Главный герой
Часть 1
Челябинскому метеориту посвящается...
У Твайлайт был выходной день. Один из двух, положенных в неделю. Это значило, что библиотеку она откроет после обеда, проработает в штатном режиме всего три часа, а потом займётся своими личными делами. Для чего ещё придуман выходной, как не для занятия своими личными делами, хотя бы половина из которых всё равно будет связана с работой? Это как задание на дом в школе – то, что рано вставать нет нужды, ещё ничего не значит. Пользуясь этим, Твайлайт позволила себе понаблюдать за звёздами прошлой ночью, и теперь наслаждалась сном аж до десяти утра. Сквозь сон она услышала, как проснулся и встал Спайк, отправился на кухню, несколько раз негромко звякнул посудой… На улице щебетали птицы, цокали шаги, скрипели и хлопали двери – все эти привычные и внушающие спокойствие звуки фиксировались на подкорке единорожки, но не вырывали её из дрёмы. Твайлайт спокойно проспала бы, как и собиралась, до десяти часов, и благодаря внутренней установке проснулась бы сама, без будильника, если бы не внезапный внешний раздражитель, которого не должно было быть.
Сквозь закрытые веки фиолетовая пони увидела яркий свет. Яркий блик, лениво прокатившийся из одного угла в другой, словно кто-то на улице открыл окно, и солнечный зайчик на нём пробежался точно по мордочке Твайлайт. Единорожка вздрогнула, потянулась, сонно причмокивая, и приоткрыла глаза, ещё не совсем поняв, что же её разбудило. Между тем уличные звуки тоже изменились. Топот копыт стал каким-то более суетливым, слышались удивлённые возгласы, а птицы как-то подозрительно замолчали. Твайлайт ещё некоторое время лежала, отрешённо прислушиваясь, а затем на лестнице застучали торопливые шаги, и в комнату ворвался чем-то встревоженный Спайк.
— Твайлайт! – воскликнул он. – Ты это видела???
Пони-единорог привстала на постели, всё ещё по-сонному равнодушная к чему бы то ни случилось происходящему. Взъерошенная со сна грива торчала в стороны авангардно стоящими прядями.
— Что случилось, Спайк? – спросила она без единой эмоции, затем тряхнула головой из стороны в сторону, проморгалась, и её взгляд стал более осмысленным и адекватным.
— Там! Такое!.. Через всё небо!.. Вообще-е-е!.. – в привычной для своего крайнего удивления форме доложил Спайк, сопровождая сказанное яростной жестикуляцией. – Иди, иди посмотри, может что осталось ещё!
Подгоняемая своим воспитанником и помощником, Твайлайт спешно спустилась по лестнице, преодолела вестибюль, машинально пробежавшись глазами по помещению и обозначив для себя фронт сегодняшних работ по наведению порядка в библиотеке, и вышла на улицу, где пони-соседи стояли, завороженно устремив мордочки к небу. Единорожка недоумённо посмотрела вверх.
— Оно было яркое как солнце! – сказал Спайк, обрисовывая передними лапами большой круг. – И летело очень быстро – рраз! – и оно уже где-то далеко там, над лесом…
Две сочные облачные полосы пересекали небо с юго-западного направления, переплетались друг с другом и тонкой линией исчезали над чащобой Вечнодикого леса. Несколько пегасов зависли в воздухе, удивлённо рассматривая странное небесное явление.
— Инверсионный след, — задумчиво сказала Твайлайт. – Скорее всего это…
Договорить она не успела.
Мощнейшим тугим хлопком Понивилля достигла ударная волна от взорвавшегося в воздухе небесного тела, пересёкшего небо почти что на космической скорости. У Твайлайт моментально заложило уши, и она присела на копытах, рефлекторно прижав мочки ушей. Спайк в ужасе схватился за голову, окружающие пони припали к земле, словно вспугнутые кошки. Хлопок был как от соник рэйнбума, только на порядок мощнее. Словно сквозь вату Твайлайт услышала звон бьющегося стекла, отдающийся по всему городу, инстинктивно подняла глаза – и словно в замедлении увидела, что прямо ей в лицо направлен вылетевший из рамы крупный осколок, окружённый группой более мелких собратьев и мириадом совсем мельчайших…
Апекс Прайм конвульсивно дёрнулся и проснулся, напряжённо уставившись в темноту.
«Просто сон», — подумал он, вслушиваясь в убаюкивающее тиканье больших старинных часов в коридоре. Тишина, спокойствие, умиротворение… В Эквестрии стояла ночь. Что бы ни происходило во сне, так и осталось во сне.
Лежащая подле Апекса кобылка нежно приобняла его передней ногой, придвигаясь ближе.
— Что такое? – тихо спросила она.
Апекс облегчённо выдохнул и приобнял её в ответ.
— Ничего, Твайли, — ответил он. – Мне просто снилась наша встреча.
Он осторожно провёл основанием копыта по спине единорожки, в тех местах, где уже давно сошли последние шрамы, оставившие, однако, едва заметные светлые линии под мехом. Все сожаления уже были высказаны, раскаяние выражено и принято… но Апекс чувствовал, что подобно этим светлым линиям на коже Твайлайт, в его душе так и осталось что-то не до конца прощённое самому себе. Это позволяло ему быть более внимательным, более чутким и нежным к своей возлюбленной. И подобные мысли среди ночи обычно всегда выливались в одно и то же…
Копыто Апекса скользнуло ниже, прошлось по кьютимарке Твайлайт, задержалось на крупе, словно бы от скромности, и всё-таки проследовало на внутреннюю часть бёдер.
— Из-за тебя я опять просплю свой подъём, — укоризненно прошептала Твайлайт, нежно проводя кончиком носа по носу партнёра.
— Тогда я берусь отработать свою вину в двойном размере, — с улыбкой прошептал Апекс.
Он потянулся губами к шее единорожки, и она выгнулась ему навстречу…
Скри-ип!
Апекс поднял голову, так и не коснувшись губами Твайлайт.
— Что это? – тихо спросил он, прикидывая примерный источник звука.
Скрип…
А вот это уже не разовая подвижка дерева!
— Это в кабинете, — Апекс кивнул на стену, за которой располагался дополнительный рабочий кабинет ученицы Селестии.
Жеребец повернулся к краю кровати и вытянул ноги к полу.
— Подожди! – сказала Твайлайт. – Может быть это Спайк?
— Спайк ночью не ходит в эту часть библиотеки.
— Ты уверен? Он же ещё ребёнок…
— Нет, Твай, я готов за него поручиться. Это не Спайк.
Апекс неслышно встал с кровати и крадучись проследовал к двери в коридор. Применил магию – и открыл дверь без единого скрипа. В коридоре стелилась ковровая дорожка, и единорог сразу ступил на неё, чтобы не цокнуть копытом о твёрдый пол. Судя по шороху сзади, Твайлайт тоже встала и следовала за ним. Будучи джентльпони, Апекс должен бы отправить свою даму назад, но… Чёртов эквестрийский феминизм требовал своего, и Апекс Прайм был вынужден молча терпеть тот риск, которому себя подвергала его возлюбленная.
Дверь кабинета плотно затворена. Время от времени кто-нибудь из обитателей библиотеки закрывался в нём, чтобы иметь возможность сосредоточиться: на чтении ли, на изучении волшебных наук или тайном прочтении женских любовных романов, запрятанных между страниц какого-нибудь фолианта со скучным, как сопромат, названием. Если бы это была наиболее порочная из тайных страстей фиолетового дракончика… Одним словом, затворенная дверь заставила Апекса отчасти расслабиться – уже что-то более привычное, чем повторяющийся скрип. Который, к тому же, больше не звучал.
Единорог вздохнул, собираясь с мыслями – и его рог озарился лёгким бирюзовым сиянием, когда он применил заклятие ясновидения и проник взглядом за закрытую дверь.
Темнота, мерцание звёзд за окном…
Два низких книжных шкафа, заставленных книгами по два ряда на одной полке, письменный стол, круглый пуфик, которым обычно пользовался Спайк – и почему двуногим существам так сложно сидеть на полу, подогнув задние конечности? – старая расшатанная тумбочка со скрипучей дверцей, избавиться от которой ни у кого не доходил рог…
Приоткрытая…
Апекс невольно сделал шаг назад и наступил на ногу идущей след в след Твайлайт, споткнулся, шлёпнулся на пятую точку, завалился назад и крепко дал возлюбленной затылком по зубам.
— М-м-м! – Твайлайт прижала передние копыта ко рту, весьма неудачно сдерживая стон. В глазах кобылки блеснули слёзы обиды.
Апекс оглянулся на неё с глубоким сожалением, хотел было обнять в жесте утешения, но затем праведный гнев стал сильнее. Скрипнув зубами, он сердито уставился на дверь, прищурился…
БАХ! – дверь отлетела к стене, наткнувшись на один из книжных шкафов и отбив с его стенки немного лака.
ФШ-Ш-Ш! – ярчайшая вспышка озарила комнату – Апекс своевременно закрыл глаза, а когда открыл их, сияние запущенного под потолок магического огонька уже было достаточно мягким для глаз.
Единорог прыжком влетел в помещение…
…и ровным счётом никого в нём не обнаружил.
Твайлайт, продолжая поглаживать ноющие зубы, похромала за ним следом и придирчиво оглядела комнату, в которой и спрятаться-то было негде. Окно закрыто, чтобы мошкара не летела – кому надо будет завтра, тот себе и откроет. В крохотных зазорах между стеной и задней частью шкафов – только пыль и паучьи сети-гамаки. А вот зловещая темнота за приоткрытой дверцей тумбочки как-то нехорошо настораживает…
Апекс ещё раз тщательно оглядел помещение, пару раз использовал рентгеновское заклятие и наконец позволил рогу потускнеть.
— Ничего, — тихо сказал он, с сожалением глядя на единорожку. – Твайлайт, прости пожалуйста…
— Ты уверен? – Твайлайт опасливо прищурилась на старую тумбочку. Боль в передних зубах у неё кажется утихла.
Кобылка хотела было заглянуть внутрь, но Апекс решительно поддал скрипучую дверцу ногой, отчего мебель страдальчески зашаталась.
— Просто эта штука разваливается! Слушай, давай я тебе новую куплю…
— Не знаю… Может лучше журнальный столик? Ну, такой стеклянный – всегда мечтала такой иметь…
— И столик тоже! И кухню новую – думаю, можно написать принцессе заявку на небольшое обновление интерьера.
— Ох, Апекс, это такие мелочи!
— Надеюсь, моя победа над теми последними эманациями Сомбры обеспечит нам приоритетность подобной заявки…
Двое единорогов, отвлечённо болтая, покинули кабинет и проследовали обратно в спальню. Магический огонёк под потолком потух, осыпавшись звёздной пыльцой, которая исчезла прежде чем коснулась пола. Комната погрузилась в зловещую ночную темноту. А скрипучая дверца, небрежно притворённая Апексом, тихо скрипнула, снова приоткрываясь на длину рога. Изнутри повеяло сырым застоявшимся воздухом подземелья…
— СЮРПРИ-И-ИЗ!!! – свалившись прямо с неба, крикнула Пинки Пай так, что у Апекса взметнулась грива.
Единорог с долей замешательства огляделся, пытаясь обнаружить что-то ещё более внезапное.
Праздник Солнцестояния – есть.
Бравая праздничная музыка, воздушные шары, хлопушки, толпы веселящихся пони на улице – есть.
Окружённая восторженными горожанами принцесса Селестия, взгляд которой как обычно преисполнен любви и понимания,– есть.
Теперь вот и Пинки Пай, появившаяся из ниоткуда… Похоже что праздник можно считать удавшимся.
— Ха-ха, Пинки, твоё появление – всегда лучший сюрприз, — отойдя от шока, вызванного резким появлением подруги, облегчённо сказала Твайлайт.
Пинки Пай кульбитом вскочила на ноги, встала на задние копыта и восторженно обвела передними праздничную улицу:
— Что может ещё более сюрпризным, чем праздник летнего солнцестояния тогда, когда ему положено быть??? Кто-то скажет, что это самая обычная вещь, повторяющаяся из года в год, но ведь согласитесь, сюрприз не появляется просто так – кто-то должен его готовить! А когда сюрприз готовится целой страной для самой себя – то все пони в курсе этого сюрприза, но он всё равно остаётся сюрпризом, потому что это просто ПРАЗДНИК, который по-сюрпризному неожиданно вкрался в наш календарь!
Пинки Пай выжидательно воззрилась на Твайлайт и Апекса. Жеребец задумчиво потёр подбородок и проговорил:
— Хочешь сказать, что любой праздник является сюрпризом просто потому что он приятный? Но ведь бывают и неприятные сюрпризы…
Розовая пони скакнула к нему и беззлобно постучала Апекса копытом по лбу.
— Ты так ничего и не понял, глупенький, поскольку неприятные сюрпризы не являются сюрпризами по определению от того, что ты только что сам согласился с моим мнением по поводу праздника! – сказала она, глядя ему в глаза с несокрушимо весёлой уверенностью.
— Эм… Пинки, споры с тобой – наверно единственное, в чём мне так и не удалось преуспеть…
Неожиданно сумасшедший энтузиазм в голубых глазах Пинки Пай смягчился. Она посмотрела на Апекса не как непоколебимо весёлый шут, а просто как друг – с долей участия и нежности.
— Ты же знаешь, что тебе не нужно преуспевать абсолютно во всём, чтобы быть любимым нами всеми, — на два тона ниже сказала она и подмигнула.
После чего её глаза снова загорелись азартным весельем, сместились в сторону, и с криком «Я люблю тебя, Понивилль!» неутомимая хохотушка поскакала прочь по улице, туда, где на широкой площади особенно громко звучала музыка.
— За что я люблю Пинки Пай, так это за то, что с ней ты не рискуешь потерять друзей в толпе!
Апекс оглянулся и увидел, как к ним с Твайлайт галантной иноходью подбегает Рарити. В честь праздника белая единорожка навела шикарную причёску образца новой эпохи Кристальной Империи – ту самую, которая впервые появилась на её голове после преображения Кристального Сердца. Конечно, того сияния шкурки она не добилась, но и без него взгляды восхищённых прохожих не оставляли её ни на секунду. Как признанная модель Рарити, конечно же, отвечала на один-другой роковым прищуром.
— Ох, Рарити! Сегодня ты выглядишь… выглядишь… — Твайлайт даже будучи начитанной особой не смогла найти подходящего слова.
— Особенно блестяще! – подсказал Апекс, и две пони рассмеялись, вспоминая своих кристальных собратьев.
— А вы, я смотрю, наслаждаетесь праздником…
— Как и все горожане, пожалуй…
В синих глазах Рарити блеснула лёгкая грусть.
— Если бы все горожане… — проговорила она, нервно шаркнув передней ногой.
Апекс удивлённо приподнял бровь.
— Флаттершай, — одним словом обрисовала ситуацию Рарити, и единорог сразу же всё понял. – Я заходила за ней, но дома не застала… В городе тоже нигде не видела. Ей нелегко приходилось в последнее время, и этот праздник… после всего, что она пережила…
Апекс слушал её вполуха и после краткого раздумья решительно посмотрел на Твайлайт.
— Твай, я думаю… — сказал он. — Думаю, я мог бы поговорить с ней с глазу на глаз. Может быть мы наконец придём к взаимопониманию…
— Апекс, дорогой, мы уже сами сделали всё, что могли, — заявила Рарити. – Мне больно смотреть на Флаттершай, но… Ты уверен, что разговор с тобой не ухудшит положение?
— Уверен! В том-то и дело, что именно я должен с ней поговорить. Просто всё время откладывал этот момент. Твайлайт, ты же веришь мне…
Фиолетовая единорожка в замешательстве обвела взглядом улицу, сделала какой-то непростой внутренний выбор, и напряжение на её мордочке сменилось теплотой и нежностью по отношению к возлюбленному.
— Я верю тебе, Апекс, — сказала она. – Иди и сделай то, что считаешь нужным.
Два пони чувственно соприкоснулись носами, и Апекс поскакал прочь по улице в сторону окраины, где располагался коттедж розовогривой пони-пегаса.
— Удивительный жеребец, — задумчиво и с долей восторга произнесла Твайлайт. – Как же он всё-таки похож на моего брата…
— Понимаю тебя, Твайлайт, — тихо сказала Рарити. – Все твои чувства к нему как свои собственные понимаю…
Домик Флаттершай встретил Апекса Прайма укоризненным безмолвием. Птицы не пели на окружающих дом декоративных деревьях, мелкие рыбёшки не выпрыгивали из ручья, подставляя солнцу сверкающие чешуйчатые бока, и над всем этим когда-то по-райски очаровательным уголком словно сгустились мрачные тучи. Сами окна словно поблёкли от слоя пыли, никогда прежде не оседавшей здесь… Апекса неприятно удивил подобный контраст с царящим в самом городе весельем, и он внутренне собрался для не самого простого разговора. Селестия свидетель, он, пожалуй, последний, кому стоит пытаться вернуть Флаттершай назад к друзьям…
«Хаос тебя побери! — скрипнув зубами, подумал он, подходя к порогу коттеджа. – Ты сражался с древесными волками и алмазными псами! Ты победил химер Дискорда и обратил вспять повторное вторжение чейнджлингов! Ты разоблачил хитроумный заговор злокозненного царедворца Спелла Нексуса, желавшего свергнуть принцесс! Неужели тебе не удастся достучаться до пони, вбивающей себе в голову слишком много лишнего?!!»
Можно было подумать, что дома никого нет, но от глаз единорога не скрылось возникшее за окнами слабое оживление. И ему не надо было применять заклятие ясновидения, чтобы понять, что это мечутся по комнатам не только последние из питомцев, так и не покинувшие хозяйку… Где-то там тихая, робкая пегаска жёлтой масти, обладательница прекрасных глаз цвета воды в тропической лагуне, предавалась не просто грусти, а самой настоящей апатии, виной которой послужил так желанный всеми прочими пони праздник…
Апекс перешёл декоративный мостик через ручей перед домом и решительно постучал в дверь передней ногой. Однако ответа на стук не последовало...
— Флаттершай?
Ещё стук, чуть громче.
— Флаттершай, я знаю, что ты дома хотя бы потому что не выходишь на улицу уже дня три.
Мягкий топот мелких животных за дверью. Какая-то птица вызывающе чирикнула, словно возмущённая появлением Апекса.
— Слушай, я всё знаю! Этого просто невозможно было не заметить! Флаттершай, это… Это самое лучшее проявление самого прекрасного чувства, я признаю это!..
В мгновение ока всякий лёгкий шум за дверью прекратился, словно дом в ожидании затаил дыхание. Апекс почувствовал себя уверенней.
— Я знаю массу пони, готовых всю свою жизнь променять на то, что ты хотела бы дать мне. Я бы сам принял этот чудесный дар не задумываясь, но у меня другой путь, ты понимаешь это?..
Как ещё можно было бы помягче сказать, что они с Апексом не пара?.. Просто потому что Апекс уже составлял пару Твайлайт… Жеребец устало помассировал переносицу там, где сходились брови.
— Флаттершай, нам больно тебя терять. Мы все скучаем по тебе, нам не хватает тебя… Я не позволю, чтобы даже такое прекрасное чувство стало преградой между тобой и друзьями. Подумай о них, пожалуйста! Как может тебя манить чувство, которое вбивает клин между тобой и дорогими тебе пони?
Дом по-прежнему безмолвствовал. Апекс выждал некоторое время, затем разочарованно покачал головой и пошёл прочь. Уже когда он был на мосту через ручей, сзади тихо скрипнула входная дверь… Единорог не стал оглядываться, чтобы не спугнуть хозяйку коттеджа – вместо этого он просто поднял голову и, замедлив свой шаг, внимательно повёл ушами.
— Прости меня, Флаттершай, — с горечью произнёс жеребец, разрываемый внутренними противоречиями.
— Нет…
Апекс почувствовал какую-то жаркую волну в груди. Наконец-то, после всех этих дней взаперти, в отрыве от всего мира…
— Это ты прости меня, Апекс. Я… Я не брошу девочек.
Пони-единорог обернулся со счастливой улыбкой, и жёлтая пегаска скромно улыбнулась ему в ответ. За прошедшие дни она похудела и осунулась, под глазами залегли круги, розовая грива сбилась комками, а сама шкурка словно бы потускнела… но в её бирюзовых глазах словно бы с новой силой загорелось пламя жизни и готовности к труду.
— Что мне им передать? – спросил Апекс.
Флаттершай кокетливо тряхнула гривой и ответила:
— Я буду через полчаса.
От прежней безутешной тоски в глазах остались только слабые тёмные сполохи. Тяжело, когда ты нужен двум красивым пони сразу… Но всё же Апекс понял, что поступил правильно. Прежде он был для неё чем-то вроде картинки, красивой статуи, предмета восхищения на дистанции… и вот теперь, когда он прямо обратил на неё внимание и, что самое главное – подчеркнул самые дорогие для пони-пегаса чувства – Флаттершай, сама того не ожидая, стала относиться к Апексу Прайму по-новому! Нет нужды прятаться от подобного разговора – пусть уж лучше он состоится, и тогда несчастная влюблённая перестанет воспринимать тебя как пусть достойную обожания, но всё же безголосую куклу.
Обрадованный Апекс развернулся и, подогреваемый хорошими новостями, галопом помчался назад в город. Флаттершай помахала ему вслед и скрылась в домике, захлопнув за собой дверь. Вскоре изнутри послышался шум льющейся воды, а окна заметно посветлели. Словно по мановению волшебства вокруг коттеджа Флаттершай начали как бы невзначай собираться певчие птицы.
А где-то высоко наверху из-за облака осторожно выглядывала небесно-голубая пегаска с радужной гривой. В последние дни она часто прилетала сюда и надолго задерживалась, с соучастием и ожиданием лучшего наблюдая за окнами дома подруги. Было ли дело тут в почти что сестринской заботе, или искреннем сопереживании… Рэйнбоу Дэш чувствовала, как в эти дни их с Флаттершай особенно остро роднит одно и то же чувство… Вот только в отличие от более ранимой подруги радужная пони не могла позволить себе показать это чувство. Мир суров и жесток в том, что в итоге чувство Флаттершай было признано и оценено, а чувство Рэйнбоу Дэш – не замечено и пущено по ветру… но она должна была быть сильной.
Пегаска всхлипнула, и набежавшая слезинка дождевой капелькой сорвалась вниз.
Часть 2
Солнце угасло за линией горизонта, и праздник летнего солнцестояния приближался к своему завершению. Прилавки со снедью и сувенирами сворачивались их владельцами, магазины и столовые места закрывались на ночь, праздно гуляющие пони отдельными группами расходились по домам, а заботливые матери из освещённых окон зычно призывали своих чад на ужин. Трое пони-фонарщиков, живших на трёх противоположных концах города, неспешно проходили по улицам от окраин Понивилля к центру, зажигая по пути уличные фонари. Город не был таким уж большим, и потому трое друзей встречались на площади перед ратушей менее чем через час после начала своего трудового вечера, заходили в открывавшуюся только для них одних таверну, выпивали по паре кружек сидра и довольные расходились по домам до рассвета.
Рарити ушла, увлечённая незнакомым Апексу единорогом, Флаттершай отправилась домой перед самым закатом, а с Рэйнбоу Дэш они сегодня так и не пересеклись, что остальным пони показалось странным, а Пинки Пай – интригующе загадочным. Эпплджек встретилась с подругами уже после того как погрузила свои товары, в составе привычных яблок, в тележку, которую за неё отвёз на ферму прибывший перед окончанием праздника Биг Мак, и вскоре после ухода белой единорожки повела домой Пинки Пай, понимающе оставив Апекса и Твайлайт одних. Так что теперь ничто не нарушало уединение двух влюблённых пони в этот романтически окутанный светом уличных фонарей вечер.
— Удивительно спокойный день, — заметил жеребец. – Тенденция злодеев портить большие праздники в этот раз не подтвердилась…
Фиолетовая пони-единорог усмехнулась:
— А тебе бы этого хотелось?
Апекс усмехнулся в ответ:
— Что может быть лучше, чем показать очередному негодяю его место?..
Твайлайт игриво прищурилась:
— Может быть, непревзойдённое умение отвечать вопросом на вопрос?
Апекс рассмеялся:
— И долго мы будем так разговаривать?
Глаза Твайлайт блеснули азартом:
— Может быть, пока ты не сдашься?
Апекс довольно посмотрел на кобылку:
— Апекс Прайм не сдаётся, ты слышала об этом?
Твайлайт нежно потёрлась головой о шею любимого и ответила, прекращая игру:
— Прошлой ночью Апекс Прайм сдался мне со всеми своими способностями. Впрочем, как и в предыдущие ночи до этого…
— Потише, Твайлайт! Мы всё-таки на публике…
Некоторое время они шли молча, размышляя о своей близости. Их мысли удивительным образом совпали, и потому Твайлайт не была удивлена неожиданным вопросом Апекса:
— А вот скажи-ка мне, дорогая… Если бы я не свалился с неба, не обнаружил в себе невероятную магическую силу… не совершил бы всех этих подвигов… Если бы я был самым обычным пони и не сильно одарённым в магии единорогом… Скажи, мы могли бы быть вместе в этом случае?
Сами того не заметив, они оба остановились. Твайлайт подняла глаза на жеребца, мужественный, но в то же время чувственный и ранимый профиль которого обрамляли сверкающие на ночном небе звёзды… Вгляделась в космическую глубину бездны его глаз… сколько раз она туда вглядывалась, пытаясь увидеть свет иных миров, из которых пришёл этот загадочный, не имеющий памяти о событиях до своего появления в Эквестрии пони? Её столь пристальный интерес к пришельцу вскоре перерос в иное чувство, признанное и получившее ответ в этот самый день год назад… или даже два года…
— Не преуменьшай своей роли, Апекс, — ответила единорожка. – Ты тот, кто ты есть, и именно такого я тебя и люблю. Ты просто не можешь вдруг стать обычным пони.
Апекс зарделся. Признаться честно, он ожидал утвердительного ответа на свой вопрос, но и такой его более чем устраивал. Действительно, какой резон ему желать какой-то иной доли, когда за его плечами не одна победа над силами зла?.. Взгляд Твайлайт преисполнился нежности, она потянулась к Апексу, слегка вытягивая губы, и он с готовностью потянулся ей навстречу, как вдруг…
— Апекс!!! Твайлайт!!! Подождите меня!!!
Единороги синхронно посмотрели в сторону улицы и увидели торопливо бегущую к ним Пинки Пай.
— Простите меня, глупую розовую кобылку!!! Я совсем забыла, что у вас сегодня юбилей! Этот праздник… Он слишком большой, чтобы я запомнила всё сразу… Ваш юбилей тоже очень-очень важен, но я к нему готовилась и теперь просто забыла передать вам подарок, вот и всё!
Пурпурногривая хохотушка затормозила перед друзьями, тяжело дыша открытым ртом. Апекс и Твайлайт переглянулись.
— А вы, между прочим, могли бы мне напомнить! Вот!..
Пинки Пай тряхнула головой и вытянула из гривы незатейливое хуф-мэйд-пресс-папье, изготовленное из папье-маше. Вылепленное вокруг стакана для писчих принадлежностей сердечко, раскрашенное красным, с изображением затейливо переплетающихся кьютимарок двух влюблённых пони. Апекс и Твайлайт посмотрели на подарок с некоторым недоумением.
— Ох, понимаю-понимаю, вы хотите сказать, что то же самое я дарила вам и год назад, но для меня это важно, поверьте! Придёт время, и вы тоже поймёте! Ну всё, пока!
Подбросив подарок, Пинки опрометью помчалась прочь по улице, и Апекс едва успел подхватить падающее пресс-папье.
— Спасибо, Пинки! – запоздало крикнула Твайлайт.
Апекс озадаченно повертел поделку перед глазами.
— Ты что-нибудь поняла, Твай?
— Думаю, да… Может быть, она хотела, чтобы такие штуки были у нас обоих?
— Возможно…
Два сувенира, двое влюблённых, всё поровну, всяких подарков – по два… Вот он, тонкий судьбоносный намёк на что-то более серьёзное, чем просто сожительство под одной крышей, пусть даже в условиях нерушимой и трепетной любви. Апекс не сказал об этом, но почему-то опасался, что Твайлайт наверняка об этом подумает… и если не озвучит свои мысли, то жеребец будет вынужден проявить истинно мужскую инициативу в подобном вопросе. Вступление в брак казалось ему чем-то пугающим… но может это просто с непривычки?.. Ведь теперь действительно кончился всякий индивидуализм – он больше не один, их теперь двое, и всякий интерес теперь будет выступать только от имени их двоих… и (что выглядело не менее пугающим почему-то) – от имени их детей. Будущих детей. Апекс сглотнул и подумал, что с гораздо большей охотой снова бы сошёлся в схватке с чейнджлингами, чем переступил черту холостяцкой жизни.
«Нет, это просто иллюзорный страх, вот и всё! – подумал он. – И если я мужик – я обязан эту иллюзорность развеять».
Очень скоро они с Твайлайт подошли к библиотеке, за ярко освещёнными окнами которой то и дело мелькал силуэт Спайка.
Входная дверь открылась прежде чем фиолетовая единорожка успела постучать.
— Твайлайт! Апекс! Ну наконец-то! Вы хоть знаете, который час на дворе? Все соседи уже по домам разошлись!
Ученица Селестии вдруг подхватила дракончика и вдохновенно закружила по вестибюлю в импровизированном танце.
— Ох, Спайк, ты не представляешь, какой чудесный был сегодня праздник!..
Апекс усмехнулся и подмигнул озадаченному Спайку, после чего поднялся на второй этаж и отправился в их с Твайлайт комнату, покачивая удерживаемым магией подарком Пинки Пай. Прошёл к письменному столу…
…и застыл в замешательстве.
«Странно…»
На столе уже стояли два красных сердечка с кьютимарками, заполненные несколькими карандашами и ручками. Апекс ещё раз глянул на свежий подарок – один в один со стоящими на столе. Разве в прошлый праздник летнего солнцестояния Пинки преподносила им два подарка?.. Может быть, второй был подарен в день согревающего очага?.. Этого Апекс не помнил, да и сама Пинки Пай дала понять, что дарит это пресс-папье только на их с Твайлайт годовщину…
«Видимо, длинный денёк выдался», — подумал жеребец и устало помассировал веки, после чего переложил ручки из одного сердечка в новое, а старое подхватил магией и понёс в тот маленький кабинет через стенку. Ни к чему захламлять письменный стол лишними вещами, пусть уж лучше они лежат где-нибудь в тумбочке… в той самой, которая скрипела прошедшей ночью, наводя жуть.
Воспоминания об этом почему-то заставили Апекса напрячься. Скрипучая дверца и мрак по другую её сторону никак не выходили у жеребца из головы, но почему – этого сказать он не мог. Войдя в кабинет, Апекс зажёг свет, прошёл к тумбочке, резко открыл визгливо скрипнувшую дверцу…
А затем прошлогодний подарок от Пинки Пай выскользнул из ослабевших телекинетических объятий и с глухим стуком упал на пол.
— Твайлайт!!!
Апекс Прайм нервно прохаживался из угла в угол.
— Ничего не понимаю, — рассуждал он, глядя перед собой. – Я ведь давно живу в этом доме, не раз просвечивал его всеми возможными заклятиями… Почему я прежде ни разу не замечал ЭТОГО?!!
Спайк снова засунул голову в тумбочку и вгляделся в глубину таинственной вертикальной шахты, дно которой терялось в темноте. Изнутри тянуло сырым подвальным духом.
— Хм… Даже не помню, когда я в последний раз пользовался этой развалюхой, — сказал Спайк, и его голос эхом прокатился по туннелю. – Привык, что она тут стоит – и всё… Но ничего нужного ни разу оттуда не брал, всё в других местах находил.
Твайлайт потеснила его и тоже заглянула внутрь тумбочки, подсвечивая рогом.
— Любопытно, — проговорила она. – Я готова сказать то же самое…
Она напряглась, формируя из светящегося рога узконаправленный мощный луч света, и осветила дно земляной кишки, лежавшее не так уж и глубоко.
— Апекс, здесь нет следов каких-либо маскирующих заклятий… Здесь вообще нет никаких следов магии! Действительно, почему мы ни разу не замечали этой штуки?
Единорог задумчиво потёр подбородок:
— Может, всё дело в крышке?.. Я имею в виду дно тумбочки – оно же закрывало вход в это подземелье… И где это дно теперь?
Твайлайт пристальнее вгляделась вниз, но ничего необычного не увидела. Просто ход, прорытый в твёрдой глинистой земле, всё ещё удерживающей форму. О каком таком дне сейчас говорил Апекс?..
— Думаю, нам стоит спуститься и посмотреть…
Спайк и Апекс ошеломлённо замерли.
— Эм… Не уверен, что это хорошая идея, — почесав в затылке, сказал дракончик. – Сейчас ночь и всё такое… И лучше бы позвать девочек – чем нас больше, тем лучше ведь…
Он боязливо поёжился, а жеребец-герой нахмурился.
— Если кому-то и стоит туда спускаться, то только не кому-то из вас! — Апекс решительно оттеснил Твайлайт от тумбочки.
Единорог оценил расстояние до дна шахты и затем с готовностью опустился в неё спиной вперёд, цепляясь передними ногами за край. Глубина подземного хода составляла не более одного этажа, эту дистанцию можно было преодолеть и обычным прыжком. Если что-то пойдёт не так… с ним вся его магическая сила и активная поддержка Твайлайт. Апекс приготовился прыгнуть и встретился глазами с ученицей Селестии, которая подошла к нему вплотную и смотрела на возлюбленного с беспокойством.
— Будь осторожен, — сказала она и коротко, но горячо поцеловала Апекса в губы.
Не теряя больше времени, жеребец отпустил край шахты и скользнул вниз.
Как только его копыта коснулись дна, Апекс ярко осветил рогом всё вокруг и торопливо огляделся.
За его спиной была обычная земляная стена. А вот впереди, как раз под полом библиотеки располагалась обширная комната с высоким потолком. Стоило Апексу сделать несколько шагов, как что-то загремело на полу, задеваемое его копытами. Он посмотрел вниз, и глаза его удивлённо расширились.
Весь пол был усыпан… фигурками из папье-маше в форме сердечка, неровными буграми выделяющимися под слоем покрывавшей пол вековой пыли! Апекс наклонился, внимательно вгляделся в одно, другое… Действительно! Сомнений быть не может – сердечко вылеплено вокруг канцелярского стакана для ручек, а на передней части каждого красуется переплетение кьютимарок его и Твайлайт! Многие из фигурок потемнели и выцвели от времени, покрылись пылью и паутиной, словно были сделаны много лет назад.
Апекс озадаченно нахмурился. Эти трогательные поделки Пинки Пай дарит им с Твайлайт только второй раз… нет, точно не больше! Да, их отношения зародились не с первой встречи, но вряд ли это удлиняло их знакомство более чем на пару-тройку месяцев. Апекс мимоходом просветил валяющиеся на пыльном полу, опутанные паутиной поделки в нескольких световых спектрах, но ничего необычного не заметил. Это был самый обычный хуф-мэйд, изготовленный земным пони без применения какой-либо магии. Химический анализ позволит определить их возраст… Но, Дискорд тебя побери, что это за чертовщина?!!
Апекс прошёл вглубь комнаты, то и дело чихая от поднятой его движениями пыли. Вряд ли в этой комнате кто-то жил – слишком уж тут было пыльно и неухожено. Пыль лежала здесь нетронутыми слоями, и оглянувшись, Апекс мог увидеть, какие чёткие следы в ней оставляет. Пыль покрывала невысокий журнальный столик, пару высоких, рассчитанных явно на двуногих существ стульев и… широкую кровать у противоположной от входа стенки. Взгляд Апекса скользнул вдоль стены – да здесь даже окно имелось! Единорог подошёл ближе к подоконнику… и чего это он так высоко? Что за великану было бы здесь комфортно?! За окном, однако, ничего не оказалось: это была всего лишь имитация, и по другую сторону стекла имелась только толща земляной тверди. Как только стекло устояло?
Сзади что-то с шорохом осыпалось, и Апекс подскочил на месте, резко разворачиваясь ко входу в комнату. Но это была всего лишь Твайлайт, которая последовала за ним. Коротко глянув на Апекса, убедившись, что с ним всё в порядке, она недоумённо обвела глазами странную комнату. Так же как и Апекс, она при первом же шаге споткнулась о рассыпанные по полу пресс-папье и удивилась ещё больше, подняв одно из них на уровень глаз. Жеребец ещё раз настороженно оглядел комнату на предмет возможных угроз и даже глянул на потолок, отмечая на нём наличие затейливой люстры с электрическими лампочками.
— Что всё это значит? – спросила Твайлайт и подошла ближе, занимая место рядом с Апексом.
— Хотел бы я знать…
Выцветшие обои на стенах, истлевшие, зияющие дырами занавески на фальшивом окне, тумбочка, как две капли воды похожая на ту, что стояла наверху, фанерный шкаф, тёмной громадой возвышавшийся в углу… Апекс подошёл к нему, заглянул внутрь, обнаружил там груду непонятного грязного тряпья, в котором не возникло ни малейшего желания рыться. Закрыв дверцу шкафа, Апекс вгляделся в стену рядом, затем протянул копыто и смахнул с неё клубы пыли.
Дверь!
Высоченная, словно во дворце дверь – как раз под стать высокому потолку. Круглая вертящаяся ручка, замочная скважина, по ту сторону которой царила тьма… Просветив дверь магическим рентгеном, Апекс разочарованно выдохнул: эта дверь тоже была всего лишь имитацией, и за ней была всё та же толща самого обычного эквестрийского грунта. Кроме того, замок был заперт, ключа у них с Твайлайт не было, да и открытие двери наверняка будет чревато «затоплением» помещения землёй.
— Апекс…
Дрожащий голос Твайлайт вызвал у жеребца тревогу. Фиолетовая пони-единорог стояла, забросив передние ноги на стол, и выглядела так, будто, смахнув пыль, увидела как минимум чьё-то чужое отражение в лакированной поверхности столешницы… Апекс, оставаясь начеку, подошёл к столу, и Твайлайт левитировала перед ним странный маленький предмет.
— Что за…
Апекс нетерпеливо перехватил своей магией пластиковую фигурку, пристально в неё вгляделся, чувствуя, как новые вопросы неумолимо вливаются в голову подобно текущей по жёлобу струе расплавленного металла. Странная маленькая игрушка представляла собой… точную копию Твайлайт Спаркл! Очень точную, буквально фотографически! Хотя не совсем – кьютимарка по чьему-то неведомому замыслу имелась только с одной стороны. И всё. Никакой магии, никаких чар, никакой порчи – даже никаких колдовских материалов. Всего лишь капля ядовитого пластика, отлитая и раскрашенная в виде главной пони в жизни Апекса Прайма. Что всё это значило???
Твайлайт между тем продолжила изучать стол и, сдув пыль, подобрала лежавший на лакированной поверхности листок бумаги, пожелтевший и изогнутый волнами от времени. Чернильные линии чужого послания тоже в некоторых местах растворились или осыпались, но эти повреждения были незначительны, и потому письмо было полностью читаемо. Твайлайт вчиталась в первые строки, вопросительно глянула на Апекса и, убедившись, что он приготовился внимательно слушать, начала читать вслух с самого начала…
Часть 3
Дорогая Твайлайт Спаркл
Пишет тебе самый обычный парень из самого обычного городка нашей необъятной родины. Знаю, начало хреновое, но оно всегда хреновое. Начать всегда можно как угодно, а главная мысль потом пойдёт как по маслу, если я не растерял, конечно, последние остатки своего здравого смысла.
Пишу и улыбаюсь… Многие люди наверняка найдут немыслимым упоминание здравого смысла в контексте того, что я собираюсь сделать и ради чего вообще пишу это письмо.
Я всё сейчас тебе объясню, Твайлайт. Дело в том, что мой мир совсем не похож на твой. Хотя бы потому что в моём мире нет никакой магии. Абсолютно. И вера в дружбу не пробуждает могучие силы, способные спасать государства. Дружба в моём мире – детская игрушка, от которой взрослый уже отказывается, потому что просто обретает интерес к чему-то ещё.
И со мной так тоже стало, Твайлайт.
Дружба больше не чарует меня. Мне всё равно, что там происходит у близких мне людей, потому что ровным счётом ничего выдающегося у них не случается. Новая работа – ну и что, незначительная прибавка к прежнему уровню доходов. Ссора с женой – ну подумаешь, помирятся, а не помирятся – значит, женились по ошибке, обычное дело. Даже кто-то у кого-то умер – ничего не поделаешь, все умирают, это естественный ход вещей. Делать тут попытки сопереживать, удивляться, радоваться – ненужное лицемерие. Уверен, прежние мои друзья, какими они были прежде, не захотели бы, чтобы я шёл на что-то подобное. Лучше я останусь собой, останусь верен своим чувствам.
Чувства…
Звучит-то как нежно, тепло, трепетно… Что значили для меня эти чувства, что значат теперь... Знавал я когда-то Чувства, и все высшие существа знают, как хотел бы познать ещё… Но даже эта благость юных лет ушла от меня вместе с интересом к «Лего» и «Киндер-Сюрпризам». Я всегда был честным малым, и родители благоволили этой честности, и потому даже повзрослев я не вижу причин изменять себе. Поэтому я не признаю какую-то иную замену ТЕМ Чувствам кроме равнозначных. Только поэтому я не предаюсь разврату, не «снимаю тёлок» и даже имею на этой почве конфликты с социумом. Все вокруг меня встречаются, целуются, трахаются, но всё это – лишь притворство, сплошной обман партнёра и самообман с целью заполнить пустоту на месте тех чувств, что наш обманщик когда-то познал, но не может испытать вновь. Я твёрдо для себя решил, что буду ждать только повтора ТЕХ чувств…
И вот мне уже 26 лет, а я всё жду и жду… А чувств всё нет и нет.
Нет чувств, нет самого желания с кем-то встречаться, нежничать и врать в глаза, что она для меня самая-самая… При одной только мысли об этом начинает тошнить, потому что я прекрасно знаю: действительно самой-самой для меня давно уже нет. У неё своя жизнь, свой брак, дети, быт и прочее. Не её вина, что она не испытывала ко мне тех чувств, что я испытывал к ней… Но ничего похожего с тех пор я не испытывал ни к одной женщине в мире.
Я был рад, что мне удаётся сохранить чистоту мысли. Что я не поддался окружающему разврату, не потерял себя и свои мотивы в мешанине безразличных мне женских тел. Я был рад, что эти женские тела меня не замечали и не стремились заполучить, благодаря чему до текущего момента я остался невинен как младенец.
В глубине души я хотел бы поддаться соблазну, заняться самым обычным сексом, понежничать с девушкой один вечер, а потом найти другую… Но когда от тайных желаний доходит до самого дела, я вдруг особенно остро понимаю, что ничего из этого мне абсолютно не хочется.
Знаешь, Твайлайт, недавнее открытие поразило меня как молнией.
Это произошло на одной вечеринке – безразличие к другим приглашённым не мешает мне сходить на подобное мероприятие. Произошло как в каком-нибудь попсовом кино – девушка увлекла меня за собой в укромное место, а дальше… Дальше я просто позволил вещам идти своим чередом – пусть она получит желаемое, а я потом злорадно улыбнусь ей в спину от того, что остался прежним.
И знаешь что Твайлайт?
Ничего не произошло.
Совершенно ничего.
Я не просто не испытывал никакого желания изменять себе прежнему – я… не знаю, как это лучше сформулировать… Я не испытал АБСОЛЮТНО НИКАКОГО желания, даже физического. Даже моё тело не захотело получить то, чем время от времени неприятно пробуждало меня среди ночи.
И вот когда девушка ушла разочарованная и натянуто сочувствующая, меня вдруг осенило.
А может быть, я вовсе не верен своим прежним, юношеским идеалам?
Может быть, я просто на физиологическом уровне не способен им изменить?
Может быть, моё главное достоинство – это на самом деле моя главная слабость?
Почему в 26 лет я девственник?
Почему живу с родителями?
Почему получаю в хорошие месяцы не больше 15 тысяч?
Почему совершенно не думаю ни о каком будущем?
Раньше я грешил на безразличие и бездушие окружающих... Но теперь выяснилось, что дело просто в моей... ущербности?
И это напугало меня, Твайлайт!
А потом стало хуже.
Потом меня гораздо больше испугало то, что это знание во мне абсолютно ничего не изменило.
Я по-прежнему не испытываю желанию даже элементарно заняться сексом, сколько ни стараюсь выйти на это.
Я не испытываю желания зарабатывать больше – зачем если это всего лишь деньги ради денег?
Я…
Я не знаю, я запутался, я очень сильно запутался!
Я перестал спать по ночам.
Я просто лежу без единой мысли в голове час за часом почти до самого утра, а потом на работе клюю носом и получаю замечания.
Я прихожу домой, но всё, что я могу – это зарубиться в комп, влиться в чужую жизнь выдуманного персонажа, а когда этого не делаю – чёрная пустота в голове никуда не исчезает.
Я пытался найти себе хобби, но дальше компьютерных игр, фильмов и книг не вышел. Я пытался начать рисовать или писать, или что-нибудь мастерить – но всё безрезультатно. Даже обычный фанфик про ваш мир у меня не выходит дальше нескольких описательных предложений. Я просто не понимаю, о чём и зачем я должен писать.
Недавно я завалил аттестацию на работе, и меня уволили. Когда мне задавали самые обычные вопросы, у меня в голове словно возникла стена – я ничего не смог ответить из того, что в общем-то знаю и могу ответить вне официальной обстановки. Я два раза пытался пересдать и оба раза провалил с треском, словно и не учил ничего накануне.
Без работы стало хуже. Эта чёрная пустота заполняет весь мой быт, я хожу из угла в угол и не знаю, куда себя приткнуть. Даже просмотр «My Little Pony» не помогает – всё уже просмотрено и оценено раньше. В фанфиках ничего толкового, как и в фанарте. Сны по-прежнему не посещают меня.
Я не говорю, что больше не могу так, Твайлайт – я всё-таки мужик, а мужик обязан терпеть и преодолевать трудности.
Но я просто не вижу смысла дальше терпеть и преодолевать.
Врачи говорят, что со мной всё в порядке, дело просто в ходе моей мысли, который, как они считают, изменить намного проще, чем вылечить физическую немощь. Я пытался ходить к психоаналитику, убил на это все свои себережения, но всё, что он мне сказал – это «встань и иди». Типа, просто иди и делай.
Но как, КАК я буду делать, если я НЕ МОГУ?????????????????????
У меня больше не осталось денег на корректировку своего поведения и лечение неведомых недугов. Не осталось и желания вертеться дальше подобно белке в колесе, без смысла и без видимой цели.
Хотел бы я оказаться рядом с тобой, Твайлайт Спаркл. Хотел бы жить так же легко и беззаботно, как ты и твои подруги живёте в Эквестрии. Хотел бы видеть своё предназначение каждый раз, когда оглядываюсь на свой круп. И знаешь, Твайлайт… Мне кажется, мы с тобой в чём-то похожи… И что самое главное – кажется, именно ты могла бы помочь мне стать собой прежним, без этой пустоты в голове. Хотя, конечно, я не могу тебя заставить быть со мной… Прости, я сейчас не давлю на тебя. Я просто говорю, что чувствую, но похоже я далеко не хозяин своим истинным чувствам.
Всё, Твайлайт, на этом я заканчиваю своё письмо. Надо привести мысли в порядок, отдохнуть…
Я больше не могу думать об этом всём и хотел бы вообще ни о чём не думать. Пусть эта хренова пустота подавится мной!
Спасибо тебе за то, что была со мной… Ты и остальные девочки.
Прощай.
И прости меня.
Часть 4
Твайлайт замолчала, и пожелтевший тетрадный листок выскользнул из её магической хватки, плавно опустившись на пол, однако Апекс не спешил его поднять. Посмотрев на жеребца, Твайлайт ощутила в сердце неприятный тревожный укол: единорог стоял мрачный и неподвижный, словно прочитанное обратило его в каменное изваяние. Казалось, даже сами глаза Апекса остекленели как у чучела. Твайлайт вдруг стало страшно. Только сейчас до неё дошёл весь ужас иррациональности происходящего. Волосы, казалось, зашевелились у неё в гриве, а шкурка встала дыбом – фиолетовая пони ощутила неумолимое желание бежать из этого подземелья без оглядки как можно дальше и больше никогда не возвращаться не то, что в библиотеку – а в сам Понивилль. Она с трудом подавила паническое желание телепортироваться, и для этого ей пришлось зажмуриться и стиснуть зубы, считая в уме до двадцати.
Когда Твайлайт открыла глаза, новая неожиданность едва не заставила её подскочить к потолку, вонзившись в него рогом: Апекс стоял прямо перед ней и смотрел вполне осмысленно. Слишком осмысленно. Слишком спокойно.
— Твайли… Пойдём отсюда.
Кивнув на вход в шахту, Апекс не стал дожидаться кобылки и заглянул вверх.
— Ч-что? – Твайлайт запоздало посмотрела ему вслед.
Апекс встал на задние ноги и зачем-то осматривал горловину колодца.
— Правда, Твай! Утро вечера мудренее! Давай займёмся этим всем завтра.
Единорожка медленно подошла к своему копающемуся в земляном туннеле другу.
— Эм… Апекс… Здесь происходит что-то странное… Как ты сможешь заснуть в такой ситуации?
Жеребец напрягся и подскочил, упираясь всеми ногами в глинистые стенки. Подтянулся и, перебирая копытами, начал без особых проблем карабкаться вверх.
«Почему он не использует магию, чтобы взлететь?» — подумала Твайлайт, но особого значения этому вопросу не придала.
— На сегодня это всё слишком странно для меня, Твай. У меня уже мозг болит от этих странностей! Правда, давай займёмся этим завтра, на свежую голову!
Ещё немного – и Апекс ухватился за край светящегося окошка наверху и подтянулся, вползая назад в библиотеку. Следы его копыт остались кое-где в стенках туннеля словно норки подземных зверей. Твайлайт тоже вошла в ствол колодца, напоследок, оглянулась на тёмную, брошенную её неведомым обитателем комнату… и на кобылку вдруг повеяло такой жутью, что она зажмурилась, почувствовала, как вокруг тела уплотняется воздух, и в следующий миг Спайк обеспокоенно тряс её за плечи.
— Что там??? Что там такое, Твайлайт? Что там???
Единорожка открыла глаза, оглядела кабинет ищущим взглядом…
— Апекс… Где он, Спайк?
— Пошёл помыть копыта. Ничего не сказал, между прочим!
Твайлайт торопливо двинулась к двери.
— Эй! Ну хоть ты скажи, что там внизу!
— Ничего! Запри кабинет, Спайк.
Фиолетовый дракончик озадаченно почесал в затылке. Он был удивлён и немного обижен, что друзья вдруг стали так холодны к нему. И всё из-за какой-то замаскированной ямы в старой, сыплющей опилками рухляди!!! Спайк с досады ударил по дверце тумбочки, и та с неприятным хлопком закрылась, но потом с протяжным скрипом медленно растворилась на одну шестую. Зловещая темнота там внизу, казалось, посмотрела на Спайка, затаив зло за его грубость. Поёжившись, дракончик поторопился покинуть комнату, выключить в ней свет и захлопнуть дверь, заперев её на прежде висевший на притолоке ключ.
Позже, когда свет погас во всём доме, кроме галереи на втором ярусе (всем в эту ночь было комфортнее, когда хоть где-то в тёмном доме оставался свет), Твайлайт прижалась в тёплой постели к своему дорогому защитнику, но он вяло ответил на её объятия. Фиолетовая пони уткнулась мордочкой в грудь Апекса, и он рассеянно, без особого энтузиазма провёл ей копытом по гриве.
В какой-то момент он вдохнул, собираясь что-то спросить… но вопрос так и не прозвучал. Засыпая, Твайлайт казалось, что она слышит слабый, тихий, но такой знакомый голос:
— Если бы я был самым обычным… и не сильно одарённым… Скажи, мы могли бы быть вместе в этом случае?
На следующее утро Апекс проснулся от тишины. Кажется удивительным, но и тишина может разбудить, особенно когда она не к месту. Яркость всходящего солнца фиксировалась через закрытые веки, и работающие на этой информации внутренние часы имелись наверняка у каждого… и вот теперь эти часы настойчиво подсказывали Апексу, что уже пора вставать… но город за окнами библиотеки словно бы вымер.
Единорог потянулся, выскальзывая из объятий тоже просыпающейся Твайлайт, открыл глаза и повернул голову к окну, отмечая для себя позднее утро. Он поднялся с кровати, заботливо подоткнул одеяло своей любимой и провёл основанием копыта ей по щеке. Твайлайт уже не спала, но вставать не торопилась, и ответила счастливой сонной улыбкой на его прикосновение. Стараясь не цокать копытами, Апекс вышел из спальни на галерею второго этажа…
И несколько опешил от того, как в холле библиотеки стало сумрачно. Все окна этажом ниже были наглухо занавешены, и Спайк… Фиолетовый дракончик опасливо выглядывал в щёлочку между занавесками на одном из окон. Выглянул – и на цыпочках перебежал к следующему, с интересом наблюдая за тем, что творилось на улице.
Апекс хотел было телепортироваться к нему, помассировал висок, но видимо со сна мысли и магия ещё двигались с натугой, и он не смог сосредоточиться на заклятии. Поэтому жеребец решил воспользоваться лестницей так же, как вчера не поленился и применил физическую силу для подъёма из таинственной глубины библиотеки Понивилля. Спайк при этом не обращал на него никакого внимания, но явно нервничал, то и дело вцепляясь зубами в когти. Апекс встал позади него и, протянув копыто, сделал щёлку в занавеске пошире.
— Ты спятил??? – прошипел Спайк, тут же ныряя ниже уровня подоконника.
Мантикора!
Здоровенная мантикора возвышалась по ту сторону стекла и с любопытством обнюхивала окна и двери соседнего дома. Приглядевшись, Апекс увидел хозяев, в страхе выглядывающих из окошка на чердаке. В окнах других домов тоже можно было заметить пары испуганно выглядывающих глаз. Вот почему на улице было так безмолвно в поздний утренний час…
— Не переживай, Спайк! Всего лишь мантикора! – уверенно сказал Апекс и ободряюще потрепал дракончика по плечу.
Тряхнув гривой, Апекс уверенно пошёл к выходу, мысленно перебирая подходящие для такого случая заклятия.
Телекинез, всевозможные силовые барьеры – уже достаточный набор приёмов для подобной схватки. Зачаровывание, контроль разума, гипноз – трюки посложнее, но гораздо менее травматичные. Огонь, холод, мощные потоки воды, световые вспышки – всем этим зверю можно создать невыносимые условия, и он сам унесёт ноги, сверкая пятками. Мантикоры – всего лишь звери, магических преград не ставят, к тому же они пусть и крупные существа, но всё же разобраться с ними будет легче чем со звёздными Медведицами.
У самой двери Апекс обернулся с довольной ухмылкой, но оная быстро сползла с его лица, когда он увидел, что Спайк бегом бежит к лестнице, даже не оглядываясь на главного героя Понивилля. С неудовольствием пони-единорог понял, что дракончик намеревается растолкать Твайлайт – и ради чего??? Вечно эти обыватели преувеличивают, и если Апекс и Твайлайт действительно узнали друг друга как следует, то единорожка не станет себя утруждать бессмысленными волнениями…
Уверенный в себе на 110% Апекс Прайм твёрдым шагом вышел из библиотеки, оказавшись прямо за спиной мантикоры, которая, довольно урча, обгрызала угол дома соседей так, что щепки летели. Треск стоял такой, что Апекс без проблем смог приблизиться к чудовищу, так и не обратившему на него внимания, пока пони не сказал решительное «кхм!».
Мантикора резким хищным движением повернула голову, навостряя уши. Озадаченный взгляд львиных глаз остановился на Апексе, некоторое время был полон искреннего животного удивления, которое однако быстро сменилось холодным плотоядным блеском. Зверь прищурился и с утробным рычанием стиснул зубы так, что из пасти показались клыки. Мантикора отнюдь не выглядела страдающей – ещё наблюдая из окна Апекс не видел в её движениях хромоты, что исключало вероятность расположить зверя к себе, решив его проблему. Сейчас главной проблемой мантикоры был голод… и в этом случае Апекс мог указать твари только на выход из города.
Порыкивая, зверь начал обходить защитника Понивилля по кругу, внимательно наблюдая за каждым его движением. Апекс разворачивался вслед за мантикорой, не позволяя ей ускользнуть из виду. Мысленно он уже представлял себе выпад когтистых лап, свой кувырок в сторону и выстрел опаляющим лучом в бок чудовищу… вот только почему-то в этот раз Апекс совершенно не ощущал наполняющую рог магию… Отлежал его во сне что ли?.. Бред какой-то, как можно отлежать кость?!..
Мантикора ударила внезапно, как жеребец и ожидал. В одно мгновение здоровенная, возвышавшаяся на два понячьих роста туша вдруг словно перетекла в пространстве навстречу единорогу, и он едва успел отскочить в сторону, пропуская мимо клубок шерсти, когтей и зубов. Одновременно с этим Апекс совершил выстрел…
…и ничего не произошло.
«А, Дискорд тебя побери!!!»
Апекс повторил раз, другой, даже качнулся вперёд, но из рога не вырвалось ни искорки. Словно он и вовсе не обладал никакой магией!
Мантикора свирепо взревела, недовольная своим промахом, резко развернулась и, быстро переступая, двинулась навстречу своему неприятелю словно набирающий скорость локомотив. На Апекса нахлынул приступ паники, он едва не бросился бежать, что было бы последней ошибкой в его жизни, но в последний момент снова ушёл в сторону. Мантикора, даже будучи неразумным существом, умела запоминать свои ошибки, и потому тут же перестроилась и начала хлопать лапами по земле, пытаясь достать ловкого жеребца. Долго так продолжаться не могло – из-за разницы в размерах чудовищу достаточно было просто разворачиваться, тогда как Апекс совершал полноценные прыжки и перекаты, выдыхаясь гораздо быстрее.
«Вот что чувствует мышь под самым носом у кошки!» — мелькнула мысль у горе-чародея, когда после очередного выпада львиноподобного монстра он вскочил мантикоре на спину и зарылся ему в гриву на макушке.
Тварь обиженно заревела и яростно встряхнулась, отчего Апекса замотало из стороны в сторону гораздо сильнее чем на ледяной горке спуска в потайные пещеры Кристальной Империи. Всё смешалось перед его глазами: дома, небо, земля, подрагивающая шкура хищника, собственные ноги, выворачивающиеся под совершенно немыслимыми углами… Из последних сил Апекс вцепился зубами в густую, длинную гриву, уже на грани потери сознания твёрдо держась за мысль не разжимать челюсти.
«Бесполезно, — подумал он. – Она меня вычешет задней лапой как блоху… точнее то, что от меня останется».
В какой момент его зубы всё-таки разжались, Апекс точно не мог сказать. Он даже толком не почувствовал удара о землю – просто вдруг обнаружил себя лежащим перед дверью библиотеки, и весь мир в его голове кружился тошнотворной каруселью. Благоговейная тишина наполняла пространство – но это было явно последствием удара, потому что никакой тишины быть не могло, особенно когда дверь распахнулась, и на пороге показалась Твайлайт с перекошенным лицом, глядящая куда-то наверх за спину Апексу. Единорожка в страхе прянула назад, и в тот же миг правую ногу Апекса, на самом бедре сжали железные клещи. Жеребца рывком оторвало от земли и взметнуло к небесам, продолжая немилосердно сжимать бедро.
Апекс словно в замедленной съёмке увидел, как в синее небо над головой летят крупные капли крови… чьей крови?..
Додумать он не успел: небо стремительно начало удаляться, а вот земля пошла навстречу. Апекса пронесло над самой её поверхностью, каким-то чудом не ударив об неё головой, а затем стальные клещи на бедре разжались, и следом за непреклонной силой инерции единорог полетел дальше по улице.
Тяжело упав на землю и несколько раз перевернувшись, Апекс Прайм застыл без движения. Глухо, будто бы через стенку он слышал яростное рычание мантикоры, грозный крик Твайлайт, хлопки взрывов и треск магических молний. Земля вздрагивала, но Апекс не испытывал желания подняться. Не только потому что не смог бы – просто не хотелось. К чему снова ввязываться в драку? Чтобы снова оказаться на грани беспамятства?..
В эту самую минуту главный герой Эквестрии вдруг забыл обо всех своих подвигах, всей своей силе и всей ответственности, которой его эта самая сила наделяла. Он не чувствовал себя кем-то особенным, каким-нибудь неустающим элементалом вроде царствующих принцесс – нет, он был самым обычным пони, уязвимым, смертным и подверженным слабостям…
Прежде чем прежний Апекс Прайм пришёл в себя и воспрял духом, сознание покинуло тяжелораненого, истекающего кровью единорога.
Тишина.
Уже второй раз она возвращала Апекса из мира снов в суровую действительность, наполненную монотонным пиканьем какого-то электроприбора.
Сперва появились отдельные образы – вспышки воспоминаний, игра воображения, обрывки сновидений…
Затем пришли первые мысли – комментарии к образам: «Ерунда!», «Осторожней!», «Однако…», «Ну и фигня!..», «Да, так и было…» и многие другие.
Потом мысли образовали единый трудовой фронт, и Апекс понял, что лежит с закрытыми глазами в полной тишине, но при этом даже не спит.
«Мантикора… Это что, был сон? Потому что если не сон, я не мог бы в момент схватки лежать в кровати, закрыв глаза…»
Жеребец открыл глаза, скользнул взглядом по белому потолку, оглядел пастельного тона стены, окно, за которым простиралась пелена серого тумана. Возле постели – капельница, какой-то пикающий, отсчитывающий сердцебиение электроприбор из медицинских сериалов… Взгляд Апекса скользнул вниз, но он увидел только простыню, накрывавшую нижнюю часть тела.
«Моя нога…»
Единорог шевельнулся, но затёкшие конечности отозвались очень слабо. Сжав зубы, пони заставил себя приподняться хотя бы на локтях, с трудом отрывая от подушки тяжёлую голову. Дыхание тут же сбилось – Апекс словно поднял не собственное тело, а мешок с сухим бетоном. Поднял – и рухнул назад на подушку.
Всё, хватит! Попытка номер один! Отдохнуть – и предпринять вторую.
Апекс не знал, сколько отдыхал перед второй попыткой подняться, но за это время никто не зашёл в его палату. Даже в коридоре не было слышно чьих-то шагов – это в больнице-то! Равно как и из-за окна.
Поначалу он просто лежал, глядя в потолок, пока дыхание и пульс не выровнялись. Затем, когда смог, себе это позволить, снова огляделся, но в бедном интерьере больничной палаты взгляду совершенно не за что было зацепиться… кроме одной маленькой детали, вокруг которой, казалось, и был выстроен этот блёклый, непримечательный мирок, не имевший иного предназначения, кроме как подчеркнуть своей невзрачностью тот первостепенный смысл…
…что несла в себе крошечная пластиковая фигурка Твайлайт Спаркл, стоявшая на плоской верхушке прибора, отсчитывающего пульс Апекса.
Едва увидев эту загадочную игрушку, единорог по привычке попробовал применить магию, но фигурка не сдвинулась с места. Волшебные силы так и не вернулись назад…
Полежав ещё некоторое время, он решился на вторую попытку подъёма. Она далась легче, но всё же ограничилась только отрывом головы от подушки, ещё одним бестолковым оглядыванием бедного интерьера комнаты, и напоследок Апекс схватил копытом пластмассовый фетиш неизвестного поклонника.
Он уже не задавался вопросом, кто и зачем оставил эту штуку ему на память – без сомнения, лёжа в кровати за закрытой дверью, ему вряд ли удастся выяснить достаточно.
«Я найду твоего владельца!» — в бессильной надежде на лучшее Апекс стиснул на груди игрушечную пони и погрузился в дрёму.
Монотонное пиканье ЭКГ небрежно выдернуло жеребца из прекрасного сна о сочно-зелёной прогалине в густом летнем лесу, в котором Твайлайт и остальные девочки устроили пикник. Они смеялись и переговаривались, но Апекс их не слышал – проклятый электроприбор нахально разрушал всю магию сновидения. Толком даже ни с кем не поговорив, единорог снова вернулся в реальность угнетающей белизны закрытой больничной палаты.
Странно, количество жидкости в капельнице даже толком не уменьшилось за всё это время… неужели оно идёт так медленно?..
Он оторвал копыто от груди, повертел перед глазами фигурку Твайлайт, которая никуда не исчезла. Глубоко вздохнул, пытаясь ощутить прилив сил.
Первой мыслью было позвать медсестру, но Апекс постеснялся. Пусть приходит тогда, когда надо по инструкции – со всем остальным он должен суметь справиться сам. В принципе, так ли ему сложно подняться с кровати?
Пони-единорог стиснул зубы, напряг спину и плечи, оторвался от матраса, сделал небольшое усилие – и наконец-то сел. Его слегка пошатывало, голова кружилась, но в целом Апекс чувствовал себя достаточно сносно, чтобы совсем встать. Капельница… Да сколько ещё ждать, пока она вся выйдет??? Может ему в туалет надо!..
Хотя по правде говоря, в туалет не хотелось абсолютно.
Апекс ещё раз напряг весь свой слух, пытаясь уловить, как в коридоре дежурная медсестра на своём посту хотя бы перелистывает страницы журнала… если б был хоть этот слабый шелест, он бы не задумываясь подал голос и позвал на помощь, но…
Никаких звуков из коридора по-прежнему не доносилось. Может быть пост находится за изгибом длинного коридора?.. Апекс не очень хорошо знал планировку больницы Понивилля, если вообще находился в ней.
«Зависит от сложности случая», — рассеянно подумал он и, сглотнув, посмотрел на скрывавшуюся под простынёй нижнюю часть тела.
Задние ноги вроде бы слушались, но правую будто что-то стягивало…
Испытывая недоброе предчувствие, Апекс рывком сорвал покрывало, однако всё оказалось не так страшно… вроде бы. Правое бедро от колена до промежности было туго перемотано толстым слоем бинтов вперемешку с ватой. Было ещё что-то твёрдое, похожее на проволочную сеть. Жеребец попробовал пошевелить раненной ногой, но она отзывалась гораздо хуже левой. Он не чувствовал боли, но нога словно была не его, словно была пришита и не прижилась… Без сомнения это было действие обезболивающих и наверняка ещё каких-то лекарств.
Апекс развернулся на постели, спуская задние ноги на пол. Аккуратно подцепив иглу в правой передней ноге, он извлёк капельницу и повесил её на крепление штатива. Столь же аккуратно он отцепил от груди датчики на присосках. Прибор ЭКГ протестующее запищал, выводя на дисплее прямую линию, и подумав, Апекс оборвал его протест, выдернув вилку питания из розетки. Теперь на всём этаже воцарилась первозданная тишина. Напоследок единорог ещё раз осмотрел пластиковую фигурку Твайлайт и уверенным движением сунул её в гриву над ухом.
Правая задняя нога слушалась плохо. На неё невозможно было полноценно опереться – она постоянно подгибалась, и потому Апекс шёл прихрамывая.
Вот он подёргал ещё одну дверь – и она тоже оказалась заперта, как и все предыдущие. Конечно, что ещё происходит в больницах с пустующими помещениями? Их держат запертыми на ключ.
На всём этаже было пусто и тихо. Апекс миновал холл, прошёл пост дежурной медсестры, сияющий стерильностью и чистотой, но самой медсестры там не было. Стояли диваны для посетителей, журнальный столик, подборка журналов и газет не первой свежести… На самом посту, с внутренней стороны имелись канцелярские принадлежности, пустые бланки разнообразных справок и несколько печатей с логотипом Понивилльской городской больницы. Ящики стола же были девственно пусты.
Одним словом – никаких мелочей, ничего лишнего. Впечатление было такое, будто больницу только-только готовили к открытию.
Оставив пост, Апекс попробовал вызвать лифт, но кнопка не отозвалась на нажатие, равно как и молчавшая в шахте обесточенная кабина.
С тяжёлой тревогой на сердце, Апекс начал осторожно спускаться по лестнице, безуспешно пытаясь уловить хоть звук.
Хоть чириканье птиц за окнами…
Пусть по какой-то причине он остался один на всём белом свете, но ведь птицы и звери не могут куда-то деться?!
Никуда не может деться ветер, обычно шумящий листвой, а теперь – пропавший вместе со всеми остальными посторонними звуками.
Одного взгляда на вестибюль этажом ниже было достаточно, чтобы Апекс не захотел его разведывать – всё то же запустение, закрытые двери палат и пустое место дежурной медсестры. Не утруждая себя долгим исследованием, жеребец продолжил спуск.
И уже на первом этаже внезапный посторонний звук заставил его гриву подняться дыбом.
Скрип железа.
Ритмичный скрип раскачивающихся качелей.
Тихий, идущий с улицы, с той части больничного двора, где пациенты совершали прогулки и коротали время в тенистых беседках за чтением газет или настольными играми.
Спотыкаясь, Апекс насколько мог быстро похромал к выходу…
Часть 5
Больничный двор был пуст. Что творилось за его оградой, Апекс Прайм не видел – всё заволакивала стена густого, недвижного серого тумана. Туман этот производил впечатление чего-то твёрдого – толстого стекла, к примеру… Повертевшись на месте, единорог понял, что не видит ни своей тени, ни тени близлежащего здания. Небо было светлым, но тоже застланным сплошным облачным фронтом одного оттенка и текстуры. Не было даже видно границы между небом и землёй – облака и туман сливались в одно марево, накрывшее больницу Понивилля непроницаемым куполом.
Скрип качелей был слышен особенно явственно – где-то там, слева, за углом здания. Апекс вышел из центрального входа, куда поступали новые пациенты и приходили посетители к старым – прогулочный двор находился с другой стороны. Туда Апекс и направил свои копыта, чувствуя невероятную слабость в животе от ожидания того, с чем же ему всё-таки предстояло столкнуться…
«Будет очень смешно прийти туда и обнаружить пустые, постепенно останавливающиеся качели», — подумал он. Зачем тогда было спускаться?..
Двор был засажен живой изгородью, в лабиринтах которой таились лавочки и беседки, увитые плющом. Была здесь и площадка для маленьких пациентов – именно там, откуда раздавался назойливый скрип. Один поворот, другой… Вот уже в переплетениях высоких кустов заметно мелькание раскачивающихся качелей… Отнюдь не пустых! Какой-то… или какая-то пони сидела на них и вдохновлённо качалась взад-вперёд, выгибая спину и выпрямляя задние ноги. Что-то было очень знакомое в этой фигуре, в этой взлохмаченной пурпурной гриве, в этом розовом цвете шкурки…
Сглотнув, Апекс вышел из своего укрытия.
— Пинки… П-привет!
Розовая пони прекратила раскачиваться и спрыгнула с качелей. Не торопясь подошла ближе… однако при этом не произнесла ни слова. Взгляд у неё был любопытствующий… но в то же время не такой озорной. Не было в её голубых глазах той прежней энергии, того задора… той самой Пинки Пай. Апекс невольно попятился.
— Ты кто?
Псевдо-Пинки приветливо улыбнулась… или скорее ухмыльнулась – Апекс привык, что улыбка Пинки неповторима и с полным правом может именоваться Улыбкой с большой буквы. Кем бы ни был этот двойник, он вроде бы не желал Апексу зла… но всё же кем он, чёрт возьми, был?!!
— Ну вот, наконец-то ты меня видишь и слышишь! – довольно произнесла розовая пони. – Ох, и заставил же ты меня попотеть, приятель…
— Кто ты такая, и что здесь происходит???
Медленно-медленно амплитуда раскачивания качелей упала до нуля. Железный скрип прекратился. Снова воцарилась гнетущая тишина. «Пинки Пай» неспешно прошлась по детской площадке, остановилась возле горки и с интересом провела копытом по гладкому спуску.
— Ты сам виноват, что всё произошло так, — холодно сказала она. – Я с самого начала пыталась поговорить с тобой, но ты не видел и не слышал меня. Тем самым вынудив принять облик одной твоей знакомой. И надо сказать, мне ещё повезло, что у тебя был кто-то вроде этой Пинки Пай – с другими вхождение в роль и попытки достучаться до тебя были бы намного, намного дольше!
Кобылка вновь развернулась к Апексу и посмотрела на него с теплотой и пониманием. Так может смотреть родная мать или бабушка, или специалист-психолог… Апекс был уверен, что у него не было никого из этих лиц. Он прибыл в Эквестрию сверкающим метеоритом, из неизвестных пределов Солнечной системы как последняя искорка той магии, что когда-то сотворила весь этот мир. Именно так его природу в конце концов объяснили Твайлайт и Селестия, и его устраивало это объяснение… которое, врочем, мало его заботило. Гораздо интереснее прошлого ему было текущее настоящее.
Защита Эквестрии, поединки с врагами, открытие в себе новых магических сил и, конечно же, нежная любовь лучшей ученицы Селестии…
А потому он ни за что не поверит в этот тёплый отеческий взгляд незнакомца, натянувшего на себя личину близкого друга. Пусть у Апекса не было магии, чтобы распылить неизвестного наглеца на элементарные частицы, — это не помешает ему остаться холодным и отстранённым. Потому что Апекс Прайм знает, кем является.
Пинки одарила его насмешливым взглядом и продолжила:
— Я призвала всё своё терпение и решила действовать измором… Завалить тебя этими ежегодными подарками, чтобы ты наконец понял всю иллюзорность происходящего – но ты благополучно зашвыривал их подальше, с каждым новым годом забывая о подарке предыдущем. Но как видишь, такое игнорирование не может продолжаться вечно – как и всякий самообман. И вот теперь твоя вера в настоящее наконец-то пошатнулась…
Розовая кобылка подошла ближе и хотя смотрела тепло и приветливо, слова её были полны горечи обвинения.
— Твой мир начал разваливаться сразу же, как только ты не поленился заглянуть в тумбочку. Почему, по-твоему ты вдруг потерял волшебные силы? Потому что никогда ими и не обладал. Почему вокруг тебя сейчас никого нет? Потому что всё это время никого рядом и не было! Ты – мозг в банке, и твой единственный компаньон – это моя скромная персона.
Хочешь знать, кто я?
Я и сама не сильно понимаю.
Я всю твою жизнь была с тобой. С первого вдоха, а потом – и с первой оформленной в слова мысли. Я была с тобой, но при этом не ощущала себя твоей частью. Я была сама по себе, но телом управлял ты. Я была свидетелем каждой твоей мысли, каждого желания, каждого принятого решения – и только я одна могу по-настоящему осудить тебя за те или иные поступки.
Хотя нет, не я одна…
Есть ещё ты сам.
Ты тоже можешь судить себя и вынести вердикт о правильности или неправильности того или иного своего поступка.
А я могу просто помочь тебе с решением.
Я могу сказать тебе, что было правильно, а что нет, потому что в отличие от тебя, управляющего телом, я могла ещё и смотреть по сторонам и видеть, как живут другие… как они поступают в тех же ситуациях, что и ты.
Если коротко сформулировать, я – Свидетель всей твоей жизни, дорогой друг.
Апекс сглотнул. Всё прозвучавшее казалось каким-то бредом.
«Может, я просто сплю?» — с тоской подумал он, глядя на пустые окна брошенной (или так никем и не заселённой) больницы.
— Это ещё не вся картина происходящего, мой дорогой Апекс, — продолжила псевдо-Пинки. – Да, я была свидетелем каждого твоего поступка, но увы, я не имела возможности говорить с тобой. Ты просто не слышал меня, сколько я ни кричала даже тогда, когда не одобряла твоё решение. От этого, знаешь ли, и умом недолго тронуться, но… Что-то внутри меня говорило, что это не будет вечным. Так же как не вечна жизнь смертного существа.
И только по факту окончания этой самой жизни я наконец поняла суть своего предназначения – ведь только тогда я наконец получила возможность заговорить с тобой так, чтобы ты меня услышал.
Более того – я почувствовала, что узы, связывающие нас, почти пропали – то есть я наконец могу быть свободна, могу прожить свою собственную жизнь где-то там, за гранью жизни твоей…
— Что за бред ты несёшь?!! – зло огрызнулся Апекс. – Я живой и на тот свет не собираюсь!
Розовая пони одарила его укоризненным взглядом:
— Дай мне закончить! Я 26 лет молчала и слушала всё то, что говоришь ты – будь добр теперь послушать меня хоть пару минут.
— Какая-то бессмыслица, — проворчал жеребец, отрицательно покачивая головой.
— Бессмыслица… Мы с тобой ещё поговорим о ней, а пока… Пока скажи мне, что по-твоему происходит с нами после физической смерти, м?
— Я уже сказал, что на тот свет не собираюсь…
— Ну, тогда хотя бы гипотетически, разминки ума ради!
Представь себе, тела больше нет. Всякая активность клеток прекратилась, теперь они медленно расщепляются в первичный бульон.
Нервная система отключена, нет зрения, слуха, обоняния, прочих чувств.
Твой живой, трепещущий рассудок повисает в пустоте без цвета, вкуса, запаха, без единого звука, кроме твоих собственных мыслей – и уж тем более без таких привычных вещей как руки, ноги, остальное тело и всё то, чем ты можешь воздействовать на окружающую действительность. Тебе даже не надо дышать – можно только имитировать дыхание, если тебя это так заботит. Но в целом – остаются только твои мысли.
Как тебе такая картина посмертного бытия?
Апекс помотал головой, отгоняя тягостное наваждение. Слова Свидетеля завораживали, но в то же время грозили свести с ума. Сказанное им не может быть правдой. Потому что…
— Слишком ужасно, чтобы быть правдой, — сказал он. – Жить с сознанием такого конца – худшая пытка из придуманных. Даже если так… Лучше верить во что-то ещё и жить жизнью настоящей, физической.
— Ты заблуждаешься, глупыш! – на мгновение голос Свидетеля обрёл такие знакомые нотки веселья. – Человек – поистине удивительное существо, и даже в такой безнадёжной ситуации быстро становится счастлив. Сказать тебе, как?
Воображение!
Фантазирование!
Грёзы наяву!
Что ещё остаётся делать, когда никаких внешних раздражителей не осталось?
Когда ничто со стороны уже не отвлекает тебя, потому что у тебя больше нет глаз, ушей, носа и осязания?
Верно, остаётся только фантазировать – и фантазировать очень качественно, именно так, как ты не мог в жизни, когда эта самая жизнь тебя отвлекала!
Смекаешь?
Слова кобылки вдруг словно зазвучали глуше, а в ушах у Апекса зашумела кровь. Пульсация в висках била молотом. Очертания детской площадки поплыли перед глазами, но сам Апекс даже не покачнулся – словно это сам мир вокруг него размазался и пошёл волнами, а пони-единорог остался недвижен, будто был центром бытия…
То письмо в загадочном подвале под библиотекой…
Его странное влияние на Апекса…
И как сейчас сказала лже-Пинки?.. Человек?..
Это что же получается… Я… на самом деле вовсе не я?.. Я – не Апекс Прайм?.. А ведь я правда... правда... я помню...
Апекс моргнул, помотал головой, но это не помогло – мир застыл беспорядочными кляксами, словно деревья, качели, стена больницы и окна на ней обратились в столбики чернил, погружённые в воду и теряющие очертания. Он перестал чувствовать землю под ногами – он не чувствовал и самих ног. Он поднял передние копыта перед глазами и не увидел их. Потому что никаких копыт на самом деле не было… Ничего на самом деле не было… Придуманный им мир исчез окончательно.
А Свидетель между тем продолжала говорить, и её голос человек, считающий себя пони-единорогом по имени Апекс Прайм, слышал очень отчётливо.
— Знаешь, я ничего не имела против того, что ты с собой сделал – это ведь значило и для меня скорейшее освобождение… но вот незадача – когда ты благополучно погрузился в пустоту, то почему-то не услышал меня. Ты с ходу ушёл в посмертные грёзы, пролетев мимо меня быстрее пули, и я осталась с носом! Ты сделал это не сам – за тебя решило подсознание… но я по-прежнему не была свободна. Сперва я была бесплотным духом, запертым в этой твоей Эквестрии, а затем нашла для себя подходящее обличье, чтобы довершить начатое…
— Что начатое? – безучастно спросил Апекс, больше представляя, чем действительно слыша собственный голос.
— Поговорить с тобой. Донести до тебя факт твоей смерти и… спросить, действительно ли ты хотел всего этого.
Ведь ты никогда не был пони – это первая иллюзия.
Ты никогда не был великим воином и защитником – это иллюзия вторая.
И наконец, ты никогда не знал женской ласки и нежности – это третья твоя иллюзия.
Вся твоя жизнь в Эквестрии – просто сон, и цена ему – не больше чем сну.
У тебя была целая жизнь, в которой ты мог познать и то, и другое, и третье – но вместо этого ты предпочёл покончить с собой и создать видимость того, чем при жизни на самом деле не располагал.
И вот теперь скажи мне: этого ли ты хотел добиться в жизни?
Я тут ни при чём… Я ничего не мог сделать. Жизнь шла своим чередом так, как ей вздумается, я не мог ею управлять. Так же, как не мог управлять собственным телом. Я просто был в отчаянии, я устал от этих бесконечных попыток пересилить свои слабости…
— Курение, усилители вкуса в газированной воде и чипсах, мастурбация, сидение в Контакте, компьютерные игры… Я прекрасно знаю все твои слабости, братюня. Но вся соль в том, что другие люди как-то эти слабости преодолевали! Все те, кто ездил на своих машинах и вступал в брак, производя на свет прекрасных детей, зачастую растущих у тебя на глазах полноценными личностями. Что тебе мешало быть таким же?
Даже не говори об этом! У меня свой путь, я не такой, как остальные! Кроме того я достаточно насмотрелся на их так называемое «благополучие»! Просто самообман – гораздо более худшее положение, чем то, в котором пребывал я!
— Тогда почему ты снял комнату в гостинице и по-тихому убил себя? Если есть люди в более худшем положении – почему ты-то предпочёл не жить?
Я больше не мог притворяться. Моя жизнь была таким же самообманом, только другого окраса.
— Поэтому ты после смерти придумал себе такую жизнь, каковую хотел иметь, когда дышал? Открою тебе секрет: эта твоя эквестрийская идиллия ничуть не отличается от грёз миллиардов других людей.
Ты такой же, как все остальные.
Так о каком «своём пути» может идти речь?
Ты и сам сказал, что твоя жизнь оказалась таким же самообманом, как у остальных. То есть тем самым ты приравниваешь себя ко всем, от кого дистанцировался. Так стоило ли это того???
Стоило считать окружающих быдлом?
Стоило отказываться от борьбы за своё счастье в труде и семейной жизни?
Ты не понимаешь… У меня просто не получалось…
— Скажу по секрету – ты просто не пробовал.
Ты пошёл по пути наименьшего сопротивления – вместо жизни ты предпочёл смерть, а потом – имитацию жизни, которая никогда не станет жизнью настоящей. Посмертные грёзы – это достойный отдых, на который человек отправляет себя сам после беседы со своим Свидетелем.
Ты же нарушил правила.
А знаешь, почему?
Всё тот же самообман.
Ты бы никогда сам себя не отправил на отдых.
Никогда бы не разрешил вступить в Рай трусу, который его не достоин.
Так что теперь – будь сам по себе.
Я всё сказал.
Прощай.
Нет! Постой! Не бросай меня здесь!!! Я… Я не смогу больше снова придумать Эквестрию! После всего этого… она просто пропала!
— Ты сам себя осудил, друг. Всё справедливо.
Нет, подожди, подожди!!! Что мне теперь делать??? Не бросай меня в этой пустоте, я не заслуживаю этого! Я хороший человек, я в жизни никому не причинил зла, ты же знаешь!
— Подумай о своих родителях. Ты ведь даже последнее письмо не им адресовал.
Мама… папа… Нет, нет, нет-нет-нет-нет!!!...
Я не хотел такого!
Свидетель, помоги мне! Я всё исправлю, только скажи, как!
— Ты видел все эти ежегодные подарки от Пинки Пай?.. Твоё тело уже истлело…
Нет, всё не может закончиться так! Я же… я же…
— Кто ты? Всемогущий единорог Апекс Прайм?
Нет! Я – это я! У меня своя жизнь – человеческая жизнь, и в свои 26 лет я ещё многого могу добиться! Да что там – вся жизнь передо мной!
— Она и прежде была перед тобой…
Но теперь всё будет по-другому!
Ты прости меня, но такова человеческая природа!
Сам знаешь, это как в песне: «Только не любив можно отпустить, только видя смерть – научиться жить»!
Без того, что сейчас произошло, я бы просто не усвоил урока!
— То есть всё произошедшее, в том числе и твой суицид – прошли не напрасно?
Да! Чёрт возьми, да! Теперь я стал другим!
— Хм… Уж насколько я тебя знаю, но не ожидал такого ответа. Это многое меняет, знаешь ли… Что ж, будем считать, что ты меня переубедил. Так и быть, я помогу тебе!
Спасибо…
— Видишь ли, я кое в чём не был честен с тобой…
По ту сторону смерти время течёт абсолютно по-другому, и я немного могу на него влиять… Так же как и на твою способность усваивать уроки. Я прекрасно понимаю, что только так до тебя можно было донести всю ценность жизни.
Поэтому…
Поэтому скажу просто: проснись и пой!
Что?..
— Ты мёртв на самом деле секунд тридцать. Так что шевели поршнями, Лазарь!
Тяжёлый удар в грудь заставил несостоявшегося самоубийцу выгнуться дугой к потолку.
— У-у-у-уп! – он тяжело, мучительно вдохнул и после короткого выдоха задышал часто и жадно, радуя истосковавшиеся по кислороду лёгкие.
— Есть пульс, Семён Семёныч! Есть!
— Без тебя вижу, пипетка институтская! Чего за шею его щупаешь – давай грузи на каталку!
Три пары рук бережно подхватили тело и перенесли его на твёрдую поверхность, фиксируя ноги и район пояса широкими ремнями. Чьё-то скуластое лицо с поджатыми губами колюче оглядело пострадавшего.
— Что, парень, хреново на том свете суицидникам? – иронично поинтересовался обладатель колючих глаз. – Потому и вернулся, а? Смотри, запоминай, что видел, может потом книгу напишешь… Небось целая жизнь перед глазами пролетела?
Каталку подняли и повезли прочь. Выкатили на этаж, провели мимо вереницы испуганных сотрудников и постояльцев гостиницы. Чётче всех выделялось лицо немолодой администраторши с первого этажа… именно она давала ему ключ от номера, и было что-то настороженное в её взгляде в тот момент… Будто она догадалась о чём-то, о чём не могла догадаться, не должна была…
Грузовой лифт, вестибюль на первом этаже, ночной двор, озаряемый проблесковыми маячками «скорой помощи»… Когда фельдшер и терапевт, переругиваясь, заводили каталку в машину, молоденькая медсестра протиснулась к парню и с улыбкой вложила ему в руку что-то маленькое и угловатое. Молодой человек поднял руку и с удивлением осмотрел пластиковую фигурку пони-единорога Твайлайт Спаркл. Ту самую… Ту, что он сжимал в руке, когда…
— Наверно, вам это нужно? – спросила медсестра, заботливо, по-матерински стискивая другую его руку.
Парень улыбнулся и покачал головой. После чего протянул игрушку девушке.
— Заберите себе. Дарю. За спасение своей жизни, так сказать.
Попытка суицида не прошла даром — он очень плохо себя чувствовал и определённо нуждался в продолжительном лечении. Теперь на долгие месяцы пределом мечтаний для него будет возможность просто пробежаться, не испытывая тошноты или припадка. Приоритеты существенно упростятся, а прежние переживания и амбиции будут казаться смехотворными. Как следствие — он станет более открытым и терпимым, и возможно наконец-то найдёт своё счастье. Как ни крути, но клиническая смерть сделала нашего героя... лучше?
Впрочем, и без этих жизненных условностей он надолго запомнил тот урок, что ему преподал таинственный Свидетель – до последнего вздоха бороться за своё право жить счастливо, и если умирать – то только в борьбе, а не в попытке бегства с поля боя в страну незаслуженных грёз.
КОНЕЦ