Эпоха полночных кошмаров
Глава ХIII
Неожиданно перед Рэрити предстали ржавые арочные ворота, состоящие из толстых прутьев, а в глаза врезался свет факела. Единорожка осторожно спросила:
— Это… оно? – из-за её спины, вжимаясь в тесные стены тоннеля, выглянули Тандерлейн и Спектральный Шторм.
— Да, — шепнула последняя. – Теперь нам нужно быть максимально осторожными. Алмазные псы не церемонятся с теми, кто нарушает границы их владений. Никому. Не шуметь. Рэрити, сможешь открыть эти ворота?
Единорожка телекинезом попыталась поднять преграду, но после первого же скрипа выронила её с испуга. Посыпалась хлопьями ржавчина. Рэрити посмотрела на Шторма и покачала головой, тихо ответив:
— Тут замок.
— Можешь сдвинуть штифты магией? – нетерпеливо переминаясь с одного копыта на другое, спросила предводительница.
Рэрити покивала в знак того, что попробует, и свет от её рога запрыгал со стены на потолок и пол.
— Стой! – опомнился Тандерлейн. – Погаси пока свет, ты привлекаешь внимание.
В полной темноте, рассчитывая только на магическое осязание, Рэрити обхватила квадратный замок голубым сиянием. Оно по велению единорожки протекло через аккуратную скважину внутрь и заполнило замочный механизм. Рог белой пони иглисто засиял ярче, она прищурилась, стараясь хоть что-то рассмотреть: левитировать и смещать что бы то ни было вслепую было крайне сложно. Она стиснула зубы, нащупала тонкие длинные цилиндры и один за другим сдвинула их. Замок с щелчком открылся – и ворота, тихо скрипнув, вышли из паза.
— Молодец, — потрепав единорожку копытом по плечу, радостно прошептала Шторм. Группа пони прошла вперёд; Рэрити закрыла ворота чисто для того, чтобы понять принцип действия замков алмазных псов.
— И куда дальше? – спросила Пинки Пай. Рэрити снова сотворила заклинание фонаря.
— Хочешь сказать, ты не знаешь? – распахнув тёмно-голубые глаза, тихо ужаснулась единорожка.
— Рэри, никто не знает, — вздохнула Эпплджек. – Мы даже не знаем, как алмазные псы выглядят.
— Знаем. – дрожа, пропищала Флаттершай. Её ходящая ходуном правая передняя нога указывала в темноту. – Примерно… так!
Все пони медленно повернули головы к указываемому пегаской месту. Последней это сделала Рэрити – и луч бело-голубого цвета, лизнув плечо и щеку безобразного существа, остановился на его лице с выступающими нижними клыками и низко нависшими на глаза бровями.
— Тише… — срывающимся на писк шёпотом произнесла жёлтая пегаска. – Не… двигайтесь!
Однако радужногривая кобылка вдруг смело пошла вперёд, говоря:
— Я – предводительница повстанцев, известная как Спектральный Шторм, пони, с которой вы заключили соглашение о взаимной неприкосновенности. Моя группа заблудилась, и я прошу помочь нам выбраться на поверхность. Ваше имущество не тронуто.
— Ты нарушила границы владений алмазных псов, — прорычал зверь. – А это – нарушение соглашения! Как вы попали внутрь?
— Из пещер под Кэнтерлотом, — угрюмо ответила Спектральный Шторм, недовольная тем, что ей приходится отчитываться.
— И вы не заблудились? – удивлённо пророкотал пёс, опуская копьё. Брови приподнялись, открывая неприятного песочного цвета глаза. – Как?
Спектральный Шторм молчала, и Эпплджек, опасаясь вызвать раздражение пса, честно ответила:
— С нами есть единорожка, которая умеет искать всякие блестяшки.
Глаза существа загорелись алчностью. Пёс указал похожим на саблю грязным когтём на Рэрити:
— Я помогу вам найти выход, если вы отдадите мне эту пони.
— Э, нет, — ни секунды не раздумывая, пружинисто качнула головой Шторм, — это я тут ставлю условия. И ты помогаешь найти выход.
— С хуя ли баня-то сгорела?! – гневно взревел алмазный пёс.
— Очень хорошо, что ты про неё слышал, — морща нос от зловония, едва слышно пробормотала в сторону Рэрити. – Тебе не мешало бы её посетить.
— Ты намекаешь на то, что я плохо пахну? – пёс сощурился, глаза налились кровью. Украдкой зверь понюхал свою подмышку – и они заслезились.
— Императрица готовит на вас нападение. – закатив глаза, раздражённо проговорила Шторм.
Флаттершай попятилась, прячась за Пинки Пай. Здесь было слишком много напряжения и агрессии, а розовая земная пони была единственной, кто держался спокойно и непринуждённо.
— Орды чейнджлингов идут сюда, чтобы убить вас в вашем же собственном доме, — продолжала стальным голосом радужногривая пегаска, — и мы пытаемся вернуться в лагерь, чтобы дать им отпор и не подпустить к вашим владениям – вот твоя мотивация помочь нам.
Пёс мялся с полминуты, пытаясь выжать выгоду для себя из этой ситуации, и упрямился бы ещё дольше, если бы Рэрити не ступила вперёд и мягко не произнесла:
— Я согласна.
— На что? – хором спросили пони; алмазный пёс с удивлением посмотрел на белую единорожку, идущую к нему.
— Я помогу алмазным псам найти драгоценности, — улыбнулась та. – Так будет лучше всего. Я бесполезна в бою. А так мы сэкономим несколько минут, за которые вы выйдете на поверхность. Мне не трудно, Спектральный Шторм, правда.
Глаз светло-голубой пегаски дёрнулся. Она нахмурилась и пошла к Рэрити.
— Можно тебя, — крыло, жёсткое и сильное, легло на спину единорожки и, уперевшись ей в холку, потянуло за Штормом, — на секундочку… Ты сошла с ума?! – прошипела радужногривая кобылка, когда отвела Рэрити от пса на достаточное расстояние – в другой коридор. – Я ценю твоё самопожертвование и всё такое, но это не «помочь управиться за часок» — это рабство на всю жизнь! Алмазные псы по мелочам не размениваются! А если им что-то не понравится – они прихлопнут тебя одной левой! И сбежать ты не сможешь – лабиринты тянутся в полной темноте на небеса знают сколько миль! Всё глубже и глубже! Мы не можем…
— Можете. – твёрдо прервала тираду Шторма Рэрити. – Если уж они действительно не размениваются по мелочам – то о чейнджлингах этот уже знает, передаст остальным, а вас всё равно не выпустят.
— А если просто вырубить этого здоровяка? – втиснулась в разговор Эпплджек.
— И как вы узнаете дорогу на поверхность? – парировала Рэрити. – К тому же, я уверена, тронете одного – будете иметь дело со всеми. А их тут слишком много. – Единорожка несколько секунд смотрела на бестолково хлопающих ртами кобыл, а затем тихо, проникновенно сказала: — Друзья. По-другому никак. Пожалуйста… вызволите мою сестру. Позаботьтесь о ней, хорошо?
В злости на собственное бессилие радужногривая сорвиголова прижала уши, стиснула зубы, яростно замотала головой и с рыком лягнула земляную стену. Несколько комков упало на пол; уши Рэрити поднялись торчком.
— Хорошо, — обессиленно выдавила Спектральный Шторм. – Мы найдём Свити Бель, чего бы нам это ни стоило, и не бросим её. Обещаем. П… прощай, Рэрити. – Шторм отвернулась до того, как единорожка заметила блеснувшие в уголках её глаз слёзы.
— Это… это твой выбор, у нас нет выхода, — захлёбываясь слезами, обняла единорожку Эпплджек и пошла за радужногривой пони. – Прощай!
— Мы отдаём тебе Рэрити, — желая сжаться в комок под потрясёнными взглядами друзей, объявила алмазному псу пегаска дрожащим голосом. – В обмен на дорогу на поверхность.
Пинки Пай, подскочив, протянула псу переднюю ногу, как неизменный жест согласия любых сделок.
— Сделка состоялась, — удовлетворённо проворчал он, пожимая своей лапищей копыто пони, и отвернулся, чтобы пролаять что-то своим товарищам.
— Рэрити, — задыхаясь после вдыхания запаха пропахшей псиной ноги, прокашляла земная пони, — ради всего святого, научи их мыться!
Несмотря на своё безнадёжное положение, Рэрити тихо рассмеялась. Слишком уж уморительно скривилось лицо Пинки.
Пока алмазные псы переговаривались, пони по очереди прощались с подругой, а после обнялись все вместе. Рэрити приняла ласку, зажмурившись и чувствуя, как слёзы щекочут лицо. «Я только нашла друзей – и вот вынуждена отпустить их», — от этой мысли ей хотелось рыдать, но одновременно в душе зажёгся неведомый тёплый огонёк, словно ради этого момента единорожка и жила всю жизнь. Пожертвовать собой ради друзей. Она ни о чём не жалела.
Алмазные псы ещё несколько минут переговаривались, указывали друг другу на коридоры и разбегались, пока не остался только один, который повёл пони к закрытому коридору. Он открыл его и пропустил пятерых друзей вперёд, а затем затворил ворота. Всё время до этого момента Тандерлейн крепко, нервно сжимал копыто белой единорожки.
— Я люблю тебя, — в забившийся от плача нос произнесла Эпплджек в последний момент перед тем, как ворота закрылись и навсегда отрезали Рэрити от внешнего мира.
Теперь единорожку отчаянно крепко связывало с ним только одно – засевшее на всю оставшуюся жизнь воспоминание о потрясающих зелёных глазах, взгляде, перебродившем скорбью и нежностью.
Она ощутила на своей шее тяжёлый испорченный временем и неумелым обращением хомут.
— А теперь, — услышала Рэрити рык и почувствовала грубый шлепок по крупу. – Докажи, что мы отдали своё время за стоящую рабыню!
Всхлипнув, пони засветила рог и начала плести заклинание…