Я другая
Если свекровь — монстр
Иногда чтобы быть с теми, кого мы любим, нам приходится терпеть не очень приятных пони. Я очень люблю своего мужа, он для меня самое дорогое в жизни. Но чтобы стать его женой, всегда быть рядом, мне пришлось подружиться с его мамой, которая была не в восторге от меня. И иногда такая дружба приводит к конфликтам.
Одним прекрасным летним деньком я дремала на крыше, расположившись на шезлонге под лучами солнца.
Все было просто замечательно, Мерк играл с детьми во дворе, Пресли только вчера приехала из Академии. Дочка нашла там много новых друзей, даже несколько бет-пони. Она показала кучу новых магических трюков. В ее табеле были записаны одни “отлично”, что неимоверно меня порадовало. Я горжусь ею.
– Милая? – ласково произнес мой возлюбленный.
Я не услышала, как он поднялся наверх, и немного дернулась от неожиданности.
– А, это ты. С детьми все нормально?
– Да, Пресли привезла Хенку зачарованный комикс, они пошли в его комнату и отправились в приключение. Их не будет дома в каком-то смысле, так что я хотел сказать... – он принялся ласкать мой животик, он знает, как мне это нравится.
– Ммм…. Мерк, ну тут же крыша, вдруг нас кто-то увидит… хи-хи… щекотно… не останавливайся.
Он продолжил и перешел к моей шее…
– Дэш, я хотел тебе сказать, – закончив ласкать мою шейку, он навис надо мной. Чего он ждет? Целуй меня, я вся горю!
– Дэш, я хотел сказать...
– Да… – медленно протянула я.
– Завтра приезжает моя мама, – быстро сказал он.
– Что!? – я вскочила, столкнув его с себя. – Твоя мама приезжает к нам? И ты решил сказать мне об этом во время секса на крыше?
– Просто ты становишься добрее, когда я тебя ласкаю, и я подумал, что к этой новости ты отнесешься поспокойнее.
– Твоя мама едет сюда, я даже во время оргазма не буду спокойна от такой новости, – я стала нервно ходить кругами. – Когда ты об этом узнал?
– Телеграмма пришла три дня назад.
– Три дня!? Ты молчал все это время?
– Эм… да…
Я не выдержала, взяла садовый шланг, которым поливаю цветы, и окатила мужа водой.
Я лихорадочно дотирала полы в последней комнате, после новости Меркьюри я тут же бросилась приводить дом в порядок, даже чуть не выкинула в мусорку комикс, в котором находились дети. Ведь как только эта габонская гадюка приедет сюда, она начнет проверять все углы на чистоту, поэтому нельзя упустить ни одной детали.
Сейчас начнется: “Дэши, дорогуша, я бы передвинула диван поближе к камину, так моим ножкам будут теплее”. Да я тебя сама бы в этом камине сожгла, змея ты.
*Стук в дверь*
– Мерк, открой дверь! Я думаю, это к тебе! – проорала я.
– Иду-иду, – единорог побежал открывать дверь своей маме.
Блин, надо же переодеться, я кинула тряпку в ведро и поскакала наверх. Снизу уже доносился ее голос:
– Сынок, Меркьюри, ох...как я рада тебя видеть.
– И я тебя, мама, расскажи, как поездка, папа там как?
Фу… даже не хочу слушать, как она добиралась, кого встретила и прочее.
Одевшись, я вышла из спальни, мимо меня пробежали два жеребенка.
– Бабушка, – радостно крикнули дети, накинувшись на шею бабули. Они были от нее без ума, ну конечно, а как еще? Она ведь их единственная бабушка, дарит им дорогие подарки, возится с ними, кормит, к тому же мы отправляем их к ней на лето.
– О мои любимые внучата, как я по вам скучала, – единорожка желтого цвета с седыми волосами полезла в свою сумку и, достав оттуда два кулька, протянула их детям. – Надеюсь, вы слушались папу и чистили зубы? Иначе эти мешочки со сладостями я вам не отдам, – она сюсюкалась с ними.
– Да-да, чистили, – подпрыгивал Хенк.
– От ты мой умница, – она отдала мешочки. – Идите, смотрите, что у вас там.
– Йей! – дети побежали наверх.
Ну вот и мой черед, давай, Дэш, может в этот раз вам удастся подружиться. Просто веди себя как обычно, приветливо и непринужденно.
– Фиона, – приветливо и непринужденно сказала я.
– Дэши, моя дорогая, – она обняла меня. – Ты все прекраснее. Я еще помню тот день, когда впервые увидела тебя. Будь я твоей мамой, я бы тебя утопила.
Спокойно, Дэш, держи себя в копытах.
– Это была шутка… Ахаха… – Этот смех, мне надо было пригласить ее сыграть ведьму из “Волшебника страны Оз”.
– Ну что ж пройдемте на кухню, там уже все готово, – предложила я.
Она проследовала на кухню, где ее ждали закуски, выпивка и блюда моего приготовления.
Проведя копытом по столешнице, свекровь посмотрела на него. Я протирала кухню так, что она стала чище родильной.
– Знаешь, какая поговорка есть? – сказала она, искоса взглянув на меня.
– Угу… свинья везде грязь найдет, – отбрила я. Она проглотила это и пошла на свое место.
Мы ужинали, Фиона рассказывала, как они с мужем почти выиграли миллион битов в казино и как она встречалась с самим Врюсом Филлисом.
– А затем я говорю: “Ухух… мистер Филлис, я замужняя кобылка, как вы могли?” Видели бы вы его лицо. Ахаха…
– Да? А вот мы с Меркьюри как-то были на приеме у самого далай-ламы из страны лам, он научил нас правильной технике дыхания и йоге.
– Да… я тоже с ним встречалась, правда тогда он носил парик, – Фиона отпила из бокала.
Меркьюри не мог нарадоваться, он так и крутился вокруг своей мамы. Впрочем так и должно быть, она его мама, он не видел ее долгое время. Наверное я завидую, ведь моя мама не может посидеть за этим столом. И, думаю, ради его счастья стоит потерпеть, да и ведет она себя не так, как раньше.
– Я рад, что две мои любимые женщины находятся здесь и так мирно беседуют друг с другом. – Да он издевается, а прошлые ее приезды он забыл? – Я надеюсь, что вы будете такими же подругами всегда.
– Да, милый, будем, – я взяла его за копыто и улыбнулась.
– Да, милый, будем, – она взяла его за другое копыто и скопировала мою улыбку.
На следующий день Меркьюри слинял на звукозаписывающую студию, оставив нас с Фионой наедине. Мы пошли с ней в летнее кафе. Погоду установили солнечную, чего не скажешь о моем настроении.
Мы заказали кофе с круассанами.
– Дэш, я хочу поговорить с тобой по поводу вашей скорой годовщины. Как вы будете отмечать ее?
– Оу… ну мы ничего такого не планировали, просто пригласим пару близких друзей и отметим все это в тесном кругу.
– Ну Дэши, это же так скучно, дорогуша, не волнуйся, я все устрою, – она полезла в свои сумки.
– Фиона, не надо… я.
– Дэши, я делаю это для вас, и зови меня мама… Ахаха! – она достала альбом. – Мы разыграем вашу свадьбу еще раз, чтобы освежить в памяти это прекрасное чувство, да и дети посмотрят, как женились их родители. – Из сумки она достала противное персиковое платье. – Ты будешь в этом. Церемонию проведем в центральном парке на глазах у многих пони, я уже заказала голубей, и когда вы скажете “согласны”, они…
– Фиона… не надо, не надо этих фанфар, голубей, – строго начала я. – Нам не нужен этот повтор свадьбы, эти голуби и тем более это персиковое платье. – Она стала ерзать, обмахиваясь платком. – Я хочу обычного праздника… С вами все нормально?
Она судорожно полезла в сумку. – Где мои таблетки? – тяжело дыша, она кренилась со стула. – Ох… мне плохо… ох… ох, – и упала.
– Фиона! Фиона! Блин! Кто-нибудь позовите скорую!
Скорая забрала ее в ближайшую больницу, я известила об этом Мерка, он прибыл как только смог. Мне было действительно жаль, может она и вправду просто хотела сделать этот день особенным.
Сейчас я сидела в приемной, Меркьюри был в палате со своей мамой, разговаривал с доктором.
Вскоре он подошел ко мне, я встала и сделала максимально виноватый вид.
– Мама сказала, ты орала на нее.
– Кто, я? Она давила на меня, может я и повысила голос, но только потому, что она не давала мне слова сказать и лезла в наши дела.
– У нее очень слабое сердце, и ей нельзя нервничать.
Мне стало очень стыдно. – Прости меня, я не хотела, – я заплакала.
– Ну...ну, не реви, – мой жеребец обнял меня. – Я знаю, что ты не хотела. Я здесь по другому поводу. Она хочет видеть тебя.
Я зашла к ней в палату, свекровь лежала под капельницей слабая и измотанная, о Селестия, я монстр. Она открыла глаза и посмотрела на меня.
– Деши.
– Я тут, – я подошла ближе. – Простите, что давила на вас, я не хотела.
– Все в порядке. Я тоже должна извиниться за то, что была такой заносчивой. Мир?
– Мир.
К нам вошли врач и Меркьюри.
– Дорогая, это мамин личный врач, он специально приехал сюда.
– Здраствуйте, эм… состояние вашей мамы стабильно, но ей нужно будет пить эти таблетки, – он дал баночку. – У нее будут проблемы со сном, так что давайте ей это снотворное. – Он развернулся и ушел.
– Дэш, мне надо будет уехать с группой из города ненадолго. Ты не приглядишь за мамой?
– Конечно.
И он уехал, оставив меня с двумя детьми и со своей мамой. Ее сегодня утром привезли из больницы, признаться, она не похожа на кобылу, которая пережила сердечный приступ.
Сейчас я сидела в своем кабинете и проверяла счета: за дом, воду, электричество и прочие утехи нашей домашней жизни.
– Мама! – в комнату вбежала Пресли. – Хенка опять раздуло.
– Что? – испуганно переспросив, я помчалась вниз, мой сын лежал на полу с опухшим лицом и задыхался, рядом валялся шоколадный батончик, а Фиона стояла, как статуя Найтмер Мун, раскрыв рот от ужаса.
– Ох, черт! – ругнулась я и кинулась на кухню, где лежал шприц с лекарством для Хенка. Я судорожно шарила по аптечке, обычно мы не прячем его далеко, и он ходит с таким в школу. Найдя нужное мне лекарство, я бросилась к моему задыхающемуся мальчику и вколола ему антиаллергенный препарат. Отеки стали спадать, и он задышал. – Все хорошо, милый, все будет хорошо, дыши ровнее, – я гладила своего малыша по головке.
Когда его состояние нормализовалось, я встала и подошла к Фионе, желая ее испепелить.
– Вы в своем уме, зачем вы дали ему арахис?! – заорала я.
– Что я? Нет, я лишь дала ему этот батончик. – Я подняла его и прочитала состав.
– В нем содержится арахис, вы… – Спокойно, помни, ты можешь вызвать у нее очередной сердечный приступ.
– Но я же не знала.
– Мы вам об этом говорили.
– Ну что ж, значит я плохая бабушка, – она схватилась за сердце и села. – Я никудышная бабушка и мать.
Блин, опять начала истерить.
– Ну не надо так самокритично, вы не такая плохая, – я попыталась утешить ее.
– Да, бабушка. Ты же не знала, что у меня аллергия на арахис, – добавил Хенк.
– О, вы так добры, – она обняла меня. – Я не ошиблась, когда благословила вашу свадьбу.
А она это сделала?
Наступила ночь, я дочитывала очередную книгу о Дэринг Ду, последние ее книги стали скорее фантастикой, нежели основанными на реальных событиях. Она, как и я, решила остепениться и завести семью. Я была приглашена на ее свадьбу, как особая гостья.
– Дэши, – позвал меня старческий голос. Селестия милосердная, что ей еще надо? – Дэши, ты тут? – она вошла в спальню.
– Да, я тут, что вы хотите?
– Дэши, после этого приступа мне очень страшно спать одной. И я подумала, можно я пока посплю с тобой?
Спать в одной постели со свекровью? Нет, я понимаю, мы уже как бы семья, и можно снимать подобные ограничения, но вдруг она решит меня удавить. Но с другой стороны, я решила пойти с ней на мировую, почему бы и нет.
– Ладно, ложитесь, – я подвинулась и подняла одеяло со стороны Мерка.
– Нет! Нет! Не надо, отпусти! – Я проснулась от ее диких криков.
– Что с вами?
– Не трогай меня, – она стала махать во сне копытами, попадая по мне.
– Ау… прекратите, проснитесь.
– Нет… пошел вон! Я не твоя! – она продолжала махать копытами. – Получай, – она стала уже намерено бить меня.
– Да что с вами!?
Через несколько минут она успокоилась и, свалившись на меня, начала громко храпеть. Ночка будет та еще, я думала эти таблетки должны были ее успокоить.
Утром, сумев выбраться из дома без свекрови, я пошла на встречу с Коко в нашем любимом кафе.
– Я не выдержу, Коко, эта кобыла сводит меня с ума. Сегодня ночью она приперлась ко мне в спальню, попросилась спать и такое устроила.
– Она у тебя очень неспокойная пони, – заметила Коко, отпив кофе.
– Вот именно, для кобылы, пережившей сердечный приступ, она ведет себя очень бодро, и я думала, снотворное должно было помочь, – я достала из сумки баночку. – Может ты знаешь, что не так, или она неправильно их принимает.
Она оглядела баночку, открыла ее и посмотрела на таблетки.
– Это не снотворное.
– Что? – я была удивлена. – А что же?
Она положила себе на копыто несколько таблеток и протянула их мне. – Это витаминки с апельсиновым вкусом. В виде зверушек.
– Ах… сука… – я была готова пойти домой и набить этой карге морду. – Эй, глянь-ка туда.
Коко обернулась и посмотрела на кафе напротив, там ходил официант в рубашке и жилетке, принимая заказы. – Ну и?
– Это личный врач Фионы.
– Но это официант, – сказала Коко.
– Именно, я только что начала осознавать, что эта старая стерва намеренно устроила весь этот цирк.
– Но зачем?
– Не знаю, может с ума меня свести или пытается разрушить наш брак.
– И что делать будешь?
– У меня есть несколько идей.
На ужин я приготовила рис, дети уже поели и ушли играть, а Фиона даже не притрагивалась к еде, только рассказывала о своих путешествиях и знакомствах.
– А потом капитан корабля пригласил меня в свою каюту. Ухаха…
– Да, смотрю, вы интересно жили.
– Но затем я поняла, что пора покончить с этими странствиями, я встретила отца Меркьюри, и через неделю мы обвенчались. Тогда с этим было строго: делаешь кобылке предложение, и уже на следующий день вы стоите перед алтарем, не то что сейчас.
– Вот как? Ну а в наше время все куда сложнее.
– Да, кобылы нынче не те, вам подавай воспитанного, образованного, уже готовенького. Отец Меркьюри был неряшлив, неотесан, и мне пришлось его перевоспитать, но я добилась своего.
– Ваш сын тоже был не идеален, я долго отучала его от фирменной посадки с раздвинутыми ногами и причандалами напоказ, этой позой он словно говорил: “Эй, детка, присядь и сделай своими булочками мне приятно”.
– Кхм… – Фионе это было не очень приятно слышать.
– Поэтому никто не идеален. Кстати, сейчас время выпить ваши таблетки и идти на боковую.
– Да, точно. – Я дала ей ее баночку и стакан воды. Она не глядя проглотила их и запила.
– Ну так вот, о чем это я? Ах точно, когда я была в стране зебр, там был один обычай, – свекровь закивала головой, а ее веки закрылись. – Кобылам у которых не было жеребца делали одну процедуру, – она всхрапнула, чуть не свалившись со стула. – Юных кобылок привязывали к столбу и… – не успев договорить, она упала мордой в рис и громко захрапела.
– Вы что-то сказали? А, таблетки подействовали, – я выключила свет и пошла спать. Наконец-то я высплюсь.
Сегодня должен был вернуться Меркьюри, я встала пораньше, чтобы подготовить дом к его приезду. Фиона еще спала в тарелке с рисом, ее можно было бы разбудить, но я решила, что тишина мне нравится больше.
Да и ей надо было смотреть, что она пьет, обратила бы внимание, что там не витаминные мишки, может еще потрахала бы мой мозг своими историями.
Я не хотела с ней так поступать, но она меня вынудила. Будь тут моя мама, она бы быстро поставила эту кобылу на место, хотя думаю тогда, наш с Меркьюри брак не продержался бы так долго.
Все же она стала просыпаться.
– А...что произошло?
– Проснулись? А я тут готовлю, вы уснули и так мирно спали, что я не стала переносить вас.
– Эм… спасибо за заботу. Который час?
– Половина двенадцатого.
– Ох… мне надо кое-куда сходить.
Фиона пропала на несколько часов, за это время я успела прибраться в доме и приговорить еду на день.
Вскоре открылась дверь и вошел мой милый желтошерстый единорог.
– Дорогая, дети!
– Милый, – я обняла его и крепко поцеловала. – Я так рада, что ты приехал.
– А я как рад, каждую ночь вспоминал о тебе, – он вернул мне поцелуй.
– Папа! – дети сбежали с лестницы. И кинулись на шею отцу.
– Детки мои, я по вам тоже скучал. А где мама?
– Пошла в город, не знаю зачем.
Легка на помине, в дом зашла Фиона.
– Мерки, ты уже дома, – она обняла его. – Я так скучала по тебе, – ее голос дрогнул, как будто она хотела заплакать.
– Я тоже, мам.
– А я не одна, смотрите кого я встретила, гуляя по городу, думаю, у нас найдется лишняя тарелка, – она отошла с прохода и в дом зашла шоколадного цвета кобылка единорог с рыжей гривой. – Ты ее помнишь, сын?
– Санни!? – удивленно воскликнул Мерк.
Санни – его бывшая, он встречался с ней довольно долго, Фиона рассчитывала, что она в итоге окажется избранницей Меркьюри, но не вышло, поэтому Фиона частенько таскала ее с собой, то на наш ужин, то на свадьбу, вечно устраивая “случайные” столкновения и встречи.
Даже спустя годы она не перестает о ней говорить: “Санни здесь, Санни там”. Я не вижу в этой единорожке ничего уникального, но по словам Фионы она – само совершенство.
Закончила школу на отлично, занималась общественной деятельностью, капитан группы поддержки.
А по мне, она шлюха.
– Ну что ж, пройдемте, – сказала я.
Мы расположились за обеденным столом.
– Ну как поездка?
– Все неплохо, у меня пытались украсть багаж, но остальное просто отлично. А как тут мама?
– Она хорошо себя вела, не без происшествий, но все закончилось хорошо.
– Происшествия?
– Бабушка дала мне батончик с арахисом, – пожаловался Хенк.
– Арахис? – муж строго посмотрел на свою маму. – Я же тебе говорил, что у Хенка аллергия на арахис!
– Ну я... я… – она стала заикаться, явно не рассчитывая на такую реакцию сына.
– Не будем об этом, – сказала я. – Все ведь закончилось хорошо, – я утешила мужа, подарила ему поцелуй, и он успокоился. – Эм… Санни, расскажи, чем ты занимаешься?
– О… я это, типо, работаю… фотомоделью, позирую для журналов, ты можешь увидеть некоторые части моего тела на обложках журналов и упаковках чулок. Знаешь, не многим, пони это удалось. Ты не представляешь, какой это труд.
– Я позировала для линейки нижнего белья “Помель”, так что мне ли не знать, каково это. – Она сразу заткнулась. – Ну а в личной жизни что? Муж, дети?
– Терпеть не могу детей, эти маленькие визжащие ублюдки вечно норовят куда-то влезть, и эти роды, знаешь, что их еще надо вылизывать? Они не могут сами вылезти и вытереться полотенцем, – она достала сигарету и закурила.
Мы с Мерком сидели в шоке, тут наши дети, а она такое говорит.
– Мам. А ты нас вылизывала, когда мы родились? – спросил Хенк.
– Эм… да, милый, – что мне еще ему ответить?
– Эй… мы не эти, как вы сказали? Ублюдки.
– Пресли, так выражаться нельзя! Особенно детям. – Последнее было адресовано Санни. – А тебя я попрошу фильтровать базар, тут сидят мои дети, – почти прорычала я.
– Да что такого, ну сказала, они бы все равно узнали об этих словах. Я пойду в дамскую комнату, – она встала и, подмигнув Меркьюри, направилась в туалет.
– Ты это видел? – спросила я его.
– Да, пускай посидит полчасика, будет думать, что я сейчас к ней приду. Мама, а как твое сердце?
– Врач сказал, что все будет хорошо. Он посоветовал мне не уезжать из города, пока я не поправлюсь, может недели две.
Две недели! Мне терпеть ее две недели, это будет ад…
– Очень хорошо, потому что когда я ехал домой, то увидел твоего врача, наливающего кофе одной кобыле и собирающего на поднос тарелки со стола.
Вот так поворот.
– Ты… ты… сына, я не понимаю, о чем ты? – она покрылась испариной и стала нервно перебирать салфеточку.
– Почему ты это устраиваешь, подставляешь Дэш, заставляешь нас нервничать?
– Я… я…
Тут из туалета вышла Санни, явно очень недовольная.
– Мерк, какого черта!? Я там сижу, жду, когда ты придешь и поимеешь меня, а ты тут сидишь! – она обратилась к Фионе. – Вы сказали, что посеяли разлад в семье, а эта радужная уже одной ногой в психушке.
В гостиной повисла тишина.
– Так! – Мерк встал. – Я устал от этого цирка! Ты, – он указал на Санни. – Пошла вон!
– Что!? Да как ты смеешь, я тут…
– Я разберусь, милый, – я встала из-за стола и подошла к обуревшей единорожке. – Давай, катись отсюда, – легкими толчками я двигала ее в сторону выхода.
– Ты че толкаешь меня!? Да я тебе щас... – едва она успела замахнуться для удара, как исчезла в яркой вспышке. Я обернулась и вопросительно посмотрела на Пресли.
– Не волнуйся, я ее телепортировала, надеюсь только в правильном направлении.
Меркьюри был по-прежнему зол.
– Милый, я… – Фиона была загнана в угол.
– Ты хотела расторгнуть мой брак, ты все время была простив нашего союза с Дэш. Зачем ты это делаешь?
– Но я хотела как лучше, – оправдалась она.
– Аххх… – злобно зашипев, он ушел в свою комнату.
– Дети, идите в свою комнату, нам с бабушкой надо поговорить. – Жеребята, осознав важность момента, послушно оставили нас одних.
– Дэш, я…
– Я хочу знать, почему вы меня ненавидите, почему не хотите, чтобы ваш сын был счастлив?
– Я хочу, я желаю, чтобы он был счастлив, но когда я увидела тебя, я поняла, что ты не его типаж, сирота, ничего не умеешь. Я тебя невзлюбила с первого момоента нашей встречи, но ты охмурила моего мальчика, он о тебе только и говорил в своих письмах.
– Фиона, я не была сиротой до двадцати одного года, меня прекрасно воспитывал мой отец, я изменилась после переезда в Мэинхеттан, многому научилась. Вы хотите, чтобы он был счастлив, но он счастлив. У него есть жена, умница дочь и прекрасный сын, крыша над головой и работа, которая приносит ему удовольствие, чего еще желать?
Мой отец умер, когда мне было двадцать, он всю жизнь мечтал, как будет нянчиться с внуками, приезжать, играть с ними, рассказывать истории, Меркьюри бы ему сразу понравился, он бы брал его и Хенка на рыбалку, учил делать то, чему не научили его отец или вы.
Цените то, что вы еще живы и можете видеть, что у вашего сына все хорошо.
Я предлагаю вам дружбу, если вы скажете “нет”, я просто последую примеру моего мужа и уйду. И думаю теперь, вы будете не таким приятным гостем, как раньше.
– Что!? Но как же вы?
– Мы можем прожить и без ваших визитов, вопрос: сможете ли вы?
Я чувствовала, как ее гложут сомнения, может я и не зря сотрясала тут воздух.
– Я… я должна извиниться, все эти годы я вела себя ужасно, сможешь ли ты простить меня, Рэинбоу Дэш?
– Только если вы станете нормальной свекровью, будете прислушиваться к нам и уважать наше с Мерком мнение.
– Обещаю.
– Ну вот я вас и простила, а теперь пойдемте наверх, скажем вашему сыну, что мы теперь подруги.
– Пойдем, а потом я научу готовить тебя свою фирменную запеканку. А кстати, Меркьюри часто бегает в туалет по маленькому?
– Нет, а что?
– Просто он до четырнадцати писался, мочил постели во сне, я меняла простыни, как горничная в отеле.
– Ахах… он мне не рассказывал, ну сейчас у него все нормально, видите, каких детей сделал.
– Ухаха… да, это точно. Знаешь, Дэш, я всегда хотела дочь.
Вот так я по-настоящему подружилась с мамой моего мужа. У каждой медали две стороны, пытаясь помочь тем, кого мы любим, лучше убедиться, не исходит ли наша помощь от нашего собственного эгоизма. Ведь не видя всей картины, можно серьезно навредить или даже разрушить то, что так берегли другие.