Стэйблриджские хроники
Глава 19. Пламя «Феникса»
Сохранение мира между пони и бизонами зависит от результатов незаурядного научного эксперимента...
Наука не терпит торопливости, в любом деле важен соответствующий подход. Вот и учёные пони из Стэйблриджа решили подготовиться, чтобы не за дело голыми копытами. Они расположились между рядами деревьев там, где спор по поводу судьбы метеорита было уже слышно, но самих спорщиков ещё не видно, и занялись распаковыванием оборудования. В первую очередь был вскрыт ящик с защитной униформой; длинные накопытники и плотные плащи с капюшонами из тяжёлой ткани тут же превратили двух единорожек и зебру в чуждых для прерий существ. Даже Бззу нашёлся нагрудник, достаточно лёгкий, чтобы не мешал чейнджлингу работать крыльями.
Работа закипела. С буров и щупов снималась прозрачная плёнка, датчики подсоединялись к переносным приборным станциям мотками экранированных проводов, портативный магический генератор был включён и выведен на половинную мощность. Наблюдающие за этими действиями жители Эппллузы, включая Тамблвид, чувствовали себя гостями некого мистического шоу, от участия в котором их удерживал только страх перед светло-серой мордой с фасеточными глазами. Бзз, добровольно приняв на себя обязанности сторожа, не позволял посторонним копытам касаться чего бы то ни было из оборудования.
— Какое-нибудь излучение на таком расстоянии фиксируется? – поинтересовалась Плайдис, убирая в сумку вытащенную по запарке коробку с обедом.
Ситис подняла квадратную доску со множеством вбитых в неё маленьких гвоздиков, перетянутых тончайшей проволокой, к которой достаточно свободно крепились полоски металла и разноцветные кристаллы. Понаблюдав какое-то время за вращением элементов конструкции чарспектрометра, она сказала:
— Только видимое оптическое. От солнца. – Зебра посмотрела на неподвижно зависшее на небе светило.
— Это радует. По крайней мере, за Эппллузу можно не волноваться, – произнесла Трэйл, закидывая мешок со всем необходимым себе за спину. Ещё раз проверив настройку оставляемых тяжёлых приборов, учёные двинулись в сторону не умолкающих голосов.
Их глазам предстало настоящее заседание за столом переговоров: благодаря шутке природы посреди поляны располагался невысокий плоский камень, или, скорее, остатки стёртой ветрами и солнцем почти до основания скалы. С одной стороны от каменного стола расположились эппллузцы во главе с шерифом, узнаваемым по украшенной серебряной звездой шляпе. С другой стояли бизоны, крутолобыми горбатыми холмами высящиеся как над столом, так и над земнопони. Чёрно-коричневый бизон в головном уборе из перьев определённо был вождём. Рядом с ним стояла молодая коровка, как раз сейчас пытающаяся что-то втолковать смотрящему на неё шерифу, рядом с которым стоял ещё один жеребец.
— У нас, у нашего племени, есть давняя легенда о падающих с неба звёздах, – объясняла она, не обращая внимания на скептическое выражение морды Сильверстара, – которые наши предки видели ещё тысячи лет назад. Падение такой звезды – это великое событие, которое должно быть воспето в песнях.
— Вы хотите, чтобы мы пели про то, как поломало много наших яблонь? – ехидно поинтересовался шериф Сильверстар. И пони, и бизоны были настолько поглощены спором, что, кажется, вовсе не заметили появления новой группы. Плайдис решила воспользоваться этим, чтобы оценить текущую ситуацию.
— Почему вы не видите хороших вещей? – не унималась Литтл Стронгхарт. – Ведь это знамение. С неба спустился один из прародителей земель, по которым вы ходите. Которые вы вспахиваете. На которых сажаете свои яблони. К нему нужно отнестись с уважением и почтением.
Плайдис полуобернулась к Ситис. Зебра изучила показания своего прибора и вновь отрицательно помотала головой. Глава астрономического отдела посмотрела на прореху в рядах деревьев, за которой можно было разглядеть вал вздыбленной земли. Именно туда исследователям и надо было попасть. Проблема заключалась в том, что подходы перекрывали бизоны и пони, причём каждые со своими целями. Плайдис не сомневалась, что стороны сильно расходятся во взглядах и готовы отстаивать каждый свою точку зрения. Знать бы ещё, в чём конкретно эти взгляды заключались, и можно ли как-то обратить их на пользу стэйблрижцам…
— Мы готовы отдать вам этот булыжник, – как раз озвучил позицию поселенцев Сильверстар, – просто потому что надо разровнять там землю и посадить новые деревья взамен тех, которые он погубил.
— Нельзя трогать ни камень с неба, ни землю, которой он коснулся, – пробубнил в ответ вождь Тандерхуф. По скривившимся мордам эппллузцев можно было заключить, что слышат они это уже далеко не в первый раз. Сильверстар и вовсе закатил глаза и покачал головой, словно призывая небо помочь убедить упёртого вождя.
— Нам нужен тот участок земли. Как вы этого не понимаете? – вступил в дискуссию стоящий рядом с шерифом жёлтый жеребец в коричневом жилете и широкополой шляпе. Судя по яблоку на кьютимарке, это был кто-то из известного на всю Эквестрию многочисленного семейства Эпплов.
Бзз нетерпеливо застрекотал крыльями. Плайдис была с ним, в принципе, согласна: ей уже надоело наблюдать за явно не собирающимся прекращаться спором. На последнюю мысль её натолкнуло то, что участники аграрного диспута и камней для сидения подкатили, и яблочными пирогами запаслись.
— Давайте-ка применим тактику максимальной наглости, – предложила Плайдис, призывая всю сопровождающую компанию двигаться прямо к месту падения метеорита. – Остановят так остановят, спросят – объяснимся.
* * *
— Докладывайте, – недовольным тоном потребовала профессор Бикер, выдернутая срочной телеграммой из своего кабинета в Стэйблридже. Её прибытия в Эппллузу, кажется, ждала не только группа исследователей, но и местные пони с бизонами. Обе фракции – не без пререканий –сошлись во мнении, что зашли в тупик, и надеялись, что сторонний взгляд на проблему поможет в её разрешении, так что единогласно приветствовали присутствие Бикер при очередной попытке прийти к соглашению. Из уважения к должности ей даже позволили сесть за «камень переговоров». Присутствующая здесь же Плайдис ощутила приступ дежа вю: с одной стороны камня хмурились и морщили лбы бизоны во главе с вождём Тандерхуфом и его дочерью Литтл Стронгхарт, с другой переминались с ноги на ногу эппллузцы под предводительством шерифа Сильверстара. Стэйблриджцы встали полукругом за спиной Бикер. Над верхушками яблонь тихо кружил чейнджлинг Бзз.
— Несмотря на запреты, которые выдвинули нам в отношении метеорита… – начала объяснения Плайдис.
— Нельзя трогать священный камень, – повторил вождь Тандерхуф.
— …Нам удалось получить кое-какие данные, – невозмутимо продолжила Плайдис и кивнула стоящей рядом зебре: – Ситис, прошу вас.
— Мой чарспектрометр зафиксировал исходящее от метеорита излучение, – начала зебра, для наглядности указывая копытом на лежащий на каменном столе прибор. Впрочем, для местных это была всего лишь доска с гвоздями, проволокой и каким-то мусором, напоминающая образчик народного искусства. – Сигнал усиливается при приближении к объекту, на расстоянии пяти шагов он становится совершенно отчётливым, что не оставляет сомнений в его цикличности. Сигналы представляют собой вспышки, чередующиеся паузами. За время наблюдения мне удалось выделить повторяющуюся комбинацию вспышек и пауз: короткая, короткая, длинная, две коротких подряд, две длинных, короткая, короткая, длинная, две коротких, две длинных… И так снова и снова.
— Даже наш чейнджлинг это заметил, – дополнила доктор Трэйл. – Как мы поняли из его стрёкота, он воспринимает исходящие от объекта сигналы как своего рода гудение.
Чейнджлинг не мог подключиться к этому докладу, но сделал над плоским камнем несколько кругов. Бикер удостоила живой анализатор магии коротким взглядом, после чего снова повернула голову в сторону Плайдис.
— Нам показалось, что эти сигналы немного странноваты для фонового излучения, – ответила на немой вопрос та. – Более того, у Ситис появилась гипотеза, что сигнал является осмысленным. Как будто камень пытается что-то нам сообщить.
Бикер сложила губы трубочкой и беззвучно присвистнула, недвусмысленно выражая насмешливое недоверие. В рядах эппллузцев раздались смешки и перешёптывания: очень многие горожане вчера хохотали до упаду, впервые услышав эту гипотезу. Бизоны, напротив, кивали, соглашаясь с учёной пони.
— Давайте предположим на секунду, что не все живые существа обладают ногами или крыльями, – настойчиво говорила Плайдис, стараясь поколебать скептический настрой своего руководителя. – Мы решили принять такую возможность.
— Астрономия отошла на второй план, – заметила Трэйл. – А на первом у нас теперь лингвистика… Мы перебрали все языки, какие знаем, – продолжила она, проигнорировав косой взгляд Плайдис. – Даже нашли сведения о диалекте бризи… Ничего не совпадает с этими сигналами.
— Мы в тупике, – дополнила пылкий ответ Ситис. – Я проверяла все спектры на всех частотах, но дополнительных сигналов не выявила. Но я не сомневаюсь, что речь идёт о встрече пони с живым существом, прилетевшим из-за облаков. И это существо пытается с нами общаться. – Она ненадолго закрыла глаза, выражая своё пренебрежительное отношение к смешкам, доносившимся от городских пони.
Бикер мельком взглянула на прибор из кристаллов и пластинок, который неподвижно лежал на каменной столешнице. Причина, по которой группе понадобилось заключение самого авторитетного учёного, которого можно было отыскать в радиусе ста километров, постепенно прояснялась.
Плайдис молча покачала головой. Она, безусловно, помнила три потраченные впустую часа, которые они провели в попытках добиться от метеорита чего-нибудь ещё помимо уже зафиксированных сигналов. Просто не прекращала надеяться, что подтверждению их гипотезы препятствует легко устраняемый недосмотр.
— Дайте взглянуть на последовательность, – сказала Бикер. Плайдис тут же вытащила из сумки и протянула ей покрытые строками точек и тире листы. Копия «послания» камня была у каждого из участников переговоров, а в своей сумке Плайдис таскала ещё пачку таких же листов, носивших попытки «расколоть» код чужого языка, вроде вычёркивания каждого второго, третьего или четвёртого символа. Добиться результата пока не получилось.
— Это точно не буквы? – спросила Бикер, прищурившись.
— Я сомневаюсь, что есть язык, где только две буквы, – ответила Трэйл.
— Если подумать, то многие машины «разговаривают» на таком языке. Они либо включены, либо выключены. Но это никак не помогает… – отозвалась Плайдис, заработав косой взгляд руководителя.
Бзз, стрекоча крыльями, пошёл на новый круг над яблоневым садом. Он постоянно так делал для разрядки, поскольку гудение метеорита, не слышимое для пони и бизонов, сильно его раздражало. Несмотря на это он пробовал по просьбе Плайдис вслушиваться в это гудение – так учёная пони при помощи особых чувств перевёртыша пыталась найти хоть какую-то зацепку.
— Случайные сигналы не могут свидетельствовать о разумности объекта, – авторитетно заявила Бикер и тут же поморщилась, когда в ответ раздались возмущённые голоса её подчинённых:
— Да где же случайные-то?..
— Здесь вырисовывается определённая закономерность…
— Мы многократно получали эти результаты. Ошибки и неточности исключены!
— Я к тому, что и точное наличие постоянного рисунка сигналов не является абсолютным доказательством того, что булыжник с неба больше чем булыжник, – прокомментировала свой ответ исполняющая обязанности руководителя Стэйблриджа. Слова эти были встречены неудовольствием со стороны бизонов.
— Звезда с неба живая! – фыркнул вождь Тандерхуф. – Подобные ей много раз спускались на землю. Может, пони и забыли, но бизоны помнят. Всё это хранится в наших преданиях. В наших песнях.
— Хотите сказать, вы уже встречали подобные объекты? – заинтересовалась Бикер.
— Не мы. Наши предки, – пояснил вождь. Он переглянулся с несколькими своими товарищами и со своей дочерью. – Они оставили нам грустную песнь о небесном жителе, который тоскует по своему дому. – Он снова посмотрел на Литтл Стронгхарт, на этот раз кивнув. Дочь вождя выступила вперёд и тонким голоском завела переливающийся мотив на непонятном для Бикер языке. Позади неё бизоны дополняли композицию басовитым слогом.
Бикер отметила, что на другом краю стола стало меньше веселья и больше недовольных фырканий. Очевидно, бизонья народная музыка не пользовалась особой популярностью в Эппллузе. Но настроения горожан её сейчас не особо волновали. Куда интереснее было вслушиваться в новую мелодию и, даже не понимая смысла, чувствовать в ней перепады настроения, невыразимую грусть существа, навеки застрявшего в чуждых краях.
Справа от Бикер с чего-то засуетилась Ситис, лучше всех понимавшая рифмованное изложение мыслей.
— Погодите-ка… – До ушей профессора долетело шуршание бумаги. Секунд через десять или через два музыкальных перепада зебра вклинилась в поле зрения Бикер, раскладывая очередную копию рисунка таинственных сигналов. – Неужели вы не замечаете?
— Чего не замечаю? – С видимым сожалением Бикер переключила внимание с песни бизонов на разложенные подчинённой листы. Зебра подцепила копытом карандаш и стала водить им по бумаге, периодически кивая в сторону отчасти поющих, отчасти мычащих бизонов.
— Ударный слог, ударный слог, тихий участок, высокая нота, высокая нота, тихий участок, смена октавы…
Бикер дождалась повтора песенной строки и провела глазами по бумаге. Музыкальный слух зебры был великолепен: он преодолел нестройность голосов племени. С трудом, но Бикер увидела нужное сочетание тональностей. Она одновременно слышала песню и видела её на листе перед собой.
— Невероятно, – выдохнула профессор. – Но теперь хотелось бы понять, как это совпадение объясняется.
— Объясняется, наверное, так, – ответила Ситис, пока её коллеги-астрономы в свою очередь следили за мотивом песни и улавливали перепады, – что эта песня появилась в то время, когда такой же камень упал на территории племени бизонов.
— Они не могли слышать его сигналов, как не слышим мы сейчас, –подхватила Бикер, разобравшись, что хочет сказать зебра, – но, видимо, что-то почувствовали. И это что-то стало частью их культуры, одной из их песен. Они как-то подсознательно связали песню с упавшим с неба камнем.
— А что если смысл песни и есть сообщение, которое пытался передать нам метеорит? – предположила зебра. – Что если он действительно просит нас вернуть его обратно?
— В смысле туда? – Бикер со скептической улыбкой ткнула копытом в голубой ковёр с вкраплениями белых ватных катышков.
Улыбка испарилась с её мордочки, когда профессор заметила, что все коллеги-учёные смотрят на неё с абсолютно серьёзным видом.
— В таком случае, этому метеориту не повредит губозакатывательная машинка, – язвительно произнесла Бикер, краем уха улавливая затихающую на печальной ноте песню бизонов.
— А мы, кстати, вполне можем вернуть его на небо, – громко заявила Плайдис. По мнению Бикер, слишком громко – бизоны и эппллузцы придвинулись ближе к учёной группе. Бзз, немного отдалившийся от места событий, заложил лихой вираж, наполнивший краткую тишину стрёкотом.
— Это правда? – незамедлительно поинтересовался вождь Тандерхуф.
— Возможно, – уклончиво ответила Бикер и тут же воспользовалась моментом, задав встречный вопрос: – А если так, вы разрешите нам, учёным пони, преследующим научные цели, прикоснуться к этому священному камню?
Бизоны задумались и принялись тихо переговариваться. Бикер сосредоточенно ждала их решения.
— Мы разрешим прикоснуться к камню, чтобы вернуть его наверх, – сказал наконец вождь племени. – Но мы будем рядом и проследим, чтобы больше вы с ним ничего не сделали.
— Не совсем то, чего я хотела… – вздохнула единорожка.
— Представители Эппллузы тоже проследят за этим, – донеслось с левого фланга. – Мы должны убедиться, что глыба не залетит обратно к нам в яблони.
Снова началось гудение двух коллективов, сопоставлявших и сравнивавших условия и возможные результаты.
— Погодите-ка. Вы же не собираетесь использовать для отправки камня на небо проект «Феникс»? – спросила Трэйл. Её начальница неспешно кивнула. Начальница её начальницы развела копытами.
— Похоже, у меня нет других вариантов! – произнесла Бикер. – Хотя я точно знаю, что мне Везергласс ответит на такое предложение. Она скажет, что я с дуба рухнула.
* * *
— Вы с дуба рухнули? – заорала Везергласс, опасно размахивая уровнем, в котором туда-сюда плавали отмечавшие наклон поверхности пузырьки воздуха. – Не буду я булыжники в небо запускать! На «Фениксе» лечу только и исключительно я! Я его для этого и достраиваю!
— Везергласс, я прекрасно понимаю ваше негодование. – Бикер осторожно поднималась к начальнику отдела прикладной магии по металлической лестнице, огибавшей конструкцию будущего летательного аппарата.
Везергласс трудилась над креплениями самой верхней части своей ненаглядной поставленной на «хвост» птички, манипулируя одновременно несколькими измерительными приборами. Чем-нибудь из них она вполне могла запустить в качестве ответа на неправильно подобранную реплику.
— У нас сложная дипломатическая ситуация, – продолжала объяснять Бикер, – как вы, наверное, заметили отсюда, сверху, в Стэйблридж прибыло два десятка гостей. Пони и бизонов. Они прибыли при одном условии и с одной целью – увидеть, как мы вернём священный камень, упавший с неба, обратно, за облака.
— А не пойти бы всей этой толпе в круп? – пробурчала малиновая пони.
Везергласс, выплеснув в первой вспышке весь запал захлестнувших её эмоций, уже начала остывать и примиряться с мыслью, что результатом её занявшего не одну неделю труда воспользуются другие, и что честь первым вознестись к облакам без помощи крыльев будет принадлежать не ей, а какому-то булыжнику. Она была разумной пони и понимала, что если бы Бикер смогла придумать иной выход из сложившейся непростой ситуации, то она ни за что не полезла бы к ней на верхотуру с уговорами.
— Понимаете, если мы сможем сделать это, – увещевала её Бикер, – это укрепит дружеские отношения между пони и бизонами. Неужели вам не хочется быть частью этого великого примирения?
— Можно как-нибудь без меня? – дерзила доктор, проверяя плотность примыкания люка пассажирского отсека к корпусу. – Рогатку, что ли, найдите. Или катапульту.
— Везергласс, – профессор подобралась совсем близко, и игнорировать её стало невозможно, – вы же понимаете, насколько опасна и непредсказуема ваша затея? Никто за всю историю науки Эквестрии не создавал ничего подобного вашему «Фениксу». И я бы всё равно не позволила вам залезть внутрь этого аппарата. Просто потому, что если с ним возникнут какие-то проблемы… – Бикер жестом призвала Везергласс к молчанию, – а я уверена, что с ним возникнут проблемы… мы не можем потерять вас. Я не могу потерять такого специалиста, как вы. Везергласс, позвольте опробовать ваше изобретение хотя бы на простом камне.
Малиновая пони покосилась на металлический, такой прочный – в теории – корпус; взгляд её наткнулся на нарисованного яркими красками расправившего крылья феникса. Счастье первого полёта улыбалось ему. Но не той, что дни и ночи готовила его оперение. И всё же Везергласс была рада. Рада за то, что её столь необычный «питомец» не будет чувствовать себя бесполезным, лишённым цели.
Бикер расценила этот взгляд немного иначе.
— Я обещаю, что найду средства, чтобы сделать вам ещё одного «Феникса», – сказала жёлтая единорожка, предприняв робкую попытку похлопать учёную коллегу по плечу, но тут же осознала, что эта эмоциональность переходит границы субординации, и жест превратился в простое указание на упомянутый летательный аппарат.
— Вы сказали, что этот проект едва не разорил Стэйблридж, – напомнила Везергласс, продолжая смотреть на рисунок феникса и не заметив оплошности начальницы.
— Везергласс, я же управленец, – улыбнулась Бикер. – Отчасти чиновник. А вы знаете, как любят чиновники преувеличить расходы и поднимать крик о дефиците бюджета.
Уголки губ малиновой пони слегка приподнялись.
— Будет вам второй «Феникс», – твёрдо пообещала профессор. – Не в ближайшее время, но будет. И когда вы будете его строить, то учтёте недочёты и сложности своего первого проекта. Так что вторая «птица» у вас точно получится шустрее первой. Красивее. Надёжнее. Получится такой, что не страшно будет запихивать вас в её клюв.
Везергласс вздохнула. Это был последний вздох перед капитуляцией.
— Что это хоть за камень-то такой важный? – спросила фениксостроитель, решив оставить печальную тему и утолить своё любопытство одновременно. – Что в нём такого особенного, что аж два народа за ним притащилось?.. И можно ли хоть одним глазком на него поглядеть?
* * *
Бикер всё ещё пыталась приноровиться к креслу главного наблюдателя, отличавшемуся возможностью поворота вправо-влево на четверть окружности. Привыкшую к солидной незыблемости мебели в своём кабинете пони это порядком раздражало, но в этом были и свои плюсы – можно было без необходимости крутить головой смотреть на «Феникса», иглой поднимавшегося на находящемся вдалеке испытательном полигоне, и на суетившихся экспериментаторов, даже сейчас, за считанные минуты до старта, продолжавших носиться от доски к доске с логарифмическими линейками.
Формулы и графики, которые они постоянно перечерчивали, Бикер разглядеть не могла даже в очках, зато объёмные фигуры наблюдателей из числа бизонов, которые вместе с эппллузцами заняли пространство ещё дальше от «Феникса» и ещё ближе к стенам здания-подковы, видела прекрасно. А доктора Везергласс было больше слышно, чем видно, потому что она превратилась в постоянно меняющий дислокацию источник распоряжений. Даже Бикер пришлось выполнить пару поручений, касавшихся устроенной ею последней предполётной проверки.
— Всех убрали из зоны запуска? – спросила Бикер, повернув кресло к ассистенту. Рэдфилд кивнул и предложил начальнице видавший виды бинокль. Бикер несколько секунд подумала, но потом покачала головой.
— Всё, мы готовы, даю обратный отсчёт, начиная со ста, – крикнула Везергласс. Сделала она это на бегу, тут же умчавшись давать очередные распоряжения очередной группе ассистентов. Для более продолжительного и содержательного разговора с начальством времени она не нашла, а Бикер не захотела её окликать и приказывать вернуться – Везергласс за минувшие шесть суток так и не прекратила сердиться из-за переделки «Феникса» в грузовой транспорт.
— Неужели мы сегодня войдём в историю? – неожиданно прозвучал рядом голос профессора Вортекса, отвечавшего за идеальное состояние погоды. Бикер была не готова к этому разговору и поначалу даже крутанула кресло не в ту сторону.
— Что-что, простите?
— Говорю, событие войдёт в историю, – повторил Вортекс, практически прочитав её мысли. День в понимании Бикер мог бы стать ещё лучше и триумфальнее, только если бы запуск удостоил своим присутствием Краулинг Шейд. Или кто-то из принцесс.
— Ничто до сегодняшнего дня не летало выше, чем пегасы, – продолжал занудствовать Вортекс. – Я знаю, я у родственников спрашивал. Максимальный потолок высоты для крылатых жителей Эквестрии около шести тысяч метров. Дальше почти нечем дышать, лёд и холод.
— Полагаю, наш «Феникс» достаточно горячий, чтобы не замёрзнуть на такой высоте, – попыталась пошутить Бикер.
— Может, и так, – почесал нос метеоролог, – а может, он на той высоте столкнётся с вендиго.
— О! – Бикер вспомнила пришедшую ей в голову пару часов назад мысль. – Нужно было назвать эту махину «Вендиго», а не «Феникс». Везергласс всё время какие-то странные названия подбирает. Вроде бы и в тему, но в то же время как-то смешно…
— Она мой многофакторный симулятор динамических метеоусловий обозвала Бурекрутом, – пожаловался Вортекс. – Потому что, видите ли, там много подвижных элементов, двигающихся по замкнутой траектории. – Он нашёл взглядом малиновую пони, которая рассаживала по местам нескольких сотрудников рангом пониже. – А мне это обидно. У моего прибора есть официальное название, зафиксированное в патентных и прочих документах…
Бикер пожалела, что кресло может лишь немного поворачиваться, но неспособно увезти её подальше от генератора жалоб.
— Да, да, да, понимаю ваше негодование, – фыркнула Бикер и попыталась жестом переключить внимание седеющего учёного на кажущегося с такого расстояния совсем небольшим колосса, носящего не самое удачное, с её точки зрения, название «Феникс».
Сделала она это как нельзя вовремя. Где-то ответственный за отсчёт пони произнёс «ноль», и в основании металлической иглы вспыхнуло хорошо видимое даже при ярком свете солнца пламя. Несколько секунд спустя до наблюдателей докатился грохочущий гул заработавшего реактивного двигателя. От разгорающегося управляемого пожара поднялись дым и пар, до половины высоты окутавшие «будущее эквестрийской науки». Медленно, словно не желая расставаться с колыбелью земли, но всё же согласно своему названию стремясь в небеса, уникальное изобретение начало подниматься в воздух. Из его основания бил ослепительный огненный факел, за которым тянулся хвост пара и дыма, словно облака, уцепившиеся за настоящий огненный хвост настоящего феникса.
Бикер восхищённо наблюдала за взлётом аппарата. Она наконец поняла, почему Везергласс выбрала для своего проекта именно это название. Как возрождающийся феникс из пепла, металлический «Феникс» восставал из грубой земной материи, возносясь к облакам и солнцу, что породило его живого огненного тёзку. Бикер отвела взгляд от набирающего скорость летательного аппарата и нашла в толпе ответственных за запуск пони Везергласс. Ей очень хотелось увидеть выражение мордочки конструктора, разработавшего и построившего это чудо инженерной мысли. Увидеть удалось только красный затылок – сама малиновая пони, размахивая копытом, что-то бурно обсуждала с тремя помощниками одновременно.
Внезапно равномерный гул набирающей высоту летательного аппарата стал прерывистым, в нём появились хорошо различимые хлопки и взрывы. Мгновенно вскинувшая голову Бикер успела увидеть, как серый дымный хвост «Феникса» окрашивается жёлто-красным, а сама металлическая «птица» расправляет чёрные «крылья», состоящие из обломков разваливающейся конструкции. Ещё через мгновение перевёрнутая свеча превратилась в быстро теряющий высоту огненный шар. Грохот взрыва, уничтожившего мечту малиновой пони подняться выше неба, докатился до наблюдателей лишь несколько секунд спустя.
Гордо возносящейся в небеса металлической «птицы» больше не было. От неё остались лишь падающие на землю обугленный скелет и пылающие перья, за которыми тянулись хвосты чёрного дыма. Попытавшийся взлететь «Феникс» оказался слишком слаб и погиб, обратившись в пепел. Только в отличие от своего живого тёзки восстать из пепла ему было не суждено.
Придя в себя, Бикер первым делом захлопнула широко раскрытый рот. Подобное проявление эмоций было неподобающим для руководителя научного центра, только что наблюдавшего за самым смелым экспериментом в истории эквестрийской науки, пусть даже закончившегося провалом. Сейчас ей следовало быть спокойной и невозмутимой, особенно с учётом всех обстоятельств. Эти обстоятельства как раз отходили от вызванного катастрофой шока и с предельно мрачным выражением морд поворачивались в сторону учёных.
— Вы были правы, Вортекс, – сказала Бикер тихо ойкнувшему метеорологу, – это событие войдёт в историю. Кажется, мы сейчас дружеским жестом развязали войну…
* * *
Последние из «перьев Феникса» ещё не успели коснуться земли, а Бикер уже произнесла полную наигранного миролюбия речь о том, что ситуация не относится к разряду приятных, что события приняли совершенно непредсказуемый оборот. Она также призвала не волноваться и верить, что выдержавший падение из-за верхней грани неба булыжник сколь-нибудь значительно пострадать не мог. Последние слова вызвали больше всего перешёптываний и недовольного ворчания, но пока что никто из приезжих гостей ни на кого не кидался, и Бикер определила это как свою маленькую победу.
Дальше эстафету по увещеваниям и извинениям перехватил Рэдфилд. Бикер в компании Трэйл и Ситис быстрым шагом направилась в сторону ворот Стэйблриджа. Примкнуть к этому конвою также решили Везергласс и Плайдис, занятые синхронным поиском виноватого.
— Вы заставили меня переделывать всё в последние дни ради вашего метеорита, – наседала малиновая пони. – Там было всё рассчитано на мой вес и мои габариты. Естественно, мы что-то упустили, пока всё корректировали. Вот и результат.
— А, то есть самой повторить такой полёт с такой же посадкой вы бы не отказались? – язвительно парировала Плайдис.
— Да если бы я была внутри «Феникса», всё прошло бы идеально! – кипятилась Везергласс.
— Ха! Я не знаю, уцелело ли что-нибудь от метеорита, но от вас бы осталось и того меньше, – фыркнула Плайдис, чем заслужила очередной горящий взгляд бордовых глаз. – Или вы будете отрицать негативное влияние взрыва четырёх бочек с топливом и падение с километровой высоты на организм пони?
— Я буду отрицать, что в этом виновато моё управление, – не унималась Везергласс. – Это ваш булыжник всё испортил.
— Его наличие спасло вашу полную самоубийственных авантюр голову!
— До вашего появления у меня было всё просчитано…
— Заткнитесь обе! – рявкнула Бикер. – Сейчас время сообща решать проблемы, а не выяснять отношения.
Обе учёные пони синхронно фыркнули и демонстративно уставились в разные стороны.
Единорожки подошли к маленькому серому домику. Бикер достала из кармана связку ключей и открыла узорчатую дверь, за которой оказалась сплошная кирпичная кладка. Спутницы молча ждали. Бикер в соответствии с принятым регламентом закрыла дверь и снова открыла, но на этот раз вставила ключ в верхний замок. Теперь за дверью оказалась висящая на металлических тросах тускло освещённая решётчатая кабина – один из трёх ведущих на цокольный этаж лифтов. Два других располагались в похожих декоративных постройках. Об их существовании знали практически все, но попасть внутрь заветных домиков без имевшихся только у полудюжины сотрудников ключей было невозможно.
Вся компания учёных пони расположилась в лифте, по нажатию кнопки двинувшемся вниз на глубину в несколько этажей без промежуточных остановок.
— Мы от всех спрячемся на цокольном? – поинтересовалась Плайдис. – Пока шумиха не уляжется?
— Нет, мы только кое-что заберём. – Бикер сняла со связки один ключ и перекинула его Ситис. – Дверь с цифрой семь, если помните, – сообщила она зебре.
— Что у вас там такое?
— Ваш метеорит, Плайдис, – ледяным тоном сообщила Бикер.
— Его не было внутри «Феникса»? – синхронно произнесли Везергласс и Плайдис. Два других представителя астрономического департамента, очевидно бывшие в курсе этой тайны, молчали.
Бикер смотрела на то, как стены лифтовой шахты проносятся мимо опускающейся люльки. Смотреть обманутым сотрудникам прямо в глаза ей было тяжело.
— Я забрала его из вашего аппарата во время последней проверки, – поведала жёлтая единорожка, – и распорядилась поместить в одну из лабораторий.
— Во имя Селестии! Зачем? – недоумевала Плайдис.
Лифт достиг дна шахты и замер, глухо лязгнув металлическими деталями конструкции. Перед четырьмя кобылками был тускло освещённый коридор, в котором мрачными статуями стояли два жеребца в униформе службы безопасности.
— Поместите его в ящик с инструментами, – тихо распорядилась Бикер. – Отвезёте вместе с исследовательской группой к месту падения «Феникса». Там вы должны как бы случайно его найти. – Бикер тяжело вздохнула. – Придётся отдать метеорит бизонам. Иного способа не поругаться с их племенем окончательно я не вижу.
Трэйл и Ситис поспешили выполнить приказ. Бикер не спеша двинулась по, своего рода, личному подземелью. Теперь просто в компании двух сильно шокированных единорожек.
— Вы забрали груз из аппарата, изменив его расчётные показатели? Вы вызвали сбой в полёте «Феникса»? Вы спрятали метеорит здесь под землёй? Вы не собирались запускать его в небо? Вы решили обмануть целое племя? – Везергласс взяла на себя напрасный труд перечисления проступков своего начальства.
— Да, да, много раз «да», – зашипела на неё Бикер. – Я не ожидала, что ваша «птица» будет столь капризна. Если бы вы обеспечили гостям отличное шоу, я получила бы возможность спокойно исследовать редчайшую вещь в Эквестрии.
Плайдис сокрушённо покачала головой.
— Бикер, такого я от вас не ожидала. Столь нагло и эгоистично присвоить вещь, представляющую культурную ценность для бизонов, чтобы превратить её в очередной объект для изучения...
— Времена нынче такие, – процедила сквозь зубы исполняющая обязанности руководителя. Она искала в связке ключ за номером десять и уже дважды проскочила мимо него.
Сопровождающие её учёные пони переглянулись.
— Бикер, я вас совсем не узнаю, – решилась высказать общую мысль Везергласс. – Со времени того происшествия с Эмблинген вы совершенно изменились. Без объяснений увольняете сотрудников. Обманываете и присваиваете вещи ради своих экспериментов. Вы никогда прежде так не поступали… Что происходит?
— Война происходит, вот что! – вскинулась профессор, сверкнув в сторону моралистки стёклами очков. – Сейчас против моего Стэйблриджа восстало всё научное сообщество Эквестрии. Все хотят стереть этот научный центр в порошок! Мы всем мешаем. – Бикер повернулась к Везергласс и принялась делать шаг на каждое произносимое предложение, заставляя малиновую пони пятиться. – Нас пытаются уничтожить. Лишить всех заслуг. Отнять все разработки. Союз Академиков едва не развалил нас изнутри. Я узнала про этот заговор столько, что теперь даже кантерлотским властям не доверяю. Не исключено, что это они играются с учёными пони, как с пауками в банке. Дабы снискать их милость, я должна предоставлять грандиозные прорывы, величайшие открытия, не имеющие аналогов изобретения. Иначе меня снимут с должности. А потом и у вас отберут всё – достижения, заслуги, мечты!
Везергласс обеспокоенно смотрела на начальницу. Даже при скудном освещении цокольного этажа было видно, как пульсируют вены у неё на лбу.
Ей хотелось быть честной. Хотелось прямо сообщить Бикер, что она постепенно теряет контроль над всем, и в первую очередь над собственным рассудком. Что обеспокоенная подчинённая, даже далёкая от медицины, замечает в поведении своего руководителя что-то очень близкое к паранойе. И может это доказать, ссылаясь на формулы, полученные при построение психосоматической матрицы. Хотелось подбодрить начальницу и успокоить. Но Везергласс молчала, потому что мороз от дикого взгляда горящих оранжевых глаз пробирал до костей – Бикер не хотела слышать и не услышала бы ни единого слова.
— Вам нечего здесь делать, – напомнила начальник. – Поднимайтесь обратно и организуйте поисковые отряды. Соберите то, что осталось от «Феникса». Он не стал нашим триумфом, но и не должен пропасть впустую.
Бикер повернула голову в сторону во все глаза смотрящей на неё руководителя астрономического департамента.
— Уйдёте в декретный отпуск с начала следующей недели, Плайдис, – распорядилась она и тут же подняла копыто, обрывая её ответ на полувздохе. – Передадите руководство отделом доктору Трэйл.
Продолжение этой реплики должно было содержать «в отличие от вас она исполнительна и не оспаривает приказы», но огласки не получило, хотя без труда читались в следующих фразах.
— Считайте это приказом. Вы с вашей честностью и в вашем положении – уязвимость для Стэйблриджа. Так что я не могу позволить вам остаться… Берите отпуск. Или я сама вас в отпуск отправлю! – сверкнула глазами Бикер.
Слова заставили тёмные подземные коридоры в одно мгновение стать ещё темнее и неприятнее. Будто злоба, эгоизм и разобщённость закрались в них и, затмевая свет ламп, начали глодать фундамент научного центра.