Стэйблриджские хроники
Глава 25. Смена власти I
В Кантерлоте начинается непредсказуемое противостояние сил зла и не-добра...
Свитчу пришлось протискиваться между своей чешуйчатой союзницей и оконной рамой, чтобы посмотреть, что же такого интересного происходит на пороге присвоенного им дворца. Для Ламии, наверное, не составило бы труда подвинуться чуть в сторону, но, как и во всех других случаях, делать что-либо для удобства своего копытного союзника она не желала.
Правящий всего лишь несколько часов одним-единственным зданием «король» обнаружил на ступеньках, ведущих к дворцу, процессию сверкающих в лучах неподвижного солнца пони, которые выстроились вокруг своей повелительницы – светло-розового аликорна с трёхцветной гривой. Рассмотреть какие бы то ни было детали без боли в глазах оказалось невозможно – настолько яркое, во всех смыслах, впечатление производила шкура кристальных пони. Бросив взгляд по сторонам, Свитч убедился, что зачарованные гвардейцы и Ламия испытывают схожие трудности.
— Интересно, они для переговоров или…
Нет, юноша, это вторжение. – Змея не стала утруждать себя речью. – Никакой это не аликорн. И рядом с ней никакие не пони… Это Кризалис. Всё не унимается и хочет до меня добраться.
— Так, хорошо, – попытался собраться с мыслями Свитч. – Тогда отдай приказ охране. Пусть прямо сейчас избавят нас от этой проблемы. Пока эта Кризалис сюда не поднялась.
Нет, пусть поднимется, – последовал внезапный ответ.
— Попробуешь с ней договориться?
Она никогда не простит мне того, что я сделала. Так и будет преследовать. А мне надоело от неё бегать. Пусть дойдёт до тронного зала. Там всё наконец и закончится. Раз и навсегда.
Змея посмотрела на неплотно закрытые двери, в щель между которыми можно было разглядеть трон принцессы Селестии. Саму правительницу Эквестрии Ламия засунула в первый попавшийся шкаф, накинув ей на шею удавку из тёмной магии, которая, согласно замыслу змеи, должна была держать её без сознания.
— Погоди! – не унимался светло-каштановый единорог. – Ты собираешь подпустить ту, кто хочет твоей смерти, поближе к себе? Может, я чего-то не понимаю, но это разве не самая глупая идея, какую только можно придумать?
Кризалис не сможет ничего мне сделать. Её магия бессильна против меня. Так что садись на свой трон и получай удовольствие, наблюдая за расправой, которую я им устрою…
— Слушай, ты просто пойми мою точку зрения, – сделал ещё одну попытку Свитч. – Ты уже один раз ошиблась, когда решила, что принцесса Луна не покидает дворец в той карете. Но ты была так же уверена в своей правоте, как и сейчас. Может, всё-таки не будем снова совершать очевидных ошибок? Расправимся с ними в два счёта, пока они в меньшинстве, пока они этого не ждут.
Свитч чувствовал, как с каждой новой фразой собеседница, не привыкшая к критике своего мнения, становится всё злее и злее.
Быстро забирайся на эту изукрашенную табуретку, пока я тебя туда сама не усадила!
Свитч печально вздохнул, укоряя себя в напрасных ожиданиях. Он бросил последний взгляд на поднимающихся по ступенькам «гостей», на стражу, которая медленно отрезала им обратный путь, и поплёлся к упомянутому предмету мебели, не переставая думать, что обрёл союзника, с которым потерпеть поражение на порядок проще, чем без него.
* * *
С каждым шагом у Кьюр обострялась чувство обречённости. Когда она на испытательном полигоне в Стэйблридже запрыгивала в повозку, ей явно недоставало информации о числе сторон, участвующих в конфликте. За малым исключением все они сейчас присутствовали в тронном зале, который врач видела впервые. Если бы не обстоятельства, она с радостью уделила бы пару минут изучению сводов и витражей.
Проще всего понять сложившуюся ситуацию Кьюр могла, прибегая к терминологии интеллектуальной игры «сто клеток». Первую линию их построения представляла собой королева Кризалис в облике принцессы Кейдэнс. Она должна была отвлечь внимание и в худшем случае готова была принять на себя первый удар. Позади и чуть левее неё в толпе поддельных кристальных пони двигались пони настоящие – ведомые местью профессор Бикер и Паддок Уайлд. Незначительные, но сильные фигуры, преимущество которых заключалось во внезапном появлении и быстром прорыве, на что и делалась основная ставка. Самым большим минусом всей затеи было отсутствие каких-либо запасных планов. Пан или пропал – не лучшая стратегия, о чём Кьюр рассказали ещё на первом курсе обучения в военном училище. Но всех остальных, похоже, она вполне устраивала.
Фигуры официального Кантерлота, эквестрийские принцессы, на игровом поле отсутствовали, хотя Кьюр не была абсолютно уверена, что они внезапно не решат вступить в игру, зайдя с фланга. Собственно, они сейчас в Понивилле пребывали в растерянности и полном неведении относительно текущей ситуации и планов группы, дерзко угнавшей поезд и направившейся прямо в пасть чудовищу. Не получив ответ на своё послание, они могли решить взять ситуацию под свой контроль, вмешаться и всё испортить.
Шагая к тронному залу, Кьюр продолжала проводить аналогии со «ста клетками». Силы «условно чёрных» представляли Кризалис и её рой, разделённый ни три неравные части, две из которых ждали своего часа. Каждый чейнджлинг мало что мог сделать в одиночку даже с учётом магии, но, учитывая общую численность собранных королевой сил, волна стрекочущего хитина могла просто-напросто смять оборону противника, дав стэйблриджской группе время и шанс нанести настоящий удар.
Сторону «условно белых» представляла одна гигантская рептилия. На первый взгляд силы были неравны, но Кьюр не тешила себя иллюзиями. По рассказам Кризалис и виденному собственными глазами она представляла, на что способна змея, и не сомневалась, что у той припрятано ещё несколько сюрпризов. Именно Ламия была главным, если не единственным, игроком той стороны, и её устранение являлось основой стратегии. Без змеи на помощь Скриптеду Свитчу не пришла бы даже зачарованная охрана дворца. Самого «короля» в качестве непосредственного противника достаточно знакомая с ним Кьюр даже не рассматривала.
Группа остановилась в паре десятков шагов от тронного возвышения. Остановились и неотступно следовавшие за «гостями» стражники. Зелёная единорожка, стараясь не слишком явно крутить головой, осмотрелась. Все участники игры, включая независимого игрока по имени Дресседж Кьюр, собрались в одном месте. Все силы освобождения Кантерлота от захватчиков стояли напротив трона, на котором сидел почти незаметный на фоне окружающего убранства светло-каштановый единорог. Впрочем, ему Кьюр уделила лишь мимолётный взгляд, отметив разве что сам факт его присутствия, и сосредоточилась на настоящей угрозе: дорогу к трону загораживала гигантская змея, немигающими жёлтыми глазами изучающая «расстановку фигур» противника.
— Предлагаю сразу перейти к честному разговору, – произнесла Ламия, наблюдая за каждым движением «принцессы Кейдэнс». – Или тебе этот фальшивый облик нравится?
Яркая вспышка зелёного пламени второй раз за историю дворца разоблачила королеву преображающегося народа. Две пары немигающих глаз схлестнулись в поединке воли.
— Вот, другое дело! – издевательски похвалила Кризалис рептилия. – Не стесняйся своего вида, дорогуша. Да, ты похожа на дуршлаг с крыльями, но у меня были причины дать вашему народу именной такой облик.
— Хотелось бы их узнать, – прозвенел голос королевы чейнджлингов.
— Ха! Я не обязана перед тобой отчитываться, – продолжила словесную дуэль Ламия. – Я создала вас, потому что мне этого захотелось. Потому что я могла. Потому что в тот момент я не считала это пустой тратой своей магии.
— При этом мы всё равно величайшее твоё достижение.
Кьюр поразило это противостояние двух могущественных существ. Ламия каждым словом демонстрировала презрение и чувство собственного превосходства, голос же Кризалис дрожал от находящихся под абсолютным контролем ярости и ненависти. Каждая из них могла в любое мгновение ринуться в бой, но обе, похоже, считали своим долгом сначала одержать моральную победу. Кьюр отдала должное чёрной королеве, делающей всё, чтобы полностью сосредоточить внимание Ламии на себе: сейчас, в помещении, когда шкуры «кристальной свиты» больше не отбрасывали блики, змея могла заметить среди замаскированных чейнджлингов троих пони, что могло привести к провалу. Однако исполинская тварь видела перед собой только бросившую ей вызов Кризалис. Пешки её не интересовали.
— Это было давно, – сообщила змея. – Теперь вы просто расходный материал. Я создала вас и имею право распорядиться вами так, как захочу. – Ламия вызывающе скользнула вперёд. – На завтрак, обед или ужин.
С «кристальных пони» спала маскировка. Злобное гудение чейнджлингов наполнило зал, предваряя неминуемое столкновение. Но королева пока что не двигалась с места.
— От переедания тоже гибнут, – произнесла она.
Вертикальные зрачки Ламии чуть сместились. Стражники, получив мысленный приказ, развернули крылья и пригнули головы, нацеливая рога для атаки. Подобно сытому коту заурчал закреплённый на спине змеи генератор. Готовые к этому уши Кьюр уловили ещё один звук – нарастающий гул накапливающей энергию Дружбопушки. Профессор Бикер готовилась нанести удар. Окружающие настоящих пони чейнджлинги приподнялись над полом, скрывая её.
— Не так быстро, как в твоём случае, – поставила точку в «беседе» змея, показывая, что время разговоров прошло. Но прежде, чем она нанесла удар или отдала приказ зачарованным гвардейцам, в неё ударил сорвавшийся с рога Кризалис ядовито-зелёный луч. Магия расплескалась о чешую и развеялась тускнеющим облаком. Ламия не смогла удержаться от насмешки:
— И это вся твоя ярость? Что-то не впечатлило…
— А давай я попробую! – прозвучало справа от Кьюр. Королева Кризалис резко взлетела вверх, к потолку, её чейнджлинги подались в стороны. Сквозь расступившийся строй пролетел большой белый, отливающий радужным шар.
Ламия успела только сузить зрачки – убрать своё огромное тело с пути сгустка магии, вокруг которого, казалось, плавится сам воздух, она не успевала. Белый шар ударил в чешую и словно впитался в неё, как вода в сухой песок. Тело Ламии на несколько секунд окуталось крохотными белыми молниями. Хрипло выдохнув – скорее от удивления, чем от боли или ярости, – змея медленно повалилась набок, как срубленное дерево. Её падение сотрясло весь зал.
Воцарилась тишина. Одержавшие победу пони и чейнджлинги не сводили глаз с неподвижного колосса, не веря, что всё закончилось так быстро и просто, но это, похоже, и вправду было так. Чудовище повержено, и теперь оставалось решить ещё один, куда более простой вопрос. Кьюр подняла взгляд на съёжившегося на троне Свитча.
— Всё-всё-всё, – умиротворяюще поднял копыто единорог, когда на нём сосредоточились взгляды всех присутствующих. – Я сдаюсь. Я… э-э-э… признаю, что пытаться отнять власть у законных правителей, было… м-м-м… ошибкой. Арестовывайте меня, прошу. Вот он я… Ничего больше против вас не замышляю.
Вновь повисло молчание. Кьюр ждала, что произойдёт дальше, вновь оценивая ситуацию с точки зрения игрока в «сто клеток». Сразив Ламию, «чёрные» оказались в абсолютном большинстве, последняя фигура «белых», Свитч, не представляла для них ни малейшей угрозы, и церемониться с жалким «королём» никто не собирался. Кризалис и её рою единорог был безразличен, они добились своего, сполна отплатив змее за боль, причинённую королеве годы назад. У Кьюр на Свитча были вполне определённые виды. Однако здесь присутствовали ещё два игрока, и на их счёт иллюзий у зелёной единорожки не было. Она подобралась, когда слово взяла профессор Бикер.
— Мне доводилось читать не только научные труды, – проговорила она. Дружбопушка перезаряжалась, так что у Бикер имелось достаточно времени, чтобы максимально подробно изложить свою мысль. – Я также люблю приключенческие романы. И знаете, что меня всегда удивляло в этих романах?
На вопрос пришлось отвечать самой Бикер – Скриптед Свитч хранил молчание, не отводя испуганного взгляда от инкрустированного самоцветами «сапога» на ноге жёлтой единорожки.
— Герои всегда ловят злодеев, – размеренно говорила она, периодически нажимая на спусковую скобу. Дружбопушка молчала, значит, выстрел откладывался. – Сажают их в узилище, запирают на замок, отправляют на перевоспитание… Но в каждой следующей книге злодей сбегает, ломает замки, отказывается пересмотреть своё поведение. Он возвращается и наносит ещё больше вреда. Меня так удивляло, что глупые герои не могут предвидеть эти события и поступить единственно правильным способом.
С низким гудением Дружбопушка ожила. Бикер посмотрела на разгорающиеся кристаллы и вновь подняла взгляд на широко раскрывшего от ужаса глаза Свитча.
— Я не буду одним из таких героев, – сказала она, медленно поднимая и нацеливая Дружбопушку на съёжившегося на троне «короля».
У Кьюр не осталось выбора. Она должна была кинуться на Бикер и отвести Дружбопушку в сторону, потому что иначе от молодого единорога, сохранности которого требовал Краулинг Шейд, не останется ничего, кроме тонких струек дыма. Но на полушаге Кьюр заметила то, что должна была увидеть сразу.
Дворцовые стражники по-прежнему неподвижно стояли вокруг, и их глаза по-прежнему были затянуты тёмно-серой пеленой, словно наложенное на них заклятие не развеялось. Словно победа над гигантской змеёй ничего не изменила. Словно зачарованная гвардия по-прежнему ждала приказа своей повелительницы.
Кьюр не успела ни завершить бросок к Бикер, ни предупредить всех об опасности. Она успела только сделать ещё полшага и начать открывать рот, когда почти одновременно произошли две вещи.
Во-первых, чего никто не заметил, тоненькая полоска зрачка в жёлтом треугольном глазу вздрогнула, сдвинулась и расширилась, увеличившись втрое.
Во-вторых, что не заметить было сложнее, массивный змеиный хвост, неподвижно лежавший на полу зала, внезапно описал дугу, сметая всех, кто находился поблизости. Бикер тоже зацепило и отшвырнуло назад. Рефлекторно она дёрнула скобу, и Дружбопушка выстрелила. Заряд ушёл вверх, проделав в потолке и крыше дыру в полтора оконных проёма. Отдачей от выстрела уже падающую жёлтую единорожку впечатало в пол.
Извернувшись и взметнув голову над полом, Ламия отдала всем, кто находился в её власти, приказ. Донельзя простой: убить всех врагов. Бросившихся вперёд гвардейцев встретили чейнджлинги, заслонившие свою королеву. Они превосходили пони манёвренностью, но уступали им числом и были лишены доспехов и иного оружия, кроме рогов и копыт. Правда, по мысленному призыву Кризалис к дворцу уже спешила вторая часть её армии – та, что воспользовалась подземными проходами под Кантерлотом. Так что её авангарду надо было лишь продержаться.
Сама Кризалис уже выбрала для себя цель и план действий. Лежащую рядом с Бикер Дружбопушку охватила ядовито-зелёная аура. Жёлтая единорожка проследила полёт своего оружия до испещрённой отверстиями ноги. Как раз в этот момент к ней подскочила зелёная.
— Бикер, вы в порядке? – выкрикнула Кьюр. Профессор посмотрела на неё недоумевающим взглядом, словно забыла, что здесь есть кто-то ещё, потом тряхнула головой и пришла в себя. Или вышла из себя, вернувшись в одержимое состояние. Оружия у Бикер теперь не было, но Свитч находился в поле видимости. И профессор собиралась за многое с него спросить.
Ламия, запустив генератор на полную мощность, взмахнула крыльями-плавниками и покинула поле битвы, воспользовавшись проделанной Дружбопушкой дырой в потолке. В тронном зале оказалось слишком много сражающихся существ, чтобы чувствовать себя спокойно. Ей хотелось простора и свежего воздуха. Однако она едва успела подняться над крышей дворца, как из пролома вслед за ней вылетела Кризалис, чуть кренившаяся набок из-за непривычного веса вооружённой ноги. Заметив чёрную королеву, Ламия зло усмехнулась. Что ж, это будет забавно. Когда-то она была вынуждена уползать и прятаться, скрываясь от рыщущей по небу, жаждущей отмщения армии, но это осталось в прошлом. Теперь же они обе умели летать, и обе были полны решимости отправить противника на землю.
Свитч, проследив за отлётом единственного своего защитника, за которым он мог целиком и полностью спрятаться, тоже решил, что ему в сражении не место. Кого-то, может, статус короля и обязывал лично вести войска в бой, но юный гений не успел почувствовать себя истинным правителем, потому повёл себя естественным для слабого существа образом. Представив себе одно служебное помещение, которое он видел неподалёку от тронного зала, Свитч закрыл глаза и исчез во вспышке заклинания.
Бикер злобно зарычала, когда единорог буквально выскользнул у неё из копыт. Однако у профессора было кое-что припасено как раз на такой случай. Игнорируя окружающую опасность, Бикер закрыла глаза и сосредоточилась. Существовала находящаяся на стадии подтверждения теория, что при телепортации между исходной и конечной точками короткое время сохраняется поддающаяся обнаружению связь, своего рода «путеводная нить». Если действовать без промедления, можно успеть проявить её и таким образом проследить за телепортировавшимся субъектом. Пространственные и временные рамки этого эффекта всё ещё устанавливались, но для Бикер сейчас главным было одно – она знала это заклинание.
В воздухе повисла похожая на паутинку невесомая серебрящаяся нить, протянувшаяся прямо через тронный зал. Поскольку она была всего лишь магической проекцией, она то с одинаковой лёгкостью тянулась сквозь предметы и стены, а также вертящихся, бьющих копытами, напрыгивающих сверху, разряжающих заклинания, хлещущих крыльями и кусающихся пони и чейнджлингов. На другом её конце Бикер ждал хитрокрупый единорог.
Жёлтая пони, не спуская глаз с нити, телепортировалась к дверям зала, минуя битву, в которой прибавилось участников: из других помещений дворца сбегались вызванные приказом Ламии зачарованные стражи, а в окна влетали всё новые чейнджлинги. Как-то само собой получилось, что никто из стэйблриджцев в сражении участия не принимал. Бикер шла по следу телепортационного заклинания Свитча. Кьюр выбежала из зала, как только единорог исчез. Она помнила указанный в его личном деле уровень магии и не сомневалась, что при таких способностях прыгнуть дальше пары сотен метров он не мог, так что ей оставалось только осмотреть ближайшие помещения. Забытый всеми Паддок Уайлд просто исчез.
* * *
Если бы принцессе Твайлайт пришло в голову воспользоваться установленным в её дворце новым телескопом, она стала бы свидетельницей уникального события в небе над Кантерлотом. Гигантская змея на магических крыльях, направляя свой полёт выросшим на спине чёрным гребнем, совершала резкие манёвры, стараясь обмануть более быстрого, вёрткого и очень злого противника, раз за разом пытавшегося поразить её отливающими радужным сгустками магической энергии.
Ламии эта игра, в которой у неё с каждой минутой оставалось всё меньше шансов на победу, быстро надоела.
— Я считала ваш вид своим лучшим творением! – прокричала она, облетая одну из башен. – Но я придумала нечто куда совершеннее. То, что сменит вас, букашек!
Оглашая окрестности диким рёвом, на перехват чёрной королевы бросилась пара мускулистых крылатых существ. Кризалис пришлось отказаться от преследования Ламии и сосредоточиться на том, чтобы избежать клацающих зубов и мелькающих раздвоенных копыт. Как сражаться с новыми, более быстрыми и манёвренными противниками, она ещё не знала. На разработку тактики нужно было время, но злорадствующая змея не собиралась давать ей такой роскоши – на пути королевы выросло клубящееся облако тёмной магии.
Избежать трёх угроз одновременно не смогло бы ни одно существо в известном мире. Но Кризалис была не одна. Прислушиваясь к мыслям своей королевы, ожидающая в резерве часть роя устремилась на помощь, как только Ламия поднялась в воздух. Направляющий сородичей светло-серый чейнджлинг на полной скорости врезался в бестию, помешав ей сомкнуть челюсти на хвосте Кризалис. За Бззом последовали второй, пятый, десятый боец. Маленькая стая буквально облепила ревущие и размахивающие когтистыми лапами «совершенные творения», мешая им рассмотреть, что происходит вокруг.
Самые смелые чейнджлинги пошли в атаку на зависшую в воздухе Ламию. Той пришлось задействовать генератор, чтобы с его помощью создать силовую волну и отбросить наседающих существ, поломав некоторым крылья.
Кризалис моментально отозвала своих защитников и велела им разбираться с бестиями. Змея должна была стать королевской добычей.
Однако добыча, с трудом облетая шпили дворца, продолжала периодически показывать зубы. Ламия с огромным трудом контролировала битву внизу, в тронном зале, собственный полёт и двух бестий, которые без её распоряжений давно бросили бы хозяйку и умчались прочь, зализывать полученные раны. Только прямой контроль мог подавить в «совершенных творениях» их совершенный инстинкт самосохранения. И всё это сводилось к одному генератору, жар от которого чувствовался через чешую. Однако Ламия требовала от него выдавать ещё и отдельные заряды тёмной магии, которые она метала в Кризалис. От которых та, к нескрываемой злобе противника, с лёгкостью уворачивалась.
Очередной выстрел из Дружбопушки прошёл высоко над спинным гребнем, и змея злорадно усмехнулась. Но когда на неё обрушились обломки, колотя по чешуе и воющему генератору, она яростно зашипела, поняв, что королева намеренно выстрелила в башню дворца. Вырвавшись из-под каменного дождя, Ламия решила, что зачарованная гвардия может делать, что ей вздумается – сражаться, бежать, даже прекратить сопротивление и погибнуть. Они не имели значения. Слуг всегда можно будет найти новых. Сейчас главную и единственную опасность для змеи представляла Кризалис.
Ламия сотворила ещё одно облако тёмной магии, однако теперь, бросив на произвол судьбы сражающихся за неё пегасов и единорогов, она сосредоточилась на управлении колдовской ловушкой. Когда Кризалис с лёгкостью уклонилась от выросшего на её пути сгустка тьмы, он неожиданно пришёл в движение и бросился за ней. Кризалис едва успевала уклоняться, зная, что малейшее прикосновение к облаку искажающей магии приведёт её к быстрой и страшной смерти. Но танец со смертью не мог длиться вечно, и это знали и сама королева, и полностью сосредоточившаяся на преследовании Ламия, предвкушающая те муки, что испытает перед концом восставшее против создателя творение.
В какой-то момент уставшая от долгого полёта Кризалис допустила ошибку, и облако немедленно ринулось к ней, готовясь поглотить. Однако вместо чёрной королевы в силки попал один из её чейнджлингов, бросившийся наперерез смертельной опасности. Это стоило ему жизни. Кризалис поневоле почувствовала его последнюю боль, как чувствовала страдания каждого из своего народа. А страдающих сегодня было больше, чем когда-либо.
-- Ой, надеюсь, он не был твоим любимчиком? – ехидно поинтересовалась Ламия, раздосадованная тем, что её ловушка прошла мимо настоящей цели. Ответом был двойной магический удар – к выпущенному Дружбопушкой очередному радужному шару разъярённая Кризалис добавила ядовито-зелёный, пылающий от вложенного в него гнева королевы. Оба заряда промахнулись. Почти промахнулись.
Зелёная сфера не затронула бросившуюся в сторону змею, но вскользь зацепила крепящийся у неё на спине волшебный ящик. Генератор, уже повреждённый принцессой Селестией, работающий на пределе возможностей, очередного издевательства над собой не выдержал. С громким отрывистым шипением он выбросил сноп искр и заглох; лишённые магической подпитки чёрные крылья пошли рябью и растворились в воздухе. Ламия, вовремя сообразившая, что произошло, успела сделать ими один последний взмах, направив себя на более-менее плоскую крышу тронного зала. Два зелёных немигающих глаза неотрывно наблюдали за её падением.
Ламия рухнула на пологую часть крыши, взрывая своим телом черепицу, оставляя настоящие борозды в кровле. При падении крепления ремней сломались, и то, что некогда было генератором магии, сорвало с владелицы. Металлический ящик, проскакав по крыше, перелетел через край и окончательно перестал существовать, разбившись о камни внизу. Бестии с тоскливыми криками вырвались из тучи наседающих чейнджлингов. Покусанные и исцарапанные, они полетели прочь от Кантерлота.
Змея же смогла удержать себя на краю крыши, оперативно подтянув свесившийся хвост. Ламия поднялась ещё раз, уже не такая гордая и уверенная в себе. Теперь у неё не было магии, теперь у неё не было сторонников. Не было и пути к отступлению – единственную дыру в крыше, через которую можно было безопасно вернуться в тронный зал, где затихла битва, перекрыла приземлившаяся у её края Кризалис. Ламия боязливо посмотрела вниз. Путь в этом направлении заканчивался быстро и безальтернативно.
А вот Кризалис откровенно наслаждалась ситуацией. Она стояла напротив твари, которую преследовала несколько последних лет, и просто оттягивала момент окончательной расправы. За спиной своей королевы выстроилось три ряда существ, которых в данный момент легко было различить по ранам, порезам и синякам, заработанным в драке.
— Кризалис, милая моя, – с лёгкой дрожью в голосе произнесла Ламия, тихо передвигаясь вдоль края крыши.
Змея пыталась выбраться из образованного армией чейнджлингов полукруга, центром которого была покачивающая Дружбопушкой Кризалис. Она искала путь к отступлению, хотя и понимала, что даже если магия не найдёт свою цель, её найдёт орда клыков и копыт. Поэтому использовала тот единственный инструмент, которым располагала – убеждение.
— Нам ведь нет смысла воевать, – увещевала не сводящую с неё горящих глаз королеву рептилия. – Ты показала, насколько ты восхитительна, насколько ты превосходишь всё, что когда-либо было или будет в этом мире. Ты настоящий шедевр, и у меня никогда не получится создать существо, что хотя бы приблизится к тебе по могуществу и совершенству.
Кризалис молча слушала эту лживую чушь. Для себя она давно всё решила, но милостиво позволяла змее выговориться напоследок.
— Я признаю свою неправоту, – говорила Ламия. – И я готова отдать тебе Эквестрию. Я её завоевала… Для тебя. Ты больше достойна ею владеть. Что мне эти лавры правителя? Я же ничего в этом не понимаю. Я немелкая, но жалкая, злобная тварь. Другое дело – ты. Кризалис, ты создана для того, чтобы править. И я подарю тебе трон, помогу, дам совет…
— Совет? – переспросила королева чейнджлингов. – Однажды я приняла твой совет. – Раздался тихий гул активируемой Дружбопушки. – И семеро малышей не увидели света… Я надеюсь, что ты ощутишь похожую боль!
Очередной заряд магии, очередной решающий момент. Ламия не могла зажмуриться, но у неё было особое веко, которое защищало глаза от песка и прочих опасностей. Змея опустила его, оказавшись от зрения и оградив себя от порождаемых им помех, полностью обратилась к внутренним силам и сконцентрировалась на предстоящем фокусе. Очередное доказательство собственного превосходства, очередное восхваление своих талантов.
Ламия отстранилась от всего, она чувствовала только магию, только её волны, только её клубящийся образ. В ней была разрушительная сила, сила, направленная на её уничтожение. Знакомая сила, сила, подчиняющаяся её приказам.
В первый раз змея попросту была не готова. Потом она слишком сильно полагалась на магический генератор. Теперь, когда отступать было некуда, когда выбора не существовало, пришло понимание, простая истина. Что такое девять тысяч чар? Это просто цифра. А ей плевать на цифры. Она работает с магией. А магия работает на неё.
Белый, отливающий радужным шар не встретился с целью. Вместо этого он вильнул и сделал оборот вокруг поднявшейся почти вертикально змеи. В центре белой сферы появилась чернота, которая за считанные мгновения преобразила заряд. Когда заклинание снова оказалось между Кризалис и Ламией, оно уже не жило своей жизнью. Оно подчинялось чужой воле, раскрывшей оба налитых жёлтой злобой глаза.
— Спасибо! – произнесла Ламия за секунду до того, как высвободить мощнейший заряд магии, потратив его на заклинание. Вернее, сразу несколько заклинаний.
Чёрная сфера стремительно расширилась, поглотив участок крыши, часть ближайшей башни, не успевшую отпрянуть Кризалис и не сдвинувшуюся с места Ламию. Снаружи шар отливал смоляной чернотой, внутри же царила непроглядная тьма – даже свет не мог пробиться через возведённый преобразующей магией барьер. И в этой тьме сотворённая из той же магии четырёхпалая лапа стиснула тщетно попытавшуюся вырваться королеву и притянула к змее. Кризалис не видела ненавистную ей тварь, но слышала её свистящее дыхание и шуршание чешуи по камню.
— Глупое насекомое, – прозвучал насмешливый голос рептилии. – Почему ты решила, что сможешь убить меня? Меня хотели уничтожить грифоны, пони, аликорны. Не преуспели. Меня пытался уничтожить Сомбра. Был близок, но недостаточно… Что же, по-твоему, способна мне сделать ты?
Магия, присвоенная Ламией, сорвала Дружбопушку с ноги Кризалис, скрутив и смяв ненавистное устройство, разломила его надвое. Только она, ученица великого Старсвирла и носительница его наследия, служительница истинной Гармонии, имела право манипулировать такими заклинаниями. Использовать их по своему усмотрению. Они попытались уничтожить её? Прекрасно. Ещё в самом начале она предупредила, что последует в ответ на подобную, заранее обречённую на провал, но всё же совершённую попытку. Время игр закончилось. Сейчас этот город увидит, на что она в действительности способна.
У основания застывшей над дворцом чёрной сферы начал клубиться чёрный туман. Его потоки медленно стекали по стенам, изливались на улицы города, заползали в открытые окна дворца. Они искали жизнь и не собирались останавливаться, пока не проникнут в каждую дверь, в каждое окно, в каждого пони, в каждую живую клетку, чтобы изменить, исказить, обезобразить всё, чего коснутся. Волна преобразующей магии, воплощающей ярость Ламии, затопляла город.
В тронном зале дворца от наползающих чёрных облаков пятились и чейнджлинги, и гвардейцы, и появившийся буквально минуту назад Краулинг Шейд. В момент, когда контролирующие чары спали с пегасов и единорогов, они увидели перед собой печально знакомых клыкастых хитиновых существ и, естественно, чуть не кинулись в новую драку. Шейд подоспел как раз вовремя, чтобы объявить о том, что чейнджлинги не враги. Теперь он фактически командовал двумя группами недавних противников и пытался отвести их от новой неведомой угрозы.
На крыше дворца Ламия сделала проницаемой верхнюю часть чёрной сферы, оставив её непреодолимой и безвредной для чейнджлингов. Сделала она это для того, чтобы Кризалис напоследок могла полюбоваться на своего мучителя, а её армия извела себя в бесплодных попытках как-то помочь.
— Я создала вас, чтобы вы покорили эти земли, – говорила змея, приблизив морду вплотную к королеве, пытающейся вырваться из магической лапы. – Чтобы вы подчинили себе местный народец. Чтобы построили свой мир, уничтожив прежний. Но вы оказались такими жалкими. Вы предпочли прятаться в ненаселённых краях, как можно дальше от того, к чему должны были стремиться… – Ламия печально скривилась и покачала головой. – Кризалис… Я чуть ли не дочерью тебя считала. А ты так меня разочаровала. Очень разочаровала. – Змея, до того беспрестанно покачивающаяся из стороны в сторону, замерла, изобразив задумчивость. – Что делают с детьми, когда они разочаровывают своих родителей?.. Их наказывают!
Жёлтые треугольные глаза хищно вспыхнули. Удерживающая Кризалис лапа приподняла и с размаху ударила королеву о крышу. Снова приподняла и снова ударила, уже сильнее. Третий удар лишил Кризалис сознания, так что заключительную фразу змея произносила исключительно для собственного эго:
— Я раздавлю тебя, насекомое.
Захваченное чёрной лапой тело королевы чейнджлингов поднялось под самый верх чёрной сферы, на которую обрушивались десятки ударов существ, тщетно рвавшихся помочь своей предводительнице. Ламия опустила голову к самой крыше, желая во всех деталях увидеть и запомнить последние секунды жизни той, кто имела глупость пойти против неё.
* * *
Он не мог гнаться за рептилией, пока она оставалась в воздухе, и потому выжидал, когда ей наскучит играть в догонялки с чёрной королевой. Тогда он подберётся к ней, используя свой опыт и самое главное преимущество – видимую безвредность. Что может сделать такой твари одинокий пони, к тому же лишённый способности летать или плести заклинания?.. Он не знал, но был уверен, что что-нибудь придумает, найдёт способ. Нужно лишь подождать. Он ждал долго, подождёт ещё немного. Всего чуть-чуть, только до тех пор, пока змея не спустится на землю. И чтобы не упустить этот момент, ему нужна хорошая точка обзора.
Паддок Уайлд нёсся по узкой винтовой лестнице, вьющейся внутри красивой, воздушной, но совершенно непрактичной дворцовой башни. В данной конкретной части дворца, судя по следам накопытников одинокого гвардейца, не происходило ничего интересного. Сам стражник Паддоку не встретился – то ли попал под подчиняющие чары Ламии, то ли убежал сам, бросив уставную пику. Уайлд был благодарен за оставленное оружие, пусть непривычное и длинноватое – ему нужно было хоть как-то компенсировать растраченный боезапас. Весь носимый боекомплект земнопони израсходовал на сцепившихся с чейнджлингами гвардейцев и мог гордиться собой – ни один снотворный дротик не пропал даром. Оставить поле боя пришлось, когда почти все усыпляющие боеприпасы закончились, а пневматическая система по их раздаче из-за стычек в ближнем бою разломалась.
Ремешки и крепления на пике Уайлд проверил на ходу, двигаясь вверх, к смотровой площадке. Проверка затянулась, что помешало ему подняться максимально быстро и, возможно, спасло жизнь, потому что где-то наверху раздался жуткий грохот, от которого башня содрогнулась, а по мрамору лестницы пробежало несколько трещин. На секунду показалось, что накренится и рухнет вся башня, но постройка устояла, только устроила своему покорителю душ из побелки и мелкой мраморной крошки. Тряхнув головой, Паддок продолжил подъём.
Как оказалось, купол башни почти полностью снесло, сохранив лишь невысокую стенку вокруг смотровой площадки, за которой удобно было прятаться, из-за которой удобно было выглядывать. После первого же беглого осмотра Уайлд похвалил себя за выбор дислокации.
Змея была внизу, почти под башней. Вокруг неё двигалась какая-то белая, на ходу темнеющая сфера. Внезапно сфера словно взорвалась, разом погрузив окружающий мир в непроницаемую темноту и беззвучие. Паддок Уайлд спрятался прежде, чем успел оценить все детали, ругнулся и полез в карман. Когда очки инфрамагического рассеивания оказались у него на морде, земнопони обнаружил, что невдалеке от него начинается и ползёт вверх какая-то сплошная чёрная стена. Эта стена расходилась во всех направлениях и зловеще подрагивала, отбивая всякое желание проверять её на прочность.
Уайлд снова выглянул из-за импровизированного бортика, желая определить, как обстоит ситуация со змеёй. Тварь была рядом, практически под ним. Она медленно двигалась, давя черепицу телом, но не пыталась убежать – она что-то говорила Кризалис, стиснутой когтями созданной из тёмной магии лапы. В абсолютной тишине магической сферы Паддок слышал её голос, но не стал прислушиваться к словам. Земнопони отвлёкся ещё на одну проверку ремней и креплений – пика к бою готова, на неё можно было положить оба передних копыта. Оставалось лишь решиться на задуманное действие.
Он тихо поднялся и, стараясь действовать беззвучно, забрался на невысокую ограду. Поймав равновесие, поднял оружие передними ногами и посмотрел вниз. Похоже, змее надоело разглагольствовать, и она перешла к насилию: чёрная лапа приподняла королеву чейнджлингов и с силой ударила её о крышу. И ещё раз. И ещё. Уайлд не вмешивался. Он ждал идеального момента.
Лапа вздёрнула обмякшее тело под самую вершину ставшего полупрозрачным купола. Паддок увидел, что в поверхность с той стороны беззвучно ударяются тела чейнджлингов, пытающихся пробиться, чтобы спасти свою королеву, но увидел он и иное: Ламия, видимо приготовившаяся казнить Кризалис на глазах роя, припала к самой крыше, без сомнений желая во всех подробностях понаблюдать за гибелью врага. Змея оказалась на расстоянии одного прыжка вперёд и вниз. И Паддок Уайлд, выставив наконечник гвардейского оружия вперёд, сделал этот прыжок.
После прыжка его не волновало уже ничего. И то, что в момент удара копыто соскользнуло, и стальной упор до крови распорол шкуру на ноге. И то, что бешено дёргающееся и извивающееся в агонии змеиное тело, расплёскивающее вокруг осколки черепицы, едва не отбросило его в сторону; лишь навалившись всем весом и вцепившись в пику, он сумел удержаться. И то, что внезапно в мир вернулись солнечный свет, ветер, стрёкот прозрачных крыльев. Даже то, – хотя он и не мог этого знать и видеть, – что языки и щупальца преобразующей магии развеиваются, так и не дотянувшись до загнанных в ловушку первых жертв. Уайлд сосредоточился лишь на том, чтобы не отпустить пику. Направляемая твёрдой ногой и увлекаемая весом тела земнопони, она вонзилась точно под основание змеиного черепа, пробив позвоночник, челюсть и пригвоздив тварь к крыше. Паддок налегал на древко всем весом, больше всего боясь, что если не сумеет удержать его, то все его усилия пойдут прахом и змея возродится вновь.
Спустя несколько секунд и одну вечность этого страха земнопони осмелился вернуться в мир, где он только что спас королеву и целый народ, которых люто ненавидел долгие годы. Где он только что завершил путь, начатый несколько лет назад в одной из пещер в южных Пустошах. Где он загасил огонь, терзавший его в стенах больниц, научных центров и дворцов.
Возвращаться в реальность Уайлд начал с того, что зажал рану на ноге. Требовалось найти какой-то ненужный кусок ткани, чтобы наложить повязку, но поблизости от бездыханного чешуйчатого монстра ничего подобного не оказалось. Чтобы порвать на лоскуты свою куртку, из-за прочности оной Уайлду требовалось солидное количество времени.
Спустившись с гигантской головы и продолжая шарить взглядом вокруг, он вдруг заметил остатки Дружбопушки. При виде скрученного, разломанного надвое, превращённого в кучу высокотехнологичного мусора оружия в голове официально признанного безумным пони что-то замкнуло, и он зашёлся в приступе хохота. Его веселье было столь искренним, что светло-серый чейнджлинг, морда которого была украшена свежим порезом, убедившись, что его королева должна скоро очнуться, подошёл к бывшему зоологу поближе и вопросительно хрюкнул.
— Они… Они, – пытался объяснить Паддок Уайлд, захлёбываясь смехом. – Тратят месяцы… Сотни и тысячи битов… На все эти манипуляторы с магией… огромных мощностей… – Он указал пораненной ногой на остатки Дружбопушки, потом махнул ею в сторону бездыханного тела. – А я её заострённой палкой…
Бзз немного покрутил головой, но, что именно насмешило Уайлда, так и не понял. Тихо пошелестев крыльями, он потёр копытом пересекающий морду порез и вернулся на свой пост в кольцо собратьев, охранявших пострадавшую королеву.
Солнце по-прежнему неподвижно висело в небе, подчинённое машине Свитча. Если кто-то и искал её, чтобы отключить и вернуть светило под контроль принцессы Селестии, то Уайлд желал ему удачи. Сам он не собирался никуда идти и что-то делать. Пусть спасением Эквестрии занимаются те, кому это интересно. Лично он сделал всё, за чем явился в Кантерлот, и теперь мог со спокойной совестью тратить время на то, чтобы добыть себе трофей: он принялся расшатывать и отдирать от шкуры Ламии чешуйки. Порез на ноге земнопони перетянул рукавом куртки, который удалось отсоединить, вытащив шовную нить.
Кризалис пришла в себя спустя три снятые чешуйки. Чейнджлинги расступились, чтобы не мешать ей рассмотреть поверженную змею, воткнутое в её голову древко пики, а также спасшего чёрную королеву и целый народ земнопони, бросившего своё занятие и настороженно наблюдающего за их действиями.
— Вот, значит, чем всё закончилось, – проворчала Кризалис, поднимаясь на ноги. Паддок Уайлд, чьё сознание ещё не полностью избавилось от остатков недоверия к чейнджлингам, вздрогнул и подобрался, готовясь к новым возможным неприятностям. Королева заметила это.
— Мы не собираемся на тебя нападать, пони, – устало сказала она, наблюдая, как её потрёпанное воинство поднимается в воздух и, построившись, берёт курс на юг. – Ни на кого мы нападать не собираемся. Слишком многих я сегодня потеряла. Меньше всего я хочу устроить ещё одну бойню и потерять ещё кого-то. Так что мы уходим.
Она замахала крыльями и плавно поднялась в воздух, к ожидающей её группе эскорта. Лишь один светло-серый чейнджлинг остался сидеть на крыше, не сводя с неё взгляда.
— Бзз-з? Бз-зз-бз?
— Вернёшься в тот научный центр, – мимоходом бросила королева, даже не повернув головы.
— Бз-бзз?
— Потому что я так сказала! – последовал окончательный ответ. Чейнджлинг с поцарапанной мордой, недавно отчаянно бившийся ради своей королевы, покрутил головой, ожидая, что кто-то объяснит, почему он опять один, почему к нему по-прежнему нет ни капли уважения. Внезапно для Бзза бывший зоолог этот взгляд распознал и даже прокомментировал ситуацию.
— Пф-ф! Кобылы! Ты ради них всё, а они… Эх-х... – усмехнулся он и принялся расшатывать следующий «трофей», но вдруг вспомнил, что не сделал одну очень важную вещь. И зубами развязал узелок чёрной ленточки на передней левой ноге.
Маленькая полоска тёмной ткани, подхваченная вновь свободно веющим над крышей дворца ветром, закрутилась и, подобно мотыльку, вознеслась к вершине горы, на которой стоял Кантерлот. Она пропала из виду, став частью нового, свободного и спокойного мира. Мира, находиться в котором Паддок Уайлд отвык.