Метка Судьбы

Глава 12

43.

Мы с Холдером вышли из обеденного зала, миновали несколько тёмных коридоров, и остановились у большой двустворчатой двери с круглым отверстием.
— Пардон, мисс, — проговорил единорог, коротко кашлянул и вставил в отверстие свой рог. Что-то оглушительно щелкнуло и створки разъехались в стороны.

Внутри было темно, и единорог сколдовал заклинание света. За дверью оказалась не слишком большая круглая комната, по периметру заставленная стульями. Перед ними располагалось четыре больших медных курильницы, сейчас пустых. А прямо по центру находилось круглое возвышение, накрытое сверху мягким матрацем.

Только не говорите, что...
Я посмотрела на Холдера, а потом на это... На Это. Единорог вопросительно поднял брови, проследил направление моего взгляда и зашелся в хохоте.

— Ух... ух... — пыхтел он, вытирая слёзы и хватаясь за сердце, — Зекора, ну... Да, на самом деле ничего смешного, но... Так, ладно, извини. Как ты догадалась, ты будешь находиться именно там, но это только для твоего удобства, я тебя уверяю. Если хочешь, я могу вообще убрать это всё, но тогда в процессе ты набьешь себе синяков.
— В процессе чего? — спросила я, стараясь унять жар на кончиках ушей. Я не виновата, что эти пони сами заставляют везде подозревать одно и тоже, так что не время краснеть.
— В процессе... Ммм... — единорог потёр подбородок копытом. — А ведь я даже не придумал название для того, что мы будем делать. Пусть будет «Церемония». В процессе Церемонии.
— И в чём же заключается эта Церемония?

Грей Холдер прошел куда-то влево, открыл сундучок у стены, и извлек мешочек с чем-то сыпучим. Вернувшись, он открыл мешок, сунул туда копыто и достал содержимое, предварительно погасив волшебный свет своего рога. Внутри мешочка оказался порошок, светящийся зеленым потусторонним светом. Холдер дунул на копыто, и пыль просто осела по комнате, постепенно прекращая светиться.

— Это вполне безобидная смесь из нескольких ингредиентов, — послышался его голос из темноты, — Я могу тебе потом показать рецепт, там ничего особенного. Как видишь, в моих копытах это обыкновенный светящийся порошок. Но... Вот, попробуй ты.

Я кое-как разглядела в темноте мешочек, очень слабо светящийся магией, сунула внутрь копыто и извлекла немного этой пыли. Затем поднесла копыто ко рту, сложила губы трубочкой и дунула.
Произошло что-то невообразимое. Пыль вдруг превратилась в зеленый рой потрясающей красоты бабочек, которые разлетелись по всей комнате, и постепенно погасли. Всё произошло настолько неожиданно и быстро, что я просто потеряла дар речи.

— Попробуй еще раз, — послышался взволнованный голос Холдера из темноты. Я снова сунула копыто в мешочек, вытянула зеленой пыли и отправила её в полёт своим дыханием. Зеленое облако некоторое время клубилось в комнате, и вдруг превратилось в красивую пони, которая с улыбкой посмотрела на нас. Затем взошла на ложе посреди комнаты, исполнила изящное танцевальное па и распалась на множество зеленых светящихся пылинок.

— О, Селестия... Прямо как живая... А я уже и забыл, какая она... — прошептал единорог где-то рядом.
— Это вы делаете? — спросила я темноту.
— Это делаем мы вместе, моя дорогая. — тихо проговорил Холдер и снова сколдовал светящееся заклинание на кончике своего рога. Я оглядела комнату, но осевшей пыли не заметила. Судя по всему, она распадается без остатка.
— Но как?
— Я вкладываю сюда частичку своей магии. Ты вкладываешь свои врожденные способности. Моя магия, если можно так выразиться, формирует образы. А ты — их используешь, или проявляешь... Я не знаю как это назвать. Моё место может занять любой единорог, хоть как-то разбирающийся в магии. А ты — незаменима. Твою роль может исполнять только зебра Кухани.
— Всё еще не понимаю. Вы что, хотите тут театр устроить? — я старалась выглядеть спокойной и даже безразличной. Но меня тянуло к этому мешочку. Это было... потрясающе.
— Зекора... Всё это — лишь маленькая безобидная демонстрация. Так сказать, принципов нашего взаимодействия. Самое главное будет потом. Скоро мы, с твоей помощью, заглянем в будущее.

44.

Вот уже полдня я прохаживалась вдоль этих бесконечных стеллажей с книгами. За прошедшую неделю я излазила их сверху донизу. Но, насколько огромной была библиотека Холдера, настолько огромным было моё разочарование. Здесь находились только книги об единорожьей магии, мировой истории и какой-то философии. Это если не считать художественной литературы. И совершенно ничего о том, что было бы мне интересно, и чего бы я еще не читала.
Хозяин дома безвылазно сидел в своём кабинете, показывая оттуда нос только для того, чтобы принять душ или поспать. Два раза в день его навещал Луп, чтобы забрать целую сумку писем. И даже Фидерхаубе целые дни напролёт занималась какими-то делами, совершенно не показываясь на глаза.
Я в последний раз оглянулась на огромное помещение, заставленное книжными стеллажами, и погасила лампу. Здесь, без сомнения, было сосредоточено огромное количество полезных знаний. Но не для меня. Из всего этого многообразия я сегодня вытащила только две книги из уже давно прочитанных. Только чтобы освежить воспоминания, и просто занять время.
Выйдя, наконец, из этой полузаброшенной части дома, я в одном из коридоров столкнулась нос к носу с Лупом.

— Ох, слава Селестии, я уж думал что умру здесь, — выдохнул пегас, опуская на пол какой-то сверток. — Сколько служу мистеру Холдеру, а этот дом все так же кажется сущим лабиринтом.
— Лабиринтом, в котором нет ни единой пылинки. Удивительно, как Фид с этим всем справляется, — я обошла Лупа и направилась в свою комнату. Пегас закинул ношу на спину и увязался следом.
— Ну, она ведь единорог, еще и с талантом к манипуляциям множеством вещей. Она может магией напольные часы из холла разобрать и собрать за десять секунд. А уборка это вообще сущий пустяк для нее, наверное. Вот, помню, напился как-то раз... Ух, да погоди ты, куда несешься...

Я вспомнила ужасный вкус спиртного и последствия его употребления. Не понимаю, как можно это пить добровольно.

— Так вот, — продолжил пегас, — притащили меня сюда. Грязного, вонючего, только что из канавы. Но Фид со мной в ванной такую помывку сделала, что я бы с радостью каждый день в навоз нырял, лишь бы повторить. Знаешь, у неё такие ловкие и нежные копытца, ммм...

Луп остановился посреди коридора и мечтательно закатил глаза.

— Знаю, — бросила я, не сбавляя шага. — Попроси её копыта, раз так понравилось. Всё равно оба у Холдера работаете.
— Эх, да я об этом и думаю, только ей не говори. Но, сама понимаешь, дела-дела. Я столько времени провел в поисках «зебры, не такой как остальные», а когда нашел — дел появилось еще больше. Хотя, сегодня я отправил последнюю пачку писем. Со дня на день, думаю, всё решится. Ух, попрошу у Грея отпуск, слетаю в Дэпплшор. Мама пишет, крышу поправить надо...

Я открыла дверь своей комнаты, и пегас тут же попытался туда заглянуть. Я хотела щелкнуть его по носу, но Луп схватил меня за протянутую ногу. Мир вокруг мгновенно перевернулся, и я оказалась на полу.
— Ч-что это... ты чего это? — выдохнула я, валяясь кверху ногами и от неожиданности даже не пытаясь защищаться.

Пегас стоял с низко опущенной головой, широко расставив ноги и расправив крылья. И с совершенно пустым взглядом. Затем в его глазах мелькнуло осмысленное выражение, Луп дёрнулся и кинулся помогать мне подняться, рассыпаясь в извинениях.
— Тебе самому крышу бы поправить не помешало, — прокряхтела я, потирая почти вывихнутый сустав.

Ух ты, у меня получилось нормально пошутить. Если бы существовал список нужных дел, в нем сейчас должна была бы появиться жирная галочка.

— Извини еще раз, я правда не хотел. Оно само как-то... Слишком я привык к обществу всяких нехороших субъектов. — оправдывался Луп.
— Как будто ты сам не такой субъект. Всё, до свидания, мне нужно перечитать пару книг и помедитировать. А ты иди куда шел, нечего тебе здесь делать.
— Кстати насчет чтения, — пегас подхватил с пола свой сверток и протянул мне. — Вот, это мистер Холдер попросил передать. Сказал, что тебе будет интересно.

Я взяла сверток, небрежно бросила куда-то в сторону кровати и захлопнула дверь прямо перед носом у Лупа. До сна оставалось еще несколько часов. Я разворошила угли в камине и поправила коврик перед ним.
Это очень странное чувство. Когда есть своя собственная комната, где можно запереться и делать что угодно. Даже дома у меня не было такой роскоши, все хижины в нашей деревне были круглыми, с очагом в центре, и «комнаты» не отгораживались ничем кроме небольших занавесок или ширм. Правда, здесь очень не хватало окна. То, что имелось, выходило в тёмный двор, куда никогда не заглядывало Солнце. Хотя в этом городе Солнце не заглядывает вообще никуда.
Мой взгляд упал на сверток, оставленный Лупом. Я развернула бумагу и чуть не выронила содержимое на пол. Потемневшее золото на уголках, стилизованное изображение Солнца на обложке... Та самая книга, которую я в детстве видела в хижине Старейшины. Ну, вряд ли та самая, но явно копия. Написанная на языке Предков.
Ах, как же давно моё сознание не будоражило это ощущение. Вид новой книги. Которую хочется прочесть залпом, а потом еще раз. А потом еще раз, но уже заучивая каждое слово. Ноги сами привели меня на ковер у камина, копыта открыли книгу, глаза нашли первую строчку, а мозг с наслаждением принялся впитывать новую информацию.

Но, пролистав четверть этого фолианта, я отодвинула его в сторону. Да, это язык Предков, и это было нечто вроде справочника по растениям и их свойствам, включающего некоторые рецепты. Как раз то, что мне интересно, на первый взгляд не отличается от десятка других выученных книг. Но эта отличалась своим содержанием. Точнее тем, какие растения в ней были описаны. Таких растений просто не существовало. И не могло существовать. Летающие грибы? Ползающая плесень? Рецепт зелья, полностью регенерирующего любую кость из ничего? Или вот, изображение красивого синего цветка с подписью «Ядовитая шутка». Да вся эта книга больше походит на шутку.

Нет, бабушка не стала бы держать подобное у себя, будь оно бесполезным. Значит, всё это и правда существует. Я почувствовала в душе какую-то обреченность и взглянула на горячие угли. Если всё описанное здесь — правда... Тогда две трети моих текущих знаний просто бесполезны. Потому что они — лишь жалкие тени на фоне зелий огромной силы, описанных в этой большой и тяжелой книге. Нужно спросить Холдера.

— Откуда у тебя эта книга? — выпалила я, просто вломившись в кабинет единорога. Тот сидел за своим столом и писал очередное письмо. Холдер спокойно закончил, снял очки, закрыл чернильницу и промакнул бумагу пресс-папье.
— Она тебя заинтриговала? — он улыбнулся и ехидно уставился на меня. — Я так и думал.
— Мне нужно знать, правда ли то, что написано в этой книге.
— Извини, но я лично не могу тебе ничего сказать об её правдивости, я сам не знаю. Ведь я не умею варить зелья, и совсем не разбираюсь во всех этих травах.
— Ясно. Это всё просто какой-то розыгрыш. Таких растений не бывает, и таких зелий тоже быть не может.
— Я бы не делал таких скоропалительных выводов, моя дорогая, — проговорил единорог, телекинезом снимая с верхней полки шкафа какой-то свиток. Когда Холдер положил его на стол и развернул, я поняла, что передо мной — карта Эквестрии. «Нужно будет достать или увидеть карту»...
Взгляд быстро отыскал на бумаге жирную точку с каллиграфически выведенной надписью «Хуффингтон». Затем я нашла знакомую полоску леса, берег океана и... Дальше карта обрывалась.
— Вот, взгляни сюда, — проговорил единорог, левитируя к себе указку , — это лес Эверфри. Как видишь, на территории Эквестрии вообще достаточно всяких зарослей, но этот лес — далеко не обычный. Дело в том, что раньше в нем находился королевский замок, где и произошло изгнание Найтмер Мун. До этого Эверфри был обычным лесом, типа соседнего Уайттейла. Но тогдашние события как-то изменили его. К сожалению, мне не удалось найти об этом ничего больше. За тысячу лет всё оказалось либо забыто, либо надёжно похоронено в недрах королевской библиотеки, куда простым пони доступа нет.
Сейчас Эверфри — жутко опасное место, населенное ужасными монстрами и странными растениями, за тысячу лет измененными мощнейшей остаточной магией, исходящей из руин замка. Слава Селестии, к настоящему моменту магия уже развеялась и магическая часть леса разрослась не слишком сильно, хотя и подобралась достаточно близко к Понивилю. По своей воле в Эверфри никто не ходит, и тем более не живет там. Над ним даже пегасы стараются не летать. И тем больше было мое удивление, когда мне в копыта попала эта книга.
— У моей бабушки была точно такая же. Откуда она у вас? И почему она написана на языке Предков?
— Эту книгу мне отдал один мой... друг, специально для тебя. Довольно примечательный персонаж, на самом деле. Именно он, в свое время, направил меня по этому пути. Не традиционной единорожьей магии, а колдовства зебр.
— Он был в грязном плаще? С кучей сумок? И пахло от него как из банки из-под корицы...

Последнюю фразу мы, не сговариваясь, произнесли синхронно. Единорог опустил вниз уголок рта и нахмурился.

— Ты встречала его? Где он сейчас?
— Это я у тебя хотела спросить.
— Я не знаю где он. Исчез так же внезапно, как и появился. Я даже имени его не знаю. А где его встречала ты?
— Нет, я его не встречала, я о нём слышала. В любом случае, у меня появилось к тебе дело.
— О, всё что угодно, моя дорогая.
— Я всеми силами помогаю тебе со всеми этими прорицаниями. В конце концов, мне это тоже интересно. А когда всё будет закончено — я хочу попасть в лес Эверфри.
— Ты хочешь там жить? Одна? А тебе не будет, как бы выразиться... одиноко? Ты ведь еще так молода. Хочешь отправить себя в добровольное изгнание?
— Это мои проблемы, Холдер. Есть еще какие-то препятствия, кроме твоей заботы о моей личной жизни?

Единорог вздохнул и опустился обратно за свой стол.

— Зекора, я догадывался, что ты захочешь туда. Но, вынужден тебя огорчить. Ты не сможешь там выжить.
— С чего бы? Я жила в саванне, полной хищников и прочих опасностей.
— Понимаешь, лес Эверфри не похож ни на какое другое место в Эквестрии, и, может быть, даже в мире. Он... странный. Во всех смыслах этого слова. Я не понимаю, как вообще была написана эта книга, как автор смог пробыть в лесу так долго, чтобы успеть изучить тамошние растения. В Эверфри живут такие твари, само существование которых ставит в тупик любую науку. Эти создания, они...
— Они живут там. Как и любые другие животные в любом другом месте. Я видела их во сне, не так давно. И мне не показалось, что эти «твари» чем-то хуже тех, к которым я привыкла. Вы всё судите только с позиции возможной опасности или возможной выгоды. Вы забыли, что такое гармония.

Единорог внимательно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся, положив голову на копыто.

— Ты так на него похожа, — сказал он, глядя мне в глаза.
— Это я тоже уже слышала. Ну что, договорились?
— Конечно, моя дорогая. Сегодня Луп отправит последние письма, и через неделю мы проведем Церемонию. А потом я сделаю всё ,что ты пожелаешь.

45.

Неделя, предшествующая Церемонии, оказалась слабо насыщенной событиями. Странно было осознавать, что всё просто идёт по плану. Ничего не случается, никто не появляется из ниоткуда, и всё идёт своим чередом. Книгу я выучила за четыре дня, а оставшиеся два просто слонялась по дому и изнывала от скуки. Однажды ранним утром я даже сбегала к подвалу, в котором когда-то была с жеребятами. Оказалось, что там уже кто-то живёт.
К Холдеру всё чаще заходили гости, и кое-кто даже останавливался здесь жить. А вместе с ними их слуги и еще какие-то непонятные личности. Фидерхаубе целыми днями носилась туда-сюда без передышки. На ужине перед днём Церемонии за огромным столом сидело уже две дюжины оживленно беседующих и о чем-то спорящих пони, не считая такого же количества слуг, снующих по комнате с кувшинами и блюдами. Заглянув в обеденный зал, я поняла что не смогу здесь есть. Вместо этого я просто пошла на кухню, под недоуменные взгляды невесть откуда взявшихся поваров, сделала несколько бутербродов, и удалилась в свою комнату. К спокойствию и треску камина.

В день Церемонии я проснулась с больной головой и тянущим ощущением в желудке. Давно позабытое чувство беспокойства перед важным событием. Я немного злилась на Холдера за то, что он так и не удосужился рассказать о самом процессе. Хотя, в какой-то мере я сама боялась спросить. В комнате стало совсем темно. Весь день я просто лежала на кровати и ни о чем не думала, даже не зажигала камина или свечей.
В дверь постучала Фидерхаубе с лампой. Она натянуто улыбнулась и быстро опустила голову, стараясь не показывать кое-как припудренные мешки под глазами.

— Мистер Холдер приглашает вас на Церемонию, мисс... — тихо проговорила она.
— Я сама найду дорогу, Фид. Иди спать.
— Ох найн, мисс, у меня еще столько дел...
— Не заставляй меня приказывать, — жестко проговорила я, а затем тихо добавила, — Отдохни пожалуйста. На тебя страшно смотреть.

Единорожка зажгла одну из свечей со стены, а лампу отдала мне.

— Тогда, с вашего позволения, я пойду к себе, мисс. И еще... Там собралось много пони. Я знаю, что вам не нравится быть в таких местах, но не бойтесь. Они все — очень хорошие пони. Пусть некоторые еще не знают об этом. Удачи вам, мисс.

С этими словами служанка медленно пошла в другую сторону, а я направилась в круглую комнату, похожую на театр. Интересно, что со мной будет? Холдер сказал, что я могу набить себе синяков «в процессе». Знать бы, что там за процесс...
Даже если бы я забыла путь к «театру» через все эти лабиринты, я бы всё равно не смогла ошибиться или свернуть не туда. Начиная с обеденного зала, весь путь до заветной комнаты оказался занят множеством пони. Толпа в коридоре сохраняла молчание и расступалась, пропуская меня вперед. И также тихо смыкалась за моим хвостом. Та комната явно не могла вместить всех желающих поглазеть на увлекательное представление.

— А вот и она, — проговорил Холдер, когда я вошла в круглую комнату. Его собеседник, тёмно-синий здоровенный единорог, критически взглянул на меня, кивнул Холдеру и направился на своё место.

В самой комнате оказалось не так много пони, как мне представлялось. Судя по всему, сюда допустили только самых важных шишек, а остальные толпились за дверью. Богато разодетые единороги, земные пони и пегасы сидели на своих местах, обмахивались веерами и глазели на меня, либо спорили со своими соседями. Медные курильницы сейчас оказались наполнены горячими угольками, отчего в комнате стояла откровенная жара. По обе стороны от центра были установлены две кафедры, рядом с которыми сидели молодые единороги с кьютимарками писцов. Я заметила, какие толстенные пачки чистой бумаги и новых перьев стоят рядом с ними, и вопросительно посмотрела на Холдера.

— Не знаю, что будет происходить во время Церемонии, моя дорогая, — тихо сказал единорог, чуть наклонившись к моему уху. — Я не знаю, что ты будешь чувствовать. Я нашел только описания того, как всё начать. Единственное, о чем я могу тебя предупредить — Церемония очень утомительна. И у нас только

одна попытка. Следующая возможна только через пять лет, а это слишком долгий срок, так что нужно сделать всё с первого раза.
— Я готова. Что от меня требуется?
— От тебя? Абсолютно ничего. Выпей вот это, — Холдер подал мне бокал с каким-то зельем, — ложись в центр комнаты и расслабься.
— Вы точно не будете со мной ничего делать? — сомневалась я, пригубив жидкость из бокала. Абсолютно безвкусно, как вода.
— Никто к тебе и копытом не притронется, — улыбнулся единорог и сделал пригласительный жест.

Я вышла в центр комнаты и ступила на мягкую ткань ложа. И буквально кожей ощутила, как меня рассматривает три десятка глаз. В коридоре послышалась какая-то возня, двери раскрылись, и в комнату быстрыми шагами вошла высокая и статная белая пони. Окинув присутствующих взглядом, который даже на секунду не задержался на моей скромной персоне, она подошла к Холдеру.

— Надеюсь, сэр Холдер, что эти ваши представления окажутся именно такими, какими вы их описывали, — произнесла она певучим голосом, протягивая единорогу копыто для поцелуя. — Из-за вашей оккультной ерунды мне приходится пропускать первый экзамен моей дражайшей Флёр. Начинайте побыстрее, я еще могу успеть. Кто-нибудь, дайте веер! Ну что за манеры...
— Мадам ДеЛис, вы не пожалеете о потраченном времени.
— Ох сомневаюсь, Грей, ох сомневаюсь. Вы, без сомнения, очень хороший пони, но я прислушиваюсь к вашим сказкам только потому, что муж вам искренне верит. Если бы не его болезнь, копыта моего здесь бы не было, при всём уважении.

Когда все расселись по местам, Холдер еще раз вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула, нервно сглотнув. Единорог по очереди подошел к каждому из пони-писцов и удостоверился, что те тоже готовы. Несколько слуг высыпали какой-то порошок прямо в жаровни, отчего комната наполнилась странным, но приятным запахом. Затем свет погас, остались лишь слабые направленные лучики света из рогов тех двоих, кому предстояло всё это записывать. Не могли же они делать это в темноте...

— Уважаемые джентль... — Холдер сделал паузу. — Дорогие друзья... Кто-то из вас присоединился к нам только вчера. Для кого-то участие в нашем предприятии это дело всей жизни. Десятки лет мы готовились к этому моменту. Прямо сейчас наши сподвижники по всей Эквестрии собираются и начинают действовать. Огромный механизм нашей организации уже запущен. Для того, чтобы раз и навсегда изменить нашу страну. Десятки лет мы были объединены только нитями обещаний. Для кого-то этого хватало, для кого-то нет. Наши силы велики, но их будет недостаточно без вас, друзья. Я знаю, что вы очень занятые пони. Что вы не привыкли верить в сказки и многие из вас сейчас скептически смотрят на всё происходящее. Но ведь вы пришли, а это уже о многом говорит. О том, что в ваших сердцах еще есть искорка света. И скоро эта искорка засияет. Тьма отступит, друзья. Солнце... — послышался глухой удар, и спустя мгновение голос Холдера сквозь зубы: «Нет! Я в порядке, не беспокойтесь обо мне! Смотрите туда, смотрите!».

— Мистер Холдер, вам нужна по..помо... вам...

Чей-то голос рядом с Холдером оборвался на полуслове. Приятный запах из курильниц усилился. Я повернула голову и увидела... пантеру. В комнате была абсолютная темнота, но я каким-то образом видела сидящую и глазеющую на меня чёрную кошку. Что за...

— Здравствуй, злая ведьма, — мягко проговорила Уеуси и улыбнулась, показав острые клыки, — совесть не мучает?

Мой язык присох к нёбу. Пантера грациозно потянулась, перебирая когтями на передних лапах, и встала на ноги.

— Ты что, испугалась? — удивленно спросила она, дернув ухом. — Да не бойся, я же дохлая давно, не помнишь? О, у меня идея! — пантера взмахнула хвостом. — Давай поиграем? Догоняй!

«Ч... ч его? Догонять?» — пронеслось у меня в голове, и воздух наполнили скрипучие обезьяньи крики. По лицу хлестнула какая-то ветка, но я не обратила внимания. Я хочу есть, а прямо впереди бежит настоящая добыча. Мои когти надёжно впиваются в рыхлую землю, а мышцы работают как надо, несмотря на то, что я впервые на охоте. Еще немного, и я настигну её. Мне больше не нужны жалкие подачки от этого старого пони и его дружков, я на свободе, я сама могу...
По голове ударило с такой силой, что я запнулась и по инерции кубарем покатилась с тропинки. Ух эти обезьяны с их камнями, ух я им покажу. Но, что происходит? Почему я ничего не вижу? Почему я не могу остановиться? Я куда-то падаю! Да как это... Ааай!
Перед глазами промелькнуло зеленое облако, а живот разрезала дикая боль. Настолько сильная, что перехватило дыхание, а конечности отказались повиноваться. В следующую секунду я шлёпнулась на песок. Прямо под ухом послышался плеск воды. О нет... В воде ведь наверняка крокодилы. Нужно отползти подальше, нужно зализать раны... Я не могу умереть здесь, я ведь только освободилась.

— Как тебя зовут?

Что? Меня? Я попыталась повернуть голову на источник голоса, но почему-то видела только размытую пелену. Хотелось потереть глаза, но лапы не слушались.

— Как тебя зовут? — повторил голос.
— А тебе-то какое дело? — грубо ответила я.
— Скажи мне!
— Я...я не знаю. Не помню... — голова опустилась на песок. Сил уже совсем нет.
— Ты не помнишь своего имени?
— Да, не помню! Что ты ко мне привязалась? Дай мне подохнуть споко...

«Зекора», — произнес Имара где-то совсем рядом.
«Зекора», — произнёс Капитан и скрипнул зубами о трубку.
«Зекора», — произнесли Холдеры, Луп и Узури.
«Зекора», — произнесла Флэтплайт и наверняка улыбнулась.

— Ты не помнишь своего имени? Тогда я назову тебя...
— Зекора. Меня зовут Зекора.
— Ты уверена?
— Уверена как слон, — произнесла я, и солнечный свет приобрёл зеленоватый оттенок.
— Вот, это снимет боль... — мягко проговорил кто-то, и всё вокруг потемнело.

46.

Я поняла, что уже не сплю, и осторожно пощупала живот. Вроде бы, всё на месте... Сквозь веки пробивалось зеленоватое свечение и я медленно открыла глаза.
В небе сияло что-то напоминающее зелёную Луну. Это была не Луна, это был просто источник тусклого зеленого света. Я лежала на незнакомом берегу реки, но в ней текла не вода, а какие-то серебристые щупальца. Выглядело жутковато, я поднялась на ноги, чтобы отойти подальше. И тут заметила рядом с собой сидящую зебру, со странным капюшоном на голове и сумкой через плечо. Зебра сидела, закрыв глаза, и чуть покачивалась.

— Эй, — окликнула я её, — здравствуйте!

Зебра и ухом не повела. Я подошла к ней вплотную и попыталась тронуть за плечо, но моё копыто просто прошло сквозь её тело, словно через дым. Я пожала плечами и пошла дальше по берегу.
По пути мне встречались такие же зебры, несколько оленей, и даже один верблюд. Все они, по-разному одетые, просто сидели и чуть покачивались. Взойдя на пригорок, я заметила, что на другом берегу было то же самое. И так по всему течению реки, до светящегося зеленым и серебряным горизонта.
— Ты долго еще будешь слоняться без дела? — проговорила Уеуси за моей спиной.
— Как будто я знаю, что тут надо делать, — как ни в чем ни бывало ответила я, поворачиваясь к пантере. Та сидела рядом с большим зеброй-жеребцом, покрытым декоративными шрамами, и быстро махала лапой сквозь его шею. Видимо, ради развлечения, пытаясь разогнать составляющую его тело дымку и отделить голову. Но дымка слишком быстро приобретала свою первоначальную форму, и пантера бросила это занятие.
— Иди за мной, — сказала она и не спеша пошла вперёд, низко опустив голову.
— Опять?
— Ну стой здесь тогда, коли хочешь. — ответила пантера, обернувшись. При взгляде в её глаза у меня защемило сердце.
— Извини, что с тобой так получилось... Я правда не хотела.

Пантера не ответила. Через десяток минут ходьбы она вдруг остановилась и улеглась у ног очередной сидящей зебры. Я открыла, было, рот, чтобы спросить почему мы остановились, но не вымолвила ни слова. Потому что зебра вдруг протянула копыто и почесала пантеру за ухом. Затем повернулась ко мне, и мои ноги чуть не подкосились. Бабушка...

— Бабушка! — крикнула я и бросилась к ней. Но, конечно же, просто прошла насквозь и чуть не свалилась в реку.
— Зекора... — тихо проговорила зебра и улыбнулась, показав желтые зубы. Я подошла, почти пожирая её взглядом.
— Бабушка, откуда ты здесь? То есть... Это ведь никакой не мир после смерти, ты ведь не умерла?
— Охохо, а ты? — Бабушка ткнула копытом в сторону моего лба. — А ты, думаешь что ты умерла? Ты ведь тоже находишься здесь.
— Я.. я не знаю. Произошли такие вещи, произошло много вещей! Мне нужно тебе столько рассказать и о стольком спросить! Но погоди... это ведь действительно не владения Луны?
— Нет конечно, глупая. Ты сейчас жива-здорова. Валяешься на мягком ложе, делаешь всякие неприличные телодвижения и рассказываешь этим бедным пони их будущее. Можем посмотреть на тебя, но ты не придешь в восторг. Да и времени мало, извини. Одно могу сказать — эти пони запомнят увиденное до конца жизни. Серый единорог хитр как гиена, он добавил в напитки кое-какие зелья, да и зеленый порошок не даст их глазам долго скучать. Но всё, что они увидят, будет правдой, его намерения чисты.

Мне захотелось заплакать от счастья, но слёз почему-то не было. От окружающего мира начало передаваться какое-то спокойствие. Мысли упорядочились, а тело расслабилось, как при хорошей медитации. Мимо пролетела большая, сияющая зеленым, бабочка. Уеуси заметила её и пустилась следом, пытаясь поймать.
Мне захотелось перестать прикидываться взрослой, снова почувствовать себя маленьким жеребенком и начать жаловаться бабушке. На всё что произошло, на все мои злоключения. Просто сесть и хорошенько поныть. Ведь я находилась рядом с бабушкой, с которой провела едва ли не больше времени, чем с отцом.

— Бабушка, я провалила Испытание... — проговорила я, глядя на неё исподлобья. — Достала тот мох, но не смогла принести его...
— Да кому нужен этот мох, тебе самой не смешно? — фыркнула Старейшина.
— Понимаю... Я теперь никому не нужна, и правильно решила, что мне нет места среди вас...
— Глупая кобылка. Тебе действительно нет места среди нас. Но совсем по другой причине. Ты думаешь, твоё Испытание заключалось в добыче этой жалкой серой плесени?
— Д..да...
— Н...нет! — передразнила меня бабушка, — Твое Испытание это нечто большее, юная зебра. Разве ты сама этого еще не поняла? Испытание — это не жеребячья задачка «сходи туда-то, принеси кусочек слоновьей какашки». Испытание — это испытание. Разве всё, через что ты прошла, не закалило твою волю, твой разум? Разве ты не осознала многих вещей, о которых бы даже не думала, сидя перед хижиной в нашей деревушке? Разве ты не помогла стольким живым остаться живыми, а мёртвым спокойно уснуть?

Пока я сидела, открыв рот, и смотрела в одну точку, Старейшина подошла к реке. Из потока тут же выделилось несколько серебряных щупалец, которые потянулись к её копытам. Оттолкнув лишние, она схватила одно зубами и потащила ко мне.

— Вот, вдохни это, — проговорила она, протягивая кончик медленно извивающейся серебристой массы, — да не делай ты такое лицо, это не больно, а даже приятно.

Бабушка, в свое время, заставляла меня делать всякие вещи. Но вдыхать эту штуку... Хотя, я всё равно находилась не в своём теле, так что бояться нечего. Наверное.

Я поднесла щупальце к носу и глубоко вдохнула. В глаза тут же ударил яркий свет, а я оказалась рядом с хижиной Старейшины в нашей деревне. Судя по всему, сейчас было раннее утро, солнце только-только начало показываться над горизонтом. Одно из моих любимейших зрелищ...
Из хижины вышла Старейшина с новорожденным жеребенком в зубах, и положила его в корзинку с мягким сеном. Новорожденные обычно кричат и извиваются, но эта просто лежала и, широко раскрытыми глазами, смотрела на восход. Надеюсь, она не испортит себе зрение.

— Узнаешь? — послышался под ухом шепот Старейшины.

Это... я? Я усилием мысли перенеслась ближе и заглянула в корзинку. Ой... Я такая... миленькая. Тем временем бабушка скрылась в хижине, а из тени показался кто-то еще. С ног до головы закутанный в грязнейший плащ, увешанный сумками и склянками... Так вот, как он выглядит. Незнакомец подошел к корзинке, спокойно посмотрел на маленькую меня, и так же невозмутимо ушел. Спустя мгновение из хижины Старейшины показался мой отец. Как только я поняла, что это он, то крепко зажмурилась и всей душой пожелала прекратить это видение. Мне не нужны были заново вскрытые раны на сердце.

— Для меня, как и для твоих родителей, это оказалось очень тяжело... Отпускать тебя. — раздался под ухом голос Старейшины и я снова открыла глаза на берегу серебристой реки. — После того, как мой отец рассказал о том, что ты — зебра Кухани, всё уже было решено за нас...
— Этот тип в плаще — твой отец, то есть мой прадедушка? Тот самый?
— Да, Зекора. Он сам — Кухани. Такие как вы почти никогда не остаются на месте своего рождения, разбредаются по всему свету. Судьба сама находит для вас пристанище именно в тех местах, где вы больше всего нужны. Мне очень жаль, что я не могла сказать тебе этого всего сразу, моя дорогая внучка. Когда я рассказала твоим родителям, твой отец долго не мог смириться. Говорил «как я могу привязаться к жеребенку, которого у меня всё равно заберут?». А тебе потом соврал, что хотел сына. Ну, ты понимаешь... А твоя мать позволила себе заплакать, только видя тебя в последний раз.

— Я очень удивилась, увидев её плачущей тогда...
— Она гордится тобой, как и все мы.
— Рада слышать... — я с улыбкой посмотрела на свои копыта. Мне и правда было радостно это слышать. — Но ведь ты не такая, но находишься здесь, со мной. Что это вообще за место?
— О, это трудный вопрос, но я...

Сидящие недалеко от нас зебры и олени одновременно открыли глаза и посмотрели по сторонам. Потом поднялись на ноги и стали распадаться в облачка серебристой пыли. Их примеру последовали все остальные. Берега реки начали стремительно пустеть.

— О, у нас новенькая? Здесь не часто появляются новые лица! — воскликнул незнакомый голос откуда-то с небес.

Старейшина понюхала воздух и скривилась.

— Ну вот, так и знала что он всё испортит. Ведь и не поговорили почти... — раздраженно промолвила она, — Ладно, пора прощаться.
— Да я вас умоляю, почему вы думаете что я всё порчу? Ведь мы даже не общались толком! — возразил голос с неба. Его источник, как будто, стал ближе.

— Прощаться? Но у меня еще столько вопросов! — я, не думая, протянула копыто к бабушке, но это было бесполезно. Сердце тут же сжала не то злость, не то обида на это место...
— Ты достаточно взрослая, чтобы самой найти на них ответы, моя дорогая.
— Бабушка, но... Что мне делать дальше?

— Научись танцевать джигу! Это весело! — прогремел голос сверху.

Мимо галопом пробежали две ветвистые коряги, видимо, почувствовав себя антилопами. К нам подскочила Уеуси с бабочкой в зубах. Старейшина почесала её за ухом, пантера подмигнула мне и исчезла.
Голос с неба принялся что-то напевать.

— Да кто же это? — спросила я, озираясь по сторонам.
— Есть тут один местный. Но лучше с ним не встречаться, себе доро... — произнесла Старейшина, и внезапно с негромким хлопком превратилась в маленькую лягушку. На берегу реки возникло несколько разноцветных зонтов и большой предупреждающий знак «За буйки не заплывать!».
— Прощай, моя дорогая внучка. Может быть, еще увидимся, если доживу. — смешным голосом проквакала лягушка и распалась в пыль.
— Прощай, бабушка...
— Ах, какая сцена, какая сцена! — выразительно произнес голос и его обладатель звучно высморкался в платок. — Но ты-то не оставишь старика одного, правда?
— Извините, — ответила я, замечая как мои копыта начинают распадаться серебряной пылью, — бабушка сказала не разговаривать с вами, а я привыкла её слушаться.
— Пфф... Вот так всегда. Скучные вы.