Dear princess Luna...
Dear princess Luna...
Селестия была сама не своя: она опасливо оглядывалась, содрогалась от каждого шороха и была напряжена, о чём говорила вздыбившаяся шёрстка и взъерошенная поблекшая грива, не развеваемая магией.
Аликорн боялась встретиться со стражниками, а особенно со своей сестрой и носительницами Элементов Гармонии и всё не просто так. Её терзала боль и жар, но это не была простуда, грипп или потеря магии – это было раскаяние, совесть, которая слишком долго спала, а сейчас пришла и не хочет уходить как бы сильно её не прогоняли. Когда-то нам приходиться делать то, что в корне изменит не только нашу жизнь, но и жизнь других.
Аликорн бежала в подвал, а оттуда хотела попасть в одно место, где хранится прошлое, где время пересекается между настоящим и прошлым, где ночь правит балом и никогда не покидает то место.
Небольшой зал, где всё отделано исключительно в тёмно-синие тона лишь усугублял боль в душе Селестии, но именно этого она сейчас и хотела, когда чистые чувства не могут больше прятаться под масками и хотят выйти наружу.
Аликорн материализовала перо, чернила и пергамент и стала писать последние слова, которые способны не выразить всё, что накопилось за тысячу лет, но отдалённо что-то передать. Воспоминания нахлынули сами собой…
Солнечные дни сменились мрачными тучами, закрывшими тёплый свет солнца и принёсшими лишь уныние и нескончаемый дождь, но вместе с ним принесли и ещё кое-что.
-Луна! – прокричала Селестия, пытаясь найти сестру по всему замку. – Где ты?
Нервы белой аликорн были натянутой струной – она уже несколько часов не может найти свою сестру и беспокоиться по этому поводу.
-Луна!
Тёмно-синяя аликорн тут же появилась.
-Где ты была?! – рыча спросила Селестия, пытаясь сдержать свой гнев.
-Я медитировала. – беспристрастно ответила Луна. – В это время я всегда медитирую, или ты забыла?
-Я не забыла! Но ты помнишь, что у нас сегодня посол из Зебрики приезжает?! А точнее он уже был тут, но уехал! Как ты думаешь, каково это было? Краснеть и разослать всю стражу, которую я только могла найти на твои поиски?!
Селестия разгневана на Луну и не хочет тихого скандала, а наоборот, кричит усиленным магией голосом на весь дворец. Отношения между сёстрами на тот момент были очень прохладными и это знали все, но никто не желал вмешиваться, боясь гнева двух аликорн.
Луна знала, что попытка успокоить Селестию приведёт лишь к ещё большему скандалу, а если телепортироваться куда подальше, то и вовсе не знаешь, чего можно ожидать в следующую секунду.
-Ох… — закатила Луна глаза и удручённо вздохнула. – Ты снова забыла, что когда я медитирую, то магией меня звать надо, а не словом?
Медитация. Это была лишь капля в море, а ведь они орали друг на друга чуть ли не каждый день и своды дворца дрожали каждый раз. Штукатурка и каменная крошка сыпались на головы многочисленных слуг, и они тут же спешили покинуть дворец, дабы избежать падения на них потолка или колонн.
-Я никогда и ничего не забываю!
-Не забываешь?! – рыча возразила Луна. – Ты забыла, что вчера мы вместе должны были слушать просьбы подданных! Забыла, что позавчера мы должны были принимать аристократов! Забыла, что неделю назад нам надо было в Кристальную Империю заключать договора! Забыла, что у меня сегодня день рождения!
Принцесса Ночи высказала далеко не самое главное из всего списка, что Селестия забывала, а лишь самое важное. Порой Луне казалось, что она и держит всю политику Эквестрии и не даёт развязать никому ненужную войну, как и её сестре. Они обе делали многое вместе, но потеряли ту самую нить единства, которая их когда-то связывала и вела на борьбу со злом.
Селестия решила исчезнуть, не сказав ни единого слова. Луна фыркнула и позвала дворецкого, а затем приказала ему передать остальным, что она сегодня никого не желает видеть, а сама телепортировалась к себе в комнату и зарыдала горькими слезами.
-Селестия… Почему?! Почему ты такая нервная?! Злая?! Что я тебе такого сделала?! – говорила принцесса Ночи, захлёбываясь слезами и глубокой болью в душе. – Ты… Ты… Ты…
-Я ненавижу тебя! – произнесли сёстры одновременно.
Только одна из них плакала и желала всё вернуть, но ничего не могла сделать, ведь любой её шаг тут же шёл поперёк как косточка, застрявшая в горле и вызывал острые скандалы.
Луна помнила прошлое, помнила улыбки, помнила смех и радость, которая когда-то украшала этот дворец. Он был таким заразным, что даже слуги и стража смеялись вместе с сёстрами.
Это были моменты, наполненные теплом камина и душевной теплотой. Радугой, украшавшей души не только сестёр, но и пони, окружавших их. Они всех заражали своей жизнерадостностью. Дружбой, которая прошла через всё, что только можно придумать и была крепче самой крепкой стали. Улыбками, не сползавшими с лица даже тогда, когда всё шло под откос, и надо было плакать. Они улыбались всегда. Смехом, заливавшим всё в округе и заражающим всех, кто только его услышит. Сестринской любовью, которую Луна и Селестия испытывали друг к другу. Синяками и ссадинами, оставленными после очередных приключений, которые сёстры могли найти где и когда угодно. Сломанными от неудачных полётов перьями и головной болью, вызванной неоднократными попытками научиться пользоваться магией.
Теперь всё это сгорело, подобно бумаге и остался пепел, развеянный ветрами раздора, посеянного между сёстрами, подобно сорнякам, отчаянно цепляющимися корнями за землю. Ненависти, заставившей забыть о сестринской любви и всех тёплых моментах, которые когда-то были. Серости, которая искажала вокруг сестрё воздух, и вымывала все краски, оставляя лишь чёрные цвета. Дисгармонии, которая заставила сестёр забыть о том, что важно не только для них, но и для подданных.
Ночью был последний скандал, который подвёл черту ко всему и вызвал Найтмер Мун.
Луна не выходила весь день из своих покоев и то и дело, что бросалась в плач, терзаемая собственными мыслями, касающихся Селестии и её слов.
Белая аликорн появилась неожиданно, прорвав магическую защиту своей сестры от магии и стала кричать:
-Не ищи ответов своим длинным носиком! Ты их всё равно никогда не найдёшь! Моя ужасная, плохая, отвратительная сестра, которую я всем сердцем ненавижу! Я никогда тебя не любила и не буду любить!
Слова слышала только Луна. Голос её сестры был коварен, ядовит как яд кобры и вводящий в необъятный ужас. Клыки змеи глубоко вонзились в сердце.
Слёзы пошли новым потоком, сильным и неудержимым. Сердце разбилось как хрупкая ваза, и осколки разлетелись по разным уголкам души принцессы Ночи и каждый из них отдавал болью, такой болью, которая затмевала всё, а яд медленно распространялся по венам, вызывая лавинообразные вспышки ненависти. Луна больше не могла терпеть всего, что говорит Селестия: все гадости, всю неправду и грязь, которой она поливает её.
-Всё! Хватит! Больше я не буду терпеть к себе такого отношения! – прорычала Луна и устремила свой взор в место, где несколько секунд назад стояла Селестия. – Никогда!
В тронном зале Луны больше не стало, и появилась Найтмер Мун, вскоре изгнанная Элементами Гармонии.
На пергамент капали горькие слёзы и размывали и без того неразборчивые слова, написанные чернилами, но Селестию это не волновало – она хотела как можно быстрее выложить всё на бумаге лишь потому, что не может сказать Луне всё сама.
-Селестия! Открывай! – раздался из-за массивной двери голос Луны.
-Нетнетнетнетнетнетнетнетнет!!! – панически проговорила Селестия и ускорила и без того быстрый темп письма, делая буквы ещё неразборчивее.
Луна ждала всего полминуты, а потом телепортировалась в зал и услышала последние слова, сказанные своей сестрой:
-Прощай. Я всегда буду любить тебя.
Она исчезла, оставив после себя лишь неразборчивую записку, которую Луна открыла и тут же спроецировала в воздухе все слова, которые благодаря магии стали разборчивы и слёзы неудержимым потоком нахлынули на бедную аликорн.
Дорогая принцесса Луна.
Я у тебя никогда не просила прощения за прошлое своё поведение. Ты чувствовала боль, которую я тебе целенаправленно причиняла и ты страдала, но, тем не менее, ты пыталась меня образумить, но всё было бесполезно – я не хотела слушать.
Всю эти тысячу лет я чувствовала невыносимую боль и молча её несла с собой, никому не рассказывая об этом. Может мне стоило хотя бы Твайлайт Спаркл рассказать об этом? Наверное, это пошло бы даже на пользу, но я уже никогда не узнаю, какие последствия могли бы иметь мои слова для её бедных ушек.
Я – плохая сестра и правительница. Я, я – чёрное пятно, испортившее тебе всю жизнь. Не нужно меня прощать за все мои грехи – мне нет прощения, и никогда не будет.
Прошу, позаботься об Эквестрии и передай Твайлайт, что люблю её, и всегда буду любить, и тебя тоже.
Прощай.
Ужасная сестра, Селестия.
-Селестия! – плакала горькими слезами принцесса Луна, свернувшись в клубочек.
Её сердце снова разбилось и на этот раз осколков стало намного больше, но они уже не отдавали той самой болью, которая была тысячу лет назад, а слабее, но всё равно было тяжело и больно. Старые плохие и хороши воспоминания давили на Луну подобно каменным стенам, готовым вот-вот раздавить бедную пони.
-Я… тебя… люблю… Моя бедная и запутавшаяся сестра… Я всегда тебя… любила… и буду любить…
Вы были вместе и прошли все горести и радости, держась друг за друга, но вот приходит момент, и слёзы становятся судьями, а хаос и дисгармония – жизненными позициями, которые мы боимся разрушить, обрекая тем самым себя лишь на существование в роли собственной тени.
Dear Princess Luna. Ремейк
Из фэндома я ушёл довольно давно, в сейчас... не сказать, что вернулся: просто мне вдруг захотелось именно этот фик переписать. Сюжет в ремейке был немного изменён и ощутимо расширен
Оцените ремейк по достоинству
Белый силуэт скользил в полумраке по коридорам залитого лунным светом белоснежного замка. Принцесса Селестия, некогда величественная аликорн, сейчас больше походила на юного жеребёнка: она была ростом не выше Твайлайт, рог был вполне обычным для единорогов, грива больше не развивалась и шлейфом скользила по полу, а крылья казались в лунном свете полупрозрачными.
Селестия кралась, стараясь не издавать лишнего шума, и замирала в тенях за колоннами и постаментами, прислушиваясь к каждому звуку: за окнами, напевая песни, пролетели птицы. Стражники болтают о том, чем они займутся после ночного дежурства. Трава шелестит и воздух наполняется сладким ароматом цветов – это Твайлайт прогуливается по саду.
Юная ученица решила навестить свою учительницу не в самый неподходящий момент, но Селестия всё же рада – она смогла повидаться с Твайлайт. Единорожка уже столько лет живёт в Понивилле и так редко приезжает в Кантерлот, что порой начинает казаться, что ей совсем нет дела до учительницы.
За окном послышались тяжёлые взмахи крыльев. Селестия вжалась в тень за постаментом и молила солнце, чтобы это была не её сестра, а стражник. Звуки постепенно стихли и принцесса пошла дальше по коридору.
Селестии даже думать не хотелось о том, что скажет ей сестра, если увидит её в таком облике: Луна точно разозлится и попытается понять, что же послужило причиной столь резкой перемены в облике сестры и постарается это исправить. Солнечная принцесса быстро покачала головой и ускорилась – ей ни в коем случае нельзя попасться на глаза Луне, а иначе всё было зря.
Селестия прошла мимо патрулей и дошла до стены в той части дворца, где ночью почти никто не бывает. Слабый импульс телекинеза толкнул несколько кирпичей в кладке в определённом порядке и стена беззвучно расступилась перед принцессой. Она всеми копытами перешагнула за стену. Кирпичная кладка тихо зашевелилась и закрыла тайный проход. Теперь можно выдохнуть. Луна точно не найдёт её здесь – она просто не знает о существовании этого места.
Несколько минут спуска по винтовой лестнице привели пони к двери, закрытой на тяжёлый амбарный замок. Селестия напрягла те крупицы магии, что в ней ещё оставались, и отперла замок. Тяжело дыша и ощущая боль в груди, она выпустила замок из телекинетической хватки и он с грохотом рухнул на пол. Пони зажмурилась, но спустя некоторое время она открыла глаза и расслабилась – здесь установлено множество барьеров, включая звукоизолирующие и скрывающие, так что бояться нечего.
Дверь приглашающе открылась и в помещении за ней загорелось множество кристальных фонарей. Принцесса вошла в небольшую комнату и заперла за собой дверь на все засовы, какие только на ней были: щеколда, цепочка, подпорка, засов. В скором времени эта комната перестанет быть для всех тайной, но чем больше времени получится выиграть, тем будет лучше.
Селестия достала из небольшого шкафчика пергамент, перо, баночку с чернилами и небольшую увесистую шкатулку. Всё, кроме шкатулки, она достала и положила на пол при помощи телекинеза, а коробку она взяла в копыта, откинула крышку и аккуратно, будто необычайной хрупкости стекло, опустила на столик.
Большая чёрная жемчужина лежала на мягкой подушечке и принцесса с тоской смотрела на неё чувствуя, как внутри жемчужины плещется и взывает к ней заточённая внутри сила. Её сила. Сила, от которой она решила отказаться. Слегка коснувшись камня магией, Селестия почувствовала лёгкость на спине: её ставшие полупрозрачными крылья исчезли, оставив после себя парящие по воздуху белые перья – камень взял ещё немного её магии.
– Времени мало. Нужно торопиться, – тихо прошептала Селестия. В её глазах стояли слёзы, но она была полна решимости довести начатое до конца. Она коснулась камня телекинезом, а сама устроилась на полу с пером в зубах и расправленным копытами пергаментом, и начала писать, предаваясь воспоминаниями о давно минувших днях.
В воспоминаниях всплыло время, когда не было даже упоминания о Найтмер Мун, а Элементы Гармонии существовали, но ещё не были найдены. В те давние времена две сестры основали страну, прозванную её жителями Эквестрией.
У современных историков к тому времени полно вопросов: кем были Селестия и Луна до того, как пришли на эквестрийские земли? Как они получили свои столь невероятные силы? Почему две сестры решили основать свою страну? Кем были их родители, о которых ни в одной книге нет ни единого упоминания? До битвы Селестии с Найтмер Мун в первой столице Эквестрии, Эвергрине, хранились книги, которые хоть как-то могли пролить свет на эти вопросы, но они все были уничтожены в пылу сражения, как и сам город, руины которого, как зеницу ока, стережёт Вечнодикий лес.
Битва с Найтмер Мун ещё не произошла, но это лишь дело времени. Селестия ворошит свою память, пытаясь вспомнить причины, чуть не приведшие к катастрофе.
Эквестрия – это молодая страна, расположенная в умеренном климатическом поясе. Она только начинает свой путь на политической арене, но, не смотря на столь малые территории, многие вынуждены считаться с новой страной – правительницы этой страны следят за ходом солнца и луны по небосводу.
Эвергрин до прихода принцесс был умирающим городом – процветала бедность, болезни, голод. Пони покидали город в надежде найти за его пределами лучшую жизнь, а находили лишь смерть от зубов и когтей наполнивших те земли чудовищ. В таком же бедственном положении были и близлежащие деревни.
Пони были обречены.
Две юные пони, единорожка Сили и пегаска Лулу только недавно покинули родительский дом и отправились на поиски приключений. В своих странствиях они увидели страдания пони и хотели им помочь, но что они, простые кобылки, могли сделать? Они пытались бороться с чудовищами, но те были сильнее, хитрее и их было куда больше, чем двое. Пытались поднять пони на защиту собственных земель, но те были настолько слабы и так сильно впали в отчаяние, что не было сил даже меч поднять. Они были готовы лечь и принять быструю смерть, смирившись с участью стать обедом.
Сили и Лулу услышали от одного старого пони легенду о некой могущественной силе, способной творить невероятные чудеса, и ухватились за эту призрачную соломинку. Их поиски были долгими, тяжёлыми, но не напрасными – пони получили силу, способную перевернуть ход вещей и спасти несчастных пони.
Чудовища, понеся огромные потери, отступили далеко в леса и горы. С помощью чудотворной магии были исцелены болезни и в сердцах пони появилась надежда. С уходом чудовищ пони снова смогли возделывать поля и сажать плодовые деревья, а с помощью благословения Богинь урожай созрел в кратчайшие сроки и проблема с голодом постепенно сошла на нет.
В двух странных пони никто не узнал единорожку Сили и пегаску Лулу – уж слишком сильно они изменились под влиянием обретённой силы. Пони видели как легко те справлялись с небесными светилами, а потому нарекли Сили и Лулу Богинями, дав им новые имена – Селестия и Луна.
– Я, Селестия, торжественно клянусь перед вами, что буду всегда защищать вас и сделаю всё, чтобы подобное больше не повторилось! – после этих слов пони, все как один, преклонили колени перед Богинями и вверили им свои жизни.
Так и появилась Эквестрия.
Сёстры избрали столицей Эквестрии Эвергрин. В короткие сроки город был перестроен и в его стенах за несколько лет вырос прекрасный дворец из белого мрамора с адулярными шпилями, которые хорошо было видно как при ярком свете солнца, так и при сиянии луны – шпили переливались голубым. Благодаря стараниям бардов и купцов об Эвергрине быстро прознали соседние страны, предложившие сразу же начать между странами торговлю. Так Эвергрин стал не только столицей Эквестрии, но и городом, через который проходят важные торговые пути.
Время шло. Дворец был уже построен, а сам город продолжал неумолимо расти – многие пони хотели жить "под крылом" у Богинь и их нельзя было в этом винить: они ещё слишком хорошо помнили те времена, когда еды не хватало, а их друзья и близкие умирали от беспощадных чудовищ или тяжёлых болезней.
Селестия и Луна не считали себя Богинями и имели те же недостатки, что были присущи простым пони.
Старшая была без ума от сладкого и терпеть не могла овощи. Она частенько отлынивала от своих обязанностей. Могла целыми днями сидеть в комнате и предаваться блаженной дремоте. Она, как и многие простые пони, недолюбливала пони из высшего общества, но, в отличии от них, могла себе позволить не скрывать свои чувства. Послы из других стран тоже входили в круг "высшего общества", так что доставалось и им.
– Вы должны уважать вверенных вам подданных, а не будете – я вас заставлю, – сказала как-то Селестия на одном из светских приёмов. После этой фразы аристократия к ней ощутимо охладела, а любовь народа – ощутимо возросла.
Младшая сестра стала Богиней, когда ей только-только исполнилось четырнадцать. Старшей было уже двадцать. Луна в душе всё ещё была маленькой кобылкой, которая хотела играть и веселиться со сверстниками, но детство пришлось принести в жертву на благо Эквестрии. Она взяла на себя управление внешней политикой и общение с аристократией, из-за отношения с которыми простые жители её недолюбливали – она часто ставила интересы высшего слоя общества превыше интересов остальных.
– Без яблок не сделаешь яблочный пирог, – говорила себе Луна, принимая решение в пользу аристократов. Подобные решения давались ей тяжело, но она лучше сестры понимала, что без поддержки аристократов стране быстро придёт конец и никакой статус "Богини" не спасёт.
В первый год правления жизнь во дворце была спокойной и умиротворённой: сёстры часто проводили время вместе, смеялись и занимались делами страны. У них не всё получалось с первого раза, но они старались сделать так, чтобы все в Эквестрии были счастливы и более не знали бед.
На второй год после постройки дворца по Эвергрину поползли слухи о том, что в отношениях двух сестёр наступил разлад. Мало кто верил в эти слухи, считая их бредом сивой кобылы: Богини – существа высшие и незапятнанные грехами смертных. Однако правда говорила об обратном – принцессы чуть ли не каждый день ссорились.
Правда о разладе принцесс просачивалась до народа через слуг, но всей правды пока ещё никто не знал. Дни, когда они вместе веселились и занимались государственными делами, советуясь друг с другом, прошли.
– Селестия! – крикнула Луна на свою сестру. Та, предавшись порыву детства, прыгала вокруг тёмно-синей кобылки с юношеским задором что-то говоря о том, что младшая совсем не умеет веселиться. – У тебя есть обязанности. Не пренебрегай ими.
– Я всё сделала ещё вчера! Так что сегодня я имею право на отдых, – смеялась Селестия, продолжая наворачивать круги до тех пор, пока у неё не начала кружиться голова. – Я прекрасно справляюсь со своими обязанностями, чего не могу сказать о тебе, Лул... Луна.
Селестия осеклась. Они пообещали друг другу, что не будут пользоваться своими старыми именами, дабы не раскрывать пони тайну о том, что они не всегда были аликорнами. Пусть и дальше верят в то, что Богини сжалились над ними и спустились с небес.
Луна приложила копыто ко лбу и тяжело выдохнула.
– Тебе напомнить, что ты вчера устроила на вечере аристократов?
– Ничего такого, на что стоило бы обращать внимания, – Селестия почувствовала как по спине побежали мурашки – Луна снова использует этот пробирающий до дрожи взгляд, за который пони её не любят. Обжигающе ледяной и властный, требующий покорности. – И уж точно ничего такого, что заслуживало бы такого взгляда.
Луна про себя ойкнула. Она и не заметила, как снова пыталась прожечь в сестре дыру, хотя и заслуженно.
– О вчерашнем вечере, – Луна прочистила горло и сменила холодный властный взгляд на взгляд, сочащийся негодованием и злостью. – Стоило мне только отлучиться на пять минут, как ты приказала герцогу Помпшелу сходить в город за сладостями. Именно ему, а не своим слугам. Он молча проглотил это и отправился выполнять твою прихоть. У тебя сено вместо мозгов?
– А что такого? – фыркнула Селестия и уставилась в окно. Куда интереснее наблюдать за кружащими там бабочками, чем смотреть на злую сестру. – Ему полезно копыта размять, а то он уже жирком начинает покрываться.
Луне нестерпимо захотелось схватить сестру телекинетическим полем и выкинуть её в окно полетать – у той как раз всё ещё проблемы с полётами, а так чему-то может и научится.
– Ладно. С учётом того, что он и сам был не против, то ладно. Но! – младшая топнула копытом. Старшая прекратила наблюдать за бабочками и лениво повернула голову. – А старик Ротчистер? Его копыта едва ли его слушаются, а ты предложила ему игру "Кто быстрее добежит до фонтана в саду"!
– Хорошая пробежка ему не помешает – быстрее поправится после травмы.
– Это не забота, Си... Селестия. Это издевательство и полнейшее неуважение к пони, который в три раза старше тебя.
– Да будь он хоть тысячелетним мудрым старцем – не буду я его уважать! Не буду и точка!
– Это всё из-за его положения в обществе? – Селестия кивнула и обиженно фыркнула. – Глупая ты пони. Почему ты не понимаешь таких элементарных вещей? Без знания и опыта аристократов мы – не более чем две глупые пони, решившие поиграть в правителей.
– Нас поддерживает народ и этого более чем достаточно.
Луна прикусила губу, стараясь сдержать в себе вспышку гнева. Селестия всегда в первую очередь думала о народе, но у неё почему-то никогда не возникало мысли о том, что она не может быть везде и повсюду. Она не может управлять всеми одинаково хорошо и следить за тем, чтобы королевские указы были исполнены точно и в кратчайшие сроки. Для этого Луна и полагается на аристократию, и выстраивает с ними отношения, а Селестия, не понимая этого, старается всё испортить и этим лишь добавляет Луне новых проблем и лишней головной боли.
– Эх... вот бы одна глупая пони наконец-то взялась за ум и начала серьёзно относиться к своим обязанностям.
Порой младшая сестра чувствовала себя старшей – она отчитывала Селестию за глупые и опрометчивые поступки. Ей всегда было непонятно почему всё происходит именно так, а не, как у всех, наоборот?
– Тебя за ум подержать? – хихикнула старшая.
Её рог засветился и жёлтый свет охватил голову младшей. Рог той на мгновение вспыхнул тёмно-синим и жёлтый ореол лопнул как мыльный пузырь. Селестия обиженно надула губы и спрятала в себе удивление тем фактом, что некогда пегаска уже так далеко продвинулась в изучении магии... нет, ничего такого – заклинание было слабым, а Луне просто повезло, не более.
– Ну что ты как взрослая?
Луна посмотрела на Селестию уставшим взглядом. Тёмно-синяя шёрстка хорошо скрывала тёмные круги под глазами – следы многих бессонных дней и ночей, проведённых за разбором документов и уроками магии. Она отбросила детство ради этой страны, но с радостью бы вернула его обратно и поиграла в прятки, в догонялки, в "Приколи пони хвост" и другие детские игры, но как, а главное, когда? Многое лежит на её юных плечах, а старшая сестра то и делает, что строит из себя глупую кобылку и отлынивает от своих обязанностей.
– Потому что из нас двоих хоть кто-то должен быть взрослым, – строго сказала младшая, слегка топнув копытом. – Или для тебя Эквестрия всего лишь большая игрушка, которую можно выбросить лишь она тебе разонравится?
– Ты за кого меня принимаешь? Я никогда так не думала! Даже мысли подобной себе не позволяла, а ты? Вот какого ты обо мне мнения...
Селестия неподдельно расстроилась. Она думала, что сестра воспринимает её как равную себе, а оказывается, что та считает её неразумным жеребёнком, решившим поиграть в благородного правителя.
– Я принимаю тебя за свою сестру, но молчать я не могу и не буду – я не одобряю того, что ты делаешь.
– Я всё делаю так, – приложив к губам копыто и немного подумав, Селестия убрала копыто и показала язык. – Дура! Луна – дура!
Мимо проходили стражники. Увидев дурашливое поведение Селестии, они похихикали, но заметив явно разочарованное выражение мордочки Луны – тут же прикусили языки. Они ускорили шаг, стараясь как можно быстрее скрыться за ближайшим поворотом не желая становится свидетелями очередного выяснения отношений между сёстрами.
– И эта пони называет меня глупым жеребёнком? – Луна устало выдохнула. Её рог снова засветился и тёмно-синий мерцающий свет мягко обхватил Селестию.
– Что ты делаешь? Поставь меня на место!
– Нас уже посол из Зебриканской империи заждался, а мы тут ссоримся.
– А я тебе зачем там нужна? Поставь меня и я пойду по своим делам. У меня... у меня инспекция деревни Семи холмов. Вот!
– Ты же говорила, что всё ещё сделала вчера?
– Соврала. Прости, – жалобно взвыла Селестия пытаясь вырваться из крепкой хватки телекинеза Луны, но у неё ничего не получалось. Превосходство в силе стало очевидным. – Не хочу я разговаривать с послом.
– Не хочешь, а придётся – посол лично желает встретиться с нами обоими. Уж потерпи как-нибудь, – Луна развернула в воздухе Селестию так, что их взгляды встретились. – И только попробуй выкинуть один из своих излюбленных фокусов, Сили.
Селестия нервно сглотнула.
– Селестия!
Вечер того же дня. Луна в очередной раз кричит на свою сестру, но на этот раз она не скрывала кипящей в себе ярости и гнева. Ей стыдно за то, что у неё такая глупая и недалёкая сестра, которая не отдаёт себе отчёта в том, что и кому говорить можно, а что – категорически нельзя.
– И что я такого сделала? – недовольно ворчала Селестия, не чувствуя за собой никакой вины. – Я просто была честна и сказала послу всё как есть: Дары его императорского величества Мухамби Третьего – мусор, которому место на свалке. Зная к кому он отправляет посла, он мог бы выбрать что-то и получше.
– Для тебя всё мусор, если это нельзя положить в рот и съесть! – яростно топнула копытом Луна. Её обычно спокойно лежащая грива наливалась магией и развивалась будто подхваченная порывами лёгкого ветерка. – И почему моя родная сестра такая дура? Почему она не понимает, что всего лишь одно сказанное слово может привести к непоправимым последствиям?
– А что? Лучше было ему соврать?
– Да! – выпалила младшая, ткнув старшую копытом в грудь. Для неё преподнесённые дары не были мусором, особенно книга по магическому искусству, написанная неким Спелл Хартом. – Кому там была нужна твоя "правда"? Ты хоть понимаешь, что если я не смогу договориться с послом, то Зебриканская империя пойдёт на нас войной?
При слове "война" Селестия нервно переминулась с копыта на копыто.
Война? Какая ещё война? Очередная выдумка Луны, призванная хоть как-то повлиять на "неразумную" сестру.
– Войну? С какой стати им начинать с нами войну?
Луна тяжело вздохнула, пытаясь подавить в себе гнев и собраться с мыслями.
– Посол – младший брат императора. Если он решит, что Эквестрия – страна неразумных дикарей с опьянёнными властью правительницами, то нас ждёт война, в которой нам не выстоять.
– Мы справимся. У нас есть наша сила! Наша магия!
– Что?! – глаза младшей сестры округлились. Она не смогла поверить своим ушам. – Наша магия сильна, сильнее чем у единорогов, но она не всесильна! Наша армия ещё не обучена и не имеет опыта в сражениях, а Зебриканская империя – военная страна. Они на протяжении всей своей истории с кем-то воюют, а если нет, то держат мечи и пращи под подушкой, готовые подняться в бой по первому зову императора.
– И?
– И?! – из глаз Луны посыпались искры. Так долго подавляемый гнев вырвался наружу, а голос был усилен магией до возможного максимума сразу после того, как были возведёны несколько барьеров. – По твоей вине могжет погибнуть множество невинных пони, а ты говоришь мне "И?"?! Это всё, на что хватило твоего скудного ума?! И?!
– Сестра...
Селестия опешила и попятилась назад, но далеко не ушла – она упёрлась крупом в один из барьеров Луны.
– Не понимаю... не понимаю, – младшая села на пол и покачала головой. На её глаза тонкими ручейками проступили слёзы, а голос предательски надломился. – Почему? Почему я пошла за тобой? Почему я поверила тебе? Мы могли просто уйти после того, как всем помогли, но нет! Ты согласилась на их предложение и осталась править! Ты потащила меня за собой на престол, даже не спросив чего хочу я! Эквестрия – это полностью твоя ответственность, но почему-то несу ответственность за её жителей лишь я!
– Я...
– Ты не понимаешь всей ответственности, которая лежит на нас! Простые пони, жители в пределах стен и за ними, тебя боготворят! Тебя, не меня... и если нам объявят войну, то виновной в ней они сочтут меня, а не тебя.
– Но...
– Скажи честно, Сили. Что для тебя Эквестрия?
Селестия задумалась. Своими словами Луна сделала ей очень больно, но в этих словах есть доля правды – она и сама замечает, как порой легкомысленно ведёт себя и не воспринимает многое всерьёз.
– Пони, что живут здесь. Они для меня как семья.
– А я? Я тоже живу здесь, но ты не считаешь меня частью Эквестрии, частью своей семьи.
– Это не так! – возразила Селестия. Она попыталась положить копыто на плечо Луны, а та лишь отмахнулась. Селестия отступила назад, не желая встречаться взглядом с сестрой. – Ты мне родная. Родная по крови. Я очень люблю тебя и уважаю всё, что ты делаешь во благо Эквестрии.
– Не верю, – Луна подняла полный боли и смертельной тоски взгляд. – Прости, но я тебе не верю: аристократы мне говорят, что ты блокируешь мои инициативы и законопроекты, призванные улучшить жизнь наших граждан. Ты присваиваешь себе все заслуги за помощь нуждающимся, хотя ты к тем прошениям даже и не притрагивалась, а я рассмотрела их, поставила печать на документах и приняла это решение от "нашего лица".
Селестия злобно оскалилась поняв, что её раскрыли. Нет смысла больше притворяться доброй заботливой сестрой.
– Что с тобой стало, сестра? Это ты мне так за родителей мстишь: за то, что они никогда тебя не любили просто потому, что ты родилась единорожкой, а не пегаской? За украденную у тебя родительскую любовь, которую я получала от них сполна? За то, что они... они погибли пять лет назад, отправившись на мои поиски в ужасный шторм?
О том дне Луне всегда тяжело вспоминать: родители поручили Сили и Лулу убраться в амбаре. Старшая сначала согласилась, а потом скинула всё на младшую и убежала играть с другими пони. Лулу было жалко Сили, так что она решила сделать уборку одна, но к её концу она уже так устала, что до дома не было сил дойти. Она забралась в сено на втором этаже и крепко уснула.
Вечером неожиданно грянул шторм. Сили уже была дома, а Лулу всё ещё крепко спала. Родители перепугались за любимую дочь и отправились на её поиски: они перевернули весь дом, проверили в спешке амбар, побежали в деревню, а после начали прочёсывать окрестности.
Домой они так и не вернулись.
Лулу долго плакала и корила себя за случившееся. Сили так и не сказала ей, как подло она поступила – она сказала родителям, что Лулу оставила её в амбаре одну и убежала куда-то играть. Старшая испытывала из-за этого жгучее чувство вины и стыда, а потому решила, что она оставит свою неприязнь к ней в прошлом и постарается стать для неё хорошей сестрой.
– Я правда уснула в амбаре тогда! – Луна вытерла копытом слёзы и глубоко выдохнула. Тяжесть всего мира давила на её хрупкие юные плечи. – Ты ведь винишь меня в их смерти, да?
– Виню, – слишком явно в голосе Селестии скользнул холод, чтобы списать это на оговорку. – Любили они меня или нет, это не имеет никакого значения – они всё равно мои родители. Были моими родителями, пока не отправились искать тебя в непогоду.
Бросив презрительный взгляд на сестру, Селестия телепортировалась к себе в покои. Луна смогла побороть в себе боль от слов сестры, быстро привела себя в порядок и встретилась с послом из Зебриканской империи.
С того дня, как приехал посол от Зебриканской империи, минуло полгода. Отношения с империей были далеки от идеальных, но о войне никто не думал – вместо этого постепенно налаживалась торговля и культурный обмен. Успех в этом деле был незаслуженно приписан Селестии. Луну подмывало сказать народу, благодаря кому Эквестрии чуть не объявили войну, но она, закопав злость и обиду поглубже в себе, промолчала.
Всё на благо Эквестрии. Всё на благо мирной жизни подданных.
Отношения между сестрами с каждым днём лишь обострялись. Старшая больше не скрывала жгущей её ненависти к младшей, но ей хватало ума вести себя на публике сдержанно. Она поддерживала видимость хороших отношений. Младшая же всеми силами старалась не обращать внимания на козни старшей, продолжая выстраивать отношения с аристократией и подбирать ключи к сердцам подданных. В конечном счёте, она смогла перевесить чашу весов народной любви в свою пользу.
Наступила осень. Солнце надолго скрылось за тучами, а тяжёлые проливные дожди шли день за днём, превращая объезженные дороги в кашу из камней и грязи, а поля – в непроходимые болота.
–Грядёт буря, – говорили старики, но они понятия не имели откуда она может нагрянуть.
Тяжесть правления и открытая ненависть сестры давили на Луну – её терзала бессонница. В те редкие моменты, когда сон одолевал её, она становилась пленницей кошмара, в котором чёрная тень настойчиво звала её к себе говоря, что лишь она понимает все те трудности, что легли на плечи юной правительницы.
Луна не шла на зов тени, являвшейся тёмной стороной данной ей силы. Она понимала, что если позволит тени одержать верх, то Эквестрию, да и не только её, ждут страшные времена. Ей было горько от того, что своими проблемами ей было не с кем поделиться, а единственная ей близкая пони стала будто чужой.
В один из дождливых вечеров Луна решила покончить с издевательствами сестры и вызвала её к себе на крайне неприятный разговор:
– Остановись, сестра, – ещё раз, как и много раз до этого, младшая сестра решила попытать удачу и воззвать к голосу разума старшей сестры. – Прекрати тащить страну в бездонную пропасть.
Уже по одному презрительному взгляду понятно, что миром это всё не кончится.
– С чего ты решила, что этим занимаюсь я? Может это кто-то другой?
– Кружок верных тебе слуг, в которых ты взрастила ненависть ко мне? – Селестия была удивлена, что Луна как-то об этом прознала, но виду не подала. Ей стало интересно, что же ещё такого она сегодня услышит от младшей. Если повезёт, то она может подкинуть ещё какую-нибудь интересную идею... которую стоит непременно сорвать. – Да, я знаю, что у тебя есть такой – ты не хочешь сама марать свои копыта, чтобы пони ничего такого о тебе не подумали.
– Ложь и клевета, – холодно отрезала Селестия. – Всего лишь твои детские фантазии. Тебе самой не стыдно видеть в каждом кусте предателя и шпиона?
– Намекаешь на то, что я – параноик? С такой сестрой недолго им стать, но нет, я в своём уме, Селестия.
Имя пони было сказано со всем возможным презрением, какое только Луна успела наскоро изобразить. Она всё ещё любит сестру, но её выходки вышли за все пределы дозволенного.
В окно залетела небольшая стайка весело жужжащих параспрайтов. Один из них, тот что крупнее и темнее, сел на углу стола и посмотрел на старшую принцессу с явным пренебрежением к её статусу. Остальные сели на подоконник и повторили всё вслед за своим вожаком.
– Прелестно. Принцесса водит дружбу с чудовищами!
– Не поверишь, но мы для них в такой же степени чудовища, как и они для нас.
– И зачем тебе эти обжоры? Хочешь скормить им всю сокровищницу?
Селестия, подобно мантикоре, хотела укусить Луну побольнее, но та продолжала оставаться невозмутимой и пропускала мимо ушей едкие замечания.
– Хочу с их помощью показать все совершённые тобой и твоими слугами преступления, и вынести их на народный суд.
Селестия на мгновение дрогнула и почти сразу же собралась с силами, выдав:
– Ты блефуешь! Как эти паразиты тебе в этом помогут?
– Мне пришлось прибегнуть к запретной магии, но после всего того, что я покажу гражданам, думаю они меня простят, но не тебя.
Не дождавшись вопроса "И как ты собираешься всё это провернуть?", рог Луны засветился и в воздухе застыл ворох живых картинок:
На одной из них отчётливо видно, как неизвестные пони в одной деревушке выпускают из загонов и стойл весь домашний скот на праздник летнего солнцестояния. В деревне поднимается паника и лишь оперативно среагировавшая стража вместе с местными фермерами предотвращают катастрофу – чудом никто не погиб, но праздник оказался сорван.
На второй картинке кто-то из тех же пони пробирается в кладовую и подсыпает в бочки с сидром и вином слабительное. Важный светский вечер, на котором присутствовали не только высшие слои общества, но и влиятельные купцы из других стран, чуть не был омрачён. Вечер не остался без алкоголя – один из торговцев привёз с собой на продажу много различных крепких настоек из своей страны, и любезно согласился предоставить свои запасы для вечера в обмен на некоторые торговые послабления и возможность открыть в Эвергрине свою лавку.
На третьей картинке кто-то разливает перед покоями Луны масло, но на нём поскальзывается пришедший на личную аудиенцию герцог Помпшел. Он неудачно упал и сломал копыто. Луна извинилась перед ним за произошедшее и предоставила лучших врачей.
На четвёртой картинке было отчётливо видно, как Селестия стоит в компании своих слуг и раздаёт им приказы. Картинка сопровождалась звуком и было всё прекрасно слышно: она приказала выпустить животных, подсыпать слабительное в алкоголь, разлить перед покоями сестры и...
– Хватит! – рявкнула Селестия, не скрывая удивления. – Чего ты хочешь?
– Мира, – небрежно и отрешённо бросила Луна, разглядывая танцующих на подоконники стрекочущих параспрайтов. – Мира и спокойствия для Эквестрии.
– И только?
– Да, – Луна потёрла ноющие от боли виски и её рог перестал светиться. Картинки тут же исчезли. – А поскольку я являюсь правителем Эквестрии, то моё желание распространяется и на меня.
– Будто кто-то тебе поверит, сестрица.
– Если бы ты почаще выходила из своих покоев, то давно бы уже заметила, что не раз солнце приходилось поднимать мне, – Селестия удивлённо хлопнула веками. Она не могла припомнить ни одного случая, чтобы она пропустила свой ежедневный ритуал. – На самом деле нет – это просто слухи, но они активно гуляют среди граждан. А ещё...
Луна просветила свою сестру касательно последних слухов:
Нелюбимые и так презираемые Селестией аристократы строят в своих владениях школы, больницы и обеспечивают бедняков работой.
Некоторые "слуги народа", назначенные самой Селестией из числа простых пони, оказались взяточниками и угнетали вверенных им жителей. Луна жестоко наказала их и уволила с позором, а после назначила верных ей пони, которые не допустят повторения подобного.
Так же в народе ползут слухи о том, что Селестия уже давно не правит страной, а всем занимается Луна и что именно она, а не Селестия, установила мирные отношения с воинственными зебрами.
– Услышав всё это, я спрошу тебя ещё раз. Кому поверят пони: тебе, зарвавшейся Богине, которой нет дела до своего народа? Или мне, принцессе, которая отдаёт всю себя народу?
– Ты... ты... – кипела Селестия от злости.
– Даю тебе последний шанс, сестра. Образумься и приди в себя или... или я буду вынуждена изгнать тебя из Эквестрии, если народ не изберёт для тебя участь похуже изгнания.
– Ты не посмеешь!
– Если так я смогу вздохнуть с облегчением и выспаться! Если так я буду уверена в том, что моим пони ничего не угрожает! Если так я смогу наконец-то заткнуть этот проклятый шёпот силы в своей голове, то я это сделаю!
Луна выпалила всё как на духу. Селестия смотрела на неё как на чудовище, как на монстра, которого она всю свою жизнь ненавидела и всегда боялась.
Так всегда было в детстве: чтобы не сотворила Лулу, виноватой всегда будет Сили. Даже если Лулу кричала, что во всём виновата лишь она одна – Сили всё равно получала за то, что "совратила" шалостями малышку Лулу. Куда бы Сили не шла, она всегда слышала лишь то, какая Лулу хорошая и прекрасная пони, и что ей стоит брать пример со своей младшей сестры.
Все считали Сили пустым местом, особенно родители, чью любовь она никогда не могла заслужить как бы сильно не старалась – она проигрывала Лулу во всём, даже в мелочах.
– Ненавижу тебя! – прыснула Селестия сквозь зубы. – Я всегда, с самого твоего дня рождения, ненавидела тебя! Тебе всегда доставалось всё самое лучшее! Они всегда тебя любили, а меня – презирали из-за моего рога! Ты даже представить себе не можешь сколько раз я хотела его сломать, но так и не смогла решиться. Ты , как и они, меня тоже всегда ненавидела...
– Н-нет, сестра. Нет. Это не...
– Так! Это так! Ты смотрела на меня как на мусор! Как на прилипшую к копыту грязь! Ты и сейчас на меня так смотришь! – Селестия топнула копытом так, что напольная плитка покрылась трещинами. – В чём я провинилась?!
– Ты… – Луна нервно сглотнула, пытаясь подобрать слова. – Ты обесцениваешь всё, что я делаю для страны, для тебя…
– Меня?! Ты ничего для меня не делаешь!
Слова острым серпом прошлись по сердцу Луны. С этим фактом спорить невозможно: она не могла уделить Селестии хоть немного своего внимания – слишком многое она вынуждена нести на своих копытах. Так много, что она уже позабыла когда в последний раз нормально спала, когда нормально ела и как давно гуляла под солнечным светом не потому, что ей куда-то нужно, а потому, что ей просто хочется отдохнуть.
– Я? Виновата я? Да, ты права, но лишь отчасти... отчасти?! – Луна истерично засмеялась, а когда прекратила смеяться, то её лицо приняло коварные черты, а голос был подобен потустороннему шёпоту, от которого Селестии стало не по себе. В воздухе начала кружиться тёмная магия. – Это ты виновата в том, что я не уделяю тебе внимания. Ты и только ты, сестрица. Это ты решила поиграть в Богиню и основать Эквестрию, а когда поняла, что это не для тебя, что ты не потянешь, скинула страну и её жителей на меня. Вместо помощи ты устраивала мне лишь проблемы.
– Всё ради того, чтобы ты обратила на меня внимание!
– Спасибо, Сили. Я спала и грезила о том, как буду править страной вместо того, чтобы провести своё детство и юность в компании сверстников, – швырнула как кость Луна эти слова в свою сестру. Та нервно сглотнула, но не отступила. – А ты своей набитой сеном головой задумывалась хоть раз о том, что причина твоих претензий кроется в тебе? Правь бы ты со мной, дели обязанности как полагается и всё было бы хорошо!
– Это твои и только твои проблемы.
– Ах, так вот как ты теперь заговорила? – Луна оскалилась. Все те чувства, которые она пыталась в себе подавить, разом вышли наружу. – Значит ты – моя проблема, а проблемы принято решать.
– Сестра?
– Я тебе не сестра! – голос младшей зазвучал неестественно. Воздух заискрился от хлещущей волнами из неё магии. Собравшись в шар вокруг тела младшей сестры, комнату залил яркий тёмно-синий свет.
Чувства... нет больше тех чувств. Нет больше ничего, что когда-то связывало двух сестёр:
Нет больше смеха. Нет улыбок, ставших в самом начале пути двух принцесс украшением Эвергрина, а после и построенного в его пределах дворца.
Тепло камина в вечер Согревающего очага задул порыв ледяного ветра, принесший с собой режущие кожу вихри снега.
Пестрящая радуга, на которую сёстры когда-то давно вместе смотрели, вмиг посерела, а после – бесследно растворилась.
Дружбы между сёстрами, как оказалось, никогда и не было. Сили всегда ненавидела Лулу и пыталась забрать её место в сердцах родителей, а после, возвысившись и став аликорном, та и народную любовь отняла.
Яркий шар концентрированной магии лопнул и туманом расстелился по полу. Свет в комнате погас. Параспрайты, до этого беззаботно что-то напевавшие, прижались друг к другу и дрожали от ужаса, но улетать не смели – не было такого приказа.
Пони расправила кожистые крылья. Её бирюзовые глаза с вертикальными зрачками быстро привыкли к свету и тут же уловили взгляд другой пони – перепуганный и шокированный.
Мир узрел пришествие Найтмер Мун и Селестия стала тому первым свидетелем.
– Ты ненавидишь её, глупая пони? – пропела Найтмер Мун. Её смех звонкой трелью наполнил комнату. – А она тебя любит.
– Луна…
Селестия не могла удержать градом льющиеся слёзы. Она так была ослеплена своей ненавистью, что только сейчас вспомнила, как Луна что-то говорила про шепот силы.
– Я? Нет, я не твоя сестра. Я – Найтмер Мун. Тёмная сторона той силы, что была вам дана ради того, чтобы вы, две глупышки, вдоволь наигрались в Богинь, а после – пали ниц перед нами.
Селестия в ужасе попятилась назад только что осознав страшную правду, которую Найтмер Мун не постеснялась озвучить:
– Ты уже давно во власти своей тёмной стороны. Она играет с тобой как с куклой на ниточках, а ты – послушно пляшешь под её песни.
– Нет! Ты лжёшь!
– Лгу? Каким же мерзким словом ты обзываешь правду, которую только что осознала. Разве ты не слышала шёпот в своей голове? Не чувствовали ли ты, что что-то не так в тебе? Не слышала как кто-то знакомыми тебе голосами настраивает тебя против сестры?
Селестия нехотя кивнула. Что-то подобное она видела в своих снах, но не придавала этому значения. Как оказалось, зря. Пойми бы она раньше, что это сила совращает её, то всё было бы по-другому, а сейчас... сейчас уже слишком поздно что-то менять. Уже ничего не исправить.
– Спасибо, Сили, – Селестия рыкнула и оскалилась, услышав своё настоящие имя от пони, которую она уже успела возненавидеть. Найтмер Мун мягко похлопала Селестию по плечу и улыбнулась. – Именно ты подточила волю своей сестры и она не смогла меня удержать в себе.
– Я? Это правда сделала я?
– Ты, – слабый толчок в грудь поставил Селестию на место.
Старшая сестра больше не могла отрицать тот факт, что именно она послужила причиной пробуждения Найтмер Мун: она ненавидела свою младшую сестру. Скинула на неё все обязанности по управлению страной и всячески мешала Луне быть достойной правительницей, которой она за столько лет смогла всё же стать.
Лулу была умнее и проницательнее Сили. Она умела обходить препятствия, а вот Сили предпочитала биться о них лбом до тех пор, пока не сломает или их, или себя.
– Спасибо тебе за мою свободу, Сили.
– Не называй меня так! Только Луна меня так может называть!
– Раз ты так просишь, то не буду, Селестия, – презрительно прыснула Найтмер Мун. Бросив взгляд в окно и заметив большой лунный диск высоко в небе, она тяжело выдохнула и кивнула, будто соглашаясь с какой-то мимолётной мыслью. Взгляд её устрашающих бирюзовых глаз скользнул по Селестии. – Можешь идти. Я смилуюсь над тобой и отпущу, но если попадёшься мне на глаза, то пощады не жди.
Селестия приняла акт милосердия и покинула Эквестрию. Она прекрасно понимала, что годы, проведённые в ненависти и зависти, сделали её слабее и сейчас ей не победить.
Полгода Найтмер Мун не давала солнцу взойти и это время было поистине тяжёлым не только для молодой страны, но и для всего остального мира. Зебры, буйволы, драконы, пони – все отправляли послов в Эквестрию с одним лишь вопросом: Почему не восходит солнце? Найтмер Мун отправляла их обратно с одним коротким, но доходчивым ответом: Подчинитесь и падите ниц.
Когда наступила весна, но растения не зацвели в положенный им срок, вернулась Селестия. Она смогла вернуть над собой контроль и избавилась от шёпота сила, а заодно и нашла Элементы Гармонии.
Найтмер Мун и Селестия сошлись в жестокой битве. Невероятной мощи магия летела в разные стороны, меняя ландшафт и уничтожая всё, что было кропотливо построено копытами. Эвергрин, некогда прекрасный и величественный, стал пылающими руинами. Пони разбегались в разные стороны и лишь благодаря чуду никто не погиб той ночью.
– Зря ты вернулась, Селестия, – победно и громогласно вещала Найтмер Мун, медленно шагая к ослабевшей и не способной творить магию Селестией. – Я смилостивилась над тобой и оставила жизнь, а ты... ты так глупо ей пренебрегла.
– Сес... тра, – сорвалось с губ Селестии. Всё её тело нещадно болело, а голова была готова взорваться от разрываемой её на части боли.
– Твоя сестра пала. Сейчас падёшь и ты.
Найтмер Мун наклонила голову и её рог угрожающе засветился. Всего одно заклинание и в глупой пони, что так ненавидела, а теперь цепляется за свою сестру, не останется жизни.
– Прости...
Рог Селестии тускло засветился. Элементы Гармонии сомкнулись и закружились вокруг Найтмер Мун. Яркая вспышка, ослепительный луч белого света, прощальный крик и Найтмер Мун отправилась на тысячу лет на луну.
– Я не смогла... спасти тебя...
Селестия, окончательно обессилев, потеряла сознание посреди руин дворца Эвергрина.
Легенда гласит, что принцесса Луна была расстроена фактом того, что пони не могли любоваться красотой её светила – это и стало причиной, по которой появилась Найтмер Мун. Красивая сказка для маленьких глупых жеребят, призванная скрыть истинную причину появления Найтмер Мун – Селестия позволила своей ненависти к сестре, подпитываемой тёмной стороной силы, ослепить себя.
На пергамент капали горькие слёзы, делавшие чернила более жидкими, а слова – ещё более неразборчивыми. Селестию мало это волновало – Луна воспользуется заклинанием и всё поймёт, а сейчас нужно торопиться.
– Селестия! – раздался тихий стук. Селестия удивлённо повела бровью, а после ощутила, что барьера, скрывавшего проход к этой комнате, больше нет. Не услышав ответа, Луна постучала ещё несколько раз. – Ты здесь?
Селестия молчала, но её выдало то, что она шмыгнула носом. Она стала писать ещё быстрее, делая текст практически неразборчивым.
– Открывай!
И снова молчание. Барьер, не дававший телепортироваться в комнату, рассеялся. Луна тут же переместилась в комнату и от увиденного у неё кровь застыла в жилах, а челюсть непроизвольно разомкнулась от увиденного: перед ней стояла в полный рост иссохшая старушка с седой гривой и шерстью молочного цвета, в которой едва ли можно узнать правительницу Эквестрии – Селестию.
– Сестра... спасибо, что пришла... я...
– Что с тобой, Сили?! – Луна в одну вспышку телепортировалась к сестре и обняла её. Рог той уже не горел и силы таяли с каждой секундой.
– Я... прости... прости меня за всё... Лу... лу...
Тело Сили безжизненно повисло в объятиях сестры. Та уткнулась мордочкой в её грудь и зарыдала, взвыла так громко и отчётливо, что наверняка уже весь замок Кантерлот проснулся.
– Что? Нет! Нет! Нет-нет-нет! Не забирайте! Оставьте!
Луна махала копытами и магией пыталась остановить процесс, но всё было тщетно – маленькая единорожка рассыпалась в прах и ничто не могло этому помешать. Кожа, плоть, мышцы, кости – всё забрал прах, а после и он исчез, оставив лишь небольшой белый рог единорожки.
– Сили... почему?
Взгляд кобылки упал на лежащий на полу свёрнутый пергамент. Она развернула его и воспользовалась заклинанием, спроецировав текст в воздухе и сделав его более разборчивым:
Луна. Моя дорогая Луна.
Прости меня. Три года назад ты вернулась с луны и Элементы Гармонии избавили тебя от Найтмер Мун. Я снова обрела сестру и была безмерно этому рада – тысяча лет одиночества тяжело дались для меня.
Ты обрела меня, а сейчас... я же умерла у тебя на копытах, да? Надеюсь, что нет – я не хотела, чтобы ты видела всё это, а если всё же да, то перед смертью я была самой счастливой пони на свете, а ты – самой грустной.
Я не могу так больше. Не могу каждый день видеть тебя и думать, что именно я обрекла тебя на тысячу лет заточения на луне. Не могу смириться с тем, что я поддалась шёпоту силы и позволила посеять в себе семена ненависти к тебе. Не могу простить себя за то, что это именно я потащила тебя искать силу, а потом посадила на трон Эквестрии и спихнула все заботы о ней на тебя. И в кого я такая эгоистка? Наверное в отца – он никогда не гордился тем, как сильно я на него похожа ни внешне, ни характером.
Не надо было нам во всё это ввязываться, Лулу. Не было бы тогда ни Эквестрии, ни Найтмер Мун, а мы бы давно лежали в могиле и наши отпрыски бороздили бы эти земли. Мы бы прожили самой обычной и скучной по меркам аликорнов жизнью, но мы были бы счастливы.
Прости, Лулу, я не оставила тебе выбора. Знаю, ты не о такой жизни мечтала – ты хотела быть самой обычной пони, а я всё решила за тебя.
Прости, что я была плохой сестрой и всегда завидовала тому, как сильно родители тебя любили, а их любовь меня всегда обходила стороной.
Прости меня за тот день, когда родителей не стало – если бы я только призналась им, что оставила тебя убирать амбар, а сама сбежала гулять, то они бы тогда не погибли.
Прости меня за мою слабость и никчемность. Если бы я только была сильнее, то смогла бы освободить тебя от Найтмер Мун! Смогла бы, но я была слишком слаба и Элементы Гармонии наказали меня за это, не освободив тебя от проклятья силы, а сослав тебя на луну на десять веков.
Даже после такой жестокой судьбы, на которую я тебя обрекла, ты всё равно сказала, что любишь меня. После всего произошедшего я не заслуживаю ни твоей любви, ни твоего прощения, хотя ты и сказала, что не в обиде на меня, но я… понимаешь, я не смогла простить себя и никогда не прощу. Не прощу потому, что я ни дня не забывала о содеянном и горького сожалела об этом.
Прости… нет, не надо. Не прощай меня. Не прощай мне мой очередной трусливый и эгоистичный порыв – я заключила всю свою силу в этой жемчужине. Я отказалась быть аликорном и уже чувствую, как тело дряхлеет, а кости становятся хрупкими.
Прошу, позаботься об Эквестрии и передай Твайлайт, что я люблю её и даже там, в мире после смерти, я буду любить её… и тебя тоже.
Прощай, Лулу.
– Сили! – Луна горько плакала, свернувшись в клубочек.
Очередной эгоистичный поступок Селестии разбил сердце Луне. Ей не было так плохо даже в тот день, когда она стала Найтмер Мун, как и во все остальные дни, когда Селестия выкидывала свои фокусы.
Нечто тёмное шевельнулось в кобылке. Она напряглась ожидая удара от тёмной стороны своей силы, но удара не последовало, хотя сейчас была бы великолепная возможность – Луна бы не сопротивлялась, желая предаться забвению. Вместо этого она почувствовала тёплое ласкающее прикосновение и услышала шёпот, сказавший только одно слово: Сожалею.
– Принцесса Луна?
На конце тёмно-лилового рога был сконцентрирован небольшой шар света. Его хозяйка решила выяснить, что вызвало столь мощные колебания магии до того, как на это сбегутся маги из академии и не подпустят её до этой тайны даже на телепортационный скачок.
– Твайлайт? – обернулась Луна. Она подозвала единорожку к себе копытом, и когда та неловко подошла, обняла так крепко, как будто боялась, что и она обратится в пыль. – Селестия… умерла. Она умерла и этот рог – это всё, что от неё осталось.
Принцесса обмякла в копытах единорожки. Та, тихо всхлипывая, осторожно гладила кобылку по голове, пытаясь утешить её. Обычно тёмно-синяя с россыпью звёзд грива сейчас не развевается и голубым прядями лежит прикрывает лицо.
– Я чувствовала, что что-то происходило, – Твайлайт было нестерпимо больно от осознания того, что Селестия умерла, но она старалась сохранить разум холодным. Сперва ей хотелось понять что послужило причиной, а уже после предаться трауру. Её взгляд зацепился за пульсирующую знакомой магией чёрную жемчужину. – Я... это я?
– Что ты?
– Камень! – затараторила Твайлайт, пряча за копытами убитую отчаянием мордочку. – Селестия спрашивала меня о мощных вместилищах магии и я ей рассказала про драконью жемчужину! Рассказала, что это настолько большое вместилище, что, если верить древним легендам, то она может впитать в себя силу аликорна и всё равно остаться не заполненной! Луна, это я! Если бы я ей не рассказала, то...
– Помолчи, – зашипела Луна от приступа головной боли, появившийся из-за слов единорожки. – Это не ты виновата. Селестия... Сили, она упрямая пони. Она бы нашла другой способ. Не вини себя в том, чего ты не совершала.
Взгляд аликорна зацепился за жемчужину. Она мягко обхватила жемчужину телекинезом и почувствовала, как магическая сила вытекает из неё. Она положила жемчужину обратно на подушку и заперла шкатулку на замок.
На мгновение Луне захотелось последовать за Селестией и запечатать свою магию в камне – там бы и для её ещё не до конца восстановившихся сил хватило бы места, но она, взглянув на плачущую ученицу своей сестры, передумала.
Страна не переживёт смерть двух аликорнов сразу. Луна должна остаться и повести Эквестрию в будущее, в котором нет Селестии, ведь только она способна сохранить цикл светил таким, какой он был всегда.
– Твайлайт, – серьёзно сказала принцесса. Единорожка прекратила плакать и отвела мордочку так, что бы её глаза и глаза принцессы пересеклись.
– Мне молчать о произошедшем? – Луна кивнула, едва заметно улыбнувшись. Селестия воспитала хорошую ученицу. – Я не могу рассказать об этом ни Спайку, ни даже подругам?
– Никому. Никто не должен узнать о том, как это произошло.
– Как прикажете, Ваше Высочество, – Твайлайт выпуталась из объятий принцессы, отошла в сторону и поклонилась. – Я сохраню эту тайну ради мира в Эквестрии.
Принцессу снова залили слёзы.
Ради мира в Эквестрии? Когда-то и она отдавала себя без остатка ради Эквестрии. Она понимает, что ей придётся делать это и сейчас, но сейчас у неё есть поддержка в виде носительниц Элементов Гармонии и лучшей ученицы Селестии – Твайлайт Спаркл. Луна больше не одинока.
– Храни, Твайлайт. И поднимись уже – нехорошо, когда моя спасительница выказывает мне уважение.
– Но...
– Прекрати.
– Как при... Хорошо, Луна, – осеклась единорожка, поднимаясь с колена. Она прикусила губу, пытаясь скрыть смущение.
Слёзы всё ещё стояли в её глазах и она обязательно выплакает их все в подушку, но не сейчас. Луна поступит точно так же, когда представится такая возможность, но сейчас ей нужно быть сильной ради народа, ради Эквестрии.
Жемчужина была спрятана в надёжном месте, где никто и никогда её не найдёт – Луна лично спрятала её и не поделилась этой информацией с Твайлайт.
Принцесса решила быть честна с гражданами и на утро того же для объявила о трагической кончине Селестии. В качестве причины она назвала тяжёлую болезнь Селестии и то, что сестра молчала о ней надеясь, что сама сможет с ней совладать. Конечно же среди граждан нашлись и те, кто не поверил в это, но тут уже выступила Твайлайт: она соврала о причине своего приезда сказав, что под предлогом отпуска Селестия хотела с ней попрощаться.
Смерть Селестии была тяжёлым ударом для Эквестрии, но время, как известно, лечит даже самые страшные раны: прошли годы и страна смогла оправиться, снова став местом сосредоточения дружбы и магии...