Стэйблриджские хроники
Глава 22. Союз отчаяния
Общий враг объединяет группы пони, заставляя их принимать как правильные, так и ошибочные решения...
Белая призрачная фигура оглядела собравшихся, задерживая взгляд на каждом из пустующих стульев, которых сегодня было больше обычного. Один оставался накрыт тёмной тканью. После предварительного обсуждения академики решили оставить это напоминание о профессоре Эмблинген вместо того, чтобы просто сократить количество мест за столом.
Стул Гейлэйдж пустовал, потому что её вежливо попросили подумать над своими поступками и какое-то время на глаза не показываться. Магистр не высказал ей никаких личных претензий и был готов простить ослушание, но прочие академики угрюмым большинством пегаску затравили, практически вынудив её порвать все отношения с Союзом.
Оставался открытым вопрос по поводу трёх отсутствующих личностей, у которых известных причин отсутствовать не было. Глейсерхит и Диспьют, а также Оверкаст на собрание просто не явились. Возможно, единорожке было стыдно за то, что она под воздействием зелья выдала Бикер много секретов и союзников, а супруг остался её утешать. Но Магистр помнил, что в личном разговоре Глейсерхит чётко описала картину своего вынужденного предательства. Она признавала вину, но готова была её загладить, работая на благо Союза. Тем страннее было видеть пустующее кресло в день, когда все действующие члены Союза должны были получить особо важные поручения.
— Мистер Атекёрс, есть ли какая-то ясность относительно смерти Эмблинген? – обратилась мерцающая фигура к единственному пони, обладавшему информацией о деятельности следственного комитета. Слушая ответ, Магистр не прекращал думать о причинах, которые могли вынудить троих учёных не явиться на собрание.
— Глава следственного комитета Бладхаунд не предоставил мне дополнительной информации сверх той, что я вам сообщал раньше. – Атэкёрс обвёл взглядом присутствующую десятку академиков, как бы намекая, что сейчас поделится всеми имеющимися у него сведениями. – По результатам экспериментов, в которых, надо отметить, принимал участие представитель Стэйблриджа, был сделан вывод, что проклятую заколку, погубившую Эмблинген, доставили из Мэйнхеттана. Либо она сама, либо кто-то, проследивший, чтобы вещь попала к профессору.
Молочно-белый призрак водил копытом по столу. При этом иллюзорная нижняя кромка копыта временами уходила под поверхность столешницы.
— То есть профессор Бикер к этому преступлению непричастна?
Атэкёрс посмотрел частично на Магистра, частично сквозь него. Увиливать «эксперт по проклятиям» не собирался – вне зависимости от мнения прочих собравшихся, он планировал высказать свою точку зрения.
— Стэйблридж ни при чём. Ни Бикер, ни кто-либо с ней связанный. Более того, если судить по новостям из научного центра, Бикер боится, что тот, кто расправился с Эмблинген, доберётся и до неё. Она увольняет всех, в ком хоть немного сомневается. Я бы вёл себя так же.
— Погодите, но если это не Бикер, то кто? – спросил академик, сидящий справа от специалиста по проклятиям.
— Не знаю, – вздохнул Атэкёрс, – но это, – он указал на пустующие стулья, – не совпадение. Кто-то играет против нас и наносит чувствительные удары.
— Какие ваши предположения? – произнёс Магистр.
— Это может быть именно тот пони, из-за которого вы живёте в столь мрачном будущем. Если бы вы знали его имя...
Белая фигура сердито стукнула копытом по столу. Копыто беззвучно погрузилось в дерево, но сам резкий жест достаточно красноречиво отразил эмоции фантома.
— Но я не знаю этого имени! Я вообще практически ничего не знаю про ваше время. Оно для меня далёкое прошлое, записи о котором утрачены почти полностью. Разве что…
Магистр на секунду замолчал. Атэкёрс скосил глаза, чтобы удостовериться, что все собравшиеся навострили уши. Можно было спорить на свой хвост, что сейчас Магистр сделает ещё одно туманное замечание, которое можно будет трактовать как угодно. Белый призрак часто прибегал к этому приёму, строя большинство своих обращений к Союзу на ничего не значащих, но кажущихся исполненными глубокого смысла фразах, отчего они всё меньше походили на слова фантома из далёких времён и всё больше – на изворотливую ложь.
— Я спрашивал ваше мнение по поводу Краулинг Шейда, – начал тихо потрескивающий фантом, – того, чьё имя мне знакомо. Это был советник по науке, реформы которого запустили опасную для всего вашего мира цепочку событий.
— То есть это он во всём виноват? – предположил единорог из Кантерлотского военного училища, сидевший прямо напротив Магистра. Фантом чуть слышно цокнул языком.
— Нет-нет-нет, он просто амбициозный пони, оказавшийся на высоком посту. Но если мы сумеем правильно использовать этот поворотный момент в истории, если мы позволим Краулинг Шейду начать его реформаторскую деятельность, скажем, обеспечив его поддержкой со стороны Научного совета… Возможно, это внесёт ясность в то, кто именно является нашим истинным врагом.
— Я в курсе того плана преобразований, который намерен реализовать Шейд, – кивнув, признался Атэкёрс. – Это не преобразование существующей сферы науки. Это её развал. Этот бэт-пони сгребёт все исследования под своё перепончатое крыло и выставит за дверь виднейших учёных Эквестрии. Научный совет сейчас – единственное, что сдерживает разрушительное влияние Шейда.
Магистр тоже кивнул, но соглашался он со своими собственными мыслями.
— Я бы хотел, чтобы вы оказали советнику по науке Шейду полную поддержку, – сказал он. – Хотя бы на начальных этапах. Потом, возможно, я лично объясню ему ошибочность его убеждений, но сейчас важно, чтобы Научный совет не стоял у него на пути.
Атэкёрс с сомнением посмотрел на лидера всего сообщества.
— Есть ещё один важный момент. – Специалист по проклятиям демонстративно скрестил передние ноги на груди. – Вам не приходило в голову, что мы не противодействие, а причина?
— Простите?
— Одна из теорий казуальности событий заключается в том, что всё, что происходит в настоящий момент времени, происходит по той причине, что является естественным следствием всех предшествующих событий. И нельзя изменить ничего в прошлом, потому что это изменит всю последующую цепочку событий, что приведёт к совершенно иному будущему. Вам не кажется, что, возможно, ваше вмешательство в линию времени и создание Союза Академиков, а также ваша идея потворствовать реформам Шейда, станут шагами, которые приведут к катастрофе? Вместо того чтобы её предотвратить?
Магистр замялся. Атэкёрс собой в данный момент очень гордился – за все предшествующие собрания и личные беседы он, похоже, был первым, кто заставил призрачного лидера так серьёзно задуматься.
— Я не сомневаюсь, что мы поступаем правильно, – размеренным тоном произнёс Магистр.
— А я сомневаюсь, – немедленно сообщил Атэкёрс. – И не я один. – Он окинул взглядом всех собравшихся. – Поэтому мы раскрыли себя Кантерлоту.
— Вы что? – Магистр вскочил с места так резко, что на пару мгновений даже утратил очертания пони, став расплывчатым облаком.
— По предложению отсутствующих Диспьюта и Глейсерхит мы составили коллективное письмо, в котором подробно изложили, для чего, кем и когда был создан Союз Академиков. Мы проинформировали Кантерлот о вашем появлении, о возможной угрозе глобального бедствия, которую может представлять один из научных проектов. Мы даже сообщили место и время нынешней встречи. Мы не хотим быть группой заговорщиков, выполняющей прихоти неизвестного субъекта, прикрывающегося неочевидной целью.
Атэкёрс с вызовом посмотрел на неудавшегося лидера. Магистр не стал перечить, переубеждать и вообще как-то объясняться. Он лишь презрительно хмыкнул и покачал головой. Фантомная фигура начала быстро таять и пропала.
Комната погрузилась в тишину. Члены Союза Академиков неподвижно сидели на своих местах, занятые каждый своими мыслями. Кто-то был чётко убеждён в правильности поступка, кто-то, искренне веривший словам Магистра, сохранял недовольное выражение морды. Они были против коллективного решения, но уступили мнению большинства, потому что сочли благоразумным подчиниться тем законам и тем властям, которые существовали здесь и сейчас, а не голословным описаниям грядущих ужасов никогда не виденного ими вживую пони.
Все терпеливо и послушно ждали момента, когда двери зала распахнут жеребцы в полном обмундировании королевской гвардии.
* * *
Скоупрейдж резким движением довёл линию до края листа и отложил карандаш. Лежащая перед ним трёхцветная карта была расчерчена прямоугольной сеткой, делящей её на участки. Каждый участок представлял собой отдельный дом, каждый следовало тщательным образом осмотреть на предмет наличия пострадавших или погибших. Особо тяжёлые участки, приходящиеся на красные зоны, требовали предварительных работ по разбору завалов, что было сопряжено с дополнительным риском обрушения повреждённых конструкций и опасностью как для возможно попавших в ловушку пони, так и для самих спасателей.
«Красными домами» в северной и западной частях занималась группа добровольцев из числа сотрудников Стэйблриджа, поскольку магия позволяла им манипулировать большим числом инструментов, перетаскивать куски зданий на порядок тяжелее. Дополнительными преимуществами этого коллектива было знание особенностей местной архитектуры и желание помочь друзьям и близким, которые могли находиться в пострадавших строениях.
Группе из Лас-Пегасуса достался восточный сектор – толковые, но не слишком тренированные ребята исследовали слабо повреждённые участки, оттаскивали мусор и передавали найденных пони в копыта врачей. Среди прибывших добровольцев была одна знакомая Скоупрейджу личность, которая вроде бы прилежно выполняла положенную работу, но в то же время постоянно старалась оказаться рядом с чёрным единорогом. Пару раз, под предлогом получения каких-то малозначащих разъяснений, Велдингбид даже попыталась завязать разговор, но Скоупрейджу было не до неё. Однако упрямица не сдавалась. Вот и сейчас она как бы случайно маячила на границе его поля зрения, чем отвлекала от инструктирования новой, только что прибывшей группы волонтёров.
— Южная часть! – объяснял он задачу стоящему перед ним высокому серому единорогу с чёрно-зелёной гривой, который, впрочем, и сам неплохо ориентировался на территории, так как проработал здесь подсобным рабочим не один год. Теперь же, вернув себе имя и родовое поместье, он прибыл в сопровождении шестёрки новых учеников, чтобы помочь родному научному центру в трудную минуту. Умения и опыт бывшего ярла Блэкспота в строительстве и разрушении в текущей ситуации было сложно переоценить.
— Дома там буквально сложило в плоский блин. Сдаётся мне, именно там помощь нужнее всего. Хотя там жилые корпуса идут вперемешку с центрами хранения и переписывания свитков… – на всякий случай добавил Скоупрейдж.
Лаборант на секунду отвлёкся. Ему показалось, что в окне одного из зданий он заметил молочно-белый силуэт. Однако, моргнув и вглядевшись пристальнее, он не увидел ничего, кроме покрытых копотью стен. Скоупрейдж сердито тряхнул головой, отгоняя иллюзии.
— Задачу понял! – Блэкспот ещё раз посмотрел на карту, сопоставляя хранящиеся в его памяти виды улиц и творящийся вокруг кошмар. – На нас Профессорская, Зельетворческая улицы и почти вся Свиточная аллея. И переулок имени Старсвирла Бородатого. – Он кивком головы отправил в нужном направлении шестёрку молодых единорогов и единорожек, недавно начавших постигать магию созидания и разрушения под наставничеством стопятидесятилетнего чародея, век которого изрядно продлило неудачное близкое знакомство с Элементами Гармонии.
— Если что, ищите меня у здания на Инноваторской, у центрального. – Единорог ткнул копытом в центр красной зоны, в место, которое, согласно анализу доктора Вортекса, являлось эпицентром взрыва. Велдингбид, отсидевшая в колледже больше ста часов лекций по архитектурно-конструкторским дисциплинам, с сомнением покачала головой.
— Там и искать-то уже некого. – Она посмотрела на остов жилого здания, полную высоту которого позволял определить лишь один из чудом уцелевших углов.
— Мы будем работать там, – твёрдо произнёс Скоупрейдж, шагая по направлению к бригаде ожидающих приказаний пони. – Третий дом по Инноваторской! Приступаем немедленно!
Чёрный единорог указал копытом на остатки постройки, в которых надеялся отыскать Везергласс, хотя не было достоверных сведений о том, что в момент катастрофы она находилась дома. Надежды, что кому-то удалось уцелеть практически в эпицентре взрыва, осталось ещё меньше.
— Ты веди другую бригаду ко второму строению на Меридианной, – скомандовал Скоупрейдж крутившейся рядом кобылке.
— Я передам, где им работать, – кивнула Велдингбид, – но сама буду помогать тебе. Потому что у тебя тут работёнка намного серьёзнее. Один ты не справишься.
Скоупрейдж игнорировал её замечания. Он сложил карту и помчался галопом, опережая самых первых добровольцев, к уничтоженному взрывом, пожаром и потоками дождя дому. Он искренне надеялся, что его поиски в этом месте будут безуспешными, потому что понимал – на этажах этого строения уцелел бы лишь готовый к катастрофе маг высшего уровня с уже поднятыми щитами. Везергласс была не столь сильна, а учитывая, сколь внезапен и мощен был взрыв, времени подготовиться у неё просто не было. А это значило…
Скоупрейдж не хотел думать о том, что это значило. Он подхватил магией ближайший обгоревший кусок стены и аккуратно перенёс его на свободную площадку около здания. Десяток секунд спустя другой камень рядом с ним окутался телекинетической аурой и поплыл в сторону. В течение следующей минуты нагромождение обгорелых булыжников осветилось множеством разноцветных огней.
* * *
Рэдфилд спокойно отнёсся к тому, что его посадили под замок в лишённом окон и связи с внешним миром помещении – по иронии судьбы это была бывшая палата-изолятор Паддока Уайлда в ЛК-19. Он смирился с отсутствием не только дневного света, но и такой малости, как часы, хотя привык всегда следить за временем. Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что ему не позволено оформлять отчётные документы на основе собранных сведений о пострадавшем имуществе и потенциальных расходах. Бессменному секретарю не выдали ни одного самого захудалого пера, не оставили ни одной самой крошечной чернильницы. Его принудили ничего не делать – а это значилось второй самой страшной вещью по его личной шкале кошмара.
Первой удалось избежать – секретарь молчал обо всём, что ему было известно о работе и планах Скриптеда Свитча, молчанием ставя под удар себя, но обеспечивая жизнь и безопасность своей семьи. Он коротко и однозначно объяснил своё положение Бикер, когда та вычислила единственного, кто был способен в обход исполняющей обязанности руководителя выписывать и доставлять в лабораторию цокольного этажа ресурсы, и начала сыпать обвинениями, строя из себя великого дознавателя. Рычащую от бешенства единорожку это объяснение, вроде бы, несколько утихомирило. Однако присутствие на импровизированном допросе ещё одного субъекта, не так давно бывшего гостем этой самой палаты-изолятора, заставляло Рэдфилда сомневаться в состоянии рассудка главы Стэйблриджа.
Наружная дверь скрипнула, пропуская в чистое, не тронутое произошедшим бедствием помещение запах мокрых углей, шедший с внутреннего двора и впитавшийся в стены коридора. Бикер медленно и печально преодолела те несколько шагов, что отделяли её от второго рубежа медицинской защиты.
— Пройдите со мной, Рэдфилд, – попросила она столь мрачным тоном, что секретарь настороженно замер возле открытого выхода. И даже подумал захлопнуть прозрачную дверь обратно.
— Вы вольны спрашивать меня, пока вам не надоест, – заметил Рэдфилд, – но, как я заявил прежде, от меня вы не узнаете ничего, и причина моего молчания вам известна. Я готов к любым зверствам, какие только могут прийти вам в голову.
Выражение мордочки руководителя полуразрушенного центра стало ещё печальнее. Рэдфилду показалось, что сквозь ресницы и тушь у неё вот-вот прорвётся.
— Я не могу вам сделать ничего плохого. Ничего, что было бы ужаснее… – Бикер осеклась и уставилась на стену ЛК-19. Сквозь неё она видела нечто столь кошмарное, для описания чего даже не могла найти слов. Рэдфилд был уверен, что ему совершенно не хочется узнавать подробности.
— Пойдёмте, – обратилась к нему Бикер, преодолевшая свои эмоциональные терзания, чтобы выговорить это короткое слово. Рэдфилд после секундного колебания пожал плечами и вышел из палаты.
Они быстро шагали по улицам. Рэдфилд постоянно бросал взгляды по сторонам, по-новому оценивая масштабы разрушения. Можно было сказать, что Стэйблридж уничтожен. Да, располагающиеся в «подкове» лаборатории уцелели, но больше половины внутренних жилых и вспомогательных построек были сметены практически начисто. Взгляду секретаря представали указующие в небеса подобно вытянутым ногам вертикальные балки, закопчённые трубы, полуобвалившиеся стены, остовы крыш, слепые провалы оконных проёмов. Вокруг были рассыпаны осколки выбитых стёкол, блестевшие на солнце, расколотые кирпичи, обгорелые обломки досок и – словно в насмешку над бушевавшей недавно огненной стихией – несколько нетронутых связок тростника. Всё было покрыто копотью и размоченной устроенным Вортексом ливнем сажей. В воздухе висел тяжёлый запах холодного дыма, гари, калёного огнём камня, углей… и чего-то ещё, о чём Рэдфилд изо всех сил старался не думать.
Они прошли мимо руин дома, которые бригада единорогов под руководством Скоупрейджа разбирала по камушку. Рэдфилд отвернулся, стараясь даже случайно не встретиться со старшим лаборантом глазами. В том, что произошло, была огромная доля его вины. Если бы он своевременно рассказал всё Бикер… Но тогда на месте чёрного единорога сейчас оказался бы сам секретарь. И, как бы жестоко и цинично это ни звучало, Рэдфилд не мог позволить себе поменяться со Скоупрейджем местами. Возможно, за своё молчание он заплатил страшную цену, но этим он купил жизнь своей семьи. И теперь Дэйли и сын были в безопасности.
Ни Рэдфилду, ни Бикер не хотелось говорить об окружающем их кошмаре, так что они шагали молча, погружённые каждый свои мысли. Тем не менее Рэдфилд краем глаза отмечал маршрут их движения и быстро понял, что завершится он у дверей гостевого дома. Что-то случилось? Или Бикер нашла способ выбить из не ко времени решившего поиграть в молчанку секретаря нужную ей информацию? Как она сказала тогда, выпуская его из изолятора? Цепкая память секретаря услужливо воспроизвела слова жёлтой единорожки, и волна леденящего ужаса прокатилась по его телу от кончика носа до кончика хвоста, скрутила внутренности и тяжким комом легла на сердце.
Гостевой дом выглядел удивительно неповреждённым, резко выделяясь на фоне оставленного позади опустошения. Воздушная волна от взрыва выбила все стёкла на обращённой внутрь периметра стороне, но огонь лишь коснулся стен, оставив на них чёрные языки копоти, и в остальном здание осталось нетронутым.
Лишь начав подъём по ведущей на второй этаж лестнице, Бикер снизошла до разговора. И каждая произносимая ею фраза заставляла сердце Рэдфилда биться всё медленнее.
— Как только вы сообщили, что вашей семье угрожает опасность, я решила принять меры, чтобы защитить Дэйли и вашего сына. Я надеялась, что после этого вы сочтёте угрозу Свитча нейтрализованной и станете более откровенны. Но… Я не успела.
Рэдфилд бросил на начальницу взгляд и задохнулся, увидев тянущиеся от уголков прикрытых очками глаз тёмные полосы. Ужас парализовал его, а в следующее мгновение он со всех ног бросился вперёд. Стоящий на пороге комнаты номер двести четырнадцать Паддок Уайлд при его приближении благоразумно сделал шаг в сторону.
— Мне очень жаль, парень. Очень жаль, – пробасил земнопони.
Рэдфилд успел бросить только один взгляд внутрь, как его враз ослабевшие передние ноги подломились, и он едва не рухнул мордой в пол. Перед ним, всего в пяти шагах, была его Дэйли. Но она не бросилась ему на шею, чтобы обнять любимого мужа. Кобылка, что была в его жизни всем, лежала неподвижно, укрытая по шею некогда белой, а ныне заскорузлой от пропитавшей её почти целиком тёмно-красной жидкости простынёй. Её вьющаяся, всегда нарочито чуть небрежно уложенная грива слиплась и обрамляла голову клубком мёртвых змей. Пустые глаза слепо смотрели в потолок.
— Нет, нет, нет, – как заведённый повторял секретарь. Повторял отчаянно, словно в надежде, что одно из отрицаний вернёт жизнь любимой и вновь заполнит кровоточащую пустоту в его сердце.
— Скриптед Свитч – чудовище, – прозвучал за спиной Рэдфилда глухой голос жёлтой единорожки. – Он дал вам обещание, которое не собирался выполнять. Очевидно, что он запланировал подобный финал с самого начала, ещё до того, как вы начали выполнять его поручения… Уже тогда он решил, что Дэйли возьмёт с кухни нож и ударит себя в сердце…
— Мой сын, – выдохнул Рэдфилд. – Мой сын, он…
— Вам лучше этого не видеть. – Паддок Уайлд обошёл единорога и загородил ему путь направо, в соседнюю комнату.
Рэдфилд, чья стойкость характера была проверена многочисленными катастрофами и чрезвычайными происшествиями, беззвучно рыдал, склонившись над намокающим паркетом. Уайлд отвёл взгляд: хотя он в точности предсказал реакцию секретаря, видеть бьющегося в чёрном отчаянии пони ему было тяжело. Так же тяжело, как и тогда, в Пустошах, когда он ввалился в пещеру и увидел… то, что увидел. Теперь нужно было подождать – немного, если он правильно оценил крепость его внутреннего стержня.
Уайлд мрачно улыбнулся, услышав голос секретаря. Голос пони, вмиг потерявшего всё, что у него было, осознавшего и пережившего это, а потому утратившего интерес ко всему, включая собственную жизнь. Следующим шагом, когда погружённое в пучину сбывшегося кошмара сознание вспомнит, что тот, кто виновен в этом, ещё жив, отчаяние и безразличие сменятся бешенством и жаждой мести. Но этот момент ещё не настал. Времени было достаточно, чтобы секретарь выложил всё, что ему известно. А большего им с Бикер и не требовалось.
— Он строил механизм, – монотонным, безжизненным голосом говорил Рэдфилд, не отрывая взгляда от тела жены. – Механизм для управления Солнцем и Луной… Он… Получил ресурсы для создания прочных магических цепей… Конвертеров… Усилителей… Я обеспечил ему всё, что он просил… Даже транспорт… Две «дэпэтэшки» из гаража. Я сделал всё, о чём он просил. Абсолютно всё. Он пообещал мне… Почему он так?.. За что?..
— Благодарю за откровенность, – бодрым деловым тоном произнесла Бикер. Паддок Уайлд проследил за тем, как жёлтая единорожка прошлась по комнате, остановившись у края белой простыни. – Теперь я знаю достаточно. Если Свитчу потребовался подобный механизм, то нет сомнений, кому и где единорог и его домашний ужик бросят вызов… – Она наклонилась и потрепала лежащую на полу мёртвую кобылку по щеке. – Всё, поднимайся!
Паддока Уайлда передёрнуло, когда тело пони окуталось языками холодного изумрудного пламени, превратившись в чёрное, лишённое шерсти насекомоподобное существо с кажущимися слепыми фасеточными глазами. Хотя бывший зоолог и убедил себя, что чейнжлинги ему не враги, что враг у него с этим народом общий, и хотя на разум земнопони сейчас действовало не менее полудюжины успокоительных таблеток, находиться с этими существами в одной комнате ему по-прежнему было крайне неприятно. И если бы не прямой приказ Бикер, Уайлд вообще не стал бы участвовать в этом обмане.
Чейнджлинг поднялся, скинув с себя подкрашенную вишнёвым соком простыню, отряхнулся и побрёл в сторону окна, через которое покинул комнату.
— Замечательный актёр, – отметила Бикер, проследив за полётом чейнжлинга. К нему быстро слетелись таившиеся за зданием-подковой собратья. – Хотя чего тут удивляться? У него в роду все такие.
Уайлда опять перекосило от её восхищения до недавнего времени ненавистными ему существами.
— Вы уж меня простите, Рэдфилд. – Бикер повернула голову к секретарю, впавшему в ступор от столь внезапно меняющихся событий. – Ваше упрямство не оставило мне выбора.
Паддок Уайлд с интересом наблюдал за Рэдфилдом, демонстрирующим шквал последовательно сменяющих друг друга эмоций. Вот он ещё совсем ничего не понимает, вот испуганно смотрит на чейнджлингов за окном, вот переводит взгляд на скомканную крашеную простыню. Наконец его заторможённое сознание постигает мысль об обмане, о том, что его столь гнусным образом вынудили раскрыть оберегаемые им секреты. И вот он уже смотрит на свою начальницу, смотрит с разгорающейся ненавистью во взгляде. Наверное, сейчас он не может решить, кого презирает больше – Свитча, угрожавшего убить его жену, или Бикер, заставившую его поверить в смерть любимой.
Земнопони на всякий случай приготовился к прыжку – на случай, если секретарь совсем потеряет разум и кинется на единорожку. К счастью, вмешательство не потребовалось. Бикер сняла иллюзию с дверного проёма, ведущего в соседнюю комнату, открыв взору Рэдфилда его супругу. Живую, здоровую, старательно укачивающую в копытах сына.
Последовавшие за этим объятия, слёзы, обещания больше никогда не расставаться бывшего зоолога не волновали. Тем более что Бикер, судя по её призывным жестам, тоже не собиралась тратить время на трогательную сцену счастливого воссоединения семьи.
— Уайлд, вот ключ от каретного сарая, – проинструктировала сотрудника жёлтая пони, протягивая одну из металлических рифлёных полос. – Как я поняла, у нас в запасе осталась одна повозка. Впрягите в неё чейнджлингов и подгоните её на внешний испытательный… Я там буду договариваться с Кризалис о наших дальнейших действиях.
— Что? Впрячь? Я не… к этим тварям... – заартачился земнопони. Бикер тихо вздохнула.
— Или берите себя в копыта и преодолевайте страхи, или можете возвращаться обратно в ЛК-19 и баррикадировать вход. У меня нет времени ждать, пока ваши метания закончатся, ясно?
Металлическая пластинка совершила короткий полёт, слабо стукнув жеребца по носу, после чего звонко звякнула о пол. Паддок Уайлд в нерешительности уставился на тёмно-серый прямоугольник, чувствуя, как он превращается в его сознании в непроглядно чёрную широкую пропасть, которую не преодолеть даже в самом безрассудном прыжке…
А потом эта пропасть стала очень узкой, её края сгладились. Она приняла вид чёрной змейки и извиваясь поползла к ноге земнопони. Обвила её и замерла чёрной полоской ткани. Уайлд поднял копыто и пригладил этот кусочек материи.
— Я должен… – хрипло произнёс он и резким движением подхватил лежащий на полу ключ.
* * *
— Кьюр, Кьюр, скорее сюда! – позвал Вортекс. Зелёная единорожка, дававшая указания младшему медицинскому персоналу и врачам из Лас-Пегасуса, в ответ раздражённо дёрнула ухом.
— Мне некогда!
— Найдите время, – потребовал пожилой метеоролог. Он схватил копытом её за подбородок и фактически заставил повернуть голову.
К «штабной» палатке ровным шагом приближалась профессор Бикер. И не одна, а в сопровождении венценосной особы, даже отдалённо не похожей ни на одну из эквестрийских принцесс. За ними шагало и медленно плыло по воздуху не менее двух десятков чейнджлингов. Чуть повернув голову, Кьюр заметила приближающихся со стороны каретного сарая ещё четверых инсектоидов, тянущих воздушную карету, которую Бикер иногда использовала для официальных визитов в Лас-Пегасус. Судя по тому, как «упряжные» чейнджлинги изменили траекторию полёта, руководитель научного центра как раз планировала срочное отбытие.
— Это ещё что за дела? – пробормотала Кьюр, жестом отпуская всех подчинённых. Врачи и санитары отправились получать инструкции у Соубонс. Заместитель главврача отправилась получать объяснения от Бикер.
Её и чуть отставшего Вортекса заставил остановиться кордон из кажущихся совершенно одинаковыми чёрных существ, взявших временный кабинет Бикер в кольцо. Они раздражённо жужжали, не шевеля крыльями, внимательно наблюдая за тем, как Кьюр проходит вдоль их строя.
— Пустите меня, твари блоха… Э-э-э, – зелёная единорожка помедлила, подбирая подходящее определение, – склизкие!
Чейнджлинги принялись жужжать громче и резче: то ли обиделись, то ли предупреждали пони не нарываться. Кьюр без труда нашла в чёрной шеренге кажущегося белым на фоне сородичей знакомого инсектоида.
— Бзз! Бзз! – привлекла она внимание коллеги. – Что за номер вы тут устроили?
Светло-серый чейнджлинг задумчиво склонил голову набок, затем нехотя что-то прострекотал.
— Ах, не касается?! – взъярилась Дресседж Кьюр. – Да неужели? Полный двор вашего брата на следующий день после огромного пожарища! И никого, кроме Бикер, это не касается?! Вот что, вострокрыл… А ну дай пройти, или сейчас копытом в глаз получишь!
Бзз сердито прострекотал в ответ, что нечего ему угрожать, и вообще, он «в домике». Чёрная орава чейнджлингов лишь теснее сомкнула строй. Кьюр прошипела под нос тихое ругательство и оглянулась на Вортекса.
— Если что, попробуйте вы вразумить нашу полоумную… – произнесла врач и с тихим хлопком переместилась внутрь палатки, за спины внешнего зубастого караула. Бзз, подражая мимике пони, для знакомства с которой у него было достаточно времени, скорчил недовольную физиономию.
— Здрасьте-насьте, – стряхнулась Кьюр, бросив быстрый взгляд на внутреннее убранство брезентового временного помещения типа «Тент-3».
Кризалис стояла в двух шагах от неё, пригнув голову – опасалась продырявить рогом потолок (что, если верить заявлениям производителей палаток «Тент-3», было маловероятно). Королеву сопровождали два особо крупных представителя своего вида. Их Кьюр отметила как цели номер один и два в возможной предстоящей драке. Бикер была поглощена сборами; к числу входящих в её багаж вещей относился втайне изобретённый одним единорогом мощный излучатель, вытащенный по такому случаю из ящика. Она уделила появлению зелёной единорожки самый минимум своего внимания.
— Чего-то забыли, Кьюр? – произнесла жёлтая пони, прикидывая, как проще будет перетаскивать Дружбопушку.
— Спросить забыла… Ой! – В палатку с разгона влетел обманутый ранее Бзз, и врач его от себя отпихнула. – У вас с головой всё в порядке?
— Не понимаю. Поясните. – Бикер даже не посмотрела в её сторону.
— Да вот не знаю даже, с чего бы начать, – язвила Кьюр, пытаясь предугадать, кто из присутствующих бросится на неё первым. – У нас тут толпа инсектоидов кружит над научным центром… Это официальный термин, – добавила она специально для бросившей на неё из-под нависающей гривы сердитый взгляд Кризалис. – Бикер, вы ведёте себя так, словно они чаю зашли выпить.
Кьюр беспокоило присутствие на территории Стэйблриджа орды чейнджлингов, беспокоило соседство вынужденной стоять в неудобной позе, а оттого ещё более раздражённой королевы роя, но более всего её беспокоило выражение мордочки собственного руководителя. Оно было не к месту, если не сказать пугающе, весёлым.
— А так оно и есть, – отметила Бикер. – Кризалис и я сегодня пришли к определённого рода соглашению…
Первый взгляд Кьюр бросила на Бикер. Второй – на пытающуюся прожечь в ней взглядом дыру Кризалис. Ни та, ни другая не производили впечатления полностью вменяемых.
— Что-то вы зачастили «соглашаться» с королевой Кризалис, – сказала Кьюр. – Вы же знаете, что если выбирать между доверием к мосту над пропастью толщиной в волос и доверием к королеве роя чейнджлингов, то мост будет вне конкуренции… А это официальный анекдот, – пояснила Кьюр для не сводящей с неё немигающих глаз королевы.
— Обхохочешься, – произнесла Кризалис «сейчас кто-то доиграется» тоном.
— Что вы хотите услышать, Кьюр? – Бикер нашла два плоских ремешка и продела их в крепления на корпусе Дружбопушки. Очевидно, решила таскать её на манер школьного рюкзака. Одновременно она решила развлечь себя разговором с донельзя любопытной подчинённой.
— Хочу услышать, чего ради вы бросаете свой научный центр и отправляетесь не пойми куда в компании... одной венценосной особы? – Кьюр не удержалась от очередного кивка в сторону Кризалис, которая, наверное, в мыслях уже раз двадцать запеленала наглую единорожку в прочный звуконепроницаемый кокон.
Бикер с яростью бросила эластичные ремешки. Со стороны казалось, что она только что фигурально подхлестнула саму себя.
— Моего научного центра больше нет! – яростно процедила она, не поднимая головы.
— Да вот же он стоит, – с не меньшим жаром парировала Кьюр. – Сейчас ему ваше руководство нужнее, чем когда-либо.
— Мой Стэйблридж исчез навсегда. – Бикер вновь принялась лихорадочно прилаживать злосчастные ремешки. Почему она делает это копытами, не прибегая к магии, Кьюр не могла понять, а делать предположения боялась. – Возможно, на его месте появится что-то другое, но то, что было для меня смыслом всей жизни, разрушил Свитч и его прихвостня…
Кьюр потратила драгоценную секунду на то, чтобы отметить интересное слово, которым Бикер наградила существо, прятавшееся на цокольном этаже Стэйблриджа. А эта секунда могла бы пригодиться для подбора убедительных доводов.
— Во имя Гармонии! – произнесла зелёная пони. – Мы отстроим дома. Отреставрируем помещения. Наймём новых сотрудников. Восстановим эксперименты по записям. Неужели вы не хотите этого видеть? Неужели вы не хотите быть частью этих событий?
На секунду в глазах Бикер промелькнуло замешательство. Ремешок, за который она взялась, скользнул вниз по копыту. Исполняющая обязанности руководителя профессор Бикер практически вспомнила, в чём заключается её работа. Однако приступ нормальности прошёл быстрее, чем она успела сделать вдох. Искра разума, блеснув в последний раз, окончательно скрылась в тумане злобы и ненависти.
— Единственное, что я хочу увидеть, – сказала Бикер, – то, как Скриптед Свитч понесёт заслуженное наказание. Я хочу увидеть, как он потеряет всё, что было ему дорого, когда я… Мы… – Скрытые очками оранжевые глаза встретились с ядовито-зелёными, и между ними проскользнула почти видимая искра взаимопонимания. – Мы у него это отнимем.
Вооружённая мощнейшим магическим излучателем жёлтая пони стремительно прошагала мимо не сводящей с неё пристального взгляда зелёной единорожки, едва не задев её по носу драгоценной Дружбопушкой. Кьюр понятия не имела, что из себя представляет этот полусобранный на вид агрегат, но чётко понимала, что Бикер в таком состоянии, с такими приборами и в такой компании оставлять нельзя.
— Значит, я еду с вами! – заявила она, за что заработала очередной острый взгляд королевы чейнджлингов.
— Ещё чего, – фыркнула Бикер. Кьюр пришлось ухватиться за корпус Дружбопушки и рывком остановить начальницу на выходе из палатки.
— Вы там таких дров наломаете, что врач будет очень кстати, – принялась увещевать её зелёная пони, окончательно убедившись, что является единственной на всю палатку обладательницей трезвого мышления. – Кроме того, у меня два года подготовки в гвардии. Забыли?
Бикер среагировала на вторую часть. Это было очень плохим признаком, свидетельствующим, что некогда заботливому руководителю научного центра стало важнее наличие пони, способной воевать, чем пони, способной лечить. Оценивающий взгляд, такой, будто Бикер никогда прежде зелёную единорожку не видела, это лишь подтвердил.
— Отправляемся сейчас же! – скомандовала она. – Каждую минуту, которую мы тратим на разговоры, Свитч тратит на укрепление своей обороны.
— Вы прям об этом так хорошо осведомлены, – с иронией заметила Кьюр. Попутно она успела полюбоваться, как заслон из чейнджлингов вытягивается в коридор, на другом конце которого стояла последняя пригодная для воздушных путешествий повозка.
Встретившись взглядом с нервно топчущимся на месте Вортексом, Кьюр состроила сложное выражение мордочки, одновременно извиняясь и давая понять, что убедить Бикер не получилось. Судя по опустившимся ушам главного метеоролога, он понял её правильно.
— Отлично справились, Уайлд! – Начальник бросаемого ею научного центра обратилась к не значащемуся в его организационной структуре сотруднику. Это дало Кьюр очередной повод нахмуриться.
— Он ведь не поедет с нами? – с робкой надеждой спросила она.
— У него больше прав находиться в этой карете, чем у вас, – последовал сухой ответ.
— Не забывайте, что он кое-кому голову хотел отпилить, – напомнила в качестве отчаянного последнего аргумента Кьюр.
На это внезапно дала ответ сама присоединившаяся к ним королева Кризалис.
— Это было следствием небольшого недопонимания. Сейчас всё благополучно улажено, а былое забыто.
«Нет, это не сон», – продолжала горестно размышлять Дресседж Кьюр, – «сегодня все вокруг действительно сошли с ума. Некоторые, правда, в нём никогда и не пребывали».
С заметной неловкостью врач заняла мягкое сидение рядом со своим бывшим пациентом. И, как подсказывала профессиональная интуиция, усиленная предварительным, основанным на поведении анализом психического состояния профессора Бикер – рядом с пациентом будущим.