Метка Судьбы

Глава 3

10.

Мне снился сон, в котором я не спеша шла по саванне со старой сумкой для сбора трав. Вокруг было множество разных животных, и все они приветствовали меня. Все, от слона до маленькой летучей мыши. Даже когда я переправилась через реку и вошла в обезьяньи заросли, обезьяны не орали, а почтительно кивали головами, когда я проходила мимо.

Проснулась я от того, что солнце светило прямо в глаза. Луна и Звезды! Я проспала половину дня! Будь я где-нибудь посреди саванны, меня бы давно сожрала какая-нибудь гиена. Но здесь я находилась в безопасности, ибо недалеко валялся и тихо сопел крокодил, размером с три антилопы гну. Бросив взгляд на отмель, я поняла, что еще не поздно. Она только-только начала покрываться водой после полудня. Быстро собравшись, я заглянула в сумку и с удовлетворением посмотрела на клочок серого мха. Цель своего испытания я выполнила, теперь нужно было быстрее возвращаться домой. Вполне может статься, что у меня получится вернуться первой из всех.
Быстро перебежав через реку, я скинула сумки и окунулась по шею в тёплую воду, чтобы смыть остатки вонючего антиобезьяньего порошка, но не испортить традиционную прическу. Потом оглянулась на лежащего крокодила и крикнула: «До свидания, Большой Мамба!». Крокодил вскочил, повернул ко мне голову и впервые уставился обоими глазами.

— Еще увидимся, девочка... Как же вы все-таки похожи... — сказал он и пополз в воду.

До захода солнца мне предстояло дойти до моей прежней стоянки на холме, и при этом не попасть в лапы ко львам. А завтра утром я уже буду дома. Ух, сколько вопросов я задам Старейшине! Она никогда не говорила, кем был ее отец. Задумавшись об этом, я чуть не наступила на огромное перо древесного орла. Эти птицы были очень редкими, их перья являлись ингредиентом для особенно сильных зелий, и служили украшением для церемониального головного убора вождя. Улыбнувшись своей удаче, я аккуратно сунула перо в сумку. Тропинка, по которой я шла, постепенно расширяясь, превратилась в широкую хорошо утоптанную дорогу. Вдохнув полные лёгкие тёплого воздуха, я пустилась по ней в лёгкий галоп. Скоро мне опять придется свернуть в высокую траву, и не хотелось упускать шанса размять мышцы.
Однако вскоре мне пришлось остановиться. На обочине дороги из земли торчало копье. Хорошее копьё с кованым наконечником, украшенное пёрышками и резьбой. Копьё нашего племени. Кто оставил его здесь? Такие вещи не раскидывают просто так. Я оглянулась в поисках владельца и прислушалась. Ничего кроме обычных звуков саванны не было слышно, как и не было видно ничего кроме желтой травы по горло, и нескольких раскидистых деревьев на горизонте. Пожав плечами, я выдернула копье из земли и сунула под ремень своей сумки. Когда принесу домой, тому, кто его потерял, здорово достанется.
Пройдя еще немного, прямо посреди дороги я наткнулась на сумку со знаком нашего племени. Сумка была разорвана, и её содержимое валялось прямо в пыли. Несколько завернутых в листья лепешек, небольшой пузырь с водой, и еще что-то. Внезапно впереди в траве послышался громкий шорох. Что бы там ни было, прятаться было поздно. По мере приближения источника шума, моё сердце начинало биться сильнее и сильнее. Что если там лев? Он мог напасть ни кого-то из нашего племени здесь, вот откуда брошенное копье и разорванная сумка! Но вместе с этой догадкой пришла и другая. Если это лев — то для меня всё кончено. Львы не охотятся поодиночке.
Но, внезапно, из травы передо мной выбежал не лев, а Имара. На секунду он остановился и уставился на меня широко раскрытыми глазами. При нем не было ничего из того, что он нёс, когда мы разошлись, вместо этого все его тело покрывали царапины и ушибы, а на шее болтался обрывок какой-то веревки.

— Имара! Ну и напугал же ты меня! Ты что тут делаешь, что случилось? На тебя напал...
— З...Зекора? — выпалил Имара не своим голосом, — Что ты тут делаешь?? Беги! Я уведу их в другую сторону!
С этими словами он, прихрамывая, перебежал дорогу и бросился в траву на другой её стороне.
— Кого «их»? Имара! Да подожди же ты! — крикнула я и побежала за ним.

Я много думала потом, об этом своем решении побежать за ним. Наверное, это было все-таки глупостью.

Долгое время я видела лишь его хвост, мелькавший в просветах впереди, но вскоре желтая трава кончилась, и мы выбежали на открытую местность, покрытую мелкими камешками и редкими низкими кустами. Имара остановился в нерешительности, мотая головой то в одну, то в другую сторону.
— Имара! Да стой же ты! Кто тебя преследует?
— О Солнце и Звезды, ты бежала за мной? — выпалил жеребец и сокрушенно мотнул головой, — Я же говорил тебе уходить в другую сторону!
Сказав это, он обернулся и, щурясь, стал всматриваться в небо.
— Глупая, глупая Зекора, — прошептал он через несколько секунд. Теперь бежать бесполезно, они тебя видели.
— Да о ком ты говоришь то?

Я думала, он собирается меня ударить. Но Имара просто повернул мою голову назад, и высоко в небе я увидела маленькое пятнышко, которое быстро приближалось. Сперва мне показалось, что это просто большая птица типа грифа, но грифы не летают так быстро, и у них не такие большие тела и короткие крылья. Это был пегас.

11.

— Думаешь, почему в мою хижину не только никто не заходит, но большинство даже опасается проходить мимо? Потому что они боятся, маленькая Зекора. Боятся магии, боятся меня, хотя я, если подумать, не давала им поводов. Это обычный страх обычных зебр перед необычными вещами. Они думают, что я могу всё, могу превратить их в лягушек, или вызвать дождь или засуху сказав лишь слово. Да что там, ты и сама лишь недавно думала также, да? Но на самом деле моя...наша магия не дает безграничных возможностей. Технически, это вообще не магия. Пойдем, покажу кое-что.

С этими словами бабушка подвела меня к столу, на котором лежали книги. Она зажгла пару свечей, взяла одну из книг и начала что-то в ней искать.

— Так... сейчас. А, вот, смотри!

Она раскрыла книгу на изображении каких-то странных существ. Они были похожи на зебр, только без полосок. У них были разноцветные тела, разноцветные глаза, а не менее разноцветные длинные гривы были уложены самыми разными способами. У нас-то гривы всегда коротко стригут и укладывают особым образом, чтобы не мешали, и глаза у всех кроме меня чёрные как смоль. А эти существа смотрелись смешно и странно.

— Это пони, моя дорогая, земные пони если точнее. Они живут очень далеко, за саванной, морем и горами, на другом континенте. Они очень похожи на нас, зебр. Только живут в больших деревнях, называемых «городами». Их жизнь гораздо менее опасна, чем наша. Даже Метки Судьбы свои они получают естественным путем, без Испытания. Если хочешь, можешь потом сама почитать.
Бабушка перевернула несколько страниц, и показала мне следующую картинку: на ней были тоже пони, только с маленькими птичьими крыльями на спинах. Смотрелось еще нелепее и смешнее.
— А это пегасы, — продолжала Старейшина, — благодаря своим крыльям они могут летать по небу. И не только летать, они могут ходить по облакам, строить на них дома, и делать все, что им вздумается. Они могут вызвать дождь, просто согнав нужные облака в кучу над нужным местом. Это великий дар и огромные возможности. Никакое зелье и никакая трава не сможет дать нам с тобой того же, что могут они с рождения.

Бабушка опять перевернула несколько страниц. На этот раз на картинке были пони без крыльев, но у каждой из них был странный витой рог посреди лба.

— Единороги. У них нет крыльев, но они в них и не нуждаются. Они могут колдовать. Представь — им достаточно просто захотеть — и произойдет что угодно. У них появятся крылья, или они смогут дышать под водой, или превратить камень в еду. То, для чего нам с тобой нужно будет собрать ингредиенты, правильно их смешать, и молиться Солнцу, чтобы всё получилось — то они могут сделать, просто подумав об этом. Видишь вон там банку с сушеными ягодами на верхней полке? Чтобы её достать мне пришлось бы подставить лестницу и забираться туда, рискуя свалиться и свернуть шею. А единорогу достаточно просто захотеть, и банка прилетит к нему сама.
— Ух тыыы... — выдохнула я.
— Да, неплохо им живется, на самом деле. Но не думай, что они все всемогущи. Тамошняя жизнь легка и беззаботна. И эта жизнь сделала их ленивыми и праздными. Большинство единорогов никогда не пользуются своим рогом ни для чего кроме письма, света или телекинеза еды прямо в рот. И при всех их преимуществах, у тебя есть то, что делает тебя выше их всех.

Я с недоверием посмотрела на Бабушку. Она подняла копыто и поставила мне на голову.

— Это твои знания и твой ум, маленькая Зекора.

12.

Пегас сделал над нами круг, потом остановился и оглушительно свистнул. Откуда-то со стороны дороги послышался еще один свист. Пока я стояла, открыв рот, и рассматривала пегаса, Имара выхватил у меня копье и метнул. Пегас с легкостью увернулся и взлетел выше. Он был синего цвета с серой гривой, на голове у него была широкополая шляпа, на боку болталась короткая дубинка, а в копытах он держал моток веревки. При этом он все время, прищурившись, смотрел на меня.
— Бежим! — сказал Имара и развернулся прочь, но после нескольких шагов вскрикнул и упал на колени. Я, наконец, опомнилась и подбежала к нему.
— Кажется, с ногой что-то... ну что за... — процедил он.
— Лежи смирно, я тебе сейчас помогу, — сказала я и стала рыться в своей сумке. Где-то у меня еще оставалось средство...
— Оставь меня! Беги пока не поздно, или они поймают нас обоих! — процедил Имара, отталкивая меня копытом.

В это время из травы выбежали еще трое земных пони. Пегас подлетел к ним начал что-то говорить, указывая на меня копытом. Один из пони сплюнул и подошел ближе к нам.

— Так так таак, — сказал он, и внезапно уставился на меня в упор, — эй, Стинки, подойди-ка сюда.
— Вы меня звали, босс? — ответил второй пони и подошел к первому.
— Посмотри на эту мелкую. Ничего не замечаешь?
— Она классно выглядит, босс.
Пони закатил глаза.
— Послал же тебя Дискорд на мою голову... Смотри внимательнее.
— Эээ... Она ростом почти с вас, а у нее еще нет кьютимарки, вы это имели ввиду?
— У них не бывает кьютимарок, придурок!
— Извините, босс...
— Мигл, что ты там встал, иди сюда. Что ты видишь?

К нам приблизился третий пони, до этого следивший за округой, и улыбнулся.

— Я вижу, что нам сегодня повезло, мистер Роуп, — сказал он, — У этой малышки бирюзовые глаза.
— Ну хоть у кого-то здесь мозги варят, — выдохнул мистер Роуп.

— Беги, Зекора! — крикнул Имара.

Внезапно меня обдало потоком воздуха, и послышался глухой удар. Оглянувшись, я увидела, что пегас молниеносно спикировал, и в полете ударил Имару дубинкой по голове. Тот упал без сознания.
— Стой смирно, девочка. Мы же не хотим, чтобы ты, как и твой дружок, что-нибудь себе повредила, — сказал мистер Роуп и кивнул головой своим подручным. Те зубами сняли с поясов веревки и двинулись ко мне.
Я сунула нос в сумку и, не спуская с них глаз, наугад достала первую попавшуюся банку с порошком. Когда один из них подошел достаточно близко, и попытался накинуть на меня веревку, я отскочила и рывком высыпала склянку с порошком прямо ему в морду. Не обращая внимания на результат, я развернулась и, что было сил, бросилась прочь. Но мне не удалось убежать далеко. Через сотню шагов я почувствовала, как у меня на шее затянулась петля. Чтобы не задохнуться, мне на полном скаку пришлось повернуть влево. Петля затянулась еще сильнее. Я остановилась и попыталась её снять, но внезапно поняла, что уже не достаю до земли передними копытами. Пегас висел прямо надо мной и затягивал свою удавку на шее, не давая мне сделать ни одного шага. Я начала задыхаться.
Вскоре подбежали и остальные. Стинки, в которого я высыпала порошок, выглядел нисколько не пострадавшим. Не повезло...
Мистер Роуп спокойным шагом подошел последним. Проходя мимо Стинки, он поморщился и сплюнул.

— Она обсыпала меня какой-то вонючей дрянью, босс! — пожаловался Стинки, обтрясая свою шляпу. Этой дрянью был порошок от обезьян. Глупая, глупая Зекора.
— Не тряси на меня эту гадость! И вообще отойди подальше. Ты воняешь как слоновье дерьмо, — сказал мистер Роуп и подошел вплотную ко мне.
— Ну на что ты рассчитывала, а?, — проговорил он, сделав измученную физиономию, — Хотя можешь не отвечать. Вы всегда пытаетесь сбежать, даже если ситуация безнадежна. А ведь если бы не дергалась — все бы прошло тихо и мирно, и может быть даже без веревки на шее.

Я прыгнула, развернулась и ударила мистера Роупа копытом прямо в челюсть. Веревка на шее мгновенно затянулась настолько, что я почти не могла дышать, и балансировала на кончиках задних копыт. Мистер Роуп выплюнул выбитый зуб и улыбнулся.

— Луп! Вяжи её, — кивнул он пегасу и пошел прочь.

На миг я почувствовала, как веревка на моей шее ослабла, но еще через секунду у меня в глазах внезапно потемнело, и я потеряла сознание.

13.

Очнулась я, лёжа на боку с мешком на голове. С веревкой во рту, стянутой так, чтобы я не могла говорить. В ушах шумело, а малейшее движение головой отдавало ужасной болью в затылке. Ноги у меня, судя по всему, были крепко связаны. Настолько, что я их почти не чувствовала. Я постаралась не думать о том, что будет, если я захочу в туалет. Вместо этого я замерла и начала прислушиваться к окружающим звукам и запахам. Было очень трудно различить какой-либо запах через оглушительную вонь мешка, надетого мне на голову. Но вскоре я поняла, что где-то рядом горит костёр. Сосредоточившись, мне удалось немного избавиться от головной боли, и я услышала звуки речи моих похитителей, изредка перемежающиеся взрывами хохота и с дребезжащим звуком какого-то странного музыкального инструмента.
Полежав еще немного, я почувствовала, что у меня по лицу что-то ползает. И это что-то пытается заползти мне в нос. Я дернулась и чихнула.
Голоса у костра сразу затихли.

— Эй, Луп, проверь как там наша малышка, — послышался голос Роупа.

Пегас подошел и сдернул мешок с моей головы. Я с облегчением вдохнула полные легкие прохладного ночного воздуха. После вонючего мешка это было просто прекрасно. В небе висела немного прикрытая тучами Луна. Я лежала на краю маленького лагеря в зарослях акации, посреди которого горел костёр. Мистер Роуп и Мигл сидели у костра и курили трубку, передавая её по очереди друг другу. Чуть дальше сидел Стинки и понуро чистил шляпу.

— Орать не будешь? — устало спросил пегас, садясь передо мной. Я помотала головой.
— Тогда я сниму веревку. Но если вздумаешь орать — пеняй на себя. Роуп не любит шум.
С этими словами пегас зубами вытащил из-за пояса хищно блеснувший клинок, наклонился и разрезал веревку где-то у меня на затылке. Я выплюнула её и размяла челюсть. Во рту пересохло настолько, что язык не двигался.
— Пить хочешь? — спросил пегас.
Я кивнула головой. Луп достал из сумки бурдюк с водой, вытащил пробку и дал мне попить. Вода оказалась протухшей, но сейчас она была для меня самой лучшей водой, которую я когда-либо пробовала. После того как я закончила пить, пегас отошел, сел спиной к дереву и взял в копыта странную блестящую металлическую коробочку. Когда он приложил её к губам, я поняла, что это и был тот музыкальный инструмент. Он звучал странно, его дребезжащие заунывные звуки, казалось, проникают прямо сквозь меня.
Я исподтишка постаралась рассмотреть пегаса поподробнее. У него были маленькие тщедушные крылья, совсем не похожие на большие крылья птиц. Интересно, как они позволяли ему летать? Да еще с такой скоростью. Или это тоже своего рода магия? Потом я обратила внимание на его Метку. Его Меткой были... три капли воды. Пегас заметил, что я на него пялюсь, и усмехнулся.
— На кьютимарку смотришь? Ха-ха, да, представь себе, когда-то я был погодным пегасом. Гонял облака над Дэпплшором, и жил припеваючи. Но много чего произошло, и теперь я гоняю не облака, а таких как ты. Все мы здесь залётные, девочка. У Мигла кьютимарка пекаря, босс когда-то работал клерком, а этот слабоумный Стинки был парикмахером. Но в нашем мире не всегда выходит работать там, куда тебе назначено кьютимаркой. Вот мы и занимаемся тем, что приносит неплохой доход. Если ты понимаешь о чем я, девочка.
С этими словами Луп кашлянул и опять принялся извлекать пронизывающие звуки из своего музыкального инструмента. Вскоре Стинки бросил чистить шляпу, встал, подошел к куче вещей, наваленной рядом с костром, и вернулся на своё место... с моей сумкой!
Я попыталась крикнуть, но из горла вырвался только еле слышный хрип. Тем временем Стинки открыл сумку и высыпал всё ее содержимое на землю. А затем по очереди стал осматривать лежавшие в ней предметы и бросать их в костер. Бумажные пакетики с травами... Склянки с жидкими зельями и мазями... Всякие травки и корешки, которые я насобирала по пути... С таким трудом добытый серый мох отправился туда же. Скоро очередь дошла до книг, которые тоже после недолгого осмотра полетели в огонь. В копытах Стинки осталось только огромное орлиное перо, которое тот недолго думая вставил в гриву, вскочил, и под дружный хохот своих дружков стал прыгать вокруг костра с криками «Я вождь Орлиная Какашка! УууУУУУу!».
Пегас же с отвращением посмотрел на это все и продолжил играть. Я прикусила губу и бессильно опустила глаза. Бабушкины бесценные книги... Моё Испытание... всё пропало. Луп покосился на меня и сказал: «Не переживай, там, куда ты отправишься, точнее, куда тебя отправят, все это тебе не понадобится».
Куда же я отправлюсь? Куда меня отправят? Во что я вообще влипла? Что стало с Имарой? На эти вопросы ответа не было. Оставалось только надеяться на то, что мои похитители ослабят бдительность, и мне удастся как-то сбежать. Или на то что меня все-таки отпустят, и я найду дорогу домой. Или...

— Так, Стинки, достаточно! — услышала я голос мистера Роупа, — от тебя итак воняет за тридцать шагов, а ты еще распрыгался тут.
— Эта девка обсыпала меня какой-то вонючей гадостью, не отчищается никак.
— Ну так иди к реке и окунись в воду, болван!
— Но босс, сейчас же ночь. Я боюсь.

Роуп тяжко вздохнул.

— Луп! Заканчивай дудеть в свою гармошку, слетай, присмотри за Стинки. Он «БОИТСЯ» мыться один.
— Окей, босс, — вздохнул пегас, расправил крылья и взлетел, подняв облачко пыли, — пошли Стинки, нам в ту сторону.

Стинки выкинул перо в костер, подхватил свою шляпу и скрылся в темноте вслед за Лупом. Роуп с Миглом о чем-то тихо разговаривали, продолжая обмениваться трубкой.
Мне было холодно лежать на боку, я попыталась перевернуться, но со связанными ногами у меня это,

конечно же, не вышло. Стоило бы попросить что-нибудь тёплое, но мне не хотелось лишний раз обращать на себя внимание тех двоих. Вместо этого я зубами начала потихоньку ослаблять узлы на веревках.
Прошло совсем немного времени, и у меня даже получилось развязать один узел, как вдруг вдалеке послышались крики, а через какое-то время пегас свалился с неба прямо посреди лагеря.
— Луп! Что ты... Где Стинки? — спросил вскочивший на ноги мистер Роуп.
— Его... Его сожрал грёбаный крокодил! — выпалил Луп и стал жадно пить из бурдюка с водой.
— Какой, к Дискорду, крокодил?
— Самый огромный грёбаный крокодил, какого я когда-либо видел. Размером с фургон. Стинки вошел в воду, я и глазом не успел моргнуть, как появилась эта громадина и слопала его.
— Он все еще там?
— Ага, как же. Исчез также быстро, как и появился. Босс, надо поскорее сваливать из этих земель. Вчера Лейм, сегодня Стинки. Что-то неладное творится.
— Успокойся Луп, не паникуй, — спокойно проговорил Роуп, опуская копыто на плечо пегаса, — Ты же не в первый раз в саванне. Завтра к вечеру пересечемся с остальными и двинем в город. Получим деньги и сможем, наконец, расслабиться. Сходим в заведение Тётушки Люст, а? Как в старые времена. Ладно, Стинки конечно жаль, но в каком-то смысле он сам виноват. А теперь всем спать, завтра длинный путь. И, да, Луп, проверь-ка нашу малышку. Что-то она много дергается.
Пегас подошел ко мне, укоризненно посмотрел на развязанный узел и затянул его заново. После чего у меня на голове опять оказался злосчастный мешок. Ну что ж, хотя бы Большой Мамба получил сегодня отличный ужин.

14.

Я не знаю, сколько времени прошло. Наверное, целый день. И весь этот день я провела либо болтаясь в воздухе вниз головой, когда меня тащил пегас, либо трясясь на спине у Мигла. Идти самостоятельно мне почему-то не давали. За все это время никто из них не сказал ни одного лишнего слова, они просто двигались в неизвестном мне направлении. Мешок с меня так ни разу и не сняли. К вони я давно привыкла, но недостаток воздуха начинал доканывать. Чтобы не потерять сознание я мысленно перебирала все выученные мной книги. Абзац за абзацем, главу за главой. Я уже должна была вернуться с Испытания, и скорее всего, все сочтут меня погибшей. Возможно, даже будут искать. Вообще я старалась не думать о семье, от этого станет только хуже. Сейчас мне нужно было ждать и искать удобного случая, чтобы сбежать. А на это требовалась... В общем, если я расклеюсь и распущу сопли — делу это не поможет. Я глубоко вздохнула, и начала напевать про себя простую детскую песенку про глупого слона и умную зебру. Но не успела я пропеть и половины, как меня грубо спихнули на землю.
Вокруг мгновенно стало очень шумно, как будто десяток пони стояли и молчали, а потом одновременно начали говорить, смеяться и приветствовать друг друга.

— Старина Роуп! А мы уж думали ты, наконец, угодил в пасть ко льву! — послышался жизнерадостный голос.
— Да нет, мне еще рано. А вот Стинки с Леймом не повезло.
— Стинки погиб? Ну, этого следовало ожидать... А с Леймом то что? Вроде славный малый был.
— Змея.
— Вот как... Ну, тут пегас не поможет... А что-то улов совсем не густой. Кто у тебя там?
— Не твоё дело. Для меня достаточно.
— Злой ты, Роуп. Сколько тебя знаю — ни одного доброго слова не слышал из твоей поганой глотки. Кстати, помнишь Трепера? Ну, этот, который всё со своей ручной пантерой шастал. Так она на него напала на привале, укокошив всех кроме него и Баркли. Сколько раз ему говорили, что эта кошка его когда-нибудь прикончит — старый дурак не слушал. Теперь не хочет возвращаться пока не найдет её. Скорее всего, придется его оставить. Жалко старика...
— Эту пантеру, еще котёнком, ему подарила покойная дочь. Я бы на его месте тоже не вернулся.
— Вместе со Стинки и Леймом, получается, что в этот раз мы потеряли пятерых. И все как на подбор — молодняк. Что-то неладное творится в последнее время. Верблюды постоянно повышают пошлины, теперь платить нужно вдвое, а еще... Эй, а чего это у тебя зуба то нету, а?
— Заткнулся бы ты. Я устал как пёс. Лучше помоги Миглу.

На этом разговор закончился. Вскоре меня снова подняли и потащили куда-то. На этот раз недалеко. После того, как меня опустили на землю, я почувствовала, как веревки упали с моих ног, и одновременно мне с головы сняли мешок. Яркий солнечный свет ударил в глаза, заставив зажмуриться. Когда глаза чуть привыкли, я огляделась. Вокруг сновали пони, множество пони. Я стояла посреди оживленного лагеря, с кучей палаток и костров. Недалеко я заметила Роупа, который о чем-то спорил с двумя другими пони, то и дело кивая на меня через плечо. Но мой взгляд на них долго не задержался. Меня привлекло другое: на окраине лагеря в ряд стояло три больших крытых повозки с решетчатыми дверями и окнами. И за этими решетками в повозках было заперто множество зебр. Не меньше дюжины в каждой повозке. Они казались какими-то потусторонними тенями, запертыми внутри склепов, особенно на фоне разноцветных пони.
Я оглянулась еще раз. Мигл, который меня развязал, стоял недалеко и не смотрел в мою сторону. В мою сторону вообще никто не смотрел. Это был шанс. Стоит только забежать за ближайшую палатку... Я вскочила и побежала.
Точнее, мне казалось, что я вскочила и побежала. На деле же у меня получилось только сделать несколько неуверенных шагов, перед тем как рухнуть мордой в пыль. Наверное, была сейчас похожа на новорожденного жирафа. Слишком долго я валялась связанной.

— Тебе кто-то разрешал вставать, а? — услышала я голос прямо под ухом. Отвратительного вида пони с облезлой шкурой и шрамом, пересекающим левый глаз, переступил меня, развернулся и с размаху дал мне пинка под живот. У меня перехватило дыхание. Пони обошел меня с другой стороны и пнул в грудь. Я сжалась в комок, пытаясь защититься.
— Ты не шевелишься. Ты не смотришь. Ты не дышишь, пока тебе не прикажут, полосатая шваль! — кричал этот пони, сопровождая каждое предложение хорошим пинком.
— Отойди от нее! — услышала я голос Лупа. Спустя мгновение пегас приземлился рядом со мной.
— Да? С чего бы?
— Ты портишь нам товар, ублюдок.
— А я не порчу его, я делаю его лучше. Этим животным всегда нужно указывать на их место, иначе когда-нибудь они всадят нож тебе в горло. Вечерком еще поработаю над ней в своей палатке, и завтра она будет в самый раз.
— Если ты её еще раз хоть копытом тронешь, я вечерком так поработаю над твой физиономией, что завтра тебя родная мать не узнает. Хотя она тебя и сейчас не признала бы.
— Да? А ты уверен в своих силах, молокосос? — процедил пони со шрамом, и сунул ногу в карман. Через мгновение на его копыте оказалась огромное металлическое подобие подковы.
Вокруг начала собираться улюлюкающая толпа, из которой доносились выкрики «сделай его, Чалк!» и «давай, Луп, наподдай ему!». Чалк, пони со шрамом, и пегас Луп, который вытащил из-за пояса свой нож, стояли по разные стороны от меня, глядя друг другу в глаза. А я просто валялась посреди этого цирка, как загнанная газель, которую гиена пытается отбить у гепарда.
Чалк оскалил редкие желтые зубы и облизнулся. Луп, в свою очередь, просто стоял и смотрел на своего противника, легонько помахивая крыльями.
Сквозь толпу протиснулся Роуп с двумя своими собеседниками, и направился к нам. Крики сразу стихли, и болельщики начали поспешно расходиться. Судя по всему, представление окончено.

— Что тут происходит? — выпалил один из спутников Роупа, — Вам не достаточно пятерых трупов на вылазке, вы еще и здесь хотите начать друг друга просто так резать?
— Он портил наш товар, сэр, — меланхолично сказал Луп.
— Чалк! Что я тебе говорил насчет такого, а? Ещё раз — и мы с тобой прощаемся. Говорил?
— Девчонка пыталась сбежать, вот я её и проучил, — ответил пони со шрамом, поигрывая кастетом на копыте, — сами знаете, что было бы, если бы она сбежала. А этот молокосос первый начал.
— А может он еще твой совочек отнял? Или погремушечку?
— Этот молокосос выпустил бы тебе кишки, если бы мы не вмешались, — процедил Роуп, и добавил, — Ты собрался драться с пегасом, кретин? Ладно, всё, замяли. Луп, сунь девчонку к остальным, и иди отдыхать. Завтра у тебя тяжелый день. А ты, Чалк, с нами в последний раз. Советую тебе устроиться на каменоломню, там твои таланты очень пригодятся.

— Идти можешь? — спросил меня пегас, когда все разошлись. Я кое-как встала на ноги. Дышать было больно, скорее всего, этот Чалк сломал мне пару рёбер. Я кивнула головой.
— Иди за мной, — сказал Луп, не глядя на меня, — и не вздумай дёргаться. Даже если сбежишь — с нами кроме меня еще два пегаса, а вокруг пустая саванна. И лучше бы тебе не знать, что с тобой сделают, когда найдут. И вряд ли я смогу тебя защитить еще раз.

Мы подошли к ближайшей клетке, которая, слава Солнцу, была полупустой. От нее несло так, что слезились глаза. Заключенных явно не выпускали в туалет или помыться. Когда Луп начал открывать замок на двери, сидевшие внутри зебры отползли в противоположную часть фургона и легли ничком на пол. У меня сжалось сердце. Взрослые, сильные зебры дрожали как маленькие жеребята и прикрывали копытами головы. Добрых пегасов на всех не хватало.
— Спасибо... — прохрипела я, когда Луп начал закрывать решетчатую дверь, затолкнув меня внутрь. Это было первое слово, которое я сказала вслух за последние два дня.
— Не обольщайся, — ответил пегас швыряя связку ключей другому пони, охранявшему клетки. — Я за тобой присматриваю не потому, что я такой добренький, как тебе, наверное, показалось. Я забочусь о сохранности товара, девочка. За тебя не заплатят много, если ты будешь беззубая, порченная или покалеченная. Так что считай, что тебе просто повезло родиться такой, какая ты есть.
— Зекора. Меня зовут Зекора.
— Да хоть Селестия, меня это не волнует, — проговорил пегас и пошел прочь.
— Что стало с Имарой? — крикнула я ему вдогонку вопрос, который мучал меня всё это время.
— Кем?
— Тем парнем, за которым вы гнались сначала.
— А..этот... — Луп пожал плечами и пошел прочь, — Он сломал ногу. Босс решил что нам балласт ни к чему, и Стинки твоего приятеля прикончил.

Кажется, подул холодный ветер...