Четыре дня в зазеркалье
Глава 1
Ночь в Вечнодиком лесу была тиха. А в той его части, где находились руины заброшенного замка сестер, стояла почти полная тишина. Даже лесные хищники старались лишний раз не приближаться к этому месту.
Звезды и Луна, заботливо поднятые принцессой ночи, освещали своим неярким светом руины, заросший пустырь перед ними и памятник Найтмер Мун, одиноко стоящий на своем постаменте посередине.
Внезапно какой-то еще свет добавился к привычному ночному освещению. Если случайный наблюдатель оказался бы в этот час на пустыре посреди дикого леса, он с удивлением увидел, что свет испускает одна из граней постамента памятника. Свет был неяркий и мерцающий. Да и продлился эффект недолго. Всего через несколько секунд он пропал. Если бы случайный наблюдатель находился в этом месте продолжительное время, он мог бы видеть, что за последние пару месяцев такое свечение возникает здесь уже далеко не в первый раз.
Но на пустыре не было никого, кто бы мог заинтересоваться этим странным светом...
Конец января 1945-го. Диршау. Восточная Пруссия.
Обер-фельдфебель Руперт Кребс возвращался с временного склада в расположение. Он был не в духе уже который день, но сейчас злился сильнее обычного после общения со снабженцами.
«Чертовы тыловые крысы! Что они мне выдали! Вместо проверенного в бою, изученного до последнего винтика и надежного MP-40 (1) всучили эту дрянь!» — Кребс с неприязнью посмотрел на самозарядку образца 1941-го года, которую ему выдали, как личное оружие. — «Оптимальное соотношение точности и скорострельности!» — передразнил он снабженца, выдавшего ему сие чудо имперской инженерной мысли. — «Ага. А еще неотъемный магазин, как на карабине, неудобные прицельные приспособления и отвратительная надежность».
Он уже имел дело с этой винтовкой в далеком теперь уже сорок первом. Тогда во время летней кампании она проходила войсковые испытания, и он, как хороший стрелок, умудрился попасть в число подопытных неудачников. Но тогда он довольно быстро раздобыл трофейную СВТ-40 (3), а от постоянно клинившего творения Вальтера избавился при первой же возможности. Но сейчас выбирать было не из чего. Верный пистолет-пулемет в предыдущем бою поймал осколок и отправился в утиль. И теперь придется идти в бой с этим.
«Проклятье!» — еще раз выругался в уме Кребс. — «Даже разобрать и почистить это лежалое оружие нет времени! Гауптман велел отправляться как можно раньше».
Руперт еще раз прокрутил в голове разговор с недавно назначенным командиром их роты.
Гауптман оглядел его и скривился, даже не пытаясь скрыть своего отношения к подчиненному. Тем не менее, он выдал Кребсу задание, которое с самого сначала показалось подозрительным. Необходимо было срочно уничтожить один мост. А вот подробности оказались еще хуже. Объект находился на территории, оставленной немецкими подразделениями, и по какой-то причине был брошен охранявшей его частью в целости и сохранности.
Начальник заверил Руперта, что красные на восточном берегу реки, через которую, собственно, и был перекинут мост, еще не появлялись. Поэтому они вполне смогут обойтись малыми силами. Но в поддержку обер-фельдфебелю от своих щедрот он выделил двух саперов на взрывные работы и радиста для обеспечения бесперебойной связи.
Искомый мост находился в нескольких десятках километров восточнее их текущего расположения, на дороге в Мариенбург. А этот город уже находился в руках русских, поэтому Кребс не очень доверял словам гауптмана о том, что красные еще не добрались до реки. Да и вообще, видя неприязненное отношение к нему нового начальника, он подозревал, что тот отправил именно его на эту миссию неслучайно. А от всех этих размышлений настроение его только ухудшалось.
«Проклятый чистоплюй! Отправляет меня прямо в гости к краснопузым!» — мысленно ругал гауптмана Руперт. — «Но ничего, и не из таких передряг я выбирался! А задание будет выполнено в срок. И я специально вернусь, только для того чтобы увидеть его недовольную морду».
Подходя к казармам, Руперт вспомнил, что там его должны ждать новые подчиненные. Что ж, оставалось надеяться, хоть тут ему повезет, и пополнение состоит из толковых солдат.
«…красные орды подступают к границам Империи. Но уже скоро ученые и инженеры Великой Германии дадут доблестным солдатам Вермахта в руки супероружие, с помощью которого наши непобедимые бойцы отбросят грязных большевиков за Уральские горы и оставят гнить в ледяных пустынях Сибири!!!...» — вещало радио голосом доктора Геббельса.
«Ну да… Уже второй год нам обещают, но так и не дают, супероружие, а русские все ближе к победе. А мы на пути к тому, чтобы самим отправиться в ледяную Сибирь…» — такие невеселые мысли бродили в голове обер-ефрейтора Манфреда Ригеля. — «Конец войны все ближе. Только полные идиоты в нашей верхушке могут еще на что-то надеяться. Им-то хорошо, они откупятся или убегут, а на растерзание русским бросят простых солдат вроде меня. И что теперь делать мне? Уже поздно что-то менять. Эх! Ну, кто мог знать тогда, четыре года назад, что все закончится так паршиво! Польша раздавлена, Франция поплатилась за версальский позор, бритты боялись высунуть нос со своего острова, да и русские поначалу показались слабым соперником. Все что у них было — это варварское пренебрежение к жизни. И вот теперь эти… нет уже другие — умелые и очень злые русские стоят в нескольких шагах от победы. А что ждет проигравших? Ничего хорошего…»
— Что-то ты приуныл? — обратился к приятелю старший стрелок Ян Люббе. — Опять о грядущем думаешь? Мой тебе совет — оставь это дело. Пускай генералы думают. Они загнали нас в это дерьмо, им и искать выход.
— Да не будут они ничего искать! — ответил Манфред. — Оставят нас на съедение русским, как до этого бросили Шестую Армию в Сталинграде и тех, кто сейчас мерзнет в Курляндском котле! (4)
— Не надо орать. Другие могут услышать лишнее. Хочешь пойти под трибунал, как паникер? — зашипел, оглядываясь по сторонам, Люббе. В казарму как раз вошло трое незнакомых молодых солдат. — Вон те новички вполне могут донести куда надо. Видишь, какие пламенные защитнички Империи! Еще пух над губами, а уже в солдаты. Да, дружище, в одном ты прав, если в войска берут таких сосунков, то времена настали тяжелые.
— А, собственно, что они здесь забыли? — хмуро посмотрел на молодых Ригель. — Эй, вы! Вас не учили, представляться старшим по званию? Идите сюда и отрапортуйте, как положено!
Трое рядовых (5), скучковавшихся у входа, подскочили и вытянулись, когда поняли, что ветеран-фронтовик обращается к ним.
— Виноват, герр обер-ефрейтор! — начал один. — Рядовые Вильгельм Ноймайер и Роланд Хубер. Прибыли в распоряжение обер-фельдфебеля Кребса для выполнения задания особой важности!
— Особой важности… — передразнил его Манфред. — Это какое такое задание особой важности командование решило вам доверить? Я что-то…
— Да как ты можешь сомневаться, Манфред! — перебил его Ян. — Ты только посмотри на этих ребят! Держу пари, их прислали сюда, чтобы устроить русским второй Белостокский котел (6)! Как только они выйдут к линии фронта, нам с тобой останется только убирать дерьмо, которое красные будут обильно оставлять при паническом бегстве!
— Мы окончили краткие курсы минно-подрывного дела! — продолжил рядовой, которого, видимо, задело такое отношение.
— Краткие курсы… Вот как теперь готовят солдат на фронт, — на обер-ефрейтора опять начала наваливаться тоска. — Ты думаешь, они вам здесь помогут?
Видя такую ситуацию, Люббе поспешил сменить тему.
— Так, а ты что молчишь? — обратился он к третьему новичку.
— Рядовой Ральф Штокман! — доложил тот. — Специальность — радист. Окончил радиоучилище в Аугсбурге, прибыл под командование лейтенанта Шмидта.
— Лейтенанта Шмидта можешь не искать, — заметил Ригель.
— Хотя, если тебе не повезет, то ты с ним скоро встретишься, — родил очередную шутку юмора старший стрелок.
— Не каркай, Ян, — устало сказал Манфред. — Лейтенант погиб, его обязанности исполняет обер-фельдфебель Кребс, — объяснил он новичкам.
— Странно это, — заинтересовался Люббе. — Вы пришли почти одновременно, но саперы уже направлялись под командование Руперта. Как такое произошло?
Радист уже начал было что-то говорить про задержки в пути, но от дальнейших оправданий его спасло появление взводного.
— А вот и командир! — указал на вошедшего обер-фельдфебеля новичкам Люббе.
— Вольно! Здесь должны меня дожидаться два сапера и радист! — с порога заявил Кребс.
— Так точно! Мы здесь! — отозвался Ноймайер за всех троих.
Обер-фельдфебель уставился на них, лицо его налилось кровью, но он, заскрипев зубами, сдержался.
— Собирайте свое оборудование и грузитесь в бронетранспортер, что стоит в ближнем гараже! — выдохнув, приказал он рядовым. — Манфред, Ян, вы тоже собирайтесь, поедете со мной! Ян, ты за рулем. Выдвигаемся на восток. И организуйте этих копуш! — указал он на замешкавшихся саперов. — Времени немного!
Руперт Кребс сидел на правом переднем сиденье «Ханомага» (7) и готовил обоймы для своей винтовки. Он с удовольствием воспользовался привилегией старшего по званию, предоставив остальным удовольствие сидеть на жестких лавках транспортного отсека в обнимку со снаряжением и взрывчаткой. И пока руки автоматически делали привычную работу, разум его кипел от черной злобы.
«Маразм! Подстава! Проклятье!» — возмущался он. — «Гадский командир прислал не солдат, а каких-то мальчишек! Радист еще, вроде, похож на специалиста, а вот эти двое саперов… Такое впечатление, что единственное, что они взрывали, — это хлопушки на Рождество!»
Ему уже давно не нравилось все происходящее. Еще когда фюрер приказал напасть на союзных русских, его начало это беспокоить. Ну, не переварить Империи такой кусок, считал он, разумеется, держа свое мнение при себе.
«И к чему мы пришли сейчас? Чертовы генералы, придурок-фюрер!»
Тут его взгляд переместился на прислоненную к стенке справа винтовку, и очередная порция ругательств по поводу командования начала крутиться в мозгу. Вдобавок еще разболелось горло, а сигарет его погреть не было. Последнюю он докурил как раз перед выездом.
«Чертова зима! Ненавижу зиму!» — продолжил в уме изливать свою злобу Кребс. — «Холод, снег, оружие примерзает к рукам, а хуже всего, что за зимой идет весна! И бывают же идиоты, считающие весну лучшим временем года! Слякоть, скользотища, все дерьмо вылезает из-под снега и при этом холодно, как зимой. Дороги превращаются в кашу…»
— Чего мы так плетемся, Ян? — спросил он у Люббе, сидевшего на месте водителя. — Такими темпами мы доберемся до места, когда там уже будут хозяйничать красные!
— Руперт, посмотри на дорогу! Хорошо, что мы вообще едем, — возразил водитель.
Он, как и уныло сидевший сзади Манфред Ригель, называл Кребса по имени, как и он их. Втроем они уже служили больше года. А, как известно, год на фронте эквивалентен пяти мирным годам, поэтому солдаты вполне доверяли друг другу. Можно было сказать, что между ними сложилось некое фронтовое товарищество. Было и еще несколько человек в остатках взвода, кого Кребс считал надежными солдатами, но с собой он взял Манфреда и Яна. С первым он был знаком с конца сорок второго, когда только чудо позволило им обоим не попасть в котел под Сталинградом. Второй пришел с пополнением больше года назад и до этого успел уже повоевать во Франции. Поэтому Кребс взял с собой самых надежных солдат, тех, кому он может доверить спину.
«Не то, что этим мальчишкам! И чем они наверху там только думают! Прислали сосунков!»
И мысли обер-фельдфебеля потекли по очередному кругу.
Роланд Хубер был рад, что наконец-то они с Вилли отправятся на задание. Подумать только, они были совсем детьми, когда германские дивизии шли в первые наступления этой войны, и жалели, что не успеют принять участия в сражениях. Но они выросли, а война продолжалась, и Отечеству угрожала опасность! Они с Вилли были друзьями с детства, все делали вместе, и вместе же подали заявление на прием на службу в армии, когда достигли нужного возраста. Им повезло, и они даже оказались в одной группе на курсах саперов. Роланд очень радовался, что Вилли остался рядом. В их компании именно говорливый и энергичный Ноймайер был заводилой. Курсы быстро закончились, выпускникам даже хотели присвоить звания, но в итоге всех выпустили рядовыми.
«Ничего» — думал новобранец. — «Война еще не кончилась, и не всегда русские и англичане будут побеждать. Я еще успею получить и звания, и награды!»
Роланд оглядел обстановку внутри их транспортного средства. Кроме него в кузове находилось пять человек. Двое спереди, остальные в транспортном отсеке.
Хмурый обер-ефрейтор, который довольно холодно поприветствовал их в казарме, сидел с отсутствующим видом позади кресла водителя. При этом ему пришлось поджать длинные ноги из-за тесноты в отсеке. Судя по недовольному выражению лица, помощнику их командира это не нравилось. Или он думал о чем-то еще неприятном. Прибывший одновременно с ними радист нервно оглядывался. Этот парень странно отнесся к Роланду и Вилли, когда они решили познакомиться. Но это не особо волновало молодого сапера. Он был воодушевлен тем, что наконец-то отправляется на первое задание.
«Взорвать мост! Да разве я мог такое вообразить хоть год назад!» — Роланд перевел взгляд на спину обер-фельдфебеля Кребса. — «И чем он был так недоволен, когда нас увидел? Видимо, он жалеет, что мы рядовые без наград и еще не воевали! Но сейчас мы с Вилли покажем ему и остальным, чего мы стоим! Мосты-то они, наверняка, не умеют взрывать!»
При этом Роланд даже не подумал, что и сам только в теории знает, как взрывать мосты.
Достав из кармана небольшую шоколадку, Роланд с удовольствием сунул ее в рот целиком. В подсумке он с радостью нащупал еще несколько. В последнее время шоколад был довольно дефицитным продуктом, но сластена-сапер пока обходился обширными старыми запасами. С удовольствием пережевывая сладость, он предвкушал скорое выполнение задания. И обязательно они получат награду. В самом деле, они едут в компании опытных солдат, взрывчатки получено достаточно. Что может пойти не так?
«Куда мы катимся? Едем взрывать свой же собственный мост, чтобы он не достался русским… Если так и дальше пойдет, не удивлюсь, что фюрер застрелится, дабы не достаться русским…» — угрюмо размышлял Манфред после того, как уже в пути Руперт обрисовал всем суть задания.
Тем временем, бронетранспортер прибыл к конечной цели — мосту. Транспорт оставили в ложбинке у дороги, загнав в кусты, чтобы он был максимально незаметен и с воздуха, и с восточного берега.
«Ведь сколько у нас было самолетов…» — продолжал угрюмо размышлять обер-ефрейтор. — «А теперь толстый Геринг все растерял. Приходится прятаться под кустами от русских стервятников. Хорошо еще, что нас мало. Для них мы слишком незначительная цель…»
Диспозиция, судя по всему, была такова: германские войска с этой стороны реки уже отступили, а русские еще находились где-то вдали от восточного берега. По крайней мере, их не было видно в бинокль. Немного понаблюдав, Кребс дал команду саперам начинать действовать.
— Манфред, вы с Яном поможете этим недотепам таскать ящики и все правильно устанавливать! — распорядился обер-фельдфебель. — А то они провозятся до завтрашнего дня, а столько ждать мы не можем. Я же продолжу наблюдение. Ты остаешься со мной! — скомандовал он радисту.
Раздав указания, командир спустился в окоп, ведущий к позиции, где, судя по куче гильз, раньше располагалось зенитное орудие, охранявшее мост. Штокман, секунду промедлив, поспешил спуститься за ним.
Следующие пару часов Манфреду пришлось помогать желторотым саперам. То, что текущее задание является их первым, он понял почти сразу. И от этого пришел в еще большее уныние. Ведь неопытность солдат только замедляла работу. Все чаще обер-ефрейтор с тревогой поглядывал на противоположный берег. Но, как ни странно, русские появляться не спешили.
Наконец, все заряды были установлены, и саперы отчитались, что осталось совсем немного и дальше они справятся сами. Услышав это, Ригель, успокоено выдохнув, направился к окопу, где засел Кребс.
Ральф Штокман сидел в траншее в обнимку с рацией и скучал. Командир отправил остальных свершать подрыв, а его оставил при себе. Ведь подготовить рацию к разговору — дело небыстрое.
«Что я вообще тут делаю?» — спрашивал себя Ральф. — «Еще недавно я был студентом четвёртого курса одного из лучших университетов Германии. С перспективой аспирантуры и дальнейшей исследовательской работы! А сейчас? Сижу в яме на грязной земле, а вокруг меня сплошь какие-то хмыри. Нет, вы поглядите на них!» — радист посмотрел на Кребса, потом приподнял голову над краем окопа и опасливо выглянул, высматривая остальных. — «Командир — просто образец для страшных сказок об унтер-офицерах, которыми пугают новичков в училище. Начальству возразить не осмелится, а потом отыгрывается на подчиненных, вечно чем-то недоволен, мнит себя стратегом. Ефрейтор — просто унылое ничтожество. Все у него всегда плохо. Старший стрелок вроде ничего, но что-то мне подсказывает, что за маской беззаботного весельчака он тоже что-то скрывает. Ну, а саперы — это вообще что-то с чем-то! Это ж надо быть настолько безмозглыми болванами с промытым пропагандой мозгом, чтобы в такое время, когда всем умным людям ясно, что война проиграна, вступить добровольцами в войска! Да я и сам не лучше. Если бы не тот скандал, я бы тут не сидел. Ну что мне тогда стоило отступить…»
— Ты что, уснул, растяпа?! — прервал мысли Ральфа голос командира. — А если русские нападут, а ты спросонья забудешь с какой стороны рацию включать?
— Виноват, герр обер-фельдфебель! Задумался! — поспешил оправдаться радист.
— Задумался он! Расслабься, в армии за тебя командиры думают. А если у тебя такие командиры, как я и обер-ефрейтор, то голова тебе вообще нужна только для того чтобы носить каску! — выдал поучительную тираду Кребс.
«Надо же, впервые он проявил что-то кроме недовольства» — подумал Ральф. Но командир продолжил уже в своем привычном тоне.
— Так что хватит терять время, рядовой! Готовь свою рацию, и чтобы я слышал командование, как тебя! Эти недоросли уже, похоже, заканчивают… — он присмотрелся к происходящему возле берега. — Ох, не нравится мне это! Как бы они нас не подорвали вместе с мостом!
В это время в окоп запрыгнули Ригель и Люббе.
— Все перетаскали и установили, — отрапортовал старший стрелок. — Сейчас саперы последние детали доделывают. А там рванем, и можно будет убираться отсюда.
— Ага. Рванем, а русские сразу слетятся на звук, как мухи на свежую кучу! — начал ворчать Ригель. — Почему вообще мы должны взрывать этот мост, командир? Разве это не должны были сделать при отступлении части, занимавшие здесь оборону?
— А ты как думаешь, Манфред? — повернулся к нему Кребс. — Просто какие-то говнюки облажались! Либо приказ поздно пришел, либо не было взрывчатки, либо придурки просто струсили и сбежали! А гауптману приказали любой ценой заткнуть дыру! Но, естественно, он не будет это делать лично. Он, чтоб ему пусто было, бросит тех, кого не жалко. Вот так мы здесь и оказались.
Кребс замолчал и вернулся к прерванному занятию — осмотру окрестностей в бинокль.
«Тупой солдафон» — подумал Ральф. — «То же самое можно было сказать и нормальным языком».
Он посмотрел в сторону моста. К их позиции возвращались довольные саперы. Это означало, что скоро они уберутся из этого опасного места. Эта мысль несколько подняла настроение Ральфу.
— Саперы идут, герр обер-фельдфебель! — радостно сообщил он Кребсу.
— Сам вижу! Занимайся своим делом! — вызверился тот в ответ.
«Как такого только земля носит!» — подумал со злобой радист.
Подготовить мост к подрыву оказалось не таким простым делом, как представлял Роланд. Пришлось лазить по конструкциям и таскать ящики со взрывчаткой. К счастью, с этим помогли старший стрелок Люббе и обер-ефрейтор Ригель. Также во время работы удалось разговориться с Яном, который травил истории и спрашивал друзей про их жизнь до армии. Время пролетело незаметно. И вот уже мост был полностью готов к подрыву. Саперы шли к окопу, в котором уже расположились остальные. Попутно они разматывали сигнальный кабель.
— Все-таки молодцы мы с тобой, Ролло! — радостно сказал Вилли. — Первый раз на задании, а вон, как все сделали. Вот если бы еще подорвать этот мост с русскими танками! Нам бы тогда сразу дали нашивку за уничтожение вражеской техники! А может, и в звании повысили бы!
— Хорошая мысль, Вилли! — согласился Роланд. — Надо предложить ее командиру. Уверен, он похвалит нас за инициативу. И ведь делать ничего не надо. Просто дождаться, пока танки поедут по мосту!
Кребс молча выслушал сумбурный доклад саперов о готовности к подрыву. Но когда они начали высказывать свои гениальные планы, он повел себя странно. Сначала командир отложил бинокль и уставился на них с Вилли так, будто увидел вместо них Сталина. Потом его мясистое лицо покраснело, а следом он заговорил.
— Еще одни думающие на мою голову! Вы, может, уже и способ войну выиграть придумали? Идиоты! Как вообще вы могли додуматься до такой чуши?!
— Но, командир… — начал было Вилли.
— Молчать! Не перебивать старшего по званию! — рявкнул Кребс. — Кретины! Молокососы! Вы что же, думаете, вы самые умные? А о том, что комиссары проверят мост прежде, чем ехать по нему, вы подумали? Да я в бинокль видел, как вы установили заряды! Даже самый глупый русский рядовой, только что прибывший из дикой Сибири, и то найдет ваши закладки! — продолжал бушевать обер-фельдфебель. — А о том, что река покрыта льдом, и пехота сможет перейти ее и зажать нас здесь, вы подумали? Вы что, хотите окончить жизнь в этой яме? Я лично не хочу, и, вот, старший стрелок Люббе тоже не хочет… — Руперт вытянул руку в сторону Яна, устроившегося на дне траншеи. Тот, услышав, заулыбался и кивнул. — Да и остальные, думаю, присоединятся! А вам, если вы так этого хотите, я могу устроить персональный свинцовый подарок в голову. И если еще хоть раз…
— Танки! Русские танки на восточном берегу! — прервал речь Кребса голос Манфреда Ригеля.
(1) — MP-38/40 — Германский пистолет-пулемет конструкции Фольмера. Наиболее распространенное оружие в своем классе в германских вооруженных силах периода ВМВ. Зачастую ошибочно именуется «Шмайссер», но конструктор Хуго Шмайссер не имеет к нему отношения.
(2) — G-41 — Германская самозарядная (полуавтоматическая) винтовка разработки Вальтера. Первый серийный образец подобного оружия в германской армии. Получилась откровенно неудачной, что особенно было заметно на фоне советской СВТ, большое количество которых попало к немцам в первые месяцы войны.
(3) — СВТ-40 — Советская самозарядная винтовка конструкции Токарева. Массово выпускалась перед ВОВ и в первые годы войны. Предполагалась полная замена устаревших винтовок Мосина на СВТ, но этот план не был реализован.
(4) — Курляндский котел — Осенью 44-го года часть сил немецкой ГА «Север» была заблокирована в западной Латвии. Немецкие части были отрезаны от основных сил только по суше. Осажденные снабжались через порты балтийского побережья и продержались на своих позициях до самой капитуляции Германии.
(5) — Строго говоря, в немецких вооруженных силах не было звания «рядовой». Звание менялось в зависимости от рода войск, где служил конкретный солдат и отражало его суть. Schutze/Стрелок в пехоте, Kanonier/Канонир в артиллерии, Reiter/Рейтар в кавалерии и так далее. Таким образом саперы имеют звание «Пионер», а радист «Функер», но я, чтобы не путать читателя, использую более привычное звание «Рядовой». Звание Люббе «Oberschutze» использую в переводе «Старший стрелок», так как по-русски обер-щютце произносится не очень благозвучно.
(6) — Белостокский котел — В первые дни ВОВ в окружении на Белостокском выступе была разбита Десятая советская армия. Вторая по численности из всех армий на западной границе.
(7) — Ханомаг — это не название бронетранспортера, а его марка. Hanomag (Hannoversche Maschinenbau AG) — завод в Ганновере, существующий и сейчас, но с 2002 года под контролем Komatsu.