Изумрудные глаза

В поисках счастья

День тянулся очень долго. В ожидании ночного путешествия, влюбленный перебрал и расставил по своим местам все книги в библиотеке. Полы в холле сияли и, казалось, что в них можно смотреться, словно в зеркало. Вся посуда в кухне была перемыта. На , вроде бы, такой большой объем работы ушло всего три часа и теперь надо было найти себе занятие до вечера.

Сон! Первая мысль, пришедшая Спайку в голову. Окрыленной "гениальной" идеей, он уже побежал наверх, но вспомнил, что его кровать временно занята, и дождаться полуночи в теплой постели не представлялось возможным. Выходить на улицу без дела он не особо любил, поэтому единственное, чем можно было себя развлечь, было чтение.

Дракон достал первую попавшуюся книгу. На переплете было написано "В поисках счастья", а на обложке был рисунок: Пони сидел под деревом у дороги, идущей вдоль морского утеса. Слева от отдыхающего лежала спинная сумка, набитая припасами. Молодой путешественник смотрел на облако плывущее вдали. Это облако было в форме головы. У него были уши, нос и глаза. "Взгляд" облака давал понять, что это было лицо прекрасной, молодой девушки.

— Хм... посмотрим, — Спайк открыл том и начал читать.
"Кто мы есть в этом мире? Искатели. Мы те, кто всегда к чему-то стремится и что-то пытается найти. Меня зовут Джерек Сёрч, я путешественник. Скитаясь по Эквестрии и много повидав на своем пути, я так и не нашел то, что так отчаянно пытался найти: покой и заботу. Везде, куда бы я ни приходил и где бы ни появлялся, почти всегда меня встречали с радостью. Но это была не та радость, которую мне хотелось видеть. Я бы хотел, чтобы приходя домой и, открыв дверь меня с ног сбивала любимая дочурка и, обнимая, кричала: "Ура! Папа вернулся!". Ко мне подходила любимая жена и приглашала к накрытому столу. А вечером, сидя у камина всей семьёй, когда дочка уже дремала у моего бока, моя любимая пони поцеловала бы меня в щёку и нежно прошептала на ухо, щекоча своим дыханием: "Я люблю тебя". Но это были всего лишь мечты, согревающие меня одинокими, холодными ночами.

Сейчас я нахожусь в Сиадле. Любуюсь развалинами моста, некогда соединявшего Сервидас, страну оленей, и Эквестрию. Никто так и не знает, как это могучее сооружение было уничтожено, но ходят слухи, когда-то давно был настолько сильный шторм, он разрушил больше половины всех прибрежных городов Сервидаса и Эквестрии. И что именно после этой бури появился остров, на котором был построен город Галопфрей, в который я и направлялся. Дорога предстояла долгая и нудная. Плыть двое суток через Вечное море не внушало мне хороших мыслей, но я чувствовал, что где-то там, за горизонтом, меня кто-то ждет. Та, которая скучает по мне, даже не зная о моём существовании.

Взойдя на борт корабля, я посмотрел на пристань. Десятки пони бегали взад-вперед, перенося свою поклажу. Меня обдал холодный октябрьский ветер, заставляя пройти внутрь судна. В общей каюте я устроился подальше от остальных пассажиров. Скинув рюкзак и я достал из него грушу, которую купил еще на пристани у милой зеленой пони с кьютимаркой этого фрукта, и надкусил кусочек. Сладкая мякоть наполнила мой рот. Она была прохладной и освежающей. Впервые в жизни попробовав это яство, я пожалел, что купил всего лишь одну штучку. Но вернуться и купить еще хотя бы парочку не представлялось возможным — корабль уже начал отплывать. С грустью доев остатки своего обеда, я сложил передние ноги крест-накрест и, втянув голову в плечи, задремал. Я видел дом, сад, в котором резвится маленькая девочка. В окне кухни появилась фигура красивой пони, ставящую магией на подоконник противень с печеньями в форме подковы.

— Пвафпипе. Ифвивипе.

Мой покой длился недолго. Я открыл глаза посмотреть на источник шума. Это была молодая единорожка, несущая здоровенный рюкзак на спине, огромных размеров чемодан в зубах и два мешка, поддерживаемые магией в воздухе. Пытаясь пройди к свободному месту через толпу других пони, она вызывала недовольные возгласы, толкая их своим багажом. Постепенно летящие мешки начали приближаться ко мне и приземлились на скамейку. Следом подошла хозяйка поклажи. Янтарного цвета шерстка и салатовая грива придавали ей какой-то особый шарм, а серо-голубые глаза завораживали.

-Пвафпипе пуп ми мамепо?

— Простите, что?

Единорожка поставила чемодан на пол.

— Фуф, я спрашиваю, здесь не занято?

— Нет, можете устраиваться.

— Спасибо.

Она снова взяла чемодан и поставила его рядом с мешками. Скинув рюкзак, она плюхнулась на скамейку и раскинула ноги.

— Ох... как же хорошо... — пони потянулась. — И почему я так мало практиковалась в магии? Могла бы нести все сумки разом, не надрываясь.

Я ухмыльнулся. Редко удается увидеть единорога, который не знает даже азов магии.

— Чувствую, поездка будет долгой.

— Думаю да. Двое суток плыть как-никак.

— Это точно. Меня зовут Энджи Кук. А тебя?

— Джерек. Для друзей Джи.

Мы обменялись копытопожатием.

— Слушай, эм, Джи... Джи, да? Расскажи о себе.

— Хм... Да рассказывать, собственно, нечего. Я путешественник. Скитаюсь из страны в страну, из города в город, в поисках своего места под солнцем, вот и всё.

— И ты говоришь, ничего особенного?! — пони вскочила и оперлась передними ногами на скамейку, на которой я сидел, так что её лицо было всего в паре сантиметров от моего. — Да ты же, наверное, был везде, где только можно! Ты столько всего повидал! Скажи, ты был Пингвине? Там правда всегда идет снег? О! А в Зебрике? Ты был в Зебрике? Моя мечта попасть туда!

Я сидел, уставившись как дурак, на её мордашку, изо рта которой бил нескончаемый поток вопросов. Я даже не знал, что меня больше поразило, её огромнейшее любопытство или то, что она была настолько близко.

Вопрос оборвался на полуслове, когда она поняла, в каком положении она сейчас находится.

— Ой, извините... — её лицо залилось краской и она села обратно на скамейку. — Мне так неловко, простите меня.

Я сидел и не мог ничего сказать. Сам не зная почему, меня в прямом смысле парализовало. Побывав в разных местах и повидав разные вещи, перестаешь удивляться многому, а тут... Честно, это даже немного пугало. Может, она наложила на меня какое-нибудь заклинание, и теперь будет делать со мной всё, что хочет? Тфу! Какая нелепица.

— Просто... — начатый диалог вывел меня из ступора. — Я всегда хотела побывать в далеких краях и повидать другие народы. Мечта всей моей жизни, сфотографироваться с пингвином.

Кобылка залилась краской.

— Когда-нибудь, — пони посмотрела в окно, — я накоплю достаточно денег и тоже буду путешествовать.

Её взгляд был полон надежды и стремления. Такими глазами смотрят на уходящих в далёкое путешествие любимых пони. Мечта. Вот что было в её взгляде.

— Хотя, кто я вообще такая? — она резко села ровно. — Подсела тут к вам и начинаю вам тут изливать душу. Еще раз простите меня, пожалуйста.

— А знаете, — глаза единорожки удивленно посмотрели на меня, когда я заговорил, — я тоже всегда мечтал путешествовать. Отвлечься от всего, и просто наслаждаться свободой. Наслаждаться тем, что я могу пойти куда угодно и когда угодно. Просто так взять и собрать вещи и поехать в доселе невиданную страну, посмотреть, как там живут другие пони и не только. Но...

Словно, шерстяной комок встал у меня в горле. Я только сейчас обратил внимание, с каким наплывом эмоций всё это было сказано. Слезы подступили к глазам: в голове всплыла картина того дома, который я себе постоянно представлял.

— Простите... — я закрыл лицо копытом, чтобы скрыть мокрые глаза.

— Извините, я не думала, что эта тема так заденет вас.

— Да нет, всё в порядке, просто, есть вещи, дороже этой самой свободы, за которой я так гонялся.

— Возможно, вы правы, со своей точки зрения, но, я думаю, что свобода — самое главное.

— Я тоже так думал... — сказал я так тихо, как только смог.

Остаток дня мы провели в беседах. Она рассказывала мне свою историю, как её родители оставили её, когда она была еще маленькой, и всё детство она провела у своего дедушки. К моему огромному удивлению, у нее не было кьютимарки. На вопрос почему, она ответила просто: "Я хочу заниматься всем подряд и не хочу ограничивать себя своим призванием". После, я рассказал свою историю, описав все путешествия и места, где я был. Когда я закончил, за окном виднелся красивейший пейзаж: морской закат. Солнце уже почти село: багровая полоса пронзала всю водную гладь от горизонта до нашего судна. Облака, окрашенные в рыжий цвет, оставляли ощущение рубцов в небе. Волны тихо качали наш корабль, убаюкивая пассажиров.

— Красиво.

— Да.

Мы просто стояли и смотрели на это чудное зрелище. В тишине, которую изредка нарушало посапывание и звуки бьющихся о борт волн.

— Знаешь Джерек...

— Что?

— У меня есть еще одна мечта.

— Какая же?

— Встретить вот так закат со своим любимым пони.

— Звучит неплохо.

— Да. — Это слово прозвучало так, как будто её укрыли теплым одеялом, после того как она час простояла в стуже Пингвина.

Мы проболтали еще час, после чего легли на скамейки и уснули.

Заснул я на редкость быстро. Возможно, море убаюкало меня в своей колыбели, а возможно я просто не спал двое суток.

Так и не поняв, почему проснулся, я открыл глаза. Воздух был очень холодным. Даже выдох носом сопровождался довольно густым паром. Посмотрев по сторонам, я увидел Энджи. Бедняжка сжалась в комок и тряслась как осиновый лист. Она напомнила мне одну девочку, что я подобрал на улице в Устанге. Бедная маленькая девочка лежала на улице, под дождем, накрытая листом, промокшего насквозь, картона. Сиротка тоже вся дико тряслась от холода, чихала и кашляла, а из её глаз текли слёзы. Нет, это были не дождевые капли, а именно слёзы. Слишком много я их повидал, чтобы легко отличить соленые выделения от обычной воды. Тогда я подошел и спросил, как её зовут, и она ответила, что Мола. Красивое имя, хоть и не обычное. Спросив её, не хочет ли она есть, малютка лишь покачала головой, однако её предал желудок, разразившись громкой симфонией. Я улыбнулся и взял её с собой в мотель. Там я накормил её и искупал в горячей ванне. Позже вечером, уложив её в кровать, она попросила меня прочитать ей сказку. Честно, я не знаю ни одной сказки. Пришлось рассказать ей о своих путешествиях. Уходя в свою комнату, я услышал её голос: спасибо мистер. Спасибо за всё. Той ночью я так и не уснул. У бедняжки начался ужасный кашель, а температура поднялась до невообразимых высот. Пришлось вызвать доктора, который тут же велел вести её в больницу, с ходу диагностировав воспаление легких. В больнице я провел до утра, ожидая, что скажет врач, отлучившись только чтобы купить малышке куклу, хорошо, что в больнице был круглосуточный магазин. Когда доктор вышел, у меня тут же пересохло в горле. Она умерла. Запущенное двустороннее воспаление лёгких. Если бы её привезли хотя бы на день раньше, то её можно было бы спасти. В тот день в том коридоре осталось два следа, напоминавших обо мне: разбитый копытом кафель и игрушка в виде пони, лежащая на выступе стены, рядом с её палатой.

Поднявшись с лавки, я подошел к Энджи.

— Энджи.

— Что такое Джи?

— У тебя нету никакой одежды или одеяла?

— Н-н-нет, — зубы у единорожки стучали как заведенные, — в сумках только груши и разные инструменты, которые подруга попросила отвезти в Галопфрею.
"Целый мешок груш" от этой мысли слюни побежали сами собой, но я отогнал их прочь.

— Тогда двигайся.

— Что?..

Устроившись рядом с попутчицей, я накинул на нас своё одеяло. Покрывало было рассчитано на одного пони, поэтому пришлось прижаться вплотную.

— Скажи, что ты делаешь? — Только сейчас я заметил, как покраснели щеки на её замерзшем лице.

— Ты хочешь заболеть?

— Нет, но...

— Тогда лежи и спи... Я не хочу потерять еще одну пони, которая стала мне не безразлична. — Последнее предложение, я произнес отвернувшись.

После этой фразы наступило молчание. Вдруг, что-то мягкое уткнулось мне в шею. Это была голова Энджи.

— Спасибо.

— Не за что, а теперь спи.

Так мы и уснули, прижавшись друг к дружке.

Уснул я быстро. Мне снился сон. Кошмар, который мучил меня на протяжении месяца, но теперь он был другим. В кошмаре ко мне приходила Мола, и, смотря на меня пустыми глазами, спрашивала, почему я не спас её. Теперь же, она просто стояла и смотрела на меня, улыбаясь. Я хотел извиниться за то, что тогда не смог помочь, но она закрыла мой рот копытом, после чего, одобрительно кивнув, исчезла, растворившись в воздухе. Как только последняя капля, оставшегося после неё тумана, исчезла, в груди словно зажегся маленький огонек. Разрастаясь всё больше и больше, он согревал всё тело, наполняя теплом каждую клетку. Так хорошо и приятно мне не было никогда в жизни. На мгновение мне даже показалось, что моя мечта сбылась, и я стою в объятьях любимой пони, которая для меня дороже жизни.

В объятьях? Уж слишком реальны были ощущения объятий. Я открыл глаза и понял, что лежу на лавочке в обнимку с Энджи, а наши лица прибывают в сантиметре друг от друга. Ступор. Затяжной ступор. Единорожка, глубоко выдохнув, начала медленно открывать глаза.

— Ммм... привет. – Она, видимо, еще не до конца проснулась.

Наверное, мне не суждено узнать от чего она "вернулась в реальный мир", от того что мы были так близко или от вида моих ошалевших глаз. Зрачки поняши стали размером с горошину, и, с диким визгом спихнув меня с лавки, она закуталась в одеяло.

— Что ты делаешь? — моей голове пришлось не сладко от удара, и теперь затылок гудел.

— Что я делаю?! Это я у тебя должна спросить! — Её глаза стреляли огнем. — Пришел! Лёг! Так еще и домогается!

— Между прочим, я спас тебя от переохлаждения! — Во мне начинало разгораться пламя гнева.

— И воспользовался моим положением!

— Что?!

— Фу! Уйди! Видеть тебя не могу!

Борясь с диким желанием высказать всё, что о ней думаю, я взял в зубы рюкзак и направился в другую каюту, провожаемый сверлящими взглядами и перешептыванием.

Время было, судя по солнцу, около десяти часов. Судно плавно шло по волнам, разбивая их на сотни брызг и пузырьков. Старый капитан стоял на мостике и смотрел вдаль, потягивая трубку. Его грива и усы были такими же белыми, как и выдыхаемый им дым. Однако, он всё еще выглядел сильным жеребцом, способным протянуть целую телегу груженую камнями. Оторвав от него взгляд, я снова уставился на водную гладь, размываемую нашим кораблем. Отражения почти не было видно, да и не любил я свой внешний вид. Ничего особенного, серая шерсть и светло-коричневая грива. Многие говорили, что у меня очень красивые глаза. Изумрудные. Никогда не понимал что в них особенного.

Вдоволь надышавшись и насмотревшись на море, я вернулся на своё место. Моя новая каюта была поменьше, но и дальше от всех остальных, спасибо пробегавшему мимо матросу, который показал мне её. Перебившись сэндвичем с сеном, я лег на кровать. Мысли, как обычно, начали приходить в голову огромным потоком. Мысли о сегодняшнем пробуждении, о Энджи, о её словах, о её глазах... Секундочку. Неужели я влюбился? Да, братец, бывает! Ну, а что? Она красивая, умная... наверное, без кавалера, иначе отпустил бы он её одну в такое путешествие? Ну, или у неё он очень плохой. К тому же, она тоже любит путешествовать. Пони-мечта! А ты, тупой баран, её проворонил!

Очередной раз, глубоко вздохнув, я закрыл глаза. Сон, единственное, что сейчас могло доставить мне хоть какое-то удовольствие. Уснуть получилось быстро, но выспаться мне снова не удалось. Проснулся я от тычков в бок. Открыв один заспанный глаз, моему взору предстал размытый силуэт.

— Ммм... что такое?

— П-п-прости меня.

Голос был до жути знакомым. Протерев копытами глаза, мой мозг отказался понимать происходящее. Даже приняв это, поначалу, за сон, я ткнул себя. Больно. Значит не сон. Надо мной стояла Энджи с поникшим лицом и отведенными в сторону глазами.

— Что случилось?

— Прости меня... — по голосу можно было понять, что она почти плачет.

— Да что случилось, в конце концов?!

— Те пони... — она уже плакала. — Они все заболели.

— О чем ты?

— У многих не было ни одеяла, ни одежды. И они заболели от ночного холода.

Вот только теперь я понял, к чему она вела. Желтая единорожка кинулась на меня и обняла, заливая моё плечо слезами.

— Ты спас меня, а я... я...

— Ну-ну... — я погладил её голову. — Всё хорошо, ты жива, здорова. Что еще нужно?

— Я такая неблагодарная! А ты... — она подняла свои глаза на меня. — Ты такой добрый.

Её голова уткнулась мне в грудь, а ноги сильнее прижали к себе. Так мы просидели около пяти минут. Как только пони успокоилась, её взгляд снова поднялся вверх, встречаясь с моим.

— Мне неловко просить, но... можно я и сегодня посплю с тобой?

— Да, конечно, о чем речь!

— Отлично! — её мордашка расплылась в яркой улыбке. — Тогда я перенесу сюда свои вещи.

Она встала и вышла из каюты.

— О, Селестия! — я вскинул вверх копыта. — Спасибо тебе за второй шанс!

Мысли бешено вращались в голове. Такой шанс выпадает раз в жизни и упустить его было бы самой большой ошибкой в жизни. Стоп. Я же знаю её всего сутки, а уже собрался предлагать сердце и копыто? Неее, что-то меня понесло. Ну, а с другой стороны; Словно два разных меня, бились не на жизнь, а насмерть, пытаясь утопить друг друга в сомнениях. Каждая сторона пыталась противопоставить оппоненту, что-то другое. "Она красивая? Но ты её не знаешь! Ты её не знаешь? А можешь потом никогда и не узнать! Никогда не узнаешь? Будет еще сотня таких!"
Вот тут я и принял своё решение. Таких, как она, больше не будет! Сегодня или никогда!

— Я предложу ей встречаться! — за дверью послышалось шуршание сумок. Я прикусил губу. — Я же это не вслух сказал?

Открыв дверь, в каюту залетели всё те же два мешка, и вошла желтая пони с чемоданом в зубах и сумкой на спине. Забрав поклажу, я устроил её на полке над кроватью. Как только все вещи были уложены, мы выдохнули и посмотрели друг на друга. Эта неловкая пауза, казалось, доведет меня до инфаркта. Мы просто смотрели друг другу в глаза. Ступор прервал какой-то пони, проходивший мимо и задевший дверь в каюту. Это словно был сигнал, что пора начинать действовать.

— Слушай Энджи...

— Да Джи?

— Эм... Ну... это...

— Что?

— А сейчас уже закат, а он, сама видела, очень красивый, а тут нет окон, и, может, сходим на палубу посмотреть на него?

Идиот. Тупой идиот.

— Да, было бы здорово! — единорожка развернулась к выходу. — Идем?

— Да, да, да!

Селестия уже начинала опускать солнце и поднимать луну. Это было поразительное зрелище. Багрово-красный закат. Всё, начиная небом и заканчивая морской гладью, было окрашено в цвет переспелого яблока. Настолько невероятный вид, что даже дух перехватывает. Мы стояли и смотрели на это чудо, пока солнечному диску не сталось всего несколько минут, чтобы уйти на свой залуженный отдых. Всё. Сейчас или никогда. Времени терять нельзя.

— Энджи... Джи... — мы сказали в один голос.

— Ой, ты хотел что-то сказать?

— Нет, нет, говори, — дурак, опять оттягиваю момент.

— Ну, я просто хотела поблагодарить тебя еще раз за то, что ты для меня сделал. Ты просто подошел к пони, которую видишь первый раз в жизни. Которую ты, возможно, никогда больше не увидишь, и просто помог, даже не спрашивая, нужна ли она мне, эта помощь. Спасибо, — огромные серо-голубые глаза смотрели на меня, — а что ты хотел сказать?

— Даже не знаю с чего начать. У меня есть мечта, — я посмотрел на небо, на котором уже стали загораться звезды. — Я хочу приходить домой. Чтобы меня встречали любимая жена и дочка, и чтобы мы были счастливы. Вместе веселиться, играть и делать разные веселые вещи.

Я опустил голову вниз.

— Но это всего лишь несбыточная мечта.

Я почувствовал, что она приподнимает мой подбородок своим копытом.

— У тебя очень красивые глаза, ты знаешь?

— Энджи...

— Джи...

Это был самый прекрасный поцелуй в моей жизни. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Её губы были очень мягкими, мягче, чем та груша. Я не думал о том, что происходит вокруг нас и что будет дальше, просто стоял и наслаждался моментом. Не знаю, сколько мы так простояли, но когда мы отпрянули друг от друга, уже была кромешная тьма. И холодный ветер возвещал о том, что пора бы уже вернуться в каюту.

— Ты видишь, что-нибудь?

— Неа.

— Тогда будем идти на ощупь, — единорожка усмехнулась.

Дошли мы быстро. Зайдя в наш номер, я скинул сумку и лег на кровать. Следом за мной легла и Энджи, магией она накрыла нас одеялом. Полночи мы просто лежали, обнявшись, и смотрели друг на друга. Проснулись мы от гудка корабля, который уже заходил в порт. Так же как и вчера, мы лежали, обнявшись, но на этот раз она не столкнула меня на пол, а просто обняла меня изо всех сил и держала, словно я могу куда-нибудь деться.

Спайк оторвал взгляд от книги и посмотрел на часы, было без двадцати двенадцать. Дракончик тихо поднялся на второй этаж, проверить Твайлайт. Та всё еще спала. Помощник сбегал на кухню и принес ей стакан воды и поставил на тумбочку, на случай, если она проснется.

Дракон проверил все окна в библиотеке. Убедившись, что все они плотно закрыты, он направился на встречу со своей возлюбленной.