Изгнанная на Луну

Глава 1 – Призраки прошлого

* Джейн Доу – аноним; женщина, чьё имя неизвестно или не разглашается (аналог Джона Смита).

31 мая 1969 года. США. Хьюстон. Центр пилотируемых полётов.

9:08 PM.

В тот вечер в широком помещении с центрифугой корпуса Q-8 находилось шестнадцать человек, включая будущего командира Аполлона-11 Нила Армстронга. Среди них были как видные учёные, так и военные, инженеры, операторы связи, которые меньше чем через два месяца окажутся свидетелями величайшего события в истории – первой высадки человека на Луну. Именно от этих людей будет зависеть удачный исход прилунения и последующего безопасного возвращения космонавтов на Землю. Помещение, в котором эти люди находились, было цилиндрической формы: тридцать футов в высоту и примерно семьдесят-восемьдесят в длину. Стены его были выкрашены в приятный глазу тёмно-коричневый цвет, а у стен находились многочисленные Электронно-Вычислительные Машины, не прекращавшие работать ни на мгновение, издававшие характерные подобной технике щелчки реле и электрические потрескивания. Люди в белых халатах, стоявшие за небольшим ограждением, внимательно наблюдали за вращающейся с бешеной скоростью шарообразной кабиной центрифуги, внутри которой уже пятнадцать минут как находился Армстронг. Нил успел проклясть весь мир к тому моменту, когда центрифуга начала медленно сбавлять обороты и меньше, чем через минуту остановилась. К кабине пригнали небольшой трап, по которому быстрым шагом поднялся Чарльз Дьюк, будущий оператор связи Аполлона-11. Мужчина напрягся и с большим трудом открыл массивную круглую дверцу. Мистер Дьюк заглянул внутрь.

            — Ну что, Нил, как самочувствие? — спросил тридцатипятилетний мужчина.

            — Башка кружится…

            — Я это уже понял по асинхронному движению твоих глаз, — усмехнулся Чарльз. — Давай, вылезай оттуда. На сегодня хватит.

Дьюк помог Армстронгу выбраться из кабины. Вид у последнего был на удивление неважный. Подхватив будущего космонавта под руку, мистер Дьюк спустил Нила на пол. Но даже после этого Армстронг продолжал легонько покачиваться из стороны в сторону, словно пьяный.

            — Как же я ненавижу этот тренажёр…! — пробормотал Нил, больше обращаясь к себе, нежели к кому бы то ни было конкретно из присутствующих.

            — Не ты один, — усмехнулся в ответ Чарльз.

            — Какому идиоту взбрело в голову проводить тренировку в девять часов вечера?

            — Нил, ты же знаешь, это приказ сверху. Это была не моя идея, а Дональда Слейтона.

            — Да знаю я, знаю, — Нил Армстронг потёр рукой затёкшую шею. — Блин, чего-то меня тошнит…

            — Раньше ты не был таким капризным, — заметил Чарльз Дьюк.

            — Я не капризный, — отмахнулся Нил Армстронг. — Боже, если бы ты знал, как я хочу спать…!

            — Вот сейчас дойдёшь до спального отсека и отоспишься. У тебя впереди целая ночь. Дорогу-то найдёшь или тебя проводить? Вид у тебя, скажу, неважный.

            — Да найду, не парься, — отмахнулся Нил, еле-еле выговаривая слова. — Чарльз!

            — Да?

            — Ты кстати не видел Базза Олдрина, когда шёл сюда?

            — Видел. Мы с ним разминулись в коридоре.

            — Он тебе сказал, куда пошёл?

            — Э-э-э… нет. Сегодня он весь день какой-то не от мира сего.

            — Пф-ф, не новость. Он всегда такой.

            — Поищи его где-нибудь у сектора LS-4. Уверен, он всё ещё там.

            — Окей, я понял.

Нил вышел из тестовой камеры и направился прямо по коридору. Шёл он тем не менее совсем не туда, где был сектор LS-4. Для Нила первоочередной задачей было прийти в себя перед встречей с приятелем. В таком состоянии, в котором космонавт был сейчас, показываться на глаза лучшему другу Нил категорически не хотел. Спустя пятнадцать минут блужданий по опустевшим коридорам и бессвязной болтовни с охранниками Армстронг всё-таки доплёлся до LS-4, совершив громадный крюк по всему зданию, успев даже намотать несколько небольших кругов в трёх местах, посильнее растягивая время. В этот момент из дальней двери длинного коридора вышел Майкл Коллинз. Увидев знакомого, Нил поспешил ему навстречу:

            — Майк! Майк, подожди!

            — А, это ты Нил. Что случилось? Я смотрю ты только что из центрифуги. Ну что, как ощущения?

            — Ой, шутник, а то ты сам не знаешь… Майкл, ты видел Базза?

            — Ну… Полчаса назад последний раз. Он сказал, что будет на крыше. А что?

Армстронг резко распахнул дверь, из которой только что вышел Майкл, и помчался вверх по лестнице.

            — Нил, подожди, я пойду с тобой!

Поднявшись пятью этажами выше, Нил и Майкл вышли на крышу здания. Перед ними открывалась восхитительная панорама: огромные пространства в сотни гектаров, где располагался Центр пилотируемых полётов, были освещены голубоватым светом Луны, а небо, усыпанное миллиардами белых звёзд, будто бы смеялось над призрачными надеждами людей в далёком будущем заселить другие планеты галактики. В паре десятков футов от них, у самого края крыши стоял Базз. Олдрин с непередаваемым трепетом смотрел на бледно-голубой диск Луны и никак не мог отвести от него глаз.

            — Базз! — крикнул Нил Армстронг. — Только не говори, что ты решил прыгнуть. В жизнь не поверю! Ты не такой человек, который может совершить суицид!

            — Нил, Майкл, подойдите сюда.

Армстронг и Коллинз переглянулись и подошли к приятелю.

            — Нил, скажи мне, ты не узнаёшь… это? — Базз положил левый локоть на плечо своего лучшего друга.

            — Что именно “это”? — не понял Нил, — Ты вообще о чём говоришь?

            — Эту картину… — Базз обвёл правой рукой ночную панораму.

            — Эм-м, ну узнаю. Это территория центра пилотируемых полётов. И что?

            — Я не о том. Посмотри на те грозовые облака на горизонте, на голубую луну. Тебе не кажется весь этот пейзаж до жути знакомым?

            — Базз, тебе надо меньше пить.

            — Не смешно, Нил! Нет, правда, ты посмотри, посмотри внимательно. Приглядись: вот здесь, — Базз Олдрин показал направо. — Стояли два дерева, прямо над нами располагалась их густая крона. Вот здесь, слева, стоял большой валун, а там, на горизонте, находились высокие горы и на одной из этих гор виднелся золотой шпиль великолепного белоснежного дворца…

            — Базз, тебе опять снились наркоманские сны?

            — Нил, перестань, правда! Ну а мы стояли на крутом утёсе, прямо как мы стоим сейчас на краю этого здания. Позади был лес… И в ту июньскую ночь шёл дождь. Сильный ливень. И нас переполняло чувство печали и глубокой скорби… и мы точно также были втроём…

            — Базз, всё, хватит! Перестань! Я прекрасно знаю, к чему ты клонишь! Ты же знаешь, что я не прочту твой роман, как бы ты меня не уговаривал.

            — Да моя будущая книга здесь вовсе не причём, Нил!

            — Тогда что ты мне сейчас за чушь такую городишь?!

            — Парни. Знаете… — Базз замолчал.

            — И?

— Я, наверное, не полечу на Луну.

            — Что?!! — не поверил своим ушам Армстронг. — Ты это сейчас серьёзно?

            — Более чем, Нил.

            — Так, Базз, это всё из-за твоих снов, я правильно понял?

            — Ну понимаешь… Да, но…

Армстронг ударил себя ладонью по лицу.

            — Базз, давай, проясним одну простую вещь. Это. Всего лишь. Сны. Понимаешь? И если тебе приснился кошмар, то это вовсе не значит…

            — То был вещий сон, Нил! Он приснился мне сегодня ночью. Сегодня пятница. И сегодня – голубая Луна, значит, кошмар обещает быть вдвойне вещим.

            — Базз, как можно быть таким суеверным?! Ты же лётчик-испытатель! Это всего лишь сны! Не более того. Ты же не веришь всему, что говорят по телевизору или пишут в газетах? Ну, вот и тут так же! Сечёшь?

            — Нил, я правда боюсь за свою жизнь. Что если сегодняшний кошмар…

            — Нет, нет, и ещё раз – нет! Если тебе приснился сон в ночь на пятницу, это вовсе не значит, что он сбудется. Это всё полнейшая чушь!

            — Но ты ведь знаешь, что каждый десятый мой сон оказывается вещим. Или ты станешь и это отрицать?

            — Послушай, друг мой. Твои “вещие” сны – как по мне, слишком абстрактное понятие. По ним нельзя предсказывать будущее. По ним вообще нельзя предсказать абсолютно ничего! Вот помнишь, ты мне как-то рассказывал, что какой-то человек в костюме билетёра спустил нас с тобой с крыши небоскрёба на кухонном столе с колёсиками? Мы, значит, едем по стене вниз, орём, держась обеими руками за передний край стола, а потом: “Вух!”, подскакиваем на козырьке какого-то магазина и едем дальше по улицам Сан-Франциско? Да, согласен, то действительно БЫЛ вещий сон: через три года твоя племянница уговорила нас сводить её на американские горки в Кливленде. И вот как я должен был это понять, опираясь на твой сон, скажи, друг мой?

            — Нил, сейчас всё серьёзно. У меня дурное предчувствие.

            — Хорошо. И что же, скажи мне, тебе именно приснилось на этот раз?

            — Знаешь, Нил… Я всех подробностей не помню, но… вроде там был туман.

            — Туман?

            — Нет, вернее, туманный лес. Да, вроде бы всё было так. И мы с тобой бежали по нему. Я не помню из-за чего или куда, но я помню, что меня пробирал дикий страх. Вроде бы за нами кто-то гнался… а потом туман в миг рассеялся, и мы с тобой увидели кровавого цвета Луну. Она была громадной, занимала треть небосклона. И всё небо было красного цвета, кроме свинцовых облаков. И мы поняли, что нам не убежать. Ты споткнулся о корень дерева и упал. Я упал тоже. А после, я оборачиваюсь, а за нами стоит она.

            — Она? Кто, она?

            — Я… я не помню. Она стояла в тени. Девушка. Вроде… С горящими в темноте бирюзовыми глазами со змеиными зрачками и двумя небольшими белоснежными клыками. Она одарила нас свой недоброй улыбкой, и мы провалились во тьму, когда утёс под нами исчез, будто бы его никогда и не было.

            — Хм, а знаешь… Что-то мне пока не очень страшно.

            — Нил, чувства, которые я испытывал, невозможно передать словами! Это был самый настоящий кошмар! Я проснулся сегодня в холодном поту полпятого утра и так и не смог уснуть вновь. Но это ещё не всё. Последние несколько месяцев мне с завидной регулярностью снится один и тот же сон. Но не этот, другой. Он повторяется в мельчайших подробностях из раза в раз и вот сегодня он приснился снова. Мы проводим с тобой какие-то работы на Луне, собираем образцы грунта, фотографируем рельеф… и что-то ещё делаем в этом духе, как вновь появляется она. Она всегда стоит на тёмном фоне, и я не могу разглядеть её силуэт. Я вижу лишь её глаза, горящие во тьме. Всё те же два огромных налитых ненавистью бирюзовых глаза. Мы бросаем с тобой всё и бежим к посадочному модулю с невозможной для Луны скоростью, учитывая то, что на ней гравитация должна быть в шесть раз меньше, чем на Земле, но она нас догоняет. Потом ты начал запыхаться от долгого бега и немного отстал. Она тебя нагнала и сбила с ног. Ты упал. А я, всё не сбавляя темп, нёсся прочь, к модулю. Но всего в шестидесяти футах от меня спусковой модуль взрывается, а я спотыкаюсь о камень и падаю. Ко мне подходит она, окружённая непроглядной густой чёрной дымкой, будто сама тьма во плоти… или, вернее будет сказать, в неком газообразном состоянии, злобно смеётся и выдёргивает шланг системы жизнеобеспечения из моего скафандра. Стекло быстро запотевает. Я начинаю задыхаться и падаю без сил, а она всё продолжает злобно хохотать вплоть до того момента, когда кислорода уже становится недостаточно и я теряю из-за этого сознание.

            — У-ух ты! Вот это уже тянет ночной кошмар! У тебя нет знакомого режиссёра? Можно было б уговорить его снять неплохой фильм ужасов!

            — Нил, пойми, если на Луне кто-то и правда есть, они не будут рады нашему визиту!

            — Пф-ф! Луна – абсолютно безжизненная планета. Там никого нет и быть не может.

            — Но мы ведь не знаем этого наверняка. Никто этого не знает!

            — Послушай Базз, тебе сорок лет. Когда ты уже перестанешь быть таким инфантильным? Тебе всего лишь приснился ночной кошмар. Хочешь, чтобы я тебе колыбельную спел? Не, ну я могу конечно, если только ты меня сильно об этом попросишь.

Майкл Коллинз расхохотался, прикрыв рот рукой, услышав это, но тут же постарался сделать серьёзное выражение лица.

            — Нет, Нил, то не был простой ночной кошмар. Это было предостережение! Нам нечего делать на Луне! Мы должны отказаться от этой глупой затеи пока не поздно!

            — Слушай меня, Базз. Мы с тобой дружим с детства. И я знаю, что ты, как и я, всегда мечтал о полёте на Луну. Так или нет?

            — Ну да, но…

            — Так вот, сейчас нам представляется уникальнейший шанс не просто полететь на Луну, а быть первыми, кто это сделает! Мы войдём в историю, как первопроходцы космической эпохи! Неужели ты не понимаешь? Вот он, наш шанс изменить мир! Пройдёт десять лет, и всё человечество нас с тобой будет обожествлять! Мы будем для них героями! Куда бы мы ни поехали, нас будут встречать с распростёртыми объятиями! Вот она, наша будущая слава! Неужели ты хочешь от всего этого отказаться?

            — Нил, я никогда не грезил стать знаменитым. Это всегда были твои замашки, не мои.

            — Допустим, но как же цель всей твоей жизни? Как же высадка на Луну? Ещё десять лет назад ты бы всё отдал за такой шанс, и вот, когда он уже буквально у тебя в руках, ты так просто от всего этого отказываешься, да?

            — Нил, я хочу полететь на Луну, правда хочу. Но я боюсь, потому что… для нас с тобой этот полёт может оказаться билетом в один конец.

            — Опять двадцать пять! Базз, сам ЦУП решил, чтобы мы с тобой были первыми людьми, кто выйдет на поверхность Луны!

            — Нет, Нил, нас с тобой как раз-таки выбрали по принципу ротации. Это всего лишь случайность, что именно мы с тобой и с Майклом первыми долетим до Луны. Почему? Почему не Джеймс Ловелл, не Уильям Андерс, не Фред Хейз и не Чарльз Конард в конце-то концов полетит в составе экипажа Аполлона-11? Ведь они все намного опытнее каждого из нас? На нашем месте мог бы быть любой из них. Нил, это всего лишь воля случая. Не раздайся тот звонок посреди ночи, Дональд Слейтон не выбрал бы меня пилотом лунного модуля! Ты помнишь девушку, которая брала у него интервью две недели назад?

            — Ты сейчас про ту рыжую стройную красотку с карими глазами говоришь? У неё ещё имя какое-то странное было…

            — Ага, Джейн Доу*.

            — Точно! Блин, ну и повезло же ей с имечком, хех?

            — А это она, как оказалось, порекомендовала меня Слейтону! Тут что-то не чисто, Нил.

            — Блин, не знаю. Ты считаешь, это что и правда не могло быть её настоящее имя?

            — Я навёл справки. В “Хьюстон Таймс” не работает ни одной девушки с таким именем или хоть отдалённо похожей внешностью.

            — Думаешь, она из ФБР?

            — Понятия не имею. Но это она предложила Слейтону поменять меня и Фреда Хейза местами.

            — Да-а, странно, конечно, всё это… Может она из КГБ? Как ты считаешь, может быть такое?

            — Я не знаю, Нил. Но я прошу и тебя отказаться от полёта. Пожалуйста, пока не поздно!

            — Ну уж нет! Я всю жизнь об этом мечтал. Ты кстати тоже. И я не позволю, каким-то глупым ночным кошмарам убедить тебя отказаться от полёта на Луну! От смысла всей твоей жизни!

            — Нил, по-хорошему ведь тебя прошу!

            — Базз, хватит быть тряпкой! Пошли, у нас завтра куча дел.

Базз обернулся к Коллинзу.

            — Майкл, ну хоть ты скажи ему, что этот полёт для нас плохо кончится!

            — Ну, не знаю… — протянул Коллинз, устремив взгляд куда-то в сторону, — по мне, так Армстронг прав.

            — Погоди. И ты тоже на его стороне?

            — Я не на его стороне, Базз. Просто я по большей части рационалист. А вот все твои сны зато и правда слишком далеки от реальности. Мы не можем на них полагаться, как на надёжный источник информации, какими бы вещими они в действительности не оказывались бы, не то, что на сто процентов, да даже на пять процентов.

Нил подхватил Базза за руку и повёл в сторону лестницы.

            — А теперь, мой друг, мы пойдём спать. Завтра будет тяжёлый день. И советую не говорить Чарльзу Дьюку, что ты не хочешь лететь на Луну. Он засмеёт тебя, если узнает в чём причина.

            — Да, но…

            — Никаких “но”. Всё, пошли спать. Завтра нас с тобой ожидает много тренировок.

Глава 2 – Луна Ночных Кошмаров

Следующие полтора месяца будущие космонавты только и делали, что усилено тренировались: повторяли процесс выхода на поверхность Луны в вакуумной камере, закрепляли знания о работе навигационных приборов и запоминали, что им следует делать при нештатных ситуациях. Нил регулярно хвастался, что с каждым разом он проходил упражнения всё лучше и лучше, Майкл Коллинз не обращал на бахвальство Армстронга ровным счётом никакого внимания, внимательно изучая тем временем необходимую предполётную литературу, и лишь изредка поддакивая ради приличия, ну а Базза ни на минуту не покидало тревожное ощущение того, что этот полёт может стать для них последним. Олдрин всё-таки поделился своими волнениями с начальником отряда космонавтов Дональдом Слейтоном (разумеется, умолчав, чем те были вызваны), и тот назначил лётчику-испытателю трёхнедельный усиленный курс психодинамической психотерапии у местного штатного специалиста по нервным и тревожным расстройствам. Лечение не принесло ровным счётом никаких плодов. С каждым днём страх всё сильнее и сильнее овладевал Баззом. Олдрин мог поклясться, что ещё никогда в жизни так не боялся чего-то неизведанного. Мужчина пытался успокоить себя тем, что это было всего лишь обычное предполётное волнение, но ночные кошмары никуда не уходили. Сны повторялись в мельчайших подробностях, и с каждым разом они становились всё более насыщенными, контрастными и леденящими душу. Базз просыпался в холодном поту посреди ночи, пытался как-то успокоить бешено колотящееся сердце, но заснуть снова у Олдрина часто уже не получалось. За две недели до старта волнение Базза от части передалось и Майклу, но Нил тут же развеял его, убедив двух своих друзей, что тревожиться им не о чем. И тем не менее Базз не мог найти себе места. Как бы глупо это не звучало, иногда космонавт хотел зажаться в угол и зарыдать, словно маленькая девочка, настолько страшными становились всё новые и всё более изощрённые ночные кошмары. Но он этого не делал. Баззу было стыдно перед Нилом, да и не только перед своим лучшим другом, что такая банальная вещь, как обычный сон, может его напугать. Но мысль о том, что кошмары были им предупреждением не лететь на Луну, не давала космонавту покоя.

За две недели до старта астронавты были помещены в строжайший карантин. В течение всех последующих интервью с журналистами они были изолированы от внешнего мира, а именно: сидели в небольшой пластиковой будке в пятидесяти футах от представителей прессы, отвечая на многочисленные вопросы, адресованные им. Каждое новое интервью казалось для Базза в чём-то даже смешным: каждый раз сидя за стеклом, они выглядели, словно экспонаты на какой-то выставки. Майкл же, напротив, видел в этом крайнюю необходимость и не понимал, что так частенько веселило его приятеля в этом. Нил, как и Базз, считал, что они выглядели крайне глупо, сидя в пластиковой будке, и довольно часто ворчал по этому поводу при виде Слейтона.

Наконец, наступил тот самый день – 16 июля 1969 года, день, когда Нил Армстронг, Базз Олдрин и Майкл Коллинз покинули родную Землю и полетели на Луну. К 15 июля пятьсот тысяч туристов, желавших стать очевидцами исторического события, прибыли в округ Бревэрд во Флориде, где находился мыс Канаверал и Космический центр имени Кеннеди. В ночь на шестнадцатое число в радиусе ста километров невозможно было найти ни единой гостиницы со свободными номерами. Некоторые туристы брали с собой палатки и располагались прямо на пляжах Коко-бич, небольшого городка неподалёку от мыса Канаверал, другие предпочитали более традиционный способ ночлежки. Так или иначе, на рассвете число очевидцев взлёта ракеты приблизилось к одному миллиону. Сувенирные лавки ломились под тяжестью сувениров на тему “Аполлона-11”, а отели предлагали посетителям отпить тематического мартини под названием “Взлёт”. Ажиотаж всё набирал обороты среди американцев.

Полпятого утра реактивные двигатели Аполлона-11 озарили окрестности Хьюстона ослепительно ярким бело-жёлтым светом, и ракета-носитель Сатурн-5 с Нилом Армстронгом, Баззом Олдрином и Майклом Коллинзом на борту взмыла в небо. Взлёт проходил в штатном режиме, и до прилунения никаких серьёзных проблем у экипажа не возникало. Сам полёт проходил по много раз отработанной схеме, так что беспокоиться космонавтам было практически не о чем. Их путь до Луны занял три дня. За это время экипаж несколько раз выходил на связь с Землёй, в том числе и в прямом эфире на телевидении. Базз Олдрин показывал многомиллионной аудитории завораживающие виды Земли из космоса, бортовой компьютер, тюбики с едой, внутреннюю обстановку корабля и даже, как его напарники Нил и Майкл занимались бегом на месте. Те чувствовали себя превосходно, чего нельзя было сказать однако про самого Базза. Космонавту продолжали сниться ночные кошмары с завидной регулярностью, и он не знал, куда от них деться. За эти три дня Олдрин так и не смог толком выспаться. Каждая очередная попытка заснуть продолжалась от силы два-три часа, после чего астронавт вскакивал в холодном поту и успокаивал себя, что ему в очередной раз приснился всего лишь ночной кошмар. Базз рассказал своим друзьям, что чем ближе они подбирались к Луне, тем, казалось, его сны становились более жёсткими и беспощадными. Незнакомка с бирюзовыми глазами не просто пугала Олдрина, теперь она откровенно издевалась над ним и Армстронгом во снах. Кошмары раз за разом становились всё изощрённей. На третий день полёта Нил связался с Чарльзом Дьюком и попросил им доложить, на каком расстоянии от Аполлона находилась третья ступень ракеты-носителя. Всё из-за того, что пятью минутами ранее, пролетая мимо одного из иллюминаторов, Олдрин резко окликнул Нила и Майкла. Троица выглянула из иллюминатора и не поверила своим глазам: мимо них на относительно небольшом расстоянии, на огромной скорости пронеслось нечто и умчалось прочь по направлению к Луне. Даже по самым скромным подсчётам астронавтов, это нечто двигалось с до жути бешенной скоростью, по сравнению со скоростью их ракеты. Хьюстон доложил, что все массивные части ракетоносителя уже сгорели в атмосфере. Чарльз предположил, что это могла быть одна из панелей адаптера, отломавшихся от корпуса Аполлона-11 из-за высокой концентрации космической пыли. Базз опроверг это предположение, заявив, что ни одна деталь Сатурна-5 не смогла бы разогнаться до такой немыслимой скорости, и уж тем более обогнать сам Аполлон-11. В ответ на риторический вопрос, что же это такое было, заданный Нилом, Базз и Майкл смогли лишь только пожать плечами.

На четвёртый день полёта астронавты впервые за всё время, проведённое в космосе, смогли увидеть звёзды. Это случилось, когда Аполлон-11 зашёл в тень Луны. Троица космонавтов в один голос ахнули, вид из иллюминаторов открывался поистине потрясающий: миллиарды миллиардов звёзд переливались различными оттенками белого, словно маленькие бриллианты на своде огромной пещеры. Иногда появлялись небольшие кометы и тут же исчезали. Вскоре, когда Нил, Базз и Майкл вновь увидели Землю, Хьюстон снова вышел с ними на связь и попросил подготовиться к расстыковке лунного модуля “Орёл” с командным модулем “Колумбия” (во время полёта за Луной радиосвязь с ЦУПом временно пропала). На тринадцатом витке вокруг спутника Земли модули разъединились, и “Орёл” пошёл на снижение. На орбите осталась “Колумбия” с Майклом Коллинзом на борту. Коллинз выполнял своего рода роль связиста, все сигналы, идущие из Хьюстона “Орлу” проходили через него. Во время снижения пульс у Нила подскочил до ста пятидесяти ударов в секунду. Базз произнёс ему всего одно слово: “девяносто”, означавшее, что топлива в баках оставалось ровно на девяносто секунд посадки. В том случае, если они вдвоём замешкаются и не успеют вовремя посадить “Орёл” на поверхность Луны, Нилу Армстронгу придётся включить взлётный двигатель, а это будет означать только одно: что миссия Аполлона-11 провалилась. Нил и Базз сажали лунный модуль практически вслепую: датчики чудили, а вид из иллюминаторов слишком сильно искажал перспективу. Чарльз Дьюк и ещё четырнадцать человек, пристально следившие за прилунением, задержали дыхание от волнения. Теперь всё зависело только от везения и от мастерства космонавтов. Наконец, опоры модуля раскрылись и “Орёл” плавно коснулся поверхности Луны. В первый момент ни Нил, ни Базз не поняли, что уже находились на лунном грунте, настолько плавной оказалась их посадка. Топлива в баках осталось чуть больше, чем на десять секунд зависания.

            — Хьюстон, говорит База Спокойствия. „Орёл“ сел, — произнёс Армстронг.

            — Понял вас, „Свок…“, „Спокойствие“. Вы прилунились. Мы тут все уже было посинели. Теперь мы снова дышим. Спасибо огромное! — ответил главный оператор связи Чарльз Дьюк. Первая часть миссии Аполлона-11 прошла успешно.

В течение последующих двух часов Олдрин и Армстронг были заняты имитацией предстартовой подготовки на тот случай, если пребывание на Луне придётся прервать досрочно. Инициатором этой процедуры был Базз. Ему удалось убедить Хьюстон в том, что она и правда была необходима. Для первого полёта данная процедура была вполне оправдана, но во время следующих полётов на Луну от неё, тем не менее, было решено уже отказаться. После предстартовой подготовки Чарльз Дьюк задал вопрос, на что похожа поверхность Луны, какого она цвета. Базз ответил, что это зависит от того, под каким углом смотреть: основной цвет был серый, но под разными углами Луна становилась и тёмно-зелёной, и синей, и голубой, и даже коричневой, если смотреть по направлению от Солнца. Нил же сказал, что цвет лунной поверхности варьируется от тёмно-серого, до бледно-белого, но основным цветом всё же назвал ярко-белый. “Вы, возможно, удивитесь, но у Луны много цветов. Однако большая её часть выглядит точно так же, как и с Земли, ” — говорил Армстронг. Базз также добавил, что количество видимых звёзд после прилунения резко сократилось, а свет, отражённый от Луны, был настолько яркий, что можно было спокойно читать книгу. Место приземления “Орла” было практически идеально гладким, в стороне астронавты заметили небольшой холм, он был всего в шестистах футах к северо-востоку. В радиусе ста метров не было ни одного крупного кратера, но при этом количество мелких кратеров было действительно огромно. Через полчаса от Чарльза Дьюка астронавты получили разрешение на досрочную внекорабельную деятельность. По плану космонавтов сначала должен был ждать двухчасовой отдых, но все прекрасно понимали, что после такого нервного прилунения ни Базз, ни Нил уже не заснут. К тому же, если астронавты выйдут на поверхность Луны сейчас, им предоставят наилучшее эфирное время на телевидении, и НАСА решило воспользоваться ситуацией.

Проверка всех систем ранцев портативной системы жизнеобеспечения заняло у приятелей намного больше времени, чем во время тренировок на Земле. От получения разрешения на внекорабельную деятельность до начала разгерметизации шлюза прошло около четырёх часов. Первым в выходной шлюз залез Нил. Процесс разгерметизации занял аж одиннадцать минут: всё из-за того, что клапан был снабжён антибактериальным фильтром, от которого при дальнейших полётах также отказались, не обнаружив на Луне инопланетных бактерий. Нил Армстронг протиснулся в выходной люк и вылез наружу, после чего снова влез внутрь, проверяя, насколько удобно им вдвоём будет возвращаться. Нил заполз обратно в шлюз и встал на колени. Каких-либо проблем с передвижением у космонавта не возникло. Базз всё время подсказывал Нилу, куда и как следует двигаться, чтобы ничего не задеть. Армстронг рычал, слыша напутственные слова лучшего друга: как следует выбираться из шлюза, он прекрасно знал и сам. Спустившись на площадку под лестницей, Нил скинул мешок с мусором, который передал ему Базз, дёрнул за кольцо грузового отсека (тем самым активировав внешнюю телекамеру) и встал на круглую тарелку опоры лунного модуля. Держась правой рукой за лестницу, Армстронг ступил левой ногой на лунную поверхность и произнёс слова, позже облетевшие весь мир: “Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачёк для всего человечества”. Это произошло 20 июля 1969 года в 21:56 по времени Хьюстона. Наконец, Нил ступил обеими ногами на лунную поверхность. Армстронг сообщил, что частицы грунта напоминали мелкозернистый песок. Они прилипали к подошвам скафандра, словно древесный уголь. Нил также сказал, что передвигаться на Луне оказалось намного проще, чем во время тренировок в Центре пилотируемых полётов. С помощью карабинов Олдрин передал Нилу переносную камеру. Армстронг включил её и начал снимать завораживающие виды Луны. Хьюстон напомнил, чтобы космонавт взял аварийный образец грунта на случай, если вдруг им придётся в срочном порядке эвакуироваться. Нил зачерпнул горсть лунного песка и положил её в один из наружных карманов скафандра. На Земле её вес составил чуть больше килограмма. Армстронг включил фотокамеру, переданную Олдрином, и начал снимать первую лунную панораму. Тем временем, Базз выбрался из шлюза на лестницу и спустился на тарелку опоры. Олдрин попробовал запрыгнуть на первую ступень лестницы, но у него это удалось только с третей попытки. В динамике Базз услышал хохот приятеля:

            — Ну ты даёшь, Базз! Не можешь по лестнице нормально подняться!

            — Я просто слишком слабо оттолкнулся, — раздражённо ответил Олдрин.

            — Смотри, заметят нас пришельцы, я успею улететь домой, а тебя утащат для экспериментов! Как же ты с трапа то ни упал, когда мы поднимались на самолёт до Хьюстона?

            — Заткнись.

Спустя несколько секунд Базз подошёл к лучшему другу и произнёс: “Что сказать, красивый вид! Великолепная пустыня!”. Олдрин испытал несколько способов передвижения по Луне, а Армстронг сменил линзу телекамеры на дальнофокусную. Затем двое космонавтов открыли мемориальную табличку на опоре лунного модуля, сняв с неё защитную металлическую крышку, и произнесли вслух, что на той было написано, после чего Армстронг отнёс телекамеру на двадцать метров и во второй раз заснял панораму окрестностей. Олдрин в это время устанавливал экран коллектора солнечного ветра. Далее началась мемориальная часть экспедиции, которая обернулась настоящим кошмаром: когда астронавты расправляли флаг США, флагшток заело, и он не выдвинулся в полную длину. Армстронгу удалось углубить его на всего пятнадцать-двадцать сантиметров, дальше грунт становился слишком уж твёрдым.

            — Готово, Хьюстон! Флаг установлен! — сказал Нил.

            — Молодцы парни! — ответил им Чарльз Дьюк, — Америка перед вами в вечном долгу. Эдвин Олдрин, Вы хотите что-либо сказать миллионам землян?

            — Только то, что это не наша заслуга, а всего человечества.

            — Кстати, согласно, нашим расчетам из-за горизонта вот-вот покажется “Колумбия”. Можете помахать Коллинзу рукой.

            — Непременно.

— “Колумбия”, Вы на связи?

            — Да, Хьюстон, — произнёс Майкл Коллинз.

            — Скажите пару слов паре миллионом наблюдающих за Вами в прямом эфире?

            — Знаете, я, наверное, единственный человек, который не может наблюдать установку флага по телевизору.

            — Расстроены?

            — Я? Нисколько! Знаете, мне вполне комфортно на орбите. Спускаться на сам спутник у меня особого желания не было да и сейчас нет.

            — Приятно слышать, если Вы и правда так считаете, — сказал Чарльз Дьюк.

            — Абсолютно. Подожду их здесь. Я тут как на курорте, разве что без моря и коктейлей!

Следующим этапом экспедиции была установка комплекта научных приборов, состоявшего из сейсмометра и уголкового отражателя. Олдрин притащил всё необходимое оборудование в разобранном виде, а Армстронг тем временем нашёл подходящую для этих целей ровную поверхность. С уголковым отражателем проблем не возникло (он был нужен для того, чтобы земные обсерватории могли измерить точное расстояние между Землёй и Луной), а вот с сейсмометром космонавтам пришлось изрядно попотеть: маленький металлический шарик, служащий уровнем в двухмерном пространстве, никак не хотел вставать в центр воронки. Что только Нил с Баззом не делали: абсолютно ничего не помогало. Чарльз Дьюк сказал, чтобы те перестали возиться с сейсмометром и поставили уровень на глаз. Какого же было удивление астронавтов, когда, приблизившись к уровню, они увидели, что шарик сам собой встал как раз-таки по центру.

Спустя ещё полчаса сейсмометр был откалиброван, и Нил с Баззом принялись заполнять капсулы мелким песчаным лунным грунтом. Наконец, все запланированные мероприятия на поверхности Луны были завешены и Армстронг с Олдрином направились к посадочному модулю. Базз и Нил уже мысленно прощались с Луной, таким близким на небосклоне и одновременно далёким от жителей Земли спутником. Они – первые люди, ступившие на поверхность Луны! Они – первые, кто оставил на ней послание другим цивилизациям в виде дюймовой кремневой монеты, флага США и ступени посадочного модуля с мемориальной табличкой с посланием от всех жителей Земли, датированной 1969 годом. Чувства осуществлённого долга и одновременно загадочности и непостижимости всех тайн этого мира, переплетаясь между собой, переполняли астронавтов в эти моменты.

            — “Колумбия”, “Колумбия”, вызывает Олдрин. Коллинз, как слышишь? Приём. — Отправил сообщение на спутник Базз.

            — Слышу хорошо. Может, всё же будешь называть меня Майкл?

            — Прости, привычка.

            — Базз. Что у вас там происходит?

            — Мы уже сделали все намеченные мероприятия. Наверно проведём остаток времени в лунном модуле… Сколько времени мы уже находимся в скафандрах?

            — Один час пятьдесят две минуты.

            — Окей, программа была рассчитана на два часа. На всякий случай у нас есть дополнительный баллон на тридцать-сорок минут, если что-то пойдёт не так, но я не думаю, что…

            — Ба-а-а-а-аз! Ба-а-а-а-а-а-аз! — закричал Нил в микрофон, в то время как Олдрин уже наступил на первую ступень лестницы посадочного модуля и собирался отдохнуть хоть несколько минут от непрерывной изнурительной работы. Базз не ожидал такого и резким движением головы случайно оборвал связь со спутником, что довольно сильно насторожило Майкла, — Ты только глянь туда! — крикнул Армстронг ещё громче, чем в первый раз.

            — Нил, что там у тебя ещё случилось?

            — Баз, посмотри туда! — Армстронг показал на северо-восток. — Посмотри на тот холм!

Сначала второй астронавт ничего не увидел, но потом…

— Боже ты Мой! – произнёс похолодевший от страха Олдрин, — Я в это не верю…

            — Мне ведь это не причудилось, да Базз? — Спросил дрожащим голосом Армстронг. — Ты тоже это видишь?

            — Да, — пробормотал Олдрин, — “Колумбия”! “Колумбия”, вызывает Олдрин. Майкл, ты меня слышишь?

            — Вот теперь слышу отлично. До этого вы у меня куда-то пропали на полминуты.

            — Это я связь с перепугу выключил. Майкл! СЕЙЧАС ЖЕ свяжи нас с Хьюстоном с пометкой срочно!

            — Да, хорошо, — ответил Майкл Коллинз. — Связь будет налажена с минуты на минуту. Я переключаюсь на задний план. Буду одновременно следить и за Хьюстоном, и за вами. — В ту же минуту на прямую связь с экипажем вышел ЦУП.

            — Говорит Хьюстон. Доложите обстановку, — произнёс Чарльз Дьюк.

            — Хьюстон! Мы заметили нечто странное на склоне ближайшего холма в пятистах-шестистах футах отсюда.

            —Эдвин Олдрин, у нас, к сожалению, идут небольшие помехи на видеосигнале. Вы можете описать, что именно вы видите? Это НЛО?

На этот раз заговорил Нил:

            — Нет, точно не НЛО. Отсюда плохо видно, но… там лежит что-то чёрное. И у этого нечто вроде как есть и голова, и туловище.

            — Это гуманоид? — спросил Дьюк.

            — Сложно сказать, Хьюстон, мы находимся слишком далеко. Нет, навряд ли. Я думаю, это или худая кобыла, или очень худой лабрадор, но я могу и ошибаться. Но это точно какое-то животное. Чёрное. Кое-где видны размытые голубые пятна… Не могу разобрать. И ещё одна интересная деталь, Хьюстон: оно всё окружено каким-то тёмно-синим свечением, похожим на туман. Он занимает очень небольшое пространство вокруг её тела. Туман будто бы поднимается вверх, но… я не знаю даже, как вам это описать.

            — Лично мне туман напоминает огонь от горизонтального лесного пожара, — сказал Базз. — Я такие сотни раз по телевизору видел!

            — Вы можете поподробнее описать облик этого животного?

            — Шутите? Оно слишком далеко от нас.

            — А примерные размеры?

            — Около двух метров в длину. Конкретнее сказать сложно.

В ЦУПе повисла гробовая тишина.

            — Хьюстон, кем бы ни было это животное, оно не двигается. Я предлагаю подойти к нему поближе. Что скажешь, Базз?

            — Что??? — вскрикнул Олдрин. — Нил, ты вообще в своём уме?!

            — А что такого? Между прочим, мы можем стать не только первыми людьми, севшими на Луну, но и первыми людьми, установившими контакт с внеземной цивилизацией! Не находишь такую перспективу соблазнительной?

            — Нил, ты просто сумасшедший! Даже думать об этом не смей!

            — Ты же не хочешь сказать, что боишься идти туда?

            — Боюсь? — опешил Базз. — Да, я боюсь! И тебе не помешало бы. Чёрт возьми, мы с тобой понятия не имеем, с чем имеем дело!

            — Ну, так мы как раз и идём это узнавать.

            — Нил, приди в себя! Нам нужно убираться отсюда и как можно скорее!

            — Почему это?

            — Ты забыл, что мне постоянно сняться ночные кошмары последние полтора месяца? И что в них каждый раз происходит?

            — Базз, это всего лишь плохие сны…

            — Нет уж! Ты так и про инопланетян говорил! “Их не существует, их не существует…! ”

            — Ну, ошибся. С кем не бывает, — начал оправдываться космонавт.

            — Нил, ночные кошмары были нам предостережением! Мы должны валить с Луны и как можно скорее, пока ещё у нас есть время!

            — Большинство операторов связи солидарно с мистером Олдрином, — сказал Чарльз Дьюк. — Немедленно залезайте в модуль и взлетайте!

            — Чарльз, ты не понимаешь? Вы можете получить бесценные кадры, доказывающие, что жизнь на Луне возможна!

            — Это слишком рискованно. Мы не знаем насколько ОНО безопасно или, чего ещё хуже – нет. Возвращайтесь на корабль!

            — Нил, давай уйдём, пока не поздно, — взмолился Базз.

            — Вы что все, сговорились? — ответил Нил чуть более резко, чем следовало бы.

            — Армстронг, это слишком опасно, — услышал Нил голос Чарльза.

            — И вы предлагаете нам улететь, даже не попытавшись понять, кого мы встретили? Следующая экспедиция прилунится за полпланеты отсюда, отнюдь не в Море Спокойствия. Не узнаем, есть ли на Луне разумные существа, сейчас – не узнаем никогда!

            — Нил, это самоубийство! — крикнул Базз.

            — Командир, убирайтесь оттуда! Я не буду повторять дважды, — терпение главного оператора связи было на исходе.

            — Признайтесь, Вы боитесь, оператор связи Чарльз Дьюк?

            — Да, мы боимся за ваше благополучие. Вы сильно рискуете. Вы можете погибнуть!

            — Мы и так сильно рисковали, первыми отправившись на Луну. До нас этого ещё никто не делал.

            — Это другое дело, командир.

            — Да? А в чём разница?

            — В том, что пока вы всё ещё живы.

            — Мы можем благородно погибнуть, исполняя миссию, или сбежать в двух шагах от правды, как последние трусы. Вы нам предлагаете выбрать второе?

            — Садитесь и улетайте сию же минуту! Это приказ!

            — Спокойней, Нил, не горячись. Хьюстон, — вставил своё слово в спор Майкл Коллинз. Пилот орбитального модуля решил не присоединяться к начавшимся перепалкам до тех пор, пока не наступит критический момент, и вот он наступил, — Сэр, Вы позволите сказать мне пару слов?

            — Мы вас слушаем, “Колумбия”.

            — Сэр, при всём уважении я разделяю и вашу точку зрения, и точку зрения командира полёта. Но подумайте вот о чём: что, если мы и правда не одни во вселенной? До сих пор у нас не было никаких весомых доказательств того, что Луна обитаема. Сейчас же и Армстронг, и Олдрин утверждают, что видели, как нечто… или, вернее сказать, некто лежит на подножие холма всего в двухстах ярдах от них. Им необязательно устанавливать с пришельцем контакт, они могут просто подойти и сделать несколько снимков этого… существа. Я знаю, что для учёных НАСА каждая такая фотография будет на вес золота. В крайнем случае, если окажется, что инопланетянин бодрствует, Армстронг и Олдрин могли бы попытаться установить с ним контакт.

            — “Колумбия”, вы вообще понимаете, что предлагаете мне сделать? Вы предлагаете мне отправить первых людей, высадившихся на Луну, на верную смерть!

            — Почему Вы считаете, что там их ждёт верная смерть?

            — Да потому что это безумие! — Чарльз вытер пот со лба, — Послушайте, если вдруг экипаж Аполлона-11 вернётся не в полном составе, именно на МЕНЯ возложат ответственность за пропавших Нила Армстронга и База Олдрина. И потом, мы не знаем, насколько враждебным является это нечто. Парни, это слишком большой риск.

            — Во-первых, хочу напомнить, что ответственность на наше исчезновение понесёте не вы. А во-вторых, если бы на месте Нила оказался бы я… честно, я бы отдал бы свою жизнь, только ради того, чтобы узнать правду и поделиться ею со всем миром.

Майкл закончил свою торжественную (как ему показалось по крайней мере) речь, и стал молча ждать решения Чарльза Дьюка. Но координатор всё ещё колебался, слишком многое от него зависело…

            — Плевать, будь что будет. В случае чего эта плёнка всё равно попадёт в ФБР. Только, умоляю, Базз, Нил, берегите себя. Давайте без глупостей там. В случае чего немедленно возвращайтесь на “Орёл”, мы назначим старт заранее.

            — Спасибо за понимание, Хьюстон, — выразил свою признательность Нил.

ЦУП всё время получал видеоинформацию с камер, закреплённых на скафандрах Олдрина и Армстронга, но чем ближе космонавты подходили к холму, тем хуже становилось качество сигнала. Отдельных слов было не разобрать. Шаг за шагом, прыжок за прыжком космонавты подбирались всё ближе и ближе к загадочному пришельцу, и вот, когда они уже были всего в пятидесяти футах от чёрного существа, Армстронг воскликнул:

            — Не может быть! Это какая-то шутка?!

            — Что Вы видите, командир Армстронг?

            — Хьюстон, вы не поверите! На склоне холма лежит чёрный единорог!

            — Нил, это не единорог, а аликорн. Ты видишь сложенные крылья чуть ниже лопаток?

            — Какая к чёрту разница?! — ошарашенный Нил взглянул на приятеля.

            — Между прочим, большая. Аликорн – это название существа, рождённого в браке единорога и пегаса. Иногда и обычных лошадей. Обычно в таких браках рождаются либо пегасы, либо единороги, но в одном случае на миллиард рождается кобыла с рогом и крыльями. Это очень редкое явление. Считается, что их предназначение – глобально изменять мир…

            — Стой, стой, стой, Базз. Хех, подожди… Ты же не хочешь сказать, что веришь всем этим сказкам?

            — А ты не веришь собственным глазам? — Олдрин указал пальцем на спящего аликорна.

            — Ну и откуда ты всё это знаешь, разреши мне задать тебе такой вопрос?

            — Помнится, я предлагал тебе прочитать мою новую книгу. Ты не захотел. А вообще… Антология “Мифические существа и невероятные животные. Том первый”. У меня дома есть все шесть томов. Могу дать почитать на досуге.

            — Парни, вы там не шутите? — послышался из динамиков голос Дьюка.

            — Чарльз, ты не поверишь, как я ошарашен! А вот у Базза, похоже, всё идёт своим чередом. Почему вы спрашиваете? Вы же получаете видеопередачу с камер, так?

            — Не совсем… На самом деле бы видим лишь чёрное пятно посреди экрана. Ужасное качество: одни помехи. Можете описать вашего… как вы сказали?

            — Аликорна? О-о-о, это будет непросто, но я попробую, — сказал Базз. — В общем, она лежит прямо перед нами. Знаете, я вот тут заметил, что для лошади она слишком мала, а для пони – велика, но я скорее склоняюсь к последнему. Боже, она такая худая… И голова непропорционально кругла и велика, с относительно небольшим ртом. Она абсолютно чёрная! Но на фоне космоса цвет её шерсти кажется тёмно-синим. У неё великолепная грива и хвост! О, Хьюстон, если бы вы только это видели! Они голубого цвета с отблесками звёзд. Безумно красиво…

            — Мы её видим, но очень размыто. Не на столько, чтобы можно было различить такие детали. Что ещё можете про неё рассказать? Или это всё?

Говорить начал Армстронг:

            — О, это далеко не всё! На ней надет тёмно-синий нагрудник в форме готического креста, на котором изображён белый полумесяц. Точно такой же символ находится по обеим сторонам синего крупа. Из отличительных черт у неё рог на голове в сорок сантиметров и крылья, а на голове находится нечто напоминающее, средневековый готический шлем. Похоже это часть её защиты. Та дымка, про которую мы говорили, окружает её тело, хвост и гриву восьмидюймовым слоем, но она не похожа на туман. Видимо, она нужна ей для защиты от радиации космоса… но это всё, что я могу предположить. Хьюстон, если бы вы видели, насколько она великолепна, стильна и ужасна! Это – чудо и кошмар в одном лице!

            — Хьюстон, я заметил одну очень странную вещь, — сказал Базз.

            — Слушаем. Что у вас?

            — У меня такое ощущение, что гравитация усилилась раз в пять и стала примерно такой же как на Земле, но при этом скафандры только убавили в весе. Они стали практически невесомы!

            — Хьюстон, у меня подозрение, что кобыла просто спит. Сейчас я наклонюсь и попробую её разбудить.

Базз схватил приятеля за плечо, но было поздно.

            — Нил! Стой!

            — Командир Армстронг, Вы слышите меня? Не смейте! Немедленно возвра-а-а-а… — когда Армстронг коснулся спины аликорна, сигнал перешёл в столь высокие частоты, что космонавты невольно зажмурились. Раздался писк, треск, и радиотранслятор отключился. Стало ясно: Ни с Майклом, ни с ЦУПом космонавты больше не свяжутся.

            — Проклятье! — Дьюк вскочил из-за стола, сорвал с головы наушники и кинул их на пол. — Мы потеряли с ними контакт!

Дотронувшись до аликорна, Нил понял, что её чёрная шкура – вовсе не шкура, а нечто-то наподобие эластичных доспех. В следующий миг огромные глаза кобылы раскрылись. Космонавты увидели два огромных бирюзовых глаза со змеиным зрачком.

            — Господи, Нил! Это она! Это она гналась за нами в моих снах!

Космонавты в страхе отступили на пару шагов назад. Впервые они по-настоящему испугались чего-то в космосе. Подпрыгнув, аликорн резко встала на все четыре копыта и начала взволнованно вертеть головой по сторонам. Спустя секунду, две, удостоверившись, что находится на том же самом месте, где и была, она уставила косой взгляд на космонавтов, улыбнувшись своей злобной улыбкой, обнажив ряд острых белоснежных зубов. От такого зрелища у База и Нила пробежали мурашки по телу. Их готовили ко всем возможным опасностям космоса, но мифические существа в программу подготовки не входили. Слегка приподняв брови, незнакомка сказала:

            — Так, так, так. Неужели моя дорогая Селестия отправила сюда свою свиту, проведать меня? — Делая акцент на концах некоторых слов, и варьируя интонацией, задала риторический вопрос пони. Затем она злобно рассмеялась.      

— Базз, ты знаешь, что она сказала? — спросил Нил, не сводя глаз с чёрного аликорна.

— Что-то про то, будто бы кто-то послал нас сюда, посмотреть, как, она тут живёт, если я всё правильно понял.

— Как ты мог её услышать? Вы же в открытом космосе!  — удивился Нил.

— Я и не слышал, а прочитал по губам. Вас, небось, с Майклом этому не учили на курсах подготовки? – Армстронг на это ничего не ответил. А аликорн тем временем, произнесла следующее:

— Как же я могла забыть, что вы, люди, не обладаете столь сильными магическими способностями, как мы. Ну что же… — едва Базз успел перевести это Нилу, кобыла, топнув правым копытом, на мгновенье зажмурилась и снова открыла глаза. Теперь они оба пылали ярким перламутром с едва уловимым жёлтым оттенком. Космонавтам стало не по себе.

— Мы можем пообщаться и другим способом, — закончила лунная кобыла. На этот раз её речь услышали оба космонавта, но губы аликорна оставались неподвижны. Нил и Базз услышали даже тембр её голоса, странную интонацию и наигранный акцент. Голос будто бы звучал не в динамиках, а в мозгу.

— Что за чёрт! — подумал Олдрин, и его мысли также чётко услышал Нил. И это уже не была та булькающая, шипящая речь, что они слышали, общаясь между собой по рации.

            — Ты — телепат? — мысленно спросил Базз. Лунная пони, смотрящая на него своим пронизывающим взглядом мгновенно ответила:

            — Да. В некотором роде…

            — Боже мой, да кто же ты такая? — Подумал Нил. Переведя всепоглощающий взгляд на него, кобыла тут же ответила:

            — Я вам скажу. Но для начала, мне интересно знать, кто вы такие. Знаете, телепатия отнимает так много сил. Я предлагаю продолжить нашу беседу лицом к лицу.

Незнакомка согнулась на своих тощих копытах, напряглась, и астронавты заметили, как синяя дымка, окружающая аликорна, начала медленно расти, приобретая форму шара. Шар всё продолжал увеличиваться в размерах, и вот он уже стал медленно приближаться к Армстронгу и Коллинзу. Базз и Нил переглянулись, и, собравшись с духом, прошли сквозь него. Ничего нового космонавты не почувствовали. Базз заметил, что купол в два раза затемнял лунный пейзаж. Через несколько секунд кобыла расслабилась, и её рог перестал переливаться цветами Северного Сияния. Аликорн и космонавты ещё какое-то время стояли, не шелохнувшись: Нил и Базз всё ещё не отошли от необычного облика встреченного пришельца, а лунная пони от интереса, что будут делать эти люди дальше.

— Так вы снимете шлемы или нет? Не бойтесь, я живу в таких же условиях, что и вы. — Нил и Базз переглянулись.

— Нил, откровенно говоря, это не очень хорошая идея.

— Базз, что у тебя?

— Мои датчики говорят, что радиационный фон резко снизился до 15 микрорентген/час. Содержание газов: 75% — азот, 22% — кислород, 3%- другие примеси. Температура 18 градусов Цельсия. Давление – земное, стабильное.

— Базз, не знаю, удивишься ли ты или нет, но у меня все показатели в точности совпадают с твоими, — космонавты вновь переглянулись. Оба скафандра быть одинаково неисправными не могли.

— Ну и что будет делать?

— Давай так: я первым сниму шлем, затем ты, — Баззу Олдрину эта идея не сильно понравилась, но деваться было некуда. Космонавты по очереди нажали на два небольших рычажка и сняли шлемы. В лицо им ударил свежий воздух со значительной примесью озона, его запах напоминал космонавтам земной воздух во время сильной бури, но под куполом он был более концентрированным. Чёрная лошадь им не солгала, она действительно жила во вполне комфортных (для открытого космоса) условиях.

— Так вы расскажете мне о себе? — задала вопрос в лоб аликорн.

— Разумеется, ва… Ваше высочество! — по своеобразной чёрной диадеме на голове незнакомки Базз предположил, что кобыла могла принадлежать к знатному роду. Олдрин не прогадал, аликорну такое обращение действительно понравилось, что можно было понять по её лёгкой ухмылке. Для большей убедительности в своём подчинении Базз опустился на левое колено. Нил не разделял энтузиазма напарника, но, всё-таки решил поклониться в пояс.

— Мы – люди, жители Соединённых Штатов планеты Земля. Меня зовут Базз Олдрин, а это – Нил Армстронг, — сказал космонавт, указывая на Нила, — Перед Вами – первые люди, достигшие Луны, и оставившие на ней послание другим цивилизациям, с надеждой на то, что во Вселенной существуют ещё разумные формы жизни, кроме нас... — Базз слегка увлёкся и упустил из вида тот факт, что формально он сейчас разговаривал с представителем иной разумной формы жизни, да и к тому же ещё и инопланетянином. Но лунная кобыла была настолько стройна, настолько изящна… В ней не было ничего, указывающего на её внеземное происхождение, и Базз строил свою речь, из предположения, что аликорн тоже родом с Земли. Странное дело, но чем больше Армстронг всматривался в лицо чёрной кобылы, тем больше ему казалось, что она над ними издевается. С каждой секундой её ухмылка становилась всё менее скрытой. Нилу всё труднее и труднее становилось сдерживать нарастающий гнев, но космонавт понимал, что любой необдуманный поступок с его стороны может привести к фатальным последствиям, поэтому он решил подождать, к чему это всё приведёт в итоге . А Базз тем временем уже подходил к концу своей речи:

— …И я считаю непередаваемой честью познакомиться с таким выдающимся аликорном как Вы! – но и после этих слов мимика незнакомки не изменилась.

— Так, ну а теперь твоя очередь рассказывать, кто ты есть такая, — бесцеремонно влез в разговор Армстронг, не подумав о её высоком статусе, но кобыла, казалось, пропустила тон заданного вопроса мимо ушей.

— Ну разумеется. На самом деле, ты мог не стараться, Базз. Я уже всё про вас прекрасно знаю из того, что мне необходимо знать.

Нил чуть не взорвался от злости, когда услышал это.

            — Знали? — искренне удивился Базз. — Но откуда?

            — Видите ли, я уже успела прочитать ваши мысли о себе и о вашем четырёхдневном полёте, но мне было интересно, что лично ВЫ сочтёте необходимым мне рассказать. Так значит, вы желаете узнать, кто я такая? — задала риторический вопрос пони. Затем для пущего эффекта она приподнялась на задних копытах и начала усиливать голос после каждого предложения. — Я бывшая принцесса Луна, правительница Кантерлота и всей Эквестрии! Я та, кто была тысячи лет ответственна за восход Луны каждой ночью! — дымка за лунной пони начала медленно сгущаться. Астронавты увидели первые молнии исходящие из того места купола, перед которым стоял аликорн. Медленно взмахивая крыльями, пони зависла на высоте семи футов над лунным грунтом. — Я та, кто поднимала ночное небо и следила за правильностью расположений созвездий! Та, чей труд не оценили, и из-за этого, я была сослана сюда! А впоследствии, и та, кто нагоняла на обитателей Земли самые страшные, самые жуткие и леденящие душу сновидения! Меня зовут… НАЙТМЕР МУН – КОБЫЛИЦА НОЧНЫХ КОШМАРОВ!!! — Прокричала лунная пони, и купол за ней озарился яркой вспышкой молнии.

— Подождите, но, насколько мне известно, Эквестрией всегда управляли две принцессы. И вы сказали, что вас сюда сослали? Но кто и почему?

Аликорн плавно спустилась на лунный грунт и вопросительно посмотрела на Базза. Она начала пристально вглядываться в глаза космонавта, и тот уже успел пожалеть о заданном вопросе. Вдруг Найтмер осознала, что уже встречалась с этим взглядом прежде. В страхе аликорн попятилась назад, но парой секунд спустя взяла себя в копыта и, не дав усомниться в своей непоколебимости, как ни в чём не бывало остановилась и искривила злобные губы в саркастической улыбке.

            — Ты многое знаешь из истории Эквестрии. Интересно, откуда? — спросила Найтмер у Олдрина.

— Ну, я… я… просто прочёл много сказок и книг о мифических существах в своё время…? Хе-хе…

            — Только лишь из них? — спросила лунная пони, многозначительно посмотрев в глаза Базза.

Найтмер Мун явно ему на что-то намекала, но Базз никак не мог понять на что именно.

            — Что Вы имеете в виду? — спросил он.

            — Я думаю, ты и сам это знаешь не хуже меня. Не так ли, Брейви Харт?

            — Брейви Харт? Нет, Вы меня, возможно, с кем-то спутали. Я… Базз Олдрин.

            — Ты. В этом. Уверен? — С расстановкой спросила лунная кобыла. На самом деле после встречи с аликорном на Луне Базз был уже ровным счётом ни в чём уже не уверен.

            — Брейви Харт, Брейви Харт… это имя… Я уже точно где-то слышал его, но не могу припомнить, где именно, — начал рассуждать про себя Базз вполголоса, — Брейви Харт… — и тут в его голове внезапно в одночасье пронеслось с десяток картин. На одной был запечатлён тот самый белоснежный дворец с золотыми шпилями, стоящий на склоне горы, из недавних видений космонавта, на другой – огромный зал с разноцветными люстрами и витражными окнами, на третьей – столкновение двух лучей: белого и тёмно-синего, образовывавших серую энергетическую сферу, на четвёртой – великолепный багровый закат на берегу моря, на пятой – темница, на шестой – ужасная гроза с молниями и проливным дождём, на седьмой – потемневшие от времени стены замка с разбитыми фиолетовыми окнами, а на восьмой – тот самый вид с утёса в полнолуние, о котором космонавт рассказывал Армстронгу полтора месяца назад, стоя на крыше восьмиэтажного здания ЦУПа. Что это были за места Базз так и не смог вспомнить, но одно было абсолютно точно: они точно не были из его снов (Олдрин вёл сонник с семи лет и мог пересказать каждый свой сон в мельчайших подробностях). А тем временем, пока Олдрин пытался вспомнить, кем мог быть тот загадочный персонаж по имени Брейви Харт, Найтмер начала отвечать на главный вопрос, заданный Нилом:

— Мы с сестрой начали править Эквестрией много столетий назад. Моя старшая сестра Селестия поднимала Солнце и ознаменовывала наступление нового дня. Я поднимала Луну и звёздное небо, предвещая наступление ночи. Это было спокойное время: все были довольны жизнью и жили счастливо… кроме меня! Однажды, в один из “великих” Дней Летнего Солнцестояния я заметила, что на площади не было б ни одного пони, не восхищавшегося её величием и красотой, в то время как на меня никто не обращал ровным счётом никакого внимания. Все поражались великолепием Селестии, говорили о ней, а мои старания упорно игнорировали. Каждую ночь… каждую ночь я выходила на балкон замка и наблюдала за спящим городом, пытаясь найти хоть кого-нибудь, кто бы оценил мою работу. Но я не нашла никого. Абсолютно никого. Я была никому не нужна. Почему так вышло? Просто потому, что моя сестра украла всю мою славу и почёт! — Найтмер ударила копытом по булыжнику, и тот раскололся на несколько частей, — Из-за своей глупости и наивности я ещё долго терпела одиночество… До тех пор, пока моему терпению не пришёл конец! Селестия ещё делала вид, будто беспокоится за меня и хочет помочь справиться с трудностями, но я-то знала правду! Я больше не верила ни единому слову сестры и в отчаянии проникла в закрытую, особо охраняемую секцию подземелья, откуда украла небезызвестный Бардовый Обсидиан. Он раскрыл мне глаза и подарил эти великолепные доспехи, — Найтмер провела левым копытом по правому, — Плюс он дал мне те силы, которых мне так не хватало. Я насильно подчинила себе всю стражу и обитателей замка, а тех, кто отказался подчиниться – бросила в темницу. К сожаленью, узнав об этом, моя сестра с помощью хорошо ей знакомого стражника Брейви Харта, — Найтмер Мун перевела взгляд на Базза, — сумела сбежать. С его помощью она овладела Кристаллами Гармонии и одолела меня. В той битве ей удалось меня победить. Она отправила меня в изгнание на Луну на тысячу лет, о чём потом долго жалела, и я не удивлюсь, если сестра жалеет о том поступке до сих пор. Но теперь, спустя эти долгие десять веков, мне был послан знак, и я наконец-то свободна от лунного плена! Я вернусь в Эквестрию, отправлю на Луну мою дорогую сестричку, которая будет не в силах мне помешать, захвачу Кантерлот, Эквестрию, а вскоре – и всю оставшуюся Землю! И ночь будет длиться ВЕЧНО!!! — Хохоча, прокричала лунная пони и начала взмахивать крыльями, поднимаясь всё выше и выше. Найтмер пролетела сквозь энергетическую сферу, и небольшая часть её отделилась и окутала чёрную кобылу десятидюймовым слоем. По какой-то причине как Армстронг, так и Олдрин продолжали слышать голос аликорна даже сейчас, но думать почему это происходило, времени не было. Найтмер поднималась всё выше и выше, но как только кобыла поднялась на высоту пятидесяти футов, вокруг её копыт внезапно возникли полупрозрачные тёмно-зелёные кандалы из густого тумана, начавшие резко тянуть аликорна вниз. Заметив это и постаравшись махать крыльями чаще, Найтмер Мун пролетела ещё несколько метров, после чего упёрлась спиной в плоскую тёмную прозрачную стену.

— Что?! — в отчаянии крикнула пони, перевернулась и начала безуспешно колотить передними копытами чёрное защитное поле, – Нет! НЕТ!.. Этого не может быть! — прокричала Найтмер и последний раз, с силой ударив энергетическую стену. Вдоль неё на высоте примерно восьмидесяти пяти футов от лунной поверхности во все стороны распространились еле заметные тёмно-зелёные волны.

— Базз, а мы разве проходили через этот чёрный барьер при прилунении? — почти шёпотом спросил изумлённый Армстронг.

— Не думаю, Нил. Не думаю, что б он тогда был. Я всё время смотрел в иллюминаторы и ничего подобного не заметил, — ответил не совсем уверенный в своих словах астронавт. 

— Этого не может быть! Я в это не верю! — Найтмер сдалась и плавно опустилась обратно внутрь купола. Она не понимала, что именно продолжало удерживать её здесь, на этой безжизненной планете. Чёрная кобыла подогнула под себя копыта и голову, пытаясь понять, где она могла просчитаться. Аликорн подняла влажные глаза на звёзды и тут она всё поняла. Лунная пони резко сорвала с головы диадему и стала совмещать отверстия в ней с некоторыми созвездиями.

— Подождите, здесь что-то не так! Это созвездие должно быть левее на пятнадцать градусов, а Южный Крест – вообще в другой стороне! Неужели…  Ты! — Найтмер указала копытом на Базза, а затем резким прыжком приблизилась к нему вплотную. Олдрин попытался отодвинуть назад голову, чтобы избежать опасного контакта, но это не сильно помогло – аликорн вытянула шею, приблизившись мордочкой прямо к его лицу, — Ты знаешь много фактов из истории Эквестрии. Скажи: сколько времени я здесь пробыла?

Под стрессом Баззу было крайне сложно сконцентрироваться, но он всё же попытался. Не менее шокированный Нил, стоящий рядом, тем временем мог лишь молча и удивлённо переводить взгляд со своего напарника на чёрного аликорна и обратно.

— Так, так… Сейчас… Если я правильно помню, то Бардовый Обсидиан нашли Мэри Ноттер и Флаер Файтер в Империи Зебр за 302 года до этого…

— Да! — гигантские глаза Найтмер ещё больше округлились.

— А превратились Вы… видимо, вскоре после Вашего переезда в новый Кантерлот. Это было, когда Древний Дворец уже был частично разрушен в схватке с Дискордом, правившим Эквестрией сорок лет, и его уже начинала медленно оплетать растительность Вечнодикого Леса, значит… спустя двадцать три года после его заточения в статую. Верно?

— Именно так!

— Тогда… сейчас… Дайте минуту подумать… Значит, тысяча двести минут триста два… Хм, плюс разница перевода летоисчислений на наше… Выходит, что Вы находились в заточении на Луне ровно девятьсот шестьдесят лет с погрешностью в пару-тройку месяцев.

— Нет! — вскрикнула Найтмер и отскочила от космонавтов на несколько футов. — Нет! Не может быть! Я в это не верю!… Это что, какая-то злая шутка?… — аликорн опустила голову вниз и закрыла глаза. Она не хотела принимать слова Базза за правду, но и выбросить их из головы злобная пони тоже не могла… Переглянувшись, Нил решил, что, пока у лунной кобылы не наступил очередной неожиданный и по всей видимости неконтролируемый приступ ярости, им будет лучше вернуться на “Орла”. Армстронг посмотрел на напарника и похлопал себя по левому запястью. Олдрин взглянул на свой индикатор кислорода. Его запасной баллон был уже израсходован на две трети и кислорода оставалось всего лишь на десять минут, не больше — этого им вполне хватит, чтобы вернуться на лунный модуль, но только в том случае, если они уйдут сейчас же и больше нигде ни на минуту не остановятся.

— Ну… ладно… Нам было очень приятно с Вами познакомиться, мисс… эм-м… Найтмер Мун, но боюсь, что воздуха нам хватит только, чтоб вернуться на корабль, так что мы, с Нилом, наверное, уже, ну, пойдём… — попытался как можно деликатнее извернуться Олдрин. Астронавты уже наполовину развернулись, когда Найтмер Мун неожиданно подняла голову и произнесла:

            — Кто вам сказал, что я вас отпущу?

Армстронг и Олдрин опешили от такого ответа.

— Вы же сказали, что не причините нам вреда?

— Да, но ваш посадочный модуль слишком мал для нас троих. Кому-то в любом случае придётся остаться здесь. Вы меня понимаете?

— Что??? — крикнул Нил, прекрасно осознавший, на что намекала Найтмер Мун.

— Хотя нет, согласна, это на редкость глупая идея. Вместо этого я лучше сделаю… ВОТ ЧТО! — рог аликорна засветился мягким голубоватым свечением. Найтмер махнула головой из стороны в сторону, телепатически вырвав шлемы из рук космонавтов и разбив защитное стекло с золотым напылением у обоих об острый угол лунного булыжника.

— Какого чёрта?! Ты совсем сумасшедшая?!! — возмутился Нил.

— Зачем Вы это сделали?! — крикнул Базз.

— Затем, что я хочу предложить вам нечто, о чём вы и не смели даже мечтать, — загадочно ответила Лунная Пони флиртующим голосом, вышвырнула поломанные шлемы за пределы купола, заставив те и дальше плавно скакать по поверхности Луны, и медленным шагом направилась к космонавтам. — Мы можем заключить с вами… своего рода сделку. Я предлагаю вам стать элитой будущей Лунной Империи, присоединиться к моей будущей армии, стать первыми членами моей личной охраны! Вам также представится уникальнейшая возможность наблюдать за превращением земель Эквестрии в земли Найтмер Мун – Лунную Империю! Знаете, стоит остановить Солнце всего лишь на сутки, как оно начнёт разрушать само себя. К сожалению, я не могу убить свою сестру, но могу поручить это дело другому. Избавившись от нее, мы решим обе проблемы за раз. Возможно, лет через пятьдесят-сто после установления Вечной Ночи мне надоест, и я захочу уничтожить Землю вместе со всеми её обитателями. В этом случае я обещаю предоставить вам двоим VIP-ложе, из которого будет открываться наилучший вид на разрывающуюся на куски Землю, и конечно же вы будете обеспечены всем, чем только захотите быть обеспечены. Ну так что? Как вам такое моё предложение?

— Хе-хе, с-спасибо, конечно, за предложение… н-но… но, я боюсь, мы не можем его принять, — произнёс Базз, нервно посмеиваясь, шаг за шагом продолжая пятиться от Найтмер.

— Вас что-то не устраивает? — чёрный аликорн сделала два шага вперёд.

— Д-да… Можно и так сказать, хе-хе. На Земле остались все наши друзья, родные, близкие. Мы не можем так просто взять и предать всё человечество. Да и к тому же, мы ведь первые люди, высадившиеся на Луне, как ни как. Ну, понимаете, да? Нам вовсе необязательно завоёвывать мир, чтобы прославиться. Для землян мы как бы уже герои своего рода… хе-хе…

— Вы будете героями всего лишь пару лет, а затем ваш подвиг забудут и уже к двадцать первому веку никто уже даже и не вспомнит о первых людях, высадившихся на Луну. Я же предлагаю вам помочь мне сотворить Вечную Ночь всего лишь прикончив мою старшую сестру! Вы даже не представляете, насколько щедро я отплачу! Поверьте, такие события не забываются и никогда не остаются без должного вознаграждения...

— Но… но у нас нет ни провианта, ни запасов воды! А кислорода хватит максимум на девять минут!

            — Я прожила здесь много веков… Неужели не сможете и вы провести на Луне всего-то каких-то жалких сорок лет? — эта фраза натолкнула Базза на ещё один, пожалуй, самый весомый аргумент против доводов Найтмер Мун. И, правда, как он не подумал об этом раньше?

            — Да, н-но… когда закончится срок Вашего заточения, нам будет лет по восемьдесят. Навряд ли мы сможем с кем-либо воевать, уже не говоря о том, чтобы вернуться на Землю живыми и невредимыми, хе-хе…

            — На Луне биологическое время течёт намного медленнее, чем на Земле. Вы состаритесь всего на десять-двадцать лет от силы, в то время как для жителей Земли пройдёт полвека, — Найтмер увидела, как Базз начал судорожно придумывать новую отговорку на её глазах, и тут же пресекла эту возможность, — Выбирайте: или вы становитесь элитой новой империи, или я вас буду медленно убивать. Выбор за вами.

Для Нила, наблюдавшего со стороны за дискуссией своего напарника и аликорна, эта фраза стала последней каплей. Он долго сдерживал себя, но понял, что больше уже молчать не сможет:

            — Вот, значит, как? Оказывается, у нас и права выбора-то нету! Соглашайтесь или погибайте? Так, значит? Вот, что я тебе скажу, Найтмер… — Армстронг подался чуть вперёд.

            — Нил, прошу, успокойся…!

            — Заткнись, Базз! Ты что не видишь, что она нас просто хочет использовать ради достижения своей цели? Избавившись от сестры, она первым делом убьёт нас! Я не собираюсь подчиняться вашим приказам, кем бы Вы ни были, достопочтимая Найтмер Мун, а теперь прошу прощенья, но мы улетаем. Проведите нас до лунного модуля, и мы забудем о нашей встрече как о страшном сне.

Базз ударил себя ладонью по лицу.

            — МОЛЧАТЬ!!! — крикнула чёрная пони так громко, что эхо от купола чуть не оглушило космонавтов. — Значит так, я не привыкла, чтобы мне отказывали. С вашей помощью или без неё, но я воцарю Вечную Ночь на Земле. Вопрос сводится к тому, будем ли мы сотрудничать. Повторяю, или вы становитесь стражниками моей личной гвардии, или я вас жестоко убиваю.

            — Мы с Олдрином никогда не будем на тебя работать! Отведи нас к кораблю сию же минуту!

Базз был настолько ошарашен стремительно развивающимся событиями, что не мог вставить ни слова.

            — Хорошо… поверьте, смерть будет очень долгой и мучительной. Хотя нет, я придумала кое-что похуже. Я заморожу вас Звёздным льдом!

            — Звёздный лёд? Это ещё что такое?

            — Один из видов магического льда. Это очень сильная магия – немногие единороги могут его создавать. Я заморожу вас, а спустя сорок лет – оттаю, и вы будете в такой же прекрасной форме как и сейчас. Однако у этого метода есть один существенный недостаток: вы всё время будете оставаться в сознании. Вы будете помнить каждый миг своего заточения во льду. Часы будут тянуться месяцами, а годы – вечностью! — рог зависшего в семи футах над лунной поверхностью аликорна засверкал, и вокруг него стала сформировываться белоснежная сфера, — Вы наверняка измените свое мнение после такого испытания на прочность! — из сферы в разные стороны вылетели четыре белых луча света, — Что ж, увидимся через сорок лет. Bon Voyage!

Баззу совершенно не хотелось смотреть на то, как лунная кобыла заточит его на полвека в лёд, и поэтому астронавт повернул голову направо, на Восток. Характер Нила в очередной раз сыграл с ними злую шутку. Надежд на спасение у них больше не было: покорёженные шлемы с разбитыми стёклами лежали в десяти метрах снаружи от купола, а без них они при любом раскладе физически не смогут добраться до взлётного модуля. Им оставалось лишь надеется на то, что сорок лет в ледяном заточении не сведут космонавтов с ума. Гудящий звук, исходящий из энергетической сферы, стал резко усиливаться. Базз понял, это – конец. Космонавт улыбнулся, когда увидел восход Солнца над лунной поверхностью. Он устремил полный надежд взгляд на золотое светило, и вдруг осознал, что это было вовсе не Солнце. Настоящее Солнце находилось в десяти градусах к зениту на юго-западе, да и к тому же объект, излучавший ослепительное свечение, был намного меньших размеров.

            — Луна, Луночка! — послышался приятный женский голос. Базз и Нил постарались разглядеть обладателя этого музыкального голоса, но свечение было слишком ярким, и они оба зажмурились, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— О, нет… Кто угодно, только не ты! — в ужасе пробормотала Лунная Пони.

— Люли, принцесса, родная сестра,

Песню исполню тебе.

Ты извини, я была не права,

В сердце захлопнувши дверь…

— ЗАТКНИСЬ!!! Я ненавижу эту песню! — крикнула Найтмер.

— Луна, отпусти этих несчастных космонавтов, они тебе ничего не сделали.

— Сколько раз повторять, меня зовут Найтмер Мун! Я перестала быть принцессой Луной много веков назад, и ты прекрасно помнишь при каких обстоятельствах. Не правда ли, моя дорогая сестра?

— Конечно же, помню; и я ужасно сожалею о том, что произошло. Но я пришла попросить у тебя… — вторая пони не успела закончить, Найтмер её грубо перебила.

— СТОЯТЬ!!! —  выкрикнула она. Эхо, отразившееся от стен волшебного купола, вновь чуть не оглушило космонавтов. — Не смей. Сюда. Приближаться. Какого чёрта ты здесь делаешь? Эти астронавты мои, и я могу сделать с ними всё, что захочу! Ты уже сослала меня сюда, неужели этого мало? Ты надеялась, что за все эти годы заточения на Луне я изменю свою точку зрения, но ты серьёзно ошиблась! Я довела до совершенства план по захвату Кантерлота и сотворению Вечной Ночи. Он безупречен! Я не передумаю, и ты меня не остановишь! Да, миллениум – это долгий срок. Однако хочу напомнить, что время уже на исходе, а Кристаллами Гармонии можно воспользоваться лишь три раза. Ты не сможешь меня остановить! Я устрою Вечную Ночь для жителей Эквестрии, а вот тебя, моя дорогая, оставлю здесь: наблюдать за падением Земли во тьму. А теперь убирайся, пока я добрая!

— Луна, я всего лишь хочу поговорить…

— Мне не о чём с тобой разговаривать, а если ты посмеешь приблизиться ещё хоть на один шаг, я клянусь, что сражусь с тобой и ты пожалеешь о том, что пришла сюда! Пошла вон!

— Я не оставлю этих космонавтов наедине с тобой. Они должны вернуться на Землю.

— Тогда я тебе не завидую… Эй, вы! — Найтмер повернулась в сторону Базза и Нила. — Я вернусь через несколько минут. И без глупостей тут мне! — пригрозила Найтмер, хотя в тот момент у астронавтов не было никакой возможности как-либо повлиять на происходившее. Чёрный аликорн замахала крыльями, вылетела из купола и стремительно полетела навстречу своей старшей сестре Селестии. Та была высоким аликорном белоснежного цвета с гривой, переливающейся цветами Северного Сияния. Как и у Найтмер у неё были как огромные крылья, так и длинный рог на голове. На копытах были надеты своего рода узорные туфли из золота. На шее висел золотой нагрудник, в центре которого красовался синий камень в два раза больше того, что был в золотой диадеме.

— Ты ведь не можешь просто оставить меня одну на Луне, да?! И тем не менее оставила на Земле. Почему?!! Почему, я тебя спрашиваю?! — в голосе лунной кобылы прозвучали ноты отчаяния. Направив рог на сестру, лунная кобыла “выстрелила” тремя магическими сферами белого цвета, каждая из которых была небольше теннисного мяча. Но из-за слабого заряда, все три шара исчезли на полпути к цели.

— Луна, прости меня! Я правда не хотела, но… когда это всё произошло, у меня не оставалось другого выбора.

— Не было выбора, как же! — вокруг Найтмер появились три алых сферы, каждая из которых теперь уже была размером с шар для боулинга. Махнув головой, Лунная Кобыла отправила их в сторону сестры. Шары, кружась по часовой стрелке, постепенно увеличивали свою скорость. Селестия мастерски увернулась от всех трёх, закрутившись в такт с ними.

— Подожди, дай мне высказаться!

— Поздно! — Найтмер выстрелила пять огромных золотых сфер в свою сестру. Селестия отгородилась от них энергетическим щитом, — Хватит с меня твоей фальшивой заботы!

— Сестра, прошу, дай мне второй шанс!

— Второй шанс? — два аликорна, двигавшиеся навстречу друг другу, зависли в воздухе, остановившись в тридцати футах друг от друга. — А для чего мне тебе давать второй шанс?

— Пожалуйста, выслушай, я могу вытащить тебя отсюда!

— Да? Интересно, каким же это образом?

— В том случае, если… Если ты перестанешь быть Найтмер Мун.

— Отказаться от этих доспех? От этой силы, которой я теперь обладаю?! Ты что, спятила? Без них я была никем!

— Неправда! Ты всегда была и остаёшься моей родной сестрой. — Найтмер отвела неуверенный взгляд чуть в сторону.

— Луна, — Селестия подлетела вплотную к младшей сестре, — Ты можешь вернуться на Землю прямо сейчас! — Белоснежный единорог обняла чёрного. — Если бы ты знала, как я скучала по тебе все эти долгие годы! Я себе просто места не находила. Мне тебя так не хватало! Ты не представляешь, как мне было плохо без тебя: без твоих придирок, без твоих розыгрышей и задорного хохота! — глаза Найтмер на миг стали влажными, но пони повела глазами, чтобы не выдать свою слабость, — Луна, пожалуйста, прости меня. Прости меня, родная сестрёнка, что я не уделяла достаточного внимания твоим заботам. Я должна была тогда тебе помочь, но игнорировала твои проблемы, считая, что это не моё дело. Я заплатила сполна, лишившись тебя на тысячу лет. Но теперь я в силах вытащить тебя отсюда! — Селестия ещё крепче прижала Найтмер к себе, — Ты только позволь освободить тебя от этих ужасных доспех, и мы улетим домой! Туда, где есть высокие горы, пустыни и глубокие моря, туда, где находится твой родной дом. Ты только избавься от них, и будешь свободна! Сделай это, и мы навсегда будем вместе! Ну что, ты согласна?

Найтмер, казалось, была растрогана до глубины души. Она вытянула свою длинную шею лишь чтобы прошептать на ухо старшей сестре:

            — Нет.

            — Что? — удивилась Селестия. Найтмер резко вырвалась из объятий старшей сестры и отлетела на пятьдесят футов.

            — Прости, но я тебе больше не верю.

            — Луна! Подожди!

            — Нет больше Луны! Есть Найтмер. Найтмер Мун, то есть, я!

            — Послушай…

            — Нет, это ты меня послушай! Знаешь что? Я тебя ненавижу и всегда ненавидела!

            — Луна!

            — Знаешь, в чём твоя проблема, дорогая сестра? Ты бесчувственная эгоистка!

            — Нет, Луна, это… это неправда!

            — Правда! И ты это знаешь. Ты мне противна. А теперь, раз уж Ваше королевское величество изволило прилететь в такую даль, я сочту своим долгом избавить её от необходимости возвращаться.

            — Нет, Луна! Ты же не хочешь…

            — Убить тебя? Да. А почему нет? Я прикончу тебя прямо здесь, на Луне. Не ожидала такого поворота событий, правда? Какая ирония: ты прилетела сюда, чтобы спасти этих никчёмных людишек, чтобы спасти меня от обсидианового плена, но вот только кто спасёт дорогую Селестию, если миссия Вашего Высочества завершится фиаско?

            — Луна, я не буду с тобой сражаться!

            — Тем хуже для тебя. Увидимся на том свете, сестра.

Найтмер напряглась и выпустила тёмно-зелёный луч из своего рога, но Селестия смогла успешно отразить его. Старшая сестра выпустила из своего рога луч жёлтого света, нацеленный прямо на чёрного аликорна, но Найтмер Мун оказалась проворнее. Увернувшись от него, чёрная кобыла перевернулась в воздухе на спину и направила свой луч по касательной. Тёмно-фиолетовый несколько раз обернул розово-золотистый луч и изогнул его по пологой дуге. Оба луча, сплетшись воедино, попали прямо в вершину защитного купола. На одно мгновение яркая вспышка осветила всё вокруг, затем громкий звук оглушил астронавтов. По куполу пробежали золотистые молнии. Две из них ударили в Нила Армстронга. Внезапно тот сделал сальто на месте и упал спиной на лунный грунт.

— Надеюсь, он всего лишь потерял сознание… — подумал Базз. В следующий миг его самого поразили три небольших размеров молнии. Олдрин перевернулся в воздухе и упал. Он чувствовал, что всё его тело защипало, как бывает после лёгкого ожога. Космонавт в мгновение ока ощутил резкий упадок сил. Базз не мог найти в себе силы даже чтоб подняться на ноги. Он с трудом перевернулся на правый бок, но на большее он был не способен. Олдрин не мог потерять сознания сейчас, слишком многое зависело от исхода этой битвы…

Увидев, что произошло, Найтмер злобно рассмеялась. Глаза её сестры загорелись гневом.

            — Не смей мстить… невинным… жителям! — крикнула Селестия, стреляя энергетическими сферами в свою сестру.

            — Мне наплевать, кому мстить! — произнесла Найтмер, стреляя лучами тёмных цветов, — Про тебя-то я точно не забуду! Когда Эквестрия будет моей, я отправлю тебя в изгнание на Луну на пятнадцать тысяч лет — посмотрим, проживёшь ли ты так долго!

            Схватка подходила к кульминации. Селестия и Найтмер Мун ловко уворачивались от энергетических лучей соперника. Магические шары различных цветов и размеров, и световые лучи заполнили собой всё звёздное небо. Отразив несколько шаров, Селестия закружилась, расправила крылья, загоревшиеся светом ярче солнца, и направила всю свою силу световым лучом в Найтмер. Та сделала то же самое. Лучи столкнулись, образовав ярко белую сферу по центру. Эта картина продолжалась ещё с полминуты, а после белый шар стал постепенно сдвигаться в сторону Найтмер. В конце концов, он парализовал Лунную Кобылу на несколько секунд, и Селестия выпустила из своего рога три бело-синие сферы, аналогично поразившие чёрного аликорна. Та вскрикнула и, маша дымящимися крыльями, пикируя, грохнулась на поверхность Луны. Селестия подошла к поджаренной сестре. Эта схватка закончилась в её пользу. Старшая сестра поставила левое копыто на плечо Лунной Кобылицы.

            — Ты ещё можешь меня простить… — с надеждой в голосе произнесла Селестия. Найтмер откашлялась и, приоткрыв глаза, ответила.

            — Ты так до сих пор и не поняла? Я слишком сильно тебя ненавижу, чтобы извиниться, — Лунная кобыла откашлялась ещё раз. Найтмер опустила многозначительный взгляд на далёкий кратер. Её мысли сейчас были далеко. Старшая сестра всё смотрела на младшую, держа копыто на её плече и пытаясь понять, что беспокоит чёрного аликорна. Не встречаясь взглядом с Селестией, Найтмер сказала:

            — Ты ведь… помнишь… Дискорда?

            — Конечно. Такое существо, как он, невозможно забыть.

            — Так вот… кхе-кхе. Они застали его правление… — лунная пони кивнула в сторону купола, под которым лежали два космонавта.

            — В каком смысле “застали”? Но ведь… это невозможно! Ты ведь помнишь, что мы заточили его в статую незадолго до твоего перевоплощения. Никто не смог бы прожить тысячу лет, кроме нас.

            — Ты права, кроме нас, Дискорда, Кризаалис и Сомбры, никто не смог бы…

            — Я не понимаю… Что ты имеешь в виду?

            — Я говорю про тех двух стражников Кантерлота, которые помогли тебе отправить меня в изгнание на Луну на тысячу лет: Брейви Харта и Спарклинг Болта. Поверь, я их запомнила тогда в мельчайших деталях. Было ведь за что. Ты не замечаешь некоторых интересных черт… я бы даже сказала некоторого сходства? — глаза Селестии округлились от удивления. Она поняла, на что намекала её младшая сестра. — Нет!

Старшая сестра обернулась к сфере с космонавтами и тут же перевела взгляд на свою сестру.

            — Ты… хочешь сказать, что… Нет, нет, нет! Нет! Нет! Этого же просто не может быть!

            — Признайся, мы с тобой слишком мало знаем про природу реинкарнации. — Селестия задумалась. Вдруг Найтмер права?

Откашлявшись лунная пони добавила:

            — Ах, да. Чуть не забыла. Мои силы на исходе, и как только я потеряю сознание, вся моя магия перестанет действовать, конечно, кроме той, что защищает МЕНЯ от радиации космоса. Купол над астронавтами тоже исчезнет. На твоём месте я бы поторопилась, но… похоже, что ты уже опоздала… — Лунная кобыла рассмеялась. Чёрное облако окутало Найтмер и взорвалось — лунная кобылица телепортировалась прочь от своей сестры.

            — О, нет! — пробормотала Селестия, осознав, что времени у неё осталось совсем немного. Аликорн галопом поскакала к куполу. Расправив крылья, она оторвалась от поверхности Луны и полетела так быстро, как только могла. Базз, лежащий на правом боку, из последних сил старался не потерять сознание. Олдрин смотрел за тем, как Селестия с каждой секундой всё ближе и ближе приближалась к магическому куполу. Её глаза загорелись золотистым огнём.

            — Продержитесь ещё чуток, и я спасу вас! — услышал Базз Олдрин мысли аликорна, с невероятной скоростью, приближающегося к стремительно уменьшающемуся в размерах чёрному куполу. Селестия летела быстро, но купол, казалось, сжимался быстрее. Базз увидел стенку сферы, всё ближе и ближе приближавшуюся к его голове. Он перевернулся на спину, наблюдая за уменьшающимся волшебным куполом — их единственной защитой от открытого космоса.

            — Она не успеет… прилететь … вовремя. Она… не успеет… — из последних сил подумал Базз прежде чем потерять сознание.

Глава 3 – Глядя на ночное небо…

Армстронг почувствовал, что его тело плавно парило над поверхностью Луны. Нил попытался открыть глаза, но тут же зажмурился, когда в них ударил ослепительно белый свет. Пару секунд спустя он попробовал приоткрыть свои глаза снова. Космонавт, окружённый голубоватым облаком, действительно летел в паре футов над поверхностью Луны. Шлема на нём не было. Нил находился по левую сторону от белоснежного аликорна с разноцветной гривой и золотой диадемой на голове. Приятель космонавта, Базз Олдрин летел с правой стороны от Селестии. Он был без сознания. Над ними простирался громадный белоснежный купол, опоясанный еле заметными серыми полосами, словно глобус. Его вершина находилась очень высоко, примерно в двухстах-двухстах пятидесяти метрах над ними. Нил запрокинул голову и увидел лунный модуль “Орёл” – их с Баззом билет на Землю! Нил расслабил мышцы шеи, и голова словно сама по себе вернулась в горизонтальное положение. Селестия заметила движение и наклонилась над Армстронгом.

            — Теперь всё хорошо, — спокойно произнесла аликорн. — Вы в безопасности.

И Нил снова провалился во тьму.

---

Майкл Коллинз был несказанно рад, когда, спустя полчаса после потери сигнала с космонавтами, на экране его радаров вновь появился “Орёл”. Пилот орбитального модуля тут же поделился радостной вестью с ЦУПом, и услышал восторженные крики Чарльза Дьюка и других операторов связи. После сорока минут ожидания, астронавт и правда испугался, что остался единственным выжившим членом экипажа Аполлона-11. После потери сигнала с космонавтами Хьюстон разрешил “Колумбии” оставаться на орбите ещё полтора часа, после чего, если бы контакт с Нилом и Баззом так и не возобновился, Коллинз отправился бы на Землю, навсегда распрощавшись с двумя лучшими друзьями детства. Бортовой компьютер доложил, что все системы “Орла” работали стабильно, и что тот только что оторвался от поверхности Луны и начал выходить на орбиту “Колумбии”. Чарльз попросил Майкла доложить о показаниях его приборов. Коллинз наклонился над монитором и раскрыл глаза от удивления, с тем ускорением, с которым поднимался “Орёл”, кораблю никогда б не хватило силы вырваться из поля тяготения Луны, однако лунный модуль взлетал по невероятной, чуть ли не баллистической траектории. Информация с “Колумбии” принималась непрерывным потоком, но ни Нил, ни Базз на свои позывные не отвечали. Показания систем искусственного жизнеобеспечения скафандров оставались для Коллинза и для НАСА по неясной причине также недоступными. Спустя какое-то время Майкл увидел в левом иллюминаторе и сам “Орёл”. Лунный модуль выровнялся с орбитальным, и невероятно легко состыковался. Майкл Коллинз открыл шлюз, намериваясь поздравить космонавтов с успешным выполнением их миссии, и потерял дар речи: Нил Армстронг и Базз Олдрин мирно спали в своих эргономических креслах. Майкл разбудил их обоих и спросил, каким образом состыковались корабли, если не они управляли лунным модулем, и что произошло с космонавтами на Луне после потери контакта. Нил и Базз, перебивая друг друга, возбуждённо рассказывали о встрече с Найтмер, о её тысячелетнем заточении, о том, каким образом она оказалась на Луне, о том, как лунная кобыла предложила им стать первыми членами её личной охраны, и о том, как Селестия спасла их от неминуемой гибели. Майкл с раскрытыми от удивления глазами слушал невероятный рассказ двух своих лучших друзей, а когда Армстронг с Олдрином закончили, он внезапно сообщил им, что не понаслышке знаком с белоснежным аликорном с гривой цвета Северного Сияния. Базз и Нил обменялись недоумёнными взглядами, а Коллинз тем временем выглянул в ближайший иллюминатор. Он увидел, как тонкая бирюзовая полоска зигзагами взлетела с поверхности Луны и с невероятной скоростью устремилась к Земле. Майкл впервые в жизни решил поделиться своей самой сокровенной тайной, историей из своего прошлого, которую ещё никому никогда не рассказывал. Оказалось, что в первые космонавт встретился с Селестией в далёком 1939 году, когда ему было всего девять лет. Это произошло в августе. В ту великолепную ночь Майкл со своим отцом стали свидетелями невероятно красивого природного явления – метеоритного дождя. Но двадцати минут любования сгорающими в атмосфере звёздами было явно мало маленькому Коллинзу. Он взял бинокль, фонарик и, перебарывая чувство страха, пошёл в лес, в надежде отыскать место, с которого бы открывался наилучший вид на ночной небосклон. На обратном пути он заблудился, и тогда, впервые в жизни увидел великолепного белого аликорна. Это была его первая встреча с Селестией. Принцесса проводила Коллинза до дома, а впредь попросила больше не гулять по ночам, тем более в тёмном лесу в одиночку. Базз недоумевал, почему его приятель не рассказал об этой встрече раньше, ещё тогда, когда они втроём стояли на крыше здания в полнолуние. Майкл ответил, что он не сделал этого по просьбе самой Селестии.

Аполлон-11 отправился в обратный путь. Глядя на быстро удаляющуюся Луну, троица впервые заметила изображение Найтмер Мун, будто бы искусственно составленное из серых кратеров спутника.

            — Ты тоже её видишь, Базз? Изображение чёрного аликорна в профиль?

            — Разумеется.

            — Сколько раз ни смотрел на Луну, никогда не видел единорога, а теперь вижу. Как думаешь, это всего лишь моё воображение или раньше кратеры располагались несколько по-другому?

            — Какая разница, Нил. Мы-то знаем, что она всё равно там…

На обратном пути Майкл Коллинз время от времени рассказывал и о других своих последующих встречах с Селестией. После ночного звездопада, изменившего жизнь Майкла навсегда, принцесса продолжила навещать Коллинза, но уже не наяву, а только во снах. Селестия помогала Майклу перебороть ночные кошмары, нагнанные Найтмер Мун, а после они перемещались в точную копию одной из комнат дворца Кантерлот, воссозданную аликорном в голове Коллинза и заводили разговоры на различные темы. Селестия практически всё время молчала, а вот Майкл в отличие от белоснежного аликорна болтал без умолку. Принцесса выполняла своего рода роль слушателя, и успокаивала Коллинза, когда того что-то сильно беспокоило. Базз и Нил внимательно слушали приятеля и представляли, будто бы они вновь сидели втроём у небольшого костра тёплым июльским вечером и жарили на огне пастилу. Армстронг любил запугивать Базза страшными историями, а Майкл часто хохотал, видя, как его двенадцатилетний друг прятался за бревном и трясся от страха.

24 июля Аполлон-11 зашёл в плотные слои атмосферы и четвертью часа позже приводнился в трёх километрах от авианосца “Хорнет”. Нил, Базз и Майкл надели скафандры биологической защиты, переданные им аквалангистом, прыгнули в надувную лодку, и их на вертолёте доставили до авианосца, где всех троих поместили в мобильный карантинный фургон. 28 июля Армстронг, Олдрин и Коллинз были доставлены в Хьюстон. Миссия Аполлона-11 была признана успешной.

В один из последующих дней Чарльз Дьюк случайно наткнулся на Базза Олдрина в коридоре сектора D-2. Главный оператор связи сказал, что в правом наружном кармане его скафандра был обнаружен странный позолоченный предмет ромбовидной формы с синим драгоценным камнем посредине. Олдрин, не мешкая, ответил, что это был личный талисман Юрия Гагарина, который Базз ненароком чуть не оставил на Земле. Олдрин добавил, что во время предстартовой суматохи, у него не было времени положить амулет к остальным мемориальным вещам, поэтому он сунул его в наружный карман скафандра за час до запуска Аполлона-11. Олдрин понял, что Дьюк вряд ли поверил его бессвязному вранью, однако мужчина без лишних вопросов добавил, что в таком случае Базз сможет забрать талисман завтра утром сразу после финальной дезинфекции.

---

11 Августа 1969 года. 10:45 PM

В этот день, когда космонавтов официально сняли с карантина и отпустили домой, Армстронг, Олдрин и Коллинз провели первую послеполётную ночь у небольшого озера, в паре миль к югу от Центра пилотируемых полётов. Это тихое местечко было примечено Баззом ещё за несколько месяцев до их полёта на Луну. Небольшая полянка, выходившая прямиком к озеру, окружённая редкими деревьями, понравилась космонавтам, как только они её приметили, и ещё в середине апреля, Нил предложил отпраздновать успешную высадку Аполлона-11 здесь, в скромной компании из трёх человек. Будущий космонавт уже тогда был уверен, что с таким блестящим командиром, как он, экспедицию просто не мог ждать провал.

Армстронг, Олдрин и Коллинз лежали на ещё не остывшей от солнечного зноя траве, любуясь волшебным небом, усыпанным бессчётным количеством звёзд. Невероятно, но такой немыслимый для живых существ срок, как тысяча лет, разделявший космонавтов с их прежними телами, был лишь мгновением для “небесных алмазов”. На юге располагалась убывающая после полнолуния Луна, усыпанная серыми кратерами, воссоздающими профиль встреченного на спутнике чёрного аликорна. Да уж, о той кошмарной встрече космонавты точно не забудут никогда.

            — Волшебно… — произнёс Базз, наблюдая за падающими метеоритами.

            — Теперь ты понимаешь, почему меня потянуло в лес, тогда в тридцать девятом? — усмехнулся Майкл.

            — Угу. Только подумайте, прошла тысяча лет, а мы всё видим те же звёзды, что видели в далёкой древности…

            — Откуда ты знаешь, что те же? —  спросил Нил. —  Может, в том параллельном мире и созвездий-то наших не существовало?

            — Нет, Нил. Я помню ту ночь, когда мы с Селестией “дефибриллировали” твоё бездыханное тело, измазанное грязью селевого потока и оглушённое валунами. Поверь, в ту ночь звёзды были точно такими же.

            — Моё… ЧТО?! — вскочил с места шокированный Армстронг.

            — Тебя что-то удивляет? Ты и в тысяча девятом году часто лез на рожон, — произнёс Олдрин, как ни в чём не бывало пожёвывая пшеничный колосок.

            — Некоторые вещи не меняются веками, — усмехнулся Коллинз.

            — Да… НО!.. КАК?.. и ты это помнишь? — только и смог произнести Нил.

            — После встречи с Найтмер я начинаю медленно вспоминать некоторые вещи из нашей с тобой прошлой жизни… В частности, я помню как ты выглядел. Забавный был жеребец, ничего не скажешь! — Майкл тут же расхохотался, услышав это.

            — Пошёл ты, Базз!

            — Не веришь – спроси у принцессы.

            — Да? И как я, по-твоему, с ней свяжусь? Она не оставила мне своего номера телефона, прикинь?

            — Очень просто. Я Вам ещё не рассказывал, но после того, как нас разбудил ты, Майк, я обнаружил один необычный предмет в наружном кармане скафандра. Погодите-ка… — Олдрин полез рукой во внутренний карман куртки. — Вот он!

Коллинз и Армстронг удивлённо склонились над небольшим ромбовидным слитком золота с идеально гладкой поверхностью и синим драгоценным камнем посредине.

            — Что это ещё за хрень? — не понял Нил.

            — Это что-то среднее между телефоном, телевизором и портативным коммуникатором. Но, в отличие от них, он позволяет связаться и с параллельными мирами.

            — Э-э-э… Не понял?

            — Сейчас всё покажу…

Базз дважды нажал на синий камень, и перед астронавтами завис в воздухе полупрозрачный голографический экран синего цвета. С правой стороны в столбец располагалось несколько сенсорных кнопок с указанием населённого пункта, среди которых фигурировал и Кантерлотский дворец.

            — Что это за место? — спросил Майкл. — Шатры, фонтаны, дома и… пони?

            — Ну да. Если компьютер не врёт, мы сейчас глядим на небольшой городок под названием Понивилль в паре часов езды от Кантерлота.

            — А эти пони меньше Найтмер. Намного меньше.

            — Ещё бы, она ведь всё же аликорн.

            — И разноцветные, будто Скиттлс. Хочешь сказать, мы были такими же… контрастными?

            — Ну, не совсем…

            — А что это за фиговина у них?

            — Где?

            — На крупе.

            — Кьютимарка. Мне Селестия объяснила, что это вроде отражения особого таланта каждого из пони… ну или как-то так. Я уже и не помню точно всех подробностей.

            — Ты уже разговаривал с принцессой? — спросил Коллинз.

            — Один раз. Мне было интересно, что это за штука, и сам того не ожидая, я вызвал её и провёл первый пробный сеанс связи.

            — Я вижу, среди них есть и единороги и пегасы… — вставил Нил, любопытно вглядываясь в полупрозрачный экран.

            — Да. Насколько я понял, пегасы типа управляют погодой. У них даже есть собственный цех по производству облаков. В Клаудсдейле. Единороги по большей части завязаны на магии, но есть и исключения. Эквестрия – это целый мир со своими принципами и физическими законами. Далеко не все природные явления происходят сами собой. Думаю, у меня уйдёт не один месяц, а то и год на детальное изучение их мироздания.

— Просто нет слов… — произнёс завороженный Майкл.

— У тебя нет знакомого режиссёра? — спросил Нил, — Ты только подумай, а что если нам написать сценарий к мультсериалу, взяв за основу их мироздание?! Кантерлот, Найтмер Мун, Селестия, Клаудсдейл… блин, да, смешав всё это, у нас получится ядрёная смесь! Это будет бомба, вот увидишь!

— Нил, ты забыл? Мы вообще-то подписали документ о неразглашении информации о контакте с лунной кобылицей в течение следующих тридцати лет.

— Блин! Придётся ждать, пока нам не стукнет шестьдесят девять. А сколько денег мы бы смогли на этом заработать…!

            — Вот, смотри; думаю, тебя это точно заинтересует, — Базз несколько раз повёл пальцем по экрану, и на нём появились портреты двух пегасов-стражников в золотых доспехах: тот, что стоял слева был белый с синей гривой и хвостом, а тот, который справа – тёмно-серый, практически чёрный, с красным хвостом и гривой с золотистой полосой. Подписи к ним гласили: “Национальные герои Эквестрии: Брейви Харт и Спарклинг Болд. 1009 год”.

            — Вау, парни! Да это ж вылитые вы! — произнёс Майкл. — Я и не удивлён, что Найтмер узнала вас. У Брейви взгляд такой же рассеянный… кхм, я имел в виду мечтательный взгляд, как у тебя, Базз, а Спарклинг это просто вылитая копия Армстронга! Нил, да ты только глянь! Улыбается твоей фирменной улыбкой, чуть оскалив зубы и сощурив глаза. Просто вылитый ты! Ну, прямо точь-в-точь!

            — Согласен с тобой, Майк, Спарклинг и правда моя точная копия.

            — Как и Брейви – моя, — подтвердил Базз. — Сейчас я попробую настроиться на принцессу…

Через пять минут ожиданий на голографическом экране появилась и принцесса Солнца.

            — Принцесса, это Вы… — пробормотал Базз. — Рад новой встречи с Вами.

            — Взаимно, Брейви Харт, — белоснежный аликорн улыбнулась ему. — Я вижу, что Нил Армстронг тоже с тобой.

            — Да, он здесь. Но в отличие от меня, он не помнит, как мы выбирались из темницы Кантерлота после того, как Луна завладела артефактом.

            — Я не помню… чего? — переспросил Нил.

            — Ничего страшного. Мы всегда можем… Эй, я смотрю и ты, Майкл Коллинз, тут!

            — Здравствуйте, принцесса, давно не виделись.

            — Ну не дольше, чем с Брейви и Спарклингом. — произнесла Селестия. Они вчётвером рассмеялись.

            — Принцесса... — начал Нил.

            — Да?

            — Может быть Вы напомните мне, что произошло… Нет, я не хочу сказать, что забыл. Просто… я хотел уточнить пару деталей, и… только лишь всего!

            — А ты совсем не изменился за все эти столетия, Спарклинг Болд, — улыбнулась принцесса. — Именно таким я тебя и запомнила.

            — Таким? Каким “таким”? Мямлей, хотите сказать?

            — Нет. Гордым и всегда убеждённым в своей правоте.

            — Да, у Нила есть такое… — Базз обхватил приятеля за шею и взъерошил ему волосы. — Если уж нашёл себе новую цель, то его ничто не остановит!

            — Эй! Перестань! — Нил с большим трудом, но всё-таки вырвался из крепкого захвата Олдрина.

            — И ты всё такой же, Базз Олдрин. Фантазёр и мечтатель. Часто летаешь в облаках, но при этом преданный и целеустремлённый.

            — Кхм, спасибо за такую характеристику, — усмехнулся покрасневший Базз.

            — Что ж, ну если Вы сейчас втроём не заняты, то я бы могла рассказать эту историю прямо сейчас.

            — Историю? Какую историю?

            — О том, кем вы были тысячу лет назад, и через что нам с вами пришлось пройти, чтобы овладеть Кристаллами Гармонии.

            — Вы соизволите оказать нам такую честь? — спросил Армстронг. Базз и Майкл переглянулись. Они ещё не разу за всю жизнь не слышали столь красивой фразы из уст Нила.

            — Несмотря на всё твоё безрассудство, Спарклинг, Вы оба заслужили это своим самопожертвованием, — улыбнулась Селестия. Нил чуть отвёл пристыженный взгляд.

Базз обнял двух своих лучших друзей за плечи и сказал:

            — А знаете что, парни? Мне кажется, это только начало наших с вами невероятных приключений!