Охотник

Глава 8. Новые враги, старые враги.

Не ожидали новую главу? Я тоже, однако написано за два дня.
В этой главе происходит откровенный разговор с Октавией и весьма необычно закончившаяся поездка на поезде до Эпплузы.

Увы, пунктуацию я не смог проверить ибо испытываю проблемы с компьютером. Да и орфография может хромать. Особенно буква "С".

Глава 8. Новые враги, старые враги.

Не смотря на освобождение довольно важной пленницы, чейнджлинги никак себя не проявили. То ли дожидались пока Ван расслабится, то ли все не так уж плохо, как говорила Сил. Предложенный ею план был... странным. Если у черного пони были причины не светиться лишний раз перед венценосными сестрами, то у едиорожки всю жизнь живущей в Эквестрии и боготворящей Тию и Луну... В прошлый раз, еще в той жизни, Ван довольно легко попал на аудиенцию к Луне. Чейнджлинги конечно могли бы допытаться перехватить Вана и Сил, но в этот раз у них навряд ли бы получилось сделать скрытно. В любом случае пони бы добились бы своего, известили принцесс о грядущей опасности. План же Сил был более удобен Вану. Ему не придется лишний раз мелькать перед Луной и Тией. И еще. Ощущение близкого зла так и не покинуло аликорна. Даже в доме Диаманта он ощущал, что-то злое. Возможно он чувствовал чейнджлигов следящих за жилищем стража. Хотя возможно и то, что это всего лишь параноя и нервное итощение, а не какое-то там "чувство зла".

Так или иначе, сутки прошли спокойно. Ван, набегавшийся за эти дни, теперь валялся на диване, в гостинной Диаманта, и рассчесывал гриву. Не смотря на свою необычную природу и невнятное агрегатное состояние, она все равно требовала немалого ухода, а аликорн в последнее время ее подзапустил. Теперь же ему приходится мучиться, разбирая небольшие колтуны и изредка тихонько шипя от боли. Диамант был все еще на работе, разгребает кашу, что мы заварили. Грифону таки дали повышение и он теперь десятник. Заглянувший на обеденный перерыв капитан стражи сиял не меньше, чем его новые парадные допехи десятника. Октавия отсыпалась в гостевой спальне. Усталость и стресс сделали свое дело, едва она пересекли порог дома Диаманта, сразу же рухнула на ближайший диван. Там она и уснула, свернувшись в клубок так, что ее носик уткнулся в ее же хвост. Вану пришлось подхватить телекинезом, товольно таки тяжелую землепони и отнести в гостевую спальню. Ту самую, где он пронулся после попойки в "Сожженом крыле". Это было довольно таки тяжело и едва Ван скрылся с глаз Сил, сразу же переложил Октавию к себе на спину, поддерживая ее крыльями, и уже таким пособом донес до комнаты. Сил пыталась разговорить вернувшегося Вана, спрашивая то о его родителях, то о прошлом. Етественно он отмалчивался, изредка бросая ничего не значащие фразы. Похоже подобное скрытное поведение лишь раззадоривало любопытство кобылки. Ван скосил глаз в ее сторону. Оранжевая единорожка разлеглась на диване напротив в довольно фривольтной и соблазнительной позе — на спине, закинув заднюю ногу на ногу так, что перепончатокрылому был виден ее плот. Она чиатала какую-то книгу, что раздобыла в доме, но желтые глаза, постоянно косились из-под оправы очков, на одетого в плащ лже-единорога.

Диамат вернулся поздно вечером, усталый, но черезвычайно довольный. Ван получил копии записей допросов минотавров. Теперь ему есть, что показать показать принцессам, в случае если план Сил прийдется менять. Эти бумаги могут весьма сильно испортить репутацию минотавров в Эквестрии. Спрятав протоколы в свои седельные сумки, черный пони вернуля к своему времяпровождению — расчесыванию гривы и хвоста, которые, словно мстя за столь долгое пренебрежение, распутывались крайне болезненно.

Кобылок положили спать вместе в гостевой спальне, а Ван же устроился в гостинной. На этот раз он позаботился о защите своего инкогнито во сне, легонько перетянув крылья ремнем. Да и плащ он не стал снимать. "Не хватало, что бы еще и Сил с Тави узнали обо мне!.." Но, в отличие от Диаманта, тихий храп которого уловило чувтвительное ухо аликорна, Ван не мог уснуть. То ли стягивающий крылья ремень неприятно натирал кожу перепонки, то ли сказалось напряжение последних дней. Проворочавшись с пол часа черный пони раздраженно встал с дивана и пошел на небольшой балкончик, с которого открывался неплохой вид нет, не на весь город, а всего лишь на часть улицы. Газовые фонари и луна освещали пустые улицы, окрашивая уже привычные улицы в сказочные тона. Голубоватая дымка, то ли тумана, то ли смога стилилась меж домов. Пахло серой и сыротью. Тишина нарушалась лишь мерным гулом в трубах, да скрипом как-то механизмов. В уже привычный фон вкрался новый звук. Тихий цокот копыт. На балкон вышла Тави.

— То же не спится? — спросила серая пони. Банально. Но тем не мене уместно.

— Да.- ответил черный и улыбнул я уголками губ. Октавия так и не расчеалась, ее грива была всклочена и запутана, но поняшка еще не обратила на это внимания. Ван представил реакцию землепони, когда она наконец увидет себя в зеркале и вновь улыбнулся. — Слишком много мыслей и вопросов появилось: Чейнджлинги, принцесссы, королевы, ключи... А ты почему не спишь?

— Ну я уже выспалась. — как-то черезчур бодро ответила пони, но после задумчиво продолжила: — Хотя нет. Мне просто как-то не... как бы сказать... неуютно рядом с Сил. Это ведь ты отнес меня в спальню?

— Ну да, я.

-Откуда только заботы о не знакомой тебе пони? Сапка, почему ты стал разыскивать меня? — задала давно мучившие ее вопросы Тави. — Ты ведь мог обратиться к страже или хранительницам гармонии, благо они проживают в Понивиле.

— У меня небыло доказательств. — ответил поле некоего раздумия лже-единорог. — Да и чейнджлинг, принявший твой вид... Думаю поверили бы ему, а не какому-то неизвестному единорогу. — о настоящей же прчине Ван предпочел не распространятся. Если бы он обратился к страже или хранительницам, то его истинная природа была бы раскрыта. Стражи или те же Пинки и Дэши наверняка бы попросили его снять плащ.

— Но твой акцент... Я когда-то уже слышал подобный выговор, только вспомнить не могу. — Октавия подошла к перилам и облокатилась о них, закинув переднии копыта. Не мотря на музыкальный лух, она никак не могла припомнить где же лышала подобную речь. Ее стройный силует был рельефно очерчен светом газового фонаря. В голове невольно мелькнули пошлые фантазии, но Ван почти сразуже устыдиля их. "И после таких мыслей, я осмеливаюсь думать,что люблю Луну. Позор мне! Принцесса ни за что не посмотрит на такого... предателя!" Помолчав еще какоето время поняшка неожиданно решительнро сказала: — Не знаю, что ты там скрываешь, но я уверенна, что причина названая тобой далеко не самая важная. Но я уважаю чужие тайны.

Аликорн лишь престыжено молчал. Он не ожидал, что серенькая поняшка окажется настолько проницательной. "А ведь все началось с того, что я хотел откровенно поговорить с Тави и открыться перед ней... Впрочем, что я теряю?" Ван, тяжело вздохнул и склонился к самому уху землепони, которая чуть испуганно отпрянула от него.

— Октавия, я расскажу тебе всю правду, если ты пообещаешь никогда и никому не рассказывать то, что я открыл тебе. — прошептал перепончатокрылый.

— Я клянусь. — торжественно ответила пони.

Ван склонился к сереньукому ушку и начал тихонько шептать. Он рассказал Тави все. Обсолютно все, начиная с попадания в этот мир еще человеком. Шокированная Тави, с удивлением и недоумением смотрела на скинувшего плащ аликорна. Она даже настояла, что бы Ван показал ей свои зубы, хлотя тот отнекивался как только мог. Результат же оказался предсказуем — испуганная пони вначале отшатнулась, потом же стала извиняться за подобную реакцию. Ван, привыкший к подобному, лишь грустно улыбнулся уголками губ.

— Слишком все запуталось. Я не хочу такой ответственности, но кто если не я?.. Мне не оставили выбора. — закончил рассказ аликорн.

— Ты не прав. — дослушав рассказ Вана произнела Октавия. — И принцессы, и простые пони нормально бы отнеслись к тебе. — перепончатый лишь насмешливо хмыкнул, припомнив реакцию окружающих на его улыбку, но серенькая как ни в чем не бывало продолжила: — Еще один аликорн — это же прекрасно. К тому же жеребец.

— Тави, повторяю, я откровенно боюсь ответственности, а титул принца предпологает подобное. Я даже ввязался во всю эту затею с чейнджлингами и артефактом только из-за того, что больше было некому. Если бы я мог переложить решение этой проблемы, хотя бы на тех же хранительниц гармонии, то с удовольствием бы сделал это. В общем давай не будем сейчас об этом, всеравно уже решено.

Пони согласно кивнула. Слишком уж много шокирующих новостей принес это разговор. Они молча тояли на балкончике, прото налаждаясь обществом друг друга. Иногда бывают такие моменты, когда слова не нужны, даже лишние. Где-то в темном небе пролетел отряд грифонов стражей. Это можно было определить по характерному звуку трущихся друг о дружку частей доспехов.

Неожиданно, необычный аликорн подошел вплотную к Октавии. От пони пахло полынью и пеплом. Рог его сиял мягким алым светом. Тави испуганно замерла, не зная, что ожидать от него. Укусит? Поцелует? Но черный пони всего лишь достал деревянный гребень, удерживаемый телекинезом.

— Тави, надеюсь ты не против если я тебя расчешу? — с доброй улыбкой спроил Ван. Землепони только сейча взглянула на свою гриву, поднея ее к мордочке и испуганно пискнула.

— Агась, именно об этом кошмаре я и говорю. Пошли в готинную. Там будет удобнее.

Тави согласно кивнула, по прежнему косяь на свою гриву. Аликорн накинул плащ и они прошли в гостинную, где устроились на диване, лежа бок о бок. Ван в очередной раз возблагодарил Творца, за то, что он умеет пользоваться хотя бы телекинезом. Перепончатокрылый принялся разбирать серые волоы гривы на отдельные, не спутанные между собой, локоны. Хвост же он оставил на потом. В начале алые кончики волос, потом чуть больше. Ван старательно перебирал волосы поняшки, старась не делать ей больно. Расчесывание вообще есьма увлекательное и умиротворяющее занятие. Только когда закончил с гривой и перейдя к хвосту, он заметил, что Тави уснула, прижавшись к теплому боку аликорна. Закончив с хвостом, так и не разбудув Тави, Ван лег рядом. Он почти сразу же занув, чувствуя приятное, живое тепло идущее от землепони.

Утро выдалось весьма суетным. Мало того, что Сил и Диамант, проснувшиеся раньше, как-то транно поглядывали на Вана и Тави, так еще и пришли начальтво цехов стражников и теней. Ван беседовал с ними наедене. Не мотря на то, что и пегас и алмазный пес были в курсе некоторой необычноти черного пони, они все равно вздрогнули, когда аликон им "ласково" улыбнулся, обнажив зубы. Это веьма попособствовало нахождению консенсуса. Не смотря на напряжение, так и витавшее в комнате, разговор закончился весьма продуктивно: теневой цех больше не берет заказов на похищение Эквестрийких пони и извещает стражей о заказчиках (на этом пункте Ван настоял, хотя все равно понимал, что теневые его выполнять не будут), а Эквестрия, в лице Бел Ван Сапки не предъявляет никаких притензий к Городу Шестерни.

Когда большое начальтво покинуло дом, вернулся Диамант. Он через каких-то своих знакомых приобрел билеты, но не до самого Кантерлота, а до Эпплузы, Эквестрийского городка на границе с грифонами. Судя по картам этот городок находитя в пустыне. Наверняка все прямые маршруты до столицы пони находятя под пристальным наблюдением, а вот вообще все поезда, корабли и дирижабли, что следуют через Эквестрию проверить просто нереально. Мы прибыли на перон почти перед самым отправлением. Ван сделал брохуф Диаманту и обнялся с Тави, Сил тоже обнялась и с грифоном и с землепони. Пепельногривый прикрыл свою морду капюшоном плаща, для Сил Диамант раздобыл похожий. Как ни странно, парочка пони в наглухо закрытых плащах с накинутыми капюшонами, не вызывали особых подозрений. По перону ходило не мало таких типов.

Паравоз был весьма массивным, за цистернами с углем и водой шли пассажикие и грузовые вагоны. В самом же хвосте были прицеплены три весьма необычных троения. Два вагона походили на боевые платформы, на них были размещены паровые, многозарядные арбалеты, и а между этими платформами бронированный вагон напоминающий сейф. Эту тройку охраняло оцепление из грифонов и алмазных псов. На их допехах была выгравирована шестерня с парусом и веслом внутри. Как поянил Диамант — это был символ цеха корабельщиков. Они заимаются постройкой водных и воздушных судов, а так же сопуттвующего оборудования. Аликорн не очень понимал, что за товар собираютя отвезти в Эпплузу цех занимающийся изготовлением и продажей кораблей. Вполне возможно они, так же, как и пони, используют Эпплузу, для скрытия истинногго места назначения броневагона.

Ван вновь ехал в двухместном купе. Оно было на столько похоже на то, где пепельногривый впервые втретился Тави, что он догадался о том, что Эквестрия закупает уже готовые вагоны и паровозы у грифонов. Сил развалилась напротив лже-единорога, вновь в фривольтной позе — на боку, подперев голову копытом и зхакинув заднюю ногу на ногу. На мордочке ее была прелестная улыбка. Едва поезд тронулся, она снова стала приставать к Вану с вопроами, правда в этот раз больше внимания уделялось отношениям Вана и Октавии. Видимо эта единорожка просто обожала узнавать о других пони все. Ван как только мог отнекивался, утверждая, что они не более чем друзья, но видимо слова пепельногривого не убеждали эту единорожку, а напротив лишь подтверждали ее подозрения. Тем более, после того, как она этим утром увидела прижавшуюся друг к дружке парочку. И то, что на Ване был одет плащ, ее не капли не волновало.

Волей не волей, Ван втягиваля в разговор, становившийся более откровенным. Сил все-таки была отличной собеедницей, когда не лезла в чужую личную жизнь. Оказалось, что она, как историк, неплохо разбирается в обетателях Вечнодикого леса. В итоге пони до хрипоты спорили о тех или иных сильных и слабых сторонах его обитателей. На стороне единорожки были более обширные, можно даже сказать энциклопедические знания, на стороне Вана же богатая практика. Хотя и в практической стороне, эта пони разбиралась наудивление неплохо.

За разговором время летело незаметно. Пони вышли из купе только затем, что бы перекусить в вагоне-ресторане и тут же вернулиь обратно по настояню Вана. Его все еще непокидало чувтво близкого зла.

— Я успела тут кое-что раздобыть, пока ты с Диамантом обуждали тот караван корабельщиков. — пепельногривый вновь подивился эрудированноти единорожки, которая оказывается разбирается и в цеховых знаках грифонов. Оранжевая достала из под плаща небольшую металличекую фляжку, изурашенную уже изрядно поднадоевшими перепончатокрылому шестернями. — И не смотри на меня так! Я потратила не все те деньги, что ты выделил мне и Октавии. Должны же мы как-то расслабиться!

— Что там? — угрюмо спросил лже-единорог. Ему небыло жалко потраченых кобылкой денег, но вот пить перед столь серьезным мероприятием, когда твои иснтинкты символизируют о чем-то злом поблизости, казалось как минимум глупым.

— Красное вино с прянностями. — облизнулаь кобылка, но как будто через силу. Странно.

— Я не пью. — ответил Ван, но припомнив собития в таверне и еще более раннюю тоску по Луне, на холмах около Понивиля добавил. — Ну почти не пью. И сейчас пить не буду. Я чувствую чейнджлнга или кто-то недоброго поблизоти. А с учетом того, что мы уже давно покинули столицу грифонов, оно или они едут с нами в одном поезде.

— Чувствуешь чейнджлига?! — удивленно протянула Сил. — Это как?

— Мой особый талант — это охота на зло и его уничтожение. — ответил аликорн. — А чейнджлинги явно недобрые оздания. В них еть что-то от вомпиров или суккуб. Это такие существа моей родины. Первые питаются кровью или же , куда более редко, жизненой энергией, а вторые выпивают энергию через занятие любовью.

— Может покажешь кьютимарку или все же скинешь, этот свой плащ? — спросила через-чур любопытная пони. — Я не понимаю, как он умудряется отаватья чистым, если ты даже с кобылками спишь в нем! И что за фетишь, у тебя с одеждой?

— Там откуда я родом все ходят в одежде. — с тяжелым, обреченным вздохом ответил черный пони. — Показаться без одежды считаетя неприличным и аморальным. И повторяю еще раз, с Октавией у меня ничего не было! Мы просто друзья!

— Ну да, ну да. — елейным тоном согласилась Сил. — Видела я вас егодня утром... Друзья которые просто спят на одном диване, хотя поблизости тояло еще два. И ненадо мне рассказывать сказку о том, что было холодно, все равно не поверю. А что в кобылках тебе нравится Ван?

Пепельногривый лишь в отчаяние положил копыто на свою морду. Сил же не остановилась на достигнутом, продолжая "пытать" аликорна новыми и новыми вопроами личного характера. Ван только сейчас понял, что видимо эта кобылка положиила на него глаз. Высокая, стройная, образованная. Если бы не болтливость и любопытство, то идеальная единорожка. Крылья натянули ремни, что были одеты как раз ради таких случаев, а сам же аликорн контролировал свечение рога. Он был весьма доволен идеей ремнем, теперь черный пони был подготовлен к подобным, неоднозначным ситуациям. Но едва Ван подумал о том, что бы познакомитья Сил поблже, как в его памяти мелькнул образ Луны. Это сразу же отрезвило разгорячившегося жеребца. "Предатель и бабник..." Мыслено укорил сам себя пепельногривый.

Дорога до Эпплузы заняла гораздо больше времени, чем путешетвие на дирижабле, шел уже третий, последний день поездки. Через три, четыре часа единорожка и аликорн прибудут в городок. Кроме ни, в поезде ни ехало не одного пони, лишь грифоны и алмазные псы. Само же путешествие прошло без особых проишествий, если не считать регулярных распросов и попыток соблазнить Вана со стороны Сил. Жеребец крепился, как только мог, благо у него был пособ избавления от соблазнов. Воспоминани о возлюбленнойпринцессе действовали отрезвляюще.

Но вот что-то насторожило черного пони. В его постоянное чувство близкого зла вкрались новые нотки. Было скучно, поэтому пепельногривый решил разобраться в своих ощущениях. Он улегся на кушетку и сосредоточился, пытаясь разобраться в смутных и размытых образах. Если до этого Ван ощущал зло, как что-то липкое, сладко-дурманящее, то появившееся сейчас бы обсолютно чуждым всему! Эта инаковость и чуждость даже напугали Вана, слишком уж противным это было.

— Сил, собирайся. Похоже, что-то назревает. — Ван наконец решил довериться своим чувствам. — Я чувствую, что-то изменил...

Звук близкого взрыва прервал аликорна. Подбежавшие к окну пони увидели весьма необычный отряд бегущий наперерез к составу. В нем были и землепони и алмазные псы и даже зебры. По небу летело несколько пегасов с грифонами. Их было около двух десятков. За орядом бегущим по пустыни поднималось пылевое облако. Ни одежды, ни доспехов не наблюдалось, но тела этих разумных были покрыты какими-то странными, фиолетовыми узорами, от вида которых в Ване стала разгоратья лютая ненависть. Он лишь струдом смог подавить ее. Впереди всех бежал высокий, мускулистый, гармонично сложенный белый землепони с золотой гривой. "Наверняка пользуется не малым успехом у кобылок." С некоторой завистью подумал Ван. В отличие от прочих, шкура его небыла покрыта теми омерзительными узорами. За спиной пони, в богаторазукрашенных ножнах, виднелась рукоятка меча. И снова, как и до этого, при взгляде на меч лежащий в ножнах, в черном пони стала просыпаться пугающая его самого ненависть.

— Ты куда? — растерянно спросила оранжевая кобылка, когда Ван открыл дверцу купе. Он поддался внутренниму порыву, ненависть влекла его к нападавшим.ё

— Там даже не зло, а что-то намного боле худшее. — как-будто не своим, хриплым, с шипящими нотками, голосом ответил перепончатокрылый. Он уже вышел из купе, но рослая единорожка тут же последовала за ним, прихватив их седельные сумки. Грива и хвост Вана развивалиь, хоть в вагоне и небыло никакого ветра, рог сиял алым, а пытающиеся ракрытья крылья сдерживал натянувшийся ремень. На морде черного пони стала медленно прорезаться безумная улыбка, обнажающая его зубы, но Сил даже не испугалась этого, как раньше делали другие разумные. Но вот от того, что она увидела в алых глазах лже-единорога, ей стало непосебе, а по шкуре пробежала испуганная дрожь. Та был жутковатыйц коктейл из безумия, ненависти, фанатизма и вервы в вою правоту. И все это было направлено на тех раскрашеных пони. Чейнджлинги ни разу не вызывали подобного у Вана. Снаружи снова прогремели взрывы, теперь были слышны крики грифонов. Пассажиры отнюдь не торопились вмешиваться в происходящее, испуганно сидя у окон и смотря на открывшееся им зрелище. Аликорн же пафосно продолжил. — Если присутвие чейнджлинга или чейнджлингов поблизости я мог без ообых проблем терпеть, то это... это будит во мне дикую ненависть. Я должен остановить или уничтожить носителей этого любой ценой. Ведь я пришел в этот мир, что бы охотиться и уничтожать зло!

Ван явно был не в себе, но ничего собой не мог поделать. Ненависть туманила расудок. Словно в голове обезумевшего аликорна активировалась какая-то скрытая программа. Выйдя в открытый тамбур, Ван залез на крышу вагона, помогая ебе телекинезом. Оттуда открывалась более обширная панорама. Единорожка же скрылась где-то внутри вагонов. Целью разношерстного отряда были три последних вагона. Охранники из цеха корабельшиков пыталиь отстреливаться из многозарядных арбалетов, но нападавшие были необычайно быстры и ловки, они успевали уворачиваться или даже отбивать болты. Это было невероятно, но, тем не мение, происходило на глазах взбешенного аликорна. Тот самый красавец землепони подбежал к боевой площадке, что была между основным составом и вагоном-сейфом. Невероятно длинный прыжок и он на боевой площадке. Копыта белого мелькали с умопомрочительной скоростью, а его силе могла позавидовать и гидра. Он бытро, словно играюче, вырубил охрану. Во всех его действиях было что-то театральное, словно он делал все это ради возможных зрителей, но, тем не менее, результат был на лицо. Бессознательные грифоны, один за другим валились с боевых платформ. Землепони всего лишь с некоторым трудом рвал листы брони, башен, где были закреплены паровые арбалеты. Его сила, вместе с прочность организма были протсто чудовищными. Меч же так и не покинул ножен. Белый красавец вальяжно и уверенно подошел кместу, где спецвагоны соединялись с основным составом, уже приметился сломать крепление, как получил мощную телекинетическую плюху и свалился на землю.

Прокувыркавшись несколько метров по песку землепони как ни в чем не бывало поднялся на четыре ноги. Он быстро нашел виновника его падения, благо Ван не скрывался. Ветер развивал его плащ, гриву и хвост, казавшиеся облаком дыма. Белый указал копытом Вана и его отряд сразу же сменил траеторию движения, приближаяь к вагону накотором стоял пепельногривый. Сам же белый вновь побежал к уже очищеным от охраны вагонам. Вот подбежавшая к вагону с Ваном зебра, на ходу достала зубами из своих седельных сумок какой-то бутылек и метнула в пони. Пепельногрвый успел схватить его в полете, но метнуть назад времени уже нехватило. Ваздался взрыв, плащ немного заащитил от летящих осколков, но несколько из них впились в шею и морду кожистокрылого. Глаза, не пострадавшие от осколков, были ослеплены вспышкой. Так и не проморгавшийся Ван услышал шерох рассекаемого воздуха засвоей спиной и сразу же рухнул на живот, разведя ноги в стороны. По гриве прошелся резкий порыв ветра. Немного воставновившимся зрением черный пони увидел пегаса, что заходил на второй круг. Скрип когтей по металу. С разных сторон вагона приземлилась парочка грифонов. Еще еще два пегаса и два грифона кружили над разгоняющимся составом. Только сейчас пепльногривый заметил, что машинисты разогнали паровоз, надеясь, что нападавшие выдохнутя и отстанут. Но бегущий рядом отряд все еще был полон сил. "Творец, неужели они все настолько сильны, как тот землепони?!" Грифоны уже были готовы броситься на лже-единорога, пегасы приготовились пикировать, а Ван же готовился по максимуму ипользовать единственноет свое преимущество — телекинез.

Но в неравный бой вмешалась другая сила. Казалось, что один из вагонов взорвался — из разбившихся окон стало вылетать множество чейнджлингов. Ван сразу узнал жутких существ, благо Диаманд опиал их весьма подробно. На глаз их было десятка два или три. "О да! Я был прав! Они следили за нами! Чувство зла существует, это не паранойя!" Большая часть чейнджлингов бросилась на не летающий отряд, а меньшая полетела к Вану окруженному грифонами и пегасами, которые замешкались. Пепельногривый воспользоваля этим в полной мере. Ему хватило сил дотянутьмя до лап грифонов и, сначала один, а за ним и другой, полетели с крыши вагона на песок пустыни. До пегасов же ему было не дотянуться, но те уже сражались с новыми противниками.

Обернувшись, Ван увидел, что белый землепони уже отсоединил пецвагоны и они медленно отставали от состава. Кожистокрылый тут же сорваля с места и помчался к еще не слишком притормозившим вагонам, перепрыгивая через пролеты тамбуров. Но его планам остановить белого небыло суждено сбыться. Зебра вновь бросила свою гранату, только в этот раз черный пони не заметил этого. Взрыв отбросил Вана к самому краю крыши, и он упал бы, не поддержи сам себя телекинезом. Кое-как взобравшись лже-единорог отлетел вновь, в этот раз он был атакован чейнджлингом, который врезался в вагон с зеленой вспышкой. Видимо это ущество немного просчиталось с прочностью поверхности, на которую приземлось и провалиля внутрь вагона. Вану же на этот раз не так повезло. Он упал в тамбур между вагонами, сильно ударившись головой о железный пол. Два взрыва почти подряд, потом падение с крыши вагона и удар головой... Мир поплыл перед аликорном. Потом он словно через вату услышал голос Сил. Она, что-то говоирила Вану, который пытался подняться на копыта, но тот никак не мог разобрать слова единорожки. Аликорн постепенно приходил в себя. Сосредоточив мутный взгляд, перепончатокрылый увидел, как рог кобылки окутался зумрудным сиянием, в тон ее глазам. Зеленая вспышка и на том месте где до этого стояла парочка пони оталась лишь горелое, слегка дымящеея пятно. Подоспевшие через пару минут чейнджлинги покрутились недолго у пятна и полетели в направление к Кантерлоту. Сранный отряд уже давно отстал от поезда. Свою цель они уже захватили.

Интерлюдия.

— Мой лорд, мы захватили груз, но были и некоторые сложности. Во-первых в поезде ехала пара единорогов, один из которых вмешался в дело. Высокомерные уроды... Во=-торых в одном из вагонов ехал отряд чейнджлингов. Мои парни бы уделали единорога, но чейнджлинги помешали этому. Следуя вашему указанию, я не стал вступать в конфликт с подчинеными Королевы и приказал своим отступить. Груз был уже захвачен.

— Я в курсе, Алексус, Кризалис уже связалась с посредником и возмутилась вмешательством в ее план.

— Я не знал о том, что ее планы как-то связаны тем поездом.

— Я тебя и не обвиняю, ты все сделал правильно. Она не отчитывается перед нами, поэтому пусть не удивляется тому, что наши интересы пересеклись. Этот мирок слишком тесен. К тому же Королева нам не мало должна за то зебрианкое зелье, с помощью которого она планирует провернуть свой план.

— Груз уже перепрятан. Вскоре он будет доставлен к верфи и мы сможешь начинать строительство.

— Молодец. Если ты и дальше не будешь совершать ошибок, то ты займешь одно из важнейших мест в новом, лучшем мире. Бездна изменит все к лучшем и да превознесутся достойные!