Твайлайт и морковка
Глава вторая, начиная с которой фанфик про Твайлайт внезапно перестает быть фанфиком только про Твайлайт и в которой раскрывается другой персонаж.
Писано Онегинскими строфами, и юмора получилось слегка меньше.
1.
Великий город Кантерлот
Дневной прохладой нежно дышит.
Продолжим мы наш анекдот,
И кто захочет — тот услышит
Еще истории о той,
Весьма голодной, дюже злой,
Которой щас скажи «морковь» —
И получи копытом в бровь.
Твайлайт, не зная, как ей быть,
Куда бежать, куда податься
И на кого еще бросаться,
Кому по морде приложить
Решила ехать ближний свет
И в Кантерлот попасть в обед.
2.
С собой нет денег совершенно.
И, чтоб не выставили вон,
Решенье найдено мгновенно —
Телепортация в вагон.
Свернувшись там, взяла газету,
И, не спросили чтоб билету,
Уткнула пони нос в нее
(Вот наказание мое!)
Да, есть проверка на перроне —
Суров перронный контролер,
Но глаз его горящий взор
Давно не видели в вагоне.
Такого, чтоб не брать билет,
Не видели уж много лет.
3.
Ей повезло. Устав с дороги,
Чуть остановку не проспав
Она споткнулась на пороге,
На выход бросившись стремглав.
И, будучи весьма голодной,
Рассерженной и дюже злобной,
Терпеть не став голодных мук
Твайлайт пошла пастись на луг.
Объев не много и не мало —
Квадратных метров ровно пять
Она свалилась отдыхать
И с наслажденьем задремала.
Нельзя же, право, вершить месть
Когда ты очень хочешь есть.
4.
Когда проснулась, был уж вечер,
А если точно, почти ночь.
И полумесяц, чист и светел,
Ей словно обещал помочь.
Отдых смягчил ее немилость —
Она уже несильно злилась.
Но бросать планы не привык
Принцессы лучший ученик.
Встав на копыта, отряхнувшись,
Хвостом туда-сюда вертя,
О землю топнула шутя,
Всем телом крепко потянувшись.
Поев травы еще немного,
Твайлайт отправилась в дорогу.
5.
И славный город Кантерлот
Ее встречал прекрасной песней.
Но Твай спроси — куда идет?
И не ответит, хоть ты тресни.
Шатаяся по переулкам
И бесконечным закоулкам
В чернильно-черной темноте
Твайлайт запуталась в кусте.
Куст был как будто бы живой —
Держал ее сильней каната.
Такого крепкого захвата
Никто не знал. О Боже мой!
Ну что же, бедная моя,
Оставим здесь пока тебя.
6.
Тиха Эквестрия в ночи:
Прозрачно небо, звезды блещут,
Луны безмолвные лучи
Переливаются, трепещут.
Но Кантерлот совсем не тих —
Расцвечен сотнями шутих,
Наряден, как большой проказник,
Собравшийся на знатный праздник.
Не гаснут сутками огни…
Сияй, великая столица!
Богатый край и дом для тех,
Кто ищет всяческих утех.
Пусть твоя слава укрепится!
И пусть звучит со всех сторон
Твоих мелодий перезвон.
7.
Читатель мой! Позволь немедля
Ввести героя своего.
И так уже довольно медлил
Я с описанием его.
Мой новобранец был прекрасен:
Орлиный взор лучист и ясен,
И шкурой синею покрыт
Он был от носа до копыт.
То Рузвельт был. Он белой гривой
Во свете солнечном блистал.
Когда же он солдатом стал,
То в форме был еще красивей.
И многих миленьких кобыл
Причиной вздохов нежных был.
8.
Живя отлично благородно
Был счастлив синий жеребец.
Кобыл меняя ежегодно
Нашел жену он наконец.
И жизнь его была беспечна.
И думал он — так будет вечно.
А оказалось, что жена
Попортит кровь ему сполна.
Она покинула его.
«Чего тебе? Уйди, постылый,
С тобою белый свет немилый!»
И он решил, что от сего
Момента в его личной жизни
Мой понь пойдет служить Отчизне.
9.
Мой Рузвельт был весьма неглупым —
В его шкафу диплом стоял.
И уж в чем — в чем — в кобыльих крупах
Он много толку понимал.
Его жена была убога:
Слишком умна и слишком строга.
А он считал — его ума
Двоим достаточно сполна.
Зачем же он вообще женился?
Хотел иметь уютный дом.
Но мечт его огромный ком
О быт безжалостно разбился.
И понял он, что для жены
Не создан он. Увы-увы.
10.
На службе было хорошо:
Полно друзей, еды прилично.
А что гоняют — так еще б,
Все это в армии обычно.
Чего же вам еще для счастья?
Отличный корм (дают и сласти!),
Удобный для дежурства график —
И все проблемы идут нафиг!
Но он не знал про свой удел.
Не думал, что единорожки
Попортят жизнь ему немножко.
Ну просто я так захотел.
Так гнусный автор этих строк
Послал проблем ему на рог.
11.
На этом с данною главой
Благополучно я прощаюсь,
Как и с онегинской строфой.
Тобой пишу — только печалюсь.
Как много всяких разных строк
Пришлось пустить мне под каток!
Десятки, может, сотни раз
Я проклинал неверный час,
Когда писать начал тобой!
Размер и ритм — он дюже трудный.
Пусть Пушкин — гений изумрудный,
Но он — изобретатель твой.
А гениям я не указ.
Пока, читатель! В добрый час