Заражение 3

ГЛАВА 1 "Сложности адаптации"

ГЛАВА 1 "Сложности адаптации"

Было не просто привыкнуть... нет, не к клыкам, периодически украшающим уголки рта, а к Рэйнбоу Дэш. Та, узнав секрет подруги, практически не отходила от неё ни на шаг. Сначала, единорожка думала, что пегаска просто проявляет заботу, ведь новоявленной вампирше не просто жить с таким бременем. Чрезмерное внимание Рэйнбоу всё же дало понять, что радужная сорванка была одержима Твайлайт. Она гордилась тем, что дружит не просто с одарённой волшебницей, а с настоящим вампиром с острыми клыками и невероятной силой.

После гибели Аланис, жизнь как-то пришла в привычное русло. Селестия знала о сестре-вампире, но не знала о клыкастой тайне Твайлайт, что единорожку вполне устраивало. По рассказам Луны, Селестия стала к ней более строга, беспокоилась, что принцесса ночи может наворотить бед. Даже, предлагала изолировать её на луне для курса лечения, вот только лекарства от вампиризма не знала как Селестия, так и сама Луна, но изолировать всё же предлагала. Принцесса ночи не согласилась на предложение сестры с перспективами курорта на лунном грунте на ближайшие столетия, и тогда, Селестия насильно нацепила на неё красивое ожерелье. Украшение для одних, как для Луны лишь железяка, способная всегда держать сестру в курсе её перемещений. Из-за такого недоверия, Луна сильно обиделась на сестру и практически перестала с ней разговаривать. Отношения между сёстрами охладели, что огорчало Твайлайт куда больше, чем саму Луну.

Прошло несколько недель. Юная вампирша всячески искала то, чем можно было бы заменить в рационе питания кровь. Не получилось. Зелья, соки — всё казалось кобылке гадостью и её перерождённый организм отказывался принимать всё то, что не являлось кровью. История с Аланис подсказала вампирше использовать донорскую кровь, но пони сочла такой метод негуманным по отношению к тем, кто нуждался в этой самой крови. Да и по прямому приказу Селестии, все поставки крови строго контролировались и любая кража могла привести к расследованию с печальными последствиями. Твайлайт не могла так рисковать. Пробираясь по ночам в дома, вампирша продолжала кормиться спящими пони. Чтобы контролировать свои позывы, ей приходилось заниматься этим делом каждую ночь, в противном случае, единорожка становилась агрессивной, а солнечный свет сильнее резал ей глаза.

Перекусав почти всех пони в Понивилле, волшебница обратила внимание на то, что те стали меньше болеть. Она помнила как кусала простуженную кобылку и наутро та чувствовала себя прекрасно. Единорожке самой стало интересно, сколько же ещё тайн хранит её новая вампирская сущность. Она, даже, пробовала кусать саму себя... к её удивлению, единорожка с трудом прокусила кожу на передней ноге, словно та была драконьей. Но собственная кровь ей совсем не понравилась, вкус был какой-то странный, противный. Тем не менее, организм не стал отторгать те редкие капли собственной крови, которые всё же, единорожка успела выпить.

Кобылка стала записывать свои наблюдения в блокнот с магическим замком. Блокнот она прятала в трубе старого толстого телескопа, что стоял в дальней гостевой комнате. Самое трудно было со Спайком: тот, видя что кобылка ничего не ест, начал кидаться подозрениями ещё больше. Твайлайт была вынуждена соврать в том, что всё же напортачила с новым заклинанием и из-за него она стала вынуждена питаться... воздухом. Дракончик поморщился и сразу поверил в этот бред, что позволило вампирше спокойно вздохнуть. Она не знала как долго сможет водить Спайка за нос, но такая передышка оказалась ей очень кстати.

Каждую неделю, волшебница спускалась в подземелье, проверяла запечатанный вход в мир вампиров. Луна наложила на него печать сильнейшей магии, которую даже она сама уже не сможет снять, такова цена за безопасность. Помимо стены, вампирша изучала древние книги, питая тайную надежду найти противоядие от своей клыкастой болезни. Единорожке не было нужно той вампирской силы, невероятных инстинктов, бессмертия. Она хотела жить как все нормальные пони и не бояться полной луны, не бояться кому-то ненарочно причинить вред. Боялась, что пони узнают её тайну... они вряд ли бы объявили на неё охоту, скорее, кобылка думала, что станет изгоем и будет незамедлительно выгнана из деревни. А реакции Селестии, учитывая сестринский конфликт, единорожка боялась больше всего... не наказания, а именно то, что мудрая правительница отречётся от своей ученицы, что стало бы для волшебницы настоящей катастрофой.

Твайлайт вчитывалась в каждую книгу. В большинстве случаев, она не могла разобрать того, что в них было написано. Просто странные наборы слов, непонятные термины, события, выходящие за грани реального. В книгах не было информации о том, как излечиться или заменить кровь пони на нечто более гуманное. Литература пестрила жестокостью, события, описанные в ней, воспевалась вампирами. То, что те, когда-то давным-давно, правили этими землями и окружающие существа, все без исключения, были для них лишь едой, а те кто с ними боролся — врагами. Некий вампирский нацизм. Став вампиром, Твайлайт обрела их жестокость, страшные образы и желания. Она объясняла это кровью вампира, что текла в её жилах и лишь то, что кобылка была наполовину пони, спасало её от безумия, в котором жили все вампиры.

Начитавшись мерзких книжек, кобылка поспешила выйти из дома, к солнечному свету. Тот, хоть и обжигал её глаза, всё же, был куда приятнее, нежели готическое подземелье библиотеки, которое так и тянуло юную вампиршу погрузиться в полное уныние.

Выйдя на солнце, кобылка специально посмотрела прямо на него. Даже для обычной пони такое было чересчур, а для вампирши... единорожке показалось, что её глаза просто вскипают! Всего две секунды и вот, кобылка сильно зажмурилась, протирая глаза из которых полились слёзы. Боль бодрила её разум. Пони, после обращения, практически поясностью перестала ощущать какую-либо боль и лишь солнце напоминало о том, что Твайлайт в первую очередь пони, а уже затем — вампир.

— Твайлайт, тебя кто-то обидел? — послышался голос жеребца.

Единорожка неохотно приоткрыла один глаз и только сейчас поняла, что сидела посреди улицы. Рядом с ней стоял Прыг — неприметный земнопони серого цвета и с коричневой гривой. Прыгом его назвали после того, как он, как-то гуляя по деревне, неожиданно наткнулся на Селестию. Буквально наткнулся... Испугавшись столько неожиданного столкновения с королевской особой, жеребец развернулся и словно олень, попрыгал прочь. Именно попрыгал, а не побежал. К несчастью для него, поблизости крутились репортёры и так, не самая лучшая слава быстро его нагнала. На самом деле, имя Прыга вполне нормальное, а именно — Каспер. Правда, его так часто стали называть Прыгом, что он уже и не надеялся...

— Каспер, всё хорошо. Дорожная пыль попала в глаза, — единорожка прищурено открыла второй глаз и улыбнулась.

Жеребец усмехнулся.

— Что? — не поняла единорожка, более уверенно открывая глаза.

— Меня даже друзья называют Прыгом, но ты, Твайлайт, с кем я впервые заговорил, назвала меня по имени. Ты не такая как другие, — улыбнулся он.

— Я знаю каково, когда тебе дают обидное прозвище, сама через такое прошла в детстве. Просто, не давай называть себя Прыгом и всё, — подмигнула единорожка, последний раз протерев глаза и открыв их полностью.

— Да я не против. По крайней мере, меня теперь знает вся деревня и несколько соседних. Правда, не воспринимают всерьёз... но не важно, — посмеялся жеребец. — Твайлайт, а давай сегодня вечером... — не договорил Каспер, как единорожка прервала его копытцем, приставленным к его рту, но не прикасаясь.

— Не надо. Ну... мне пора, — неуверенно посмеялась пони, убирая копыто на место. — Спасибо что поболтал, пока я... глаза протирала, — вновь посмеялась волшебница.

Жеребец засмущался.

— Прости, ты пони знатная, из Кантерлота. А я всю жизнь прожил в Понивилле. Пока, — развернулся тот.

— Дело не в этом, — сказала Твайлайт, начиная нервничать.

Жеребец развернулся. В его мордашке читалась надежда.

— Просто, не надо... не надо, — кобылка почти что бормотала.

Каспер показался ей милым жеребцом, но не более. К тому же, прошлые неудачные отношения с лжецом оставили свои раны. А если учесть, что пони ещё и вампир... В этот миг кобылка ужаснулась, что обречена остаться одна и такая перспектива не показалась ей приятной.

— Извини, — с грустью произнесла она и побежала вперёд по улице, оставив недоумевающего жеребца далеко позади.

Как же ей в этот момент особенно сильно захотелось снять с себя чары вампира и вернуться к обычной жизни. Луна тысячи лет жила в одиночестве и не просто скрывала свой секрет. Ей даже поделиться не с кем не было, а о паре вообще можно умолчать, но разум принцессы, разум аликорна очень силён. Твайлайт переживала, что такой же силы разума, у неё просто нет.

Кобылка обежала деревню кругом и вернулась в библиотеку, где сразу же достала свой дневник:

"Сегодня я осознала страшную вещь. Воистину ужасную. Жеребцы давно засматриваются на меня, но я никого не подпускаю. Когда я сама начала обращать на них внимание, то в это время я стала тем клыкастым монстром... чудовищем, что обрекло все мои возможные отношения на провал. Я не могу встречаться с жеребцами. Не имею права. Никто не должен знать мой секрет и не прошло и дня, чтобы я не жалела о том, что о моей тайне узнала Рэйнбоу. Это изменило её, и я сильно переживаю за Дэш. Она моя лучшая подруга. Что касается жеребцов, может, так даже лучше. Прошлые отношения с тем мерзавцем дали мне понять, что никому нельзя открывать своё сердце, что тогда ты уязвима для предательства, раны от которого, никогда уже не заживут даже у вампира. Возможно, став чудовищем, я тем самым обезопасила своё сердце от новых ран. Возможно, так будет лучше"

День плавно сменился ночью и на фоне бледного светила, что уютно устроилось среди звёзд, пролетела фигура принцессы Луны. Не ясно куда летела аликорн, на ночное бдение или на очередную кормёжку. Она исчезла так же быстро, как и появилась.

Где-то там, внизу, в отдалённой деревне, что прилегала к Вечнодикому лесу, в деревне, о существовании которой мало кто знал из-за её тихой жизни самых обычных ремесленников и лесорубов, открылись хищные глаза незваной гостьи. Та, еле передвигая ногами, выползла из-под старой телеги, что лежала в овраге на окраине деревни уже несколько лет. Пони заснули и если они заметят ночную гостью, то та понимала, что эта ночь станет для неё последней. Изнывая от страшной раны, которая едва не стала для неё смертельной, кобылка неуверенно пробиралась в деревню. Рана, нанесённая опасным оружием, не заживала, повязка из лопухов и диких лиан была практически бесполезной. Силы были на грани истощения, ещё пару ночей и Аланис понимала, что её дни будут сочтены. Из-за сильной слабости, альфа практически утратила свою чутьё, силу, возможность бесшумного передвижения. Уже несколько недель она голодала и если бы не сильнейший ум, то давно бы, словно дикая кошка, бросилась на первого встречного, осушив его тело всё до капли. Альфы всегда отличались особой живучестью, невероятной силой, по которой Аланис так скучала. Она могла бы в одиночку уничтожить всю деревню, превратив её в кровавый пир, но только не сейчас. Быть уязвимой как какой-то мелкий кролик, её просто бесило.

Сверкая клыками, проступающими через её злобный оскал, кобылка добралась до ближайшего дома. Дверь была заперта, но окно открыто настежь. Только она потянулась к нему, как неосторожно задела копытом створку, которая с грохотом ударила по стене дома. Хозяева тут же проснулись, что вынудило Аланис помчаться прочь, испуганно поджав хвост.

От пробежки, рана снова разболелась, напоминая о прошлом поражении едва не забравшим её жизнь. Аланис знала, что пути домой, во мрак подземного мира, больше нет, что она обречена жить вдали от своих подчинённых, отрезанная от верховной касты. Так же знала, что её срок отсутствия слишком большой, и её место уже давно занял другой вампир, один из тех, чья кровь принадлежит элитным альфам, а это значит, что её могут уже не принять обратно в верховную касту. Не смотря на всё это, как и любое существо, кобылка хотела выжить. Она не хотела умирать и ради этого, была готова на всё что угодно. Забравшись обратно под перевёрнутую телегу, Аланис ощутила сильное головокружение и потеряла сознание.