Теперь ты пегас или как стать пони
3. В честь лучшего п*ни
Всю ночь Бастеру снились кошмары.
Два или три раза он просыпался: сердце бешено колотится, ноги трясутся, крылья онемели. И картинки из детства, застывшие перед глазами. Воспоминания, которые Бастер гнал от себя вся эти годы.
Маленький пегас. Самоуверенный, бесстрашный — однако сейчас напуганный, потому что его окружают драконы. Много драконов.
— А что это за рисунок у тебя на жопе? — спрашивает один.
Пегасёнок хмурится:
— Это моя кьютимарка*!
(*cutie mark – дословно "милая метка" – примечание автора)
— Кьютимарка? А что у тебя ещё милое? Копытца? Хвостик?
Драконы ржут. И их смех – далеко не беззаботный смех поняшек. Дома тоже дразнили: если плохо летаешь или если сказал какую-нибудь глупость. Но тут не дом. Тут другие правила.
Малыш-пегас не отступает:
— У всех пони есть кьютимарка! И я первый в классе её получил!
Тут есть чем гордиться. Есть, если ты пони, конечно. Однако драконам этого не понять:
— Пони! – напирает всё тот же зелёный ящер. – Пони! Маленькая лошадка с радугой на попке. Принцесса магии и волшебства!..
Драконы хохочут пуще прежнего. Сейчас их уже не остановить. Никакими доводами, никакими рассуждениями – только силой. Но дракону-мучителю этого мало. Он наскоро сооружает диадему из драгоценных камней, которых тут в изобилии. Надевает себе на башку, пытается изобразить нечто гламурное: губки бантиком, хлопающие ресницы:
— Смотрите, я пони-принцесса! – говорит дракон нарочито тонким голосом. – Я королева бабочек и танцую на радуге. У меня маленькие крылышки и золотые копытца: цок-цок-цок.
Это трудно стерпеть. Трудно, когда ты ребёнок, когда ты вдали от дома, когда третьи сутки ел только мох и понятия не имеешь, выберешься ли ты отсюда живым. А ещё когда все ржут – это, наверное, самое паршивое.
Пегасёнок хочет набросится на обидчика, пусть тот крупнее и старше него. Но спотыкается о камень и падает. И если до этого момента он как-то держался, то сейчас уже не может.
Он плачет. Хохот не прекращается...
И вот, лёжа в больничной палате Понивилля и ворочаясь от бессонницы, Бастер пытается забыть эту ужасную сцену. Взрослый, прошедший ни один рейд дракон. Неужели какой-то сон способен выбить его из колеи?
Последнее, что помнит Бастер из этой сценки, это появление Раптора:
— Хватит ржать, Снэйк! – говорит полосатый дракон.
Но гогот продолжается.
— Заткнись! – малыш-пегас поднимает голову и сквозь слёзы видит, как Раптор бьёт по морде зелёного дракона. Самодельная диадема падает и разбивается. Смех стихает. – Только и можешь, что над малышнёй издеваться.
Снэйк – именно так зовут зелёного дракона с жёлтым пузом – обиженно глядит на Раптора. Потирает ушибленную челюсть:
— Раньше тебя это не заботило! Подумаешь, какой-то пони...
— Это мой пони! – рычит Раптор. – Я его нашёл, значит он мой.
Крошка-пегас пытается улыбнуться, но полосатый дракон хватает его своей когтистой лапой и несёт сквозь толпу. Хватка болезненная, отнюдь не нежная. Но всё равно, маленький пони рад такому исходу.
— Я дракон! – прорычал Бастер пустой палате.
Никто его не услышал. Только образы далёкого прошлого. Они отшатнулись от его крика, но уже через пару секунд вернулись на прежние позиции. Как стервятники, окружившие умирающего в пустыне: сколько их не гони, они знают, что выигрыш за ними.
Недостаток сна компенсировался хорошей едой. Утром Бастер чувствовал себя куда лучше; силы быстро возвращались к нему.
"Ещё немного, и я смогу летать" – улыбнулся он, пошевелив загипсованным крылом.
Но, выйдя из больницы, опустил голову. Гвардейцы. Опять эти чёртовы гвардейцы! Твайлайт – сегодня она пришла одна и, подождав, пока Бастер позавтракает, вывела его "на прогулку" – лишь кисло улыбнулась. Мол, ничего не поделаешь, так надо. Какое-то время он раздумывал, повозмущаться по этому поводу или не стоит: всё-таки жители города принимают его за пони, и с их стороны это выглядит немного странно – держать своего соплеменника взаперти. Хоть он и поджёг ферму, это ж не убийство в конце-то концов.
Бастер посмотрел на Твайлайт и, наконец, решился задать этот вопрос. Неприятно будет называть себя "пони", но уж очень ему хотелось посмотреть на реакцию принцессы. Так сказать, неудобным вопросом завести её в тупик.
Фиолетовая пони опередила Бастера:
— Не обращай внимания на стражу. Ты здесь не пленник, и если у тебя возникли подобные мысли, то знай, что они ложные. Ты вправе покинуть нас в любой момент.
Бастер уже открыл рот, чтобы подловить её на этой оговорке, но принцесса даже не думала останавливаться:
— Естественно, после того, как заживёт твоё крыло. Не сейчас. Пойми, раз мы его покалечили, мы его и вылечим – разве ты не хочешь летать как прежде?
Врёт? Или говорит правду – но не всю правду, а только самую её удобную часть?
— Гвардейцы поставлены не случайно, — продолжила Твайлайт. – Мы опасаемся, что твои друзья-драконы могут вернуться и устроить тут дебош. Например, решат, что мы держим тебя силой, хотя это не так. Совсем не так. И ещё...
Твайлайт Спаркл остановилась. Посмотрела Бастеру прямо в глаза, отчего ему стало неловко. Уж больно искренним было выражение её мордочки, совсем как у ребёнка, который всеми силами старается говорить правду. Такому хочешь не хочешь, а поверишь.
Или это очередная магия пони? Бастер не знал.
— Я очень хочу, чтобы ты остался в Понивилле на какое-то время. Даже после того, как заживёт твоё крыло. Поверь, это пойдёт тебе на пользу. Остался по собственному желанию, а не потому что тебя "держат гвардейцы" или что-то в этом роде.
Бастер отвернулся. Не мог он терпеть этот взгляд. Милый взгляд симпатичной поняшки – было в нём что-то такое, что притягивало и крепко держало (магия?) – но для Бастера это оказалось уже чересчур. Слишком... он не мог подобрать слово. "Неуютно" – наверное, это подходит.
— Я не прошу тебя отвечать прямо сейчас, — сказала Твайлайт, как будто не заметив его неловкости. – Я вообще не прошу тебя отвечать. Просто подумай над этим. Понивилльский опыт может пригодиться тебе в дальнейшем.
Он не успел решить, искренне ли говорит принцесса или в её словах есть злой умысел, а за спиной – хитрый план (например, превращение дракона в пони), как Твайлайт мгновенно сменила тему:
— Кстати, мы пришли.
И указала копытом на здание.
Странное здание. Бастер уже привык к некой "игрушечности" Понивилля – сердечкам на дверях, пастельным тонам, подковам в качестве декора, безупречной чистоте улиц и прочему олицетворению милоты – но подобной ерунды он не ожидал. Беднягу даже замутило: домик был выполнен в виде тортика. Наверное, вкусного, будь он настоящим. Политая шоколадом бисквитная черепица, леденцы на стенах, взбитые сливки – кстати, от домика шёл запах как от настоящего тортика – а довершал это безобразие возвышающийся над крышей кекс с трёмя воткнутыми свечками.
Но и это ещё не всё. Над входом, в окружении праздничных шариков, был растянут плакат. С надписью, автор которой не пропустил ни одного цвета радуги – отчего та смотрелась откровенно по-детски. Бастер немного умел читать (взрослые драконы, пусть и с неохотой, преподавали подросткам основы грамотности), и надпись его смутила. Особенно слово "пони", буква "о" в котором была заменена на звёздочку.
Вот эта надпись:
В честь лучшего п*ни!
Чуть ниже, шрифтом поменьше:
:) Поздравление с прибытием в Понивилль, зажигательная музыка, много-много кексиков и самое лучшее веселье – приглашаются все :)
Окаймляющие надпись смайлики его озадачили, а словосочетание "самое лучшее веселье" смутило и насторожило. Бастер посмотрел на Твайлайт.
— Увы, тебе придётся войти туда одному. Я присоединюсь, но чуть позже.
Ничего не поделаешь. Хоть в этот раз их не сопровождали гвардейцы, Бастер знал, что спорить с Твайлайт – всё равно, что спорить с летящим на тебя метеоритом. Бесполезно. Собравшись с духом, он толкнул розовую дверь.
Внутри он увидел... да, собственно, ничего. Темнота. Лишь круг света впереди – от прожектора, установленного где-то под потолком.
— Встань в круг, — раздался голос.
Бастер вздрогнул. Тем не менее, выполнил указание. Дверь за спиной захлопнулось, отчего Бастер вздрогнул ещё раз. Ему стало неловко. Даже не внутреннее чутьё – это была абсолютная уверенность – что в темноте кто-то есть. Он слышал смешки и возню, словно кому-то не терпелось выйти и надавать ему подзатыльников. А уж об ощущении десятков глаз, смотрящих на тебя со всех сторон, можно и не говорить.
— Отлично, — молвил голос.
Несмотря на слепящий свет, от которого темнота становилась ещё темнее, Бастер разглядел перед собой два глаза. Они принадлежали говорившему. Пони? Может быть. Вот только уверенности в них было куда больше, чем во всех драконьих взглядах, какие он видел до этого. И это пугало.
— Сегодня знаменательный день, Бастер-дракон! – продолжил голос. От произнесённого вслух собственного имени (а также от признания его драконом) Бастер вздрогнул в третий раз, но быстро пришёл в себя: он решил во что бы то ни стало держаться гордо, пусть даже этот разговор станет последним в его жизни. – Знаменательный день для тебя и для всех жителей Понивилля!
Он смотрел в висящие во тьме глаза. Глаза смотрели в него, в самую душу.
— Ты готов? Готов вступить в закрытый клуб и стать его членом до конца дней своих?
— А разве у меня есть выбор?
Голос повторил, прибавив драматичности. Наверное, так завывало бы привидение из какого-нибудь старинного замка, насылая проклятие на случайно вошедшего путника:
— Готооов ли тыыы, Бастер-дракоооон, принять клятву и вступить в закрытый клууууб? Но поооомни, это решееение нельзя будет измениииить!..
— Готов, — рассерженно кивнул Бастер. Дуракаваляние невидимого хозяина стало быстро утомлять.
Говоривший, похоже, это почувствовал. И снова вернулся к прежней серьёзности. Как показалось Бастеру, даже слегка переигрывая:
— Тогда клянись! Клянись, что если нарушишь клятву, то голова твоя превратится в кексик, ноги станут сахарными леденцами, а в животе поселятся бабочки. Клянись!
И последовал длинный список фантастических обещаний. Примерно таких же, как "голова-кексик" и "ноги-леденцы". Причём, когда говоривший произносил названия сладостей, в его голосе прибавлялось мечтательности, будто эти сладости тотчас появлялись перед ним.
Несмотря на всю абсурдность, Бастер повторил клятву. Кто их знает, этих пони. Шутки с ними плохи, это он уже усвоил. Правда, так и не понял, над чем клянётся и что обещает выполнять (кроме как не нарушать клятву, но это уже рекурсия какая-то: "клянусь не нарушать клятву, в которой поклялся не нарушать клятву...") – однако это его не смутило.
— Что ж, тогда ты готов, — голос понизился до шёпота, и Бастер невольно приблизил мордочку. – Готов... – секунда выразительной тишины, — к своей первой вечеринке в Понивилле!
Вспыхнул свет, с потолка полетели конфетти, ленточки и воздушные шарики, в углу заиграл патефон с зажигательным рокабилли – всё это произошло так неожиданно, что Бастер как стоял, так прямо и плюхнулся на пол.
К нему подскочила розовая пони – обладательница того серьёзного голоса, который зачитывал клятву; только теперь он был голосом ребёнка:
— И добро пожаловать в клуб лучших вечеринок и друзей Пинки Пай!
Розовая пони крепко обняла Бастера. Тот даже опомниться не успел. На голове у неё был дурацкий колпак, во рту – вечериночный язык-гудок (которым она не постеснялась воспользоваться), а от её кудрявой гривы пахло мармеладом.
— Я... – попытался освободиться Бастер. – Я...
— Я Пинки Пай, — представилась розовая поняша. – Можешь не называться, я и так знаю, что ты – пони-дракон (но всё-таки больше дракон, чем пони, да, это круто?) по имени Бастер, и что ты безумно рад хорошо повеселиться! Так что давай, развлекайся, знакомься с горожанами!
Она хотела взгромоздить на него такой же идиотский колпак, но, на секунду притормозив, передумала. Потом выхватила – словно из воздуха – ожерелье цветов, и нацепила Бастеру на шею. Симпатичное.
— А теперь, веселись! Это приказ, солдат.
И, развернув Бастера на сто восемьдесят градусов, лицом к уже начавшим робко танцевать поняшам, громко заорала:
— Объявляю вечеринку открытой!
Надо сказать, Пинки Пай своё дело знала. Вечеринка удалась. Понравилась ли она Бастеру? Сложный вопрос.
Поначалу происходившее его жутко смущало. Он не считал себя скромным или стеснительным – всегда, когда вынуждали обстоятельства, брал ситуацию в свои лапы (не копыта, у драконов копыт не бывает) – но тут обстоятельства впервые взяли над Бастером верх. Потому что это в корне отличалось от его предыдущего опыта – опыта жизни в шкуре дракона.
Во-первых, всё слишком розовое-радужное. Да, как и в остальном Понивилле, но тут коэффициент розовости словно возвели в квадрат, а то и в степень повыше. Во-вторых, целая толпа незнакомых пони, и – внимание! – эти пони относятся к нему с симпатией. Не шугаются, не отводят взгляд, не смеются – нет, отнюдь. То, что вчера сделала Рэрити, на самом деле заставило поняшек по-другому смотреть на Бастера.
"Может, я действительно чем-то на них похож? – думал он после второго стакана пунша. – Может... может, оно и к лучшему? Вдруг я сумею это как-то использовать?.."
Даже мелькнула мысль о возможном побеге. В образе пони будет легко раствориться в толпе и...
Но начались игры, и Бастеру пришлось попотеть, чтобы не стать участником одной из них. Другим гостям такие развлечения нравились, и от желающих выиграть какой-нибудь мелкий приз не было отбоя, что делало жизнь Бастера чуточку легче. Потому что он не желал ни прикалывать пони хвост, ни с завязанными глазами разбивать пиньяту, ни вылавливать из корыта с водой яблоки – короче, заниматься всей той ерундой, которая даже драконьей малышне не нравится.
Пинки не настаивала. В отличие от Рэрити, она вообще на него не давила. Не хочет играть – ну и ладно. Похоже, девиз этой розовой пони был такой: дай немного времени, и вечеринка сделает всё сама.
И верно: после пятого стакана пунша, сам не понимая, как он на это решился, Бастер согласился потанцевать. Ноги заплетались, в голове стоял приятный туман, а наш герой уже очутился в центре зала, в паре с симпатичной единорожкой бирюзового цвета. Пинки Пай сменила пластинку, заиграла ритмичная музыка – не быстрая и не медленная, а ровно такая, какая нужно. И началось.
Вечером, уже лёжа в мягкой постели, Бастер то и дело возвращался к этому танцу. Он не мог сказать, чем уж тот так его зацепил. Даже более того: Бастер почти ничего не помнил. Только её песочного цвета глаза, белый локон в чёлке и довольная улыбка – эта пони совсем не походила на ту озлобленную единорожку-мага, которая сражалась с драконами на яблочной ферме.
"Узнала ли она меня? – думал Бастер, засыпая. – Наверное. Вот только драконом она меня уже не воспринимала".
В какой-то момент их мордочки случайно соприкоснулись, и в танце возникла пауза. Неловкая пауза. Бастер поспешил ретироваться, пока не случилось чего-нибудь похуже. К счастью, Пинки Пай не возмущалась – она снова сменила песню, и с бирюзовой единорожкой затанцевал кто-то другой.
После (Бастер уже не помнил какого) стакана пунша он облокотился о барную стойку и начал долгий бессвязный рассказ о своих приключениях. Как они с Бандой ходили в рейды, как сражались с грифонами, как удирали от толпы минотавров — получалось не ахти как, но несколько поняшек слушали, раскрыв рты.
Потом... нет, он явно перебрал с алкоголем. Твайлайт – она тоже была здесь – заметила это. Оторвала Бастера от собравшейся вокруг него небольшой толпы и повела к выходу. Как ни жаль парню было расставаться с хихиканьем этих незнакомых ему пони, оно, наверно, и к лучшему. А то от этой музыки, пунша и обилия девочек он совсем перестал себя контролировать.
— Пожалуй, с тебя хватит, — сказала принцесса. – Если хочешь, повторим как-нибудь в другой раз, но если ты продолжишь пить и веселиться, то твоё выздоровление затянется. Да и завтра у нас полно дел.
— Но... – попытался возразить Бастер.
Твайлайт Спаркл направила на него рог. Короткое заклинание – и опьянение частично исчезло. Как раз настолько, чтобы Бастер вспомнил, кто он такой и где находится.
— В другой раз, — повторила пони. – А я предупрежу Пинки, чтобы та не расстраивалась.
И повела его в больницу.
"Неужели, я хотел туда вернуться? – думал Бастер вечером. – Туда, в гущу всех этих танцев-плясок, с кучей воздушных шариков и ненавистных мне пони? Насколько ж пьян я был!".
И всё равно, мысли крутились вокруг вечеринки. Она, словно вирус, прочно засела в сознании, и ни уговоры, ни угрозы не могли её оттуда выпроводить. Должно быть, Бастеру и впрямь понравилось. Но только чуть-чуть. Самую малость. Ведь он же не пони, чтобы предаваться всем этим девчачьим глупостям. А уж тем более – мечтать об их повторении.
— Ну ничего, — сказал Бастер. – Вот чуть ослабят охрану, и я тотчас сбегу. Даже думать не буду, мне всё равно тут делать нечего. Сбегу – обещаю!
Он иногда давал обещание самому себе. Как сейчас – вслух. Потому что слова, произнесённые вслух, имели преимущество над мыслями. По крайней мере, так случалось раньше.
Сейчас же всё было по-другому. И Бастера это пугало.