Фанфики – это сплошное разочарование
Эпилог
Распадаясь сверкающей пылью, вымыслы покидали Эквестрию…
В книгохранилище Кантерлотского архива царил мрак, разгоняемый в столь поздний час лишь парой-другой светлячковых ламп. В самом дальнем уголке этого надежного помещения принцесса Кейденс организовала некое подобие защищенного гнездышка из нескольких одеял и подушек, которые она вместе с захваченной на кухне корзиной с едой, предназначавшейся для садовых пикников, принесла с собой, в спешке убегая от проделок Тролльфика. Со всех сторон этот её маленький лагерь окружали стопки разнообразных книг, начиная от классических романов и заканчивая справочниками по литературе и правописанию. На губах неторопливо шагавшего вдоль книжных полок Шайнинг Армора играла невольная улыбка: сходство уютного убежища его жены с книжными фортами, что возводила в детстве Твайли, было просто поразительным.
Он вышел на открытое пространство, позволив свету отразиться от брони.
— Привет, — обозначил он свое присутствие.
Кейденс настороженно подняла взгляд — и заметно расслабилась, увидев, кто стоял перед ней. Пробыв в библиотеке достаточно долгое время, она верила, что здесь её не поджидали всякие неприятные сюрпризы; какие бы ужаснейшие кошмары не разворачивались за её дверями – сама библиотека оставалась непоколебимым островком стабильности.
— И тебе, — ответила она, подвинув пару книжных стопок, чтобы он смог протиснуться внутрь. Быстренько выбравшись из брони и оставив её неподалеку, Шайнинг Армор примостился рядом с женой.
— Снаружи уже безопасно?.. — нерешительно поинтересовалась Кейденс.
— Да, они нашли Тролльфика, — кивнул Шайнинг. — Не знаю, правда, как они с ним поступили, но то, что от него осталось, едва ли вернется в ближайшее время. Что-то там насчет края галактики.
Жеребец потупил взгляд.
— Это совсем… — вздохнул он, — совсем не такой медовый месяц, который я надеялся тебе подарить… И не такая свадьба. И помолвка… Я хотел, чтобы для тебя все было идеально, и…
Кейденс приложила копыто к его губам.
— Ты здесь, со мной. Этого вполне достаточно, — проговорила она, ласково прижавшись к нему.
— Меня постоянно терзает мысль, будто с нами вот-вот приключится еще какая-нибудь напасть, — ответив на ласку, горько признался он. — Очередная кочка к множеству других, с которых начался наш брак …
Кейденс усмехнулась.
— Попробуй взглянуть на это с другой стороны. После всего пережитого нами за последние дни, любые семейные проблемы будут казаться нам не более чем маленькими картофелинами. — Они вместе рассмеялись. Кейденс потерлась щекой о шею мужа. — А теперь к делу, мистер Шайнинг Армор, у вашей жены был очень, очень пугающий день, вследствие чего она нуждается в…
— Нежности и ласке? — улыбнулся Шайнинг.
— Нежности, ласке… — с придыханием произнесла Кейденс, начиная зубами расстегивать пуговицы на его форменном воротничке, — и кое в чём… другом…
— Даже так?..
— Мммгммм…
Находившаяся тем временем в читальном зале заведующая библиотекой коротко улыбнулась сама себе, дернув ушами в направлении книгохранилища, откуда доносились приглушенные шорохи, затем повесила на входе табличку с надписью «ЗАКРЫТО НА ПЕРЕПЛАНИРОВКУ. Не входить!» и вышла, крепко заперев за собой двойные двери.
Распадаясь сверкающей пылью, вымыслы покидали Эквестрию…
Дремавшая в своем спальном мешке Скуталу вздрогнула, почувствовав, как что-то глухо приземлилось на её маленькое облачко, заставив его колыхнуться, словно водяной матрас. Глянув поверх костерка из падающей звезды, она заметила стоявшую напротив Рэйнбоу Дэш.
— Привет, егоза.
Лицо маленькой кобылки озарилось улыбкой, сиявшей ярче солнца.
— Рэйнбоу Дэш! — воскликнула она, мигом вскочив на копыта. — Что ты здесь делаешь?
Дэш пожала плечами, пытаясь выглядеть равнодушно.
— Да так, пролетала мимо ну и дай, думаю, заскочу проведать свою самую преданную поклонницу. — Она рассеяно шаркнула облако копытом. — Ну так что… эм… у тебя всё тип-топ?
— Э-э… да? — озадаченно ответила Скуталу.
Дэш старательно избегала встречаться с маленькой кобылкой взглядом.
— И дома тоже?.. Ну там… с родителями и все такое?
— Ну да, — удивленно подняла брови Скуталу, — Вон там внизу наш дом, — Протянув копыто за пределы облака, она указала вниз на уютный маленький домик. Задняя дверь домика распахнулась, и в залитом теплым светом проеме показался пегас. Задрав голову, он помахал малышке. Скуталу помахала в ответ. Удостоверившись, что все в порядке, жеребец развернулся и зашел внутрь, закрыв за собой дверь.
— Это был мой папа, — озвучила очевидное Скуталу. — Ты что-то хотела от него или от мамы?..
— Э, не, ничего такого, — с явным облегчением в голосе произнесла Рэйнбоу Дэш. Смущенная радужная пегаска, казалось, никак не могла подобрать нужных слов. — А ты… последнее время ничем не болела? Не попадала в больницу из-за… чего-нибудь?..
— Что за странные вопросы, Рэйнбоу Дэш? — начиная немного волноваться, спросила Скуталу.
— Значит, не попадала?..
— Нет, я ничем не болела и не попадала в больницу, — ответила Скуталу. Секунду подумав, она добавила. — Если только не считать того случая с меткоискательством и катапультой… но почему ты спрашиваешь?
— Да не, ничего особенного, — поспешно ответила Рэйнбоу Дэш. — Я просто… много думала и поняла, что… хоть ты и моя самая преданная фанатка, однако ж нам ни разу, э-э-э, не выпадало случая узнать друг друга поближе и… все такое… Ну а я тут как раз пролетала мимо и, заметив твою палатку на облаке, подумала, что мы могли бы… — Не глядя на малышку, пегаска неуклюже поскребла затылок. — Ну это... посидеть вместе у костра… — Она глянула на Скуталу и выдавила неуверенную улыбку. — Если ты, конечно, не против…
Улыбка Скуталу растянулась чуть ли не до ушей.
— Так ты хочешь остаться на ночевку? Здесь? Со мной?! — Получив от Дэш утвердительный кивок, обрадованная малышка опасно перегнулась через край облака. — ЭЙ, МАМ!!! — прокричала она настолько громко, что Рэйнбоу Дэш едва не снесло с облака. Одно из окошек дома открылось, и наружу высунулась кобылка.
— Что такое, Скути?
— НИЧЕГО, ЕСЛИ СО МНОЙ ЗАНОЧУЕТ РЭЙНБОУ ДЭШ? — От крика Скуталу по всей округе залаяли собаки. Тоже перегнувшись через край облака, чтобы мама Скуталу могла её видеть, Дэш неловко помахала копытом.
— Что? О, да, конечно, милая! Приятно провести время, — прокричала в ответ кобылка. — Люблю тебя…
— Я ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, МАМ! — Кобылка скрылась, закрыв окно. — Ну, чем займемся? Будем петь песни? Рассказывать страшные истории? — буквально прыгая от радости, тараторила Скуталу. — А еще у меня есть зефирки, — Всеми силами стараясь угодить своему кумиру, она забралась в палатку и вытащила оттуда бумажный пакет, забитый сладостями. — Правда падающие звезды недостаточно горячи, чтобы жарить на них зефирки… но если слепить их вместе арахисовым маслом, то получится очень даже вкусно!..
— Эй-эй, не нужно так торопиться, — успокоила её Дэш. — Я никуда не убегу. Ну а сейчас… — она поджала ноги и легла на облако рядом с костерком, — мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой… получше узнали друг друга и… просто… поговорили.
Распадаясь сверкающей пылью, вымыслы покидали Эквестрию…
Флаттершай накрепко заперла дверь своей хижины. Этот день оказался чрезвычайно тяжелым для всех пони, но еще тяжелее его переживала пугливая любительница животных. Все эти ужасные, потрясавшие до глубины души вещи, виденные ею… как кто-либо вообще мог жить с такой беспросветной тьмой в своем сердце? Единственное, чего ей сейчас хотелось больше всего – свернуться в кровати с Эйнджелом и большой чашкой какао и как можно быстрее забыть этот страшный день.
Поблизости вдруг послышался всхлип.
Перепугавшись, Флаттершай резко развернулась. Затаив дыхание, она на несколько секунд прислушалась — ничего. Может, ей всего лишь показалось?
Звук повторился. И судя по всему, исходил он из-под дивана. Мигом оказавшись рядом, Эйнджел заглянул под него, затем со странным выражением на мордочке махнул пегаске подойти ближе и глянуть самой.
Флаттершай припала к полу и, опасливо приблизившись, заглянула под диван. Оттуда, огромными синими глазами, подернутыми пеленой слез, на неё смотрело маленькое желтое существо с розовой гривой, крохотными крылышками и настолько пушистой шерсткой, что пегаска поначалу приняла его за маленький шарик.
— Н-не бить Флаффишай… — всхлипнул комок. — Пожалуйста, не бить…
Флаттершай мысленно вернулась к ужасающим событиям прошедшего дня. Их отчаянный бег к замку, толпы несчастных страдающих пони и животных, целая улица, забитая такими же побитыми пушистыми существами, замерзавшими, истекавшими кровью, умиравшими от голода и заходившимися в мучительных криках …
Оно было одним из них. Одним из творений тролля… и вспоминая то, как относились к ним другие его порождения, – созданное отнюдь не из добрых побуждений или любви. Этих бедных, ни в чем не повинных существ придумывали только ради одной цели – ради удовлетворения садистских наклонностей их создателя…
Сердце Флаттершай сжалось. Она протянула копыто под диван и легонько поманила.
— Выходи, все в порядке, — тихо позвала она. Медленно и боязливо странное создание вылезло. Флаттершай бережно обняла его. — Все в порядке, я тебя не обижу…
Желто-розовая Флаффи все еще с некоторой опаской посмотрела на неё.
— Не бить Флаффишай? — робко спросила она. — Не выгонять Флаффишай?
— Конечно нет, — Флаттершай еще сильнее стиснула пушистый комочек. — Можешь оставаться со мной сколько угодно. — Животик создания забурчал. — Ты, наверное, голодна, — хихикнула желтая пегаска. — Хочешь чего-нибудь поесть?
— Скетти с сывом? — загорелась Флаффишай.
Флаттершай моргнула и улыбнулась.
— О, ну… довольно-таки неплохая идея…
Распадаясь сверкающей пылью, вымыслы покидали Эквестрию…
В комнате на верхнем этаже Сахарного Уголка у себя в постели спала Пинки Пай. На её лице играла блаженная улыбка, в копыте покоился недоеденный кексик, а её воздушная грива розовым облачком окутывала её голову. В Понивилле, как и в остальной Эквестрии, все снова вернулось в нормальное состояние… если, конечно, понятие «нормальное состояние» вообще применимо ко всему, что связано с Пинки Пай. Скажем лучше, что всё снова было хорошо.
В это же время на противоположной стороне комнаты на своей кровати лежало её отражение, смотревшее на оригинал сквозь пряди длинной прямой гривы. Убедившись, что Пинки действительно спит (а не готовится к очередному раунду игры в «Ку-ку»), оно поднялось с зазеркальной кровати, пересекло зазеркальную комнату и вышло, закрыв за собой зазеркальную дверь, после чего на его месте появилось обычное, ничем ни примечательное отражение тихо посапывающей Пинки.
Покинув комнату-отражение, Пинкамина тотчас очутилась обратно в Межмирье1. Здесь как всегда стоял пригожий день или ночь, а погода поражала своей необычностью2. Но всё это её совершенно не интересовало. Всякий раз, когда она возвращалась из Понивилля, в её душе образовывалась некая пустота. Она всем сердцем любила Пинки и этот маленький городок… однако каждая проведенная там минута служила ей напоминанием, что для того мира она изгой, способный находиться там лишь короткое время: исправлять приключившиеся беды, а затем отправляться «домой» и снова быть всеми забытой. А те немногие, что все же запоминали, вскоре принимали её за плохой сон или мимолетное помутнение сознания… да и как можно было винить их за это? Кому охота вспоминать пони, являющую собой предвестника тролльфикеров и Мерисий, загаживающих твой родной мир.
Низко опустив голову, она бесцельно побрела вперед.
И внезапно уткнулась во что-то мягкое.
— Извините, я не… — Тут в поле её зрения показался серебряный полумесяц на черном фоне ожерелья. Она изумленно глянула вверх – да, вне всяких сомнений, перед ней стояла она, принцесса Луна, на губах которой виднелась небольшая улыбка.
— Вы что здесь делаете? — вытаращившись, воскликнула Пинкамина. — Ох, э-э-э, то есть я … — пролепетала она, попятившись и стыдливо отводя глаза.
Луна усмехнулась.
— Мы знаем, что ты имела в виду, — сказала принцесса неожиданно мягким голосом. — Хотя тебя едва ли должно удивлять наше пребывание здесь. Мы все-таки не только Принцесса Луны, но еще Ночи и Сновидений; узнав от Пинки Пай, что собой представляет этот мир, нам не составило труда выяснить, что наши владения пролегают от этих практически на расстоянии вытянутого копыта. Как-никак, — озорно улыбнулась она, — что есть сны, если не своего рода отражения?
— Чем… я могу быть полезна, ваше высочество? — осторожно спросила Пинкамина. Оглядевшись на бардак, творившийся в Межмирье, ей вдруг захотелось хоть чуточку привести его в порядок.
— Мы разузнали о твоей… связи с одной из наших подданных, — ответила Луна. — Что ты, так сказать… отвергнутая возможность, пария нашего мира, рожденная из мрачных и жестоких судеб, что приписывают нам некие существа за пределами нашего бытия.
— На удивление меткое описание, — пробубнила Пинкамина, ковырнув землю кончиком копыта.
Луна нахмурилась.
— Мы также узнали, что твое темное происхождение препятствует твоему нахождению в нашем мире. Поэтому ты скитаешься здесь, сразу за его пределами в отражениях наших зеркал, и наблюдаешь извне. — Она склонила голову, оказавшись лицом к лицу с Пинкаминой. — А вернуться ты способна только в случае, если разорвана ткань реальности нашего мира.
Пинкамина вжалась в землю.
«Вот и всё, — мелькнула в её голове мысль. — Сейчас она меня прогонит, навсегда запретив появляться по ту сторону зеркал, так как моей порожденной ненавистью персоне нет места в её замечательном мире…»
— Посему мы отыскали тебя, — тихо проговорила Луна, — чтобы сказать…
…что тебе всегда рады в моих владениях.
Глаза Пинкамина едва не выскочили из орбит.
— Что?
— Ты верой и правдой оберегала наш мир от всевозможных ужасных зол, моя маленькая пони, — продолжила Луна. — Несмотря на то, что была так жестоко изгнана оттуда, и прекрасно понимая, что, заручившись помощью Тролльфика, вполне могла бы остаться в Эквестрии, избавившись от причины своего изгнания.
— Я делала это ради любви, — помотала головой Пинкамина. — Только поэтому. Я не считаю себя какой-то выдающейся или благородной. Просто Пинки – моя единственная семья, мой единственный настоящий друг. Какой бы взбалмошной она ни была, я ни за что не позволю ей жить в мире, полном боли.
Луна мягко погладила её.
— Тем больше причин привечать тебя, маленькая Пинкамина, — промолвила принцесса. Её рог осветился, и позади неё открылась дверь, сквозь которую виднелась извилистая тропинка, стелившаяся меж холмов под сенью сновидений, сверкавших на небе яркими звездами. — Коль ты того захочешь, иди со мной в Царство Грёз и знай, что там ты обрела дом.
На глаза Пинкамины навернулись слезы. Впервые, вероятно, в жизни её лицо осветилось искренней радостью. Она рванулась вперед и крепко обняла лунную принцессу, которая, вздрогнув поначалу от удивления, тепло ей улыбнулась.
Они вместе прошли сквозь открытый проход; Пинкамина между делом мысленно отметила, что Мир снов не сильно-то отличался от Межмирья3.
«Я бы вполне могла тут уютно расположиться», — подумалось ей.
— К слову, есть кое-что, с чем ты могла бы мне помочь, — мимоходом упомянула Луна.
— Да?! С чем?
— Путешествуя по своему царству, я вхожу в сновидения других пони, — начала Луна. — Помогаю им успокоиться, воспрянуть духом и побороть страхи, в то же время отгоняя их дурные сны. Вот если бы со мной был кто-нибудь, кто согласился помогать жеребцам и кобылкам нашей страны, избавляя их от кошмаров и услаждая их сны… — Она умолкла, краем глаза глядя на Пинкамину.
— Звучит, как предложение работы, — улыбнулась Пинкамина. — Если так – я в деле. Что у нас на повестке ночи, ваше высочество.
— До меня дошли сведения, что некоторое время назад Пинки Пай свалилась в магический пруд… и так вышло, что где-то восемь десятков её дублей, будучи магически изгнанными, каким-то образом очутились в моём царстве, — ответила принцесса. — Им, безусловно, нужен кто-то, кто своим твердым копытом сумеет удержать их от проказ. Сомневаюсь, что пони Эквестрии захотят, чтобы их сны заполонили толпы Пинки.
— Магический зеркальный пруд? Хм, по идее, копии должны были попасть в Межмирье…
— Правда твоя. Именно с их помощью я и обнаружила путь сюда из моего царства, хотя поначалу их указания несколько сбили меня с толку. А кроме всего остального здесь обитает некий Кошмар, за которой постоянно нужен глаз да глаз. В данный момент она находится в Замке Грез, выташнивая в ров содержимое своего желудка…
Распадаясь сверкающей пылью, вымыслы покидали Эквестрию…
Твайлайт на цыпочках спустилась вниз по лестнице. Она только-только закончила укладывать Спайка в его кроватку… впервые за очень долгое время. Даже будучи всего лишь ребенком, дракончик ни в коей мере не избежал воздействия тролля; понадобились многие часы объятий и утешительных слов, чтобы только успокоить его. К счастью, стакан теплого молока с агатовым печеньем и его любимая еще с младенчества книга на ночь («Иллюстрированный справочник минералов и драгоценных камней») сделали свое дело. Заснув без задних ног, к завтрашнему утру он, скорее всего, полностью забудет случившееся этим днем.
Но Твайлайт забывать не хотела.
Засидевшись поздней ночью на нижнем этаже своего дома-библиотеки, фиолетовая единорожка тщательно записывала события сегодняшнего дня в свой дневник. Она не хотела забывать ни Тролльфика, ни учиненные им злодеяния, ни то, как им удалось одолеть его… и уж точно она не хотела забывать странную Пинки-что-не-Пинки, которой все они были обязаны жизнью. Возможно, завтра она все-таки забудет. Возможно, записи, сделанные ею в дневнике, исчезнут: страницы опустеют, чернила вернутся в чернильницу. Но она хотя бы попытается.
Ради Пинкамины.
Твайлайт зажгла еще одну свечу, поставила кипятиться чайник и, достав новое перо, продолжила писать.
В то же самое время под столом ничего не подозревающей единорожки пучилась и росла крохотная капля. В темных трещинках пола дерева-библиотеки угнездилась миниатюрная частица Тролльфика, которую Твайлайт случайно принесла с собой на заднем копыте. Постепенно увеличиваясь, она набухала, питаясь от
о ш сп а-а-а, жжётся ак гл
зр а н 2346 4 &^% @#$... .. . ..
…
Твайлайт до последней капли опустошила содержимое закипевшего чайника на скользкую, размером с горошину частицу, наблюдая, как она корчится в судорогах. Затем, убедившись, что черная капля окончательно вылезла из трещин пола под действием крутого кипятка, единорожка подняла свою копию аннотированного издания «Правил хорошего писателя» и изо всех сил грохнула ей по черной кляксе.
Последовала яркая вспышка, и с громким хлопком шевелящаяся масса мерзопакостного писательства лопнула, как мыльный пузырь.
Твайлайт подняла книгу: на полу остался лишь едва видимый темный след размером с монетку, но сама книга не пострадала. Смахнув сажу с обложки, единорожка удовлетворенно выдохнула.
— Не. Сильно сомневаюсь, — проговорила она в темноту библиотеки и вернулась к перу.
Примечания:
1) Это такое место, в котором собираются все воспоминания, отражения и возможности, когда на них никто не смотрит; откуда берутся авоси, и где обитают идеи, пока их не надумали или уже не отдумали. Учитывая все вышесказанное, автору будет сложно даже попытаться описать его, за исключением того, что оно выглядит точь-в-точь, как любая мимолетная мысль, что когда-либо проносилась у вас в голове.
2) Смесь солнечного и лунного света с тридцатипроцентной вероятностью гравитации.
3) …если не брать во внимание некую неуловимую и крайне заковыристую особенность, которую ей никак не удавалось подметить.