Пони для всех, даром!

Феерический успех

За окном шумел ночной город, но надёжный стеклопакет не пропускал в комнату ни звука. Здесь царили тишина и полумрак — тусклая настольная лампа старалась как могла, но тьма собиралась в углах, настаиваясь, густея и протягивая тонкие щупальца тени между лужами кромешной черноты. Однако человек, сидящий в комнате, на неравную борьбу света и тьмы не обращал абсолютно никакого внимания. Он был погружён в себя, и глубокие морщины (казавшиеся бездонными от лежащей на его лице тени) ясно давали понять, как глубоки его размышления. В руках человек неосознанно крутил карандаш. Несчастная писчая принадлежность вертелась быстрее и быстрее, остановилась и — хрусь! — в руках у мужчины оказалось две половинки.

От неожиданного звука тот вздрогнул и перевёл недоуменный взгляд на обломки. После лицо его сжалось, и глубокий выдох показал — человек решился на важный, очень важный шаг. Настолько важный, что от него зависит, как пойдёт его будущая жизнь. И даже, возможно, продолжится ли она вообще.

Мужчина встал, не отрывая взгляда от какого-то невидимого в углу предмета, пересёк комнату и включил свет. Только теперь стало видно, что он уже немолод — виски посеребрила седина, на голове тоже преобладали седые пряди. Но человек был подтянут, высок и сухощав. Глаза его были прикованы к небольшому предмету, который, на первый взгляд, вовсе не заслуживал такого внимания. Это была арка из золотистого металла, тонкая и ничем не украшенная. Единственное, что отличало её от неприметной детали интерьера — громоздкая коробка, прикреплённая в основании. Из коробки выходил толстый красный провод, штекер которого валялся рядом с розеткой. И именно к нему решительно направился человек, включив свет. Он взял в руки штекер, поколебался мгновение — и аккуратно, как человек, боящийся, что его ударит током, воткнул его в розетку. После обернулся и прилип взглядом голубоватых, как льдинки, глаз к непонятному устройству. Коробка тихо загудела, но больше ничего не произошло. Сердце человека упало. Волна панического страха медленно поднималась по его телу,заполняя каждую клетку, каждый нерв… Но тут, предотвращая готовую начаться истерику, рамка тихо щёлкнула и с тихим шелестом в её центре засеребрилось пятнышко. Оно быстро расширялось, пока не заслонило всю арку. Теперь казалось, что её завесили лёгкой газовой шалью с блёстками. Человек, подойдя вплотную и зажмурившись, быстро, словно боясь передумать, сунул руку в мерцающую плёнку.

Было поздно. Спайк давно посапывал у себя в корзине, но Твайлайт ещё не легла. Единорожка собиралась сначала дочитать книгу, и оставалось ей уже немного. Перелистывая страницу, она услышала странный, неожиданный звук — сухой щелчок, будто разломили толстую палку. Обернувшись, единорожка застыла соляным столпом. Витрина, в которой она хранила Элементы Гармонии, ярко светилась, и лучшей ученице Принцессы Селестии как никому был знаком этот свет. Голубой камешек в виде маленького воздушного шарика выпустил из себя две тонких радуги, связывая яблоко и бабочку. Соединив все ожерелья, оба конца радуги обвились вокруг короны Твайлайт, и сияние, испускаемое Элементом Магии, отобразилось сероватым прямоугольником на противоположной стене. Корона, служащая своеобразным «проектором», мелко завибрировала, издавая низкий гул.

Внезапно прямо из стены высунулось копыто. Описало круг в воздухе и втянулось обратно. После оттуда же показалась голова пепельногривого единорога коричного цвета. Он окинул комнату взглядом, остановившись на ошарашенной Твайлайт. Увидев её раскрытый рот, голова расплылась в улыбке, подмигнула — и втянулась обратно в стену. Снова щелчок — и комната выгядит как раньше, за исключением клока волос, медленно опускающегося на пол там, где только что торчала из стены голова. Гул затих за секунду до этого. Твайлайт медленно закрыла рот и изо всех сил протёрла глаза.

Человек сидел в полной темноте. Света не было ни в комнате, ни на улице. Сторонний наблюдатель мог бы выглянуть в окно и увидеть, что весь квартал погрузился во тьму. Но мужчине не было до этого дела. Дрожащими руками он ощупывал голову: кусок его чёлки исчез, будто срезанный бритвой. И лишь когда страх отступил, человек осознал, что он только что совершил, и радостно, искренне и громко рассмеялся. Хохот пронёсся по пустой квартире, отскакивая от пустых голых стен и порождая пугающее эхо, но человек этого уже не замечал: непослушными пальцами он тыкал в кнопки мобильника, забыв обо всём на свете: и о темноте, и о своём страхе, и о позднем часе. Прижав телефон к уху, он ждал несколько томительно долгих и изматывающих секунд, показавшихся минутами, пока на другом конце города не сняли трубку и сонный голос не ответил:

— Алло?

— Я открыл портал в Эквестрию. Только что.

— Я уже говорил тебе, что Смех не твой элемент? Три часа ночи! Довольно глупая шутка, если спросишь моего мнения.

— Я серьёзен как никогда. Портал был открыт всего несколько секунд. Он сожрал всю энергию со всей улицы и лишил меня клока волос, но я видел Твайлайт. Вживую. Метрах в двух. И она видела меня. Завтра утром приезжай, и, если электричество вернётся — с негромким хлопком лампочка на столе снова заработала. На улице тоже вмиг посветлело — неважно. Сам убедишься.

— Как скажешь, друг, как скажешь. Но учти: если всё это розыгрыш, я могу и обидеться. Но если нет… Что ж, тогда ты величайший гений из всех родившихся в этом веке.

В трубке зазвучали короткие гудки. И пожилой учёный, несмотря на явную саркастичность последних слов, лёг спать счастливым.

Твайлайт напряжённо думала. В произошедшем не было ничего опасного… пока. Но всё равно, будить принцессу Селестию по столь странному и неизвестно ещё важному ли поводу казалось глупым. Так что единорожка всю ночь не ложилась, размышляя над странным поведением Элементов. Солнце, поднимаясь, бросило ей на мордочку яркий и словно бы пушистый лучик, вывело её из задумчивости и показало, что смена Принцессы Луны подошла к концу и можно не бояться разбудить её старшую сестру.

 — Спайк! — Твайлайт поднялась по лестнице, потягиваясь после бессонной ночи, и сдёрнула покрывало с сопящего дракончика. — Подъём! Мне срочно надо отправить письмо Принцессе!

 — Но… Эххх… Твайлайт, солнце едва-едва показалось из-горизонта! И чего тебе не спится в такую рань? — ответственный Помощник Номер Один вытащил из-под подушки перо и свиток и приготовился записывать.

Проигнорировав его вопрос, Твайлайт начала диктовать:

 — Дорогая Принцесса Селестия, сегодня — точнее, этой ночью — что-то странное случилось с Элементами Гармонии. Они активировались и высветили арку в стене…

 — Стене… Твайлайт?

Единорожка не отвечала. Она большими круглыми глазами наблюдала за серебристой плёнкой в форме прямоугольника, закрывшей часть стены. Челюсть Спайка с костяным стуком ударилась об пол, когда в образовавшийся портал вскочил оранжевогривый земнопони канареечного цвета, несущий на голове странную мигающую штуковину чёрного цвета и полностью одетый.

 — ЗдравствуйТвайлайтприветСпайкмнепорарадбылвстретиться! — скороговоркой выпалил он и прыгнул обратно. Портал с очередным тихим щелчком схлопнулся.

 — … И что это было?

 — Не имею ни малейшего понятия. Придётся добавить и это в письмо.

— Ну, старик, ты даёшь! — снимая с головы камеру, закреплённую ремнём, вопил молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке. — Я-то думал, ты тронулся малость или хватанул лишка, а оно вон как повернулось! Если бы я был не я, то точно там бы остался! Но Щедрость ещё никто не отменял. И я не я буду, если завтра об этом не узнает весь город! Пффф, чего это я? Страна, а то и вся планета! Доказательства у нас есть, хотя и не слишком убедительные, и можешь поверить — завтра вся энергия города будет в твоём распоряжении! Стабильность работы за тобой.

Он порывисто подошёл к учёному, стиснул его в сокрушающих объятиях и дрожащим голосом тихо сказал:

 — Ты хоть понимаешь, что ты совершил? Это… ну… лучшее, что человек мог сделать для человечества.

Молодой мужчина отстранился и, крепко сжав на прощание руку старика, выбежал в подъезд. Когда за ним хлопнула дверь, лампочка, выключившаяся около десяти минут назад, вновь загорелась.

Учёный потёр слегка нывшие рёбра, выключил ненужный уже свет — солнце поднялось высоко и заливало квартиру ласковым теплом — и пошёл готовить завтрак. Улыбка озаряла его лицо в процессе приготовления кофе. Этот человек знал, к кому обратиться, и молодой журналист, за какие-то пару лет поднявшийся до поста редактора местной газеты, своё обещание выполнит. Но, скорее всего, быстрее, чем обещал: парень имел склонность недооценивать свою убедительность и обаяние.

Ожидания не обманули учёного: через два часа с минутами в дверь постучали. Он давно был готов к этому визиту, а потому ничуть не удивился. Пришли, как человек и ожидал, представители местной администрации: мэр, председатель облисполкома и начальник УВД. Разговор был неофициальный и сущность его заключалась в одном вопросе: что надо учёному для обеспечения стабильного прохода до наплыва желающих.

— Вы же понимаете, — говорил мэр, — что ТАКУЮ информацию удержать не получится. Да и не хотим мы вашего друга тормозить. Пусть вещает!

Когда переговоры закончились, учёный взял свой прибор, заранее разобранный и упакованный в специальный футляр, ничем не отличающийся от обычного чемоданчика, и вышел с остальными. Мэр отдал несколько распоряжений по телефону, и когда они приехали главную городскую площадь, то всё было уже готово. Толстый кабель, готовый передавать бесперебойное высокое напряжение прямо с ближайшей электростанции, был подведён к подножию небольшой площадки, на которой портал и установили. Всё было готово к приёму первых желающих… Толпа которых стояла на площади, в предвкушении наблюдая за приготовлениями.

— Твайлайт, ты говорила, что это произошло дважды за неполные пять часов… Но мы ждём уже больше, а Элементы ведут себя так, как им и положено, — мягкий голос Принцессы содержал намёк на лёгкий упрёк. — Ты уверена, что тебе не… приснилось?

Луна фыркнула:

 — Сестра, я наблюдаю за снами подданных. Не было такого, уж мне-то можешь поверить.

 — Тогда почему ничего не происходит? Твайлайт, я вовсе не подвергаю сомнения твои слова, но то, что ты нам сообщила, слишком невероятно, чтобы так быстро это принять. Незнакомые пони не могут появиться из ниоткуда и при этом знать твоё имя.

 — Принцесса… Я знаю! Но это случилось! Я понятия не имею, почему такое произошло, и не знаю, что будет дальше! Может, в здешней библиотеке есть какое-нибудь заклинание?

 — Но ты ничего не наколдовывала, ведь так?

 — Да… Но, может…

Твайлайт прервал знакомый гул. Но теперь он был громче, а серая пелена скорее походила на брезент, чем на лёгкий газ.

 — Вот видите! Снова!

 — Ты говорила, это ненадолго, верно? Значит…

Но последующие слова Принцессы потонули в топоте. Один за другим пони посыпались из портала: дети и старики, жеребцы и кобылки, единороги, пегасы, земнопони… Многие тащили тяжёлые рюкзаки, и всё были одеты. Некоторые падали, и тогда окружающие помогали им встать, а живая река всё текла и текла в тронный зал, оттесняя Принцесс и единорожку от Элементов.

С открытия прошло больше двух месяцев, а людской поток не иссякал. Ежесекундно кто-то входил под арку, чтобы никогда не вернуться, и учёный доделывал пятую копию, чтобы хоть немного ускорить процесс. Четыре прежних не справлялись с наплывом переселенцев, а потому до горизонта раскинулся величайший в мире палаточный лагерь. За какой-то месяц небольшой город захолустной страны стал столицей мира: люди, приезжая из дальних стран, везли с собой грузовики продуктов, чтобы хоть как-то обеспечить растущее население. Все соседние страны уже отдали свои энергоресурсы, благо население в них значительно поубавилось и продолжало убывать. Земля походила на апельсин, с которого кто-то медленно счищает кожуру, постепенно расширяя пустое пространство: люди стекались к порталу.

Сотни умельцев ломали голову по всему миру, стараясь ускорить переселение и сделать ещё приборов, но, видимо, было в пожилом мужчине что-то, чего им недоставало: его порталы оставались единственными действующими. И чуть ли не каждый, прежде чем пройти через портал, желал поблагодарить гения, предоставившего такую возможность. Весь, абсолютно весь мир уже полстолетия жил по законам дружбомагии, и люди просто не могли оставить без внимания их благодетеля. Первые дни он приходил домой, сгибаясь под грузом памятных подарков и с ноющей от рукопожатий ладонью. А сколько девушек перецеловало его в небритую щёку! И потому, устав от благодарностей, учёный заперся у себя, создавая и отлаживая новые приборы. Второй, третий, четвёртый… Со всеобщей поддержкой и полным обеспечением на новый портал уходило не так уж и много времени, и не приходилось продавать всё, что не было необходимо для жизни, как пришлось во время создания прототипа. Учёного обеспечивали лучшей едой, деталями и инструментами, стоило ему лишь заикнуться.

А люди всё шли…

Прошло ещё несколько месяцев. Планета опустела. Только ближайшие страны были плотно забиты последним из десяти миллиардом людей. Десять порталов бесперебойно пожирали энергию, обеспечивая стабильный проход. Население Земли неукоснительно стремилось к нулю.

И вот наступил день, когда межмировой прокол остался всего один: некому уже было обслуживать дальние электростанции. Потом стал виден хвост очереди, всё это время скрывавшийся за горизонтом. Потом он достиг городской черты. Последними шли самые предусмотрительные и неспешные; они не тащили всякого сентиментального барахла вроде фотоальбомов, как первые. Их тележки были плотно набиты нескоропортящимися продуктами (там гремели консервированные овощи и шуршали сухари), рюкзаки — предметами первой необходимости, представляющими ценность в обоих мирах. Теперь учёный сам следил за работой портала.

И наступила минута, когда последний в очереди человек, маленький азиат в кепке, подал руку профессору и исчез за серой пеленой. Тот немного постоял в отупении от непрерывной работы и недосыпа… Потом, осознав важность момента, расхохотался и, схватив с земли брошенный кем-то из переселенцев молоток, нанёс первый удар по одному из неработающих порталов. Тот издал печальный «звяк» и погнулся. Раз за разом опускался молоток, в глазах старика горели безумные огоньки, и он бормотал себе под нос: «Наконец, наконец, наконец-то!» И вот покорёженными железяками стал последний из неработающих порталов. Мужчина, сжимая в руке молоток, повернулся к последней активной копии. Дьявольская усмешка искривила его губы: «Столько лет работы… Столько лет лишений… И вот я добился этого! Наконец-то!! Мир без любителей чёртовых поней!!! И пусть я остался один!»

Он поднял руку, и первый страшный удар был готов обрушиться на изящную арку, когда оттуда с восторженным визгом вылетела молодая женщина в брюках и рубашке-ковбойке со странными мятно-зелёными волосами.

 — Это вы изобретатель, да? — и, в ответ на его ошарашенный кивок, она обхватила его голову, поцеловала в губы, легонько оттолкнула и, смеясь, убежала.

Мужчина уронил молоток. Потом что-то сжалось у него внутри, и он, словно бы в смущении, хотя никто не мог этого видеть, провёл рукавом по глазам. Мягко щёлкнул выключатель, и гул, не смолкавший несколько месяцев, утих.

Он стоял на обрыве и глядел на мир, не оживляемый человеческой рукой. Сомнения не отпускали его, не давали насладиться триумфом. Нужно было время. Много времени.

Девушка, несколько дней рыскавшая по городу в поисках других обитателей, вернулась на площадь. На выключенной арке ярко краснела кнопка. Снизу была прикреплена табличка. Гравировка по нержавеющей стали, дополнительно обведённая красной краской, гласила (на двух языках: русском и эквестрийском):

«Красная кнопка активирует портал в Эквестрию. Если вы поселились неподалёку отсюда, прошу: включайте его время от времени. Это очень важно.

Если же вы переселенец, каким-то чудом опоздавший, то найдите сначала девушку с зелёными волосами. Пусть выключит за вами портал. Нечего энергию разбазаривать, её и так немного осталось. Я же, изобретатель этого межмирового прохода, отправляюсь в странствие по пустоши, в которую превратилась наша планета. Можете поискать меня в Италии: я всегда хотел побывать там. Но лучше не пытайтесь, ведь я сам не знаю, куда иду. Мне нужно время. Время, чтобы понять, что я совершил.

И простите меня, если сможете».