Её Сюрприз (To Her Surprise)

Глава №5. Наставник

Большое спасибо за вычитку и огромную помощь с пунктуацией товарищам: evilpony и Mirth Blaze.

Последующий день на ферме Паев не был похож ни на какой другой. Добрые пожелания и радостный смех встретили Пинки Пай за утренним столом. Пища была той же самой, что и всегда, и предстоящая работа в полях не отличалась новизной, но завтрак всё равно поглощался в небывало приподнятом настроении. Пинки едва могла усидеть на месте, когда рассказывала о своих недавних похождениях. В экстазе она размахивала копытами, когда слов оказывалось недостаточно, чтобы во всех красках описать проделки белой пегаски, вечеринку и невероятный полёт в небесах. Остальные члены семьи внимательно слушали её, то завистливо вздыхая, то разражаясь приступами хохота. Инкамина и Блинкамина скакали вокруг и вместе с Пинки, но их маленькие ножки не позволяли им угнаться за сверхэнергичной старшей сестрой, тогда Пинки и Клайд подхватили их и принялись раскачивать на вытянутых копытах. За всем этим со слезами счастья в глазах наблюдала Сью Пай, подбадривая дочерей и мужа одобрительными восклицаниями. Холод покинул сердца Паев.

И хотя небеса оставались всё такими же тёмными и унылыми, земля – мёртвой и печальной, а воздух – сухим и болезненным, на полях каменной фермы больше не было места взаимной неприязни среди трудившихся там пони. Работа не стала легче, и пот всё так же лился ручьями, но шутки, летящие из стороны в сторону, вызывали смех и одобрительное фырканье. Пинки скакала между камнями, словно стряхивая боль со своей спины, не давая ей застрять в позвоночнике. Она радостно мурлыкала себе под нос песню, которую ранее пела Сюрприз. Инкамина и Блинкамина делали всё возможное, чтобы не отставать от сестры.

Но несмотря на все перемены к лучшему, Пинки всё так же не осталась на семейный обед. Однако теперь ею двигало вовсе не желание избежать общения с родственниками, ей просто нужно было быть в другом месте. И остальные члены семьи не намеревались удерживать её.

Сахарный Уголок гудел как растревоженный улей, так, что даже было слышно с улицы. Ступив на порог, Пинки остановилась и задрала голову, чтобы хорошенько рассмотреть вывеску над дверью. Широко улыбаясь, она несколько секунд наблюдала за танцующей на ветру дощечкой. Наконец издав смешок, она толкнула входную дверь.

– Сюрприз! – завопила она во всё горло, что одновременно являлось и сутью её визита и именем той, к кому она пришла. И только, когда дверь закрылась, колокольчик издал ленивый звонок.

С кухни послышался шум передвигаемых подносов и звон стекла. Раздался голос Кап Кейк, просящий подождать, но белую молнию остановить невозможно! Она метнулась с кухни прямо к розовой кобылке. Как всегда Сюрприз намеревалась заграбастать её в свои копыта, словно хищник беспомощную жертву. Но на этот раз Пинки оказалась слишком быстра.

– Сюрприз! – ещё раз прокричала кобылка, радостно парируя атаку пегаски прямо в воздухе.

Плотно сцепившись, они рухнули на пол и покатились до самого стеклянного прилавка, который едва не пострадал, когда Сюрприз приложилась об него затылком. После того как кувырки прекратились, кобылка взгромоздилась на живот пегаски, которая лежала на спине, прислонившись к прилавку, и потирала ушибленную макушку. Вдвоём они смеялись от всей души.

– Добро пожаловать, Пинки! – радостно воскликнула Сюрприз.

Она вытянула копыта и принялась быстрыми движениями щекотать спину кобылки, от чего у той по бокам побежали мурашки. При всём радостном настрое, потребовалось несколько секунд, прежде чем Сюрприз заметила изменения в облике юной подруги, причёска которой теперь выглядела точь-в-точь как её собственная, за исключением только цвета волос.

– Вау, вот это новость!

– Тебе нравится?! Нравится? – взволновано спросила Пинки, хватаясь за голову копытами. – Мне хотелось, чтоб было как у тебя.

Пегаска ухмыльнулась, и её щёки покраснели, что оказалось особенно заметно на белоснежной шкурке. Затем вспышка любопытства в долю секунды сменила выражение её лица. Пинки Пай, заметив это, склонила голову набок. Белое копыто протянулось вверх и принялось трогать и тыкать её гриву. Пинки уголками глаз следила за действиями подруги.

– И что ты делаешь? – смущаясь спросила Пинки.

Сюрприз переместила кобылку со своего живота на пол, поднялась в воздух и продолжила исследовать розовую гриву обоими копытами.

– Ну надо же, действительно как у меня!

– Ну, конечно! – сказала Пинки, удивляясь столь очевидным заявлениям пегаски. – Разве по внешнему виду не понятно?

– Не-ет, я имею в виду, точно как у меня.

Сюрприз потянулась к расположенному неподалёку шкафу и извлекла оттуда ножницы. Затем вытворила нечто такое, что в принципе не способны делать пони: запустила одно копыто себе в гриву, другим взяла наизготовку ножницы. Пинки Пай ахнула, как только поняла, что кудрявая кобылица собирается сделать. Она попыталась её остановить, но было уже слишком поздно – пегаска отхватила клок собственных волос и продемонстрировала его ошарашенной кобылке:

– Вот, смотри!

Удивлённо моргая, Пинки разглядывала жёлтую гриву, которая, казалось, не несла на себе никаких следов только что проведённой экзекуции. Хотя довольно большая прядь валялась рядом, и можно легко заметить место, где прошлись ножницы, но никаких изменений в облике пегаски не наблюдалось. Даже то, что в деле замешана Сюрприз, не объясняло произошедшего.

– И как ты это сделала? – с любопытством спросила Пики, указывая на гриву.

– Понятия не имею, – ответила Сюрприз, копытом откидывая волосы назад. – Вот просто они такие есть. Но что действительно странно, так то, что у тебя всё точно так же.

Это разожгло любопытство Пинки. Она скосила глаза наверх, чтобы взглянуть на свою новую причёску, ухватила копытом кончик одной из прядей и потянула его вперёд. Затем она встретилась глазами с белой кобылицей и метнула взгляд на ножницы. Сюрприз быстро поняла намёк, в мгновение ока отхватила клок волос и передала его Пинки. Та снова взглянула на свою гриву и снова обнаружила только что срезанный локон, торчащий на прежнем месте.

– И как Я это сделала? – повторила она вопрос в чуть изменённом виде, будучи ошеломлённой неестественными свойствами своей гривы.

– Понятия не имею, – повторила свой ответ Сюрприз, как всегда беззаботно улыбаясь. – Ловко получается, выходит мы сейчас почти как сёстры.

Пинки Пай ещё больше запуталась, она теребила копытом взад и вперёд свою презирающую здравый смысл гриву. Вне всяких сомнений она может вести себя как обычные волосы, например, когда мать помогала Пинки приводить себя в порядок, или даже когда сама Пинки сохраняла волосы прямыми во время подготовки вечеринки. Но ощущалось теперь в них некое сродство с воздушными шариками.

– Не могу взять в толк, – увлечённо сказала она.

Её улыбка ясно давала знать, что несмотря на всю озадаченность, счастье переполняло её, когда она думала, насколько её грива похожа на гриву подруги.

– Что ж, если слишком много об этом думать, только голова заболит, – хихикнула Сюрприз. Она наклонилась вперёд, чтобы быть глазами на одном уровне с Пинки. – А вот что я хочу знать, из-за чего вдруг произошли такие перемены?

Кобылка отбросила в сторону мысли по поводу своей удивительной гривы и сосредоточилась на том, что наконец-то выпал шанс рассказать всё то, что она хотела рассказать с самого начала. Она принялась безудержно скакать по полу, заливаясь радостными воплями.

– Я получила кьютимарку!

– Не может быть! – воскликнула Сюрприз с восторгом не меньшим, чем у юной подруги. Она стремительно перелетела через Пинки и принялась разглядывать её бок, водя головой в такт подпрыгиваниям кобылки. – О боже ж мой, потрясающе!

– Ага! – Пинки наконец остановилась и, встав на задние ноги, попыталась дотянуться до парящей над ней белой кобылицы. – Сегодня утром! Я устроила вечеринку для своей семьи, как вдруг эта дрожь-щекотка на боках. Но я даже не поняла, что это, пока не закончился танец, и...

Сюрприз прервала её, подняв с пола. Белая пегаска держала Пинки в вытянутых копытах и с гордостью смотрела ей в глаза. Её голос зазвучал даже выше обычного:

– Мы должны показать это Капи! Бьюсь об заклад, она будет в восторге.

– Но я ещё не всё рассказала, – сказала Пинки, пододвигаясь поближе к груди белой кобылицы.

– О, не волнуйся, ни за что не пропущу твоей истории, – ответила Сюрприз и стрелой помчалась на кухню Сахарного Уголка. – Но к таким рассказам полагается закуска!

С такой логикой Пинки спорить не могла. Она широко улыбнулась и, кивнув, сказала:

– Звучит вкусно.

Они ворвались на кухню, и в ноздри ударил пряный аромат корицы, особенно щекочущий нос на той скорости, с которой они неслись по воздуху. Кап Кейк как раз собиралась вытащить из печи свежую партию маффинов, но Сюрприз и Пики Пай при своём внезапном появлении произвели столько шума, что она потеряла контроль и выпустила изо рта противень. От удара об пол выпечка разлетелась во всех направлениях, и только по чистой случайности ни один маффин не развалился на куски. Оправившись от шока, светло-лазурная кобыла строго посмотрела на нарушителей спокойствия.

– Капи, угадай, что случилось, – сказала Сюрприз, зависнув в воздухе и держа кобылку словно пиньяту в вытянутых передних ногах. И хотя пекарша выглядела не слишком любезно, точнее сказать, она была в ярости, Сюрприз и бровью не повела и продолжала пребывать в своём фирменном приподнятом настроении.

– Пинки получила кьютимарку!

Это сообщение враз прогнало хмурый взгляд с лица пекарши, заменив его сияющей улыбкой. Взгляд её розовых глаз сместился с пегаски на земную кобылку. Мисс Кейк скорчила смешную гримасу, сжав щеки копытами и выпятив вперёд губы. Тем временем Пинки радостно махала копытом, но даже примерно не могла сравниться в степени возбуждения с этими двумя пони.

– Во имя Селестии! – взволновано воскликнула Кап Кейк. – Фантастика! Поздравляю, Пинки!

– Ага, фантастика! – Сюрприз ответила вместо Пинки, аккуратно отпустила кобылку, затем сделала кульбит в воздухе прямо над светло-лазурной подругой. – Когда она сказала мне, я такая подумала: "не может быть!", – а потом: "о боже ж мой, потрясающе!" – ну дальше, конечно же, что нужно рассказать всё тебе.

Кап Кейк до поры не обращала внимания на безумные выходки своей белой подруги, сфокусировавшись на собственном переживании за юную кобылку.

– Я так рада за тебя, дорогая. Как насчёт закусить печеньками и рассказать, что случилось?

– Вот именно это я и имела в виду! – сказала Сюрприз, метая взгляд то на одну пони, то на другую. Пекарша, продолжая её игнорировать, направилась к одному из кухонных шкафов.

Пинки сидела за столом и смеялась. Она не представляла, чем могла бы дополнить праздничную суету двух перевозбуждённых пони. Казалось, что они приняли на себя все волнения за то, что случилось с ней. Теперь она просто наслаждалась представлением, устроенным гиперактивной белой молнией и её по-матерински заботливой подругой. Пинки поёрзала на стуле, заняла наиболее удобную позу и счастливо улыбалась своим старшим подругам, устроившим такую суету вокруг неё.

Чаша с печеньями ухнулась на центр стола так резко, что несколько печений подпрыгнули в воздух. Сюрприз, непонятно зачем, несколько раз обошла стол, прежде чем грациозно пристроить круп на стул справа от Пинки. Кап Кейк села напротив Пинки, она немного успокоилась, хоть и по-прежнему ухмылялась во все зубы. Поставив локти на стол и положив подбородок на сведённые вместе копыта, она мягко распорядилась:

– Ну, Пинки, рассказывай.

– Да, и ничего не пропусти, – весело добавила Сюрприз, в своём стиле. – Хотя и не рассказывай нам то, что к случившемуся не относится, если ты, конечно, не хочешь специально про это рассказать, и не рассказывай о том, чего не хочешь рассказывать, даже если это относится к делу. Короче, расскажи так подробно, как хочешь и насколько возможно. В любом случае, начни сначала, а когда закончишь, скажи: "Стоп".

Пинки потребовалось немного времени, чтобы отсмеяться, потом ещё немного, чтобы откашляться, и ещё чуть-чуть она потратила, приглядываясь к печеньям. Она не осмелилась взять хоть одно, пока лазурное копыто не пододвинуло чашу к ней поближе. Подняв глаза, розовая кобылка увидела дружескую улыбку на лице пекарши и, уже без колебаний, схватила посыпанное шоколадной крошкой печенье и жадно засунула его себе в рот. Рассказывать свою историю она начала с набитым ртом, отплёвываясь крошками:

– Ну, я работала в поле, как обычно, как вдруг...

---

Пинки Пай черпала силы в собственном рассказе и, по мере повествования, становилась всё более и более выразительной. Она неистово размахивала копытами, подскакивала вперёд и назад на шатком стуле, чудом удерживаясь от того, чтобы опрокинуться. Время от времени она спрыгивала на пол и в точности повторяла свои движения, которые соответствовали тому или иному моменту её истории. Сюрприз и Кап Кейк жадно ловили каждое слово. Если пекарша то и дело посмеивалась над шутками и ужимками Пинки, то белая пегаска изо всех сил пыталась усидеть на своём стуле, она даже обхватила сидушку копытами, чтобы только не пуститься вскачь вместе с юной кобылкой и, тем самым, не прервать её рассказ.

История приблизилась к концу, и Пинки запрыгнула обратно на стул. Рассказ дошёл до эпизода с матерью, и она заметно снизила темп речи, чувствуя, как её переполняют эмоции. Представляя эту сцену, розовая кобылка снова размышляла о том, как много она узнала о своей семье благодаря вечеринке. Теперь её жизнь полностью изменилась, причём в лучшую сторону. Завершив рассказ, она посмотрела на двух пони за столом. Правда, на белой кобылице, как на главной причине свершившегося преображения, взгляд задержался дольше.

– Ох, боже мой, ну и дела! – тихо промолвила Кап Кейк, слегка прикрыв рот копытом. – Я даже и не думала, что у тебя такие проблемы с родителями. Мне казалось, что ты всего лишь шаловливый подросток.

Пинки раскрыла было рот, но её прервал невозмутимый голос пегаски:

– Ну, она мне сказала позавчера, а я сказала Фаерфлай, когда та спросила меня о ней, но мне не пришло в голову рассказать тебе. Наверное, это всё-таки надо было сделать, прости, Капи.

В отличие от перебитой кобылки, пекарша выглядела куда более недовольной подобной перебивкой. Она наградила свою белую подругу взглядом зверя. Сюрприз в ответ неловко захихикала и сделала копытом жест, как будто она закрывает рот на молнию, показывая мисс Кейк, что можно спокойно продолжать. Чем та и воспользовалась:

– Но я рада, что для тебя всё хорошо закончилось.

– Спасибо огромное, мисс Кейк! – радостно ответила Пинки. Она потянулась к чаше и обнаружила, что печений больше не осталось.

– Но что это за странный радужный взрыв? – продолжила Кап Кейк – Говорят, он был виден по всей Эквестрии.

Она прервалась, ещё раз хорошенько оглядела гриву Пинки и простовато ухмыльнулась.

– Думаю, этот взрыв был достаточно силён, чтобы сделать с твоими волосами что-то подобное. Хотя, должна сказать, что это тебе действительно идёт.

– Спасибо ещё раз! – Пинки сияла от гордости за свою новую причёску.

Сюрприз спрыгнула со стула, тряхнув стол так, что всё, что на нём стояло, подскочило в воздух. Затем грациозно проскользнула по воздуху подобно сказочному летающему змею, чтобы ещё раз взглянуть на кьютимарку Пинки.

– Невероятно удивительная метка. – Она приложила копыто к подбородку и уставилась в потолок. – Не могу избавиться от ощущения, что уже где-то видела такую же.

– Хм... – протянула Пинки Пай и продолжила с нотками весёлого сарказма в голосе: – Не на своём ли собственном крупе?

Белая кобылица подняла заднюю ногу и посмотрела через плечо, изогнув шею, насколько это возможно. Над её головой зажегся свет, и она закатила глаза, глупо хихикая.

– Ну надо же, так оно и есть!

– Не могу поверить, что ты не помнишь, как выглядит собственная кьютимарка, – дразнилась Пинки сквозь взрыв хохота.

– Эй, не надо тут на меня пенять! – Сюрприз теперь смеялась вместе с Пинки. – Я, возможно, та пони, которая видит этот знак меньше всего. Ведь он же на моём заду, в конце концов, а там у меня глаз нету! – Она громко вздохнула и подпрыгнула в воздух. – Но было бы классно, если б они там были, правда? Я бы могла видеть то, что позади меня, хотя, вероятно, это было бы не лучшее место для носа.

– Я думаю, ты слишком далеко отходишь от темы, – заметила Кап Кейк из-за стола.

Её щеки дрожали от изо всех сил сдерживаемого смеха. Она встала со стула и взяла зубами пустую чашу из-под печений, так что её голос зазвучал так, как будто она говорила с сильно набитым ртом.

– По любому, мне нужно проведать торговый зал. Кто знает, что там могло произойти, пока мы тут разговариваем. Так что оставляю вас вдвоём.

– Вам не нужно помочь чем-нибудь, мисс Кейк? – вежливо поинтересовалась Пинки, сведя вместе копыта. В этот момент вокруг её головы замерцало сияние.

– Нет, дорогая, я справлюсь. Но спасибо, что поинтересовалась, – сказала пекарша. – Просто пообещай мне не устраивать здесь слишком много хаоса, ладно?

– Обещаю! – ответила Сюрприз, смешно отсалютовав. Когда Кап Кейк вышла с кухни, белая пегаска развернулась и с улыбкой спросила кобылку за столом: – Так, чем же мы займёмся?

Пинки Пай была рада, что Кап Кейк отклонила её предложение помощи, даже несмотря на то, что Пинки нравилась светло-лазурная пони, она радовалась, что та ушла, оставив кобылку наедине с Сюрприз. Она молчала и смотрела на белую кобылицу перед собой так долго, что Сюрприз засмущалась и даже обернулась, чтобы удостовериться, что сзади нет ничего, что могло бы приковать к себе взгляд юной кобылки.

Тишина висела за столом, и Сюрприз стала уже чувствовать себя неловко. Она издала короткий смешок. Её улыбка скособочилась на сторону и один глаз прищурился.

– Что случилось, Пинки?

Пинки не дрогнула под пристальным взглядом, но поняла, что молчание несколько затянулось. Хотя это было не просто так молчание. Она собиралась с силами и хотела, чтобы её голос звучал правильно.

– Спасибо тебе.

– За что? – озадаченно спросила Сюрприз. – Я сделала что-то хорошее?

И секунды не прошло, как белая пегаска схватила в воздухе нечто розовое размытое размером с кобылку. Маленькие розовые копытца плотно обвились вокруг белой талии и сомкнулись на спине. Пинки глубоко зарылась лицом в белую шкурку, улыбаясь так широко, как научилась только в последние несколько дней. Они грохнулись на пол – стремительность и сила объятий удивили даже пегаску. Пинки тем временем не ослабляла хватки, она зацепилась за подругу так, как будто от этого зависела её жизнь.

– За всё, – скромно сказала Пинки с живота пегаски. – Это всё благодаря тебе.

– Под “всё” ты имеешь в виду то, что ты получила кьютимарку? – уточнила смущённая кобылица.

Пинки разместилась на уютном животе пегаски между двух белых ног. Её глаза сияли, она с восхищённой улыбкой ловила сигналы задумчиво моргающих век кобылицы.

– Нет, именно всё, – продолжила она дрожащим от блаженства голосом. – Я была так одинока раньше. Я не знала, какое это счастье – иметь семью. Всё, что я видела вокруг, только эти копытом деланные облака, которые заставляли мою семью казаться более серой, чем она на самом деле есть. Но благодаря тебе, я смогла устроить для них большую вечеринку и наконец-то понять, как же я их на самом деле люблю!

– Но я думала, что это радужный взрыв подтолкнул тебя к идее о вечеринке, – сказала Сюрприз, улыбаясь, и озадачено подняла бровь.

– Он был всего лишь как рубильник, – ответила Пинки, тряся головой. – Если бы не тот разговор в небе, мне бы и в голову не пришло бы идей, как заставить других пони улыбаться. Возможно, я не смогла бы заставить улыбаться даже саму себя.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, Пинки, – рассмеялась Сюрприз.

Пинки осторожно двинулась вперёд, надеясь убедить белую кобылицу как-то иначе. Но, как только она дотянулась до её головы и открыла рот, белое копыто коснулось лба Пинки. Сюрприз поглаживала гриву кобылки, толкая розовые кудри ото лба к затылку. Её улыбка излучала вокруг себя ауру спокойствия. Пегаска искренне радовалась, глубоко глядя в глаза кобылке. И добавила:

– Но всё равно спасибо.

Пинки немедленно улыбнулась в ответ. Она отступила на шаг и разрядила эмоциональное напряжение, быстро выдохнув. Сюрприз оказалась в состоянии подняться, что и проделала с осторожностью, отбросив длинную тень на розовую кобылку. Когда она встала на все четыре копыта, её белоснежная шкурка засияла в солнечных лучах, пробивающихся через окно. В розовой голове кобылки вертелась неясная мысль, не дававшая покоя, наконец она смогла сложить её в слова:

– Я не понимаю, как ты это сделала?

– Что ты имеешь в виду? – Сюрприз ещё раз любопытно посмотрела.

– Ну... – начала Пинки, облизав губы языком, – ты в точности знала, что делать с того самого момента, как повстречала меня. Ты знала, как заставить меня улыбнуться. Ты знала, что я думаю. Ты даже знала, как развеселить мою семью, хотя никогда не видела их. Как у тебя всё так выходит?

– О, это просто, – беззаботно сказала Сюрприз. Она плюхнулась крупом на пол, издав при этом громкий шлепок об доски пола. – Помнишь, я говорила тебе, что нет такого места, куда бы не проник луч солнца? Хотя это может показаться очевидным многим пони, но ты долго жила в тени, прежде чем смогла убедиться в этом.

Такой ответ почти ничего не объяснил, но лишь окончательно запутал Пинки, и она выдавила из себя озадаченное:

– Хм-м?

– Помнишь историю, которую я должна рассказать тебе потом? – спросила Сюрприз с искрящимися глазами. – Вот сейчас уже и есть потом. Было бы здорово рассказать две истории получения кьютимарок в один день. Как думаешь?

Пинки восторженно просияла. Не говоря ни слова, она метнулась за подушкой для стула. Когда она вернулась, её остаточное изображение всё ещё висело в воздухе. Кобылка с комфортом примостила круп на стул, выпрямила спину и застыла с возбуждённой усмешкой на лице. Каким-то образом в её копытах оказалось ведёрко попкорна, но она была слишком занята и взволнована, чтобы придавать значение этому факту.

– Я была немного старше тебя, Пинки, – начала Сюрприз. Она посматривала в потолок и подымала из глубин памяти детские воспоминания. – Мой отец был исследователем грома в Клаудсдейле. На самом деле он, возможно, был самым громофигенным из всех исследователей грома. Но из-за его работы мы жили за городом. Наш дом был сделан из таких же облаков, что висят над твоим домом, и, так же, как и в твоём случае, мы всё время поддерживали этот облачный заслон в целости. Можно сказать, что я не жила под солнцем. Ну... жила, вообще-то, но я имею в виду, что никогда не улыбалась. – Она продолжала улыбаться, но лицо стало серьёзным. – У меня не было друзей. Все пони боялись моего дома из-за громов и молний, с которыми работал отец. Так что никто к нам не заходил, чтобы проведать меня. Некоторые даже издевались надо мной потому, что я живу в таком месте. Ужасно. Я была так одинока. Да, у меня был отец, но он не понимал меня толком.

– Почему? – спросила Пинки. Она слишком погрузилась в историю и даже не заметила, что перебила рассказчицу.

– Потому. – Сюрприз понизила голос. – Мне стыдно признаться, но я боялась его. Он никогда не улыбался, всегда был погружен в свои исследования, смотрел вокруг суровым взглядом, будто сделан из камня. Но однажды, когда я вылетела из дома, кое-что произошло. Мой отец приземлился на одно из близлежащих грозовых облаков, но случайно ударил по нему слишком сильно, и оно выстрелило небольшой молнией. Молния ударила почти что прямо в меня. Это было самое большое потрясение, что я пережила. И знаешь, что я сделала?

Пинки замотала головой.

– Что ты сделала?

– Я рассмеялась, – рассмеялась она. – Правда, странно? Я смеялась, даже несмотря на то, что была сильно напугана. Это так удивило меня, что сердце заколотилось супер быстро. И я обнаружила, что могу делать то же самое с отцом. Как я поступила: взяла одну из туч, подождала, пока она потемнеет; когда отец ложился спать, я прокралась внутрь и хорошенько брыкнулась прямо над ним, туча громыхнула. Это было так весело! Он буквально выпал из кровати, и я не могла перестать смеяться, как это смешно выглядело. Но что было на самом деле здорово – так это то, что он смеялся вместе со мной. Его правда рассмешила эта шутка. Это был самый первый раз, когда я увидела смеющегося отца, и самый первый раз, когда мы радовались и веселились вместе. Вот тогда я и получила свою кьютимарку. Я обнаружила в себе особый талант удивлять и веселить пони. И ещё в тот день я усвоила кое-что важное.

– Что же? – ошарашенно спросила Пинки, скрестив копыта и подавшись вперёд.

Сюрприз улыбнулась ещё шире и наклонилась так, что её лицо оказалось всего в одном дюйме от лица Пинки. Их глаза тоже оказались на одном уровне, и подруги могли видеть собственные отражения в черноте зрачков друг друга. Голос пегаски обрёл решительность, но остался таким же добрым, чтобы лучше донести послание до розовой кобылки.

– Я выучила простую вещь: все пони любят смеяться и неважно насколько уныло или мрачно они выглядят. Поэтому они любят таких как мы.

– Как мы? – Пинки в замешательстве втянула голову в плечи.

– Если ты привык смеяться, ты, вроде как, принимаешь это как что-то обычное. Согласна? – Сюрприз подмигнула.

Она встала и посмотрела в окно. Солнечный свет отразился от шёрстки на её лице. Но даже слепяще-яркий свет не заставил белую кобылицу отвернуться, её взгляд блуждал по горизонту.

– Пони как мы, знают, что происходит, если жить в постоянном сумраке. Мы знаем, как это порой одиноко. Так что, если мы, наконец, засмеёмся, то смеёмся сильнее, чем кто-либо. И даже больше: мы хотим, чтобы все вокруг смеялись вместе с нами. Когда кто-то хмурится, это напоминает нам об одиночестве, и мы хотим этого кого-то развеселить и заставить пережить такие же счастливые минуты, как и сами пережили когда-то в первый раз.

Пинки Пай тихо сидела на полу. Рассказ подруги очень глубоко затронул её чувства. Кажется, она поняла, почему Сюрприз всегда такая счастливая и гиперактивная, почему она всегда знает, что у Пинки на уме, и почему она вызывает такой интерес – они ведь почти одинаковые! Разница только в том, что пегаска достигла зрелости. Хотя она отбрасывает в сторону законы физики, но только потому, что концентрируется на вещах, по-настоящему важных. У неё есть цель в жизни, предназначение, определённое её собственным желанием и пережитой болью. Пинки Пай сидела с широко раскрытыми глазами, на неё нашло озарение, она поняла, какой хочет быть.

– Ну это было скучно, – сказала Сюрприз, резко меняя атмосферу.

Её лицо озарилось энергией, спрятанной под спуд на короткое время, ушедшее на рассказ истории. Она прыгнула в сторону Пинки и подняла копыто, словно подавая знак, что хочет умчать кобылку куда-нибудь далеко-далеко.

– Терпеть не могу так серьёзничать! Это совсем не то, что я есть на самом деле.

– Но ты неплохо держалась. – Пинки смеялась в ответ на сигналы, подаваемые телом белой кобылицы.

– У меня в этом совсем мало практики, – ответила Сюрприз, подавляя смешок. – Лучше пойдём куда-нибудь поиграем.

Пинки не особо заботило то, как Сюрприз отбросила в сторону серьёзность момента, она проявляла снисходительность к этой черте характера пегаски, которая в любой вещи находила повод для веселья. Кобылка сияла от волнения. Издав звук, похожий на что-то среднее между ржанием и хихиканьем, она встала на дыбы.

– Ура! – горячо воскликнула она. Когда передние копыта коснулись пола, она шумно выдохнула и озвучила идею, пришедшую ей в голову: – О, о! А можно посмотреть, как ты делаешь ещё какие-нибудь трюки?

– Трюки? – переспросила Сюрприз, втягивая шею и задрав бровь. – Ну, да можно вроде как. Но я уже показала тебе лучшее, что я умею. Если ты хочешь посмотреть действительно классные полётные трюки, тебе нужно увидеть Фаерфлай. Она потрясающая, когда дело доходит до воздушной акробатики.

– Но я хочу увидеть тебя, – ответила Пинки и скорчила самую умилительную гримасу с умоляющим щенячьим взглядом. – Разве ты не можешь показать что-нибудь?

Сюрприз почесала шею и с недоверием посмотрела на кобылку. Но щенячьи глаза довольно быстро возымели эффект, и Сюрприз сменила выражение лица на одно из своих задумчивых: она взглянула вверх одними глазами, оттопырив при этом нижнюю губу и потирая подбородок копытом. Спустя некоторое время на её лицо вновь вернулась улыбка, Пинки склонилась вперёд в ожидании результата размышлений.

– Ну, думаю, я могла бы показать тебе, как делать молнии.

– Молнии? – Пинки изумлённо ахнула.

– Да, разве я не говорила тебе? – Сюрприз кивнула и выпятила вперёд грудь. – Я один из лучших грозовых пегасов. Я кое-чему научалась, от отца, между прочим.

Это было тем, что ожидала Пинки. Она азартно запрыгала, попискивая при каждом подскоке.

– Да, да, да, да, да! Я хочу видеть это!

– Ну в таком случае... – Сюрприз вылетела из кухни через чёрный ход и поманила к себе кобылку. – Пошли, погромыхаем.

Выскочив через чёрный ход, Сюрприз оставила за собой свой размытый силуэт и след из белого дыма. Пинки немедленно последовала за ней, немного покашливая от этого самого дыма, через который пришлось бежать. Пейзаж на улице совсем не впечатлял: неподалёку росли несколько деревьев, имелись пара скамеек, качели и тропинка, посыпанная гравием. По сравнению с остальным Сахарным Уголком, это место казалось довольно скучным.

Пинки огляделась вокруг, но пегаски нигде не обнаружила. Она сощурила глаза и присмотрелась к кустам и теням, но ничего похожего на отражение солнечного света от белой шкурки не углядела. Ещё через несколько секунд она сообразила, что искать белую кобылицу нужно немного повыше уровня земли. Она должна быть где-то среди облаков, если уж собралась делать молнии. Посмотрев в небо, Пинки почти сразу приметила своего кумира – Сюрприз зависла возле небольшой белой тучки и почти слилась с ней. Она изучала белый небесный пух, покачивала головой, осматривая облако дюйм за дюймом.

– Ты хочешь высечь молнию из этого? – спросила снизу Пинки.

Она не понимала, почему Сюрприз выбрала это облако. Грозовые тучи, вроде бы, должны быть тёмно-серыми, а это – простое белое облачко в голубых небесах погожего летнего дня.

Но Сюрприз просто кивнула в ответ и ухмыльнулась. Она высунула язык в сторону и с озабоченным выражением лица отвела одно копыто назад. Выглядело так, как будто она хочет ударить. Закрыв один глаз, она прицелилась и со всего маху таки вдарила по несчастному облачку. Пока Пинки растерянно наблюдала за происходящим, белая пегаска погрузила копыта внутрь и усердно что-то там перемешивала, полностью сосредоточившись на стоящей перед ней задачей. Спустя какое-то время она отлетела на несколько футов, скрестила на груди копыта и удовлетворённо наблюдала за результатом своей работы.

– Что ты делаешь? – спросила Пинки, удивлённо подняв бровь.

Но Сюрприз просто взмахнула копытом – "Подожди чуток!"

Кобылка сидела и ждала. Она не отводила взгляд от небес ни на секунду. С любопытством предвкушая удивительные вещи, которые должны вот-вот произойти. Правда, при этом она не знала, чего именно должна ждать. Затем в белом небесном пухе что-то изменилось: громкий раскат грома заставил его завибрировать; облако начало скручиваться, вспениваться и менять свою форму. С открытым ртом и не мигая Пинки наблюдала, как облако медленно окрасилось в более мрачные серые тона. Когда, наконец, движение в небе прекратилось, оно стало полностью тёмным, превратившись в грозовую тучу.

– Йоху! – воскликнула Сюрприз, взмахнув копытом в победном жесте.

Она облетела тучу сверху и приземлилась на её вершину всеми четырьмя ногами, откуда посмотрела вниз на кобылку. Её глаза светились гордостью за проделанную работу, а на губах играла довольная улыбка.

– Что скажешь?

Пинки стояла внизу и поражённо наблюдала за происходящим. Она пыталась удержать язык, чтобы он не вывалился из широко раскрытого рта. Через некоторое время она всё же пришла в себя и изумлённо спросила:

– Как ты это сделала?

– Я же говорила, что я неплохой грозовой пегас, помнишь? – Посмеиваясь, Сюрприз принялась за объяснения. – Ну, вообще-то, это было не так просто... Все облака в основе своей довольно похожи друг на друга, и если надавить в нужном месте, они начинают забавно так трястись-колбаситься и превращаются в другой тип облаков. Обычно такие штуки мы делаем с помощью специальных машин, но если ты достаточно хорош, то можно провернуть это и собственными копытами. Понятно?

Пинки осталась ещё более потрясённой, чем была до того. Она получила объяснения того, что Сюрприз сделала с облаком. Но удивило не столько само объяснение, сколько то, как оно было сделано без привлечения всяких сверхъестественных штук, вроде особой пегасьей магии.

– Да, это потрясающе, – скромно кивая, проговорила Пинки.

Она поднялась на ноги и, сделав несколько шагов вперёд, повторила заданный ранее вопрос, но уже скорее утверждая, чем сомневаясь:

– Значит, ты будешь высекать молнии из этого?

– Ну не за этим ли мы здесь? – ответила Сюрприз. – Просто отойди на шаг назад и наслаждайся представлением.

Как и было сказано, Пинки отошла на несколько шагов. Когда имеешь дело с молнией, необходимо соблюдать осторожность. Как только она оказалась на безопасном расстоянии, Сюрприз подала сигнал, взмахнув копытом. Затем белая кобылица огляделась вокруг, удостоверяясь, что в зоне поражения случайно не окажутся другие пони, после чего взмыла в воздух. Она врезалась в облако, заставив его издать мощнейший удар грома, какой Пинки когда-либо слышала, и испустить ослепительную ломаную жилку разряда статического электричества. Вспышка подсветила пегаску снизу, придав ей богоподобный вид – это именно то, что имеют в виду, когда говорят: "грозовой пегас".

Она продолжала скакать по облаку ещё минуту или две, производя с каждым прыжком раскаты грома и вспышки молний. Пинки сидела внизу и улыбалась своей самой широчайшей улыбкой. Она нагнулась вперёд, чтобы лучше насладиться зрелищем, которое впечатляло и поражало до глубины души. Дикие силы природы оказались приручены единственной пони. Яркие вспышки, громкий шум и отплясывающая сумасшедший танец Сюрприз напомнили кобылке о вечеринке, устроенной пегаской. Сюрприз, наконец, спрыгнула с облака и приземлилась прямо перед Пинки, чьи глаза до сих пор отражали слепящие вспышки. Пегаска застыла в эффектной позе, скрестив одновременно передние и задние ноги, и обратилась к кобылке:

– Так, что скажешь?

– Потрясающе! – громко воскликнула Пинки.

Её глаза метались взад и вперёд, между облаком в небе и белой пегаской, стоящей прямо перед носом. Она вскочила на ноги и принялась скакать вокруг пегаски, отыгрывая ещё раз только что увиденное представление из вспышек и взрывов.

– Это было, так: Бум! Бабах! Трах-тах-тах! Я никогда не видела ничего подобного!

– Вау! – Сюрприз рассмеялась. – Кому-то тут гром-шоу показались небезынтересными, а?

– Ха, шутишь? Мне очень-очень понравилось! – ответила Пинки, протягивая копыта к небу.

Она даже встала на одну ногу, но быстро потеряла равновесие и опрокинулась на спину. Приземлившись, она услышала, как Сюрприз ещё больше заливается смехом. Некоторое время она лежала неподвижно, восхищённо наблюдая за облаками в вышине. Эти тёмные шумные облака, породившие радужный взрыв, сейчас кажутся онемевшими. Эти угрожающе опасные облака сейчас свободно висят в небе. Она лежала и размышляла об их природе и улыбка играла на её лице. Наконец, она успокоилась, села и спросила:

– А это не опасно?

– Что? Делать гром? – уточнила Сюрприз, указывая копытом на тёмный клок пуха в небе.

– Ага, – сказала Пинки. – Я имею в виду, что это ведь опасно – работать с молниями?

– Ну, да, полагаю. В какой-то степени это опасно, – согласилась Сюрприз, но таким тоном, как будто никогда не думала в подобном ключе. Она почесала гриву и обернулась к Пинки, самоуверенно ухмыльнувшись. – Но на самом деле, нужно просто быть осторожной. Если ты слишком волнуешься об опасности, то упускаешь всё удовольствие. Это страшно, но я научилась смеяться над страхами.

Пинки улыбнулась во все зубы и закивала.

– Моя бабушка, когда я была совсем маленькой, а она была ещё жива, говорила мне: "Смейся над приведениями!"

– У тебя, должно быть, была супер бабуля! – сказала Сюрприз, облетая Пинки. Кобылка почувствовала хлопки крыльев, когда пегаска приземлилась прямо перед ней. Пони с гривой, похожей на солнечное гало, тепло улыбалась. – Так, что бы ты хотела ещё?

– Я не знаю, есть ли что-то ещё, что ты можешь показать. – Пинки несколько раз недоуменно моргнула.

– Ну, я могу тебе кое-что продемонстрировать... Но разве не скучно просто смотреть на меня всё время? Может, ты хочешь поиграть во что-нибудь?

Белая кобылица позволила своему телу упасть достаточно быстро, чтобы живот издал приглушенный звук в момент контакта с землёй. Она в ожидании смотрела на розовую кобылку, изредка мигая только для того, чтобы увлажнить глаза. Но Пинки не могла ничего ответить, она действительно не знала, чего бы ей хотелось. Её поразило, сколь многого ей не известно о развлечениях и всяких забавах, ведь на ферме она играла в основном в одиночку. В конце концов, всё, что она могла сделать, так это пожать плечами и мотнуть головой в ответ.

– Ладно, тогда я решу, – сказала Сюрприз и погрузилась в раздумья. Она крутила языком в открытом рту. Это не было так уж необходимо для мыслительного процесса, зато выглядело забавно, что, видимо, укладывалось в её замысел. Однако размышляла она недолго, и вскоре свеча озарения появилась над её головой.

– Как насчёт того, чтобы поиграть в классики?

– Классики? – Пинки наклонила голову набок.

– Ты что, никогда не играла в классики?! – удивлённо выдохнула пегаска, подпрыгнув в воздух.

Кобылка не ответила вслух, вместо этого потрясла головой и улыбнулась.

– Мы должны это исправить, – заявила Сюрприз с хитрой усмешкой. – Что ещё ты не знаешь? Приколи пони хвост? Прятки? Догонялки? Банджи-джампинг?

– Банджи-джампинг? – спросила Пинки. Это название ей показалось особенно весёлым и интригующим.

Но Сюрприз рассмеялась и ударила себя копытом по лбу.

– Ну, ты всё же ещё мала для этого.

С этими словами она схватила кобылку в охапку и одним резким рывком поднялась в воздух. Они полетели от Сахарного Уголка к тем вещам, о которых Пинки ничего не знала. Она позволила протащить себя через небесную синь куда угодно, куда Сюрприз захотела бы её доставить. Пинки знала, что пока белая кобылица рядом, ничего дурного не произойдёт.

– Давай начнём с пряток, – прокричала пегаска, обращаясь к кобылке в своих копытах. – Но должна сказать тебе одну вещь.

Пинки с любопытством посмотрела в лицо пегаске. И хотя она видела только её щёки, движения уголка рта отражались на них. И сейчас без труда можно было понять, что Сюрприз улыбается от уха до уха.

– Я должна многому тебя научить. – Она повернула слегка в сторону, и Пинки смогла разглядеть один глаз и половину улыбки во все зубы. – Так что тебе бы лучше заходить почаще, насколько только возможно, чтобы мы могли играть. Идёт?

От этих слов Пинки почувствовала щекотку в животе. Сияя от счастья, она кивнула и воскликнула, перекрикивая набегающий ветер:

– ИДЁТ!