Артефактор Эквестрии. Диксди

6. "Всё в порядке, малышка"

Чародейка в нескольких шагах от своей цели — последней части предмета, тайна которого давно утеряна за прошедшие тысячелетия. Демикорн и её спутник оказываются в одном из прекрасных мест среди руин древних укреплений, но там их ожидает кусочек прошлого, справиться с которым не так легко. И, в это же время, принцесса Селестия встречается с другой проблемой, неожиданно попавшей ей в копыта среди тихого окружения книг старого крыла библиотеки. А в уютном месте на тихой улочке начинает свой ход событие, планы которого идут далеко впереди принцесс, искателей приключений и даже амбиций загадочной единорожки и её слуги.

Сомнаморф плавно шёл впереди, расчищая путь от обломков и развесистых клочков паутины. Этот подземный ход не использовали куда дольше, чем сотню лет. Стены покрывали трещины, пыль и растительность, любящая темноту и сырость. Однако, несмотря на все минусы, тут было тепло, и снежные бури не могли достать путников, воя от бессилия на поверхности. Выбор был сделан ещё по одной причине. Магический барьер, незримо окружающий Кристальную Империю, с трудом перекрывал эти древние строения и, обладая сносной картой этих мест, можно было его обойти. Создавая дыры в созданном принцессой барьере, они, тем не менее, остались без внимания для живущих на поверхности. И шагающее существо догадывалось, почему. Карт этих мест не было. Как и не было, скорее всего, тех, кто знал об этом месте. За исключением одного единорога...

Его госпоже карта не была нужна. Сойдя на несколько остановок раньше пункта назначения, она уверенно подошла к едва различимой в земле двери и, вырвав ту с корнем, стала спускаться по лестнице вниз. Стены хрустнули позади неё и завалили вход, словно она не собиралась пользоваться этим ходом повторно, что вызвало у сомнаморфа неприятное ощущение западни. С первого шага под землю она изменилась, стала молчаливее, и её глаза то и дело подёргивались жидкой пеленой тьмы, особенно на развилках, где она смотрела по сторонам, выбирая следующий путь. Серебристой чародейке приходилось использовать свою магию снова и снова, встречаясь с запертыми и заклинившими дверями, толщине и массивности которых можно было позавидовать. Чёрные щупальца впивались в ржавый металл со скрежетом, обволакивая рваные дыры и расширяя их достаточно, чтобы пройти ей и её спутнику. С присущей единорогам грацией она шла по этим полным пыли и запустения коридорам, словно они были ей знакомы. Или некогда были её домом.

— Всё пришло в негодность. Всё рассыпалось и развалилось за годы, скользнувшие по этим стенам. Время не пощадило даже самое прочное, что было здесь. — Сухо шептала она, остановившись напротив покосившейся колонны, из трещины в которой била струйкой прохладная родниковая вода. Не торопясь, утолив жажду, она обернулась к сомнаморфу. — Ты не представляешь, как это место было величественно в своё время. Смотри на эти знаки, смотри на эти искорёженные полосы металла, с таким трудом отлитого и наполненного когда-то магией. Эти камни, эти мёртвые самоцветы были полны ею и обладали тем, что магам этого времени никогда не достигнуть. Но всё изменится, всё станет иначе, когда мешающая мне сила исчезнет из этого мира.

— Да, госпожа. — Существо кивнуло и, согнувшись, протиснулось в очередную брешь в стальной двери. Надпись на непонятном языке была выбита под изображением красного рубина, осколки которого до сих пор блестели крупинками в пустом пазе. Если бы сомнаморф знал этот язык, он бы удивился написанному, но ему эти символы были неизвестны, а его госпоже — не интересны.

— Я не тебе говорю, я рассказываю это ей. — Единорог ткнула копытом в отражение себя. — Всё изменится, всё обязательно изменится, когда у меня окажется она... но до тех пор ты будешь нужен мне.

— Да. — Красноглазое существо осмотрелось и двинулось следом, стараясь не потерять чародейку из виду. Ходы шли всё ниже и всё чаще оказывались залитыми водой, отчего ему приходилось брать её в свои лапы и переносить через воду. Кто бы ни создавал эти проходы, память о них давно потерялась в веках. За многие тысячелетия подземные реки находили эти коридоры удобным руслом для своих вод и точно так же покидали их, находя новые пути. Они почти избавили стены от тех немногих надписей или выступающих элементов, покрывавших каменные плиты, но угловатая форма поддерживающих своды колонн, углы проёмов и части металлических конструкций, покрытых минеральными отложениями, ещё угадывалась даже теми, кто не был тут никогда.

Обломки сфер из мутного стекла хрустели под её копытами, распадаясь на тусклые осколки. Существо подобрало один из них, вращая в лапах и рассматривая.

— Навевает воспоминания, не так ли? — Глухой голос чародейки раздался возле очередного, размытого подземным течением, поворота. — Знание о том, кем ты являешься — незыблемая основа твоей сущности. Без неё ты бы навечно потерялся бы в образах того, кем становился. Вот почему ты был выбран, взращен и подарен моей лучшей подруге Аргенте. Ей, как и мне, нужен был только надёжный слуга. А потому не разочаруй меня и выбери пони попривлекательнее, едва мы окажемся на поверхности.

Серебристая облизнулась, заметив, как вздрогнул сомнаморф и виновато опустил свою морду вниз. Он знал, что будет, если он разочарует её. И это пугало его даже больше, чем это место, навевающее странное, щемящее в груди чувство.

— Шевелись, мы уже совсем рядом. — Её голос звучал на фоне треска металлических панелей и скрежета чего-то массивного, словно вырываемого из каменного плена. По серебристой шкурке скользили размытые тени, складываясь в узоры и распадаясь на фигуры, отчасти похожие на надписи, встречаемые сомнаморфом прежде. Ему доводилось видеть некоторые из них в тех местах, куда он сопровождал свою госпожу, в заброшенных местах по всей Эквестрии и далеко за её пределами, куда многие века не ступало копыто пони.

Рог единорога обвивала тёмная магия, прерываемая неприятным бордовым оттенком, смешивающимся с жёлтым и зеленоватым, отчего сотканные из тьмы щупальца приобретали жутковатый вид шевелящихся позвонков, просвечиваемых изнутри зловещим пламенем. Её магия сцепилась с массивной дверью, ставшей почти единым целым со стеной, в которой она находилась, и очень медленно одерживала победу. Металл поддавался. Крепления лопались и сминались, освобождая из своих оков огромную овальную дверь, уходящую зубцами в каменную арку, похожую на око. Единорог застонала, припав на одно копыто и склонившись, словно вес двери физически давил на неё через потоки магии и оказался чрезмерным для её тела. От копыт по полу потекли тёмные ручьи вязкой жидкости, складываясь в дуги и овалы с острыми пиками из четвертей окружности. Бордовые огни вырвались из мест, где линии перекрещивались, и коридор наполнило глухое ворчание. Две ужасающие по своему виду твари появились из камня, словно он был для них водой — столь явно и отчётливо были видны разводы на его поверхности. Похожими на лапы и клешни одновременно, они вцепились своими конечностями в металлическую дверь с двух сторон, вытаскивая непокорное препятствие, но даже для этих невероятных созданий, от которых сомнаморф ощутил холодок на своей покрытой шипами спине, это казалось непосильной задачей. Щупальца проникали в существ, напитывали силой и при этом сокращали их жизнь в разы с каждой вспышкой магии. Подземные чудовища застыли неподвижными хитиновыми остовами, лишь немного приоткрыв створку. Зазор, достаточный, чтобы чародейка и её слуга смогли протиснуться, вёл в заваленное хламом и каменными обломками помещение, в центре которого лежала сброшенная сверху и расколотая пополам статуя чёрного единорога с блестящими рубиновыми глазами.

— Заклинательная комната. Не удивлена, почему мне не удалось открыть дверь сразу. Он выковырял все кристаллы и часть магических плит, так и не поняв, для чего они. — Зло бросила чародейка, проведя копытом по разбитой и искорёженной части стены возле заклинившей двери. — Вандал... Ты. Иди наверх и найди пони, с которым я не буду выделяться на поверхности. И помни...

Серебристая подошла ближе и проговорила что-то едва различимо сомнаморфу, отчего его глаза полыхнули красным, и он согласно кивнул. Её слова потонули в шелесте его шипов на загривке, когда он длинными прыжками стал взбираться под свод комнаты, минуя разрушенную и обвалившуюся лестницу.

Тьма покинула её глаза, лишь когда потайная дверь закрылась за ней. Ночной воздух улиц Кристальной Империи шевелил её платиновую гриву и тонкие пряди хвоста, сдувая остатки затхлого запаха подземелий. Она оказалась почти у самой центральной площади, позади хрустального шпиля, свет от которого мог поспорить с сиянием луны ночью так же, как со светом солнца днём. Разноцветные пастельных оттенков пятна скользили по улице, создавая ощущение постоянного праздника. Полупрозрачные пони, цокот копыт которых сопровождался тихим звоном, прогуливались по улице редкими парами. На серебристых губах скользнула невольная улыбка. Где-то впереди, среди блёклых теней, скользнула нескладная фигура сомнаморфа и пропала за домом. Её слуга вышел на охоту.

---

Когти осторожно сомкнулись на висках ничего не подозревающей пони, но вместо потока образов и воспоминаний сомнаморф ощутил крепкий удар задними копытами, сопровождаемый истошными воплями испуганной кобылки. Его отбросило в спасительную тень, ударив о стену дома. Подняв свои лапы, он уставился на идущий от когтей и подушечек дымок. Впервые ему не удалось усыпить и перенять облик существа. Две пары его глаз сощурились. Ни одно живое существо не могло уклониться от его способностей, кроме, разве что, драконов. Но он никогда и не пробовал получить их облик. На улице же началась паника. Едва он успел убраться из проулка, как туда уже поспешили несколько пони-стражников, отбрасывающих блики от своих доспехов.

— Оно там! — Копьё с хрустальным наконечником впилось в стену, едва не задев существо. — Чем бы это ни было, берите его живым по возможности! И доложите принцессе Ми Аморе Кэйдес, незамедлительно!

Ещё одно копьё со звоном отскочило от хрустального украшения, оставив несколько царапин. Сомнаморф вязким прыжком уклонился от него, скрывшись в окне дома, откуда тотчас послышался визг и звук брошенной посуды.

Снова провал. Жеребёнок истошно запищала и укусила его за лапу, едва он попытался погрузить её в сон. Но на этот раз жжение в лапах было сильнее, словно он прикоснулся к раскалённому стеклу. Шипя и царапая пол когтями, он отбросил её в сторону и распахнул ведущую на крышу дверь. Тут, наверху, он был уверен, стражники не смогут его достать, а у него было время понять причину своей неудачи. Когти дымились и потеряли свою остроту. Эти кристальные пони не поддавались его силе. Их полупрозрачные тела словно не существовали для его "ощущения сна", но, в свою очередь, обжигали его, нанося физический урон его угловатому телу. Сомнаморф шипел от боли и досады, увеличивая расстояние между собой и стражниками, пока не скользнул на одну из улиц.

Удача улыбнулась ему. Обычный единорог, несущий в зубах пучок чуть мерцающих цветов и открытку. Белая шёрстка, грива с голубыми прядями, золотая облегчённая броня. Короткий бросок остался незамеченным до момента, когда на висках единорога не сомкнулись две кривоватые, сухие лапы, чуть впившись в мордочку когтями. В расширенных глазах цвета неба заскользили воспоминания, постепенно теряя блеск и сияние. Чёрные, покрытые грубой шерстью и участками сморщенной кожи, лапы медленно становились белыми копытами. Красные глаза и жутковатая плоская морда принимали черты мордочки единорога, с кривой ухмылкой смотрящего на своё тело-оригинал. Угловатое тело сминалось, светлело и становилось белого цвета, с формами и линиями единорога. Как завершающий штрих, на боку сверкнула и появилась ктьютимарка. Синий щит с фиолетовой звездой в центре и тремя голубыми звёздочками над ним.

— Друг мой, тебе, несомненно, повезло оказаться в этом переулке. Да ещё с цветами. — Лже-единорог подхватил свою жертву телекинезом и запихнул в первую попавшуюся бочку с сеном. Сено скрыло торчащее белое копыто за миг до того, как учтивый голос раздался за его спиной.

— Ах. Принц, мы не знали, что вы находитесь вне своего дворца. Здесь очень опасно. Какое-то существо напало на одну из подданных, и мы... принц? — Стражник, поклонившийся и подогнувший переднюю ногу, медленно поднял мордочку, удивляясь тишине на сказанную им весть. Криво улыбающийся единорог опустил на шлем стражника подхваченную телекинезом доску, точным ударом погрузив того в долгое и не слишком приятное беспамятство.

— Благодарю за бесценную информацию, но я уже в курсе — Слабо дышащее полупрозрачное тело очутилось в телеге с яблоками — А теперь мне пора идти, мне нужно порадовать свою госпожу. Несомненно, стоит.

Белый единорог зацокал по улице в сторону места встречи, удерживая рядом бочку, из которой доносилось едва слышное сопение и невнятное бормотание. На мостовой остался лежать смятый букет и открытка, на которой остался след от копыта.

---

— Это же верхние туннели! — Озадаченное поначалу выражение мордочки демикорна сменилось радостью, и она потащила Вана к кольцам, опоясывающим стены, свод и даже пол. Расставленные через равные промежутки, они создавали странное ощущение щекочущей шёрстку статики, когда они проходили через них. Вороной был готов поспорить, что прозрачные камни в этих круглых сооружениях тускло мерцали, загораясь ярче при их приближении. Диксди хихикала, когда её грива и кисточка на хвосте распушались и покрывались крохотными искорками. — Так же щекотно, как и тогда, на прогулке с наставницами. Словно ничего не изменилось.

— Хотел бы я знать, для чего они вообще сделаны. В сравнении с окружением, они уж слишком подозрительно новые. — Единорог не разделял, в целом, радости спутницы. Эта магия казалась холодной, безразличной и довольно пугающей. Его тело обволакивало невидимое облако, пытающееся дотянуться до всех мест, какие были доступны. — Будто тебя воздухом моют... фырк! Для чего эти штуки, Диксди?

— Это что-то вроде душа. — Пони возилась рядом с непонятной штукой возле двери. Надтреснутое рубиновое кольцо было похоже на место, куда ставят копыто, но оно или не работало, или была иная причина, по которой синие копытца дёргали расположенный выше полукруг, пытаясь совместить его с основанием. — Жеребята везде совали свои носики и часто оказывались по ушки в пыли, так что эти штуки чистили их перед тем, как впустить дальше. Мне всегда нравилось это, я даже просила наставниц ещё раз пройти через них.

— Я почти угадал. — Вороной оглянулся на каменные окружности со ставшими тусклыми камнями внутри них. — Но не могу разделить твоей радости.

— Брось, ты бы быстро привык. — Диксди улыбнулась, вернувшись к попыткам что-то сделать с непослушным элементом декора.

— Сомневаюсь. — Вороной поправил сумку и подошёл к пони. Перед нею на стене появились надписи. С грустью вглядевшись в них, пони наступила копытом на рубиновое кольцо, окончательно утопив его в полу. Надписи дрогнули и стали чётче. Ниже инитиумнарских символов шли строчки на эквестрийском, но, было ли дело в криво стоящем полукруге из металла и самоцветов или в древности самого артефакта, разобрать их почти не представлялось возможным. Диксди же на миг показалось, что над её ушком зазвучат голоса наставниц Брайтлайт и Игнеус, всегда обсуждающих нечто сложное и непонятное. Пони грустно улыбнулась. Ей не хватало их. Особенно тут.

— Тебе обязательно понравится это место! Ничего подобного ты точно не видел. — Диксди качнулась и, переминаясь с копыта на копыто, стояла в проёме двери. Надпись, мигая и дёргаясь, последовала за ней, бесшумно скользя по стене. Порой иероглифы складывались в столбцы, сопровождаясь стилизованными фигурами, иногда походили на картинки, какие Вану нравилось рассматривать в Кантерлотском замке. Они выглядели, будто выложенные из плиток или кусков стекла. Несколько раз надпись пропадала, заменяясь на гербы или что-то очень похожее на них. Вороной был готов поспорить, в них он рассмотрел меч, свиток и нечто, напоминающее зубчатое колесо с загадочным знаком внутри.

Им пришлось подняться по небольшой, но широкой лестнице. В углах ступеней еще сохранились куски ковра, прижатые металлическими прутами. Пара десятков ступеней закончилась у дверного проёма, арка которого была украшена самоцветами. Сейчас лишь несколькие оставались на своих местах, остальные растащили любящие блестяшки птицы, а какие не смогли утащить, лежали на полу, наполовину укрытые вездесущей пылью. Открывать двери не понадобилось. Створки были сорваны с петель, треснули и лежали по бокам, медленно догнивая там, где на них попадала влага. Когда-то их резьба была работой искусного мастера, но теперь от неё остался лишь намёк.

Мимо копыта Диксди прокатился клубок невесомой чёрной пыли, уже знакомый единорогу по форту в долине. В отличие от пони, он уже предполагал, какой вид предстанет перед ними, но она шла вперёд, то и дело оборачиваясь, словно боясь уйти слишком далеко.

— Это Обзорные Залы! Ван! Коридор, прорубленный вдоль поверхности горы. С одной стороны ярус комнат, а с другой — стена из витражей! — Вытянутый зал был залит разноцветными пятнами света. Вся правая сторона, прерываемая редкими, но широкими участками скалы, была сплошной стеной из толстых кусков стекла разного цвета, скреплённых между собой хитрой металлической конструкцией. Кто бы ни создал его, он учёл и климат гор, и постоянные перепады температур, что позволило этой стене продержаться много веков, почти не разрушившись. И всё же, часть стекол треснула, среди разноцветных пятен встречались яркие ломанные полосы, где свет падал, минуя витраж. Трудно было поверить, что снаружи бушует морозный ветер горной вершины, когда внутри было относительно тепло.

— Смотри, отсюда видно почти всё Кристальное Королевство. Так красиво. Мне всегда нравилось играть тут, хотя наставницы и не так часто брали меня сюда. На закате солнце заставляло картинки в витраже двигаться по полу, и было ощущение, будто они оживают. — Пони, чуть подпрыгивая, цокала от одного изображения, сложенного из кусков стекла, к другому. — А вот та арка ведёт к площадке, где жеребят учили использовать крылья! Тебе обязательно нужно увидеть это.

Вороной медленно шёл за ускакавшей вперёд пони. Она была права, отсюда открывался вид на цель их путешествия. Яркие грани центрального шпиля замка отчётливо виднелись через разноцветные элементы витража. Это делало весь город-империю похожим на огромный циферблат солнечных часов, только кристальный и переливающийся на солнце.

От небольшого уступа остался лишь обломок. Сходящие с вершин ледники от души постарались забрать с собой как можно больше кусочков скалы. Фыркающая от попадающих в нос снежинок Диксди пыталась найти скалу, по которой она забиралась на крыльях, пытаясь достать из корзинки фрукты. Скалы не было. Как не было и той части площадки, где сидели наставницы и наставники, оценивающие способности жеребят. В том месте теперь громоздилась куча камней и расколотых валунов. От украшающей пол мозаики остались лишь выемки от ударов камней помельче. Между ними едва удавалось различить часть кьютимарки богини.

Пони поджала кисточку на хвосте, испытывая досаду. Не это она хотела показать Вану. И уж совсем не думала увидеть это сама.

— Наверное, это место было красивым. — Вороной видел только обломки скалы, заметаемые колючим снегом. Снег пытался проникнуть и в зал, но быстро таял, оставляя на полу лужицы.

— А вот тут... — Прошептала она тихо, заметив лежащие в углу куски металла и обломки похожих на браслеты и цепи предметов. — Я не помню. Совсем ничего... не помню.

Она осторожно шагала прочь от открытой площадки, оставив заснеженную и покрытую льдом арку позади. Казалось, теперь она видит зал по-другому, искренне удивляясь запущенности этого места. Предметы, которые она рассчитывала увидеть на своих местах, лежали в беспорядке на полу или были оторваны от места своего крепления. Витые узоры, сходящиеся в служащие лампами камни, заканчивались пустыми оправами. Сами камни лежали на полу крупными осколками. Вездесущая чёрная пыль катилась от копыт прочь, плескалась, словно сухое подобие воды или, имитируя вязкий дым, стремилась заполнить выемки в полу.

За очередной дверью, скрипнувшей единственной целой створкой, увитой блёклым побегом плюща, показалось замершее каменное изваяние. Выставивший вперед крыло демикорн с гневом смотрела вдаль, туда, где коридор чуть загибался, следуя форме скалы. Напряжённое крыло будто укрывало кого-то от удара, но в тени перепонок лежало лишь несколько изрубленных ржавых цепей и три браслета, на тусклой поверхности которых едва видимыми были грозные формы инитиумнарских иероглифов. Снег просочился и в эту часть залов. Он падал на каменную мордочку, таял и стекал прозрачными капельками по щекам к подбородку, срывающимися и с тихим звоном разбивающимися у её копыт. Ветер смёл немного земли в трещины на полу, и несколько семян, чудом занесённых ветром, дали ростки, став чудесными белыми цветами, шелестящими своими листиками на сквозняке.

— Мы подолгу оставались тут. Играли и слушали наставниц... — Диксди подняла с пола фигурку жеребёнка. Покрутив её в фосфоресцирующем облаке магии, она поставила её рядом со статуей. По левую сторону залов им всё чаще встречались ведущие вглубь горы двери. Кованные из железных пластин, они были покрыты ржавчиной и не двигались с места, сколько бы вороной не пытался их расшевелить. Некоторые, видимо, поднимающиеся вверх при помощи механизмов, застряли в перекошенном положении. Другие, пытались открыться, когда мимо проходила Диксди, но остатков магии не хватало для их движения. С одной из них отвалилась и с металлическим звоном упала табличка.

— Что за этими дверьми? Ты ведь можешь прочитать написанное тут? — Ван остановился напротив одной из более-менее целых дверей. Рядом виднелся выступ из камня, посреди которого отчётливо выделялась выемка в форме копыта. Несколько самоцветов потрескалось, но они были на месте и казались работающими.

— Умм... Тут написано, "для наставников или глав поколений, комната ожидания". — Диксди задумчиво склонила голову на бок, рассматривая часть механизма возле дверного проёма. — Но я не наставница. Даже не уверена, что...
— Глава девятого по... по... коления. Идентификационный номер ограничителя "прототип девять". Добро... до... бро... до... пожа... ловать в центр назнач... ния... наставников. Же... желаете выбрать носителей... ей... первичной связи для обучения? На... на... данный момент доступно семь... семь... носителей. Семь... носителей... — Голос зазвучал, напугав вороного и заставив Диксди отпрыгнуть от поднимающейся со скрежетом двери. Из проёма выкатился смятый браслет с зеленоватым камнем в треугольной оправе. Сделав полукруг, он упал около горки обломков, некогда бывших частью колонны. — На дан... нный момент дос... дос... шесть носителей. Шесть... Сообщите наставнице Игнеус, носитель первичной связи номер девять-ноль-два-два, по... по... покинул помещение без разрешения. Сооб... щите... ите... наставнице Игнеус или подтвердите... отмену чрез... вычайного положения сектора Обзорных Залов.

Вороной переводил взгляд с мерцающего на бедре синей пони артефакта на панель и обратно, не понимая ни слова из того, что говорил голос на певучем, но заикающемся и прерывающемся языке. Но она понимала. Резким движением она поставила копыто на панель и замерла.
— Подтверждается отказ... от... каза взять на себя роль наставника. Глава девятого поколения... поколения... имеет право отказаться ещё три... три... раза. Производится синхронизация с ограничителем. Синхронизация завершена... на... на... глава девятого поколения Диксди Дуо. Вы опоздали к... к... церемонии назначения наставников на... на... лет... на... опоздали... статус... зачитываю статус носителей первичной связи. — В янтарных глазках отражалась медленно закрывающаяся дверь, из-под которой вяло текла чёрная пыль, пока тяжёлая дверь не раздавила эти невесомые струйки. — Носитель первичной связи девять-ноль-два-два — покинул помещение... щение. Носитель первичной связи девять-ноль-один-пять — жизненные функции не отслеживаются. Носитель первичной связи де... де... девять-ноль-сорок-два — жизненные функции не отслеживаются. Носитель первичной связи восемь-девять-восемь-три...

Демикорн не слушала стихающий позади голос. Внутри её охватило смятение от услышанного, и она пыталась успокоиться за счёт быстрого шага.

— Я не понимаю, о чём оно говорит. — Ответила она на вопрос Вана, едва они миновали ещё одну арку.

— Но это же язык, на котором говорил этот твой ограничитель. — Попытался возразить вороной, поздно заметив волнение в её глазах. Она понимала сказанное, но смысл ускользал от неё, не в силах объединить то, что ей удалось рассмотреть в комнате, и то, что говорил старый заикающийся артефакт.

— Это не означает, что я понимаю! — Ушки синей пони прижались.

В очередной секции Обзорных Залов свет от витража превращал пол и стены в переливающуюся радугу. Пятна света складывались в повторяющийся мотив — алые крылья, окружающие рубиновый полумесяц. Лишь в одном месте, напротив заваленного камнями проёма, было изображение двух сестёр-аликорнов, уткнувшихся друг другу в шею мордочками. Над ними, обнявшимися крыльями, стояло нечто тёмное, раскинувшее огромное перепончатое крыло, словно укрывая их от опасности. Кем было это существо, разобрать не представлялось возможным. Время и огромный кусок скалы уничтожили всю верхнюю часть витража, выбив почти все кусочки стекла из массивной металлической конструкции.

Диксди задержалась тут дольше. Воспоминание, охватившее её тогда, в Кантерлотском дворце, ожило снова. Она осторожно прикоснулась к качающимся частям витража, боясь причинить ему вред. Ощущая царящий снаружи холод, она провела по линиями огромного крыла, вернув на место светлый кусочек на крыле аликорна, от которого струился чистый дневной свет.

— Брайтлайт... моё крыло стало большим. У меня больше, чем один артефакт. Почему это заставляет грустить? Наставница, я долго была одна. Светлокрылая огорчилась, встретив меня. Всё случилось не так, как вы мне рассказывали. Почему так, Брайтлайт? — Солнечный свет скользил пятнами по синей мордочке, и в пыльном помещении эти лучи обретали почти осязаемую форму. Вороной не шевелился, боясь нарушить монолог пони.

— Тут изображены принцессы, Селестия и Луна. — Произнёс он, когда пауза затянулась. — Никогда не встречал такого изображения. Но чьё это крыло над ними?

— Хранителя Будущего Эквестрии. — Диксди повернулась к нему. — Оно защищает их. Наставница Брайтлайт часто рассказывала о нём. Каждый раз, слушая её истории, мне хотелось иметь такие же большие крылья. Я тогда была совсем маленькой. Многие из жеребят мечтали защищать принцесс удивительной страны.

— Кажется это хорошая история. Расскажешь? — Вороной учтиво кивнул изображениям принцесс и поспешил за пони.

— Если только вспомню... Это... История о хранителе. О том, кто будет охранять покой и радость двух сестёр, выбор которых будет сделан за них. Страна между огромной водой и пиками вечно холодных гор окажется у их копыт, но будет согрета теплом их крыльев. В этом новом мире каждый будет жить, принося другим радость. Каждый сможет найти применение своим умениям. Крыло хранителя отразит всё, способное причинить этой стране и принцессам вред, примет на себя любой урон. Только так зелёный мир с полными воды озёрами и лесами, дарящими вкусные плоды, будет прибывать в безопасности, а живущие в нём смогут беззаботно бегать по просторам лугов. — Диксди цокала по каменному полу, время от времени пиная мелкие камешки. — Жёсткое снаружи и мягкое внутри крыло. Все жеребята мечтали стать хранителями будущего Эквестрии, когда вырастут. Некоторые очень огорчались, когда этого не случалось, но это было ошибкой с их стороны.

— А кем был этот хранитель? — Вороной покосился на покрытое мелкими чешуйками крыло пони.

— Демикорном, конечно! — Она рассмеялась, словно это было очевидно, смутив этим Вана. — Не конкретно кто-то, а все демикорны были им. Каждый из нас. Помню, это было даже на тесте наставницы Игнеус. Она искренне радовалась, когда жеребята правильно отвечали на вопрос, похожий на заданный тобой.

— Ха! Кажется, я понимаю, что она ощущала. — Ван улыбнулся в ответ.

Нечто круглое и тусклое звякнуло под его копытом и покатилось к стене, подпрыгивая, словно в кругляше был торчащий изъян. Тихий шелест пружины раздался одновременно с раскрывающимися лепестками. Зал заполнили голоса и шум из прошлого. На фоне грохота и бьющегося стекла раздавались методичные удары о металл. Звукоорб плавно шевелил тонкими пластинками, старательно пытаясь передать всё, что происходило вокруг него.
— ... Повторяю. Это магинженер Кристал Вер. Донесение для главы второго поколения. Защитные барьеры южной цепи фортификаций терпят сильный урон от волны хаоса! Мы не знаем причину отказа защитных систем! Повторяю... мы не знаем причину... Там Алый Мастер! Что происходит?! — Возбуждённый голос того, кто назвался магинженером, перекрыл треск падающих камней.

Диксди удивлённо уставилась на артефакт, осторожно поднимая его с пола.

---

— Это все не то. Достаточно лишь взгляда на эти пыльные свитки, и понимание их бесполезности предстаёт во всей своей красе. Веками они были перед моим взором, и я помню каждую строчку их, и каждую потрёпанную страницу этих древних томов, и всё без пользы. — Книга безвольно упала, вырвавшись из объятий солнечного света телекинеза принцессы. Она устало смотрела на портрет своего старого друга, которому дала слово, не сумев его сдержать до конца. — Обрести сестру и снова потерять. Моё сердце горит, как тысячи солнц, разрывая мою грудь от невозможности исправить это.

Копыто в золотистом накопытнике оттолкнуло несколько книг и замерло. В запретном крыле библиотеки послышался шелест крыльев и цокот лёгких ног. Их сопровождало невнятное бурчание, словно гостья говорила сама с собой вслух.

— Откуда я знаю, почему все меня знают. Откуда мне вообще знать, с какой стати я оказалась на таком хорошем счету в библиотеке, где каждый считает, будто я знаю каждую книгу на всех этих полках. Я даже не помню, как вообще перевелась из отдела книжек для жеребят в это забытое всеми крыло... пчхи... — Смутно знакомая принцессе пегасочка оказалась в узком проходе между полками, расставляя по местам книги, долго сверяясь с названиями и чихая, когда пыль снова попадала ей в нос.

— Будь здорова. — Голос принцессы раздался над её головой, и книга выпала из крыльев на голову пегасочки.

— С... с... спасибо... ваше высочество... — Растерявшаяся кобылка уронила ещё несколько книг и, пытаясь приклонить колено, ударилась мордочкой о небольшую тележку для книг. — Уййй!!

— Не стоит. Я видела тебя в библиотеке раньше, ты несла книги одной моей гостьи. Ты ведь из Ордена магов. Мне казалось, туда принимают лишь единорогов. — Принцесса указала на кулон, покачивающийся на груди пегасочки. — Не расскажешь мне, как это получилось?

— Я не знаю, я поступила в библиотеку, чтобы читать сказки жеребятам, это всегда нравилось мне, но потом я не помню. Что-то появилось у меня дома, и на следующий день выясняется моя новая должность. Все меня знают, я откуда-то должна знать всё по библиотеке, но на деле я впервые вижу это крыло и эти книги. Вы… вы же верите мне? Глава Ордена сказал, что я утомилась, но я, напротив, чувствую себя, словно... — пегасочка всхлипнула, потирая ушибленное ушко, — словно я несколько лет проспалааааааа... А теперь мне нужно разложить эти книги по местам, но я даже не знаю, откуда они взяты. Я не знаю, что это за Орден вообще. Этот кулон уже был на мне.

Пегасочка хныкала, и это смутило думающую о своём принцессу. Ещё одна странность ко множеству других. Это, несомненно, была помощница из отдела Летописцев, но при той встрече она держалась куда более уверенно, чем сейчас.

— А ты не помнишь, какие именно книги были взяты тобой? — Мордочка принцессы озарилась догадкой.

— Я... думаю, все лежащие в тележке и рядом. В отделе, куда меня приписали, сейчас большая суета, и меня просто попросили вернуть всё, что было кем-либо взято. Но из всех списков самый разборчивый был мой. — Пегасочка придвинула тележку к принцессе и застыла в ожидании. Стоять рядом с правительницей Эквестрии. Среди пыльных книг, полок со свитками, между стеллажами, где царит полумрак, и лишь фонари со светлячками разгоняют темноту. Это казалось частью странного и магического действия. — Простите... а вы мне не снитесь?

— Хм? — Принцесса подняла взор от раскрытой книги, древней и написанной на староэквестрийском.

— Ну... я и вы... может быть, я уснула на книгах, или на меня упал большой фолиант из тех, оббитых деревом и металлом. И вот я лежу в забытой всеми части библиотеки, и вы мне снитесь. — Мордочка пегасочки выглядела озадаченной и не подходящей той, кто вступила на путь служения Ордену. — Но если вы мне снитесь, пусть на меня ещё раз упадёт книга... я хочу подольше видеть этот сон. АЙ!

Сияние телекинеза выдернуло пёрышко из крыла пегасочки.

— Тебе это не снится, но, думаю, тебе не место в ордене. Как правительница, я освобождаю тебя от этого бремени и сама отдам твой кулон главе Ордена при личной встрече. — Телекинез расстегнул цепочку и снял с пегасочки кулон. Та, немного обиженно посматривая на принцессу, тихонько лизала крыло в месте, откуда было выдернуто перо. — Иди, я расставлю книги сама, ведь эту часть библиотеки я знаю лучше многих. И да, читай жеребятам хорошие сказки. Твоя кьютимарка говорит за тебя.

— П... принцесса! Спасибо вам... это не сон, я стояла рядом с настоящей принцессой! Это мой самый счастливый день в жизни... — Поклонившись, подогнув передние копыта, пегасочка бегом скрылась из мрачного крыла библиотеки.

— Надеюсь, что это так. — Тихо произнесла принцесса, открывая первую из книг, и взгляд её стал суровее. От мягкой улыбки не осталось и следа. — Вот значит как. Круг Гармонии. Но кому понадобилось вырывать страницы с преданиями, от которых нет толку, если не знать, как всё было на самом деле.

Телекинез подхватил остальные книги, раскрывая и листая их одновременно. Аметистовые глаза принцессы сузились. Из всех книг лишь несколько осталось в воздухе, но в них явно не хватало части станиц. Остались лишь неровные корешки.

— Искусственная Гармония! Запретный путь, который даже магами того времени был признан опасным и ошибочным! Орден... они всё это время готовились отразить нападение Найтмэр Мун? — Принцесса с отвращением отбросила лязгнувшую сломанным замком книгу. — Вот значит, что это за радужные оковы были там в пещере. А я... оставила там Луну, одну с этими... магами!

Белоснежное копыто ударило по обложке, заставив металлические замки всхлипнуть и попытаться защёлкнуться. И в этот миг принцесса задумалась. Другая, отброшенная ранее, книга снова зависла перед нею, и взор правительницы заскользил по строчкам. Чем дольше вчитывалась она, тем большее волнение её охватывало. Отрывок текста перед вырванными страницами был ей знаком, но лишь теперь он становился ясным и пугающим.

"Всем известно, искатели сокровищ, как и исследователи просторов Эквестрии не раз встречались с удивительными упоминаниями о прошлом. Экви. Старое название мира, в котором все мы живём. Пони, пегасы, и даже единороги, из которых наибольшую известность получили потомки селящихся у скал и шахт с драгоценными камнями. Что же до других, предметы быта и книги повествуют о развитой уже много столетий назад культуре народа, называемого "кисточкохвостыми". Но не буду углубляться в эти тонкости. Много записей было утеряно во время мятежа, поднятого младшей из принцесс и получившей поддержку её ночного народа. В том числе, и о причине его и о том, что было до мятежных лет. Возможно, мы никогда не узнаем об истории, предшествующей восхождению принцесс на трон. Но несомненный интерес тогда и сейчас представляет одна легенда. Очень старая легенда о Круге Гармонии, якобы находившемся в ныне ставшем сказкой месте, название которого потерялось. Находился он неподалёку от «Кристального Королевства». Устные пересказы говорят об удивительном городе-стране, созданном на месте невиданного месторождения кристаллов и самоцветов. Где-то в нём и был создан особый круг, служивший вместилищем особой силы, магия которого была способна творить чудеса в добрых копытах.

Так ли это или нет, никто не знает на самом деле. Однако мне, уже старому магу, посмевшему перечить основателям Ордена, удалось узнать о существовании осколков того самого Круга. Быть может, это миф, но получилось мне встретиться с одной занятной персоной. Этот несомненно являющийся кисточкохвостым единорогом пони показал мне удивительный кусок каменной оправы с оранжевым камнем внутри. С его слов, эта часть передавалась из поколения в поколение с момента, как она оказалась у них. Этот кусочек, и вправду, кажется частью единого целого. Полагаю, я верно поступил, зарисовав его и вставив иллюстрацией в эту книгу. Мне так же удалось узнать, где могут находиться другие осколки, оказавшиеся за пределами "Кристального Королевства". И вот где..."

Страница обрывалась, и следующие были лишь неровными корешками от них. Кем бы ни был варвар, испортивший книгу, он знал, что именно нужно было вырвать. Принцесса тяжело вздохнула. Это навевало воспоминания, слишком уж много было совпадений. Быстро набросав короткое письмо, она почти отправила его своей верной ученице, в последний момент вспомнив об оставшемся в Понивиле Спайке.

— Ох... Филомена! Тебе придётся лететь к Твайлайт Спаркл. А мне нужно поговорить с главой Ордена и вернуться к своей сестре. — Свиток письма при помощи магии закрепился на лапке феникса.

— Спаркл, Спаркл, Твайлайт Спаркл! — Крикнула та, делая круг над книгами и устремляясь в открытое окно. Оставив книги лежать на полу и возле телеги, принцесса Селестия быстрым шагом направилась прочь из библиотеки.

---

— Системы портативной реальности активированы. Системы компенсации магической отдачи активированы. Секторы, отвечающие за подавление магии Алого Мастера, переведены в спящий режим. Южная цепь фортификации, приготовиться... приготовиться к встрече с явлением "Ветер Паззла". — Механический голос прорывался через грохот падающих камней и завывания урагана. Массивное чудовище издало рёв, мощь которого с трудом передал дребезжащий в воздухе шарик.
— Что-то из стены хаоса вырвалось на свободу и нападает на южный форт! Отряды техномагов с пятого по девятый, окажите посильную помощь Кристал Вер! — Властный голос прорезал грохот, словно острый клинок трухлявое дерево. — Если выйдет, вытащите оттуда всех, кого сможете. Где наставница Брайтлайт?
— Я в обзорных залах, со мной жеребята... - Едва различимый, но очень нежный и спокойный голос послышался через треск рассыпающихся по скале камней.
— Ваша ответственность — это Залог Договора! Делайте что угодно, но оградите от воздействия Зова! Сохраните эту жизнь. — Грубый, привыкший к приказам голос заглушал хныканье жеребёнка, повторяющей имя наставницы. — Моё решение не обсуждается. Эскорт сопроводит вас обеих от залов до нижних уровней. Там вы передадите Залог Договора наставнице Умбре.
— Да, Калдари, я останусь с нею. - Тот же мягкий голос зазвучал вновь, срываясь с пластинок-лепестков звукоорба. Вороной с трудом отогнал наваждение, будто он слышит голос принцессы Селестии. — Наставница Игнеус проверяет комнаты в учебном зале... она задерживается и...
— Залог Договора, Брайтлайт, если эскорт встретит её, они отведут её к тебе, но твоя задача — Залог Договора. Мы не можем потерять её... - Что-то хрустнуло, и шарик замолчал, продолжая дрожать и терять части лепестков. Облако телекинеза наклонило его и кнопка с изображением нотки несколько раз нажалась, со щелчком утопая в круглом пазе. Вместо голоса наставницы снова зазвучал механический голос, дрожащий и заглушаемый свистом ветра.
— Системы портативной реальности начинают отражение волны хаоса. Секторы туннелей южной цепи фортификации частично не доступны. Всем наставникам и главам поколений рекомендуется сверяться с личными ограничителями и иметь при себе артефакт "портативная сфера реальности". Повторяю, системы портативной реальности начинают отражение волны хаоса... — Лишённый эмоций голос звучал, чередуя фразы на певучем языке и на эквестрийском. Тихое всхлипывание прервало бренчание металлических звеньев.
— Не бойся малышка, это просто цепи. Помнишь, как ты училась летать? Это почти так же. Вот, просунь крыло в это колечко... умничка. А теперь, дай я закрою вот этот браслет на тебе. — Вой урагана почти заглушал мягкий и тихий голос наставницы. — Смотри, какие огоньки бегут по нему, тебе нравится?
— Наставница Брайтлайт, мне страшно... — В неожиданно наступившей тишине громко и отчётливо раздался голосок жеребёнка. — Почему Хартгеар не двигался? Почему никого нет и тут темно... Я слышу песню, но она пугает меня, наставница Брайтлайт, пусть эта песня прекратится, она очень страшная... пожалуйста... пожалуйста...
— Шшш... малышка. Это плачет наша богиня. Закрой ушки, я всегда буду рядом... — Тишину разорвал в осколки истошный и яростный вопль. Металлический шарик замолчал. Запись оборвалась, но лепестки ещё шевелились некоторое время, прежде чем закрыться. Казалось, будто последний вопль оглушил артефакт, и тот просто запоминал тишину, в которую он погрузился.

— Обзорные Залы... Ван, Брайтлайт была в них! Может быть, она оставила что-то для меня? — В янтарных глазах Диксди сверкнула надежда.

— Брось, мы даже не знаем, как этот шар оказался тут. За столько времени мы не найдём тут ничего, кроме пыли и обломков. А нас ждёт Кристальная Империя. — Вороной крутил в облачке телекинеза шарик, пытаясь заставить его работать снова, но кнопка только щёлкала и возвращалась обратно. Сложившиеся не до конца тонкие лепестки торчали металлическими пластинками, разрушая ощущение инкрустации на поверхности сферы. Некоторые отвалились окончательно и теперь блестели на полу. — Ну... Диксди?

Но синей пони уже не было рядом. Её фиолетовая кисточка на хвосте мелькнула за поворотом, заставив вороного вздохнуть и, оставив шарик на выступе в каменной стене, поспешить следом.

Ему удалось нагнать её у статуи прислонившегося к стене демикорна. С трудом затормозив копытами об пол, он едва не столкнулся с замершей Диксди, пристально смотрящей на изваяние. Перед нею в фосфорном сиянии медленно перебирались искорёженные и надпиленные чем-то острым цепи. Три завершались надпиленными и разогнутыми браслетами, покрытыми иероглифами родного языка Диксди, а четвёртая обрывалась разрезанным пополам звеном. Половинка качнулась и упала на пол с тихим звоном. Демикорн что-то тихо шептала, не выпуская из телекинеза металлические обломки, покрытые пылью и известковым налётом от капающей на них воды. Вороной подошёл ближе и только тогда смог разобрать слова.

— Мне так жаль... правда... я так и не успела рассказать вам. Мне удалось освоить тот полёт. Я ждала, когда вы придёте, чтобы показать... а теперь... — Диксди прижалась лбом к мордочке статуи. — Я не успела. Простите, наставница Брайтлайт... простите меня...

— Диксди, не надо. — Вороной попытался отобрать у неё куски цепей.

— Ты ведь знал? Ты уже тогда знал, что это не статуи? Почему ты молчал? — В янтарных глазках обернувшейся к нему пони блеснула обида и разочарование. — Это артефакт Брайтлайт. Она никогда не снимала этот браслет! Он не мог оказаться на статуе! Ван! Ты знал это уже тогда! Вот почему ты так смотрел на неё, когда мы прошли тут раньше!!

— Твой ограничитель и другая ты сказала, что так будет лучше для тебя. — Вороной отвёл взгляд в сторону.

— Я искала хоть кого-то похожего на меня... а они все были рядом. Там, в форте! — Голос Диксди сорвался на крик.

— А чтобы ты сделала, даже узнав? Ты столько времени пробыла там! Что изменится сейчас? Их нет, они ушли, так или иначе. Они ничем не отличаются от статуй! В них нет тепла, нет жизни. Одна из них рассыпалась у меня на глазах. Это камень внутри и снаружи! Диксди, очнись, это уже не живые существа, как ты или я! — Вороной прижал кончик крыла к мордочке пони. Он говорил это, но в глубине надеялся на обратимость случившегося, на возможность вдохнуть в них жизнь, пока эта надежда не дала ему понять, как грубо он поступил. — Прости... Оставь это тут. Пойдём.

— На них моё имя... — Тихо произнесла внезапно сникшая пони, выронив на пол обломки цепей. — Это меня она защищала в этих залах. А я даже не знаю, от чего. Я не помню, и теперь мне кажется, будто мои воспоминания крошатся в осколки. Это больно, Ван. Я шла до форта пешком, израненная от обвала, но на этих цепях следы от моего лезвия. Мысли путаются, словно у меня две... памяти... И я не знаю, какая из них настоящая...

— Диксди... мне, правда, жаль, что так вышло. Но как бы ни было, ты это ты. Что бы ты ни помнила, это не делает тебя другой. — Вороной перевёл глаза на застывшую статую. Та, по-прежнему с гневом, смотрела куда-то вдаль. Тающий снег стекал с её глаз, словно изваяние плакало от досады, продолжая все эти века прикрывать своим крылом жеребёнка. И теперь он догадывался, кого именно. Отдав по привычке честь кончиком крыла, вороной поднял свою сумку с пола. — Идём.

Циферблат на бедре Диксди тихо щёлкнул и загорелся несколькими символами. Фигурка тёмно-синего демикорна пошатнулась, на миг потеряв силы. Стрелка вращалась, пробегая над горящими символами на металлической поверхности.
— Отмечается критическое состояние психоэмоционального фона. Возможно, внешнее влияние магии контроля. Осуществляется запуск вспомогательной личности. Ограничитель прототип девять запускает систему диагностики... - Мелодичный, но от этого не менее механический голос раздался от металлического циферблата почти одновременно с вспыхнувшим в правом глазу пони фиолетовым пламенем. — Вспомогательная личность Старшая. Вы находитесь в Обзорных Залах южной цепи фортификаций. Причина вашей активации — сбой психоэмоционального состояния носителя первичной связи Диксди Дуо. Идёт проверка на наличие внешнего источника влияния. Отмечены сигналы систем безопасности, отмечающих ввод чрезвычайного положения в данном секторе. Рекомендуется начать поиск...
— Отменить. - Шипованный хвост плавно скользнул по циферблату, и механический голос стих. — И я прекрасно сама вижу, где я нахожусь. Провести диагностику в обход девятой и сто сорок восьмой директив. Игнорировать входящие сигналы с систем безопасности сектора Обзорных Залов... А... Ван...

— Старшая? — Вороной вздрогнул, когда острый коготь на сгибе крыла демикорна ощутимо царапнул его за плечо.

— Я надеялась, наши встречи не будут случаться так часто. Не могу взять в толк, как всего за неделю с тобой рядом меня пробуждают чаще, чем за всё время, пока она была одна. — Полыхающий взор уставился на вороного, молча показывающего в сторону изваяния. — Хм?

Фиолетовоокая повернулась в ту же сторону, куда указывало копыто единорога.

— Брайтлайт... Вот значит как... — Фиолетовое пламя утихло, оставшись лишь бликом в радужках глаз. — Никто не вернулся отсюда тогда, и потому никто так и не узнал, что случилось с тобой. Должно быть, она испытала сильный шок...

— Кто она? — Ван едва поспевал за быстро шагающей пони, в движениях которой появилась боевая выправка.

— Наставница твоей спутницы. Они были очень... привязаны друг к другу. Непозволительная роскошь для демикорна. — Старшая фыркнула и обогнула камни, нападавшие со свода зала. В потолке виднелось огромное отверстие, края которого покрывали сосульки и шапки снега. Нечто мощное пыталось пробиться в зал, но потерпело неудачу. Если, конечно, не было целью именно проделать отверстие как таковое. Вороной задержался, бросив взгляд на кусочек голубого неба над головой.

— Не отставай, я знаю эти места куда лучше малышки, а без меня ты заблудишься тут в два счёта. — Фиолетовоокая сбавила шаг, позволив вороному нагнав её снова.

— Здесь всё так разрушено... — От любопытного взгляда кантерлотского следователя не скрылись значительные повреждения этой части залов. Витраж был покрыт трещинами, и многих кусков не хватало. В полу то и дело встречались глубокие выемки с рваными краями. На стенах виднелись длинные царапины и сетки трещин. Дверные проёмы казались развороченными, и массивные двери лежали смятыми далеко в глубине покосившихся и полузаваленных проходов. Левая часть арки, сквозь которую они прошли, отсутствовала с частью каменной перемычки, переходя в полную мерцающих осколков воронку, задевающую как часть стены, так и пол. На самом краю лежали кусочки цепей и сплавленный с камнем браслет.

С каждой частью залы походили на поле боя. Ван теперь чаще смотрел под копыта, чем по сторонам, боясь подвернуть ногу на каком-нибудь куске скалы или угодить в очередную трещину. Неудачно наступив на кусок железного прута, он получил хлёсткий удар по крупу и с трудом удержал поток совсем нелестных выражений.

— Когда-то давно тут шёл бой. Даже время не стёрло следы той битвы. — Словно в ответ на его размышления проговорила Старшая, толкнув от себя остов двери. Восьмиугольная шахта уходила вглубь скалы. Ветер шевелил обрывки цепей, и их полный грусти звон разносился вокруг. Обломки деревянных балок, куски каменных плит и металлических решёток лежали грудами на ярусах вокруг шахты, словно их сложили в попытке кого-то задержать. Из трёх лестниц сохранилась только одна, но и у неё не хватало ступеней, отчего спускаться приходилось, держась ближе к стене, едва находя опору для копыт. Упавший вниз камешек летел довольно долго, прежде чем вороной услышал всплеск.

— Нам вниз…

---

Всё шло даже слишком хорошо. Серебристая единорог шагала рядом с белоснежным лже-единорогом, которому учтиво кланялась стража и не задавала лишних вопросов. Миновать вход во дворец было так же просто, как войти в собственный дом, и такая простота настораживала её куда больше откровенной опасности. Замок был лабиринтом из лестниц, круглых залов и коридоров, окна которых были по всему периметру дворца-шпиля. Из любого из них, равно как и с балконов, открывался чудесный вид на все четыре входа в город. Главный, украшенный парадной аркой из двух кристаллов и леветирующих между ними полудрагоценных камня. Два боковых, на которых сходились улочки и виднелись заброшенные железнодорожные пути. Там уже суетились пони, приводя их в порядок. Вход со стороны гор был перегорожен и казался наиболее пустынным. Дома вокруг него были менее целыми, а пони на улице и вовсе отсутствовали. Эта часть города хоть и мерцала, как остальные, но казалась мрачнее. Восстановительные работы шли там полным ходом, и силуэты полупрозрачных пони то и дело виднелись на строительных лесах.

— Сюда, моя повелительница. В памяти этого единорога я нашёл немало интересного и полезного для вас. — Белый единорог грузно шагал рядом с утончённой и худощавой единорожкой серебристого цвета, угодливо открывая перед нею двери голубым сиянием телекинеза. Немногочисленная стража пропускала их без вопросов, едва их взгляд натыкался на её спутника, а он шёл по дворцу, словно всю жизнь жил в нём. Лишь один раз, свернув не туда, они очутились не то в купальнях, не то в огромном пустом бассейне, украшенном по бокам миловидными статуями пони. Слегка приталенные туники, скорее, делали их более привлекательными, чем скромными. — Нам несказанно повезло, он даже знает, где лежит то, что нужно вам, моя повелительница.

— Ты не так бесполезен, морф, как я думала. Я пересмотрю своё отношение к тебе... равно как и размер благодарности за выбор столь чудесной внешности. — Лёгкое прикосновение магии к шкурке на щеке единорога скользнуло к его шее. Невольный визит купален немного развеял её настороженность. — А пока веди меня к сфере магии. Я не верю в такую удачу, не ожидая проблем.

Встретившийся на их пути оружейный зал наполнил её неприятными воспоминаниями. Конечно, новые правители избавились почти от всего, что напоминало о времени власти тирана, но, всё же, за колоннами ещё виднелись не убранные до конца доспехи, предназначенные для ношения единорогами. Совершенно целые панцири, грудь которых украшало изображение Чёрного Короля, однако, были лишены самоцветов. Вместо них были пустые отверстия. Даже в таком виде они вызывали у неё гадливое чувство презрения, подавить которое удалось, лишь когда зал остался позади.

Лестницы, переходы, снова подъём на новый этаж. Уверенность в сомнаморфе не давала её раздражению вырваться на волю. Равно как и необходимость сохранять благодушное выражение мордочки и улыбку при встрече со стражей. Никто из них даже не понял, с кем говорит, и это обнадёживало.

Вскоре, они оказались в ничем ни примечательной комнате, обстановку которой составляли несколько полок, стоящий по центру стол с макетом города и небольшой камин, скорее декоративный, чем для тепла. Два уютных кресла стояли по углам, сидящие в них могли бы видеть друг друга без всяких помех. Одну из стен покрывал гобелен с изображением сияющего кристального сердца в окружении множества пони. Его края были подшиты золотой и серебряной нитями, сходящимися в небольшие кисточки. Вместо окна, на противоположенной стене был выложен витраж, подсветка за которым создавала иллюзию постоянного утра или близящегося вечера, что бы ни пожелал гость комнаты. Несколько свитков лежали непрочтёнными на краю столика возле пересылающей письма колонны, в которой переливались цветом свежей листвы хрустальные камешки. Серебристая едва не сделала шаг, как ей преградило дорогу белое копыто единорога.

— Там... кто-то есть. — Тихо прошептал он, заходя в комнату первым.

— Шайнинг? Ты сегодня рано. Что-то случилось? — Та, кого он ошибочно принял за единорога, потянула в стороны розовые крылья и зевнула, словно унылое чтение в конец утомило её, и она задремала.

— У нас ведь особенный день, я приготовил сюрприз, но... — Сомнамоф поздно спохватился об оставленных в проулке подарках. Ему даже показалось, будто единорог в похищенной памяти ехидно смеялся над ним. — Но решил, что вечер вдвоём и так замечательный подарок, на фоне всей суеты вокруг.

Это сработало, и наградой были прикосновения двух нежных крыльев.

— Ах, Шайни... ты всегда знал, чего мне хотелось. Именно за это я и выбрала тебя, а не кого-то другого. — Мягкий голос раздался почти у самого его уха. Услужливая память, однако, подсказывало совсем другое. До тех пор, пока не выявилась удивительная совместимость их видов магии, у него не было бы и шанса, несмотря на ежедневные встречи, пока эта аликорн была няней его сестрёнки.

Сомнаморф внутренне вздрогнул. Перед ним, и вправду, стояла аликорн, трёхцветная грива которой покачивалась в такт её дыханию, а тусклый свет от камина отбрасывал блики на снятой короне и накопытниках у кресла.

— Ты выглядишь напряжённым.

— Хм, да... это из-за этой сферы. Я бы хотел взглянуть на неё ещё раз, если ты, конечно, не против. — Существо перелистывало чужую память, но, кроме невнятного упоминания об использовании двух видов магии, там не было ничего. Было ощущение, словно в этот миг голова единорога напоминала винегрет из сердечек, конфетти и мерцающих искорок.

Окутанный розовой магией гобелен сдвинулся в сторону, открыв массивную дверь с двумя отверстиями, идеально подходящими по форме для рога. Даже беглого взгляда, было достаточно для понимания — эта дверца была прочнее, чем те, с которыми ему доводилось иметь дело. И она так же, как в доме того пони, поглощала магию, если её пытались разобрать единороги. Аликорн уже подошла к дверце и склонилась, нацелив кончик рога на замок. Единорогу оставалось поступить так же, отметив грациозность того, как это проделала крылатая правительница. Витая поверхность рога коснулась металла и вошла в замок.

— Шайнинг... ты ведь помнишь, что эту дверь открывают два любящих сердца? — Тон принцессы изменился, и в нём послушались нотки удивления. Слуга чародейки мысленно пнул себя под круп. Вот почему на толстой двери сокровищницы было выгравировано сердце. Не как дань символу Кристального Сердца, и даже не как элемент декора. Это было условие, не зная о котором он совершил главную ошибку. — Ты ведь...

— Он просто не любит тебя больше, и предпочёл быть со мной. Шокирована? Да во мне изящества больше, чем в тебе, а ты ещё и аликорн. — Голос его госпожи раздался откуда-то позади, одновременно с взметнувшимися от пола теневыми щупальцами, впившимися в непокорный металл и отбросившими в сторону принцессу. — Позвольте помочь в этом непростом деле. Я тороплюсь.

Чёрные, получившие твёрдость алмазов, пики пронзили дверь сразу в нескольких местах и одним рывком оторвали её с куском стены. Железные осколки взвизгнули и отразились от окутавшего принцессу барьера.

— Что это значит? — Пискнула принцесса, пригнувшись от пролетевшей мимо дверцы, расколовшей в мелкие осколки имитацию окна. — Ты кто вообще?

Серебристая неожиданная гостья словно игнорировала её, потянув копыта к тёмной сфере, на поверхности которой скользили радужные всполохи, складываясь в символы и наполняя белым свечением звезду. Голубоватый прозрачный барьер неожиданно толкнул чародейку в бок, отбросив к стене и заставив шипеть от досады. И всё же сфера была у неё. Вот только выход перекрывал ещё один барьер магии, пройти который она не могла.

— Так хочешь ответов, что отпустить не можешь? — Единорог смотрела то на выход, то на замершую принцессу, вглядывающуюся в единорога.

— Шайнинг Армор мой!! — Наконец выкрикнула та, удивив чародейку своей расстановкой приоритетов.

— Был твой, стал мой, спасибо. Я теперь хоть буду знать, как его зовут. — Едко отозвалась серебристая, смотря, как сфера легко проходит барьер, не встречая препятствий. Улыбка скользнула по её губам. — Не могу же я помнить имена всех, кто теряет себя от моих прекрасных форм.

— Ты... — Сохранять самообладание, видимо, не было сильной стороной принцессы, иначе бы она сразу ощутила странности в биении сердца своего возлюбленного. Усталость, тревоги и отсутствие сна сделали своё дело, сделав её рассеянной. — Как ты смеешь уводить моего милого?!

— О, прости, я вообще-то пришла за этим. — Незваная гостья выбросила вперёд копыто. — Ты слишком полагаешься на одну только магию... А следовало бы смотреть по сторонам.

Улыбнувшись, добавила чародейка с медовыми нотками в голосе.

Барьер вокруг Кэйденс полыхнул розовым сиянием в форме порхающих сердечек и отклонил устремившиеся к ней чёрные пики с острыми, словно грани кристалла, краями.

Тупой удар пришёлся в рёбра принцессы, перебив её дыхание и сбросив её концентрацию. Что-то хрустнуло, и она медленно опустила голову вниз, всматриваясь в ударивший её предмет. Нанеся удар, тёмная сфера упала на пол и теперь катилась к копытам белого единорога. Тот молча поднял предмет, победоносно улыбнувшись. Цвет его глаз медленно менялся с небесного на ярко красный. Мир закачался перед глазами принцессы, ощутившей слабость в копытах. Магия застыла в ней, потеряла свой вектор движения и ощущалась беспорядочным мельтешением внутри. Крылья безвольно опустились и коснулись кончиками пола.

— Но... поче... му...

— У тебя сильный барьер, и ты преуспела в таком роде заклинаний. Вот только он не может остановить то, к чему магия прикоснуться не может. Жаль, что пришлось так использовать ценную вещь, но ты сама не хотела по-хорошему. Не бойся, всё, что мне было нужно, я уже забрала. — Тёмное облако подняло падающую на пол принцессу за подбородок. Подёрнутые мраком глаза единорога оказались прямо перед ней, закрывая собой обзор. В них не было ярости или злости, там плескался холод безразличия и превосходства. — Зная свои слабости, понимаешь свою силу, дорогая. Тебе ещё стоит подрасти, прежде чем браться охранять такие вещицы. Спроси на досуге Селестию, в чём была её ошибка на заре становления её страны.

Кэйденс сползала по стене на пол, ощущая, как сознание покидает её. Расплывающиеся силуэты белого единорога и серебристой единорожки удалялись от неё по коридору, оставляя её среди обломков комнаты и клубов пыли. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь позвать на помощь, но воздуха в лёгких не хватало даже для шёпота. Вывернутое крыло медленно отползло в сторону, прикрывая смятый чёрный дневник.

— Арм.. мор... — Сорвалось с её губ, прежде чем свет померк для неё.

Бывший зал Чёрного Короля, встретил чародейку блеском хрусталя и самоцветов. Трон со спинкой в форме сердечка был без сожаления отброшен ею в сторону, охваченный осязаемым потоком тьмы. На стене за ним показались едва различимые контуры потайной двери.

— Сфера магии резонировала во время удара, моя госпожа. — Сквозь облик белого единорога пробивались формы сомнаморфа, и на правой стороне мордочки виднелось два красных глаза, вместо одного голубого. — Швырнуть сферу в аликорна...

— Не осуждай мои действия, слуга. Она всё-таки аликорн. Не единорог и не какой-то там пегас. Она почти рассеяла твою иллюзию или устроила бы ненужный переполох. Сомневаюсь, что даже этот удар её остановил. — Зло фыркнула чародейка, открывая тайный проход. Ей не хотелось признавать, что честная дуэль, скорее всего, завершилась бы поражением, и явно не принцессы. — Большая удача, что новым правителям и в голову не пришло проверять замок на тайные ходы, в строительстве которых прежний правитель был просто одержим. Это даст нам лишнее время, прежде чем тут соберётся вся стража, какая есть.

— Да, моя госпожа. Вдобавок, тот единорог просыпается и скоро мой облик окончательно распадётся. — Учтиво склонил голову лже-единорог, передние копыта которого уже становились искривленными лапами, а в прядях гривы показались острые тёмные иглы. Две фигуры скользнули в тёмный провал.

---

Размеренный стук колёс по шпалам и звук паровоза не отвлекали пони от мрачных раздумий. Несмотря на всю срочность, они едва успели на отходящий в Кристальную Империю поезд, и кто знает, что случилось бы в противном случае. Поезд мчался, и за окном зеленые равнины постепенно сменялись на запорошенную снегом долину. Твайлайт смотрела в окно, невольно вспоминая свой первый визит в это чудесное место, в котором ей пришлось сделать нелёгкий выбор. Единорожка вздохнула. Она не думала, что очередной визит сюда будет по такой причине. Что-то гулко зазвенело в воздухе, и потерявший цвет Элемент Гармонии в её диадеме окончательно потемнел. Даже больше, он почти почернел и стал матовым, словно грифель карандаша.

— Это просто ужасно. Этот шум, он царапает мои ушки и уже невыносим! Это даже хуже, чем когда Опал точит когти о мои поникены!! — Рэрити лежала на скамье вагона и пыталась заткнуть уши копытцами. – Кажется, словно я слышу его ещё сильнее, когда закрываю уши копытами, как это вообще возмоооожноооо... ууууааааа.

Твайлайт перевела взгляд на своих подруг. Элементы в их колье становились такими же чёрными и матовыми.

— Рэрити права, этот звон не даёт мне даже сосредоточиться. Ещё немного, и я начну биться головой о стенку, сахарок. — Мрачно добавила Эпплджек, потирая висок копытом и морщась.

— Только бы это не было знаком, что мы опаздываем. — Вздохнула единорожка, ощущая, как звон стал сильнее. Даже нет, он стал единственным, что она слышала вокруг, и вместе с ним всё стало терять цвета и покрываться чёрно-белыми мельтешащими точками. — Аааах!!

Кто-то крепко вцепился в её копыто, но она не успела понять, кто это был. Звон достиг своего пика, и мир рассыпался в мелкие осколки.

Первое, что ощутила она — это твёрдую землю под своими копытами. Не только твёрдую, но ещё и неподвижную, хотя и немного наклонённую, отчего её охватило чувство, будто с каждым шагом она немного подворачивает копыта и соскальзывает. Звук её шагов раздавался эхом, выдавая вокруг неё замкнутое пространство. Словно привыкая к темноте, она постепенно смогла увидеть больше и первым делом посмотрела себе под ноги. Если бы она могла, она бы вскрикнула — настолько неожиданным было то, что она увидела.

По каменному полу, покрытому треснувшими плитками, складывающимися в повторяющийся узор, цокали отполированные копытца, над которыми развевались слегка пушистые пряди шёрстки. Другим неприятным открытием оказалось, что Твайлайт была лишь невольным зрителем, не в силах даже повернуть головы, если этого не делала та, кому принадлежало это странное, подтянутое тело. К счастью, она всё же повернула голову в сторону стенки, где висело старинное чёрное зеркало, и в нём отразилась поджарая фигурка единорожки, прямая грива которой раскачивалась в такт неспешному шагу. Каштановая шёрстка гармонировала с прядями цвета свежесрезанной коры, а в кисточке на конце изящного и тонкого хвоста мелькали зеленоватые тона. Прозрачные камни ожерелья обрамляли золотистые лепестки, скреплённые между собой тонкой цепочкой.
— Вы знаете, как много мы вложили в это заклинание и насколько важен баланс при его использовании. - Глухой голос раздался рядом, но Твайлайт не смогла повернуть голову и рассмотреть его. В боковом зрении лишь на миг мелькнула точёная мордочка единорога, скорее всего, похожего на эту каштановую кобылку. — Но что хуже всего, есть только одно место и время, где все они будут вместе.
— Вы говорите о тех пятерых? - У каштановой единорожки был весьма мелодичный голос, хотя и довольно прохладный. Твайлайт вновь попыталась сделать хоть что-то, но, кроме как слушать и глядеть туда же, куда смотрела обладательница этого тела, она не могла. А вот кисточкохвостая единорожка особо по сторонам не смотрела, словно путь этот был для неё давно привычен и изведан.
— Шестерых, Магистр. - Казалось, единорог не был слишком рад необходимости поправлять её, но иного выхода у него не было.
— Хм. Один бессмертный, другой с равнин, третий смотрит в глаза вулканов, четвёртый слышит шёпот листвы, а пятому суждено пройти сквозь время и пережить друзей. Кто шестой? — Наконец, она повернула голову в сторону, встретившись с единорогом папортникового цвета с заплетённой в косички гривой, чуть светлее оттенка, чем шкурка.
— Две сестры, рождённые не от книг магов прошлого, но от любви, на пороге ветра перемен. — Смиренно отозвался тот, вздохнув и поправив часть гривы телекинезом. От его плеча почти до самого низа копыта шла мерцающая вязь символов, переливающаяся и кажущаяся живой. — Они — та самая искра, что пробудит древнее заклятье и сведёт всех их в одном месте.
— Понятно. - Голос единорожки не изменился, она лишь замедлила шаг, всё чаще смотря себе под копыта. Узор на плитке. Она бесцельно скользила по нему взглядом.
— То время застанут только наши потомки. Я сожалею.
— Неважно. Если это день, когда сила Элементов действительно нужна этому миру, пусть так и будет. - Перед взором единорожки раскрылся покосившийся зал, в центре которого над полом медленно кружился небольшой диск, обрамляющий тёмную сферу ровно по середине. Сфера казалась безжизненной, лишь блики от пяти самоцветов отбрасывали на неё и на пол под нею крошечные блики. Единорожка закрыла глаза, и её тихое пение наполнилось звоном, в котором равномерно стучало чьё-то сердце.

Тук...

Тук...

Тук...

Твайлайт тяжело дышала, и воздух вокруг неё пах сгоревшей древесиной. Не сдержавшись, она закашлялась и ощутила тяжесть на своем... крыле? Единорожка тихо вскрикнула, когда перед мутным взором от раскалённого воздуха и попавшей в глаза золы, она увидела запачканное белое крыло.
— Помогите... пожалуйста, кто-нибудь. Помогите... - Её голос был чужим. Жалобные нотки сливались с отсутствием всякой веры на отклик. Рядом, хныкая и дрожа, медленно вставала на копытца маленькая тёмно-синяя пони. Пустой бок прикрывали потрёпанные синие крылья, а на лбу виднелся небольшой завитый рог.
— Тииия... мне больно и хочется пить. - Чуть не плача, пискнул жеребёнок и уставился на неё огромными аквамариновыми глазами. — Тиииия, я хочу пииить.
— Ох! Ты в порядке? Как ты меня напугала, маленькая... — Твайлайт ощутила то же облегчение, испытанное этой пони с белыми крыльями. Обнимая плачущую малышку, она услышала бьющееся чаще сердце, полное как радости, так и беспокойства. — Нам нужно уходить отсюда.
— Но я не хочуууу, Тиииия, я устала и... пчхи. - Жеребёнок чихнула и, вытерев носик, оставила полосу сажи на своей мордочке.
— Вот, теперь ты ещё и запачкалась. Принцесса должна быть всегда с чистой мордочкой. — Белое копытце только размазало сажу ещё сильнее. — Нет, так ещё хуже...
Та, кого жеребёнок назвала Тией, вздохнула и обречённо посмотрела вдаль. Там, на краю наполовину вырванного с корнем леса, сверкнуло что-то стальное. Огнистая точка, сорвавшаяся в небо и сделавшая петлю среди клубов дыма.
— Помогите!! Эй... помогите нам!! - Тия замахала копытами, а потом и крылом, запоздало ощутив вывих и сопутствующую ему острую боль.

Твайлайт зажмурилась, и пожар с лесом и пожухлым лугом стали терять свои оттенки, расползаясь и мутнея. Пони в доспехах рыцаря склонился над нею, и из-под забрала послышались слова.

— Мисс... Вставайте, мисс, скоро остановка «Кристальная Империя». — Угловатая мордашка вагоновожатого удивлённо смотрела сверху вниз. — Вы просили напомнить вам. И да, смею заметить, спать стоит на лавке, а не под нею. Вы уже большая пони, чтобы бояться поезда.

С этими словами его мордашка пропала из поля зрения, и Твайлайт окинула взглядом вагон. Что бы это ни было, её друзья тоже приходили в себя от сна, делясь увиденным.

— Не удивительно, что к нему так относились. Честность всегда дороже бита. — Доказывала что-то Рэрити пони с яблоками на крупе.

— Он не взял и самоцвета, сразив это огромное, отвратительное и совершенно не имеющее вкуса чудовище! Всё отдал на восстановление целого города. — Не то оправдывалась, не то уточняла единорожка-модельер. Пинки же сидела с необычно задумчивой мордашкой, вглядываясь в приближающийся перрон.

— Пинки, что случилось? Меня сморил очень необычный сон... — Спаркл зевнула и подошла к ней.

— Ей снились бесконечные вечеринки, и теперь ей кажется, что она не сможет придумать ничего нового. — Вместо розовой пони ответила Рэйнбоу Дэш, отряхивая крылья от пыли и распрямляя перья. — А Флаттершай теперь горит идеей говорить с деревьями.

Лиловая единорожка вопросительно покосилась на пегасочку, пискнувшую и закрывшуюся крылом.

— Дэш, а тебе такая идея не приходила? — Шутка была не к месту, но напряжение внутри требовало хоть какой-то разрядки, иначе она уже была готова биться рогом о стенку вагона.

— Вот ещё. Но он был... таким... крутым! На двадцать процентов круче, чем круче! — На голубой мордашке расползлись пятна румянца, и Дэш поспешно прижала одно за другим поднявшиеся крылья. Кого она имела в виду, единорожка решила не уточнять, реакция голубой пегасочки говорила сама за себя.

— Но хоть кому-то повезло со сном... — Вздохнула Твайлайт, ощутив, как поезд затормозил.

Шесть подруг шли по направлению к замку-шпилю, обсуждая случившееся в поезде. Твайлайт Спаркл цокала между ними, улыбаясь тому, как между ними снова протянулась тоненькая ниточка, приглушив тревоги. На миг бросив взгляд в сторону боковых улиц, ей показались угловатые силуэты чёрных кристаллов, и единорожка зажмурилась, протирая глаза. Мираж пропал, и она поспешила догнать остальных.

Украшенная вязью дверь раскрылась перед ними, впуская в полный приглушённого света холл, где суетилась стража, обыскивая лестницы и заглядывая во все двери. Двое пегасов проверяли гобелены, вызывая ветер крыльями и приподнимая тяжёлые полотна.

— Твайли, какая радость видеть тебя тут!! На Кэйденс напали... в городе усилены патрули... как ты вообще оказалась тут? — Белые копыта сжали в объятьях лиловую единорожку, отчего у той перехватило дыхание, и она не сразу смогла ответить. Её брат выглядел помятым, и парадная форма, с которой он почти не расставался, была потёрта и покрыта пучками сена. Один из них сняла с плеча Эпплджек и сунула в рот.

— Что? Это отличное сено... — Проговорила она, словно оправдываясь под осуждающим взглядом Твайлайт.

— Принцесса... она послала нас сюда к Кэйденс, за помощью. — Единорожка с испугом заметила растерянный взгляд брата, который хорошо был ей знаком. Он всегда смотрел так, когда не знал, как поступить, или ситуация была куда сложнее, чем он рассчитывал. — Она ведь, сможет?

— Боюсь, она не сможет... Она... Пойдём, Миа всё равно будет рада видеть тебя. — Наконец ответил он, увлекая за собой сестрёнку и её подруг.

---

— Что здесь случилось? Эти следы на стенах, сколотые ступени и нагромождения обломков. Кажется, я уже видел подобные доспехи в долине, только в куда худшем состоянии. — Вороной прошёл мимо одного из панцирей, грудную пластину которого некогда украшали самоцветы. От украшений осталась лишь разноцветная искрящаяся пыль в пазах для камней. Выбитый на металле профиль единорога едва различался под копотью и многочисленными царапинами, оставленными ударами чего-то тупого и градом мелких осколков. Чуть дальше лежал смятый шлем, в креплении которого ещё виднелись кусочки тёмного витого рога.

— Приглядись повнимательнее, ответ прямо перед тобой. — Синее копытце ткнуло в несколько доспехов, лежащих у стены, часть из которых была вскрыта словно изнутри чем-то острым и явно изогнутым. — Ничего не напоминает этот профиль на броне?

Ван с опаской перевернул пустую броню, из щелей которой посыпалась труха и испуганные паучки. Тут профиль сохранился лучше, и окрашенный в чёрный силуэт зло взглянул рубиновым камнем на потревожившего покой останков пони.

— Сомбра... — Жеребец выдохнул это имя, отпустив лязгнувшую броню. Часть щитков отвалилась и покатилась вниз по лестнице, звякая и подскакивая, пока не оказалась в груде обломков и кусков колонн и статуй. — Пропавшая армия Чёрного Короля из истории! Все думали, что это легенда. Даже в книгах это было скорее... сказкой.

— Стало легендой. С уходом нашей богини, Алого Мастера, нас осталось не так много, и цепь фортификаций пришлось бросить. Войскам Чёрного Короля потребовалось не так много времени, чтобы найти ходы и опрокинуть немногочисленную охрану, остающуюся верной последним приказам Алой. Они превосходили нас численно и быстро заняли покинутые укрепления, пока не оказались в наиболее узком из мест. Ты видишь последнее поле битвы... — Старшая спускалась по лестнице, минуя ярус за ярусом. Хоть плющ и увил большую часть колонн, ему не удавалось скрыть следы от летящих в разные стороны камней. Вороному всё чаще попадались под копыта куски доспехов, мятых и пробитых сразу в нескольких местах. Некоторые несли на себе множественные рваные прорези, оставленные широким и прочным лезвием, будто их проткнули и вскрыли изнутри наружу. Несколько шлемов ещё удерживали кусочки рогов, витой узор которых выдавал останки единорогов. Ван вздрогнул, представив лежащий внутри прах от павших воинов. Несколько раз путь преграждали опирающиеся на каменные колонны массивные конструкции из угасших артефактов, цепей и изогнутых пластин, покрытых символами на инитиумнарском. Хрупкие остовы огромных крыльев лежали рядом с ними, разламываясь на части, едва Ван попытался прикоснуться к ним телекинезом. Он был готов поспорить — если кто-то и мог двигать эти штуки, то уж явно не пони. Демикорн облачённый в такое, как минимум, был бы на голову выше Диксди и куда массивнее.

В одном из боковых пролётов, показался мерцающий и вращающийся вокруг своей оси алый кристалл, похожий на встреченный дымчатогривым в северном форте. Стены вокруг него были так же оплавлены и покрыты отметинами, похожими на вытянутые силуэты единорогов. В волнах застывшего на полу камня виднелись куски щитов, оказавшихся бессильными против высокой температуры.

— Я уже видел это там, где мы нашли ограничитель. — Вороной задержался, пытаясь рассмотреть кристалл получше. Злые алые отблески кружились по стенам и частично освещали лестницу. Пыль попадала в тонкие лучи, делая этот свет почти осязаемым.

— Это наследие отгремевшего много веков назад боя. Камень, кружащийся там, не в силах остановиться, является сердцем демикорна, ставшего аликорном. — Величественно и с грустью произнесла она. В фиолетовых глазах скользнула гордость и одновременно печаль, глубину которой вороной если и мог разделить, то лишь частично. В безмолвии, вытянутый к верху острыми гранями кристалл медленно вращался, отбрасывая гневные блики на стены и освещая собой кратер, полный застывшего камня. — Ты видишь результат двух секунд силы, равной бесконечности. Не правда ли это прекрасно, Ван Бел Сапка? Все эти века оно, как и многие другие, горит, оставаясь напоминанием тем, кто считал лёгкой задачей сломить нас. Напоминанием о силе, которую вдохнула в каждого из нас Алая Луна. Печальной памятью о торжестве чистого сердца над принявшими сторону Чёрного Короля, посчитав его власть совершенной...

В её словах сквозила неподдельная гордость и тоска. Помедлив, она продолжила путь вниз, спихивая в воду обломки щитов и пустые доспехи. Несколько раз им приходилось перебираться, опрокидывая части колонн, делая мост на другую сторону, когда очередное вращающееся кристальное сердце преграждало их путь. Правда оказалась горше, чем он мог себе представить. Ему хотелось спросить, как такое могло случиться, но, вместо этого задал совсем другой вопрос.

— Диксди и Брайтлайт. Для неё было ударом увидеть её в тех залах, а я не сумел даже успокоить её. После всего этого я даже не знаю, в моих ли это силах. — Тоскливо заметил вороной, перебираясь через очередной провал в ведущей вниз лестнице. Стальная дверь погнулась и грозилась проломиться, но выдержала вес путников. — Что связывало их?

— Брайтлайт была больше, чем наставница. Она была той, кто нашла Диксди Дуо в Ледяном Гроте, получив право досрочно участвовать в обряде Дня Жеребят. С того самого дня она почти не разлучалась с нею. — Старшая слегка улыбнулась, вспомнив что-то про себя. — Она нарушила правило и пошла туда одна, взяв три жар-артефакта. Все уже прощались с нею, когда допустимое время завершилось несколько раз подряд, но она вышла на поверхность, дрожа и держа в крыльях осколок льда с крошечным жеребёнком внутри. Если кто и мог найти её, то это могла быть только Брайтлайт.

— Почему? — История казалась Вану невероятной. Заслушавшись, он едва не споткнулся о торчащий из пола кусок алебарды, вовремя взглянув себе под ноги. Запоздало он пожалел об упущенной возможности внимательнее рассмотреть ту книгу, в которой были иллюстрации этого ритуала, связанного с жеребятами.

— Она была особенной. Из всех нас она сияла внутренним светом, разгоняя вокруг себя тьму. Кроме неё лишь сама Богиня, могла войти грот, полный мрака и смертельного холода, и остаться живой. Много лет до этого поиски завершались неудачей, и многие уже надеялись, что жеребят не осталось в том жутком месте. Но были и те, кто чувствовал сердцем, а не разумом. И Брайтлайт, руководствуясь этим чутьем, нашла последнюю из нас, а впоследствии, оберегала её до самого конца. В итоге, она так и не вернулась отсюда.

— Постой, но если она осталась тут, то как же Диксди очутилась в форте? Или я ничего не понимаю, или... — Ван встал на пути демикорна, взглянув ей в глаза.

Кожистое крыло плавно отодвинуло в сторону вставшего перед фиолетовоокой, вороного. Старшая вздохнула.

— Верно. Мы нашли её спустя несколько дней после тех событий. Ни Брайтлайт, ни наставница Игнеус не пришли в условленное место. Плачущая малышка оказалась одна в восточных трубах, далеко от Обзорных Залов, и если бы не кусок артефакта на её копыте, мы бы так и не встретились с нею. — Демикорн остановилась, выбирая путь в обход кружащихся каменных сердец, тепло от которых разносилось сквозняком по туннелю. — Она была важнее, и мы не стали искать наставниц. Века назад магия полыхала в этих местах, оставаясь опасной даже для нас самих, не говоря уже о других. Одно это уже делало поиски пропавших бессмысленным занятием. Уцелевшие, если можно было их так назвать, ушли вместе с Залогом Договора, оставив эти проклятые битвой места, засыпав большую часть переходов и туннелей.

Проходы, в основном, встречали их грудой камней, вывалившихся на площадки. В них торчали обломки труб, металлических проржавевших конструкций, на которых уже успел разрастись мох, благодаря сырости пробивающихся горных речушек и тающего снега. Ближе к дну водохранилища лестница была почти покрыта этим зеленовато-синим ковром. Тянущиеся к теплу растения покрывали каменистые края вокруг мерцающих сердец, словно принимая их за солнце. Ван улыбнулся мысли, будто они взаправду были "подземными солнцами", даже сейчас дарящими жизнь растениям.

— Что, если однажды я и Диксди найдём способ оживить их? Смогут ли они жить без поддержки богини? Принять образ жизни пони, или их природа возьмёт верх? — Вороной остановился перед пришпиленным сразу несколькими стальными прутами доспехом. Он был намного крупнее и массивнее, но последний урон ему нанесли не прутья. Нечто раскалённое проникло внутрь и выжгло его изнутри, наполнив невесомой пылью, всё ещё струящейся наружу из сочленений. Каждый дюйм толстого металла был покрыт вмятинами и глубокими надрезами, чередуясь с выбитыми символами и иероглифами. — Принцесса Селестия смогла бы принять их... надеюсь.

— Ван, сердца лишь камень. Форма, которую приняло перегруженное магией сердце демикорна, пропуская через себя кровь с силой богини, её дыханием, вложившим в нас жизнь. В этом пламени давно сгорели и тело, и личность тех, кто принёс клятву верности и преданности, защищая ценой себя остальных. Они — просто отголосок сжавшейся однажды магии. Сосуды величественного света. Все мы — это тёмная пыль на древних строениях; это тёмнеющие каменные тела, покинутые жизнью уже навсегда. Все мы теперь — она. — Голос старшей звучал тихо, утопая в тишине, изредка прерываемой падающими каплями воды. — Нечего больше оживлять. Мы выполнили всё зависящее от нас. Почти сотню лет мы присматривали за нею и оставили после себя форт, способный её защитить без нас. Мы догорали, каменели, распадались, пугая её, если не успевали уйти достаточно далеко.

Сказанное было жестокой правдой, в которую ему отчаянно не хотелось верить. Мысль о том, что ощущала эта смотрящая на мир с любопытством пони, когда близкие медленно умирали, невольно вызывала в груди глухую боль. Ван стиснул зубы, пытаясь принять неоспоримый факт. Быть может, Старшая ошибается. Он схватился за эту мысль, как за тонкую нить.

— Это ужасно. Такое не должно было никогда случиться. Принцесса Селестия не допустила бы такого! — Он топнул по хрустнувшей и частично осыпавшейся ступеньке.

— Это случилось. И роль в этом у принцессы была не самой последней. — Тон демикорна стал прохладнее, напоминая голоса, услышанные Ваном из звукоорба, отданного ему Диксди. — Но, тем не менее, я всё ещё могу видеть мир, пусть даже её глазами и не столь часто. Не полностью, но ощущать. Оказаться в мире, за который мы отдали самую большую цену. Я не жалею о дне, когда последняя сотня наших братьев и сестер остановила войско тирана, отдав себя ради победы и безопасности Залога Договора. Я жалею, что не смогла сказать ей, плачущей на траве передо мной: "Всё в порядке, малышка, ничего страшного, правда". Но, мне оставалось лишь смотреть своими угасающими глазами на удивительно прекрасное небо. Такое чистое и близкое, остающееся при этом таким далёким...

Она шла, слыша его шаги позади, надеясь, что он не ощутит в её тоне обиду. Она не лгала, но и не хотела говорить правды о том, на кого она возлагает вину за столь высокую плату. Механизм вращался, протягивая к ней тонкие нити контроля, позволяя ей управлять телом, при этом заставлял эмоции угасать, относиться холодно к проплывающим мимо воспоминаниям. Мерцающая фиолетовым огнём личность безразлично смотрела на следы битвы, в которой обе стороны потерпели огромные потери, одержав мнимую победу. Лишь ограничитель молчаливо фиксировал каждый предмет, отзывающийся шелестом энергии, внося его координаты в свою память. Анализировал и составлял список предполагаемых их обладателей. Девятый прототип отлично справлялся с этим, не требуя вмешательства личности, лишь перехватывая то, что видела и ощущала она сама. Предметы сверялись с имеющимся списком и отмечались знаком, означающим их непригодность. Ничего целого после прокатившегося по этим помещениям вихря магии Алой не осталось. Куски доспехов, массивные артефакты, кристаллы и камни компенсаторов, тонкие браслеты, выполненные мастерами своего дела, лежали безмолвным хламом или сплавились навечно в камень, оставаясь непригодными к повторному использованию.

— Пройдёт ещё немало времени, прежде чем эти и многие другие сердца погаснут. — С грустью добавила она, миновав тёмный котлован, на дне которого лежало несколько потемневших и расколовшихся кристаллов, грани которых всё ещё отливали бордовым оттенком. — Позабыв свою личность, они живут в том трагическом дне день за днём на протяжении столетий. Десятки их в этих горах, пока обвал не остановит их вращение, кружатся над землёй, не в силах упасть и понять, чем они стали, заплатив высокую цену за секунды силы.

В мелководье почти пересохшей горной реки отражался свод огромной арки выхода на поверхность. На горизонте виднелся едва различимый магический купол, под которым сверкал и переливался хрустальный шпиль. Казалось, до него пара минут хода, но снежная равнина умело искажала расстояния.

— Мы почти пришли. Вот оно. Кристальное Королевство. Сияет солнечным шпилем, даря любовь и счастье каждому, кто приблизится к нему. Словно ничего не было... Я... — Циферблат с тихим стуком повернул стрелку и подсветил ещё один символ, помимо уже светящихся. Скрытые внутри прочного корпуса шестерни тихо шелестели в однообразном ритме, медленно сдвигая стрелку. — Я побуду пока с тобой...

Фиолетовые глаза смотрели на сияющий впереди город, и казалось, будто в их уголках блестят крохотные слезинки, в которых отражались тысячи бликов от бесчисленного количества граней кристаллов, окутывая город иллюзией сказки.

— Я просто хочу увидеть то... за что мы... — Она замолчала, поджав губы и встряхнув лезущую в глаза прядь гривы. — Ты ведь понимаешь меня, да?

— Наверное, да. — Согласился вороной, не отрывая глаз от представшей перед ним картины сияющего города-страны. После мрачных подземелий с останками истории, вызывающей ужас и тоску в сердце, Кристальная Империя казалась местом, в котором всегда был и будет сохраняться мир и безопасность. Несмотря на прошлые визиты сюда, с принцессами и в одиночку, он как-то по-новому видел теперь этот кристальный город, которого могло не быть, не случись в Северных горах столкновения двух ужасающих сил.

— Увиденное тобой — последняя страница нашей истории. Там её ждут новые пути. — Перепончатое крыло махнуло в сторону Кристальной Империи, долины позади неё и горной цепи, словно она пыталась охватить этим жестом всю Эквестрию. — Она — наша новая история. Способная чувствовать, жалеть, переживать и радоваться. Она не станет бездумно сжигать себя ради данного слова, в отчаянной попытке спасти то, чего уже нет смысла спасать. Её смех будет искренним, а грусть глубокой, как и страх, если ей будет страшно. Разве всё это не стоит заплаченной цены? Ван, разве этого мало? Те, кто ушёл, теперь навечно с Алой, где бы она ни была. Мы не неуязвимы, хоть и несём в себе частичку вечности. И оттого наша жизнь будет бесконечно долгой.

Старшая стояла, пытаясь представить, как ветер касается её гривы, не в силах его ощутить.

— Ты боишься за неё? — Вопрос слетел с губ единорога до того, как он осознал сказанное.

— Я вспомогательная личность. Тень от самой себя. — Фиолетовоокая улыбнулась. — Когда-нибудь она предотвратит нашу ошибку. Остановит тех, кто считает себя достойными ворошить прошлое и касаться орудий, место которым давно глубоко под землёй. Она — артефактор, это её путь: искать осколки отгремевших событий и не дать им вернуть ужас тех веков в мирное время. Нет больше тех, кто смог бы вспыхнуть и остановить своим пламенем желающих развязать всепоглощающий конфликт. Вот она... история Настоящих Демикорнов. Даже если нас не будут помнить, никто из нас не стал бы желать иной судьбы. Мы умирали ради мира и спокойствия, доступных теперь каждому, живущему здесь. Справится ли она с этой ношей или нет, но я буду рядом.

— Зачем ты говоришь всё это мне? Я лишь расследую магические случаи в Кантерлоте. Такая ноша кажется неподъёмной. Теперь я знаю об этом, но что это может изменить? — Ван хмуро смотрел на пони, положившую мордочку на его плечо.

— Так или иначе, она вступит на этот путь. А потому тем, кто окажется среди её спутников, стоит знать об этом. Последние из нас просили сестёр о... — Око-часы глухо щёлкнули, и демикорн стала медленно падать, неловко раскинув в стороны крылья. Вороной едва успел подхватить её, когда вокруг его шеи обвились синие копытца, неуклюже и по-детски.
— Прости меня... ты пугаешь меня... не надо, Калдари... не делай так... — Шептала она в полусне, уткнувшись мордочкой в невесомую гриву опустившегося на землю Вана. — Не пугай меня, Калдари... ты молчишь... и пугаешь меня...
Янтарные глазки приоткрылись, уставившись на необычно серьёзного жеребца. Она моргнула, словно очнулась от сна, который был пугающе реальным.

— Ван... — Она вздохнула и стерла слезинку краешком копыта. — Я видела там Брайтлайт. Она совсем одна... там...

— Мы вернёмся туда однажды. Но перед тем, как мы двинемся к Кристальной Империи, я должен передать тебе слова одного знакомого тебе демикорна. "Всё в порядке, малышка, ничего страшного, правда". — Вороной встал, помогая Диксди поправить её сумку. — А теперь вперёд. Наш путь, только начинается.

---

Уютное кафе, приглушённый свет и отделённые друг от друга невысокой стенкой столики. Идеальное место для влюблённых парочек, считающих Кристальную Империю олицетворением чистой любви. Идеальным оно было и для других пони.

— Док Кабаллеро, я полагаю? — Белый единорог с голубоватой, пастельного цвета гривой подошёл к столику с серым пони. Его прилизанная грива контрастировала с небольшой щетиной на подбородке и щеках.

— А вы, мистер Армос, спонсор и лидер экспедиции в невесть какие глубины неуютных и холодных гор? — Хмуро улыбнувшись, отозвался сидящий за столиком. — Учтите, не будет оплаты и попытаетесь забрать эту вещицу даром, мои парни отделают тебя на выходе так, что станешь прозрачным, и всё небо в звёздах ещё с неделю будет перед глазами болтаться. Найти этот предмет было сложнее, чем предполагалось.

Единорог широко улыбнулся в ответ, и на стол в тени от вазочки с маргаритками легли четыре бруска золотистого металла с выбитыми на них гербами.

— Полагаю, это будет задатком. Вторую половину я дам, когда открою шкатулку. — Армос заметил, как дрогнул земнопони, выкладывая на стол ящичек, покрытый вязью заклинательных символов. — Я не так глуп. Шкатулка защищает предмет от барьеров принцессы, но достаточно открыть её, как о существовании этой вещицы, редкой и очень дорогой моей семье, станет известно. Конечно, я не рискну открыть её тут ради простой проверки. Но если за пределами Кристальной Империи она окажется пустой, вы лишитесь не только второй половины платы. Я смогу усложнить вашу жизнь куда более изящными методами, чем мордобой в переулках. Запомните это.

Серое копыто оставило шкатулку в покое, и земнопони грубо рассмеялся. В его глазах сверкнул огонёк авантюриста, и это заставило Армоса нервничать.

— С вами приятно иметь дело. Я знаю цену золотым битам, а потому не хочу сокращать их возможное количество. Остальное меня не интересует. — Небритая морда пони склонилась к единорогу. — Я даже забуду твоё имя, едва дело будет закрыто.

— Очень на это надеюсь. — Сощурившись, единорог осторожно сложил шкатулку в сумку и покинул кафе под настороженные взгляды двух подельников Кабаллеро. Его путь лежал в сторону библиотеки, где остальные участники экспедиции уже давно ждали его с вестями. Лишь одно задерживало его в городе. Необходимость найти проводника и кого-то, разбирающегося в магии достаточно хорошо, чтобы защитить экспедицию от не слишком дружелюбных жителей пещер. Была и ещё одна проблема.

Армос оглянулся. По улице цокали трое единорогов с одинаковыми кулонами на шее. Орден Магов, из-за которого экспедиция едва не сорвалась, и в последний момент вместо проверенных компаньонов пришлось нанять странную, но вроде толковую парочку искателей приключений. Если их навыки не вызывали сомнений, то вот необходимость говорить полуправду напрягала его уже с первых дней. Впрочем, сейчас уже было поздно что-либо менять. Вздохнув, он толкнул дверь библиотеки.