Вприпрыжку к успеху

За всю историю Эквестрии не было никого богаче Пинки Пай. В чём же секрет её успеха? Она понятия не имеет.

Твайлайт Спаркл Пинки Пай Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони Мундансер

Неуважение к Хаосу

Порядком заскучавший Дискорд заскакивает на вечернее чаепитие Селестии, чтобы снова поныть о своей скуке. Ждал ли он, что ему и правда найдут развлечение?

Дискорд Стража Дворца

Простые нужды

Что ещё надо тому, кто и так есть всем?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл

Заигравшийся

Поражение головы электрическим током добром закончиться не могло, но такого ты точно не ожидал. Теперь вот, смотришь галлюцинации, пока твоё безвольное тело доставляет проблемы сотрудникам психбольницы. Но нет худа без добра - глюки подробные и интересные, личного могущества - хоть отбавляй! Развлекайся и ни в чём себе не отказывай, ведь всё вокруг не настоящее! Не настоящее же, правда? *** Обещанная ранее выкладка альтернативы "Лишней", прорабатывавшейся, когда та, как тогда казалось, зашла в тупик. Заморозка на 7 коротких глав, но теперь с продолжением от другого автора. Genosse_Mauser'у спасибо)

Найтмэр Мун Человеки

Путь искупления

Герой... как много в этом слове. Победитель и спаситель, пример для других пони и просто личность без изъянов. Но так ли это на самом деле? Герой это не только призвание и судьба. Это бремя, которое дано нести далеко не каждому. Герои появляются в отчаянные времена и, в основном, это обычные разумные даже не думавшие об этой о стезе. И порой героем может оказаться совсем уж неожиданный кандидат. Старлайт Глиммер преступница, пусть раскаявшаяся и прощенная, даже не предполагала чем обернется для неё желание разобраться в одном повторяющемся сне.

Другие пони

Мемуары Флаттершай

Я расскажу вам свою версию жизни Флаттершай от начала до конца.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Зекора ОС - пони Дискорд

Твайлайт первый раз пробует спиртное

Зарисовки для литературной игры. Из представленных работ эти две были моими.

Твайлайт Спаркл

Очередной день из жизни Хувсов

Проснулись, помыли Тардис, чаёк попили, поубегали от Далеков, ещё чаёк, потеряли Вортекс, испекли маффины, нашли Вортекс, перекусили маффинами с чаем, подорвали планету. Самый обыкновенный день из жизни семьи Хувсов. … И да, Кэррот Топ ничегошеньки не знает. Но это так, чтобы знали.

Дерпи Хувз Другие пони Доктор Хувз

Устрой меня по блату

Что я могу тут сказать? Это простенькая зарисовка про двух любых среднестатистических пони. Вы даже не встретите в рассказе их имен – на их месте может быть кто угодно.

Другие пони

Снежный ангел

Эквестрия погрузилась во мрак ледяного апокалипсиса,погубив себя в пламени гражданской войны за особо редкий ресурс -сверхвещество, называемое полярием. Победившее правительство Новой Эквестрийской Республики, спасая свой народ,заключили города под огромными куполами-биосферами, дающими живительное тепло.Какую часть себя можно потерять, борясь за выживание в беспощадной ледяной пустыне? Насколько низко можно пасть в погоне за шальными деньгами? Главная героиня -земная пони Лебраш Гай Эктерия испытала на себе все невзгоды постапокалиптического мира: она прошла кровавую войну за непонятные идеи, где потеряла глаз, примерила на себе долю бродяги, но истинная её сущность всю жизнь сохранялась в глубине доброй души. Сможет ли она она остаться такой, ведь именно ей предстоит решить судьбу всей Эквестрии? Сможет ли она устоять перед самым страшным испытанием -испытанием властью?

Другие пони ОС - пони

Автор рисунка: Siansaar

Чудо примиряющего очага

Глава 3. Немного о психологах

– Самое странное в этих ребятах – они никогда не сдаются...

Чайка и Смуф Лайты ждали поезда на Кантерлотском вокзале. Вокзальные часы показывали уже без десяти одиннадцать. Уже скоро. По очереди зевая, брат и сестра шутили и смеялись. Солнечный день вступал в свою полную силу и лучи светила Селестии начинали несвоевременно по-летнему греть их шёрстку в местах, куда они попадали. Искрящийся самоцветами снег, мягко опускался на их носы, на её шляпу, на его уши. Нарядные пони сновали туда-сюда, пронося с собой мандарины в седельных сумках, пахло корицей и цветами. Атмосфера становилась как можно радостней и веселее. В конце концов, наступил тот момент, когда уже не могло не произойти того, что должно было произойти. И вот уж в Смуф Лайт полетел первый снежок.

Однако внутри у единорожки всё было не так празднично и радостно. Сейчас она думала в основном только об одном – как она даст выступление в городе, в котором в своё время обидела столько пони, которые, конечно же, ничего не забыли. Трикси, Великая и Могучая должна вновь выйти на сцену, но в этот раз она устроит совсем другое, абсолютно новое представление! Однако она должна будет сделать это с ним. Со своим дорогим малышом. С тем жеребёнком, с которым в её существование полгода назад ворвался смысл, раскрасил всё в пёстрые краски, смёл паутину одиночества и подарил ей жизнь и любовь. Теперь она была не одна. Теперь и он не был один. Он нашёл свою сестру Смуф Лайт! Только у Смуф Лайт было нечистое прошлое. И это прошлое неминуемо возвращалось. Вот уже через пять минут они сядут на экспресс, который повезёт её прямо навстречу ему.

Она вспоминала свой сегодняшний ночной кошмар.

— Ты не тронешь его! – кричала Смуф Лайт.

— Ещё как трону, — скривилась Трикси. – Ещё как трону! Он – твоя обуза. Честь и слава ещё ждут тебя. И я помогу тебе от него отделаться…

— Я не позволю тебе!

— Ну, это раньше надо было думать, а теперь одной памяти обо мне достаточно, чтобы уничтожить твою как ты её теперь называешь любовь. Мне даже ничего не придётся делать. О тебе позаботятся твои старые знакомые.

— Принцесса Луна! Помогите мне! Зачем Вы отправляете меня в Понивиль? Если меня узнают, и вскроется правда о том, кем я была на самом деле, Чайка никогда не сможет мне этого простить! Пожалуйста, не делайте этого!

— Принцесса Луна хочет, чтобы ты встретилась со своим кошмаром, — сухо ответила Трикси вместо Луны, — и я абсолютно с ней в этом солидарна, — жестоко улыбнулась Великая и Могучая.

Смуф Лайт тогда проснулась в ужасе, чуть не вскрикнула, с ней проснулся и Чайка, лежащий в её объятиях.

— Что с тобой, сестрица?

— Нет, ничего, — медленно отвечала та, – Просто плохой сон.

— А о чём? Расскажи! Луна говорила, что если расскажешь, то станет легче, — прошептал Чайка.

— О… — задумалась Смуф Лайт, — О мантикорах. Меня так напугали мантикоры, которых нам вчера показала принцесса в Вечносвободном лесу, что они мне привиделись во сне.

— Скажи мантикорам, что если они придут ещё раз пугать мою сестру, я приду и проучу их, — серьёзно сказал Чайка.

— Хорошо, так и поступим, — заставила себя улыбнуться Смуф Лайт и аккуратно погладила брата копытом по гриве. – А теперь давай спать. Прости, что разбудила тебя, сладенький мой.

Смуф Лайт отчаянно пыталась заснуть, но после голосов в покоях принцессы и этих кошмаров так и пролежала бездвижно остаток ночи. По просьбе Луны, они должны были выспаться ночью, чтобы отправиться в Понивиль днём. Но у Смуф это так и не получилось.

Из её размышлений вывел очередной снежок попавший ей прямо в рог.

— А ну иди сюда, защекочу! – смеясь, кинулась она на своего брата.

Но даже когда она смеялась и играла с братом, она не могла справиться с ужасом той сцены, которая неотвратимо приближалась к ней.

С прибывшего поезда, помимо прочего ряженого народа, сошёл лавандовый единорог с гладко уложеной гривой шоколадной масти, с фиолетовым шарфом. Кроме шарфа на единороге была шерстяная попона в цвет его гривы, которая закрывала его до самых копыт. А ещё у этого единорога были удивительно мягкие и добрые зелёные глаза. Он проходил мимо барахтающихся в снегу брата и сестры, только умилённо улыбнулся, но вдруг заметил, что рядом с ними стоит собранный чемодан.

— Извините, мисс, — дотронулся он до её плеча, — мне кажется, или Вы собирались садиться на поезд?

Смуф Лайт обернулась к нему и встретилась с его взглядом, и как будто, какой-то тёплый лучик от этого его взгляда проник в её душу прямо через немигающие глаза.

— Действительно, — пробормотала она, чувствуя, как все её страхи внутри начинают сами по себе рассеиваться, — сэр, Вы очень наблюдательны и добры. Мы и в правду заигрались! Пойдём, Чайка.

— Вам не нужна помощь? — улыбнулся единорог.

— О нет, спасибо! – поклонилась ему Смуф Лайт. – Почему Вы решили, что она мне нужна?

— Ох, простите, — улыбнулся он и посмотрел в землю, замявшись. — Это трудно объяснить, мне просто почему-то так кажется. У Вас глаза какие-то грустные что ли. Вы уверены, что мне не нужно Вас проводить?

Она помолчала секунды три. “я же не выгляжу несчастной, с чего бы это мои глаза “печальные”? Уже не такой чтоб уж прям и молодой, а подхалим… Да и чем он мне поможет?” — промелькнуло у неё в голове.

— Сэр, уверяю Вас, что не нужна. Покорнейше благодарю, с наступающим! — стараясь поскорее отделаться от нового знакомого, Смуф Лайт уже даже подняла магией свой чемодан и, кивнув Чайке в сторону прибывшего поезда, направилась к нему.

— В таком случае возьмите это. И никогда не снимайте, ради меня, — не отставал много о себе возомнивший единорог и протянул ей кулон-кристалл.

— Не стесняйтесь — он совсем не дорогой и у меня таких ещё много. Просто если Вам понадобится помощь, он принесёт удачу и приведёт судьбу Вам на выручку. И тебе, мой друг, один, — улыбнулся он Чайке и протянул ему такой же бледно-голубой кристалл на верёвочке.

Решив, что от назойливого встречного легче будет отделаться, просто сделав, что он хочет, она кивнула и надела кулон на шею.

— Спасибо Вам, сэр! Мне нечего Вам подарить сейчас, — смущённо улыбнулась она и отвела взгляд, — но если мы когда-нибудь ещё встретимся, я не останусь в долгу.

— Не стоит, — проговорил он своим спокойным и слегка приглушённым голосом, — С наступающим праздником, и счастливой дороги!

Помахав копытом весёлой парочке вдогонку, единорог пошёл по направлению к улице Света, разумеется, чтобы прямо по ней добраться до дворца. Он с наслаждением вздохнул, и улыбнулся – жизнь удалась. Очень скоро, он увидит её вновь… Он обязательно покажет, и она обязательно оценит...

— А вдруг я уже совсем опоздал? В любом случае это была не моя вина. Я ничего не мог сделать и не мог предупредить, — размышлял Консенс, перебегая от мысли к мысли. — Спасибо отцу, я никогда не забуду того, что он для меня сделал...

И в этот момент жеребятня пробегавшая мимо случайно толкнула нашего задумавшегося незнакомца, тот не удержался и, потеряв равновесие, шлёпнулся прямо на дорогу. Он в испуге вскочил и начал внимательно осматривать передние ноги в месте ушиба.

— Хвала Селестии и её небесам! – закрыл он глаза, успокоившись и выдохнув, – Будет лишь синяк… Всего лишь синяк…


Когда упомянутый единорог поднялся по дворцовой лестнице и вошёл в тронный зал, он не узнал его. Сейчас он больше походил на сияющий красотой и убранством ларчик, музыкальную шкатулку. Солнечный свет под почти прямым углом бил в витражи, чем создавал причудливое сочетание красок, огней и какого-то праздничного уюта. Он сравнил про себя эту обстановку с атмосферой древних библиотек, где мудрые отшельники годами трудились в благословенном одиночестве. Все пони занимались своими делами, никто даже не обратил внимания на вошедшего. Единорог стоял в изумлении и думал, что же ему делать. Такое чувство, что его не ждали, однако никто не хотел его задерживать или расспрашивать. Он подошёл к одному из витражей и полюбовался через розовое стекло на вид, открывающийся из тронного зала. Играющие в снежки жеребята, их беспокоящиеся мамы… Кто-то мягко дотронулся копытом до его спины. Он обернулся.

— Ох, простите! Я не хотела Вас напугать. Добрый день, мистер Консенс! – воскликнула белая единорожка с розовой, как облака в свете закатного солнца, гривой, — принцесса будет занята до шести часов вечера, а потом она с радостью примет Вас в своём кабинете!

— Покорнейше благодарю, — улыбнулся расстроенный и одновременно удивлённый единорог, — но, позвольте, кто Вы и откуда Вы меня знаете?

— Квазар Шайн, к Вашим услугам, — мило улыбнулась единорожка и поклонилась, — личный психолог принцессы Селестии. Она попросила меня встретить Вас и поговорить с Вами, пока её не будет. В мои обязанности на сегодня входит сделать так, чтобы Вы чувствовали здесь как дома и наслаждались нашей атмосферой. А делать пони счастливыми – это моя первая обязанность, как психолога…

— Погодите-ка, личный психолог принцессы? – недоверчиво покосился на неё Консенс. – Тут что-то не так. Во-первых, я никогда не слышал о такой должности, ну а, во-вторых, не думаю, что принцесса может нуждаться в психологе.

— К сожалению, Вы ошибаетесь, — грустно улыбнулась она. – Я думаю, Вы многого о ней не знаете. Но, так или иначе, я думаю, Вы задержались. Принцесса ждала Вас рано утром. А потом она оказалась занята. У Вас всё хорошо? – дотронулась она до него. – Просто такое чувство, что Вы вошли в лёгкий ступор…

— Нет, всё хорошо, я просто вспомнил причину задержки. Сегодня поезд остановился из-за того, что на рельсы с огромной высоты упало странное животное, поносящее всё вокруг. Наверное какая-то летучая обезьяна из Вечнодикого леса. Она на удивление быстро оклемалось и убрела в сторону чащи, и… В общем, это было странное зрелище… Я бы не хотел вдаваться в подробности, какими бы невероятными мои слова не звучали. Диспетчеры решили отменить проезд в это утро, поэтому пришлось ждать несколько часов.

— Действительно необычно, — сказала единорожка, покивав в знак солидраности, — Чего же мы стоим почти что в дверях? Пойдемте в кофейню посидим, поговорим. Чур, я угощаю.

— Идет, — дружески улыбнулся Консенс. — Я в долгу не останусь.


Мимо окна с криком проносились табуны одетых в разноцветные шарфы и шапки жеребят, то и дело в окно попадали снежки. Кофейня “Банановый рай” готовилась к празднеству, то и дело открывалась и закрывалась входная дверь, задевающая дверной колокольчик. Пони приносили стулья, продукты, сидр. Все были заняты и поэтому в натопленной гостиной никто не обращал внимания на одинокую парочку у окна, которая заказала себе только две чашки кофе, один со сливками и сахаром, другой с банановым ликёром. И парочке этой было очень хорошо. Они смеялись.

— И как же Вы тогда объяснили своим однокурсникам, что можете так долго не спать ночью? — улыбаясь, прищурилась единорожка.

— А так и было, — отхлебнул он из своей чашечки кофе, — они долгое время на полном серьёзе верили мне, что я вампир, — сделал он серьёзную морду, но секунду спустя, двое уже снова рассмеялись.

— Знаете, с Вами очень легко. Мы с Вами разговариваем всего минут десять, и я рассказал Вам уже очень многое. И кажется, я могу доверить Вам ещё больше. В Вас виден мастер своего дела. Простите, я смутил Вас, это просто профессиональная солидарность, — слегка смущённо улыбнулся Консенс, а про себя добавил: если конечно Вы не лукавили насчёт своей должности.

— Я хотел лишь сказать, что я тоже психолог… э... семейный, да. И должен отметить, Вы очень хорошо поработали над собой, я почти Вас не знаю, а уже не боюсь Вам доверять, вот я к чему.

Психолог ободряюще улыбалась, пока Консенс неуклюже пытался завуалировать комплимент. “А он весьма интеллигентен и робок, — отметила та про себя, — будто кузен Понидикт из “Пятнадцатилетнего морикана. Только он, определённо, не труслив, в отличие от того энтомолога. Такой точно не проводит свободное время в кабаках Поньтанты. Но это было очевидно с самого начала. Всё же он князь”. Она смотрела в пол, пока слушала его, и, улыбаясь, как-то машинально начала кивать головой:

— Нет всё хорошо, — спокойно сказала Квазар Шайн, — Вы можете совершенно не стесняться, ибо ничем не сможете меня обидеть.

— И Вы никогда-никогда не обижаетесь? — восхитился единорог.

— Никогда-никогда, — смеясь, как-то даже ласково подтвердила единорожка.

— А почему так? Как у Вас получается никогда не обижаться? — серьёзно спросил Консенс. — Для нашей профессии — Вы настоящая находка! Одно дело — клиенты, но другое дело — повседневная жизнь. Как Вы ухитряетесь так?

— А давайте играть в вопрос-ответ, — предложила единорожка, наклонив голову на бок, — я отвечаю Вам на вопрос, а Вы мне, идёт? А то, мы уже минут пять говорим обо мне, а мне всё же хотелось немного узнать и о Вас.

— Я сам хотел это только что предложить, — рассмеялся Консенс. — Но Вы меня опередили. Я, разумеется, согласен.

— Что же… Тогда слушайте, — кашлянула она, — у Кантерлотских психологов есть простая установка — все пони хорошие. За этими словами скрыт очень серьёзный смысл. Старые профессора потратили многие годы, чтобы доказать и уточнить это утверждение в толстых и, порой, скучных книгах, а молодые психологи не раз восхищались практическими выводами следующими из этого утверждения. Попытаюсь описать в паре предложений её, казалось бы, банальный, очевидный и избитый смысл. В гипотетической модели поняческой психологии — пони сотканы из света дружбы. Это необычный свет — его не увидишь глазом. Лучики этого света идут от пони к пони создавая тем самым ментальные мостики, по которым пони приходят погостить во внутренний мир друг-друга, или общаются, держась копытами за перила этого мостика. Изначально пони хорошие. Но есть ментальные паразиты, которыми многие пони заражены. Мы считаем тех пони, которых обычно считают злыми, вороватыми, завистливыми, подлыми — мы считаем их больными. А на больных никогда не обижаются. Больным помогают. Лечат их, разговаривают с ними. Иногда случается, что методы лечения не самые безболезненные, но в итоге душа сможет выздороветь, очиститься от паразитов — она восстанет и преобразится. Иными словами, нужно суметь относиться к каждому встречному, как к своему клиенту, что достаточно непросто. Но игра стоит свеч, как говорится.

Квазар заметила, что Консенс буквально пожирает её взглядом. Трудно было представить себе этого спокойного и интеллигентного единорога чем-то удивлённым до такой степени.

— Я чем-то ошарашила Вас? Может, Вы с чем-то не согласны? — обеспокоенно спросила единорожка.

— Нет, простите, я не должен был так на Вас смотреть, — Консен опустил взгляд и усмехнулся, — Просто вещи, о которых Вы говорите... Я обычно очень люблю порассуждать на эти темы. Я очень рад найти пони, которая думает точно так же как и я. Безумно рад! — от восторга его глаза так и сияли, но далеко не безумием. — Я давно уже надеюсь встретить пониго-нибудь, у кого внутренний мир был бы устроен столь схожим образом с моим. И кажется, я нашёл, и... Вы говорите, что это целое учение в психологии? Почему же я о нём никогда не слышал? Я прочитал много, как мне кажется, книжек в своей области, но такое красочное и точное оформление идей, которые уже долгое время считаю буквально гимном своей жизни, я нигде не встречал. Расскажите побольше!

Единорожка пощёлкала язычком.

— Вы нарушаете наши условия, мистер Консенс, — улыбнулась она. — теперь моя очередь задавать вопрос.

— Ах да, конечно, простите, — снова рассмеялся Консенс.

— А у меня вопрос будет очень простой. Почему Вы захотели стать миротворцем-переговорщиком? Ваш отец рассказывал, я с ним общалась. И как вижу, ваша мечта не сбылась, раз ныне вы работаете семейным психологом. Расскажите тогда и о том, почему так случилось, если Вы конечно не против двух вопросов в одном.

— Знаете, — подумав начал, Консенс, — по-моему это совсем не простой, и в любом случае очень личный вопрос. Я не из-за того, что мне неприятно рассказывать, наоборот, все пони любят поговорить о себе, просто, боюсь, Вам будет скучно. Может выберите другой вопрос?

— Разве, когда мы обговаривали условия игры, мы делили вопросы на личные и не личные? — игриво улыбнулась Квазар.

Консенс непонимающе улыбнулся, как бы спрашивая: “Неужели Вы заставите меня говорить о том, что я обозначил как “личное”?”, и наклонил голову на бок подобно своей собеседнице.

— Вы, конечно, можете не говорить, если это личное. Но прежде чем Вы откажитесь хочу Вас уверить, что психологи сохраняют тайны тех, кто им доверился.

— Я оценил шутку, — понимающе покивал Консенс. — Я не в том смысле, что я Вам не верю, наоборот, просто Вы работаете психологом, и я работаю психологом, Вы знаете, что я работаю психологом, и я знаю, что Вы знаете, и… — осёкся он, — Ладно. Я слишком много говорю очевидностей.

— Давайте подумаем, с чего можно начать. Даже и не знаю... — мечтательно улыбнулся он и отпил из своей чашки кофе.

— Наверное, чем проще, тем будет лучше, — предположила его собеседница.

— Ну тогда я очевидно начну с начала, — усмехнулся он своей тавтологии. — В общем на самом деле всё просто и логично. Можно сказать, что в моей жизни было очень мало мира и согласия между пони, и поэтому мне всегда хотелось этого и побольше. Это понятно, пони учатся ценить что-либо только когда оно в дефиците. Когда к нам приезжала мама, не могло пройти и дня, чтобы хрупкий, еле устоявшийся мир вновь не нарушался самым жестоким образом из-за какой-нибудь несущественной мелочи. Её несложно понять, у неё была трудная жизнь после ухода, из-за чего очень сильно изменился её характер. Она стала нервной, слишком экспрессивной, хотя и раньше она не отличалась спокойным темпераментом, в последние годы это только усугубилось. Отцу часто доставалось на ровном месте, но особенно сильно она невзлюбила дядю, который помогал мне мириться с моей болезнью. Однажды, когда она в очередной раз устроила ссору, приехав погостить к нам, мне удалось заставить всех замолчать и выслушать меня. Я заставил всех разойтись, а на следующее утро случилось чудо. Папа и мама вновь были вместе и разговаривали весьма мирно. Мы даже смогли погулять в парке и сохранить мирный ход беседы. Это стало моей наградой. Тогда я впервые начал учиться, получать свои первые жизненные уроки. Чем больше гордости, тем выше вероятность конфликтной ситуации, — гласил первый урок. Чтобы избежать конфликта, нужно увидеть в пони-собеседнике хорошее — учил второй. Все конфликты основаны на нежелании, или невозможности понять друг друга — пояснял третий. Постоянные примеры из моей жизни показали мне, что разногласия между пони это то, чему я бросаю вызов, ибо они противны самой моей сути. Раздор — мой враг. Я отслеживаю его и стараюсь уничтожить ещё до того, как он может возникнуть, и наслаждаюсь гармонией спокойного общения. Однажды, когда я понял это и когда мне впервые на день удалось прекратить ссору родителей, я получил свою метку — уравновешенные весы на фоне Солнца. Весы, понятно, символизируют мир и согласие, а Солнце символизирует волю и усилия. Так получилось, что в этой жизни мой особый талант — прикладывать свою волю там, где нужно привести отношения между пони в равновесие и остановить конфликт между ними. Когда это случилось, я был ещё маленьким жеребёнком. Но день спокойствия, который я тогда выиграл, я не забуду никогда. Прогулка нашей семьи под ясным лазурным летним небом… В жизни мамы были не самые лучшие истории, но я очень её люблю и всегда хотел, чтобы она была счастлива, если не с нами, то с достойным пони, но главное не в одиночестве. То нормальное, как я потом понял, семейное общение между нами стало лучшей наградой в моей жизни, и мирить пони с тех пор для меня стало источником неописуемого счастья. Я тогда впервые решил найти себе учителя. Часто я чувствовал свою беспомощность, ибо тот случай был единичным, мне просто повезло. На самом деле пони очень любят ссориться, и остановить их весьма непросто, — задумчиво глядя прямо перед собой, он начал выводить копытом на запотевшем оконном стекле замысловатые узоры, — мне не хватало теории и практических советов. Я решил так: найти себе учителя я смогу, как минимум, среди с тех пони, что стараются никогда не ссориться. Ещё бы хорошо, чтобы по-настоящему никогда не ругались, не конфликтовали, любили бы гармонию в отношениях, не знаю… Были Выше всеё этой кутерьмы что ли... И что самое главное — умели бы сохранять мир и спокойствие вокруг себя, не давая себя спровоцировать на очередную словесную дуэль. Конечно же сначала для меня это были врачи. В своей болезни, я с детства постоянно видел врачей. Порой не проходило и дня, чтобы я не увидел пони в белом халате. Они всегда улыбались, никогда не нервничали и умели ценить самое главное — жизнь и дружбу, а остальное, для них было как бы бесполезной мишурой. Однако в школе, мне трудно давалась магия жизни и алхимия, да и не взяли бы меня с моей болезнью в медики. Кроме того, постепенно я начал замечать, что это не совсем мой путь. Доктора не ищут первопричины конфликтов, они просто не смеют их устраивать, понимая буквально жизненную необходимость здоровых отношений друг с другом и с пациентом. Мне же было интересно не искоренять симптомы ссор и склок, а попытаться найти, как Вы сейчас сказали, ментального паразита, возбудителя. Однажды я прочитал об одном интересном факультете в институте дружбомагии. Тогда я решил попробовать себя в психологии конфликтов на поприще миротворца-аналитика. Эта историческая профессия, прельщала меня сверх меры. Не многие знают, что Эквестрия одной из первых прекратившая междоусобные войны на своей территории, помогала объединению и других стран, посылая своих консулов молодым королям новых государств в качестве экспертов. Образ мирного воина, стоящего между разъярёнными, фанатичными и вооружёнными пони, старающегося остановить непоправимое, разумеется, стал для меня образом моей мечты, как только я прочитал о факультете. Не смотря на то, как сильно я хотел изучать магию дружбы с этого ракурса, меня не хотели брать и туда. Никому не нужны инциденты с моим недугом, никто не хочет нести ответственность за мою жизнь, их можно понять, и я не сердился на них. Но мест у них не много, за не сильной надобностью таких специалистов в настоящем, а желающих и того меньше, по той же причине, поэтому администрации пришлось согласиться на больного магической недостаточностью — на одного меньше и по закону курс бы уже нельзя было набрать, — Консенс счастливо рассмеялся, как будто вновь радовался подарку судьбы.

— Вы сами попросили меня рассказать о себе, — хихикнул молодой князь, — Вы ещё не жалеете? А то, как мне кажется, для Вас это должна быть скука смертная.

— Вовсе, нет, — с неподдельным интересом отозвалась Квазар. — Вы меня заинтриговали, мне понятны Ваши размышления. Продолжайте, пожалуйста, — улыбнулась единорожка.

— Ну что ж, Вы сами настояли, — улыбнулся он. — Так о чём я… А, вот. Вспомнил. В институте я много узнал о крайних проявлениях конфликтов. Мои возможности не позволяли мне самому отправляться в другие страны на юг Седельной Аравии или в Царство Грифонов, где всё ещё иногда можно увидеть своими глазами то, что осталось в далёком тёмном прошлом нашего государства. Но я разговаривал с грифонами, которые однажды это видели и помимо профессиональной литературы, много читал книжек и о войне, такой тупой, такой ненужной, такой бессмысленно-бравурной и беспечно-безжалостной. Меня выворачивало от ненависти, когда я читал это, но я не мог остановиться. Фраза “воинские честь и доблесть”, оказывается, может объяснить и оправдать гордыню политиков, а целые миры каждого маленького пони уходили бесследно. Их уход отражали скучные цифры в учебниках. Знаете, я терпеть не могу книжки по истории, потому что там каждый пони — это не пони, это единица, ничем не отличающаяся от множество других. Когда-то на это количество единиц смотрели военачальники и с деланно-печальным видом щёлкали языком, мол, многовато будет. Им, видимо, было невдомёк, что боль каждого ушедшего, каждой единицы в их обыденных отчётах, нельзя оправдать никакими посмертными наградами, никакой философией. Но эти времена прошли. Принцессы спасли Эквестрию от этого зла и каждый день спасают от его повторения вот уже в течение многих сотен лет. Солнечная принцесса днём, а лунная — ночью… Методы работы, управления и разрешения конфликтных ситуаций принцессы Селестии всегда была ещё одной моей любимой темой. Я начал ей востотргаться, как идеалом своего существования, как только имел возможность понаблюдать её в действии. Я много раз читал о том, как она остановила осаду Иппосалима, и выступая посредником между султаном Седельной Аравии и королём верблюдов, добилась мирного соглашения. А теперь спустя много лет в Седельной Аравии уживаются в мире и согласии верблюды и кони. Я считаю это великой победой, как обоих народов, так и нашей принцессы. С того момента как я начал думать о принцессе, как о возможном наставнике, я полюбил её и то, что она делает всем сердцем и захотел присоединиться к ней. Не подумайте ничего дурного — ни в коем случае не как равный, но как скромный ученик, готовый отдать всю свою волю в распоряжение светоносного существа, которое само служит той же идее, что и ваш покорный слуга. Конечно, нас нельзя сравнивать, я только пытаюсь быть похожей на неё, но, надеюсь, я смогу заслужить её доверия и она захочет поделиться со мной частью своего грандиозного опыта...

Всё это время Квазар сидела и очень пристально разглядывала его умную, ещё молодую физиономию, на которой не было ни единого следа лицемерия или лжи.

— Красивые слова, мистер Консенс, — серьёзно произнесла Квазар, когда её собеседник наконец выдохся и сделал паузу, чтобы попросить ещё кофе. — И желание Ваше очень достойно, если совпадает с ними. Я уже предвкушаю Ваш вопрос, который давно Вас мучает, — ласково улыбнулась миссис Шайн, — и на который Вам никто кроме принцессы ответить, разумеется, не сможет. Но прежде, если Вы не против, ответьте на вторую часть вопроса, который я задала Вам в начале вашего повествования. Я понимаю, это не слишком хорошо с моей стороны, но Вы согласились, — подмигнула она.

— Конечно, я расскажу, в чём там было дело, — спокойно улыбнулся Консенс. — Мне с самого начала говорили, мол, не суйся, тебе не дадут с этим пройти. Ну вот я сунулся, и мне не дали, — усмехнулся он логичности своей фразы.

— Простите, с чем сунулись? — заинтересованно спросила Квазар.

— Извините, я не рассказал ещё, верно? Ох, проклятая рассеянность, — шлёпнул он себя по лбу копытом. — В общем так: в поисках средства устранения конфликтов, я шёл от противного и пытался найти что-то, что могло бы удовлетворить одному из основополагающих критериев эмпатии. Помните я упомянул тот очевидный факт, что конфликт образуется там, где его участники не могут или не хотят понять друг друга? Я основывался в своём поиске именно на этой концепции. Проведя огромное количество времени, копаясь в книжках из Кристальной империи, я начал потихоньку продвигаться, хотя почти полгода не мог сдвинуться с мёртвой точки. Мне пришлось разбираться почти с нуля в некоторых разделах нейрофизиологии, кристаллоконструкции и часть из этого — с переводчиком, потому что у нас далеко не вся литература есть. За полгода до защиты диплома, в сыром виде я, наконец, создал то, что я называю “машиной эмпатии”. Это кристальная система, которая открывает двум и более пони возможность общаться минуя вербальную фазу, создаёт ментальный мост между их сознаниями. Мысль сказанная — есть ложь, говорил Старсвирл, и я частично с ним согласен. Дело в том, что пони не могут донести свою мысль до оппонента с помощью слов и, как я убедился, именно это является главной причиной возникновения конфликта. Часто пони в разных словах пытаются сказать об одном и том же, и, разделяя общую идею, начинают ссору из-за формулировок. Когда я выступал со своим докладом и показал свою машину в действии, продемонстрировав её на паре добровольцев, аудитория мне аплодировала. Мне ещё задолго до доклада говорили, что я выбрал неугодную тему. И они оказались правы. По неизвестной мне причине, профессорский состав почти единогласно признал мою работу провальной, не разъяснив мне причины. В ответ на вопросы, мне просто сказали, мол, тебя предупреждали, чего сунулся? Так, не получив диплома, я после пяти лет обучения, вернулся домой ни с чем. Отец помог мне, я стал работать психологом в его конторе. И, знаете, это даже неплохо, — улыбнулся он. — К моему отцу часто приходят пони, которые нуждаются в совете, да и семейных конфликтов в Поньтанте хватает. Видите ли, Поньтанта — городок только недавно переживший большие стихийные бедствия и разрушено много семей, не только домов. Моя помощь нужна часто, и в общем, я доволен, чем занимаюсь. Кстати в сохранении мира в семьях, мне помогают мои маленькие кристаллы, — улыбнулся он, трогательно опустив глаза в свою пустую чашку. — Моё дело в таком случае становится проще: я всего лишь веду рассуждения пони в одном направлении, чтобы они увидели похожий ход мыслей друг друга. Очень часто пони мечтают об одном и том же, а даже если и нет, то не понимают насколько для другого важна его мечта, возможно, не рассматривают желания друг друга всерьёз. Встать на позиции друг друга и поумерить свой пыл им и помогаю я. Ещё раз повторюсь, у меня замечательная работа, я ей очень доволен. Однако иногда мне начинает казаться, что я способен на что-то большее, что моё предназначение — быть причастным к чему-то грандиозному и светлому. К такому делу, например, которым занимается принцесса Селестия.

— Молодой жеребец, мне кажется, с Вашими установками, Вы если и не обречены на успех, то точно не пропадёте, — понимающе улыбнулась единорожка, — Спасибо за рассказ, мне было очень интересно Вас слушать, теперь, кажется, Ваша очередь задавать вопрос.

— А Вы будете честны со мной? — засмеялся Консенс.

— Ничего не обещаю. Я замужем, если что, — рассмеялась Квазар.

Консенс поддержал её смех и понимающе покивал. Вообще почему-то ему нравилось, когда эта единорожка его подкалывала.

— Скажите, какие у меня шансы добиться того, ради чего я сюда приехал? Вы личный психолог принцессы, Вы должны знать.

В глазах Консенса не было уже той иронии, что сопутствовала его разговору с самого начала беседы. В них читалась встревоженность и надежда.

Квазар прикусила губу и посмотрела на настенные часы.

— Эм… знаете, — начала было она, но вдруг перед ней из воздуха с характерным звуком появился заветный свиток с печатью принцессы.

— Подождите, это должно быть про Вас, — Квазар развернула свиток.

Сосредоточено пробежав несколько строк, она улыбнулась и передала Консенсу письмо:

— Это Вам, — с лучезарной улыбкой произнесла Квазар, — принцесса закончила раньше со своими делами и ждёт Вас.

И когда Консен взял письмо почти с благоговением, миссис Шайн позвала официанта.

— Рассчитайте нас с молодым пони пожалуйста и принесите счёт мне, — улыбнулась она, — нам пора уходить, у вас было, как всегда, волшебно.

— Спасибо, мисс, — поклонился официант.

— Миссис, — с улыбкой поправила она, а Консенс незаметно посмотрел поверх письма, на свою собеседницу ещё раз, изучая её внешний вид и, взглянув на её метку — закатное Солнце цвета её гривы за белыми облаками, он ещё раз задумался о личности Квазар. Ибо догадки всё же были...