Радужный Рыцарь
Глава 19. Кристальная династия.
Песню написал Руслан Евдокимов.
Иллюстрация от ANTI_MOZG
...В отличие от Эквестрии, в Кристальной Империи не изменилось почти ничего. Что неудивительно: вместо развития заполярное государство пережило тысячелетние забвение. Впрочем, активное строительство здесь явно велось и до, и после: построек прибавилось, а в центре Метрополии велось какое-то строительство на месте нескольких разрушенных домов. Пони вокруг попросту сияли от счастья, и даже капитан Миднайт Блейд как будто немного заблестел, едва сошел с поезда. Видимо, в этот раз вспышка Сердца была очень мощной.
Спектра, идя по улице, как никогда остро чувствовала очарование магии родного государства. То, что родина снова в мире живых, наполняло сердце такой радостью, что некоторые прохожие с понимающей улыбкой щурились или отводили взгляд от сверкающей поняши.
Имперский, он же Королевский, он же Кристальный Шпиль сиял в свете полярного дня магией Кристального Сердца.
— Привет, Спектра, — донесся до воительницы знакомый голос.
— Привет, Доктор, — автоматически поздоровалась Спектра с попавшимся навстречу земнопони.
На автомате она прошла еще несколько шагов, после чего понимание озарило подобно молнии:
— ДОКТОР?!
Спектра кинулась назад, чтобы обнять Доктора, но тот ловко уклонился, и в объятия кристальной пони угодила идущая рядом Дитзи Ду. Впрочем, серая пегасочка не возражала, лишь весело рассмеялась и ласково ткнулась мордочкой в нос Спектры.
Ту посетило дежа вю: смеющаяся светлая пегаска с косящими глазами, песня и безумный восторг разудалой пляски под музыку мира.
«Даже имена похожи были, Дитти и Дитзи, — подумалось Спектре. — Чудеса!.. Хотя нет, это всего лишь совпадение. А то так и в Снежную Пони поверить недолго...»
— Но как? – наконец, выдавила она.
— Я же говорил, что мы еще встретимся, — подмигнул земнопони и столкнул копыто с капитаном Блейдом. — Приветствую, капитан.
— Можно просто Миднайт, — снова сбавил официоза фестрал. — Все готово?
— Да. И сразу отвечая на твой не заданный вопрос: нет, нельзя. Будет парадокс. И просто посмотреть тоже нельзя — на эти грабли я не раз уже наступал. Не то чтобы это сильно задевало лично меня, но Селестия против.
Спектра не поняла, в отличие от капитана Лунной Гвардии. Уши с кисточками на мгновение грустно опустились, но возражений не последовало.
— А агент Мятная с нами не полетит? – спросил он.
— Все трио продолжает выполнять миссию прикрытия, — сказала Дитзи Ду, все еще обнимая Спектру Блоссом. — Так что им не до нас.
— Вы о чем? – снова задала вопрос Спектра. — Кто вы вообще такие?
— Мы просто появляемся там, где нужны, — в прежней загадочной манере ответил Доктор.
— Надеюсь, ты не рассердишься, если мы не будем тебя провожать? — спросил Миднайт Блейд, повернув голову к Спектре.
Спектра понимающе усмехнулась. Очевидно, у принцесс Эквестрии были в Империи свои дела. Что ж, правителю Кристальной Империи станет известно об этом.
— Не буду, — сказала она, выпуска из объятий Дитзи Ду, которая тут же взлетела и повисла в воздухе. — Тогда... до встречи?
— До встречи! – рассмеялся неизвестно чему Доктор.
— Удачи, Спектра Блоссом, — кивнул капитан Миднайт, а Дитзи Ду просто молча обняла воительницу еще раз.
Та еще какое-то время смотрела вслед странным пони, которым, казалось, не было препятствием даже безжалостное время. Может, можно было обойтись и без таких радикальных мер, как окаменение? Если бы тогда, в Шорвудском лесу, Спектра знала ответы на все вопросы!
— ...уже один раз нашли пони, затерянную во времени и пространстве, найдем и Тики Клок! — донесся звонкий голос Доктора.
«Ты все правильно сделала, — мысленно сказала Спектра сама себе. — Если бы я ушла тогда, то погибло бы много невинных пони. И никакого счастливого конца, как в книжке со сказками из дворца. Соберись, ты уже дома, тебя ждут любимый и, возможно, новая служба...»
Через главную площадь, еще носящую следы недавней Кристальной Ярмарки и некоторого количества разрушений, Радужный рыцарь направилась во дворец.
Судя по всему, на празднике что-то случилось. Вся площадь была усеяна осколками тусклых кристаллов, которые с великой осторожностью грузили в вагонетки несколько пони в защитных комбинезонах.
Тем не менее, пони были радостны и возбуждены, и в глазах даже рябило от бликов и красок.
Спектра улыбнулась. Она почти отвыкла от этого: сверкающие грани и сияние магии кристального сердца, что наполняла сердце счастьем и умиротворением. Как будто саму душу стало видно невооруженным глазом.
Она мельком глянула на свое отражение в полупрозрачной стене: может, в гриву и хвост вернутся краски? Но нет. Волосы, хотя и переливались белыми бликами, оставались серыми.
«А Грин так любил мою гриву!» — снова мелькнула горькая мысль, и имперский гвардеец тряхнула головой.
Это все не имело значения после тысячи лет разлуки.
Спектра немного посторонилась, пропуская компанию из шести эквестрийских пони и одного мелкого дракончика, что направлялась в сторону вокзала. Все они о чем-то возбужденно болтали и сияли от магии кристального сердца. Сперва они были приняты Спектрой за сородичей, но потом удалось разглядеть у некоторых рога, крылья, кудри и веснушки — для кристальных пони признаки почти нехарактерные. Причем в центре внимания находилась симпатичная фиолетовая единорожка, в таком состоянии похожая на чистейший аметист. А дракончик ехал на ней, причем держался на спине уверенно, явно не в первый раз.
У Спектры при виде этих счастливых подруг потеплело на душе, от чего ее сияние даже усилилось.
Никакой тьмы, никаких печалей, все возвращается на круги своя.
Слушая разговоры на самой площади перед Шпилем, где вращалось на своем месте Кристальное сердце, Спектра поняла, что король Сомбра и вправду был повержен некими «Кристальной Принцессой» и «храбрым Спайком» при содействии Хранителей Гармонии, прибывших из Эквестрии. И что время правления той твари, что заняла тело Морнинга Шейда – это последнее, что помнят жители Кристальной Империи.
Спектра не выдержала и начала задавать вопросы. Рассказывать, что тысячу лет назад был не только король-колдун , но до него – добрый, справедливый и мудрый правитель. Но когда пони выясняли, что принц Морнинг Шейд и Сомбра – это один и тот же пони, то моментально сворачивали разговор и чуть ли не бегом отходили от Спектры подальше.
Чувство глубокой несправедливости поселилось в сердце имперского гвардейца. Зародилось в груди, поднялось, разрастаясь, и превращаясь в музыку мира, зазвучавшую скорбным перебором струн и плачем флейт.
Воительница огляделась и увидела, что кристальные пони вокруг останавливаются и начинают вслушиваться.
Неизвестно откуда пришли слова, и Спектра Блоссом, отбросив назад серые пряди гривы, решилась.
Положив сумки, она оперлась на них и запела:
— Тихий путь осветят светлячки в темноте,
Нарисует узоры мороз на оконце,
Никогда и никто здесь не вспомнит уже,
Каким теплым был дождь, каким греющим – солнце,
Пришел свету конец, потонул мир во мгле,
Окрыленная тьма в души вторглась, сжигая
Все святое, что там быть могло — все себе
Не брезгуя, жадно и алчно прибрала.
Спектра постаралась вспомнить самое лучшее, самое светлое, что было в принце Морнинге. О том, каков он был для народа и для друзей. Для соседних стран и для самих принцесс.
Каким принц Морнинг Шейд был... другом:
— Каждый может теперь про него говорить –
Он ужасный, он темный, он страх нагоняет,
Но в душе у меня еще память живет,
Образ светлый и добрый там мирно гуляет.
Помнит разум еще тот заливистый смех,
Силу твердых копыт, свет в глазах, что сияет,
Для него почти каждый вокруг был как друг,
А теперь он к себе только тьму призывает,
Но стучится внутри старый образ давно,
Проникающий страх стук копыт отгоняет,
Это символ, который я свято держу,
И меня никогда он не отпускает,
Будто есть где-то сверху витающий дух,
Его крохи лишь воспоминаний питают,
Никогда не забуду, что он такой был,
Путь обратно открытым еще сохраняя.
Спектра чувствовала, что плачет. По прошлой жизни, по привычному укладу, что изменился навсегда. Изменился не естественным образом, а из-за какой-то подковерной возни магических сил, в которых воительница никогда не разбиралась и не стремилась.
Она чувствовала, что пришла в свой дом, который за ее отсутствие неуловимо, горько изменился. И это чувство боролось в сердце кристальной пони с радостью от возвращения домой:
— Возгорится в печах пламя тлеющих дров,
Вспомнить прошлое светлое смело мы сможем
Под горячим свечением старых костров,
Катастрофы ужасное время отсрочим
Эта память однажды разбудит с утра
То ли дома, а может в пустыне бесплодной
Об одном точно буду я помнить всегда -
То что было, вернется, ему мы поможем,
Все — конец клевете, нет признания тьме
Нет, не стоит к гробинцам венки нам возложить,
Пусть живет мрак во мраке, а свет мы себе
Прямо к сердцу, сохранности ради, положим...
Закончив петь, Спектра утерлась копытом, открыла глаза... и встретилась взглядом с парой пони, что стояли недалеко от одной из опор Шпиля.
Первым был янтарно-рыжий жеребец с гривой цвета полуденного моря и немного хитроватым выражением морды, а второй — стройная кобылка такого белого цвета, что в «сияющем» состоянии казалась почти прозрачной.
— Шарп! Сноу! — кинулась к ним Спектра Блоссом.
Те даже не попытались увернуться, когда Спектра, подняв обоих, закружила их в объятиях.
Вдруг голос Шарпа Сайта спросил:
— Мы знакомы?
Спектру будто облили ледяной водой. Она поставила на землю обоих пони, и испуганно (и так знакомо) пискнувшая Сноу Лили спряталась за своего особенного пони.
— Где-то я Вас видел, — не обращая внимания на шокированную Спектру, продолжил Шарп Сайт, — но никак не могу вспомнить, где.
— Ты что, Шарп, — прошептала воительница. — Я же Спектра. Спектра Блоссом. Мы... мы знакомы много лет! Ты не можешь помнить меня по одной только гриве!
На мордочках друзей появилось выражение мучительной задумчивости.
— Простите, — пискнула из-за Шарпа Сноу Лили. — Возможно, магическая амнезия после правления короля Сомбры... еще не прошла до конца.
— Да! — оживился Шарп Сайт. — Кристальная принцесса говорила, что возможны провалы в памяти, особенно в долгосрочной. И чем дальше — тем вероятнее провал. Так уж получилось, что, к примеру, жеребячество больше никто в Империи не помнит.
«Это тебе за то, что год не виделась с друзьями, — подумала Спектра, сжимая зубы и изо всех сил давя слезы. — И что за Кристальная принцесса такая, интересно мне знать!»
— М-может, что-то поможет нам вспомнить? — пролепетала Сноу Лили.
— Да, поможете нам? — присоединился Шарп Сайт. — Очень интересно будет узнать о своем прошлом.
Спектра, отбросив от глаз упавшую было челку, сделала решительный шаг вперед.
— Есть кое-что, что нас объединяло, — сказала она, затем добавила. — Всех нас.
— Напомните? — попросил Шарп Сайт и улыбнулся.
Такой знакомой улыбкой, которую использовал для общения с кобылицами.
Спектра, всхлипнув, вдруг схватила снова пискнувшую Лили и решительно поцеловала в губы, не обращая внимание на пони вокруг.
Белая поняша уперлась было в грудь Спектры копытами, но куда там: медик их квода никогда не могла поспорить в силе и с разведчицей Аметист Рейн, не то что со штатным штурмовиком. Пусть и ослабленным после долгой петрификации.
— Что Вы... — начал было Шарп Сайт, но вдруг просиял и крикнул. — Спектра! Это ты!
Висящая в объятиях воительницы Сноу Лили прекратила сопротивление и обняла Спектру в ответ. Та отпустила белую поняшу и спросила надломившимся голосом:
— Ну что, вспомнила меня?
— Д-да... — пролепетала раскрасневшаяся Лили. — Спектра!
Друзья снова обнялись, но на этот раз порыв был не только со стороны воительницы, которая все же дала волю чувствам.
— Негодяи, — сказала та, всхлипнув и утерев глаза копытом, — как вы могли меня не узнать...
— Это магия Сомбры, короля-колдуна, — пояснил Шарп. — Прости нас.
— Я так соскучилась, — пискнула Сноу, тыкаясь в гриву Спектры. — Ой, что это с твоими волосами?
— Долгая история, — вздохнула Спектра. — Я тоже... должна попросить прощения. Это я была виновата в том, что наши встречи каждый раз превращались в поминки... Аметист бы такого не одобрила, я знаю...
— Аметист? — хором переспросили Шарп и Сноу.
— Нас было четверо, — пояснила Спектра. — Это был... наш квод.
На мордочках друзей все еще отражалось непонимание.
— Похоже, нам придется многое наверстать, да? — спросил Шарп Сайт. — Я, кажется, начинаю припоминать то, что было до Короля.
— И я, — тихо сказала Сноу, и по белоснежной шкурке прошла дрожь, — но мне точно не хочется вспоминать, что было в его правление.
Спектра ткнулась носом сперва в шею Шарпа, потом Сноу.
Сердце глухо бухнуло при одной мысли о том, что и Грин Васаби не узнает ее.
«Впрочем, если стесняшка Лили вспомнила все от одного лишь поцелуя... Уж Грин меня точно признает!»
— Мне нужно во дворец, — сказала Спектра, — а потом к любимому. Пожалуйста, давайте снова собираться вместе... Как было раньше.
— А мы собирались? – спросил Шарп Сайт, и Спектра почувствовала, что сейчас по новой расплачется.
Сдержавшись неимоверным усилием, она вспомнила, как после ссоры на последней встрече перестала даже здороваться с друзьями, и сердце сжалось.
Только сейчас ей стало ясно, сколько же обид она причиняла тем, кто ей дорог, своим упрямством и гордыней.
«Я ужасная пони, — подумала она, — и не заслуживаю таких друзей. Меня следовало оставить статуей на веки вечные, в неподвижности и забвении».
— Мы собирались в пабе «Северная аврора», — сказала Спектра вслух, — давайте тогда завтра вечером?
— А сегодня? – спросила Шарп Сайт. — У меня лично такой сумбур в голове... я помню и не помню нашу дружбу, наши отношения...
— И я, — тихо пискнула Сноу Лили.
— Простите, — засмущалась Спектра, — но я хочу ещё доложиться по форме и навестить любимого... с ними я тоже не виделась тысячу лет!
Но увидев выражение на мордочках друзей, она не выдержала. Это было слишком, после тысячелетней разлуки оставить их вот так, практически в неизвестности, лишь частично пробудив сумбурные воспоминания.
— А, к троллям, — махнула она копытом, — идемте. Я не могу вот так бросить вас, едва обретя заново. И без того достаточно я наворотила дров со своими друзьями...
В их любимом пабе тоже все осталось вроде бы по-прежнему. И по-прежнему не было с ними Аметист Рейн, их отважной разведчицы, что погибла в древнем храме.
Но было снова горячее пряное вино. Были воспоминания, пробуждаемые словами Спектры, и вот, все ближе и ближе пододвигались друг к другу трое связанных одной судьбой поняш.
Вскоре весь бывший квод переместился на диванчик. Сидя с друзьями в обнимку, Спектра уже не сдерживала слезы, когда рассказывала обо всем: о давней службе в кводе, затем — у принца Морнинга, и наконец, о своих злоключениях во временах, отделенных черной магией короля Сомбры.
— Поразительно, как целая жизнь могла забыться, — сказал Шарп Сайт, обнимая двух кобылок и изредка по привычке покусывая ушко Сноу Лили.
Он попытался укусить и Спектру, но получил тычок в ребра:
— И думать забудь. Я больше не в табуне, забыл?
— Теперь вспомнил. Грин Васаби, ага? С которым тебя таки свела Аметист.
— Чего?! – взвилась Спектра.
— Кажется, и я вспоминаю, — сказала Лили. — Аметист так любила тебя, Спектра, что хотела устроить твою... личную жизнь. Мы ведь все видели, что тебе комфортнее с кем-то одним.
— Так было заметно, да? – покраснела воительница.
— Конечно, — кивнул Шарп Сайт. — Аметист приметила и все время просила тебя мотаться в ту лавочку, пока ты не решила что-то типа «а чего бы не встретиться с таким обаятельным скромным жеребчиком...»
— Вот же... – только и смогла выдавить Спектра, — сводница!
Сноу Лили возразила:
— Ради простого сводничества никто так не делает. И хвала стихиям, что ты начала встречаться с Грином... А то уже почти кончилось место на дальней полке, куда я складывала эти бесконечные пакетики со специями...
Спектра пару секунд смотрела на друзей, после чего все не выдержали и прыснули со смеху.
И тогда воительница почувствовала, как в ее разбитом сердце на место встает еще один осколок. И что не всё, но кое-что определенно может быть как раньше. Несмотря ни на тысячу лет, ни на черную магию, ни на то, что их теперь трое, а не четверо.
Отсмеявшись, пони ещё допили свое пряное вино, и Спектра сказала:
— Мне пора, ребята. Надо еще доложиться во дворец и дойти, наконец, до Грина. Вы не против?
— Ну конечно, — улыбнулся янтарный жеребец, — мы тебя проводим.
Спектра улыбнулась. Идти навстречу неизвестности с друзьями было много, много легче. Тем более, когда с сердца скатился очередной тяжелый и холодный камень.
Те же чувства Спектра испытывала, вступая в древний Кантерлот в сопровождении Робина Хуфа, Свити Грейп, Крошки Шейда, Санфлауэра и Инки Спринкла. Воспоминание об этом вновь заставило глаза воительницы повлажнеть.
«Частичка меня навсегда осталась там, с ними, — подумала она. — И это уже никак не исправишь».
Три пони вышли из паба и двинулись прямо ко входу в Шпиль. Такой знакомой Спектре дорогой, но куда она вела теперь?..
Дворец правителя Кристальной Империи, похоже, не пострадал. По крайней мере, внешне.
Охранники у входа без вопросов пропустили Спектру внутрь, вместе с другими пони, жаждущими приема у Кристальной Принцессы.
Бывшая телохранитель принца Морнинга решила не задавать вопросы и не довольствоваться слухами. Не стала даже расспрашивать, почему главный зал охраняют не телохранители, а простые гвардейцы – все как один, жеребцы с туповатым выражением на морде. Профессионалы фрунта и стояния на месте, но случись что реальное – успеют ли среагировать?
Впрочем, это тоже проверять не хотелось. И не потому что не было сил, хотя и это тоже. Просто Спектра пришла доложиться по всей форме, а не пробиваться во дворец с боем.
Дождавшись своей очереди, Спектра прошла на прием.
Первое, что бросилось в глаза — кристальная принцесса была аликорном. Той самой, что участвовала в раскаменении Спектры.
Теперь ее удалось разглядеть в подробностях. Не такая высокая как Селестия, с двухцветной гривой самого обычного вида, с шерсткой розовой как разбавленное вино и кьютимаркой в виде... Кристального Сердца. А еще она сидела на троне Империи, на месте принца Морнинга.
Рядом же с ней стоял богатырских пропорций жеребец-единорог белого цвета с синей гривой, облаченный в церемониальный эквестрийский мундир. Слегка аляповатый, на взгляд Спектры.
Оба светились от магии Кристального Сердца, и это внушало надежду: могучий артефакт не наделял своим благословением тех, что несли в сердце злобу, алчность или обман. Но все равно видеть чужих пони в тронном зале своего сюзерена было неимоверно горько.
Спектра, пересилив себя, подошла и встала по стойке смирно:
— Ваше Высочество, — обезличенно обратилась она. — Имперский гвардеец Спектра Блоссом. Телохранитель Внутреннего Круга. Прибыла из Эквестрии...
— Добро пожаловать домой, Радужный рыцарь, — кивнула розовая аликорн.
Это вызвало у Спектры чувство протеста: Империей издревле правили единороги-императоры, а консорт-королевы имели подчиненный статус и не наследовали престол, случись им пережить своего мужа. Как это было с отцом Морнинга Шейда, Гольден Эксом и его консорт-королевой Эмеральд Виолин.
Аликорн, будто и не заметив грубое нарушение протокола, продолжила:
— Я принцесса Ми Аморэ Каденза, но я предпочитаю просто Каденс. Этой мой супруг, принц Шайнинг Армор.
— Консорт, — вырвалось у Спектры.
— Что, прости? — прервалась Каденс.
Спектра вздохнула и мысленно дала себе по лбу за слишком длинный язык, но отступать было некуда:
— Уважаемый Шайнинг Армор должен зваться консортом, так как не принадлежит к правящей династии Кристал.
Белый единорог сердито фыркнул и нахмурился.
«Отлично, Спектра, просто прекрасно, — мысленно сказала сама себе гвардеец. — Продолжай оскорблять кукольного принца, и может, тебя изгонят из новообретенного дома».
— Принцесса Селестия утвердила статус принца Шайнинга, — пояснила аликорн.
— При всем уважении, принцесса Селестия не имеет права утверждать чей-то статус в Империи. Эта привилегия принадлежит исключительно принцу Морнингу Шейду.
— Кому? — спросила принцесса, и Спектра вдруг осознала, что из присутствующих только она помнит настоящее имя короля Сомбры.
— Признаться, я не очень понял, кто Вы, — подал голос белый единорог, — и зачем явились.
Сердце Спектры тревожно рванулось в груди.
— Я Имперский Гвардеец. И должна доложить по форме, явившись после непредвиденной... задержки.
— Вы же... кобылица, — уточнил «принц» Шайнинг Армор. — А кобылы не служат в Гвардии.
— Я повышена до телохранителя не из Гвардии, — объяснила Спектра, — а из боевого квода.
Новая правящая чета Империи переглянулась.
— Спектра — из прошлого Империи, — пояснила аликорн супругу. — Тогда, около тысячи лет назад, для защиты от опасных животных, разбойников и для экстремальных ситуаций действительно требовались небольшие вооруженные отряды, именуемые кводами. И лучшие из лучших вступали в табун телохранителей императора.
Шайнинг Армор кивнул.
— Корпус телохранителей и армия короля Сомбры были расформированы еще им самим, и после этого не восстанавливались, — сказал он. — Кроме того, ни в нем, ни в других бойцах, уже нет нужды. С охраной и церемониалом вполне справится новоутвержденная Кристальная Гвардия.
Спектра почувствовала новую волну раздражения. Она ничего не имела против того, что на троне Империи со временем воцарится другой правитель. Но эти... вели себя как хозяева, уничтожив все, что осталось от принца Морнинга.
Сразу же завертелись едкие мыслишки, а пытались ли эквестрийские пони до того предпринять хоть что-то другое? Почему-то Спектре казалось, что нет. Судя по тому, что она слышала, получилось, что король Сомбра был просто и без изысков развоплощен выпущенной энергией Кристального сердца.
Лишь мысль о том, что настоящему Морнингу Шейду благословенная магия не причинила бы вреда, с грехом пополам примиряла с этим.
А значит, от настоящего принца к тому моменту и впрямь не осталось ничего, как и говорила Селестия.
— Что ж, — выдавила Спектра, сдерживаясь. — Значит, в моих услугах больше нет нужды. Честь имею.
Она коротко поклонилась и развернулась, чтобы уйти, но ее нагнал голос принцессы Каденс:
— Подожди. Возможно, тебе по вкусу придется должность фрейлины при дворе?
Спектру передернуло при мысли о придворной рутине, сплетнях, каждодневных прическах, платьях, макияже...
— Спасибо, Ваше Высочество, — она повернулась обратно и склонила голову. — Это точно не мое. По мне, так это будет настоящее попрание памяти принца Шейда и его аскетичного двора.
— Ты второй раз поминаешь этого принца, — сказал Шайнинг Армор. — Но так и не сказала толком, кто он.
Спектра уже открыла рот, чтобы ответить, но осеклась. Действительно, кто он?
Тиран, колдун и кошмарная тень, что помутил разумы подданных, перемешав память и бред, загнавший народ в жуткие рудники на добычу оскверненных кристаллов... Это помнили, а точнее, старательно пытались забыть кристальные пони.
И никто, совершенно никто даже не хотел вспоминать те времена, что предшествовали недолгому, но страшному правлению Сомбры.
Времена процветания Кристальной Империи.
Но оставить все как есть Спектра не могла. Оскорбить память своего сюзерена подобным образом было бы в глазах имперского гвардейца настоящим кощунством.
— Вы знали его как короля Сомбру, — сказала воительница, — но он не всегда был таким. Серебряный единорог, благородный рыцарь и могущественный маг.
— Вздор, — обронил Шайнинг Армор. — Я встречался с Сомброй лицом к лицу и с уверенностью могу сказать, что...
— ...Верный друг и ученик самой Селестии, — закончила Спектра. — Вы что-то сказали, консорт?
— Не называйте меня так, — сказал единорог. — Если угодно, обращайтесь по имени или «капитан».
— При всем уважении, Вы мне не капитан.
— Мной было принято звание капитана Кристальной Гвардии.
— Я думаю, — сказала принцесса Каденс, — что лучше нам обсудить это позже. Пока никто здесь не наговорил того, о чем потом будет жалеть. Правда, дорогой?
Единорог посмотрел на свою принцессу, хотел что-то сказать, но просто кивнул и отступил на шаг.
Спектра вздохнула.
— Простите, Ваше Высочество. Но мне и вправду лучше уйти. Я не найду себя здесь. Я пережиток прошлого, которому нет места в настоящем.
— Не говори так. Принцесса Селестия просила...
— Принцесса Селестия, — перебила Спектра, которую переполнили эмоции, едва не погасившие ее сияние, — не сдержала свое слово, данное моему сюзерену.
— Как Вы смеете, гвардеец?! — вспылил Шайнинг Армор. — Являетесь сюда и сыплете оскорблениями на мою жену, меня и саму Селестию? Проявляете верность Сомбре, что чуть не погубил Ваш собственный народ?
— Принцесса Селестия при мне дала свое слово принцу Морнингу Шейду, что ни она, ни ее сестра никогда не будут править Кристальной Империей и не имеют подобных притязаний! – тоже повысила голос кристальная пони.
— Так ни Селестии, ни Луны нет здесь, — заметила Каденс.
— Есть их доминион, управляемый марионетками, — резко сказала Спектра. — И дух соглашения попран его буквой.
На мордочке Каденс отразилось... нет, не гнев, как подумала было Спектра, а только сожаление.
— Немедленно извинись! — шагнул вперед Шайнинг Армор.
— И не подумаю, — сказала Спектра, глядя прямо в глаза консорта.
Про себя она отметила, что этот единорог хотя и выглядит внушительно, но по сравнению с принцем Шейдом кажется нескладным и простоватым.
— Взять ее, — велел Шайнинг Армор, и Кристальные гвардейцы, переглянувшись, шагнули от дверей, — и выкинуть за ворота.
— Не утруждайтесь, сама уйду, — сказала Спектра.
Она оглянулась на двух жеребцов, что шли к ней, воинственно наклонив голову. Одним из них был обычный гвардеец, видимо, из старого состава. Вторым же был темно-желтый пегас, синяя грива которого торчала из гребня штатного гвардейского шлема.
— А вы, ребята, наверное, и не в курсе, что телохранителей принц Шейд набирал не за красивые глазки и не за упругий круп? — насмешливо спросила она, затем вспомнила насмешливое прозвище, данное Гвардии капитаном Шнайдером, — Кристальные солдатики!..
Жеребцы пони — гораздо сильнее кобыл, это общеизвестно.
Но для двух Кристальных гвардейцев стало сюрпризом, насколько стремительно и неотвратимо двигалась зеленая кобылица. Вдвойне обиднее для них стала бы новость, что находилась та далеко не в лучшей форме.
...Шайнинг Армор, бросив тоскливый взгляд на двух лежащих крест-накрест жеребцов, вздохнул и двинулся вперед сам. Его рог осветился магией, готовясь захватить наглую кобылу в кинетическое поле, но Спектра Блоссом не стала дожидаться развязки...
— Дорогой... – начала было принцесса, но было поздно: кристальная пони, перекатившись по полу и увернувшись от магической хватки, оказалась лицом к лицу с Шайнинг Армором.
Первый удар был направлен в рог. Но Шайнинг Армор был гвардейским офицером и знал, насколько опасными и болезненными ударами могут быть удары во время работающей магии, и прервал проистечение энергии за мгновение до того, как накопытник Спектры коротким, хлестким ударом стукнул по «второму достоинству жеребца».
Принц Шайнинг лишь фыркнул, дескать, кобыла и дерется по-кобыльи. Но Спектра, увидев, что ее удар не вызвал желаемого эффекта, просто и без затей крутанулась и влепила другое копыто единорогу в глаз.
Шайнинг Армор, прикрывшись ногой, отошел на несколько шагов назад, но Спектре не дали развить успех: магическое поле нежно-розового цвета окутало обоих драчунов.
— Как вам не стыдно, — раздался голос принцессы. — Ведете себя как маленькие.
В голосе этом было столько интонаций строгой няни, что Спектра почувствовала, как начинают гореть уши, будто их от души надрали.
Подумалось, что из-за своей вспыльчивости она только что нанесла оскорбление королевским особам, причем ни в чем не виноватым, и чуть не ввязалась в драку прямо посреди тронного зала Империи.
— Простите... — сказала она и добавила через силу, — Ваши Высочества. Это было ужасно недостойно с моей стороны.
— Я понимаю, — сказала принцесса, — в Империи многое изменилось, и это причиняет тебе боль. И та любовь, которую ты испытываешь к своему принцу, искренняя и честная, но она же делает еще больнее.
— Откуда Вы знаете? – тихо спросила Спектра.
— Я — Ми Аморэ Каденза, принцесса Любви, — не без толики торжественности произнесла розовая аликорн, даже распахнув крылья, — и от меня не скрыть такие вещи. Верность – тоже часть любви.
Спектре вдруг подумалось, что откуда бы эта аликорн не взялась, ее силы намного больше, чем у любого единорога. И вряд ли даже Морниг Шейд обладал хотя бы соизмеримой частью таковой.
Взгляд принцессы устремился на Шайнинга Армора.
— Ты ничего не хочешь сказать, дорогой?
Белый единорог было поджал губы, но потом посмотрел на спокойно сидящую напротив кристальную пони и сказал:
— Я уже один раз совершил ошибку, сделав скоропалительный вывод. В результате я чуть не лишился и своей тогда еще будущей жены, и сестры, и рассудка. Поэтому... я приношу свои извинения, гвардеец Спектра Блоссом, за свою предвзятость и грубость.
— Теперь ты, — перевела аликорн взгляд на кристальную пони.
— Я... прошу прощения за эту... безобразную вспышку, — выдавила та, краснея и отводя взгляд.
— К сожалению, я не застала принца Шейда, — продолжила тем временем Каденс, — но много слышала о нем от своей наставницы, принцессы Селестии, хоть она и не называла имени. И ты права, нам никак нельзя предавать память о нем забвению, ибо он был достойным и мудрым правителем до того, как подвергся осквернению... темным артефактом.
Спектра отметила, что Селестия наверняка использовала бы в такой ситуации Королевский Кантерлотский Глас. Но то ли у Каденс не было умений, то ли просто опыта, но она ограничивалась тем, что придала своему мягкому голосу немного торжественных ноток.
Розоватое кинетическое поле исчезло, вернув двум пони возможность двигаться.
— Ты можешь вернуться на службу в Гвардию, если того желаешь, — снова подал голос Шайнинг Армор.
— И мое предложение о должности фрейлины все еще в силе, — добавила принцесса.
Спектра перевела взгляд с жеребца на аликорна. В следующий миг она склонила голову в поклоне:
— Благодарю, Ваши Высочества, но я просто не смогу служить кому-то, кроме принца Шейда. Поэтому я прошу принять мою отставку и позволить мне вернуться домой.
— Ну конечно, моя маленькая пони, — сказала Каденс. — Я думаю, все бумаги ты сможешь оформить завтра в канцелярии Кристальной Гвардии. Дорогой?
— Я распоряжусь, — отозвался Шайнинг Армор.
Спектра распрямилась и уже собралась было уходить, но принцесса продолжила:
— А чтобы память о более светлых, нежели правление короля Сомбры, временах, вернулась в умы и сердца кристальных пони, я предлагаю организовать символическое прощание с принцем Шейдом. Дабы почтить его память и заслуги как перед Империей, так и перед Эквестрией. И все пони, что еще помнят принца, смогут сказать о нем что-то.
— Кроме меня и принцесс никто не помнит о нем, — грустно вздохнула Спектра.
— А разве не была ты сегодня свидетелем того, как дружба и любовь рассеивают темные чары? – вдруг лукаво улыбнулась аликорн.
От этих слов Спектра Блоссом снова вспыхнула подобно драгоценному александриту.
— О большем... я даже не смела мечтать, Ваше Высочество, — вновь склонила она голову.
Принцесса больше не ответила. Только одарила теперь уже бывшего гвардейца доброй, понимающей улыбкой...
...Когда аврора Кристального Сердца воссияла в небе над Империей, сердца всех кристальных пони наполнились любовью и счастьем... Всех, кроме одного.
Заперев лавку пряностей и закрывшись дома, Грин Васаби лежал в темной, занавешенной комнате, вдыхая носом запах подушек, где еще недавно, казалось, лежала любимая.
Но это было не вчера и даже не неделю назад. Тысяча лет!
Об этом сказали эквестрийские пони, что устроили первую за невесть сколько времени Ярмарку.
Грин с трудом вспоминал, когда он в последний раз пробовал сладости, слышал флюгельгорн и вообще веселился.
Память подкидывала только похожие один на другой дни где-то в недрах подземных шахт: тьма, духота, скудные пайки, тяжелеющие с каждым днем грубые кандалы и бесконечные черные кристаллы, которые требовали, приказывали, заставляли добывать. Без конца, день за днем, оглядываясь на холодные и жуткие тени по углам.
Но самое страшное – пони, что будто впитали в себя эти тени. Со светящимися жуткой зеленью глазами, жестокие и злые, которые будто упивались болью остальных пони, закованных в цепи.
Грин Васаби тогда потерял счет времени. Его потеряли все в Империи, как оказалось, исчезнувшей на тысячу лет и только недавно появившуюся обратно.
Отсутствие же Спектры Блоссом могло означать лишь одно: вернуться с дальних пределов она не успела. А значит, осталась там, во временах, отделенных тысячелетием...
Согревала лишь мысль о том, что она, в таком случае, нашла свое счастье где-нибудь еще.
Жеребец вздохнул. Разум говорил ему, что с этим ничего не поделаешь и надо жить дальше. Но сердце... Сердце не интересовали доводы разума. Словно половина всей вселенной канула в стылую бездну, когда Грин Васаби понял, что никогда не увидит отважную кобылицу, которую любил всем сердцем.
А ведь он было чуть не поверил...
...Первая после воцарения Короля Ярмарка, и флюгельгорны как встарь созывают пони посмотреть на турнир.
Грин, задержавшись сперва у лотка белой единорожки, что раздает забавные шляпы, а затем у лавочки сладостей, опаздывает на начало, и только успевает увидеть, как проигравший по широкой дуге отлетает в телегу с сеном...
Победитель подходит к партнеру и благородно помогает подняться. Но все мысли Грина вдруг сходятся в одну точку: хвост победившей воительницы переливается всеми цветами спектра.
— ...но не слишком! – слышит ускоривший шаг Грин Васаби гордый голос радужной воительницы. — Я должна заботиться о своей репутации!
Зеленый жеребец вспыхивает, словно кристалл александрита и бросается вперед:
— Спектра! — кричит он. — Семицветик!
Налетев на победительницу первого турнира возрожденной Империи, Грин Васаби заключает ее в объятия и радостно кружит, ничего не замечая вокруг...
— Эй, прекращай это! — врывается в счастливые грезы хрипловатый голос. — Терпеть не могу эти понячьи нежности!
Грин, чувствуя, как сердце словно падает в ледяной омут, открывает глаза. Из его объятий тщетно пытается вырваться незнакомая пони-пегас голубого цвета, растрепанная грива которой напоминает радугу...
— Не могли бы Вы отпустить мою подругу... — слышится рядом нежный голос желтой пегаски с розовой гривой. — Если, конечно, Вам не трудно...
— П-простите... — бормочет Грин, опуская кобылицу на землю. — Я... я... кажется, обознался.
Та усмехается и поправляет съехавший на глаза шлем.
— Я конечно не против восторгов фанатов, — говорит она, — но столь тесные обнимашки с незнакомым жеребцом — это чересчур даже для Рейнбоу Дэш Потрясной!
Грин прикрывает глаза.
Надежда разбилась вдребезги, едва вспыхнув.
Еще раз пробормотав извинения и не слушая вопросов, он направляется к дому, быстро теряя кристальный блеск.
«Спектры больше нет, — думает жеребец. — Она осталась там, во временах, отделенных безжалостным тысячелетием... Ее давно уже нет на свете...»
Грин снова возвращается к мысли, чтобы уйти за дальний предел и брести по ледяной пустыне, пока стылые ветра полюса не выдуют из тела последние остатки тепла. Говорят, замерзать даже приятно. Что ж, если так, будет совсем не страшно...
...Настойчивый стук в дверь прервал преисполненные отчаянием размышления и горькие воспоминания.
Жеребец не шевельнулся в надежде, что незваному гостю надоест, и он попросту уйдет. Но стук не прекращался, и пришлось брести к входу и отпирать двери.
В полумрак дома ворвался пронзительный свет полярного дня, ослепив Грина Васаби на несколько секунд. И из этого света раздался такой знакомый голос, которого кристальный пони уже не ждал услышать вплоть до момента, когда ступит на Небесные Луга:
— Грин? Грин Васаби!
Или он уже умер? Или это просто бред?
Проморгавшись, жеребец увидел гарцующую на пороге Спектру Блоссом. Сверкающую таким знакомым и любимым зеленым блеском, облаченную в поношенные доспехи и с сумками на седле.
Не веря глазам, Грин протянул копыто и осторожно потрогал любимую. Та, хихикая, игриво отпихнула любимого с порога и прошла в дом. Обернулась и сказала:
— Грин... Это я...
Могучая воительница совсем по-кобыльи пискнула, когда оказалась в медвежьих объятиях хрупкого с виду жеребца. Тот сжимал любимую кобылу так крепко, что скрипели доспехи, и покрывал поцелуями ее мордочку, шею, ушки...
Все еще не верилось.
— Спектра... – тихо шептал жеребец. — Семицветик мой... Ты здесь, со мной... Но как? Тебя ведь не было в Империи.
Радужный Рыцарь, ткнувшись любимому в шею, фыркнула и сказала:
— Я тебе все-все расскажу. Но не раньше, чем ты отнесешь свой ленивый круп в ванную! Потому что такой шмон я ожидала бы встретить в казарме после турнира, но никак не в доме любимого, который всегда пах, словно пряный кренделек!..
Грин Васаби, сияя словно ярчайший изумруд, плакал и не стеснялся своих слез. Он был согласен пойти в душ, нырнуть в ледяной бассейн, свернуть горы и проскакать полмира без остановки, лишь бы этот день не кончался...
...Выйдя из душа спустя несколько минут, он спросил:
— Семицветик, ты теперь снова убежишь на службу?..
Спектра Блоссом, успевшая вылезти из доспехов и свалить их в кучу в углу, улыбнулась и отбросила назад отросшую гриву. Серую, растерявшую все краски.
— Нет. И я теперь не Семицветик, как видишь...
— Что случилось с твоими волосами?!
Воительница махнула хвостом и с невеселой улыбкой объяснила:
— Скажем так. Краски из них стали платой за то, чтобы снова увидеть тебя. Признаться, я сожалела о них очень недолго.
Сердце Грина Васаби растаяло от этих слов, а при виде отросшей, длинной гривы, он почувствовал вдруг то, о чем в последнее время не смел даже мечтать.
Жеребец подошел к кобылице и слегка прикусил ее за ушко.
— Так ты в увольнении? – спросил он. — Надолго?
Сияющая от магии Кристального сердца пони хихикнула и прильнула к любимому жеребцу. Приблизив губы к самому уху, она тихо сказала:
— Я вернулась, Грин, чтобы никогда больше не покидать тебя. Я больше не буду имперским гвардейцем и не буду Радужным Рыцарем.
— Ты ушла со службы?!
— Моя служба кончилась тысячу с лишним лет назад, любимый. Разве за это время я не заслужила почетную отставку, покой и семью?.. А ведь я так и не принесла тебе цветок Снежной Радуги...
Грин Васаби не ответил, и лишь прижал к себе любимую, зарывшись носом в посеревшие пряди.
— Ты – моя снежная радуга, — тихо сказал он, — и я никуда больше не отпущу тебя в одиночестве...
Эпилог.
После торжественных поминок принца Морнинга Шейда память о нем вернулась в историю Кристальной Империи. После речи принцессы Селестии и принцессы Луны вновь с песней выступила Спектра Блоссом, и остатки черного колдовства навсегда покинули умы и сердца кристальных пони.
И вскоре на почетном месте, на зеленом живописном холме вознесся сияющий обелиск, увековечивший память последнего представителя династии Кристал и его возлюбленной, Бэнши Свинг.
В лавке пряностей Грина Васаби все осталось по-прежнему. Только теперь скромному торговцу пряностями помогала его особенная пони. После победы над королем Сомброй в Империи почти что все вернулось на круги своя, но двух счастливых пони не интересовали тонкости политики.
Особенно в свете того, что вскоре в их доме появился первый из жеребят. А затем еще и еще.
Шли года, но лавочка с надстроенным домом не менялась.
Пони, выросшие здесь, иногда уходили, образовав новые семьи в других местах, кто-то оставался в родительском гнезде.
И лишь немногие знали, что поняша-домохохзяйка, что хлопочет по хозяйству — грозная воительница, доспехи которой украшали лавку еще много, много лет...
Февраль 2014 — Ноябрь 2014