Что связало их [What Bound Them]
16 - Тропой тёмной, одинокой
Название данной главы (в оригинале: "By a route obscure and lonely") — первая строка поэмы Эдгара Аллана По под названием "Страна снов". Взято в переводе Валерия Брюсова. Оригинал: Edgar Allan Poe, "Dream-Land".
Проснувшись этим утром, Спайк застал Пиф Хэлмета за укладкой седельных сумок перед дверями лазарета. Жеребец глянул на приближающегося дракона и несколько устало ему улыбнулся.
"Драгоценных камней не прислали", — произнёс он и поднял одну из уже знакомых консервных банок: военные часто ими пользовались. "Но зато обычной еды нам хватит на пару недель, если не будем особо налегать".
"Да всё нормально", — ответил Спайк. Он пытался не обращать внимания на ноющее чувство голода. Еда пони, конечно, была хороша, и он, вероятно, смог бы протянуть на ней достаточно долго, но немного бирюзы или изумрудов ему бы тоже не помешало. "Что у нас здесь?"
Боль в итоге ослабла достаточно, чтобы дракон вновь мог ходить на всех четырёх, но по-прежнему пронзала, если он начинал двигаться слишком быстро, или слишком широко шагал передними. Он подковылял и уселся рядом с Пифом, изучая припасы.
"Как обычно", — ответил тот, а затем открыл одну из сумок и начал перебирать содержимое. "Нашлемные лампы, само собой. Просто закреплённое заклинание света — чтобы нам не приходилось беспокоиться о запасах масла. Одеяла, спальники, продовольствие, мачете, верёвка, молоток, крючья, фонари... Не много, но всё равно лучше брать с собой лишь самое необходимое — иначе все силы уйдут на переноску снаряжения".
Спайк кивнул. "Но, всё же, я думаю, что смогу нести несколько больше, чем средний пони. Даже больше, чем ты".
"Вероятно". Пиф встал, взвалил один из комплектов седельных сумок себе на спину и с серьёзным видом повернулся к дракону. "Поэтому я бы хотел, чтобы ты нёс Тэйлспин".
"Я на это и рассчитывал". Спайк засмеялся и покачал головой. "Сомневаюсь, что она сможет проделать всю дорогу на своих четырёх".
Пиф всё так же мрачно кивнул. "Спасибо. Я просто не могу оставить её после всего".
"И я не могу", — серьёзно произнёс дракон. "Она хочет идти с нами, вы всегда вместе, и, честно говоря, я думаю, она может использовать один из Элементов. Я бы предпочёл взять её с собой, даже если нам всю дорогу придётся о ней заботиться".
Жеребец насмешливо глянул на него. "Сначала я у тебя — один из двух, или даже сразу оба этих твоих Элемента", — сказал он. "Затем Компасс оказалась Магией, а теперь Тэйлспин у нас... Что-то ещё. Почему ты вообще считаешь, что мы подходим?"
Спайк пожал плечами. "Так было в прошлый раз", — ответил он. "Твайлайт и я переехали в Понивилль, встретили наших подруг, и, как оказалось, все они могли использовать Элементы. Они собрались вместе, чтобы остановить Кошмарную Луну. Я не знаю, выбирают ли Элементы пони, которые знакомы друг с другом, или же избранные пони в итоге просто собираются вместе, но лучшего объяснения у меня для вас пока нету".
Пиф медленно выдохнул, а затем кивнул. "Ну, раз ты так уверен..." — накидывая один из шлемов себе на голову, пробормотал он. "Ты у нас знаток — мы просто идём за тобой". Затем он повернулся и моргнул. "О. Доброе утро".
Спайк обернулся и увидел выходящую из дверей лазарета Компасс Роуз. Кобыла была не одна: Тэйлспин шла сбоку от неё. Или, возможно, правильнее было бы сказать, что Тэйлспин, как могла, шаркала рядом, опираясь на Компасс. Пегаска по-прежнему выглядела усохшей и поседевшей, но улыбнулась Спайку и Пифу.
"Мне-то казалось, ты должен был разбудить меня, когда придёт время выходить", — начисто лишённым раздражения голосом проговорила она. Было вполне очевидно, что она всего лишь дразнит Пифа, но жеребец всё равно побледнел.
"Я только хотел всё приготовить, чтобы..."
"Чтобы я могла в это время поваляться в кровати, ага". Тэйлспин рассмеялась. "Расслабься. Я благодарна. Всем вам". Она глянула на Компасс, а та в ответ покачала головой.
"Не надо об этом", — тихо проговорила единорожка. "Я просто делаю что могу".
Тэйлспин закатила глаза и преувеличенно раздражённо фыркнула. "Клянусь, вы, пони, ведёте себя так, будто слышать 'спасибо за помощь' — оскорбление. Я не могу ходить, и хотела бы показать друзьям, которые мне помогают, что ценю это. Вам что, так трудно это понять? Я, конечно, привыкла, что он несколько толстолоб..." — она показала Пифу язык, и тот застенчиво улыбнулся. — «...Но уж от тебя, Компасс, я ожидала побольше сообразительности. Кстати, к слову о помощи..."
Кобылы, наконец, преодолели дверной проём, и в данный момент стояли рядом со Спайком. Тэйлспин улыбнулась ему и сказала: "Я слышала, это ты меня понесёшь. Могу я тебя за это поблагодарить, или ты бы предпочёл, чтобы вместо этого я смешала тебя с грязью?"
Спайк рассмеялся, а затем, насколько мог, пригнулся к земле. "Начинаем посадку", — проговорил он. "Можешь вести себя так мерзко, как хочешь. Я уже большой дракон — я переживу. Только, если сможешь, постарайся не слишком давить на бинты. Спина всё ещё болит".
"Значит, двойная порция оскорблений, а болезненные тычки брать не будете, так? Принято".
Они довольно быстро посадили пегаску на спину Спайку и устроили её таким образом, чтобы она не упала. Для него это было не ново. Он довольно часто катал Рэрити на своей спине. Обычно, после того как та надолго засиживалась, работая над большим заказом, и засыпала за швейной машинкой, он просто нёс её в кровать, вместо того, чтобы будить. Его многочисленные приёмные племянники и племянницы тоже любили кататься на спине дракона. Спайк знал, как идти, не тряся пассажиров.
Что его беспокоило в данной конкретной ситуации, так это вес наездницы. Тэйлспин и раньше нельзя было назвать крупной кобылой, но в данный момент она, казалось, весила не сильно больше маленькой жеребки. Если бы ни лёгкое ощущение дрожи — и это невзирая на тёплую погоду — а так же слабый звук дыхания, он бы вообще мог со временем забыть, что пегаска у него на спине.
Он подождал, пока Пиф закутает Тэйлспин в одеяло — кобыла благодарно кивнула в ответ, — а затем встал. "Во-о-от так", — заставляя голос звучать более радостно, чем мысли, протянул он. "Готовы отправляться, я полагаю. Ты там в порядке?"
"Ты не слишком-то удобный", — донёсся приглушённый ответ. — "Но я переживу". Он расслышал тихий зевок, а затем почувствовал на чешуе лёгкое давление головы. "Я готова".
Пиф следил за ним со странным выражением на лице. Спайк криво улыбнулся ему, а затем слегка приподнял крылья, создав для пегаски у себя на спине нечто вроде гнезда. «Не переживай. Я держу её», — как бы сказал он жеребцу.
Земной пони кивнул, а затем обернулся и посмотрел на хмуро разглядывающую что-то из экипировки Компасс. Это был малюсенький прямоугольный предмет на нитке, очевидно, предназначенный для ношения на шее.
"Помочь тебе надеть его?"
Компасс покачала головой и накинула нитку на шею. "Нет", — не глядя на них, проговорила она. "Я просто... Никогда раньше не нуждалась в компасе. Неприятное чувство".
Пиф заворчал. Это был скорее знак препинания, чем ответ — звук, призванный заполнить пространство, в котором никакие слова, казалось, не поместились бы. Он подошёл и помог Компасс нацепить седельные сумки. Спайк заметил, что те были в треть размера сумок, которые Пиф взвалил на себя. Земной пони пытался самостоятельно нести почти всю их экипировку.
Спайк подошёл к нему и хмуро покосился на переполненные сумки. "Ты уверен, что тебе это по силам?" — указав на них, спросил он.
Пиф надел один из шлемов на голову Компасс. Единорожка удивлённо пискнула — тот съехал ей на глаза. "Да нормально", — помогая ей поправить шлем, проворчал он. "Я и больше таскал". Он вновь странно глянул на Спайка, словно добавив: "Ты, главное, её донеси".
Спайк кивнул. «Дело твоё», — произнёс он. "Но если надо будет помочь, только скажи".
"Он не скажет", — раздалось бормотание Тэйлспин. Пегаска звучала так, будто изо всех сил борется со сном. "Он никогда...» — она протяжно зевнула, и Спайк вновь почувствовал движение на своей чешуе. — «...Никогда не скажет. Он у нас настоящий мученик. Может потому я в него и влюбилась. Слишком милый, чтобы беспокоиться о себе, пусть даже и немного толстолобый". Следующие несколько предложений были совершенно неразборчивым бормотанием на грани слышимости, но, перед тем, как дыхание пегаски перешло на глубокий и ровный ритм сна, Спайк разобрал: "Не дай ему подсунуть тебе свою еду".
Пиф смущённо стоял, слегка ёрзая, а Компасс и Спайк тихонько хихикали. Дракон понимающе ухмыльнулся ему и слегка подтолкнул — это заставило жеребца сморщиться.
"Прости", — отворачиваясь, извинился Спайк. "Я забыл. Но не волнуйся. Рэрити постоянно звала меня своим 'Спайки-Вайки'. Даже при посторонних".
"Это навевает целую кучу странных мыслей", — произнёс посторонний голос. "Я, похоже, по-прежнему безошибочно выбираю момент вмешаться в разговор". Капитан Роуд шёл к ним, пытаясь подавить смех. У него не получалось.
Спайк при его приближении выпрямился и, по-прежнему ухмыляясь, слегка шевельнул плечом. "Просто делюсь постыдными подробностями, Капитан", — проговорил он. "Пришли нас проводить?"
Роуд кивнул. "Хотел убедиться, что хоть из крепости вы выберетесь без приключений", — ответил жеребец. "Мы откроем ворота, как только наш навигатор скажет, в какую сторону вы собираетесь отправиться".
Все, как один, повернулись к Компасс Роуз. Спайк поворачивался слегка медленнее остальных, пытаясь не трясти свою наездницу. Единорожка хмуро поправляла сумки.
"Значит, северные врата", — произнесла она. "Я бы показала выбранный маршрут на карте, но итак кучу времени убила, укладывая их, и попытки лезть туда копытом сведут всё работу насмарку". Она сморщилась и склонила голову. Спайк заметил, что единорожка сдвинула шлем ровно настолько, чтобы тот не опирался на сломанный рог, но при этом, всё же, позаботилась, чтобы широкие поля прятали большую его часть.
"Значит, северные врата", — быстро повторил Роуд, а затем повернулся и зашагал по полю, побуждая их следовать за собой. Компасс быстро пошла вслед за ним, Пиф не сильно от неё отстал, а Спайк, таким образом, остался немного позади. Ему нужно было идти медленнее, чем остальным, но ноги дракона всё равно были длиннее, так что, в итоге, они поравнялись.
"Так как ты планируешь идти?" — спросил Роуд.
"Отправимся на северо-восток — в сторону предгорий", — ответила Компасс. "Место чистое, так что мы должны достичь гор приблизительно за день".
"А затем? Ты хоть примерно представляешь, куда вы направляетесь?"
Единорожка нахмурилась. "Найти точку назначения — не самое сложное", — проговорила она. "Судя по картам, которые Спайк мне показывал, Кантерлот был возведён на склоне самой высокой горы. Проблема в том... Ну, что он был возведён на склоне самой высокой горы. Легко увидеть, куда надо идти. Всё дело в том, что дойти туда не так легко. И лететь не получится из-за бурь. Это оставляет тропы, но... Там всё сложно".
"Я даже не знал, что в горах есть тропы", — заинтересованно проговорил Роуд.
"Как я и сказала, всё сложно". Компасс сморщилась от того, что шлем съехал ей на рог, и на секунду прервалась, поправляя его. "Очевидно, что к городу, пока он ещё существовал, вели тропы. Но мы не знаем в точности, где они, и можно ли там пройти".
Спайк мысленно засмеялся, вновь вспомнив выражение их лиц после того, как он предложил поискать железную дорогу Френдшип Экспресс. К сожалению, дракон никогда особо не обращал внимания на то, что проносилось за окном — по крайней мере, не настолько, чтобы указать железную дорогу на картах спустя восемьсот лет, изменивших облик страны до неузнаваемости.
"Так что мне придётся гадать", — продолжала картограф. "Но на некоторых из наших карт облётов присутствует серия возвышенностей. Может быть это — то, что осталось от старой тропы. Разыскать их будет нелегко, если вообще предположить, что они существуют — они отмечены всего приблизительно на трети карт. И даже те, на которых они отмечены, не сходятся в плане точного расположения, но, будем надеяться, Пиф найдёт путь наверх, используя их, как, своего рода, ориентир".
"Гадать — это ещё слабо сказано", — произнёс Капитан Роуд. Он определённо был впечатлён: "Но, в любом случае, желаю вам удач. И передайте Тэйлспин, когда проснётся: я рад, что она поправляется".
Он закончил говорить — они как раз находились у внешней стены крепости. В данном месте стена была как минимум двадцати футов в высоту, а прямо перед ними находились тяжёлые двойные ворота. Пара стоящих по бокам от них стражей при приближении Капитана Роуда отдала честь, и тот отсалютовал в ответ. "Жеребцы", — произнёс он внезапно резким и профессиональным голосом. "Открыть врата. Группа Полковника отбывает".
"Есть, сэр", — в унисон пролаяли стражи. Затем они повернулись и начали открывать ворота, позволив Спайку впервые взглянуть на лежащий снаружи мир.
Это напоминало Эквестрию ровно настолько, насколько мёртвая, холодная штука, найденная им много лет назад, напоминала его жену. Тело по-прежнему было там. Пологие холмы были на месте, а на горизонте виднелись высокие горы. Но дух уже ушёл.
Эквестрия, в которой он жил, была яркой и зелёной. Это место было мертво. Даже в полусвете вечного вечера он видел, что большая часть растительности вымерла, убитая навечно застывшими над головой небесами. Единственными признаками растительной жизни были редко натыканные коренастые кусты, да несколько приземистых деревьев.
Вдалеке — над горами — висели огромные, тёмные грозовые тучи. Другие облака, казалось, двигались по небу случайным образом. От контроля, к которому он привык благодаря работе погодных команд старого Понивилля, не осталось и следа. Облака двигались сами по себе — как некогда в Лесу Эверфри.
Эквестрия умерла. Остались лишь кости.
Окружающие при виде этого даже не моргнули. Никто, похоже, не догадывался, что Спайк только сейчас осознал потерю не только друзей, но и мира, в котором вместе с ними жил. Да ему и самому было трудно это понять.
Мир, казалось, закачался вокруг него, мысли пошли вразнос, судорожно перечисляя всё, что он потерял, и дракон почувствовал, как что-то гангренозное вновь забурлило в ранах. Понивилль. Рэрити. Флаттершай. Бабуля Смит. Сахарный Уголок. Рэйнбоу Дэш. Свитти Бэлль. Кантерлот...
Что-то ткнуло его в бок. Он моргнул, внезапно вырванный из своих мыслей, и увидел, что Компасс Роуз обеспокоенно смотрит на него.
"С тобой всё нормально?" — приглушённым тоном спросила она. Пиф и Капитан Роуд о чём-то напоследок переговаривались в нескольких футах от них.
Спайк вновь оглядел некогда бывшую его миром тускло освещённую пустошь, нахмурился, а затем покачал головой. "Нет", — тихо ответил он. "Но я справлюсь". Дракон поднял коготь, прижал его к рубиновому ожерелью, чувствуя вес драгоценного камня на чешуе, и сделал глубокий вдох. "Не ожидал, что здесь всё так изменится".
Компасс кивнула. "Я догадывалась, что ты так отреагируешь", — произнесла она. "Но... Ты ведь как раз и пытаешься исправить всё это, да?" Она кивнула в сторону простирающегося за воротами ландшафта.
Дракон сделал очередной глубокий вдох. "Ага", — ответил он. "Пытаюсь. Раньше здесь было так прекрасно. Надеюсь, что, если мы найдём Элементы, всё станет как раньше".
"Значит, стоит поторопиться", — вмешался в их разговор Капитан Роуд. Спайк повернулся и увидел, что остальные пони готовы и смотрят на него. Пиф уже вышел за ворота и глядел через плечо, очевидно, ожидая, пока они за ним последуют.
Спайк вздохнул, а затем кивнул Роуду. "Точно", — проговорил он. "Спасибо вам за помощь, Капитан". Он помедлил. "И передайте полковнику: мы сделаем всё, что от нас зависит".
Лонг Роуд ухмыльнулся. "Будет сделано", — салютуя, произнёс он. "Как я уже говорил, желаю вам всех возможных удач. Это вам не помешает".
"Да уж", — мрачно согласился Спайк и вместе с Компасс пошёл за Пифом.
Спайк по-прежнему ещё не до конца понимал принцип определения времени по бывшим теперь в ходу странным часам с изображением звёзд. Не то, чтобы это имело большое значение: насколько он успел понять, время суток стало довольно расплывчатым понятием. Да, звёзды двигались с равной цикличностью, но солнце и луна оставались неподвижными, и мир не становился ярче или темнее. Слова вроде "ночь" и "день", похоже, описывали теперь лишь периоды деятельности и отдыха, а не то, как в действительности работает мир.
И всё же, насколько он мог понять, Компасс Роуз оказалась почти безупречно права, сказав, что путь до гор займёт у них один день. Они дошли бы быстрее, но — при том, что Пиф и Спайк были полны сил — Компасс была не столь привычна к физической активности, а потому ей приходилось периодически останавливаться и отдыхать. Хотя они не слишком задержались и в данный момент уже разбили лагерь в предгорьях — приблизительно в миле от горной гряды.
Предгорья возвышались над окружающими их равнинами достаточно, чтобы Спайк мог счесть себя находящимся на доминирующей высоте с отличным видом на всю округу — если бы там было на что смотреть, кроме камней, да кустарника. Даже крепости, мимо которых они прошли по пути к горной гряде, растворились вдали.
Сплетение, правда, до сих пор было видно. Оно возвышалось на горизонте в виде, казалось, незаметно ползущей по ландшафту огромной чёрной массы. Крепости, мимо которых они проходили, были немаленькими, но на фоне стеблей они выглядели незначительно. Он гадал, насколько далеко от линии фронта находятся поселения, и хватит ли им, в случае чего, этого расстояния.
Сзади раздался раскат грома, и Спайк обернулся. Горы там — вдалеке — скрывались в дымке дождя, и вспышки молний периодически озаряли вершины. Головокружительно высокая гряда нависала над ним. Где-то там находился Кантерлот.
Где-то там он мог найти Твайлайт Спаркл.
На самой грани слышимости был ещё один звук. Он был намного ближе, но едва слышался на фоне отдалённого шипения дождя.
Это была Тэйлспин. Пегаска скулила во сне так, будто её лягали, а лицо сморщилось, словно от боли. Ей, очевидно, снился кошмар. Спайк хотел, было, разбудить её, но передумал. Спящий рядом с ней Пиф закинул на неё ногу, и, когда пегаска начала во сне дёргаться, прижал ту поближе. Движение, похоже, решило проблему, и Тэйлспин вновь затихла.
Это зрелище напомнило ему о ночах, проведённых с Рэрити. Их кровать в Карусель Бутике была большой и мягкой, и, каждую ночь, кто бы из них ни проснулся, просыпался в объятиях любимого.
Спайк отвернулся. Карусель Бутик был теперь далеко, а Рэрити — ещё дальше. Он лежал не в их кровати, а на голой, каменистой земле без простыней и даже чего-либо, отдалённо напоминающего подушку. Он пожертвовал свой спальник и одеяло, чтобы поудобнее устроить Тэйлспин. Дракон не сильно наслаждался, лёжа прямо на земле, но чешуя была не особо чувствительна, а огонь в животе согревал его в любой холод.
Спайк вздохнул, опустил голову на землю и закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но, несмотря на прилагаемые усилия, мысли всё никак не переставали возвращаться к Рэрити. И, когда он, наконец, уснул, это был прерывистый, беспокойный сон, каждые несколько часов прерывавшийся волной поднимающейся из ран бурлящей боли.
Тэйлспин видела сон.
Она знала, что это сон, потому что он снился ей каждую ночь после случившегося в замке, но легче от этого не становилось. Она по-прежнему ничего не могла с этим поделать. Она не могла заставить себя проснуться, как бы сильно ни пыталась.
Тэйлспин даже двинуться не могла. Глаза были закрыты, и она не могла их открыть. Конечностей, судя по ощущениям, могло вообще уже не быть на месте. Она могла лишь неподвижно лежать и ощущать, как по лёгким тошнотворно продвигается слизь.
Слизь была густой и смолянистой и застревала в глотке при попытке дышать. Каждое движение груди требовало усилий, но каждый раз, пропихивая слизь в лёгкие, пегаска чувствовала приток кислорода. При всей отвратительности, слизь поддерживала в ней жизнь.
Она бы хотела, чтобы было иначе.
Слизь была сугубо физическим дискомфортом. Но, при всей её отвратности, другое ощущение было ещё хуже. Это было ощущение настолько всепоглощающего насилия, что если бы сердце, остановившись, остановило и это, она бы с радостью согласилась.
Что-то протягивалось внутрь и вырывало оттуда кусочки — один за другим. Она чувствовала каждую забираемую им частицу и знала, что они никогда не вернутся. Её сокращали — часть за частью — и каждая секунда была агонией более ужасающей, чем она могла бы описать.
И, будто бы потери её самой было недостаточно, в опустошаемом чем-то протягивающимся внутрь месте, оно оставляло зияющую бездну. Пока она теряла всё больше и больше себя, бездна всё росла и росла, забирая Тэйлспин и оставляя на её месте... Что-то другое.
Пегаска распахнула глаза.
В отдалении слышались звуки дождя и грома. Ближе — спокойное, ровное урчание, означающее, что неподалёку спит дракон. Но — важнее всего — Пиф лежал рядом, закрыв её ногой от всех бед мира, а его мордочка упиралась ей в темя.
Она была голодна.