Эквестрия-84

Глава 2

Полевой лагерь кипел жизнью, солдаты один за другим прибывали из портала, принося с собой вещи, которых этот мир еще никогда не видел. Палатки раскинулись на довольной обширной площади, заняв всю поляну посреди леса, где впервые ступила нога человека.

Для всей исследовательской команды было большой неожиданностью, что с первого раза их прибор не только откроет портал в другой мир, но и этот мир окажется пригоден для жизни. После того как при помощи десятка роботов ученые проверили и перепроверили состав атмосферы, почвы, и даже растений, что при каждой проверке приводило к настоящей буре дискуссий в лаборатории, было решено отправить экспедицию на ту сторону, чтобы по лучше исследовать возможные выгоды от нового открытия. Об изначальной цели проекта все как то позабыли – открывались куда более широкие перспективы. Люди на базе чувствовали себя как Гагарин во время первого полета – еще бы, они стали первыми, кто смог оставить свой след на другой планете.

Правда, с Гагарина не брали полтора десятка подписок о неразглашении места его нахождения.

То, что это не Земля стало ясно почти сразу – растения оказались хоть и схожими с земными, но специалист без труда бы нашел различия. Сутки длились на пару часов меньше, но, что удивительно, они каждый раз различались на несколько минут, без какой либо закономерности, что поставило ученых в тупик, по их словам, такого просто не могло быть! Воздух оказался почти идентичен земному, а образцы почвы говорили о значительных залежах минералов.

В целом инопланетный лес производил впечатление обычного леса, а потому довольно быстро солдаты получили добро на его вырубку, так как, несмотря на теплую, летне-осеннюю погоду, в палатках жить нравилось далеко не всем. Точнее, никому не нравилось.

Живности в лесу первое время не наблюдалось – неудивительно, учитывая количество шума от строящегося лагеря, бензопил стройбата, и инженерных машин, которые начали разравнивать площадку под аэродром. Но через неделю все изменилось.

Ивану уже второй раз выпало стоять на посту. Ночи тут были удивительно светлыми, единственный спутник планеты каждую ночь освещал новый мир полным кругом серебристого света. За эту неделю не было выявлено ни одного нарушения периметра даже со стороны местной живности, не говоря уже о чем то другом. Иван усмехнулся, вспомнив, как ученые требовали от дозорных ловить каждую зверушку, которая пробежит мимо. Скука, казавшегося бесполезным дозора начала утомлять, когда солдат боковым зрением уловил какое-то размытое движение среди деревьев. Последними его словами был крик: «Стой, кто идет?»

Мантикора была голодна. Уже пару дней все звери вокруг её логова разбежались, распуганные новыми шумными созданиями, из ниоткуда появившимися посреди леса. Первое время мантикора опасалась подходить к такому многочисленному сборищу, но голод брал свое.

Подкравшись к лагерю, зверь принюхался, ошеломленный сотнями незнакомых запахов, но главным его удивлением было другое чувство – пришельцы были начисто лишены магии. Впервые мантикора видела таких беззащитных созданий. Это и стало последней каплей, голод уступил место азарту охоты: резким прыжком тварь сократила расстояние между первой жертвой нового мира, и резким ударом хвоста обезглавила её. Не теряя времени мантикора ринулась к следующей жертве, но едва истерзанный труп упал на землю, резкий вой заставил мантикору замедлить свою смертельную гонку. Казалось, со всех сторон к охотнице потянулись огненные линии, больно впивающиеся в крупное тело зверя. Неожиданная боль ошеломила мантикору, заставив её, схватив тело, ринуться обратно к лесу. Но внезапно тело отказалось повиноваться своей владелице. С удивлением на окровавленной морде, мантикора грузно завалилась на бок, затихнув навсегда.

— И что это такое было? — генерал-майор Николай Нестеренков, глава экспедиции от военных, уже который раз пытался понять, как адская тварь смогла проникнуть сквозь охранение. Покрошить десяток солдат, да так, что те трое ветеранов афгана, которым поручили унести трупы, или скорее то, что от них осталось, пару раз опустошили желудки в ближайшие кусты.

— Это местная форма жизни? – Заренко, присутствовал на этом импровизированном штабном заседании от лица советской науки, нервно вертя в руках необходимый атрибут любого ученого или инженера – логарифмическую линейку.

— Вы у меня спрашиваете? – Николай уже был порядком взбешен. – Вы будете их матерям похоронки писать и объяснять, почему их похоронили, не пригласив родственников? У нас еще двух недель не прошло, а уже боевые потери, боевые, понимаешь, ты ученая морда? Все безопасно?! Эту дрянь только КПВТ остановил, слава богу у нас дома еще не были готовы, и экипажи спали по машинам и тут же сориентировались. А если бы техники не было? Вы бы этой вашей линейкой от твари отмахивались?

— М-мы изучаем…

Генерал вышел из-за стола, принявшись наматывать круги по залу в одной из первых нормальных, деревянных изб, построенных на новом месте.

— А еще, вот! – он вернулся к столу, достав из верхнего ящика папку, в которой был чей-то отчет. – Зенитчики намедни жаловались, что тут какая-то дрянь летает, да так, что они её с трудом отследить смогли. По их словам ни один существующий самолет или вертолет так маневрировать не может. Может, вы расскажете, что это, или мне ждать, пока еще пара мифических чудищ нам на головы свалится?

— Так, хватит, оба! – Цешин, все это время сидевший рядом и что-то упорно записывавший в блокнот остро заточенным карандашом, прервал спор, если так можно было назвать монолог Нестеренкова с редкими вкраплениями оправданий Леонида. – Генерал, я все понимаю, но все предусмотреть нельзя. Мы первопроходцы, потери неизбежны и число их лишь возрастет. К тому же, по уставу вы вполне укладываетесь в нормативы по учениям, для волнений пока причин я не вижу. Тем более что по документам вы и ваши части в Афганистане, а там, знаете ли, что угодно может случиться.

С безопасностью спорить было не с руки даже генералу, поэтому накал дискуссии пришлось понизить.

— Ладно, разберемся. Но с этим то что? – пара фотографий, приложенных к отчету, оказались на столе. Собеседники генерала взяли по фотографии.

— Я думаю, товарищ Заренко, на это вам лучше все-таки ответить.

Ученый неловко подтянул к себе фотографии дрожащей рукой – все же не каждый день на вас кричит хорошо поставленным командным голосов советский генерал.

— Это лошадь?

-Да еб твою ма.. товарищ полковник! Я вам приказывать права не имею, но по-человечески же прошу, сделайте так, чтобы эта мямля мне что-то рассказала, чего я сам не знаю. Не для себя прошу, парней хоть пожалейте, им еще всю эту гребаную планету осваивать.

— И я прошу разрешения на отстрел всей живности, которую обнаружат мои люди. Если наука не может нам помочь, будем решать по-нашему.

— Нет, товарищ генерал. – Цешин покачал головой. – Вот если вы поймаете кого-нибудь, по разнообразнее, нашей науке будет над чем работать. Пострелять вы всегда успеете. И вообще, товарищ Заренко физик, а не биолог. Вот как начальник научной части, он с кем надо поговорит, и кто надо ему все расскажет. А потом товарищ Заренко отчет и вам и нам принесет. В двух экземплярах.

Полковник хлопнул ладонью по столу.

— Все, хватит. Засиделись. У нас и так дел полно.

Военное и ученое начальство экспедиции вышло из домика, оставив безопасность заполнять отчеты на «большую землю».

Генерал направился в штабную машину – КамАЗ, напичканный радиостанциями для связи со всеми частями уже полновесной бригады, стремительно разворачивающейся в новом месте. Внутри у него был свой уголок – откидной стол и пара откидных же стульев, на которых можно было работать, не обращая внимания на условия за окном, да и связь всегда была тут как тут.

Что же, поймать нескольких местных образцов – пожалуйста. Народу уже должно хватить, без охраны база не останется, да и техника… Техники правда было пока не так много – два БТРа, Шилка, штабной-связистский КамАЗ, в котором он сейчас находился, да всякие машины инженеров – в их дела Нестеренков особо не лез, их командир, подполковник с контрреволюционной фамилией Романов, обеспечивал выполнение задач в срок – а значит, не зачем копаться в и без того хорошо работающем механизме, стремительно возводящем домики, заборы и площадки.

Ну, два можно и отправить – на базе на вышках развернем еще пару крупняков, да бдительность надо бы повысить. Хотя куда уж выше. После кровавой каши оставленной ужасной тварью бдительность можно было ставить в пример всей советской армии.

Словно сам собой на столе появился стакан чая и очередная папка документов – бюрократия. Но были и хорошие новости – портал непрерывно отлаживали, улучшали, подключали дополнительные мощности, и поэтому постоянно приходилось корректировать планы по переброске. Сначала вообще предлагалось обойтись группой специального назначения, а теперь – решайте, генерал, что вам нужнее сейчас пара вертолетов, или целый танк. Здесь, очевидно, вертолеты – без авиаразведки да еще в лесу чувствовалось совсем не уютно. Хотя сам Николай и не обладал боевым опытом, пара устав он знал хорошо, да и не брезговал чтением тематической литературы, особенно той, что была написана кровью бойцов-афганцев. Опыт хоть и нельзя заменить теорией, но можно сделать так, чтобы получать свой опыт было не так болезненно.

Но генералу все не давала покоя летающая лошадь над базой... Сбивать её надо было, а то летала как в разведку, а только зенитчики её вести начали – сразу маневрировать начала, да так, как будто заранее готовилась к противодействию доблестных войск ПВО. Значит, тут есть разумная жизнь. А разумная жизнь при столкновении её с советской армией обычно вступала с ней в конфликт, как красноречиво подтверждали уже по-второму разу освобожденные народы Венгрии и Чехии. Про Афганистан вспоминать не хотелось совсем.

-Таащ генерал-майор! – громкий крик солдата отвлек от раздумий. – Разрешите?

— Разрешаю, что случилось? – Нестеренко повернулся в сторону вошедшего.

— Тут эти, лошади… — солдат замялся.

— Что лошади? Опять летают? – а в голове уже набросок приказа как себя вести с этими нарушителями воздушной границы новой советской земли.

— Они говорящие!