Искры миров

Из архивов на [НЕИЗВЕСТНО]

Дата: 19 ноября … года.
Имена и фамилии действующих лиц были изменены или сокращены.
Является приложением к «…»

Из воспоминаний сотрудников

Двери грузового лифта шумно открылись, и из просторной кабины вышел человек. Он отличался от остальных людей, находившихся здесь — на нём был строгий костюм серо-синего цвета, белая рубашка и фиолетовый галстук, в отличие от белых халатов и серых брюк, принятых в этом месте. На ногах блестели вычищенные чёрные ботинки. Человек нёс офисный чемоданчик, который сейчас многие называют кейсом, хоть кейс и обладает большей шириной.

Лицо человека хорошо подходило под его одежду. Морщины выдавали зрелый возраст, насыщенные зелёные глаза постоянно глядели вперёд, и лишь иногда их взгляд отклонялся в сторону. Короткая прилизанная причёска завершала тёмную холодную картину и лица человека, и всей его внешности.

Он уверенно шёл по коридорам. Люди, привыкшие видеть лишь белое вокруг, долго не сводили взглядов с этой новой для них личности. Они глядели на человека в строгом костюме, покуда он не исчезал за углом коридора или пока дверь не закрывалась за ним. Но и после этого из их умов не выходил его образ, и они говорили только о нём. Кто он? Что делает здесь? Новые проблемы? Новые задачи?

Но человек продолжал свой путь. Старожилы этого места примечали, что он идёт к административному отделению. Вскоре так и оказалось — двери вновь закрылись за человеком, и люди в белых халатах стали видеть его реже.

Коридоры запетляли, их стены окрасились единым голубым цветом, чаще встречалась охрана, появились столы, переполненные мониторами. Человек продолжал идти. Он дошёл до очередного лифта, спустился по нему и оказался в просторном многоэтажном зале. Он повернул направо, где вглубь уходил какой-то коридор, и вскоре остановился перед дверью, на которой чёрными буквами были написаны цифры: «1611».

Человек так и стоял перед дверью. Один раз он посмотрел направо, потом налево, и после этого бездвижно осматривал дверь перед ним. Спустя несколько секунд он услышал шаги, повернул голову и увидел одного из местных сотрудников. Он, как и прежде виданные им, обладал белым халатом, но что-то в нём отличало новую стадию. Приглядевшись, человек разглядел белую рубашку под халатом.

— Что вы здесь делаете? — спросил он требовательным голосом.

Человек в строгом костюме бросил взгляд на дверь, а потом посмотрел в глаза спросившему.

— Навещаю старого друга, — спокойным голосом, которым можно было рассказывать сказки, ответил он.

Эти слова насторожили сотрудника. Он внимательней оглядел человека перед дверью.

— У вас есть допуск?

— Он всегда у меня был, — не колебавшись, произнёс тот.

Человек в белом халате кивнул несколько раз и поспешно зашагал по коридору. Тот, кто стоял около двери, улыбнулся. Потом, поправив галстук и посмотрев на часы, постучал в дверь.

Из архива записей видеонаблюдения

Дверь открылась, и человек зашёл в небольшой кабинет со столом в центре, на котором стояла переполненная чёрным виноградом тарелка, парой стульев по разные его стороны, компьютером в углу и крупным монитором на стене сизого цвета. Одна сторона кабинета была полностью забаррикадирована шкафами до потолка, из полок которых выглядывали края папок. Потолок был усеян неоновыми светильниками, укрытыми светоотражающими решётками.

За столом сидел мужчина в белом халате, под которым нетрудно было увидеть серый свитер. Его волосы тронула седина, и глаза стали блеклыми. Услышав звук открывающейся двери, он сразу же встал и направил мрачный взгляд на вошедшего. Человек в строгом костюме, закрыв дверь, посмотрел на него и произнёс:

— Добрый день, профессор. Рад, что вы серьёзно отнеслись к этой встрече.

— Здравствуйте. Присаживайтесь, — профессор встал и отодвинул стул с другой стороны стола.

— Благодарю, — человек в строгом костюме прошёл к столу, поставил рядом свой чемоданчик и сел на предложенное место. После этого он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой картонный прямоугольник и показал его профессору. — Габриэль Мэнсфилд.

— Артур Гроссер, профессор биологического отделения, — в свою очередь представился тот и добавил без всякого изменения в лице: — У вас старомодное имя.

— Оно достаточно популярно, — ответил человек в строгом костюме.

— Вы никого не встречали около кабинета? — задал внезапный вопрос профессор.

— Никого. Только одного вашего сотрудника. Я могу? — человек указал на тарелку с виноградом.

— Ешьте, — кивнул профессор. Человек в строгом костюме оторвал одну ягодку от грозди, рассмотрел её и съел. Профессор посмотрел на камеру, свисавшую с потолка и глядевшую своим чёрным глазом на двух человек в комнате. Он не увидел, как человек за его спиной показательно съел вторую виноградинку.

— Замечательный виноград, — выразился тот. — Поставки с юга?

И съел третью ягоду.

Из воспоминаний профессора Артура Гроссера (Имя и фамилия изменены)

Профессор ещё несколько секунд глядел на видеокамеру, и когда она слегка опустилась, повернулся к сидевшему за столом Габриэлю Мэнсфилду.

— Наблюдение снято, — сказал он более быстрым голосом и подошёл к другой стороне стола.

— Я бы посоветовал вам сделать комнату без видеонаблюдения, чтобы не приходилось совершать такие, не постесняюсь сказать, подозрительные мероприятия. Но я знаю, требование закона превыше всего.

— Наш центр редко сталкивается с подобными ограничениями. Я правильно догадываюсь, зачем вы пришли, мистер Мэнсфилд?

Человек в строгом костюме поставил локти на стол, и профессор сел.

— Значит, вас волнует наше дело. Уже оговаривалось, что оно касается одного заказа семилетней давности. Полагаю, вы в курсе, о чём я говорю.

— Я понимаю, — сказал профессор Гроссер.

— Точно в этот же день, в 20… году в ваш центр прибыл обещанный малоизвестной организацией заказ, который приняли вы. Давайте начнём с вас, профессор Гроссер.

Тот удивился.

— С меня?

— С вас. Скажите, в каком году вы получили занимаемую вами должность?

Артур Гроссер ответил быстро:

— В 19… году, сэр.

— Хороший срок работы для вас, — кивнул человек в строгом костюме. — На тот момент вы имели достаточный опыт руководства и незаменимый талант, по заверениям некоторых лиц…

Профессор промолчал.

— И поэтому люди повыше меня обратили внимание именно на вас. Вы согласились на предложенный вам эксперимент, приняли помощь и необходимые средства, взамен сохранив гриф секретности.

— Я… хорошо помню, с чего всё начиналось, мистер Мэнсфилд.

— Это в крайней степени отлично, профессор Гроссер. Вам была выдана некая папка с прилагающимися данными и сроком выполнения заказа. И если данная мне информация не потеряла актуальность, сегодня ваше время истекло.

— Да. Я это понимаю, — голос профессора мрачнел.

— Заказчик требует рапорт, профессор, а также свой заказ, — Мэнсфилд посмотрел в глаза человеку в белом халате, который сложил в напряжении пальцы и в свою очередь глядел на него.

Профессор кивнул. Он встал и пошёл к заваленной грядами полок стене. Безо всякого колебания он открыл второй снизу ящик до конца и вытащил оттуда толстую кипу бумаг, удерживаемых упаковкой. Закрыв ящик, профессор вернулся к столу и поставил на него бумаги.

Упаковку для бумаг проще всего нужно было назвать папкой. Но было одно отличие, не допускающее этого броского сравнения — в неё можно было вложить не только крупные бумаги. Впрочем, её все и всегда называли папкой.

На её видимой стороне посередине чёрными буквами на жёлтом картоне было написано «Д. № … », ниже — выставлена аббревиатура «ЭО-ТС-01» и ещё ниже, в кавычках: «Грэйпс». Профессор, так и не сев на свой стул, открыл папку. В ней была видна ещё папка, а также множество помятых документов.

— Сбор результатов исследований, протоколов, журналов и прилагающихся к ним вещдоков. Каким требуется рапорт? — профессор понял, что выразился неправильно. — Я хотел сказать, в каком виде вы требуете рапорт?

Габриэль Мэнсфилд ответил не сразу. Он глядел на бумаги, которые так долго скрывала папка. Профессор Гроссер догадывался об его ответе, но не решался ни на какую догадку.

— Немедленный рапорт, — сказал, наконец, он холодным тоном и перевёл взгляд на своего собеседника.

Тот кивнул и неуверенно произнёс:

— Хорошо…

— Акцентируйте внимание на ключевых деталях, — добавил Мэнсфилд. — Подробности ни к чему, если только о них не попросят. Я слушаю вас, профессор.

Профессор начал рыться в бумагах из папки, от чего они расползлись по всему столу, выделял отдельные листы. Потом вздохнул, потёр свою шею, спрятанную воротником.

— Мне можно будет сесть? — спросил он, показывая на стул.

— Если вы того захотите.

Профессор разложил перед собой отобранные бумаги, снова вздохнул и начал:

— Первоначальная стадия эксперимента проходила без ошибок. Около трёх-четырёх лет было потрачено на теоретическую составляющую, два года — на практическую. Стабильный образец, имеющий при этом наибольшее количество сходных черт с оригиналом, получился после восьмой попытки…

— А куда вы подевали, так сказать, черновики? — перебил его человек в строгом костюме.

— Вы хотите сказать, неудавшиеся образцы? После выявления причины неудачи они были уничтожены, но задокументированы как реально существовавшие.

— Верный поступок. Продолжайте.

Профессор кивнул.

— Восьмой по счёту образец показывал стабильную пассивную жизнедеятельность. В искусственных условиях нам удалось вырастить его до взрослой особи за несколько месяцев, при этом в его память интенсивно заносилась необходимая информация. Тем не менее, объект ещё не мог обладать самостоятельностью в действиях. Первые попытки предпринимались чуть больше года назад… — профессор то и дело перемещал листы бумаги, но заглянул в них лишь один раз. — Объект показывал исправность опорно-двигательной, половой, пищеварительной и других систем…

— Насколько я знаю, профессор… Простите меня за то, что перебиваю, — сказал Мэнсфилд. — Насколько я знаю, ваше отделение в большей степени специализировалось на нейрологических исследованиях.

— Именно так, мистер Мэнсфилд. Однако наши… заказчики вынудили нас обратить внимание на совершенно антинаучную часть нашей работы.

Человек в строгом костюме протянул руку к одному документу и просмотрел его. Профессор знал, что для него ничего не означает текст в документе. Он видел, что тот присматривается к его верхней части.

— «Отдел паранормальных нейрологических явлений», — прочитал человек и взглянул на профессора.

— В сложившихся условиях было создано новое отделение, занимавшееся исключительно этой отраслью. Оно хранилось в строжайшей секретности от остального центра, поэтому отдел в экстренном случае был бы немедленно расформирован.

— Бумаги не терпят неточностей, — Мэнсфилд отложил документ. — Итак, вам пришлось работать с одной из труднейших сфер науки, трудность которой заключается в том, что её нельзя отнести к наукам. Но ничто не помешало вам завершить работу и при таком условии. Волшебство? — улыбнулся человек.

— В любом другом случае мне бы пришлось сказать, что это слово не подходит… Но именно оно и является причиной. Моё отделение исследовало эту область нейрологических явлений задолго до меня. Мне говорили, именно поэтому выбор пал на наш центр. У нас был старый материал, а также наводки из данной нам папки, — профессор хлопнул по кипе бумаг. — И в итоге мы сделали это.

— Волшебство, — произнёс человек в строгом костюме. — Вы достигли успеха, я правильно понимаю?

— Образец без всяких трудностей выполнял функции обычного организма, однако он ни в чём не проявлял своих паранормальных способностей. На тот момент уровень его развития едва ли превышал разум младенца. Мы продолжили эксперимент, улучшая когнитивные характеристики объекта. Эта операция подошла к концу, и уже были запланированы новые испытания…

Профессор замолк. Ему не хотелось продолжать. Он прекрасно понимал, что сидящий перед ним человек имеет полное представление о произошедшем, однако всё ещё требует полного пересказа событий. Это издевательство, думал профессор и молчал.

— Но вы не успели, — заключил Мэнсфилд. — Никто не всесилен над временем, профессор. Полный рапорт будет затребован позже. Сейчас я хотел бы взглянуть на результат ваших экспериментов.

И он не сводил взгляда с профессора. Тот осознал, что именно сейчас многое может зависеть от него, от того, что он скажет. Это не придало ему уверенности. Однако он всё же сглотнул и сказал:

— Его нет.

— Нет? — человек в строгом костюме поднял брови.

— Он исчез, — произнёс профессор.

— Удивительно. Неужели он… сбежал, профессор? — спросил человек.

Артур Гроссер вздохнул. Его как будто гнули, и больная спина всё сильнее отдавала тяжёлыми ощущениями. Он протянет долго, но он не знает, чем кончится весь этот разговор.

— Это произошло тридцать первого декабря прошедшего года. Меня не было в центре — я уезжал к своей семье на ту ночь. Дежурство проводило несколько человек. Как позже мне сообщили, они готовились отпраздновать приближение нового года. Один наш коллега-эмигрант привил традицию отмечать это событие всему отделению. Все находились в помещении около образца, который тогда был помещён в капсулу. Они сразу же заметили, что примерно в одиннадцать часов образец очнулся от состояния наркоза и начал показывать признаки паники. Они попытались усилить дозу, но в этот момент произошло… невероятное. Церебральный орган, связанный с паранормальными способностями образца, начал издавать свечение, потом, по словам сотрудников, раздался какой-то маленький взрыв в капсуле и вспышка. Когда жидкость успокоилась в ней, они увидели, что образец исчез.

Габриэль Мэнсфилд сделал заинтересованное лицо.

— Поразительное явление, профессор Гроссер, вы так не думаете?

— Паранормальное явление, — произнёс профессор.

— Вы добились того, к чему шли. Но эта игра с необъяснимым привела к тому, что вы остались обмануты судьбой. Продолжайте, — Мэнсфилд выпрямился. — Что предприняли они, а потом и вы?

— Дежурные вызвали меня, как только появилась возможность. Во время исчезновения образца вся электротехника в радиусе пятидесяти-шестидесяти метров перестала работать, портативная и стационарная. Спустя несколько секунд она пришла в норму. Только чудо не обратило на это внимания остального центра… — профессор сглотнул. — Всё наше отделение сконцентрировалось на поиске пропавшего объекта. В основном действовал аналитический отдел. Они первые решили изучить новости по всему миру. Нигде не было ни слова о необычном существе, напоминающем животное из легенд. В самом центре также не могли найти никаких следов. Однако именно новости дали нам первые наводки. Во многих уголках Земли было зафиксировано отключение электричества на небольшое время, схожее по масштабам с тем, что произошло у нас. Аналитики отметили эти местности, — профессор без промедлений вытащил из своей кучки свёрнутую бумагу. Он развернул её и показал человеку в строгом костюме.

Это была карта мира. Было видно, что её изрядно помяли за время пользования. По ней проходила полоса из множества точек, начинающаяся в … и кончавшаяся в северной части Евразии. Мэнсфилд пригляделся к концу полосы, самой последней точке на карте.

— Российская Федерация, — прокомментировал он.

— Да. Линия шла от нас, пересекала океан и оканчивалась в этой стране, на окраине города Н. Это усложнило ситуацию. Мы не могли просто заявиться туда и начать поиски. Пришлось использовать прикрытие.

— Любопытно слышать это от человека науки. Вы сами занимались этим? — спросил Мэнсфилд.

— Для нас было выделено несколько человек-оперативников. В Россию отправились они и несколько выбранных мною сотрудников с необходимыми приборами. Сборы проходили долго — мы смогли вылететь лишь утром следующего дня. Вернее, они смогли. Я не мог покинуть центр.

— А как же ваше руководство? Как оно отреагировало на эту поездку?

— Оно не знало об её существовании. Каждому отсутствующему сотруднику я выписал отпуск, а оборудование в любом случае отпускалось при разрешении. Что ж… — профессор достал новый листок с распечаткой карты какого-то города. — Все они разместились в области, где отключалось электричество, под видом обычных приезжих. Вот здесь, — он ткнул пальцем в красный кружок вокруг неприметного прямоугольника — некоего здания.

— Неплохое начало, профессор.

Мужчина в белом халате оттёр пот.

— Этим руководил глава оперативников. Я лишь получал доклады и давал какие-то указания, не более. Они в тот же день приступили к поиску нужного места. Опросили местных жителей…

— Ваши сотрудники знают русский?

Профессор снова оттёр пот, при этом закрыв рукой всё лицо.

— Всего лишь один. Он русский по национальности. Я бы никогда не отправил его, если бы дело не происходило в России — тут он был просто необходим. Опрашиванием занимался только он.

Габриэль Мэнсфилд кивнул. Профессор продолжил:

— На сужение области поиска ушло несколько суток. Сотрудники ходили с дозиметрами по ночам. Когда образец исчез, сотрудники изучили показания приборов. Они зафиксировали синусоидальное изменение радиационного фона и скачкообразные помехи в работе радиоаппаратуры, причём всё усиливалось ближе к тому месту, где горел рог образца. Это не прекращалось несколько месяцев. Вместе с этим на приборы попало какое-то неизвестное излучение. Мы назвали его пси-излучением. Мы предполагаем, что оно и вызвало эти изменения в среде.

Мэнсфилд опять кивнул.

— Когда ваши сотрудники смогли выяснить точное местонахождение крайней точки? — спросил он.

— Около недели. В той области, где показания приборов в большей степени говорили о пребывании объекта, некоторые были свидетелями резкой вспышки, после которой и произошло отключение электричества, — профессор достал ещё один лист с картой и указал на красный кружок в правой части. — Они нашли эпицентр прямо возле пункта выброса мусора. Обследовав небольшой радиус вокруг него, они нашли предметы, являвшиеся сильными источниками пси-излучения, — он вытащил целую пачку фотографий и разложил их перед человеком в строгом костюме. На фотографиях можно было видеть почерневшие кусочки на белом фоне, все размером с сантиметр и меньше. — После анализа выяснилось, что это обломки древесины, частично смешанной с светло-зелёным пигментом. Нам не удалось выяснить точно, какую функцию выполняла эта древесина, но мы узнали, что красящее вещество было нанесено. В любом случае, фактом оставалось одно — этот предмет прибыл вместе с образцом неизвестно откуда и был разрушен…

— Хотите сказать, ваш образец неизвестным образом переместился вместе с куском дерева? Мог ли он после… перемещения уничтожить какой-либо объект?

— Эта гипотеза была опровергнута после анализа. Кроме данных о природе пигмента, мы смогли получить характеристику древесины. Она была срублена. И находилась в таком состоянии долгое время. По нашим предположениям, это некое изделие. А вокруг этого места не было ни одного декоративного изделия из дерева. Ко всему прочему, обломки располагались, как после небольшого взрыва. Почти всё говорило о том, что объект был там…

— Кроме самого объекта и его следов, — констатировал Мэнсфилд.

— Но доказательства обнаружились быстро. Прямо в эпицентре лежала куча разбитого стекла, и большинство осколков выявляли следы засохшей крови. А также отпечатки пальцев и следы ботинок. Анализ ДНК дал почти стопроцентную схожесть…

— Почти?

— Это было странно. Соответствие с сохранённым у нас генным кодом не оказалось абсолютным. Также мои люди отметили, что отпечатки принадлежат одному и тому же человеку. Следы ботинок, по всей вероятности, также принадлежали ему. Мои сотрудники заметили тёмные пятна на вертикальной поверхности рядом со стеклом. Ничего более они не отыскали.

— Итак, какая в итоге сложилась картина? Вы выяснили точку, где появился образец, его состояние на тот момент, и столкнулись с появлением предмета, как-то связанного с ним.

— Всё верно, мистер Мэнсфилд. Отпечатки пальцев давали нам подозрения на вмешательство человека… Но дотронуться до осколков мог любой прохожий. Но у нас оставался вопрос, почему образец оказался незамеченным.

— Его не обнаружили?

— Никто из опрошенных не упоминал странного существа. Все к тому времени находились в своих домах по причине праздника. И никто также не упоминал человека в месте вспышки спустя какое-то время после отключения электричества. Мои сотрудники не находили более никаких зацепок, которые могли бы привести их к образцу. К тому же им пришлось ослабить активность расследования для снятия подозрений…

— Образец исчез для вас?

— Это было так. Мои люди предпринимали какие-то попытки, но они не давали результатов… Они зашли в тупик. Спустя какое-то количество неудач я приказал свернуть деятельность и заняться обработкой того, что уже было найдено. Мои сотрудники предложили оставить слежение в зоне эпицентра, и я дал добро. Они установили автономную камеру, при помощи которой можно было видеть происходящее в той местности. Затишье длилось более трёх месяцев… За это время все найденные предметы перевезли в центр. Мне пришлось отзывать сотрудников одного за другим. Единственный выход был прямым вмешательством, раскрытием секретности, объявление чрезвычайного положения, потому что образец мог представлять потенциальную опасность, будучи напуганным… Но вскоре оставшиеся сотрудники, в очередной раз проверяя камеру, отметили, что она отключена. Заряд аккумулятора был полон, и это не могло произойти по причине разрядки. Просмотрев запись, они увидели образец.

Мэнсфилд не скрыл изменений в своём лице. Во время рассказа профессора он заглядывал в какие-то бумаги, и услышав его последние слова, внимательно посмотрел на него.

Профессор не медлил. Он достал из небольшого отдела папки съёмный накопитель, подошёл к монитору и вставил его сбоку. Потом включил монитор и открыл единственный файл на накопителе.

— Это происходило в тёмное время суток, — прокомментировал он, когда на мониторе появилось чёрное изображение. В тусклом свете можно было увидеть часть двора и дома около него. Справа снизу стояла дата записи и время. … апреля … года, пять минут первого. В освещённом фрагменте двора отблёскивала зелёная перегородка, внутри которой стояли чёрные баки для мусора. Около них бродила собака, изучая носом пакеты, брошенные мимо баков.

Несколько секунд ничего не происходило. Но потом в поле обзора, в тёмной области, неожиданно что-то зашевелилось. Спустя секунду свет выказал из темноты голову человека. Молодого человека. Он остановился в примерно пяти метрах от баков. Собака отбежала назад, и потом, как было видно, начала лаять.

— Обратите внимание налево, — произнёс профессор и указал на левую часть монитора. В ней можно было видеть листья едва качающихся крон дворовых дерев. Человек начал отходить, постепенно пропадая во тьме. Вдруг листва в левой части задрожала. Через несколько мгновений из неё вышло четвероногое существо, похожее на измененную лошадь, с мешками по бокам и хорошо видимым отростком на голове…

— Поставьте на паузу, профессор, — сказал человек в строгом костюме.

Картинка мгновенно замерла. Мэнсфилд внимательно глядел на создание, глаза которого не были видны, но силуэт и некоторые детали ясно представлялись на изображении.

— Продолжайте.

Профессор нажал кнопку на пульте, и всё снова зашевелилось. Существо начало медленно обходить собаку, и лишь иногда можно было видеть блеск его глаз, невероятных по размеру. Как только оно достигло места, где исчез из освещённой территории человек, и исчезло само, снова появилась фигура, приближавшаяся к собаке. Человек сделал несколько рывков, и вскоре собака поспешно покинула место, которое пыталась удержать.

Человек и существо, походившее на единорога, стояли около баков. Можно было видеть одежду человека: шорты до колен и абсолютно белая рубашка трикотажного типа без рукавов. Существо повернуло голову к человеку и качнуло головой. Человек кивнул. Существо не сводило с него взгляда, потом показало на дом слева, снова качнув головой.

— Они разговаривают? — не без удивления спросил Габриэль Мэнсфилд.

— Как видно, да, — ответил профессор. Человек и существо начали движение к обратной стороне перегородки, где не стояли баки. — И это в крайней степени удивительно — образец не обладал достаточными навыками работы с речевым аппаратом.

— Но аппарат был?

Профессор кивнул.

— Был.

Существо закончило разговор с человеком, и отросток на его голове начал светиться розоватым цветом.

— Сотрудники говорили, что и в момент исчезновения образец издавал свечение точно такого же цвета, но сильнее по яркости, — произнёс профессор Гроссер. Мешки поднялись в воздух, оторвавшись от спины существа, и встали на землю. Мэнсфилд внимательно наблюдал за этим. Профессор показал рукой на летящий, объятый свечением, идентичным со свечением отростка, мешок на замеревшем изображении. — Это телекинез. Одно из паранормальных явлений, с которым работало наше отделение.

— И одно из паранормальных способностей образца, — сказал Мэнсфилд.

— Он смог самостоятельно развить его, — профессор снова заставил картинку двигаться. Из мешка вылетел прямоугольный объект, влекомый телекинезом. Существо легко раскрыло его. Потом оно достало какой-то маленький, плохо видимый объект, дало его человеку, а потом поднесло ко рту. — Это пища, вероятнее всего.

Человек стоял и глядел в другую сторону. Существо глядело на раскрытую книгу и время от времени опускало голову. Это длилось около двух-трёх минут. Потом оно посмотрела на человека. Человек подошёл к нему, потом сел, куда указало существо.

Спустя несколько секунд мешки вернулись на спину существа, а его отросток снова засветился, но уже намного ярче. Они не двигались. На изображении появлялись лёгкие помехи, затемнявшие картинку. Прошло несколько секунд, и на месте горящей точки возникла яркая, заполнившая всё изображение вспышка — и видеозапись завершилась.

— После этого момента электронные устройства в радиусе около семидесяти метров отключились. Это коснулось и камеры. Она отключилась и более не включалась. Мои люди проверяли её по своему сдвигающемуся ежедневно на час расписанию, и в тот день время выпало на девять тридцать. Они не видели следов человека там. На следующий день они приступили к опрашиванию и исследованиям. У признаков пси-излучения увеличился потенциал на том самом месте, где образец совершил какое-то паранормальное действие. Отключение электричества зафиксировалось в радиусе только той области. Но жильцы видели человека, лежавшего на земле как раз в том самом месте, куда он садился на записи.

— Когда он оказался там? — спросил Габриэль Мэнсфилд.

— Все говорили, что этот человек был там всю ночь. Один.

Человек в строгом костюме кивнул.

— Местные жители сказали, что он встал и пошёл в области второй половины двенадцатого часа, — продолжил профессор. — По их наводкам мои люди смогли узнать, куда он направлялся, и найти предполагаемые дом и подъезд, в котором он проживал. Дорога была каждая минута, и они сразу же начали поиски. Дом был из застроек начала девяностых, имел девять этажей. На их описание человека откликнулась лишь одна семья. Её глава, А. П., видел его прошлым утром. Он сказал, что этот человек — их сосед и показал квартиру, где он жил. В ней мои люди обнаружили нескольких посторонних человек. От них мои сотрудники узнали, что хозяин покинул квартиру, а им поручил заняться продажей мебели…

Мэнсфилд только улыбнулся.

— Его соседи знали только его имя и фамилию. Как впоследствии оказалось, город был полон людьми с похожими данными. Никто не знал, куда он отправился. Снова появилось больше причин лишиться прикрытия… Но я не допустил это.

— Вы?

— Я посчитал, что всё найденное нами достаточно для того, чтобы добраться до единственного человека, который мог что-то нам сказать. Я сказал своим людям, чтобы они продолжали поиски и делали для этого всё возможное, сохраняя скрытность.

— Вы давали высокие требования своим сотрудникам.

— Я не мог поступить иначе.

— А вы не думали о том, что можно сообщить заказчику о неудаче?

Лицо профессора изменилось. Оно стало серьёзным, окаменевшим. Он ответил изменившимся голосом, который словно вылезал из самых глубин его тела:

— Я никогда бы не поверил в собственный провал. Я… — он замолчал.

— Понимаю. Продолжайте, профессор. Мне кажется, вы близитесь к кульминации.

Артур Гроссер обнаружил, что навис над столом, оперевшись на руки. Он не помнил, сидел ли он всё это время или стоял. Профессор собрался с мыслями и продолжил:

— Они не рискнули обращаться в журналы местных транспортных компаний. Они просто не имели к этому допуска. Тогда мои люди обратились к регистрационным органам и сразу же получили недостающую часть имени бывшего хозяина, так называемое отчество. Эти данные позже были уничтожены.

— С какой целью?

— Виновны не мы. Вы узнаете это в дальнейшем. Найденная информация дала не так уж и много. Но, вероятнее всего, человек не собирался оставаться в городе. Всё же мы не были уверены, — профессор замолчал, опустив взгляд на стол. — Мы снова встали в тупик. Поиски могли занять многие годы — тот человек мог полететь в совершенно любую точку мира. К тому времени должны были кончиться отпуски сотрудников. Я объявил сворачивание поисков. Они вернулись в центр…

В комнате настала тишина. Молчал профессор, молчал сидевший человек в строгом костюме. Мэнсфилд нарушил тишину:

— Если верить вашим словам, ситуация оказалась безысходной. Так что же внезапно помогло вам, профессор?

Профессора не удивила уверенная интонация его собеседника. Они знают всё, думал он. Они всегда используют людей, но проверяют их перед этим. Это жестоко. Это ужасно, в конце концов. Ведь они знают.

— Нам помогло чудо. Возможно, сама судьба, — произнёс он. — Она и наказала нас.

— Такое можно услышать лишь из уст проповедника, профессор. Это не должны быть ваши слова.

— Да, я знаю… Но каждая наука скажет, что это чудо, — сказал он и сразу же начал. — С момента моего приказа прошло более полгода. До нас не доходило никаких новостей, мы продолжали сохранять секретность. Именно тогда один наш коллега совершил поездку в Канаду по собственным делам. Он приехал в Т.

— Это был ваш русский сотрудник?

Профессор слегка кивнул. Не успел он сказать что-либо, Мэнсфилд произнёс:

— Ему нужно выдать премию за активную работу над проектом. Вы ещё не сделали это?

Профессор молчал.

— Продолжайте, — приказал Мэнсфилд.

— Он знал этот город, изредка приезжал туда. В один из вечеров он зашёл в свой любимый бар. Знакомых в городе у него не было, и он постоянно был там один. Как вы сами понимаете, он увлекался в этом баре спиртными напитками. В какой-то момент он оказался рядом с молодым парнем, который изредка говорил русскими фразами. Это заинтересовало моего сотрудника, становившегося в опьянении безмерно болтливым. Они разговорились. Мой сотрудник узнал, что парень совсем недавно приехал из России. Для чего, не говорил. Но потом он предложил ему пойти к нему в номер — тот парень проживал в гостинице. Мой сотрудник согласился. Там они продолжили разговаривать, парень показал ему кое-какие вещи, привезённые с собой. Это продолжалось какое-то время, пока молодой парень не сказал моему русскому коллеге, что он желает кое-что сообщить ему. К тому времени они приняли довольно много спиртного. По словам того парня, это была большая тайна. Мой сотрудник пообещал не рассказывать её никому…

Профессор замолчал. Он чувствовал, что его ноги дрожали, но не садился. Его рука протянулась к папке с бумагами, достала другую, поменьше, вытянула её и бросила перед человеком в строгом костюме. Тот открыл её. Внутри было множество бумаг в подпорченном состоянии. Мэнсфилд, не колеблясь, вытащил их все и разложил перед собой. Большинство бумаг были поедены пламенем с краёв, но текст, написанный от руки на вырванных тетрадных листах в линейку, был хорошо виден. Листов было очень много.

— Парень оказался тем самым человеком, которого мы искали. Мой сотрудник понял это не сразу. Он позабыл многое из того разговора. Но он запомнил самое главное, о чём рассказывал ему тот парень. Фрагмент, который мы запечатлели на записи. Парень рассказал, что было дальше.

Мэнсфилд сменил положение. Он прищурился, при этом храня серьёзное лицо. Он бросал взгляд то на листы бумаги с текстом, то на профессора.

— Он оказался в другом месте. Сначала в эктоплазматической форме, но потом его тело было восстановлено. Магией, настоящей магией. И в том месте существ, подобных образцу, было огромное множество. Они имели различные окрасы, обладали крыльями и могли говорить. Там не было людей, кроме него самого.

Профессор говорил всё тише и тише. Его голос иногда обретал нотки восхищения, словно бы он не мог поверить во всё это. Человек в строгом костюме не говорил ничего.

— По его словам, перемещение туда было неполным. Его тело оставалось в одном месте, но остальная часть была там. Поэтому он вернулся обратно. Но существо, который по описанию был именном нашим образцом, осталось в том месте. Он записал всё от того момента, как нашёл образец и до того, как решил покинуть свой город. Эти записи он подарил моему сотруднику, сказав, что уже не нуждается в них. После этого мой сотрудник отправился к себе и сразу же уснул. Как только он проснулся, он не помедлил рассказать обо всём мне…

— Этот человек, за которым вы охотились, имеет писательские амбиции, — вставил Мэнсфилд. — Что вы думаете по поводу его слов?

— В любом другом случае я бы посчитал это галлюцинациями. Но я своими глазами видел то, что мы вырастили в наших лабораториях. Я лично видел пустую загерметизированную капсулу, из которой сбежал образец. И вы вместе со мной смотрели запись. Это магия. Это то, что наука не в силах объяснить. И я не могу объяснить, о чём же говорил этот человек.

— Кстати, где же он? Ваш сотрудник потерял его?

— Когда мой сотрудник принял трезвое состояние, он уже нигде не мог его найти. А куда он отправился, мой сотрудник узнать не мог.

— Тогда, профессор, я задам вам вопрос от себя. Что вы думаете о словах этого человека?

— Я… Я думаю, это другой мир. Он был в другом мире. Это настоящее отдельное пространство, сильно отдалённое от нас. Оно может быть в нашей Вселенной, а может оказаться в другом измерении. Там, куда не ступала нога человека.

— До того самого дня, — произнёс Мэнсфилд и взглянул на бумаги. Он заметил опалённые кусочки под некоторыми. — Что же произошло дальше?

— Мой сотрудник разговаривал со мной наедине. Он показывал мне записи, которые к тому времени полностью прочитал сам. Там было описано многое. И если верить им, человек испытывал симпатию к образцу. Образец обладал собственным характером, собственными психологическими особенностями, пробуждавшимися со временем. Он обладал магическими способностями и памятью о своей жизни, в том числе и телепортацией. Образец имел своё имя… Я прочитал тогда эти записи. Более никто не был допущен к ним — наш проект уже был объявлен замороженным. Одно я понял сразу — образец исчез для нас навсегда. Правда или ложь то, что написал этот человек, но мы уже не сможем найти образец… Я посчитал это концом. Спустя неделю и больше мой русский коллега уволился из центра, так и не объяснив причину. Когда я приступил к окончательному сбору и архивизации данных, приобретённых за столько лет работы над проектом, я обнаружил, что они были уничтожены почти наполовину. Упоминания личности того человека, эти записи, результаты некоторых исследований, наши журналы… — профессор замолчал на несколько секунд. — Документы не высочайшей важности, но имевшие научную ценность. Всё, что я смог собрать, находится здесь, — он указал руками на стол, полностью покрытый различными бумагами. Профессор вытащил из кармана съёмный накопитель и поставил его на стол, — и здесь.

Мэнсфилд смотрел на профессора. В его лице не было улыбки. Профессор пытался понять что-то в них, но это было невозможно.

— Рапорт окончен, — произнёс Артур Гроссер.

— Что ж, профессор, — человек в строгом костюме начал сгребать руками бумаги и всё остальное, что лежало на столе. — Давайте подведём итоги, — он сложил записи вместе и вернул обратно в свою папку. — Вы были свидетелем невероятных вещей — магии, как вы предпочитаете их называть, возможности проектирования при помощи генной инженерии живых организмов, возможности вывести их способности за грань обычного, а также, если верить вашей гипотезе, вероятности существования иных миров. И единственное доказательство всему этому — пачка документов и наполовину уничтоженный плод фантазии упущенного человека, который знает намного больше всех нас, — он похлопал по маленькой папке, когда остальные бумаги были составлены в большую папку-конверт.

Профессор молчал.

— И вы не можете предъявить заказ, — продолжал Габриэль Мэнсфилд, притягивая к себе папку. — Несомненный провал. Если мне не показалось, именно эти слова были написаны на обороте.

Профессор Гроссер сглотнул, поморгал несколько раз. Он ждал слов, каких-нибудь сущих, значивших что-то слов. Но его собеседник тянул. Это жестоко, снова вспомнил он свои мысли.

— Увы, так и есть, — человек в строгом костюме поставил свой чемоданчик на стол. — Заказчик прощает вам это.

Глаза профессора не постеснялись широко раскрыться от этих слов. Меньше всего ему представлялись они ему, в нём не было никакой глупой надежды на них. Судьба шла против него, оставив ему лишь какую-то часть того, чего он добился, и воспоминания в конце. И тут она уступает.

— Прощает? — спросил Артур Гроссер.

— Вы получили много, ваши знания стоят много, ваш опыт незаменим. Заказчик знает цену этим продуктам, пусть их получение приносит убытки. Понимаете, это дело напоминает русскую рулетку, где в пустых патронниках лежат особые пули. Вы сделаете выстрел, и вашей головы легонько коснётся патрон из чистого алмаза, который принесёт вам богатство. Вы сделаете выстрел, и он убьёт вас. Вы сделаете выстрел и оглохните на всю оставшуюся жизнь. Каждый выстрел изменит вашу жизнь, каким бы он ни был. Моё начальство перенесло убыток без лишних проблем.

— И это значит… всё? С нас больше ничего не требуется?

Мэнсфилд вздохнул. Он встал. Профессор, обнаружив, что сидел, тоже встал, обеспокоенно смотря на человека в строгом костюме, который подходил к нему.

— Ничего, профессор. Вы освобождены от этого, — сказал тот, глядя в глаза профессору.

Артур Гроссер отвёл взгляд в сторону, чувствуя, как морщинистое лицо дёргается, пытаясь составить улыбку. Он сдержал её и с оживившимся лицом посмотрел на своего собеседника. Тот произнёс:

— Однако невыполнение заказа остаётся чёрным пятном на вашем имени. Это касается не только сотрудничества с вашим бывшим заказчиком.

Профессор не сводил взгляда с Мэнсфилда.

— Но… — пробормотал он, но Мэнсфилд внезапно положил руку на его плечо. Он сказал:

— Артур, это может означать конец не только твоей карьере, но и твоей жизни. Те люди, с которыми ты имел дело и которых даже не видел в лицо, не знают пощады. Они умеют выставить напоказ информацию и не раскрыть ни одного секретного материала. Тебя уволят на следующий же день, стоит только им решить, что тебе нужна замена. И на тебе оставят клеймо, которое ты не смоешь до конца своей жизни.

Лицо профессора изменилось. Оно как будто потемнело, растянулось.

— Я знаю, ты отличный человек, Артур. Ты сделал свою работу в ёмкие сроки, предпринял меры, которыми должны были заниматься совершенно другие люди. В конце концов, только благодаря тебе мир может узнать, что находится за гранью известного. Тебя нельзя терять.

Артур Гроссер изумлённо, с нескрываемым непониманием глядел на Мэнсфилда.

— Есть возможность исправить ситуацию, — продолжал человек в строгом костюме. — Неоплаченный долг можно погасить, лишь оплатив его. Заказчик даёт второй шанс. Ты возьмёшь его?

Профессор закивал, чуть слышно произнеся «Да, да…». Куда пропал его дар речи, он не знал. Он слушал своего собеседника и пытался не представлять всё то, о чём он говорил.

Габриэль Мэнсфилд подошёл к своему чемоданчику и открыл его. Из него он достал пачку листов, обмотанных синей лентой, с синим уголком, скрепляющим их, а обратно в него положил порядком истёртую папку, которую пару минут назад собрал в полном виде.

— Вы правильно поступили, профессор, — человек в строгом костюме закрыл чемоданчик и взял его в руки. — Вам незачем рисковать собственным лицом. Я донесу своему начальству ваше согласие. До скорой встречи.

Он развернулся к двери и пошёл к ней. Около двери он услышал шуршание бумаг и обеспокоенное бормотание со стороны стола:

— «Эр-дэ ноль-один…», «Бум»… Погодите… Погодите!

Мэнсфилд улыбнулся и вышел из комнаты.

Из воспоминаний сотрудников

Человек в строгом костюме вышел из той комнаты спустя почти час. Больше оттуда никто не выходил. Он шёл обратно с той же уверенностью, какой шёл ранее. Кто-то думал, что он просто заблудился, и с улыбкой представлял, как он бродил по огромному множеству коридоров в поисках непонятно чего. Но те, кто был ближе к тем местам, откуда он вышел, понимали, что его дело касалось важных вещей.

Назад он шёл по тому же самому пути. И люди смотрели на него совершенно так же, как будто он только что пришёл и только что ушёл. Он оказался рядом с грузовым лифтом, вызвал его и вскоре вошёл в его кабину.

???

Он начал подниматься вверх.

Он был доволен, и на его лице растянулась скромная улыбка. Отлично. Первый шаг был завершён, и его результаты превзошли ожидания. Нет, эти слова приуменьшают настоящее значение того, что он узнал полчаса назад. Никто даже и не предполагал, что дело уйдёт так далеко вперёд. Это поразительно.

Он достал свой мобильный телефон и набрал нужный номер. Гудков он не услышал.

— Здравствуйте, миссис Фауст. Да, это я. Мы могли бы встретиться через час? У меня есть любопытная информация о нашем эксперименте…