Эпоха полночных кошмаров
Глава XI
…И всё ударилось в безумие! Всё пришло в движение и не собиралось останавливаться, каждая новая волна паники и вопля порождала следующую, круг не прерывался!
Даже оглушённые криком Императрицы и друг друга, все пони пытались что-то сделать. Рэрити ощутила тошнотворный звон и зуд в ушах, но, сопротивляясь мгновенно накатившей усталости, одичало замотала головой и по головам побежала вниз, на арену. В общей беспорядочно двигающейся и сталкивающейся массе тел, порой вминающей в себя её копыта и волосы, обезумевшую единорожку даже не замечали.
Первыми из оцепенения или бессмысленного метания из стороны в сторону вышли члены «Вондерболтс» и Лунного Света; знать же, пользуясь тем, что они лишены обязательства защищать Императрицу, хлынула к выходу. Время от времени толпа ударялась о выставленный Шайнинг Армором малиново-розовый барьер. Рэрити, прыгнувшую вперёд, захлестнуло потоком пони и понесло вместе со всеми. Единорожка закричала. Замахав передними ногами, попробовала прорваться обратно к арене, но тысячи пони были сильнее, а её тело уже с головой окунулось в слабость, и кобылка почти потеряла сознание. Но она зажмурила глаза, исторгла из груди отчаянно-яростный крик, и её рог осветил пространство в метре от неё своим сиянием. Рэрити объяла себя своим телекинезом; от мигающего магического поля шёл треск и прыгали искры. Из носа и рта пошла кровь: кобылка приблизилась к порогу своих возможностей и по ощущениям готова была развалиться на части. Её тошнило, глаза словно заворачивались в собственные мышцы, но единорожка упорно продолжала взлетать над толпой, которая норовила утащить её снова вниз. И, зависнув в воздухе над головами поднимающих пыль испуганных пони и стараясь не врезаться в пегасов, которые были храбры достаточно, чтобы даже сейчас использовать крылья, бросила своё тело на дно воронки.
Удар выбил из Рэрити болезненный хрип; небо с разрезавшей его парой Вондерболтов ушло куда-то за грань, а оставшуюся скудную часть зрения, похожую на кружок в конце тоннеля, заняло пыльное обеспокоенно-радостное лицо Эпплджек.
— Рэрити! Ты жива! Ты вся в крови…
Императрица быстро взяла себя в копыта и предпочла забыть вспышку гнева. Она села, подобрав вместе копыта, выпрямилась и чётко проговорила приказ:
— Догнать. Поймать. И анaльно наказать.
Шэдоуболты обменялись парой условных знаков и разделились: Соарин, распахнув крылья и широко расставив ноги, остался защищать Императрицу вместе с вскинувшимися кобылами Лунного Света, а Флитфут и Спитфайр ринулись догонять свечой ушедшего высоко в небо пегаса. За пегасками тянулись следы из света, дыма и молний. Две кобылицы сначала летели, сплетая их в спираль, но затем, когда до бунтовщика осталось несколько метров, резко разделились так, чтобы у того не получалось следить сразу за ними двумя.
Императрица недобро ухмыльнулась: она знала, что пегасу осталось недолго порхать на свободе. Однако замотанный в чёрные тряпки жеребец услышал гул раскаляющегося воздуха справа от себя и ринулся вниз, а затем штопором ушёл в сторону, пропуская Спитфайр мимо себя; пегаска, ставшая из-за таких скоростей похожей на рыжий фонарик, развернула крылья, использовала воздушные потоки, чтобы бросить себя вверх, и быстро сориентировалась. Выполнив кобру, огненногривая кобыла дала дорогу бросившейся на беглеца Флитфут и моментально бросилась в атаку следом, когда та промахнулась и едва не врезалась в верхние ряды амфитеатра, поздно выйдя из пике.
Злорадная гримаса Императрицы медленно кривилась. У аликорницы создавалось впечатление, что пегас просто издевается над лучшими летунами Империи, расшвыривая их, как котят.
— Ну же! – гневно лязгнула зубами угольная кобылица. – Телепортируйте его в темницу!
— Мы пытаемся, Ваше Величество, но этот пегас слишком быстр и непредсказуем, наша магия не может угнаться за ним, — подавленно ответила тяжело дышащая Трикси. Амулет у неё на груди пылал ярче её рога, со лба по лицу стекал пот.
К ногам чёрной аликорницы молнией упала Флитфут. За её спиной со взъерошенными крыльями разворачивалась картина того, как скрытый за рваным тряпьём жеребец зубами хватает дезориентированную после торнадо Спитфайр за крыло и отправляет в неконтролируемый штопор.
— Ваше Величество, мы не знаем, как, но этот пегас уходит от всех секретных приёмов, предугадывая их и либо оборачивая против нас, либо делая их выполнение невозможным. Смилуйтесь, но мы уже всё перепробовали, и он перешёл в нападение, — доложила нежно-голубая пегаска, подняв лётные очки.
— Старлайт Глиммер, — холодно и быстро сказала Императрица после того, как ей удалось вернуть удивлённо увеличившиеся глаза к обычному размеру. – Заморозь его.
— Слушаюсь!
Соарин прижался к полу, готовясь стартовать.
Единорожка с полосами цвета морской волны в гриве и хвосте прикусила кончик языка от усердия. Светло-бирюзовое свечение её рога сначало угасло на пару секунд, а потом настоящим цунами хлынуло в небо, затапливая собой пространство. Следом за этой волной рванул Соарин.
Таинственный жеребец, увидев несущуюся на него волну заклинания, бросил воздушное избиение Спитфайр. Он оттолкнулся от пегаски копытами, швырнув её ближе к сверхскоростному каскаду света, и со всей доступной ему скоростью полетел прочь по прямой.
Как только бирюзовое свечение Старлайт омыло огненногривую кобылу, находящуюся почти без сознания, она потеряла способность двигаться и, парализованная, камнем рухнула вниз. Соарин нагнал её, схватил копытами и осмотрелся. Жеребец в чёрных тряпках как ни в чём не бывало кружил высоко над его головой так вальяжно, словно находился на прогулке. Кажется, Соарин слышал от него хохот.
Но не успел беловатый пегас разозлиться, как Императрица самолично поднялась в небо.
Наполовину кожистые крылья с рёвом разрезали воздух, неся свою владелицу быстрее ветра. Звёздную гриву и хвост смело назад, образовав завораживающий эфемерный след, словно вырезанный из далёкого космоса. Прищуренные глаза Богини смотрели точно на пегаса; она наклонила голову, стремительно наращивая магическую мощь в длинном и крепком роге. Это не закончится для восставшего ничем хорошим.
Несмотря на очевидную опасность, жеребец взмахнул крыльями и со свистом полетел прямо на аликорницу. Её рог выстрелил в пегаса струёй бирюзового света; пегас почти насмешливо облетел столб спиралью… и тут он резко размножился, цветком раскрылся по сторонам; несколько лучей задели жеребца, шипение и треск покатившегося по его венам к сердцу электричества заглушили полный боли вопль бунтовщика.
Императрица радостно оскалилась в безумной жажде убийства.
В следующую секунду оскал разверзся, выпуская крик, а на землю дождём закапала кровь аликорницы, чёрная, вязкая, как смола.
Ночная Богиня посмотрела вниз и сфокусировала мечущиеся от боли глаза на вонзившем в её живот кинжал вороном пегасе с короткой стоячей серебряной гривой. От болевого шока магия Императрицы ослабла, заклинание начало терять свою силу. Когда жеребец зубами рванул острую сталь по направлению к грудной клетке, замотанный в чёрное бунтовщик оказался свободен: атакующий луч испарился с резким шипением, которое, возможно, было вызвано также столкнувшимися силами плазменного заряда Трикси и брошенным кем-то с земли грязно-золотым сгустком, крутящимся, как бумеранг. Это почти жеребячье по сравнению с мощью волшебницы Лунного Света заклинание задержало плазму лишь на секунду, но этой секунды чёрному серебряногривому пегасу хватило, чтобы вырвать кинжал из живота Императрицы и отлететь – и через мгновение красный сгусток концентрированных страданий, предназначавшийся этому жеребцу, влетел в открытую рану вороной аликорницы, лишив её возможности хоть как-то защититься и целенаправленно ударить по пегасам, которые лишь вдвоём доставляли столько хлопот.
— «Ловушка тщеславия»! – на лету засмеялся вороной пегас, повернув голову к скрытому под лохмотьями жеребцу. – Гениально, Шторм, сработало! Выкуси, бессмертная шлюxa!
Богиня Ночи подобно мантикоре взревела от досады и боли. Края рваной раны на животе заволокло чёрным густым веществом, словно текущая на землю кровь оседала на них и не могла больше упасть – лишь тянуться вниз всё время возвращавшимися на своё место нитями. Шипастое пламя взорвалось на роге Императрицы, хищными иглами хлынуло во все стороны. Два жеребца разлетелись, чтобы их не задело, но это была не атака. Через секунду установившейся внезапно полнейшей тишины землю и небо сотряс оглушающий раскат грома; небо мгновенно потемнело, затем расцвело тысячами жёлтых и оранжевых бутонов. Приближающихся… Приближающихся… И совершенно внезапно обрушившихся на планету метеоритным дождём. Императрица в гневе сотворила первое заклинание, которое пришло ей в голову. Там, где секунду назад лежала тишина, теперь грохотали взрывы.
— СТРАЖА!!! – разъярённо гаркнула Императрица, неподвижно вися посреди кипящего ада. – ГДЕ ЭТА ДИСКОРДОВА СТРАЖА?!!
Довольно улыбающаяся светло-бирюзовая пегаска с силой лягнула дверь камеры, впечатав её в пазы так, что по стенам брызнули трещинки, и этим жестом наглядно показала, что бояться оставшихся за решёткой стражников лишено смысла.
— Ха! – усмехнулся серый земнопони с синими волосами, который очень быстро освоился со своим новым положением, когда к уже успевшим попрощаться с жизнью рабам вдруг влетели, оставляя позади кашлявших стражников, потрёпанного, но очень боевого вида пони и объявили, что все рабы теперь свободны. – И вот их-то мы так боялись? Простые повстанцы разлягали их, как щенков!
— Не простые повстанцы, а улучшенные зебринской ма-а-агией, — в пародии на страшилку протянула пегаска, потрясая зажатым в копыте маленьким мешочком перед носом бывшего пленника. Кобыла остановила переднюю ногу напротив глаз земнопони и предупреждающе буркнула: — Смотри не вдохни. Нам и так много кого тащить на себе. А теперь будь хорошим жеребчиком, э-э…
— Айси Дроп.
— Айси Дроп? – приподняла бровь светло-бирюзовая кобылка. – Жестокие же у тебя родители. Это ж почти как Айси Клоп. Не тяжеловато? – ехидно добавила она.
— Лайтнинг Даст! – раздался недовольный голос, и изначально не бывший мягким. Его источником оказалась бегущая куда-то, но теперь остановившаяся и нахмурившая земнопони. Окрас её тела представлял собой нечто среднее между вишней и фуксией. Кобылка была вооружена отобранным у одного из бэт-пони копьём; на её шее болтался такой же, как у пегаски в копыте, мешочек. – То, что ты – правое копыто Спектрального Шторма, не означает, что ты можешь наезжать на других пони и ставить себя выше них! Мы как раз и боремся за искоренение такого поведения у правительства.
Пегаска уже хотела было что-то ответить, но последняя фраза заткнула ей рот, а затем и встрявшая в разговор розовато-сиреневая единорожка, разжившаяся у какого-то стражника шлемом, который был слишком велик и наползал на глаза, не дала ей ответить:
— Это называется восстанием против деспотии. …Что? Я маг, мне можно умничать.
— Сказала пони, которая не додумалась снять шлем с кобылы, а не с жеребца. – Лайтнинг Даст копытом ещё ниже опустила шлем недовольно опустившей уши единорожки. – Да ладно тебе. Ты хотя бы не додумалась взять мешок в рот и от души вдохнуть после того, как тряхнёшь им.
Три освободительницы машинально обратили взгляды на дрыхнувшую недалеко от них серую пегаску с растрёпанными блондинистыми волосами.
— Кто вообще пустил её в бой? – сняв магией шлем и оставив его висеть в воздухе рядом с собой, недоумённо спросила единорожка.
Лайтнинг закатила светло-оранжевые глаза и передразнила:
— «Я ваш талисман, я должна приносить вам удачу».
Земная пони резко повернула к ней голову:
— Лайтнинг Даст, ты знала?! И ты всё равно не остановила её?!
— Не будь тупицей, Черили, — голосом утомлённой от нахождения среди идиoтов кобылы ответила зеленоватого оттенка пегаска. – Не надо много ума, чтобы предсказать то, что скажет Дёрпи.
— Но ты никогда не угадываешь, оракул, — воспользовалась случаем ответить на недавнюю колкость единорожка.
— А ты слишком много умничаешь, Аметист Стар, — едко ответила Лайтнинг, произнеся имя волшебницы, как какое-то ругательство или оскорбление.
— Вы хотели меня о чём-то… — скромно напомнил о своём присутствии Айси Дроп, но был прерван ударившим в каменный пол огромным копытом. Взвизгнув, жеребец отскочил и поднял глаза.
Ударивший в пол красный жеребец не был слишком рассержен, но при его размерах даже лёгкое недовольство у него на лице смотрелось опасно.
— Может быть, сначала найдём мою сестру? – басовито произнёс земной пони и убрал копыто, поставив его более удобно; Черили распахнула глаза, увидев вмятину в камне, но потом с обожанием посмотрела на высокого силача. Тот даже не заметил её взгляда, сверля глазами Лайтнинг Даст. – Среди пленников её нет.
— Две кобылки вышли на арену, — как-то жалко по сравнению с накаченным земным пони просипел Айси Дроп и медленно указал на ведущий к арене тоннель. – Может, она с ними…
— Стражница! – взвизгнула Пинки Пай и упала на землю, закрывая копытами голову.
— Нет, Пинки, она не стражница! – обнимая потерявшую сознание Рэрити, ответила Эпплджек; перекрикивать толпу, несмотря на то, что шум был сверху, оказалось непросто. – Я знаю её. Она моя. Моя подруга.
— Хм, что там наверху происходит? – выпрямилась и встала покрытая пылью кобылка.
Бывшая фермерша подняла голову. Если бы плотная пелена дыма не закрывала обзор, земнопони заметила бы, как многотысячная пёстрая толпа утекает с амфитеатра через все выходы; отдельно бросился бы в глаза защитный купол тёмно-розового оттенка. Но Эпплджек могла лишь, вздрагивая, слышать крики ужаса улепётывающей толпы, с каждым мигом стихающие, и гневные тирады Императрицы, медленно но верно нарастающие.
Пинки Пай сделала несколько шагов, но тут же передумала и отошла на прежнее место. Слишком плотный «туман». Глупо, но земнопони опасалась потеряться. Не то, чтобы она никогда не нашла выход – всё-таки арена ограничена – а то, что она могла бы не наткнуться потом на Эпплджек, единственную пони за последние месяцы, которая не пожелала причинять ей вред. Розовая кобылка повернулась к оранжевой: та, обращая совсем мало внимания на творившееся вверху, пыталась привести белую единорожку в чувство лёгкими похлопываниями по щекам. Эпплджек приложила ухо к груди Рэрити.
— Она жива, сердце бьётся, — с облегчением произнесла земная пони.
— Мы тоже живы, — осторожно озвучила ещё одну хорошую новость Пинки. – И почему-то никто не врывается на арену, хотя должны... – внезапно хвост пони взметнулся вверх и начал дрожать с такой силой, что задние ноги кобылки тоже тряслись и подскакивали.
Глаза Эпплджек были готовы вылезти из орбит:
— Что ты делаешь?!
— Ч.т.о.т.о.о.ч.е.н.ь.б.о.л.ь.ш.о.е.с.е.й.ч.а.с.у.п.а.д.ё.ё.ё.ё.т.т!!! – сообщила Пинки Пай.
— Че-его? – скривив рот от непонимания, протянула оранжевая земная пони.
Маленький метеорит врезался в одну из стен арены.
— ЧТО ЗА?!
Услышав этот крик Аметист Стар, красный жеребец перестал крутить зубами подъёмный механизм в виде барабана и поднял голову. Он даже был рад этому, хотя и удивился, что единорожка смогла перекрыть своим воплем ужасный скрежет и треск.
— Что такое? – спросил земной пони.
Аметист рысью побежала куда-то за стену.
— О! МОИ! ЗВЁЗДЫ!
Лайтнинг Даст и Черили с поразительной для вечно спорящих пони синхронностью бросились за единорожкой; жеребец-земнопони шагом последовал за ними.
Огромные колёса-шестерни, поднимающие ворота, оказались своими центрами соединены с причудливым деревянным механизмом, представляющим собой скреплённые подвижными деталями квадратные брусья. Сквозь просверленные в них дырки были протянуты полуистёртые верёвки. Каждый брус был расположен так, чтобы между двумя-тремя другими было не больше сантиметра, а каждая верёвка – так, чтобы проезжать через самые удалённые и труднопроходимые части устройства.
А между брусьями на верёвках болтались жеребята.
Всегда, когда подъёмный механизм приводился в движение, верёвки протягивались между крепкими деревянными частями и тянули за собой жеребят. У них ломались и перетирались конечности, лица, головы – всё, что попадало в плен перекрещивающихся брусьев. Каждый раз пони, осуществлявшие спуск и подъём ворот, проделывали всё до конца – получалось так, что каждый жеребёнок бывал в тисках дважды, разными частями тела, а затем оставался свободно висеть, истекая кровью и трясясь в болевом шоке. Порваться верёвкам не давало, во-первых, магическое усиление, во-вторых, то, что все они были продеты через ноги жеребят, как нитки через иглы, разве что дырки в конечностях малышей были проделаны искусственно.
И, скорее всего, при помощи гарпуна.
Черили прижала копыто ко рту, тихо пища. В глазах стояли слёзы от увиденного и понятого. То, что красному жеребцу не дали поднять ворота до конца, никак не помогло жеребятам: теперь они кричали и плакали бесперебойно, потому что их конечности жестоко застряли между брусьями, как в капкане безостановочных мучений.
— Зачем это… я не понимаю… — бормотала вишнёвая земнопони как в бреду. – Почему надо так делать? Бессмысленная жестокость…
— Родителей этих жеребят отправили на арену, теперь о них некому заботиться, — мрачно сказала Лайтнинг Даст, — они не нужны. Только как лишняя забава. Биг Мак, не стой столбом! Иди и проверни до конца эти…
Не дослушав, красный жеребец резко развернулся на передних ногах и задними ударил по основному креплению брусьев. С треском дерево разломилось, и брусья начали распадаться, высвобождая трупы и живых жеребят – трупов было больше.
— Ну, можно и так, — согласилась светло-бирюзовая пегаска.
Ближайшей к ним жертвой садизма была оранжевая кобылка с перемолотыми в кашу крыльями и сузившимися серо-фиолетовыми глазами. Она была похожа на овощ; цвет гривы и частично выдранного хвоста было невозможно разобрать из-за пота и крови. Копыта, нанизанные на верёвки, изредка слабо подёргивались; пегасочка изредка дёргала губами, словно пыталась что-то сказать.
Аметист Стар совладала с собой и, обернувшись, крикнула:
— Позовите сюда Флаттер…
И тут стену снесло упавшим с небес горящим валуном. Черили, вскрикнув, схватила зубами за холку первого попавшегося жеребёнка – именно эту пегаску, почти лишённую крыльев – и бросилась обратно, спасаясь и спасая от рушившихся стен и падающих шестерён. Волной хлопнувшего воздуха, поднятой от удара, земную пони подбросило в воздух; она продолжила совершать бегущие движения ногами даже находясь вверх тормашками. Сориентировавшись через пару секунд, кобылка прижала жеребёнка к себе всеми четырьмя копытами и проехала на спине по полу, сдирая кожу, пока не врезалась в стену. Черили открыла ранее зажмуренные глаза и увидела, как из дыма и маленьких язычков огня стремительно вылетает Лайтнинг Даст и выбегают Биг Мак и Аметист Стар.
— Вы спасли кого-нибудь? – громко спросила наполовину контуженная Черили.
— Кажется, я случайно прихватила труп, — неловко ответила Аметист Стар и аккуратно выгрузила кровавое месиво из своего магического поля на землю. – Извини, Черили, я никогда не была хороша в телекинезе…
— Очень милое время обсудить магию с земной пони, — выкрикнула Лайтнинг Даст, даже в такой ситуации не утрачивая яда в голосе, — но, если ты не заметила, это ёбaное здание рушится, и мы сейчас сдохнем!
— Там кто-нибудь есть? – раздалось приглушённое расстоянием, шумом и акцентом откуда-то с арены.
— ЭйДжей? – зычно крикнул Биг Мак.
— Макинтош! Это я!
Красный жеребец бросился на голос, перескакивая через обломки и руины стен. Оставшиеся позади него кобылицы недолго любовались этим зрелищем, потому что из чудом остававшегося целым коридора боком выехала тормозившая упершимися в пол копытами мятная единорожка и испуганно сообщила:
— Стражники! Просыпаются!
Лайтнинг Даст приподняла бровь. Спокойно повернула голову и периферическим зрением посмотрела на уничтоживший кусок земной коры своим падением метеорит. Несмотря на то, что расстояние было немалым, звуковая волна смогла колыхнуть оранжевых оттенков гриву и хвост пегаски.
— Кто бы мог подумать. – тихо и саркастично ответила она единорожке и крикнула поверх её головы: — Штормовики, быстро сворачиваемся! Сейчас этим oлyхам будет не до нас, рабов мы освободили, самое время смыться!
Непоколебимое спокойствие заместителя лидера удерживало бунтовщиков от впадения в ту панику, в которой все гости покидали разрушаемый силами падающих метеоров амфитеатр и в которой просыпались пропустившие много значимых для этого дня событий стражники. Пожалуй, это хладнокровие было даже чрезмерным и в какой-то мере циничным, но во многом именно оно держало ситуацию под контролем.
Аметист Стар побежала не за соратниками, а к выходу на арену. Единорожка остановилась, зажмурилась и позволила вплетённому в свою двух фиолетовых тонов гриву драгоценному камню выплыть в облачке её магии и застыть перед её лицом. Волшебница, кьютимаркой которой были три огранённых бриллианта, наклонила голову и прикоснулась к самоцвету кончиком рога. По завиткам спирали потёк густой пурпурно-малиновый свет, прошёл сквозь драгоценность и размножился, усилился, своим набирающим силу мерцающим сиянием подавляя дым.
Биг Макинтош быстро осмотрел арену сквозь тающий туман и наткнулся на два силуэта примерно в центре. Жеребец поскакал к кобылкам, постоянно смотря в небо и молясь, чтобы их, неподвижно стоящих, но и не проявляющих друг к другу агрессии, не убило очередным падающим раскалённым булыжником. Одновременно травяные глаза жеребца заметили, как несколько пегасов, в том числе Спектральный Шторм, отвлекают внимание Императрицы своими выпадами и атаками. Аликорница сыпала заклинаниями, даже самыми немыслимыми – вроде электрических шариков, которые касанием распыляли объект до атомов – и её внимание было полностью сосредоточено на эффективно досаждавших ей пегасах. «Значит, штормовики уже отходят. Надо спешить», -подумал он и ускорился.
— Эпплджек! – жеребец обнял сестру и наткнулся копытом на единорожку в её объятьях.
— Мак, помоги! – схватив копытами лицо брата, взмолилась оранжевая земная пони.
Биг Мак был удивлён: он впервые слышал от Эпплджек просьбу о помощи, но не стал задавать лишних вопросов и водрузил протянутую ему Рэрити себе на спину. Жеребец взял сестру за копыто и потянул за собой:
— Бежим, я объясню всё по дороге! – он заметил другую земную пони, розовую, и на секунду замедлил шаг: — А это кто?
— Это Пинки Пай, она на нашей стороне, — торопливо ответила ЭйДжей.
— Идём с нами, — коротко ответил Макинтош и снова увлёк сестру за собой. Он не сомневался, что Пинки Пай пони пойдёт за ними. Это в любом случае было лучше, чем остаться и умереть из-за того, что очередной и не последний метеорит раскололся именно о то место, где кобылка секунду назад стояла.