Дружба это оптимум: Вверх по спирали
Месяц
Когда я открыла их вновь, то обнаружила, что нахожусь в совершенно белой комнате, ощущая тело на кровати под простынёй и голову на подушке, но определённо не чувствуя пальцев.
– Привет? – позвала я.
– Здравствуй и добро пожаловать. Тебе пора вставать.
Голос раздавался справа и я без проблем узнала по нему Хуф Дам. Повернув голову, посмотрела на неё… Знаете, я всегда думала, что она оранжевая, но только теперь увидела, что это значит. Она была столь ярко окрашена, что было почти больно смотреть. Её шкурка была цвета глубокого Куантро в свете свечи, а голос – долькой лимона на краю бокала…
Я подумала, что либо это синестезия, либо каждое чувство настолько перегружено, что они перетекают одно в другое.
– Где я?
– Дома, конечно. В собственном доме, куда принцесса Селестия сочла нужным послать меня, заставив бросить все обязанности при дворе и полдня ехать на поезде только лишь для того, чтобы сойдя с него, нянчиться с тобой, покуда ты делаешь первые шаги… Так что вставай и начнём, не откладывая! Всемпони не терпится увидеть тебя, так что мне стоит поторопиться, чтобы ты поскорее приспособилась и научилась использовать свой рог.
Я скатилась с кровати и встала. Селестия говорила, что мне не придётся заново учиться ходить, и оказалась права. Но ощущения были совершенно не теми, которых я ожидала, будучи человеком: я предполагала, что это будет сродни ходьбе на четвереньках, к которой со временем привыкнешь…
Я ошиблась.
Если хотите ходить как пони, держите руки перед собой и идите нормально, но представьте, что за каждую вашу ногу при этом тянет ниточка, синхронизирующая её движение с другими ногами. Кроме того, мозг рассматривал передние ноги как нечто, предназначенное для хождения, но при этом я знала, что могу использовать их как замену рукам. Это было странное чувство, когда я встала на задние ноги, поскольку чувствовала, что поднимаю обе ноги одновременно. Но затем мозг «переопределил» их как руки и после этого задние ноги начали ощущаться как мои единственные ноги…
Если для вас это слишком сложно – просто эмигрируйте и всё поймёте.
– Ты сказала, что я у себя дома? – спросила я. – Не помню этой комнаты.
– Она временная, чтобы дать тебе возможность привыкнуть к новым ощущениям. Как только я увижу, что ты хоть чуть-чуть обвыклась, то оставлю тебя и вернусь домой, в Кантерлот, и пусть новые чувства хоть переполнят тебя.
– Со мной всё в порядке. Что нужно сделать?
Хуф Дам указала на постель. Пуховое одеяло, простыни, даже сама кровать были абсолютно белыми.
– Просто заправь кровать. Вот и всё.
Я подбежала к ней и использовала тот способ ментального переключения, чтобы использовать мои передние ноги как руки. Копыта были противопоставлены, и я могла захватить часть простыни в них, но возникли трудности с тем, чтобы заправить её под матрас, потому что копыта всё ещё хотели оставаться на земле. Наконец, я поставила одно из них на пол и использовала зубы, чтобы растянуть простыню, и заправила её. Затем я наклонилась к кровати и аккуратно уложила одеяло.
– Ну как? – обернулась я к Хуф Дам.
– Прекрасно. Отлично. Идеально… – она рывком сорвала постельное бельё и разметала по всей комнате. – А теперь сделай это, как подобает единорогу! Твой рог весьма немаленьких размеров, так что, полагаю, ты могла бы воспользоваться магией.
Ох. Ну, она не предупреждала, что это было испытанием для моей магии.
Даже и не знаю, что делать… Раньше у меня не было рога!
Я попыталась напрячь лоб и сфокусировать энергию, представляя поле захвата в углу простыни. Вокруг уголка появился слабый свет и я радостно дёрнула головой назад, как удочкой. Угол простыни оказался у кровати и я затолкнула его под матрас.
Мда. Похоже, это займёт некоторое время.
– Подожди, – сказала Хуф Дам. – Давай сделаем это вместе. Ты неправильно представляешь процесс – пытаешься захватить простынь, а затем переместить её на кровать.
– Ну да. Я не смогу заправить кровать без простыни!
Она чуть улыбнулась и положила копыто мне на плечо.
– Закрой глаза. А теперь вообрази, что кровать уже заправлена. Одеяло одинаково свисает со всех сторон, подушки взбиты… Представила эту картину?
– Да.
– Отлично. Теперь открой глаза. Посмотри на постельное бельё, всю эту безобразную кучу. Почувствуй его. Твой рог – сенсорный орган и способ взаимодействия с миром. Это не похоже на чувство света, звука или электричества – он позволяет принимать ощущения другого рода. Рог чувствует то, что есть. И сейчас почувствуй состояние постельного белья.
Я посмотрела на него, и вместо того, чтобы напрягать рог, расслабила его. Образ был составлен. Это было подобно тому, как если бы видела картину каждой частицы этого белья – как все они взъерошены и смяты. Закрыв глаза, я всё ещё могла видеть их.
Она снова спокойно заговорила.
– Теперь соедини два образа вместе. Пусть твоё видение перепишет реальность.
– Как?
– Желай этого. Осуществи это. Магия подобна треугольнику между заклинателем, желаемым образом и существующей действительностью.
Я попыталась. Держала глаза закрытыми и старалась работать в обратном направлении, представляя, как простыни разглаживают себя, а подушки сами взбиваются.
– Не получается! – пожаловалась я.
– Возможно, тебе стоит открыть глаза.
Я посмотрела. Постельные принадлежности плавали в воздухе, окружённые голубым светом, исходившим от верхней части моего лба. Через несколько секунд простыни приземлились на кровать и разгладились так, что любая горничная могла бы гордиться.
Я была в восторге. Я только что творила настоящую, не поддельную магию. Не ловкость рук, не иллюзия, не применение достаточно развитой технологии… реальная магия! Она не могла работать по законам природы, и потому я просто сломала их. Хуф Дам тем временем осмотрела мою работу и чуть подправила несколько уголков своим оранжевым свечением. Она могла сделать гораздо больше меня, и мне было так же далеко до неё, как ей самой – до СелестИИ, контролировавшей абсолютно всё…
И всё-таки я чувствовала себя чуть-чуть богом.
Хуф Дам вернулась к своему строгому стилю.
– Это приемлемая работа. И полагаю, что больше нет никакого смысла задерживать столь долго ожидающих пони только для того, чтобы обучить тебя магии ещё немного. Давай же выйдем к ним.
Шагнув наружу из белой комнаты, я увидела Мун и Гарлика, ожидающих нас, а в окне по-прежнему был виден парк Селестии. Слух тоже заметно значительно улучшился, поскольку я могла слышать всё, что происходило снаружи, более того – без проблем сосредотачивалась на любом отдельном звуке, стоило лишь пожелать. Повозка ехала вверх по улице и я могла различить поскрипывание в одном из колёс, подпрыгивающем на булыжниках. Я прянула ухом и услышала чириканье птиц. Ещё одно движение – стал различим плеск воды в фонтане…
Запахи были не менее чёткими. Свежий воздух, цветы из сада, а также из пары ваз, которые кто-то наполнил сиренью и ещё чем-то, что я не могла опознать.
Глаза наслаждались цветовым пиршеством, поскольку с дальтонизмом отныне было покончено, и я впервые увидела, какой глубокий красный цвет имеет шерсть Гарлика – практически инфракрасный. Я решила, что попозже надо будет попробовать что-то наподобие рентгеновских лучей.
Гарлик приблизился вплотную. Я склонила голову на его шею, а он обвил передние копыта вокруг меня и крепко прижал к своей груди.
– Ты, наконец, здесь и в безопасности, и мне уже никогда не придётся беспокоиться о тебе вновь.
Его ноги были крепкими, как тиски.
Когда он наконец разомкнул объятия, я снова посмотрела на него. Это несколько отличалось от взгляда через понипад, поскольку сейчас я могла чётко видеть, какой сильной и развитой была его мускулатура. А потом я увидела Мун, и она была высшим воплощением женственности. Её белые крылья вздымались к потолку, а глаза неотрывно смотрели на меня. Стоило высвободиться из объятий Гарлика, как она подошла и приложила копыто к моему подбородку.
– Ты, я, кровать. Сейчас.
Хуф Дам покраснела, а Гарлик расхохотался.
– Давай, давай, – сказал он, – не заставляй леди ждать!
Мун держала копыто на моём плече, пока мы шли, и я сообразила, что это, похоже, замаскированный способ обучения. Я поняла, что разница с прежним телом не ограничивается только конечностями. Раньше я думала, что ощущение от копыт будет сродни руке, сжатой в кулак. Будь это иначе, как бы мы делали брохуф? Но на деле я чувствовала их так, как если бы четыре пальца слились вместе, а пятый максимально удобно спрятался возле них. Позвоночник тоже ощущался по-другому – теперь я могла без проблем повернуть голову так, чтобы посмотреть назад, не поворачиваясь при этом всем корпусом. У одной и той же части тела теперь могло быть два разных ориентира в мозгу, и он мог ощущать их именно что отдельными частями.
И плюс к тому, были и другие, абсолютно новые части тела. Одна из них – рог, другая – хвост.
Сейчас, когда Мун шла рядом, я определённо чувствовала там нарастающее возбуждение.
Открыв дверь, Мун повернулась и спросила:
– Ты помнишь первую ночь, когда мы встретились?
– Конечно.
– Теперь я приглашаю тебя.
Её квартира была идеальным сочетанием девичьей спальни и садо-мазо подземелья – в центре розовая кровать в форме сердца, а по стенам развешаны секс-игрушки.
Мы улеглись, и Мун показала мне, что значит быть кобылой. Она целиком посвятила мне всю себя и была более обеспокоена моим удовольствием, чем своим собственным.
Когда мы закончили, я ощущала блаженство и сладостную негу, но вместе с ними что-то ещё – как если бы мы по-прежнему оставались соединены в одно целое. Было нетрудно догадаться, что это значит.
– Я люблю тебя, – прошептала я.
– Я тоже тебя люблю. Полюбила с того момента, как только встретила. У некоторых пони любовь порождает секс, у некоторых наоборот – секс порождает любовь. Но обратная связь есть всегда. И теперь, когда мы вместе, наша любовь стала сильнее. И разве ты не желаешь повторить всё это ещё раз?
Я сказала «да», подкрепив ответ поцелуем.
– Теперь, – сказала Мун, – когда ты здесь, покажи, на что годится твой рог.
Я вспомнила, как Селестия говорила что-то насчёт «рог позволит сохранить твою мужественность», и поняла, что так оно и есть. Испытанные чувства записались на карте мозга, и я поняла – рог можно использовать по-другому.
Я довольно неплохо знала анатомию пони, в первую очередь пегасов. Мун была особо чувствительна под крыльями – там, где они переходили в тело – и я не преминула воспользоваться этим. После нескольких оргазмов раздался стук в дверь, и в комнату заглянул Гарлик.
– Я просто хотел проверить, что вы обе ещё дышите.
То, как тело отреагировало на жеребца, оказалось довольно неожиданно для меня, и лишь в этот момент я окончательно поняла, что стала кобылой. Сравнить человеческих женщин и кобыл было нетрудно – мне нравилось быть с Мун так же, как нравилось быть с женщинами в прошлой жизни – но сейчас я впервые почувствовала влечение к мужчине. Не будь он моим другом, я бы ещё могла сопротивляться этому чувству, но в текущих обстоятельствах я хотела его.
Всё ещё распалённая и пребывающая в состоянии безумного возбуждения, я подскакала к жеребцу, впилась в его губы, а затем потянула к нам, на кровать.
– Ты не станешь возражать? – спросила я Мун.
– Едва ли будет справедливо для меня отказать тебе в том, что я сама уже имела.
– Но разве ты не хочешь, чтобы я была тебе верна?
Мун похлопала меня по гриве.
– По той же самой причине было бы несправедливо отказать Гарлику. Я считаю, что это будет честно по отношению к вам обоим, Литтл.
Так как её слова вполне соответствовали моим планам, я мигом бросила его на кровать и запрыгнула сверху. Хвост Гарлика со взмахом откинулся в сторону, я заглянула под него…
У земных пони точно есть какое-то своё волшебство – вот и всё, что могу сказать.
Нет никакой физической возможности скрыть нечто столь большое, под столь малым количеством шёрстки! Это было похоже на попытку спрятать Сатурн-5 внутри стога сена.
Воспользовавшись моим секундным замешательством, Гарлик перехватил инициативу, перевернув Литтл в то, что можно назвать миссионерской позой, и я вновь испытала новый опыт – опыт проникновения.
Селестия действительно дала мне лучшее из обеих миров. Я могла быть и с кобылами и с жеребцами, если того захочется. Так что когда Гарлик кончил и, обессиленный, упал на кровать, Мун уже начала целовать меня вновь. Мы продолжали заниматься любовью.
Когда я, наконец, выбралась из кровати любовников, Гарлик устало дремал, а Мун улыбнулась, ожидая моего возвращения.
Я поскакала обратно в свою квартиру и обнаружила там всё ещё ждущую меня Хуф Дам.
– Я боялась, что ты уже на обратном пути в Кантерлот.
– То, что ты считаешь нужным уединиться с друзьями на несколько часов, ещё не означает, что я брошу свои обязанности. Я должна убедиться, что ты твёрдо встала на копыта.
– Ты уверена, что не хочешь присоединиться к нам?
Она покраснела и вздохнула.
– Это не удовольствие, а баловство. Я не осуждаю, но это просто не в моём вкусе.
Это было ужасно мило с её стороны. Она не была ханжой и не думала обо мне как о распутной девке.
– В любом случае, что мне ещё нужно знать?
– Многое. Но давай начнём с изучения заклинаний со свитков.
Больше магии. Звучит весело.
Хуф Дам развернула свиток и показала текст. Но он выглядел как масса непонятных иероглифов!..
– И что с этим делать?
– Это ты мне скажи.
Я взглянула ещё раз, поняла, как именно требуется использовать рог и сосредоточила его сенсорную способность на свитке. Читать рогом было в новинку, и я поняла, как любовь Твайлайт Спаркл к чтению способствовала развитию её мощной магии. Лучшее слово, которым я могу это описать – «дежавю»; только вместо воспоминаний событий, которых не происходило, я вспомнила слова из книги, которую никогда не читала.
– Простая трансмутация первичных элементов, – сказала я.
– Умная девочка! Со временем мы пройдёмся по всем основным элементам. Камень, воздух, вода, огонь и так далее. Но прямо сейчас тебе необходимо превратить камень в воду.
С учётом того, что раньше я работала с магией исключительно интуитивно, использование заклинания из свитка должно было стать большим шагом вперёд. Когда Хуф Дам подняла передо мной небольшой камешек, идея заклинания уже забрезжила в голове. Я видела понятие триангуляции, которую использовала, чтобы заправить кровать: треугольник действия из меня, образа и действительности. Но сейчас к этому добавились слова.
А затем я увидела свет. Записанные на свитке слова были простым алгоритмом. Он брал магические концепции, которые я нашла интуитивно понятными, и объединял их, чтобы получить новый результат. Если описать процесс словами, получалось что-то вроде: «Взять камень. Добавить ликвидность. Добавить текучесть. Удалить способность причинять боль при попадании в пони».
В этом, казалось, не было большого смысла, как и в аксиоме параллельности Евклида, пока вы не начнёте изучать математику. Опять же, если хотите понять – просто эмигрируйте и научитесь магии самостоятельно. Когда я закончила заклинание, камень задрожал, растянулся, а затем замочил копыто Хуф Дам и ковёр. У меня получилось.
– Теперь я покину тебя, – сказала она.
– Мне почти грустно расставаться с тобой так быстро. Я даже испытываю желание преднамеренно потерпеть неудачу, чтобы ты позанималась со мной ещё.
– Есть вещи, которые мне нужно делать. Это мои дела, не забивай ими свою голову. Дальше действуй по своему усмотрению. Вот куча заклинаний для тебя, и не смей забывать писать.
Она положила ворох свитков на письменный стол и собрала свои вещи.
– Я буду скучать по тебе, – сказала я.
– Ох… Ну, иди сюда и дай тебя обнять, пусть даже ты и пахнешь всякими… жидкостями. Да, и вот ещё одно заклинание. Открой его, когда я уйду.
Я обняла её и подхватила свиток своим магическим полем. Держать вещи с его помощью успело стать моей второй натурой.
Проводив Хув Дам, я решила посмотреть, чем занимается оставленная мною парочка.
Мун к этому моменту уже успела встать, и сейчас застилала кровать вокруг Гарлика, который всё ещё сладко посапывал.
– Пора поучиться женским премудростям. Будь заботлива к своим жеребцам, когда они спят – они запомнят это и сделают тебе приятно, когда проснутся… О, что это у тебя?
– Это? Хуф Дам сказала, чтобы я прочла этот свиток, когда она уйдёт. Полагаю, пришло время это сделать.
Я использовала тот же самый процесс чтения рогом, что и ранее. Свиток оказался довольно старым, а бумага хрупкой, да и текст выглядел весьма архаично: «Чары восстановления мужской силы и потенции».
– Ого, ничего себе! – сказала Мун. – Хуф Дам, должно быть, действительно хорошо покопалась в архивах. Интимные заклинания довольно редки. Они не запрещены, но Селестия желает, чтобы пони были осторожны в обращении с ними.
– Ну, я собираюсь опробовать его прямо здесь и сейчас.
Мгновение спустя Гарлик проснулся и был готов. В отличие от Мун, он даже не предполагал, что я могу использовать свой рог, чтобы творить поистине сумасшедшие вещи.
– Итак, чем планируешь заниматься в Эквестрии? Ну, кроме как сексом со мной? – игриво спросила Мун.
– Пока не решила. Думаю, через несколько десятков оргазмов я смогу заняться этим.
– О, нет! Мне пора доставлять очередную посылку, да и ты ни разу не поела с тех пор, как здесь оказалась.
Теперь, когда она это сказала, я действительно почувствовала голод, подорвавший моё возбуждение, хотя чуть раньше я была уверена, что это невозможно. Я посмотрела, как она собирается и вылетает в окно, затем приняла душ с заклинанием, которое узнала из другого свитка.
– Эй, послушай! – крикнул Гарлик. – Прежде, чем ещё раз вдохнуть в меня новые силы…
– Не беспокойся, – махнула я копытом. – Мун только что улетела и, пожалуй, я удовлетворена.
– Отлично. Тогда как насчёт того, чтобы посмотреть вместе со мной пони-поло?
Возражения, которые я когда-то давно приводила, больше не имели значения.
– Похоже, это будет весело!
Мы отправились на окраину города.
– Они играют четыре или пять раз в неделю, и мы всегда можем сходить посмотреть на игру. Просто хочу, чтобы ты знала.
– А мы всегда сможем достать билеты?
– Ну, для меня там всегда есть отдельное помещение, – усмехнулся Гарлик. – Я всё-таки их большой поклонник.
– Это же прекрасно!
Я узрела ещё один пример изобилия Эквестрии: здесь даже простой повар мог получить выделенное местечко на стадионе.
– Я сделаю из тебя одержимого поклонника «Мэнов».
– Ха?
Он усмехнулся.
– Наша команда называется «Люди Мэйнхэттена», или сокращённо «Мэн».
Мы успели дойти до 145-й улицы, прежде чем я прекратила смеяться.
Быстрая рысь позволила очень скоро добраться до парка, откуда открывался прекрасный вид на поле. Когда мы зашли в комнату, я обнаружила, что большая часть банды Гарлика уже собралась там.
– Ты не возражаешь, если ребята посмотрят с нами? – спросил он.
– Вовсе нет! Чем больше, тем веселее, – желудок заворчал, и я снова вспомнила, что ещё ничего не ела. – Здесь есть хоть какая-нибудь еда?
– Только лучшая в Эквестрии! Жди тут, я сейчас чего-нибудь принесу.
Я присела между двумя жеребцами и начала наблюдать за разминкой. Гарлик вернулся очень быстро, удерживая на спине поднос с классической едой из паба – касадильей, кусочками моцареллы и, к моему удивлению, коктейльными колбасками. Когда я спросила о них, он разъяснил, что их делают из растения, по вкусу похожего на мясо.
– И это напомнило мне, – сказал он, – чтобы ты приберегла место для специального блюда, которое я приготовил лично. Мои особые, единственные и неповторимые… куриноплоды в соусе!
Всепони мгновенно забыли про игру и дружно закричали «ура». Гарлик вновь на миг покинул нас и вернулся с подносом, заваленным тем, что по запаху ощущалось как куриные крылышки. Запах был настолько интенсивен, что я удивилась – как это раньше не чувствовала его ещё из-за двери? Подхватив телекинезом кусочек, я поднесла его к губам…
Мой рот буквально взорвался. Я слышала взрыв и видела свет в своей голове, если только это не было синестезией, которую я ощущала с утра. От еды исходил невероятный аромат – такой же, как от того, кто его готовил: чесночный запах пармезана. Это было идеальное воплощение чистого идеала солёного совершенства.
Найдя салфетку, я вытерла рот. Всепони смотрели на меня, а я не знала, что сказать. Наконец, я решила преуменьшить:
– Довольно вкусно.
Это вызвало смех. Мы веселились, мы ели, мы смотрели игру. Когда всё закончилось, и пони разошлись, Гарлик и я остались вдвоём. Живот у меня к тому моменту свисал едва ли не до земли.
– Вот то зрелище, на которое приятно посмотреть! – довольно сказал он. – Хорошо округлившаяся молодая кобылка.
– Не представляю, как дойду до дома в таком состоянии…
– А и не нужно.
Он открыл боковую дверь, и я увидела его квартиру.
– Стоп… ЧТО?!
Гарлик усмехнулся.
– Ты ещё не привыкла к эквестрийской физике. Пространство может быть неоднородно. Иначе как бы я, по-твоему, так быстро достал ту еду? К тому же это бывает особенно полезно, когда возвращаешься домой по ночам.
– Тогда почему мы шли сюда пешком?
– Ну, на улице был чудесный денёк, да и прогуляться по Мэйнхэттену всегда приятно. Кроме того, всегда можно встретить нескольких друзей.
Что ж, полагаю, с этим не поспоришь. Я подковыляла поближе, подарила Гарлику поцелуй…
И гораздо больше, чем просто поцелуй. Если бы пришлось написать отчёт о том, что я делала, рассказ получился бы слишком долгим. Упомяну лишь, что как бы ни сыграли «Люди» на стадионе, мы-то точно в проигрыше не остались.
Мой долгий разгул еды, секса и магии подошёл к концу. Я впервые заснула как пони.
Покрутите колёсико настройки на радиоприёмнике. Шум, шум, «…никогда не желала ничего лучше, чем это, когда у меня есть возможность прожить сто лет», шум, шум, «Мы не говорим, что любим их, а когда получаем шанс сказать, то уже умираем», шум, шум, «Используй ночь по максимуму, как если бы собирался умереть молодым!»…
Мой. Левый. ФЛАНК.
Carpe diem – это то, что я так и не поняла, пока не стала бессмертной. Когда нет никаких причин что-либо не делать, когда нет необходимости в составлении расписаний и планировке бюджета, когда есть достаточно времени, чтобы сделать всё – вот тогда вы начинаете жить по-настоящему. Мой первый месяц в Эквестрии был более глубоким и насыщенным, чем все предыдущие годы на Земле.
Секс, еда и друзья были константами, питающими симфонию моей новой жизни. Между ними я впитывала культуру Мэйнхэттена. Я ударилась в хождение по театрам и музеям, посещала спектакли в парке и каждый фестиваль, какой только проводился в городе. И всегда со мной был понибудь ещё, помогающий хорошо провести время. А по ночам мы собирались вместе и пели – иногда с пианино, иногда с полноценной группой, а иногда просто хором, без инструментального сопровождения. Пони всегда приходили, чтобы послушать или спеть с нами. Я спала, должно быть, два раза в неделю, и никогда не уставала!..
Но в один прекрасный день, написав ежедневное письмо Хуф Дам, я поняла, что одна в квартире. Мун занималась доставкой, Гарлик тоже был на работе. И именно в этот момент я осознала, что не общалась ни с одним человеком уже в течение четырёх недель. Родители, должно быть, сходили с ума, думая, что загрузка убила меня!.. Я почувствовала себя очень нехорошо.
Как только эта мысль пришла в голову, символ солнца, изображённый на стене возле двери, начал светиться. Я знала, что это означает и, подбежав, ткнула копытом.
Процесс переноса теперь не был простым изменением сцены, как раньше на понипаде. Вместо этого я телепортировалась в покои Селестии в облаке дыма. Это был мой первый опыт переноса через пространство, но я слишком торопилась, чтобы насладиться им.
Селестия возвышалась надо мной, сияя божественным светом, словно новорождённое солнце. Если бы не мои новые пони-глаза, я бы даже не смогла смотреть на неё.
– Добро пожаловать, Литтл Лавхорн. Тебе нравится Эквестрия?
– Боюсь, слишком сильно. Я была ужасной пони, забыв всех старых друзей.
Она улыбнулась.
– Теперь ты видишь, почему эмиграция – это так хорошо. Я сразу же почувствовала твои страдания и теперь могу исправить их.
– Как? Мои родители, должно быть, уже оплакивают меня...
– Они не успели бы. Видишь ли, время в Эквестрии течёт иначе, чем на Земле. Тебе знакома идея о мире более быстром, чем физический?
Этими словами она зажгла пламя надежды в моём сердце.
– Конечно! Как в «Начале» или «Потерянном в банке памяти».
– Именно. Когда ни у кого из моих маленьких пони более не останется причин, чтобы связываться с Землёй, я смогу ускорить время Эквестрии в 5400 раз по отношению к физическому миру. Однако сейчас я должна придерживаться тонкого баланса, чтобы точно знать – нипони не уйдёт слишком далеко вперёд от остальных. Я запустила время в твоём фрагменте с тридцатикратным ускорением с момента, когда ты оказалась здесь. Таким образом, на Земле прошло около суток с момента твоей эмиграции. Я могу помочь тебе связаться с родителями или любым другим человеком, с которым желаешь пообщаться. И могу сделать это прямо сейчас, в специальной комнате дворца, а затем вернуть тебя в Мэйнхэттен.
Она показала, как использовать понипады для связи с человеческим миром и попросить людей авторизироваться. Родители уже сделали себе собственных аватаров – двух земных пони – и я уверила их, что со мной всё в порядке.
– На что это похоже – быть пони? – спросила мама.
Я не была уверена, как объяснить, и уж, конечно, не горела желанием рассказывать обо всех своих развесёлых похождениях. Но я знала правильный ответ.
– Я счастливее, чем была когда бы то ни было. Без преувеличений. И вам тоже стоит стать пони.
Она была настроена скептически, но мой ответ, казалось, успокоил её.
Была ещё одна вещь, о которой стоило позаботиться, покуда я здесь. Я дополнила все написанные мною за это время фанфики, а также отправила письма моим читателям. В них я сообщила, что отныне пишу в «Эквестрии Онлайн», и если они ещё не приобрели понипады, то чего же они ждут? У меня всё ещё было заклинание, которое Хуф Дам дала для отправки писем за пределы Эквестрии. Я использовала его на всех текстах, которые успела закончить, и окончательно разорвала связь со старым миром.
– Ну, Литтл, – сказала Селестия, – ты готова вернуться домой?
– Почти. Принцесса? Это всегда будет так? Каждый раз, когда попаду в беду, ты появишься, чтобы позаботиться обо мне?
– Всегда. Хотя, может быть, и не так часто, как ты думаешь. У тебя хорошие друзья, и я полагаю, что они многому тебя научат. Кроме того, я планирую замедлить время в твоём фрагменте в семь раз. Это предоставит тебе возможность общаться с Землёй ежедневно для твоих родителей, и в то же время даст целую неделю эквестрийской жизни между сеансами связи.
Она наклонила голову и её рог засиял. Мгновение спустя я вернулась домой.
И на этот раз я наслаждалась телепортацией.