Сказки небесного домика

Пегасий массаж

Бедняга Острокрыл ухитрился растянуть мышцы, и Рэйнбоу Дэш решает помочь ему с помощью старинного испытанного средства — массажа. Но берегись, Острокрыл! Рэйнбоу Дэш – это тебе не Алоэ или Лотос.

Нет-нет, вне всякого сомнения, Понивилль был чудесным городком, уютным и тихим, утопавшим в зелени, разноцветным, будто картинка в калейдоскопе, милым и приятным, и здесь жили замечательные, необыкновенные пони: радужная летунья, её товарищи из «Великолепной шестёрки», добрая и славная почтовая пегаска Дерпи Хувз, озорные непоседы Меткоискатели и ещё множество хороших друзей, но всё же… Всё же порой погодный патрульный Острокрыл чувствовал, что он скучает по Сталлионграду: по его широким улицам и площадям, всегда полным народа, по сотканному из стекла и металла рвущемуся ввысь воздушно-невесомому зданию Совета инженеров, по бьющемуся размеренно, словно исполинские часы, сердцу города – Механическому дворцу, дому, который никогда не стоит на месте, поворачиваясь вслед за солнцем, и меняет расположение своих комнат и коридоров, повинуясь спрятанным где-то в глубине паровым двигателям. По гулу и свисткам поездов на Большом вокзале, по неумолчному жужжанию станков, которое в жеребячестве убаюкивало Острокрыла, точно колыбельная, по головокружительным полётам среди фабричных труб вместе с товарищами…да мало ли по чему ещё! И в дни, когда тоска по дому захлёстывала сердце, пегас в одиночестве летел туда, где его боль проходила. На понивилльский вокзал. Здесь на перроне частенько царила весёлая суматоха: пони встречались и расставались, носильщики помогали пассажирам с багажом; обрывки разговоров сливались в ласкающий слух переливчатый говор. Шипел пар, лязгал колёсами юркий паровозик, курсирующий по маршруту Понивилль-Кэнтерлот, порой оглушительно резала воздух трель паровозного свистка. Всё это были привычные, знакомые звуки оставшегося далеко-далеко родного города! И даже пахло здесь Сталлионградом – углём, железом, смолой, нагретой солнцем древесиной, механизмами. Здесь можно было зажмуриться, отрешиться от всего и представить, что ты почти дома, где-нибудь на ступенях Большого вокзала, только что сошёл с поезда и теперь вслушиваешься в гул и гам кипящего внизу на улицах поньского моря…А ещё на вокзале можно было поболтать с машинистами, Стимером и Медногривом, узнать новости из своего города, услышанные ими от других железнодорожных пони в Кэнтерлоте, а порой даже прокатиться с товарищами десяток-другой миль в сторону столицы, помогая подбрасывать уголь в пыхающую жаром багряно-красную топку паровоза.

Вот и теперь молодой патрульный во время обеденного перерыва заглянул на понивилльский перрон. По своему обыкновению перекинулся словечком с друзьями-железнодорожниками, помечтал о Сталлионграде и, отряхнув крылья от угольной сажи, уже совсем было собирался вернуться к работе, когда неожиданно заметил на вокзале Дерпи Хувз. Почтовая пегаска с озадаченным видом топталась перед стоящими на платформе двумя большими деревянными ящиками, сплошь испещрёнными яркими штемпелями и предупредительными пометками «Осторожно! Хрупкое!». Вдобавок на ящиках примостился немаленький пакет добротной провощённой бумаги, скреплённый массивной сургучной печатью в виде солнечного диска – гербом кэнтерлотского дворца. Да, посылочка явно не из простых и, судя по размеру коробок, весить должна порядочно.

— Добрый день, Дерпи! – поздоровался с почтальоншей Острокрыл, подойдя к ней поближе. – Немаленький подарок кто-то сегодня получит, да ещё и из самого Кэнтерлота.

— Привет, Острокрыл! И не говори. Ух… — вздохнула пегасочка, с тоской оглядывая большие ящики. – Ума не приложу, как доставить это адресату. Тут не посылка, а целая посылища и вдобавок хрупкая. Если бы ещё рядом с вокзалом, а то ведь посмотри! – Дерпи указала на пометку «Понивилль. Библиотека. Твайлайт Спаркл в собственные копыта», красовавшуюся на коробках и пакете. Лететь действительно придётся немало.

— Думаю, я смогу помочь! У меня есть неплохая идея, — патрульный заметил на перроне Биг Макинтоша, который только что закончил грузить в товарный вагон пузатые бочонки со знаменитыми на всю округу яблочками из «Сладких акров» и теперь бережно поправлял хрустящую золотистую солому, уложенную на дно своей тележки для мягкости.

— Биг Мак, эй, Биг Мак, привет! Вижу, ты идёшь со станции порожняком. Надо бы Дерпи помочь, гляди, какую гору всего ей надо доставить по адресу. Ты с нами?

— Агась! – как всегда невозмутимо ответил красный жеребец и, продолжая привычно пожёвывать соломинку, под восторженные ахи и охи прохожих кобылок легко, точно пушинку, поднял один из ящиков и аккуратно поставил его к себе в тележку.

— Эээ, нет, старина, второй понесу я, — улыбнулся Острокрыл, которому втайне хотелось тоже немного похвастаться перед публикой своей силой и сноровкой. Жалко только, что Рэйнбоу Дэш не было рядом… — Эх! – напрягая мускулы, словно силач в цирке, патрульный схватил ящик поменьше и медленно поднялся в воздух. – А тебе, Дерпи, остался пакет. Каждый со своей ношей, получается. Ну, в добрый путь!

Маленький караван пони двинулся прочь от вокзала. Впереди летела довольная Дерпи, за нею по небу тащился сталлионградец, уже успевший пожалеть о своей браваде – коробка, даром, что не такая большая, как у жеребца-фермера, всё равно оказалась тяжеленной, а замыкал шествие преспокойно жующий соломинку Биг Макинтош, сноровисто тянувший свою тележку, словно та вовсе ничего не весила. В этот погожий летний день идти по знакомым узким улочкам, обмениваясь приветствиями с друзьями и знакомыми и глядя на то, как улыбающееся с высоты солнце зажигает улыбки и на земле, было просто чудесно. И путешествие друзей по городу прошло без приключений, если не считать встречи с Меткоискателями-грабителями караванов. От выскочивших из засады милых разбойниц, потешно замотавших мордочки пёстрыми платками, наверняка позаимствованными без спросу в бутике у Рарити, удалось откупиться остатками ланча, маффином и парой яблок, но никаких грабительских кьютимарок у озорниц, конечно же, не появилось, и лихая троица, хихикая и деля свою добычу, унеслась дальше навстречу новым шалостям. Наконец, товарищи приблизились к уходящему в небо раскидистому дубу, внутри которого размещались городская библиотека и жилище юной фиолетовой единорожки, ученицы принцессы Селестии. Дерпи осторожно потянула зубами за бархатный шнурок рядом с входом, и где-то в глубине дома мелодично зазвенел колокольчик. Спустя несколько мгновений дверь распахнулась, и на пороге возник бессменный помощник Твайлайт Спаркл, маленький дракончик по имени Спайк.

— Это…это всё мне? – дрогнувшим голосом спросил ассистент единорожки, восторженно глядя на большие ящики перед входом. – Просто не верю своим глазам! Я люблю вас, ребята!

— Боюсь, дружище Спайк, не совсем тебе, но, я уверен, Твайлайт с тобой поделится, — промолвил Острокрыл, складывая утомлённые крылья за спиной.

— Сейчас позову её! – помощник крикнул в глубину библиотеки. – Тва-а-ай! Тебе посылка пришла! Большущая!

— Спайк, милый мой, я же говорила тебе, что в читальне нельзя шуметь. Так можно отвлечь пони, заставив его мысль свернуть с правильного пути и тем самым помешать совершиться важному научному открытию. Вот поэтому в библиотеке всегда должна стоять тишина, чтобы исследователю ничто не мешало. Так написал сам Старсвирл Бородатый. Я иду, иду. Интересно, что это за посылка?

Выйдя на улицу, милая единорожка Твайлайт приветливо поздоровалась с караванщиками и, первым делом вскрыв адресованный ей пакет, углубилась в чтение оказавшегося внутри внушительного свитка.

— Ураааа! – пони и дракончик вздрогнули, когда обычно спокойная ученица принцессы, едва прочитав письмо, закричала от радости и, схватив Спайка, тут же затеяла с ним весёлый танец вокруг коробок. – Спасибо тебе, Дерпи! Какая чудесная посылка! Вам ни за что не угадать, что внутри!

— Яблоки?

— Маффины?

— Книги?

— Тысяча бриллиантов, аметистов и рубинов для одного голодного дракона?

— Лучше! – воскликнула единорожка, продолжая кружить несчастного помощника в танце.

— Чтооо мооожет быть лучшее тысячи бриллиаааантоооов? – прокричал Спайк, едва держащийся на лапах от такой сумасшедшей пляски.

— Лучше, гораздо лучше! Это… — тут Твайлайт Спаркл умолкла, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. – Новый телескоп! – с ликованием выпалила она. – Представьте себе, он увеличивает всё во много-много раз (потом я скажу вам, во сколько точно). С его помощью можно рассмотреть даже мельчайшую пылинку на Луне. Сосчитать все звёзды. Увидеть другие планеты. Это самый лучший подарок на свете! Я напишу принцессам письмо. Спайк, бери бумагу и перо, пиши: «Дорогие принцесса Селестия и принцесса Луна, спасибо, спасибо, спасибо!». Или нет, Спайк, не пиши, его же нужно вначале распаковать и установить! Давай скорее откроем ящики, давай же, Спайки, мне не терпится посмотреть в новый телескоп, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я так счастлива!

Даже невозмутимый Биг Мак широко улыбался, глядя на то, как Твайлайт, словно маленькая кобылка, получившая в подарок игрушку или новое платье, восторженно прыгает вокруг своих коробок. Страсть единорожки к наукам и книжной премудрости давно вошла в поговорку, но никому из горожан и в голову бы не пришло смеяться над этой умной, начитанной, но чуточку рассеянной пони. Наоборот, все понивилльцы гордились тем, что рядом с ними живёт настоящий учёный, и частенько обменивались добродушными улыбками при виде того, как ученица принцессы торопится узнать всё-всё на свете. И – странное дело! – постепенно юная фиолетовая пони заражала и других жителей Понивилля этой тягой к знаниям, всегда стремясь разделить с ними свои исследования и открытия.

— Знаете что? Когда мы установим новый телескоп, я открою при библиотеке астрономический кружок. Пони смогут приходить по вечерам и смотреть на звёзды и планеты, это же так интересно! Например, вы знаете, сколько звёзд входит в созвездие Южный хвост? А про таинственный дворец Найтмер Мун на Луне слышали? Приходите ко мне, и я вам всё-всё расскажу и покажу. И созвездия, и хвостатые кометы, и далёкие туманности! Я приглашаю вас всех, друзья мои!

— Динки понравятся звёзды, они такие яркие! А можно, чтобы ещё и Пипсквик пришёл? Я слышала, как он вчера рассказывал Динки про моряков, которые ищут путь по небу, так интересно! Значит, он тоже захочет посмотреть в телескоп на звёзды!

— Ну конечно же, приходите все вместе! И ты, Биг Мак, тоже, и Острокрыл!

— Когда ночка ясная, страсть люблю смотреть на звёзды. По осени они висят над нашей фермой густо-густо, как яблочки. Приду, мисс Твайлайт Спаркл, будьте уверены, и Эпплблум прихвачу. Благодарю за приглашение!

— Да, я тоже обязательно загляну, и не один, Дэши наверняка заинтересуют кометы. Ей по нраву всё, что связано с полётом и скоростью! Спасибо!

Попрощавшись с хлопочущей у ящиков единорожкой, сразу же принявшейся составлять список того, что понадобится ей для организации астрономического кружка, пони отправились дальше по своим делам: Дерпи полетела на почту за новой партией писем и посылок, Биг Макинтош бодро покатил тележку в сторону «Сладких акров», а Острокрыл устремился в небо разгонять облака.

— Ух! – проснувшись на следующее утро, погодный патрульный понял, что вчерашняя бравада с переноской тяжеленного ящика в одиночку, кажется, всё-таки была чуточку…опрометчивой. Похоже, на спине сталлионградца, как на паркете, всю ночь отплясывали весёлые танцы-поньки молодые королевские гвардейцы и самые легконогие леди Кэнтерлота. Неудивительно, что после такого обращения несчастная стонущая спина всерьёз обиделась на своего владельца и отомстила тому, разбудив его рано-ранёшенько нудной непрекращающейся болью. При самом лёгком движении крыльями бедные мышцы начинали гудеть, точно туго натянутые тросы, недвусмысленно намекая на то, что сегодня пегас сможет лететь только в одном направлении – вниз. Бока, ноги, шея – всё горько жаловалось на вчерашнее лихачество, вслух оплакивая свою судьбу. Даже коротко остриженный хвост, обычно бодро стоящий торчком, как и подобает хвосту бравого небесного пилота, теперь печально поник, словно знамя поверженной армии. И Острокрыл, беспокойно ворочаясь по спальной тучке туда-сюда в надежде устроиться так, чтобы хоть чуть-чуть унять боль, в это утро в полной мере осознал смысл выражения «проснуться разбитым». О полётах на какое-то время точно можно было забыть.

— Та-дам! – хлопнула облачная дверь, и в передней чей-то очень знакомый хрипловатый голос попытался изобразить победное пение фанфар. – Лучший в мире мастер воздушных манёвров собственной персоной, аплодисментов не надо, раздача автографов только после шоу! Мы находимся на королевском стадионе Эквестрии, где сегодня состоится гонка века, нет, нет, леди и джентльпони, тысячелетия! Знаток высшего пилотажа, погодный патрульный месяца, краса и гордость Клаудсдейла потягается за первое место с…одним говорливым поняшкой, который позавчера хвастался, что в прошлый раз обставил меня на полторы секунды. Где ты? Ага, спрятался? Гонка всё равно начнётся, и бежать бесполезно!

Ух! Острокрыл прижал копыто ко лбу. Судьба явно вознамерилась всерьёз покарать его за хвастовство. Вдобавок к раскалывающейся спине ещё и гонка с Рэйнбоу Дэш! Светлая Селестия!

— Доброе утро, соня! Проснись и пой! – радужная пегаска со своей обычной неукротимой энергией ворвалась в комнату сталлионградца, и от ветра, поднятого её крыльями, плакаты и вымпелы на стенах предприняли попытку улететь. – Давай же, вставай, Острокрыл! Сегодня отличный денёк для гонки! Подъём!

— Привет, Дэши! Ох, боюсь, наше состязание придётся немного отложить. Сегодня я не в лучшем состоянии для полёта.

— Ну уж нетушки, милый! Знаешь, что у тебя нет ни шанса обогнать меня, и пытаешься уклониться от гонки? Пойдём, я дам тебе полных пятнадцать секунд форы! Ну давай, вставай скорее! – лучшая летунья Клаудсдейла бесцеремонно ухватила Острокрыла за хвост и попробовала стянуть пегаса со спального облачка.

— Ой-ей-ей, полегче, Рэйнбоу Дэш! – пытаясь удержаться на тучке, патрульный неловко дёрнулся, и чуть притихшая было боль вновь обожгла всё его тело. – Уффф! – бедняга сталлионградец даже закусил губу, чтобы не застонать, когда невидимые ледяные иголки разом вонзились ему в спину.

— Ох! Прости меня! – озорной задор на лице радужной летуньи сменился тревогой и обеспокоенностью, и она, оставив в покое хвост, торопливо подбежала к своему возлюбленному. – Ты заболел? Ушибся? Что-то серьёзное? Я могу отбуксировать тебя в больницу прямо на облаке. Ты не сердишься, что я сделала тебе больно?

— Дэши, всё хорошо, не переживай! Я просто немного растянул мышцы. Ой… — мышцы, услышав, что речь идёт о них, вздумали наказать патрульного ещё и за ложь. – Не немного. Сильно. Таскал тяжести – и вот на тебе!

— Что болит больше всего, скажи?

— Спина.

— Так, приятель, ложись-ка на живот, сейчас тобой займётся самый лучший на свете доктор – Рэйнбоу Дэш Потрясная! Посмотрим, что тут можно сделать.

Острокрыл, несмотря на боль, не смог удержаться от улыбки. Ну вот, теперь его подруга, оказывается, обнаружила в себе ещё и талант врачевателя. Что же будет дальше? Рэйнбоу Дэш в роли мэра, стражника или…принцессы? Тем временем радужная пегаска внимательно осматривала спину патрульного, порой прикасаясь к ней копытцами так легко и аккуратно, словно та была сделано из тончайшего фарфора, готового треснуть от любого неосторожного движения. При других обстоятельствах сталлионградец был бы на седьмом небе от счастья, но сейчас он лишь постанывал, когда его подруга задевала особенно болезненные места.

— Ну, что я могу сказать? Это самое потрясное растяжение, которое я видела за последние две недели. Твоё счастье, что с тобой Рэйнбоу Дэш Знаток пегасьей медицины, а она-то знает, как помочь в такой беде. Конечно, медсестра Редхарт обмотала бы тебя бинтами с ног до головы и уложила бы в больницу на целый день, но мой способ лечения гораздо лучше. И называется он, — начала Рэйнбоу Дэш торжественным шёпотом. – Пегасий массаж!

— Пегасий массаж? – удивлённо переспросил сталлионградец. – Никогда о таком не слышал. Нет, точнее я знаю, что массаж здорово помогает, когда болят мышцы, но я думал, что в таких делах разбираются только земнопони вроде Лотос или Алоэ из спа-салона. У земных талант к медицине, это давно известно, а вот у нас, крылатых, с лекарским делом не всё так ладно. Где мы найдём пегаса, который знает толк в массаже?

— Когда боль кажется непобедимой, когда опускаются крылья, когда в сердце гаснет надежда…Доктор Рэйнбоу Дэш спешит на помощь! – молодой патрульный от удивления чуть не сверзился со спальной тучки — радужная пегаска, лихо нырнув в его платяной шкаф, теперь красовалась в белом халате, который сам сталлионградец обычно надевал только на фабрике погоды в Клаудсдейле во время работ, требующих особой чистоты. Вылетев на середину комнаты, чемпионка решительно топнула ногой по облачному полу и с выражением героической решимости на мордочке картинно замерла, словно появившийся на белом полотне экрана киногерой, явно ожидая аплодисментов. Сталлионградец одобрительно стукнул копытом о копыто, поморщившись, когда ледяные иголки в теле снова дали о себе знать.

— Итак, приступим! У тебя остался тот бальзам, который подарила Флаттершай?

Несколько недель назад, когда Острокрыл помог ей отыскать одну из зверушек, заблудившихся в Вечнодиком лесу, милая жёлтая пегасочка, как всегда страшно смущаясь и краснея до самого кончика хвоста, преподнесла патрульному небольшой хрустальный флакончик, наполненный чудесно пахнущим бальзамом из целебных трав и лесных цветов. Тихонько пролепетав: «Чтобы крылья не болели после полётов», застенчивая пони тут же шмыгнула в свой домик, так что «спасибо» сталлионградцу пришлось говорить колыхавшимся на окне занавескам. Необычный подарок лежал у пегаса в настенном ящичке с лекарствами, и лишь изредка Острокрыл вытаскивал пробку и с наслаждением вдыхал терпкий щекочущий ноздри летний аромат. Такой бальзам не хотелось тратить на пустяшные ушибы и царапины!

— Да, он там, в аптечке.

— Отлично!

Решительно откупорив флакончик, пегаска щедро плеснула бальзамом на свои копыта и подлетела к облаку, на котором растянулся её возлюбленный.

— Готовность номер один, курс лечения начинается!

Жадно вдыхая разливающийся в воздухе успокаивающий аромат замечательного снадобья, пегас вытянулся на спальной тучке, предвкушая, как его боль в спине сменится незнакомой приятной истомой. Во время службы он много раз пролетал мимо спа-салона и видел, как Рарити и Флаттершай наслаждаются искусством Лотос или Алоэ, нежась от точных, выверенных прикосновений умелых копыт массажисток. А теперь он и сам узнает, каково это…

— Ой! – Острокрыл вскрикнул, когда копытца Рэйнбоу Дэш начали выбивать на его спине какой-то боевой марш, отчего по мускулам прокатилась волна резкой боли, отозвавшаяся и в крыльях. Да, похоже, до земнопони из спа-салона радужной пегаске было очень далеко. Какое там наслаждение! Бедняга патрульный не был уверен даже в том, доживёт ли он до конца этого «курса». – Побереги мою спину, Дэши, она у меня всего одна!

— Ничего, она от этого будет как новенькая, точно тебе говорю! – радужная чемпиона решительно разминала темногривому патрульному мышцы, не обращая внимания на мольбы о пощаде.

— Уффф! – волна боли следовала за волной, и бедолаге пегасу казалось, что его подруга, обидевшись из-за сорванной гонки, решила отработать на нём все известные ей борцовские приёмы. На многострадальной спине патрульного словно разыгралась настоящая гроза с громом и молниями. Оставалось только морщиться и закусывать губу, когда от движений Рэйнбоу Дэш всё тело пронзали жгучие электрические разряды. – Мо-мо-может… — летунья молотила копытами с невероятной скоростью, и от такого неистового напора дрожали и тряслись даже слова сталлионградца. – Мы-мы-мы всё-таки позовё-вё-вём медсестру Ре-ре-редхааарт?

— Нет уж! Смелее, салага, пегасий массаж предназначен для настоящих героев! Держись!

— Ма-ма-ма-мама! – Рэйнбоу Дэш, похоже, вознамерилась выстучать на спине Острокрыла мелодии всех песен своей любимой «Грифалики». Так сильно мутузить копытами не смогла бы даже признанная чемпионка Понивилля по ляганию Эпплджек. Удивительно, как от такой встряски ещё не отвалились крылья!

— По-по-пожалей меня, Дэши!

— Ещё чего, мой милый! Как говорила принцесса Луна, вдвое больше веселья!

С этими словами пегаска удвоила натиск, и её копыта замелькали в воздухе так шустро, что по спине «больного» (пегас это чувствовал!) начал гулять небольшой, но очень сильный ураган. Он трепал крылья, ерошил шёрстку, добирался до самых болезненных мест, заставляя мышцы в буквальном смысле вопить от ужаса. Если бы не над его спиной издевался кто-то другой, а не самая прекрасная кобылка на свете, патрульный давно бы сиганул прямо в окошко своего небесного домика, невзирая даже на неподходящее для полётов состояние. В конце концов, лучше героическая гибель в небе, чем такие пытки!

— А сейчас будет самое интересное!

— Ух… — обречённо пробормотал пегас и зажмурился. Что ещё сделает крылатая злодейка? Станет прыгать на нём, как на батуте? Отработает на его спине Радужный удар? Переберёт копытами все косточки (если у него ещё остались целые)? Но вместо новой волны боли по мускулам сталлионградца начало разливаться приятное тепло, а на смену сильным ударам пришли мягкие, нежные прикосновения. Невероятно! Ледяные иглы, с самого утра терзавшие всё тело молодого патрульного, таяли под тёплыми, ласковыми копытами радужной спортсменки. Щекочущий лесной аромат чудесного бальзама, изготовленного знатоком целебных трав Флаттершай, кружил голову, мягко обволакивал разум, усыплял, унося Острокрыла куда-то высоко-высоко в небесные дали. Тем временем Рэйнбоу Дэш ловко разминала и гладила каждую мышцу, каждое сухожилие, лучше всякого массажиста-земнопони зная, где у пегаса таятся особенно чувствительные местечки. Например, одна заветная точка, укромно спрятанная между крыльями…

«Я на небеса-а-а-ах!»

Расслабленный, полусонный и совершенно счастливый пегас растянулся на своём ложе, мечтая, чтобы этот массаж продолжался бесконечно. Он никогда не думал, что крепкие, закалённые тренировками копыта Рэйнбоу Дэш, легко пробивавшие самые плотные облака и в пору сбора урожая сшибавшие с деревьев целые водопады яблок (почти не хуже Эпплджек!), могут быть такими чуткими и деликатными. Так всегда и было! Пегаска полностью соответствовала своей кьютимарке с грозовой тучей и радугой. То бесстрашная воинственная летунья, презрительно ухмыляющаяся прямо в лицо опасности, обожающая смертельный риск и головокружительные приключения, и порой посмеивающаяся над всякими там «понячьими нежностями», то удивительно милая, заботливая и славная кобылка, один взгляд, одно присутствие которой делали тебя счастливым, заставляя жизнь сверкать яркими красками. Гроза и радуга! Гроза и радуга! «И без первого не бывает второго!» – думал Острокрыл, наслаждающий каждым моментом этого чудесного «лечения». Он словно промчался сквозь грозовой фронт – только что молнии пронзали небо, почти задевая пегаса, холодный дождь пронизывал до костей, суровый ветер мотал летуна во все стороны, но теперь всё это было позади. Мрачные тучи и боль остались за спиной, а впереди расстилалось лишь бескрайнее голубое небо, тёплое, ласковое и ясное. И лёгкий ветерок, подхватив сталлионградца на ладони, мягко убаюкивал его, точно согретая солнцем волна далёкого моря. А вдалеке у края неба разноцветным мостом горела радуга, напоминая о верной примете, запомненной ещё с жеребячества: тот, кто пролетит под радугой, будет счастлив!

— Ммм… — только это и способен был вымолвить Острокрыл, ведь лишние слова могли прервать дивные моменты наслаждения, помешать пегасьему чародейству. Нет, нет, земнопони из спа-салона было так же далеко до Рэйнбоу Дэш, как земле – до неба. Плавая в океане облегчения, умиротворения и удовольствия, сталлионградец мог лишь благословлять Твайлайт с её любовью к звёздам, добрых принцесс, огромные ящики из Кэнтерлота, почтовую пегаску Дерпи Хувз и свою вчерашнюю браваду. Ради такого массажа стоило таскать коробки по всему Понивиллю. А, может, тяжёлые посылки для юной фиолетовой единорожки станут приходить в городок почаще? Вот бы здорово!

…Пегас не знал, сколько времени прошло, он то проваливался в уютный золотистый сон, то снова просыпался, а волшебство его подруги всё продолжалось. Благодаря ловким копытам Рэйнбоу Дэш и чудесному снадобью Флаттершай недавняя боль, терзавшая тело Острокрыла, совершенно исчезла. Спина патрульного из сплетенья раскалённых цепей и тросов превратилась в мягкое облако, сотканное из белоснежного пуха, пронизанное тёплыми солнечными лучами, лёгкое, как пёрышко. А радужная чемпионка, что-то негромко напевая, завершала свою работу, тихонько щекоча разомлевшего сталлионградца краешком крыла.

— Ну что, теперь-то полетаем, а?

— Не-а. И так хорошо, — счастливо пробормотал сквозь сон совершенно разнежившийся пегас.

— Ах ты, летающий лентяище! – фыркнула Рэйнбоу Дэш. – Уа-а-ах! – радужная чемпионка широко зевнула – похоже, усталость добралась и до неё. Ещё бы! Ведь пегасий массаж потребовал столько сил и энергии, что хватило бы на хорошую гонку. – Ладно, уговорил. Подвинься, старина! – лучшая летунья Клаудсдейла сложила крылья и устроилась на спальной тучке рядом с дремлющим возлюбленным, который, сонно улыбаясь, сразу же обнял её.

— Но в следующий раз такой массаж будешь делать ты!