Небо для пегасов

Глава 1

— Разворот! — прозвучала команда капитана, и двое Вондерболтов разошлись в стороны — каждый по своей длинной дуге, а капитан, шедшая по центру, сделала большую протяженную мертвую петлю.

Маневр схождения всех троих завершился ровно в одной точке: к капитану, завершившей петлю и перешедшей в прямой полет, присоединились двое фланговых на строго выверенном расстоянии. Все трое понеслись на новый заход.

Пилотажная команда Вондерболтов отрабатывала показательные полеты. Простая рутина, ежедневные тренировки — ничего сложного. Разумеется, им приходилось выполнять и более сложные трюки, но сейчас нужно было отработать именно зрелищность. Вондерболты должны были устроить показательное выступление на предстоящем Празднике Юного Летуна, а потому, в первую очередь, больше требовалась красота маневров, нежели сложность. Впрочем, для многих пегасов, мечтавших попасть в Летную Академию Вондерболтов, даже такие простые фигуры пилотажа казались сложными, вызывая восторг и восхищение, а у курсантов Академии еще и легкую зависть. И, тем не менее, даже это требовало тренировок и оттачивания мастерства. Пожалуй, даже больше, чем сложные, но сольные трюки. Ведь при работе в команде приходится полагаться не только на себя, но и на своих товарищей, доверять им, чувствовать друг друга. Поэтому такую простую фигуру пилотажа как разворот и синхронное схождение приходилось отрабатывать до полного автоматизма и безупречной четкости.

Пока все шло хорошо — оба фланговых действовали полностью синхронно, четко и слажено выполняя все маневры. Капитан даже подумывала о том, что на сегодня тренировку можно, пожалуй, уже и завершить. Хоть она и не давала своей команде расслабляться, но и слишком перенапрягать их тоже не имело смысла. Тем более, что оба жеребца выкладывались по полной и показывали отличные результаты. И она решила завершить уже этот, проделанный ими многие десятки раз, пролет и закончить тренировку.

— Салют! — скомандовала капитан.

Трое Вондерболтов резко взмыли вверх — капитан строго вертикально, а фланговые — каждый под небольшим углом. Это выглядело как залп салюта, а потому и маневр получил такое название. Достигнув определенной точки на заданной высоте, все трое должны были круто развернуться и по тем же самым траекториям возвратиться в точку, откуда они стартовали. Не самый сложный маневр для Вондерболта, но зато очень красивый и зрелищный, особенно когда за каждым из пегасов тянется его цветной след.

Этим «салютом» команда и должна была завершить свое выступление и, в последний раз пройдя над стадионом, разойтись, чтобы потом собраться в ложе для почетных гостей и вместе наблюдать спортивные состязания юных летунов.

Обычно капитан старалась боковым зрением видеть своих товарищей по команде, чтобы контролировать ситуацию и следить за чистотой и правильностью выполнения маневров. Но когда они уже развернулись в верхней точке, небольшое облачко закрыло от её взгляда левого флангового. Вернувшись в точку, из которой они взмыли вверх, капитан глянула в сторону и не обнаружила его рядом с собой.

— Стоп! — крикнула она, резко останавливаясь и зависая в воздухе. — Файербол, какого сена ты там застрял?

Из-за того самого облака, которое помешало ей разглядеть своего флангового, показалась ярко-желтая грива.

— Эй, кэп, я думаю, тебе стоит самой посмотреть на это, — прокричал он.

Второй пегас завис рядом с капитаном и, задрав голову, тоже посмотрел на то облачко.

— Что я, облаков, что ли, не видала? — продолжала злиться она. — Репей тебе в хвост! Так хорошо отлетали! Я уже хотела заканчивать и возвращаться, а ты взял да и завалил мне всю тренировку! Не мог последний заход не испортить! Будете у меня теперь до вечера этот дискордов «салют» отрабатывать, пока не отучитесь разевать рот по сторонам!

— Да не горячись ты так, кэп, — ответил сверху Файербол. — Лучше поднимись сюда — тут и вправду кое-что интересное.

Оба пегаса поднялись на облако.

— Ну? — строго глядя на красного пегаса, спросила капитан. Тот отступил на шаг в сторону, и она увидела маленького жеребенка, лежащего, вжавшись в белый мягкий пух облака, и смотрящего на неё огромными, полными страха глазами. Это была маленькая кобылка бледно-салатового цвета, с голубоватой с желтыми прядками гривой и таким же хвостом. Кьютимарки у неё не было.

— Да чтоб у меня крылья отсохли... — пробормотала пегаска, подходя ближе и, наклонив голову, разглядывая жеребенка. Та еще сильнее вжалась в облако и прижала ушки.

— Ты как тут оказалась? — спросила она, но, видя, что маленькая кобылка просто-таки парализована страхом, отступила назад, улыбнулась и заговорила тихим ласковым голосом: — Эй, не бойся меня! Я тебя не обижу!

— Как ты её нашел, Файри? — спросил второй пегас — голубой, с белоснежной гривой.

— Да просто, — ответил Файербол. — Когда из «салюта» разворачивался, завис прямо перед этим облаком и увидел. Сначала даже глазам не поверил, думал, всё, дотренировался! Жеребята на облаке мерещатся! Еще раз глянул — точно, жеребенок! Сидит себе, на меня смотрит.

— А чего тут такого странного? Ну, жеребенок, ну и что? — удивился голубой.

— Слушай, Блюз, попробуй хоть раз поработать не только крыльями, но и головой, — сказал Файербол. — Ну, не может тут никого быть! Понимаешь? Это же тренировочная территория. И школы, и жилые дома далеко. Как она могла тут очутиться? Да и мы все утро здесь летали, никого не видели.

— Хм.. действительно странно, — Блюз задумчиво почесал копытом за ухом.

— Вот и я о том же! – подхватил Файербол. — Я как увидел её тут, так и завис на месте. А она на меня смотрит — глазища как блюдца! Вообще, даже странно, что я её заметил.

— Ага. Только вот из-за твоей излишней наблюдательности мы теперь будем летать тут до вечера, — проворчал Блюз. — Слышал, что кэп сказала?

— А что мне надо было делать? — воскликнул Файербол. — Увидел да и полетел себе дальше, так, что ли? Подумаешь, жеребенок на облаке! В том месте, где тренируются Вондерболты! Эка невидаль!

— Да тихо вы оба, — прикрикнула на них пегаска. Потом повернулась к жеребенку и сказала: — Все в порядке, не бойся нас. Ты, должно быть, потерялась?

Кобылка ничего не сказала, только замотала головой.

— В чем дело? Ты не можешь говорить? — спросила пегаска

— Могу, — после некоторой паузы послышался чуть слышный шепот.

— Так, уже хорошо, — улыбнулась капитан. — Так откуда ты? Где ты живешь? Как здесь оказалась?

Кобылка по-прежнему молчала, опустив глаза. Да-а, похоже, что добиться каких-нибудь вразумительных ответов не удастся.

Пегаска глубоко вздохнула и потерла мордочку копытом. Она вдруг почувствовала, что очень устала. Хотя не так уж и долго они сегодня летали. Ей случалось тренироваться куда дольше и активнее! И даже после тех тренировок, по интенсивности и сложности многократно превосходящих сегодняшнюю, она не уставала даже вполовину того, как сейчас. У неё еще вполне хватало сил на то, чтобы встретиться с друзьями, пойти на вечеринку, и там, в очередной раз с кем-нибудь поспорив, устроить гонку. Сейчас же происходило что-то совсем непонятное. И не только с ней.

Прав Файербол. То, что этот жеребенок оказался здесь, так далеко, было само по себе очень странно. Да и то, как она себя вела, говорило о том, что она сильно натерпелась и очень напугана. Наверняка голодна. А возможно даже нездорова. Необходимо доставить её хотя бы в Академию. Там она быстрее придет в себя, и тогда уже можно будет выяснить все подробности этой непонятной истории. Но и силком её туда не потащишь. Значит, нужно постараться её успокоить. Тогда капитан осторожно подошла к ней и присела рядом.

— Послушай, малышка, — нежно проговорила она, и тихонько погладила жеребенка по голове. — Тебя наверное уже ищут родители. Мы поможем тебе. Отведем тебя домой. Не сидеть же нам тут на облаке до ночи! – она улыбнулась. — Ну что? Пойдем?

Пегаска протянула ей копыто. Маленькая кобылка сначала поглядела на него, потом подняла глаза на пегаску. Та, сообразив, быстро стянула летные очки и ответила взглядом на её взгляд, стараясь вложить в него максимум теплоты, дружелюбия и искренности. Кажется, это ей удалось, потому что маленькая кобылка, немного поколебавшись, поднялась на ноги и подошла к ней.

— Вот и отлично! — ласково проговорила пегаска. Она аккуратно взяла кобылку в копыта, прижала к груди и плавно взлетела. Вондерболты последовали за ней.

---

Послеполуденное солнце вовсю освещало Клаудсдейл, пробиваясь сквозь прорехи висевших над ним мощных кучевых облаков. То тут, то там, солнечные лучи копьями пронзали этот облачный свод, как будто Небесный Город был накрыт дуршлагом. Множество пегасов летали под этим «солнечным душем», то и дело перекрывая своими телами падающие с неба лучи, и если смотреть со стороны, то казалось, что эти струйки солнца действительно движутся, как будто с неба и впрямь льется солнечный дождь.

Трое Вондерболтов приземлились перед Академией.

— Файербол, найди, пожалуйста, доктора и попроси его зайти ко мне. Блюз, а ты раздобудь чего-нибудь съестного, хорошо? — распорядилась капитан.

Оба жеребца кивнули и разошлись по своим заданиям. Капитан вместе с кобылкой пошли по Академии, направляясь к общежитию. Маленькая пегасочка во все глаза разглядывала все вокруг. Видимо, её страх уже прошел и ему на смену пришло любопытство. Все-таки Летная Академия Вондерболтов — это, пожалуй, самое интересное место, куда мечтает попасть любой пегас.

«Похоже, что, несмотря на свой юный возраст, эта малявка уже умеет летать, и, судя по всему, вполне неплохо, — размышляла старшая пегаска, украдкой поглядывая на свою спутницу, которая сверкающими восторгом глазами пялилась по сторонам. — Все-таки, если учесть где находилось то облако, на котором её нашли, то получается, что ей пришлось неплохо поработать крыльями, чтобы туда попасть. Впрочем, может это облако просто пригнало туда ветром? Хотя вряд ли, ветра утром вроде почти и не было...»

Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы спросить об этом у кобылки, но в последний момент передумала, решив пока повременить с расспросами. Пусть сначала окончательно придет в себя, успокоится, перекусит, а вот тогда и спросим все, что нас интересует.

— Ну, вот мы и пришли, — сказала пегаска, открывая одну из дверей в длинном коридоре академического общежития. – Это моя комната. Заходи, не стесняйся!

Кобылка застыла на пороге, и она легонько подтолкнула её вперед. Та, медленно переступая, вошла, с интересом оглядывая комнату.

Комната была небольшая, на двоих. С обеих сторон у стен стояло по кровати, около каждой из них была тумбочка, посередине у окна – большой стол. Слева и справа по углам шкафы.

Кобылка медленно направилась к кровати, что стояла слева.

— Ха, ты угадала! – рассмеялась пегаска. – Это как раз моя кровать. Правда, я пока живу одна – моя соседка в отпуске. Так что, располагайся где хочешь!

Она закрыла дверь, бросила очки на стол и стала стягивать с себя летный комбинезон. Кобылка тем временем разглядывала фотографии на стенах и одну в рамке, что стояла на тумбочке возле кровати капитана Вондерболтов.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Да, — буркнула пегаска, окончательно запутавшись в комбинезоне. Снять его для неё всегда было целой проблемой.

В комнату просунулась голова с густой белой гривой.

— Извини, кэп, я это… — голубой пегас смущенно стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь войти.

— Блюз, какого сена? Где еда? – воскликнула пегаска, наконец-то справившаяся с костюмом и теперь отбрасывая его к шкафу.

— Э-ээ... Понимаешь, я… ну… Ну, в общем, не пустили меня в столовую. Ужин еще нескоро, и столовка закрыта, – в смущении бормотал Блюз, шаркая по полу передним копытом. – С заднего входа тоже не попадешь, а в кухню…

— Гром тебе в круп, Блюзи! Ну нельзя же все время быть таким мямлей! – простонала пегаска. – Ладно, побудь пока здесь с нашей гостьей. Я сама схожу.

— Не волнуйся, малышка, — она подошла к кобылке и погладила её по голове крылом. Та прижала ушки. – Я быстро сгоняю на кухню и раздобуду тебе перекусить, а ты побудь пока со стариной Блюзи. Он хороший жеребец, отличный летун, только вот застенчивый малость.

Она прошла мимо покрасневшего пегаса, проведя кончиком крыла по его боку. Тот инстинктивно дернулся.

— Эй, погоди, я…

— Займи её чем-нибудь, Блюз, — донеслось из коридора. – Развлеки пока.

— Чем? – с истеричной ноткой в голосе воскликнул жеребец.

— Ну не знаю. Расскажи о себе, расскажи о своей кьютимарке. Что еще может заинтересовать маленького жеребенка, как не история получения кьютимарки? – довольный хохот пегаски затих в конце коридора.

Блюз, красный как помидор, посмотрел на свой бок и тяжело вздохнул. Кобылка тоже посмотрела на его Метку в виде большой белой буквы «Z», которую образовывали облачка, а потом вопросительно подняла глаза на него, как бы ожидая рассказа.

— А чего тут рассказывать? – пробурчал жеребец, корчась от смущения. Он толкнул дверь задним копытом и привалился к ней крупом, старательно рассматривая пол. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Кобылка тем временем с интересом рассматривала Вондерболта. Довольно крупный симпатичный жеребец голубого цвета, с густой белоснежной гривой и таким же белым хвостом.

— Расскажите о вашей кьютимарке, мистер Блюз, — тихо попросила кобылка.

Жеребец вскинул голову, но тут же отвел взгляд – маленькая кобылка смотрела прямо на него. Он, неловко переступая, подошел к соседней кровати и сел, по-прежнему не глядя на жеребенка.

— Ну, я… Да тут нет ничего особенно интересного, — начал он, разглаживая копытом складки на покрывале, чтобы скрыть смущение. — На самом деле, меня зовут Блю Зеро. Когда я был маленьким, то любил гонять снеговые облака. С ними сложнее управляться, чем с дождевыми, потому что они очень плотные и холодные. Ну и вот, однажды зимой я с родителями был в гостях в одном городке на земле. Но в тот год было мало снега – что-то случилось на фабрике погоды, какие-то перебои, я точно не знал. Мой отец там работал и рассказывал, что снеговых облаков мало и они специально припрятаны, чтобы хватило до тех пор, пока проблему не решат. А пони — друзья моих родителей, у которых мы гостили, и их жеребята, с которыми мы играли, очень хотели покататься с горки. Ну вот я и удрал по-тихому, притащил четыре снеговых облака и устроил им настоящий снегопад. Все радовались, веселились и валялись в снегу. А я получил свою кьютимарку, нагоняй от папы, за то, что улетел без спросу и стащил облака, и сильную простуду, потому что летал от одного облака к другому и пинал их, чтобы снег шел сильнее. А облака располагались в небе так, что когда я летал между ними, то выписывал траекторию, похожую на букву «Z».

Блюз на секунду взглянул на кобылку. Та смотрела на него и улыбалась. Он тоже смущенно улыбнулся и продолжил:

— Мама хотела, чтобы я стал погодным пегасом, а я всегда мечтал стать Вондерболтом. Вот и…

Тут дверь распахнулась и в комнату влетела пегаска, держа в передних копытах поднос. На нем стояла большая тарелка с овощным салатом, два яблока и стакан сока.

— Ну что, Вондерболты, не успели соскучиться? – радостно спросила она, ставя поднос на стол. – Эй, малышка, давай, налетай! Небось, проголодалась, пока Блюз тут тебе байки травил?

Она посмотрела на кобылку, потом перевела взгляд на жеребца.

— Слушай, ты, сугроб с крыльями, ты чего ей тут понарассказывал, а? – злобно спросила она, сверля его глазами.

Блюз недоуменно вскинул голову, посмотрев на маленькую кобылку. Она сидела, отвернувшись к окну, её нижняя губа дрожала, а в глазах стояли слезы.

— Я? Да что я?.. Эй, я же просто рассказал тебе про получение своей кьютимарки, так ведь? Я же… — он вскочил с кровати и стал пятиться к двери. — Да ты что, кэп?.. Я не знаю почему она плачет! Секунду назад она улыбалась, честно! Я не знаю что случилось!

— Ладно, Блюз, все в порядке, иди. Потом поболтаем, — сказала пегаска, и жеребец поспешно выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Что за день сегодня? Сплошные непонятности! Вдруг, неизвестно откуда, неизвестно как, появляется маленький жеребенок, который ведет себя совершенно непредсказуемо и необъяснимо...

Бедный Блюз! Каково ему, а! И так-то весь изнервничался, оставаясь наедине с жеребенком, так еще и каким-то неведомым образом сумел довести её до слез! И это старина Блюз, который сам слишком застенчив и стеснителен...

— Ешь, – пегаска пододвинула к ней поднос.

Кобылка с тревогой посмотрела на пегаску.

— Ешь-ешь, не стесняйся, — ласково повторила та. — Это специально для тебя. Свежий вкусный салат!

Кобылка осторожно потянула зубами из тарелки листочек салата, и стала медленно его жевать.

Пегаска отошла к шкафу, чтобы не смущать её, и стала расправлять свой летный комбинезон, который она бросила как попало, когда стянула с себя. Все-таки, завтра опять его надевать, а раз так, то пусть он хоть будет в нормальном виде. Да и утром вряд ли найдется время на приведение его в порядок.

Специально стоя задом к кобылке, она прислушалась, а потом чуть повернула голову назад, услышав весьма оригинальные звуки. Кобылка лопала с такой скоростью, как будто не ела целый день! А может даже и не один. И очень возможно, что именно так оно и было. Сердце защемило от такой мысли, и пегаска опять отвернулась к шкафу, нарочно шумно копаясь в его недрах, делая вид, что ничего не слышит.

Наконец она обернулась и увидела, что кобылка сыто облизывается, а на столе осталась совершенно чистая тарелка, пустой стакан, а от яблок не осталось даже огрызков — только два черенка валялись возле опустевшей посуды.

В этот момент в дверь снова постучали.

— Да-да, входите, — крикнула пегаска.

Дверь открылась, и в комнату вошел Файербол, а за ним коричневый пегас в белом халате, и с небольшим саквояжем в зубах.

— Здравствуйте, доктор Стинг, — учтиво сказала пегаска. – Извините, что я вот так вытащила вас…

— Что случилось? – спросил доктор, поставив саквояж на пол.

— Да нет, ничего страшного! — она виновато улыбнулась. — Просто тут вот одна летунья обнаружилась. Вы не могли бы осмотреть её – все ли с ней в порядке? Простите, но я не могла привести её к вам в кабинет, вы же понимаете....

Маленькая кобылка испуганно посмотрела на доктора, а потом уставилась круглыми глазами на капитана.

— Не волнуйся, малышка, — поспешила успокоить её пегаска. – Доктор Стинг очень хороший врач. Самый лучший в Академии! Он только осмотрит тебя и все. Я уверена, что с тобой все хорошо, но пусть все же доктор это подтвердит. Правда ведь? Ну а мы можем пока выйти, чтобы вам не мешать.

Кобылка забилась в угол и испуганно замотала головой. Доктор нахмурился.

— Хорошо-хорошо, я останусь с тобой, — пегаска подошла и села на кровать рядом с кобылкой. – Файри, а ты пока отнеси, пожалуйста, посуду на кухню. Скажи, что все в силе, и с меня как и обещала! Прямо так и передай. Спасибо, дружище!

Файербол кивнул, поставил поднос себе на спину и вышел из комнаты.

Пока доктор осматривал маленькую пациентку, пегаска лихорадочно соображала, что же все-таки произошло, когда Блюз рассказал ей свою историю. Почему, по словам самого Блюза – а она ему безоговорочно верила, сначала кобылка улыбалась, а потом внезапно чуть не расплакалась? Что могло стать причиной такой резкой смены настроения? Историю получения Блюзом его кьютимарки она знала прекрасно. Ничего грустного в ней не было, скорее наоборот. Вполне себе забавная история. И это как раз и подтверждает появившаяся после рассказа улыбка на губах жеребенка. Но вот что такого он сказал потом, отчего улыбка мгновенно сменилась слезами? Может быть, это что-то связанное с её прошлым? Или с её родителями?

Надо будет поподробнее расспросить Блюза о том, что именно он рассказал после своей истории.

Но вдруг в голове ярко вспыхнула другая мысль: а почему, собственно, меня это беспокоит? Странный жеребенок, со странным поведением, которого она знает всего пару часов, а уже переживает за неё. Да мало ли чего ей там могло показаться грустным в рассказе Блюза, и что теперь? Пытать бедного жеребца расспросами? Да он и сам в полном смятении! А ведь он её хороший друг, и она прекрасно знает его характер. Он теперь и сам будет терзаться.

Мало ей загадок на сегодня, так еще одна появилась.

Она вспомнила то необъяснимое чувство усталости, которое охватило её там, на облаке. Теперь же, прислушиваясь к своим ощущениям, она поняла, что вроде бы все нормально. Она снова бодра и готова совершить еще хоть десять таких же тренировок. Так что же это тогда было?

Мысли прервал голос доктора:

— Ну, мы закончили. С вашей летуньей действительно все в порядке. Но для полного порядка я бы посоветовал ей хорошенько отдохнуть, выспаться и в ближайшие пару дней постараться не летать. Крыловые мышцы у неё слегка перетружены. В идеале – лучше вообще особо не напрягаться.

— Благодарю вас, доктор Стинг, — сказала пегаска и улыбнулась. – Извините за беспокойство.

— Я спокоен когда все здоровы. А если не здоровы, вот тогда я и беспокоюсь. Так что, извиняться не за что, — ответил на прощание доктор и ушел.

Пегаска подошла к кровати и села на пол напротив маленькой кобылки.

— Вот видишь, все хорошо! Я же говорила!

— Спасибо вам большое за все, мисс капитан Вондерболтов, — тихо сказала кобылка.

— Да не за что, — улыбнулась пегаска и потрепала ей гриву. — Только давай без всяких там «мисс» и «капитанов». Просто Скуталу.

Глава 2

— А в Академии я и познакомилась с Блюзом и Файерболом. Мы сразу стали друзьями. Мы втроем были лучшими летунами своего курса! А когда закончили Академию, то вошли в пилотажную группу Вондерболтов. Ну а я стала капитаном своего звена, — пегаска поправила гриву и посмотрела на жеребенка. — Ну а теперь ты расскажи о себе! Как тебя зовут, откуда ты и как оказалась на том облаке?

— Меня зовут Скайли, — сказала кобылка. — Я из Клаудсдейла. Всегда жила там и никогда не была на земле. А сейчас я учусь в летной школе «Спид Вингс».

— Значит, ты сбежала из школы? — спросила Скуталу.

— Я не сбежала. Я полетела искать мою маму. Она куда-то пропала, уже давно не навещала меня. Я очень соскучилась по ней, — голос кобылки начал дрожать.

— А где твоя мама?

— Я не знаю, — всхлипнула она, и вытерла выступившие слезы. Потом вздохнула, успокаиваясь, и продолжила: — моя мама — погодный пегас. Она работает в специальном отряде, в личной погодной службе самих принцесс! Моя мама самый лучший в мире погодный пегас! Она, кстати, тоже училась в Академии Вондерболтов, но ей не понравилось и она ушла. И я тоже не хочу быть Вондерболтом, — с характерной детской насупленностью сказала кобылка. — Я буду погодным пегасом, как моя мама!

— Вот как? Тоже училась в Академии? Может, я её знаю? — спросила Скуталу. — Как её зовут?

— Её зовут Лайтнинг Даст, — с гордостью выдала Скайли.

— М-мм.. Нет, пожалуй, не слышала... — задумчиво протянула пегаска, глядя в потолок и потирая копытом подбородок. — Ну, в Академии учились многие пегасы. Тем более, это было, похоже, еще до того как я вообще научилась летать. А вот ты, я смотрю, уже очень здорово летаешь! Я в твоем возрасте только по земле бегала.

— Меня мама научила! А потом устроила сюда в школу, чтобы я стала летать еще лучше. А еще она меня учила управляться с облаками. И когда Блюз стал мне рассказывать про снежные облака, я уже и так все это знала! — гордо заявила она.

— Кстати, а что он тебе сказал, после чего ты чуть не расплакалась? — тут же ухватилась за сказанное пегаска. Надо же какая удача, что Скайли сама об этом заговорила. А то уж очень не хотелось напоминать ей о неприятном моменте. — Он ведь рассказывал про получение своей кьютимарки, верно? А это вроде бы даже смешная история.

— Сама история не такая уж и смешная. Смешнее было смотреть, как он её рассказывает. Он весь такой покраснел, и все время ерзал на месте, — усмехнулась кобылка. — А потом он сказал, что его мама хотела, чтобы он тоже стал погодным пегасом, а он хотел стать Вондерболтом. Я вспомнила про свою маму и...

— А кто твой папа? — быстро спросила пегаска, стараясь поскорей переменить тему, чтобы опять не последовало всхлипываний и шмыганья носом её маленькой собеседницы. — Он тоже погодный пегас?

— Не знаю, — вздохнула кобылка. — Я никогда его не видела. Мама говорила, что он работает где-то далеко-далеко и не может прилететь. Поэтому мы всегда были только вдвоем с мамой.

Так вот в чем дело! Оказывается, ничего такого особенного Блюз и не сказал! Она просто вспомнила о своей маме и расстроилась из-за того, что давно её не видела. Да и понятно теперь, как эта летунья оказалась на том облаке. Всего лишь отправилась искать маму. Вполне нормальная идея для маленького соскучившегося жеребенка. Видимо, она улетела из школы ночью или рано утром, поэтому и не успела залететь слишком далеко. Приземлилась на облаке, чтобы передохнуть, а потом поняла что заблудилась и не знает куда лететь дальше. Вот потому и была такой испуганной. К тому же устала и проголодалась. А когда перед ней появился удивленный Файербол, то и окончательно перепугалась!

«Ха! Да я на её месте тоже перепугалась бы, увидев его рожу, — мысленно улыбнулась Скуталу. — Нет, он, конечно, не был страшным. Вполне себе симпатичный молодой пегас красного цвета с желтой гривой. Но неожиданно увидеть рядом с собой невесть откуда взявшегося взрослого жеребца в летных очках и в костюме Вондерболта — это для маленького жеребенка, пожалуй, все-таки слишком. Да тут и еще двое подлетели... А я, кажется, кричала и ругалась? Ой-ой, бедная Скайли! Представляю, какого страха она натерпелась!»

История на глазах теряла свою таинственность. Всему находилось свое логичное объяснение, и становилось даже скучно от того, что все оказалось настолько просто. Даже неинтересно.

Однако время шло, а Скайли нужно было возвращаться в школу, пока там не начался переполох. Если она улетела сегодня утром, то есть еще шанс, что её пока не хватились. В крайнем случае, можно будет обставить все так, будто она все время была на месте, просто не попадалась никому на глаза. Ну, скажем, летала себе на тренировочной площадке или просто где-нибудь гуляла в одиночестве.

Но скорее всего её отсутствие все же обнаружили, ведь прошло довольно много времени. Были и занятия, и тренировки. Наверняка тренер заметил, что одного из его учеников не хватает. Тогда у маленькой беглянки могут быть неприятности.

— Скайли, тебе нужно вернуться в школу, — сказала Скуталу.

Кобылка понуро опустила голову.

— Ну же, Скайли, не грусти! Я полечу с тобой, и если что — поговорю с твоим тренером, чтобы он тебя не ругал.

Увидев, что её слова не особо вдохновили маленькую кобылку, Скуталу продолжила:

— Знаешь что, давай договоримся так: ты возвращаешься в школу и больше не пытаешься убежать, а я разыщу твою маму. Идет? Поверь мне, я сделаю это гораздо быстрее чем ты. Я обязательно её найду.

— Правда? — спросила Скайли, глядя на пегаску. – Но ведь ты сказала, что не знаешь её. Как же ты её найдешь?

— Не волнуйся, малышка, я что-нибудь придумаю. Обещаю.

Мягкий теплый вечер готовился сменить яркий и жаркий день. Тот короткий момент, когда солнце начинает окрашивать в розовые и оранжевые краски облака, подсвечивая их снизу, прежде чем окончательно отправиться на покой за горизонт. До темноты еще много времени, и хочется наслаждаться этим моментом безмятежности снова и снова. Переходный этап между активностью и насыщенностью дня и спокойствием и размеренностью вечера. Граница, на которой воспоминания и мечты самые яркие, самые приятные, самые фантастические. Любимое время Скуталу.

Не всегда, конечно, это короткое время можно провести вот так просто, без особых дел и забот. Чаще всего оно занято тренировками, полетами или какими-нибудь делами. Однако сегодня, кажется, был как раз именно тот самый случай, когда её любимое время было свободно.

Летя на небольшой скорости — торопиться уже не было смысла, Скуталу это понимала — она предавалась воспоминаниям детства. Что-то очень похожее случилось и с ней, когда её, маленькую и одинокую, взяла под свое крыло самая лучшая пегаска в мире, самая быстрая летунья Эквестрии, кумир и пример для подражания — её названная старшая сестра Рэйнбоу Дэш. Скуталу всегда немножко завидовала своим лучшим подругам Свити Белль и Эпплблум в том, что у них были старшие сестры. Но когда она смогла назвать своей сестрой Рэйнбоу Дэш, её счастью не было предела, и её охватывала неимоверная гордость, что теперь и у неё есть сестра, и её сестра — самая крутая сестра в мире! Губы непроизвольно растянулись в улыбке, когда она вспомнила тот момент. Тогда она была самым счастливым жеребенком на свете!

Потом было обучение полетам у самой лучшей летуньи, а потом и совместные полеты, тренировки и отрабатывания всевозможных трюков и фигур высшего пилотажа. Ну и, наконец, поступление в Летную Академию Вондерболтов, из-за чего они с Рэйнбоу Дэш стали видеться совсем редко. Даже успешное окончание Академии не добавило Скуталу свободного времени, скорее наоборот. Тренировки в пилотажной группе Вондерболтов занимали его ничуть не меньше. Правда, нехватка свободного времени была не единственной причиной их редких встреч с Дэш. Были и другие, менее приятные. Но об этом Скуталу думать не хотелось. И, к счастью, не пришлось, так как они уже подлетали к летной школе «Спид Вингс».

По рекомендации доктора Стинга, Скуталу не позволила Скайли лететь самостоятельно, а настояла на том, чтобы нести её в копытах точно так же, как она доставила её с того облака в Академию. Но на подлете к школе, Скайли все же вывернулась из её копыт и полетела сама, сказав, что её просто засмеют, если увидят, что её принесли в школу как какую-то посылку, и что она достаточно большая, чтобы летать самостоятельно. Скуталу, прекрасно понимая ситуацию, была вынуждена согласиться с таким аргументом.

Резко спикировав, она приземлилась прямо в центре детской площадки, на которой в этот момент было полно маленьких жеребят. Всеобщее «Вау!» прямо-таки повисло в воздухе, к которому добавлялись восторженные возгласы, типа: «Опонеть!» и «Это же настоящий Вондерболт!». Костюм капитана Вондерболтов и летные очки, которые Скуталу предусмотрительно надела для пущего эффекта, сделали свое дело. Внимание всех было устремлено только на неё. Скайли опустилась рядом, её как будто бы и не заметили вовсе. Даже двое взрослых пегасов-воспитателей, что приглядывали за жеребятами на игровой площадке, восторженно пялились на неё. Еще бы! Молодая стройная кобылка в облегающем летном костюме, с короткой малиновой гривой и длинным густым хвостом выглядела роскошно!

— Эй, жеребятки, позовите-ка вашего тренера, — весело сказала Скуталу, не без удовольствия наблюдая за многочисленными округлившимися и горящими восторгом глазами юных и не очень летунов. Если тренер отреагирует подобным образом, то можно считать, что все в порядке. Уж она-то сумеет с ним договориться!

А тренер уже был тут как тут. Подлетев откуда-то сзади, он приземлился прямо перед Скайли. Скуталу повернулась, открыв было рот для приветствия, но так и осталась стоять с раскрытым ртом, изумленно глядя на крепкую кобылу кремового цвета с коричневой гривой. На её кьютимарке были изображены два длинных узких крыла, как бы стремительно уносящиеся вверх.

План того, чтобы произвести впечатление на тренера своим видом с треском провалился под облако.

— Ну и как это понимать, юная мисс? — грозно спросила тренер, глядя в глаза маленькой кобылки. — Где ты была целый день? Вся школа с копыт сбилась, разыскивая тебя!

Маленькая кобылка виновато опустила голову.

— Эм.. Здравствуйте... Миссис тренер, — лучезарно улыбнулась Скуталу. — Не могли бы мы...

— И почему посторонние в школе? — не поворачивая головы в её сторону, строго спросила тренер. — Кажется, тренировочная площадка Вондерболтов находится совсем в другом месте, или я ошибаюсь?

— Мэм, я как раз хотела сказать...

— Да какого Дискорда вообще творится в моей школе? — неожиданно рявкнула тренер, задрав голову вверх. — То ученики сбегают, то Вондерболты прилетают. Что за бардак?

— Послушайте, мэм, — тоже начиная заводиться, проговорила Скуталу. — Вы хотите только задавать вопросы, или может быть для разнообразия все-таки услышать еще и ответы на них?

Тренер наконец-то посмотрела на Скуталу, словно только теперь её заметила. Кобылка была намного старше, но тем не менее это была пегаска в отличной спортивной форме, сильная и подтянутая. Она смерила Скуталу взглядом с головы до хвоста, после чего строго спросила, глядя прямо в глаза:

— Кто вы? И что вам тут надо? — Затем взглянула на Скайли и тем же тоном добавила: — А ты марш в группу! Потом поговорим.

— Меня зовут Скуталу, — представилась пегаска, провожая взглядом Скайли, бредущую с опущенной головой в сторону других жеребят. Те мигом окружили её, наперебой расспрашивая о том, где она была и кто это с ней прилетел. — Я капитан пилотажного звена Вондерболтов. Дело в том, что сегодня во время нашей тренировки мы нашли эту маленькую пегасочку, сидящей на облаке в открытом небе, в зоне тренировочных полетов Воднерболтов. Мы доставили её в Академию, накормили и показали врачу. С ней все в порядке, она здорова, только немного устала и напугана. Может, все-таки, не стоит на неё кричать и ругать её?

— Вот как? — удивилась тренер. — Почему же вы сразу мне этого не сказали?

— Я пыталась, — улыбнулась Скуталу.

— Кхм... Я... Прошу меня извинить, — смутившись, сказала тренер. — Это все из-за нервов. Сами понимаете... Несколько учителей с жеребятами постарше до сих пор разыскивают её. Вся школа с утра на ушах! Пропала — и ни слуху, ни духу! Никто ничего не видел, никто ничего не знает. А мне каково?

Скуталу понимающе кивнула.

— Скайли очень талантливая кобылка, — продолжала тренер. — Она прекрасно летает для своего возраста, у неё отличная успеваемость, особенно по погодным предметам, и ей нравится в школе, это точно! Многие учителя и тренеры её хвалят. Правда, характер у неё достаточно непростой. Уж очень она своенравна! Но никто никогда и не предположил бы, что она решится убежать. Раньше ничего подобного не происходило.

— Думаю, что в любой летной школе случалось подобное, — заметила Скуталу. — Вряд ли это что-то из ряда вон выходящее.

— И тем не менее, это серьезное нарушение! — строго сказала тренер. — Моя школа одна из лучших, мы не можем допускать такого. Это очень скверно сказалось бы на репутации школы “Спид Вингс”.

— Видите ли, — немного помолчав, продолжила Скуталу, слегка удивленная тем, что репутация школы в данном случае кажется её тренеру важнее, чем жизнь и здоровье одного из её учеников. — Если бы вы знали причину, по которой она решилась самостоятельно улететь (Скуталу специально не сказала «сбежать», как бы желая подчеркнуть обоснованность данного поступка), то такого удалось бы избежать в будущем.

— И что же это за причина такая?

— Её мать давно её не навещала. Не писала ей писем, да и вообще куда-то пропала. Вот Скайли и заволновалась. Она решила сама разыскать её, потому и улетела. Но заблудилась и оказалась на облаке довольно далеко от Клаудсдейла. Мы с ней договорились, что я найду её маму, а она больше не будет пытаться сделать это сама. Но, к сожалению, я ничего о ней не знаю, и не знаю где её искать. Кстати, может быть вы мне с этим могли бы помочь? Нет ли у вас какой-нибудь информации о ней? Или хотя бы её адреса?

— Я знаю о её матери только то, что она работает в личной погодной службе принцесс, — сказала тренер. — В личном деле Скайли конечно есть её адрес, но я не могу дать вам эти сведения, так как это конфиденциальная информация. Мы не можем раскрывать её посторонним, вы должны это понимать.

— Я понимаю, — вздохнула Скуталу.

— Впрочем, я думаю, вам эта информация все равно бы не помогла. Наверняка Скайли первым делом побывала у себя дома. А раз она полетела дальше на поиски, значит мать она там не застала. Так что вам нет смысла лететь к ней домой. Но на всякий случай я отправлю кого-нибудь еще раз слетать туда и проверить.

— Спасибо. Но я все-таки тоже попробую что-нибудь разузнать. Я же обещала, — улыбнулась Скуталу. — И... не ругайте Скайли, пожалуйста. Она очень хороший жеребенок!

— Ладно, не буду, — улыбнулась ей тренер в ответ и добавила: — cпасибо, что позаботились о ней и вернули её. Удачи вам!

Скуталу с улыбкой кивнула, потом взлетела, помахав на прощанье жеребятам, и полетела навстречу заходящему солнцу, возвращаясь обратно в Академию. Вспомнив, что целый день не ела, она прибавила скорости. К ужину конечно не успеть, но к закрытию кухни — вполне есть шанс! А уж там для неё обязательно чего-нибудь найдется.

Глава 3

Насыщенный, однако, сегодня день! Насыщенный именно разнообразными событиями, а не событиями в целом. Обычный распорядок дня в Летной Академии довольно прост и банален: тренировки, тренировки, тренировки, которые перемежаются с уроками летного мастерства и кучей прочих предметов, как общеобразовательных, так и специальных.

Конечно, на разных курсах распорядок отличается: у младших курсов больше теоретических занятий и меньше полетов, у старших наоборот — больше практики. А вот у выпускников-Вондерболтов одни сплошные тренировки и полеты. Правда, режим дня не такой жесткий, как у курсантов, да и личной свободы куда больше. По большому счету, выпускники Академии, входящие в состав пилотажных групп, вовсе и не обязаны соблюдать внутренний распорядок и могут тренироваться где угодно и когда угодно. Лишь бы уметь правильно и четко выполнять все необходимые маневры и фигуры высшего пилотажа. Но все же большинство пегасов, закончив Академию и привыкнув к её строгим правилам, предпочитали продолжать соблюдать их и тренироваться на специальных площадках при поддержке опытных тренеров и инструкторов. Стать Вондерболтом очень сложно. Быть отчисленным из пилотажной группы — проще простого. А многие этим очень дорожили, а потому безо всякого принуждения с легкостью выполняли все внутренние правила и предписания.

Бывали, конечно, и исключения. Скуталу, например, вместе со своей командой — Файерболом и Блюзом — тренировались сами по себе. Точнее, под её присмотром и руководством. И хотя в жизни они были хорошими друзьями, во время тренировок жеребцы строго следовали её указаниям, а она, в свою очередь, несла за них полную ответственность. Очень важно, чтобы ведомые в звене мгновенно и беспрекословно выполняли все команды ведущего, чтобы слушались его с полуслова, понимали с полужеста, чтобы полностью и безгранично ему доверяли. Именно в этом, пожалуй, и заключалась основная задача всех тренировок. Техника полета — что? Они все пегасы, все умеют летать. Да и технические навыки приходят легко, быстро доходя до автоматизма. А вот умение летать в команде, умение чувствовать партнера и капитана вырабатывается долго и сложно, как детали механизма притираются друг к другу, чтобы иметь абсолютно одинаковые и безупречно подогнанные поверхности в местах соприкосновения.

У этой тройки взаимопонимание было полным. Конечно же, случались и споры, и Скуталу частенько покрикивала на своих звеньевых, бывало даже ругалась на них, но жеребцы воспринимали это как надо, бесспорно отдавая должное её лидерским качествам. А она же очень любила и глубоко уважала их обоих, никогда не допуская со своей стороны в их адрес несправедливой критики, и уж тем более незаслуженных обид. Они стояли друг за друга горой.

Однажды, будучи еще курсантами, они попали в забавную ситуацию: Файербол здорово проштрафился, опоздав и на вечернее построение, и к отбою, за что должен был подвергнуться суровому взысканию, ибо правила Академии были очень строги. Его долго искали, но на территории Академии не нашли, а это автоматически усугубляло проступок. Однако он вдруг появился, таща на себе еле живую Скуталу, перевязанную бинтами с головы до ног и с трудом бормочущую, что она вот прям сейчас отбросит копыта, и если бы не Файри, который её нашел и спас, но при этом опоздал на построение...

Короче, Файербола не наказали, а Скуталу немедленно отправили к доктору. Где и выяснилось, что когда поднялась суматоха, эта авантюристка разыскала своего друга, пока тот прохлаждался с какой-то молодой кобылкой в одном из кафе Клаудсдейла, обмоталась бинтами и в таком виде и была доставлена в Академию с легендой, что на тренировке она сильно разбилась, а отважный герой в виде красного пегаса её нашел, оказал первую помощь и на себе притащил в Академию, рискуя быть немилосердно наказанным за вопиющее нарушение внутреннего распорядка и дисциплины.

Все это, как на духу, Скуталу и выложила доктору Стингу даже прежде, чем тот попытался снять с неё бинты, чтобы осмотреть повреждения. Ведь на самом деле на ней не было ни царапины. Доктор, разумеется, должен был сообщить об этом директору и старшему тренеру, и этот день стал бы для Скуталу последним в Летной Академии Вондерболтов, ибо такая выходка уж точно не сошла бы ей с копыт. Но не сообщил. Чем заслужил поистине безграничное уважение и почтение юной симулянтки. Мало того, чтобы все выглядело правдоподобней, он даже оставил её на пару дней в лазарете. Иначе, появись она утром на тренировке живая и здоровая, притом что накануне вечером она чуть ли не прощалась с белым светом, намереваясь вот-вот откинуть копыта, это могло бы вызвать подозрения. Правда, для активной и непоседливой натуры Скуталу два дня взаперти оказались скорее наказанием, нежели отдыхом. Но разве это могло сравниться с отчислением?

Доктор Стинг был прекрасным врачом. Но кроме того он был необычайно мудр и прекрасно понимал жизнь.
“Взрослые пони, а ведете себя как маленькие жеребята, — ворчал он. — Хотя, какие вы взрослые? Сорванцы! Да и я бы на вашем месте тоже не соглашался бы с их строгими правилами, и тоже отрывался бы по полной. Если молодые пони не совершают безрассудных поступков и не пытаются нарушать запреты, то я, пожалуй, обеспокоился бы их здоровьем и душевным состоянием, ибо ненормально это…”
В благодарность за такое участие Скуталу привела лазарет и кабинет доктора в идеальный порядок, отмыв все до кристального блеска. Все-таки холостяцкие привычки немолодого уже пегаса давали о себе знать, и пыль и беспорядок присутствовали всегда.

Таким образом, инцидент был полностью исчерпан и никто не пострадал.

Конечно, теперь у выпускников, входящих в пилотажные группы, но живущих в Академии уже не было столь жесткого режима. И именно поэтому Скуталу сейчас, уже после отбоя, медленно шла по коридору, направляясь в сторону директората. День был богатым на события, но осталось еще одно дело, которое она все же решила провернуть сегодня.

В здании стояла тишина, нарушаемая лишь размеренным цокотом копыт пегаски. Она могла бы и пролететь по коридорам, что было бы вообще без шума, но, во-первых, правила запрещали это, а во-вторых, она не спешила, стараясь хорошенько все обдумать.

Подойдя к двери с табличкой «Директор», она заметила полоску света, пробивающуюся снизу из-под двери. Все правильно. Директора можно было чаще застать в кабинете именно вечером, нежели днем. Днем она больше находилась на летной площадке, у тренажеров или в аудиториях. Вот потому Скуталу и выбрала для своего визита столь позднее время.

Она встряхнулась, глубоко вздохнула и постучала. Ответа не последовало, и Скуталу, осторожно приоткрыв дверь, заглянула в кабинет.

— Разрешите войти, мэм, — обратилась она к желтой пегаске, сидевшей за столом, заваленным бумагами, летными журналами и разными документами.

— Да, в чем дело, Скуталу? — спросила директор, подняв на неё глаза, отрываясь от чтения какой-то бумажки.

Все тот же строгий взгляд, огненно-рыжая грива, зачесанная назад, и все те же неизменные темные очки, которые она сейчас вертела в копытах, грызя дужку. А вот форменный китель сейчас висел на вешалке позади неё. Сегодня она уже явно не ожидала посетителей, поэтому заканчивала рабочий день в неофициальном виде.

С годами Спитфаер практически не изменилась, по-прежнему вызывая уважение и внушая трепет и робость не только всем курсантам, но и даже самим Вондерболтам. И тем не менее, Скуталу каким-то образом чувствовала, что за всей этой чрезмерной строгостью скрывается простая и добрая пони, вовсе не такая «железная леди», какой она представала перед всеми.

— Извините за столь поздний визит, мэм, — отчеканила Скуталу и, слегка смутившись, добавила: — Я... я по личному вопросу.

Спитфаер приподняла бровь.

— Какие-то проблемы с летным составом? — спросила она.

— Нет, мэм, это никак не связано с моей командой. Это... Разрешите задать вам вопрос.

Спитфаер продолжала молча смотреть на неё, как бы не возражая и ожидая самого вопроса, и Скуталу поспешно продолжила:

— Не помните ли вы пегаску по имени Лайтнинг Даст? Она тоже училась в Академии, но не закончила. Может быть, вы что-нибудь знаете про неё?

— Да, припоминаю такую, — ответила Спитфаер, откидываясь на спинку стула и скрещивая копыта на груди. — Очень способная, но слишком самоуверенная. Отличная техника полета и превосходные показатели. Но нежелание работать в команде и необдуманность поступков не оставляли ей шансов стать Вондерболтом. Поэтому она бросила обучение и ушла из Академии. Впрочем, я особо не переживала.

— А вы случайно не знаете, где она может быть теперь? — спросила Скуталу, от возбуждения даже подходя ближе к столу.

— Не имею ни малейшего понятия, — спокойно ответила Спитфаер. — Мы же не следим за дальнейшей судьбой тех, кто когда-либо учился в Академии.

— Неужели совсем ничего? — воскликнула оранжевая пегаска.

— Послушай, Скуталу, — устало проговорила директор. — Я действительно ничего о ней не знаю. Я и запомнила-то её только потому что она выделялась из общего числа курсантов своими возможностями. Но закончилось все не самым приятным образом. Из-за её самонадеянности и беспечности чуть было не пострадали другие пони. Если уж тебе так интересно, можешь расспросить свою подругу Рэйнбоу Дэш, они как раз вместе учились.

Скуталу округлила глаза:

— Она училась вместе с Рэйнбоу?

— Представь себе. И они были лучшими на всем курсе — рекорд за рекордом. Вот только характер... Характер у обеих слишком уж... — Спитфаер запнулась, подбирая слово, и процедила: — своенравный.

— И что же произошло? Почему они бросили? Не могли бы вы рассказать...

— Не могла бы, — резко прервала её директор. — Уже поздно и у меня нет ни малейшего желания рассказывать тебе сказки на ночь. Тем более, что в этой истории нет ничего интересного. А вот о чем тебе действительно не помешало бы подумать, так это о том, что через четыре дня ваши показательные полеты. Мне надоели вечно кислые рожи зрителей, так что я жду от вас хорошего шоу! Поэтому сейчас ты отправляешься спать, а завтра — на тренировку! И только попробуйте мне не отлетать как надо!

Она сжала виски копытами, и уже мягче добавила:

— Иди, Скуталу. Спокойной ночи.

— Да, мэм. Спокойной ночи.

Пегаска вышла из кабинета и, закрывая за собой дверь, оглянулась на Спитфаер. Та неподвижно сидела, рассеянно глядя в одну точку, видимо вспоминая события тех лет.

Вернувшись к себе в комнату, Скуталу долго не могла успокоиться. Она была вся на взводе, энергия так и била ключом.

Она попробовала лечь спать, но, пролежав всего десять минут, вскочила с кровати и начала расхаживать по комнате. Она садилась за стол, но тут же вставала и вновь продолжала мерить комнату шагами. Потом она бросилась к шкафу и некоторое время пыталась привести в порядок свой летный комбинезон, который, вернувшись из школы «Спид Вингс», она снова швырнула как попало, прежде чем отправиться к директору. Но и это занятие не отвлекло её надолго. В конце концов, костюм был аккуратно расправлен и положен на соседнюю кровать, а возбуждение все так же продолжало бушевать внутри неё, и что самое главное, причина была ей совершенно непонятна. Она не могла успокоиться, она жаждала действий. Ей хотелось оказаться в небе и лететь, лететь на полной скорости, на такой, какую только она смогла бы развить, чтобы встречный ветер рвал её гриву и выбивал слезы из глаз. Лететь по прямой, безо всяких этих пируэтов, мчаться навстречу луне по призывной серебристой дорожке, пронзая облака, вкладывая всю свою силу в крылья. Ощутить себя полностью свободной от всего и быть во власти только неба, ветра и скорости. Пегас не может жить без неба, не может не летать! Это была основная мысль, которая крутилась в её голове в тот момент.

Но, к сожалению, главный вход в Академию был закрыт на ночь, а на окнах были решетки – как раз от таких вот курсантов, которым могло бы взбрести в голову полетать ночью в нарушении правил.

Правила, правила… Опять эти проклятые правила! Кажется только теперь Скуталу задумалась об этих правилах. Будучи курсантом Академии, она привыкла соблюдать распорядок и режим, и это казалось ей вполне естественным. А закончив обучение, её свободу вроде особо и не ограничивали. Как она теперь почувствовала — до сегодняшнего момента.

В очередной раз остановившись возле своей кровати, она взглянула на фотографии, что были развешены на стене. В основном, там были снимки времен её учебы. Кадры с разных вечеринок, групповой портрет курса, ну и конечно же выпускное фото, на котором они вместе с Блюзом и Файерболом гордо стоят втроем, впервые примерив полную экипировку Вондерболтов. Но одна — самая любимая фотография — была из детства: три лучших подруги вместе со своими старшими сестрами. Скуталу долго разглядывала её, улыбаясь, вспоминая те времена, своих любимых подруг Свити Белль и Эпплблум и их сестер — Рэрити и Эпплджек. Она так давно их не видела и очень по ним скучала. Потом она повернулась и взяла еще одну небольшую фотографию в рамке, которая стояла на тумбочке. На ней лихо улыбалась самая лучшая, самая крутая пони из всех — голубая пегаска с радужной гривой.

Скуталу присела на кровать и долго вглядывалась в глаза Рэйнбоу Дэш, ставшей для неё поистине единственной родной и близкой пони на всем свете, вспоминая все радостные моменты своей жизни, своего детства в Понивилле, своих друзей и их совместные приключения, а потом вдруг повалилась на подушку, сотрясаясь от плача. Эмоции затопили её с головой, теплые добрые воспоминания, грусть и ностальгия смешались и хлынули сплошным потоком, заставляя капитана Вондерболтов безудержно рыдать, чего она не делала уже очень-очень давно. Сокрытые в глубине души, но не забытые чувства выплескивались наружу целой рекой слез.

Та самая необъяснимая неуемная энергия нашла наконец свой выход таким необычным, но действенным способом. Как будто из рвущегося ввысь воздушного шара выпускают воздух, и большой шар, способный поднять и унести на себе нескольких путешественников, постепенно сдувается, опадает и под конец просто расстилается по земле, утратив вся свою былую силу и мощь.

Рыдания постепенно затихали, сменяясь короткими всхлипываниями, и Скуталу так и заснула, лежа на мокрой от слез подушке и прижимая к себе небольшую фотографию в рамке.

Глава 4

День не заладился с самого утра. Скуталу проснулась в дурном настроении. Вчерашний эмоциональный взрыв высосал из неё всю энергию, и это еще больше её злило. Вот ведь, как назло! Ночью она готова была свернуть горы, облететь всю Эквестрию, побить все мыслимые рекорды скорости, но вместо этого была заперта в маленькой комнатенке. Теперь же — пожалуйста — все границы открыты, а у неё едва хватило сил подняться с постели и доползти до столовой.

Где на неё случайно натолкнулась совсем юная пегасочка-первокурсница, несшая в зубах тарелку, оставив при этом всю свою овсяную кашу на летном костюме Скуталу, который та так тщательно приводила в порядок прошедшей ночью. От неожиданности у Скуталу перехватило дыхание, она открыла рот, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. А через секунду придя в себя и обнаружив, что уляпана кашей от гривы до копыт, она медленно подняла взгляд на незадачливую студентку, которая с перепугу просто осела на круп и, не мигая, смотрела на капитана Вондерболтов. Первым мгновенным желанием Скуталу было оторвать этой недотепе её довольно симпатичный лимонного цвета хвост, но взглянув в её глаза, которые изо всех сил старались принять размер и форму той самой опрокинутой тарелки, она молча стряхнула с себя остатки каши, отступила на шаг в сторону и просто прошла мимо. Пегасочка вскочила с пола и бросилась вслед за ней.

— Простите меня! Пожалуйста, простите меня, мисс! — лепетала она, семеня рядом, испуганно прижав ушки. — Я... Я вас не заметила, я отвлеклась, простите...

— Отвлеклась, говоришь? — холодно взглянув на неё, проворчала Скуталу. — Если ты так же отвлечешься в полете и влетишь в скалу или в дерево — поверь, разлитой тарелкой каши уже не обойдешься.

— Простите, мисс, я... — чуть не плача, прошептала пегаска.

— Эй, молодцы, — подойдя к стойке, крикнула Скуталу двум молодым пегасам-поварам, что стояли на раздаче. — Выдайте этой летунье мою порцию каши. Не голодать же ей теперь до обеда.

— А как же ты, Скут? — спросил один из них.

— А я на сегодня уже наелась, — буркнула она, развернулась и, не глядя ни на кого, поплелась в душ.

Повар поставил на стойку тарелку.

— Ешь, — сказал он. — И не вздумай отказываться! Если она узнает, то очень обидится. А я не думаю, что тебе захочется обидеть её, правда ведь?

Больше всего пегаске захотелось провалиться сквозь все облака, упасть на землю и провалиться сквозь неё тоже. Она взяла тарелку в зубы и забилась в угол за дальний столик, старательно пряча взгляд.

Тренировка тоже не складывалась. Команда летала как одно целое, а вот Скуталу постоянно выбивалась из общего ритма и ошибалась. В один прекрасный момент она отвлеклась настолько, что чуть было не столкнулась в полете с Блюзом. Выходя из пике, она не заметила летящего прямо ей наперерез жеребца, и только мгновенная реакция и давняя слаженность в полетах спасли их обоих от серьезных травм. В последнюю секунду жеребец успел увернуться, круто уйдя влево и вниз, а Скуталу резко дернула вверх, при этом здорово перегрузив себе крылья и спину.

— Эй, кэп, — крикнул подлетевший Файербол. — Я понимаю, что ты сейчас живешь одна и тебя некому разбудить утром. Но может ты все-таки уже проснешься, а?

— Маши крыльями да помалкивай! — огрызнулась Скуталу, морщась от боли в спине.

— Да брось! Ты зови меня, не стесняйся! Я буду будить тебя по утрам. А то ты совсем спишь на лету, — продолжал он с ехидной улыбкой, которая постепенно сменялась раздражительностью и упреком. А еще в его голосе чувствовался страх.

— Во имя Селестии, ты что творишь, Скут? — рядом с ними завис Блюз. Он мелко и часто дышал, а его мордочка стала одним цветом с его гривой. — Еще чуть-чуть, и из нас бы вышел чудный голубой кексик с оранжевой глазурью!

Скуталу снова хотела съязвить, но вспомнила, что только что сама же говорила молодой курсантке в столовой, и ей стало стыдно за себя. Надо же так опростоволоситься!

Она покачала головой и, ничего не сказав, подлетела к ближайшему облаку, приземлилась на нем и выгнула спину, стараясь успокоить боль в растянутых мышцах. Верные жеребцы последовали за ней.

— Скути, с тобой точно все хорошо? – с тревогой в голосе спросил Блюз. – Ты сама не своя! Ты же никогда так грубо не ошибалась! Что случилось?

— Извини, Блюз, я тебя не заметила, я отвлеклась, — теми же словами, что и давешняя кобылка, ответила Скуталу и странно улыбнулась.

Жеребцы недоуменно переглянулись.

— Ты. Сделала. Что?! Отвлеклась? – переспросил Файербол, подходя к ней вплотную и недоверчиво заглядывая в мордочку. После чего приложил переднюю ногу к её лбу и добавил: — Вроде не перегрелась, а несешь какую-то чушь! Как это ты могла отвлечься?

— Не обращайте внимания, парни, — проговорила она и приобняла их обоих. – Все в порядке, правда. На сегодня, пожалуй, хватит, налетались, так что можете быть свободны.

Она легонько ткнула копытом в грудь Файербола, провела кончиком крыла по боку Блюза, отчего тот как обычно рефлекторно дернулся, и, взлетев, помахала им копытом.

— Вечерком увидимся, — весело крикнула она и полетела, но совсем не в ту сторону, в которой находилась Академия Вондерболтов.

---

«Ох, похоже, все-таки придется сходить к доктору», — подумала Скуталу, неспешно махая крыльями. Мышцы спины по-прежнему неприятно ныли. Кроме того, внутри неё стало постепенно нарастать беспокойство, как перед экзаменом. И хотя все экзамены были уже в прошлом, тот легкий мандраж, знакомый всем, кто когда-либо сдавал экзамены, всегда появлялся у неё перед каким-нибудь важным или ответственным событием. Она вдруг поняла, что все предшествующие душевные терзания, резкая смена настроения и задумчивость были всего лишь предвестниками этой встречи. Этой важной и неоднозначной встречи: она подлетала к дому Рэйнбоу Дэш.

Сделав пару кругов, Скуталу приземлилась около крылечка, возле которого на мягком облачке лежала развалившись радужногривая пегаска, потягивая сидр из большой деревянной кружки.

— Привет, сис! – весело крикнула Скуталу, и её улыбка растянулась на всю мордочку, а глаза радостно заблестели.

— Только не говори мне, что тебя выперли из Вондерболтов и ты прилетела пожить у меня, — даже не взглянув на гостью, проворчала Рэйнбоу Дэш.

— Ладно, не скажу, — все еще улыбаясь, но уже чуть менее восторженно, ответила Скуталу. – Но если вдруг такое произойдет – обещаю, ты узнаешь об этом первой.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но именно так я как раз и подумала, — многозначительно окинув её взглядом, ехидно проговорила Дэш.

— А, так ты о том, что я не в костюме? – рассмеялась Скуталу. – В прачечную сегодня утром сдала. Малость неудачно позавтракала. Честное слово, вот ведь действительно забавное совпадение!

Дэш еще раз внимательно на неё посмотрела, даже слегка приподнявшись, затем нахмурилась и снова откинулась на облако.

— Сколько раз я тебе говорила – не выбрасывай задние ноги сильно назад при слишком резком кабрировании¹. Пополам же сломаешься, балда!

---

¹Кабрирование (авиац.) — переход из горизонтального полета с набором высоты. Как пикирование, только вверх.

Скуталу вытаращила на неё глаза:

— Как ты узнала?

— Как узнала, — недовольно буркнула Дэш. – Ты же стоишь, изогнувшись, как Дискорд. Спинка, небось, побаливает?

— Да, есть немножко, — виновато улыбнулась Скуталу. – Лопухнулась я сегодня, чуть было в напарника не влетела. Вот и рванула вверх, чтобы не столкнуться, а там уж не до таких тонкостей было. Аж крылья затрещали…

Голубая пегаска только закатила глаза и сделала большой глоток из кружки.

— Ладно, выкладывай, чего надо, — она вытерла копытом рот.

— Да я, собственно, так, проведать тебя. Соскучилась очень! Мы так давно не виделись, вот я и решила…

— Слушай, Мелочь, некогда мне тут твои сказки слушать! Говори чего хотела.

— Кстати, сис, а почему ты не на работе? – спросила Скуталу.

— А чего мне там делать? Видишь – на небе ни облачка! Им самим-то сейчас особо делать нечего. Так что пусть пока без меня побудут.

Рэйнбоу Дэш заглянула в свою кружку, затем опрокинула её над мордочкой, открыв рот и высунув язык. Из кружки скатилась последняя капля.

— Кстати, раз уж ты тут, сходи, принеси мне еще кружечку, — попросила она. – И да, если вдруг там чего захочешь – возьми сама. Ты прекрасно знаешь, где что лежит. Можешь даже себе налить. Хотя нет, нельзя тебе, пожалуй. Режим и все такое…

Она ехидно усмехнулась.

Скуталу прошла в дом и через минуту вылетела, держа в обоих копытах по полной кружке сидра. Одну она протянула Дэш, а из второй демонстративно сделала большой глоток и облизала оставшуюся на губах пену.

— Ух, отличная штука! – похвалила она.

— Еще бы! Лучший сидр Эпплов! Вечно мне его не доставалось. Зато теперь пью вдоволь. Эпплджек всегда приберегает для меня бочонок-другой. Она замечательная пони!

— Как они там? Эпплджек, Эпплбум и остальные, – спросила Скуталу.

— Можно подумать, тебя это интересует, — ответила Дэш.

— Конечно же интересует!

— Ну так хоть раз слетала бы и навестила их! Или ты надеешься, что они сами к тебе прилетят? Эпплблум каждый раз о тебе спрашивает, а что я ей могу ответить? Что Скут теперь не до вас? Что она вся в тренировках, в полетах, и вообще у неё теперь новые друзья, а до старых ей уже и дела нет?

— Дэш, это же не так! Не поверишь, но я только сегодня ночью про них думала!

— Думала она… Так думала, что аж мозги вспотели? А им-то что от того, что ты о них думала? Лучше бы взяла да и встретилась со своими подругами. Ты когда вообще в последний раз на землю-то опускалась?

Скуталу не нашла что сказать. Она молча глядела в свою кружку, наблюдая, как медленно оседает пена, и размышляла над словами своей сестры. Потом подняла голову и сказала:

— Ты права, Дэш.

Потом вздохнула и добавила:

— И… И я действительно к тебе по делу. Помнишь, когда ты училась в Академии…

— О-о-о, — застонала голубая пегаска, прикрыв глаза копытом.

— Да нет, нет, я не об этом, — воскликнула Скуталу, зная, как она не любит вспоминать то время. – С тобой училась одна пегаска, которую звали Лайтнинг Даст. Ты помнишь её?

— Ну помню, — Дэш приложилась к кружке.

— Расскажи о ней. Почему она бросила обучение? Что случилось?

— Ничего не случилось. Устроила торнадо, чтобы быстрее всех разогнать облака. А тут как раз мои друзья прилетели на воздушном шаре и попали в этот торнадо. В общем… Ладно, неважно. Все обошлось тогда.

Скуталу подозрительно сощурилась:

— Погоди-ка, уж не хочешь ли ты сказать, что её выгнали за это?

Дэш заерзала на своем облаке и снова потянулась к кружке.

— Не совсем. Фактически её не выгоняли, но… Она все равно бы ушла. Она была ведущей, а после того случая Спитфаер перевела её в ведомую. Поэтому…

— А до этого ведомой была… ты? – удивлению Скуталу не было предела. — А после… вы, получается, поменялись местами?

Рэйнбоу Дэш ничего не ответила и лишь быстрыми глотками допила свой сидр.

Скуталу протянула ей свою кружку.

— Вот, возьми. Я все равно больше не хочу.

Немного помолчав, она продолжила:

— Ну ладно, это дело прошлое. А что с ней стало потом? Вы общаетесь?

— Нет, — коротко ответила Дэш.

— Что, совсем?

— Совсем. После её ухода из Академии я её больше не видела.

— И ничего о ней не знаешь?

Пегаска молча покачала головой.

— А можешь разузнать?

— Слушай, Мелкая, а чего это ты вообще взялась интересоваться ею?

Скуталу рассказала ей о событиях вчерашнего дня, о том, как встретила Скайли, о том, что Лайтнинг Даст, оказывается, её мама, о том, как она отвела маленькую кобылку обратно в школу и о разговоре с тренером, о последующей попытке разузнать подробности у Спитфаер и даже об утреннем инциденте в столовой. Словом, рассказала чуть ли не поминутно все события минувших суток. Впрочем, она умолчала о своих ночных терзаниях и о том, что это Спитфаер предложила расспросить Дэш о её бывшей однокурснице.

Голубая пегаска рассеяно слушала, блуждая взглядом по небу и время от времени прихлебывая сидр.

— Вот я и хотела попросить тебя разузнать что-нибудь о ней, — закончила свое повествование Скуталу.

— А при чем здесь я? – слегка нетвердым голосом проговорила Рэйнбоу Дэш и икнула. – Я с ней не общаюсь, подругами мы не были и я совершенно ничего не знаю о её жизни. Ты, вон, и то знаешь куда больше меня!

— Но Дэш, ты же можешь узнать! У тебя много знакомых, ты знаешь многих погодных пегасов, ты ведь даже можешь обратиться к самой принцессе Селестии!

Пегаска недоверчиво на неё посмотрела.

— Скут, а ты точно сегодня увернулась от столкновения? Или ты там у себя в Академии о потолок головой ударилась? – раздраженно спросила она. – Как по-твоему это должно выглядеть, а? «Ваше высочество, не могли бы вы помочь найти одну пони, которая работает в вашей погодной службе?» Так, что ли? Совсем вы там в своей Академии последние мозги теряете.

— Нет, но… А вот скажи, причем тут вообще Академия? – в запале воскликнула Скуталу. – Почему ты каждый раз заводишь одну и ту же песню? Академия, академия… Или если у тебя не сложилось, то ты теперь будешь постоянно попрекать меня тем, что я её закончила? Мне вообще иногда кажется, что ты… что ты мне просто… завидуешь!

Рэйнбоу Дэш фыркнула прямо в кружку, отчего оттуда тут же полезла пена, и закашлялась.

— Чего-о? – протянула она, стуча себя копытом в грудь и отирая хлопья пены, попавшие на шерстку. – Ты вообще в своем уме? Я завидую тебе?

— А что, разве не так? – продолжала кричать Скуталу. – Получается, я как бы осуществила твою заветную мечту детства, став Вондерболтом. Тебе это не дает покоя и ты никак не можешь мне этого простить! Поэтому и подначиваешь меня постоянно. Поэтому и не любишь ни слышать, ни говорить о Вондерболтах.

— Ты прекрасно знаешь истинную причину, — негромко произнесла Рэйнбоу, глядя прямо в фиолетовые глаза своей младшей сестры, и этот взгляд пронизывал насквозь сильнее ледяного ветра на полной скорости. – Ты прекрасно знаешь, что я летаю быстрее и лучше всех Вондерболтов вместе взятых, ты также прекрасно знаешь сколько раз Спитфаер предлагала мне вступить в пилотажную группу и сколько раз я отказывалась. Потому что я не хочу никому подчиняться и не хочу соблюдать всякие правила. Я летаю там, тогда и так, как хочется мне, а не как предписано полетной программой, и я дорожу своей свободой. И никакой блестящий значок или голубой комбинезон не заменят мне этого!

Да, раньше я действительно об этом мечтала. Но жизнь идет, меняются взгляды, меняются ценности. Неизменна лишь дружба. И, пройди я твоим путем, я виделась бы со своими друзьями в лучшем случае раз в год. В свое время я поняла это и ушла из Академии. Я не хотела променять их на свою мечту. И все это тоже тебе прекрасно известно.

— Дэш, но ведь…

— Пожалуйста, Скуталу, не разочаровывай меня больше, чем обычно, — тихо сказала она и повернулась на другой бок. Потом добавила, уже лежа к ней спиной: — И если не хочешь поссориться со мной окончательно, пожалуйста, никогда больше впредь не поднимай эту тему.

Скуталу ошарашено отступила, затем отвернулась и отошла в сторону, с трудом сдерживая слезы. Последняя фраза пегаски расстроила её больше всего. Дэш, со свойственной ей простотой, всегда называла её «Мелкая», или реже «Скут», но очень редко – её полным именем. И было это в основном, когда она действительно была разочарована ею. Скуталу всегда могла определить, насколько сильно её сестра расстроена, и в данный момент она чувствовала, что Дэш, даже несмотря на изрядное количество выпитого сидра, говорила очень серьезно, а те, сказанные в запале слова довольно сильно её задели.

Скуталу тяжело вздохнула и, сморгнув начавшую застилать глаза влажную пелену, посмотрела в небо. Невдалеке резвились двое пегасов – один догонял другого, стараясь поймать зубами за хвост, а второй уворачивался и дразнился на лету. Оба весело хохотали. Скуталу грустно усмехнулась, глядя на эту дурачащуюся парочку, вспоминая, как точно так же они игрались с Рэйнбоу. Только их трюки и кульбиты были куда сложнее и серьезнее, ведь это была не просто бессмысленная игра – это было обучение полетам. И такой метод обучения был самым удачным и продуктивным, и гораздо менее скучным, чем нудные упражнения в Академии.

Она снова улыбнулась – на этот раз улыбка уже не была такой грустной – и, повернувшись, подошла к Рэйнбоу Дэш.

— Извини меня, сис, я не хотела тебя обидеть, — мягко проговорила она. — Прости, что я так сказала. Ты права: это…

Скуталу повела ухом, услышав тихое похрапывание.

— Дэш? Эй…

Она вытянула шею и заглянула в мордочку пегаски. Та спала, держа в копытах пустую кружку и поджав задние ноги, укрыв их радужным хвостом.

Скуталу потихоньку, стараясь не разбудить, вытащила из её копыт кружку и отнесла в дом. Оттуда она вернулась с пледом и аккуратно укрыла им свою единственную и любимую сестру.

Постояв пару минут, с умилением глядя на мирно посапывающую лучшую летунью Эквестрии, оранжевая пегаска взлетела и направилась обратно к себе в общежитие.

Однако, по прибытии на место, её ждал интересный сюрприз. Не прошло и пяти минут с момента, как она вошла в комнату и развалилась на кровати, как послышался робкий стук в дверь. Пегаска застонала. После того, как она наконец улеглась, её спина понемногу успокоилась и перестала ныть. К врачу идти было уже поздно, и она решила отложить это до утра, а потому вставать сейчас с кровати у неё не было ни малейшего желания.

— Ну кого там еще Дискорд принес? – раздраженно рявкнула она. – Блюз, какого сена? Заходи уже, я не собираюсь вставать и открывать тебе дверь персонально!

Мало кто мог бы зайти к ней в такое время. Да и в любое другое время тоже. Соседка была в отпуске, Файербол обычно вламывался без стука, за что Скуталу не раз обещалась намылить ему шею, а так нерешительно мог стучаться только стеснительный Блюз.

Но к немалому удивлению пегаски это был совсем не Блюз. Дверь медленно приоткрылась и появилась… корзинка, которую держала в зубах та самая первокурсница, так невнимательно шедшая утром по столовой с тарелкой каши.

— До… добрый вечер, м-мисс, — запинаясь, сказала она, поставив корзинку на пол. – Я.. я хотела бы еще раз извиниться за тот утренний инцидент и… и сказать вам спасибо. Вот. Это вам.

Она подтолкнула носом корзинку вперед и стала пятиться к двери.

Скуталу мгновенно подпрыгнула на кровати и резко села, отчего её многострадальная спина снова отозвалась ноющей болью.

— Эй, эй, подожди! – воскликнула она. – Я… это… погоди. Слушай, я… я прям даже и не знаю что сказать.

Она встала с кровати и заглянула в корзинку. Корзинка оказалась доверху наполнена красной спелой клубникой. Скуталу перевела пораженный взгляд с клубники на желтую пони. Та робко улыбнулась.

— Моя тетя живет на земле в городе Понивилле и выращивает клубнику. Я просто очень хотела сделать для вас что-нибудь приятное. Надеюсь, вы любите клубнику?

— Клубника! – восторженно выдохнула Скуталу, и в этот момент её желудок предательски заурчал, напоминая о том, что за весь сегодняшний день, кроме пары глотков сидра, он так ничего и не получил.

Желтая пегаска снова попыталась уйти, но Скуталу остановила её:

— Нет, нет, так дело не пойдет! – решительно заявила она. – Хватай корзинку и тащи на стол. Мы съедим эту клубнику вместе!

— Но мисс, уже поздно, — с беспокойством проговорила она. – Скоро отбой, мне нельзя задерживаться!

— Так, во-первых, просто Скут, и чтоб никаких «мисс» я больше не слышала. – Она протянула ей копыто для приветствия, и пегаска, немного поколебавшись, легонько ткнула в него своим. – Отлично! А как зовут тебя?

— Лайма Лемон.

— Рада знакомству, Лайма! Хотя и довольно необычным образом мы с тобой познакомились! – рассмеялась Скуталу.

— Извините… то есть, извини, пожалуйста, – вновь залепетала Лайма.

— Да хватит уже извиняться! Все, забыли! — Скуталу строго взглянула на гостью, и та нерешительно кивнула.

— Так вот, во-вторых, пока мы с тобой не съедим эту клубнику напополам, я тебя не отпущу.

— Но…

— И в-третьих, — не дав ей договорить, добавила она, — наплевать на правила! А если надо, я сама поговорю хоть с твоим тренером, хоть с самой Спитфаер! И никто тебя ругать не будет. Поняла?

Кобылка снова молча кивнула и послушно понесла корзинку на стол, а Скуталу тем временем наконец-то оглядела её целиком. Светло-желтая шерстка; грива и хвост тоже желтые, но потемнее и с едва заметным зеленоватым оттенком, кьютимарка в виде половинки лимона.

— Ты сказала, что твоя тетя выращивает клубнику, — уточнила она. – А ты? Судя по твоей Метке, ты выращиваешь лимоны?

— Не совсем, — улыбнулась Лайма. – Я делаю из них лимонад. И не только из лимонов – я готовлю лимонад из разных фруктов и ягод.

— Это здорово! — Скуталу восхищенно улыбнулась – все-таки лимонад ей нравился больше сидра. Она подошла к столу, схватила зубами клубничку и, подбросив, ловко поймала её ртом. Потом взяла сразу три штуки и зажмурилась от удовольствия. Клубника была первоклассная: ароматная, сладкая и очень сочная!

— Слушай, а твоя тетя давно живет в Понивилле? – прочавкала она. – Дело в том, что я сама оттуда. Все детство прожила там, до самого поступления в Академию. Может, я её знаю?

— Нет, она живет там недавно. Когда моя мама… когда её не стало, тетя больше не смогла жить в Клаудсдейле. Она переехала в Понивилль и забрала меня к себе. А потом она определила меня в Академию. Но я часто прилетаю к ней, чтобы она не скучала, помогаю ей. Она ведь теперь совсем одна. – Кобылка помолчала, а потом спросила:

— Хочешь, в следующий раз я привезу тебе своего лимонада?

— Спасибо, — улыбнулась Скуталу. – Только знаешь что: лучше в следующий раз, когда снова полетишь в Понивилль, возьми меня с собой. У меня там остались мои друзья, и мы так давно не виделись. Из-за этой учебы я совсем про них забыла, и мне ужасно стыдно. Я очень хочу с ними повидаться.

— Конечно! – радостно воскликнула Лайма. — Обязательно!

Они еще некоторое время болтали. Лайма расспрашивала Скуталу об Академии, сложно ли учиться, об экзаменах, о тренерах, о Вондерболтах, короче, обо всем том, о чем первокурсник может расспрашивать выпускника. Скуталу же, в свою очередь, расспрашивала у юной пегаски о Понивилле, что вообще нового в городке и с кем она успела там познакомиться. Не преминула она и спросить, знает ли та Свити Белль и Эпплблум. Оказалось, слышала, видела, но лично не знакома. Эпплблум, разумеется, работает на ферме «Сладкое яблочко», а вот чем занимается Свити, Лайма не знала. «Возможно, помогает Рэрити в её бутике», — подумала Скуталу, хотя и не могла припомнить, чтобы у Свити Белль были способности к шитью. Но она очень скоро это выяснит. Вот закончит свое дело, найдет Лайтнинг Даст и обязательно отправится в Понивилль. Она даже улыбнулась в предвкушении долгожданной встречи и тому, как будут рады её подруги. Но это потом. А пока…

— Скут, я все же пойду, ладно? – сказала Лайма. – Ты извини, но уже действительно очень поздно, я не хочу неприятностей.

— Ну конечно, — Скуталу тепло улыбнулась. – Заходи всегда, когда захочешь! И спасибо тебе за угощение!

— Да не за что, — кобылка смущенно потупилась. — А вообще я так рада, что познакомилась с тобой! Я здесь не очень давно, и мало кого знаю.

— Вот и отлично! Ты мне тоже понравилась, Лайма, так что будем подругами!

— Правда? – просияла та.

Вместо ответа Скуталу снова протянула ей копыто, и желтая пегасочка уже гораздо увереннее ткнула в него своим.

— Доброй ночи, Скут! – попрощалась она, выходя из комнаты.

— И тебе ночки, Лайм, — ответила Скуталу, непроизвольно произнося эту фразу тем самым простецким деревенским тоном Эпплблум, которая, в свою очередь, переняла его от своей сестры. Это забавное обстоятельство окончательно привело её в отличное настроение. Она потушила свет, растянулась на кровати и почти сразу уснула. Все-таки, прошлой ночью ей не удалось как следует выспаться. Улыбка не сходила с её губ даже во сне.

Глава 5

И снова новый чудесный день. Солнце светит вовсю, легкий ветерок играет с остатками облаков, разорванных в клочья очередной тренировкой первой группы курсантов, вторая группа нарезает свои стандартные пятьсот кругов; позеленевшая половина третьей группы очухивается неподалеку от «Штормилки», в то время как побелевшая вторая половина этой группы еще только готовится позеленеть. Повсюду слышны команды тренеров, гул тренажеров и разнообразные вскрики курсантов — начиная от восторженных и заканчивая паническими. В аудиториях преподаватели вычерчивают мелом на досках траектории взлетов, разворотов и прочих кульбитов. Еще один славный день в Летной Академии Вондерболтов.

Спитфаер, сидя в своем кабинете, склонилась над заявками, поданными ей накануне разными летными школами. Списки участников соревнований на Празднике Юного Летуна, общая программа полетов, приглашенные гости и тому подобное. Кроме этого, стол ломился от отчетов тренеров, расписаний занятий и тренировок, схем, графиков, списков курсантов, табелей и много чего еще. Поэтому она даже не подняла головы, когда дверь распахнулась, и не глянула на того, кто вошел в кабинет. В конце концов, что интересного может быть в том, кто принес ей очередную бумажку?

— О, да ты окончательно перешла на бумажную работу, да, мэм? — раздался звонкий насмешливый голос, который Спитфаер меньше всего ожидала услышать, но который, тем не менее, узнала безошибочно.

— Рэйнбоу Дэш? — зарычала она, резко вскинувшись. — Какого сена ты тут делаешь? Как ты вообще сюда вошла?

— Ну, как вошла? Копытами, конечно же. Не волнуйся, Спитти, я не летела по коридору, я же знаю твои правила, — лучезарно улыбаясь, ответила радужногривая пегаска, распахнув крылья и тут же сложив их. — Ну и дорогу в твой кабинет я знаю отлично, так что проводник мне не потребовался.

— Зато он потребуется тебе, чтобы найти дорогу назад! Эй там! — рявкнула она в направлении двери.

— Ч-щ-щ, не шуми, — примирительно сказала Рэйнбоу. — Зачем понапрасну беспокоить занятых пони? Тем более, там все равно никого нет. Давай просто поговорим, после чего я сама спокойно уйду.

— Что тебе надо? — сердито проворчала Спитфаер, стягивая очки.

— Ладно тебе, Спитти, не злись, — улыбнулась пегаска. — У меня к тебе есть одна просьба...

— Что? — воскликнула директор. — Это после того, как ты фактически послала меня под хвост, у тебя еще хватает наглости о чем-то меня просить?

— Ну-у... — Рэйнбоу замялась. — Не совсем уж так прям и послала. Просто мы в последний раз немножко не договорились, не пришли к согласию. Но мы же...

— Ах вот значит как? Не пришли к согласию? — язвительно переспросила Спитфаер. — А мне показалось, что ты вполне определенно высказалась обо всем, что ты думаешь о Вондерболтах вообще и обо мне в частности! А заодно и совершенно недвусмысленно намекнула, куда я могу отправляться вместе со своим предложением!

— Да не может такого быть! — деланно удивилась Дэш. — Не могла я такое сказать! Ты преувеличиваешь, Спитти.

— И не называй меня Спитти, — заорала вконец вышедшая из себя директор.

Рэйнбоу Дэш отступила на шаг назад и подняла передние копыта в успокаивающем жесте:

— Оки-доки, не буду!

Потом встала по стойке смирно и гаркнула:

— Ой, то есть, слушаюсь, мэм! Простите, мэм! Никак нет, мэм!

Спитфаер заскрипела зубами от злости и быстро окинула взглядом кабинет, выискивая чего-нибудь потяжелее.

— Ладно, извини, извини, — Дэш посерьезнела. — Мне действительно нужна твоя помощь. Мне нужна кое-какая информация, и я прошу тебя раздобыть её.

Спитфаер лишь продолжала злобно сопеть и пристально смотреть ей в глаза, буквально пронзая взглядом насквозь.

Дэш отвела взгляд и опустила голову. Потом тихо сказала, глядя в пол:

— Прости, Спитфаер. Я... Может, между нами и впрямь не все было гладко, но... Я сожалею, что так вышло... Понимаешь, когда мне это было так нужно, когда я так мечтала об этом, вы меня не замечали. Ни ты, ни Соарин... А я... Я так мечтала быть одной из вас! Вы были моими кумирами! Но потом многое изменилось. И когда ты, наконец, предложила мне стать Вондерболтом, мне это уже не было нужно. Жизнь несправедлива. Мы никогда не можем получить того, чего хотим и именно тогда, когда нам это необходимо. Мне жаль...

Спитфаер вернулась за свой стол и вновь надела очки.

— Как трогательно, — холодно сказала она. — Зато теперь, когда я тебе снова нужна, ты забыла о своих убеждениях и даже извиняешься. Подумать только: гордая Рэйнбоу Дэш признает свою неправоту! Видать, тебе действительно что-то очень сильно понадобилось.

— Я не говорила, что я неправа, — возразила Дэш.

— Не столь важно. Но в одном ты права абсолютно: мы действительно не всегда можем получить то, что хотим. Так что извини, Рэйнбоу Дэш, сегодня ты ничего не получишь. На этом разговор закончен. Можешь спокойно идти, как и собиралась.

— Что?? — пегаска опешила. — Ты меня выставляешь?

— Ну, не то, чтоб уж прям так выставляю, но и не задерживаю. Мне просто больше нечего тебе сказать.

— Ну уж нет, мэм, ты от меня так просто не отделаешься! — воскликнула Дэш и, подскочив к столу, оперлась на него передними копытами и распахнула крылья. Бумаги разлетелись по полу.

— Послушай, Спитфаер, мне очень нужна твоя помощь!

— Нет! — крикнула директор, поднявшись и тоже ставя передние копыта на стол, при этом едва не уткнувшись нос в нос со своей оппоненткой.

— Да!! Да, лягать меня в круп! — заорала в ответ Дэш. — Я никогда ни о чем тебя не просила, а сейчас прошу. Мне нужна вся возможная информация о Лайтнинг Даст! Очень прошу помочь мне. И, разрази меня гром, ты мне поможешь!

В этот момент дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул большой серый жеребец. Его пепельно-серебристая грива была коротко пострижена на манер гребней на шлемах личной гвардии Селестии, хвост был коротким, а под кожей бугрились мощные мышцы. На массивной, словно свитой из тросов шее висел свисток.

Он удивленно оглядел кабинет и осторожно спросил:

— Простите, мэм, у вас здесь все в порядке?

— Эй, Арни, проводи-ка мисс Дэш на выход, — сказала директор, не отрывая пристального взгляда от глаз голубой пегаски.

Жеребец двинулся вперед.

— Сделаешь еще шаг, и на твою рожу целый месяц ни одни летные очки не налезут! — не оборачиваясь, сквозь зубы процедила Рэйнбоу.

Жеребец замер в нерешительности, переводя взгляд с голубой пегаски на своего шефа. Некоторое время все молчали, слышалось лишь грозное сопение обеих спорщиц.

— Кхм.. Ладно, Арни, подожди за дверью, — проговорила наконец Спитфаер. Но, видя, что жеребец стоит как вкопанный, добавила: — Все нормально, Арни, правда. Просто побудь пока снаружи.

— Зря ты так, — уже спокойным голосом продолжила Спитфаер, уже после того, как жеребец вышел. — Он бы мог тебя вышвырнуть, да так, что ты летела бы до самого Мэйнхеттена без помощи крыльев!

Рэйнбоу Дэш только фыркнула.

— Неужели ты допустила бы это? — нежно спросила она, обворожительно улыбаясь.

Спитфаер как будто не услышала этого вопроса. Она вышла из-за стола и стала прохаживаться по кабинету взад-вперед, не обращая внимания на разбросанные по полу бумаги, шуршащие под её копытами. Дэш молча стояла и только поворачивала голову, следя за перемещениями директора. Наконец та вернулась за стол и, сняв очки, бросила их на стопку бумаг, которых, даже несмотря на изрядное количество упавших, все еще с избытком хватало на столе.

— О Лайтнинг Даст, говоришь? – она многозначительно посмотрела на пегаску и задумалась. – И что конкретно тебя интересует?

— Все, что сможешь узнать, — серьезным голосом ответила Дэш.

— А почему ты вообще решила, что я что-то смогу узнать?

— Сможешь, я уверена. При твоих-то связях и возможностях ты сможешь узнать даже что ела сегодня на завтрак принцесса Луна!

— Однако ты переоцениваешь мои возможности, — усмехнулась директор.

— Я уверена, — повторила Дэш. — Спасибо тебе, Спитфаер. С меня причитается.

— Но я ведь ничего тебе еще пока не обещала, — возразила директор.

Рэйнбоу еще раз взглянула в глаза Вондерболту, улыбнулась и пошла к выходу.

— Дэш, — окликнула её та, когда пегаска уже почти вышла в коридор. — Ты же ведь просишь не для себя. Почему?

— Потому, что это все для неё и ради неё. Для себя я никогда бы тебя ни о чем не попросила — ответила Рэйнбоу Дэш и закрыла за собой дверь.

В коридоре стоял серый жеребец и сверлил её хмурым пристальным взглядом. Пегаска подошла к нему и нежно похлопала крылом по щеке:

— Не обижайся, Арни, — ласково проворковала она. — Ты очень милый! И разве ж я посмела бы причинить тебе вред? Ни в коем случае! Разве можно портить такого сильного, такого красивого, такого соблазнительного жеребчика?

Тот стоял, словно парализованный, раскрыв рот и во все глаза глядя на голубую пегаску, которая нежно провела кончиком крыла по его шее и, придвинувшись вплотную, прошептала ему на ухо:

— Сделай хозяйке чаю с мятой, он ей будет сейчас весьма кстати!

Она громко расхохоталась, взмахнула перед самым носом вконец обалдевшего Арни своим радужным хвостом и не спеша пошла по коридору, гордо подняв голову.

---

Вечером следующего дня Рэйнбоу Дэш как всегда лежала на облачке возле крыльца своего дома. Солнце уже опустилось ниже облаков, и косые лучи теперь пробивались сквозь них снизу вверх, подогревая остаточным теплом её мягкую лежанку.

Пегаска зевнула и потянулась. Она чувствовала приятную усталость – сегодня они на пару с Эпплджек отлично потрудились. Фермерше пришлось латать прохудившуюся крышу сарая, и она использовала Дэш в качестве подъемного крана. Пегаска поднимала с земли сложенные в штабеля доски и подносила их на крышу, а Эпплджек укладывала их и прибивала.

После того как дело было сделано, земная пони накормила свою подругу до отвала, да еще и с собой кое-чего собрала. Из-за всего этого объевшаяся Дэш еле взлетела. Легче было поднимать в одиночку доски на крышу, чем утащить все то, чем угостила её Эпплджек.

Теперь же, сытая и довольная, она возлежала на облачке, любуясь закатным небом и наслаждаясь тишиной. Она даже успела слегка задремать, как вдруг рядом послышалось легкое покашливание.

Она приоткрыла один глаз. Перед ней стоял совсем молоденький пегас с почтовой сумкой на боку, который еще раз деликатно покашлял в копыто.

Увидев, что пегаска проснулась, он выхватил из сумки конверт и протянул ей.

— Письмо для мисс Рэйнбоу Дэш, — объявил он звонким юношеским голоском.

— Спасибо, парень! – ответила она и, влетев на секунду в дом, вернулась оттуда и кинула пегасу монетку. Тот сделал довольно сложный кульбит и ловко поймал её зубами.

— И вам спасибо, мисс, — радостно прокричал он, бросая монетку к себе в сумку. А потом восторженно добавил: — это письмо от директора Летной Академии Вондерболтов! Наверное, приглашают вас стать одним из них!

Пегаска только усмехнулась.

— В любом случае, желаю вам удачи! – сказал пегас-почтальон. — Вы очень круто летаете, и вас обязательно должны принять! Я и сам мечтаю туда поступить. Но мне пока еще рановато. А вот через пару лет я обязательно попробую пройти вступительные тесты. А пока я тренируюсь, ну и подрабатываю в курьерской службе.

Дэш внимательно на него посмотрела.

— А ты, малый, совсем неплохо двигаешься, — сказала она. – Я видела, как лихо ты вильнул за монеткой. Если будешь продолжать упражняться в том же темпе, то через пару лет тебе уже никакая академия не понадобится – сам будешь не хуже их!

Пегасик смутился и покраснел. Потом взлетел и крикнул:

— Ну, мне пора лететь! До свидания, мисс Дэш! Удачи вам!

— И тебе удачи, парень! – Она махнула ему на прощание копытом, и он умчался, быстро скрывшись из виду.

Пегаска удовлетворенно покивала головой. У парня явно были отличные задатки. Главное, чтобы он смог их правильно развить. Впрочем, может Летная Академия как раз и поможет ему в этом? Может зря она так низко её оценивает? В конце концов, не всем же быть такими крутыми летунами как она. Кому-то надо побыть и Вондерболтами.

Она усмехнулась своей же шутке и полетела в дом, читать письмо. Она нисколько не сомневалась в возможностях Спитфаер, равно как и в том, что та сдержит свое слово.

Глава 6

На следующее утро главный стадион Клаудсдейла превратился в самое шумное место в городе. Туда слетались все пегасы, чтобы посмотреть ежегодные соревнования юных летунов, которые всегда проводились с большим размахом. Над стадионом развевались флаги и ленты, полоскались знамена разных летных школ и, конечно же, знамя Вондерболтов. Трибуны были забиты под завязку: пони сидели на скамейках, сидели в проходах, толпились возле арены, а некоторые пегасы даже сидели на козырьках, прикрывавших трибуны от дождя и солнца, что вообще-то было запрещено. Но сгонять их оттуда было бесполезно. На ежегодный Праздник Юного Летуна прилетали посмотреть все, кто хоть как-то был свободен. Очень часто в ложе для почетных гостей присутствовали даже принцессы, но в этот раз и Селестия и Луна, по-видимому, все-таки были заняты и не смогли прибыть.

В жюри сидели Спитфаер, Соарин, и еще несколько тренеров Академии.

Юные участники соревнований в данный момент ждали начала и волновались в предстартовом зале, а Вондерболты готовились к своим показательным выступлениям. Стадион гудел как пчелиный улей и находился в непрекращающемся движении как муравейник. Все должно было начаться с минуты на минуту.

И вот, наконец, затрубили трубы, в небо взлетели фейерверки и конфетти, и несколько пегасов пронесли над стадионом знамена своих летных школ и флаг Эквестрии. Трибуны задрожали от дружного топота копыт. Праздник начался.

Вондерболты готовились к вылету.

— Ну что, кэп, погнали? – спросил Фаейрбол, расправляя крылья.

Скуталу тщательно осмотрела обоих своих звеньевых.

— Да, парни. Будьте внимательны. Следим за мной, следим друг за другом. Пошли!

Вновь раздался рев труб, и трое Вондерболтов вихрем пронеслись над стадионом, оставляя за собой красивые цветные следы: желтый, малиновый и белый. Трибуны разразились восторженными криками, а топот копыт усилился.

Проход завершился красивым протяженным разворотом, словно бы в небе распустился огромный цветок с тремя лепестками, и все трое, сойдясь ровно в одной точке, понеслись обратно, вращаясь в полете таким образом, что цветные ленты следов как бы переплетались между собой, что создавало очень красивое зрелище.

Следующий проход состоял целиком из мертвых петель, причем, сначала петли делали ведомые, а потом ведущий. Таким образом, в небе образовались два ряда крупных витков желтого и белого цветов, а между ними протянулся ряд маленьких частых малиновых завиточков.

Команда прошла еще несколько заходов, каждый их которых не был похож на предыдущие. Всякий раз фигуры высшего пилотажа были разными, очень зрелищными и выполнялись безукоризненно. Цветные следы от каждого из летунов красиво переплетались меж собой и, благодаря им, каждый вираж был хорошо различим и выглядел особенно здорово.

Трибуны внизу не смолкали ни на секунду: радостные крики, свист и топот копыт наполняли стадион, заставляя его гудеть и дрожать. У Скуталу даже мелькнула мысль: почему это Спитфаер говорила, что у зрителей кислые рожи, и что популярность Вондерболтов якобы падает? Судя по реакции стадиона, это было далеко не так. Но потом поняла, что таким образом Спитфаер просто хотела её вдохновить. Впрочем, этого и не требовалось. Капитан Вондерболтов и так была преисполнена гордости за свою команду и тем, что своим представлением они могли порадовать зрителей. А в том, что зрителям нравятся их выступления сомнений не было никаких.

Выходя из очередного виража и устремляясь в последний прямой пролет, которым команда должна была завершить свое выступление, Скуталу вдруг увидела, что прямо на неё несется голубая пегаска, оставляя за собой радужный след. Она находилась с ней ровно на одной линии, и они сближались точно лоб в лоб. Боковым зрением капитан заметила растерянность и недоумение на мордочках своих ведомых, которые чуть-чуть замешкались и видимо хотели даже остановиться.

— Держать курс! — завопила Скуталу. — Не вздумайте отвернуть! Продолжать полет, что бы ни случилось!

Радужная молния приближалась не только не снижая скорость, а увеличивая её все больше и больше. Расстояние между ними сокращалось с неимоверной быстротой, но обе продолжали двигаться точно друг навстречу другу, словно по натянутой нити, упорно сохраняя прежний курс и не желая уклоняться. Толпа внизу пораженно замерла, наступила чуть ли не полная тишина. Пони сидели раскрыв рты, не отрываясь следя за происходящим. И когда до страшного столкновения осталось не больше нескольких футов, голубая пегаска вдруг резко поднырнула под Скуталу, перевернувшись при этом на спину, пройдя почти вплотную к ней, и вынырнула позади, тут же вернувшись на прежний курс и сделав несколько витков вокруг продольной оси, как бы обматывая своим радужным следом её малиновый след. После чего резко устремилась вверх и пропала из виду, скрывшись за облаками в вышине. Весь стадион разом вздохнул, а через пару секунд разразился просто громом оваций. Все решили, что это часть программы, и рев восторга стал таким, что был слышен, наверное, даже на земле.

Из-за резко возникшей турбулентности Скуталу ощутимо тряхнуло, но она удержалась на курсе, и все трое взмыли в «салют». Разворачиваясь в верхней точке, капитан бросила короткий взгляд на своих напарников. Их мордочки были бледными, но оба двигались абсолютно синхронно, безупречно завершая маневр.

Они вернулись в точку из которой стартовали и устремились в обратный полет.

В этот момент высоко в небе показалась стремительно приближающаяся точка, и когда Вондерболты находились как раз над серединой стадиона, прямо над ними грянул и разлился всеми цветами великолепный Радужный Удар, из центра которого протянулась ярчайшая радуга и, опоясав стадион по кругу, устремилась в ту же точку, откуда и появилась.

Зрители дружно ахнули, во все глаза наблюдая за невероятными, сверкающими фантастическими красками кольцами, которые разрастались и разбегались в стороны, подобно кругам на водной глади, появляющимся от брошенного камня.

За вспышкой последовал и звук — высокий и мелодичный, он звучал почти на пороге слышимости: словно тысячи хрустальных кристаллов разом разбились вдребезги о мраморный пол, и сверкающие осколки рассыпались по гигантскому залу, а звон, отразившись от стен, многократно повторился, заколыхался и как будто бы стал объемным и осязаемым. Ни один пони не смог бы передать словами всего увиденного и услышанного, всех тех захватывающих чувств, которые рождал этот загадочный феномен.

А вслед за звуком пришла ударная волна.

— Вверх! Резко вверх! — во все горло заорала Скуталу и резко рванулась вверх.

Но, к сожалению, оба жеребца не успели вообще что-либо сделать, и их просто смело с неба как осенние листья, закружив и отбросив далеко за пределы стадиона. А она почти перпендикулярно, но все же под небольшим углом пронзила радужную кляксу, сложив крылья и вытянувшись в струнку, чтобы максимально уменьшить сопротивление, позволив ударной волне самой пройти мимо, омыв её. Прорвавшись, она тот час же снова расправила крылья и помчалась по радужному следу, который уходил высоко вверх и обрывался у далекого одинокого облачка.

Тем временем, ударная волна, правда уже ослабевшая, добралась и до трибун, но особого вреда не причинила. Разве что сорвала несколько флагов да разметала бумаги в судейской ложе. А заодно дала понять некоторым пегасам, сидящим на козырьках, что раз это запрещено, то явно неспроста, и нарушать запрет все же не стоит.

— Рэйнбоу Дэш, я тебе оторву твой проклятый разноцветный хвост! — в ярости зарычала Спитфаер, и тоже помчалась к тому дальнему облаку, к которому все еще вел радужный след, оставленный пегаской.

Скуталу взлетела на облако, на котором удобно расположилась радужногривая пегаска. Развалившись и закинув ногу на ногу, она полулежала, покачивая копытом, словно бы находилась на пикнике. И если бы у неё в этот момент были бы с собой солнечные очки, она непременно надела бы их.

— Дэш, ты что... ты что творишь? — закричала Скуталу, от возбуждения подпрыгивая на месте. — Ты что, совсем уже? Ты чуть не сорвала наше выступление! А если бы мы... я... Я же ведь... -

Её прямо-таки всю трясло от возмущения.

— А ты меня сегодня не только не разочаровала, а даже порадовала! — улыбаясь, сказала ей пегаска. — Правильно сориентировалась, выдержала лобовую атаку, удержалась на курсе, да еще и прошла сквозь Радужный Удар! Да ты просто молодец!

— Правда? — Скуталу мгновенно забыла обо всем на свете, и её глаза засияли как звезды, а улыбка разъехалась от уха до уха. Похвала от Рэйнбоу Дэш была для неё ценнее всего на свете.

— Правда, сестренка, — ответила Дэш и поднялась на ноги. — Теперь я, пожалуй, могу сказать, что ты наконец-то хоть немного научилась летать.

Скуталу бросилась к ней и крепко обняла, а Дэш вытянула крыло, прикрывая им младшую пегаску.

Они стояли обнявшись, и Скуталу чувствовала себя самой счастливой пони в мире. Все остальное в этот момент просто потеряло значение.

— Дэш, а все-таки, зачем ты прилетела сюда? — спросила она, все еще обнимая её и не желая отпускать.

— Ну, мне просто нужно было повидаться с тобой.

— Ха! А другого времени ты конечно же найти не могла. Обязательно нужно было явиться в самый разгар показательных выступлений и устроить своё собственное шоу! Ты по-другому не можешь! — рассмеялась Скуталу.

— Вот еще! — фыркнула Дэш с притворным возмущением. — Ты мне понадобилась, а я точно знала где ты находишься. Не летать же мне по всему Клаудсдейлу, разыскивая тебя!

— А зачем я тебе понадобилась?

— У меня кое-что есть для тебя.

— Да? — Скуталу отступила на шаг назад, радостно глядя на пегаску.

Та кивнула:

— То, что ты просила.

— Спасибо! — Скуталу вновь вцепилась в неё.

— Рэйнбоу Дэш! — На облако взлетела Спитфаер, злая как мантикора. — Ты с ума сошла? Ты что тут устроила, а? Да я не знаю, что я сейчас с тобой сделаю!

— А что такое? — невинно захлопала глазами голубая пегаска. — Кажется, все довольны. Разве нет? Я даже отсюда слышу. По-моему, у тебя давно не было такого веселого праздника, Спитти.

Под ними на стадионе действительно творилось настоящее безумие. Трибуны неистовствовали! Рев восторга и грохот копыт сотрясал весь Клаудсдейл от нижних облаков до кончиков шпилей на башнях. Вряд ли даже сам стадион мог вспомнить такую сумасшедшую бурю оваций.

— Но ты хоть представляешь, чем все это могло закончиться? И какой опасности ты подвергла Скуталу, — продолжала бушевать Спитфаер.

— Нет-нет, мэм, все в порядке, — вмешалась Скуталу. — Мы с Дэш не раз отрабатывали лобовую атаку. На всех наших тренировках Дэш всегда уклонялась сама и никогда не разрешала мне. От меня требовалось лишь удержаться на курсе. Поэтому тут я была в полной уверенности, что Дэш сама отвернет. Единственное, о чем я беспокоилась, это чтобы мои ребята нам не помешали. Но они молодцы — правильно себя повели.

— По-твоему, они молодцы? Тогда почему ты сейчас стоишь здесь, а они болтаются неизвестно где? — недоверчиво спросила Спитфаер.

Скуталу вздохнула:

— Дэш научила меня проходить сквозь Радужный Удар. Но к сожалению, я не могла научить этому парней. Для этого потребовалось бы создавать Радужный Удар, а Дэш единственная, кто может это сделать. Я постаралась провести их за собой, но они просто не успели сориентироваться, — она потупилась. — Мне жаль, мэм. Наверное я плохой капитан.

Спитфаер пристально посмотрела на неё, и в её глазах мелькнул задорный огонек. Едва сдерживая улыбку, она спросила грозным голосом:

— Плохой капитан? Тогда почему ты до сих пор здесь? – И вдруг рявкнула: — А ну марш тренироваться! Живо!

— Есть, мэм! — Скуталу свечой взмыла вверх.

— И передай этим двум обалдуям, чтобы они завтра же подали заявления на поступление в Академию! На первый курс!

— Эй, Мелкая, — окликнула её Рэйнбоу Дэш. — Как закончишь свои бесполезные тренировки, прилетай ко мне. Я покажу тебе парочку действительно крутых трюков. Ну и поболтаем заодно. Короче, жду тебя вечером, сестренка!

— Обязательно! — радостно крикнула Скуталу. — До вечера, сис!

И, крутанув мертвую петлю, она умчалась, оставляя за собой красивый малиновый след.

Спитфаер повернулась к Дэш и вскинула бровь:

— Сис?

Дэш усмехнулась:

— Для этой мелкой я как бы старшая сестра. Вот, учу, воспитываю и все такое. У неё огромные возможности и талант. Правда сама она этого пока не осознаёт. Ну и в конце концов кто-то же должен научить её летать как следует.

— Вот уж не знала, что она твоя сестра, – удивленно сказала Спитфаер. – Я знаю тебя много лет, но об этом никогда не слышала. А вы с ней действительно похожи: и техника, и скорость!

— Хех, ну, мы не всегда были сестрами. Я, как бы это сказать, ей приемная сестра, точнее, она мне, — усмехнулась Дэш. – Но, как ни странно, она действительно на меня похожа во многом.

— Да уж, — протянула Спитфаер. – По своим летным качествам она действительно не сильно тебе уступает, но вот характер у неё явно получше! В этом тебе не помешало бы у неё поучиться. Сейчас она пока всего лишь ведущая звена, но я хоть завтра готова сделать её капитаном основной пилотажной группы. И скажу тебе без преувеличения, её ждёт блестящая карьера.

— Чего? – рассмеялась Дэш. – Этой мелкой еще учиться и учиться! И уж если кто и сможет научить её летать по-настоящему круто, так это явно не твоя Академия, Спитти!

— Одного я никак не пойму: почему же ты такого невысокого мнения об Академии? — поморщилась Спитфаер. — Ты же сама там училась.

— Именно поэтому, — ответила Рейнбоу. — Видела все, так сказать, изнутри, и мне есть с чем сравнивать. В какой-то момент я для себя поняла, что Вондерболты вовсе не какие-то сверхпегасы, а я, пытаясь достичь их возможностей, незаметно для себя превзошла их. Поэтому мне стало просто скучно. Мелкая тоже скоро это поймет, но пока она молода и её глаза еще горят восторгом. А вот когда она обнаружит, что никто из твоих чудо-летунов не может и близко с ней сравниться — а такое непременно произойдет — жди повторения моей истории. И, зная её характер, это случится даже без моего вмешательства. Впрочем, не принимай это близко к сердцу, Спитти, у тебя и так каждый год полно курсантов — недостатка в Вондерболтах не будет!

Спитфаер возмущенно открыла рот, чтобы высказаться, а Дэш хихикнула и, подойдя к ней, приобняла её за шею передней ногой:

— Ладно, расслабься! – смеясь, сказала она. — Слушай, сегодня уже нет, а завтра прилетай ко мне. И Соарина прихвати — скажи, что у меня для него есть отличный яблочный пирог. Уверена, он не откажется. А нас с тобой ждет полный бочонок лучшего сидра от Эпплджек! Все-таки ты оказала мне услугу, не хочу оставаться в долгу.

— Вообще-то я это сделала совсем не для тебя, — мрачно проговорила Спитфаер.

— Да какая разница? — отмахнулась Дэш. — Все равно прилетайте. В конце концов, мало кто может похвастаться тем, что пьет сидр с самими Вондерболтами, одна из которых вообще директор Летной Академии! Но еще меньше тех, кого приглашает к себе в гости лучшая летунья Эквестрии! Так что тебе следует гордиться этим!

Рэйнбоу Дэш громко расхохоталась и взлетела, слегка задев крылом мордочку Спитфаер.

— До встречи, Спитти, — весело крикнула она и полетела на спине, помахивая ей передними копытами. — И не строй такую кислую мину, старушка, тебе не идет!

— И все-таки когда-нибудь я точно оторву тебе хвост! — проворчала директор Академии и спикировала вниз. Соревнования юных летунов как раз начинались, и ей было самое время занять свое место в судейской ложе.

---

Вечер. Хотя нет, даже еще и не вечер. Где-то чуть больше середины промежутка между обедом и ужином, когда при встрече знакомых и не знаешь как лучше приветствовать: то ли «добрый день», то ли «добрый вечер». Солнце еще не село, однако его лучи уже не такие палящие, как после полудня, но все еще достаточно теплые. Отличное время для тренировки.

Вот только какая сейчас может быть тренировка, когда есть возможность изучить пару «действительно крутых трюков» у Рэйнбоу Дэш? Не говоря уж о том, что наконец-то появилась нужная информация. Скуталу чувствовала ответственность и намеревалась обязательно выполнить свое обещание, данное Скайли. А после его выполнения можно будет отправиться в Понивилль и наконец-то встретиться со своими друзьями. Эх, и почему для принятия такого простого решения обязательно нужно было получить головомойку от Дэш? Нет, она и сама конечно не раз подумывала об этом, но всегда находилось то одно, то другое... «Оправдание, — мрачно подумала она. — Оправдание и ничто иное. Каждый раз я уверяла себя, что у меня нет времени, что я занята, а на самом деле просто оправдывала себя». Хотя, стоп! Что там говорила Дэш? Что Эпплджек, Твайлайт и остальные сами прилетели на воздушном шаре, чтобы навестить её, когда она только поступила в Академию? Скуталу криво ухмыльнулась. Разумеется, она не ждала подобного от Эпплблум и Свити и прекрасно понимала, что они сами не навестили её не потому что не любят её, а просто... Ну, хотя бы просто потому что у них нет воздушного шара. «А вот это уже их отговорки, — её мордочка снова скривилась в ядовитой усмешке. — За все это время могли бы и раздобыть!»

Но даже несмотря на все попытки придать всему этому шутливый оттенок, Скуталу по-прежнему грызла совесть, и она, тряхнув головой, как бы отгоняя от себя неприятные мысли, активнее замахала крыльями.

— Ну и навела же ты сегодня шороху, сис! — весело крикнула она, подлетая к дому Рэйнбоу Дэш. Пегаска как обычно валялась на мягком облачке возле крылечка, и Скуталу принялась летать над ней, восторженно размахивая передними копытами. — Праздник-то прошел на отлично, зрители в полном восторге — давно они такого представления не видели! В общем, все круто, все рады и счастливы! А вот Спитфаер почему-то сильно не в духе. Чем это, интересно, ты её так расстроила?

Дэш лениво махнула копытом:

— Открыла ей кое на что глаза.

— А именно? — Скуталу, до этого висевшая в воздухе, приземлилась и подошла к ней поближе.

— Да так... — Дэш замолчала, а потом, как-то странно на неё посмотрев, спросила:

— Скажи, Скут, ты довольна своим нынешним ходом жизни?

— Ну-у... да, — задумчиво протянула та. — Только я тебя не понимаю. К чему ты клонишь?

— А как ты оцениваешь летные способности твоих жеребцов?

— Хм... Хорошо.

— А свои? — осторожно спросила Дэш.

— Ну... не знаю... — Скуталу совсем растерялась. — Дэш, да о чем ты вообще? Я ничего не понимаю! Что ты хочешь всем этим сказать?

— А, неважно, — радужная пегаска поднялась на ноги и улыбнулась. Зря она завела этот разговор. Не нужно было даже намекать. — Все нормально. Просто хотела сказать, что ты отлично летаешь! Не так круто как могла бы, но...

— Да?! — как и всегда в подобных случаях, мордочка Скуталу мгновенно разъехалась в восторженной улыбке, а глаза стали напоминать два гигантских алмаза, сверкающих в прямых солнечных лучах. Она вытянулась и вся подалась вперед, чуть не уткнувшись в её в нос своим.

— Дэш, а я когда-нибудь смогу летать так же круто как ты?

— При мне — нет, — усмехнулась она, и потрепала Скуталу по голове, взъерошив ей гриву. — Если только после меня.

Потом отошла и снова плюхнулась на свою лежанку.

— Ладно, Мелочь, на сегодня комплиментов для тебя, пожалуй, достаточно. В доме на столе лежит письмо. Это то, что ты просила. И захвати-ка там для меня кружечку.

Скуталу как ветром сдуло. Вернулась она, держа письмо в зубах и кружку с сидром в копытах. Подав сидр Дэш, она присела рядом с ней, достала письмо из конверта и быстро пробежала его глазами. Письмо было совсем небольшим – всего несколько строчек. «Странно, — подумала она. – Все это можно было сказать и на словах. Но Дэш просто нужен был повод устроить шоу на состязаниях, ну и потом пригласить меня к себе». Скуталу мысленно улыбнулась: Рэйнбоу Дэш ничуть не менялась. Разве могла она упустить возможность покрасоваться и лишний раз заявить о себе? А между прочим, своим появлением над стадионом Клаудсдейла она еще и дала возможность Скуталу показать на что она сама способна. Устроила ей своеобразный экзамен, так сказать, в полевых условиях. И Скуталу блестяще его сдала, продемонстрировав свое мастерство, чем подняла себя еще выше в глазах Спитфаер. Вот только последующие слова Дэш вряд ли сильно порадовали директора Академии. Хорошо что Скуталу не было известно о том разговоре.

Несмотря на свою краткость, сведения в письме были довольно подробными, правда не совсем радостными. Но зато кое-что прояснялось.

Лайтнинг Даст, на тот момент уже не работавшая в погодной службе принцесс (о причинах в письме ничего не говорилось), находилась в Ванхуффере. Как и почему она там оказалась – тоже не было известно.

Когда однажды был замечен надвигающийся на побережье со стороны моря шторм, местные погодные пегасы были готовы и встретили его на подходе, решив нейтрализовать его с помощью торнадо обратно направленного действия. Шторм был устранен, но при попытке отвести торнадо от города обратно в море, мощная воронка вышла из-под контроля и пошла в сторону полей, что располагались к северу от города. Несколько пегасов изо всех сил старались удержать ее, и к ним на помощь поспешили все, кто был поблизости. В том числе и Лайтнинг Даст. Торнадо удалось рассеять, ущерба нанесено не было, но вот сама пегаска пропала. Что именно с ней произошло — в письме тоже не уточнялось, но по некоторым данным, она, вроде как, находится теперь в маленьком городишке под названием Принцесс-Парк, расположенном довольно далеко от Ванхуффера, на самой границе северо-западных лесов Эквестрии.

— М-да-а... — задумчиво протянула Скуталу и еще раз перечитала письмо. — Дэш, а как ты все это узнала?

— Спитфаер, — просто махнула копытом Дэш. — У неё такие связи...

— Странно, — сказала Скуталу. — Когда я её спросила не знает ли она что-нибудь о Лайтнинг Даст, она сказала, что вообще не в курсе и вряд ли сможет мне чем-то помочь.

— Ха! А кто ты такая, чтобы сама Спитфаер отвечала на твои вопросы и искала для тебя сведения? — фыркнула Дэш. — Она сделала это только после того, как её попросила лучшая летунья Эквестрии. Да и то пришлось хорошенько на неё нажать!

Скуталу, вскинув брови, смотрела на пегаску:

— Но вы же с ней не в самых лучших отношениях.

— Да брось! Старушка Спитти всегда мной восхищалась, — продолжала ухмыляться Рэйнбоу Дэш. — И стоило мне только прийти к ней, как она тут же засуетилась, забегала и нашла все что было нужно!

Пегаска допила сидр, поставила кружку и взглянула на Скуталу.

— На самом деле, она это сделала для тебя, — улыбнулась Дэш. — Она тебя очень ценит, правда не знаю за что. Летаешь ты все же еще слабовато, но она, похоже, считает иначе.

Скуталу улыбнулась в ответ и, устроившись рядом с ней на облачке, прижалась к пегаске.

— Спасибо, Дэш, — тихо сказала она и чмокнула её в щеку. — Ты не только самая лучшая летунья Эквестрии, но и самая лучшая пони на свете!

— Ну что это еще, — с наигранным недовольством проворчала пегаска, нарочно вытирая копытом мордочку. Но Скуталу прекрасно знала, когда она притворяется, а когда говорит серьезно. А потому она рассмеялась и снова чмокнула её.

— Я так люблю тебя, сис, — сказала она, и уткнулась носом ей в шею, не успев даже заметить, что в глазах голубой пегаски блеснула влага.

— Я так понимаю, ты теперь собираешься в Ванхуффер? — Рэйнбоу Дэш копытом поправила свою радужную гриву, при этом незаметно вытирая глаза. — Ладно, лети уж.

— Не-а, — мотнула головой Скуталу. — Завтра полечу. А сегодня я хочу провести вечер с тобой. Только ты, я и небо. Ведь небо создано для пегасов, и только в небе мы можем жить по-настоящему!

Глава 7

Путь до Ванхуффера оказался на удивление долгим и тяжелым. Отказавшись от поезда, Скуталу решила лететь туда сама, вот только она совершенно не ожидала, что это окажется так далеко! Пегаска летала очень технично и очень быстро, но вот с дальностью оказались проблемы. Все-таки на такие расстояния ей еще не доводилось летать.

Рванув сразу чуть ли не на полной скорости, наслаждаясь бешеным свистом ветра, Скуталу довольно быстро устала и большую часть пути передвигалась перелетами от облака к облаку, то и дело, останавливаясь на них и отдыхая. Крыловые мышцы, несмотря на отличную подготовку все равно ныли, а от сильного ветра она к тому же еще и начинала замерзать.

Проплывающие внизу земли Эквестрии поражали своей красотой, и Скуталу жалела, что так мало в своей жизни путешествовала. По сути, она нигде никогда и не была, за исключением Понивилля и Кантерлота. А тут под ней расстилались фантастически красивые пейзажи, поражая буйством и разнообразием красок. Желтые поля и голубые ленты рек, зелень лесов и коричневые полосы вспаханных земель, белоснежные шапки гор и усеянные цветами, словно покрытые пестрыми коврами холмы — все это проплывало под её копытами, заставляя сердце трепетать в восхищении.

Нет, теперь точно в отпуск и отправляться в Понивилль на встречу с друзьями, а потом куда-нибудь в путешествие! И лучше всем вместе, и лучше по земле. И это будет действительно круто!

Скуталу вспомнила, как они вшестером ходили в поход к водопаду, как ночевали в лесу в палатках, а Рэйнбоу Дэш рассказывала страшные истории ночью у костра. Казалось, это было только вчера...

Скуталу с головой погрузилась в воспоминания, перестав замечать время и даже усталость от длительного полета, пока на горизонте не показался Ванхуффер.

Снижаясь над городом, Скуталу вспомнила слова Дэш и задумалась о том, что она действительно давно не была на земле. С тех пор как научилась летать, она все больше и больше времени проводила в Клаудсдейле вместе с Рэйнбоу, живя у неё, и появляясь в Понивилле только для того, чтобы ходить в школу. А после её окончания и поступления в Летную Академию, так и вообще практически перестала спускаться на землю. Поначалу она писала письма подругам, но учеба отнимала все больше времени, так что скоро она даже писать прекратила. Она очень надеялась, что Свити Белль и Эпплблум не обиделись на неё за её молчание, но все равно ей было стыдно. И именно поэтому она никак не могла решиться встретиться с ними, а вовсе не из-за нехватки времени. Но её недавние переживания окончательно настроили её на встречу, какой бы она ни получилась. Она больше не могла терпеть угрызения совести и действительно ужасно соскучилась по своим подругам и по своему городу детства.

Однако, город Ванхуффер, настолько не похожий на её родной Понивилль и уж тем более на Клаудсдейл, поразил и ошеломил пегаску. Высотные дома, шум и суета заставляли её метаться по улицам, то и дело, наталкиваясь на прохожих и всем мешая. А когда она попыталась взлететь, то чуть было не попала под колеса большой телеги, которую тянул на себе какой-то пегас. Скуталу шарахнулась в сторону и попыталась извиниться, на что жеребец пробурчал в ответ что-то явно недоброе и, не останавливаясь, полетел дальше.

От такой кутерьмы у пегаски начала гудеть голова, и она, соблюдая крайнюю осторожность и поминутно озираясь по сторонам, поспешила убраться от больших и широких центральных улиц подальше к окраинам города, где было потише. В принципе, ей не было необходимости здесь находиться, но после такого длительного перелета пегаска очень устала и ужасно хотела есть. К тому же она понятия не имела, где находится этот самый Принцесс-Парк, и вот это ей и надо было выяснить.

Приземлившись на какой-то небольшой улочке, по которой уже не шел такой плотный поток пони, она побрела вперед, пока не увидела первое же кафе. Зайдя в него, она подошла к стойке и спросила у стоявшего за ней единорога, державшего магией маленький заварочный чайничек:

— Скажите, где бы я могла переночевать в этом городе?

— Выше по улице есть гостиница, мисс, — вежливо ответил единорог, насыпая в чайничек заварку и заливая её кипятком. – Не хотите ли чаю?

— Да. И чего-нибудь поесть, — согласилась Скуталу.

Она прошла и села за свободный столик, и тут же на него опустился тот самый чайничек, чашка с блюдцем и меню. Скуталу обернулась к стойке и кивнула единорогу:

— Спасибо большое!

Потом встала и снова подошла к стойке, чтобы не кричать через зал.

— Простите, а где находится город Принцесс-Парк?

— Это к северу от Ванхуффера, мисс, — ответил единорог. – К сожалению, у нас нет карты, но она есть в той гостинице, о которой я вам говорил. Там вы сможете узнать все более подробней.

— А не знаете ли вы что-нибудь о вышедшем из-под контроля торнадо, который недавно был здесь устроен погодниками, чтобы погасить шторм с моря? – спросила она и тут же поняла, что сморозила глупость: ну откуда он может это знать?

— Нет, мисс, мне об этом ничего не известно, — невозмутимо ответил единорог.

Скуталу поблагодарила его, вернулась за столик, сняла седельную сумку, достала оттуда письмо и еще раз его перечитала. Никаких дат в письме не упоминалось, и нельзя было точно сказать, когда же это произошло. Тут ей пришла в голову мысль, что она даже не спросила у Скайли как давно мама перестала её навещать. Может пару недель, а может и пару месяцев?

Окончательно запутавшись, она отложила письмо и принялась изучать меню.

---

В гостинице действительно нашлась карта, и милая симпатичная земная пони очень подробно объяснила где находится Принцесс-Парк, а также проводила Скуталу в её номер.

Пегаска сразу решила лечь спасть, так как очень устала и хорошо наелась, но улегшись, она еще долго крутилась, не в силах заснуть. Что-то её беспокоило, какая-то непонятная тревога, ощущение чего-то нехорошего. Когда же она, наконец, задремала, ей в голову стала лезть всякая гадость: какие-то неясные серые тени, от которых она пыталась улететь, но воздух вокруг неё вдруг стал густым как кисель, а крылья промокли и как будто прилипли к бокам. И как Скуталу ни старалась, она никак не могла расправить их. Тогда она стала убегать, но жуткий встречный ветер тормозил её, и она никак не могла сдвинуться вперед. Она бежала изо всех сил, но тени постепенно настигли её и окутали, подавляя её волю, сжимая и сдавливая, не давая пошевелить ни ногами, ни крыльями, и в этот момент откуда-то прозвучал странный глухой голос, бесцветный и монотонный:

— Небо создано для пегасов. А ты сейчас на земле. На ней же и останешься.

Скуталу дернулась и проснулась. Она села на кровати, тяжело дыша, и осмотрелась по сторонам. Темная комнатка, в углу стоит её седельная сумка, а в приоткрытом окне от легкого ночного ветерка колышется занавеска.

Скуталу вскочила с кровати, распахнула настежь окно и вылетела из него, рванув вверх на полной скорости.

— Нет! – истошно кричала она. – Нет, я не на земле! Я в небе, в небе! Небо создано для пегасов! Я пегас и я в небе!

Она помчалась, выжимая из крыльев всю скорость, которую только была способна, а сильный набегающий поток воздуха выбивал из её глаз слезы. Она неслась, как давно этого хотела, как давно мечтала, но не могла осуществить из-за проклятых решеток на окнах её комнаты в общежитии Академии. Но вот, наконец, ей удалось это сделать, и в данный момент для неё существовали лишь небо, ветер и скорость.

И тут вдруг до неё дошло, что город под ней уже исчез, а она летит над полем. Резко затормозив и обернувшись назад, она увидела где-то вдалеке слабо светящиеся огни города и поняла, что теперь ни за что не найдет то самое окно, из которого она вылетела, повинуясь необъяснимому порыву.

На мгновение у неё перехватило дыхание от осознания всего безумия своего поступка, и теперь она начала приходить в себя, полностью возвращаясь к реальности. У неё ведь осталась сумка в гостинице, хотя в ней и не было ничего особо важного. Но она ведь не заплатила за номер! И все выглядит так, будто она просто сбежала. Впрочем, в сумке есть немного монет, а значит они смогут взять плату. И все же надо будет попытаться найти эту гостиницу днем, извиниться и забрать свои вещи.

Оглядевшись по сторонам и заметив небольшое облачко, она приземлилась на него, почему-то все еще не решаясь опускаться на землю. Голос из сна так и звучал у неё в ушах, и она, тряхнув головой, тихо спросила:

— Принцесса Луна? Это были вы?

Ей вспомнилась та ночь из детства, во время похода к водопаду, после которой, кстати, Дэш и согласилась стать её сестрой. Тогда в том сне появилась принцесса Луна и предложила ей встретиться со своим самым страшным кошмаром. Ей было необходимо победить свой страх. Но что же тогда было сейчас? Может, принцесса опять пытается ей что-то сказать? Но этот ужасный бесцветный голос никак не мог быть голосом Луны! И почему принцесса не появилась сама, как тогда?

Скуталу прилегла на облаке и попыталась разобраться в происходящем. Тени, жуткий голос, принцесса Луна… А может быть это был всего лишь дурной сон, и нет в нем никакого потаенного смысла? А что за странный порыв, поднявший её с постели и заставивший вылететь из окна в ночь? С чего ей вдруг понадобилось голосить над спящим городом? А этот безумный полет? Если тогда в Академии её распирала неуемная энергия, то сегодня она как раз таки наоборот была уставшей и вымотанной, налетавшись до этого на неделю вперед.

«Похоже, мне все-таки пора к доктору, — невесело улыбнулась про себя пегаска. — Что-то в последнее время слишком часто у меня случаются непонятные и необъяснимые явления. Только ни в коем случае не к докторам в Академии! А то еще, чего доброго, отстранят от полетов или вообще дисквалифицируют как помешанную! Лучше обратиться в клинику в Понивилле. А что? Я же как раз собираюсь туда в скором времени».

Скуталу еще некоторое время размышляла о событиях последних дней, пытаясь ответить на вопросы, которые появлялись у неё в голове, разрастаясь как сугроб в метель, и не заметила, как уснула. На этот раз уже без всяких сновидений.

---

Как только первые лучи восходящего солнца пробились из-за горизонта, Скуталу проснулась и ощутила, что здорово замерзла. Все-таки уже начиналась осень, и здесь, недалеко от северных границ Эквестрии по утрам было довольно прохладно.

Кое-как поднявшись на ноги и расправляя затекшие за ночь крылья, пегаска поежилась от утренней свежести и полетела в сторону города. Однако, сориентировавшись, она поняла, что если возьмет правее, то как раз будет лететь в сторону Принцесс-Парка. И хотя первоначальным её планом было разыскать вчерашнюю гостиницу и, дабы не возникло недоразумений, заплатить за номер и забрать свою сумку, но она все же решила направиться к основной цели своего прилета сюда. В конце концов, не будет ничего страшного в том, что она вернется позже, а зато сейчас она уже летит нужным курсом к месту назначения, и было бы неразумно делать лишний крюк. Ведь с момента их знакомства со Скайли прошло уже больше недели, и ей не хотелось заставлять маленькую кобылку ждать еще. К тому же, Лайтнинг Даст могло уже и не быть в этом городке, а где в таком случае её искать, Скуталу не имела представления. Так что надо было разузнать все как можно быстрее, и если придется лететь на поиски куда-то еще, то лучше сделать это сразу, не откладывая в долгий ящик.

Подлетая к городку и плавно снижаясь, Скуталу с удивлением заметила, что Принцесс-Парк очень напоминает ей родной Понивилль. Такие же маленькие аккуратные красивые домики с соломенными крышами и резными ставенками на окошках, такие же большие цветочные клумбы, засаженные самыми разнообразными цветами, и узенькие улочки, на которых в этот ранний час никого не было. Огромные серые каменные дома Ванхуффера и его мощеные улицы, на которых редко встретишь пару деревцев, не говоря уже о травке, шум и толчея резко контрастировали с этим тихим, уютным, утопающим в цветах и зелени маленьким городком. Не хватало только дерева-библиотеки, а так – ни дать, ни взять – Понивилль.

«Обязательно пройдусь по всем местам, когда вернусь туда. И в Сахарный Уголок, и в библиотеку к Твайлайт, и конечно же в бутик «Карусель» — как же в него не зайти вместе со Свити?» — радостно думала Скуталу, медленно идя по главной, как она решила, улице, с любопытством озираясь по сторонам и сравнивая увиденное со своими воспоминаниями о городе детства.

Улица вывела её на площадь, в центре которой стояла большая статуя принцессы Селестии, а прямо перед ней расположился небольшой полукруглый скверик с фонтаном посередине и скамейками по кругу. От полукруга скверика, словно лучи от солнца, отходили узенькие дорожки и терялись в зелени парка за ним. Одну из дорожек не спеша подметал пожилой земной жеребец коричневого цвета, держа метлу передними копытами.

Скуталу продолжала идти боком, глядя на величественную статую Солнечной Принцессы, которая стояла, широко расправив крылья и подняв голову – именно так, как когда она поднимает солнце. А пройдя мимо, повернулась к скверику, который, похоже, это солнце собой и представлял.

«Здорово придумано!» — улыбнулась она и направилась к фонтану в центре сквера-солнца.

Скуталу как раз раздумывала с чего бы начать поиски, как вдруг заметила, что к ней через скверик, высоко подбрасывая согнутые в коленях передние ноги, скачет иноходью какой-то пегас. Он глядел прямо на неё, а его мордочка расплылась в радостной улыбке. Он подбежал к ней вплотную и встал, поджав правую переднюю ногу.

— Привет! – радостно воскликнул он, заглядывая ей прямо в глаза. – Как же я рад тебя видеть! Куда ты пропала? Я весь день тебя ищу!

Скуталу отступила назад, растерянно оглянувшись по сторонам, совершенно ничего не понимая. Она лихорадочно пыталась вспомнить кто же этот пегас, но ничего в голову ей не приходило. Из академии? Вряд ли. Она помнила всех жеребцов со своего курса, и такого пегаса среди них точно не было. Да и этот явно был старше её самой, по возрасту даже ближе к Рейнбоу Дэш. Со старших курсов? Но с какой бы стати он её знал? Из Понивилля? Тем более нет. Кто же это тогда?

— Э-э… Простите, а мы разве знакомы? – пробормотала Скуталу, все еще пятясь назад.

— Конечно! Ты же моя невеста! – радостно ответил он, вытягиваясь вперед и едва не касаясь её носа своим.

— Н-н.. Неве-ста? – сглотнула Скуталу, продолжая отступать от него, пока её задние ноги не уперлись в низенькую скамеечку позади, и она не плюхнулась на круп, инстинктивно взмахнув крыльями.

От этого движения жеребец отпрянул, его улыбка вдруг погасла, а в глазах заблестели слезы.

— Пойдем домой скорее! – взмолился он. – Я так долго тебя искал, так долго ждал!

Скуталу ошарашено вжалась в спинку скамейки и вдруг услышала рядом низкий голос:

— Эй, эй, Винд, ты ошибся. Это не твоя невеста.

Оба пегаса разом повернулись в сторону и увидели стоящего рядом того самого пожилого жеребца, который до этого подметал дорожки.

— Нет? – удивленно спросил пегас, отступая назад и поджимая правую ногу.

— Нет, Винд, — ответил дворник. – Это не Лайтнинг, это моя... э-э-э... Двоюродная племянница, да. Приехала навестить старика. Мне жаль, дружище, но ты обознался.

Белоснежный пегас с розовой гривой отошел назад, печально опустил голову и закрыл глаза. Скуталу даже показалось, что он сейчас разрыдается, но тот только тяжело вздохнул, и вдруг, вскинувшись, громко чихнул.

— Ну и напылил ты тут, дядя Базз! – радостно воскликнул он. На его мордочке вновь сияла широкая улыбка, он огляделся по сторонам и, словно что-то заметив, поскакал прочь, так же высоко подбрасывая согнутые в коленях передние ноги.

Скуталу продолжала сидеть, не в силах пошевелиться, и только хлопала глазами, наблюдая, как белый пегас поскакал по улице, удаляясь от скверика. Потом приложила копыто к горлу и с трудом сглотнула – во рту у неё пересохло.

— Ч..Ч-то это было? – еле выдавила она из себя осипшим голосом.

— Э-хе-хе-х… Совсем наш Винди сдал, — вздохнул земной пони, тоже провожая взглядом пегаса и качая головой. Потом повернулся к Скуталу и продолжил:

— Не пугайтесь, молодая мисс, он добрый и совершенно безобидный.

— Кто он? – спросила пегаска, постепенно приходя в себя. – И чего ему было нужно?

— Его зовут Лайт Винд. Он пегас, только нелетающий. Живет здесь у нас. Давным-давно, еще будучи жеребенком, он перенес какую-то болезнь, которая дала ему осложнения на крылья. Они перестали развиваться, и он так и не смог научиться летать. Ну а потом, когда он стал подрастать, его недоразвитые крылышки уже не могли поднять его в воздух. Вот так он и остался прикованным к земле.

Услышав это, Скуталу вздрогнула, и в её ушах тут же эхом отразились слова, произнесенные тем страшным пустым голосом из сна: «на ней и останешься...»

У неё тут же похолодели ноги, а на лбу выступили капельки пота. Она пару раз глубоко вздохнула, расслабилась, и до её ушей снова долетел голос пожилого пони, который продолжал рассказ:

— ...довольно давно. Есть ли у него родители – я не знаю, но живет он здесь один. А еще он слегка... ну, не от мира сего, а в последнее время так и совсем поплохел.

— Я ничего не понимаю, — сказала Скуталу, уже полностью придя в себя от такого странного совпадения слов дворника и слов из своего сна. – Он сказал, что знает меня, но я его впервые вижу. А еще он почему-то назвал меня своей невестой.

Старик усмехнулся:

— Как вас зовут, молодая мисс? И откуда вы к нам прибыли? Вы явно не здешняя, я ведь в городке почти всех знаю.

— Меня зовут Скуталу. Я из Кла... из Понивилля, — представилась пегаска. — Капитан пилотажного звена Вондерболтов.

— Ух ты! Как же, как же, слышал я про вас! – улыбнулся земной пони. – У нас тут все молодые пегасы прямо бредят этими Вондерболтами! Престижно, поди, раз все поголовно хотят ими стать?

— Ну, может, не так уж и для всех, — ответила Скуталу, вспомнив Рейнбоу Дэш.

— Я Базз Клиннер, смотритель парка Селестии. Вот, прибираюсь тут, чищу фонтан и статую, слежу за порядком, чтобы все было красиво и опрятно, — сказал жеребец.

— Да, тут и вправду очень красиво! – заметила пегаска. – Но все же, мистер Клиннер, расскажите об этом Лайт Винде. Что с ним произошло? Почему он принял меня за свою невесту?

— Это грустная история, — начал старик, присаживаясь рядом с ней на скамейку. – Как я уже говорил, Винд не может летать. Но, тем не менее, он может делать много других полезных дел. Он, например, всегда прекрасно работал в поле. Да и его кьютимарка об этом говорит. Заметила? У него на кьютимарке стог сена. Так вот он действительно хорошо трудится в поле и смётывает снопы сена для всего городка. Не один, конечно, но он принимает самое активное участие! Кроме того, он очень добрый и отзывчивый, всегда всем помогает чем только может. И вот, некоторое время назад, у нас тут случился сильный ураган. Уж не знаю, что там и как – погодники ли что-то напутали или еще что – не знаю. Знаю только, что во время этого урагана с неба упала пегаска и очень здорово разбилась. Винд как раз был в тот момент в полях – заготавливал очередную партию сена. Мы ведь еще и в Ванхуффер часть отправляем. Так вот, он её подобрал и притащил на себе сюда, в нашу больницу. Плоха она была совсем. Очень сильно пострадала. Винд рассказывал, что когда пегасы поняли, что им не справиться и решили выбираться оттуда, двое полностью потеряли ориентацию и уже не могли сами лететь — их просто беспорядочно носило внутри. Так она умудрилась вытащить этих двоих из воронки, а вот сама не успела. Её затянуло внутрь, закрутило и выбросило слишком близко от земли. Переломалась вся, конечно. И крылья, и ноги... Винд первую неделю вообще от её кровати не отходил ни на шаг, даже врачи не могли его отогнать. Сидел с ней, разговаривал, утешал, кормил с ложечки. Лучшей няньки, пожалуй, было не сыскать! Ну и влюбился в неё до беспамятства. Кроме как «своей невестой» по-другому и не называл. Все хвалился нам, что она теперь его особенная пони, а вот когда она вылечится, так он и женится на ней.

Да только...

Земной пони замолчал, отрешенно глядя на землю, потом тяжко вздохнул и продолжил:

— Да только слишком сильно она разбилась. Не смогли ей ничем помочь. Не выдержала она. Только без малого месяц протянула. Винд, конечно же, не смог этого вынести. Он и раньше-то был слегка со странностями, а после её смерти так совсем умом тронулся. И теперь как какую молодую кобылку увидит, так и зовет её своей невестой. Вот и вас за неё принял.

— Её звали Лайтнинг Даст? – услышал жеребец сдавленный хрип Скуталу. Он глянул на неё и удивлено вскинул брови – мордочка пегаски побледнела, и она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Точно так, — подтвердил он. – Вы что, знали её?

— Этого не может быть! – в ужасе прошептала Скуталу.

Жеребец только развел копытами:

— Мне жаль.

— Но... Как? Как такое могло произойти? Она ведь была лучшей на своем курсе! Даже Дэш говорила, что Лайтнинг была крутой летуньей! Она же была отличным погодником и даже работала в личной погодной службе принцесс! Как? Как?

Скуталу едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Она все никак не могла поверить в услышанное.

— Мне очень жаль, — повторил жеребец. – Так, выходит, вы были с ней знакомы?

— Нет, — шмыгнула носом пегаска. – Нет, лично я её не знала. С ней была знакома моя старшая сестра – они вместе учились в Летной Академии. Но дело в том, что я знаю её маленькую дочку, которая очень скучает по маме, и которой я обещала её разыскать. И это то, ради чего я вообще сюда прилетела. А что я ей теперь скажу?

— Не знал, что у Лайтнинг осталась дочь. Это вдвойне печально, — покачал головой Базз. – А отец?

— О нем ничего не известно, — сухо ответила пегаска.

Какое-то время они оба молчали.

— А как зовут её дочь? – спросил он.

— Скайли.

— Я советую тебе рассказать ей всю правду, Скуталу, — мягко проговорил жеребец и приобнял её. – Ты сделала все, что могла, и ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.

Скуталу кивнула и всхлипнула.

— Как давно это случилось? – спросила она.

— Да уж два месяца прошло, — ответил жеребец, поднимаясь на ноги и подбирая лежащую на земле метлу. – Мы пытались навести о ней справки, но безрезультатно. Пока она лежала в больнице, этим особо никто не занимался, а потом никаких данных о ней и не осталось. А у Винда, понятно, никакой информации получить не удалось. В то время он был совершенно невменяемым – не ел, не говорил, не выходил из дома, лежал себе пластом. Мы уж начали опасаться, как бы он за ней не отправился, но вроде ничего, обошлось. Со временем начал приходить в себя, вот только головой повредился окончательно.

— Мне пора возвращаться, — сказала Скуталу, вставая со скамейки. — Спасибо вам, мистер Клиннер. До свидания.

— До свидания, Скуталу — отозвался тот. – Удачи тебе.

Он помахал ей на прощание копытом и снова принялся мести дорожку. А пегаска, расправив было крылья и собираясь взлететь, вдруг почему-то передумала, снова сложила их и медленно побрела по улице, оставляя статую поднимающей солнце принцессы позади. Её поиски на этом были завершены, и ей больше ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно в Клаудсдейл, неся с собой печальные известия.

---

Прилетев обратно в Ванхуффер, она долго кружила над городом, выискивая ту маленькую тихую улочку. Как назло она не помнила ни названия улицы, ни названия гостиницы, а потому не могла ничего спросить у прохожих. Пролетав больше часа и приземляясь бессчетное количество раз на разных улицах, она, наконец, нашла нужную, узнав то самое кафе, в котором накануне ужинала, а потом, ориентируясь по нему, уже и саму гостиницу. Обойдя её сбоку, Скуталу заметила распахнутое окно на третьем этаже, из которого она вылетела прошлой ночью, и, оглядевшись по сторонам и убедившись, что её никто не видит, влетела в окно и оказалась в своем номере.

Поскольку она очень рано отправилась в Принцесс-Парк и пробыла там совсем недолго, её отсутствия никто не заметил. Дверь была заперта изнутри, и горничная не могла войти, чтобы произвести уборку, поэтому она решила, что постоялец просто спит, так что никаких вопросов ни у кого не возникло.

Скуталу забрала свою сумку, спустилась вниз, узнала у сидевшей за стойкой регистрации пони расписание поездов до Понивилля, расплатилась за номер и, выйдя из гостиницы, направилась на вокзал. Больше ей здесь делать было нечего. Одна лишь мысль грызла её, не давая покоя: как она скажет Скайли о том, что её мама больше никогда к ней не прилетит и не навестит её? Что её мамы больше нет...

Этот вопрос не оставлял её и когда поезд тронулся, не оставлял и на протяжении всего пути. А ответа на него так и не находилось.

Глава 8

Вот уже два дня прошло с тех пор, как Скуталу вернулась обратно в Клаудсдейл, и оба дня пегаска не находила себе места. Она никак не могла решиться отправиться в школу “Спид Вингс” и рассказать Скайли о том, что же случилось. Просто не могла собраться с духом.

Первыми, кто её встретил после возвращения, были конечно же её верные звеньевые-ведомые – Блюз и Файербол. Скуталу тут же все им рассказала, но они ничем ей помочь не могли.

Побывала она и у Рэйнбоу Дэш, которая восприняла это известие без особых эмоций.

— Что ж, — бесцветным голосом проговорила она, когда Скуталу рассказала ей всю историю. — Торнадо никогда не были её сильной стороной.

— И это все, что ты можешь сказать? — удивилась Скуталу.

— А что еще ты хочешь от меня услышать, — спросила Дэш, допивая очередную кружку сидра. — Она не смогла совладать с торнадо тогда, не смогла и сейчас.

— Но ведь она спасла двух пони, вытащила их из того проклятого торнадо. Это героический поступок!

— Это нормальный поступок нормального пони, — возразила Дэш. — Каждый из нас должен поступать подобным образом — помогать тому, кто попал в беду. К сожалению, для неё это закончилось фатально, но тут уж никто не виноват. Такое же могло бы случиться, например, со мной или с любой из моих подруг, когда вернулась Найтмер Мун, или когда Дискорд освободился из своего заточения в статуе и превратил Понивилль в сумасшедший дом. Любую из нас мог бы сожрать дракон, когда мы пытались выгнать его из пещеры, или же мы могли погибнуть во время нашествия чейнджлингов на Кантерлот. Могло бы случиться, но не случилось. А вот ей не повезло. Так что героизма здесь было не больше, чем в тот раз, когда я поймала падающую Рэрити и Вондерболтов на Празднике Юного Летуна сколько-то там уже лет назад.

— Я надеялась, что ты хоть как-то поддержишь меня, — тихо сказала Скуталу.

Она развернулась и расправила крылья, собираясь взлететь, но Дэш её остановила.

— Постой, — сказала она и подошла к ней вплотную. — Единственное, чем я могу поддержать тебя, Скут, так это только пожелать тебе удачи. Я знаю, тебе предстоит нелегкий разговор, но пойми одну вещь: такое случается. И может случиться с любым пони. С каждым из нас. Просто прими это как данность. Ни твои слезы, ни слезы Скайли не помогут вернуть её мать. Постарайся донести это до неё. Понимаю, это может звучать жестоко и бессердечно, но это правда.

Скуталу молча кивнула и уткнулась носом в шею Дэш. Та, в свою очередь, положила копыто ей на спину. Некоторое время они так стояли, потом Дэш вдруг неожиданно сказала:

— Спитфаер собирается сделать тебя ведущей основной пилотажной группы.

Скуталу отступила назад и уставилась на Дэш, недоверчиво сощурив глаза. Потом дернула ушами и переспросила:

— Как ты сказала?

— Мои поздравления, капитан Вондерболтов, вот как.

— Но с чего ты это взяла? — удивилась Скуталу.

— Она сама мне сказала. И просила, чтобы я лично тебе об этом сообщила, уж не знаю почему. Наверное думала, что это будет мне такой своеобразной маленькой местью. Типа, ты, вот, не смогла, а твоя сестра смогла, завидуй, мол, теперь. — Пегаска ядовито ухмыльнулась.

— Дэш, не надо…

— Только вот ей невдомек, что на меня эти фокусы давно уже не действуют, — продолжала она, не обращая внимания. — Впрочем, если ей хочется так считать — пусть считает, не буду её разочаровывать. Как и что-либо доказывать тоже не буду. Пусть порадуется. Пока.

— Дэш, ну зачем ты так говоришь? Мне наоборот показалось, что ваши отношения наладились после той встречи.

— Ха, еще как! Особенно после того, как я ей открыто сказала, что ты уже выросла из своего голубенького комбинезончика. Она прямо так и воспылала любовью ко мне, хотя я всего лишь сказала ей все как есть. Но она упорно не желает ни слышать этого, ни понять, потому что знает, что это правда. А правда, знаешь ли, может больно ранить. Вот поэтому она и хочет перебинтовать копыто раньше чем поранит его.

— Погоди, Дэш, ты хочешь сказать…

— Что хотела, то я сказала. Но тебе я больше ничего говорить не буду, сама дойдешь. И выбор сделаешь сама. Я всего лишь сообщила тебе новость.

— Ладно, с этим пока подождем, — сказала Скуталу. — Сейчас у меня есть заботы поважнее, а там разберемся. Спасибо тебе, сис, но мне и правда пора.

С этими словами она обняла старшую пегаску и взлетела.

— Смотри не ошибись, — крикнула ей вслед Дэш.

Она тяжело вздохнула и вновь наполнила сидром уже неизвестно которую по счету кружку. С минуту она задумчиво смотрела на неё, потом отставила в сторону и, низко опустив голову, проковыляла в дом, с треском захлопнув за собой дверь.

День постепенно подходил к концу. Внизу на земле вовсю поливал дождь, и его шум был слышен даже здесь, в Небесном Городе. Погодники подготовились основательно, обложив небо огромными серыми грозовыми тучами. Впрочем, как всегда, все же малость переусердствовали, и сейчас среди этих туч бешено метались искривленные стрелы молний, а оглушительные раскаты грома сотрясали облака, на которых располагался Клаудсдейл.

Скуталу лежала в своей комнате, блуждая по потолку невидящим взглядом. В голове, словно бабочки, мелькали неясные обрывки мыслей, не позволяя сосредоточиться ни на одной. Воспоминания, размышления, переживания, мечты — все это отвлекало её от главного: от попытки построить будущий разговор со Скайли и подобрать нужные слова, которые никак не желали подбираться. Быть может, лучше солгать? Сказать, что ей так и не удалось ничего выяснить, что она нигде не смогла найти её маму. А может, просто ничего не говорить Скайли? Вообще не летать к ней, забыть обо всем этом, как будто они никогда не встречались, как будто последних двух недель вообще не было в жизни Скуталу. Но нет, она прекрасно понимала, что не сможет так поступить. Скрыть правду означало обречь бедного жеребенка на жизнь в неведении, на надежду, которой никогда не суждено будет оправдаться. Не сказать ничего — значит не выполнить данного обещания и все равно в конечном счете скрыть правду. Единственный выход — это сказать все как есть и, как советовала Рэйнбоу, постараться объяснить маленькой кобылке, что она должна держаться и быть сильной. Но как о таком говорить? Какие выбрать для этого слова? И снова все эти размышления отправлялись по кругу.

Снаружи в дверь стукнули копытом, отчего она резко распахнулась, но Скуталу не обратила на это никакого внимания. Она продолжала рассеяно разглядывать потолок, будто бы надеясь прочитать на нем ответы на свои вопросы.

В комнату ввалился красный пегас, но замер посреди комнаты, вытянул шею и спросил:

— Эй, Скут, ты спишь, что ли?

— Файри, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не врывался без стука? — как-то отрешенно проговорила Скуталу, даже не поворачиваясь в сторону незваного визитера.

— А, ну извини, если разбудил, — отозвался Файербол, словно бы не услышав или же просто проигнорировав замечание Скуталу. — Слушай, Скут, тут такое дело: я только что видел директора Спитфаер, и она просила передать тебе, что хочет с тобой поговорить. Просила, чтобы ты зашла к ней.

Пегаска продолжала молча лежать, тогда Файербол подошел к её кровати, опустил голову и прокричал ей прямо в мордочку:

— Подъе-ем! Хватит дрыхнуть, а то ночью спать не будешь! Ты вообще слышала, что я сказал?

— Ох, Файри, ну что ты орешь? — поморщилась Скуталу. — Слышала я тебя, слышала. Потом зайду.

— А, ну ладно, — воскликнул жеребец. — Мне сказали — я передал, а дальше уж сами разбирайтесь. Я пошел, а ты не скучай!

Он направился к двери и, распахнув её, чуть не столкнулся нос к носу с желтой кобылкой, стоящей в коридоре за дверью. От неожиданности она отпрянула, испуганно пискнув.

— О, привет, ты кто? — весело вопросил Файербол.

— Ой, извините, я наверное не вовремя, — пролепетала она. — Я… я попозже… в другой раз…

— Лайма, заходи, — крикнула Скуталу из комнаты, услыхав её голос. — Не бойся этого неотесанного болвана. А ты, — обратилась она к Файерболу, — дай ей пройти и не забудь закрыть за собой дверь.

— А чего это я неотесанный? — с притворной обидой протянул Файербол. — Но тут же расплылся в улыбке и подмигнул желтой пегасочке: — заходи, давай, а то нам сейчас обоим влетит, она сегодня не в духе.

Лайма, испуганно прижав ушки, осторожно переступила порог, а жеребец выскочил за дверь.

— Ну вы, короче, это, не стесняйтесь, я не буду вам мешать. Я даже подслушивать не буду, честно, — крикнул он из коридора и захлопнул дверь, приглушившую его веселый хохот.

— Напомни мне при следующей встрече дать ему в лоб, — проворчала Скуталу.

— Я не вовремя? Я вам помешала? — встревожено спросила Лайма.

— Ну что ты, я очень рада тебе, — тепло отозвалась Скуталу. — Эта дубина с крыльями — Файербол, мой друг и напарник-звеньевой. Он отличный летун, но у него напрочь отсутствуют манеры и вежливость, так что не обращай внимания. Он иногда может не думая такое брякнуть, что хоть стой, хоть падай, но считает, что это весело и смешно. Шутник, лягать его...

Лайма подошла к кровати и села на пол.

— Скут, я пришла сказать, что завтра собираюсь в Понивилль. Ты просила позвать тебя с собой, и я буду очень рада, если мы полетим вместе. Познакомлю тебя с моей тетей, а потом мы можем сходить в Сахарный Уголок — это такое кафе, где много-много всяких сладостей… Ой, ну да, ты же знаешь, — Лайма смущенно улыбнулась и покраснела. — А потом ты сможешь встретиться со своими друзьями.

Скуталу опустила голову и тяжело вздохнула:

— Прости, Лайма, но, боюсь, в этот раз я снова не смогу полететь. Я очень благодарна тебе за приглашение, и поверь, я очень хотела бы полететь с тобой, но у меня есть одно важное дело, которое мне необходимо закончить.

— Ох, как жаль, — у Лаймы опустились уши. — Может, я как-то смогу тебе помочь?

— Спасибо, — Скуталу печально улыбнулась. — Но вряд ли. К сожалению, ты же не можешь изменить того, что уже случилось. Понимаешь, я встретила маленькую кобылку, которая сбежала из летной школы и отправилась искать свою маму. Я пообещала, что помогу и разыщу её. Но вот недавно я узнала, что её мать погибла, и теперь мне нужно как-то сообщить ей об этом, а у меня не хватает духу. Но дольше тянуть я тоже не могу, и поэтому завтра мне придется отправиться к ней и все рассказать. У меня камень на душе…

— Ох, это просто ужасно! Бедный жеребенок, — воскликнула Лайма. — Я представляю, каково ей будет узнать о таком. И понимаю, как тяжело сейчас тебе.

Некоторое время они молчали. За окном почти стемнело, слышались тяжелые раскаты грома, доносившиеся снизу, отчего в комнате ощущалась дрожь. В коридоре раздавались голоса пони и цокот копыт. В такую погоду всякие тренировки, разумеется, прекращались, и курсантам ничего не оставалось, кроме как расходиться по своим комнатам, чтобы поболтать, поиграть в какие-нибудь игры или просто ложиться спать. Последнее, кстати, тоже было неплохо и весьма ценилось курсантами, так как плотный учебный график и интенсивные тренировки отнимали много сил, а режим дня был строг. Но в подобные моменты, тем более, что они были достаточно редки, тренеры шли на уступки, предоставляя это время в полное распоряжение курсантов.

— Слушай, Скут, а хочешь, я полечу с тобой? — спросила Лайма, нарушая затянувшуюся паузу. — Возможно, тебе стало бы полегче. И кстати, я могу поговорить с этой кобылкой. В конце концов, у нас с ней есть теперь кое-что общее. Я ведь тоже осталась без мамы, и я надеюсь, что смогу найти нужные слова, чтобы все ей объяснить, чтобы её утешить.

Скуталу удивленно на неё посмотрела.

— Хм, я даже не знаю, что сказать. А тебе не будет больно заново переживать все это?

— Разве мои чувства могут сравниться с тем, что предстоит пережить этому бедному маленькому жеребенку? Познать подобное в таком возрасте… Знаешь, когда моя тетя сообщила мне, что мама умерла, мне показалось, небо рухнуло на землю, солнце погасло, ветер остановился. Я плакала целый день. Но потом она сказала мне кое-что, что заставило меня успокоиться, и те слова я запомнила на всю жизнь. Надеюсь, эти слова помогут и этой маленькой кобылке пережить такое страшное потрясение.

— Ты здорово меня выручаешь, Лайма, — проговорила Скуталу. — Мне действительно нелегко, но я не хотела бы взваливать на твою спину такой груз.

Желтая пегаска лишь грустно улыбнулась:

— Я бы конечно предпочла помочь тебе в чем-нибудь менее печальном, но чувствую, что именно здесь я смогу оказаться тебе полезной.

Скуталу встала с кровати и крепко обняла желтую пегасочку, которая еле слышно пискнула и залилась краской.

— Спасибо тебе, — прошептала она, проглатывая ком в горле. Потом выпустила её из своих объятий и уселась рядом. Лайма, опустив голову, смущенно шаркала копытом по полу.

— Надо же, студентка-первокурсница оказалась крепче, сильнее и смелее капитана Вондерболтов, — усмехнулась Скуталу. — Кому расскажи — засмеют.

— Не вижу в этом ничего смешного, — серьезно сказала Лайма. — Вондерболты отличные спортсмены и прекрасные летуны, но все же не какие-то суперпони. Пойми меня правильно, но я рада, что ты еще хоть чего-то боишься. Это значит, что кроме техники и скорости тебя все же еще кое-что волнует. А кроме того, я вовсе не собираюсь никому об этом рассказывать.

— Спасибо, подруга, — улыбнулась Скуталу и прикрыла её крылом. — Мне действительно стало легче.

— Вот и отлично! И я думаю, что тебе все же стоит полететь завтра в Понивилль. Встреча с друзьями поможет тебе развеяться и прийти в норму. Если ты будешь продолжать терзать себя, никому от этого легче не станет, скорее наоборот. Ты говорила, что тебя мучает совесть из-за того, что ты давно не виделась со своими друзьями. Так сбрось с души еще один камень.

— Мне кажется, что веселиться сейчас было бы как-то неуместно, — тихо проговорила Скуталу.

— А когда же по-твоему будет уместно? Завтра? Послезавтра? Через неделю? Понимаешь, те, кто покинули нас, они уже не вернутся, как бы мы этого ни хотели, и наша скорбь не принесет им ничего. Я уверена, им хотелось бы, чтобы мы не плакали по ним, а помнили их, помнили только хорошие и веселые моменты. И пока мы помним их, они всегда будут с нами.

Лайма тихонько коснулась передней ноги Скуталу копытом, встала и вышла из комнаты. Скуталу продолжала сидеть неподвижно, уставившись взглядом в одну точку. И только когда дверь закрылась, щелкнув замком, она вздрогнула, вскочила на ноги и подошла к двери, словно бы намереваясь догнать ушедшую гостью, но передумала. Сказать ей было нечего.

Утро выдалось солнечным, но довольно прохладным. Дождь лил всю ночь, и сейчас снизу от земли тянуло холодом, а воздух был влажным. Скуталу стояла в ожидании Лаймы и наблюдала, как погодники убирали остатки грозовых туч и обычных облаков, чтобы солнце скорее просушило землю. Руководил группой какой-то розовый пегас с кучерявой оранжевой гривой, внешне очень похожий на Пинки Пай. Скуталу улыбнулась, вспомнив эту шумную, веселую и сверхактивную пони, которая работала в Сахарном Уголке и чуть ли не каждый день закатывала вечеринки по любому поводу и без. С ней всегда можно было повеселиться, посмеяться, а то и угодить в какое-нибудь забавное приключение. А уж какие она пекла кексики! Копыта оближешь! Воспоминания о том, как они с подругами выходили из Сахарного Уголка, объевшись сладостями так, что с трудом переставляли ноги, заставили Скуталу снова улыбнуться. А вспомнив случай, когда Свити Белль, решив потренироваться в использовании телекинеза, уронила кусок шоколадного торта себе на нос, а Эпплблум, недолго думая, облизала ей всю мордочку, Скуталу улыбнулась еще шире. Глядя тогда на перемазанную шоколадным кремом, удивленную физиономию Свити Белль, подруги не смогли удержаться и грохнулись от хохота! И вот, кажется, наконец появляется шанс все это снова повторить.

— Доброе утро, Скут! — рядом с ней опустилась Лайма и поправила седельные сумки. — Я готова. О, я смотрю, ты улыбаешься.

— Привет, Лайма. Да так, вспомнила кое-что из своего жеребячества.

— Ну что, можем лететь?

— Пожалуй.

Улыбка тут же исчезла с мордочки Скуталу, как только она вспомнила, куда им нужно лететь и зачем. Лайма, заметив, как разом помрачнела подруга, положила ей копыто на спину и мягко сказала:

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Скуталу в ответ только вздохнула, и обе пегаски взлетели и не спеша направились к летной школе.

По прибытии на место, они довольно быстро нашли Скайли, упражняющуюся с дождевыми облаками. Под присмотром учителя кобылка лихо лягала здоровенное облако, заставляя собравшуюся в нем воду проливаться дождем, а когда вода заканчивалась, учитель из специального устройства выдавал новое. Опустошенные же облака кобылка сгоняла в одно большое общее облако, причем это облако было во много раз больше её самой. Тренировка явно проходила очень успешно. Заметив пегасок, Скайли бросила облака и подлетела к ним.

— Привет, Скайли, — поздоровалась Скуталу, стараясь не смотреть в глаза жеребенку.

— Привет, Скуталу! Видела, какую я кучу облаков нагнала? — воскликнула кобылка, гордо приосанившись в воздухе, чем моментально напомнила Рэйнбоу Дэш, когда та хвасталась своими успехами.

— Да, ты молодец, здорово ты управляешься с дождевыми облаками, — похвалила Скуталу. Вызвать дождь из пухлого кучевого облака — задача, требующая определенных усилий, умения и ловкости, так что для жеребенка, еще даже не получившего кьютимарку, это и впрямь было хорошее достижение.

— Это еще что! Я уже снежники вовсю гоняю, а дождевики это вообще легкотня, — небрежно махнула копытом кобылка.

В этот момент к ним подлетел пегас-наставник, который занимался со Скайли, и завис рядом.

— Чем могу помочь, мисс? — спросил он. — Извините, но посторонним запрещено находиться на территории школы.

— Вы не могли бы позвать старшего тренера, у нас к ней разговор, — проговорила Скуталу, чувствуя, как от волнения у нее начинают гореть уши.

Пегас на секунду окинул её взглядом, потом взлетел повыше и свистнул в свисток, висевший у него на шее, после чего махнул кому-то копытом. Тут же к ним подлетел молодой жеребчик, чуть постарше Скайли, но уже с кьютимаркой в виде трех дождевых капель.

— Дриппи, позови-ка сюда миссис Вингс, — сказал пегас.

— Да, сэр, — кивнул Дриппи и унесся.

Все четверо опустились на облако.

Скуталу чувствовала, как внутри неё нарастает напряжение, собираясь холодным комом в животе и отражаясь жаром на ушах. Ей не раз приходилось нервничать и перед экзаменами, и во время исполнения каких-нибудь сложных трюков, и иногда даже просто глядя на Дэш, когда та крутила какие-то совершенно немыслимые кульбиты, но все те ощущения тогда были как-то проще. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя очень странно и непривычно.

— Скайли, я хочу познакомить тебя с моей подругой, её зовут Лайма Лемон, — сказала Скуталу, по-прежнему пряча взгляд и стараясь унять дрожь в копытах.

— Привет, Лайма, — кивнула пегаске Скайли и снова повернулась к Скуталу. — Ну как, ты нашла мою маму?

— Скайли, я… — начала Скуталу и запнулась, не зная, как продолжить.

— А, это вы, — сверху спикировала кремовая пегаска и, резко затормозив, опустилась рядом с ними на облако. — Есть новости?

Скуталу вздохнула и опустила голову.

— Скайли, ты не будешь против, если Скуталу побеседует с твоим тренером, а мы с тобой пока посидим вон на том облачке? — мягко проговорила Лайма и приобняла кобылку крылом, увлекая её за собой. — Я должна тебе кое-что рассказать.

— Её мать погибла, — тихо сказала Скуталу, когда Лайма и Скайли поднялись на небольшое облако, висевшее неподалеку. Тренер нахмурилась и жестом попросила пегаса-наставника удалиться. Тот понимающе кивнул и полетел к группе жеребят, играющих в догонялки среди маленьких облачков. — Под Ванхуффером случился торнадо, она спасла из него двоих пегасов, а сама выбраться не смогла. Сильно разбилась, долго лежала в тамошней больнице, но…

— Слышала я о той истории, — с мрачным видом проговорила тренер, — но уж никак не предполагала, что… Говорили, что та пегаска пропала, а оно вон как… Так значит это оказалась её мать. Кто бы мог подумать...

Обе пони взглянули на облако, где расположились Лайма и Скайли. Маленькая кобылка сидела неподвижно, глядя в одну точку, и из глаз её капали слезы. Лайма сидела рядом и, обняв её крылом, что-то говорила ей на ухо. Скуталу отвернулась и молча покачала головой.

— Как вы обо всем этом узнали? — спросила тренер.

— Сестра помогла, — ответила Скуталу. — А я слетала туда и узнала подробности от местных. Даже не представляю, что же теперь будет с бедной Скайли…

— Ничего с ней не будет, — спокойно сказала тренер. — Школа оформит опекунство, а попечительский комитет будет оплачивать её обучение. Не волнуйтесь, на улице не останется. Ну а дальше все будет зависеть от неё самой. Даже сейчас она показывает отличные результаты в погодном деле, так что в будущем место в Погодной Службе ей гарантировано. Ну либо вы можете попробовать пристроить её в Академию Вондерболтов, если хотите.

Скуталу снова молча покачала головой.

— Что ж, спасибо вам за помощь, мисс Скуталу, — тренер взлетела и зависла рядом. — Не тревожьтесь о Скайли, мы позаботимся о ней. Школа “Спид Вингс” одна из лучших в Клаудсдейле.

— Я не о том, — сказала Скуталу. — Как же она теперь будет… одна?

Скайли меж тем взлетела с облака и направилась в сторону полосы препятствий, которая сейчас была свободной, на ходу вытирая копытами глаза. Дриппи, который все это время болтался в воздухе неподалеку, рванул за ней.

— Знаете, сдается мне, что одна она тоже не останется, — улыбнулась тренер. — Этот малец все время вокруг неё ошивается, прям пролета не дает, даже несмотря на отсутствие о неё кьютимарки. Уже не первый раз замечаю. Ладно, удачи вам!

Она махнула на прощание копытом и полетела вслед за жеребятами.

Рядом опустилась Лайма.

— Сильная кобылка, — сказала она, глядя на улетающих жеребят. — Уверена, у неё все будет хорошо.

— Ты не представляешь, как ты меня выручила, — Скуталу крепко обняла желтую пегаску. — Мне кажется, я точно не решилась бы ей сказать и наверняка солгала бы. Сказала бы, что мне не удалось ничего узнать или что-нибудь подобное, хотя я и понимаю, что это неправильно. Ты просто сделала это за меня, и я тебе крайне благодарна. Уж не знаю, насколько это, право, уместно, но спасибо тебе. Мне ни за что не удалось бы так легко успокоить бедную Скайли.

— О, это отнюдь не легко, и если ты думаешь, что Скайли так легко успокоилась, то ты ошибаешься. Просто у неё сильный характер, она будет держаться. Она постарается не показывать на пони своих чувств, но, оставшись одна, конечно же будет и плакать, и скучать. Но она целеустремленная и, можно даже сказать, упрямая. Да она всем нам назло не будет ныть, а станет усиленно тренироваться, чтобы быть похожей на свою мать. Она говорит, что её мама самый лучший погодный пегас. Я, конечно, не знала эту пони, но, думаю, у неё тоже был сильный характер.

— Спитфаер говорила, что у Лайтнинг Даст был тяжелый характер, — заметила Скуталу.

— Не важно, — улыбнулась Лайма. — Уверена, ей теперь будет хорошо в небе. Как и моей маме, и всем пегасам, что покинули нас и ушли в небо.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, всех нас когда-нибудь не станет. Все пони уходят, и с этим ничего нельзя поделать. Даже принцесса Селестия не в силах этому помешать. Но оно и не нужно, потому что так устроена жизнь. А когда жизнь заканчивается, пони уходят. Земные пони становятся землей, которая дает жизнь и силу другим земным пони, единороги становятся магией, которой пользуются другие единороги, а пегасы уходят в небо и становятся этим небом, в котором летаем мы — другие пегасы. И все ушедшие пони — не важно, земные это пони, единороги или пегасы — все они будут жить рядом с нами, пока мы помним их, и будут окружать нас на земле, в небе и в магии.

— Да уж, — выдохнула Скуталу. — Признаться, мне такое никогда в голову не приходило. Но если подумать…

— Это моя тетя рассказала мне об этом. Она очень мудрая пони. И я в это верю. Это помогло пережить утрату нам обеим. Надеюсь, что и Скайли это тоже поможет. Она будет знать, что её мама всегда рядом с ней — в небе, в облаках, в ветре. И в памяти.

— Ты замечательная пони, Лайма. Я так рада, что познакомилась с тобой, — Скуталу ткнулась носом в шею пегаски.

— Я тоже очень рада, Скут, — ответила та, как обычно заливаясь краской от смущения. — Но может теперь мы уже можем полететь в Понивилль?

— Конечно, подруга! — ответила Скуталу и взлетела. — Хоть небо и для пегасов, и я обожаю небо, но я так давно не была на земле! И думаю, что на некоторое время я, пожалуй, там останусь.