же убегал…- еще одна оплеуха, пусть и куда мягче – видимо чтобы ненароком не ранить объект церемониала. – И без сознания…

— О Господь Милосердный, Дева Мария и все Архангелы, — возопил наставник, в очередной раз заезжая ему по шее. — Молю о вашем благословении, дабы хватило недостойному слуге Вышних терпения преобразить сего не по заслугам произведенного в ряды величайших из людей недоросля в мужа, способного не опорочить моих седин! Истинно, истинно говорю вам: не хватит на то сил лишь человеческих или ангельских!

В общем, спорить как обычно бесполезно.

— Эм…благородный сэр, — неуверенно обратился былой студент к не подающему признаков жизни телу.

И всё: дальнейший текст одного из давних «уроков на вырост» напрочь вылетел из головы – подобная ситуация не предполагалась к осуществлению в ближайшие годы (по мнению Его Милости) или десятилетия (с точки зрения собственно нынешнего рыцаря). И явно недовольный им учитель почему-то не спешит на помощь.

— Вынужден сообщить…так уж соделали звезды…благосклонность Небес…- и тому подобное. В итоге голос скатился до едва различимого бормотания. Оно и к лучшему – меньше позора. Да и вообще пора завязывать. – Сдавайтесь — и сохраните свою жизнь для новых подвигов, — фух, хоть окончание вышло более-менее прилично.

Потерявший сознание неизвестный внезапно не отозвался. То есть совсем. Будто не слышал, зараза.

— А сколько по традиции положено ждать ответа? – поинтересовался былой студент через какое-то время, ощутив усталость в держащей оружие руке.

— Странствующий рыцарь есть эталон, на который равняется весь мир, — поднял палец к потолку насупленный старец. – Он исполнен смирения пред Господом и совереном, уважением и почтением к высшим, любви и милосердия к низшим, готовности устремиться на всякое доброе дело, а также терпением в преодолении любых невзгод и препятствий, кои судьба осмелится поставить на его пути к совершенству.

Прошло еще минуты три. Остывающие от схватки (вернее погони и избиения) члены стали одну за другой слать депеши о синяках, ушибах и просто усталость, поддержанные тоже весьма недовольными создавшимися реалиями внутренними органами. Удерживающая меч конечность затряслась и начала мало-помалу опускаться.

— Простите за, вероятно, не вполне уместный вопрос, но нельзя ли мне, как совсем недавно присоединившемуся к нашему прославленному ордену человеку, присесть? Пока безусловно благородный противник думает? – наконец взмолился чувствующий себя окончательно разбитым ученик.

— Похоти плоти пусты и преступны в очах высокого духа, — сурово глянул на него ангел, тем не менее смягчаясь. – Однако же принимая во внимание твое воистину краткое нахождение в рядах служителей Справедливости и совершенно не соответствующее правилам приличия поведение поверженного противника, думаю, допустимо сделать поблажку.

Парень с благодарным вздохом осел на пол, прислонившись к стене. Ух и набегался же он за сегодня.

— С великой радостью сообщаю: моя отлучка не осталась бесплодной, — немного помолчав, торжественным тоном начал герой. – Пользующиеся у всякого благородного мужа полным доверием и уважением источники даровали совершенно точный и непредвзятый ответ по поводу оказавшейся на твоем пути дилеммы: мой ученик не должен понести наказания за невыполнение обязанности гостя – потому как очевидно, что сразивший Змея никак не мог иметь в своем сердце недостойные намерения в момент прерывания освященного веками акта лобызания ладони. Следовательно, тут никак не может иметь места попытка оскорбления вечных традиций или же отвращения от оных прилюдно принятого на службу вассала…

Парень не сдержался и ударил себя по лицу – так вот где он посеял собственный-то меч! Это ж надо так лопухнуться: сперва дать как бы возведшему оруженосца в рыцарское звание оружию провалиться в какую-то половую трещину – а затем вовсе забыть о нем, в итоге явившись в первую (официально как рыцарь) битву его повелителя с голыми руками.

-…иными словами, более всего вероятно наличие в данных краях иных, отличных от принятых в христианских землях обычаев приветствия дам благородного происхождения, подобно имеющему место в магометанских странах и деяние принца в таком случае следует трактовать единственно как очередное спасение твоей чести, а возможно и жизни, — меж тем спокойно продолжал лекцию дух. – В целом же тебе надлежит не забыть его за то поблагодарить и попросить извинений за столь вопиющее незнание, могшее бросить тень и на оказавшего тебе милость будущего короля.

— Разумеется, — выдохнул чрезвычайно недовольный собой и миром в целом юноша, тоскливо размышляя на тему отсутствия в его нынешнем бытии даже скудных студенческих радостей, не то что дворянской лености и роскоши . – Всё, чего ни прикажет ваша милость.

Старец удовлетворенно кивнул и обошел распластанное на каменном полу одоспешенное тело, окидывая его с разных углов оценивающим взглядом, по возвращении на стартовую позицию вроде бы даже одобрительно цокнув языком:

— Не поведаешь ли своему покрытому сединами учителю, что произошло за время моей краткой отлучки? И каковое событие привело к сему преломлению ко…- он метнул скептический взгляд на слегка сплющенную дубинку и поправился, — испытанию доблести?

Молодой человек нервно рассмеялся. Хотя вроде бы пора привыкнуть:

— Честно говоря, сам не знаю, — неужели существование бывшего книжного червя теперь всё время будет состоять из разрозненных и крайне неаппетитных на вид образов и осколков? – Ну то есть, поначалу-то всё казалось более-менее понятным: мистер Понт вместе с запрошенной у герцогини помощью отправился отвоевывать собственную цитадель, кою захватили некогда находившиеся у него в подчинении рыцари ордена Алюминиевого Хомяка, — кивок на эмблему. – А затем имели место какие-то блуждания по темным коридорам, крики, лязг, взрывы, приказ догнать «вон того белого» и «не допустить» и вот как-то по итогам всё вышло сюда.

Парень пытался говорить уверенно (получилось аж чуточку развязно), на самом же деле более всего желая свернуться калачиком и накрыться с головой отсутствующим одеялом – как-никак в детстве помогало. С другой стороны, пусть и не отличавшиеся особой радостностью начальные годы его жизни, слава Господу нашему Милосердному, всё же не омрачались лицезрением войн и сражений, кроме конечно рисовавшихся воображением при прочтении книг и изучении былого. Те веселые и порой откровенно пасторальные картинки обладали очень слабым сходством с имевшими место происходить прототипами – что он в общем-то понял уже довольно давно – однако и в жутчайших кошмарах ему не могло привидеться, чтобы реальность могла быть НАСТОЛЬКО ужасающе отличной от описаний.

Впрочем, история-то в основном повествует о битвах, а не о бойнях. И юноша прекрасно понимал, почему оно так происходит – одним лишь Небесам ведомо, сколь страстно некогда вступивший на путь воина идиот ныне жаждал выкинуть последние события из памяти. А лучше – вовсе из вселенной.

Хотя конечно надо отдать «щекастикам» должное – несмотря на очевидное и слепому превосходство нежити в числе и позиции, не упоминая еще о рвущей их на части тенях Понта и режущих доспехи как масло нитях Лары, они не поколебались и приняли заведомо обреченный бой. Причем одной лишь отвагой их доблесть никак не ограничилась: закованные в белоснежные доспехи воители и в самом деле «шинковали» катившуюся на них подобно морской волне орду, уничтожая не-мертвых десятками и сотнями. В какой-то момент наблюдавшему за сражением из укрытия юноше даже казалось, будто у них есть шанс победить – тогда рыцарям как раз посчастливилось не только отбросить мертвяков, но и потеснить вновь ставшего истинным ангелом смерти жеребца – однако в следующую минуту в их тыл спустилась с потолка подобная молнии герцогиня во главе тех самых тощих и когтистых упырей…

И всё равно члены ордена Хомяка не дрогнули, решив биться до конца и тем самым снискав себе вечную славу и нетленный памятник собственной чести, поставленной ими выше жизни. Лишь один из предавших «организацию» людей покинул поле битвы – да и то, как верно подметила пославшая бывшего школяра следом дама, скорей всего не по причине трусости, но ради сообщения «Дровосеку» результатов боя. А то и для взрыва каких-нибудь оставшихся неразряженными бомб.

Откровенно говоря, будь еще у герцогини здоровье, парень должен был бы молиться бы за него всю жизнь. Потому как впавший в бешенство Понт вовсе потерял подчиненного из виду и в сущности бросил его на растерзание оставленным ждать сигнала к атаке упырям с предварительно растравленным аперитивом аппетитом. Лишь заботами таки не потерявшей голову (по крайней мере полностью – еще одна мерзкая сцена) мертвой леди бывший школяр до сих пор не съеден «своими» и не зарублен «чужими»…

— Приготовься! – отвлек ученика от вот-вот готовой излиться благодарности резкий приказ наставника. – Противник готовится огласить решение.

И правда – задергался. Пора вставать. Какая жалость.

Чувствующее себя смертельно уставшим тело неохотно и с почти слышимым скрипом приняло вертикальное положение. Почти бессонная ночь после насыщенного дня, несколько часов сперва бессмысленного блуждания по тоннелям в одиночку, а затем – чуть более целенаправленного движения к неизвестной цели в составе толпы умертвий, бешеная беготня от наверняка не преминущих закусить безоружным человечком трупов и вряд ли намеренных проявить милосердие к пришедшему с врагами юнцу рыцарей, погоня за неожиданно быстрым для носящего полный доспех гонцом – в общем, мышцам есть от чего приуныть.

Ощутившая слабину рука прикинулась деревяшкой и попыталась воспротивиться возвращению в исходную позицию. К счастью, учитель таки сжалился и оказал помощь.

— Итак, ваше слово? — с совершенно неподходящим к ситуации унынием спросил даже не пытающийся казаться мужественным и благородным оруженосец.

Незнакомец не отозвался, вместо того вцепившись в погнутый шлем и начав с проклятьями дергать его туда-сюда. Возиться ему пришлось долго – у «Бестолочи» успела мелькнуть мысль снова присесть, а то и помочь в деле освобождения от пришедшего в негодность головного убора – однако в итоге миру в лице бывшего школяра таки явилось залитое успевшей слегка подсохнуть кровью лицо откровенно нездорового цвета со вставшей дыбом пышной шевелюрой и спутанной бородой размером с пару пухлых кошек.

От удивленного созерцания столь слабо подходящей под образ рыцаря внешности былого студента отвлек почти физически ощутимый, весьма неприятный, откровенно презрительный и выражающий едва ли не омерзение взгляд, заставивший юношу ощутить жгучее, почти непреодолимое желание срочно пойти и отмыться от вываленных на него метафизических нечистот.

— Кто такой? – наконец поинтересовался неизвестный смахивающим на бурчание живота голосом, заодно четко дав понять тоном, насколько ниже уличных отбросов стоит в его глазах собеседник. — Откуда взялся здесь, заморыш?

— Можно отпустить меч? – внезапно ощутил в себе человекоубийственные позывы оруженосец.

— Воина Христова ваяют свершенные им подвиги и дарованные Создателем добродетели, а никак не встреченные на пути враги, тем более столь невежественные в путях чести и обычаев вежливости, — сурово отозвался насупившийся старец. — Итак, продемонстрируй же ему, как должно вести себя настоящему рыцарю.

— Премногоуважаемый сэр, — прочистил горло юноша. – Любому очевидно: в нашей битве благоволение Небес – а значит и победа – достались мне и потому я – рыцарь…- парень закусил губу и мысленно пожелал своему болтливому языку провалиться в преисподнюю. Однако сказанного не воротишь и раз уж началось перечисление титулов, то традиции требуют его завершить,- водосточной трубы и палки, кавалер множества синяков и ушибов, вассал Принца Короны носящий имя Бестолочи, — в будущем надо будет попросить у Понта сменить текст, а лучше – соизволения соверена выбирать себе представление самостоятельно. – Ныне предлагаю вам, незнакомец, почетную сдачу в плен и даю свое слово служителя Истины, что обращение с вами будет соответствовать всем традициям милосердия и обычаям вежества благородных людей и верных сынов Вечной Матери нашей Церкви Господа и Спасителя…

— Идиот, — внезапно констатировал до того слушавший пленителя со всё более вытягивающемся лицом неизвестный и закатил глаза.

Былой школяр успел почувствовать обиду (в основном из-за явно незаслуженной оценки шедшей столь удачно и почти поэтично речи), а в следующее мгновение уже поприветствовал пол головой. Подсекший же ему ноги негодяй с вновь никак не подходящей к полному доспеху легкостью вскочил на ноги и оперся рукой о стену, видимо преодолевая головокружение.

— Как будто имеется возможность дать чужое слово, — рвануло только начавшего подниматься оруженосца вверх. – Да и огреть бегущего со спины дубиной – невелика заслуга, — перед горлом блеснуло белое лезвие. – А теперь ответь на пару вопросов – и умрешь …

Договорить мерзавцу не дало внезапно раздавшееся со стороны главной залы зловещее шипение, за которым последовал почти в прямом смысле душераздирающий не то хрип, не то лязг:

— ЖИВ!

Глаза бородача расширились от ужаса.

— Назад! – бывший школяр внезапно оказался использован в качестве живого щита. – А то ему не жить! – меч угрожающе задрожал на расстоянии волоса от кожи заложника.

Однако ему внезапно стало не до того – спасибо съевшему всё внимание страшилищу, в этот самый момент буквально выплывающему на тонкой полоске тьмы из-за угла. Хотя если говорить по уму, то ничего такого уж пугающего, вроде оскаленных пастей, окровавленных клыков и покрытых чешуей хвостов в сем клубе черноты не было – разве только выглядящие совсем уж недружелюбно зеленый и оранжевый фонарики чуть выше центра. Вот только ни буквально вопящие от ужаса внутренние ощущения, ни явственно трясущийся за спиной негодяй явно не разделяли неожиданного спокойствия разума.

— Без шуток! – меж тем сумел добавить в голос чуть больше твердости мерзавец, обращаясь уже к небольшой кучке скопившихся вокруг застывшего облакообразного монстра мертвяков. – Дайте пройти – иначе, — лезвие сделало маленький надрез.

Ответом стал жуткий утробный смех из сердца тени, за которым последовало лишь одно слово тем же изломанным и совершенно противоестественным голосом:

— УМРИ!

Гигантский клубок темных пиявок бросился вперед – в то время как зажмурившийся бывший студент вдруг ощутил вызванное отнюдь не мозгом движение собственных рук…завершить которое помешал неожиданный, чрезвычайно резкий и весьма болезненный рывок к потолку.

— Прости, что так неаккуратно, — раздался над ухом дважды знакомый голос. – Но наш временно исполняющий обязанности аватара Кровавой Ярости пони и так-то себя не контролировал, а уж заложники на коняку всегда действовали сильней красной тряпки на быка.

На прочерченную в процессе вызволения рану (меч в прямом смысле ошкурил некоторую часть груди) шлепнулось нечто влажное и холодное, заодно пробудив к жизни чуть не попавшее в шоковое состояние сознание, тут же взявшееся за анализ происходящего. Итак, он в объятиях вновь поднявшейся к потолку Лары…

Очередной, на сей раз в «хорошем» смысле душераздирающий вопль – от прижатого к стене прямо под ним и корчащегося в муках рыцаря, будто бы погруженного в полный бурлящей тьмы котел.

— Сейчас зубастик с ним покончит, осмотрится, успокоится…

— То есть, убьет? – прервал парень спасительницу, будучи не в силах отвести взгляда от исполненных боли и мольбы странных глаз.

— Глупый вопрос, — с недовольной ноткой отозвалась дама, отбрасывая в сторону окровавленный и как-то очень быстро похудевший до тонкой прокладочки компресс. – Хотя конечно не сразу.

Поделом – заявил разум.

— Там поверженный тобой противник и ты обещал ему жизнь, — бескомпромиссно отрезал старец, опять беря его тело под контроль и хватаясь за руку герцогини. Однако не делая собственно первого шага в совершенно нехарактерном для него сомнении. – Но ведь это твой сюзерен…

— Кто-нибудь! – исторгся из погибающего булькающий крик. – Умоляю! Спасите!

— Он просто не в курсе, — тут же отмел всякий колебания герой, не дав юноше даже напомнить о факте отсутствия ответа на предложение о сдаче. Не ожидавшая такой глупости Молчаливая Леди не успела подхватить внезапно взбунтовавшегося спасенного и оруженосец камнем рухнул прямо в сердце клубящейся тучи черноты. – И конечно же всё поймет.

Последняя фраза разнеслась на весь коридор благодаря мгновенно наступившей вслед за прыжком тишине. Молчали толпящиеся позади уродцы, замерла с открытым для возмущенного крика ртом Лара, пялился с перекошенным от мучений лицом негодяй…даже отхлынувшая тень перестала клубиться и застыла подобно пойманной смертным морозом волне при виде спустившегося свыше идиота, ради помощи неизвестному мерзавцу поднявшего ногу на собственного повелителя. Пауза всё длилась и длилась…

— Эгхрк…- выдал наконец юноша, аккуратно слезая с распластанного на камнях жеребца. – Простите, я случайно.

Новый насыщенный невысказанными эмоциями и стремлениями период тишины.

— Ты вообще ничего не делал, — гробовым голосом отозвался неспешащий вставать Понт, глядя на практически расколотое пополам переднее левое копыто. – Оно само сломалось.

И заржал как лошадь. Второй засмеялась Молчаливая Леди, а за ней веселье уже каскадом поглотило всех присутствующих, ну кроме, разумеется ничего не понявшего рыцаря и его стоящего выше всего этого наставника. Даже искромсанный «щекастик» в обрывках брони и красной от крови одежды хохотал, схватившись за живот.

Закончилась всеобщая радость неожиданно, причем почти также, как и началась – герцогиня не удержалась на потолке и рухнула на и без того неслабо избитого и изрезанного коня. По счастью, к тому моменту тьма вокруг него успела рассеяться, по коей причине всё и ограничилось лишь гневным фырчанием и кряхтением, а также впившимся в ногу попытавшегося слинять бородача кинжалом.

Дальше же пошло извлечение осколков, наложение шины и бинтование, сопровождаемое раздачей приказов вроде «провести очистку», «найти и уничтожить» и «охранять периметр». Ну и естественно объяснения под стоны и зубовный скрежет получившего лишь минимальную медицинскую помощь незнакомца.

— Итак, позволь уточнить, — с уже почти привычным непередаваемым выражением начал жеребец по окончании сбивчивого и не очень-то связного монолога. – Мой вассал смеет перечить своему соверену и жаждет ни много ни мало, а пощады для этого предательского рогоносца, коий кстати чуть моего маленького человечка не зарезал, на основании так и не полученного ответа касательно очевидно аннулированной последующим поражением и взятием в заложники сдачи?

— Нуууу, в целом да, — кратко у него однако получилось.

— И весь этот бред – по наущению твоего ангела, который в этот самый момент стоит у тебя за правым плечом и нашептывает на ухо текст? – исполненный скепсиса взгляд в указанном направлении.

— Истинно так, — подтвердил юноша следом за наставником. – Но вы не можете его ни видеть, ни…

— Не учи меня обращению с голосами в голове, – поморщился ангел смерти. — У мистера Понта своих тараканов навалом и на самом деле это ему следовало бы преподать новичку основы обороны…но оставим данный разговор на будущее. Сейчас на копыте имеется иная птичка, — мерцающие глаза перешли на пытающегося выглядеть хоть сколь-либо мужественно рыцаря в обглоданных останках доспехов. Тон изменился на нечто крайне зловредное. – Неужели мой паладин действительно желает спасти ему жизнь?

Неизвестный внезапно вздрогнул и с нечеловеческим рыком выдернул из голени нож, после чего с воплем «смерть» попытался воткнуть его себе в грудь. Не дали, естественно.

— Ээээ…да? – немного менее уверенно, нежели мог бы пару минут назад, отозвался ученик, силой воли принуждая себя смотреть на сюзерена.

— И моего маленького человека не смущает имеющая место рогатость? В конце концов, прорастание кости из черепа как бы намекает…- он снова сморщился – обслуживавший великого бандита скелет с сумкой выдернул из груди ранее незамеченный осколок. – Или родители тебе личным примером доказали, что оно вполне нормально?

Видно недоумение отразилось на лице уж слишком явственно – конь ударил себя здоровым копытом по лицу и кинул на руководящую удержанием пленника герцогиню умоляющий взгляд. Та ответила ироничной улыбкой и молча пригладила растрепанную во время снятия белоснежного шлема гриву окровавленных волос.

— О Спаситель, — отшатнулся парень, совершая крестное знамение. – Кто это?!

— Последствие противоестественных связей, естественно, — с презрением и неприязнью процедил жеребец. – Впрочем, могу понять твое удивление – видел бы ты, до чего я изумился, узнав о существовании превосходящей ваш вид по омерзительности расы, совмещающей в себе самые чудовищные черты родителей. Итак, Бестолочь, прошу ненавидеть и уничтожать – в оспариваемой степени Тронутый Планами, для простоты определенный как тифлинг. Плод нечистого союза с извергами, причем вероятнее всего с их воплощающей бессмысленное разрушение разновидностью. Хотя на самом деле последнее мало влияет на дело, потому как сии твари в любом случае представляют собой вероятно худшее из существующих в Мультивселенной …

— Хватит сгущать краски, — с легким неудовольствием прервала его герцогиня. – Тем более, что уж ты-то…

— Лучше абсолютного большинства местных аборигенов понимаю, насколько эти рогато-хвостатые чудища достойны истребления или как минимум всеобщего порицания? – с ехидной ухмылкой поднял бровь конь. – Да. Итак, тебе до сих пор хочется спасти сего отпрыска демона и какой-нибудь вконец одичавшей человечьей скотины?

Копыто спокойно и чуть ли не играючи поймало брошенный не назвавшемся многострадальный клинок:

— Не обращай внимания, – напрочь проигнорировал ангел смерти последовавшее за тем ругательство. — Это он просто пытается заставить-таки себя прикончить. На вынашивающую их производственную единицу сим чудищам глубоко плевать с самого рождения – как-никак надо работать на благо Бездны, таща туда души всеразличных умственноотсталых. Хотя нет, — нож полетел обратно, разбив бедолаге нос рукояткой, — конкретно данная тварь даже службой родной дыре себя не утрудила, вместо того заделавшись «рыцарем».

Жеребец забросил себе в рот знакомый красноватый шарик и замолк, выжидающе глядя на бывшего школяра. А тот в свою очередь ждал совета от глубоко задумавшегося наставника.

— Что ж, выбор очевиден, — спустя какое-то время огласил решение герой чуть менее убежденным, нежели обычно голосом. – Кем бы сие создание не родилось и сколь бы ужасающим происхождением не отличалось, его нынешнее звание без малейшего повода для сомнения показывает факт искупления любых свершенные в прошлом прегрешений и смывает всякую нечистоту, возводя на престол чести и славы. Он ныне брат нам – сколь бы страшной и противоестественной не казалась полученная им от предков внешность.

Юноша оглянулся на смотрящего в ответ волком монстра в останках доспехов. И впервые за годы их знакомства посмел сказать:

— А вы уверены?

— Разумеется, — ободряюще улыбнулся седой старик.

— Да, я хотел бы спасти ему жизнь, — постарался набраться от ангела веры оруженосец. И добавил, скромности ради. – Если можно конечно.

Конь поморщился и облил подчиненного неприязненным взглядом. А затем вновь сладко улыбнулся:

— Значит, любитель животинки? Полезное качество для Сигила…хотя скорей уж ты просто идиот, отказывающийся признать очевидные различия между разумным, пусть даже относительно, видом — многозначительный кивок на помахавшую в ответ ладошкой Лару, — и биологическими отбросами, — приглушенный рык обсуждаемого объекта. – Конечно понимаю, что оно почти бесполезно, однако позволь представить тебе маленький кусочек биографии данного куска мяса.

Жеребец встал и, держа поврежденную ногу у брюха, заковылял к незнакомцу. Однако достичь цели не сумел – поскользнулся на разлитой у стены крови и растянулся на полу под злобный смех рогоносца. Тоже правда недолгий – даже мертвяки вздрогнули при виде отвешенного ему мощного пинка, да еще и в обычно избегаемую часть тела. Впрочем, оно вряд ли получилось специально – как-никак выше лошади из лежачего положения просто не добраться.

— Ой, да чего там рассусоливать, — вернул карающее копыто на землю Понт и с трудом встал, отпихнув бросившихся на помощь скелетов. — Эта тварь переметнулась на тупую сторону силы не по своей воле и при весьма кровавых обстоятельствах. Конкретно же первым самостоятельным шагом сего зверя по исходу с Нижних Планов стало вырезание семьи одного священника Ильматера, повинного ни много, ни мало, а в почти равной твоей глупости – вере в наличие где-то в глубинах стоящего перед нами урода чего-то хорошего.

Ангел смерти дошел до стены и сел.

— Несчастный анацефал приютил его, выходил, месяцами скрывал от более здравомыслящих сельчан и вообще относился как к родному сыну, — приманенный лекарь снова начал чего-то чудить с бинтами на груди. — А потом случилось ему зачем-то отправиться в город, по возвращении из которого глазам предстала чудесная картина: дымящиеся останки дома, посреди которых валяются изуродованные каркасы его дочерей и жены, естественно употребленных перед утилизацией по прямому назначению – и отнюдь не только физическому, — болезненно-насмешливая гримаса. – В конце концов, какая же хорошая девочка откажется спасти маму, пусть и ценой своей души?

Вдоль хребта проползла ледяная змейка – сдержать еще и этот образ сознанию уже не удалось.

— От сего прелестного злодеяния упомянутый клирик раненого бога спятил окончательно и – только представь себе, – не надо, пожалуйста, — потребовал поймавшего-таки после долгой погони служителя Торма пощадить уничтожившего ему жизнь скота. Угадай, как события развернулись затем?

— Ну, сего…тифлинга отпустили, он раскаялся и после долгих лет упорного труда во славу Света и Справедливости был посвящен в рыцари? – несколько заторможено отозвался не ожидавший вопроса оруженосец.

— Не в этой вселенной, — с сомнением покачала головой герцогиня.

— Верное замечание — хотя за фантазию плюс, — кивнул конь и продолжил. – На самом деле изверга и правда помиловали – и в тот же вечер вся поисковая партия отправилась в Стикс, естественно со спецэффектами и великолепнейшей сценой убийства паладина, путем протыкания его прошедшем через тело заслонившего рогоносца от возмездия набожного идиота. Затем, разумеется, последовало дорезание и того и другого и скармливание еще живых бедолаг призванным со дна зверюшкам…

— Хватит! Прошу вас, прекратите! – не сдержавшись, взмолился парень, хватаясь за голову. – Я же никогда теперь…

Положение спас старец, заткнув ему рот и тем самым не дав продолжить позорную тираду, после чего вовсе милосердно принял бразды правления телом на себя, дав ученику столь необходимую передышку:

— Как же сему негодяю удалось достичь рыцарства?

— Красиво, — явно заподозрил чего-то по поводу столь резкой перемены тона жеребец, запуская копыто в изрядно помятый в ходе боя спинной карман. – И запутанно. А именно в котел пошло посмертное проклятье, столь же окончательная мольба о спасении, гнев Сил, благословение Бездн и так далее. Брехали даже, будто Триада чуть из-за него не передралась, однако я бы на твоем месте…- довольный возглас и на копыте появилась знакомо выглядящая здоровенная таблетка. – Иди-ка сюда.

Герой разумеется беспрекословно подчинился соверену и без малейшего возражения позволил впихнуть в себя медикамент неясного происхождения, чуть при этом не отправив бывшего школяра на тот свет – видно на Небесах запивать подобные объекты не принято и в горлах они не застревают. К счастью сам жеребец еще не забыл, что живым существам иногда надо дышать и помог протолкнуть лекарство вглубь, неожиданно извинившись за «задержку» — мол он никак не ожидал, будто бы «принятая за ужином доза успеет выветриться».

Предпринятые затем попытки выяснения назначения пилюли натолкнулись на доброжелательное «ради твоего блага» и «стандартная процедура дабы сохранить тебя работоспособным», а вскоре привели и к признанию касательно отсутствия его на вечернем приеме пищи по причине затянувшегося урока с Фаль. Крайне болезненный пинок «за безобразную эксплуатацию моего ужасного чудовища, которое между прочим и так в последнее время не высыпается», непроизвольное сгибание, удар головой о макушку Понта, совместное падение на землю и всё в таком духе. После этого между старыми товарищами началось обсуждение современной ситуации, а былой студент тихо сидел в углу, с молчаливым удивлением наблюдая за постепенным очищением мозга от всех тревог…

В общем, о тихо сошедшем в беспамятство от потери крови незнакомце вспомнили лишь, когда подданные Молчаливой Леди вернулись с докладом о проделанной работе.

— Я до сих пор жду ответа касательно выжившего дезертира, — отвлек Понт подчиненного от созерцания себя в океане спокойных красок. — Короче, данный рогоносец ныне обречен божественным проклятьем вечно, преданно и всеобъемлюще служить каждому, имевшему глупости спасти его. То есть безальтернативно. Последним владетелем сего чуда стал…этот…как его…- жеребец ненадолго задумался. – Нет, не помню имени. В общем, очередной в итоге скатившийся до Критерикуса паладин, ныне валяющийся где-то в общей куче.

Он сделал знак копытом и костлявый лекарь шлепнул чем-то прикованному к стене нитями герцогини монстру по лицу, от чего последний вздрогнул и открыл глаза, тут же вспыхнувшие отчаянной злобой приготовленного к закланию зверя.

— Итак, сэр Бестолочь, — с привычным сарказмом начал ангел смерти. – Жизнь и смерть этого мерзавца лежит в твоих руках. И давай побыстрее.

Юноша встрепенулся и постарался освободить голову от сонного тумана. Когда же ему это удалось, ощущениями парень мог бы посоперничать с объектом обсуждения – столь стремителен оказался выброс чуть ли не заснувшего на волнах безмятежности человека в ад местной реальности, да еще и сразу к такому решению. Бешеный поиск наставника ничего не дал – разум с задержкой, но всё же напомнил, как герой заявил о своем уходе для традиционной «сверки с книгами».

— Простите, нельзя ли немного подождать — видите ли, мой ангел…

— Нет, — отрицательно покачал головой жеребец, успевший за время его размышлений вступить в беседу с вернувшейся после проверки успехов личного состава Ларой. – Мы и без того потратили слишком много драгоценных минут на сей кусок мяса, — на закрытом маской лице расцвела саркастическая улыбка. — Так что возрадуйся, о защитник всякой правды – наступило время тебе свершать великие дела.

Парень задрожал пуще прежнего.

— Убей меня! – вскричал вдруг незнакомец. – Слышишь ты…

— Заткнись, падаль, — костяной служитель влепил ему пощечину, а великий бандит продолжил. – Твое мнение, если вдруг еще не заметил, в данном общении не котируется. Впрочем, чего это мы? Как будто скотину вообще где-либо слушают.

— Я не животное! – взревел обсуждаемый и, извернувшись, ударил скелета головой. – И не раб вам про…

— Слушай, ну говори уже свое решение, — поморщился спаситель, лягая возмутителя спокойствия в живот. – Ведь всё же очевидно: ну на хрена тебе тварь, которая сперва вопит о помощи, а потом сама же умоляет выбросить результаты подвига на помойку? Да и остальное тоже…

— Ты правда совершил все эти ужасные преступления? – не смог совладать с собой и всё же усомнился в соверене юноша.

— Разумеется, — рыкнул монстр. – И сделаю с тобой…

Вернувшийся в вертикальное положение лекарь залепил ему рот некой омерзительного вида массой.

— А можно как-нибудь…

— Нет! – раздраженно рявкнул конь. – Никаких уверток – да или нет. Что вообще за проблемы?

Загнанный в угол бывший школяр бросил умоляющий взгляд на последнюю свою надежду.

— А-а: ваше дело, — открестилась Молчаливая Леди. – Мне хватило и первого раза, чтобы понять сколь нерационально вмешиваться даже в самые бессмысленные на вид схемы нашего любимого пони – и тем более не имею желания влезать в его воспитательный процесс. Сам думай.

Итак, выхода нет.

Что ж, в таком случае остается надеяться лишь на вечные ценности:

— Спасти, — после глубокого вдоха объявил рыцарь, стряхивая с себя дрожь ужаса. – Ибо сказано: не судите и не судимы будете. И должно нам избегать необратимых…

Досказать не дал полузадушенный хрип, изданный великим бандитом:

— ИДИОТ! – прямо-таки безбрежное разочарование бытием в целом и им конкретно. – Какая … … не судите! Перед тобой неблагодарное и кровожадное отродье Бездны – так о чем … … может идти … речь? – копыто с рычащим стоном ударило в лицо, тем самым лишив тело необходимой точки опоры. Грохот упавшей на пол туши, зубной скрежет и буквально хлещущий раздражением тон с соответствующими моменту выражениями, большую часть из которых Бестолочи понять не удалось.

Бросившегося на помощь вассала соверен пнул, но от протянутой старой соратницей руки всё же не отказался и потом долго стоял, буравя съежившегося подчиненного пламенным взглядом. А затем закатил глаза к потолку и пробормотал:

— Ладно, в конце концов, ему от того только больнее – да и дополнительная боевая единица лишней не будет, — оранжево-зеленые фонарики вновь неодобрительно уставились на былого студента. — Хотя конечно жаль такого отличного случая проверить, способен ли мой очередной защитник всего хорошего таки взять и лично привести в исполнение справедливый приговор. Впрочем, таких моментов у нас еще наверняка будет много, — он повернулся к корчащемуся пленнику. – Поздравляю, падаль, ты опять жив. Развязать.

Металлическая нить исчезла по первому же мановению руки герцогини. А освободившийся незнакомец внезапно отшвырнул стоящие перед ним костяки и помчался на Понта… чтобы мгновенно застыть спустя пару секунд по первому же крику всполошившегося «рыцаря». Корчи, агония, дикие огоньки…

— Прикажи своему питомцу подчиняться мне, — спокойно сказал вроде чуть менее мрачный, чем минуту назад спаситель. – Мы уже так делали.

— Эммм…друг? – неуверенно кивнул чувствующий, будто только что совершил ужасную ошибку юноша. — Мистер Понт теперь и твой господин.

— У меня нет…

— Заткнись, — стон прервался на полуслове. – Встать, — бедолага поднялся сперва на колени, а затем и на ступни, излучая смертную тоску и лютую ненависть. – Охранять сие место до нашего возвращения. Оказывать мне и моим агентам всякую возможную помощь. Снаряжение, еду, медикаменты – снять с трупов бывших соратников. В случае, если нагрянут проверяющие — задурить головы и внедриться в их ряды, после чего быть готовым в любой момент ударить. Обработать, — это уже костяному лекарю. – И пшел вон, дабы я тебе в сей визит более не видел, скотина рогатая.

Бешеная, совершенно нечеловеческая ненависть во взгляде – и покорное ковыляние прочь из коридора в сопровождении суетящегося вокруг него низенького скелета в драном плаще.

— Посиди где-нибудь в зале, — дал указание конь, отправляясь следом. – Сейчас отдам пару указаний, проконтролирую взрыв – и пойдем домой.

— Какой взрыв? – отвлекся от тяжких дум оруженосец.

Собеседник застонал.

— Наш уважаемый мистер Понт намерен отрезать свою новоприобретенную Дыру от портала к Зарытой деревне, — ответила за него идущая рядом Лара.- Просто уничтожив всю прилегающую к нему часть резиденции – якобы хомячки встретили сопротивление, однако ценой собственных жизней всё же выполнили возложенное на них задание. Ну а дальше «герои», «мемориал», «вечная память» и «забудем об этом». Всё как всегда.

-

Откровенно говоря, будучи очищен от трупов и перестав быть площадкой для кровавой бани, главный зал стал выглядеть весьма прилично. На язык даже просится слово «величественно» — внушительных размеров пустое пространство в форме круга, устремляющееся ввысь этажа на четыре и окаймленное по контуру мощно выглядящими колоннами с незатейливой, однако таки вызывающей приятное впечатление резьбой.

Главный вход, через который армия нежити произвела нападение, по идее долженствовали защищать снятые с петель и аккуратно поставленные рядом массивные ворота то ли из камня, то ли из отлично прокрашенного дерева. Малые же тоннели, по восемь штук на каждый уровень, обладали тонкими, явно декоративного назначения дверьми с отлично выполненными бронзовыми барельефами, рассказывавшими некую явно не страшную историю – во всяком случае чудовищных монстров, зубов и прочего на них определенно не имелось.

Стены также покрывали рисунки, причем судя по всему не бессистемные – процессия странных фигур с преобладанием правильных геометрических форм и остальные персонажи неизменно смотрели в одну строну, как бы идя по часовой от одного яркого металлического момента к другому, в итоге упираясь в лестницу и видимо отправляясь на второй этаж.

Впрочем, пытавшийся найти в исследовании живописи отдохновение для уставших от постоянного ужаса и насилия мозгов юноша достаточно быстро бросил сие занятие – потому как на пятой створке имелся горизонтально лежащий «шарик» со свечками вокруг него и фоном из уходящей вдаль колонны, а на шестой уже имело место некое реалистично показанное сражение. Короче, бывший школяр решил обуздать свое любопытство и оставить местные достопримечательности до следующего раза – на сегодня (и не только) кровавых драм ему определенно хватит.

Поэтому единственное, чего ему оставалось делать в ожидании – это считать про себя количество половых плит, да делать предположение касательно назначения странной металлической конструкции в центре залы.

-…то есть, ты правда не собирался устраивать кровавую баню на весь Улей? – наконец донесся до успевшего заскучавшего оруженосца знакомый женский голос.

— Да как сказать…- слегка неуверенно отозвался первым появившийся в поле видимости вскочившего рыцаря соверен, передергивая плечом. – Собственно цели таковой у меня в последнее время не имелось, однако же ваш покорный слуга вполне допускал, что установление порядка может потребовать и более масштабной акции, нежели просто ликвидация неуступчивых авторитетов и бандформирований. Но посмотрим правде в глаза: никто по вынесенному в процессе мусору бы не скучал.

— Ага, — саркастически и вроде бы разочарованно кивнула герцогиня. – Кроме их родителей, друзей, кормящихся от преступной, но всё же приносящей хоть какой-то достаток работы, иждивенцев и так далее. Однако тебя ведь оно не смущает?

— Нисколько, — фыркнул Понт, бросая на собеседницу вызывающий взгляд. – Закон должен бить, причем не глядя на лица и мотивы – иначе это не закон, а просто горстка неписанных и несоблюдаемых правил.

— Таким образом мой драгоценный пони действительно намеревался вырезать всех, кому не посчастливилось оказаться по другую сторону идеологических баррикад, — рука в серебристой перчатке легла на вуаль. – И после этого он еще удивляется, как это Дровосек и остальные поддержали «бунтовщиков»!

— Почему-то до восседания на предоставленные мной троны они не высказывали сомнений по поводу истребления бандитов, — мрачно оскалился жеребец. – Да и вообще: кое-кто опять возводит единовременную ситуацию в абсолют и напрочь игнорирует перспективы, а именно: высвобожденное жизненное пространство и создание полностью подконтрольной организации зоны позволило бы мне создать упорядоченное общество и сменить вектор его движения с перманентной деградации на пусть поначалу незаметное, но всё же устойчивое повышение уровня жизни…

— Предварительно перерезав всех несогласных, — вновь указала на главное Молчаливая Леди.

— Во-первых: только тех, кого не удастся запугать, то есть ничтожное меньшинство, — скрипнул зубами великий бандит. – Во-вторых: сама знаешь, смерть – это только начало, причем зачастую чего-то куда лучшего и…

— Ну-ну, — исполненное брезгливости поглаживание собственной запакованной в облегающую темную ткань плоти.

— В-третьих, — с нажимом продолжил Понт, – все «невинные жертвы» в любом бы случае передохли пару лет спустя – только без всякой пользы и наверняка куда мучительнее. В-четвертых: созданная среда позволила бы осуществить перестройку современного Улья и создать инфраструктуру с промышленными мощностями, наконец-то уничтожив самую основу творящегося в сих местах беспредела и ужаса – безнадежность и невозможность найти средство заработка вне…

— Вот только недожившим до сего Светлого Будущего будет глубоко плевать на то, сколь хорошо зажили потомки их не попавших под раздачу соседей, — она облокотилась о странную статую в центре залы и сложила руки у груди. – Да и оставшимся в процессе воплощения твоего Великого Плана без крова и заработка живым также будет…

— Они и так уже мертвы, — рыкнул конь и, не сдержавшись, топнул больной ногой об пол. Однако наверняка немалая боль не смогла его отрезвить. – Все эти скоты, бездарно и бессмысленно прожигающие собственное существование в пустых склоках, предательстве, мерзости и неустроенности. Весь этот ХАОС…- омерзение захлестнуло главу организации, вынудив совершить новый удар. Из-под повязок брызнула кровь.

Оратор зашипел и смолк, бережно притянув больную конечность к груди и садясь на пол. Герцогиня кликнула лекаря и хмыкнула:

— Как видишь, твои планы способны приносить лишь боль – причем тебе же…

— Нет, — проскрежетал спаситель, сверкнув глазами. – Страдания мне причиняет женская логика, коей, к моему величайшему сожалению, кое-кому удалось инфицировать и ужасное чудовище. Вот почему бы вместо этого не научить ее чему-нибудь полезному?

— Так ведь некая бракованная лошадь запретила своей дочурке со мной общаться, — как показалось тихонько подошедшему и вставшему рядом рыцарю, с легкой обидой шлепнула дама собеседника по носу. – А до того – не давала выводить ее дальше моей резиденции, тем самым обеспечивая несчастную девочку видом лишь отдыхающей, а потому бесполезной Молчаливой Леди.

Тот лишь профырчал нечто неразборчивое, в ответ получив «старый упрямец» и «пойду лучше проконтролирую, дабы ребятишки не вынесли лишнего». Покусывающий губу от боли конь остался страдать в лапах пары орудующих медицинскими принадлежностями воняющих формалином трупов.

— Простите, я тут случайно услышал ваш разговор…-попытался аккуратно подкатиться к вроде бы свободному сюзерену былой студент.

— Старая, определенно не могущая быть приведенной во исполнение в ближайшее время мечта, — взрыкнул разумеется заметивший его задолго до вопроса Понт. – Впрочем и удаленная перспектива выглядит не шибко радужно. Видимо сама ткань реальности противится наведению порядка в Улье – в конце концов, не стань его и Мультивселенная потеряет отличный ориентир, на фоне которого может покрасоваться любая выгребная яма.

— Но зачем вам это? – решил человек оставить проблемы морали в стороне ради главного. – То есть, вы же…- он замялся.

— Даже не знаю, какое именно слово мне больше всего не хочется слышать следующим, — фыркнул не дотерпевший до продолжения жеребец. – Пожалуй, «слепленный из кусков разных тел монстр» — потому как оно совершенно не относится к ситуации, а я и без того уже не строю иллюзий касательно твоего интеллектуального уровня. В любом случае, мотивация сего земного пони банальна: так надо, — в прежде размеренном голосе засверкали стальные нотки. — Мир должен быть упорядоченным, — а за металлом последовало нечто маниакальное, — ОБЯЗАН существовать по ПЛАНУ и ЗАКОНУ. Иного пути у него просто нет. И всякий идущий против него…- вспыхнувшие глаза вдруг закрылись.

Понт несколько минут молчал, то ли успокаиваясь, то ли дожидаясь, пока мертвяки наконец доделают свое дело и отойдут.

— В общем, тебе, животное, — обычным презрительно-насмешливым тоном продолжил вставший на три ноги жеребец, — таких высоких материй всё равно не понять. Поэтому обойдешься привычным для вашего вида мотивом: организованный и единый под моим руководством Улей дал бы мне необходимые для дальнейшего следования к Цели средства.

— А какова же тогда цель? – не смог сдержаться парень.

— Ты еще не настолько долго находишься в составе организации, чтобы раскрывать ее тебе, — усмехнулся конь. – Кратко же она формулируется как Высшее Благо.

— Не расстраивайся, — заметила неслышно подошедшая с оторванной головой в руках герцогиня. – Сей великий конспиратор вообще склонен делать тайну буквально из всего на свете – от собственной морды до происхождения дочери. Паранойя, знаешь ли, серьезная патология…

— Для существа со сгнившим мозгом ты как-то слишком уж любишь лезть в чужие, — грубо оборвал соратницу великий бандит. – Так понимаю, сей кочанчик пытался чего-нибудь спереть?

— Ага, — легко отозвалась нисколько не обидевшаяся Молчаливая Леди, кидая ношу одному из «врачей». – Выброси на обратном пути в качестве прикормки. Не волнуйся: большая часть твоих “тайных” комнат до сих пор запечатана, виновные наказаны, а все вынесенные вещи найдены и возвращены на место. Кроме одной, — из кармана появилась статуэтка размером с ладонь. – Подумала, что ты захочешь взять ее с собой.

Явно намеревавшийся вякнуть нечто скабрезное Понт вдруг замер и как-то необычно взглянул на подношение – то есть без агрессии, презрения или корысти. С таким же видом он извинялся перед Фаль.

Заинтригованный ученик поспешил исследовать столь странно подействовавший на кровожадного монстра объект. И почти сразу ощутил искреннее разочарование – ни играющей на арфе Дивной, ни какого-нибудь мастерски вырезанного из металла крохотного мечика, ни даже фигурки из просвечивающего камня вроде стоявших в цитадели Леди. Обыкновенная фигурная свеча из воска, да еще и явственно бывшая в употреблении.

Видимо когда-то она изображала классического ангелочка с распростертыми крыльями, вроде тех, что так любят продавать перед Рождеством. Наверняка когда-то очень милая, однако ныне формы оплыли, краски смешались и кое-где превратились в мерзкие пятна черного и бурого цветов, от головы остался лишь небольшой бугорок, лицо исчезло, а нимб на редкость уродливым способом сполз в район груди и скорее напоминал здоровенный глаз. Причем поделка видно изначально не отличалась особым качеством — долженствовавший идти до пят фитиль отвалился и ныне торчал из спины.

Короче, ничего интересного. Но зачем тогда Понту сдался этот мусор?

— Простите, — шепотом поинтересовался у Лары бывший школяр. – А что это?

— Разве не очевидно? – также тихо отозвалась она, торжественно устанавливая фигурку на подставленное копыто. – Его ужасное чудовище – до того, как любящий папочка изуродовал ее своими бесчисленными финансовыми вливаниями.

Парень еще раз оценил почти благоговейно рассматриваемый огрызочек:

— Чего?

— Ты же видел базу в Улье? – вновь облокотилась о конструкцию дама, давая соратнику больше личного пространства. – Ну вот, а теперь представь: вся эта роскошь, картины, полностью сделанная из серебра внутренняя коммуникация, самоочищающийся водопровод с замкнутым контуром и сам по себе стоящий целое состояние движущийся особняк – совокупно не покрывают и половины понесенных нашим жадиной затрат на спасение при первой же встрече выколовшего ему глаз гибрида.

— ЧЕГО?! – ушел удивленный возглас ввысь.

— Ну, мне во всяком случае так сказали, — чуть недовольно отозвалась дама, отодвигаясь. – Лично в его документах я, естественно, не рылась.

Увы, большего узнать не удалось – так же очнувшийся из-за несдержанности былого школяра конь разразился недовольным ворчанием по поводу не смогшей догадаться отправить статуэтку с остальными вещами подруги, из-за чего «несчастный больной» ныне обеспечен еще и дополнительным весом. Фигурка тем не менее поспешно скрылась в одном из бесчисленных карманов.

— Приказы отданы, трупы вытащены, залы проверены, взрывчатка перетащена к заднему входу и готова к детонации, — перечислила Лара, с явным ехидством в голосе, после чего добавила с грустинкой. – Так понимаю, это всё?

— Да, наше сотрудничество на данный момент завершено, — официальным тоном отозвался великий бандит, вставая. – Золото спущу сегодня, максимум завтра. Разумеется, с вычетом суммы за доспехи и мечи вашей «военной добычи».

— Ой жадина, — видимо «цокнула» герцогиня. – Впрочем, чего уж там: обмундирование действительно добротное, а тебе всё же деньги нынче нужнее.

— Спасибо,– медленно отправился к выходу трехногий пони. — Чем собираешься заняться?

— Если ты намереваешься втянуть меня в намечающуюся заварушку, то рекомендую сразу забыть об этом, — усмехнулась дама. – Это твоя каша и тебе ее разгребать. Тем более учитывая обоснованность недовольства…

— У моего дражайшего трупа нет нужды лишний раз показывать своё выдающееся непонимание основ мироздания, – в тон ей отозвался конь. — Мне хватило и совместных путешествий. Серьезно: какие планы?

Герцогиня внезапно надолго замолчала – видимо вопрос в итоге оказался далеко не так прост, как казалось. Поначалу просто спокойно шедшая рядом дама вскоре стала вертеть браслеты на руках, прикладывать ладони к вискам, гладить собственный затылок и иными путями демонстрировать глубокую озабоченность. А уже недалеко от выхода наконец хмыкнула и заявила:

— Знаешь, сдается мне Молчаливая Леди вполне созрела для того, чтобы в кои-то веки свалить из этой дыры. Причем не конкретно окружающей нас усыпальницы, а вообще из катакомб, — последнее слово произнеслось с неожиданно прорвавшимся концентрированным омерзением. – А лучше и из Сигила – городок всегда напоминал максимум придворцовую помойку, а уж после войны Фракций и Атар…- красноречивое пожатие плечами.

— Не могу согласиться с подобным суждением, — спокойно возразил терпеливо ожидавший ответа Понт. – Кое-кто просто давно не вылезал наружу.

— Да чего я там не видала, — отмахнулся дама. – Либо привычные золотые хоромы на фоне рассыпающихся лачужек с орнаментом из промежуточных стадий, либо нечто далеко за гранью моего любопытства. Единственное, что меня действительно интересовало всегда находилось здесь, в буквально набитой артефактами и древними захоронениями толще…- из нагрудного кармана показалась россыпь занятно выглядящих и наверняка безумно дорогих безделушек из драгоценных металлов и самоцветов. – Однако столько лет заниматься одним и тем же…- мрачный «вздох» и тут убежденный возглас. – В общем, решено: хватаю всё и сваливаю – на Илизиум! Или Битопию. Да и Арборея тоже весьма притягательное место для посещения…

— Как будто тебя туда пустят, — с добродушной издевкой фыркнул жеребец. – Не разумнее ли сразу отправиться в Асгард?

— Ну а тебя-то вовсе выше Ахерона никто не ждет, — привычно шлепнула его по носу наглая леди. – Если же мой маленький пони намекает на зависимость от отрицательной энергии, то мы оба знаем, чего с этим надо делать…- рука многозначительно протянулась к расфыркавшемуся от столь фамильярного обращения великому бандиту.

— Надеялся уже, что забыла, — с хитрой улыбкой уселся на пол жеребец и тут же зарылся освободившимся копытом в выглядящей подозрительно старой сумке. – Да и в конце концов: на кой ляд такой приятной бледной девушке сдалась коса?

— Именно для того, чтобы вновь сменить цвет с зеленоватого на телесный, — с немалым довольством схватила протянутый здоровенный сверток Лара.

Обертка мгновенно превратилась в небольшое облачко мусора и к потолку с победоносным кличем поднялся некий продолговатый, сужающийся у конца предмет, вопреки ожиданиям не отличающийся особой твердостью.

— Волосы? – вслух выразил свое удивление забытый рыцарь.

— Мои волосы! – торжествующе поправила его герцогиня и, ни о ком не заботясь, сорвала с головы вуаль, в следующее же мгновение воткнув новообретенную прическу в затылок.

Дальнейшее действо лучше всего описывается одним-единственным словом: мерзость.

— Будь лапой – надень головной убор обратно, — запоздало попросил жеребец, кивая на подчиненного. – Его ж опять вырвет, а значит снова придётся таблетки тратить.

— Ничего не знаю! – весело заявило ужасающее чудовище, чья морда превратилась в некую мозгоразрывающую картину, включающую в себя прорастающую из черепа кроваво-красную свежую плоть, отваливающуюся зеленую гниль, рвущиеся в брызгах черной жижи шрамы, хлещущие мутной коричневатой жидкостью новорожденные зубы, вываливающиеся слепые глазные яблоки и прочие радости больного разума. – Ты заявил, будто не просто отремонтируешь мое сокровище, но еще и сделаешь меня живой и красивой, а значит эта паранджа мне больше не нужна.

— Город не в один день строился, — также не сдержался и отвернулся от нее Понт. – Подожди хотя бы пару дней – и потом дефилируй сколько хочешь. Да и вообще: зря ты так рано вставила – мало ли…

— Я терпела – ради работы – долбанных два десятка лет, — сорвала с также претерпевающей трансформацию ладони перчатку Лара. – И более не намерена откладывать свое возвращение в мир настоящих ощущений, пусть даже меня убьют буквально за этим самым пово…

Совершенно неожиданный и никак не подходящий к образу могучей правительницы и умелой убийцы визг в стиле случайно зашедших в мужскую баню юных монахинь. И оглушенная им одноглазая голова с помятыми крыльями, отпрянувшая к противоположной стене.

— Варгулья! – с непонятными, но явно нехорошими эмоциями воскликнул жеребец, машинально попытавшись встать на все четыре и предсказуемо грохаясь на пол. – Не дай укусить ее!

— Кого?! – воскликнул слегка сбитый с толку оруженосец, однако же решил не дожидаться ответа и рванул в сторону нападавшей, на ходу сдергивая остатки куртки. Прочищенный пилюлей мозг и слегка отдохнувшее за время ожидания тело не подвели – бросок оказался удачным и через мгновение неведомая тварь визжала и трепыхалась в его объятьях. Причем делала это очень знакомо…

— Ты?! – взглянул оруженосец в лицо чудовищу, с ужасом узнавая знакомые искаженные черты, которые небось всю жизнь будут преследовать его в кошмарах.

Оно, естественно, не ответило – только попыталось дотянуться до него свои зубами-мотыгами, однако весьма удачно ухвативший тварь за основание крыльев парень успешно нивелировал сии поползновения и со всего маху шлепнул внезапно оказавшееся не таким уж неведомым создание об пол.

— Молодец! – в кои-то веки с неприкрытым одобрением в голосе похвалил его севший Понт. – Было бы просто невероятно обидно и глупо потерять нашу замечательную хозяйку из-за такой мелочи. Впрочем, — критически оглядел он соратницу, в этот самый момент поспешно нахлобучившую на голову протянутую жеребцом вуаль, — вероятно, ничего плохого бы и не произошло – процесс Великого Воскрешения только начался. Однако рисковать всё равно не стоит. Могу сказать с немалым опытом – именно такие вот незаметные обычно камушки склонны ломать великие планы одним лишь своим чрезмерно несвоевременным попаданием в раскрученный механизм.

Былой студент сдержанно кивнул – монстр всё никак не собирался сдаваться и вовсю трепыхался в попытках вырваться.

— Ну и чем мой маленький человечек занят? – снова обратился к нему жеребец какое-то время спустя. – Убей ее и пошли.

Былой студент тяжело вздохнул, вновь оценил ситуацию, подтвердил ранее сделанное решение, подбодрил себя словами «так бы сделал сэр Рыцарь» и наконец выложил:

— Видите ли какое тут сложилось неприятное…-веко над оранжевым глазом недовольно вздернулось. Парень вспомнил про многословие и решился нырнуть в прорубь. – Не могу! Я обещал…- краткая заминка, — ей? Не суть. Ваш покорный слуга поклялся сему существу собственной честью, что не только сам не поднимет на нее руки, но и воспрепятствует любому, посмевшему покуситься на ее красу и честь…- трепыхания под руками вдруг прекратились – затихшее чудище уставилось на пленителя, будто могло его понять. – Конечно тогда…

— Стоп! – как-то дерганно поднял вверх копыто закрывший рот конь. – Каким образом ты узнал пол сего существа?

Парень смешался – и без того не отличающееся четкостью объяснение превратилось от столь провокационного вопроса в кучку несвязных фраз. И видимо эта пауза стала для собеседников ответом.

— Знаю, что говорю это уж чересчур часто, — с непонятной смесью потерянности и приятного изумления вступила в диалог герцогиня. – Однако всё равно не могу не заметить: только мой маленький пони мог найти такого…уникального человека, который считает варгулий красивыми и имеет мысли о покушении на их…

— Да нет же! – ужаснулся очередной кошмарному образу былой школяр. – Я не знал! Просто хотел помочь! А она сама…

— Деталей не надо! – с натуральным испугом замахал перед собой здоровым копытом конь. Причем судя по перекосившемуся в следующую секунду лицу, он таки не смог заставить себя не додумывать сию мысль до конца. – Какие же вы всё-таки люди извращенцы…- копыто резко устремилось ко рту, дабы сдержать рвотный позыв. — Неудивительно, что тебе рогоносец по нраву пришелся…небось так и родился…

От представшей в голове картины оруженосец также не сдержался и приспособил руки к привычному жесту сдерживания тошноты – чем и воспользовался подозреваемый в таких интимных связях с ним объект. Слава Богу, запутавшуюся в куртке тварь удалось поймать довольно быстро – а затем и раскрыть суть дела, старательно гоня от себя мысли касательно встающих перед внутренним взором слушателей изображениях при прослушивании очередной неудачно подобранной фразы. Вроде вышло.

— Позволь уточнить, — с видом произносящего постоянную шутку начал заметно поуспокоившийся и даже повеселевший Понт по окончании речи. – Во-первых: пола этого создания ты не знаешь и красивой ее не считаешь, — кивок. – Во-вторых: ни в какие порочащие меня связи с ней мой подчиненный не вступал – или по крайней мере не был при этом замечен, — чуть менее уверенный подтверждающий жест. – В-третьих: в данный момент он просит меня ни много ни мало, а пощадить сего мелкого, но чрезвычайно опасного и смертельно ядовитого демона, способного убить человека с одного укуса и затем превратить его в себе подобного?

— Эээээ…-нервно рассмеялся былой школяр, как-то до того не задумавшийся о природе спасаемого существа. Впрочем, данный внутренний спор уже имел место – осталось лишь воспользоваться прецедентом. – Да?

— Ты идиот? – без грамма веселья прямо спросил вытаращившийся на него конь. А затем ударил в лицо здоровым копытом. – Хотя чего ради я до сих пор спрашиваю?

Едва уловимое глазом быстрое движение – и почти успокоившееся создание заверещало и забилось в своем импровизированном мешке как бешеное. В агонии.

— Вынь, пожалуйста, нож – ему вредно в мозгах извергах сидеть, — остолбеневший рыцарь с трудом осознал факт просьбы и заторможено выдернул из лица (определялось по пронзившему ткань острому носу) клинок. – Кидай сюда.

Не поспевающий за стремительно развивающимися событиями парень беспрекословно подчинился. Великий бандит спокойно обтер лезвие о сумку из-под косы и вставил оружие куда-то под рукав.

— Короче, у тебя уже есть один питомец – кстати, вот ему немного еды на всякий случай, -назад полетело несколько крупных кошельков, один из которых при приземлении выбросил в воздух знакомые красные шарики. – И пока мой маленький человечек не подтвердит свою способность ухаживать за первым демоническим отродьем второго ему не видать. И точка. Пошли отсюда. Не хочешь зайти в гости? – это уже небось вовсю веселящейся под вуалью Ларе. – Страшилище наверняка чуть не лопнет от радости.

— Спасибо конечно, однако мне надо готовиться к отбытию, — с явным сожалением в голосе отозвалась герцогиня, кивая в сторону выхода. – Сам понимаешь, сколько всего нужно организовать, прежде чем «владычице мертвых народов» удастся спокойно отправиться в отпуск. Моему маленькому пони кстати тоже…

— Мы уже говорили об этом, – покачал головой конь. — Не вариант. Я остаюсь тут.

— Да-да, — с грустной усмешкой кивнула дама, мягко опуская ладонь на нос великого бандита. – Всё-таки порой даже мне не верится, насколько упертой ты можешь быть скотиной.

— Сочту за комплимент, о стремительно скатывающаяся к бессмысленному гедонизму развратница, — в тон соратнице отозвался ангел смерти, на сей раз не пытаясь отбросить ее руку. И добавил почти по-человечески. – А всё-таки рискну пригласить тебя в гости – если к моменту твоего отъезда еще будет куда и кому приглашать.

— Ничего не обещаю, — хмыкнула дама и игриво шлепнула способное рвать латников одной лишь тенью существо по макушке. – Я ведь вся такая внезапная и противоречивая…- она быстро присела на корточки и «чмокнула» маску через вуаль, затем шепнув чего-то прямо в торчащее к потолку крупное белое ухо.

Жеребец в ответ лишь молча глянул на нее с добродушным лукавством.

— Сэр рыцарь! – внезапно вспомнила о нем герцогиня. – Вы тоже берегите себя. И позвольте продолжить начатую Деревяшкиным славную традицию, — в поспешно подставленную ладонь шлепнулся маленький шелковый кошелечек. – В конце концов, любой даме приятно слышать комплименты – даже от склонных видеть красоту в варгульях уникумов.

Тут же проступивший на щеках румянец был встречен мелодичным смехом – и не пожелавшая затягивать прощальную сцену Молчаливая Леди воспарила к потолку.

В тесном семейном кругу.

Молчи – за умного сойдешь.

https://www.youtube.com/watch?v=7jxvy7W9bqo

— То есть, несмотря на факт противоположности наших ответов, мы ОБА правы? – с сомнением и скрытым разочарованием в голосе переспросил юноша. – Разве оно не противоречит…

— Ни в малейшей степени! – уверенно отверг его поползновения старик, великодушно давая снующим вокруг рабочим проходить сквозь себя. – Потому как любому благоразумному мужу очевидно, что у всякого существа в подлунном мире имеется своя, особая и неповторимая в малом, однако же единая в великом роль. Обычаи честных купцов редко вменяются в обязанности прелестных дев, а должное быть сотворенным ученым вовсе чуждо делам солдата…

Доносившееся уже минут пять подозрительное шуршание за спиной наконец достигло апогея – и из-под слушателя самым бесцеремонным образом выхватили кресло, причем ни извинений, ни хотя бы злобной гримасы за сим позорным актом не последовало – вставший на ноги оруженосец увидел лишь спину уносящегося в даль простолюдина, видимо вовсе не заметившего за золоченной спинкой и стилизованными под львиные лапы подлокотниками сидельца.

— В общем, мне воистину печально лицезреть, как подававший такие надежды и неоднократно уже проявивший себя в лучшем свете ученик способен не понимать столь простых материй, — продолжил речь явно недовольный произошедшей только что сценой дух. – Ибо как Господь наш и Создатель в лице Отца свершал суд и справедливость над нечестивцами, а в бытии Христа нес мир и милосердие, так и обитатели земного мира в каждом звании должны поступать и мыслить соответственно оному. Твой соверен, пусть и являясь рыцарем по сути и существованию, ныне несет на себе возложенное Небесами тяжкое бремя ответственности за жизни и процветание поклявшихся ему в верности, а потому во всем и всегда ему прилично и верно следовать в первую и главную очередь цели вашего благополучия, пусть порой…

Юношу едва не зажало между двумя плечистыми и на редкость уродливыми грузчиками, определённо не принадлежащими к человеческой расе. Пришлось изворачиваться и проскальзывать в уже очищенный от шкафов и прочей гарнитуры угол, откуда вид стремительно пустеющей библиотеки нагонял еще большую тоску.

-…возблагодари же Спасителя и донью Марию Благословенную, — видимо старец не заметил за собственным вдохновением его временных трудностей, — за пронесенную мимо тебя чашу страдания и терновый венец долга, кои столь часто заставляют принявших их несчастных идти против собственной совести и чести ради блага других, — в голосе наставника послышалась искренняя грусть и сочувствие. – Ибо эта жертва опаснее и выше любой другой, потому как сама душа приносящего ее ложится под топор во славу любви к доверившимся ему. Всего один неверный шаг – и пред достойным Рая отворяются пламенные врата, но при этом и единственное недостойное колебание способно обратиться в смерть для дорогих его сердцу детей, — на плечо легла почти прозрачная от печали рука. – Итак возрадуйся, о сын мой в духе и истине, что нет пред тобой препятствий на пути милосердия и следования за Агнцем.

— Как прикажете, ваша Милость, — покорно склонил голову былой школяр, про себя досадуя по поводу столь…нежелательной для него развязки сей беседы.

А ведь всё так хорошо сложилось: спокойная, настраивающая на серьезный разговор обстановка (в смысле, наиболее подходящая из ныне доступных – без хозяина поместья, его подчиненных и отпрысков), умеренной удачности повод, благодушный и готовый выслушать ученика сэр Рыцарь…

Вот только чуть ли не сразу по началу разговора рабочие добрались и до сюда, а вместо мягкого разъяснения столь много пропустившему наставнику некоторых…неприглядных деталей касательно мистера Понта получилась еще одна лекция об ответственности и соразмерности, лишь укрепившая категорически идеалистическое восприятие седым мужем личности ангела смерти. Хотя конечно тему подмастерье и правда выбрал не самую вопиющую – всё же «на то и дан властям меч, дабы карали они всяческое беззаконие», а так и не назвавшийся рогоносец определенно заслуживал…

— Эй, берк! – вырос перед слегка увлекшимся размышлениями парнем прораб. – Ты это…бумажку-то отдай – нам всё сказали выносить.

Зеленоватый, будто бы являющийся одной гигантской трудовой мозолью палец указал на удерживаемую былым студентом книгу, ставшую час назад официальным поводом к посещению библиотеки. Причем не только формальным.

— Минуточку, — попросил он самым своим вежливым голосом. – Я сейчас буквально пару страниц прочту – и сразу верну.

Мягко говоря, не симпатичный, но вроде пытающийся быть более-менее учтивым работник окинул его недоверчиво-презрительным взглядом. Видимо не привык к подобным просьбам, ну или просто подозревает в попытке хищения. Лапа уже протянулась к переплету…

Грохот и дребезжание из коридора под бурные «овации» грузчиков.

— Сунешь в последний шкаф, — скривившись, рявкнул устремившийся к месту аварии руководитель. – И смотри…- конец фразы потонул в эмоциональном отклике касательно увиденного за порогом.

Бывший школяр кивнул, с сердечной грустью глядя на раскатившиеся по полу свитки разграбляемой сокровищницы знаний, и поспешил уделить внимание вырванному буквально из-под носа загребущих когтей рынка кусочку науки. Ну…как бы науки.

Небольшой желто-черный томик с выдержанной в черно-белых тонах картиной на первой странице, изображавшей несколько видов скелетов: человеческий, собачий и крысиный. Однако возможное предположение об анатомической природе сего труда в корне ошибочно, ибо принимаемые врачами для исследований останки обычно не склонны заниматься тяжким физическим трудом в шахте, охраной овец или проникновением в закрытые помещения.

Итак, что же может рассказать «Искусство смерти для несведущих» за оставшиеся полчаса? Быстро пролистав не очень-то вежливое обращение к читателю, содержащее в основном гневливые выражения касательно интеллектуального уровня, воспитания и происхождения всех противников данной дисциплины, а также маленькую приписку о просветительной цели сего издания, юноша погрузился в неожиданно спокойное и написанное хорошим энциклопедическим языком введение.

Нежить (не-мертвые, неупокоенные, второжилы, мертвяки, трупперы и т.д., далее Н) — категория существ, традиционно объединяющая в себе все вариации органической материи, повторно начавшей самостоятельное движение после его «природного» окончания. Включает в себя различнейших по функциональности, конфигурации, внешнему виду и происхождению созданий — от лишенных мяса скелетов до неотличимых от обывателей вампиров, от вполне материальных мумий до бестелесных призраков, от безмозглых зомби до могущественных волшебников-личей.

Первым, основным и определяющим отличием Н от т.н. «живых» является существование за счет альтернативного по отношению к наполняющему не выходящей за рамки «естественности» органическую материю источника бытия – негативной энергии, кою, к великому сожалению, непросвещенные массы и даже многие обладающие непрофильным образованием индивиды зачастую склонны воспринимать лишь как воплощение распада и энтропии, порой доходя до поистине кощунственных умозаключений об уравнивании сего аспекта реальности со «злом», что, разумеется, никоим образом не соответствует действительности. Само понятие нравственных ориентиров чуждо лишенным сознания объектам и процессам, а потому восприятие какой-либо их части с этических позиций говорит только о вопиющем обскурантизме оратора. Подробнее см. главу вторую.

На данный момент главный вывод из предыдущего параграфа заключается в очевидном определении: Н. – это в первую очередь создания негативной энергии. Тем самым из категории исключаются все горгульи, самодвижущиеся доспехи и прочие конструкты любой природы, включая костяных и плотяных големов, кои, несмотря на использование известных материалов, несомненно находятся в ведении артефакторов, а никак не некромантов. Аналогично с тем из рассматриваемой общности исключаются анимированные стихийной, природной и чуждой магией тела, как то…

Справа от текста располагалось четырех-панельное изображение, окаймленное направленной по часовой стрелкой: несколько десятков голых скелетов, движущихся к пасторально выглядящей деревушке на фоне теряющегося в утренней дымке мощного замка — «осуществленная после ряда провокаций и подлогов атака неизвестной мертвецкой орды при реке Бобры».

Черно-белая гравюра с видом на горящее трехэтажное здание и смазанную толпу яростно топчущих книги и людей в темных одеждах крестьян — «погром и изгнание местной гильдии Тьмы, приведший к массовой гибели преподавательского и студенческого состава, а также потери всей научно-производственной базы».

Красивый лесной грот со светящейся приятным, по-весеннему зеленым цветом лужей посередине, из которой медленно вставал полуобглоданный труп, опутанный сотнями тонких побегов. Вокруг него расположился с десяток воздевших жезлы к потолку странных крестьян, зело смахивавших на древних северных язычников. Также на полотне присутствовала наблюдающая за всем этим из-за угла тощая фигура — «финальный этап расследования случившейся трагедии — обнаружение эмиссаром Сандро заговора друидов».

Классическая сцена пламенного «акта веры» на площади посреди разрушенного будто при набеге норманов города, а также торжественного вида рукопожатие между рыцарем в усиливающем впечатление рогатом шлеме и стариком с увенчанным коровьим черепом посохом — «сожжение выживших после битвы лидеров «Пяты» и заключение Пакта с губернатором».

Задумавшегося над превратностями судьбы парня разбудил вновь донесшийся из коридора знакомый грохот – видимо и второй здоровенный стеллаж со стеклянными дверцами и серебряной инкрустацией постигла судьба предшественника. Критическое обозрение состояния библиотеки дало вывод о максимум пяти оставшихся у него минутах – а потому довольно длинный список не являющихся нежитью созданий (и споров касательно принадлежности той или другой аберрации) и последовавший за тем словарь определений пришлось пролистать. Увы, после сего деяния от введения остался лишь крошечный кусочек, на коий юноша, оценив буквально затопленное подозрительно выглядящими словами начало первой главы, и возложил свои надежды:

В завершение сего краткого вступления позволю себе обратить ваше внимание на главное – ту самую мысль, донесению которой посвящено сие издание: не важно, кто перед вами – безвольная кукла-скелет, поднятая начинающим некромантом в процессе первой практики или же вызвавший столько продолжительных дискуссий джинн смерти-гуль – в любом случае он обладает точно такими же правами на существование, как и сами уважаемые читатели. Отрицательная энергия – столь же неотъемлемая часть Мультивселенной, как и наполняющая всякую «жизнь» положительная и попытка вывести пользующихся ей за грань бытия на основании лишь их умозрительной «чуждости» является ничем иным, как проявлением отвратительной и бессмысленной для всякого цивилизованного существа дискриминации по энергетическому признаку.

Сторонники же не менее антинаучной «конструкторской» апологетики бессистемного насилия в отношении Н. в принципе не способны противопоставить что-либо очевидным доказательствам существования мыслящих и воспринимающих мир разновидностей, таких как личи, вампиры или «освобожденные», об условиях бытия которых см. в главе 5.

И наконец в качестве первого из несомненно великого множества могущих быть почерпнутыми внимательным читателем из сего труда выводов…

— Эй! – грубо вырванная из рук книжица оставила на прощание крошечную ранку на большом пальце.

— Время вышло! – пропыхтел аж сменивший цвет лица от натужного ора на подчиненных прораб и забросил томик в недра успешного погнутого еще до вынесения за порог дома шкафа. – Прощевай, баклан!

Зеленокожие варвары, разумеется, не могли уйти просто так и на прощание выворотили последним предметом фурнитуры косяк, не постеснявшись тут же его оприходовать вместе с дверью.

— Печально видеть мне данную картину, — внезапно отверз уста доселе молчавший из уважения к прочтению печатного слова старец. – Куда катится сей грешный мир, если кредиторы настолько лишились остатков своего невеликого вежества и уважения к благородным особам, что принудили к подобному самого принца Короны?

Лишенный шанса продолжить самообразование студент неопределенно хмыкнул и пожал плечами, после чего в последний раз окинул взглядом опустошенную буквально за час до состояния голых стен библиотеку и последовал за грузчиками. Снаружи всё выглядело еще хуже: половая плитка и стены нынче смахивали на лицо переболевшего оспой, потолок изрезали мерзкого вида трещины, а растоптанные в суматохе свитки и валяющиеся там и сям страницы стали последним штрихом к создавшемуся в голове стройному образу Александрийского погрома.

Стоило ему переступить порог, как поднявшийся из-за в очередной раз распахнутых настежь входных дверей сквозняк неожиданно поднял оставшееся от сокровищницы драгоценное крошево в воздух, да так удачно, что былой студент внезапно оказался буквально облеплен знаниями, кои тело тут же рефлекторно стало отторгать. Один особо удачливый кусок бумаги, лихо увернувшись от пронесшийся сантиметром ниже ладони, взвился на предоставленном воздушном потоке к потолку и уже оттуда со всего маху шлепнулся прямо ему на лицо.

— Сражаешься с листьями? – с неожиданно сентиментальными нотками в голосе изволил заметить учитель.

— Как видите, — ответил на его легкую улыбку своей оруженосец, машинально заталкивая порадовавший наставника объект в карман уже четвертого за последние пару дней одеяния.

— А нет ли у вассала каких-либо обязанностей? – хитро посмотрел на него старец.

— Есть, — мгновенно ответил мгновенно понявший, к чему идет дело, «воитель». – А именно соверен приказал мне посетить его за ужином.

— Однако посвятить часы до назначенного срока книгам у верного слову рыцаря…

— Времени ни на что не хватит, — быстро проговорил юноша, сам не заметив, как посмел взять и прервать своего благодетеля. – К тому же Понт официально запретил мне выходить на улицу.

Герой закрыл открывшийся было наверняка для предложения очередного безумного подвига рот и задумчиво кивнул.

— Думаю, самым разумным в данный момент будет посвятить внезапно освободившиеся крохи моей жизни подготовке к новым свершениям и верному служению идеалам нашего почтеннейшего Ордена, — поспешно зашагал к послужившей ему ночью каморке бывший школяр. – Не говоря уже о долге перед сюзереном быть всегда свежим и готовым к сражениям за его честь.

— Резонно, — склонил голову вбок собеседник и неожиданно снял шлем, явив кратко обстриженную седую макушку. – Кстати, тогда не успел сказать…

Речь неожиданно оборвалась.

Успевший положить ладонь на чудом не спертую рабочими металлическую ручку парень с удивлением оглянулся на прежде как-то не замеченного в частых потерях дыхания (да и вообще в потреблении воздуха) наставника.

— Я горжусь тобой, — с щемящими сердце отеческими нотками произнес ангел доблести, когда-то давным-давно посланный глупому мечтателю с Небес в неизреченном их милосердии. – За столь малый срок мой подмастерье достиг столь много и, как будто самого факта обретения господина мало, посвятил себя не кому-нибудь, а самому будущему королю – победителю Змея.

Охватившее «Бестолочь» ощущение счастья исчезло так же быстро, как и возникло, сменившись так хорошо знакомой горечью. Неужели он действительно настолько омерзительный человек, что и изменившему жизнь книжного червя посланцу Всевышнего осмелился лгать – пусть и в виде обманчиво чистой «полуправды»? Неужто и сейчас у него не хватит сил на вроде бы простое и возможно даже могущее не повлечь за собой сколь-либо значимых проблем признание?

— Ваша Милость…- на голову легла мозолистая ладонь.

— Но более всего сего старого воина Христова обрадовала не высокородность принявшего его ученика покровителя, а несравненно важнейшее и драгоценнейшее моему сердцу обстоятельство, — бесцветные просвечивающие глаза светились глубоким удовлетворением. – Мой духовный сын и наследник в подвигах и свершениях сделал следующий шаг на избранном им пути – дал присягу. Сам, без каких-либо подсказок и подталкивания со стороны своего учителя добровольно наложил на себя одну из самых тяжких, однако же и славных оков, звеньями которых проложена дорога к Городу-из-Злата.

Исполненный искренней радости вздох.

— Ты идешь правильно – и о большем не способен мечтать ни один любящий своих чад родитель, — мимолетные, но неожиданно теплые объятия. – Хотя конечно странно мне до сих пор не слышать от тебя молитвы святого Игнатия.

Парень вздрогнул и мучительно покраснел. Дабы хоть как-то выиграть время и собрать-таки силы на разбивание ангельских иллюзий, былой студент нажал на ручку и буквально ввалился боком в комнату. Постоял немного, приводя разум в порядок, наметил общее направление беседы и начал:

— Я не могу выразить, насколько…- так, лучше отвернуться – а то еще слова застрянут в горле, -…насколько СЧАСТЛИВ факту появления Вашей….ЧТО?!

Успевшая убедиться в верности закономерности «внезапные выкрики – побои» плоть поспешно захлопнула рот ладонью. Мозг впрочем ненадолго от нее отстал, а потому потребность в вопле отпала сама собой – но зато появилась страстная нужда в каком-то видимом проявлении восхищения.

На «его» кровати в свободной, однако отнюдь не фривольной позе расположилась девушка поистине внеземной красоты. Причем застигнутый врасплох парень быстро поймал себя на мысли, что почему-то не может даже осознать, чем конкретно вызван охвативший его священный трепет: вроде бы небожительница лежит прямо перед ним, никуда не бежит, не скрывается, не пытается как-то отвлечь от себя внимание…но разуму всё равно никак не получалось хотя бы описать находящееся перед самыми глазами чудо. Ни оттенок губ – лишь их соразмерность и полноту, ни цвет кожи – только ее благородную белизну и чистоту, ни длину ресниц с формой носа – и тем не менее сознание твердило об их совершенстве. Одеяние и то казалось чем-то едва возможным, не принадлежащим сему миру, хотя с другой стороны любому очевидно, что это обыкновенный длинный балахон…знакомый…

И без того сильно подточенный странной невозможностью создания мысленного портрета экстатический транс мигнул и распался подобно миражу в пустыне от четкого и недвусмысленного узнавания.

Первым актом проснувшегося человека стало закрытие всё это время удерживаемой двери. Вторым – исполненный эмоций вопрос чуть ниже уровня крика:

— Что ВЫ…– не смог сдержать яростных ноток чуть не съеденный вчера нежитью студент, за что тут же получил негодующих взгляд от нетерпящего подобного обращения с дамами наставника. Однако возмущение от расцветшего в голове обширнейшего букета многочисленных картин — как действительно имевших место произойти, так и принципиально возможных – на сей раз оказалось сильнее, -…здесь делаете?!

Прелестница (этого в любом случае не отнять), вздрогнула и проснулась – чтобы в следующий же миг явно практически рефлекторным жестом поправить съехавший верх одеяния, не дав тем самым должным образом разглядеть своих глаз, на кою оказию втайне надеялся юноша. Однако этим всё и ограничилось – следующие пару минут девушка недвижно и безмолвно полулежала на кровати, лишь только удерживая двумя руками скрывающий лицо капюшон. И что-то в данной позе внезапно заставило исполненного праведного гнева рыцаря устыдиться собственного поведения.

Возникло ощущение, будто он ни с того ни с сего накричал на ни в чем не виноватого котенка.

— В данный момент – просыпаюсь, — знакомый до боли в челюсти монотонный голос мгновенно превратил нарождающиеся муки совести во прах. – В целом же просто пыталась переждать поток грузчиков и в процессе незаметно для себя задремала. Всё же вчера мне пришлось лечь значительно позднее привычного времени.

— Неужели? – сами собой прорезались у него удивленно-издевательские понтовские интонации. – А этой самой ночью вы показались вашему покорному слуге очень даже свежей и цветущей, – таки дорвавшийся зубной скрежет, — особенно когда взяли и заманили меня в кишащие головами-демонами и кровожадными мертвяками катакомбы, да еще и в заботах о моей храбрости заперев единственный выход!

«Рыцарь» всё же сорвался на крик. И тут же получил подзатыльник от буквально пышущего негодованием наставника. Но вопреки ожиданиям, сия обычно отлично остужающая его недостойные порывы воспитательная мера лишь раздула внутреннее пламя пуще прежнего.

Объект же возмущения спокойно поднялась с кровати и вручила изображающему из себя закипающий чайник индивиду ранее не замеченную стопку знакомой одежды со словами:

— Постирана и заштопана, хотя использовать не рекомендуется – как-никак теперь вы часть организации, а не член банды, — будто говорит с малым дитем или скорей уж стеной. – Здесь, — на изящной ладони тихо звякнул маленький мешочек-кошель из рукава не пережившего встречи с Сигилом камзола, — найденные в карманах ценности. Отдельно хочется отметить…

— Буквально этим самым утром ты чуть меня не убила, — схватил ее за руку едва ли не трясущийся от бешенства оруженосец, от чего всего пару дней назад снятые со «случайного» трупа рогожные куртка и штаны упали на пол. С губ сорвалось почти драконье шипение. – Не объяснишься?

Небось глаза в данный момент сверкают не хуже понтовых. И даже приказы его ангела неожиданно перестали быть чем-то значимым.

На какое-то время комната погрузилась в насыщенную тишину, точь-в-точь как перед бурей. Неожиданная посетительница не ругалась, не вырывалась, не пыталась оттолкнуть его — вообще не шевелилась, будто окруженная сворой собак кошка, застывшая в ожидании конца. Несмотря на скрывающую ее лицо ткань, былой школяр неким шестым чувством четко осознавал – она смотрит на него. Напряженно. Оценивающе. И выжидающе.

Однако оруженосца в данный момент куда более интересовало иное ощущение, пляшущее на стиснувшей тонкую кисть ладони. Уже знакомая едва заметная прохлада и покалывание, подобное таковому от сведенных мышц – но приятное и медленно идущее вверх…

Рука внезапно разжалась, колени подогнулись, а глаза устремились к полу:

— Умоляю вас простить сию ужасающую неучтивость, о милосердная госпожа, — опять-таки без приказа мозга торопливо зашептали губы. – Слово чести: я бы никогда не осмелился поднять на вас свою нечистую конечность и лишь ополчившиеся на меня в этот самый миг полчища демонов преисподней…

Эй! – возмущенно прокричал более не владеющий собой ученик, но взявший контроль на себя учитель не обратил на болтающегося где-то позади оболтуса никакого внимания, продолжая изливаться от его имени извинениями, оправданиями и превозношении сей, теперь уже без малейшего сомнения, ведьмы. И никакие уговоры или вопли отстраненного от командования «рыцаря» не могли встревожить посланного, по идее, ему во вспоможение ангела доблести, до тех пор, пока последний не завершил исполненную горячечной куртуазностью речь.

И вот тогда-то подмастерье понял, насколько разумнее было бы желать, чтобы апологетика длилась вечно – причем не только по причине возможности наблюдать за работой маэстро. А заодно познал, что взгляд рассерженного Понта на самом деле не так уж и страшен – ведь Истина-то познается в сравнении.

Однако и находясь под таким напором блистающего грозовым золотом праведного гнева, юноша всё же не сразу дал согласие на выполнение поставленного требования, тем самым демонстрируя немалое утверждение его характера за прошедшие годы. Хотя конечно развиваться ему еще очень долго…

— Об-бещаю в-вам, — уже своим голосом и разумом продолжил обращение коленопреклоненный оруженосец, мечтая обернуть время вспять. – Более сей человек никогда и ни при каких условиях не посмеет поднять на вас руку или еще каким-либо деянием, словом, жестом или же их отсутствием оскорбить или обидеть вас. Даже пред лицом смерти и владыки Ада. Даю слово.

Объятый сверкающим облаком благородного негодования сэр Рыцарь удовлетворенно кивнул и отпустил недотепу, позволив поднять глаза к дочери сюзерена. Та молча смотрела на него сверху вниз поблескивающими в созданной капюшоном полутьме глазами и задумчиво протирая второй рукой место захвата. Странно – вроде бы за прошедшее время покраснение давно должно сойти, да и не настолько же сильно он ее сжал…

— Бестолочь, — со столь знакомой, явно унаследованной от родителя сердечной усталостью вынесла вердикт красавица, сверкнув белоснежными зубками. И продолжила вопреки обыкновению не монотонно, а с ничуть не скрываемой жалостью. – Я не принимаю сей вполне могущей стать тебе могилой клятвы. Более того, приказываю – раз уж кое-кому так хочется общаться именно в этом стиле – в случае возникновения с моей стороны угрозы твоей жизни оказать сопротивление вплоть до членовредительства…ну, если конечно получится, — грустная улыбка, в процессе которой четко обозначались крошечные клыки. – А также рекомендую в целом воздержаться от предоставления кому бы то ни было обещаний, тем более столь смахивающих на добровольно принимаемую казнь.

Вздох, буквально испаривший все накопившиеся в потенциальном дворянине недобрые чувства – столько в нем слышалось печали и сожаления. Отвлекшаяся от своей «раненой» товарки ладонь поднялась к лицу и попыталась еще сильнее надвинуть капюшон, а скрытые балахоном ноги одновременно сделали шаг назад.

Снова пауза – видно собеседница пыталась справиться с нахлынувшими на нее ни с того ни с сего эмоциями. Причем судя по их наличию в раздавшейся пару минут спустя фразе — ей оно не удалось:

— Должна признать: вы действительно редкий экземпляр, — чуть ироничная констатация факта. – Впрочем где еще, как не на Планах, возможно извлечь столько из обычного незнания?

Парень не отозвался, в надежде на риторичность непонятного им вопроса – и не прогадал.

— Официально заявляю об отсутствии у меня каких-либо претензий к вам, — с капелькой симпатии продолжила дочь хозяина поместья. – Во всяком случае, по поводу сегодняшних событий – всё же учиться вы могли бы и более эффективно, — специально чуть приподнятая ткань продемонстрировала чуть приподнятые уголки губ. – А также прошу прощения за свое деяние этой ночью, — легкая улыбка погасла, — и с безмерным сожалением вынуждена заметить, что скорее всего, подобное будет происходить и в дальнейшем – даже если вам достанет благоразумия не тревожить меня после антикульминации…впрочем, сейчас на крыле иные проблемы, — снова упал голос в строгую монотонность, а на руке появился временно исчезавший из виду мешочек. – Вы в курсе о наличии среди ваших личных вещей магических предметов?

Былой студент замотал головой, не размениваясь на объяснения – ему хотелось поскорее закончить данный разговор и заняться внутренними проблемами. Тем более учитывая вновь упавшую в район нуля человечность собеседницы.

— С монетами всё в порядке, — ссыпала она содержимое на раскрытую ладонь. – Хризопраз также подозрений не вызывает, — зеленый шарик и медяки отправились обратно, — но вот эти полудрагоценные камни определенно достойны пристального интереса, — девушка положила кошелек на тумбочку и освободившимися пальцами аккуратно подняла один из оставшихся на свободе в крайне незначительном количестве минералов. – Смотрите.

Серая загогулина с едва слышным стуком упала на пол – то бишь повела себя как самый что ни на есть законопослушный булыжник. Ожидавший чего-то немного более интересного оруженосец недоуменно оглядел результат и, подняв глаза обратно к лицу преподавательницы, вопросительно изогнул бровь.

Фаль недовольно проворчала чего-то себе под нос, сжала оставшиеся самоцветы в кулачок и подняла его над головой. Внимательно следивший за ней былой студент снова ничего не понял.

— Внизу, — с легким раздражением призвала его дочь хозяина. – Видите?

— Эм…что? – послушно перевел он взгляд на открывшиеся всему миру изящные кожаные сапожки кремового цвета. – У вас подол задрался?

Девушка вздохнула, опустила руку и отошла в угол комнатушки, жестом призвав парня переместиться ближе к двери. Тот безоговорочно подчинился, с удовольствием выйдя-таки из успевшей приестся коленопреклоненной позиции.

— Не моргайте, — как показалось рыцарю, с легким пренебрежением призвала его дама. И с силой бросила в него синий камешек.

Со стыдом необходимо признать, что веки таки на миг смежились – зато потом глаза расширились на всю доступную им от природы мощь.

Маленький самоцветик, медленно вращаясь, застыл в воздухе на расстоянии пары шагов от цели. А может на самом деле он и двигался – просто до неприличия неспешно. Уточнить сей вопрос подмастерье не успел: нарушитель закона всемирного тяготения внезапно будто одумался и попытался исправить свою ошибку, в итоге, как оно обычно и бывает, еще больше напортачив – упав по дуге в противоположную от парня сторону, да еще и прокатившись затем немного по полу.

— Эээээ? – обратился «Бестолочь» за разъяснениями к миру, не решаясь и шевельнуться.

Леди промолчала, вместо того снова медленно подняв кулак со сжатыми в нем камнями над головой. Преступник тут же продолжил свое черное дело, с особым цинизмом наплевав на всяческие положения и самостоятельно покатившись в сторону Фаль, а затем, окончательно обнаглев, даже посмел воспарить в воздух и застыть где-то на уровне ее щиколотки, на расстоянии половины ладони от балахона. Ранее же незамеченный из-за схожести цвета с тканью серый камешек висел по соседству с товарищем.

— Ыыыыы! – высокоинтеллектуально заметил юноша, не в силах отвести взора от неожиданно сильно впечатлившего чуда, по сравнению с которым каким-то таинственным путем меркли и ходячие скелеты и теневая лошадь.

— Истинно так, — с легким опозданием подтвердила Фаль, сгребая рецидивистов свободной рукой и делая шаг вперед. – Моих знаний, увы, не хватило для идентификации сего заклятья, а потому позвольте порекомендовать попросить экспертизы у более мудрого существа – например, мистера Понта. Ему это, скорее всего, будет интересно.

— Ааааа…- отозвался человек, проводив глазами канувшее в кошелек таинственное сокровище. И внезапно очнулся благодаря смогшему перешибить странную одержимость прекрасному звуку, буквально выбросивший разум из мира противоречащих физике формул в не менее противный вообще всему научному космос.

— Как тонко подмечено, — еще один смешок, к которому не стыдно дать аналогию серебряного колокольчика. – Надеюсь только, что вы не намерены откладывать беседу в долгий ящик – наличие в Шагающем Доме артефакта неизвестной природы и функциональности, мягко говоря, не приветствуется. Даже несмотря на современное положение.

Определенно долженствующая быть заполненной им пауза. Увы, внимание слушателя в тот момент безраздельно занял приступивший к нему старец, предложивший великолепный (по его мнению) путь к заглаживанию свершенной полчаса назад тяжкой ошибки, от которого по спине предполагаемого исполнителя пошли мурашки. Завязался безмолвный диалог, быстро перешедший в пламенный диспут, а затем вовсе выродившийся в нечто вроде ментального аналога процесса укрощения на редкость строптивого дикого осла столь же упертым погонщиком мулов, причем вопреки всем ожиданиям решивший сражаться до конца школяр не спешил уступать позиции прежде всесильному наставнику.

И неизвестно сколько могло бы продолжаться сие в кои-то веки выглядящее почти равным сражение, если бы поле внутренней битвы неожиданно не осветил раздавшийся во внешнем мире добродушно-снисходительный вздох.

Фаль стояла напротив него скрестив руки у груди на расстоянии немногим больше пары ладоней – настолько близко, что временно отвлёкшийся от борьбы за свое будущее парень чувствовал исходящий от нее аромат. Не духи, не розы, не пироги или березовые рощи – нечто куда более сложное для определения, как и всё в ней, однако же безусловно приятное и манящее. Впрочем, на ум почему-то настойчиво просился миндаль…

— Я совершенно точно уверена, что вы не видите ничего, кроме балахона, — неожиданно иронично заметила дочь хозяина. – Согласна, у него удачный покрой, хорошие материалы, а также он обладает рядом не заметных глазу свойств – но в целом на него не интересно смотреть больше пяти минут. А потому вам более нет смысла загораживать мне выход.

— Ыыыыы? – отчаянно краснея отозвался парень, будучи всё еще частично связанным битвой с покровителем.

Девушка пару секунд молча смотрела на него сквозь ткань, после чего запустила руку под капюшон:

— Повторяетесь, — едва слышное хмыканье. – Итак?

Последнее слово эхом отозвалось на устах поставившего окончательный ультиматум разгоряченного старца. И выбора у загнанного в угол «рыцаря» вовсе не осталось.

— О мудрая и прекрасная леди Фаль, дочь и наследница Принца Понта, — дежурное буханье на колени и протягивание рук к отшатнувшемуся объекту. – Не соблаговолите ли вы в проявлении божественной милости и благородства обратить взор на недостойного вассала вашего почтенного родителя и освятить собой мир для сего малого и недостойного воина Христова, позволив ему обрести величайшее счастье из существующих – возможность служить вам, как избранной моим сердцем и Небесами даме сердца? Даю…

— Хватит! – внезапно обратившийся в плеть мелодичный голос буквально разбил нашептываемую наставником речь вдребезги. – Встать! – он беспрекословно повиновался.

Неожиданно зазвучавшая точь-в-точь как ее отец девушка немного помолчала, видимо приходя в себя, а затем начала объяснять:

— Во-первых: нет. Не позволяю, — каждый слог будто гвоздь, забиваемый в крышку гроба. – Мне НЕ НУЖНЫ ваши услуги и я НЕ НАМЕРЕНА принимать ваше слово. Никогда, — она поправила слегка сбившийся капюшон и продолжила чуть спокойнее. – Во-вторых: не знаю, откуда Бестолочь успела услышать о титулах, однако в любом случае рекомендую забыть о них и никогда не произносить – особенно в зоне слышимости нашего руководителя. Будьте любезны, хотя бы в этом не портите ему настроения. В-третьих, — стиснувшая зубы собеседница цапнула с тумбочки рукав-кошель и швырнула ему в грудь. – Не забудьте захватить эти камни с собой, когда заявитесь на сегодняшний ужин – и лучше больше ни о чем там не говорите.

Глубокий вдох.

— И наконец в-четвертых, — ни с того ни с сего послышались нотки не то обреченности, не то обиды. – Не называй меня Фаль.

— Но вы же сами…-попытался оправдаться хоть в чем-то никак не ожидавший столь бурной реакции былой школяр.

— Не я! — со болезненной жесткостью оборвала апологетику красавица. – Она. Ночная. Не я…- ладонь поднялась к лицу и смахнула пот со лба, случайно откинув и капюшон.

Глазам растерянного потенциального дворянина предстало очередное чудо: и без того прекрасный лик неудавшейся (и слава Богу – не хватало еще такие решения делать в поспешности, несмотря ни на какие данные возможных «претенденток») дамы сердца излучал сияние, подобное исходящему от святых на иконах – вот только ни разу не нарисованное. И не грозное, как у спустившегося после личной встречи с Создателем на Сионе Моисея, от которого будущие израильтяне падали ниц и вопияли в ужасе, но напротив мягкое и успокаивающее, будто бы согревающее наблюдателя изнутри.

На краткое мгновенье искатель рыцарства оказался поглощен открывшейся ему красотой без остатка, однако в следующий же миг вдруг осознал, что стоящее пред чудное видение в это самое время находится в муках...

— Что с вами?! – ринулся ей на помощь не на шутку перепугавшийся юноша – чтобы секунду спустя полететь назад от свершенного с совершенно неожиданной для столь хрупкого на вид тела силой удара.

Точнее она просто-напросто без замаха оттолкнула его тыльной стороной предплечья – и тем не менее этого хватило, чтобы отбросить пусть не особо упитанного, но длинного парня к самой двери. Если б не стена, он бы вряд ли смог удержаться на ногах. А схватившаяся за грудь девушка меж тем тяжело осела на кровать и попыталась собраться в клубок, неразличимо шепча чего-то себе под нос.

Так продолжалось минут пять – пока таинственное существо наконец не успокоилось и не обратило внимания на всё это время упрашивающего ее о даровании возможности помочь «дочери моего сюзерена» оруженосца.

— Спасибо – вам и без того уже удалось добиться большего, чем абсолютному большинству бандитов Улья за многие годы, — сквозь зубы процедила леди, медленно распрямляясь. – Разве только позвольте вновь выразить удивление вашей удивительной способности приводить окружающих в нежелательное для них положение.

Постепенно гасшее сияние окончательно потухло, а лицо к немалому сожалению «Бестолочи» вновь скрылось под тканью. И от протянутой ей руки решившая встать с постели дама также отказалась.

— Если вы и правда желаете обитателям сего дома – да и себе самому кстати — добра, то рекомендую вам как можно больше молчать, — заявила она затем без малейшего признака злобы или раздражения. – И вновь искренне прошу вас не именовать меня преждеиспользованным идентификатором.

— Но как же тогда мне обращаться к вам, госпожа? – покорно склонил перед нею голову парень.

— Ну уж как-нибудь справитесь, — невесело усмехнулась девушка и вдруг покачнулась, к некоторому огорчению метнувшегося к ней подмастерья, самостоятельно выправившись мгновением после благодаря вовремя схваченной дверной ручке. – Впрочем, чего уж там: в случае крайней необходимости можете называть меня Парси – как-никак ее предположение касательно непродолжительности вашего существования определенно имело смысл. Прощайте.

Громкий хлопок – и «Бестолочь» наконец оказался в одиночестве. Ну, теоретически.

— Видит Господь, мало какое событие могло вызвать во мне большую печаль и разочарование, — вынес свой вердикт старец, сурово глядя на ученика. – И слава Святой Деве, что сему покорному слуге Небес удалось сгладить свершенный на его глазах недостойный акт. Приказываю тебе посвятить оставшееся до приема время размышлениям о своем позоре в целях не допустить подобного в будущем – мне же в данный момент необходимо отлучиться, дабы восполнить в беседе с товарищами по служению потерянные душевные силы.

-
Вопреки вроде бы установившейся традиции, в банкетный зал «почетного гостя» отвел не Ожд (он ушел в увольнительную), а один из одинаковых стражников, который неожиданно оказался вовсе не тем безэмоциональным големом, каковым представлялась сия братия потенциальному дворянину. Хотя конечно настойчивость его шуточек в сочетании с ограниченностью их тем топорными намеками на выставление «Бестолочи» в качестве главного блюда и смакованием процесса приготовления человечины определенно не пошло провожатому в плюс. А уж отказ от объяснения наличия пары десятков идентичных ему индивидов, коей информацией надеялся забить себе голову настрадавшийся за сегодня оруженосец, вовсе поставило крест на попытках юноши найти с солдатом общий язык.

Таким образом, подмастерью пришлось волей-неволей перевести внимание на окружающие их виды, чье состояние лучше всего описывалось двумя простыми словами – разграбление и вандализм. Иначе на самом деле и не скажешь: от совсем недавно буквально набитого добром поместья остались голые, исчерченные отвратительного вида трещинами и дырами стены, заляпанные всеразличными жидкостями и истоптанные грязными ножищами полы и внезапно закоптившийся буквально за одну ночь и полдня потолок. Представшей его глазам пару дней назад изящной постройки из розоватого мрамора и разноцветной плитки больше не существовало – вместо нее идущих окружало нечто среднее между пещерой и замком разорившегося еще при прадедах баронского рода.

Короче нет ничего удивительного в том, что по прибытии на место настроение приглашенного находилось даже ниже, чем по выходу из комнаты. Впрочем, по собственно входу оно чуть поднялось – пусть в обеденной также наблюдалась явная нехватка былой роскоши, однако факт отсутствия канделябров, оставивших после себя четко очерченные круги, здоровенных ваз и могучих диванов не мог затмить наличия вполне приличной банкетной мебели, камина и металлических (но вроде уже не серебряных) тарелок.

Несмотря на приличные размеры помещения, обретался здесь лишь сам хозяин, сидевший во главе стола и читавший обильно иллюстрированную газету, причем даже от лишившейся бронзового орнамента двери четко виделось движение на черно-белых картинках – однако такая мелочь ничуть не впечатлила успевшего слегка пообтесаться в этом сумасшедшем мире искателя знаний. Тем более при виде очевидной нормальности, а то и обыденности очередного чуда для Понта.

— Объект «Бестолочь» доставлен! – торжественно провозгласил приосанившийся и посерьезневший стражник, делая шаг от входа и вытягиваясь в стойку.

Ответ последовал не сразу – хозяин спокойно дочитал страницу, почесал себе бровь, неразличимо пробормотал чего-то себе под нос и только после этого посмотрел на них.

— Молодец, — судя по голосу, настроение если не доброжелательное, то по крайней мере ровное. – Свободен. Ясен…

— Хрен! – им явно доставляет удовольствие этот клич и использование своей груди в качестве барабана.

Естественно, сей весельчак не забыл на прощанье подмигнуть конвоируемому и скорчить соболезнующую рожицу с кивком на пустующий центр стола. Но вот створки искалеченной двери закрылись и вассал остался наедине с совереном.

— Ты тоже не стой, а проходи и садись, — забинтованное копыто указало на первый стул справа. – Сейчас накроют – кстати, по нраву ли тебе прошедший обед? Только без благоглупостей и уверток.

— Всё замечательно, — тактично отозвался былой студент. – Хотя возможно имеет место малюсенький избыток мяса и пилюль – как и прежде, — а заодно категорический недостаток всего остального, но это лучше держать при себе.

— Привыкай — поглощение овощей и прочих излишеств в сем доме не приветствуется, — вежливая и весьма острая на вид улыбка из-под сошедшей со страниц книги о венецианских фестивалях «маски процентщика». Широкополая черная шляпа и пейсы прилагаются. — Препараты же рекомендую смаковать подобно сладчайшей амброзии – без них мой маленький человечек давно бы сошел с ума…в смысле, еще дальше бы отдалился от «здравого» состояния, а также заболел бы всеми невозможными болезнями, перестал бы спать по ночам, а также мучился бы от непреодолимого языкового барьера. Уже сейчас на медикаментозный курс затрачено до половины годового содержания реестрового наемника – и это несмотря на исключительно скидочную, вследствие оптовости закупок и исчерпания срока годности, натуру поставляемых лекарств…в общем, цени. А то хуже будет.

— Как прикажете! – ударил себя кулаком в грудь слегка поплохевший от новостей рыцарь, садясь затем за стол.

Всего три набора посуды, сиротливо стоящих на самом конце могшей наверное вместить десятка четыре гостей столешницы. Выглядит грустно.

— Еда, увы, не спешит, — светским тоном продолжил жеребец, откладывая газету в сторону. – Вся обслуга успешно свалила, едва запахло жареным, поэтому качественного сервиса ждать не приходится. Однако сие несчастливое обстоятельство дает нам отличную возможность пообщаться. У тебя, естественно, тонны вопросов, но сперва позволь поинтересоваться: каким образом тебе удалось измордовать абишая при помощи первого попавшегося куска железа?

— Ээээээ? – постарался по возможности точно передать переполневшую его растерянность ничего не понявший потенциальный дворянин.

— Тощая, смахивающая на мелкого черного дракона тварь, чьей воистину омерзительнейшей на вкус и чрезвычайно вредной кровью мне пришлось по твоей милости напиться в день нашего знакомства, — без тени раздражения пояснил великий бандит. – Низший баатезу, солдат Кровавой войны, коему в принципе нельзя нанести вред немагическим оружием. И ты забил его до полусмерти обычной металлической палкой – как?

— Нууууу… — честно развел руками парень. – Я не знал, что ему не страшно…то есть…думал просто дракон…наставник сказал идти в бой…ну вот и…- по возможности скромное пожатие плечами.

Конь немного потерзал его испытующим взглядом, а затем хмыкнул:

— Итак, опять во всем виноват голос в голове, правильно?

Неуверенный кивок.

— Ну ладно, — откинулся монстр на спинку кресла. – В конце концов: какого еще ответа стоило ждать от Невежды? — он принюхался к доносящемуся от двери в противоположной стене зала аромату и произнес. – Кажется, пищу уже несут, а потому основное обсуждение оставлю на «после ужина». Можешь пока задать свой очередной глупый вопрос — только покороче.

Опять это ненавидимое всей школярской душой условие — пришлось вновь перестраивать весь список в поисках максимально быстрой в передаче и при этом не совсем уж бессмысленной загадки бытия. По счастью в мысленный фокус вовремя попался вид из глаз на спокойно усмехающегося в ожидании чужого любопытства ангела смерти:

— А что у вас с зубами? – Понт неожиданно вздрогнул и схватился за упомянутую область тела, торопливо затем проговорив:

— Ты не хочешь этого знать!

Увы, успевший списать жест господина за возмущение его невежливостью парень не успел осознать предупреждающе-угрожающий характер послания, зачастив с заранее заготовленной (к другому поводу, но и тут при небольшой поправке сойдет) апологетикой:

– То есть, они, конечно же, великолепны, белоснежны и заслуживают всяческого восхищения. Никогда прежде вашему покорному слуге не доводилось лицезреть столь блестящей улыбки и воистину нет ничего странного в том, что сему недостойному слуге интересно происхождение столь замечатель…- произнесенная хозяином фраза таки пробилась к мозгу и остановила летящую как из стреломета речь. Но было поздно.

Великий бандит корчился, зажав рот обеими копытами, из-за которых всё равно доносились стоны и скрежет, заставлявшие волосы на голове опешившего студента шевелиться в предвкушении чего-то поистине ужасающего…

Оно не заставило себя долго ждать – всего через пару минут победитель «Змия» издал обреченный вой и, схватив стоящее перед ним широкое блюдо, извергнул из себя маленькую окровавленную кучку камешков. После чего окатил подчиненного настолько многообещающим взглядом, что последний в ужасе отшатнулся и рухнул назад вместе со стулом, так и оставшись затем лежать на полу.

Подниматься подмастерье не спешил частично из-за воспоминаний о лежавших пузом к верху в знак покорности животных, но по большей части из банального желания оттянуть неизбежное. А потому доносящееся сверху таинственное щелканье, звяканье и звук катящихся по камням крошечных колес казались вдвойне более жуткими.

Но время шло и долго держать себя в состоянии предсмертного напряжения не получилось бы наверное даже у наставника. Не видящее подпитки воображение стихло, а лишившееся источника пугающих образов сознание быстро заскучало и начало требовать удовлетворения вспыхнувшего за место ужаса любопытства. Однако оруженосец мужественно преодолел сие недостойное готовящегося стать покойником человека чувство и продолжал отважное сидение на упавшем предмете мебели до тех пор, пока так и не собравшийся загрызть его сюзерен не рявкнул:

— Хаай уэ эыот! – недовольство буквально хлещет, тем не менее без откровенного гнева или жажды убийства.

«Бестолочь» поспешно встал – не по причине понимания таинственного послания, но просто от того, что выслушивать Принца в лежачем положении вообще ни в какие ворота не лезет – и обнаружил изменения в диспозиции. Во-первых: на противоположной стороне стола ныне стояла знакомая балахонистая фигура с небольшой нагруженной дымящейся посудой металлической тачкой. А во-вторых с тарелки коня на вставшего юношу смотрело улыбающееся человеческое лицо с мощными бровями, сделанное из нескольких десятков слегка запачканных внутренней жидкостью желтоватых обитателей ротовой полости.

Зубов у зубов, вопреки казалось бы очевидным ожиданиям, не имелось, как и глаз с волосами. То есть, по сути, сие есть не лик, а маска, вроде постоянно носимых хозяином дома…

Одна из пустых глазных впадин вдруг исчезла, появившись затем вновь. Отшатнувшийся с воплем ужаса парень запнулся о ножки поваленного стула и снова рухнул на камни, пребольно при этом ушибившись. Еще немного полежал, успокаиваясь и пережидая пока сердечный ритм придет в норму, после чего снова аккуратно перетек в вертикальное положение, предупредительно захватив с собой и предмет интерьера.

К тому времени Фаль-Парси успела сервировать стол привезенными кушаньями и в данный момент сидела точно напротив, сложив руки у груди. Жеребец также не спешил приниматься за трапезу, вместо того неласково и как-то ожидающе смотря на подчиненного.

Все молчали.

— Эээээ…-дабы хоть как-то развеять тишину начал своё традиционное вступление былой студент, силясь понять чего же от него хотят и стараясь не смотреть на всё так же ухмыляющиеся ему с тарелки кусочки кости. Тут в голову постучалась удачная мысль и руки поспешно сложились в привычном жесте, а голова склонилась к полу.

Так: глубокий вдох, выброс из головы всего лишнего, накачка нужного уровня пиетета, напоминания об окончаниях и поехали:

— Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

Хорошо получилось: насыщенно, четко, звучно и не слишком быстро, да и произношение в кои-то веки…вот только слушатели всё равно не оценили. Видимо его догадка касательно их ожиданий не оправдалась – реакцию закрытой капюшоном девушки, естественно не прочесть, но зато направленный на него из-под приложенного к лицу копыта взгляд жеребца буквально источал обманутые надежды.

— Эаах их, — с мученическими нотками в голосе обратился сверкающий пустыми окровавленными деснами ангел смерти к дочери. Та кивнула и встала.

— Подойдите ближе, — оруженосец немедленно послушался. – Отпустите стул, — и тут спорить не о чем. – И позвольте представить вам, сэр Бестолочь, Зубы, — белоснежная ладонь указала на шустренько принявший форму стилизованного человечка конгломерат обитателей конской тарелки. – Зубы, перед вами сэр Бестолочь – последнее на данный момент приобретение вашего носителя.

Смахивающие на кучку жучков из слонового бивня твари дружно подпрыгнули на пару миллиметров и споро изобразили снимаемую в приветствии шляпу.

— Оч-чень пррр-ят-тно, — отозвался пытающийся быть по крайней мере вежливым рыцарь.

Новое быстрое мельтешение – и перед ним знак вопроса.

— Так чего конкретно вы хотели о них узнать? – знакомым безэмоциональным голосом продолжила преподавательница.

— Хэ…ну…эээ…- растерялся ученик, не зная откуда начать, -...мммм…как? Что за…ух…

— Понятно, — кивнула красавица. — Вам представили могущественный артефакт, предположительно обладающий собственным разумом и волей, а также склонный существовать в качестве части пищеварительного аппарата различных живых существ. Природа его – или их – неизвестна, тем не менее наибольшее распространение получила теория неизвестного магического заражения некогда вполне нормальной костной ткани, приведшая к столь печальным последствиям как самозарождение сознания и разума, а также способность к метаморфозам.

— То есть, — неуверенно уточнил юноша, — Мистер Понт сам не уверен…

— Это протезы, — не стала дожидаться окончания его мямлинья леди. – Собственные зубы наш руководитель потерял в инциденте незадолго до знакомства с сим обществом/индивидом, согласившемся, по результатом длительных переговоров, заключить с ним контракт на бессрочное оказание жевательно-загрызательных услуг в обмен на предоставление приюта и надлежащего ухода…- ангел смерти чего-то прожамкал. – Наш господин просит заметить, что процессы выхода и слияния в единый трудовой коллектив проходят очень болезненно и передает отдельное спасибо за лишение его мощностей перед самым ужином. Еще вопросы?

Парень замялся: с одной стороны, спросить-то еще много хочется – от сакраментального «каково оно?» до «каким образом двигаются?» — с другой же стороны затягивать беседу в присутствии наверняка голодного Понта определенно не следовало. В итоге он пришел к очевидному выводу о превалировании обеспечения благополучия соверена над удовлетворением любопытства, каковой ответ сразу и озвучил.

За сим заявлением последовала крайне неаппетитная сцена оккупации пустующих десен непонятно как движущимися желтоватыми жуками под болезненное фырчание и бросаемые на причину данного стоматологического кошмара многообещающие взгляды. Но вот пасть заполнилась, скрежет трущихся друг о друга косточек затих и ангел смерти смог с чистой совестью и звучным клацом свести челюсти воедино, снова откинувшись затем на спинку.

Вымученный вздох и медленно закрывающиеся глаза…

— Вдобавок к немалой порции весьма болезненных ощущений некто Бестолочь наградил меня где-то получасовой невозможностью принимать пищу – и это когда я даже не обедал! – с усталой обидой заявил какое-то время спустя расслабленно развалившийся в кресле конь. – Искренне надеюсь, что впредь ты подобных глупостей совершать не будешь и станешь выполнять приказы сразу по мере их поступления.

— Разумеется, — тут же клятвенно пообещал вскочивший на ноги рыцарь, почуяв в монологе паузу. – И умоляю вас простить…

— Хватит терять теоретически оплачиваемые мной трудочасы, — резко оборвал апологетику великий бандит. – Сесть и есть – оба.

Бывший студент, естественно, тут же опустился на стул, а понаблюдав за спокойно накладывающей себе в тарелку пищу Фаль-Парси просто последовал ее примеру в ближайшее же время приступив к выполнению и второй части задания. Опять одно мясо, да еще и приготовленное явно не профессионалом – куски большие, сердцевина не пропеклась, специй с одной стороны много, а с другой мало…в общем, чувствовалась очередная грань постигшего сей дом бедствия.

— Ну а поскольку некий собранный из чужих деталей монстр всё равно не способен присоединиться к процессу насыщения, да еще и жаждет избежать в будущем повторения сегодняшнего чудного опыта, то позвольте просветить вас касательно части тех, безусловно, пронесшихся в вашей голове вопросов, кои мой маленький человечек вдруг с чего-то постеснялся задать, — он потер забинтованную ногу здоровой, поправил чуть сбившуюся маску и начал. – Первое: сей замечательный артефакт попался мне в ходе многолетних поисков информации о Болтливом Мертвяке – между прочим, самым продуктивном хобби из когда-либо овладевавших мной, заброшенном исключительно по причине появления в моей жизни финансового аналога Великого Пожирателя – присутствующего здесь ужасного чудовища.

Понт усмехнулся, идентифицируя шутку, однако пристально смотревший на свою сотрапезницу (так получилось) юноша успел заметить пробежавшую по ней быструю дрожь. Впрочем, ему вполне могло показаться – уже в следующий миг в уверенных движениях дамы никакой слабости не ощущалось.

Да и вообще парень скоро поймал себя на мысли, что куда большее внимание уделяет не полному ностальгии и откровенного хвастовства рассказу заседающей во главе стол лошади, а удивительно тихо и незаметно кушающей леди напротив. И дело даже не в чрезвычайной насыщенности повествования ровным счетом ничего ему не говорящими названиями и именами, сводящими информативность слов увлекшегося былым господина в ноль – уж к подобному-то студентам не привыкать.

Что-то почти волшебное присутствовало в этом стремительном и точном отрезании аккуратных кусочков мяса ножом, тщательно выверенных выпадах вилкой и молниеносной транспортировке захваченного объекта до места назначения. В голову само по себе забрело давнее воспоминание о великолепной модели сказочного замка – красе и гордости их преподавателя прикладных наук – и его так завораживающе действовавших на всех школяров обитателей – крошечных, с мышь, часовых человечков, денно и нощно трудившихся на благо родного дома с метлами и молотками в руках.

Каким образом ей удается демонстрировать ту же ритмичность и безошибочность при значительно большем количестве задач, отсутствии вделанных в ладони инструментов, да еще и не убирая капюшон? Как умудряется настолько быстро всё пережевывать? А главное: куда в нее столько лезет?

Разбуженный последним вопросом желудок намекнул на необходимость во время ужина не только бесстыдно пялиться на гипнотическое мельтешение тонких ручек, но и успеть урвать со стола побольше лакомых кусочков, раз уж посчастливилось дорваться до трапезы с хозяевами жизни. Несмотря на откровенную плебейскость и почти непристойность сего животного измышления, юноша был вынужден признать наличие в нем рационального зерна – хрупкая и изящная (теоретически) девушка и не думала останавливаться, напротив всё более увеличивая обороты и буквально опустошая всё вокруг себя.

Пришедший в гармонию с самим собой парень недолго думая потянулся к стоящему в центре и уже на треть объеденному представительницей прекрасного пола роскошному кушанью: мощный шмат неведомого, но наверняка немаленького и опасного зверя с хрустящей золотистой корочкой, высящийся из разлитой вокруг него коричневой подливы. Таким наверное представляют себе Гибралтар голодные поэты и мореплаватели…

— Ай! – по ладони вновь замечтавшегося школяра шлепнули длинной двузубой вилкой. Не больно, но неожиданно. С недоумением посмотревший в сторону внезапно напавшей на него преподавательницы, парень обнаружил что последняя как-то по-особенному сурово покачала туда-сюда капюшоном и, показав столовым прибором весьма небольшой спектр тарелок на ближней к нему части стола, ткнула двузубым инструментом в сторону его груди. Затем обвела всё остальное и воспроизвела неодобрительный жест.

Всё в общем-то очевидно – но от того не менее обидно. Полноценно же оценить сию несправедливость и надуться оруженосцу не дал сотрясший в следующую минуту столешницу громовой удар вернувшегося в боевую позицию Понта:

— И вот так мы в пятый раз спасли тот жалкий городок, заодно окончательно обобрав его до нитки, чем кстати оказали им услугу, несравненно превосходящие все прежние по полезности, — голос сверкает искренним самодовольством. – Сам понимаешь: всех идейных ненавистников нам удалось перебить, а бродящие в округе дикари всё же настолько глупы, чтобы лезть на буквально набитый суровыми мужиками и озверевшими от постоянных осад бабами форт ради одной только еды и оставшегося после выплаты нам гонорара бесполезной горы старого железа, — видимо ощутивший достаточную силу в зубах великий бандит одним махом опрокинул в себя целый кувшин красноватой жидкости и, довольно выдохнув, закончил уже не столь энергично. – Таким образом некогда бывший оплотом торговли и разврата деловой центр, никогда не упускавший случая насолить соседям, превратился благодаря нашей жадности в мирную и упорядоченную сельскохозяйственную коммуну к тому же имеющую четкое и неизменное желание решать свои проблемы исключительно самостоятельно – а уж насколько они теперь приключенцов-то любят…

Исполненный людоедского восторга оскал – и протянутое вдаль копыто опустилось на запретное блюдо, ничтоже сумнящиеся притянув его к себе целиком. Вдыхание полной грудью аромата, странно печальный вздох – и единомоментное вгрызание с истинно львиной грацией. По спине с чего-то пробежала дрожь.

— Впрочем, моя Большая Охота и сопутствующее веселое времяпрепровождение, — оторвался зверь пару минут спустя от почти исчезнувшего кушанья. – Определенно достойны более подробного и обстоятельного рассказа в рамках иного разговора. Вот положа копыто на сердце, — забинтованная конечность легла на живот, – никогда б от них не отказался, если бы не одно искалечившее меня чудовище, — дружелюбное подмигивание молча кивнувшей в ответ Фаль, вновь на мгновение сбившейся со своего впечатляющего ритма.

— В общем, из моего рассказа ты наверняка в полной мере осознал, насколько полезно иметь оружие, меняющее тип урона по первой же твоей просьбе, да еще и снабжающее укус неслабым магическим воздействием, — остатки главного блюда исчезли в окаймленной клыками пасти. – Ну и естественно сии малютки замечательно помогают и в прочих сферах жизни – от очевидных преимуществ в дипломатии, — наглядная демонстрация знакомой саблезубой улыбки, — и до наличия какого-никакого, а собеседника на случай крайней нужды. И ведь затраты на них, в отличие от некоторых, в общем-то неощутимы.

В который раз былого студента кольнуло ощущением неправильности. Причем сие чувство лишь усилилось при виде с чего-то резко сбросившей обороты девушки. А заодно почему-то вдруг стало стыдно.

— Таким образом, я ответил тебе на все сколь-либо важные стоматологические непонятности – во всяком случае больше в голову ничего не приходит — заодно прояснив и прочие мелочи вроде причины гибели того абишая, — опустошению подверглась следующая тарелка. – Так что рекомендую задать новый вопрос, причем желательно поважнее, потому как ест ваш любимый начальник быстро и следующий сеанс общения вряд ли произойдет раньше завтрашнего ужина.

Парень досадливо цокнул языком – видно всё-таки стоило вслушиваться в рассказ, а не заниматься неприлично пристальным разглядыванием сидящей напротив леди. Тем более учитывая ее почти полную закрытость от мира. Так или иначе, времени не обернуть вспять и за шагом, пусть даже и неверным, должен следовать второй:

— Скажите, ваше высочество…-перемалывающие плоть вместе с костями челюсти внезапно остановились, — то есть, мистер Понт, — тут же поправился клянущий себя последними словами юноша, с облегчением отмечая возобновление уверенного жевания. – Не подумайте, будто сей недостойный вассал смеет сомневаться в мудрости и дальновидности своего сюзерена или же тем более испытывать какую-либо неуверенность касательно наполняющих вас благих намерений и желания привнести в мир…

— Кое-кому ведь уже говорили завязывать с бессмысленным сотрясанием воздуха, — иронично глянул на него ненадолго отвлекшийся от пищи господин. – А поэтому будь лапой: не надоедай мне вычурными фразами. Лаконичность – вот твой ораторский идеал.

— Как прикажете, — с некоторым сожалением кивнул аж пятнадцать минут готовивший речь студент, на сей раз удержавшись от положенного по титулу обращения.

— И не беспокойся: за грубость я убиваю только при плохом настроении, — столь ярко проявившие себя полчаса назад зубы собрались на миг в намекающую улыбку, а затем впились в нечто на вид совершенно деревянное.

— Ясно, — сглотнул потенциальный дворянин, не очень-то поверивший в шутливость последнего заявления. Даже промелькнула мысль об отступлении, однако ее быстро забило ногами измучившееся любопытство. Да и вообще: жребий брошен! – По какой причине вы всё еще здесь? То есть…- заминка – непривычно говорить с вышестоящими без подготовки и изящных словесных форм, — вокруг же целые прорвы Планов между которыми, насколько ваш покорный слуга понял, можно легко перемещаться? Почему бы просто не сбежать из Сигила, если тут вам угрожает опасность?

— Эт ту, Валли? — недовольно закатил глаза жеребец, садясь ровно и вытирая губы платочком. – Неужели так сложно поверить, будто меня банально душит жаба бросать всё нажитое непосильным трудом на погибель? Я разве не похож на жадину?

От обращенного в следующий миг на него требовательного взгляда на лбу оруженосца мгновенно выступила испарина – как-никак один из Тех Самых вопросов. Слава Создателю, в этот раз пронесло:

— Во что превратился мой имидж: даже два дня знакомая со мной Бестолочь не верит…-окончание фразы скрылось за тяжким вздохом. – Ладно, вот тебе иной вариант: меня держат определенного рода обязательства перед партнерами.

— А разве они вас не предали? – не смогло удержать уточнение подточенное недавним облегчением внимание.

— У мистера Понта много партнеров и энная часть из них всё еще сохраняет подобие лояльности, — как-то нехорошо сузил глаза великий бандит. – Ты мог заметить сей факт на примере принимавших нас Плачущего и Молчаливой. И вот ради их-то, да и не только, благополучия твоему любимому властелину и приходиться оставаться в положении пришпиленной к окну бабочки.

Брови сами собой непонимающе поползли вверх.

— Понимаешь, ведь суть-то не во мне и не в них, — с тяжким вздохом постарался объяснить жеребец. – Просто так тут заведено, что предыдущего главаря должно отправить на покой – иначе тебя никто уважать не будет, да и вообще переворот – туфта. Зато если таки послать предшественника в Стикс, то всё сразу становится хорошо, чинно и благородно. Можем дальше счастливо прожигать свои жизни в разбое и бессмысленном скотском существовании, — сердитое фырчание и заглатывание пары ломтиков с ближайшего блюда. – Но если невезучий бандит оказался достаточно увертлив и успел сбежать – всё тут же начинает катится в Бездну. Порой буквально. Ячейки разваливаются, одни части группировки идут войной на другую, улицы заливаются кровью и так далее. И ведь еще ни одна местная банда не смогла достичь величия моей…

Он ненадолго замолк, погрузившись в определенно далекие от приятных мысли:

— Это понимают все. Стремление избежать разброда любым путем стоит аж вторым пунктом в программе любой кучки заговорщиков – сразу после раздела добычи. И если к моменту ее окончания бедолага не обнаруживается на месте, под нож идут заместительные жертвы: ближние и дальние родственники, друзья, собутыльники, посредники, покровители, а также любые имевшие с недостигнутой целью хоть какие-то контакты несчастные, — зелено-оранжевый взгляд поднялся от тарелки на лицо слушателя. – Я не могу так подставить всех тех, кто был честен со мной. Не говоря уже о том, чтобы дать всем моим трудам испариться в очередной бессмысленной междоусобице.

Парень вдруг заметил, как правая рука Фаль поднялась и потянулось к лежащему недалеко от нее на столе копыту…однако в ладони от него застыла, повисела немного в раздумье и вернулась на первоначальную позицию.

— И драгоценные бывшие партнеры отлично осведомлены о сей препятствующей подлинной эффективности черте моего характера – потому особо и не торопятся, — меж тем продолжил конь, не обратив внимания на движение дочери. – Да к тому же скажу честно: всегда считал, что предпочтительнее принять бой, нежели всю жизнь убегать.

«Даже безнадежный?» — по счастью, оруженосцу на сей раз хватило ума удержать уточнение за зубами.

— Ответ же на неизбежный следующий вопрос также довольно прост, – нога обличающе указала на представительницу прекрасного пола, — сие порождение ночных кошмаров банально отказалось облегчить и без того почти безнадежную задачу и свалить на время к своим возвышенным родственникам, — не очень-то приятная усмешка. – Впрочем, вероятно так оно и к лучшему – по крайней мере самое дорого обошедшееся мне сокровище будет под постоянным присмотром.

Жеребец хмыкнул и обрушился на окружающие тарелки, видимо идентифицируя окончание данной диалоговой арки. Судя по демонстрируемой им скорости поглощения продуктов питания, Фаль еще только учится. Вернее, в данный момент сидит и с каким-то удивительно грустным видом смотрит в пустую тарелку, повесив голову и спрятав руки под стол.

И до того…неправильно выглядела эта картинка на фоне свежайших воспоминаний о проворном едоуничтожающем механизме, что у оруженосца внезапно начал иссякать максимум наполовину утоленный аппетит. А потому остаток ужина он просидел лишь лениво ковыряясь в своей тушеной крольчатине, да задав теребящему его Понту с десяток мелких вопросов – по большей части, отписки ради.

Наконец собственно питательная часть закончилась, на прощанье подмигнув нарядным тортом, смогшим своей разделенной и удачно сделанной плотью слегка развеять нависшее над присутствующими гнетущее настроение. И тут уж пришло время Понту задавать вопросы – и он потребовал ни много ни мало, а историю их взаимоотношений с благородным идальго причем в максимально кратком виде.

В общем, та еще задача, коя, тем не менее оказалась достаточно успешно выполнена – пусть и с опущением множества неловких и просто неважных деталей – но вот последовавший за тем вопрос поставил рассказчика в тупик.

— В каком смысле «насколько реален мой ангел»? – справившись с собой, переспросил юноша, забыв от удивления даже постигшее его при виде собирающей тарелки дочери Принца Короны возмущение.

— В прямом: правда ли он вселяется в твое тело, управляет его движениями, руководит всеми твоими действиями и прочее, — не моргнув глазом отозвался пристально смотрящий на него жеребец. – То есть, на сто процентов ли ты уверен, что сие создание – не плод больного разума?

— Абсолютно! – не смог сдержать повышения голоса чующий себя оскорбленным до глубины души былой школяр. – Сэр Рыцарь совершенно реален и был послан мне Небесами в ответ на молитвы…

— Да-да-да, — взмахнул копытом конь. – Насколько в таком случае данная личность лояльна нашему делу? Только правду?

— Эм…- на мгновение смешался потенциальный дворянин – всё ж таки он и сам уже не раз успел задастся вопросом реакции древнего героя на те или иные пропущенные им виды. Хотя конечно пока…- Полностью! Скорее земля и небо прейдут, чем мой наставник предаст своего соверена!

— Но он ведь не мой вассал…впрочем не важно, — снова та же вызывающая внутри ощущение опасности ухмылка. – Решение принято и вряд ли какие-либо разговоры ныне способны повлиять на него, особенно после столь наглядной демонстрации деятельности сего фантома.

Он поманил подчиненного к себе:

— Данная сущность, пусть и обладающая некими преимуществами, является ничем иным, как нарушающей принцип единства командования ошибкой, а также фактором, снижающим и без того невеликую эффективность моей дорогой обузы. Следовательно — от него необходимо избавиться, — здоровая нога нырнуло в подшейный кошель. – Итак, о рыцарь водосточной трубы и палки, я предлагаю тебе самому выбрать собственную судьбу.

На вернувшемся из кожаных недр копыте обнаружились две красивые полупрозрачные пилюли:

— Возьми синюю таблетку — и можешь дальше верить во всё угодное твоей душе и бежать за личным белым кроликом, дабы в итоге познать прелесть глубоких нор, — медикамент лег на перебинтованную конечность. – В то время как красная освободит тебя от ужаснейшей из возможных в мире клеток, кою не учуять, не попробовать и не увидеть. Темницы разума.

— Эгхэ? – закашлялся застигнутый врасплох бывший студент. – Чего?

— Не люблю, когда моими подчиненными руководит кто-то еще – пример щекастиков в этом смысле особенно показателен, — мрачно усмехнулся Принц. – Да и право слово: неужели тебе самому не надоел этот вечно втравливающий своего подопечного в неприятности сумасшедший старик, видящий драконов в абишаях и способный в любой момент взять и потащить ученика в катакомбы ради извинений за никем неслышанные слова?

Парень резко захлопнул рот – причем не только из обиды за героя. Некая небольшая, но довольно влиятельная часть мозга неожиданно изъявила ни много ни мало, а согласие с сими безумными, позорящими любого рыцаря, а также просто благородного человека и христианина речами. Омерзительно.

Тем не менее, перед ним в любом случае его соверен.

— Простите, но вы совершенно не так меня поняли, – прокашлявшись и слегка успокоившись попытался оправдать учителя подмастерье. — И в страшных снах мне не привиделось бы заявить, будто посланный во вспоможение ничтожному студенту ангел доблести – помеха. Более того – и всей моей жизни не хватит, дабы достойно отблагодарить…

— Решение принято и обжалованию не подлежит, — жестко прервал его великий бандит. – Ты можешь либо согласится с ним, либо отвергнуть: и поверь, большинству подобного шанса обычно не предоставляется.

— А что будет, если…

— Глотку перегрызать не буду – не волнуйся. Всего-навсего обижусь и лишу моего маленького человечка сладкого, пока он наконец не сменит своего мнения на правильное, — закатил глаза к потолку собеседник. – И глотай давай уже – у меня много работы.

Ну что ж, оно определенно обнадеживает – и по сути лишает второй вариант всякого шанса быть выбранным.

— Так понимаю, эта пилюля лишит меня связи с наставником? – на всякий случай уточнил юноша, указывая на красную и, получив быстрый кивок, жадно спросил. – А каким образом? Он ведь ангел, а не какой-нибудь…

— Сейчас запихну в тебя обе и заставлю запить гномоядом, — клятвенно пообещал нетерпеливо смотрящий на дверь хозяин дома. – Уж в этих-то делах поверь своему куда дольше вращающемуся в местных реалиях дорогому соверену, который к тому же убил целые прорвы времени в попытках найти средство от – увы! – нисколько не мерещащихся голосов в голове.

Быстрая оценка возможных последствий.

— В таком случае позвольте от всего сердца поблагодарить вас за предоставление мне возможности выбора, — со всё-таки слегка ёкающим сердцем начал парень, беря синюю таблетку, — и выразить убеждение, что вы тоже согласитесь с сим вариантом, стоит вам только познакомиться с моим наставником и его деяниями поближе. Простите, — он потянулся за видимо специально для этого дела оставленной чашке с водой.

— Помни: всё сказанное мной – правда, — поднял ногу конь. – И ничего больше.

— Разумеется, — поклонился своему милостивому господину рыцарь и попытался залпом заглотить здоровенный продукт врачебного мастерства, чуть при этом не подавившись – видимо используемые великим бандитом лекарства предназначались отнюдь не для человеческого горла.

— Итак, я официально заявляю о своем недовольстве твоим решением, — торжественно заявил, указывая копытом в потолок жеребец. – Отныне и навеки – то есть, пока не признаешь мою правоту – тебе запрещено есть тортики.

— Как прикажете, — с улыбкой склонил голову оруженосец.

— И да будет сей эпизод тебе важным уроком: свобода – не более чем созданный для обеспечения всяким животным хорошего настроения миф, — неожиданно расцвел самой дьявольской улыбкой ангел смерти. – В конце концов, не настолько же маленький человечек глуп, чтобы решить, будто после всех потраченных на него средств и причиненных им неудобств мистер Понт позволю некой невидимой сущности продолжать болтаться вокруг его субордината?

Бестолочь отшатнулся и с ужасом взглянул на преобразившегося господина. Целый вал мыслей захлестнул его разум, однако первой наружу выплеснулась главная:

— Вы солгали? Но зачем? И…

— Я? Солгал? – взрыв довольного смеха. – Не дождешься: всё сказанное мной являлось чистой и незамутненной Истиной. Как обычно. Они обе обладают сходным функционалом – пусть и по разным медикаментозным принципам.

— Эээу…- слегка запутался в обрушившемся на мозг бардаке ученик. – То есть, выбора не было? А как же….

— Разумеется был! – поспешил усугубить ситуацию скалящийся конь. – Красные побочным эффектом имеют мощнейшее расширение сознания в прямом смысле ломая какие-либо созданные разумом препоны для фантазии. В то время как синие помимо прямого действия оказывают воистину впечатляющее влияние на пищеварительной тракт, придавая любому попробовавшему их мало уступающую кроличьей скорость в деле поиска хотя какой-нибудь дыры в полу.

— Так что же теперь? – былой студент схватился за внезапно подавший некий подозрительный сигнал живот.

— Мне – уверенность в отсутствии всяких полупрозрачных граждан на весь срок действия препарата – потом банально скормлю следующую дозу за завтраком, — мерзавец склонил голову набок и умильно взглянул на скрючившегося подчиненного. – Тебе же в ближайшее время предстоит пережить удивительнейшие и незабываемые ощущения – в прямом смысле слова познать себя и возможности собственного организма. И не расстраивайся: Сигил рано или поздно имеет всех.

С дамами

Бьет — значит любит.

https://www.youtube.com/watch?v=qOD1K4gW9bQ

— Не зевать! – на голову обрушился тяжелый удар нанизанной на длинное древко подушки, бросивший не успевшего среагировать юношу на пол.

Таки научившееся чему-то за проведенное с сэром Рыцарем время тело еще попыталось вскочить и защититься, однако следующий истинно богатырский удар окончательно вбил бывшего школяра в пол тренировочного зала – и да благословит Господь того умного человека (ну или как получилось), что догадался покрыть местные камни пусть не сильно толстым, но всё же ощутимым слоем войлока.

На лицо упала тень от вознесенной в пафосном последнем ударе «алебарды» — и «лезвие» стремительно опустилось, замедлившись буквально в паре сантиметров от лица, дабы в итоге лишь чисто для проформы коснуться носа.

— Отвратительно, — продолжила успевшую приесться церемонию издевательства над подчиненным преподавательница, традиционно монотонным голосом вынеся вердикт его стараниям. – Будь сей бой реален…

— Да-да-да, я труп и размазня, помню, — не очень-то вежливо отозвался парень, отпихивая карающую палку в сторону. – Обязательно каждый раз это говорить?

Она молча кивнула – и сим бесжалостным жестом окончательно вылила за борт те жалкие крохи накопленной после беседы в его комнате симпатии, кои еще каким-то чудом удерживались в сознания несчастного книжного червя после целого дня мучительнейших тренировок. Ну или полудня. Хотя скорей уж всего-то часов этак четырех…не суть.

— В чем причина вашей постоянной утраты концентрации? – ужасное чудовище и не подумало помочь ему подняться.

— Не знаю, — максимально презрительное и высокомерное пожатие плечами. – Возможно в том, что некая говорящая лошадь с вываливающимися зубами буквально вчера вечером обманом заставила меня предать собственного ангела?

— Маловероятно, — едва заметное покачивание туда-сюда специально закрепленным на время драки прищепками капюшоном. – Потому как мистер Понт вам не лгал…- изданное им возмущенное бульканье при сем наверное уже девятом по счету отрицании очевидного оказалось самым обыденным образом проигнорировано. – К тому же, судя по полученным ранее данным, указанное действо должно было дать обратный эффект повысив вашу эффективность до сколь-либо приличного уровня. Итак, в чем же истинный источник вашей вопиющей некомпетентности?

— Кто знает? – повторил он жест, нехотя вставая. – Я конечно не специалист и вообще Бестолочь, однако всё же рискну предположить: лишение связи с единственным существом, кому сей бестолковый бастард нашел смелость довериться и на кого у него имелась возможность положиться определенно, произвела некое влияние на его работоспособность. Ну и еще это проклятое шебуршание и шепоты, всю ночь мешавшие мне нормально спать, — вырвался не столь благородная, но тем не менее весомая вторая причина нынешнего убогого состояния рыцаря.

И сколь бы хреново былой студент себя не ощущал, а всё равно не смог не заметить, как дернулась рука собеседницы к капюшону на последней фразе.

— Вы думаете также оправдаться перед желающими убить вас убить головорезами? – капелька иронии – еще один признак ее волнения.

— Как будто что-то мешает мне попробовать, — сварливо отозвался ученик, подчеркнуто лениво наклоняясь к своей «алебарде». – Да и к тому же единственная причина, по которой на меня здесь вообще хоть кто-то обращает внимание – это наличие поблизости одной крайне злонамеренной лошади.

— Атака бы произошла в любом случае, — сделала она церемонное приветствие, коснувшись лбом поставленного стоймя древка, после чего плавно перетекла в боевую позицию. – Причем вас бы не спасло даже полное отсутствие зримых ценностей – ульевцы способны убить из-за банального любопытства касательно причины фланирования перед их носом голого незнакомца. Будь же на вас хотя бы одежда…

Отлично иллюстрирующий недоговоренное удар-тычок для затравки. Удалось отбить.

— Вам виднее, — уклончиво ответил парень, после почти десятка поражений подряд смотря на партнершу без всякого снисхождения или галантности. – Однако, до сих пор причиной недружелюбности местных был только и исключительно Понт.

— И ваш наставник, — мощный рубящий удар сверху вниз — такой безумный и очевидно лишающий всякого шанса защититься. Вот только и полный идиот не попадет в одну и ту же яму трижды. – А также предпринятая вами попытка изнасиловать новобрачную.

— Я никого не…- заорал мгновенно ставший пунцовым оруженосец – и таки пропустил момент, славно получив лишенным подушки концом по груди. – Ахкс!

Предпринятое затем стратегическое отступление к стене прошло успешно – видимо всё же осознавшая никакой опыт ее противника с древковым оружием девушка смилостивилась и осталась на месте, не воспользовавшись возможностью быстро скруглить счет. Юноша потер очередной синяк на залитом потом теле – каким интересно образом эта балахонистая ведьма до сих пор не запарилась драться в своем тканевом аналоге гроба?

— Повторяю еще раз: ваш покорный слуга и в мыслях не способен обидеть какую-либо представительницу прекрасного пола – так его обязывают данные рыцарские обеты, — сосредоточился он на настоящем, с некоторым трудом выкинув опять пришедшие на ум недостойные образы нынешнего вида собеседницы под одеждой. – И уж тем более никакого физического влечения к козлообразным кентаврам…

— Вы честно признались в нахождении варгульи привлекательной, — снова устремилась в атаку дочь хозяина.- Зачем в таком случае отрицать наличие вожделения к бариарицам, тем более когда вас в прямом смысле поймали на месте преступления и чуть за него не линчевали.

— Всего лишь прискорбное недоразумение, — скрипнул зубами обороняющийся, отгоняя Фаль широкими косыми взмахами. – Столько раз ведь уже объяснил: я оказался там случайно, против воли, и вовсе счел, будто попал на конюшню.

— И потому поспешили оседлать ближайшую же кобылу, — едко хмыкнула получившая-таки по руке лезвием фурия, аккуратно обходя его сбоку. – Не понимаю, почему вы вообще пытаетесь скрыть свои склонности? Смею вас уверить…

Рыцарь, преизрядно уже измученный как тренировкой, так и сопутствующим моральным смешиванием с грязью, наконец не выдержал и с рыком рванул на противницу, воздевая палку над головой для одного идеального рубящего удара – чтобы спустя неуловимо краткий промежуток времени упасть на пол с люто ноющим от боли животом и касающейся носа подушкой.

— Итак, смею вас уверить, что подобные устремления не являются чем-то хотя бы необычным для вашего вида, — вроде бы чуть устало продолжила деревянная дама. – Люди в принципе склонны воспринимать в качестве партнера для спаривания любой неспособный воспротивиться тому объект – сопротивление же их лишь возбуждает. Следовательно, вам стоит перестать стыдиться и принять себя таковым, какой вы есть – иначе подобные поражения станут для вас обычным делом. Отвратительно…- и дальше в знакомом русле. Местные явно знают толк в малоосмысленном ритуальном речитативе.

Чуется скоро самый звук сего как бы довольного красивого голоса будет вызывать в нем желание немедленно залезть на стену.

— Последний раз говорю вам…- из груди вырвался истерический смех, — между нами ничего не было и быть не могло. Я НЕ интересуюсь летающими головами и НЕ насилую козлодевушек. Да и вообще…- вот и вызов прорезался. – Какое вам-то дело до моих пристрастий? Имеете на меня виды?

— Да, — неожиданно призналась терпеливо слушающая его леди. – Мистер Понт желает сделать из лежащего передо мной бесполезного профана сколь-либо полезный инструмент — и доверил сию задачу мне. Следовательно, ваши личные проблемы стали нашими общими.

— Какая радость! – закашлялся от воодушевления человек. – А не подскажите ли, за что сему скромному книжному червю вдруг выпала такая честь – учиться у дочери величайшего бандита всех времени и народов? То есть, тут же и без…

— Во-первых: наш руководитель – не бандит и никогда таковым не был, — для лучшего усвоения материала по лицу легонько шлепнули подушкой. – Во-вторых: подскажу. Все остальные оставшиеся после разразившегося кризиса члены организации в данный момент либо недоступны, либо несут службу на боевом посту в состоянии повышенной готовности и отвлекать их на подобные мелочи не только опасно, но и банально некрасиво – их лояльность под вопросом и без привлечения к непрофильным занятиям. В то время как я, по причине официального запрета на выход с охраняемой территории, большую часть дня и ночи совершенно свободна. Еще вопросы?

— Может тогда хотя бы прервемся на полчасика? – взмолился рыцарь. – На мне места живого нет.

— Неверное утверждение, — окинула его суровым взглядом сквозь ткань неприступная особа. А затем неожиданно смягчилась. – Впрочем, отдых возможен – но при одном условии.

— Каком? – осторожно поинтересовался с трудом удержавший фразу «всё, чего вашей душе угодно» парень.

— Вы удовлетворите мое любопытство – не более того, — поставила оружие в стойку девушка.

— Согласен, — с облегчением выдохнул бывший школяр. – Не против, если я пока полежу?

— Иррелевантно, — дернула она капюшоном, садясь на скамью. – Начнем с главного: чем обусловлено столь положительное отношение к вам мистера Понта?

Пауза, за время которой подмастерье старательно пытался осмыслить спрошенное. Не вышло:

— Прошу прощения? «Положительное отношение» — да он уже раза три чуть меня не загрыз!

— Всего пару месяцев назад большая часть местных жителей могла без малейших угрызений совести убить родную мать за хотя бы пару слов из уст главы организации – и жертва наверняка бы оное деяние одобрила, — монотонно отозвалась красавица. – И даже принимая во внимание события прошедших недель сложно представить, чтобы наш руководитель вдруг начал проявлять столько внимания судьбе первого встречного Невежды.

Оруженосец недоверчиво поднял брови.

— Скажу просто: настолько доброжелательно поведение с подчиненными, тем более с людьми, для него откровенно не характерно, — не стала рассусоливать собеседница. – А если еще и вспомнить о…крайне маловероятном поступке как атака столь ненавидимого им Улья ради вашего спасения…-красноречивое пожатие плечами. – Итак?

— Простите, а разве мы сейчас не там же находимся? – аккуратно увильнул от ответа былой студент, заодно удачно находя лазейку для прояснения собственных непонятностей. – То есть, на что он нападал-то?

— Шагающий особняк в данным момент располагается в части Сигила под названием Улей, знаменитом воплощении всего самого омерзительного и чуждого порядку в рамках не-демонической природы, — знакомые менторские нотки. Челюсть морально подготовилась к выворачиванию. – Тем не менее и столь выдающийся в своей отвратительности объект обладает превосходящим его по всем основным параметрам некогда передавшем отпрыску собственное имя предком – беспорядочному нагромождению всеразличной материи и энергии в глубине района, являющегося ни много ни мало, а «штаб-квартирой» Хаоситов. И этим всё сказано, – в голосе вдруг засверкали странные искорки, — во всяком случае для жителя нашего города.

Опять местечковый патриотизм попер. Нижнеземье какое-то.

— Сколь-либо долго описывать данную группу имбецилов смысла нет — название идеально отображает их идеологию, – неожиданно прорвавшаяся ненависть выглядит как-то неестественно и натужно. — Банда безмозглых варваров, добровольно сошедших с пьедестала разума на уровень бессловесных неуправляемых животных. Звери, легко могущие превратить тебя в пепел, а в следующую секунду водрузить на останки плюшевую игрушку– просто так, без повода и малейшего помышления о последствиях. Манифестация раздора и дикости, не способная осознать даже ликвидацию собственной Фракции вместе со всеми остальными, хотя с Войны прошли уже десятки лет…

Она перевела дух и с явным облегчением продолжила спокойно:

— И вот в этот-то оплот всего им ненавидимого и полез знаменитый апологет и защитник Порядка мистер Понт. Ради Бестолочи, — тон в одно мгновение стал тверже камня. – Почему?

По коже прошла неизвестно откуда взявшаяся дрожь, а в голове сформировалось четкое понимание: на него сейчас смотрят и очень-очень внимательно.

— Каким образом вы это делаете? – не сдержался уже измученный тайнами сего одеяния парень. – Он изнутри прозрачный?

— Жду ответа – или продолжаем, — тонкая ладонь легла на древко.

— Ладно-ладно, минутку, — бывший школяр напрягся и попытался представить себе максимально безболезненный способ поведать Истину. Потом припомнил, что рыцарям увертки не положены и, мысленно взмолившись Деве Марии, выдал. – Не знаю. То есть, вообще…

— Не верю, — безапелляционно отрезала Фаль. – В тот день мистер Понт отправился на встречу с последними способными хоть как-то повлиять на создавшуюся ситуацию партнерами — тщась ни много ни мало, а изменить назначенную нам судьбу. Он готов был на всё для заключения сей сделки, ибо на кону стояло нечто куда более ценимое им, чем даже собственная жизнь, — соседствующий с «алебардой» длинный кривой меч навроде тонкого палаша выскользнул из стойки. — Однако беседа не состоялась и вместо спасения величайший из руководителей Улья привел в Шагающий Дом вас. Почему?

— Даю слово, что как не врал вам прежде, так не лгу и теперь, — приложил для искренности руку к груди парень, поднимаясь. – Сей скромный вассал вашего отца не обладает требуемым вами ответом касательно причин, побудивших его спасти меня, — внезапно из заволокшего память тумана выкатился колючий шарик воспоминаний. — Ну кроме разве только упоминания им о некоем «божественном вдохновении» и…«шутнике»…

— Он случайно не говорил при этом с небом? – быстро спросила леди.

— Ээээ, — напрягся бывший школяр, выдавливая из с чего-то неподатливого разума детали. – Да? Точно! Потом еще скривился будто от боли…

— Ясно, — вдруг тяжело выдохнула Фаль и швырнула в него деревянный клинок. – Больше не надо – всё понятно. Переходим к повышению болевого порога.

Порадовавшийся было встрече с более-менее знакомым оружием рыцарь внезапно почуял нечто очень нехорошее в том предвкушении, что просквозило в последнем предложении.

В общем, скоро на нем действительно живого места не осталось – хрупкая и изящная девушка со светящимся неземной красой личиком и похожим на серебряный колокольчик смехом всего за полчаса отдубасила своего подопечного сильнее, чем все предыдущие преподаватели, воспитатели и одноклассники вместе взятые, так что к концу урока он буквально выл от испещривших каждый сантиметр его тела синяков и лишь под угрозой еще более суровой расправы заставлял себя по крайней мере изображать попытки защититься.

В итоге после особо удачного размашистого удара по ребрам книжный червь просто упал на пол и с мольбой о пощаде свернулся калачиком, истово молясь про себя о том, чтобы ему наконец вмазали палкой по голове для обеспечения благословенного забытья. Стыд, гордость, честь – всё утратило свое значение и испарилось перед накатывающей волна за волной мерзко ухмыляющейся боли, пронизавшей собой всю ведомую его разуму вселенную.

Кажется он таки достиг вожделенного обморока или хотя бы чего-то похожего на него – потому как вовсе не услышал и никак иначе не ощутил подошедшей вплотную мучительницы. А затем страдание вдруг исчезло. Не полностью и не везде – но достаточно для пробуждения сознания, кое мгновенно идентифицировало знакомые серебристые искорки в заполнившей мир кровавой мути.

«Ужасное чудовище», сев на колени, гладило его красную как у новосветных дикарей плоть, аккуратно и вместе с тем настойчиво растирая бесчисленные ушибы удивительно мягкими и прохладными ладонями, будто бы гасящими подкожное пламя своим таинственным покалыванием.

— Прошу прощения: я немного увлеклась, — из-под капюшона на рукав скатилось несколько капелек пота. – Хотя не могу не заметить положительных последствий сей ошибки: не будь ее и предполагавшаяся более мягкая тренировка вряд ли смогла бы выявить вашу неожиданно высокую выносливость.

— Чего? – уточнил стремительно возносящийся из бездн страдания к эйфорическим небесам юноша.

— Судя по продемонстрированному во время предыдущих упражнений уровню воинских навыков, вы должны были прийти в негодность значительно быстрее, — без капли раскаянья отозвалась фурия. – Ваши прежние преподаватели видимо провели над вами немалую работу.

Оруженосец залился ненормальным булькающим смехом.

— На всякий случай замечу: в поражении мне нет ничего позорного, — мышцы начали потихоньку успокаиваться под умелыми и настойчивыми пальчиками. – Даже отбрасывая в сторону особенности происхождения стоит учитывать, что сего гибрида обучали и готовили всю жизнь, не жалея средств и неизменно изыскивая лучших учителей. Факт же неоднократного произведения вами успешных атак наглядно свидетельствует о наличии некой компетенции, — в голос неожиданно ворвалась горчинка, — ну или о недостаточности моей.

— Тонкая как тростинка девушка в тканевом аналоге гроба забила как бы рыцаря, пусть новопреставленного и откровенно говоря, таковой чести недостойного, — уже без всякой оглядки на какие-либо правила приличия и традиции придворной речи ляпнул почти добравшийся до первого пушистого облачка наслаждения парень. – Вы настоящий монстр…то есть мастер! Пр…

— Не волнуйтесь: первый вариант комплимента более точно отражает реальность, — изволила улыбнуться собеседница.

Бестолочь покраснел и, во избежание рецидива, предпочел молча наслаждаться разливавшимися по телу чудными ощущениями — Фаль явно вознамерилась то ли в качестве извинения, то ли ради скорейшего возвращения подопечного в рабочее состояние прогладить каждый сантиметр собственноручно избитой десять минут назад туши, коя в свою очередь уже сама стремилась как можно скорее подставить под исцеляющее покалывание наиболее ноющие участки.

— В целом же результаты, увы, неудовлетворительны, — снова начала диалог преподавательница добравшись до шеи. – Ваши боевые качества находятся максимум на уровне обычного ульевского бандита и на данный момент совершенно не соответствуют стандартам организации даже для должности курьера с низкой…

— Скажите, а всё-таки каким образом вам удается драться в балахоне? – предпринял попытку отсрочить продолжение пыток бывший школяр.

— Тренировки, — безразлично отозвалась дама. – Несколько раз в неделю с семи лет – дабы к достижению зрелости мне не составило труда отбиться от не представляющего серьезной опасности противника без крайне нежелательно раскрытия деталей моего облика. А также специальное обмундирование, кое изнутри действительно видится прозрачным.

— А зачем вам скрывать свой облик? – щеки снова залила краска. – Вы, позвольте заметить, воистину прекрасны и…

— Ну вот и незачем растрачивать такую красоту на взоры недостойных того личностей, — цинично хмыкнула Фаль, однако парень неким шестым чувством почуял, что ремарка ей польстила. – Откровенно говоря, и ваше-то лицезрение меня в недостаточно закрытом состоянии является непростительным нарушением протоколов безопасности, обусловленное исключительно чрезмерным моим истощением из-за продолжающейся которую неделю стрессовой ситуации – и лишь полнейшее отсутствие у вас возможности правильно интерпретировать полученные данные способно как-то извинить столь грубую ошибку. Всё-таки невежественность также может приносить добрые плоды, — голос внезапно стал каким-то подозрительно вкрадчивым. – Сэр Бестолочь ведь так и не понял, кто я, не правда ли?

Былой студент сразу почуял столь знакомые по многочисленным пройденным экзаменам нотки вопроса-ловушки. Прямо-таки кожей ощутил. Но вопреки ожиданиям, пребывающий в океане положительных эмоций мозг мгновенно выдал со всех сторон удачный вариант ответа:

— Ангел? – опять легкий румянец – ну не привык книжный червь делать комплименты девушкам. Всяким старикам, а также сверстникам и людям средних лет – запросто, опыта на три тачки хватит – а вот юным и прелестным валькириям, могущим не только за полчаса отдубасить тебя до обморока, а затем лично снизойти до восстановительных процедур…

Замечтавшийся юноша внезапно осознал, что успевшие обработать затылок и виски тонкие пальчики вернулись на шею и уже довольно долго сдавливают ее в весьма сильном, но при этом странно слабоощутимом захвате.

— Кха-кха, — он начал судорожно хватать ртом воздух. – Слишком туго! Отпустите…

— О, простите, снова немного…отвлеклась, — тут же прервала акт собеседница, тут же начав разминать недодушенное. – Итак, есть ли у вас какой-то последний вопрос перед тем, как я оглашу план тренировок на ближайшую неделю и завершу сегодняшнее общение?

— Нуууу…да? – немного неуверенно отозвался парень, испытывая вполне оправданные опасения касательно возможных тем – а вдруг опять задумается? Лучше чего-нибудь нейтральное. – Скажите, а Понт действительно…ну, вы понимаете…благосклонен ко мне?

— Подо мной третье на моей памяти существо, посмевшее оседлать его и оставшееся по результатам сего действа в живых, — изволила дама усмехнуться, вставая. – И такой же по счету человек, сумевший продолжить существование после доставления нашему руководителю стольких неудобств. Киньте сюда также вашу полнейшую профнепригодность, навязчивое любопытство и склонность ляпать всеразличные далеко не самые безболезненные глупости – и вы сами осознаете причину удивления окружающих по поводу столь положительного к вам отношения.

Потенциальный дворянин понял бессмысленность ожидания дальнейших ласк и с искренним сожалением поднялся на ноги. Боль ушла и даже усталость скорее походила на последствие пары десятков минут гимнастических упражнений, чем на результат многочасового спарринга. Преподавательница уже отошла к стене и мыла руки водой из здоровенной желтой вазы:

— Ну а если вы добавите ко всему вышеперечисленному более чем обоснованное предубеждения против вашего вида и связанную с кризисной ситуацией нервозность, то картина нашего изумления вовсе станет полной…- она на минутку задумалась и продолжила немного неуверенно. – Впрочем, последний пункт спорен…хотя нет, скорей уж откровенно не верен.

Фаль отстегнула боевые прищепки и самую чуточку сдвинула капюшон на затылок, склонившись затем к отверстию емкости дабы сполоснуть лицо.

— Честно говоря, по-моему он чуть ли не рад произошедшему, — тихо произнесла девушка, закончив с гигиеническими процедурами и уступив место до того терпеливо ждавшему очереди рыцарю. – То есть, не то чтобы Зубастая Тень действительно жаждала быть преданной и обреченной на заклание – но я вижу, сколь…- краткая пауза и несущее отголоски внутренней борьбы слово. — Добрее и…внимательнее к окружающим стал наш господин с тех пор, как тяжесть кровавой короны более его не тяготит. И это так замечательно!

Только-только успевший смочить кожу парень с удивлением воззрился на вдруг совершенно вышедшую из образа говорящего дерева девушку. Та поспешила закрепить впечатление – явив остолбеневшему подчиненному исполненную искренней радости улыбку.

— Твой руководитель на самом деле очень-очень хороший, – голос залучился мягким восхищением. — Ни ты, ни сорок первый, ни кто-либо другой из познакомившихся с ним уже после создания «организации» и представить не может насколько чудесную, терпеливую и самоотверженную личность судьба послала вам навстречу. И я искренне надеюсь, что вам представится возможность пообщаться с настоящим Мистером Понтом – если сегодняшняя тенденция продолжиться, — радость немного померкла, – и если мы все вдруг останемся живы.

В наступившем затем грустном молчании солнце закатилось окончательно – капюшон вернулся на место и чуть сгорбившаяся девушка замолчала. Оруженосец подождал еще немного и, видя ее нежелание продолжать, вернулся к омовению.

Он уже надевал рубашку, когда всё это время простоявшая без малейшего движения фигура шевельнулась и заговорила снова:

— Я бы хотела, чтобы детали нашего сегодняшнего диалога остались в тайне – как впрочем и всех прочих. Не стоит лишний раз распространять личную информацию об и без того находящемся в осаде владыке.

— Разумеется, — с готовностью ударил себя в грудь парень, явив успешную акклиматизацию к местным обычаям. – Для меня большая честь осознавать, что вы осияли сего недостойного слугу вашим доверием.

— Просто стресс и длительное отсутствие собеседников делают свое дело, — с нотками ироничной симпатии отозвалась определенно довольная ответом леди. – Да и факт завоевания вами расположения Мистера Понта и пары его боевых товарищей говорит о многом…не упоминая еще о до сих пор весьма значительной вероятности вашей смерти в ближайшее же время. Но последнее я постараюсь исправить, — дочь хозяина выпрямилась и заговорила своим обычным ничего не выражающим тоном. – На остаток дня вы переходите в подчинение командира гарнизона в качестве вспомогательного или младшего боевого персонала. Сегодняшний ужин с владыкой отменяется – у него возникли не терпящие отлагательств дела в другом районе. Принимать пищу и спать с этого дня вы будете в казарме. Завтра после кульминации жду вас здесь для продолжения занятий – дальнейшие указания получите по окончании следующей тренировки. Не занятое повышение квалификации или несением постовой службы время посвятить изучению сего тома, — из принесенной ею сумки появилась знакомая пухленькая книга с тисненными на обложке большими белыми буквами «Без паники».

-
...подводя итог вышеобозначенным рассуждениям, невозможно не признать очевидного факта: Сигил — обладающее наибольшим значением и потенциалом пространство Мультивселенной. Истинный ключ и бесспорная жемчужина Планов.

Юноша наконец не выдержал и расхохотался в голос, вызвав на себя неодобрительные взгляды мирно игравших у стены стражников.

Много трудов прочитал он во время оно, однако никогда прежде былому студенту не встречалось произведение, настолько преисполненное чувством собственной важности. Местные действительно знают толк в похвальбе и смотрение на окружающих свысока – причем как интеллигентном, подобно автору раздела о машинах и механизмах, так и откровенно плебейском, явственно продемонстрированном пару страниц назад.

Тэкс, ну ладно: посмеялись над гордыми столичными жителями и хватит. Рука привычно нащупала закладку и раскрыла книгу на отмеченной к более детальному рассмотрению части текста.

Вся внутренняя поверхность опоясывающего Шпиль тороида представляет собой сплошной город — здесь нет и в принципе не может быть незастроенных мест, причем отнюдь не только из-за чрезвычайной ограниченности пригодных для застройки площадей или жажды любого сколь-либо просвещенного существа поселиться в центре ведомого Универсума. Самая древность сего места не оставляет местным жителям особого выбора, кроме как возводить новые здания прямо поверх старых, всеми силами стараясь сузить и скомпоновать свои архитектурные решения для обеспечения максимальной фактической отдачи при минимуме пространственных затрат.

Вышеуказанной стесненностью обуславливается тот факт, что немалая часть подземелий Сигила — остатки прежних улиц, ушедших вглубь. Никто, кроме разве только Госпожи и Сил, не ведает ни параметров, ни обитателей, ни самого факта существования истинного (геологического – прим. редакции) дна города, потому как ни одна из экспедиций до сих пор не смогла его достичь (в первую очередь по причине отсутствия сколь-либо значимой выгоды – прим. редакции). Тем не менее очевидная непригодность для строительства «грунта» кольца — плотного и неудобного для рытья, но быстро сохнущего и рассыпающегося при выемке — наглядно демонстрирует изначальную полную зависимость нашего дома от порталов…

Ну еще бы, — хмыкнул читатель про себя. Будто наличие тут гор обтесанных гранитных плит могло бы заменить полное отсутствие воды и растительности. Зачем вообще кому-то понадобилось заселять этот пустой и совершенно неподходящий для жизни летающий кусок камня?

Впрочем, на самом деле тут-то вопросов нет – как-никак «перекресток миров» и так далее.

Слегка огорченным столь обыденным и, откровенно говоря, успевшим набить оскомину ответом, оруженосец быстренько просмотрел оглавление в поисках каких-нибудь сведений касательно времен и обстоятельств основания данного «сердца бытия». Как и ожидалось, впустую – всё ж таки перед ним скорее компендиум дорожных заметок, нежели серьезное энциклопедическое произведение.

Следующая закладка.

Существа наделенные даром полета и желающие заглянуть за кольцо утверждают, будто за границей Сигила находиться ни много ни мало, а совершенное Ничто. Глупцы, осмелившиеся пробраться к краю города и прыгнуть с крыши в пустоту, просто пропадают. Иногда их видят снова. Чаще нет. Счастливчики всегда оказываются на новом месте и до сих пор ученым не удалось найти меж пунктами приземления какую-либо зависимость или хотя бы общую тенденцию. По популярной гипотезе покинувший таким образом центр Мультивселенной переносится в произвольную ее точку – малое же количество возвращающихся объясняется банальной неприспособленностью подавляющего количества пространств для существования большинства носителей разума. Добровольцев для проверки сей гипотезы обычно не находится по вполне очевидным причинам – мало кому хочется попасть на негостеприимные Планы вроде Бездны или хотя бы неудобные области на вполне гостеприимных Планах, вроде дна океана, толщи горы или банального воздуха километрах в двух над землей…

— Десять минут! – стукнул по колокольчику дневальный, прозрачно намекая на близящееся продолжение трудового дня.

Убаюканный любимым делом рыцарь от неожиданности вздрогнул, палец соскользнул и успешно пропустил мимо себя целый ворох страниц, да еще и выпустив в процессе обозначавший место чтения тонкий нож для масла. Парень досадливо цокнул, оценил возникшее вокруг шевеление и, с легкой грустью вздохнув, решил урвать последний клочок печатного слова.

Климат Сигила относительно принятых на Прайме понятий умеренный, хотя обладающий целым рядом уникальных явлений, обусловленных как обилием постоянно открытых порталов, так и менее очевидными аспектами бытия – например, расположением на внутренней стороне тороида. Большую часть времени над крышами висят плотные маслянистые тучи, подпитываемые дымами множества труб. Часты дожди, причем капли несут частицы сажи и копоти. Нередки плотные туманы и смог...

Да-да-да, заметно. Дальше.

Ни солнца, ни луны, ни какого-либо иного определенного источника света здесь нет, рассеянный свет исходит отовсюду с местного неба, кое периодически светлеет и темнеет, отмечая местные сутки, составляющие примерно 24 часа, из которых 6 часов освещение относительно понятий Прайма примерно дневное, 6 часов темноты, а остальное время в городе царит полумрак…

Еще кучка страниц.

Основная особенность Города Дверей, давшая ему название, назначение и самый источник существования – великое множество путей в иные миры. Порталы расположены повсюду и являются единственным способом достичь сего места, потому как Сигил полностью закрыт от любых перемещающих заклинаний (как доставляющих мага в него, так и отправляющих за его пределы) и самый факт наличия материальной связи с Внешними Землями находится под вопросом – потому как ни одна экспедиция (и армия) так и не смогла добраться до него по Шпилю или полетом. Данная особенность отлично объясняет распространенное среди менее образованных аборигенов прозвище «Клетка» — ибо выбраться из данного населенного пункта также возможно только и исключительно через сверхъестественные врата.

Сигил связан со всеми известными в данный момент Планами (последние исследования допускают наличие дорог и в Дальнее Пространство – прим. редакции). Сия примечательная характеристика автоматически делает наш город пусть не единственным, но бесспорно главнейшим, крупнейшим и важнейшим центром планарной торговли (подробнее в части один-четыре). Некоторые считают, будто вообще любой достаточно крупный замкнутый контур на внутренней стороне тороида — дверной косяк, окно, канализационный люк и так далее — представляет собой активные или потенциально активные врата. К несчастью для путешественника, практически для всех них нужен ключ — нечто, активирующее портал, и без него через проём можно ходить совершенно спокойно.

Активатором способен являться как материальный объект (например, ведущая на План Огня Высокая Арка в Мортуарии, используемая для кремации трупов, приводится в возбужденное состояние кусочком угля – прим. редакции), так и более сложные условия: дверь может пробуждаться только если шагнуть в нее с левой ноги, в одежде определенного цвета, в нужное время, насвистывая конкретную мелодию, изо всех сил не думая об обезьяне, а то и любая комбинация подобных условий. Знание ключей — немалая ценность. В целом же ходить по улицам можно достаточно безопасно — риск случайно активировать портал весьма мал (кроме района Улья – прим. редакции), хотя в Сигиле всегда можно найти случайно попавших в него путешественников.

Почти все находящиеся в городе сверхъестественные врата двусторонни – то есть всегда есть возможность вернуться обратно. Если конечно странник знает ключ и сможет повторить условия открытия. Нередко в список входит и время, причём циклы работы периодических порталов вовсе не обязательно привязаны ко времени суток «Клетки» или расположенного на другом конце связи плана, а паузы между периодами активности могут измеряться как секундами, так и столетиями. Также все двери контролируются Госпожой Боли, единственной безусловной и вечной владычицей сего места, которая может открывать или закрывать их по своей воле. Именно она не допускает сюда Силы и их могущественных служителей, а также препятствует выплескиванию участвующих в Войне Крови армий извергов на…

— Подъё-ом! – негромко пропел Ожд, хлопая его по плечу. – Хватит уже загрязнять себе мозги знаниями – пора на стену.

Рыцарь с безмерным сожалением захлопнул свой источник «истины» и молча натянул через голову использовавшуюся в качестве подушки тяжелую кольчугу, затем одел несколько великоватую стеганку и, взяв со стойки покрытую светящимся узором алебарду, вышел на свет Божий из караульной.

Разоренный во время большой распродажи садик встретил его обычным оскалом поломанных оград и развороченных грядок без единого признака зелени – предприимчивые дикари затоптали всё, чего не смогли унести. Единственным исключением стал крохотный вьюнок, свисающий с водосточной трубы – и Бестолочь готов поклясться, что видел ухаживающего за сей последней искоркой флоры сорок первого. Видно и этот бесконечно суровый старый служака не чужд сентиментальности и чувства прекрасного.

Аккуратные ступеньки из тесаного сероватого камня, махонькая деревянная башенка явно недавней постройки – и всё тот же омерзительный Улей в разрезе бойницы.

— Итак, продолжим, — отработанным движением заняв единственную табуретку, начал официально поставленный с ним в пару дня Ожд. – Напоминаю: перед внезапным прекращением разговора кое-кто как раз собирался рассказать, какие же прелести скрываются под балахоном и кожанкой у выбравшей его в личные игрушки дочери Зубастой Тени.

Не успевший погрузиться в привычное медитативное ничего не деланье бывший студент издал на диво продолжительный и исполненный самых искренних чувств стон. Каждый день…да что там – каждый ЧАС ни на йоту не меняющаяся история: этот пустоголовый спрашивает один и тот же вопрос, получая раз за разом один и тот же ответ:

— Я! Не! ЗНАЮ! — так, спокойно. А то опять придет тринадцатый и надает по шее за шум. – Я не собирался тебе ничего рассказывать ни перед обедом, ни вчера, ни позавчера. Во-вторых: она просто-напросто учит…

— Ну хватит уже пороть чушь, — отмахнулся каким-то таинственным образом вызывающий ощущение закадычного дружка меньше недели знакомый прохиндей. – Сам посуди: чудище увивалась вокруг тебя с самого первого дня, кормила, умывала, учила – в общем, занималась всем тем, о чем любой другой парень, будь он хоть самым крутым знатоком в округе, не мог и мечтать. А на третий день знакомства затащила тебя в личный тренировочный зал, дабы выпустить счастливчика спустя несколько насыщенных стонами и воплями часов всего в поту и мыле, да еще и с мечтательным выражением лица – не говоря уже о ее громогласном обещании повторять сей чудный опыт ежедневно, — мерзкий оскал от уха до уха и осуждающее покачивание головой. – Какой всё-таки надо быть скотиной, чтобы после такой улыбки со стороны госпожи Удачи не поделиться с верным товарищем хотя бы краткими впечатлениями от происходящего за закрытыми дверями общения мужчины и женщины?

Рука медленно поднялась к лицу под аккомпанемент тяжкого вздоха:

— И ты ведь серьезно веришь, что успешно запугавшая всех вокруг до коричневых штанов дочь величайшего из бандитов просто взяла и накинулась на два дня как знакомого книжного червя, — он почесал испещренную свежими шишками голову и продолжил с благоприобретёнными нотками спокойной обреченности. – Непосредственно отвечая на твой вопрос: не знаю – она ни разу не сняла при мне свою верхнюю одежду. Кстати, каким всё-таки образом мой надоедливый напарник прознал про кожанку?

— Случайным, – кивнул головой вправо собеседник. — Как-то раз под утро дремал на посту и вдруг тихие-тихие такие шажки. Ну естественно сразу на вытяжку и как вдарю по чему-то мягкому головой. А плащ возьми и распахнись…- он вдруг вздрогнул и схватился за живот. – Смотрел на нее наверное секунд пять – и ей оно ОЧЕНЬ не понравилось…

Мечник сглотнул и замолчал – к сожалению, ненадолго.

— Так дождусь я наконец рассказа о ваших экзерсисах или…

— Сперва идет нудная лекция с перечислением моих прежних ошибок и неудач, — скрипнул зубами сдавшийся рыцарь, – затем гимнастика и борьба с разными инструментами, по окончании которой она в течении получаса избивает меня под соусом обучения «держанию удара», завершая затем тренировку массажем для возвращения «боевой единицы» в работоспособное состояние. Всё.

— Ну вот, можешь же когда хочешь, — расплылся надоеда в очередной скабрезной усмешке. – А теперь пожалуйста всё тоже самое, но с подробностями: куда конкретно, чем, насколько сильно и под аккомпанемент каких страстных вздохов она тебя била – потому как по собственному опыту могу заявить, что общение с одними только ее кулачками склонно приводить здоровенных мужиков к пры…то есть к падению в судорогах и ужасе за собственные органы на пол. Детали же последнего и вовсе можешь продемонстрировать так сказать «предметно»…- клеточник начал демонстративно расстегивать стёганку.

Оруженосца перекосило, а рука сама собой провернула алебарду на сто восемьдесят градусов, дабы просящийся на сцену удар пришелся всё же тыльной стороной лезвия. По счастью, извращенец намек понял и зашедшую слишком далеко шуточку прекратил – а там и сам «сэр Бестолочь» успел сдуться и мысленно простить товарища. Ну или по крайней мере единственного местного существа, не только выглядящего и ведущего себя почти нормально, но и явственно заинтересованного в установлении какого-никакого диалога с ним – пусть даже и с одной лишь целью узнать побольше об одновременно пугающей до дрожи и очаровывающей Фаль…в смысле Парси — сия дама с двумя именами уже не раз одаривала ученика крайне чувствительными подзатыльниками «за неприложение достаточных усилий к закреплению полученного материала».

Подмастерье не смог сдержать усмешки: вся ситуация вдруг представилась ему этакой постановкой в стиле классических итальянских опер об увлеченном прекрасной и строгой хозяйкой бедном слуге. Ну а при закидывании в смесь коня-людоеда в качестве отца будущей невесты, ее нечеловеческого происхождения и нависшую надо всеми ими ужасной угрозы данное произведение легко и непринужденно превращается в трагикомедию.

Он привычно выкинул из головы грустные и неположенные ему ни по вере, ни по статусу мысли и обратил взор в сторону улиц – Улей и правда оказывал на наблюдающих за ним со стороны удивительно благотворное воздействие, способствующее убежденности в наличии перспектив и верности тезиса «всё не так уж и плохо». Да и вообще стояние в карауле на деле оказалось удивительно успокаивающим, хотя и скучным занятием – однако с последним на отлично справляется болтливый напарник, к тому же оказавшийся столь любезным, что в первый же день пообещал стараться удерживаться от непонятных «Невежде» слов и выражений. Увы, зачастую Ожд не мог справится с собственным вдохновением.

Вот и сейчас, в очередной раз убедившись в отсутствии продолжения беседы касательно дочери их руководителя, стражник начал с упоением выплескивать на единственного слушателя настоящие реки местных баек и рассказов о собственной сплошь героической жизни в некоем районе Клерков («там большие люди и нормальная вода»), кои неизменно оканчивались счастливо для него и печально для обидчиков. При этом вопрос «каким же образом ты оказался в Улье» непременно получал максимально краткий и каждый раз новый ответ, мгновенно затем переходящий в привычное жужжание о малопонятных «расписываниях», «вислоухих» и «ловчих». В общем, идеальное состояние для боевой медитации, в простонародии более известном как «покемарить».

Рыцарь зевнул, выровнял дыхание, освободил разум от всего постороннего, прислонился к опорному столбу спиной и, устремив взгляд в сторону вероятного противника, начал погружаться в себя под убаюкивающее «ну вот тут-то мы поняли где тьма и сразу просекли нужность под это дело подмазки, а то и записи в Книгу…». Действительно: и чего бы не подремать? Ведь нужды заботится о всяких тайнах и непонятностях больше нет – всё равно никто ничего ему не объясняет (ну кроме «держать ногу дальше» и подобного), а книга в принципе никуда не убежит(надеюсь). Да и вообще: жизнь прекрасна…

Внезапно глаза отметили нечто непонятное и почти смежившиеся веки распахнулись по первому же призыву долга. Какое-то яркое, совершенно неподходящее для привычных ему серых оттенков Сигила пятно розового (!) цвета. Парень тут же рванул к бойнице, да так и застыл там с раскрытым ртом, с трудом веря собственным очам.

— Чего там? – без капли распущенности или бахвальства в голосе напряженно спросил из-за спины клеточник. – Враги?

— Нет…- с каплей неуверенности отозвался былой школяр, с трудом вытрясая из расслабившегося мозга цепочки умозаключений, долженствующие привести к правильному решению в столь неожиданной ситуации. В первую очередь, необходимо узнать…- Понт вернулся?

— Вчера еще, ночью, — чуть менее озабоченно отозвался пытающийся слегка потеснить его напарник. – Вроде довольный, однако никаких послаблений режима или дополнительных указаний не дал.

— Отлично, — итак, ответ вроде найден. Парень повернулся к собеседнику. – Стой тут, а я доложу сорок первому.

— Ушел он, — быстро сказал клеточник, стараясь высмотреть происходящее на улице через плечо на голову более высокого прайма. – Если таки противник – то к тринадцатому на другой конец дома. Ну а…- у него перехватило дыхание — оруженосец наконец догадался потесниться.

На какое-то время башенка погрузилась в многозначительное молчание.

— Думаю, лучше сообщить напрямую Понту, — также не отказал себе в удовольствии еще немного поглазеть на неожиданно явившееся им чудо ученик. – Потому как это вряд ли касается кого-либо, кроме него лично.

— Кишки твои – рискуй сколько хочешь, — с сомнением покачал головой страж и мгновение спустя резко выпалил.- Откуда?! Их же всего…ну…один? Это ловушка – печенкой чую!

— Вот конь сам и разберется, — воодушевленно заявил рыцарь, уже спускаясь по лестнице и устремляясь к особняку. – Главное пост не бросай!

Найти личный кабинет великого бандита не составило ни малейшего труда – прошлые лихорадочные поиски Грааля запомнились на отлично. Да к тому же пол и стены ведущего к ней коридора вопреки ожиданиям оказались девственно чистыми и не несли на себе ни малейшего признака выноса ценностей.

— Кто там? – донесся изнутри слегка недовольный рык, стоило только слегка запыхавшемуся рыцарю дернуть за цепочку с колокольчиком.

— Эээм…Бестолочь, ваш... то есть, Мистер Понт! – он смахнул со лба пот и перевел дух. – Срочное сообщение!

— Ну давай, – бесшумно разошедшиеся створки явили взглядам знакомый кабинет со стоящим перед столом жеребцом, — говори.

— Там у ворот…эмм…- ему внезапно захотелось сделать сюзерену сюрприз. – В общем, посмотрите — увиденное определенно доставит вам радость.

— Неужели? – удивленно хмыкнул выгнувший брови ангел смерти, изучающе глядя на против воли расплывшееся в широкой улыбке лицо подчиненного. Задумался на пару мгновений. – И каковая же причина побудила моего маленького человечка увериться в столь…маловероятном исходе событий? Да еще и настолько, чтобы вопреки должностным инструкциям покинуть пост в разгар рабочего дня?

— Ваши же собственные слова и приказы, данные в более раннем времени, — с апломбом объявил как-то уж совсем радостный парень. – Причем, если вы соблаговолите прислушаться к мнению смиренного вассала, то я бы порекомендовал вам поспешить.

— Ну-ну, — снова оценивающе оглядел его конь. После чего пожал плечами, положил видимо прежде рассматриваемую фигурку на стол и спокойно направился к выходу. – На крайний случай использую сию оказию для демонстрации того, что происходит с отвлекающими меня по пустякам идиотами.

Последняя фраза заставила потенциального дворянина слегка насторожиться – однако сие благоразумное ощущение почти сразу оказалось смыто охватившей его странной мальчишеской радостью, заставившей как бы взрослого человека с образованием и рыцарским званием всю дорогу глупо хихикать и потирать руки, неизменно ловя на себе заинтересованно-подозрительные взгляды повелителя.

На выходе их встретили трое близнецов во главе с тринадцатым.

— Уже доложил! – поспешно объявил бывший школяр, упредив порчу своим непосредственным руководством сюрприза. – Возвращайтесь к дежурству.

Воин с золотой бляшкой младшего офицера презрительно сжал губы и, подчеркнуто проигнорировав слова новобранца, молча посмотрел на великого бандита.

— Там ведь не наши долгожданные гости – иначе бы тут всё уже пылало? – полуутвердительно спросил Мистер Понт.

— Нет, — вытянулся отвечающий по струнке. – Но высока вероятность ловушки.

— В таком случае просто держитесь рядом, — подумав еще немного, кивнул жеребец, повернувшись затем к опять совершенно по-дурацки разулыбавшемуся подчиненному. – Куда?

— К центральному входу, — понесся парень распахивать перед господином ворота, про себя предвкушая близящиеся события и истово надеясь, что объект никуда за время их отсутствия не делся.

Слава донье Марии – на месте.

Скептически глядящий на его вопреки всякой логике расширяющуюся улыбку конь аккуратно переступил порог своих владений и недоумевающе поднял бровь.

– А теперь извольте взглянуть направо, — вконец озверевший юноша подскочил к коню и мануально развернул ему голову в правильном направлении.

Возмущенный возглас умер так и не родившись – ангел смерти лишь икнул и застыл, выронив успевший слегка обагриться кровью кинувшегося на него идиота кинжал.

До глубины души довольный данной реакцией потенциальный дворянин мельком оглядел образовавшийся на животе порез, по счастью оказавшийся совсем крохотным и не несущим опасности для жизни и здоровья, и с чувством глубокого удовлетворения проследил за взглядом остолбеневшего от счастья сюзерена.

Кобыла тоже их заметила. Прелестное – лучшего слова не найти – и воистину удивительное создание двух оттенков розового в такого же цвета пышном платье неспешно отошла на пару шагов от рассыпающейся стены подпираемой до того лачуги и встала в выгодно демонстрирующую все нескрытые (и кое-какие спрятанные под одеждой) изгибы тела позу. Причем широкая улыбка на почти человеческом лице явно намекала на нечто большее, нежели банальное знакомство.

— Агхххрраааа, — донеслось до внезапно залюбовавшегося таинственной незнакомкой снизу.

Из полуоткрытого рта великого бандита стекала тонкая струйка чуть пенящейся слюны.

Направленные на них огромные голубые глаза игриво подмигнули, а кажущееся будто бы парящим над местными грязными мостовыми копыто поднялось и легонько поманило стремительно теряющего контроль над собой жеребца. В тот же миг кавалер без слов и колебаний рванул вперед, не обращая внимания ни на сбившуюся куртку, ни на вывалившийся при старте второй нож. Он бежал как грешник от Страшного Суда или скорей уж подобно узревшему добычу льву – лежащая между ними крохотная площадь не продержится и десяти секунд против подобного влечения. А затем будет торжественная тишина под высокими сводами, падающие с небес лепестки роз и произносимая над двумя влюбленными сердцами божественная латынь вечной клятвы, знаменующая собой начало новой, лучшей и счастливой жизни.

Вот только не пора ли ему остановиться? Снесет ведь бедняжку…а вот и резкий упор передними ногами буквально в шаге от отпрявшей прелестницы и…

Следующие пары мгновений обалдевший парень посвятил разборке мозга со зрительными органами по поводу вероятного предоставления последними очевидно ложных сведений. А именно свершавшегося будто бы в замедленном темпе разворота соверена вокруг собственной оси, завершившегося просто поразительным во всех смыслах скуловоротным соприкосновением задних конечностей с лицом розовой лошадки, от коего последняя без крыльев воспарила к небесам. Дабы через несколько секунд вернуться на грешную землю, перекувырнуться через голову и вмазаться в ранее подпираемую лачугу.

А следом за ней устремился орущий на всю улицу монстр:

— Извращенец …! – перевязанное копыто со всего маха вошло в живот распластанной по стене кобылы с такой силой, что и от ворот виднелась брызнувшая из-под бинтов кровь. – Я тебе, фэрзукс абарцзлинг говорил, … … — далее пошло нечто уж совсем неразборчивое и невразумительное, тем не менее сопровождаемое откровенным и удивительно жестоким избиением под душераздирающие вопли на глазах превращающейся в отбивную жертвы.

Находящийся в прострации бывший школяр медленно повернул голову влево и вправо, оглядывая выстроившихся по обе стороны от него и молча наблюдающих за безумством солдат. Открыл рот, дабы спросить или возможно укорить – и не смог ничего сказать. Будто некое невидимая, неощутимая и непроницаемая преграда легла между ним и безучастными «товарищами».

Рыцарь не помнил, как начал бег. Ускользнул от забитого ватой сознания и путь до противоположного края площади. И самый тот захват и рывок, что долженствовал стать ознаменованием конца его существования отпечатался лишь самым краешком. Потому как всю остальную память без остатка заполнил последовавший затем взгляд поднявшегося из развалин в черном облаке пыли и тьмы Понта – и некое странное слово, от которого сознание буквально разлетелось на куски…

И тем не менее, он опять жив. И над ним стоит покрытый смесью крови и грязи, а также истыканный занозами монстр, укачивающий столько настрадавшееся за последнее время копыто:

— Очнулся. Отлично, — тон как бы намекает на несогласие с собственными словами. Но хотя бы без ярости. – Встать можешь, герой – защитник ошибок природы и разрушитель жилого фонда снарядами класса «властелин»?

— Что с ней? – прошептал не чувствующий ничего кроме лица оруженосец.

Исполненные знакомой усталости глаза мигнули и здоровое копыто нырнуло ему под шею.

— В смысле с ним? — приподнятый бывший школяр узрел медленно ковыляющего по полупустому проулку в противоположную от них сторону невысокого человека в то ли сплошь красной, то ли чрезвычайно окровавленной одежде. – Жив – рази ж, аватара-то завалишь?

— Чего? – сглотнул потенциальный дворянин пересохшим горлом. – Где кобыла? Ты…

— Он и был ею, — без лишних предисловий брякнул конь, проворчав затем пару слов на неизвестном языке. – Ты имел счастье лицезреть один из моих личных ночных кошмаров — источник, способный напитать тысячи саженцев лютейшим ядом, — ломающий шаблон истерический смешок. – Причем ведь таких как он еще МНОГО…

Постепенно оживающий (в смысле начинающий как-то отдаленно осознавать дикую боль во всем теле) вассал с выбившим все прочие мысли удивлением воззрился на вдруг исторгшего из себя нечто подозрительно смахивающее на бессильное отчаянье сюзерена. И застывшее в обратившихся к нему оранжево-зеленых глазах выражение лишь подтвердило ужасающее ощущение.

— Ненавижу людей, — сколько чувства всего в двух словах. – Раса гребаных извращенцев. Несите нас в кабинет, – это уже стоящим вокруг стражам.

-
Прекрасное, воистину восхитительное чувство смывающее боль, расслабляющее сведенные в судороге мышцы, снимающее оцепенение и оставляющее за собой ощущение пробуждения от славного и спокойного сна после хорошей ванны. Окутавшая разум красная пелена исчезла, а всё тело пронизала легкость.

Парень потянулся как довольный кот, буквально купаясь в волнах удовольствия, кои, увы и ах, продержались считанные мгновения, начав затухать и уступать место на порядок более прозаичным ощущениям вроде твердого и холодного пола за спиной и тяжелого конского дыхания над головой.

На лицо упало нечто влажное и пованивающее.

— Пожалуй, отчасти даже рад, что всё так получилось, — задумчиво произнес отдувающийся будто после длительной скачки жеребец, неспешно оглядывая и гладя бывшее полчаса назад окровавленным месивом копыто. – Самому уже зверски надоело заниматься ерундой с этой царапиной – но проклятая жадность всеми ногами упиралась, дабы не дать своему носителю воспользоваться «дорогостоящим» и «вообще на крайний случай» Великим Восстановлением, — грустный вздох – и к сброшенным на подчиненного грязным бинтам присоединилась обертка от употребленного перед «операцией» кексика. – На вкус – бумага бумагой с оттенком внутренних органов. Передержал я его…

Потенциальный дворянин вздрогнул и поспешно смахнул мусор с носа, а затем, во избежание новых сбросов, поспешил сесть.

Голова слегка кружится, однако в остальном всё вроде бы в порядке.

— С другой стороны, – продолжил размышлять вслух сюзерен, неспешно поднимаясь и обходя человека, — мне и такого-то пирожного теперь никто не продаст, спасибо партнерам. Следовательно, универсальное лекарство осталось всего одно – нехорошо. Потери при штурме наверняка возрастут…-голос упал до неразборчивого бормотания.

Потерявший возможность напитываться внеземной мудростью оруженосец оглядел знакомое помещение, пощупал вроде бы бывшие чутка сломанными кости, почесал зудящую шею и, после пары безуспешных попыток провести рекогносцировку самостоятельно, обратился за помощью к высшему разуму:

— А чего произошло? То есть, ваше…в смысле, господин?

Конь оторвался от видимо стимулирующего мыслительную деятельность и способствующего успокоению куска коричневого шоколада (во всяком случае так утверждали стражники-близнецы) и, подняв взгляд на собеседника, некоторое время безмолвно смотрел на него. Ученик отвечал ему тем же.

— Говоря непосредственно по сути дела, ты совершил сразу должностное, имущественное и моральное преступление, – края губ чуть приподнялись. — Конкретно, частично разрушил домик наших соседей путем запуска за шкирман оторванного от правого дела спасителя и господина в их стену. И расплатился за всё на месте — аж целое Слово на тебя, Невежду, потратил. Рекомендую гордится. В первую очередь своей неожиданной живучестью.

Он выдвинул у стола нижний ящик и ненадолго отвлекся, даровав субординату шанс лишний раз покопаться в памяти и вздрогнуть в ужасе.

— Ну и поскольку моего маленького человечка разумеется интересует подоплека, рискну снизойти до объяснений: защищенный тобой с таким пылом объект – ни много ни мало, а аватар Силы, известной под кликухой Локи – истинного лица всей вашей расы, воплощающего такие характерные особенности людей как жадность, лживость и обжорство. Ну и еще он, естественно, знатный извращенец, — снисходительный смешок. – Ну а для понимая собственно причины конфликта позволь поведать тебе, о моя несмышлёная обуза, притчу о великом акте самоотверженности – сказку об обмане, божественной непорядочности, пролетарской доверчивости и классовой борьбе, а также готовности отдать ради Отчизны самое дорогое. Историю его рождения.

На стол торжественно опустился маленькая картинка в лишенной украшений желтой рамке, изображающая удивительно стройного и величавого белого коня – сверху. Снизу же имелось девять красивых по отдельности, но очевидно чужеродных вместе ног.

— А может не надо? – тут же попросил оценивший пролог и объект рыцарь, сразу затем добавив. – Я конечно ни в коей мере не сомневаюсь в вашей мудрости и суждении. Просто…- он застопорился. Как-то тяжело передать его нынешние мысли вежливо.

Великий бандит недовольно поднял бровь, немного побуравил остановившего его вдохновенный поток знаний парня неодобрительным взглядом и наконец пожал плечами:

— Дело твое. Не хочешь слушать правдивый эпос, способный придать тебе сил в тот неизбежный для любого истинного патриота миг, когда Родина потребует от тебя предоставления полостей тела в пользование рабочей скотине – не надо. Только потом не жалуйся, — снова опустившаяся было в ящик нога вернулась обратно на стол. – Кратко дело вышло таким образом: Силы зажлобились и поручили ручному демону разобраться с требующим своего заработка представителем трудового народа в частном порядке. А он взял и заплатил. Натурой. Коню. Неоднократно. Тем самым застопорив производство. Строитель не уложился в срок и оказался «справедливо» отправлен к далеким мостам и переправам.

Копыто провело черту по горлу — красноречивый и универсальный жест.

— Тут вроде бы сказочке бы и конец, но внезапно главными действующими лицами вышла небольшая оказия, к коей столь предрасположены самим представительницы прекрасного пола, в одну из которых Локи пришлось превратиться ради завоевания благосклонности кавалера, – скабрезная ухмылка. — А именно незапланированная беременность. Как обычно бывает в подобных случаях, сильную половину союза тут же обвинили во всех грехах, распилили, зажарили и съели, в то время как дама поневоле оказалась вынуждена отпахать положенные природой месяцы в предназначенном для воспроизводства обличии, в итоге породив сие чудо, — мнозначительное похлопывание по картинке. – Появившийся в результате сего странного союза гибрид показал в целом ожидаемые от полубожества характеристики и тут же был изъят для личного пользования начальником тамошних божеств – в то время как недавно сваливший от нас индивид получил преследующее его до сих пор влечение к близкому общению с лошадьми, подогреваемому желанием получить в своё распоряжение еще один экземпляр коня необыкновенного. Для чего и изыскивает необычных жеребцов, — последняя часть сопродоводилась недвусмысленным помрачнением рассказчика.

Комнату окутало молчание –рассказчик предался явно не радужным размышлениям, а слушатель пытался переварить только что полученную миску откровенно неаппетитной информации быстро впрочем обнаружив в ней кучку уж чересчур жестких комочков:

— Простите…- Понт поднял бровь. – Вы сказали «божеств»?

— Сигил под колпаком у Госпожи, коя не жалует конкурентов и гонит всю эту кодлу дармоедов прочь, за что ей честь и хвала, — к концу фразы громкость неожиданно упала до шепота, а затем снова вернулась к нормальному состоянию. – Не знаю уж, каким образом сему аватару удалось сюда пролезть – вероятно, на самом деле воспользовался демонической одержимостью или еще чем-то из своего богатого грязного арсенала – однако факт непреложен: этого «Локи» можно колотить без особой оглядки на небесное возмездие, — краткая пауза. – Впрочем, возможно он на самом деле способен организовать на тебя громы и молнии – но пока за сим не замечен и скорее всего банально боится лишний раз привлекать к себе внимание Леди. В общем, не волнуйся.

— Ага…- протянул успевший перенять у соверена пару привычек парень и, оценив ситуацию, решил последовать совету и не заморачиваться, сразу перейдя к следующему пункту. – Скажите, а каким образом вы…ну…поняли?

— Целый ряд факторов, — с некоторым самодовольством отмахнулся великий бандит. – Во-первых, самый его подход глубоко неверен – извращенцам в принципе не понять, что кобылки вовсе не такие шлюхи, коими они их себе представляют. Во всяком случае нормальные. Приличные. И уж точно не будут вешаться или делать призывные знаки первому встречному, куда уж о более…развитых проявлениях привязанности. Но тут уж классическое «все судят по себе», — презрительное хмыканье. – Во-вторых, как уже было сказано, представителей моей расы на Планах, мягко говоря, не много – до сих пор имел счастье видеть лишь…

Он внезапно печально вздохнул и ненадолго замолчал, продолжив затем уже без всякого превозношения в голосе:

— В любом случае она никак не могла столь уверенно себя чувствовать посреди Улья – ни по незнанию, ни тем более по знанию сих мест. Ну а в-третьих, — погрустнел рассказчик окончательно. – Я Урод. С большой буквы. Возможно мой природный шарм и обходительные манеры смогли скрыть сей непреложный факт от тебя, но любая представительница разумного вида легко и непринужденно обнаружит его при первом же взгляде. Причем речь даже не о «заимствованных» глазах, отращённом хвосте и прочих трансплантациях на пути к повышению эффективности, — нога коснулась лежащей на лице серой маски, изображающей угрожающе хмурящегося волка.

Новая пауза. И окончание объяснения, поданное слегка натужно повеселевшим голосом:

— Последний же тезис прост, — копыто переползло на левый глаз. – Мистер Понт ведь не просто так выбрал из сонма предложений именно эти адские буркала. И сколь бы хорошо аватар не прятал свою суть, клочки божественности не скрыть никому. Всё?

— Эм, нет, — чуть неуверенно отозвался чующий себя неуютно от происходящих с господином пертурбаций юноша. И задал пожалуй самый беспокоящий его вопрос. — Еще раньше – там, на улице, вы изволили заметить, будто таких «МНОГО». Не могли бы…

— Моему маленькому человечку знакомо понятие «лепра ирис»? – вдруг вперил в собеседника взгляд великий бандит, убирая забытую картинку обратно в ящик.

Потенциальный дворянин послушно зарылся в воспоминания о никогда не прельщавших его лекциях по медицине и анатомии, прослушанных им чисто для проформы и общего развития. Однако сколь бы поверхностно не было ознакомление былого студента с миром скальпелей и кадавров, а в отсутствии там радуги он уверен почти на сто процентов, каковую убеждённость оруженосец тут же и озвучил.

— Следовало догадаться, — вроде бы с некоторым облегчением выдохнул великий бандит. – В конце концов, дальше седлания ты не пошел и того извращенца защищал наверняка чисто из паладинских чу…кстати, а почему этой мой маленький рыцарь до сих пор не паладин?

Очередной ставящий в тупик и заставляющий мучительно желать возвращения Его Милости вопрос. Или хотя бы смены темы.

— Ну, ведь ваш покорный слуга есть лишь новопреставленный…- пролепетал минут через пять ученик, стараясь не смотреть в сторону требовательно глядящего на него соверена. – То есть, я на самом деле искренне и бесконечно благодарен вам, о государь мой, и готов вызвать на бой всякого, усомнившегося в моей преданности…- и поэтому буквально час назад (или больше) использовал властелина в качестве снаряда. Парень закашлялся и пришел к выводу о необходимости любой ценой свернуть сей разговор. – Даю слово, что приложу все имеющиеся силы к достижению должной степени совершенства положенных по данному мне званию добродетелей, — он споро перестроился в слегка приевшуюся коленопреклонённую позицию. — И в ближайшее же время найду себе даму сердца.

Максимально подчеркивающая подчиненность и пристойное вассалу смирение поза с наклоненной к земле головой помешала увидеть реакцию.

— Ага…- наконец неопределенно отозвался жеребец. – По-моему кое-кто чересчур высокого мнения об обсуждаемой роли – или мы просто друг друга не поняли, — неожиданный смешок, — и раз уж мы вновь вернулись к самкам, то позволь поинтересоваться: ты правда пытался подкатиться к моему драгоценному чудовищу?

А ведь ему-то казалось, будто хуже ситуация стать на может. Однако надо отвечать, причем только правду – но желательно покороче:

— Да.

— И за руки ее хватал? – забавляющимся тоном продолжил монстр. — И личико видел?

— Да, — по телу пошла мелкая дрожь.

— И после этого всё равно попытался предложить внутренностей? Ну там, душа и так далее?

Слегка недоуменная пауза.

— Да? – всё же в итоге рискнул продолжить он взятый курс.

— Герой, — с очевидной насмешкой в голосе похвалил его соверен. – Ну или скорее уж просто Бестолочь, за счет своего незнания в принципе неосознающая ни опасностей, ни сложностей, — снисходительное хмыканье. — Так или иначе, не волнуйся: я строго-настрого запретил ей терзать тебя еще и по ночам. И в современной осадной ситуации она скорее всё же послушается, чем опять наплюет на всё и порвет «новую игрушку» на куски ради досаждения обижающему ее «папочке».

— Благодарю, — облегченно выдохнул не заметивший ожидавшихся громов и молний парень, не спеша впрочем вставать.

— На всякий случай: она не специально разболтала детали вашего приватного разговора – просто так уж получилось, — заметил жеребец. – И кстати, раз уж моя свежайшая головная боль всё равно попалась на глаза, прошу предъявить долженствовавший быть показанным мне еще позавчера для идентификации мешочек.

Не сообразивший о чем речь подмастерье с некоторым опозданием зарылся в карманах, поспешно выудив оттуда все имеющиеся тканные емкости и положив их на стол перед вроде распогодившимся начальником. И только после этого понял, что речь вообще-то шла о конкретном объекте. Поздно:

— Мой маленький человечек дорос до подмазок – одобряю, — выданный на неделю вперед запас сахара исчез в зубастой пасти. – Мелочь, а приятно. Про подарок Лары я тебе вроде уже всё объяснил – и удивлен, что ты до сих пор его не надел. В конце концов, защита лишней не бывает, — юноша послушно застегнул вокруг шеи колючую и холодную терновую цепочку. – А вот тут у нас нечто более интересное…

Конь замолчал, сосредоточенно разглядывая вываленный на стол слипшийся комочек минералов. По прошествии примерно десяти минут неожиданно чего-то неразборчиво зафырчал и встал, подошел к стоящему справа от «вешалки» шкафчику и достал оттуда небольшой синий чемоданчик с нарисованными на нем желтыми звездочками. Внутри оказалось нечто вроде профессионального набора бродячего фокусника или не брезгующего клоунадой врача – цветастая шляпа, несколько десятков плотных «перчаток», кучка металлических приборов, телескопическая стойка и прочие малопонятные вещи. А затем началось неторопливое и внимательное исследование таинственных камушков, включавшее в себя много записей и наблюдений при минимальном количестве собственно экспериментов – то есть именно тот тип научной деятельность, коий так ненавидят все студенты.

Несмотря на приложенные усилия, рыцарь таки не смог остаться сосредоточенным на задаче – уж слишком однообразно и откровенно бессмысленно выглядели совершаемые руководителем манипуляции, вроде точного вычисления максимальной дистанции между элементами загадки. Юноша попытался было влезть с уже полученными сведениями – вроде «чем больше оторвано камушков, тем меньше они дают себя оттянуть» и «центральный никак не хочет оставаться в одиночестве» — однако Понт тут же его зашыкал и послал изо всех сил прикидываться мертвым в углу. Ну а там он от нечего делать стал оглядывать помещение…

Средней протяженности и насыщенности крик ужаса.

— Чего орешь?! – сердито накинулся на него аж подскочивший от неожиданности хозяин дома. – У меня тут знаешь ли, тонкая работа!

— Ыыыыы! – будучи не в силах совладать с языком, показал оруженосец пальцем на прежде как-то незамеченные настенные украшения.

Посмотревший в указанном направлении монстр несколько секунд непонимающе хмурился, а затем с тяжким вздохом смахнул ударившей в лицо ногой остроконечную шляпу и произнес:

— Да, это человеческие, впрочем не только, верхние и не очень окончания. Мои нажитые непосильным трудом трофеи, причем взятые не с кого-нибудь, а со сплошь заслуженных и попортивших мне немало крови бандитов, убийц и мнивших о себе слишком много чудищ, — копыто чуть сместилось, явив сузившиеся оранжево-зеленые глаза. – И нет: я не вижу ничего плохого в использовании их для декорирования. Более того – у примерно половины моих бывших подчиненных имеются такие же, большинство же врагов небось уже приказали начистить и отполировать давно заготовленный под меня крюк. Проблемы?

В наличии. Однако оруженосец нашел-таки силы отрицательно покачать головой.

— Ну вот и отлично, — Понт бросил взгляд на разложенные по столу инструменты. – Твой артефактик оказался куда хитрее, нежели предполагалось – прям таки и не знаю, чего и сказать. Пока во всяком случае. Не расскажешь, где достал этакое чудо?

— Откровенно говоря, нигде, — с нервным смешком пожал плечами резко потерявший интерес к минералам спрошенный. – Он просто оказался в кармане, после…- странно, вроде меньше недели прошло, а события того судьбоносного дня будто в тумане. – Может это из имущества дракона?

— Вероятно. Более того – способно пролить свет на кое-какие детали, — Понт продемонстрировал ему нечто вроде небольших круглых часов, вместо собственно цифр и штришков у которого имелось несколько десятков узких секторов разного цвета и восемь стрелок двух видов, кои в большинстве своем бесцельно кружились по циферблату. Единственная спокойная чуть подрагивала на оранжевом. – Данная магическая погремушка влияет на интеллект. Судя по малому указателю – негативно. Видимо твоей глупости таки есть не самое грустное объяснение, — жеребец со смешком достал из чемодана полупрозрачный красноватый колпак и закрыл им камешки. – Так или иначе, ты мне больше здесь не нужен – пока свободен. Кстати, завтра мы с тобой отправляемся на задание, следовательно, приказываю отдыхать и морально готовиться.

— К чему? – поспешил задать вопрос парень, пока не выгнали. – Куда вы меня поведете? И зачем? То есть, конечно…

— Наш маленький отрядец посетит вероятно худшее из известных мне после Улья место, – в его тоне засквозило какой-то отчаянной торжественностью. — Оплот существ, считающихся отмороженными извращенцами даже по человеческим понятиям – а это, сам понимаешь, нечто уж вовсе запредельное. Целое сообщество семицветиков, потерявших в борьбе с проклятой болезнью разум и всякое понятие о реальном мире и нормальности, самое существование которых немыслимо без попытки изнасилования ничего им не сделавшего земного пони, — страдальческий смешок. – Я уклонялся от новой встречи сколько мог – но как показали сегодняшние события, они все равно достанут меня из-за проклятой блокировки телепорта. И больше пути к отступлению нет.

Тяжкий вздох.

— Наша цель – Застава. Или как ее называют крайние обитатели, «Нав’уТ».

Общество знающих толк.

Не ходите дети в Рейвенхольм гулять…

www.youtube.com/watch?v=WkLc9gnQw2s

— Ну ладно, раз уж моему маленькому человечку НАСТОЛЬКО лень искать данные в подаренной именно во избежание подобных ситуаций книжице…- Понт саркастически усмехнулся и и склонил голову в издевательском поклоне. – Итак, во-первых, видишь вон тот постепенно приближающийся к нам здоровенный монумент человеческой глупости?

Пристыженный и уже слегка раскаивающийся в проявленном настойчивом любопытстве подмастерье устремил взор в указанном копытом направлении и, какое-то время подумав, неуверенно отозвался:

— Вы имеете в виду Заставу?

— Ну да, именно эту здоровенную надвратную башню без всякого смысла торчащую посреди города, кою многие считают чуть ли не древнейшим архитектурным извращением Сигила и одним из старейших рукотворных сооружений в Мультивселенной, — проницательный взгляд. — Ну и поскольку ты очевидно выдал как минимум минимальную степень ознакомленности в обсуждаемом предмете, не соблаговолишь ли конкретизировать своё любопытство? А то ведь обо всем на Планах не расскажешь.

Юноша смолк – вроде совершенно невинная беседа о месте назначения, долженствовавшая по задумке мягко привести к выяснению планов уважаемого руководителя, с самого начала пошла не туда. И ведь уйти от ответа возможным уже не представляется:

— В «путеводителе» сказано лишь, будто первоначальное назначение сего места неизвестно, но ныне его используют в качестве сумасшедшего дома и госпиталя для нищих, – с некоторым трудом вытолкнул из себя парень слова. – А также указано, будто контроль над ним удерживают некие «бывшие фракционеры распущенной Мрачной Каббалы» — но ни слова о «семицветиках» или «радужной проказе».

— Ну естественно, – понимающе хмыкнул конь, — как-никак издание старое, заслуженное и на всякие мелочи внимание обращающее довольно редко. Видно мне и правда не избежать объяснений.

Жеребец остановился, достал из сумки четвертую за время их недолгого пути шоколадку, многозначительно ее схрумкал и начал:

— Пожалуй, ради обеспечения моим маленьким человечком понимания, как мы докатились до жизни такой, придется сперва углубиться в более замшелую историю, — обертка полетела в ближайшего нищего, а великий бандит возобновил подчеркнуто-небрежное движение. – Мой дорогой рыцарь успел почитать раздел о былых хозяевах Сигила? Ну или хотя бы о Клике?

Ученик замотал головой.

— Умные ребята. Одни из первых пришли к вроде бы очевидному тезису, что в вашем скотском существовании смысла нет и быть не может. И сделали выводы. К великому сожалению, неправильные: вместо освобождения вселенной от собственного официально бесполезного существования начали искать Суть в самом неподходящем для ентого дела месте – в себе, — легкий тычок слушателю в пузо для лучшего усвоения материала. – Ну а дальше всё самым естественным образом покатилось в единственное оставшееся им место – Бездну, увы в большинстве случаев не буквально. И пусть сии граждане за свою весьма длительную историю успели продемонстрировать немало долженствующих служить примером для всех представителей вашего вида самоубийств и массовых боен по причине окончательной утрате контакта с «реальностью», в целом деятельность и само бытие данной группы иначе как полным провалом не назовешь.

Конь на минутку замолк дабы злобно зыркнуть на подозрительно зашевелившуюся при их приближении группку бандитов, тут же обратившихся в бегство – видно новости о конском людоедстве и правда успели распространиться за прошедшие три дня по всему Улью.

— Тем не менее и эти раскопщики изначально пустых колодцев в итоге оказались довольно-таки полезной для общества и относительно безобидной для окружающих кучкой доброхотных и альтруистичных эгоистов. Кормление голодных, содержание сумасшедших, предоставление крова бездомным – за работу, разумеется, – подозрительная усмешка, — лечение больных и раненых –короче, чем только лысый медведь не займется в надежде на обнаружение-таки внутри собственных потрохов хоть какого-нибудь смысла в оправдание никчемного существования. В общем-то и Война Фракций по факту прошла мимо них: эта горстка потенциальных безумцев банально сняла с плащей «шлем» и продолжила заниматься «любимым делом».

Краткое размышление над вопросом по какому ответвлению «вилки» пойти.

— И в целом всё было хорошо и замечательно: Унылые врачевали, а ульевцы друг друга резали, сходили с ума, жрали всякую дрянь и иными путями обеспечивали своих благодетелей работой – но тут беда пришла, откуда никто ее не ждал, — жеребец явственно вздрогнул. – Болезнь, подобной которой сам Сигил прежде не видал – нечто настолько чуждое, кошмарное и совершенно невыносимое, что и мертвые взвыли, когда первый неведомый бедолага свалился в корчах на мостовую какой-нибудь подворотни, а его собутыльники с удивлением и ужасом увидели прямо на глазах покрывающие его красные пятна.

Без страха лезший на мечи собственных паладинов ангел смерти нервно сглотнул и вновь полез в продуктовую сумку:

— Будем честны: эпидемиями перекресток миров не удивить, тем более конкретно данный с момента рождения тоскующий по сносу рассадник гнили. Да и порой случавшиеся после Отсоединения странности по идее вовсе должны отбить у местных всякую возможность изумляться, – зубы вгрызлись в рыхлую коричневую массу. Посыпались крошки, — чего одна только Мертвячья Зараза стоит, да будут улицы плодоносны к Пыльникам. Но и она оказалась не способна подготовить нас к Ирису.

Кушанье моментально исчезло в пасти, прихватив в последний путь кусочек обертки.

— Это пагуба не одного лишь тела, но и разума. Пусть на коже остаются разноцветные пятна, а рождение нового семицветика мучительно – однако всё это ни имеет ни малейшего значения по сравнению с тем, во что превращается их мозг, — в обратившихся на слушателя глазах плескался ужас. – Они чудовища. Психи. Даже не Хаоситы – те хотя бы сами выбрали подобную судьбу. Присоединенные к Обществу скорее являются ничем иным, как по недосмотру судьбы вернувшимися с совсем ТОГО света опустошенными и обгрызенными оболочками былых людей, тифлингов или еще какой сволочи, в которые некий сюрреалистический весельчак решил влить содержание собственных внутренностей.

Глубокий вдох – и натужное хмыканье:

— Во многом смахивают на как-то встреченного мной Дальнего. Ну, ты знаешь — ноги-глаза, говорят волосами, размножаются избиениями и так далее – и вот он на самом деле не понравился мне куда меньше, чем наши будущие собеседники. Потому как его жизненные приоритеты явно не ограничивались метаидеей «изнасиловать пони», — широкая слегка безумная улыбка. – Впрочем, не решусь утверждать, будто таковой цели у него вовсе не имелось.

Он с полусумасшедшим смехом опустил голову к земле – и внезапно крикнул:

— Не вляпайся в Родину!

Всецело погрузившийся в на редкость мрачные и пугающие предчувствия рыцарь слишком поздно услышал предупреждение. И таки вляпался. Вернее, внезапно провалился в нечто липкое, безмерно глубокое и определенно не лишенное желания затянуть в себя попавшегося ему растяпу.

Слава Создателю – чуть ли не в последний момент сюзерен успел ухватить его зубами за воротник и, стоически выдерживая шлепки и вопли впавшего от неожиданности в панику подчиненного, с пыхтением вытянуть недотепу на твердую землю. Таинственная субстанция возмущенно булькнула, выплюнув в воздух пару капелек, и затихла вновь притворившись безобидной бурой жидкостью.

Измазанный некой дрянью по грудь человек с трудом отдышался и тут же накинулся на спасителя с вопросами.

— Дикий портал на План Слизи, — как выплюнул старательно отчищающий передние копыта от грязи конь. – Такие в Улье сплошь и рядом – или ты думал местные обходят лужи из любви к гигиене? – презрительный смешок и полный неудовольствия взгляд на его ноги. – Сапоги еще при тебе?

С опозданием затрясшийся парень поспешно ощупал покрытые толстым слоем чего-то тестообразного ступни:

— Нет. И носки тоже стянуло.

Великий бандит с раздраженным вдохом поднял глаза к небу:

— Раззява, — он шумно выдохнул и окинул улицу требовательным взглядом. – Вон тот тощий баклан у прилавка, который тычет в тебя пальцем и гогочет над чуть не сожранным собратом по виду.

Ошеломленный подмастерье послушно проследил за вскинутым копытом – прямо на подавившегося от такой чести незнакомца.

— На ноги смотри, — рыкнул жеребец. — Размер твой?

Нижние области исследуемого ульевца подверглись оценки – причем чересчур поспешной. Настолько, что мозг не успел додумать как бы очевидную мысль до конца, прежде чем губы ляпнули:

— Вроде да.

— Отлично…

Знакомое быстрое движение, на счастье привлекшего их внимание бедолаги, чуть замедленное налипшей слизью – и исполненный ужаса крик Бестолочи, подкрепленный отчаянным взмахом правой руки.

— Идиот, — вынес Понт привычный диагноз минуту спустя, мрачно глядя на залитую кровью ладонь подчиненного. – Ты ведь и представить не можешь, какая пакость может жить в этой дряни. Сдохнешь ведь как собака под забором, а мне потом отвечать.

Юноша не отозвался – настолько стремительно развивались события вокруг него. Разве только выдернул «удачно» попавший в мясо между костями тонкий кинжал и отметил про себя сверкающего вдали чуть не обрекшими его на гибель сапогами спасенного.

— Ну и чего разлегся? – пихнул его монстр, отнимая крошечный клинок. – ТЫ! – куда-то в сторону. – Отдать обувку, живо! — знакомый звук, от которого сердце пропустило удар.

По счастью, с трудом отлипший от мостовой и тут же обернувшийся оруженосец обнаружил нож трепыхавшемся не в чьей-то невезучей тушке, а во всего-навсего стене – в паре сантиметров от носа бледнеющего на глазах аборигена.

— Милостивый сударь, — уже ковырял в зубах следующим лезвием убийца. – Не соблаговолите ли вы пожертвовать ваши относительно приличные нижние футляры страждущим? Ну вы понимаете – пока заодно с ними вас не попросили поделиться заодно одеждой и средством передвижения?

— Не надо: я обо…

Прозрачно намекающий на необходимость заткнуться взгляд, плавно перетекший затем на колеблющегося ульевца. Умильная улыбка с поддразнивающим подмигиванием – и бедолага поспешно садится на собственную телегу, дабы поскорее стянуть с себя нечто туфлеобразное.

— Благодарю, — небрежно кивнул ему Понт пару мгновений спустя, благосклонно глядя на чуть ли не ползком подобравшегося к нему с подношением человека. – Не забудьте позаботиться о сложении баллады в честь сего акта щедрости – да смотрите, чтобы бард позаслуженней был! А теперь вали. Дай лапу, — это снова не знающему как поступить в подобной ситуации подчиненному. Тот по непродолжительному размышлению решил не кочевряжиться. – Молодец.

Оранжево-зеленые буркала частично скрылись под веками. Губы быстро пробормотали некий почти неслышный речитатив. Потенциальному дворянину удалось различить лишь «ицнотлюпуц» — но результат в виде сперва окутавшейся голубоватым сиянием, а затем на глазах зажившей руки таки говорит о многом.

— Так на чем мы остановились? – как ни в чем ни бывало спросил замаскированный под говорящую лошадь дракон, едва только смирившийся с судьбой былой студент надел «презентованную» обувку и встал на ноги. – Ах да, собственно до семицветиков дошли и даже успел рассказать тебе Суть. Ну а поскольку мы уже почти на месте и, во избежание новых инцидентов, остаток истории поведаю кратко и по-деловому: эпидемия мозговой чумы оказалась – слава всему на свете – достаточно быстро подавлена путем безжалостного карантина и массового отстрела зараженных отбросов. Однако заболевшим представителям высшего сословия не так повезло – а именно их, во избежание возобновления пандемии и в силу отсутствия лекарства, некая безусловно светлая и потому желающая гибели всему живому голова приказала банально изолировать в Заставе. То есть том самом месте, где наблюдается зашкаливающее количество ищущих оправдание бытию Унылых.

Презрительный смешок.

— Результат не заставил себя ждать: Безрадостные чуть ли не добровольно вцепились в дарующее безвариантную жажду тесного механического общения с копытными заболевание. Тут бы Сигилу и настал конец, но торжеству Справедливости внезапно помешала до того плевавшее на всё с высокой колокольни Госпожа, взявшая и неким неназванным способом отменившая заразность сей пакости – вот так просто, — хлесткий удар хвостом по спине. – Однако же поленившаяся исцелить ранее затронутых. Так с тех пор и живем – семицветики в личном, а остальные в общественном дурдомах.

На какое-то время диалог прервался – слушатель переваривал информацию. А затем плотные ряды лачуг вдруг кончились, оборвавшись довольно крупной заставленной лотками площадью, на дальнем конце которой высилась громада Заставы.

Внушительное зрелище: мощные контрфорсы, всем своим видом излучающие ощущение тяжести башни, буквально давящие одним лишь присутствием гигантские ворота, бойницы, горгульи, зубцы, крюки для голов – в общем, типичное местообитание Злого Властелина, по иронии судьбы ставшее приютом для убогих и последним оплотом человечности в Улье. Необходимо признать: вблизи сие здание и правда чем-то смахивало на нахохлившуюся и расставившую в стороны крылья летучую мышь – хотя бывший школяр бы скорее сравнил его с исполинским и древним как само время драконом, с явным неудовольствием склонившемся над лежащим перед ним по недосмотру именующимся городом скопищем гнилой рухляди.

— А вот зайца кому?! – выпрыгнул из ниоткуда прямо под ноги замечтавшемуся ученику некий тощий мужичок в рванье и живописной ушастой шапке. – Зайца! Выбегайца!

Перед носом заплясало нечто сизое чуть ли не с самого продавца размером, обладающее внушительными клычищами и выдающимся шнобелем. Несмотря на держание его на весу за уши, монстр не проявлял ни малейшего признака беспокойства и лишь безмолвно смотрел на мир фирменным понтовским взглядом а-ля «какие же все вокруг идиоты».

— Свежепойманный! – концентрированная гордость. – Знатная зверюга: мех, — свободной рукой незнакомец оттянул мохнатую щеку, продемонстрировав наличие полной челюсти почти человечьих зубов. – Мясо, — указание на внезапно заставившие рыцаря смутиться (и позавидовать) мощные мышцы лап. – Шкварок нажаришь!

Больше купец сказать ничего не успел – смачный пинок отправил бедолагу в полет к ближайшей стене.

— Совсем озверели, — мрачно фыркнул великий бандит. – И ночи уже не ждут, паразиты.

Упавший на камни «заяц» небрежно отсалютовал злобно оскалившемуся в ответ жеребцу и вперевалочку пошел в противоположную от них сторону.

— Знаешь магазины, в ассортименте которых порой можно заподозрить краденые, а то и проклятые товары? – задумчиво спросил разноглазый сюзерен, против воли косясь на ближайший прилавок, где посреди горы всякого хлама сиял на вид сделанного из чистого золота изящный хомут. – Ну так вот: здесь ситуация ровно обратная. Держись рядом и не глазей по сторонам – они чуют твой интерес.

Предупреждение, разумеется, пропало втуне и всю оставшуюся дорогу до крепости былой студент буквально пожирал глазами окружающие пейзажи, вновь почуяв то самое ощущение воплотившейся в реальность сказки, что ударило его подобно мешку с песком при первой встрече с Сигилом и затем задохнувшееся в гнетущей, грязной и откровенно человекоубийственной атмосфере Улья.

Нельзя сказать, будто вокруг них сплошь и рядом громоздились легендарные сокровища – однако и предлагаемые вещи, и сами продавцы выглядели как минимум колоритно и весьма пестро: битые бутылки и подгнившие фрукты безмятежно соседствовали с украшенными самоцветами кинжалами, здоровенный обшарпанный сундук с открытой настежь крышкой был доверху набит деньгами и драгоценной посудой, а стоящий рядом с ним тощий старик в латанном-перелатанном балахоне и остроконечной шляпе ковырял в зубах противно пищащей чего-то неразборчивое деревянной иголкой. Будто бы переболевший оспой в тяжелейшей форме одноухий эльф самой бандитской наружности торговался с щегольски одетым серокожим карликом из-за погнутой оловянной ложки, невысокий небритый человек с посверкивающим из-под капюшона странным зеленым цветом глаза покупал у говорящего дерева сделанные видимо из его же ветвей грубые стрелы, сидящий в широком аквариуме гигантский краб с приплюснутым панцирем громогласно нахваливал «грязнейшую грязь на Планах» и рекомендовал стоящему напротив самодвижущемуся куску сала какую-то смахивающую на основной товар зеленоватую бурду.

Рыцаря и коня, естественно, заметили, однако вопреки ожиданиям ни один из сидящих за прилавками или разносящими продаваемое в лотках купцов не рискнул последовать примеру своего товарища и приблизиться к ним. Более того – многие выглядящие более солидно представители торгового сословия подчеркнуто отводили от свергнутого преступного короля глаза, а некоторые вовсе отворачивались и прикидывались чрезвычайно занятыми, что выглядело почти забавно на фоне явно мучившей их до того скуки.

Жеребец впрочем не обращал на плебс внимания, уверенно прокладывая путь через полупустую площадь к левой стороне мрачной лечебницы и таща жаждущего еще поглазеть подчиненного за собой предварительно захлестнутым вокруг запястья хвостом. Ряды резко обрывались метрах этак в пятидесяти от монументальных стен Заставы, образуя этакую площадь внутри площади, где бывшему студенту сразу бросилось в глаза чрезвычайно плохое состояние брусчатки – ее будто бы использовала в качестве площадки для танцев дюжина каменных великанов. Или скорей уж данный клочок земли в течение нескольких недель подвергался ежедневным обстрелам из пары десятков онагров.

— Простите, уважаемый…

— Тихо! — сквозь зубы приказал даже не пытающийся скрыть собственную нервозность и весь как-то вздыбившийся спаситель. – Смотри в оба – и будь готов прыгать.

— Куда? – с опаской уточнил проникшийся моментом парень.

— Из-под снаряда, — большими сведениями делиться он не пожелал, тем самым лишь дополнительно подчеркнув рациональность самых дурных предчувствий.

Пройдя как на иголках еще пару десятков шагов и успев навыдумать себе самых невероятных глупостей вроде оживления стоящей над дверьми горгульи с последующей атакой ею незваных гостей, потенциальный дворянин вдруг услышал некий…своеобразный звук. Сигил вообще никогда не замолкал и полнился поистине удивительными сигналами, однако конкретно этот почему-то привлек особое внимание. Нечто вроде издаваемого мощными кузнечными мехами.

Ноги без предупреждения стянул ставший почти привычным тигриный хвост.

— Вперед! – конь рванул в указанном направлении, потащив за собой не успевшего ничего сообразить подчиненного.

Последний же, в естественном процессе заваливания на спину, внезапно обнаружил в затянутой смогом высоте стремительно увеличивающуюся точку. Уши успели уловить характерный свист – а в следующий миг затылок соприкоснулся с мостовой и мозгу на какое-то время стало не до всяких мелочей. Донесшийся же вскоре звук мощного удара никакой завесе нытья не скрыть.

Когда же разум в достаточной мере настрадался и смог вернуться к рассмотрению внешнего мира, то обнаружил приземлившуюся где-то в пяти метрах от представителей «организации» тонкую фигуру, по пропорциям четко определяемую как «дама». Факт снисхождения оной дочери Евы с небес наглядно демонстрировала небольшая воронка наподобие покрывавших всё вокруг дыр – незнакомка как раз делала из нее шаг навстречу гостям.

Изящная девушка с совершенно серой, чуть поблескивающей в мутном свете кожей, идеально уложенными в высокую прическу волосами цвета темной меди, самую капельку пухлыми губами, неясного происхождения золотистыми полосками у висков и на шее, а также напоминающими пару ограненных рубинов глазами, одетая в нечто подобное костюму для верховой охоты с преобладанием лиловых тонов.

— Ты никогда не научишься правильно высчитывать траекторию полета, — с явным осуждением покачал головой ничуть не удивленный встрече конь.

— Баллистические калькуляции проведены в полном соответствии с заданными параметрами – даже несмотря на ваше чрезвычайно неудобное ускорение перед самым запуском, — спокойным и каким-то нечеловеческим голосом отозвалась таинственная леди. – Никакой опасности не было — я бы приземлилась в трех шагах от вас.

— Осколки ты когда начнешь учитывать, железяка бабообразная? – душевно-мученически поинтересовался жеребец, показательно выдергивая застрявший в сумке острый кусочек мостовой. – Тут знаешь ли мир относительно реальный и живые иногда ходят.

— Малозначимо, — качнула головой и правда выглядящая подозрительно металлически дама. – Итак, что же привело единственного на весь Сигил земного пони в Нав’уТ? И кто это с тобой?

— Сэр Бестолочь, — невольно залюбовавшийся весьма экзотичной внешностью представшего перед ним очередного чуда ученик вздрогнул и спустился с небес на землю. – Мой подчиненный, «вассал» и, в качестве признания заслуг, вероятный кандидат на должность Васи. Во всяком случае никого бесполезней и раздражительней у меня пока нет. Очень прошу его не любить и не жаловать – не дай Ао он еще и вашей мерзостью заразится.

Хвост намекающе постучал былому школяру по спине и тот с опозданием и пристыженной улыбкой совершил положенный по законам вежества поклон, смущенно пробормотав слова приветствия.

— Слегка же нашпиговавшая нас каменной крошкой «леди», — скабрезная ухмылка. – Метко поименована «Падающей Хризантемой». Будучи конструктом теоретически в принципе не способна болеть и в расчете на то некогда выдвинулась на пост публичного руководителя, а также, по сути, создателя сего лепрозория, но – увы и ах – в итоге стала еще одним наглядным доказательством сверхъестественной природы Ириса. Ныне является единственным официально допущенным в город семицветиком и номинальной главой местных пациентов.

— Очарована, — чуть склонили голову вбок новопредставленная. – А теперь к первому вопросу: чего тебе здесь нужно, Охотник на детей?

— Разве ваша банда извращенцев не должна прыгать от радости от одного вида своего идолища? – в том же откровенно недружелюбном тоне отозвался жеребец. – В конце концов, при расставании меня обещали достать даже в Дальнем пространстве, заверив в неизбежности механического взаимодействия во множестве форм.

— А ты в ответ заявил, что всех нас перережешь точно также, как до того отправил в Стикс наших менее везучих собратьев руками городского совета, — края губ приподнялись в улыбке. – Впрочем, учитывая дошедшие до меня новости…

— Да-да-да, можешь изгаляться сколько хочешь – небось ключики-то от сердца до сих ищешь, — многозначительное подмигивание. – В целом же предлагаю прекратить сей обмен любезностями. В вашем сообществе есть лишь одно существо, которое я хотел бы видеть и это определенно не ты. Поэтому будь порядочным бездушным големом и отведи меня к Серебряному.

Хризантема неожиданно смолкла и какое-то время оценивающе смотрела на собеседника. А затем закрыла глаза и произнесла:

— Он умер годы назад. И ты знаешь об этом – я послала тебе десяток писем с его мольбами посетить «старого друга» у смертного одра. Можешь разворачиваться и идти в свою нору, чудовище.

Понт удивленно вскинул брови и вопросительно взглянул на «желязяку». А поняв, что та шутит – склонил на минуту голову в память о видимо действительно важном для него человеке:

— Веришь или нет, но не получил ни одного – иначе бы пришел даже несмотря на ваши постоянные покушения на мою честь, — глубокий вдох. Хвост качнулся туда-сюда, будто в раздумьях. — В таком случае требую выдать мне завещанное им имущество…

— Стремительна же твоя грусть, убийца, — презрительно прервала его дама, не поднимая век. – Ничего не получишь.

— Не тебе решать, — презрительно фыркнул великий бандит. — Во всяком случае, не в одиночку – или ты снова хочешь нарушить собственные правила?

Красные глаза распахнулись и тут же угрожающе сузились.

— Давай только без эксцессов, — устало показал ей язык конь. – Честно: мне сейчас в принципе не до семицветиков и на деле я бы о вас и не вспомнил, кабы не…- он раздраженно передернул плечами. – Короче: веди меня к своим, по-быстрому выдадите официальный отказ и разойдемся как в море корабли – тогда авось за сегодня успею сделать чего-нибудь хорошего.

Металлическая леди закрыла явно заготовленный для чего-то неприятного рот и вскинула брови, даже отступив на шаг от удивления.

— Прости уж, что не в образе, – саркастически фыркнул ангел смерти. – Сейчас вдохну поглубже, забуду о готовом со дня на день упасть дамокловом мече и внезапной смерти одного из немногих моих соратников – и сразу вернусь к привычной вам всем роли.

Он сел на изрытую мостовую и помассировал себе виски.

— Можешь не торопиться, — наконец спустя несколько минут молчания произнесла Хризантема, резко зашагав к ним. – Я выполню твою просьбу, — ученик и моргнуть не успел, как местная правительница оказалась на расстоянии вытянуто руки. – Отвезу тебя.

Стремительный наклон и захват.

— Эй! – возмущенно воскликнул стиснутый под мышкой изящной дамой толстейший конь на свете.

А в следующий миг они уже молнией летели ввысь, за считанные секунды превратившись в точку.

Внезапно оставшийся один Бестолочь еще долго обескураженно смотрел в небо с роящимися в голове вопросами типа «кто она?» и «коня стошнит или не стошнит?». А затем его негромко окликнули:

— Уважаемый! — потенциальный дворянин аж вздрогнул от столь необычного в сих местах обращения – во всяком случае при отсутствии в нем сарказма. – Вы не могли бы быть столь любезны и обратить на меня внимание?

Парень вернул успевшую заболеть шею в нормальное положение и повернулся к источнику звука – стоящему перед маленькой открытой дверцей безразмерному толстяку с тонкими ручками и едва заметными под исполинским брюхом ногами.

— Я случайно стал свидетелем разыгравшейся между вашим…спутником и Хризи сцены, — вместо приветствия начал незнакомец. — Не волнуйтесь: руководительница сего маленького сообщества отверженных на самом деле является весьма добропорядочной и гостеприимной особой, — вежливый смешок. – Откровенно говоря, данный конструкт куда человечней и дружелюбней большинства обитателей Сигила. В общем, беспокоиться вам совершенно не о чем – ну кроме собственного вынужденного существования на территории Улья в одиночку.

Бывший студент вздрогнул и опасливо заозирался по сторонам – столь многообещающе прозвучала последняя часть фразы.

— Если хотите, то я мог бы провести для вас экскурсию – совершенно бесплатно естественно, — по большей частью скрытый тенью от козырька неназвавшийся индивид хмыкнул. – И это таки чистая правда: ваш покорный слуга не потребует денег ни за прогулку ни за возвращение вас к выходу – вообще ни за что. У нас тут в любом случае медяки не в ходу.

— Простите, а кто вы? – наконец сообразил поинтересоваться потенциальный дворянин. И тут же спохватился. – О и вновь прошу прощения, — церемонный полупоклон. – Сэр Бестолочь, вассал будущего короля Понта, к вашим услугам.

— Будущего короля? – удивленно переспросил собеседник, а затем после небольшой паузы с ноткой уныния добавил. – Впрочем, какое мне – «семицветику» дело до окружающего мира? Итак, интересует ли вас мое предложение?

— В смысле приглашение в…-ученик постаралась подобрать более вежливую формулировку, — учреждения отдохновения для…ну…испытывающих определенные затруднения?

— Самое вежливое название для хосписа-лепрозория-сумасшедшего дома из всех когда-либо мною слышанных, — заметно повеселел ведущий себя подозрительно доброжелательно толстяк. – Теперь сей недостойный житель Заставы прямо-таки обязан настоять на проведении для столь интересной личности ознакомительного променада. Касательно же ваших в полной мере обоснованных опасений позволю себе заметить, что вам абсолютно нечего бояться – наш маленький мирок вас и не заметит. Да и будь иначе поводов для волнения всё равно не прибавилось бы: как-никак Айрис, спасибо Госпоже, умерла, в то время как полное отсутствие в вашей внешности сходств с лошадьми надежно оградит вас от каких-либо поползновений со стороны наиболее одиозных местных обитателей – вы для них банально не интересны, — вызывающий какие-то нехорошие ассоциации всасывающий звук. – В остальном же смею уверить моего уважаемого собеседника: у нас внутри всяко безопасней, чем снаружи – Улей, знаете ли…

Резонное замечание – и в любом случае дороги обратно к особняку подмастерью не найти. Однако взять и принять предложение первого попавшегося незнакомца будет слишком глупо даже для Бестолочи.

Хотя разве не этим он занимается в общем-то с самого своего прибытия?

— Мне чрезвычайно неловко вновь отвлекать вас от безусловно важных и неотложных размышлений, — напомнил о себе минут через пять доброхот. – Но вынужден заметить, что не имею права столь долго держать врата открытыми – если ваша милость намерены всё же осиять сии залы своим присутствием, то решение о том необходимо принять в ближайшее же время.

Вот только спешки ему еще не хватало. Впрочем, на самом-то деле всё вроде бы очевидно: ждать придется в любом случае, причем возможно целые часы. Да и впечатление от аборигенов пока весьма благоприятное…

— А вы правда не намерены как-то мне навредить? – ну а чего? Честность – лучшая политика. – И какая вам от того польза?

— Слово чести, — торжественно шлепнул себя по безразмерному пузу стоящий в дверях, — что ни в коей мере не намерен воспользоваться данным предложением для причинения вам какой-либо обиды. Ответ же на второй вопрос очевиден: мне банально хочется пообщаться с новым человеком и тем самым весело скоротать кусочек срока. Итак, прошу, — он сделал шаг вглубь здания и склонился в приглашающем жесте.

— В таком случае с благодарностью принимаю ваше великодушное предложение, — ответил оруженосец полупоклоном и быстрыми шагами направился к цели – всё ж таки любопытно посмотреть на быт столь интересного сообщества.

Застава встретила его чуть спертым теплым воздухом, в котором неуловимо витало нечто сладковатое. И полутьмой. А самое странное — он не помнил собственно момента перешагивания через порог.

Захлестнувшее бывшего студента в следующий миг ощущение чего-то весьма странного и чуждого заставило резко пересмотреть приоритеты – по крайней мере пока не удастся унять обычно не сильно ошибающуюся интуицию. Парень резво развернулся обратно к Улью и уже поднял ногу для шага наружу как вдруг обнаружил нечто ну очень странное:

— Простите, а каким образом вы держитесь за нарисованную на ровной поверхности ручку? – голос дрогнул – новейшие данные от с чего-то запоздавших с доставкой полных сведений глаз показали, что правильней было бы спросить «а каким это образом у вас ладонь плоская?».

— Вы видимо недавно в городе, коли спрашиваете подобные очевидные вещи, — не поднимая головы отозвался незнакомец, без особой спешки закрывая дверь перед самым носом пораженного «гостя». – Верой, естественно.

А затем он показал ему свое лицо – и рыцарь задрожал от ужаса.

-
— Увы и ах, несмотря на немалое количество высококлассных поваров, ассортимент здешнего буфета далеко не столь разнообразен, сколь многим бы хотелось, — Фамес с прямо-таки излишним неодобрением обвел руками громоздящиеся до потолка полки со сластями. – А всё благодаря неустанному труду наших защитников и благодетелей — испоньской инквизиции, коя официально осуждает употребление любых «недостаточно дружбомагичных» блюд и неизменно отвечает отказом на все мольбы грешников о расширении списка разрешенных кушаний, — тяжелый вздох. — И ведь главное сделать-то с ними в принципе ничего нельзя: один благородный оборотень третьего дня отмечал юбилей и друзья поднесли-таки ему в честь праздника немного черепахового супа и филе кролика на второе – так стоило бедолаге немного пригубить, как тут же из ниоткуда выпрыгнул патруль и бац, — хлопок в ладоши. – Крики, рев, слезы в три ручья. День рождения испорчен, гости во главе с виновником торжества чувствуют себя конченными негодяями и наперебой бегут извиняться, — рука шлепнулась в нарисованное лицо, издав характерный звук трущейся друг о друга бумаги.

Бывший школяр не удержался и нервно рассмеялся, мгновенно впрочем осекшись и устыдившись под удивленным взглядом проводника – всё ж таки хихикать над столь любезным и доброжелательным хозяином крайне невежливо, сколь бы странным существом он не являлся. Да и вообще: рыцари не судят людей (ну или как получится) по внешности, а только лишь по вере, происхождению и, главное, делам – и пока что сей…лишенный во многих деталях объема индивид показывал себя исключительно с положительной стороны.

— Простите, — смущенно склонил оруженосец голову. – Сам не знаю, чего на меня порой находит. — и дабы отвлечь внимание от досадного недоразумения, — Скажите, а нельзя ли мне отведать вон того кексика, раз уж по вашим словам никаких проблем с продуктами или деньгами здесь не наблюдается?

— Сожалею: предмет культа и порицания, — с явным огорчением покачал головой гид. – Маффины тоже исключительно для священнодействий. И тортики на самом деле совсем не тортовы, да и вообще — ложь. Шарлотки аналогично лучше не трогать – яблоки знаете ли…- многозначительное пожатие «плечами». – Могу предложить вот этот фиггин – и позволю себе порекомендовать вам употребить его со всей возможной скоростью, а то ведь тоже объявят частью культурного наследия и будут накалывать на шип острый.

— Спасибо, уже не нужно, – на всякий случай вежливо отказался решивший перестраховаться потенциальный дворянин, возвращая пирожок на полку. — Я внезапно почуял, что совершенно не голоден.

Частично плоское создание вновь окинуло его идущим из нарисованных (и, разумеется, недвижных) глаз недоуменным взглядом, а затем прокашлялось и заявило о необходимости продолжения тура, двинувшись затем дальше по «коридору»:

— На этом первая часть экскурсии заканчивается – более ваш покорный слуга не будет испытывать терпения уважаемого гостя всеразличными задворками и хозяйственными помещениями, вместо того отведя вас в собственно средоточие сего маленького мирка, — кружащиеся вокруг них облака бестолково-радостного хаоса и правда стали куда плотнее, а периодически пересыпающиеся между ними дожди из картин, мягких игрушек и фишек дожди — гуще. – Осмелюсь также напомнить, что какие-либо разговоры с большинством местных бесполезны: они вас банально не услышат.

— Но вы же слышите, — снова попытался разобраться в этой загадке потенциальный дворянин. – И я ведь не стал призраком?

— Спорный вопрос, — качнул верхним шариком собеседник. – Вы не умерли – во всяком случае ваш покорный слуга ничего такого не заметил – но при этом и не живете. Во всяком случае, не здесь: Нав’уТ не считает вас своей частью и потому идущий за мной человек по сути не существует ни для него, ни для аборигенов.

— Почему? – не вежливо конечно опять всё по новой, но всё же лучше, чем и далее мучиться любопытством.

— Данный демиплан един со своими создателями и лишь чрез них внешний способен стать внутренним, — двухмерная рука погрузилась в начавшую сыпать от того разноцветными искрами «стену». – Некогда они, будучи по сути такими же семицветиками, радостно раскрывали врата сих залов каждому – и поплатились за свою щедрость великим возмущениями и отвратительными преступлениями. Потому как во всякой отаре могут найтись жаждущие пробраться в чужой шкуре на овчарню волки, кои в конце концов осмелились на немыслимое — украли у Хризантемы ключи от сердца — и двери окружающего нас чудного мира затворились от чужаков, ибо никто более не способен был понравится нашей властительнице.

Исполненный неподдельной грусти вздох.

— Впрочем на самом деле это не совсем правда – всё-таки ваш покорный слуга видел наверное несколько десятков новичков. Увы, подсказать путь в обход дорогой надзирательницы Фамес не в силах, — он вдруг обернулся, в очередной раз явив небрежно намазанную на плотную желтоватую бумагу улыбку. – Однако же вам, право слово, не стоит огорчаться – ибо по крайней мере часть красоты Нав’уТа открыта для всех, пусть и не могущих с ними взаимодействовать.

Хлопок в ладоши, уже слышанный прежде «цокающий» щелчок – и идущий в бесконечность пустой коридор с золотистым песком под ногами вдруг сменился заполненной мягким сиянием пустотой без стен и границ, в которой медленно и величаво вращались сотни переливающихся всеми цветами радуги пузырьков.

— Добро пожаловать в нашу крошечную модель мироздания, — с явным удовлетворением глядя на застывшего в восхищении гостя, произнес провожатый. – Тысячи уютненьких пространств, наполненных мыслями, чувствами, желаниями и прочими порождениями разумов сотен семицветиков, обретших здесь больше, нежели просто комфортабельную тюрьму. Это их дом. Место, где ставших Мультивселенной чужими ждут с распростертыми объятиями. Мир, готовый и желающий выслушать отвергнутых всеми жертв чудовищной Айрис. Коснитесь любого.

Зачарованный окружающим великолепием былой студент послушно дотронулся до ближайшего шарика. Вспышка розового света – и он вдруг оказался на парящей среди звезд белоснежной пластине посреди небольшой толпы из пары десятков разговаривающих друг с другом существ. Его будто бы окружило облако шелеста, непонятное в целом, но спокойно позволяющее выхватывать отдельные фразы вроде «опять за свое» и «сала героям».

— Хороший выбор, — раздался из-за спины знакомый голос. – Я бы и сам пожалуй не смог бы сходу найти более подходящий путь ознакомления вас с источником их существования. Позвольте же представить вам пусть не вполне каноничную, но тем лишь более интересную икону одной из местных богинь.

Рыцарь заинтригованно повернулся в указанную бумажной ладонью сторону и увидел ранее незамеченную из-за кучи чего-то обсуждающих семицветиков картину. Не обычную – из масла и холста – но подобную тем, которые так любит представлять не имеющее физических границ воображение.

Смотреть пришлось долго.

— Это лошадь? – наконец полуутвердительно уточнил ничего не понявший парень.

— Хорошо, что они вас не слышат, — хохотнул проводник, вставая рядом и любуясь изображением. – Во-первых, как вы можете видеть, имеет место светящийся рог. Во-вторых, хотя оно и не заметно, под плащом по идее сокрыты крылья, — бумажное лицо повернулось к спрашивающему и с ехидным голосом закончило. — Но в целом — да, лошадь.

— Синяя с желтым?

— Именно так.

— С трезубцем?

— Вероятно, — снова подтвердил спутник. – Хотя я бы назвал это просто большой вилкой – неудачно получилось.

— Ага, — не стал спорить о художественных ценностях парень, яростно пытающийся уяснить происходящее. – Но это всё равно лошадь?

Слегка недоуменный кивок.

— То есть, все они, — кивок назад. – Поклоняются непарнокопытному животному?

— Если бы только поклонялись, — внезапно прорезались у Фамеса понтовские нотки. – Однако же Суть вы подметили правильно.

Юноша оглядел стоящие вокруг них разномастные фигуры, в чьих рядах как раз началось нечто вроде бурления:

— А почему?

— Айрис, — как нечто само собой разумеющееся произнес проводник и положил обе руки на покрытый яркими пятнами необъятный живот. – Радужная проказа не обходит никого, без малейшей пощады врываясь в разумы как могучих воинов, так и маленьких девочек, принуждая затем всех попавшихся ей несчастных объять…

Его вдруг прервал громогласный хохот, а в следующий миг разом пришедшая в движение толпа разлучила гостя и гида, как пошедшая из-за упавшего валуна по воде волна отхлынув во все стороны от кого-то высокого с рожками, одетого в черно-красный плащ, серые доспехи и фиолетовую мантию. Над неведомым созданием распускалось нечто вроде здоровенного алого бутона в центре которого застыла выполненная тем же странным, одновременно натуралистичным и неестественным стилем картина двух спаривающихся представителей лошадиного рода.

Выстроившиеся почти что ровным кругом вокруг нарушителя общественного спокойствия семицветики несколько секунд стояли неподвижно, а затем вдруг дружно (и удивительно метко) начали плевать в видимо преступившего какие-то местные порядки красными и зелеными сгустками. Тот снова рассмеялся и родил из себя новое изображение, уже с тремя участвующими, мгновенно затем также подвергшуюся бомбардировке.

— Вы целы? – легла на плечо невесомая рука.

— Что происходит? – с ощущением полнейшей потерянности вцепился в нашедшего его Фамеса парень, с тревогой глядя на превратившееся в бурлящий котел помещение: то тут, то там в небе возносились новые рисунки того же ветеринарно-иппологического свойства, дабы через несколько секунд распасться в пепел под превратившийся в подобный издаваемому штормовым прибоем шуму и рыку стремительным потоком вливающихся внутрь из ниоткуда аборигенов.

— Ничего необычного, — поспешил успокоить гостя ни капельки не встревоженный толстяк. — Всего-навсего стандартный для многих переход от чисто эстетического восхваления красоты своего идола и сопутствующих тому разговоров о высоком до воплощения в красках не очень-то потаенных желаний совокупления с ним.

— А почему они все так орут? – обвел ворочающиеся вокруг них массы руками потенциальный дворянин.

— Ну так…прониклись, — многозначительно хмыкнул проводник и как бы невзначай кивнул на подглядывающего в оставшийся от первой картинки ящичек тощего местного жителя. – Как-никак, они ж все семицветики.

Толпа меж тем становилась всё более и более хаотичной, поднявшийся уже до совершенно неприличных значений гул как-то сам собой перешел на второй план, а освещение постоянно мигало из-за вспыхивающих чуть ли не каждую секунду картинок. Пол угрожающе закачался. Попытавшийся обратиться за дополнительными деталями парень внезапно обнаружил, что само течение времени с чего-то решило замедлиться до полнейшего безобразия – одно только «почему» выговаривалось секунд сорок.

— Сейчас начнется, — с полнейшим спокойствием столь же неспешно отозвался хозяин и с истинно эпической неторопливостью воздел палец к «небу».

Потенциальный дворянин еще какое-то время пытался задавать явно лишние в данный момент вопросы и только после этого начал запрокидывать голову. Глаза еще успели заметить нечто сияющее – а через несколько минут неопознанный летающий объект успешно вмазался в народ где-то у него за спиной. Могучая ударная волна бросила гостя и всех вокруг на пол.

В наступившей за тем громовой тишине особо отчетливо раздалось нездоровое мясницкое хыканье, сопровождавшееся мощным «БАНННН!». Реальность тут же опомнилась и пустилась в пляс, а аборигены как горох из стручков посыпались за край платформы, исчезая в тамошней пустоте или же буквально растворяясь в чистом воздухе.

Поспешивший же вскочить на ноги былой студент узрел уже знакомую хозяйку сих мест, в этот самый момент воздевающую над учинившим бучу рогоносцем объятый пламенем гигантский молот. Миг – и нагло улыбавшийся даже перед лицом гибели возмутитель порядка целиком скрылся под смахивающей на цельную коричнево-красную наковальню поверхностью, оставив после себя лишь горстку тут же унесшегося куда-то ввысь праха.

И глазом не моргнувшая при проведении экзекуции Хризантема резко развернулась, сделала быстрое движение свободной рукой – и все «коробочки» воспарили в облачках сиреневой дымки, выстроившись перед ее глазами в несколько рядов. Серая ладонь бегло прошлась по надписям на крышках, застыв у группы носящих на себе самое длинное слово.

Владычица Нав’уТа негромко хмыкнула и без малейшего труда раскрутив свое великолепное орудие отправила его в небеса.

— Как я и сказал: беспокоиться не о чем, — внезапно нарушил тишину Фамес. – Она всегда на страже – кстати, рекомендую воспользоваться случаем и спросить, если есть чего.

— Ы? – недоуменно отозвался слегка припухший от происходящих событий подмастерье.

— Ну мало ли, какие у вас имеются вопросы, — пожал он плечами. – На самом деле Падающая не столь уж и часто сходит с облаков…

«БАНННН!» — раздался гром из ниоткуда. Былому школяру почудилось, будто где-то далеко-далеко закричала гибнущая под обвалом корова.

Металлическая дама одной рукой провернула вернувшийся со скоростью молнии молот вокруг своей оси и отработанным движением положила его на правое плечо, щелчком пальцев уничтожила останки зоологических картин и с удовлетворенным видом развернулась к оставшейся аудитории.

— «Рыцарь» Понта, — без труда узнала оруженосца надзирательница и даже снизошла до краткого кивка. – Возможно прогулка по нашему дому убедит тебя сменить столь опрометчиво принятую вероятно в силу недостаточной осведомленности сторону.

— Эуэмма-а? – не нашелся с ответом опять-таки без всякого предупреждения втянутый в диалог как бы «несуществующий» для Нав’уТа ученик.

— Учти: времени мало, — чуть приподняла бровь ходячая тайна. – Совсем скоро господин призовет слугу к себе, — смахивающие по оттенку на алые тюльпаны глаза обратились к забытой картине в центре крошечного мирка. – Печально, что подобное происходит со столь достойными полотнами. Однако оно необходимо – автор сам избрал свою судьбу и знал, какова будет расплата.

Ее колени чуть согнулись…в следующее же мгновение Хризантема уже стала стремительно уменьшающейся в небесах точкой. От поднявшейся при прыжке пыли у Бестолочи дико зачесались глаза, тут же получившие краткий массаж.

Когда же он отнял ладони от лица, белой пластины в океане звезд и изображения рогатой лошади нигде не наблюдалось. Они вновь парили в заполненной пузырьками и сиянием пустоте.

— Некоторых и Айрис изменить не способна, — философски заметил поглаживающий пузо Фамес. – Во всяком случае не в том аспекте, как оно хотелось бы видеть прочим радужным. Куда пойдем дальше?

— А это обязательно? – уточнил юноша, коего как раз поразило озарение по поводу того, сколь постоянным и притягательно-нормальным местом является Улей.

— Ну разумеется, — всплеснул руками собеседник. – В конце концов, не каждый же день «здоровому», — подозрительно издевательски звучащий смешок, — удается пролезть в средоточие бролезни? Вы буквально обязаны воспользоваться сим уникальным, выпадающим раз в жизни шансом и увидеть столько местных чудес, сколько возможно успеть до возвращения вашего руководителя!

Бывший студент с сомнением взглянул на выглядящее предельно искренним странное создание и, оценив в уме ситуацию, с легкой неохотой кивнул, указав затем на кружащийся около правой голени пульсирующий шарик:

— Что это с ним?

— Дебаты, — проводник наклонился и, приподняв обсуждаемый объект, с характерным звуком «растянул» его перед глазами до размеров дверной таблички. – Теологические.

— Неужели? – против воли заинтересовался парень, незаметно соскальзывая в подростковые воспоминания о виденном некогда малом Соборе. – Можно?

— Конечно, — палец проколол тонкую пленку.

Знакомая вспышка – однако вместо белой пластины в океане звезд они оказались в поразительно знакомом высоком зале с галерками, концентрическими рядами скамеек и овальной площадкой в центре. Балюстрады из серого с вкраплениями коричневого камня, тенистые альковы, чудесные витражные окна с изображениями…

— Коней?! – не смог сдержать удивленного возгласа юноша, пораженно разглядывая будто бы пляшущую на задних ногах пухлую кобылу фиолетового цвета.

— А как иначе? — отозвался с интересом оглядывающий помещение проводник. – В конце концов, вы ведь в реальности семицветиков. Кстати, позвольте сделать комплимент: ваша вера создала довольно приятный антураж.

Внезапно до той поры пустое помещение заполнилось людьми (ну и не только). Один – довольно высокий и выглядящий подозрительно нормально человек в клетчатой рубашке — появился прямо между ним и гидом:

-…ничего не смыслите в настоящем понизме, — донесся обрывок явно начатой куда раньше фразы. – Вам необходимо изменить само ваше мышление – иначе вы так навсегда и останетесь непросвещенным стадом, — его рука нырнула во внезапно проявившийся на уровне живота лоток. -Поэтому у вас банально нет иного выбора, кроме как купить мои повышающие понимание Истины препараты! Есть в таблетках, ампулах и растираниях, хотя конечно самым лучшим путем введения дружбомагии в тело безусловно являются суппозитории…

— Дайте две! – буквально напрыгнул на продавца некто в розовом парике со второго ряда и, схватив сразу горсть различных медикаментов, начал яростно толочь их в принесенной с собой ступе.

А дальше на в очередной раз ошеломленного наблюдателя надвинулся девятый вал гама от заполнивших буквально всё свободное пространство аборигенов, кои галдели с воистину птичьим упоением и целеустремленностью. Подмастерье просто упал на колени, зажав уши и закрыв глаза в попытке отрешиться от грозящего растоптать его кошмара…как вдруг уровень шума резко вернулся ко вполне приличным значениям, как и в предыдущем пузыре превратившись в нечто вроде фона.

— Итак, позвольте представить вам знаменитые Нав’уТские дискуссии, — обвел зал рукой обошедший торговца проводник. – Практически неистощимый источник ненависти и веселья, кладезь знаний и воплощение воистину вселенской глупости, вдохновлявший собой поэтов на язвительные стихотворения и вызывавший законотворческий зуд у всякого мимопроходящего…

В этот момент слушателя отвлек мощный всасывающий звук. Дернувшийся оруженосец узрел ранее виденную личность с искусственными волосами, самозабвенно собиравшую через вставленную в нос трубочку содержимое алхимической емкости.

— В общем, наслаждайтесь, — Фамес шумно втянул воздух, от чего нарисованное лицо затрепыхалось подобно флагу на ветру. – А дух-то, дух-то какой!

Рыцарь опасливо принюхался – а ведь и правда чего-то такое витает:

— И какой же?

— Внутренняя пустота, ненависть, извращенное удовольствие и жажда пожирать, — гида прорвало на ностальгический вздох. – Будто домой вернулся…эй, Дырявый, доброе утро! – бумажная лапка помахала стоящей в центре творящегося безобразия темной фигуре. – Отличную площадку организовал!

— … пошел! – рявкнул в ответ на миг отвлекшийся позванный индивид и правда выглядящий как-то не слишком целостно, сразу затем вернувшись к спору с чем-то белым и аппетитно выглядящим.

— Душка, правда ведь, — смахнул с нарисованного века несуществующую соринку благостно зазвучавший проводник. – Тоже кстати своеобразная достопримечательность – настоящий паззлер-югголот! — пытливый, определенно ожидающий некой конкретной реакции взгляд.

Однако естественно ничего не понявший потенциальный дворянин только пожал плечами.

– Видимо вы буквально только что вывалились с Прайма, — умиленное хмыканье. – Иначе бы право слово удивились факту существования гибрида Незамутненного Зла и Проклятого Загадачника. Хотя конечно Планы всяко видали…- с верхних рядов скатился шар из чуть ли не десятка дерущихся тел. – В общем, родители могли бы им гордиться – так успешно поселять раздор в сердцах друзей умеют лишь настоящие отродья Костяного замка.

— Чем тут гордиться?! – возмущенно поинтересовался рыцарь, глядя на стремительно разрастающуюся кучу-малу. – Это поприветствованный негодяй всех поссорил? Зачем?

— Ну так уроженец же Гадеса, — недоуменно пожал плечами собеседник, всё же снизойдя до более подробного объяснения. – Он энерговампир – питается за счет разжигания конфликтов…

Вдруг напряженно смотревший по сторонам юноша углядел в толпе дерущихся детскую фигурку.

— Да вы все тут с ума посходили! – рванул рыцарь вниз, дабы со всей возможной его не слишком-то мощному телу силой ворваться в ряды разошедшихся семицветиков.

Там действительно обнаружилась маленькая девочка – бедняжка видимо просто не успела убежать и теперь изо всех сил пыталась увернуться от машущих во все стороны кулаков, ног, щупалец и когтей. И пусть аборигены не могли видеть спешащего ей на помощь парня, сам он в полной мере ощущал все их удары, несколько раз чуть не отправившие несчастного в дальний путь. Когда же ему наконец удалось добраться до несчастной жертвы коллективного безумия и попытаться вытащить ребенка из опасной зоны, она просто взяла и растаяла у него на глазах, будто мираж – и никакие его попытки найти даму-в-опасности не принесли результатов.

В общем, выбрался бывший школяр весь избитый и крайне недовольный миром.

— Почему вы вообще допускаете подобное? – поинтересовался он у всё это время спокойно просидевшего на скамейке Фамеса.

— А что вы предлагаете? – несколько невнимательно отозвался тот, намазывая нечто разноцветное на раскиданные по всему телу радужные пятна.

— Так то же самое, — с трудом взгромоздился подмастерье на сидение. – Разогнать тут всех, виновных наказать – и всё сразу станет благолепно и цивилизованно! Чего ради местные вообще терпят этого разжигателя?! – кивок на смотрящего в их сторону «организатора платформы».

— Ну так он же свой, — столь же отвлеченно произнес хозяин. – Причем процвеченный буквально до костей – через дыры видно. А значит многочисленные обвинения его в шпионаже и работе на неких неведомых врагов успешно разбиваются об очевидные для всех следы Радужной Проказы. Семицветики должны заботиться друг о друге…

— Ха! – не сдержался юноша, потирая многочисленные ушибы. – Это вот так они «заботятся»?

Как назло в этот самый момент куча-мала распалась. Часть участников с проклятьями растворились в воздухе, а остальные разбрелись по залу, злобно зыркая на продолжающих спорить соплеменников.

— Такая изначально планировалась задумка, — безразлично пожал плечами недоделанный снеговик. – В принципе, многие местные до сих пор вполне могут считать производимые безобразия помощью – как-никак Айрис не разбирала народ по мировоззрению и потому морально-нравственные системы аборигенов зачастую весьма различны.

Бывший студент хмыкнул, но таки придержал рвавшуюся наружу лекцию о правильном и неправильном – Понт всё же успел навести ученика на определенное понимание царивших в Сигиле порядков. А поскольку с чего-то погрузившийся в себя гид не спешил с предложением перейти к следующему пункту программы, оруженосцу не оставалось ничего другого кроме как глазеть по сторонам.

Какой-то старик, пытающийся втолковать привалившейся к стене спящей девушке идею о недостаточной «прочувственности нынешних гаечных ключей» и постоянно показывающий на свою изрядно прореженную улыбку. Огромный паук невозможной в природе изумрудно-сапфировой расцветки, стрекочущий чего-то собравшимся вокруг него зрителям и при этом в четыре лапы вяжущий внушительных размеров гобелен. Некий появившийся под потолком упырь громогласно оповестил окружающих об их полной и окончательной моральной и умственной деградации, за что тут же оказался обласкан заверениями в собственной содомитской натуре и низком культурном уровне. Свисающая с колонны слизистая туша, рисующая каплями собственного тела изображение кекса на полу. Смахивающий на игрушечного медвежонка оратор с огромными круглыми ушами и невинными глазами, глаголющий с трибуны план построения идеального общества, для достижения коего всего-навсего необходимо перебить всех коррупционеров и несогласных. Пара тощих и удивительно уродливых (из-за покрывавших всё тело болезненного вида пятен) дылд в набедренных повязках, спорящих о достоинствах и недостатках того или иного метода совокупления с лошадьми. И смотрящий точно на него пухлый Дырявый. Нехорошо так.

— Эм, почтенный? – потряс с чего-то не на шутку встревожившийся рыцарь своего проводника. – Я ведь невидимый?

— Для всех, кроме руководства, — отозвался тот, проморгавшись.

— А почему он тогда на меня так глядит? — по возможности незаметно кивнул гость в сторону буквально прилепившего к нему глаза разжигателя.

Ничуть не понявший его предосторожности Фамес всем телом повернулся и в свою очередь уставился на источник сомнения, от чего последний ощерился и отвернулся.

— Ну, ходят слухи, будто сей процветившийся насквозь тип подкатывался к Хризантеме, — неуверенно протянул продолживший наблюдение гид, после чего усмехнулся. – А также, будто данный переделанный паззлер заодно с со своим приятелем-атаром пишет «книгу, которая изменит мир». Но лично я не верю подобные бредни – и вам не рекомендую. Готовы к следующему этапу экскурсии?

— Давно, — привычно выкинул юноша из головы ненужные мысли и опуская веки. Поднял он их уже находясь в пузыристой пустоте. – И кстати, никакой теологии ваш покорный слуга почему-то не заметил.

— Видимо вы просто пропустили мимо ушей рассуждения о стремительности и неудобоваримости преобразования дуологии в квадрологию, восхваление антропологии и очередные понические вопли в эсхатологическим ключе, — всё так же без былого задора пробормотал погрузившийся в собственные мысли хозяин. – Хотя вроде бы диалог о принимающей способности Принцесс в принципе не услышать было почти не возможно. Не суть. Куда дальше?

Неожиданно сильно задетый сим неряшливым намеком на собственную невнимательность былой школяр без лишний слов цапнул первый попавшийся крохотный пузырек, вдруг на ощупь оказавшийся твердым и шершавым – и ничего не случилось.

— Простите, но это закрытая секция, — покачал гид головой в ответ на недоуменный взгляд. – Там безнадежные.

Оруженосец пару минут лупал на него глазами, силясь осознать сказанную привычным «оно любому понятно» тоном фразу. А затем вспомнил, что вообще-то находится на «территории» сумасшедшего дома. Вопрос родился сам собой:

— То есть, «безнадежные»? – он указал пальцем на «теологический» шарик. – А эти разве…- маленькая заминка для поиска хоть сколько-то вежливой формулировки, — «перспективные»?

— По сравнению с сидящими в закрытых – да, — лаконично отозвался собеседник и чуть склонил голову в бок. – Итак, следующий пункт назначения?

Проникшийся полученными секунду назад революционными сведениями ученик молча ткнул в ближайший пухлый пузырь с рыжинкой.

— Отличный выбор, — одобрил слегка очнувшийся Фамес. – Сии судилища по праву считаются одним из забавнейших мероприятий Нав’уТа – как-никак всем приятно позлорадствовать над таким же семицветиком в процессе макания его в грязь за общие ошибки.

Потенциальный дворянин закатил глаза и вздохнул – неужели ему всю жизнь будет также везти? Когда же он вернул взгляд к новопредставленному пространству, последнее опять успело преобразоваться из чуждой белоснежной пластины в привычный пейзаж из дерева и камня. Хотя новые декорации оказались очень далеки от приятных.

Мрачное сырое подземелье. Мох на вечно влажных камнях, низкий намертво закопченный десятками уже полвека не применявшимися факелами потолок, алый занавес на дальней стене, пара десятков поставленных «елочкой» едва обструганных сосновых скамеек без следа краски — скорее погреб, нежели место для собраний. И тем не менее, здесь сидят десятки облаченных в монашеские балахоны людей, молча внимавших сидящим за широкой полированной кафедрой «судьям».

Роскошные пурпурные мантии, упитанные холеные тела, блестящие прически, полные ощущения уверенности в себе и безнаказанности позы, небрежный тон, коим сии хозяева жизни выносят приговоры выбранным ими в качестве козлов отпущения несчастным…

Парень мигнул и выпал из воспоминаний, внезапно обнаружив некоторое расхождение между ними и видимой реальностью. Точнее весьма явственное несоответствие развалившихся в креслах фигур и оставшимся в прошлом инквизиторам. Сидящий справа, например, зачем-то нацепил на себя «крылья» точь-в-точь как у знаменитых польских гусаров-спасителей Вены. Левый же…

— Простите, — потыкал юноша своего проводника. – А ЧТО это?

— Борода, — весомо отозвался тот, с нескрываемым интересом вслушиваясь в произносимую белиберду, после чего с едва ощутимой хитринкой взглянул на гостя. – Вам известно создание по имени Иячту Ксвим?

Потенциальный дворянин замотал головой, с трудом заставив себя перестать пялиться на разглагольствующее чудо-юдо.

— В таком случае вы всё равно ничего не поймете, — мягким тоном сообщил гид. – Поэтому рекомендую принять его как есть. И вслушаться в слова.

Парень последовал совету и какое-то время старательно напрягал слух, силясь понять причину мелькавшего в голосе проводника уважения и чуть ли не восхищения. Дабы спустя пару минут снова его потеребить:

— Вы ни хрена не умеете и вообще быдло, а вот в стране эльфов настоящие творцы сидят, хотя и там почти все имбецилы, — с поднятой в удивлении бровью дал краткий художественный пересказ ученик. – И чего тут хорошего?

— Ну так разве это не прекрасно, когда народу в лицо говорят Истину? – засиял радостью Фамес. – Раньше-то местные всё чувства чужие жалели, да смехом давились молча. Теперь же, спасибо заседающим, прямо говорят друзьям какие они свиньи и содомиты – и ведь главное работает! Лично на пяти свадьбах таких «осознавших» побывал.

Рыцарь прокрутил полученную информацию в голове. Затем второй раз. И третий. Дабы наконец обратиться за дополнительными сведениями:

— Что?!

— Так надо, — сурово отозвался снеговик, жестом призвав собеседника к молчанию и указывая на медленно встающего со своего места крылатого.

Видимо также заметивший сие движение на сцене шелестевший зал резко затих, как и разливавшаяся соловьем Борода. В воздухе ни с того ни с сего разлилось ожидание чего-то великого и необычайного, от которого по спине бывшего школяра прошла знакомая дрожь.

— Я устал, — разнеслись под потолком слова «гусара». – Я ухожу.

И ушел.

С овациями.

— Ээээ…мм…Ы? – не справился с переполнившими разум эмоциями парень, опять дергая хозяина.

— Второй говорит! – поспешил усугубить тот ситуацию. – Но не волнуйся – он не нужен.

— В каком смысле?! – окончательно потерял нить происходящего оруженосец – получив в ответ лишь шиканье и призывающий к вниманию жест бумажной ладонью.

Кое-как подавив из уважения к собеседнику природные знаниепоглощающие инстинкты, подмастерье постарался успокоиться, воткнуть в любопытство доктрину совершенной непознаваемости реальности и сосредоточиться на оставшемся в кресле чуде. Однако оно лишь еще раз напомнило собравшимся об их полнейшей ничтожности, призвало воспринимать всё сказанное им за божественную истину и, выбрав из первого ряда некоего «мальчика», скрылся с ним за алым занавесом, видимо знаменую тем окончание линчевания. Где-то половина зрителей тут же испарилась.

Какое-то время всё было тихо – а затем до неразошедшейся (и вообще не шевелящейся) части аудитории донесся удивленный голос «избранного» с явной опаской просившего невидимого собеседника о рассмотрении им возможности использования размера поменьше, коя просьба оказалась отклонена с фирменным объяснением «так надо». А дальше начались болезненные вопли и стоны, коих начавший подозревать чего-то нехорошее оруженосец уже не стерпел и вынудил-таки будто бы очарованного гида вытащить его отсюда.

Прекрасный, всем сердцем любимый пузырчатый мир и эхом отзывающиеся в голове последняя, сопровождаемая тяжелым пыхтением фраза о вознесении бедолаги через муки к небесам с последующем открытием им нового для себя мира.

— Я хочу домой, — безапелляционно заявил содрогнувшийся юноша Фамесу. – Хватит с меня вашего безумия!

— Вы еще и половины не видели, — многообещающе заметил успевший как-то растерять свой шарм хозяин. – Хотя я конечно понимаю, что местные виды куда более…специализированы по сравнению с сигильскими. И тем не менее, разрешите мне предложить вам хотя бы еще…

— Нет! – никак не желающее выбрасывать мысли о не увиденном в последнем пузыре сознание довольно хрюкнуло. – Наружу, срочно!

— Ну пожааааалуйста! – неожиданно взмолился прежде не позволявший себе подобного проводник. – Позвольте вашему покорному слуге…

— Не позволю, — увы, дрогнувшим голосом прервал его тут же почувствовавший себя неловко рыцарь. – Ведите меня к выходу…

Снеговик молча выловил из окружающего пространства пару линз и с их помощью изобразил на нарисованном лице умоляющие глазки, после чего добавил к ним опять-таки появившийся из ниоткуда белый камень-капельку. И столь натурально выглядело сие собранное кустарным методом отчаяние, что оруженосцу вдруг стало мучительно стыдно:

— Простите, — ладно, еще один заход он пережить сможет. Наверное. – Я действительно повел себя недостойно гостя. Согласен на продолжение экскурсии – хотя всё же хочу заметить…

— Не волнуйтесь: следующая остановка будет последней, — радостно прервал собеседника бумажно-шаровый человек. – И снизойдите до принятия в качестве извинения – мне и правда не достает чуткости, — на протянутой к потенциальному дворянину руке блеснула «слезинка».

Парень стушевался, но всё-таки взял неожиданный подарок – отказать было бы уже совсем невежливо. А затем молча пошел за вновь начавшим разглагольствовать о чудесах данного отравленного всеми возможными сквернами места гидом. Пузырчатая пустота мигнула и пропала, уступив место встретившему их первым бурлящему облаку радостного хаоса, без малейших усилий преобразовавшегося затем в знакомый коридор с деревянными стенами и полом – спасибо заявлению проводника о вступлении в «административную часть». Кажется Бестолочь начинает привыкать к подобным явлениям – кто бы мог подумать...

— Извращенцы! – внезапно прорезал успевшую стать почти уютной атмосферу отчаянный крик, сразу за тем перешедший в длинную и витиеватую ругань. От неожиданности рыцарь споткнулся и чуть не протаранил впередиидущего головой.

Непотребные звуки, а также ехидный смех и ответные оскорбления другими голосами, доносились из бокового прохода, прямо посреди которого несколько темных личностей кружились в хороводе вокруг некой персоны в сияющих золотом доспехах. В руках их находились не мечи, не копья и даже не дубины – а листы бумаги. Вернее, картинки…

Тьфу ты! О чем он думает?!

— АДССУУ-УММУУ-УС! – не самый лучший боевой клич, но по большому счету не всё ли равно, под каким соусом спешить на помощь обиженным и угнетенным? Тем более таким же рыцарям?

Учитель наверняка остался бы доволен своим подмастерьем: ни капли сомнения или попытки планирования, никаких недостойных Божьего Воина поползновений в стиле «обойдем их с тыла» — только прославленный в веках лобовой удар прямо в гущу осмелившихся поднять руку на лучшего из людей…внезапно пропустившей его как дуновение ветра.

Не ожидавший такой подлости юноша едва успел подправить траекторию удара – долженствующий опуститься на плечо ближайшего приспешника Нечистого меч также без малейших затруднений прошел сквозь цель и чуть не впился носителю в ногу. Времени учесть и справиться еще и с разгоном, увы, не хватило, а тут еще и подоспел мощный толчок от танцующего негодяя...в общем, потерявший равновесие оруженосец после пары болезненных переворотов распластался на полу.

— Я же говорил вам: для Нав’уТа вы не существуете, — склонился над пытающимся прийти в себя гостем Фамес. – Вы не способны влиять на происходящее здесь – только воспринимать.

— Ясно, — после паузы отозвался крайне недовольный мирозданием и лично собой ученик. – Как бы сон, — он с кряхтением поднялся на ноги и потер многочисленные ушибы. – Думаю, нет смысла попросить вас оказать помощь сему нуждающемуся в ней сэру?

— Спорный вопрос, — качнул головой Фамес. – По идее, ваш покорный слуга конечно может присоединиться к сему обряду призыва Хризантемы, однако не вижу в том необходимости – как-никак столь взволновавшую вас личность никто не держит и она способна в любой момент перестать общаться и перейти в другую точку нашего замечательного хосписа.

Былой школяр с сомнением глянул на продолжающего крутиться в окружении противников матерящегося латника, припомнил исчезнувшую прямо на его глазах девочку, оценил степень своего доверия к гиду и познания сего мира…

— Ладно, верю, — тяжелый вздох в честь собственной глупости. – А зачем вообще всё это происходит? И в каком смысле «обряд призыва»?

— Наша уважаемая руководительница на самом деле не очень-то часто навещает паству, — с легкой иронией начал объяснение снеговик. – Во всяком случае ее светлый лик появляется куда реже, чем хотелось бы значимой части аборигенов и…

ДУН-ДУ-ДУ-ДУН! – раздался из ниоткуда трубный глас и разверзлись хляби небесные дождем из золотых скипетров и спустилась на землю сияющая лестница.

А в следующее мгновение всю кучку уставившихся было на последнюю ступеньку нарушителей спокойствия настиг прилетевший из ниоткуда молот, следом за которым медленно и величаво спустилась и стальная леди:

— Как же они мне все надоели, – пробормотала она себе под нос, хватая на лету вернувшийся инструмент. — Открой, закрой, накажи, выпусти…, — алые глаза внезапно устремились к наблюдавшему за сценой с открытым ртом подмастерью, – и снова здравствуй, рыцарь таки отчасти доказавший собственное звание. Знай: твои отважные поступки не остались без одобрения – готовность прийти на помощь нуждающимся всегда уважалась в сих местах.

Странная леди сделала пару шагов – и вдруг оказалась на расстоянии чуть более метра от него:

— Позволь наградить героя за проявленную храбрость, — в протянутой к нему руке материализовалась стеклянная чашка с чем-то ярко-желтым.

Бывший школяр машинально отступил на шаг и чуть не споткнулся об лежащего на полу Фамеса – бедолага поймал головой одну из пролитых небом «капелек». Настигший снеговика скипетр в виде ухмыляющейся головы единорога немного погнулся от удара, однако крови не видно.

— Не беспокойся: с ним всё будет в порядке, — ответила повелительница Нав’уТа на не успевший вылететь наружу вопрос. – Я гарантирую это. Так будешь?

Оруженосец нервно рассмеялся и, в очередной раз внутренне посетовав на чрезмерно быстрое развитие событий, осторожно уточнил:

— А что это?

— Сок, — пожала она плечами.

Ага…нет всё равно оно непонятно. Да и сама по себе властительница выглядит несколько иначе: прическа чуть сдвинута к макушке, оранжевые полоски у висков светятся сильнее, взгляд какой-то…выжидающий…

— Благодарю вас, леди Падающая Хризантема, — склонился в поклоне банально уставший от мозголомства и потому в кои-то веки решивший без дополнительного расследования последовать рыцарскому кодексу юноша, принимая предложенный дар и тут же, дабы вдруг не передумать, вливая его себе в глотку.

Вопреки всем ожиданиям, это правда оказалась внутренняя жидкость какого-то невезучего апельсина, явно росшего на плохой земле и/или больном дереве.

— Добро пожаловать в нашу уютную семью, — ни с того ни с сего как-то зловеще улыбнувшаяся леди, принимая емкость обратно. – Мы всегда будем рады видеть тебя – при условии отсутствия с тобой ждущего «своего человечка» вон там монстра, — серая ладонь небрежно указала в конец коридора. – Кстати, исключительно из уважения к памяти Серебряного сообщаю, что «Мистер Понт» просил подчиненного прибыть как можно скорее.

Она взмыла в воздух – а несчастный гость опять остался один. В смысле совсем: тело проводника также исчезло. Вероятно, последнее к лучшему – оруженосец в принципе не представлял, каким образом возможно оказать первую помощь частично нарисованному шарообразу. Ну а поскольку особого выбора касательно дальнейших действий всё равно нету…

Проход окончился, как судя по всему вообще всё в этом месте, неожиданно: из ниоткуда выпрыгнул здоровенный зал с кучей дверей и большими вратами точно по центру. А еще тут ни к селу ни к городу стояла кровать – такая добротная, роскошная храмина сна с балдахином и здоровенными медными шарами-набалдашниками. И вот из-под нее-то на оглядывающегося по сторонам юношу и напрыгнула знакомая тень:

— ТИХО! – громовым шепотом приказал поваливший его на землю и чуть не выбивший зубы в процессе закрытия рта копытом Понт. – Всё ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ плохо! За мной!

Меняющийся буквально на глазах оскал вцепился в воротник и парень, будто в каком-то бредовом детском кошмаре, в мгновение ока оказался затянут в только что покинутое господином укрытие.

— Во-первых: ты чего тут делаешь, остолоп?! – непонятно каким образом углядевший в темноте цель конь отвесил вассалу знатный подзатыльник. – Я же говорил, КОГО тут держат!

— Ну…- нервно сглотнул столь резко вернувшийся в привычное подчиненное состояние оруженосец.

— Не важно, — оборвал его сюзерен, тем не менее повторяя педагогическую процедуру, после чего зашелестел откровенно нездоровым голосом. — Проклятая железяка вконец озверела – она ВОССТАНОВИЛА МЕНЯ!

— ЭЭээээ…- юноша машинально отодвинулся от как-то уж чересчур прижимающегося к нему (и вроде дрожащего) владыки. – Чего?!

Мягко подрагивающий зелено-оранжевый свет внезапно угрожающе вспыхнул, а вслед за тем принц без предупреждения навалился на оруженосца и шумно втянул носом воздух.

— И ты тоже…- плеснуло от монстра отчаяньем, кое уже в следующем слове сменилось невольным уважением. – Вот ведь…башковитая лю-да’.

Взъерошивший «подушке» волосы тяжелый вздох.

— Мой господин, — полузадушенно взмолился парень. – Пожалуйста, слезьте.

— Сходил называется за дармовой смазкой для мечей, — с неизмеримой досадой пробормотал под нос великий бандит, удовлетворяя просьбу. – Нет, ну правда: на что я надеялся? И будь старик жив, его слово бы ничего не изменило – здешние аборигены чересчур злопамятны и им как назло таки действительно удалось слегка порасчистить мозги от «излишней» привязанности к моему виду, — знакомые, но всё равно звучащие дико и неправдоподобные плачущие нотки. — Вот только не с той стороны!

— Простите? – покрутил ноющим плечом былой студент.

— Падучая снизошла до «частичного удовлетворения» моей просьбы, — скорее стремясь выговориться, нежели отвечая на вопрос отозвался жеребец. – Я получил шлем – и «право» называться частью Нав’уТа. Они меня ВИДЯТ! – голос сорвался на панический вопль.

Глухой шлепок – вероятно, это четвероногий герой отвесил себе оплеуху. Потом еще одну.

— В общем, всё потеряно: никакого мяса сей сумасшедший дом не предоставит, пусть даже единственный представитель их богов на всю ведомую Мультивселенную горит синим пламенем, — угрюмо продолжил Мистер Понт. – А Хризантема в дополнение решила таки воплотить свою давнюю мечту в жизнь, не поленившись на всякий случай приобщить к данному пространству еще и тебя, дабы снизить и без того невеликие шансы несчастного пони на счастливый конец. И почему они меня так не любят – я ведь всего-навсего поубивал чужими руками пару десятков тысяч гребаных извращенцев, — никак не делающее ему чести довольное хмыканье.

В их убежище пролилась небольшая волна света – это копыто слегка приподняло закрывавшую выход простыню.

— Глянь, – ткнул он вдаль второй передней ногой, — уже ходят. Чуют.

— А что это там за конь? – тут же спросил прильнувший к щели юноша.

— Просто конь. Чучело, — раздраженно фыркнула говорящая лошадь. – Не важно — смотри чего делают, уроды. Это у них «физиологические потребности» такие.

Указанная парочка выглядящих почти нормально людей в разноцветной одежке спокойно беседовала и смеялась, одновременно с тем споро завивая гриву в красивые, перевитые ленточками косички, а также периодически обнимая друг друга заодно с весьма натуралистично выглядящим произведением таксидермии. Закончив с волосами, неизвестные принялись вычищать и без того блестящую шкуру, чесать брюхо и гладить хребет, потихоньку-полегоньку продвигаясь к хвосту…

— Хватит, — судорожно сглотнул великий бандит, снова отрезая крохотное пространство от остального мира постельным бельем. Пару минут судорожно восстанавливал внезапно сбившееся дыхание и продолжил с достойной баллад смертным отчаянием. – Иного пути нет: будем прорываться, — во тьме блеснули проверяемые клинки. – Возвращаемся к изначальному плану «б» — они в любом случае тебя до сих пор не знают и в случае чего задержутся. Значит, идешь сзади, не отстаешь, не жалеешь. В случае…хотя куда ты без меня денешься, — глубокий вдох и уверенный выдох. В голосе и глазах сверкнул боевой задор. – Короче, мы еще повоюем – хрен им, а не круп мой.

Дождались!

Ты то, что ты ешь.

www.youtube.com/watch?v=nc5ZUndEDLg

— Как мы их, а? – наконец подал голос отдувающийся подобно гигантским кузнечным мехам конь.

— Ага…- подтвердил правильно воспринявший сигнал измазанный, а теперь еще и оперенный рыцарь, принимая сидячее положение и без лишнего обдумывания делая остроумное замечание. – У вас кекс в глазу застрял.

— Правда? – издевательским тоном уточнил совершенно освободившийся от тьмы руководитель, сбрасывая оную сладость с лица. – А я и не заметил…

В очередной раз почувствовавший себя полным идиотом былой студент смущенно отвернулся. Со стороны Заставы до сих пор вился жидкий дымок:

– А нам за это ничего не будет?

— Не беспокойся: в Улье власти нету – меня ведь сместили, — оскалился залитый разнообразнейшими (но в большинстве своем липкими и яркими) жидкостями жеребец, вставляя в челюсть чудом спасенные от загребущих ручек аборигенов «сувениры». – А у Хризантемы и так сяк Мьёлльнир давно чешется приголубить некоего земного пони. Всё путем.

— Ну, если вы так говорите…- покорно пожал плечами юноша и занялся самоанализом.

В общем, костюму конец – хотя оно было очевидно еще после дикой лужи. Меч видимо так и остался в той улыбающейся туше. Зато колечко с ожерельем и правда работают, хотя конечно последнее с его костяными шипами как-то уж совсем не гуманно. Ноги-руки на месте. Серьезных ран или переломов нет.

Произведя тем самым все необходимые для старта мыслительные действия, оруженосец с кряхтением поднялся на ноги – и тут же ощутил немалый дискомфорт в районе таза.

— Вот ведь язва, — не сдержался он, увидев сколь славно расцарапала кожу казалось бы такая изящная и безобидная статуэтка. Впрочем, сердитость почти мгновенно сменилась главным его жизненным инстинктом – уж больно ему стало любопытно, чего же вырезано на постаменте.

Увы, познать тайну розовой пони не представлялось возможным: язык в принципе не знаком.

— Что я вижу? — вдруг как-то странно изменившимся голосом произнес жеребец и сразу затем требовательно протянул вперед копыто. — А ну-ка дай сюда.

Потенциальный дворянин удивленно взглянул на вроде бы буквально секунду назад полностью сосредоточенного на приведении себя в порядок властелина, однако тем не менее не замедлил выполнить «просьбу».

— Это было под буквой «Э», — не предвещающим ничего хорошего тоном прочел надпись Понт и поднял заметно помрачневшие глаза на подчиненного. – Где ты ее взял?

Бестолочь вздрогнул – настолько многообещающе звучали слова сюзерена. Видимо сам Дьявол дернул вытащить исколовший ему весь бок «трофей» именно сейчас. Тем не менее, отвечать необходимо в любом случае:

— Упала с одного из…«препятствий», — он напряг память. – Серого такого. Бородатого.

— Ага, — оранжево-зеленые бездны очень нехорошо сузились. – А мой маленький человечек взял и поднял сей артефакт – просто из любви к грабежу и мародерству, ни в коей мере не имея задней мысли в будущем использовать прелестную статуэтка по….традиционному назначению?

— Эм…хах…да? – аккуратно отозвался кожей чующий заклубившуюся над ним грозовую тучу парень. И в следующий миг четко ощутил совершенную недостаточность сего ответа. – То есть, положа руку на сердце: у меня…

— Лови, — с раздраженным рыком кинул ему элегантное произведение искусства скривившийся жеребец. – Так и сяк сейчас не до того. Тебя в любом случае придется терпеть. Но теперь чтоб при общении со мной руки держал на виду – и не дай Ао увижу некоего лысого медведя за обычным вашим распалением похоти на фигурки моих соплеменниц…

— Что вы, что вы! – осмелился перебить господина и правда задетый (а также испуганный) представшим перед сознанием образом рыцарь. – Слово чести: мне и в голову бы не пришла подобная мерзость!

В доказательство своей искренности он уже поднял ставший преткновением предмет над головой, намереваясь расколотить оный о мостовую – как вдруг оруженосца остановил повелитель:

— Это ты сейчас так говоришь, — с печальной обреченностью заявил ангел смерти, делая знак опустить руку. – Они, — кивок в сторону видной и отсюда Заставы, — тоже знаешь ли не имели намеренья становиться безвольными рабами съевшей их мозги Радуги. Остается только молить Леди, чтобы Проказа никогда не вернулась – иначе у побывавшего в самом ее сердце человечка шансов нет вовсе, — грустный вздох и исполненный пробирающего до костей искреннего сочувствия взгляд. – А хреновинку таки оставь: малый артефакт, повышает внимательность. Одна из немногих полезных вещей, выуженных семицветиками из своих недр. Однако держи фигурку пожалуйста подальше от моих глаз.

— Почему? – спросил не вполне отдающий себе отчет в действиях юноша – уж слишком своеобразно оказалось ощущать себя не имеющим надежды на выздоровление больным.

— Так сложно догадаться? – невесело фыркнул жеребец. – Я годами не видел представительниц разумных видов – собственные изображения загодя оставил в Дыре. А тут сперва Локи, затем полная Застава весьма фривольных картинок…- подозрительное сглатывание, — ну и как вишенка на торте – теперь видимо надолго намеревающаяся оставаться в зоне досягаемости детализированная до самых незаметных постороннему глазу мелочей статуэтка обворожительной земной кобылки.

Потенциальный дворянин с недоумением осмотрел предмет обсуждения – вроде ничего необычного, ну кроме отчетливого сходства с виденной вчера «ловушкой» — и вернул вопрошающий взгляд на руководителя.

— Короче у меня нет желания отвлекаться на несбыточные и утомительные мечтания — как вообще, так и на фоне вот-вот готового начаться штурма, – с неожиданно вспыхнувшим раздражением рявкнул жеребец и кинул в собеседника рывком сорванную со спины крупную сумку по оформлению определённо чуждую его обычному набору. – На тебе подарок кстати: на меня не налезет, цифровые не поймут, а поименованным не нужен. Радуйся короче.

Едва успевший спрятать первый артефакт в карман парень послушно открыл новую емкость и не смог сдержать восторженного вздоха – ибо из роскошных бархатных пучин на него смотрел удивительной красоты серебряный шлем, по форме похожий на салад или бацинет, с золотой инкрустацией и смахивающим по форме на наконечник копья витым рогом в качестве нашлемника. Ладонь сама собой потянулась в мягкие недра, дабы с идущим из глубин сердца благоговением коснуться покрытой затейливыми узорами блестящей поверхности…но в последний миг разум успел очухаться и дернул коней назад – взглянув на истинного владельца спустившегося не иначе как от престола Господня чуда.

— Надеюсь кое-кто не ожидает от меня поэтапных инструкций? – поднял жеребец бровь. – Давай, надевай ведро себе на голову и пошли уже домой – есть хочу.

Внутренне оскорбившийся за сей великолепный образчик брони рыцарь тем не менее промолчал, вместо того посвятив всё имеющееся в наличии внимание священнодействию облачения – и видит Бог: лишь Император Карл Великий мог бы понять его чувства в тот момент, когда мягкая подкладка коснулась волос. И разверзлись Небеса и пролилась Благодать их на реки и поля земные и отворила сердца и души людей ко Свету и Истине…

— Поздравляю с получением гордого звания почетного рогоносца – и это еще даже не выйдя замуж! – в одно мгновение разбил вставшую перед глазами прекрасную картину сочащийся сарказмом голос соверена. – Хотя Шлем Единорога действительно достойная рассмотрения игрушка, пусть и в отсутствии зажиленных этими извращенцами остальных частей сэта – особенно жаль Шкуры Спасителя, — огорченный вздох сменился хищной улыбкой. — Но ничего: наш день придет. В итоге прошедшая прогулка обернулась для нас пусть небольшим, а таки прибытком. Посмотри-ка вон на тот чурбачок.

Старательно давящий ростки неприязни парень послушно устремил глаза вслед за копытом.

— А теперь прими свое обычное состояние – в смысле отключи мозг, – ироничное подмигивание, — и подними сии бренные останки очередного павшего в неравной битве с мягкотелыми тварями дерева. Вот так просто. И только попробуй что-нибудь вякнуть!

Бывший школяр послушно закрыл рот и вместо резонного замечания взял и сделал чего приказано, одновременно с некоторой долей злорадства размышляя над способом детектирования начальством факта выполнения задачи.

— Нет, это не глюки, – ответил на безмолвный вопрос широко ухмыляющийся конь. — Он действительно воспарил в воздух объятый сиянием. Телекинез – не Слово Силы конечно, однако тоже неплохо. А уж знал бы ты как этот рог нарыли…- очень нехороший нутряной смех. – Всё – выдвигаемся. Моему ходячему магниту для артефактов за сегодня еще нужно принять удвоенную дозу профилактических пинков от дочурки.

Услышавший сию «приятную новость» парень тут же отбросил случившиеся чудесности в сторону и сосредоточился на главном:

— Я кстати как раз хотел поговорить с вами о ее методах…

-
— Согласна, на сегодня хватит, — неожиданно прислушалась к мольбам Фаль, отпуская руку и без особой спешки вставая с его спины. – В конце концов, Мистер Понт и правда велел «бить нежнее».

— Слава Спасителю и всем Ангелам! — с самой сердечной радостью воскликнул распластанный на полу оруженосец, уже предвкушая единственную приятную часть их тренировок, хоть как-то скрашивающую данное издевательство.

Но вот прошло пять минут, а прохладные пальчики никак не начинают свою обычную пробежку.

— Надеюсь, не массажа ждете? – с самым невинным видом звонко поинтересовалась умывшая руки дама в ответ на вопросительный взгляд. – Как-никак мой ученик сам попросил нашего любимого руководителя о пересмотре режима – и тот почему-то не пожелал указать дополнительных средств рекреации.

Бывший студент с немалым сомнением вгляделся в ставший с недавних пор смахивать на лицо капюшон и четко ощутил исходящее от него ощущение вздернутой в прозрачнейшем намеке брови. Быстро взвесив имеющиеся возможности и вероятные последствия, парень принял умоляющий позу и со всем наличествующим смирением попросил у преподавательницы прощения за произведенный «прыжок через голову», после чего заверил прелестницу в полнейшем к ней уважении и абсолютном отсутствии какого-либо желания обидеть дочь сюзерена.

— Извинения приняты, — по прошествии некоторого времени сделала она призывающий к возврату в лежачее положению жест и потенциальный дворянин с почти щенячьей радостью шлепнулся обратно на пол, уже через минуту твердой поступью шагая к блаженству. – И позвольте также принести вам свои.

Рыцарь удивленно промычал нечто нечленораздельное – уж слишком сладок оказался переход от захлестывающего всё тело нытья к обеспечиваемому чуть покалывающими кожу ладонями наслаждению.

— У меня не было никакого намерения заставлять представителя организации унижаться, — с действительно чувствующимся в голосе раскаянием продолжила прелестница. – Мне вполне бы хватило и нейтрального обоснования выраженной в разговоре с Мистером Понтом позиции: я бы оценила ее и приняла бы в расчет на будущее, затем разумеется проведя обычный сеанс – как-никак его целью является отнюдь не бессмысленное удовольствие, а решение чисто утилитарной проблемы восстановления работоспособности обучаемой единицы.

— Смею уверить: вы чудесно справляетесь с обеими сими задачами, — как кот потянулся ничуть не обидевшийся на столь своеобразные новости оруженосец. – Ваши руки воистину отлиты из чистого золота и благословлены самой Благой Девой.

— Ну-ну, — с очаровательной смесью иронии, недоверия и «он чего-то не знает» тихо усмехнулась леди. – Кстати, не поделитесь ли деталями вашего последнего приключения? А то наш уважаемый руководитель обычно не проявляет особого желания делиться сведениями о своем общении с обитателями Заставы.

— Еще бы, — кивнул старающийся отрешиться от всего на свете ради лучшего прочувствования изумительных ощущений юноша. – Как-никак большинство аборигенов только и думают, как бы изнасиловать какого-нибудь пони…

Дошедшие уже до середины спины пальцы вдруг остановились:

— Пардон?

— Ну так, семицветики же, — не заметил подмастерье тревожного сигнала. – У них вся жизнь на том построена. Да и теология…- никак не делающий чести чересчур расслабившемуся оруженосцу смех над больными людьми. – В общем, могу понять нежелание Понта даже лишний раз о них вспоминать.

Тут до него наконец дошло, что сеанс почему-то не желает продолжаться. Тело недовольно зашевелилось, ощущая немалый дискомфорт от контраста между обработанным верхом и всё еще мучающемся низом. В попытках понять происходящее он вывернул шею почти на девяносто градусов – и разумеется не смог рассмотреть беззвучно сидящую на нем девушку. Пришлось-таки привлечь к себе внимание аккуратным покашливанием.

— Простите, — очнулась Фаль и вдруг издала нечто вроде мерзкого хмыканья – естественно звучащего весьма мило. – Так вот значит на какие предприятия готова Зубастая Тень ради шанса хоть чуть-чуть повысить шансы семьи на продолжение существования.

— Ну и себя, скорее всего, — неуверенно отозвался чующий четкий намек на ожидание ответа парень. – Как-никак, они ж и…

— Ха! – без следа веселости прервала ученика преподавательница, жестким, почти ударным движением рук возобновляя массаж. – В который раз удивляюсь, сколь мало вы о нем знаете – чтобы бессмертный боялся смерти, — таки слегка насмешливое хмыканье.

— Прошу прощения? – скривился от боли рыцарь. – «Бессмертный»?

На него снова свалилось ощущение, будто он ухватил за хвост нечто безмерно важное – и при этом готовое сбежать стоит только ему дать слабину и разжать захват.

— Именно так – причем вероятно в одном из худших вариантов сего явления, — мрачно отозвалась девушка, жестко приводя его мышцы в работоспособное состояние. – Я не хочу об этом говорить – да и вряд ли имею на то право. Скажу лишь, что боль сия безголовая скотина испытывает ничуть не слабее нас. Но зато честь для него действительно много больше жизни.

И как сверкающая точка в окончание диалога – очень, ОЧЕНЬ болезненное вправление копчика. Оставшаяся часть сеанса также прошла в на порядок менее приятной нежели обычно обстановке: поглаживания целиком и полностью сменились быстрыми тычками по напряженным точкам и последовавшая за ними «рубка», по окончании которой Фаль скомканно попрощалась и покинула зал.

Столь резко оставшийся в одиночестве и безмерно разочарованного в мире подмастерье умылся, уныло оделся в очередное новое платье, чьи шансы на сколь-либо продолжительное существования выглядели весьма скромными, застегнул слегка поднявший ему настроение одним своим видом подарочный шлем и поплелся дежурство.

У стен былого школяра ожидал приятный сюрприз в виде полнейшего опоздания на смену, о чем ему прямо заявил сурово распушивший усы и бросающий на всех вокруг орлиные взоры сорок первый, заодно с ходу строго-настрого запретивший выход с охраняемой территории – на улице мол подозрительное отсутствие шевеления. И до того как-то не имевший ни возможности, ни особого желания выходить в недружелюбный Сигил парень сему сообщению только обрадовался. А уж разрешению до вечера убивать время по своему рассмотрению – и подавно.

Однако тут внезапно вспомнилось одно из прискорбнейших последствий сегодняшних брожений: а именно взятый на всякий случай с собой в Нав'уТ «Путеводитель» насквозь промок и ныне находился в специальной «сушащей» сумке весьма расстроившегося раззявости подчиненного Понта. Следовательно, оставшиеся до смены часы грозили превратиться из благословения в проклятье – посвятить их размышлениям над полученной за день информацией почему-то настроения не нашлось.

По счастью в казармах обнаружилась группа коротавших день за игрой «цифровых». Отвечать на вопросы о смертности повелителя служаки не захотели (сделав взамен некий явно двусмысленный комплимент шлему), как впрочем и вообще обсуждать что-либо кроме собственно их непосредственного занятия – небольшого обеденного стола, заставленного разномастнейшими предметами вроде солонок и сухих цветов, по нарисованным клеткам которого шлялись туда-сюда вырезанные с разной степенью искусности фигурки «сказочных» персонажей. И бывший школяр имел глупость согласиться на введение себя в основы.

Буквально взорвавшиеся страстной болтовней стражи смогли всего за несколько минут настолько запутать обратившегося к ним рыцаря всеразличными загадочными терминами вроде «классовые особенности», «спас-броски» и «отыгрыш», что последний чуть было не решил вместо общения с ними прогуляться вокруг особняка. Но тут подоспело спасительное «босс на этом стартовый капитал набил» — и таки обнаруживший ниточку к предмету своего искреннего интереса юноша изо всех сил впился в нее и постарался по мере сил разработать.

Одинаковые с лица собеседники, увы, не могли точно сказать, создал ли конь данное высокоинтеллектуальное развлечение или же только популяризовал уже придуманное кем-то изобретение для последующей продажи комплектующих заинтересовавшимся клеточникам. Однако даже если истинно второе, никто всё равно не мог связать распространившееся по всему Сигилу занятие с кем-то иным, кроме Мистера Понта – вернее целого ряда псевдонимов оного. Несмотря на совершенно кошмарное количество правил, потенциальный дворянин в конце концов смог-таки уловить суть, проще всего определяемую как показывающий исключительно эпические постановки мини-театр, в коем всех злодеев и второстепенных лиц играл «Мастер», а единственными зрителями и потребителями удовольствия являлись актеры первых ролей, воплощаемые всеми остальными «партнерами». Едва дойдя до сего неутешительного вывода, Бестолочь не смог не посочувствовать добровольно принявшему бремя управителя сорок второму: как-никак тот по сути создает для друзей целый крохотный мирок, соединяя в себе обязанности Шекспира и в каком-то смысле самого Господа Бога – да простит Он своего недостойного слугу за столь близкую к ереси мысль – фактически не получая взамен ничего окромя головной боли.

По дальнейшему углублению в предмет вскрылась также необходимость немалой работы и с противоположной стороны – в полной мере самостоятельного изобретения используемому герою предков, биографии, характера и десятков прочих параметров вплоть до отношения к гигиене и склонности коситься на левое ухо в разговоре. И ведь у всех остальных участников действа имеются собственные персонажи, кои еще неизвестно при каких обстоятельствах пересекутся с твоим – а значит необходимо продумать множество различнейших ситуаций от простейших бесед до…

— Любовных отношений? – дрогнувшим голосом переспросил стремительно краснеющий былой студент, роняя использовавшийся в качестве писчей принадлежности уголек.

— Ну да — …!- повторил двадцать четвертый не в пример менее приличное обозначение акта сокровеннейшего единения мужчины и женщины. – А чё?

Юноша круглыми глазами оглядел чисто выбритые темные лица собравшихся вокруг стола суровых мужиков. И таки рискнул:

— Вы же как бы родственники? И все одного по…

— Пф! – фыркнул до того любовно чистивший лезвие алебарды тридцатый, поднимая со стола фигурку некоей весьма фривольно одетой беловолосой и темнокожей эльфийки с двумя кривыми мечами. – На доску смотри, баклан!

Потенциальный дворянин последовал совету и осмотрел будущее поле боя. Нельзя сказать, будто сие действие ответило на терзающий его вопрос:

— Тут ведь всего один мужчина?

— Но-но-но! – возмущенно шлепнул его по указующей ладони своей окорокоподобной лапищей пятнадцатый. – Ты ей еще под плащ залезь…и вообще, — внезапно изобразил мышиное пищание амбал, — я пока не определилось!

— Какие претензии, Бестолочь? – с оскорбленным видом поинтересовался ковыряющий в зубах кинжалом двадцать второй. – Или у тебя какие-то проблемы с женщинами? – уже возмущение и чуть ли не угроза. — Они знаешь ли могут быть весьма изобретательными и вовсе не зависят от всяких самодовольных мужланов вроде нынешнего любимчика Зубастой Тени, — презрительное фырканье.

Былой студент внимательно пригляделся к сжимаемой им в смахивающем на кувалду кулаке драконице – а в следующий миг изо всех сил вытряхивал из головы прежде и в страшном сне не могшие привидеться мысленные образы.

В общем, на этом знакомство рыцаря с Игрой и закончилось бы — не всучи скручиваемому от заполнивших разум ужасов парню некая добрая душа книжку за авторством псевдонимнутого Понта под заголовком «Моя борьба» и с призывом «проникаться» не послала его подзатыльником в угол.

Произведение оказалось действительно весьма и весьма интересное: на первой же странице указывалось, что данное творение предназначено для облегчения тяжкого труда игроков по созданию аутентичного представителя окружающего нас мира независимо от личных воззрений и способностей собственно «реальной» личности. И достичь подобного положительного эффекта предполагалось полным и подробным расписыванием чуть ли не всех получивших распространение в Мультивселенной типов воителей (во всяком случае так заявлено) от волшебников до наемных убийц, включая такие казалось бы не сильно профессиональные наименования как «варвар» и вовсе уже омерзительный «чернокнижник».

Однако сколь бы многообещающими не выглядели покрытые блистающей броней паладины, изображение с которыми удачнейшим образом открылась почти сразу, истинный интерес в верном вассале возбудил иной «класс» — начинающийся на «Д». На венчающей искомую странице картинке изображен высокий эльф в смахивающем на пышную листву мантии, а сразу под ним начинается теоретически способный пролить свет на великие тайны соверена текст: «выбравшим своей борьбой искусство друида необходимо в первую очередь…»

-
— БЕ-ЭСТ! – внезапно превратился далекий шум прибоя в трубы Страшного Суда. – ЗАСНУЛ ЧТО ЛИ?

Зачитавшийся оруженосец рефлекторно подскочил – и со всего маху вмазался в полку над ним, опрокинув стоявшую там здоровенную жестянку с политурой для кольчуг себе на ногу:

— УЁЁЁЁ! – нечто между рыком и ревом. – Иисус – Мария!

На страдающего юношу обрушился настоящий шквал шиканья и он волей-неволей затих, снова скучковавшись в своем закутке – и встретился глазами с просунувшим внутрь здания голову Ождом:

— Долго мне тебя еще вызывать? – мрачно поинтересовался меченосец. – Вставая давай, конь зовет – ужинать мол, — страж начал вытягиваться обратно наружу, как вдруг застыл на полпути уставившись на нечто впереди.

Бывший школяр проследил за направлением его глаз – и точно также остолбенел, глядя как двадцать второй с самым одухотворенным выражением расшнуровывает пятнадцатому завязки брони под вдохновенный речитатив сорок второго: «она начала медленно снимать с нее кольчугу, пожирая аппетитное тело взглядом и уже предвкушая сладостный вкус ее горячей плоти на своих алчущих губах»…

— О моя чешуйчатая булочка, — с вызывающей внутри зрителя некие животные порывы страстно простонал раздеваемый амбал.

— Да, нежнейший из бутонов? – аналогичным образом поинтересовалась «драконица», вплотную приблизив лицо к его груди.

— Я жажду…

Могучим усилием воли разбивший оковы таинственного «очарования» рыцарь рванул на улицу, буквально вышибив исполнявшего роль пробки посыльного.

— Ополоумел? – тут же накинулся на него двурукий.

Хватающий ртом воздух парень какое-то время просто трепыхался в стиснувших его плечи «объятиях», а затем-таки попытался объясниться:

— Они там…- дальше слов не хватило – но лицо до корней волос залилось краской.

— Согласен, — неожиданно сурово кивнул стражник. – Не по-товарищески поступили – уж могли бы и подождать единственного настоящего мужика на всю их компанию. А теперь пока тебя отведу, пока вернусь – всё самое интересное уже…

— Не надо, — выдохнул закашлявшийся и начавший мелко дрожать бывший школяр. – Я сам. Найду. Не волнуйся.

— Правда? – с сомнением уточнил недоуменно глядящий на внезапно занемогшего приятеля Ожд. – Уверен?

— Да! – по возможности вежливо оттолкнул его Бестолочь и бочком-бочком двинулся ко входу.

— Дело твое, — пожал плечами подозрительно смотрящий на него меченосец, после чего с довольным видом двинулся ко входу в казарму. – Ребяты, погодите друг друга кушать: дайте глянуть какие модификаторы у Пожирателя Душ….

Последняя фраза слегка смутила потенциального дворянина, успевшего безоговорочно записать их всех в извращенцы вроде семицветиков – а последовавшие затем не то чавкающие, не то целующиеся звуки вовсе поставили былого студента в тупик. Впрочем, возвращаться и выяснять наверняка лучше не стоит: с одной стороны, Понт ждет, а с другой – не спрашивать же прямо…

Стоп. Мысль окружить, заковать и выкинуть. Вопросы о друидах – выйти вперед. Шагом марш!

Найти банкетный зал не составило труда – как-никак студенты просто вынуждены тренировать географическую память, дабы не заплутать в родных коридорах и не опоздать на лекции – вот только собственно соверена там не оказалась. Присутствовавшая и уже успевшая сервировать стол Фаль попросила немного подождать и передала содержимое очередного почившего костюма, после чего всем видом стала демонстрировать свою полнейшую непредрасположенность к беседе. Мельком осмотрев собственные «богатства» (какие-то крошки, пара монеток, «слезинка» и уголек), парень не глядя ссыпал их в карман новой куртки (уже потрепанной – вероятно все свежие успели распродать) и вопреки прозрачным намекам рискнул-таки попытать преподавательницу насчет полнивших его разум непоняток. Впустую – только лишний раз раздражил…

— Детки! Не ссорьтесь! – как нельзя вовремя вкатился в залу на вид очень довольный собой хозяин. – Оное занятие не способствует Высшему Благу ни вообще, ни тем более сейчас.

— Мы и не думали каким-либо образом осложнять ваше существование, Мистер Понт, — опустила взгляд в тарелку звучащая на удивление холодно любящая дочь.

— Ну-ну, — весело фыркнул жеребец, взгромождаясь в кресло. – Будто у тебя всё на капюшоне не написано. Знаешь Бестолочь, — парень с готовностью вскинул голову, — а ведь до твоего прибытия мне и в голову не приходило, насколько и дневная версия родного ужасного чудовища любит лезть в некасающиеся ее дела. Такими темпами скоро придется вовсе запретить вам общаться!

— Эм…простите, ваше…я не…- заметно растерялся никак не ожидавший подобного поворота рыцарь.

— Ой, да не тушуйся ты так, — хитро улыбнулся ангел смерти. – На самом деле я даже отчасти доволен – если она и дальше ни с кем не будет разговаривать, то окончательно заржавит и без того оставляющие желать лучшего социальные навыки. А ваш драгоценный владыка не для того вбухал в нее сравнимый с затратами на небольшой город объем средств…не суть. Короче, на будущее хотелось бы поменьше сплетен – и на этом всё, — копыто устремилось к нему в обличающем жесте, а голос из веселого вдруг стал подобным грому. – Молись!

Юноша отшатнулся от саблезубого оскала и, не удержавшись, опять позорно свалился вместе со стулом. Когда же подмастерье с опаской поднялся, конь-людоед лишь спокойно смотрел на него из-под иронично поднятых бровей:

— Всё-таки правда стоит подумать над назначением тебя Васей – мой маленький человечек определенно подходит под сие звание, — нетерпеливый жест. – Давай, совершай свой ритуал и за дело – небось тебе опять кучу всякой всячины спросить охота.

Потенциальный дворянин с некоторым недоумением поставил свое сидение как надо, вознес прошение к Создателю о благословении на пищу и с некоторой опаской вернулся за стол.

— Прежде, чем новейшая обуза завалит меня вопросами, позволь сообщить в целом приятное известие, — из надетого поверх куртки и сумок фартука появился полупрозрачный шарик со знакомыми камешками внутри. – Твои минеральчики действительно являются чем-то весьма интересным: тут тебе и снижение целого ряда характеристик, и слабое антимагическое поле, и хитрое-хитрое поражение астральных форм – в общем, занятная штучка. Собственно назначение данной игрушки мне обнаружить так и не удалось – но тот абишай явно не просто так носил сей амулет при себе, — артефакт вновь скрылся в нагрудном кармане. – В общем, если появится шанс – отнесу настоящему специалисту, а пока считай их бессрочно реквизированными.

Превратившиеся в тонкие и наверняка зверски острые пластинки зубы впились в лежащий перед владыкой румяный кусок, обозначая окончание разговора – и, вероятно, разрешение организовать новый. Тем не менее ученик какое-то время медлил, приводя мысли в порядок и заново выстраивая в голове план будущей беседы. Заодно получилось понаблюдать за самовозникшим (а может проводившемся и прежде – в конце концов он тут недавно) соревнованием между отцом и дочерью на скорость поглощения пищи. И надо сказать, зрелище получилось довольно захватывающим как в силу мастерства участников, так и особенно за счет яркого контраста между точной, четкой и безэмоциональной Фаль и хрюкающим, фыркающим и бросающимся на еду подобно дикому зверю Понтом. Последний кстати победил – «ужасное чудовище» в какой-то момент банально не смогло более наращивать темп и в качестве признания поражения положила вилку на стол и вытерла губы салфеткой.

— Мой господин, — собрался с духом начать расспросы оруженосец. – Может ли ваш недостойный слуга прильнуть к океанам внеземной мудрости…

— Короче! – угрожающе сверкнул глазами на миг оторвавшийся от блюда великий бандит. – И по делу.

— А вы точно друид? – поспешил выполнить он приказ.

— Намекаешь, будто Мистер Понт не похож на благородного лесного жителя — защитника всякого естества и верного паладина матери твоей Природы? – нахмурил брови залитый соусами ангел смерти.

— Ну что вы, что вы! – поспешно замахал руками юноша и продемонстрировал разумно прихваченную с собой книгу. – Просто видите ли, цифровые дали мне тут почитать произведенное вами сочинение…

— А вот и зря, — вдруг показал державший пол-Улья в страхе преступник язык. – Я и правда на этих дикарей ни капли не смахиваю – и рекомендую на будущее меня с ними не сравнивать. Потому как перед тобой, во-первых, «городская» разновидность, а во-вторых…

Над его головой вдруг возникла сделанная из облачка мрака корона – однако продолжения собственно речи не последовало. Вместо того жеребец подмигнул и, намекающе потыкав в новособравшееся облачко ногой, сделал приглашающий жест.

Очень неприятная ситуация, от которой хотелось бы увильнуть – но рыцарский кодекс требует…

— Некромант? – не самое страшное, однако всё равно очень плохо.

Конь пару секунд удивленно глядел на него, а затем расхохотался:

— Мое общение с Ларой никогда не доходило до столь интимной стадии – хотя конечно данное предположение нельзя назвать вовсе лишенным оснований, — копыто смахнуло с века не то слезу, не то капельку соуса. – Впрочем, по зрелым размышлениям вынужден признать практическую невозможность для маленького человечка познать начальника через данную книгу. В конце концов, будь мне в те славные времена известно о моих скрытных современных коллегах – и хрен бы им удалось заманить сего пони в их смрадные сети, — ироничная тирада внезапно прервалась тяжким вздохом, а резко ставшим неприязненным взгляд обвел богатый стол. – Вот тебе совет из самой глубины сердца: никогда не соглашайся на предложение пахучих незнакомцев нюхнуть «настоящего» древолюбства – каких бы фокусов они в завлечение не показывали.

Нога неожиданно снесла близлежащие тарелки со стола и они с жалобными звуками побились об пол, оставив нашпиговавшиеся осколками нетронутые кушанья лежать в мерзкого вида лужах.

— Я теневик, ну или если официально — друид Тени, — мрачно молвил даже не взглянувший на устроенное им безобразие великий бандит. – Престиж-класс такой. Редкий-редкий – потому как обычно членам сей совершенно непочтенной организации сложно найти новичка одновременно достаточно могучего для хоть какого-то контроля над «подарочком» и настолько безмозглого, чтобы согласиться уплатить цену за него.

Тонкая ниточка мрака отделилась от короны и приподняла над столом кость с политым горчицей мясом.

— Хорошая способность не правда ли? – тьма превратилась в сжавший кушанье кулак – а затем рассеялась, не оставив от кусочка некогда живой материи и следа. – Почти божественная, как по сути, так и по мощи – при определенных условиях, разумеется. И плата на вид не так уж и велика: ущемление ряда маловажных способностей и характеристик, привычная вашему любимому властелину вечная эквилибристика на грани здравого рассудка, — челюсти сжались и последующие слова оказались вынуждены проталкиваться чрез плотный забор чуть желтоватых клыков. – И практически совершенная невозможность причинить вред какому-либо из «невинных созданий нашей возлюбленной матери-природы»…

Почти драконий рык.

— Ни листочка, ни травинки, ни коры погрызть…уж сколько лет…флюх! — веки опустились, скрыв горящие адским пламенем глаза. Мощный вдох. — В общем, ты понял: никаких произведений сельского хозяйства – от ягодок и до коровок.

Гроза прошла мимо. Уже подумывавший о том где бы спрятаться парень облегченно выдохнул и ляпнул:

— В таком случае позвольте от всей души поздравить вас с преодолением сего воистину ужасного проклятья, — он подцепил с тарелки кусочек крольчатинки и отправил его себе в рот.

— Спасибо конечно, — несколько странно отозвался вроде до того успевший успокоиться конь. – Вот только не думаю, будто я достоин принять подобную похвалу.

— Ну как же! – сконфуженно рассмеялся неудавшийся светский лев и попытался выйти из положения шуткой. – В конце концов, не человечинки же уважаемая хозяйка нам наготовила!

Былой студент постарался выдать самую очаровательную из своих улыбок. Однако в следующий же миг понял, что получилось как всегда – потому как долженствовавший по сценарию одобрительно оскалиться в ответ ангел смерти неожиданно вскинулся с на редкость оскорбленный видом:

— Ясен хрен нет! – речь буквально дрожит от возмущения. – Может когда-нибудь такой день и настанет, но пока Мистер Понт еще не настолько обеднел, чтобы жрать всякую дрянь с улицы. Человеки! – так бы наверное фыркал заподозренный в вегетарианстве царь зверей. – Нет, вы только подумайте: меня – бывшего члена Лиги Межпланарных Гурманов обвиняют в откровенном го…- он вдруг замолк, скосившись на недвижно сидящую дочь, после чего усилием воли в буквальном смысле проглотил середину слова, продолжив затем чуть осипшим голосом. — …едстве.

Выдох, более всего смахивающий на спуск пара из мощного бойлера.

— Короче: нет. Это, — вилка потыкала ближайшее блюдо, — отнюдь не найденный под забором мусор, — подозрительный взгляд влево, — если конечно любимая дочурка снова не решила сэкономить. Перед нами естественно не иллитидовы щупальца и не аболетово филе – чай не фактолов фуршет – однако же мои обжорные чувства определяют его как минимум представителем славного народа пигмеев – в смысле, полуросликов, — конь постучал себя вилкой по зубам и задумчиво проговорил. – Стабильно-удовлетворительный до основным параметрам вкус, плотная и достаточно постоянная в распределении консистенция, относительно мягкие кости…проще говоря, раса достойна пристального рассмотрения в качестве ежедневных посетителей вашего стола. Конкретно же данный индивид, — столовый прибор пронзил коричневую корочку, из-под которой в месте поражения побежал тонкий ручеек сока, — явно принадлежит к моей уже давненько закупленной партии вскормленных на своих собратьях и вообще всех проходивших мимо хоббитов – особенность, на пару с излучением тамошнего не вполне нормального светила, придающая их мясу всюду узнаваемый пряный аромат и ни на что не похожее послевкусие, — поднятый на уровень глаз обжаренный ломтик подвергся всестороннему изучение. – В общем, жить можно.

Кусочек неизвестного скрылся в зубастой пасти – а просидевший всю тираду с открытым ртом юноша медленно опустил взгляд на частично съеденное яство перед собой…

— Нет, — вдруг подала голос вставшая Фаль, тыкая ученика медной вилкой на длинной ручке. – Это кролик.

— Но он же…

— На твоей стороне кролики, — безэмоционально уверила его преподавательница, садясь обратно.

Рыцарь, мягко говоря, обалдевший от чудных новостей последних минут, обратил исполненный безмолвного вопроса взор к сидящему во главе стола монстру.

— Видел бы ты, какие опустошения оставляют за собой эти чудовища, — усмехнулся видимо не так понявший подчиненного ангел смерти. – Сжирают целые континенты – и унаследованная благодаря тому из прошлой жизни моральная травма помогла мне чуть-чуть обмануть «проклятье».

— Почему? – воплотился заполнивший всю голову вопрос в мир.

— Не очевидно? – вздернул бровь Понт. – Разнообразие? Дешевизна? Возможность отомстить проклятым оккупантам?

— Почему вы едите их!? – вскочил на ноги оруженосец, имея в виду отнюдь не пушистых грызунов. – Как вы можете!? Это же…

Больше слов не нашлось – парень только угрожающе дышал, пытаясь хоть разогретым от благородного негодования воздухом донести очевидные вещи до успевшего чуть ли не понравиться ему чудовища. Наконец удалось выдавить:

— Мы же тоже часть природы…

— Не буду спорить с очевидным, — саркастично хмыкнул жеребец. – Но позвольте обратить ваше внимание, гражданин обвиняющий, на ключевой аспект – никак не невинные.

— И что же вам сделал этот несчастный хоббит? – и правда с чисто судейскими замашками указал на центральное блюдо былой школяр.

— Конкретно мне – ничего, — благосклонный кивок – и распалившегося вассала вдруг с двух сторон сдавило нечто вроде очень маленького пресса, безальтернативно посадив затем обратно на стул. – Однако это ведь не важно, не правда ли?

Возмущенный вопль прервало знакомое прохладное и приятно покалывающее прикосновение ко лбу, будто бы дождем пролившееся на пышущие внутри него огни праведного гнева.

— Видишь ли, о мой несмышленый друг, данному полурослику совсем необязательно было совершать преступление против меня, чтобы дослужиться до звания ужина, — донесся до погрузившего в аналог полудремы ученика спокойный голос властелина. – Потому как уже самое его рождение в качестве разумного существа сделало бедолагу потенциально столь же виновным, сколь и предавшие меня отморозки.

— В каком смысле? – вновь полыхнул и тут же оказался потушен бывший студент.

— Начну пожалуй с более удаленной перспективы, — собеседник откинулся на спинку кресла и сложил копыта на животе. — Что есть преступление?

— Плохое дело, — не вполне отдавая себе отчет в говоримом, промычал впадающий в нечто вроде летаргии парень. – Зло.

— Отпусти пока – а то совсем в овощ превратишь, — касание прервалось и разум слегка подрасчистился. – Ответ, прямо скажем, глупый – ибо правильный есть «нарушение закона». Впрочем, если тебе угодно рассуждать именно в таком тоне, то слегка видоизменю проблему в наверное более понятный тебе вид: каково определение греха?

Допрашиваемый не отозвался – слишком уж…странно он себя чувствовал.

— Ладно, для экономии времени помогу: грех есть осознанное и добровольное свершение чего-то, воспринимаемого кем-то как «нехорошее», — Фаль вышла из-за спины и встала сбоку, недвусмысленно положив ладонь ему на плечо. – Думаю, ты не будешь удивлен известием, что абсолютно любое деяние или же отсутствие оного является осуждаемым в какой-то из миллиардов личных и общественных морально-нравственных системах…- зверь вдруг запнулся и внимательно вгляделся в лицо слушателя. –Впрочем, чего ради я тут перед тобой распинаюсь? Всё равно ведь ни хрена не поймешь.

Великий бандит приложил копыто к лицу и вздохнул:

— Короче, тезисно: я живой. Мне нужно есть. Ничто «невиновное» кушать не дает проклятая совесть. Вина, грех, преступление – возможно только и исключительно в случае наличия свободы воли – не будешь же ты обвинять машинку для рубки голов в жестокости или бессловесный пуфик в потакании чужим капризам и ожирению? Свобода невозможна без сознания – ведь без него организмы управляются инстинктами, что в сущности та же ерунда, как программа у низших конструктов вроде големов, — лектор остановился перевести дух и глотнуть из кувшина красноватой жидкости. Скривился. – Всё-таки ты редкая зараза: напомнил мне тут прям во время ужина обо всех тех оставшихся в прошлом вкусностях…

Более-менее очухавшийся потенциальный дворянин злорадно усмехнулся.

— Ну и наконец мы приходим к очевиднейшему выводу: нарушение законов не мыслимо без могущего самостоятельно выбирать свой путь разума, — продолжил нахмурившийся соверен. — Более того: он очевидно и является источником всякого зла. Мы и только мы есть единственная причина и предпосылка всего нечистого, жестокого и мерзкого в мироздании. Не будь нас – и Вселенная в принципе не имела бы и намека на какие-либо проблемы нравственного толка – уже как минимум за счет отсутствия в ней самой подобной категории «добра» и его антипода, — нога устремилась к потолку вместе с пошедшим в гору голосом, – так чего ради после всего этого еще и изыскивать какие-то дополнительные поводы к осуждению? Носители сознания виновны перед всем Универсумом одним лишь фактом собственного существования, загрязнившего некогда девственный и спокойный мир рожденной из осознавших себя мозгов «моралью». Ясно?

Слушатель честно замотал головой.

— Забей, — после очередного краткого сеанса вглядывания в кристально честные глаза ничего не понявшего бывшего школяра махнул копытом зверь. – Остальные аспекты своей диеты расскажу как-нибудь потом, когда перестанешь быть таким праймером. До тех пор можешь считать меня обычным людоедом, пожирающим разумные виды исключительно из любви к искусству, — он вытер лицо салфеткой и выпал из кресла. – В общем, доедай и иди спать – завтра очередной день перед смертью.

Окруженный аурой мрачности монстр неспешно покинул банкетный зал через ту же дверь, которой вошел. Рыцарь облегченно вздохнул – сколь бы разнообразной не оказалась полученная за столь краткий разговор информация, ему всяко сейчас не хотелось видеть своего драгоценнейшего владыку. Однако и несмотря на всю теснившуюся в голове орду мыслей, одна-таки смогла прорваться на первый план:

— Если кролики только на моей стороне, — поднял он глаза на потихоньку начавшую убирать посуду Фаль. – Значит, вы тоже ели…их?

— Разумеется, — без капли эмоций отозвалась девушка. – И не вижу в том ничего плохого – как-никак им всё это мясо уже без надобности.

-
Юноша с тяжелым вздохом слез с превращенной в не пойми что постели. Встал на колени, обратив взор к сочащемуся безлунным сиянием окну. Глубоко вдохнул и выдохнул, вместе с воздухом отправляя во внешний мир все не дающие ему успокоиться страсти. Сосредоточился на горнем и позволил своему духу воззвать к вышним на идущих из сердца словах божественной латыни.

Приди, о Дух Совета, помоги и веди меня во всех моих поступках,

…ибо не на кого более человеку возложить свои надежды…

чтобы я всегда исполнял волю Божию.

…потому как иначе нет в этом мире никакой надежды…

Обрати мое сердце к тому, что благое и святое,

…ведь несовершенный человек не способен узреть Истину сам…

и отверни его от всего, что является злым и греховным;

…без Тебя у меня нет сил противостоять Злу внешнему и внутреннему…

милостиво направь меня прямым путем Твоих заповедей к той цели вечной жизни, по которой я томлюсь.

— Аминэ, — вслух завершил обращение к Свету рыцарь и остался ждать ответа Небес.

И он пришел – хотя былому школяру и понадобилось немалое количество времени на понимание сего обстоятельства. Ибо может ли страдающий духом человек обращать внимание на ноющие от долгого стояния на коленях ноги, ежели прежде не снять с его души цепи мучения?

Да и в целом в голове как-то спокойней стало – то есть в самый раз, дабы осмыслить современную ситуацию. Хотя конечно хотелось бы более прямого указания по поводу стратегии в столь резко изменившемся…

Успевший встать и уже нацелившийся снова залечь на кровать потенциальный дворянин застыл как громом пораженный: а ведь по большому-то счету положение осталось таким же. Нет, ну правда: будто бы сегодня Бестолочь в первый раз увидел людоедствующих говорящих лошадей. И разве есть разница, случайно ли происходят подобные приемы пищи или систематически?

— Нет, на самом деле она, конечно же есть, — пробормотал подмастерье вслух, заправляя постель. – О размере пока пожалуй говорить рано – однако он всяко не столь уж велик и ужасен. Откровенно говоря, куда более удручающим звучало обвинение разума в преступности.

А как же Первородный Грех?

Былой студент неуверенно покачал головой – некоторое сходство и правда имело место быть, хотя конечно истоки и последствия…

В кои-то веки ставшие нормальными и благолепными ночные размышления внезапно прервал переливчатый тревожный звон, за которым мигом напрягший слух юноша различил далекий крик. А в следующую минуту особняк содрогнулся от фундамента до крыши и в грохоте посыпавшейся с потолка и стен штукатурки с трудом удержавшийся на ногах парень различил отчаянный вопль:

— ИДУТ!

Виски сдавило, сердце ушло в пятки, а желудок попытался сбежать через рот – причем отнюдь не только от страха. Волна некой давящей, выворачивающей наизнанку энергии прошла сквозь тело и вспыхнула всеми цветами радуги за окном. Новый удар со стороны ворот бросил рыцаря на колени – и тут на него упал потолок…

Видимо он ненадолго потерял сознание – руки-ноги не успели заболеть от пребывания в крайне неудобной позе, чего не скажешь о почти разваливающейся на части и гудящей голове. Впрочем, обстановка успела измениться и за столь непродолжительное время: на месте внешней стены зияла здоровенная круглая дыры, продолжающаяся далеко вглубь дома. Звон в ушах стих, уступив место доносящимся снаружи лязгу, крикам, скрежету и боевым кличам.

Внутренний двор представлял из себя в поле битвы – причем ни одна из сторон не казалась подползшему к пролому потенциальному дворянину «нашими». Дикая мешанина из наполнявших улицы бандитов, просвечивающих длинных теней без владельцев, двуногих шипастых пастей, закованных в латы низкорослых воинов, оживших горгулий и множества других еще более кошмарных тварей – и все они резали, жрали, кололи и исжаривали друг друга без всякой пощады. Носящийся же над толпами вопль «Понта! Ищите Понта!» не оставлял сомнений касательно цели пришедших.

Пролетевший буквально в ладони от лица дротик отрезвил невольно залюбовавшегося удивительным представлением юношу, заодно добавив жизнеутверждающей дрожи и категоричного желание заползти под какой-нибудь камень. Последнее, впрочем тут же отправилось в мусор – ибо неумолимости рыцарского кодекса в подобных ситуациях могла бы позавидовать и горная лавина. Причем указывалось даже куда надо бежать в случае незнания точного месторасположения соверена. Кабинет вполне сойдет за донжон.

Ползком добравшись до двери (дабы лишний раз не привлекать к своей безусловно героической персоне внимания) подмастерье выдернул из-под обломков кажется ничуть не пострадавший шлем и рванул по коридору. Он не стал утруждать себя возвращением в казармы после ужина – на самом деле просто слонялся по дому, пока не набрел на первую попавшуюся неразграбленную спальню – и ныне пожинал плод своей безответственности в виде не слишком ясного представления о собственном местонахождении и соответственно нужном направлении. С другой стороны, вернись рыцарь вечером к стражникам – и его скорее всего к сему моменту уже изрубили бы на куски.

В общем, чего Бог не делает – всё к лучшему.

Резко свернувший за угол подмастерье внезапно вмазался в нечто склизкое. И круглое. Перед ним висел огромный в данный момент моргающий глаз, окруженный десятком мелких товарищей, костяным бугром, усиками, крапчатой тушей…

О здоровенной пасти с острыми треугольными зубами он додумывал уже на ходу – уже ткнув чудище в основной зрительный орган двумя пальцами и со всех ног рванув в противоположную от обиженно ревущего зверя сторону. Произошедший минутой позже взрыв за спиной поначалу обнадежил беглеца и тот было остановился и дернул обратно – но тут виденные ранее внушительные челюсти откусили ворвавшемуся в коридор через пролом бедолаге голову, а их владелец взглянул на обидчика столь многообещающе, что последний почел за лучшее в третий раз сменить направление движения. Слегка попортивший ближнюю стену красноватый луч лишь утвердил рыцаря в рациональности сего решения.

Увы, долго «наступать в обратном направлении» не получилось – прямо за третьим поворотом галерея оканчивалась прелестным обрывом, под которым шла знакомая бойня, только на сей раз основными действующими лицами стали похожие на разукрашенные елки металлические люди и нечто вроде гигантских жаб. Тем самым возможны лишь два пути – вниз, коий есть смерть верная и назад, а ведь тварь уже на подходе…

В общем, пришла пора быть хотя бы ограниченным, но героем. И разум неожиданно подал не самую плохую идейку. Глаза быстренько пробежались по полу – однако в полном соответствии с законом подлости никакого праха, пыли или упавшей штукатурки в пределах видимости не оказалось (видимо унесло снесшим эту часть здания взрывом) в отличие от как раз появившейся в них шарообразной тени. Ладонь нырнула в карман…

…и шлепнула всё его содержимое точно в центр появившейся из-за угла туши. Ускорившийся в честь чрезвычайной ситуации мозг приказал рукам вцепиться в верхние «усики», а ногам организовать опору. Захват, подобная молнии мольба к Вышним о вспоможении, толчок, переворот точь-в-точь как ученика кидала Фаль – и кошмарная тварь кувырком отправилась прямо в гущу сражения, воя при этом с почти человечьей страстностью.

Не удержавший равновесия парень едва не последовал за ней и лишь благодаря счастливой случайности ему удалось уцепиться за обожжённые камни и взобраться обратно. Мгновение для восстановление дыхания – и случайно брошенный вслед за жертвой взгляд.

Битва в сущности прекратилась: значимая часть участников более не пыталась порвать соперников, но стремилась по возможности дальше отойти от появившегося из ниоткуда черного водоворота, одного за другим затягивавшего в себя не успевших сделать ноги бойцов и с каждым новым поглощенным всё более разрастающегося.

Не ставший забивать себе голову неизвестно какой по счету загадкой оруженосец просто вернулся к основной задаче, тем более что она в любом случае предполагала скорейшее исчезновения с места драматических событий. Попавшиеся на пути останки поделились маленьким щитом и плохоньким зазубренным мечом – всяко лучше, нежели их отсутствие.

Очередной зубодробящий грохот, теперь со стороны предоставившей ночной уют комнаты и заставивший сердце воспрять знакомый рык:

— Гори детка, гори! – цепочка следующих друг за другом взрывов.

А еще до слуха сосредоточенного на ориентировании рыцаря донеслось чудесное пение, перемежающееся заливистым смехом, увы, завершившееся, стоило только верному вассалу прибыть на помощь своему соверену. Впрочем, ему так и так стало не до прослушивания музыки – потенциального дворянина затошнило от одного вида превращенного в нечто вроде филиала ада внутреннего дворика. Обгорелые воронки, стоны, висящие там и сям конечности вперемешку с внутренностями и более трудноопределимыми частями тел, отрезавшее их с трех сторон гудящее пламя и красный дождь…

— Ты жив еще?! – с нескрываемым радостным удивлением воскликнул слегка закопченный и окровавленный конь, пришпиливающий нечто вроде безволосого и до крайности мускулистого волка к стене лезвиями из рукавов. – Сюда иди!

Очень разумный совет: несмотря на немалые разрушения и впечатляющие потери вокруг всё еще хватало «не наших». Увы, не он один услышал данный призыв – наперерез подавившему ради такого случая рвотные позывы ученику рвануло трио непонятно каким чудом выживших в этой бойне обычных бандитов. Поскольку надеяться на и без того по горло занятого жеребца не представлялось рациональным, а бежать уже стало некуда, юноша приготовился принять последний бой с честью. И видимо в знак своего благословения, Небеса послали ему на ум лучший из возможных кличей.

— Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится! – быстрое смещение в чуть более выгодную позицию между большой дырой в земле и обвалившейся стеной. – Говорит Господу: "прибежище мое и защита моя! – в последний момент вспомнилось приказать колечку организовать защиту. – Бог мой! — меч первого добежавшего до него негодяя с силой опустился на подставленный щит. – На Которого я уповаю! – клинок рыцаря прочертил алую полосу по его плечу. – Он избавит тебя от сети ловца! – развить успех не дал второй. – От гибельной язвы!

Тактическое решение себя оправдало – последний из нападавших не смог сходу влиться в схватку и оказался вынужден терять драгоценные мгновения на обход через воронку. Владыка чего-то кричит – не разобрать.

— Перьями Своими осенит тебя! – сам двинулся былой школяр в атаку, стоило только почти одновременно ударившим разбойникам истощить замах. – И под крыльями Его будешь безопасен! – удачный тычок (не попавший, но таки заставивший второго сделать лишнее движение). — Щит и ограждение, — отчаянный пинок, — истина Его!

Отличный результат: раненый не удержался и упал в яму, вот только как раз рванувший из нее опозданец на излете достал-таки оруженосца кончиком палаша в живот. Рана неглубока – но момент упущен, а почуявшие кровь жертвы шакалы буквально обрушились на отступившего человека водопадом ударов.

— Не убоишься ужасов в ночи …- выдохнул уже ощущающий морозное дыхание подмастерье, роняя наполовину разрубленный щит и краем уха услышал странный голос в высоте.

Уже заглянувшая в глаза смерть прошла мимо, коснувшись вместо него нападавших и приняв при этом вид рухнувшего с небес ангела с вошедшими бандитам точно в шеи клинками.

Растянувшееся на маленькую вечность мгновение, за которое в буквальном смысле залитый с головы до пят внутренними жидкостями небожитель поднимал лицо к спасенному человеку. А тот в свою очередь с захлестывающей его абсолютно нелогичной смесью ужаса и восторга осознавал, что ему знакомо сие выражающее искреннее и совершенное счастье лицо в брызгах крови…

Волшебная секунда прошла, сменившись другой – и Фаль с уже слышанным заливистым смехом устремилась вверх, без малейшего усилия утягивая оба корчащихся тела и оставляя за собой настоящий ручеек из красных капель. Завораживающее зрелище. А затем вновь полилась песня:

— На молитве перед боем вижу яркий свет, — по будущим трупам заструилось странное зеленое сияние. – Прямо в пропасть глубиною десять тысяч лет, — взмах – груз полетел за огненную стену. — Над Священною Землею…- продолжение скрыл взрыв, разорвавший бедолаг на куски и оросивший ярящиеся снаружи толпы чем-то светящимся и наверняка очень-очень болезненным.

— Хватит уже всякую бредятину голосить! – весело заорал ей вынырнувший из облака пыли Понт, мимоходом пришпиливая пытавшегося сбежать третьего разбойника к земле лезвиями. – Нет чтоб порадовать коня «Вас воленом»! И вообще вниз давай!

— А почему нет тьмы? – не сдержал первого прыгнувшего на язык вопроса парень.

— Нужна трезвая голова, – отозвался конь, вцепляясь в него и оглядывая со всех сторон. — Да и Нав’уТвские события произошли слишком уж недавно…рашенд: еще и невредимый! И в шлеме! Часом не прятался ли мой рыцарь всё это время в каком-нибудь углу?

— Да как же можно! – аж оскорбился потенциальный дворянин, демонстрируя меч.

— Не суть, — не стал развивать тему ангел смерти. – Живой – и ладно.

— А с макияжем мы поможем, — оруженосца без предупреждения обняли две тонкие руки, а затем Бестолочь накрыло буквально сочащимися кровью крыльями. Воистину удивительно омерзительное ощущение. – Неужели наша игрушка дрожит?

Фаль радостно рассмеялась и потерлась о его щеку своей, одновременно всем телом прижимаясь к остолбеневшему рыцарю сзади. Никогда прежде ему не приходилось испытывать столько сильных и противоречивых эмоций одновременно.

— Так, отошла от него, — странное создание с явной неохотой выпустило безмолвную жертву, не забыв на прощание отчасти болезненно щекотнуть парню шею. – И честное слово: твоя привычка обмазываться всякой дрянью меня нисколько не воодушевляет.

— Но это же папочка вдохновил дочурку на столь тесное общение с чужими внутренностями, -умильным голоском начала сделавшая шаг вперед валькирия, с невинным видом наматывая на палец красный локон. – Твои рассказы…

Истинно драконий рев, помноженный на сотню звон тетивы и непредвещающее ничего хорошего алое зарево за их спинами. А также резкий пинок от властелина. И разлетающаяся в воздухе золотистая пыль.

— Не двигайся, — приказали уставившиеся на него оранжево-зеленые бездны. – И слушай внимательно, потому как песка очень мало. Ты сейчас со всех ног побежишь в мой кабинет и заберешь оттуда алую шкатулку из большого сундука под окном, убого выглядящую палку из-под вешалки и лежащие в нижнем, закрытом ящике серванта маски – замки ломай безбоязненно, ловушек нет. Эти три вещи обязательно плюс сколько сможешь унести прочего дорогостояще выглядящего. Ясно?

Бывший школяр постарался кивнуть – нечто подсказывало ему бессмысленность попытки ответа словами. Как-никак, имей они тут силу и ни о какой внезапной тишине посреди поля боя не могло бы быть и речи.

— Как закончишь сборы ударь костылем об пол и произнеси «депринцз» — он укажет путь. Не оглядывайся и не медли. И помни: от тебя зависит наше будущее финансовое и не очень благополучие. Я рассчитываю на тебя, — Понт приложил вторую ногу к его груди, хитро извернулся и воспользовавшись до сих пор упертым в живот копытом перекинул подчиненного себе за спину. Уже в полете потенциальный дворянин успел заметить сжимаемый хвостом иззолоченный кинжал, бывший судя по всему источником пыли.

Мир вернулся на круги своя со всем имевшимся прежде шумом, гамом и разнообразным свечением – а шлепнувшийся на изрытую землю рыцарь тут же вскочил и дернул к разваленному входу в здание, изо всех сил подавляя жажду хоть на миг нарушить приказ и увидеть происходящее с совереном. Раздавшийся через где-то полминуты звук сочного шмякания теста о противень сделал данную задачу физически невыносимой – но ведь воин Христов никогда не надеется только лишь на собственные силы…

-
Отлетевшая ручка чуть не расквасила ему нос и оставила наверняка долгие воспоминания по себе на скуле. А следом за ней завыла сирена.

— О да, сейчас это сильно поможет, — нервно усмехнулся обливающийся потом парень, засовывая обе руки в распотрошенный ящик и доставая оттуда подставку с несколькими масками, кои затем не глядя ссыпал в мешок. Попытался поднять.

Тяжело – но выносимо. Едва. Следовательно, больше ничего не всунуть.

Оруженосец тыльной стороной ладони смахнул влагу со лба, едва не сбив и без того скособоченный шлем на пол. Бушующее снаружи пламя вот-вот хлынет в кабинет. Впрочем, теперь-то ему опасаться в сущности нечего: как-никак все необходимые и не очень вещи собраны. Осталось только дотащить. И не погибнуть от копыт взбешенного людоеда…

По хребту пробежала ледяная змейка – однако подмастерье не собирался изменять своего продиктованного Кодексом и Писанием решения и только поправил привязанный к спине груз. Взял в руку костыль – действительно на редкость неприятная деревяшка, могущая принадлежать только издыхающему нищему – и припомнил заветные слова:

— Дэпринцз! – по полу от места удара прокатилась рубинового цвета полупрозрачная волна, очертившая вокруг него почти ровный круг. Краткое молчаливое ожидание, за время которого цвет неведомой хреновины сменился на насыщенно-синий, а сама она пошла волнами.

И наконец действие в виде проваливания в некую наполненную таинственной машинерией залу. Приземлился он к счастью на нечто мягкое. А также влажное и держащее в костенеющих лапах острые железяки. В наличии еще имеется горящий в голубоватой полутьме оранжевый кружок и блестящее в опасной близости от горла лезвие.

— Приперся, — спустя секунду узнал его Понт, выплевывая меч. – Умеют же некоторые заставить себя ждать.

Экстренно привыкшие к слабому освещению глаза различили несколько трупов, великое множество всеразличных алхимически и инженерно выглядящих агрегатов, забаррикадированную и дрожащую под чьими-то ударами стальную дверь, а также неслабо окровавленного жеребца в останках одежки.

— Где Фаль? – вырвалось у не нашедшего преподавательницы ученика.

— Полетела за остальными, – поморщился конь, рывком ставя подчиненного на ноги, — с моим полем, скакуном и прочими погремушками. Давно уже небось сбежала – а я всё тебя ждал.

— Зачем? – чей-то у него нехорошее предчувствие.

— Ну какой уважающий себя злой гений будет воплощать в жизнь финальную стадию Великого Плана без публики? – блеснул чуть желтоватый оскал. – Деревяшку не сломал?

Разом поплохевший парень замотал головой и подал повелителю указанный предмет.

— Видишь ли, мои дорогие бывшие партнеры из Совета не то чтобы лишили особняк магии – такое возможно только по решению суда, — начал спустя пару секунд явно удовлетворенный осмотром артефакта великий бандит, маня вассала за собой вглубь лаборатории. – Они лишь наложили особого рода арест – такой, что лишь полный идиот или безумец осмелиться нарушить. Ибо цена…

Заграждавшая вход металлическая пластина внезапно разродилась скромных размеров жженой дырой, прыснувшей внутрь зеленоватой жидкостью.

— Даже на монолог времени не дали, заразы, — досадливо цокнул языком соверен и толкнул потенциального дворянина к таинственно сверкающему и переливающемуся разными красками столу. – Вещи при тебе?

Рыцарь судорожно кивнул и рефлекторно встал к собеседнику боком, дабы заслонить спинную ношу.

— Отлично, — костыль ударил в пол. – Дергай за рычаг!

— Их тут два, — со всей возможной скоростью отозвался откровенно дрожащий юноша.

— Дергай за главный рычаг! – столь же пафосно воскликнул ничуть не смутившийся конь. – Хинаус!

Уточненный приказ тут же подвергся выполнению – и проваливающиеся беглецы успели еще услышать многоголосый вой ужаса заодно с потрясшим дом до основания стоном и поглотившей мир мгновением позже ослепительной вспышкой.

Эпилог-интерлюдия. Перевернутая страница.

И страсти по гарнитуре.

www.youtube.com/watch?v=d2hRTLdvdnk

-…вешалку! — едва слышно сипел потерявший голос благодаря высокоинтенсивной педагогической работе конь. – Из буквально набитого всяким драгоценным хламом кабинета ты вынес ВЕШАЛКУ! – и как припечатал. – Бестолочь.

Стоящий перед ним в смиренном поклоне юноша покорно закивал, всецело соглашаясь с вердиктом и внутренне чуть ли не прыгая от радости – на него ведь только наорали и слегка попинали. А ожидалось-то как минимум частичное зажевывание. Взгляд сам собой обратился к причине концерта – и в который раз былому студенту показалось, будто бородатый полуэльф благодарно ему улыбается. Хотя очевидно же, что это просто блеклый свет отсутствующего светила удачно падает на накренившуюся статую.

Жить хорошо.

Сосредоточенно шептавший чего-то совсем уж неразборчивое жеребец вдруг завалился набок и, пару секунд судорожно подергав конечностями, затих. Бросившийся на помощь человек получил копытом в лоб (не сильно по счастью) и искреннюю просьбу отвалить хотя бы на пять минут.

Потенциальный дворянин послушно отошел в сторону, а затем вовсе покинул поле зрения любимого соверена. Поправил яблоко раздора – а то упадет еще. Осмотрел мешок на предмет дыр и шкатулку на целостность покрытия. Мысленно посетовал по поводу превращенной в лохмотья одежды и буквально впечатавшихся в кожу при падении магических артефактов. И наконец качественно осмотрелся.

Результаты не сильно отличались от полученных путем аккуратного зырканья по сторонам во время экзекуции. Подозрительного вида каменистая пустыня с небольшим, но явным наклоном. Много серого песка. Куча неправильной формы валунов. И нечто вроде состоящего из тонких белых полосок здания вдали, к коему судя по всему всё и кренилось. Ну и некие шевелящиеся объекты, там и сям разбросанные по пейзажу. Больше сведений из обычного наблюдения вычленить вряд ли удастся.

Остается только ждать объяснений и ценных указаний.

-
Мрачная подземная зала с едва заметными в тусклом алом свете колоннами и статуями. Наполняющая всё аура нечеловеческой злобы – и столь же чуждой лишенным вечных оков смертным тоски.

Дрожащий голос, бормочущий никчемные новости и вот-вот собирающийся заявить об очередном провале – или победе столь ничтожной, что ее не отличить от поражения:

— Я буду свободен? – задал единственный имеющий значение вопрос властелин.

Слуга вздрогнул и попытался зарыться в пол:

— Конечно же, о великий – но нужно время. Нас отбросили…

— Хватит, — с одной лишь смертельной усталостью прервал червя пленник. – Мне надоело ждать. Отныне ты более не единственный бегущий за наградой – и не будет тебе пощады, коли взбредет в голову воспрепятствовать прочим Искателями. Более не тревожь меня пока не обретешь ключа от клетки. И радуйся оставленной жизни.

— Да, о могучий, — со столь хорошо знакомой говорившему обреченностью прошептал истощивший чашу терпения слабак, испаряясь затем в облаке тьмы.

Алая же черта вспыхнула, призывая Иных…

-
— Пошли, — наверное где-то через час вновь подал признаки жизни кажется успевший чуток вздремнуть Понт. – Мешок – мне. Вешалку и шкатулку тащишь сам. И молчишь.

Воспарявший было духом ученик сник и только неимоверным усилием воли смог заставить себя послушаться приказа. Властитель, успевший за время лежания нацепить вместо сломанной маски новую и более-менее привести в порядок куртку, приторочил груз к лишившемся лечебного бочонка нашейным крючкам и, почесав здоровенный кровоподтек над глазом, стартовал в неизведанные дали.

— Мы на Внешних Землях – воплощении нейтральности и мире-между-мирами. Сигил находится в их центре на вершине шпиля, — небрежный кивок назад, на теряющуюся в облаках тонкую и невероятно длинную гору. – Сейчас идем к главной достопримечательности сих мертвых пустошей, где, надеюсь, сможем получить помощь, залечить раны и даже разжиться новым барахлишком.

Он внезапно остановился и крайне внимательно вгляделся в лежащий перед ними камень. Резко швырнул вперед нож – и прежде совершенно незаметная здоровенная ящерица ржавого цвета с хриплым воплем свалилась вниз. Великий бандит без лишних сантиментов добил ее копытами, вытер клинок и продолжил:

— Наверху нам просто сказочно повезло – видимо эти отморозки банально не смогли договориться о разделе моего наследства цивильно и потому попытались решить проблему иерархии путем соревнования с трофеем в виде сей уродливой башки, — копыто легонько постучало по виску. – В итоге вся эта толпа больше мешала друг другу, нежели занималась делом. Идиоты, — сердечный вздох. – Теперь они либо организуются-таки мирно – либо прости-прощай половина Улья и все достигнутые за годы улучшения.

Рыцарь сочувственно покивал, мысленно благодаря Небеса за столь быстро начавшееся восстановление нормальных отношений.

— Впрочем, я уже ничем не могу им помочь, — мрачно фыркнул ангел смерти. – И вообще – мне стоит только радоваться. Как-никак всё прошло точно по плану: вражьи толпы накинулись, увидели сражающуюся до конца Зубастую Тень и испарились вместе со всем особняком, когда этот свихнувшийся на почве утраты власти и распухшего самомнения псих рванул рычаг при наложенном аресте. Всем спасибо, все свободны – а мертвые сраму не имут, — он поднял взгляд на идущего в ногу спутника. – Разрешаю задать один-единственный вопрос – и потом чтоб не надоедал.

— Остальные в порядке? – не колеблясь воспользовался былой школяр предложенной возможностью. – Вы ведь не бросили их?

— Разумеется нет, — устало показал клыки зверь и саркастично заявил. – Ибо мы так заботимся о своих сотрудниках, что послали доченьку нашу единственную, дабы всякий найденный ею не погиб, но имел возможность сделать ноги, — конечность опять почесала как-то странно выглядящий кровоподтек. – Не волнуйся: посланным за мной тварям ужасное чудовище вовсе не нужно, а переданные ей на прощание подарочки способны одним своим видом сломать слону челюсть – для такого дня их и хранил. Плюс у ребят с собой имелся Ожд Блуждающий, не говоря уже о четких должностных инструкциях не изображать из себя героев, кои кстати должен был по идее прочесть и мой маленький человечек.

Юноша и правда припомнил какую-то воистину удивительно скучную кипу бумаг с мелким шрифтом и уходящим в бесконечность количеством пунктов и подпунктов. А уж схема с подписями «Это алебарда. За нее несут материальную ответственность. Это острый конец алебарды. Его точат и им воздействуют на нарушителей. Это древко. За него держаться и вставляют…»

Оруженосец потряс головой и вернулся в реальный мир – как грится, нашел время восстанавливать в памяти указания по использованию оружейных стоек.

-…короче, всё будет в порядке – они, с большой долей вероятности, выкарабкаются и будут ждать нас в Дыре, — закончил меж тем объяснение перспектив великий бандит и стал не глядя себя ощупывать. – Мне стоило сразу об этом сказать – поэтому разрешаю еще один вопрос.

На сей раз подмастерье думал довольно долго – соверен успел обнаружить отсутствие шоколадной сумки и громко оповестить мир о своем огорчении по данному поводу. В итоге Бестолочь пришел к выводу о неразумности поднятия в данный момент всеразличных экзистенциональных проблем — их лучше оставить до более светлого времени — а пока резоннее сосредоточиться на имеющихся в руке синицах:

— Что дальше?

— А ты как думаешь, умник? – огрызнулся опечаленный отсутствием сладкого конь-людоед. – Тащиться через слабонаселенные всякой дрянью мертвые пески, потом болтать с несчастной жертвой собственной жадности, опять бродить по Внешним Землям, копать и не копать, грабить, убивать, даже вероятно механически взаимодействовать с домашней птицей – всё ради того, чтобы вернуться на оставленную пару часов назад убогую помойку и показать аборигенам башмак карающий, — краткий период задумчивости, неожиданно веселая усмешка. – Хотя на самом деле не могу гарантировать, будто сразу по возвращении займусь сведением счетов – всё ж таки сложно передать, насколько вся эта ерунда успела приесться, — новая пауза. – В общем, поживем-увидим и вряд ли чего-то возможно знать наверняка – кроме несомненного факта перевернутости данной страницы нашей жизни. Кстати…

Зубастая Тень вдруг резко обернулась к чуть не столкнувшемуся с ним от неожиданности подчиненному и начала с издевательским апломбом толкать выспреннею речь:

— За выдающиеся заслуги на ниве трепки моих нервов, а также в качестве признания безусловно редких способностей в тяжком деле издевательства над самим понятием здравого рассудка, я – их высокомордообразие Понт Паленый, Охотник на детей, Убийца надежды и банально уродливая говорящая лошадь — отныне и присно назначаю тебя Васей, — копыто вошло в мощное соприкосновение с животом. – То есть тем самым придурком, коего ваш любимый владыка всё время таскает за собой на опаснейшие предприятия в качестве живого щита и откупа всеразличным извращенцам и гурманам, а также использует для всех остальных отвратительных, аморальных и просто грязных работах, на кои жалко посылать приличным подчиненных, — нога легонько пнула согнувшегося от первого удара новопреставленного. – Возрадуемся же братия! Ура!