Её Сюрприз (To Her Surprise)
Глава №6. Потрясение
Большое спасибо за помощь за вычитку и огромную помощь с пунктуацией товарищам: evilpony и Mirth Blaze.
Теперь, просыпаясь в мире тёмных облаков, Пинки Пай встречала каждое утро солнечной улыбкой. Она танцевала с сёстрами, помогала отцу и беседовала с матерью. Её взгляд на мир изменился, и она полюбила каждый день. И ферма и семья остались теми же самыми, но жизнь заиграла новыми красками в свете, который излучала улыбка снежно-белой пегаски.
Она пользовалась любой возможностью встретиться со своей подругой – белой пегаской. Как только начинался перерыв, Пинки тепло прощалась со своей семьёй и со всех ног галопом мчалась в Сахарный Уголок, где её с радостью встречали Сюрприз и Кап Кейк, иногда к ним присоединялась Фаерфлай. Весь перерыв Сюрприз и Пинки проводили вместе. Белая кобылица обучала её всему, что знала о танцах, смехе и пении. Все известные ей игры она буквально вдалбливала в голову юной кобылки, и та воспринимала это с благодарностью и восторгом.
Но, конечно, далеко не всегда они могли встречаться. Иногда Сюрприз оказывалась занятой, иногда Пинки. Время от времени на ферме камней случались неожиданные изменения в атмосфере, и розовой кобылке приходилось не покладая копыт трудиться на полях, помогая отцу и сёстрам с внеплановыми перемещениями камней. Конечно, ни о каких перерывах в такие дни не могло быть и речи. С другой стороны, и Сюрприз приходилось исполнять обязанности грозового пегаса и участвовать в подготовке к сезонной буре. Эта буря всегда была одним из важнейших событий в Эквестрии, она прокатывалась по каждому закоулку: по деревням, горам и лесам, даже каменная ферма не оставалась в стороне. Подготовка к такому особому событию отнимала всё свободное время и силы у Сюрприз и Пинки одновременно.
Они только что закончили зарывать камни в землю, так глубоко, чтобы их не сдуло сильным ветром. С помощью небольших кусков брезента они укрыли выступающие верхушки булыжников от дождя, который грозил погубить будущий урожай драгоценных камней. Сам брезент закрепили колышками так надёжно, что только торнадо необычайной силы смог бы сдвинуть это укрытие хотя бы на дюйм. Всё было готово к предстоящей буре, и все Паи могли теперь спокойно расслабиться и отдохнуть.
Отец последним зашёл в дом и, пока возился с дверью, на мгновение впустил внутрь яростный порыв ветра. Клайд Пай только что установил на крышу магический громоотвод, который должен защитить укрывшихся в доме от вещей более грозных, чем простой дождь. Пожилой пони преувеличенно задрожал, демонстрируя, насколько снаружи холодно, затем стряхнул с головы шляпу и повесил её на вешалку. Наконец он был готов разделить домашний уют с остальными членами семьи.
Из-за разгула стихии обычная тьма, царившая на полях каменной фермы, сегодня казалась особенно подавляющей. Уже скоро на маленький домик обрушатся бесконечные потоки дождя, и вид на пустоши совсем скроется во мгле. Но внутри никто ни о чём не волновался, все пони в доме улыбались и чувствовали себя в безопасности. Несколько фонарей и пламя в растопленном камине освещали гостиную; Инкамина и Блинкамина уже развернули настольную игру и увлечённо подкидывали кубики, стараясь сжульничать каждая в свою пользу; Пинки удерживала намотанную на копыта пряжу, из которой её мать вязала тёмно-красный свитер на зиму. Оконные стёкла слегка дребезжали под напором ветра, а отдалённые раскаты грома напоминали о нелёгкой работе Сюрприз и других грозовых пегасов.
– Итак, все пони, как насчёт устроить вечер игр? – с энтузиазмом спросил Клайд Пай, как только вошёл в гостиную.
– Ура! – воскликнула Блинкамина, потрясая копытами над головой.
– Йа-ха! – не отстала от неё Инкамина, делая то же самое.
Пинки и Сью вместе радостно посмеялись над милой непосредственностью младших пони. Серая кобыла кивком дала знак розовой дочери, что та может отложить пряжу. Пинки сделала это, проявив большую осторожность, чтобы не попортить результат долгих трудов. Но как только она освободила копыта, то немедленно соскочила с дивана и вприпрыжку помчалась на кухню, чуть не сбив отца с ног. Он только от души усмехнулся.
– Кому-нибудь что-нибудь ещё нужно с кухни? – вежливо поинтересовалась Пинки. Она нетерпеливо копалась мордочкой в шкафу, разыскивая мешочек конфет, которые раздобыла несколько дней назад у Кап Кейк.
– Прихвати мне немного, – попросила Сью Пай. С того места, где сидела, она могла видеть, что делает розовая кобылка. – Но и про сестёр не забудь, хорошо?
– Оки-доки! – ответила Пинки и хихикнула, услышав громкие крики сестрёнок.
Когда мешочек наконец нашёлся, она достала его зубами и высыпала содержимое в чашу, стоявшую на кухонном столе неподалёку. Чаша наполнилась до краёв, но Пинки не составило труда подбросить её в воздух и поймать на спину, не уронив при этом ни единой крошки – ещё одно полезное умение, полученное от белой наставницы.
Все пони в гостиной с нетерпением застыли в ожидании и, когда Пинки вернулась со своей ношей, её встретил особо радостный приём. Блинкамина дошла до того, что пускала слюни, глядя на миску, полную сладостей. Внезапно раздавшийся снаружи громкий треск заставил всех встрепенуться, а серые кобылки даже подпрыгнули от неожиданности. Это означало, что буря приближалась.
– Итак, кто начнёт? – спросила Пинки, усаживаясь между младшими сёстрами.
– Можно я? – Блинкамина умоляюще посмотрела на мать.
Серая кобыла легко поддалась взгляду, которому невозможно сопротивляться. Она наклонила голову набок и тепло улыбнулась.
– Конечно, милая, раз уж ты так просишь.
Сидевшая с другой стороны от Пинки Инкамина вертела в копытах кубики из слоновой кости. Она, возможно, даже и не слышала то, о чём говорилось, но заметила, как Сью мягко указывает ей отдать игровые принадлежности. К счастью, она не возражала и потянулась через Пинки к Блинкамине, но для её коротких ножек это было далековато. Пинки решила помочь и быстрым движением выбила из копыта младшей сестрёнки кости. Помеченные точками кубики взмыли в воздух, описали дугу и полетели вниз, где Пинки подхватила их другим копытом и с улыбкой передала ожидающей сестрёнке. Незамысловатый, но эффектный трюк настолько поразил серых кобылок, что они смотрели на старшую сестру с открытыми ртами и блеском в глазах.
Хотя сама по себе игра проходила тихо, буря за окном обеспечивала фоновый шум. Редкие вопросы и случайные шутки время от времени нарушали молчание, но, в основном, пони просто наслаждались обществом друг друга. Когда очередь кидать кости дошла до Клайда, и он уже собрался было сделать свой ход, внезапно что-то случилось с Пинки: странное чувство охватило заднюю часть тела, и её хвост размашисто завибрировал. Судорога оказалась достаточно сильной, что охватила кобылку до кончиков копыт. Вся семья озадаченно посмотрела на неё. Однако Пинки понятия не имела, что с ней происходит, и в замешательстве разглядывала свои бока через плечо. Громы и молнии то и дело разрывали тишину и мрак дождливой ночи, но почему-то Пинки казалось, что именно одна из этих вспышек каким-то сверхъестественным образом заставила её сотрясаться. Это было очень странное и неестественное чувство.
Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Пинки ещё несколько секунд наблюдала за своим хвостом, ожидая, что явление повторится, но ничего подобного не случилось. Наконец, она обернулась к остальным членам семьи и пожала плечами.
– Что это было? – спросил Клайд Пай, почёсывая щёку.
Но Пинки могла лишь ещё раз пожать плечами в ответ и добавить любопытным голосом:
– Не знаю, никогда не ощущала ничего подобного.
– Ну, твои хвост и грива немного необычны в последнее время. – Посмеиваясь, Сью Пай пустилась в рассуждения. – Возможно, на них подействовала та же встряска, что и на всё тело. Меня, например, трясёт от одной только мысли об этом дожде.
Пинки усмехнулась вслед за матерью. Сёстры повторили смешок вслед за Пинки.
– Наверно, вы правы. Давайте дальше играть!
Клайд Пай улыбнулся розовой дочери и переключился обратно на игру. Он скорчил серьёзную гримасу, как будто бы удача зависела от того, насколько сосредоточен он будет. Остальные члены семьи сидели и терпеливо ждали, пока он сделает бросок. С улыбкой они наблюдали, как он тряс зажатую в копытах чашку, внутри которой громко стучали игральные кости. Наконец, кубики покатились по столу и остановились. На верхних гранях каждого из них красовалось по одному маленькому пятнышку. Эти два глазка смотрели на пожилого жеребца, как на неудачника, чем вызвали у него приступ хохота.
– Что ж, похоже, сегодня не мой день, – сказал он, отсмеявшись.
Они продолжали играть и наслаждались вечером. Они смеялись и шутили вплоть до того времени, когда настала пора отправляться спать. Их не волновали мелочи, с которыми они поступали так же, как поступила бы Сюрприз, будь она на их месте.
На следующий день небеса расчистились. Своим чередом взошло солнце, и в свой срок подошло время перерыва. Для Пинки это время, чтобы бежать в Сахарный Уголок. Она радостно шлёпала по грязи, в которую превратилась покрывавшая пустыри пыль. Кобылка попрощалась на время с родителями и помахала им копытом, и они тоже помахали ей в ответ, затем развернулись и вошли в дом, чтобы устроить семейный обед.
В общем и целом, Понивилль выглядел как обычно. Хотя тут и там валялись сорванные с деревьев ветви, кое-где сверкали в солнечном свете лужи и виднелась подсыхающая грязь. Большинство пони занимались своими каждодневными делами, они окликали друг друга и болтали с соседями, как в любой другой погожий день. Однако, Пинки заметила, что лица некоторых выглядели не слишком счастливо, а голоса их звучали подавленно. Розовая кобылка озадачилась, но не придала этому слишком большого значения. В конце концов, не все пони хорошо переносят ненастную погоду.
Наконец, она добралась до Сахарного Уголка. Пекарня по-прежнему возвышалась на своём месте, хотя потоки дождя, излившиеся на Понивилль прошлой ночью, оставили свой след и здесь: отмытая от пыли черепица блистала на солнце, а деревянные части строения слегка потемнели от влаги. Но совсем другая вещь заставила её застыть на пороге – висевшая на двери табличка "закрыто". Пинки конечно же знала, что пекарня открыта для посетителей далеко не круглые сутки, но в это время дня и в этот день недели!.. Определённо, случилось что-то странное. Кобылка потянулась к дверной ручке, осторожно повернула её до щелчка, после чего толкнула дверь. Колокольчик поприветствовал её звонком, но царившая внутри тишина казалась слишком невероятной.
Однако кто-то всё-таки был внутри, о чём говорили доносившиеся с кухни странные скрипы. Тихо-тихо на цыпочках Пинки прокралась внутрь, чтобы выяснить, что же тут, в конце концов, происходит. Скрипы, очевидно, исходили от стула, на котором покачивалась Фаерфлай, отталкиваясь от стола задней ногой. С противоположной стороны, положив копыта на колени, абсолютно неподвижно сидела Кап Кейк. Обе пони выглядели необычайно мрачно, их взгляды блуждали где-то в пустоте, шёрстка вокруг глаз заметно потемнела, а на веках дрожали готовые вот-вот сорваться слезинки.
Фаерфлай первая заметила юную кобылку. Хотя Пинки и пыталась не шуметь, дыхание сбилось и стало настолько громким по сравнению с повисшей тишиной, что выдало её присутствие. Розовая пегаска выпрямилась на стуле и поднесла копыто ко рту, пытаясь приглушить и без того тихое:
– О нет.
Это заставило Кап Кейк поднять голову. Светло-лазурная кобыла медленно покачала головой и прищурилась. Слёзы, скопившиеся в уголках глаз, сорвались с век и побежали тонким ручейком по щекам.
– О, Пинки, дорогая... – зашептала она, – мне очень жаль.
Розовая кобылка непроизвольно попятилась. То, как вели себя эти две пони, заставило её опасаться худшего. С широко раскрытыми глазами и дрожащей губой, она качала головой из стороны в сторону. Выражение ужаса отчётливо проступило на её лице.
– Что здесь происходит?
– Мне, правда... очень жаль, – повторила Кап Кейк.
Она встала со стула и сделала несколько шагов к розовой кобылке, которая продолжала пятиться прочь. Мисс Кейк потянулась к Пинки копытом, но, закусив нижнюю губу, быстро одёрнула его и приложила к своей груди, затем уставилась в пол прямо перед собой.
– Что тут происходит? – дрожащим голосом громко повторила свой вопрос Пинки.
– Несчастный случай, – глухо ответила Фаерфлай из-за стола. Пинки повернулась к ней и встретилась взглядом с парой серьёзных и как-то не по-доброму прищуренных глаз. – Сюрприз.
Зрачки в глазах Пинки сузились, а выступившие слёзы заблестели на свету. Она снова взглянула на Кап Кейк в надежде увидеть что-то другое, но светло-лазурная кобыла сидела с тем же выражением боли на лице, что и до того. И кобылка, и пекарша дрожали всем телом, у пегаски тряслось копыто, которое она прижала к своему колену.
– Они сказали нам сегодня утром, – продолжила Фаерфлай. – Она уже заканчивала с одним облаком, но допустила оплошность, и оно дало отдачу – электрический разряд ударил в неё.
Пегаска тяжело вздохнула, слёзы текли из её глаз, в то время как на лице застыла гримаса боли и гнева.
– Она упала. Они сказали, что именно это и убило её.
– "Убило её"? Что ты имеешь в виду?! – тихо спросила Пинки.
Две пони, до того смотревшие на неё, отвели взгляд. Повисла мёртвая тишина. Пинки повторила вопрос, повысив голос почти до крика и дрожа всем телом:
– Что значит "убило её"?!
Кап Кейк разрыдалась в голос, закрыв лицо копытами. Слёзы стекали по светло-лазурной шкурке, делая её темнее. Пинки наблюдала за происходящим и задыхалась – казалось, кислород не мог найти путь в её лёгкие. И хотя осознание боли постепенно заполняло её, она не плакала. Она всё ещё не могла поверить.
– Мне правда очень жаль, Пинки, – сказала Фаерфлай – единственная, кто сохранял хотя бы подобие самообладания. – Я бы хотела, чтобы...
– Это не смешно! Слышите?! – прокричала розовая кобылка, прерывая Фаерфлай. Голос срывался и болело горло, но это её не останавливало. – Это не смешно! Сюрприз, выходи! Просто выйди!
– Пинки... – попыталась вмешаться Фаерфлай.
Она встала со стула и медленно подошла к кобылке. Но та проигнорировала пегаску и продолжала кричать, срываясь на хрип:
– Сюрприз, я знаю, ты прячешься где-то! Это не смешно, просто выходи уже!
– Пинки, послушай...
– Выходи!
– Пинки! – повысила голос пегаска, чем, наконец, привлекла внимание разошедшейся кобылки. Пинки посмотрела на неё заплаканными глазами, дрожа и затаив дыхание. Фаерфлай тоже дрожала. Она стояла, расставив ноги, пригнув голову и крепко сжав зубы, по её щекам катились слёзы. Пегаска, наконец, перевела дыхание и вытерла слёзы с одной щеки.
– Она не выйдет! – сказала она чуть более размеренно. – Её больше нет. Мне очень горько говорить это тебе, но её нет больше.
– Но... – захныкала Пинки. – Где же она?
– Она... – начала было Фаерфлай, но её перебила светло-лазурная кобыла, выдавив из себя сдавленным от слёз голосом:
– Ты не должна видеть её! – Она прекратила рыдать, но слёзы всё ещё текли из глаз, а голос дрожал и почти переходил в шёпот. – Ты не должна это видеть, Пинки.
– Но я хочу её видеть! – возразила Пинки. – Почему мне нельзя?!
– Потому что ты маленькая кобылка, – сказала пекарша неожиданно строго. Определённо, эти слова причиняли ей боль, но она была непоколебима. – Ты ещё слишком мала, Пинки. Я уже видела её, и... тебе нельзя на это смотреть.
– Но я хочу её видеть! – прокричала Пинки во всё горло.
Она тяжело дышала, и слёзы текли ручьём по её повисшей мордочке, срывались вниз и оставляли маленькие тёмные отметки на дощатом полу.
Тишина заполнила пространство, пони изо всех сил старались не встретиться друг с другом взглядом. Двое взрослых словно бы безмолвно оправдывались за то, что хранили секреты, доступные только зрелым пони. Спустя минуту Кап Кейк нарушила молчание, прошептав:
– Мне очень жаль.
– Почему?.. – произнесла розовая кобылка про себя, но, подняв голову, громко повторила вопрос: – Почему?
Единственное, чем светло-лазурная кобыла смогла ответить, так это только прошептать снова:
– Мне очень жаль, Пинки.
Кобылка снова попятилась назад. Её грива изменила форму и распрямилась, потеряв пышность. Пинки снова выглядела как прежде, до того, как устроила вечеринку для родителей. Но она этого не заметила.
Две пони с волнением следили за каждым её шагом. Они тоже были опечалены, но Пинки в эту минуту было не до того. Она пострадала сильнее всех. Со смертью своего кумира она потеряла всё. Ей было больно просто находиться здесь в пекарне. В конце концов, она не выдержала и побежала
Пинки слышала, как Фаерфлай кричала ей вслед, прося подождать, как Кап Кейк останавливала пегаску, рвущуюся задержать обезумевшую от горя кобылку. Она неслась галопом через Понивилль, дома, деревья и пони – всё слилось в расплывчатые пятна. С каждым шагом слёзы текли из глаз всё сильнее, а рыдания становились громче. Дышать на бегу становилось всё сложнее, но она хотела скорее убраться подальше.
Где-то посреди Понивилля она была вынуждена задержаться, когда чуть не столкнулась с каким-то незнакомым коричневым жеребцом. Он посмотрел на неё широко открытыми глазами и очень смутился, когда заметил, как горько плакала кобылка. Сердце незнакомца оказалось настолько добрым, что он был не в состоянии проигнорировать плачущего ребёнка. В замешательстве он спросил:
– Что случилось, малышка?
Это было то, что нужно. Пинки не могла больше держать всё в себе, она прыгнула вперёд и крепко обняла этого случайного незнакомца. Трясясь, кобылка кричала так громко, как только могла, её слезы бежали по щекам и дальше падали на шкурку жеребца. Она вжалась в него, но он не был уверен, должен ли он обнять её в ответ, поэтому просто осторожно поглаживал одним копытом розовую кобылку по гриве, пока она давала выход эмоциям.
– Она умерла! – кричала Пинки. Собравшиеся вокруг пони обеспокоенно смотрели на неё и сочувственно переговаривались друг с другом. Она продолжала кричать, заливаясь слезами: – Её больше нет! Я не хочу так! Нет!
– Прости, малышка, мне очень жаль, – неуверенно проговорил жеребец.
– Пожалуйста! Кто-нибудь, кто угодно! – возопила она. – Верните её! Я хочу, чтобы она вернулась!
Она не помнила точно, как попала домой и как добралась до кровати, но она была уверена, что это не сон. Такая боль не может быть простым кошмаром. Сюрприз умерла. Той пони, что открыла для неё целый мир, больше нет, и ничего тут не поделаешь. Всё потеряло смысл. Единственное, что хотела Пинки – укрыться с головой и остаться в постели навечно.