Кольцо 3. Реинкарнация Анонимуса.(Рабочее название)
Глава 7. Школьные будни.
О учёбе, школьных отношениях и экзаменах.
Пошли дни рутинной учёбы. Мало что могло быть полезного для возможного стороннего читателя, как для не живущего в Эквестрии. Поэтому, я буду выдирать из контекста обучения по мере поступления новую, интересную информацию.
Год 1, день 48, Ксенология.
— Здравствуйте дети, — поприветствовал нас зебра жеребец. Пожилой следует отметить. Один из двух зебр в этом заведении. — На прошлых занятиях мы разобрались с понятием что-же такое Ксенология, узнали о живых существах которых мы встречаем повседневно. Теперь мы рассмотрим более интересных созданий. Открывайте страницу номер семьдесят восемь.
— Оборотни?! — голос из аудитории. Я то, эту книжку уже давно вызубрил, и теперь просто старался не отсвечивать умными комментариями — “а-ля Гремиона Грейнджер”. — Но мы только закончили изучать животных! Почему такой скачок?! Мы пропустили тему про пони и зебр! — вот мне интересно, что пони делают в учебнике ксенологии? Это же до дыр знакомый вид, который даже изучать не нужно. Кстати, вышеупомянутый комментарий все же прозвучал, хоть и не от меня.
— Потому, что нас самих изучать нам не нужно, для этого есть отдельный предмет. И между нами говоря, тот, кто сделал этот учебник — просто больной пони, вернее грифон.
“Профессор как вам не стыдно говорить такое ученикам? Вы же книгу дискредитируете по которой и учите. Это непрофессионально”. Разумеется я вслух ничего не сказал, а продолжил “внимательно слушать” на самом деле я боролся с диким желанием заснуть на “паре”. Ибо ничего нового я сейчас не узнаю. Всё уже прочитано в книге.
— И так, кто нибудь может ответить кто эти Оборотни?
Я лучше сойду за умного и промолчу.
— Я! — снова раздался знакомый голос той единорожки, которая вначале проявила себя Гермионой v.2. Похоже, она продолжает свою тираду. — Оборотни — это пони которые подверглись проклятию волка, они превращаются в ужасных зверей при полнолунии или-же когда разозлены. Мало кто может контролировать себя в этой форме. От проклятья нет лечения.
Когда я прочитал об этом то невольно подумал: “А зелья?! Даже в Гарри Поттере было зелье сохранения разума”.
— Но ведь это только половина правды, не так ли? Оборотни могут себя контролировать, но большинство не хотят, ибо зачем быть в теле зверя, когда можно окунутся в грёзы с прекрасными видениями, где все хорошо? — А вот этого в учебнике не было, гражданин не поделитесь источником столь подробной информации?
— Грей Вульф, прошу подойди сюда. — А вот и местный Люпин, я так полагаю, тот самый пони которого заприметил в первый день в столовой, за процессом запугивания. — Расскажи нам, что происходит с тобой когда ты превращаешься?
— Я хочу спать, сильно, хочется просто закрыть глаза и провалиться в сон, но если это сделать, то телом начнет управлять зверь. А если воспротивится, то можно контролировать. Со временем вырабатывается стойкость к этому и больше не клонит в сон. Папа говорит: что зверь под натиском пони умирает закаляя дух. — И снова справедливость старой поговорки “Дух сильнее плоти”.
— Как я и сказал. Иди. Насчет того, что пони превращаются в зверя ночью и в полнолуние, почти брехня. — Мне тоже этот момент показался странным, я даже спросил у Принцессы Луны об этом феномене. Но к сожалению, после того первого контакта она больше со мной не говорила. — Пони может превратится в зверя хоть днем, хоть ночью! Не имеет значения, ночью пони не превращается в зверя, а вот в полнолуние… Да, автоматом, но он так-же может себя контролировать как обычно, просто не сможет превратится в пони до того, как луна скроется за горизонтом. Насчет лекарства это правда, хотя, кто знает? Я общался однажды с Орденом Ведьм и они сказали, что лекарство очень даже есть, но верить этому или нет... Решать вам. — Ну, учитывая, что я прочитал в сверхъестественном; я склонен верить этому.
— Насчет того, что пони превращается в зверя когда разозлен — сущий бред. — закончив с разносом в пух и прах неточностей в книге, Исази отпил воды из стакана и уже деловым тоном начал лекцию о том как правильно отличить пони от ликанэкведа, дал общие рекомендации как с ними себя вести(постарайтесь не шастать по дремучим лесам и насторожено относитесь к одиноким незнакомым пони) и прочие тонкости которые продолжились до конца урока.
Год 1, День 67, обед.
— Можно? — раздался голос Грей Вульфа, подошедшего ко мне в столовой.
Беднягу совсем загоняли, обзывают шавкой, насмехаются и так далее. Даже теперь не боятся. А вот меня по какой то странной причине не трогали. До сих пор. Будто я пустое место. Становлюсь всё более и более профессиональным разведчиком, хех.
— Присаживайся, — вяло сказал я, кивая на соседний стул.
— Спасибо. — Он улыбнулся. — Хоть кто-то не издевается надо мной из-за кьютимарки и из-за того, что я оборотень.
— Если ты не заметил — я тоже пустобокий, — саркастично обратил его внимание на сей факт.
— Знаю, поэтому и пришел сюда. Знаешь почему они тебя сторонятся? Они считают тебя пустым местом.
Так вот, оно что! А я ведь, так за это время ни с кем и не подружился, такая вот засада. И этот столик в углу, можно сказать, стал для меня родным. Вот и сейчас я скучающе гипнотизировал свою порцию супа с брокколи с тоской смотря на остальных. Иногда меня тяготило моё одиночество, но учитывая, что остался одним из немногих, кто до сих пор не получил метки, хорошего отношения от сверстников можно было не ждать. Но пока меня сторонились. Вот и хорошо, хоть в тоже время было недоумение: когда же наконец ко мне начнут прикапываться? Хоть какое-то общение, а то всё книги да преподаватели — не лучшие собеседники. Что те, что другие, больше поучать любят, чем развлечь. Становлюсь настоящей труЪшной Твай до событий самого начала известной мне истории, в плане своей асоциальности.
Похоже сегодня, её величество Хандра от меня отстанет хоть ненадолго. Я хмыкнул, и вновь принялся гипнотизировать свою порцию супа. В то же время, философски вздохнув, я пробормотал:
— Надо же, я похоже заработал высший балл в кафедре разведывательной деятельности, — еще более саркастично заметил я. — Что же до твоего оборотничества, мне плевать, в этой вселенной это ещё не самая страшная болезнь.
— Спасибо. А отсюда, и правда все отлично видно.
— Хочешь присоединиться к моему корпусу разведки? — вставил я шпильку.
— А какие нужны качества и умения, чтобы вступить в этот корпус? — поинтересовался Грей.
— Бесшумность, скрытность, приветствуются обострённые зрение и слух — с серьёзным видом перечислил я — из второстепенного: умение очень метко стрелять из всего что стреляет.
— Бесшумность и скрытность имеются, хоть и достаточно слабо развитые, обострённые зрение и слух у меня в природе, как у оборотня. Стрелять пытался но получается не очень. — шутя, с трудом удерживаясь от того что что-бы рассмеяться говорил Грей
Усмехнулся я в ответ: — сиди, я не имею предубеждений против оборотней и безметочных.
— Хоть кто-то не смеётся, не издевается и не шутит насчет того что я “собачка” или “Блохастая, немытая безметочная шавка”, — я на такие эпитеты только поморщился, неодобрительно покачав головой. Мы недолго помолчали, пока тишину не прервал Грей.
— Говорят, у тебя есть собственный волк, это правда?
— Есть такое дело, помогает скрашивать моё серое одиночество, — невольно я выделил интонацией цвет своей шкуры. Самый цвет для разведчика, по крайней мере по земным меркам, как это не парадоксально.
— А у меня, не то что друзей, даже питомца нету, — вздохнул он печально.
— Ты тут не один без друзей, — индифферентно вздохнул я, и с видом патриция отхлебнул немного супа прямо из чашки, минуя процедуру зачёрпывания ложкой. Мне лично так было удобней, хотя многое косились на такую мою причуду.
— Странно ты ешь для обычной пони. Обычно так едят такие как я, — даже вот так? Неожиданно, у меня такая привычка ещё с предыдущей жизни. В Казахстане своя культура приёма пищи, и там, допустим, можно пить суп без ложки прямо из глубокой пиалы, откуда собственно я и приобрёл эту привычку, но здесь на этот культурный выверт все косились. В ответ на эту откровенность я лишь пожал плечами, мол — думай что хочешь, мне и так норм.
— Спасибо что поговорила, я общаюсь только с родителями и то редко, они все время на работе и я один, — очередной “одинокий волк” в нашей стае.
— Такая же поляна, — сказал я, и сразу поправился: — То есть, такая же ситуация, правда из родителей у меня только мать.
— Ясно. Друзья? — он подал мне копыто с вопросительным взглядом.
— А почему собственно и нет?! — ответил я вопросом на вопрос, стукнув по нему своим копытом и уже бодрей прихлёбывая суп. О, Луна, как же мне не хватало такого простого че… понячьего общения. И ему видно тоже. Смотрите, как он радостно заулыбался.
Прозвенел колокол, сигнализируя о том, что время обеда заканчивалось.
— Мне нужно идти. — Извиняясь сказал я на прощание. Раз уж решил косить под Шепарда, то надо соответствовать.
— Мне тоже. — Поднялся он и пошел вслед за мной. Вот так началась самая необычная дружба двух “одиноких волков”.
Год 1, День 79, Ксенология.
И снова интересная информация. За всё это время я смог выучить много того, чего не было в книге, за это я и полюбил эти уроки — они более подробно рассказывали о фауне, нежели книга. Да и просто потому, что тут была новая информация которую я с готовностью впитывал, как крайне сухая губка — воду.
— Приветствую вас снова на моем уроке. — Как всегда добродушно поприветствовал нас пожилой зебр. — Открывайте страницу сто сорок семь.
Вампиры и Вампиризм, интересная тема прошу заметить. Оказывается, Вампиризм — это болезнь которая превращает пони в некий аналог обычного чейнджлинга с поправкой на жажду крови, а не любви и невозможностью менять облик.
— И так, кто нибудь расскажет о Вампиризме? Что это? — лучше промолчу. Я уже давно уяснил, что информация в книге неточная, и цитировать её — дурной тон.
— Я! Я! — снова “Гермиона v2” которую, кстати, зовут Вайзен Хаймер[1], следовало догадаться — Вампиризм это болезнь похожая на Ликанэквию, но при этом имеющая отличия.
Вампиризм заставляет пони пить кровь других пони по ночам. Они становятся светочувствительными и не могут находится на открытом дневном свете. О зараженных мало что известно, кроме того, что они живут Кланами. Так-же как и Ликандэкведия не лечится. — опять цитата книги. Теперь послушаем преподавательское “но”.
— Как обычно пойдем по порядку. Насчет сходства с Ликанэквендией это верно. Насчет того, что заставляет пить кровь тоже частично верно, кровь — это основной рацион Вампиров, — а вот тут у меня мелькает догадка, что на самом деле им нужна не сама кровь, а гемоглобин из неё, — но помимо этого, они питаются ещё и эмоциями. Не обязательно ночью, можно и днем. Насчет светочувствительности: не совсем верно, но это уже различие разных Кланов. Например, самый распространенный в Центрально-Эквестрийском регионе, в котором мы находимся, вид вампиров. Когда он сыт, представитель может спокойно расхаживать днем без вреда себе. — Ну вот здрасте, традиционные фэнтези о вампирах, — В то время как другие нет. — Хорошо, что тут совершенно никто не в курсе, что в той жизни у меня было прозвище “вампир” из-за моей нелюдимости, мрачности и ночного образа жизни, ну и бледность к тому суммой. — Насчет Кланов верно, а вот насчет того, что о них мало известно — нет. О каждом из них придется говорить отдельно. Ибо все они изучены по разному.
Вот тут я не узнал совершенно ничего нового, что из книжной версии, что из расширенной, всё это я знал о вампирах ещё из земных фэнтензийных источников, что малость меня озадачило — казалось, правда и вымысел должны сильно отличатся, ан нетушки.
Год 1, День 146, Обед.
Было время весенней практики. Я задумчиво чертил на пергаменте возможные комбинации алхимических реакций, и теоретизировал что в итоге могло получиться. После экзамена нам разрешат самостоятельные эксперименты над алхимическими реактивами, а теорию я сдам на отлично.
В самой столовой негромко обсуждали предстоящее затмение солнца, чего я уже повидавший такие феномены не раз в своей предыдущей жизни лишь хмыкнул.
— Что, даже несмотря на метку, ты ещё изгой общества? — поинтересовался я, глядя на то, как на своё обычное место рядом со мной садится “помеченный головой волка” Грей. Открыл Зебрику понимаешь ли, да у него этот талант уже невесть сколько был, почему метка проявилась именно сегодня?
— Да нет, просто старый друг лучше новых двух, — конечно, на английском эта поговорка звучала иначе, но я передал суть.
— Польщён, — и нарисовав на пергаменте новую теорию алхимической реакции, я почесал затылок. Теория теорией, но пока меня не допустят к реагентам -это просто переливание из пустого в порожнее.
— Готовишься к экзамену? — спросил Вульф очевидное.
— Да я к нему уже как три месяца готов, — отмахнулся я. — Провожу теоретические эксперименты. — Если кто заметил, что я не склоняю на женский род. Напоминаю, мы говорим на “Эквестрийском”, там склонений нет, а мне комфортней о себе думать как о му… жеребце.
— Ясно. Я тоже готов давно. Но волнуюсь.
— У тебя Синдром ПЭП[2], не волнуйся это пройдёт, — ободрил я его.
— Надеюсь. А вот и звонок. Желаю удачи.
— Мне не нужна удача, пока у меня есть моя жизненная сила, — переиначил я Грюнтовское высказывание про термоклипсы[3]. Хотя, всё же тайком постучал трижды по деревянной столешнице.
Год 1, День 146, Алхимия, экзамен за первый курс.
Теорию я сдал на отлично. Да и что мне её сдавать, если к моим услугам свыше четырёх зеттабайт никак неиспользуемой памяти. А вот насчёт практики я всё ещё волновался. Это был первый случай, когда нам доверяли реактивы, и мы должны были с их помощью сделать заданное вещество. Мне досталось задание получить платину из имеющихся на моей парте реактивов, ну и моих знаний. Вау, на мелочи они не размениваются.
Итак что я знаю о алхимическом получении платины? Как это ни парадоксально, почти ничего подобного в здешних учебниках даже не описывалось. А вот в земной алхимии такая инфа есть. Если мне не изменяет память (а изменять ей тупо не с кем) платина суть результат алхимической реакции между золотом и серебром. Остаётся загадкой, как это было проделано даже в умах алхимиков. Ну не токамак же они там имели для подобного синтеза, в самом же деле? Почему токамак? Да потому что я мог представить себе ровно одну термоядерную реакцию которая могла бы получить из золота и серебра платину, причём большую часть реакции займёт именно золото как “старший металл”. Расплав и давление как в солнце. Но увы мне и ах я сам себе увы не камера токамака и даже не ЭВМ чтобы с точностью до двадцатого знака после запятой просчитать все изменения реакции в течении каждой секунды. Зато магические руны при должном умении знании очень даже заменяют оный и мне даже не потребуется монструозный аппарат который я имел удовольствие наблюдать в серии про Пинки-чувство. Но это таких затрат требует что проще по момему добывать платину в природных условиях.
Ну тогда тряхнем стариной, и используем до сих пор неиспользуемый мной скилл в программировании. Потому что работа с рунами зело на программирование похожа. Не берусь утверждать на что это похоже из языков программирования, ибо имел удовольствие ознакомится только с Паскалем и поверхностно с “С”, но тут для каждой руны соответствовало ровно одно действие. Но тонкость в том что это действие могло разнится в зависимости от места руны, по отношению к другим рунам. Задача не для начинающих.
“Диплом по СУБД, надеюсь, ты хоть что-то значишь в этой ситуации” — подумал я, и принялся вычерчивать на покрытии парты рабочую октограмму, расположив в лучах руны, я начал чертить внешнюю часть многограмы, мысленно прикинув количество операторов: Передача маны, расплав, сжатие, поддержание реакции, контроль реакции, внешние барьеры от вредоносных излучений. Вроде ничего не забыл. Итого ещё одна октограмма, уже внешняя, только вместо стихий на вершинах лучей были соответствующие руны. Пришлось накрепко подумать над “компиляцией”, ибо к моему случаю подходило сразу двадцать рун.
Спустя двадцать минут размышлений, вчерне всё было продумано, и руны заняли свои места. Я активировал внутреннюю октограмму, призвав первостихии а затем активировал внешний круг, и началось. Я резко ощутил отток моих жизненных сил, а поверхность парты накрылась непрозрачным абсолютно чёрным куполом.
Мать моя кобылица, как же эта реакциия высасывает! Если так продолжится через пять минут я стану мумией. Таким же иссушенным… и мёртвым. Я уже подумывал плюнуть на диплом в школе и свою гордость и банально прервать реакцию как невесть откуда на меня полилась волна бесхозной энергии. Сначала я удивился. Потом не будь дураком переправил её в реакцию и лишь затем уточнил откуда такая халява ко мне привалила. Ответ оказался и прост и сложен одновременно. За окном наступало самое настоящее солнечное затмение и чем меньше было солнце тем больше энергии было разлито вокруг. Даже не знаю в какие ворота это запихивать либо то что я поклялся Луне в верности, либо как символ единства сестёр, вот только остальные лишь смотрели за затмением и как я мог видеть ничего необычного они не заметили лишь полюбовались на самом феномен.
Затмение уже проходило и я подумал что чтобы там ни было но пора завязывать не знаю сколько там платины бы ни получилось но самому её трансмутировать без помощи извне у меня на данный момент пупок развяжется.
Всё я это сделал. Силы окончательно покинули меня одновременно с концом реакции и концом же затмения, я рухнул на пол тяжело дыша. Сердце бешено стучало, во рту было сухо как в пустыне Сахара, в ушах ревел теплоход, а я улыбался. Я улыбался потому, что всё таки совершил невозможное. Я добыл этот разнесчастный кусок платины размером с черешню. И всё это без токомкак, на одной своей жизненной силе, ну и силе затмения, при помощи своих знанийи земной жизни.
— Поздравляю, со сдачей экзамена и получением своей метки, — поздравил меня Аметео. — Я никак не мог ответить на его слова, эта грёбаная реакция полностью меня вымотала. — Мало кто смог сделать платину, причём таким образом.
— При всём моём уважении учитель, — просипел таки я, — но лучше платину добывать традиционным способом.
— Верно, по этому редко кто этим занимается. А теперь… — я не смог дослушать ибо отключился.
Очнулся я уже в совершенно другом помещении, видимо местный вариант лазарета. Чувствовал я себя всё ещё паршиво. Я вообще удивляюсь, что живым после этого остался, мне казалось что моё сердце вот-вот не выдержит и лопнет. Накатила полная апатия. Да, я сдал экзамен, но вот то с каким трудом я его сдал, говорило мне, что следующий курс я могу просто не выдержать, а на следующем курсе проходили алхимические зелья.
— Проснулась, хорошо, выпей, — появился дракон и дал мне отпить какого-то зелья, сразу стало лучше. Гораздо лучше.
— Целительное зелье? — пробовал угадать я.
— Да и с примесью зелья маны.
— Земнопони же не усваивают ману? — удивился я, помня это из учебников посильнее чем: “Отче наш”.
— Земнопони не то что не усваивают, они перерабатывают её в жизненную энергию. — поправил меня Аметео.
— А раньше сказать было не судьба? — высказал я претензию. — Я хоть бы парочку зелий себе прикупил перед экзаменом. По краю же прошёл!
— Ты-бы все равно выжила. Никто не умирал. Тем боле от простейшего задания — я скептически фыркнул, учитывая сколько из меня выпило это магическое преобразование шансы на выживание были шаткими. По крайней мере мне так казалось.
— Да ладно? — всё же высказал я свой скептицизм вслух. — Мне задача добычи платины не показалась такой уж простой. Или у вас обычно такой экзамен сдают единороги-мастера? Вот они точно бы не умерли, а вот земнопоням-ученикам это даётся тяжелее, на своей шкуре ощутил.
— Спокойней. Если ты не знала то углубляться в высшую магию было вовсе не обязательно, достаточно было применьть преобразование Мтеликса-Беардхерда а не синтезировать платину я обучаю только земнопони и пегасов этому искусству, у единорогов свои учителя, ведь они считают что они “Избранные”.
— Учитель, не мне конечно вас судить, но предвзято судить о видах пони крайне непрофессионально для преподавателя.
Вместо ответа дракон встал и со вспышкой… Превратился в земнопони… Что за магия?! Хотя, я нечто такое уже предсказывал, лет этак девятьсот назад, плюс-минус. Пламенный рыцарь, понификация. Я вздёрнул бровь, слабо выдавая своё удивление, ну подумаешь ещё один оборотень, эка невидаль.
— Я тоже земнопони, и я тоже в твоем возрасте учился. Я знаю как это больно. — я снова фыркнул.
— И всё равно, предвзято судить о других видах пони непрофессионально для преподавателя, — остался при своём мнении. — Вы же историк, Аметео, не повторяйте той же ошибки, что и жители Рейна.
— Откуда ты знаешь об этом месте?! — удивленно вздернул он бровь. Восклицание было таким, будто он там был…
— Иду по вашим стопам. Собираю факты из разных источников, отбрасываю противоречивое и строю реальную картину событий на основе оставшихся сведений — вернул я его начальную лекцию. — Да и кроме того, всем давно известно первое название Сталлионграда, разве нет? Я оттуда родом.
— Ясно, рад за тебя. Отдыхай, — сказал он, и вышел из комнаты в задумчивости. А я, пожав плечами записал ещё одну странность в копилку странностей из обучении здешних пони знаниям. Взять те же уроки философии…
Год 1, День 202, Экзамен по Философии Анонимных.
Какого только я бреда не наслушался на этих уроках. Из-за них то и дело хотелось то попеременно пребывать в постоянном фейсхуфе, то в лучших традициях вахи закричать: Ересь! Но тем не менее, на этот урок я ходил, дабы не портить экзаменационный табель... но вопросики ко мне о том что “я” якобы совершал... У меня уже кончалось терпение из-за того, что дражайшая Сестра Войс говорила обо мне, и о том, что я на само деле думал, и какой менталитет имел, вынося это на разбор нашей аудитории. И все это было лютой неправдой и ересью. Серьёзно, то, что они рассказывали вообще к моим мыслям не относилось! И кто эти пони, которых все время упоминают, якобы бывшие рядом со мной во время моих “приключений”?! Я впервые о них слышу! Что за Рыцарь Файт, Ордо Чеккер, Сестра Аквилли и прочие столь же интересные пони?!
Я конечно поимённо своих последователей не знал в той жизни, но у меня создаётся стойкой ощущение, что нам просто вешают развесистую лапшу на доверчивые наивные уши. Я конечно не про себя так.
— Мэм, а почему правило “Анонимус всегда прощает” все время проскальзывает в книге и ваших словах? Что оно значит? — я в ярости, я в тихой едва контролируемой ярости, нет у меня такого правила.
— Вы отлично справляетесь. Это правило значит что каждый Анонимный должен прощать все обиды, не быть злопамятным. — А вот тут у меня реакция неоднозначная с одной стороны это конечно хорошо, но слишком добрым быть тоже не дело, чревато. Я пока помалкивал, потому как у меня правила не спрашивали с какими я был в корне не согласен, по крайней мере с своим личным списком правил.
— Так давайте теперь вы Суспенз, скажите, сколько правил в Ордене Анонимных? — Что за правила?
— В ордене их всего шесть, а вот у Анонимуса их больше, — фыркнул я, правда, насчёт Анонимуса добавил уже шёпотом.
— Хорошо, что за правила? — нашла у кого спросить, да я их сам и составлял!
-“1. Не навреди другим пони, но защищай себя!”, “2.Направь пони на стезю миролюбия не показывая своего истинного лика”, “3. Даже монстры могут жить в Эквестрии”, “4. Работа доступна для всех!”, “5. Магия часть этого мира”, 6. “На чудо надейся. Но и сам не плошай” — шах и мат, сестра. То, что я высказал было истинными правилами ордена, то, что она нам рассказывала о правилах ордена немного отличалось.
— Не верно “1. Помогай всем пони”, “2. Живи в гармонии с другими пони”, “3. Так же старайся дружить и с непони ”, “4. Талант определяет тебе работу”, насчёт магии это верно, тут ты не ошиблась, “6: верь в чудеса”. Ты меня опять разочаровала, три с минусом. Если дальше так будет продолжаться, то мне ничего не останется как вызывать твою мать.
— При всём моём уважении сестра, но ваш кодекс уж больно слащав, и отдаёт фальшью, — сказал я в ответ. — Я изучал древние свитки, и там были совершенно другие правила, те правила, которые я процитировал.
— Ну все! Я вызываю твою мать! Ей нужно как следует тебя наказать за твою дерзость! — чуть ли не зарычала “проповедница”.
Прозвучал звонок. Я делано зевнул, и удалился в сторону столовой — время то обеденное.
Год 1, день 203, обед, кабинет декана.
Тут я уже не впервые. Каждый раз, как мы “лаялись” с Войс, меня отправляли сюда на разъяснительные беседы, но я был упрям, ведь я вовсе не так думал, и такого не писал как утверждала эта… “сестра”.
— Опять?! — спросила пожилая единорог, которая являлась здесь подобием директора, ну, или декана, кому как понятней.
— Не опять, а снова, — вяло сказал я, сидя рядом с матерью. Уж ей то, я объяснил всю подоплёку ситуации с философией, но объяснять такие откровенности посторонним, увольте.
— Это уже третий раз за месяц!
— И двадцать шестой раз за этот год, — сардонически дополнил я.
— Когда это наконец закончится…
— Ровно тогда когда закончатся занятия по этой… неправильной философии, — честно ответил я. Мне тоже не улыбалось писать и рассказывать о том, чего на самом деле не было. — И при всём моём уважении к вам, и к дражайшей сестре Войс, но она плохо изучала архивы, — я бросил на стол заранее составленный, и искусственно состаренный свиток с правилами, — нашёл в архиве храма Анонимных, вчера после школы.
— Я, конечно, все понимаю, орден много раз переиначивал правила, но зачем из-за этого спорить? — патетически вопросила усталая деканша.
— Я слишком уважаю учителя Аметео, а он за согласие с позицией сестры Войс мне бы глотку перегрыз как ярый историк, и я бы за это его не винил. — Это была чистая правда. Ну, отчасти.
— Ладно, и снова я закрываю на это глаза, но постарайся… Найти с ней общий язык.
— Боюсь, это невозможно без того, чтобы не обидеть либо Сестру Войс, либо Учителя Аметео, — разграничил я свои позиции, — и я лучше буду на короткой ноге с Аметео, чем буду наводить мосты к Войс. Dixi.
— Откуда ты знаешь эту фразу? А ладно, уйди с глаз, у меня дел невпроворот.
— На вашем месте я бы подумал, а так ли нужны в это школе занятие по этой… философии. — Слово “философия” я произнёс таким тоном, будто это грязное ругательство.
— Мне самой не нравится эта… философия. Но на этом настояла принцесса.
— Тогда не удивляйтесь, что я тут буду появляться и впредь, я всё же историк, а не фанатик. — сказал я, и услышав звонок добавил: — Мне нужно идти.
Год 1, День 212, Астрономия, Экзамен.
Начертив подробную карту звёздного неба, я математически высчитал будущие смещения, и вывел теоретически изменения орбит небесных тел пунктиром. Теперь я ожидал проверки Светоносной которая за астрономию и отвечала, что называется лично, можно даже сказать “головой”.
— Хорошо справился, Вульф, — она похвалила сидящего рядом жеребенка, который не менее хорошо чем у меня начертил эту карту. — Здравствуй Суспенз.
— Ваше величество, — кивнул я в ответ на приветствие.
— Дай глянуть. — Она начала рассматривать мою карту, — Отлично. Просто замечательно. Вы с Вульфом сдали на пять с плюсом, — то есть как, мы абсолютно точно математически высчитали будущие корреляции, которые Светоносная только собиралась делать? Вау. Просто Вау. Мы круты…
— Спасибо, Ваше Сиятельство, позволен ли мне внеурочный вопрос? — спросил я.
— Конечно, — тепло улыбнулась аликорн.
— Как продвигается обучение вашей личной протеже?
— Просто отлично, рада что ты спросила. — А уж как я рад Светоносная… Ты даже себе не представляешь.
— Какая красивая у тебя кьютимарка, я и не замечала её, — я пожал плечами, как я говорил раньше — вопрос “отмеченности” лично для меня был даже не в первом десятке по приоритетности, есть метка, хорошо, нет метки — тоже неплохо. Тем более, что даже после обретения метки, я всё так же оставался серой тенью на задворках столовой. Селестия задумалась. И затем продолжила принимать работы.
Кстати, я до сих пор не упомянул что у меня за метка, досадное упущение с моей стороны. Моя метка представляла собой алхимическое обозначение платины: солнце и луна, разумеется схематические. Сам символ платины был помещён в большую мензурку. И ведь не поспоришь. С какой стороны не посмотри, всё сходится, даже по подтексту. Я создал своими действиями текущих Селестию и Луну.
Вот и закончился первый год моего обучения. Впереди три восхитительных месяца полной свободы. Я стоял возле входа в ШОП, и читал свой табель, иронически посмеиваясь над оценками.
Табель успеваемости.
Ученица: Сузпенз Шривд, 1 год обучения.
Математические действия: 5
Классическая поэзия: 5
Экврестрийский современный: 5
Шаманство: 5
Ксенология: 5
Астрономия: 5
Алхимия: 5
Иностранные языки: Приоритет на Сталлионградский: 5
Философия Анонимных: 3-
Физическое развитие: 5
Особо рассмешила оценка по философии. Нет, ну надо же, меня всё таки соизволили пропустить! Я уж думал, меня завалят на этом экзамене. Результат, между прочим у меня и Вульфа лучшие среди первокурсников. Только у Вульфа сплошные пятерки, и как он только умудрился усидеть между двумя стульями? Так, по-моему и до двоемыслия недалеко. Тем не менее, это ему удалось.
— Что теперь будешь делать? — а вот и сам Вульф.
— Строить злодейские планы разумеется, муа-ха-ха-ха-ха,- картинно изобразил я из себя злобного гения.
— А если серьёзно?
— А я серьёзен как никогда Вульф, не знаю как тебе, а мне эти уроки философии как собаке пятая нога. Буду думать, как мне сделать так, чтобы на второй год этого предмета не было.
— Тогда я с тобой, ибо меня заколебал этот урок. — Он зарычал.
— И ты молчал? Всё это время?! — я действительно был удивлён. — И получал наивысший бал по Философии? Вульф, ты случаем мазохизмом не страдаешь?
— Нет, просто моя мать хочет, чтобы я стал Клириком этого Ордена, а отец — чтобы я стал Рыцарем этого Ордена.
— А и там и там надо знать философию этого ордена, — понимающе покачал я головой. Кстати, что-то до боли знакомое у меня забрезжило на краю памяти, когда он сказал что он планирует выбирать из двух профессии в одном ордене. Хм, неужели дух фоллача я тут чую? — тогда тебе от этого не избавиться никак. По крайней мере не с текущим орденом.
— Знаешь кем я хочу стать? — я поощряюще вскинул бровь. — Я хочу стать Охотником на всякую нечисть как мой дед.
Я пожал плечами, профессия ничем не хуже прочих, только что опасная слегка для жизни, но не всем же по библиотекам сидеть, да кексики печь?
— Клириком быть скучно, он только и делает что лечит, брони им не положено, и они должны сидеть по библиотекам. Рыцари должны собирать священные писания для Клириков, и тоже молится да лечить, но уже в боевой обстановке. У них очень тяжелая броня. Не люблю такую, она не надежная.
— Тяжесть ещё не показатель надёжности, — сказал я таким тоном, будто лично ковал самую надёжную и лёгкую броню, впрочем, я то знаю с чем сравнивать. — Если у тебя есть знакомые среди драконов, спроси у них, не ошибёшься в выборе.
И тут мне в голову пришла её величество идея. Она попахивала изрядной долей авантюризма, была замешана на дикой импровизации, но при успехе могла надёжно оградить нашу школу от ордена Анонимных.
— Слушай, а у тебя совершенно случайно нет знакомых среди драконов? — спросил я самым заговорщицким тоном из возможных, и чуть не начал курить воображаемый ус.
— Кроме Аметео, который является Пламенным Рыцарем, нет… Хотя моя семья знакома со многими Пламенными Рыцарями, и с их основателем. Который и превращает достойных пони в драконов.
— Нет, Аметео лучше в это не вмешивать, не поймёт. Хотя нет, понять то он поймёт, но не одобрит методов. — Отбросил я в сторону этот вариант — Хоть на поклон к Светоносной иди, чесслово.
— Согласен. Хм… Я знаю одного Пламенного Рыцаря, что точно нам поможет — я вновь поощряюще вздёрнул бровь мол: пали.
— Это мой двоюродный брат. Фресан.
— И где же живёт этот двоюродный брат? — осведомился со скепсисом, мало ли, может это на другом конце Эвестрии.
— У меня дома. Мы живем в одном доме после набега на Сталлионград, он со своей семьей переехал к нам.
— Вот уж воистину, мир очень тесен, — буркнул я себе под нос.
— Вау, ну и хоромы у твоей семейки, я тихо курю в сторонке — присвистнул я.
— А при чём тут дым? Ты конечно серая, но на дым мало похожа[4]. — удивился Вульф.
— В смысле мне отсюда лучше выветриваться, для таких хором мы недостаточно знатные особы, — про себя прикусил язык, ляпнул же “курю”, хорошо что в английском языке у этого слова есть другое значение.
— Ну ладно. Насчет того, что наш дом большой: Не зря же мой отец — капитан главного и единственного разведотряда армии Эквестрии?
— На память пока не жалуюсь, — слегка язвительно ответил я.
— Вот и хорошо. — на входе стоял охранник — Виджил пропусти, она мой друг. — я про себя прыснул на имя “Страж” надо же. Кто дальше “Солдат” или “Инженер”?
— Гр-р-р. — прорычал он в ответ, и пропустил нас в дом
— Он очень не разговорчивый, только рычит да ворчит.
— Я заметил, — ещё более язвительно сказал я. Что-то всех при мне тянет разыгрывать из себя Капитанов Очевидностей.
— Ну, мало ли вдруг. Ладно, я пойду поем, и позову Фресана.
— Да-да, как скажешь, — снова я процитировал МЕ.
Спустя пять минут появился странного вида земнопони. Ну как странного — “горящие” красным глаза, клыки, ну, и странного вида уши. Готичненько, но меня таким детским садом уже давно не прошибёшь.
— Ты хотела насолить этим Анонимненким?
— И поперчить, и добавить прочих приправ, чтобы жизнь мёдом не казалась, — дополнил я список кровожадным тоном.
— Тогда без лишних слов: Я помогу, и с радостью.
— Это радует, — я широко и интригующе улыбнулся. — У вас случаем в загашнике не найдется сброшенной шкуры дракона, желательно синего оттенка? Если быть точнее сапфирового.
— Найдется. Это шкура дракона Сафирона, который отдал нам её на хранение, как достойным. Она давно уже просто пылится и всеми забыта. Отдам с радостью. — я поперхнулся. Ситуация попахивая баянистым роялем, в чём подвох? — Вот только отец нет, он защищает эту реликвию, как цепной пес. — Кажется, кто то прокричал “Цербер”... или мне послышалось?
— Кто бы сомневался. И какие у него резоны хранить никому не нужную шкуру? Солить он, что ли её собрался? — не смог удержался я от шпильки.
— Он чтит её как память. Дракон Сафирон, будучи проклятым ужасной болезнью, попросил убить его в бою, тот, кто это сделает получит его шкуру. Мой отец мало того, что это сделал, так еще и стал Пламенным Рыцарем.
— А этот самый дракон, совершенно случайно, не передал что-нибудь отцу перед смертью? — я ведь то помню свой самодельный амулет, который давал оному представителю ящерообразных как аналог индульгенции.
— Не знаю, он об этом ничего не говорил. — Я хмыкнул.
— Я находил много противоречивой информации о некой структуре, она почему-то называлась “Цербер”. По неподтверждённым источникам Сафирон в ней состоял. — Я осторожно подбирал слова, чтобы не спалиться. — Как думаете, он мог сообщить перед смертью вашему отцу о ней? Если я не смогу забрать чешую, то хотя бы достану достоверную информацию.
— Попробую его спросить. Но не могу точно сказать, ответит ли он. Он стал замкнутым после того, как убил Сафирона и встретился в бою с его скелетом под Сталлионградом. — Этот мир крайне тесен на знакомства, и я ничуть не удивлюсь если упоминание о “Цербере” старика расшевелит. По крайне мере это был мой единственный более-менее легальный способ получить чешую. Иначе мне придётся повторить свой рейд, и не факт, что в этот раз всё будет так просто, как в детском саду.
Фресан отошел. Вернулся, как ни странно, с драконьей кожей.
— Как только узнал о том, какая у тебя кьюти, что ты знаешь об Цербере и все такое, сразу отдал. Без лишних слов. — Всё это рояль, без разговоров. Кто бы мог подумать, что моя импровизация с “самой понилюбивой организацией мире” даст ТАКОЙ результат. Надо будет точно порыться в архивах, а то ещё узнаю о себе много чего лестного.
Сноски
[1]Weisenheimer — Всезнайка.
[2]Предэкзаменационная подготовка.
[3]Мне не нужна удача пока у меня есть термоклипсы.
[4]Smoke — Дым, курить.