Банан

Глава 11. Банан вершит правосудие

Мы с Бананом оказались в очень щекотливом положении. И дело вовсе не в том, что мы были заперты вместе с прикованной Селестией. Всё упиралось в отсутствие отхожего места. Банан со свойственной ему простотой хотел просто справлять нужду в углу комнаты, прикрывая навоз ковром, и был остановлен моим яростным протестом. Терпеть тоже было нельзя, и потому я решил обратиться к прислуге. Мы снова позвали прислугу и ждали, когда она придёт. Перед этим пришлось Банану повторить урок математики, чтобы принцесса спокойно висела в своих кандалах.

Прислуга пришла оперативно. Это была всё та же служанка, что приходила в прошлый раз.

— Наши забавы затянулись, и нам нужно в туалет, — сказал я, как только она заглянула своей милой мордашкой в комнату.

— Я бы проводила вас до отхожего места, но я не имею права выпускать вас без приказа от Селестии, — раздался ответ, — но, если вам будет угодно, я могу принести горшок.

— Давай сразу два, — крикнул Банан, — И побольше!

Служанка немного сконфузилась и покраснела.

— Может, вам принести что-нибудь ещё? — спросила она, перед тем, как уйти.

— Сигарет, пожалуйста, — сказал Банан.

— Чего нет, того нет.

Описывать процесс дефекации я не собираюсь, скажу лишь, что горшки были доставлены очень своевременно. Принцесса же была сильно истощена, и ей явно было не до справления нужды. Морить голодом её не было нашей целью, поэтому мы решили накормить её оставшейся едой. И мы подождали, когда она очнётся.

Очнувшись, Селестия взглядом мученика посмотрела на нас. Мы с Бананом широко улыбнулись, дабы она не подумала ничего плохого. Но от наших улыбок на её мордашке заиграло отчаяние.

— Мы тебе покушать принесли, — заботливо сказал Банан.

— Я это не выдерживаю, — надрывно произнесла она, — Вы настоящие изверги.

— Ну не печалься ты, всё хорошо будет. Математика ещё никому не вредила, наоборот — помогала, — сказал Банан, — Вот, помнится, знал я одного буфетчика. Хоть он и торговал всякими вкусностями, но сам не доедал. Жаловался мне, мол, что его дед был замечательным буфетчиком. Всегда доедал и ни о чём не жалел. А вот ему, внучку любимому, не везёт. Ну, я ему и сказал тогда, что это не в везении дело, а в том, что обсчитывают его всё время. А считал он плохо, да. Ну, так я подправил ему знания в арифметике и в алгебре. Он конечно отлынивал, ленился, но спуску я ему не давал. Бывало, спрячется от меня в своей лавке, я его и ищу, а когда нахожу, то кричу ему: “Не спрятаться тебе от математики!”. А он брыкался, вырывался, но поделать ничего не мог. Вот выучился он у меня, и больше никто его не смог обсчитать. И стал он жить припеваючи, растолстел даже. Благодарил он меня потом от всей души, хоть и обижался раньше на меня.

Я подошёл к принцессе и протянул к ней всё ещё мягкие булочки. Она посмотрела на них, понюхала и сказала:

— Спасибо что хоть кормите.

Она съела булочки из моих копыт и запила их водой из бутылки, которую держал Банан. После такой трапезы, мы уселись перед принцессой.

— Сколько вы будете меня тут держать? — спросила она.

— Не знаем, — ответил я, — это зависит от тебя.

— От меня? Но, что я должна сделать? Я что-то должна вам сказать?

Я немного подумал и решил проверить, начала ли она понимать положение вещей в Эквестрии.

— Скажи мне, какая сейчас политическая обстановка в Эквестрии.

— Мы лидируем во всём, — сказала она, — Мы намного опередили в техническом плане Сталлионград, наша армия по прежнему не имеет равных, а наши свободы являются демонстрацией наивысшего социального прогресса.

— Хорошо… Теперь скажи мне, как много солдат заняты охраной границ Эквестрии? Сколько денег выделяется на финансирование Академии Наук? И как много средств выделяется на охрану порядка в Кантерлоте?

— Я… я не знаю, — Селестия вдруг ужаснулась, и крикнула — Правда, я не знаю!

В этот момент она начала плакать и сквозь слёзы проговорила:

— Мои подданные меня ищут? Они заметили, что я не сижу на троне?

— Вас никто и не ищет, — медленно сказал я, — Они знают, где вы. Вас на троне не было уже давно... Вы помните, когда были в тронном зале в последний раз?

— Нет, — принцесса громко всхлипнула, — Нет, не помню. Кто сейчас за меня, Луна?

— Нет, не Луна. Луна почти безвылазно сидит в своих покоях, и о ней я сейчас мало знаю.

— Кто управляет страной!? — она почти срывалась на крик, — Почему я не могла понять этого раньше? Что вообще происходит!?

— Тише, тише, — я постучал копытом, — Страной управляет министерство, во главе которого стоит один из ваших приближённых. Вы помните, как назначили его главой министерства? Вы помните, как министерство было обосновано?

— Очень смутно, — она потихоньку переставала плакать, — всё как в тумане. Я помню лишь развлечения, помню, как Винд Милл соблазнял меня устроить разные увеселительные мероприятия. А потом словно ничего не было. Как я не могла догадаться об этом раньше?

— Об этом мы поговорим позже, — сказал я, удостоверившись, что прогресс есть, — Но сейчас Банан должен давать вам уроки математики.

— Зачем мне математика? Мне нужно навести порядок в стране! Срочно!

— Тише, тише. Вы всё узнаете, но чуть позже. А пока нужен ещё один урок. Вы ведь понимаете, что мы хотим вам добра?

— Не особо понимаю. Но, что-ж, мне придётся довериться вам, другого выбора у меня нет.

Банан снова начал урок. На этот раз принцесса намного легче переносила его. Было видно, что она испытывает головокружение, но не столь критичное, чтобы потерять сознание. Этот урок длился очень долго: закончился он только тогда, когда Луна опустила солнце и подняла луну. Селестия впервые выдержала его от начала до конца. Это был серьёзный успех.

Как только мы закончили, в двери повернулся ключ, после чего в неё постучали.

— Эй, вы там, — раздался голос Блейзера, — Мы вам еды принесли и ишо кой-чаво.

Банан снял засов с двери и под удивлённый взгляд принцессы открыл дверь, и в комнату залетел запах табачного дыма. За дверью стояло то трио: Джед, Блейзер и Синий. Блейзер дымил сигарой, Джед попыхивал трубкой, а Синий сочно чавкая жевал огурец.

— Входите, входите, — сказал Банан, — Мы как раз кончили.

Трио зашло в комнату, и Банан закрыл за ними дверь. Не успели они и шагу ступить, как застыли на месте: Селестия была в сознании и смотрела на них.

— А это кто такие? — спросила она.

— Это врач, — сказал Джед и указал на Блейзера, — Я инженер, а вот он, — Джед указал на Синего, — прикладной математик.

— Это мне ни о чём не говорит, — сказала она, — что вы тут делаете?

— Заботимся о вашем благосостоянии, — сказал Джед и затянулся трубкой.

— А… а как вы сюда попали?

— Да вот этот вот, вот он вот, — проговорил Блейзер и указал на Синего, — уже второй раз подкупил стражу огурцом и ржаным хлебом.

— Да, я такой, — сказал Синий и нечаянно плюнул так, что кусочки огурца полетели на принцессу.

— Как это вообще возможно? Шайнинг Армора нужно как следует отругать за таких подчинённых! — возмутилась Селестия.

— Он не является главой дворцовой стражи, — сказал я, — Нынешний глава стражи Вотер Милл.

— Как я это допустила? Какой ужас!

— Вот, кстати, о Шайнинг Арморе, — Джед достал из рюкзака записку и протянул её мне.

Я достал, развернул её и начал читать.

— Читай вслух, — попросила принцесса, — Если это касается меня, то я должна знать.

Я набрал полные лёгкие воздуха и… закашлялся. Гости надымили сильно, притом стоило мне отвернуться, как Банан обзавёлся сигаретой и присоединился к общему загрязнению атмосферы этого помещения. Возмущаться я не стал, но недовольным взглядом окинул всех курящих. После получения таким образом морального удовлетворения я начал читать:
“ Ситуация благоприятная. Мои стражники смогли навестить Пэн, и она высказала горячее желание оказывать любую помощь. Надеюсь, умственное здоровье дорогой принцессы Селестии улучшается, потому как вернуть ей королевство в ближайшее время — наша главная задача. Мои разведчики докладывают, что Вотер Милл пока ещё ничего не подозревает. И… “
— Синий, прекрати чавкать! — не выдержал я.

В этот момент все, включая принцессу и Банана, посмотрели на него с негодованием. Синий перестал чавкать, но расплылся в довольной улыбке и сказал:

— А вот если бы мы были в столовой для столов, то это было бы нормально.

У меня не было времени выяснять, что это за “столовая для столов”, и я просто дождался, пока наступит тишина, после чего продолжил:
“ И есть опасность, что в случае, если мы сможем его прижать, он попробует применить силу, в частности прикажет стражам атаковать нас. Я попробую принять меры на случай такого варианта развития событий. “

На минуту повисла тишина, и было слышно только пыхтение трубки. Тишину нарушил голос Селестии:

— Неужели всё настолько плохо?

— Боюсь, что да, — сказал я.

Трио попрощалось с нами, мы проводили их до двери и закрылись. Селестия висела с опущенной головой и сказала:

— Вы можете снять меня? Я обещаю, я вреда не причиню.

Я вопросительно посмотрел на Банана. Тот кивнул головой, и мы сняли кандалы с принцессы. Селестия упала, и Банан поймал её. Она с трудом стояла на ногах, потому мы аккуратно положили её на кровать. Принцесса устроилась как ей удобно и сказала:

— Я не знаю, как это у вас получилось, но я сейчас чувствую, что стала в разы умнее. Мои мысли больше не такие тяжёлые, как раньше. Это очень здорово!

Я присел на кровать рядом с принцессой, а Банан сел на пол.

— Банан, что же ты сидишь на полу? — спросила она.

— Моя принцесса, я не осмеливаюсь садиться на ваше место. Это неправильно. Мой папа говорил, что всегда нужно знать, где чьё место, иначе будет непорядок. Вот я всегда чтил это правило. Вот, помнится, как-то прилёг я спать на лавку. Спал себе хорошо, но вдруг подходит страж и говорит мне, что лавка не моя. Я сильно удивился, мол, как это не моя? Лавки на улице общие, а это значит, что кто сел, того и лавка. Но он всё не унимался. Тогда я погрозил ему копытом и сказал, что ежели он такой невежливый, то получит копытами куда надо. Он удивился, но потом позвал на помощь и взял дубинку в зубы. Я понял, что дело дрянь, и пустился со всех ног оттуда. Бежал я через парк от них долго. Видать, сильно разозлил. Спасло меня то, что рядом проходила молодая семья. Мать катила перед собой коляску, а отец строил рожи жеребёнку. Я через коляску перепрыгнул, а один из стражников не смог и опрокинул его. Семейка подняла такой вой, что со всего парка сошлись пони, и я удрал сквозь толпу.

— А если я разрешу сесть рядом со мной?

— Тогда всегда пожалуйста!

В комнате повисло молчание. Банан всё так же сидел на месте, а Селестия смотрела на Банана. Я же смотрел то на Банана, то на Селестию. Молчание продолжалось долго, пока Селестия не сказала:

— Ну и?

— Что? — отозвался Банан и улыбнулся.

— Я разрешила тебе садиться.

Банан улыбнулся и забрался на кровать. Я почувствовал, что меня клонит в сон и потихоньку стал засыпать. Последнее, что я видел, — это как Банан рассказывал что-то о своей жизни в Понивилле.

Проснулся я раньше всех. Стоило мне приподнять голову, как предо мной открылась такая картина: Селестия распласталась по всей кровати, я лежал, укутавшись в её хвосте; Банан лежал на краю кровати, используя копыто принцессы как подушку. Я медленно и аккуратно выпутался из хвоста. Затем я подошёл к окну и выглянул наружу. Было ещё темно, но скоро Луна должна была опустить луну и поднять солнце. Банан о чём-то говорил во сне, что-то про сломанную аэродинамическую трубу и требовал привести к нему Крагу. Я усмехнулся и стал вглядываться в окно. Там было пусто, если не считать стражей, патрулирующих город. Со стороны кровати послышалось шебуршание, и Банан пробормотал что-то невнятное и утих.

— Ты почему не спишь? — раздался шёпот принцессы.

Я дрогнул от неожиданности и посмотрел на кровать. Принцесса не спала и, вытянув шею, смотрела на меня.

— Я не хочу спать, — ответил я.

— Ну, раз ты не спишь… — она устроилась удобнее, слегка сдвинув Банана, отчего тот повернулся на спину и начал храпеть, — Расскажи мне, что Банан сделал со мной? Почему мне стало легче думать? И что, в конце концов, происходило в то время, как я была в э… беспамятстве?

Я подошёл к кровати и аккуратно закрыл Банану рот, отчего тот перестал храпеть.

— Это сложно объяснить, так как я сам всё не очень понял, но я попытаюсь, — я сел рядом и посмотрел на принцессу, — Итак, всё началось с исследования Старсвирла Бородатого. Он предположил, что интеллект пони — это константа…

Я замолчал. Внезапно я понял, что стал понимать гораздо больше, чем раньше. И это было вызвано влиянием Банана на меня. Прокрутив в голове все факты, я продолжил говорить:

— Итак, интеллект пони — это константа. И в случае, если в одном месте скапливается много умных пони, то в нём же появляется одинаковое количество дураков. Причём баланс этот поддерживается не столько за счёт тех, кто с рождения становятся дураками, сколько за счёт уже живущих пони. При этом он заметил повышенную опасность уменьшения интеллекта у бессмертных пони, в частности у принцесс. Чтобы обезопасить принцесс от такого явления он решил отправить в Кантерлот очень глупое существо. Настолько глупое, что интеллект принцесс никогда не сможет упасть. Он нашёл такое существо, интеллект которого был не просто низким, он был отрицательным. Он осуществил перенос этого существа из его мира в наш, но перенос оказался неверным, и существо это было перенесено в виде земного пони Швейка на территорию Сталлионграда да ещё и не в то время. Сам Швейк так и не остался в Кантерлоте, зато его внебрачный сын — Банан, оказался как раз там, где надо. Но это ещё не всё, Банан тоже обладает отрицательным интеллектом, но не простым, а ещё и уходящим в отрицательные значения комплексной плоскости. Это как раз и усиливает его эффект воздействия на пони, вызывая в них поистине колоссальные преобразования в интеллекте, позволяя разбираться в тех вещах, в которых пони никогда ранее не были сильны. Но тут появляется семья Миллов, которая, узнав об этом балансе интеллекта, делает всё возможное для подавления вашего интеллекта, чтобы захватить власть в Эквестрии.

— Им это почти удалось, — сказала Принцесса, — Это возмутительно! Они должны быть наказаны!

Солнце было поднято, и принцесса собралась было отправится к Луне, чтобы сообщить ей о том, что она сможет поднимать солнце, но я её остановил:

— Погоди!

Она остановилась и посмотрела на меня.

— Ты то не будешь выдавать нас страже? — спросил я.

— Глупенький, разве у меня есть причины?

Принцесса снова направилась к двери, но снова была остановлена мной:

— Ты кое-что забыла!

— Что? — удивлённо спросила она.

Я указал на её рог. Она ахнула и сняла с него блокиратор магии. После этого она помахала мне копытом и попыталась выйти из комнаты, но на этот раз ей помешал замок.

— Что же это такое? Почему мы заперты?

— Ты сидела в этой комнате безвылазно, выходя лишь для того, чтобы поесть или справить нужду. Сколько — не знаю.

— Нужно позвать прислугу, — сказала она, — пусть они меня выпустят.

— А мы?

— А вы пока посидите тут, — она улыбнулась, — Не переживай, с вами ничего не случится.

Она дёрнула за верёвочку, чтобы позвать прислугу. Я же уселся на кровать и, подождав, когда откроют дверь, проводил её взглядом. Как только дверь захлопнулась за ней, Банан резко проснулся и огласил всю комнату возгласом:

— Она забыла заняться математикой!

Он рванул к двери, постучал по ней, потом упал на пол, перекатился к сундуку, укрылся за ним и шёпотом сказал:

— Ничего, как-нибудь в другой раз.

Я подождал, пока он встанет и спросил его:

— Как думаешь, сколько нам её ждать?

— Не знаю, — ответил он.

Мы стали ждать, просто ждать. Через час в замке стали раздаваться странные шумы и по замку прошлась странная вибрация. Кто-то попытался выбить дверь, но эта попытка не увенчалась у него успехом. Мы насторожились и стали готовиться к обороне. Мы достали из сундука несколько длинных пенисов и, вооружившись ими как копьями, встали в оборонительную позицию перед дверью. Дверь разлетелась в клочья и в комнату вкатился тот толстяк из кафе. Он уставился на нас и произнёс:

— Биггус к вашим услугам!

Вслед за ним в комнату зашли те трое, и из коридора стали раздаваться шумы сражения. Громко чавкая огурцом Синий сказал:

— Шайнинг Армор начал штурм замка по просьбе Селестии. Вам нужно уходить отсюда, пока за вас не хватились пони Милла.

Мы последовали за ними. Бежать пришлось очень долго, и мы петляли по многочисленным коридорам этой части замка. В итоге мы вышли к заднему входу, но стражники Милла преградили нам путь. Биггус разогнался и со всей скорости налетел на стражников. Удар был столь мощный, что смяло и стражей и дверь, находящуюся за ними. Мы вышли на задний двор, и оказались в окружении, но на этот раз это были стражники Шайнинг Армора.

— Пресвятые интегралы, такого погрома я давно не видел! — сказал Банан.

— Вот они! — крикнул Шайнинг Армор, увидев нас, — уведите их как можно дальше от замка.

Нас отвели от замка и попросили дождаться окончания штурма. С одной стороны я был рад, что оказался вдалеке от этого злополучного замка, но с другой стороны мне было жалко пропускать этот исторический момент.

Кантерлот был на ушах: все улицы были оцеплены скелетами Спуки-Тарыча, которых Шайнинг Армор позвал, видимо для того, чтобы иметь больше сил для штурма замка; все жители сидели по домам, а кто-то в панике убегал из города или старался где-то спрятаться.

Штурм продолжался в течении трёх часов, по истечении которых все стражники Милла были обезврежены, а все министры, включая самого Вотер Милла, были арестованы. После окончания Штурма все силы были собраны перед главным входом. Увидев Банана, а вернее услышав его “Ууу! Мертвяк!”, Спуки-Тарыч решил увести всех скелетов как можно скорее из Кантерлота. Шайнинг Армор был не против, видимо задержка скелетов не входила в его планы.

Стражники стали выводить из замка всех его обитателей. Под конвоем вывели всех арестованных, как стражников так и министров. Следом за ними вышли изголодавшиеся пленники и секс-рабы. Затем показались стражники, которые тащили на себе Пэн. Её положили на площади рядом с толпой пленных. Последним вывели Вотер Милла. Он был закован в кандалы и стоял посреди огромной толпы пони. Прилетели принцессы, встали рядом с ним, и Селестия зачитала обвинение:

— Вы обвиняетесь в попытке свержения законной власти в Эквестрии, убийствах, пытках и краже имущества. Доказательств причастия вас и вашей семьи к этим деяниям достаточно, чтобы не было сомнений в вашей вине. Я готова вынести обвинительный приговор!

Повисла тишина. Селестия посмотрела на Банана, он улыбнулся ей, и она сказала:

— Вы и все члены вашей семьи, причастные к попытке переворота, будут изгнаны с территории Эквестрии навсегда!

На последнем слове раздался гром и белая вспышка ослепила ненадолго всех вокруг. Когда все оправились от вспышки, то Милла уже не было видно. Скоро должен был начаться суд над остальными участниками заговора. А моя с Бананом работа оказалась выполнена. Мы имели полное право отдохнуть.