Fallout Equestria: The Inner Road
Подарки судьбы.
Есть мат и молейстийские намеки.
“Важно принимать то, что есть. Прошлого не изменишь.”
Дверь просто открывалась в другую сторону.
Как же все-таки примечательно то, что наша жизнь очень часто зависит от мелочей. Заметь я табличку «от себя» раньше, то, может быть, и была где-нибудь в другом месте. Вполне возможно, дулась и орала бы на Флэшбэка, но где-нибудь подальше от Роксфильда. Возможно, даже где-то около торговых путей. Возможно, мы бы даже прибились к какому-то каравану, в роли «порожняка». А там уж дальше у меня фантазии не хватает напридумывать. Может быть, нас бы эти аликорны и выследили потом и прибили бы вместе с караваном.
Не знаю я, как бы пошли дела в таком случае. Да что там, я не знаю, как мои дела прямо сейчас идут!
Из Роксфильда я сумела выбраться бесшумно и без погони.
Пустошь была очень и очень благосклонна ко мне: пока я без памяти шла, как мне казалось, куда-то в сторону Ривер Дам, мне удавалось обойти все возможные неприятности. Потому что я чувствовала себя отвратительно. Болели бока, болели ноги, болела голова, болел живот. Все болело, даже там, где и болеть не должно! Даже хвост болел, понятия не имею как.
Пару раз даже вырвало.
А когда закончило свое действие обезболивающие, то я просто рухнула посреди пустыни. И пролежала пару часов, пока лучше не стало.
К тому времени уже начало рассветать, и хоть у меня перед глазами все плыло, видимость стала лучше. И в первой же луже я увидела свое отражение.
На меня смотрела довольно жалкая пони: вся побитая и едва живая. Весь ее вид говорил мне одно: эта пони едва стоит на ногах, подожди еще намного, и она упадет.
Я с досады плюнула в лужу и зигзагами пошла дальше.
Прошло еще где-то полтора часа, когда вдалеке появились очертания Ривер Дам. В этот момент я еле находила силы, чтобы идти вперед, и меня просто бросало в стороны. Да и еще меня бросало то в жар, то в холод.
Короче, если я прямо сейчас и не отбрасывала копыта, то в скором времени точно бы встретила родителей. На том свете. Не то что я против, просто у меня еще куча дел здесь. Когда сделаю, тогда можно. А список-то большой, и один из самых важных пунктов в нем — это пожить подольше!
Больше всего мне хотелось прилечь и отдохнуть. Где угодно, даже в мусоре или луже.
И где-то через пять минут блуждания среди домов на окраине Ривер Дам у меня окончательно пропало желание куда-либо идти, и я рухнула лицом прямо в грязь.
И не прошло и мгновения, как рядом со мной образовался патруль из двух пони в боевой броне.
— Эй, наркоманка, — один из них, серый единорог, сильно двинул копытом прямо в плечо. — Сама уйдешь, или помощь оказать? — на его морде появилась презрительная улыбка.
— Да идите вы все, — с трудом пробормотала я, морщась от боли, растекавшейся по всему телу. — Где у вас тут врач живет, а?
Пони переглянулись. Наверное, не ожидали что «наркоманка» вполне связно им ответит.
— Наш врач нариков не принимает, — ответил тот, что тыкнул меня ранее. — И вообще, мы нариков отстреливаем. Валите в свои гадюшники, у нас чистый город! — он приподнял и грубо потряс меня.
— Уроды гребаные, я заплачу, — промычала я, пока я пыталась высвободиться из его захвата. — Отпусти меня!
— Брось ее, пускай подыхает, — вмешался второй, коричневый земнопони. — Ее сейчас всякая шваль обчистит. Нам-то что?
Я заскулила от досады. Да, кто же такой шанс упустит?
Первый стражник с укоризной поглядел на второго.
— Начальство увидит — нам башки поотрывает, — единорог скривился, будто съел что-то кислое.
— Ну и чего нам тогда делать? — развел копыта в стороны его товарищ. — Эти нарики как магнитом притягиваются к любому встречному. А мне об нее даже копыта марать не хочется.
Они почесали затылки, раздумывая, что им со мной делать.
— А знаешь, она ничего, — вдруг сказал первый.
От таких слов я вся напряглась.
Второй стражник сел и внимательно осмотрел меня. Его губы растянулись в самодовольной улыбке, и он кивнул:
— Ха, да ты прав! Нормальная такая, целая еще... — он злорадно ухмыльнулся. — Вполне чистая... — он призадумался.
— Хорошая куртка, — кивнул единорог и потер копыта. — Жаль, что пропадет.
Это моя куртка, дебилы! Знаете, сколько денег я истратила на эту одежду, чтобы привести ее в нормальный вид: утеплить, заштопать, пришить пластины? УЙМУ! И чтобы какие-то два извращенца отняли у меня то, что я своим потом зарабатывала? Да никогда!
Его соратник недоумевающе взглянул на него.
— Погоди, ты про куртку?
— Да, а ты про что? — он повернул голову и удивленно вскинул бровь.
— Я думал, ты про пушку, — вроде бы честно признался второй. — У этой швали, — он презрительно посмотрел на меня, — на пушке даже глушитель есть. И где она его только достала?
Единорог ничего не ответил.
Если бы я могла, я бы им уже давным-давно показала, что я не какая-нибудь там больная накроманка. Просто встала бы и ушла. Мне еще отец говорил, что нельзя баловаться с наркотиками. Во-первых, они нужнее будут в других ситуациях, а во-вторых, так и подсесть на них недолго. А это — постоянная трата денег на новые дозы и подорванное здоровье.
«А ты, Голд, красивая кобылка», — говорил мне отец своим добро-строгим тоном, когда учил меня уму-разуму. — «А вся эта дрянь тебе жизнь с красотой испортит. А тебе еще жеребят завести надо», — обыкновенно после этого он меня сильно к себе прижимал, а я в который раз себе давала обещание следить за собой.
— Э, глянь, отходняк пошел — улыбается во всю морду.
Да, я улыбаюсь, но не из-за этого, клопы вонючие! Я просто родителей вспомнила, а вы сразу, «отходняк», «отходняк»! Тьфу на вас много раз!
Я в немного приподнятом настроении попыталась встать.
Мне удалось — совсем капельку.
— Ну, смотри, она еще ходить может, — оскалил зубы второй. — Слышь, давай, выметайся отсюда, — он наклонился ко мне. — Встретим еще раз — получишь пулю в лоб, усекла?
— Будешь выпендриваться — сожрешь глушитель, — пригрозила я, но эти угрозы — бестолковые. Что я им сделаю? Меня тогда в Ривер Дам пускать перестанут. — Где у вас тут доктор живет? — спросила я во второй раз.
Они оба заржали в о весь голос.
— Ну ты глянь, какая она храбрая! — единорог смахнул слезу с глаза. — Ты сначала свою пушку почини, а не то она...
Его рог засветился, и я почувствовала как меня тянет в сторону. Рывок был настолько сильным, что я не удержалась и упала прямо под ноги второму стражнику.
— Вся погнутая!
Да нифига она не погнутая! Это у тебя ствол погнутый! Оба!
В следующее мгновение он кинул мне винтовку прямо под нос. И тут я убедилась, что он не врал.
Винтовка тоже находилась в плачевном состоянии. Да в таком, что мой опытный глаз уже оценил ее стоимость — чуть ниже, чем все комплектующие. Единственное, что имело хоть какую-то ценность — это глушитель.
Охранники ушли, а я, после борьбы со своей слабостью и желанием поваляться, встала.
Первым делом я осмотрела свое оружие.
Готова была на чем угодно поклясться, что всего лишь этой ночью она была целой и невредимой! Стреляла без сучка и задоринки! А сейчас это не отточенный механизм, а расхлябанное изделие, которое держится на одних соплях!
Беглого взгляда хватило чтобы понять: из винтовки больше стрелять бесполезно, и не продашь ее в таком состоянии. Чего там говорить, думаю, даже на запчасти не пойдет — все шатается так, будто винтики в винтовке пьяные. Да еще и ствол покореженный, лопнувший.
Я слегка потрясла винтовку. Вывалилось несколько железяк.
Я плюнула с досады, и открутила глушитель.
Что у меня есть? Глушитель и десяток патронов. Ну, еще куртка, но голой в оживленном городе я ходить НЕ СОБИРАЮСЬ!
Что мне нужно сделать? Сходить к доктору, полечиться, сходить на рынок, купить оружие.
Я скривилась. На все необходимое мне точно крышек не хватит. Была бы я дома, открыла бы заначку, там я примерно пятьсот крышек спрятала. Но до Трейдинг Пост мне пешком четыре дня идти, и как-то меня не особо радует перспектива без ничего проходить мимо Роксфильда.
Захотелось заплакать.
Жизнь — дерьмо, жизнь — дерьмо...
Я рукавом вытерла нос. Сегодняшний день точно не был бы самым легким в моей жизни. Но и самым трудным я бы его тоже не назвала бы, потому что таких дней нет! В смысле, жива — и то хорошо.
Что-нибудь придумаю. Я жива — и это значит, что я еще кручусь-верчусь в этой вонючей дыре под названием Эквестрийские Пустоши. Я жива, а это значит, что Пустошь меня еще не победила!
Я отбросила ружье в сторону, и, шатаясь, побрела вглубь города в поисках рынка.
Я открыла глаза.
Я была очень сильно удивлена, обнаружив себя валяющейся на единственной скамейке в темной комнате, раскинув во все стороны ноги и выпучив живот.
У меня ломило все тело от кончика хвоста до самой макушки. Причем ломило так, будто на мне прыгал табун сильных, мускулистых, красивых жеребцов...
Куда это меня занесло, и что за мысли у меня появляются в самый неподходящий момент?! Сейчас самое время вспоминать, как я сюда попала, а не фантазировать о жеребцах со спортивных плакатов... Ой.
Походу, «жеребцы» прыгали еще и на голове, потому что череп отзывался глухой ноющей болью, когда я пыталась встать и оглядеться.
В полутьме передо мной сидел одетый в хороший деловой костюм жеребец-земнопони, который неторопливо играл с выкидным ножом.
— Ну давай, детка, побыстрее поднимайся, — с легким оскалом проговорил он, поймав мой взгляд. — Ты и так уже заставила босса ждать, а он это не любит.
Какой вообще босс? Где я? Что вообще происходит? Как я здесь оказалась?
Пока я пыталась дрожащими ногами удержать равновесие, в мою память начали вливаться легкие отголоски событий, произошедших ранее.
Так, вот я после приятного разговора с охраной иду по пригороду, ищу рынок, вот захожу в какой-то подвал с торговыми ларьками, вот я прохожу мимо пищевых ларьков, вот я...
А потом ничего не было. Сплошное черное пятно.
И больше ничего, как будто меня в тот момент не существовало.
Как только я смогла сделать пару робких шагов к двери и не упасть, меня сразу же подхватил жеребец:
— А теперь иди со мной, и не рыпайся, а то худо будет! — пригрозил он и схватил меня за рукав куртки.
Будто я могла хоть что-то поделать.
Жеребец вытащил меня в какой-то длинный коридор с кучей дверей по сторонам, часть из которых была заколочена, часть — засыпана мусором, и их приходилось обходить. И ладно бы если коридор был прямым как ствол винтовки, так нет, он изгибался! Пару раз приходилось спускаться и подыматься по лестницам.
Сил сопротивляться у меня просто не было — я едва могла переставлять ноги, так что меня попросту тащили по полу. Как будто я больная вся. Хотя так и есть, чего уж врать.
Его это, конечно, не радовало. Да и кого может радовать то, что ему приходится таскать почти что труп? Да никого. В его глазах ясно читалось простое желание бросить меня на полпути и ограбить. Ну, я просто думаю, что для других целей я сейчас малопривлекательна.
Дорогу я уже не запоминала — не было смысла. Я потерялась где-то на пятом повороте. Да и отложи я это в памяти — как бы мне это потом помогло? Ну, вернусь я к той комнатке, где очнулась, и дальше что? Нет, шум толпы иногда был довольно хорошо слышен, но понять, где эта толпа, было невозможно.
Так что я полностью покорилась судьбе. Пони меня просто тянул вперед, если я сбивалась с шага.
Но узнать, что творится мне все-таки хотелось. Да еще как.
— Куда ты... — я поморщилась — любое шевеление мозгами причиняло мне большие неудобства. — Куда ты меня тащишь? — выдохнула я, после чего сжала челюсть от охватившей меня боли.
Жеребец даже не оглянулся и с той же настойчивость продолжал тащить меня вперед.
— Ты задолжала нашему боссу много крышек, куколка, — сказал как плюнул он и рывком подтянул меня к себе. — Вот сейчас мы и идем к боссу, обговоришь, как возвращать будешь, — хмыкнул он.
Та же ситуация, только разные везде пони: если я не буду слушаться Мастера, то могу прощаться со своими мозгами. А теперь каким-то придуркам должна отплатить...
— Чего-то я не помню, чтобы я у кого-то крышки в долг брала, — я шумно вдохнула пыльный воздух. — Кому и сколько я должна?
— Отвали, — отрезал бугай. — Ща тебе все скажут.
Ну что за жизнь... Одна ошибка — и мой круп не имеет только ленивый. Скоро у всей Пустоши буду на посылках. И хорошо если только на посылках.
Оххх, моя голова...
Осторожный стук в дверь мне показался ударом по голове.
Придти в себя после насильственного перемещения по загадочному комплексу я не успела — земнопони снова подхватил меня и силком втащил в большую комнату.
Комната оказалась большим приемным залом, с высоким потолком, с обшарпанными картинами на стенах и горшками с землей около стен. Передо мной на расстоянии пяти метров стоял большой деревянный стол с развернутым в противоположную сторону шикарным офисным креслом. На столе кучи бумаг устраивали соревнование «кто построит самую высокую горку»; впрочем, и другие канцелярские принадлежности не отставали от устраивания беспорядка.
Сначала я даже подумала что в комнате нет одной стены. И спустя секунду поняла, что одна из стен была огромным окном. Довольно чистым; солнечные лучи проходили сквозь него и выдергивали из полумрака очертания двух крупных пони рядом с столом.
Из остальной мебели в комнате были только четыре дивана, расположившихся по паре у противоположных стен.
Краем уха я услышала, как сзади меня щелкает замок — это пони, что привел меня, запирал ключом дверь.
— Босс, вот, я сделал все как вы просили, — голосом довольного подчиненного поприветствовался он, когда ключ в замке перестал крутиться.
Из-за спинки кресла показалось копыто.
— Оружие все изъял? — голос, несомненно, принадлежал жеребцу среднего возраста — не слишком старый, но уже и не молодой.
— Босс, да у нее ничего не было совсем, — таким же тоном ответил мой охранник. — Совсем ничего не было.
И тут я поняла, что все мои вещи из карманов куртки благополучно пропали.
До меня сразу дошло куда могли подеваться мои пожитки.
Ах вы жулики, да чтоб вас аликорны драли! Верните мою фотографию! Вам-то она зачем?! Это личное!
— Вообще-то, у меня там глушитель к варминт-винтовке и десяток патронов к ней же, — напомнила я сквозь зубы, пока мои копыта лихорадочно шарили по карманам. — И моя фотография.
Может быть, кому-то эта фотография покажется всего лишь мятой бумажкой с двумя пони и одним жеребенком, задравшим нос вверх, а для меня это одна из самых важных вещей в мире!
— А тебе говорить никто не разрешал, — шикнул было на меня бугай, но его перебил голос пони в кресле:
— Вернешь все как было, до последний пылинки, — голос был твердым и спокойным, будто принадлежал роботу. — Как ты себя чувствуешь? — этот вопрос был адресован, конечно же, мне.
— Вы кто такой? — ответила я вопросом на вопрос. — Что вам от меня нужно?
Сильный толчок в круп заставил меня охнуть от боли — типа, следи за языком.
— Кто я такой — тебе знать не нужно, — голос звучал все так же спокойно. — А вот твое самочувствие меня волнует.
— Ну тогда я отвечать не собираюсь, понятно? — я зло уставилась на кресло, будто хотела прожечь его взглядом и достать того пони, что сидел в нем.
Ответа не последовало. Вместо него жеребец сзади подошел сильно сжал меня в плечах:
— Думаю, я смогу разговорить тебя, тем или иным способом, — по голосу можно было понять, что жеребцу было все равно, каким образом из меня вытянут мое имя. — Вопрос только в том, понравится ли тебе эта... процедура.
Я извивалась в тисках как могла, но добилась только того, что державший жеребец хмыкнул и еще сильнее затянул захват.
Мое сердце сжалось в тягучем прыжке.
— И?
— Голд Ган, меня зовут Голд Ган! — выпалила я. — Все? Это все, что тебе нужно узнать?
— Эй, повежливее с боссом, он тебе жизнь спас, куколка, — я почувствовала как мне стало легче дышать: меня отпустили. — Следи за язычком, крошка.
Я немедленно отошла подальше от бугая и присела. Тот не пошевелился.
Да я этому засранцу такого устрою! Никто не разговаривает со мной так, пока я это не захочу!
— Ган? — главарь хмыкнул. — А отца случаем не Райфл звали?
Внезапно, но нет!
Моего отца звали Скаттер Ган. И дедушку, по рассказам отца, тоже звали Ган. И прабабушку. И так до того времени, когда оружия не существовало.
И моего жеребенка будут звать Ган. И внуки мои будут иметь ту же фамилию. И правнуки! И так до скончания времен, пока всемогущим Селестии и Луне не надоест этот балаган и они не решат прикрыть эту дрянную лавочку!
Традиция. Типа наша семья — далекие потомки какого-то древнего рода, который спасся от смерти в погребальном пламени Последнего Дня.
И никакого бреда «мы должны сохранить величие нашей семьи до тех пор, пока все это не поймут, бла-бла-бла». Нет, никакого выпендрежничества. Просто традиция давать своим жеребятам фамилию Ган. Я обещала продолжить эту традицию.
Наверняка это очень важная традиция! Если уж не для Пустошей, то для моего отца точно! А если это важно для папы — то это важно и для меня! И я уверена, мой жеребец все это поймет, когда я ему объясню! Потому что он будет самым лучшим жеребцом на свете! Самым добрым и понимающим!
К тому же, фамилия Ган весьма часто встречается. Только большинство пони-однофамильцев, что я встречала, мне даже не родственники. У папы брат в Кантерлотской Пустоши остался, вот его я и считаю родственником. Хоть и не помню его.
Отец говорил, что наша семья происходит откуда-то с севера Эквестрии. Это, конечно, круто, но почему мы все время кочевали в сторону юга? Вернулись бы туда, откуда пришли, да и жили бы спокойной жизнью.
— Нет, мой отец — Скаттер Ган, — ответила я на вопрос. Не понимаю, зачем это ему нужно? Кому-то интересна история какой-то совершенно незнакомой пони? ХА! Не верю!
Кресло стало медленно раскачиваться из стороны в сторону.
— А я думал, откуда ваше лицо мне знакомо, мисс Ган, — он протянул фотографию рядом стоящему жеребцу и тот передал ее мне. — Ваш отец некоторое время работал на меня, — признался начальник, пока я, насупившись, прятала фотографию в карман куртки. Если бы они ее помяли или порвали, то я бы им такого бы устроила... — До того как его убили работорговцы.
— Да ладно? — наигранно удивилась я и уперлась ногами в бока. — И кем же?
— Очень важным информатором. Настолько важным, что проживи ваш отец еще полгода — стал бы гражданином Ривер Дам, — сказал он таким тоном, будто подчеркивал важность момента.
— Уууу, так я и поверила, — ухмылка сама собой появилась на моем лице. — Получить гражданство Ривер Дам в обход Совета, из рук какого-то неизвестного пони. Это так правдоподобно! — съязвила я. — Скажите, а эти документы сделаны из настоящей бумаги, или вы бумагу из туалетной кабинки в Хорне берете?
— Я могу заставить Совет сделать то, что нужно мне, — в голосе ясно звучало какое-то давление, если не на меня, то на Совет уж точно. — Как и любого пони, тем или иным способом.
— Вот и уговаривайте свой Совет, я-то тут при чем? — я угрюмо уставилась на кресло за столом. — И вообще, чего вам от меня надо?
Из-за спинки кресла послышался негромкий смех.
— Некоторые вещи, мисс Ган, так просто упускать нельзя, если вы понимаете о чем я.
Я-то уже поняла. Симпатичную кобылу им отпускать не хочется. Бока круглые, хвост и грива мягкие, ну прямо бери и лапай как подушку!
Вот и лапайте свои подушки, потому что вы мне не нравитесь!
Да, я немного загнула, до тех суперпупердупермоделей с обложек засаленных журналов для жеребцов мне еще далеко, но все же! И вообще, глядите не на внешность, а на характер!
— И, если честно, вы сейчас не в том положении, чтобы спорить со мной.
— Начальник, а, начальник? — мой голос приобрел издевательские нотки. — Вы резину не тяните, давайте сразу к делу, — предложила я. — Только давить на меня не надо, ладно? У меня вчера был паршивый денек. Если вы здесь чтобы позабавиться, — я копытами сделала «кавычки», — то сегодня у меня день «разбей несколько орехов».
— На улице вы упали в обморок. Пост-наркотический шок, как сказал наш врач, — голос все еще оставался спокойным, и это меня дико бесило. — Я оплатил ваше лечение, и даю вам свободу выбора по способу оплаты.
О, это очень мило с его стороны. Я прямо обожаю этого жеребца! Он самый добрый на всем свете! Видите, как он заботится о незнакомой ему кобылке? К доброму пони-доктору отнес, заплатил за лечение, и спрашивает, как кобылка хочет оплатить этот маленький должок!
— Сколько потребовал доктор? — спросила я.
Потому что излечение от наркомании стоит где-то двести крышек. Я могла бы отдать глушитель от варминт-винтовки и пойти по своим делам! Найти работу в городе, накопить чуток деньжат, купить оружие и стрелой домой!
Где меня, наверное, ждут фанатики Мастера.
— Полторы тысячи крышек.
СКОЛЬКО-СКОЛЬКО?! ДА ВЫ ЧТО, ОХРЕНЕЛИ СОВСЕМ?!
— Да вас надули как лохов! — заорала я, энергично махая ногами. — Или вы думаете, что раз у меня есть ПипБак, то я наивная дурочка, только что из Стойла, и меня можно облапошить?!
— Вы недавно рассказывали о своем отце, — я поняла, что сморозила глупость, и прикусила язык, — и вы бы просто умерли через несколько часов, если бы вам не оказали квалифицированную помощь.
Да так я и поверила! Кто же откинет копыта после того, как тебя помучают аликорны? Я всего лишь поцеловалась с столбом, упала с высоты небоскреба в Ди-Левел, ну кто от этого умирает? По крайней мере, через несколько часов? Да никто! Тут либо сразу, либо от другого!
Тоже мне, яйцеголовые нашлись. Умные типа.
— Итак, — подвел черту главарь. — Операцию я оплатил из своего кармана, и у вас есть выбор, как отплатить мне.
Я только печально вздохнула:
— И как?
В последнее время появилось очень много пони, которые хотят выехать на моей шее.
А когда я свободной жизнью жить буду?
Из-за кресла раздался тихий смех:
— О, я уверен, это сотрудничество принесет нам всем немало пользы...
Вот еще один минус неба без облаков. Солнце слепит глаза. А ведь еще утро ранее, всего лишь восемь часов!
Очень сильно хотелось спать. Хотелось даже плакать от досады и жалости к себе. Да что там, очень сильно хотелось, чтобы кто-то хотя бы улыбнулся и помог встать с шатающейся скамейки! Потому что последние силы я тратила на то, чтобы как раз и не заснуть!
Всегда так бывает — если я ночь не спала, то я просто ОБЯЗАНА лечь в кровать до полудня! Иначе хожу как пьяная. Наверное. Потому что не знаю, как это — напиться, отец запрещал. Один стаканчик могу выпить, или два, но нажираться до беспамятства — никогда!
Из неведомого места в самом населенном городе всей Торхувской Пустоши амбал меня буквально вытолкнул. Вытолкнул и закрыл за собой солидную железную дверь с логотипом Стойл-тек. И что самое главное, на виду у того немногочисленного народа, что не спал этим ранним утром.
И никто даже ухом не повел. Ну конечно, кому нужны проблемы? Со стороны это выглядело ну уж очень подозрительно.
Хотя бы мне вернули мои пожитки — а это не так уж и плохо.
Я попыталась отойти от скамейки и поморщилась от боли в копыте. Мед-икс точно перестал действовать. Что даже странно, потому что вчера утром я могла довольно сносно бегать! Все проблемы от аликорнов, да.
Да и не только аликорны могут надавать по шапке. Чего стоит этот Мастер-Док со своими фанатиками.
Я вспомнила о Флэшбэке и поежилась от нахлынувшего отвращения. Ему сейчас все аликорны наверняка мозги проели. Да и не завидую я ему. Я-то сумела сбежать, а он?
Пффф, мне пофиг! Он больной на всю голову!
Я даже не знаю, что делать. Точнее, я понимаю, что сейчас мне нужно немного отдохнуть. Ну а потом надо будет сбегать на рынок. После всего этого, с сотней-другой крышек в кармане, найти работу.
А работу в Ривер Дам не так-то легко найти. Без гражданства я могу пойти работать только чернорабочей: ящики таскать или мусор выбрасывать.
Вот только у меня и раньше силенок на такую работу не хватало, а сейчас мне вообще так фигово, что я саму себя едва на ногах держу, чего говорить о ящиках!
Хотя... Мне эти пони в неведомом месте Ривер Дам как раз и дали работу. Пятьсот крышек за доставку какого-то конверта в Кламэйр. Дали позывной «Билл», сказали что меня там встретят. Эту работу курьером они оценили в пятьсот крышек. То есть, мне останется заплатить где-то тысячу. Поступлю по-хитрому: после Кламэйра пойду домой, открою заначку, возьму все и отдам. Кто знает, сейчас я курьер, а завтра меня пошлют против Рейнджеров драться! Я предпочитаю убивать рейдеров! Только дома наверняка фанатики ждут, с горячим приветом!
Да и вообще, скользкие типы эти неведомые пони. Когда амбал меня ввел наружу, он прямо скалился на меня! Да и вообще, он такие намеки отпускал! Говорил что я вся красная и хвост у меня дрожит как у не знаю кого!
Вот неужели он думал, что у меня действительно отходняк пошел прямо у них на приеме?! Да от злости у меня хвост дрожал, от злости! Я была готова набить им всем морды прямо там!
Я двинула поврежденной ногой в попытке перебороть желание полежать на скамейке еще чуть-чуть. Сотни мелких жал радскорпионов прошли по всей ноге и своими уколами немного прояснили мне голову. Чего мне сейчас и не хватало.
Спустя несколько неудачных попыток встать со скамейки, каждая из которых заставляла меня стонать от боли, мне удалось хоть как-то встать на все четыре копыта. С погнутыми ногами, но все же! Шатаюсь, но все же!
Я решила сначала поискать работу, а не идти на рынок. Почему? Все просто: глушители на дорогах не валяются, продать всегда успею, а вот работу у меня могли умыкнуть прямо из-под носа. Это мне нужна сейчас работа, и меня искать тут никто не будет! Первый пришел, первым обслужили!
В Ривер Дам было всего два столба с объявлениями о приеме на работу — один чистый, ухоженный — в центре города, преимущественно для граждан, и второй, заплеванный (даже понятно почему, совсем зажрались эти шишки) — на большой трассе до Ди-Левел.
И вот, то ли никому не нужна помощь, то ли все еще так сладко спали, но огромный стенд на окраине висел пустым, без единого клочка бумаги.
Я окончательно пала духом. В охранники караванов меня с одним глушителем никто не возьмет, оружие на время тоже никто не даст... Хотя идею с оружием в аренду для охранников можно было бы и протолкнуть, но все равно. Пока за просто так тебе и патрон не подадут.
А я всю свою сознательную жизнь только этим и зарабатывала... Караван — бар — отдых — караван — бар — отдых... И как же фигово, когда тебя выбивает из привычной колеи.
В этом очень переменчивом мире я бы хотела чуть-чуть больше постоянства.
Первое потрясение, как бы мне не было стыдно признавать, случилось на следующие дни после смерти отца, а не после смерти матери. Если раньше обо мне хоть кто-то заботился и помогал, то тогда я просто оказалась никому не нужна. Было ощущение, будто меня выбросили, как какую-то тряпку. Все три дня до того, как я получила свою кьютимарку я лежала и тряслась. Вокруг меня бурлила жизнь, за стенкой раздавались крики торговцев, смех совсем еще мелких жеребят...
А я чувствовала себя чужой среди этого шума.
Первый день я слепо надеялась, что перепутала отца с каким-то другим пони и он просто меня ищет, и вот-вот найдет.
На второй день я начала понимать что папа умер и пепел от него уже развеялся по всей Пустоши. И мамин пепел тоже где-то там веется.
А на третий день я осознала, что никому из живых я не нужна.
И вот так из года в год. Я взрослела, обустраивала себе дом, покупала нужные вещи для комфортной жизни, и, как я когда-то вычитала в какой-то древней книжке, расцветала («доктор, мне кажется, что у меня бедра в последнее время стали слишком широкие. Это нормально?» или «доктор, я стала замечать, что меня сильно тянет к жеребцам. Это нормально в таком возрасте?»). Ну, как кобыла. Из мелкого бочонка, как меня называл отец, выросла в общем ничего себе так кобылу. Я себе не льщу! Надеюсь.
Ну а каждой кобыле нужно по жеребцу, это в меня еще с детства родители вбили («Ну же, Голди, папа у нас с тобой самый красивый жеребец на свете, правда, Голди?» — «Да, мам!» — «И у тебя такой же будет, Голди!»), а вот как-то типа того... Ну нет этой очереди. В смысле, я часто ловлю на себе взгляды симпатичных жеребцов, и они мои ловят, но как-то дальше никак. Вроде я не бросаюсь с матом на каждого встречного-поперечного, и нормально в охране общаюсь, а все равно. Хоть бы подошел кто-нибудь.
Да мама младше меня была, когда рожала, а я с мертвой точки сдвинуться не могу! Мне что, вот так сразу, «чмоки-чмоки, пойдем ко мне» на первом же свидании? А как же чувства? Забота о друг друге? Счастье семейной жизни, наконец? Мама с папой были очень, и я знаю что говорю, ОЧЕНЬ счастливы вместе!
И у меня так будет! Не сейчас, так чуть-чуть попозже! Я надеюсь.
Хотелось, чтобы папа с мамой на том свете по мне не сильно горевали.
Потому что у меня все нормально, и дальше будет лучше, потому что я прикладываю к этому все свои силы!
Да! Я все еще жива, а это значит, что я продолжаю идти вперед! И любовь свою встречу, и будет у нас с ним жеребенок! Нет, даже два! Или три! И умрем мы в один день, обняв друг друга!
Да!
Вот поддерживаю себя такими нелепыми мечтами, поддерживаю, а слезы сдержать не могуууу...
Пока я рукавом куртки вытирала слезы, какой-то земнопони подошел к доске и приклеил объявление. Я стремглав побежала его читать:
Требуется единорог. Работа оплачивается подневно, 700 крышек за день (десять часов). Спросить мистера Шу. Адрес: Пятая Авеню, между мусорным контейнером и фермой.
Видимо, этот земнопони и был мистер Шу.
— Я беру эту работу, что бы мне не пришлось делать! — схватила я его за плечи и заорала как сумасшедшая. От безысходности, наверное.
Мистер Шу был точно из робкого десятка: он растерялся и лишь с раскрытым ртом испуганно смотрел на меня.
— Я согласна работать за шестьсот крышек в день! — мне действительно нужна была эта работа! — Смотрите, у меня есть ПипБак! — я потрясла ногой с аппаратом. — Я могу с ним кучу всякого полезного делать, лучше работник с ПипБаком, чем без! — я сразу представила, как я сползаю к земле и кричу «возьмите меня, умоляююююю...», держась за его копыта — настолько мое положение зависело от этой работы.
Земнопони растерянно покачал головой.
— Да мне нужен единорог... — замялся он. — Да и это не та работа для пони с ПипБаком... — он как-то обмяк.
— Что может сделать единорог — сможет сделать и земнопони! — мой потенциальный наниматель совсем съежился в моих копытах. — Пятьсот крышек!
— Ну ладно, — наконец сдался он.
ОЙ СПАСИБО СПАСИБО СПАСИБО!
Пресвятая Селестия. Пресвятая Луна.
Эта работа действительно лучше подходила единорогам. И уж точно ПипБак на ней был не нужен.
Мама, почему я земнопони как папа, а не единорог как ты? Я понимаю, все такое, такой уж я родилась, но все же?
О Селестия. О Луна. Как же я умудрилась выдержать десять часов работы? У меня от нее голова раскалывается.
И вправду говорят, крышки не пахнут. Потому что если бы они пахли моей работой, то у меня бы никто их не принял.
Слава этим Богиням, барпони не очень возражал, когда я приперлась выпить. А вот другие посетители возражали, но очень тихо: отсели от меня на почтительное расстояние.
Если честно, за последнюю неделю на меня свалилось столько всего, что если бы я нарушила запрет отца на выпивку, нажралась бы до беспамятства, и будь что будет. Других способов снять напряжение я не знаю.
Итог дня: пятьсот крышек за десять часов незабываемого труда; триста крышек за глушитель; сто крышек за мытье одежды; пятьдесят крышек за душ с мылом; пятьдесят крышек за кровать в придорожной гостинице. Первые два со знаком плюс, последние три со знаком минус. И путем нехитрых вычислений получаем шестьсот крышек в наличии.
А сейчас я трачу по тридцать крышек за стакан какого-то пойла. То ли виски, то ли сидр. Какая разница, и то и другое с алкоголем, что мне нужно.
Не так уж и плохо: я могу позволить себе купить варминт-винтовку, еще чуточку патронов, и какое-нибудь лекарство.
Жить хорошо, а хорошо жить еще лучше!
Вот только работа действительно незабываема, выкинуть из головы я ее нескоро смогу. Никогда не забуду!
Ладно, работа не такая уж унизительная. Да. Не очень. Это даже такое доброе дело. Да.
Краем глаза я заметила как слева ко мне кто-то подсел. Этот кто-то явно очень храбрый или стойкий, а может быть, и последний дурак. Ну меня же как чумную сторонятся, действуй как все и не пытайся выпендриться!
Этим «кто-то» оказалась светло-синяя кобыла-единорог с гривой потемнее. Одета она была в обшарпанные одежды бедного странника Пустошей. Ее прическа острыми тонкими иголками сваливалась с ее лица; некоторые из иголок были связаны в косички. Правая передняя нога была покрыта каким-то ветвистым узором ярко-белого цвета, а кьютимаркой у нее был какой-то изогнутый длинный ножик, даже чересчур длинный, на мой взгляд. Свой хвост она не распушала, как все нормальные кобылы, а наоборот, сделала похожим на толстую палку, плотно перевязав его в нескольких местах.
Она точно придурковатая. Спорю на тысячу крышек, из какого-нибудь племени.
Тоже мне, Снежная Пони.
Да она вся была странная! В ее фигуре было больше черт от аликорна, чем от единорога: более вытянутые конечности, рог подлиннее...
Но до аликорна она точно недотягивала.
Да она еще тоньше меня будет! И чуть побольше, хоть и не везде. Нечто среднее по размерам между пони и принцессой Луной.
Я закончила рассматривать «соседку», хмыкнула и вернулась к своему полупустому стакану.
— Эй, барпони! — крикнула я, когда одним глотком выпила остатки. — У меня вчера был ужасный день! Давай третий стакан, но это последний, что бы я тебе потом не говорила, ясно? — я отсыпала еще тридцать крышек. Гулять так гулять! — Спасибо! — поблагодарила я, когда к моему копыту скользнула еще одна кружка.
Напиток горчил, но оставлял после себя приятное фруктовое послевкусие. А большего мне и не надо было.
Аликорноватая единорожка тыкнула меня в плечо, и я с недовольным мычанием повернула голову.
— Привет, меня зовут Каттинг Эдж, — поздоровалась она. Ее голос отдавал мелодичностью древних певиц с радио. — А твое имя?
— Голд Ган, — промычала я и отвернулась. У меня не было ни малейшего желания заводить новые знакомства, тем более в такой ситуации.
— У тебя есть ПипБак, — она скосила глаза на аппарат. — Могу я задать несколько вопросов?
— Конечно можешь, — ответила я. — Двадцать крышек за вопрос.
Я надеялась, что кобыла просто отойдет от меня, сочтя меня слишком нахальной.
Каково же было мое удивление, когда рядом со мной приземлилась маленькая кучка железяк.
— Первый вопрос, — начала она, — откуда у тебя этот ПипБак?
В шее почувствовался жар — напоминание о Стойле фанатиков. Нужно срочно найти врача, чтобы вытащил эту железяку.
— Нашла в Пустошах, — ответила я и сгребла крышки себе в карман. — На трупе пони.
— Где? — она уставилась на меня своими ледяными глазами.
— Крышки вперед, — напомнила я. — И давай побыстрее, у меня не так уж и много времени.
Единорожка отсыпала из своего мешочка еще несколько крышек.
— Где? — повторила она свой вопрос.
— У аликорна на губе, вот где, — грубо буркнула я. И, поймав холодный взгляд, поспешила ответить: — Где-то в Пустоши между Кламэйр и Трейдинг Пост, на теле убитого пони, — соврала я.
Кобыла пододвинулась ко мне еще ближе, и ее лицо стало таким серьезным, что я непроизвольно улыбнулась.
— Труп был одет в комбинезон Стойла?
— Конечно был, — кивнула я.
— Ты не заметила номер?
Не, ну меня это уже раздражает. Она может от меня отстать, эта чудачка из неизвестно откуда?
— Нет, не заметила. Комбинезон был весь разорван, — я залпом выпила стакан и поморщилась от горечи. — И мне было не до одежды, — выдохнула я.
— Жаль, — с сожалением в голосе не то пропела, не то простонала она.
Мне она не нравится, уберите ее от меня.
— Совсем не жаль, — я подперла голову и съехала вниз, так как сил у меня уже совсем не было. — У меня появился ПипБак, и это хорошо.
— Я хотела бы спросить тебя о чем-нибудь другом, — она подправила прическу. Но почти сразу она передумала: — Ладно, пока, я пошла.
Я вообще была ошарашена такой концовкой. Эта дикарка — долбанутая на всю голову.
И я удивилась еще больше, когда она вернулась спустя полминуты:
— Ты знаешь что-нибудь о ГАКе?
— О чем? — я не имела ни малейшего понятия о той вещи что она только что спросила. — О гекконах?
— Нет, я говорю о священном ГАКе — Генетическом Адаптационном Комплекте, — подробнее объяснила она. Ее лицо все еще сохраняло серьезность. — Я готова заплатить любую сумму тому, кто знает, где его найти.
Да она чокнутая, какую-то неведомую вещь, которая, поди, еще и на свете не существует, считать за священную! Обыкновенно обожествляют определенных пони! Ну там эти дурацкие принцессы, или элементы гармонии, или там вождя, но вещь? Эй, ребята! Моя куртка — это великое божество всех курток в Эквестрии, и я его прорицательница! Ууу!
— Прямо так и любую? — я подперла подбородок копытом и искоса взглянула на единорожку. — Попробуй спросить у Рейнджеров, если это так уж тебе важно, — я повернулась в ее сторону. — Это же они у нас великие хранители прошлого.
На морде кобылы проступила легкая тень улыбки. Впрочем, эта недо-улыбка сразу исчезла, и на ее лицо вернулась маска серьезности.
— Это вопрос жизни и процветания моего племени, — она уперлась в меня своими голубо-зелеными глазами и продолжила: — Поэтому да, любую. И Рейнджеры ничего не знают.
«Племени»! Я же говорила, эта дурочка из тех самых диких пони, что жрут то, что убьют, срут там, где захочется, и трахают то, что движется и хоть как-то похоже на пони!
Дискорд меня побери, у меня развязывается язык.
— Ну и откуда ты, наша благородная дикарка?
— Кабалло, за Великим Каньоном, около Башни Одного, где живут духи прошлого, — начала она, но мне пришлось ее перебить:
— Полегче, мамба-ямба, мне не нужны плоды фантазии твоего племени, мне нужно знать, откуда ты, — ухмыльнулась я.
— Четыре дня на запад от Норс Сейф Шелтер, если ты об этом, — угрюмо ответила кобыла. — И не надо так говорить про нас. Если мы строим дома из шкур гекконов, то это еще не значит, что мы какие-то умственно отсталые!
Да уж, конечно. Нет, вы умственно отсталые потому что у вас кобылы рожают не получив кьютимарки! А, и еще вы любите покушать мясо, а иногда и поканнибальничать.
А еще вас никто не учит быть вежливыми и не отвлекать незнакомцев от их досуга!
— Да, конечно-конечно, — я отмахнулась от нее словно от назойливой мухи. Кстати, я была поражена, что ко мне караван мух еще не прицепился. Не так уж я и сильно пахла, наверное.
Она схватила меня за ногу и сжала с такой силой, что я стиснула зубы, лишь бы не закричать от боли в баре. За это могли и выгнать, а я хотела еще немного посидеть, попить просто водички.
— А чем вы лучше нас? — зло спросила она, нахмурив брови. — Вы вообще не строите дома, а находите в руинах те коробки, что еще более-менее сохранились!
— Значит, так, — зашипела я и уставилась прямо ей в глаза. — Если ты сейчас меня не отпустишь, то единственными пони, кто тебе здесь помогут, будут охранники, и это будет помощь в поисках выхода отсюда, смекаешь? — я кивнула в сторону двери.
Казалось, весь бар решил не издавать звуков и посмотреть, перейдет ли действие в драку, или нет. Что же может скрасить скучные дни в самом безопасном городе? Правильно, бухло и мордобитие!
Единорожка не отводила от меня взгляд.
Ха, это что-то мне напоминает! Например как я вчера с аликорном в гляделки играла. Ну эта Каттинг страшнее не будет.
Отец мне говорил, что любого дикого зверя можно обратить в бегство, если смотреть ему прямо в глаза. Тогда животное пугается и убегает. А некоторые пони будут куда опасней каких-то там животных! Да и дикари сами от зверей недалеко ушли, так что сейчас и проверим, кто круче!
Раунд первый! Голд Ган Цивилизованная против Дикарки Каттинг Эдж!
Ыыыыыаааргххх!
Единорожка продолжала сжимать мою ногу, не отводя взгляд в сторону. Я же, в свою очередь, состроила «да ты шутишь»-лицо. Впрочем, глазами я не двигала.
И побеждает Голд Ган!
Единорожка медленно отпустила мою ногу и так же медленно пошла к выходу.
Я подождала пока она отойдет подальше, и крикнула вдогонку:
— А еще с вами не хотят иметь никаких дел из-за того, что вы не платите по своим обязательствам, — напомнила я о неоплаченных вопросах.
Бум! Мне в затылок прилетел маленький мешок с крышками.
Ничего, шишек я не боюсь. Меня жизнь прямо ими и одаривала постоянно, чего мне какая-то еще нахальная дикарка? Да если бы я из-за каждой шишки получала бы крышки, то у меня бы их было уже ого-го!
Я даже не стала утруждать себя пересчетом, просто взяла мешок и положила к себе в карман. Там им и самое место.
Все хорошо, что хорошо кончается!
Я посидела еще несколько минут и пошла к выходу, не забыв дать три крышки барпони на чаевые — неслыханная для меня щедрость. Ну, он же меня не в самом приятном расположении духа все-таки впустил, и никак не прокомментировал это, так почему бы его не поблагодарить?
А вообще, чаевые придумали те, у кого денег дофига и много было. Или те, кто посчитал что за улыбку барпони тоже нужно платить. Ага, сейчас! Он получает зарплату из моего кармана, когда я покупаю у него бухло! Я ее, эту, как ее, эротономику знаю!
В смысле, экономику! Вот дерьмо, не надо было пить столько алкоголя.
Я вышла на улицу и остановилась перевести дух, рассматривая окрестности.
Ривер Дам ночью разительно отличался от остальных городов, где я побывала. Наверное, в каждой Пустоши есть такое поселение, где после заката Солнца жизнь бурлит везде, а не только там, где спать еще не легли. В Трейдинг Пост, как я знаю, рабочий день у каждого магазина или ларька кончался тогда, когда его хозяин уходил спать. Кламэйр вообще опустевает с сумерками!
А в Ривер Дам все было с точностью до наоборот. Рабочий день для каждого жестко прописан, электричества — бери сколько захочешь, только заплати! — навалом, благо дамба работает, хоть и не на полную мощность.
Вот и сейчас улицу озаряют не Солнце и не полумесяц Луны, а рекламные вывески магазинов. Оружейный магазин с огромной мерцающей вывеской в виде автомата; медицинская лаборатория с красным сердцем; вывеска «Продукты секонд-хуф» с изображением сэндвича слева и модной куртки справа соответственно.
И вот все это пестрит и переливается разными цветами, оставляя на душе какое-то неведомое чувство радости и движения. Хочется прямо пойти и спустить все свои крышки! Можно вообще пойти и купить вот такое красивое платье! Только зачем? Дома его носить? Но все равно, если их продают, значит, покупатели есть.
Я вспомнила, что ничего толком и не ела за целый день.
— А что такое секонд-хуф? — спросила я саму себя.
Я точно не ожидала ответа.
— По-моему, это означает «бывшее в употреблении», — донесся до меня голос.
Какой-то пони решился помочь приезжей. Это очень мило, да. Да за дурочку меня что ли держат?!
— И кто купит продукты, — я начала разворачиваться по направлению к говорящему, — которые уже кто-то съел... — мой голос сам собой затих.
— Добрый вечер, Голд, — поздоровался Флэшбэк.
От удивления я едва не потеряла сознание.
Но... но... как? Это же... просто... невозможно! Он же должен был быть у аликорнов в плену! Сидеть в подвале какого-то дома в Роксфильде и не высовываться! Просто, ну вот как?! Я ни за что не поверю, что он сам взял и сбежал! Он же не мог взять и всех там убить, этих свихнутых мутантов! Он же вообще ничего не может! Он же вообще полный придурок и неудачник!
Что, неужели его возлюбленные принцессы взяли и пришли ему на помощь?! Или аликорны смекнули, что он тоже точно такой же больной на всю голову и решили отпустить бедняжку?! Не верю!
Рядом с Флэшбэком стоял пони в броне охранника и не спускал с него глаз.
Да уж, как за чужаками следить — это запросто, а вот как порядок среди граждан наводить — это нифига! Тут у вас под носами такие дела творятся, пони посреди дня похищают, а вы ничего не делаете! И за что вам только зарплату платят?!
Охранник выглядел если не озлобленным, то уж точно раздраженным:
— Это ваш друг? — грубым голосом спросил он, недоверчиво щурясь.
— Знакомый — да, друг — нет, — усталым голосом ответила я. Флэшбэк осунулся, наверное, мои слова его опечалили. — Глаза мои бы его не видели.
— Вот и забирайте, — пренебрежительно кинул охранник и повернулся в сторону. — Если он что-то натворит, то это будут ваши проблемы, — предупредил он грозным тоном. — Приятного времяпровождения в Ривер Дам, — и он ушел по своим делам.
«Выматывайтесь и никогда больше не возвращайтесь» — вот так он хотел закончить свою речь, готова поклясться.
И вообще, почему я должна отчитываться за действия какого-то урода?!
Я безразлично посмотрела на Флэшбэка. Тот выглядел очень виноватым, что даже было видно через его тряпье.
— Ну и что я буду с тобой делать, а? — задала я ему вопрос.
— Я же говорил что я буду привлекать слишком много внимания, — сокрушенно признался единорог и тяжко вздохнул. — Я этого не хотел, честное слово!
— Хотел ты или не хотел, но проблем я получила навалом, — пробурчала я. — Пошли в гостиницу, я есть и спать хочу, — еще минус тридцать крышек за ужин.
— Э, погоди! — он преградил мне дорогу, когда я собралась идти. — Нам же нужно узнать об одном пони!
— Поправка, — я попыталась отодвинуть фанатика. Вот только он меня сильнее, он же жеребец, — это тебе нужно узнать об одном пони. Я тут вообще не при чем. Мне сам твой хозяин сказал, что всей этой поисковой чепухой заниматься будешь ты, — я тыкнула в него копытом.
Он отвел мою ногу в сторону.
— Мастер — не рабовладелец, — серьезно ответил он. — Он хороший пони.
— Конечно хороший, — кивнула я. — Взял да промыл мозги огромному количеству народа, и вообще свободы лишает. Ты мне лучше скажи, — любопытство меня все-таки перевесило, — как ты сумел, — я приблизилась к нему и перешла на шепот, — от аликорнов сбежать?
Единорог отодвинулся от меня и просиял как младенец.
— Так это просто! — его улыбка растянулась едва ли не до ушей. — Я был внимательным слушателем и помог им, когда они попросили! Вот! — он приподнял одну седельную сумку. — Смотри, они были настолько добры, что вернули нам наши вещи! Это твоя, — он протянул одну из них.
Это что-то новенькое. Чего-то он мне не договаривает и думает, что я ему просто так поверю! Аликорны не просят помощи. Аликорны требуют вечного повиновения же!
— Кстати, — добавил он, — Мелодия передает привет.
— Кто? — не поняла я. Какая еще Мелодия? — Это еще кто?
— Ну, ты ее загнала в ловушку в Зале Мод, — перед глазами встал образ мертвого аликорна. — И попала ей в позвоночник. Слава Всевышним, она успела пригнуться, — он облегченно выдохнул, — а твое ружье было в плохом состоянии и стрельнуло только один раз.
Э-э-эй, что за фигня?! Я ясно помню, что я ей голову прострелила! Все пять пуль через ее череп прошли! И вообще ее зовут Шлюхина Дочь!
Я вспомнила призрак Ирокез в Роксфильдском ресторане.
Неужели я уже настолько сошла с ума, что мне мерещатся всякие глюки? Но я же нормальная кобыла, я же ничего такого не принимала, я же ничего такого не делала...
Я знаю кто во всем этом виноват.
— Кстати, они были настолько добры! Я бы даже спутал их с Последователями Апокалипсиса, если бы они не были настолько уверены в идеологии Единства...
— Да уж, тоже мне, Последователи Апокалипсиса, — буркнула я про себя и добавила погромче: — Разрушают то, что не сгорело двести лет тому назад!
— Ну, вообще-то, Последователи — хорошие пони, — единорог робко улыбнулся и почесал себе за ухом. — Я бы хотел с ними встретиться.
Я ни малейшего понятия не имею, кто эти ваши Последователи Апокалипсиса. Неужели какая-то туристическая фирма из древности, а?
Вся ситуация мне начала напоминать какой-то глупый анекдот. Аликорны не возвращают вещи, вот так. Они же сразу убивают.
Не верю. Это какой-то дурацкий сон, какая-то дурацкая постановка! Нелогичная совсем. Плохая, другими словами. Я бы автора уже давно бы освистала и послала далеко и надолго.
Но это было правдой. Флэшбэк магией подтащил ко мне седельную сумку, боевое седло и мои две варминт-винтовки.
Я с опаской немного подербанила ружья.
Они не развалились. И это меня удивило.
— Слушай, — посмотрела я на единорога, — с этими винтовками все нормально? Они не сломаны? Стрелять могут? — на меня сейчас точно будут смотреть как на глупую пони из Стойла, но мне моя жизнь дороже. Если эти винтовки тоже в хлам разломаны, то лучше я об этом узнаю сейчас, а не в бою.
— Да все с ними нормально, Голд, — убедил меня Флэшбэк и повернулся к дверям бара. — Голд, я сейчас пойду разузнаю что нужно, и давай завтра встретимся около окружного стенда?
Я только махнула ногой, и Флэшбэк, попрощавшись, ушел.
Мне не хватало только здорового сна. После всего, что я пережила за последние дни... Крепкий сон точно будет мне хорошим вознаграждением.
И еще одно, чуть не забыла!
У меня же два боевых седла! Я могу продать лишнее!
— Голд, а почему мы идем за караваном, а не вместе с ним? Мне не хочется, чтобы нас спутали с какими-то рейдерами.
Я совсем забыла про оружие рейдеров, которых мы повстречали позавчера. Или позапозавчера, если быть совсем точной.
Утром я встретила Флэшбэка около доски объявлений на окраине города, аккурат между тем местом, куда обыкновенно приходят караваны — формально, оно под охраной городской стражи, считается тем местом, где уже точно не ограбят, и загоном для браминов. Не сказала бы что он меня ждал — обнаружила я его перед компанией жеребят, пока он рассказывал им какую-то фантастическую историю.
А после рассказа он подарил каждому жеребенку по конфете.
После чего он признался, что ему только удалось узнать, что нужный ему пони пошел в сторону Кламэйр, и что его еще поставили на учет из-за подозрительной внешности.
Что, впрочем, было предсказуемо. Хорошо хоть он ничего другого не натворил.
После коротких торгов с только что пришедшим караваном — продали все лишнее и закупились продуктами и медикаментами — я попыталась устроиться в другой караван.
Безрезультатно. Хозяин каравана сказал, что у него и так достаточно пони с оружием, чтобы защитить свое добро, так что еще одна обшарпка ему не нужна.
Ну а мне кажется, что у него просто крышек больше нет!
А сейчас мы как раз за ними идем на почтительном расстоянии, чтобы лишний раз не провоцировать.
— Потому что охране каравана платили за охрану именно каравана, а не за охрану любого отребья, что ходит рядом и ждет удобного случая для грабежа, — ответила я. — А еще там есть один брамин, он мне сразу не понравился, начал жевать мою куртку, — добавила я после маленькой паузы.
Это было ложью, никакой брамин ко мне даже не подходил.
Но мне все равно брамины не нравятся. Они спереди либо кусаются, либо бодаются, а сзади лягаются! Попробуй к такому подойди. Да и вообще, эти брамины только и годятся на переноску вещей. Я знаю о чем говорю. Если у одного, например, ломается нога, то его просто пристреливают к Дискорду. Либо тащишь вещи, либо идешь на корм грифонам. Грустно и обидно, может быть, ваш браминий бог забыл о вас?
И судя по тому, что браминов меньше не становится, то рождается их от одной пары, наверное, штук сразу семь-восемь. Да и есть им вообще не надо толком.
Кстати, то, что мы сейчас делаем — пользуемся охраной каравана для безопасного перемещения по Пустоши — и называется «порожняк». За такое, между прочим, и пристрелить могут, с легкостью.
Первая причина — мы можем оказаться разведчиками рейдеров или каких-нибудь других смышленных грабителей. Вторая причина — мы можем оказаться банальными мародерами — подождем, пока на караван кто-то нападет, и добьем выживших, заберем все снаряжение.
Ну а самая такая причина, что вообще ух, это то, что мы можем оказаться — та-да! — агентами из конкурентной торговой компании, и портим жизнь другому предпринимателю! Отнимаем потенциальных работников, снабжаем своего хозяина информацией, и вообще! Уууу!
До чего же смешно становится. Торговля — этот тот двигатель, который необходим любому поселению, это та кровь, что обеспечивает всех нуждающихся. Ах да, важная поправка — всех, кто может позволить себе это.
И понятное дело, чем больше таких предпринимателей, тем лучше и дешевле будет жизнь.
И все упирается в то, что не всем хочется продавать свой товар подешевле. Вот тут-то и оно. Всем же хочется денег побольше, а вот что у нас тут в обиходе в большинстве случаев? Правильно, то, что найдут в руинах. Настоящих производителей тут как-то маловато, да и те в большинстве случаев перенесли свой бизнес в Трейдинг Пост. Своей кровью, своим потом, своими крышками, но все-таки перенесли в более безопасное место. Да и еще где не берут непонятно какие налоги. А то я слышала, что власти Ривер Дам дают старикам какие-то средства на жизнь. За просто так! Умора, да? У них что, детей нет, которые бы за ними приглядывали? С чего это мои деньги идут на корм ЧУЖИМ старикам? Я свои деньги лучше на свою семью потрачу! Если бы она у меня была.
— Но мы же не хотим ничего такого сделать... — растерянно пробормотал Флэшбэк, идя рядом со мной.
— А кто нас знает, мысли читать никто не умеет, — буркнула я и сглотнула: Солнце пекло как бешеное, и от этого очень хотелось пить.
— Ну почему же? — удивился Флэшбэк. — Я слышал, зеленые аликорны могут. Они вообще мастера телепатии, как я понял, — он махнул головой.
— И кто же тебе такую глупость сказал? — я обернулась и нахмуренным взглядом посмотрела на единорога. — Неужто те сумасшедшие в Роксфильде?
Флэшбэк запрокинул голову и засмеялся вполголоса.
— Ну, сначала мне об этом рассказал Мастер, — тряпки на его лице смялись и изобразили улыбку, — а позавчера я об этом узнал от, так сказать, первоисточника.
Ой дурак, ой дебил...
Я бы так поступать не стала. Мало ли что? Я даже не знаю, такие вопросы могут просто разозлить, типа «не смей узнавать наши секреты, смертный!». Вдруг у него под тряпками следы от побоев? Аликорны вроде посильнее обыкновенного пони будут, даром что все до единого — кобылы. Хотя меня это не волнует — раз ходит, да еще и шутит, значит, легко отделался.
А и еще — он там мегааликорнов не видел случаем? Я же помню, там земля тряслась. Ну уж точно не от землетрясения — землетрясения бывают на болотах южнее Валунистых Земель.
КСТАТИ! Наверное именно из-за этих зеленых сучек у меня голова и ехала в Роксфильде и в Ривер Дам! Ну все, уроды. Из-за вас я уже мозгами поехала.
Между нами стремительно пролетела тень. Я — не могу понять от чего, то ли по привычке, то ли от страха — дернулась к ближайшему укрытию, поваленному рекламному стенду.
Я на этих Пустошах уже достаточно живу, чтобы понять, кто это пролетел. Но на всякий случай я посмотрела вверх.
Так и знала — это был грифон. Возможно, один из посыльных. Почему не наемник? Наемники по одиночке не летают, да!
Я стукнула себя по лбу и начала вылезать из-под навеса.
Да, и эти грифоны, чтоб их, живут в большинстве своем в Кламэйр. Весела ирония — городок называется Кламэйр, а грифонов там в четыре раза больше, чем пони.
А вообще, они нормальные ребята. Ну, до тех пор, пока им не заказали твою голову. А так — зря ни на кого не нападают, торгуются охотно, мясо покупают в огромных количествах за огромную цену, рейдеров пугают...
Ну жить им просто надобно где-то, вот и выбрали себе местечко поскалистее. Ну, подумаешь, рядом с рейдерами и Анклавом. Ну так это их проблемы.
Не все грифоны работают наемниками; как я уже сказала, некоторые из них — курьеры, доставляют посылки кому угодно и куда угодно. Быстро и надежно — грифон никогда не украдет то, что вы поручили передать. Не знаю почему, что-то вроде «грифонской» надежности. А, ну они еще хвалятся, что большая часть огнестрельного вооружения как раз и была изобретена грифонами. Ну, или как еще там это называют, запахертированы. Или запастандированы. Тьфу, да запатентированы!
Ну что вы от меня хотите, я же эту, как ее называют, шкьёлу не заканчивала. Просто потому что их нет на Пустошах. Моим образованием занимался отец, спасибо ему за это огроменное!
Флэшбэк с сбитым дыханием подбежал ко мне.
— Голд, мне не нравится этот грифон.
— Помолись своим принцессам и не ной, — заткнула я его. — Мне твой Мастер не нравится, и что? — ответила я. — Летит этот грифон себе и летит, нас не трогает.
— Но он мне все равно не нравится, — продолжил бурчать про себя Флэшбэк.
— Заткнись, — просто предложила я.
— Хорошо, — внезапно согласился единорог. — Давай устроим привал?
Я уже почти развернулась к Флэшбэку, чтобы предложить ему включить свои мозги и прибавить ходу, а то караван уйдет, как вдруг от грифона к земле медленно потянулся белый луч.
Этот луч двигался вертикально вниз, будто соединяя грифона и точку на земле. Чувствовалась некая мистическая связь — будто две стихии, столь разные и враждебные друг другу, наконец решили примириться.
Грифон был представителем от неба.
А от земли представителем был... караван.
В сторону отлетела чья-то тушка — вот и все, что я смогла увидеть с такого расстояния.
Ну, и маленький взрыв, после которого охрана каравана начала ответный огонь. Грифон стрелял из ракетомета. А охранники стреляли из обыкновенного оружия, и следы от пуль я увидеть не могла. Но я точно знаю, что они ответили огнем.
— Флэш, у тебя есть бинокль?! — заорала я, медленно отходя назад, к укрытию.
Я сама не заметила как назвала Флэшбэка Флэшем — настолько увиденное мной поразило меня.
— Флэшбэк, не Флэш! — поправил меня он. — И у меня нет ничего такого!
— Дискорд меня побери! — плюнула я сквозь зубы. Тот момент, когда мне нужно посмотреть вдаль, и я не могу ничего сделать! Это бесит! — Чтобы вас всех! — от грифона вниз полетела еще одна белая полоса. — Ныкайся, придурок, ныкайся!!! — завизжала я и на сей раз я уже побежала со всех ног.
— А я говорил! — Флэшбэк звучал победоносно. — А почему мы бежим?
— А потому что я не хочу, чтобы потом и за нас принялись! — цыкнула я и одним прыжком нырнула в тень. — А ты можешь стоять здесь, если тебе пофиг!
Единорога не надо было уговаривать, и он с кряхтением сел рядом со мной.
Мы продолжали смотреть за боем. Грифон вилял из стороны в сторону, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы запустить новую ракету. С начала боя он уже успел выпустить три ракеты — все с поразительной точностью.
Такими темпами от каравана и ошметков не останется.
Караван находился в очень жалком положении — его преследовала верткая цель, от которой невозможно было спрятаться. Плюс ситуацию портило то, что грифон стрелял сверху вниз, а охрана — снизу вверх, и им слепило глаза.
Ну, понятно, почему солдата Анклава трудно убить? Нет, не из-за брони (хотя это тоже влияет). А как раз-таки из-за их вертлявости! Вертятся в воздухе как вошь на гребешке! Уверенно валить таких уродов можно из скорострельного пулемета, да вот только проблема — таких пулеметчиков нечасто увидишь в охране каравана.
И охрана это прекрасно понимала. Наверняка они сейчас дерутся не из-за желания получить зарплату, а из-за желания выжить.
Это тщетно. Если честно, то новость о нападении произведет огромный фурор во всех цивилизованных городах Пустоши. Думаю, мало кто захочет иметь дела с грифонами после этого.
И именно поэтому грифон разбомбит этот караван в кровавое месиво. Никто не расскажет, никто не узнает.
Я безучастно продолжила наблюдать за боем, не в силах ничего сделать. Да и не очень-то хотелось, если честно. Если вступлю в бой — тоже получу по голове взрывчаткой. А оно мне надо? Тем более, меня никто не обязывает.
Вот только тут такая смешная история... Я впервые в своей жизни наблюдаю за нападением и ничего — я подчеркиваю, НИЧЕГО! — не делаю. Обычно-то я караваны охраняю! И все нападения я чувствую на своей шкуре, вот так-то!
А тут просто сижу и смотрю. Честное слово, не хватает только попкорна и бутылки охлажденной Спаркл-Колы. Буду как те веселые пони с рекламы кино с поваленного стенда, под которым я сейчас прячусь.
Дискорд меня побери, и вправду что-то стало жарко. Хочется чего-нибудь выпить, но блин! Я же буду выглядеть как какая-то мерзкая жестокая бессердечная пони, которой только и подавай расстрелы и казни! Которая будет смотреть на это как на шоу! Но я же не такая!
Добивание остатков каравана произвело на меня сильное впечатление. Казалось бы, сколько лет топчу эти Пустоши, должна бы привыкнуть ко всякому, ан нет! Все так же хреново. Прямо сейчас во мне что-то в голове прыгает и орет благим матом «ИДИ ВОЮЙ, ТРУСИХА! БЫСТРА БЫСТРА БЫСТРА!!!».
Вот и получается, что я нахожусь между двух огней. С одной стороны, меня не очень-то и тянет идти помогать, а с другой стороны, меня толкает вперед банальная привычка, полученная за годы работы.
Ну и что мне делать? Я аж вся трясусь непонятно от чего.
— Голд, сиди на месте, — строгим голосом приказал Флэшбэк и ухватил меня за плечо.
Я отодвинула его копыто.
— С чего ты взял, что я хочу куда-то идти? — намеренно легкомысленным голосом спросила я. — Если ты не понял, там друг друга убивают, а мне жить хочется.
— Ты вся прямо порываешься куда-то бежать, — объяснил мне единорог. — Но лучше будет для всех нас, если мы останемся именно здесь. Так мы хотя бы избежим лишних смертей.
— О, ну конечно. А давай знаешь как? Вот пускай охрана не будет по нападающим стрелять, — предложила я, потихоньку начиная злиться. — Так умрет только охрана, зато рейдеры не пострадают, радость-то какая!
— Это жестокий мир, — открыл мне тут Кантерлот, называется! — Да, убийства случаются. Так почему бы просто не стрелять и не вмешиваться, даже если где-то там идет бой?
— Я чего-то не поняла, — удивленно уставилась я на единорога. — Это как-то не очень сочетается с идеей «мир во всем мире, всем и даром», — заявила я, специально вливая больше сарказма в свои слова.
— Мир жесток, да, — парировал Флэшбэк. — И он не может измениться только по нашему желанию. Но мы все можем сделать какое-то доброе дело, чтобы мир и дальше в ненависть не скатывался, — он разочарованно вздохнул. — Надо просто делать эти добрые дела почаще.
Логично, логично. Вот только никто не хочет делать добрые дела за просто так, всем обязательно плати. Да, дела.
— Все равно рейдеры — гнусные подонки, — процедила я сквозь зубы, смотря, как грифон окончательно добивает караван.
— И их тоже можно исправить.
— Не верю, — вынесла я свой окончательный вердикт, и мы замолчали.
Мы молча досмотрели, как грифон окончательно разбомбил караван и улетел по своим делам. Подождав полчаса для верности, мы решили сделать мелкий крюк. Потеряем час-два от силы, но кто знает — грифон для сбора трофеев не приземлялся, а значит — вполне могли быть другие заинтересованные этой атакой. Так что ну нафиг это все халявное добро, а то еще отхвачу от снайпера пулю в лоб, а это как-то смертельно.
Жить-то хочется, и еще как.
Заметка: новый уровень!
Заметка: уровень навыка “красноречие” стал равен 50.
Заметка: уровень навыка “ремонт” стал равен 25.
Заметка: уровень навыка “медицина” стал равен 25.
Получена новая способность «Халявщица»: с этой способностью вы будете находить больше боеприпасов в контейнерах.
Получена новая способность «Эксперт экстрагирования экскрементов»: Теперь вы можете с полным правом говорить: «Учись, студент, а то так всю жизнь и будешь ключи подавать...»