Гости с юга.
Как блистательные зажигали в Есталоне.
Вот он.
ВЫХОД!
Удар. Еще удар.
Копыто пробило завал.
Солдат развернулся и начал разгребать передними.
Вскоре дыра показалась ему достаточно большой и он начал протискиваться наружу.
Нагрудник зацепился за торчащий кусок металл – пришлось порвать перевязь и оставить его там.
Еще чуть-чуть.
ЕСТЬ!
Израненное, уставшее тело медленно сполз к основанию кучи.
Казалось, будто сердце вот-вот вырвется из груди от радости.
Пони раскинул ноги и обнял груду камней на которой лежал.
Он выбрался.
Еще в детстве отец рассказывал ему, как однажды попал под обвал и едва смог дожить до того момента, когда их откопали.
И том, как почти все его друзья не смогли.
Солдату не раз снилось это в кошмарах.
И вот сегодня чуть не случилось наяву.
Повернувшись, он посмотрел вверх.
Уже почти ночь.
Сколько же он здесь пробыл?
Не важно.
Жив – и ладно.
На какое-то время земной пони успокоился и просто наслаждался существованием.
Но на камнях лежать больно, ссадины ныли, в животе бурчало, а голова начала вспоминать о такой вещи, как наказание за дезертирство.
Он с трудом встал, огляделся и не смог поверить своим глазам.
От башни осталась только куча осколков и щебня, на берегу валялись горы обломков, пристани нет, город в руинах и отчетливо чувствуется запах гари.
ЧТО ЗА…?!
Последнее, что вспомнилось – это как его послали в подвал за настойкой, чтобы отметить рождение Империи.
Потом жуткий грохот, обвал, темнота.
Если бы это была диверсия или землетрясение, его бы наверняка уже отрыли.
На них напали.
Кто? Зачем? Как?
Что делать?
Бежать.
Но не в море же.
Через стену тоже не перелезть.
Все тело болит, однако ничего вроде не сломано.
Что ж, вперед. Путь только один.
Солдат пошел вверх по улице, изо всех сил пытаясь понять, что произошло.
Ни одного целого здания.
Никого живого – и множество трупов.
Он подошел к одному из них – пожилой кобыле.
Видно пыталась убежать.
Снесло пол черепа.
Что-то широкое, вроде меча или алебарды.
Рядом лежала пустая котомка.
Нет похоронных команд, а мародеры видимо уже ушли.
Вдруг он услышал вой.
-
— Одабаши! – копыто к груди – вот еще нескольких поймали – эти крысы все еще кишат.
Тот оглянулся и посмотрел на добычу.
Кобылка и пара жеребят – видно прятались в каком-нибудь подвале.
Старик с ожогами.
Молодой жеребец. Не местный, а из пришлых – сразу видно.
Рослый, статный, избит весь, но без доспехов.
— Где нашли? – он кивнул на него.
— С ней был – пытался куда-то оттащить от трупа – откликнулся солдат – даже драться было полез, ну да мы уж его…
Удар древком.
Пленник дернулся, но не упал.
— Ну, так что, вешать? – поинтересовался раздосадованный жеребец.
— Ни к чему – там и так полгорода, а они уже сдались – отозвался командир, оценивая добычу – рухлядь – на виселицу. Крысеныша глянь – если нога правда сломана – туда же. Остальных к рабам – нечего деньгами разбрасываться.
Перелом-таки был. Дикарка завизжала, когда у нее попытались отобрать ее отродье, но древки и копыта быстро ее успокоили, как и сунувшегося было пленника.
Привычное занятие делается быстро.
Раз – заготовленная петля на шее.
Два – жертва на карнизе.
Три – пинок и недолгое дерганье.
Оставшихся погнали к загону.
Кобыла попыталась притворится, что не может идти.
Одабаши уже хотел и ее туда же, но жеребец поднял ее и с трудом потащил в указанном направлении.
Хороший будет работник, выносливый.
Солдат Блистательного Царства с удовлетворением посмотрел стену, которая казалось вот-вот обрушиться под тяжестью тел.
Хорошо поработали – пусть знают, что будет с мятежниками.
Он зевнул. Здесь уже все – утром зажжем, что осталось и выступим.