Shape

День Первый (часть 2)

— Спускайся, Поли! — послышался голос Пинки Пай из библиотеки.
— Уже иду! — так же радостно и звонко ответила Полином и тут же испугалась такой резкой перемены в голосе. Она попробовала сказать несколько слов, но негромко, чтобы никто не услышал. Убедившись, что голос пришёл в норму, она также поглядела на свою кьютимарку и успокоилась.
— Спайк! В этом доме есть зеркало? — прокричала единорожка.
— Да, в тумбочке Твайлайт в верхнем ящике, — послышался крик в ответ.
Полином подошла к тумбочке и приоткрыла указанный ящик. Не обнаружив там зеркальца сразу, она вновь прокричала:
— Спайк, я не хочу рыться в чужих вещах! Поднимись, пожалуйста.
— Арр... — послышался возмущенный голос Спайка, — ладно, сейчас приду. «Не хватало ещё, чтобы я и ей прислуживал» — на миг дракончик даже подумал, что прислуживать единорогам — его вечный удел.
Когда Спайк поднялся, то обнаружил Полином отвернувшейся и смотрящей в окно. Он полностью выдвинул ящик и, порывшись в нём, вытащил небольшое зеркальце.
— Нашёл! — сообщил дракончик.
— Спасибо, Спайк. Можешь оставить меня одну? — единорожка всё ещё не поворачивала голову. — Передай Пинки Пай, что я скоро буду, — Спайк оставил зеркальце на кровати Поли, а сам послушно удалился.
— Она ещё будет мной помыкать! — открыто ворчал дракончик, спускаясь по ступенькам. В то же время, он чувствовал некоторое нарастающее тепло в душе. В конце концов, Спайку нравилось быть полезным, особенно таким пони как Твайлайт, Рэрити и даже Поли. Помогая важным персонам, он и сам чувствовал себя чрезвычайно важным. В этом и заключалось его маленькое драконье счастье.

Полином, тем временем, с помощью телекинеза поднесла к своему лицу зеркальце и заглянула в него. «Были серыми глаза, стали голубыми» — Поли прочеканила в своём сознании, будто это строка из песни или стихотворения, — «Ну вот, неужели я становлюсь такой?.. И волосы растрепались» — единорожка продолжала рассматривать своё отражение в зеркальце. Здесь Поли поймала себя на мысли, что всё время, начиная с заселения, она думала лишь о предстоящих встречах и новых знакомствах, а также о том, как весело будет на празднике. Первое, безусловно, входило в её планы, но никогда ожидание так не тяготило её разум. Вторая же мысль была чем-то совершенно посторонним, неприсущим Поли. «Если, конечно, мне вообще что-либо присуще» — подумала серебристая пони, — «Ладно, пора привести себя порядок». Единорожка зажмурила глаза, её рог заискрился слабым светом. «Кажется, готово» — Поли открыла глаза и посмотрела в зеркальце, — «Снова серые, отлично. Что ж, дело за малым». Серебристая пони подошла к тумбочке, из которой Спайк доставал зеркальце, и, решив не беспокоить дракончика лишний раз, сама начала рыться в чужих вещах в поисках расчески. Через пару минут грива была в привычном состоянии.
Несмотря на задержку единорожки, Пинки Пай стояла в библиотеке без какого-либо упрека на лице.
— Ну что, идём? — осведомилась розовая пони. Её голубые жизнерадостные глаза уставились на единорожку.
— Да, пожалуй, — ответила Поли, — Спайк, а ты пойдёшь?
— Вряд ли. Может быть, позже. У меня и тут дел хватает, — безразлично ответил дракончик.
— Рэрити уже там, — как бы невзначай сказала Пинки Пай.
— Да неинтересны мне ваши пони-праздники, — отмахнулся Спайк, стараясь показаться как можно более равнодушным, — идите уже.
— Как знаешь, — хихикнула Пинки Пай.
Убедившись, что обе пони удалились, Спайк поспешно, хотя и крадучись, подошёл к открытому окну и вылез через него.

Солнце уже подплывало к горизонту, в Понивилле вечерело, но по улицам гуляло множество пони — и взрослых и жеребят — и все они двигались в одном направлении — к главной площади города. У Поли внезапно появилось жгучее желание познакомиться со всеми пони в городе. Она почувствовала, что не успокоится, пока не подружится с кем-нибудь ещё. «Это просто безумие» — единорожка окинула взглядом шедшую рядом Пинки Пай — её лицо как обычно выражало непреходящую, заразительную, и потому даже пугающую радость.

По центру площади находилась оборудованная сцена, а по обоим бокам тянулись ряды палаток и повозок с различной едой — очевидно, первым урожаем. И сцена, и прилавки были украшены разноцветными воздушными шариками и лентами. Вся эта пестрота цветов отразилась в серых глазах Поли сплошной радугой — серебристой пони показалось, что все заботы исчезли и что жизнь действительно прекрасна. «День хорош, мир хорош» — вспомнила она одну веселую песню.
— Эй, Поли, иди сюда! — голос Пинки Пай прервал размышления единорожки, но Поли по-прежнему чувствовала легкую эйфорию и поскакала в сторону подруги, которая уже стояла около прилавка с яблоками. Лишь преодолев разделявшее их расстояние, Поли осознала, что двигалась вприпрыжку и при этом неестественно широко улыбалась. Остановившись, она обнаружила на себе пристальный взгляд ещё четырёх пони помимо Пинки Пай.
— Вот уж не думала, что веселость Пинки Пай настолько заразительна, — сказала небесно-голубая пони-пегас с гривой всех цветов радуги. Остальные пони незаметно хихикнули.
— Привет, я Флаттершай, — спокойным мягким голосом заговорила другая пегасочка, обращаясь к Поли. У неё была бледно-желтая шерстка и объемные розовые волосы, — Пинки Пай уже рассказала нам, что ты поселилась в библиотеке. Как ты обустроилась на новом месте?
— О, всё просто супер-пупер распрекрасно! — неожиданно для себя ответила Поли. С закрытыми глазами этот ответ можно было бы принять за слова Пинки Пай. Все четыре пони, да и сама Полином, были немного напуганы таким поразительным сходством. — А меня зовут Полином или просто Поли, — единорожка пыталась заговорить своим прежним голосом, но у неё не вышло.
— Что ж, Поли, я Эплджек или просто ЭйДжей, — представилась рыжая земнопони с фермерской шляпой на голове.
— Я — Рэрити, — значительно заявила белая единорожка с роскошной тёмно-фиолетовой гривой.
— Ну, а я не нуждаюсь в представлении, — уверенно сказала небесно-голубая пегасочка, но, уловив упрекающие взгляды остальных, продолжила, — что? Разве кто-то не знает Рэинбоу Дэш — самую крутую летунью во всей Эквестрии!
— Рэинбоу Дэш? — к Поли, наконец, вернулся её нормальный голос. — Та, что победила в конкурсе летунов в Клаудсдейле, сделав этот поразительный радужный удар?
— А, я же говорила! — похвасталась Рэинбоу Дэш перед подругами.
— Так, чем ты занимаешься, Поли? — спросила Эплджек, заглушая пегасочку. — Ну, я имею в виду по жизни.
— Ну... — начала серебристая пони, вновь оглядываясь на кьютимарку, — я журналист, раньше писала статьи для одной газеты в Кантерлоте, а сейчас я путешествую по Эквестрии... — взволнованный возглас белой единорожки, которая представилась как Рэрити, оборвал рассказ Поли:
— Дорогая! Какая у тебя великолепная грива, какой цвет — золото! Но ты совсем не ухаживаешь за ней! Обязательно приходи завтра в мой бутик «Карусель». Я наведу порядок на твоей голове, и не только!
Мало кто из пони смог бы уловить связь между словами Рэрити и рассказом Поли, но для самой Рэрити связь была очевидна и легко складывалась в логическую цепочку. Не каждый день в Понивилль заявляется журналист из Кантерлота — такую редкую возможность нельзя было упустить.
— Что ж, спасибо, Рэрити, — неуверенным голосом протянула Поли.
— Ты надолго приехала? — решила осведомиться Флаттершай.
— На неделю или больше. Всё зависит от того, за какое время я смогу, — Поли остановилась, подбирая слова, — собрать материал для своей статьи.
Всеобщее внимание переключилось на центральную сцену, когда на ней появилась бежевая пони в очках и со старомодной прической — это была мэр Понивилля.
«Уважаемые леди и джентелькони, жители Понивилля, а также все те, кто приехал сегодня в наш уютный город! Мы рады приветствовать вас на празднике, посвященном первому урожаю после зимы. В этом году мы отлично потрудились и даже вовремя справились с зимней уборкой. К сожалению, пони, которую мы должны благодарить за такой успех, не смогла явиться сегодня на праздник по некоторым обстоятельствам. Но, я думаю, многим из вас знакомо имя Твайлайт Спаркл.
Итак, мы хорошо поработали, и эта работа принесла нам первые плоды. По предварительным подсчётам первый урожай яблок и морковки — самый большой за последний десяток лет! Я горжусь вами, жители Понивиля, так держать!» — с площади послышались одобрительные возгласы.
«Да, мы заслужили небольшой отдых, так не отказывайте себе сегодня в удовольствиях! Еды и развлечений хватит на всех. Ну а сейчас я приглашаю на эту сцену группу под названием Ponypine Tree!»

На сцене появилось три единорога с инструментами: кобылка бирюзового цвета с помощью телекинеза несла перед собой лиру, а два жеребца темных оттенков шли позади с ударными и перкуссионными инструментами, первый — с ксилофоном, другой нёс несколько барабанов, а в зубах держал трещотку и маракас. После некоторых приготовлений «колючие пони» начали играть: полилась музыка, совершенно оригинальная, должно быть, собственного сочинения.
Поли вспомнила, как проходили концерты академической музыки в Кантерлоте: все слушатели смиренно сидели в зале, с важными лицами изображая знатоков искусства и цокая копытами между музыкальными произведениями. В этом была какая-то скребущая душу неискренность, нечестность по отношению к себе и к самой музыке. Поли видела, что многие пони просто притворяются, будто наслаждаются музыкой. На самом же деле они невыносимо скучали и при любом удобном случае были готовы покинуть зал. Но культура поведения не позволяла им этого сделать: раз уж пришли, то нужно сидеть до конца. Но и приходили пони лишь следуя тем же выдуманным когда-то давно правилам, будто каждый культурный (этим красивым словом бросались, не раздумывая, но оно всегда имело эффект) пони должен посещать концерты академической музыки. Круг замыкался, сковывал духовно и даже физически, и уже невозможно было отделить настоящую личность от раба правил поведения.
Сейчас же никакой потребности в притворстве не было. Музыка освобождала слушателей: они были честны с собой и с ней. Поли, ни на секунду не сомневаясь, пустилась в пляс вместе с Пинки Пай.

За музыкой и танцами последовал конкурс на лучшее блюдо, приготовленное из яблок. После дегустации около пятнадцати различных «кандидатов» Поли не только не чувствовала никакой тяжести в животе, но и была готова участвовать, опять же, в качестве дегустатора в следующем конкурсе — с блюдами из моркови.
— А я всегда думала, что столько еды влезает только в Пинки Пай, — Эплджек делилась впечатлениями с Рэрити, — впрочем, я уже ничему не удивляюсь, — добавила она, глядя на Поли. После танцев золотистые грива и хвост единорожки растрепались и вспушились так, что Поли стала ещё больше походить на свою подругу. «Всё-таки это подозрительно» — мысленно заметил уже подоспевший на праздник Спайк.
— Полином просто обязана посетить мой бутик! Она не может, не имеет никакого права так издеваться над своими волосами! — возмущалась Рэрити. Флаттершай тоже хотела что-то сказать, но, увидев приближение Поли и Пинки Пай, не стала.
— Эй, Спайк, ты всё-таки решил прийти? — спросила Пинки Пай.
— Да, но только ради фирменного яблочного пирога бабули Смит. Не зря ей досталось первое место — её пирог действительно изумителен, — пытался оправдаться дракончик. Тем временем, около группы общающихся друзей пробегала маленькая кобылка с красным бантом на голове.
— Эй, Эплблум, как настроение? — окликнула её ЭплДжек. — Почему ты не проводишь время со своими двоюродными сестрами? Ты не так уж часто с ними видишься.
— Они мне надоели. Все в один голос уверяют, что мой особый талант связан с яблоками, но ведь это не так, мы уже пробовали, — расстроено отвечала Эплблум.

— Не грусти, поняша, ты обязательно получишь свою кьютимарку, — заверила Пинки Пай и хотела продолжить, но Поли неожиданно начала петь и двигаться в ритм своего пения:

Не бойся, получишь свою кьютимарку,
Не сможешь пойти с судьбою в разрез,
Подумай о том, что тебя увлекает,
Главное в жизни — всегда интерес!
Возможно, на поиск ты зря тратишь время
Напомни, пока твой талант не исчез,
Какие сейчас у тебя увлеченья?
Главное в жизни — всегда интерес!
Вы только представьте, что стало бы с миром,
Если б ничто не имело свой вес?
Он стал бы столь скучным, безмерно унылым...
Главное в жизни — всегда ин-те-рес!

Последнюю строчку Поли пропела на пару с Пинки Пай, которая, уловив ритм, присоединилась к прыжкам подруги ещё на втором куплете.
— Это было... воодушевляющее, — неуверенно проговорила Эплблум, глядя на незнакомую пони, — кажется, нечто подобное говорила Твайлайт.
— Поли, неужели ты сочинила это только что? — спросила Флаттершай. — Это так мило.
— Да, похоже, среди нас появилось ещё одно дарование, — Эплджек намекнула на то, что обычно такие песни исполняла Пинки Пай.
— Спасибо, — принимала похвалы серебристая пони, — видимо, на меня снизошло озарение, иначе я бы никогда не смогла придумать это на ходу.
— Эй, Пинки Пай, — всё это время отсутствовавшая Рэинбоу Дэш появилась над головами пони, — знаешь, чего не хватает на этом празднике?
— Дай угадаю! Клоунов? Ди-джея? Большого-пребольшого торта? — на все варианты розовой пони Рэинбоу Дэш отрицательно качала головой, — о, я знаю, знаю! Комедийного номера?
— Ну, ты почти угадала, Пинки Пай, — после этих слов пегасочка прямо в полёте стянула шляпу с головы ЭплДжек, на что та отозвалась раздраженным «Эй!». Затем Рэинбоу Дэш подцепила зубами фиолетовую скатерть с ближайшего пустого стола и одним махом головы накинула её на свою спину, тут же завязав на шее. Вернувшись к подругам в шляпе и в импровизированном плаще, она начала говорить измененным голосом:
— Трепещите и преклоняйтесь перед Великой и Могучей Трикси! Ничто не сравнится с её Величием и Могуществом, кроме её чрезмерного самомнения! Итак, кто же осмелится бросить вызов Великой и Могучей Трикси?
Дракончик и все пони разразились смехом, в том числе и Полином. Она посещала представление Трикси в Хуффингтоне и не понаслышке знала о «Великой» волшебнице. Здесь лицо единорожки озарилось новой идеей, и она прошептала что-то на ухо Пинки Пай.
— Оки-доки-локи, — прозвенела она в ответ и поскакала в сторону сцены. Полином же телекинезом сняла с Рэинбоу Дэш шляпу и плащ и, облачившись в новое одеяние, последовала за Пинки Пай.
— Куда это вы? — спросила ЭплДжек.
— Скоро узнаете, — ответила Полином, оборачиваясь на секунду. Вновь отвернувшись, она зажмурилась и стала усердно вспоминать что-то. Когда Поли открыла глаза, они уже приобрели фиолетовый окрас, и на лице единорожки появилась уверенная самодовольная улыбка.
— Шляпу потом верни! — прокричала вдогонку рыжая пони.
Через некоторое время на сцене вновь появилась мэр города и обратилась ко всем пони на площади:
«Гости и жители Понивилля! Леди и джентелькони! Прошу внимания. Сейчас состоится выступление одной приезжей пони. Итак, встречайте: Великая и Могучая... Поли!» — после этих слов мэр поспешно удалилась со сцены, которую уже начинал застилать дым. Пронзительные фанфары прозвучали по всей площади.
— Подходите, подходите! — послышался поразительно знакомый голос, громкость которого была магически увеличена. — Подходите и станьте свидетелями удивительной магии Великой и Могучей Поли! — из дыма появилась серебристая единорожка. В шляпе и скатерти, с прической а-ля Пинки Пай, подражающая знаменитой волшебнице пони производила такой комический эффект, что, увидев её, толпа сразу же разразилась смехом.
— Вот это да! — удивлялась Рэинбоу Дэш, — голос почти как у Трикси!
— Я бы даже сказал, что он идентичен, — раздраженно объявил Спайк. Это было уже пределом терпения дракончика: сначала Поли копировала Пинки Пай, а теперь изображает из себя Трикси, причём очень даже успешно. «А вдруг это и есть замаскировавшаяся Трикси?» — пронеслось в голове Спайка, — «Вдруг она пришла, чтобы отомстить нам за оскорбление? В таком случае, нужно срочно сообщить об этом Твайлайт!» Дракончик решил остаться ещё на некоторое время, чтобы проследить за серебристой единорожкой.
— Смотрите и трепещите! Великая и Могучая Поли продемонстрирует своё впечатляющее магическое искусство, которого ещё ни разу не видели ваши глаза! — кажется, она хорошо помнила вступительную речь Трикси. Поли встала на задние ноги, и вокруг неё засияли магические фейерверки. Толпа ликовала.
— Итак, есть ли среди вас те, кто сомневается в способностях самого талантливого единорога во всей Эквестрии? Кто настолько глуп, чтобы бросить вызов магии Великой и Могучей Поли?
— Нет, конечно, никого нет! Ты и есть самая Великая и самая Могучая пони во всей Эквестрии! — послышались ехидные возгласы из толпы.
— Только, пожалуйста, не крась мои волосы в зеленый цвет! — наигранно жалобным голосом сказала одна рыжеволосая пони. Те, у кого на памяти остался имевшийся прецедент, засмеялись, лишь Рэрити была немного обижена этим упоминанием.
— Что ж. Великая и Могучая Поли рада видеть толпу столь разумных пони! И поэтому она не прочь сделать им самый удивительный подарок! — после этих слов высоко в небе, один за другим, начали взрываться огромные красочные фейерверки. Солнце к этому времени уже зашло, и на фоне ночной темноты это зрелище выглядело поистине завораживающе. Восторженные взгляды сотен пони уткнулись в небо, некоторые начали одобряюще топать копытами, другие — просто охали от изумления, но сама серебристая единорожка уже исчезла в тумане сцены.
— Поли, это было просто поразительно! — даже обычно спокойная Флаттершай не могла сдержать бурю эмоций.
— Поразительно? Да это даже круче чем у той задаваки Трикси! — говорила Рэинбоу Дэш.
— Спасибо, девочки, — Поли приняла похвалу и вернула Эплджек её шляпу, однако «плащ» решила оставить на себе. Глаза единорожки были уже серыми, поэтому никто не заметил ничего подозрительного.
— Это и есть та «пара» трюков, о которой ты говорила в библиотеке? — спросил Спайк.
— Ну, да, можно сказать и так, — улыбнулась серебристая единорожка.
— Где ты научилась этим приемам, Поли? — поинтересовалась Рэрити.
— Да прямо на концерте Трикси в Хуффингтоне. Часто бывает, мне достаточно лишь один раз посмотреть на что-либо, и я уже знаю, как это делается. К тому же, после представления я брала интервью у Великой и Могучей Трикси, так что смогла разузнать о её магии ещё больше.
После игры в «Приколи пони хвост», ставшей уже обязательным стандартом для праздников и вечеринок в Понивилле, и ещё нескольких других развлечений было уже слишком поздно, и пони, наконец, начали расходиться по домам, хотя и не очень поспешно: некоторые планировали гулять до самого утра. Поли к ним не относилась и поэтому, заверив Рэрити, что посетит её в полдень, направилась в свой новый временный дом.

Поднявшись на второй этаж библиотеки, Поли, всё ещё в плаще, бессильно завалилась на кровать. Она судорожно перебирала воспоминания сегодняшнего дня. «Как я могла быть такой безрассудной?» — спросила она себя, вспоминая о том, как изображала Трикси, — «Кажется, веселость Пинки Пай затмила мой разум». Единорожка резко сняла с себя плащ и взволнованно посмотрела на свою кьютимарку, теперь уже представлявшую из себя три разноцветных фейерверка. Праздность Пинки Пай и любовь Трикси к зрелищности странным образом переплелись, и результатом этого союза стала новая кьютимарка. «О Селестия, спасибо, что я хотя бы догадалась не снимать этот плащ» — подумала Поли. «Так, нужно поразмыслить» — но что-то мешало единорожке мыслить трезво и рационально, беспричинная радость переполняла её разум, мешая нормально думать. Навязчивое беззаботное настроение не позволяло серебристой пони сосредоточиться. В попытках вернуть себе способность логически мыслить, она силилась вспомнить что-нибудь из курса математики. «Если косинус — это расстояние до точки на окружности по оси икс, почему он представляет собой и отношение прилежащего катета к гипотенузе? А, ничего не понимаю!» Отбросив какие-либо попытки «вылечить» свой разум с помощью точных наук, Поли достала из своей сумки томик стихотворений своего учителя — Алекси Блэка. Обычно чтение его произведений возвращало единорожке кьютимарку, к которой она привыкла, — чернильницу с окунутым в неё пером. Она уже хотела приняться за книгу, как вдруг увидела в комнате фиолетового дракончика.
— Спайк, что ты здесь делаешь? — от неожиданности Поли опешила и не могла предпринять что-либо, чтобы прикрыть новую кьютимарку. Впрочем, Спайк, кажется, никаких перемен не заметил.
— Вообще-то я здесь живу, — заявил дракончик, указывая на корзинку рядом с кроватью Твайлайт. В ней лежали подушка и одеяло.
— О, прости, я не знала.
— Если ты хочешь почитать, то спускайся, пожалуйста, в библиотеку. Здесь же я выключу свет, потому что я намерен хорошенько выспаться.
Единорожке не оставалось ничего, кроме как спуститься вниз, стараясь, чтоб её новая кьютимарка не показалась на глаза дракончика.