Странник. Путешествие второе. Между мирами
"Как Армена по телевизору показывали"
Молодой человек изящным движением руки развернул перед окружающими карту.
— Что ж... — начал он, — вчера мы с Анной Семёновной долго совещались и... Приняли определённое решение...
Все, кто находился в комнате, воззрились на говорившего. Тем временем, где то на другом конце города, происходила чрезвычайно похожая сцена. Черновласая девушка в домашнем халате медленно прохаживалась по комнате и что-то втолковывала мужчинам, сидящим на роскошном красном диване:
— Экспедиция начнётся для нас завтра утром. Возражения не принимаются...
— Этот выбор дался нам с трудом, — продолжал молодой человек, — но как таковых вариантов решения проблемы всего два — выполнить поручение Грейвса, или связаться-таки с официальными органами власти...
— Ты что, совсем сдурел? Мы вчера о таком не говорили! — баба Нюра сегодня сама не своя...
Мужчин было четверо. Один был высокий, одетый с иголочки, выбритый, причёсанный, будто манекен из магазина. Другой — пожилой, укутанный в какой-то странный костюм, пребывавший в моде лет эдак двести назад. Третий полулежал, прижав к голове смоченную тряпку и периодически постанывал. Четвёртый, не подавая никаких признаков жизни, сидел в углу, покачиваясь будто сомнамбула...
Высокий внимательно посмотрел на девушку:
— Эта Экспедиция — далеко не безопасное предприятие... Я-то вряд ли умру, но вот они...
— Что? Кто-то должен погибнуть?.. Почему вы разговариваете так, будто всё уже решено??? Я крайне против! — глаза пожилого человека в древнем костюме вспыхнули праведным огнём.
— Но... Анна Семёновна, поймите, мы совершенно не знаем, куда должны отправиться, с чем мы там встретимся, что должны найти... — молодой человек выглядел подавленным.
— Дурак ты, Евгений, прости меня Высшая сила! И только из-за этого ты хочешь опустить руки? Ты испугался трудностей? Но вспомни, вспомни сколько ты прошёл, чтобы получить этот балахон, эту палку, в конце концов! А теперь ему, видите ли, "проблемно доехать до соседней деревни"...
Тут руку поднял Альфред:
— Господа. Вижу, назревает конфликт... Так почему бы не провести голосование?
— Разумная идея, — поддержал его Гренкин.
- Молчал бы ты, Андрей... Думаешь, я просто так не забирала всё это время свободу твоей воли? Покажи свой ум, "чтец-литератор"... — саркастично закончила девушка.
— И всё же я крайне!.. — старомодный попытался выскочить с дивана, но тут же грохнулся обратно — на этот раз в беспамятстве.
— Ну и зачем ты взяла с собой такой груз? Они же все “ходячие проблемы”... — высокий скривил брезгливую гримасу.
— Как и ты... — ухмыльнулась девушка.
Голоса разделились поровну. Двое против двух. Отрицательно ответили Серский и Гренкин.
— Я уже выбила тебе отпуск на две недели в клубе. Родители уведомлены о твоём "победоносном туре" по стране... — обратилась баба Нюра к спортсмену. Спустя несколько секунд тот тоже поднял руку.
— Итак, мы в большинстве... Ничего не поделаешь, Женёк... Анна Семёновна, поясните, наконец, в чём дело? — Альфред перевёл взгляд на старушку. Серский лишь угрюмо сел на табуретку.
- Все вы нужны мне... Для определённого предприятия... — продолжала девушка, — каждый из вас важен, и именно поэтому с собой я беру вас четверых. Вполне возможно, что кому-то придётся продолжать движение за мной не по собственной воле, но мы всё равно рано или поздно достигнем цели...
— Какой цели?.. — высокий в который раз за вечер попытался поймать взгляд девушки, но тщетно — та кружилась как волчок.
— Итак... Как мы поняли из послания Грейвса — где-то на севере, неподалёку от Северных Топей [показывает на карте посёлок] находится место, способное впитать в себя громадное количество Тёмной энергии, которая буквально заполонила город и переполошила правительство, — баба Нюра опёрлась ладонями на стол и обвела глазами комнату. — Также, из-за неё мы теперь наблюдаем такое явление, как "тёмных" — людей, подверженных влиянию энергии в гораздо большей степени, а поэтому обладающими гипертрофированными физическими и психическими возможностями. Примеры тому Альфред, Алексей, я, собственно... Евгений — другой случай. Многие и многие в нашем городе превратились в тёмных, но гораздо больше — просто погибли. Их организм не выдержал "перегрузки"... Во всём этом есть некая закономерность, но я пока не пойму — какая именно... Вывод из данных фактов, в целом очевиден, да и наша роль весьма ясна — вспоминая письмо Эммита и его часть об активации "места силы" — нас как раз четверо... Конечно, так как Эммит завещал ларец с письмом именно Серскому — ему и решать, что делать дальше. Но я бы предложила следующий план... По некоторым моим данным, вскоре готовится некая масштабная акция. Суть в том, что нам с вами надо успеть выехать из города до этого самого "вскоре". Желательно — вечером, а ещё лучше — сегодняшним. Я вывезу нас из города на машине и привезу на дачу. Там мы оставим "Жигули" и уже на следующее утро сядем в поезд — в пригороде "патрулей" пока что нет. Часа три в пути — и мы на месте. В Холодных Топях я, конечно, ещё не разу не бывала, но, думаю, разберёмся. Есть, конечно, и некоторые проблемы. Их две. Первая — "отряды" Специальной полиции. У них в команде всегда есть электромагнитный датчик, который каким-то неимоверным образом улавливает колебания Тёмной энергии. Конечно, лишь значительные... Другая проблема более туманна. Я очень мало знаю об этом месте, но по слухам, у него целая история. Чего там только не было, а теперь — и подумать страшно. Лаборатория Гартвига... Слышали когда-нибудь? Нет? Ещё услышите... Основное, думаю, ясно. Решение за Евгением...
- Библиотеки, конечно. Рунической. Так велел Каросто, — девушка в мгновение ока стала мрачнее тучи и опустила взгляд.
— А что нам там нужно? — никак не унимался высокий.
— А вот этого тебе я уже не могу сказать — прошу прощения... Сиди и наслаждайся безопасностью.
— Значит... Когда? — её собеседник поёжился.
— Завтра. Утром.
— Так что же я? Вы уже всё решили... — Серский встал с табурета и вновь подошёл к карте, — раз надо, значит едем. Всем ведь охота приключений?
Сидевшие в комнате переглянулись. Альфред равнодушно пожал плечами, Анна Семёновна строго кивнула. Гренкин лишь промолвил, переводя взгляд со старушки на Паладина, и обратно:
— С вами — хоть куда! — так его заворожили слова бабы Нюры.
— Вы уверены, что это не из области научной фантастики? Я, конечно, слышала о ядовитых подземных парах, отравивших немало народу, но вроде как всё это локализированно и ликвидлированно... А у вас тут какие-то "ай-частицы", туманности, мутанты...
— Уважаемая гражданка... — высоченный мужчина в очках чуть повысил голос, — разве всё уже не оговорено? Вы предоставляете мне пятнадцать минут эфирного времени, задаёте те вопросы, которые написаны в “рекомендации”... Если же вы сами не осознаёте уровень нависшей угрозы, я не намерен с вами общаться на эту тему!
Из узкой двери выбегает низенькая дамочка в строгом костюме:
— Что вы, Максимиллиан Афанасьевич, не волнуйтесь... Вы же наш дражайший гость... Присядьте, выпейте водички...
Человек лишь грозно зыркнул на говорящую и уже гораздо менее взбудораженным голосом спросил:
— Долго мне ещё ждать? Мне, знаете ли, сегодня ещё весь город объехать нужно...
— Сию минуту! Я всё узнаю, подождите немного...
Дамочка, зацокав каблуками, стремительно удалилась куда-то в недры телестудии.
Максимиллиан Афанасьевич попытался собраться с мыслями. Предстоял весьма продолжительный, по его меркам, прямой эфир, где он должен был выглядеть именно так, как задуманно образом. Одно дело вести дискуссию с лучшими умами города, а другое — с напыженно серьёзным видом пялиться в объектив, отвечая на дегенеративные вопросы телеведущей. Конечно, он дал заведующей собственный предположительный состав диалога, но это же телевизионщики... Наверняка у них тут своя стратегия...
Дамочка и вправду вернулась очень быстро. В одной руке она несла стакан воды, в другой — шёлковый носовой платок. Тот, кому всё это предназначалось, вежливо, но без экивоков, открестился от предложенного и приготовился слушать.
— Всё уже готово к съёмке, Максимиллиан Афанасьевич, только вас, вот, и ждём...
— Тогда, думаю, стоит начинать, — несколько саркастичным тоном пародировал голос заведующей человек в очках и двинулся вдоль по коридору.
Зал оказался небольшим — журнальный столик, два кресла, экран телевизора — всё это чуть ли не с трудом помещалось в студии. Максимиллиан расположился поудобнее, поправил очки, сделал мимическое упражнение и кивнул: мол, готов. На него нацепили микрофон и сказали ожидать. Спустя несколько секунд, запись пошла:
— Доброго утра вам, дорогие телезрители. За окном светит солнце, на деревьях распускаются почки и настроение у всех самое, что ни на есть, весеннее, — начала свою ежедневную преамбулу ведущая — смазливая девчонка лет двадцати. — Снег в городе уже почти растаял, да и синоптики радуют прогнозами о тёплой весне и жарком лете. На носу выходные — время романтического и семейного отдыха. Чего же ожидать от после-праздничных деньков? Сегодня у нас в студии особый гость — Максимиллиан Афанасьевич Гартвиг. Он видный учёный, профессор нескольких известных университетов и сейчас находится в нашем городе по работе. Мы еле-еле уговорили его оторваться от научных изысканий и сказать пару слов вам, нашим телезрителям. "Что за чушь она несёт?.. — пронеслось в голове у "гостя"" Господин Гартвиг имеет своё собственное мнение о грядущих днях и ему явно не терпится рассказать вам о своих задумках. Итак, вместо ежедневной рубрики "Астрологический прогноз" беседа с отличным учёным Максимиллианом Гартвигом!
На фоне играет музыка и ведущая, наконец, переходит к вопросам:
— Скажите, господин Гартвиг, над чем вы сейчас работаете? Или это секрет? [Пытается улыбнуться, но выходит лишь желтозубый оскал]
— Хотя это и наша "рабочая тайна" [наигранно подмигивает в камеру], я мог бы открыть миру парочку аспектов. Наша работа берёт своё начало несколько лет назад. Тогда я не был столь известным, как сейчас. Я и несколько моих друзей по институту начали изучение частиц полу-отрицательной массы. Не буду вдаваться в глубоко научные подробности, скажу лишь, что тогда наши изыскания не увенчались успехом. Дело в том, что в то время так называемые "I-частицы" существовали лишь как интересная теория, не более... Наверное, я бы сейчас и не сидел перед вами, а занимался какой-нибудь бумажной рутиной в столице, но волею судьбы меня перебросило в ваш город. И, о счастье, мой проект нашёл своё подтверждение. Что забавно, далеко не самым тривиальным способом...
— Поведайте же нам, господин Гартвиг, что же навело вас на мысль о создании лаборатории? — телеведущая запрокинула одну ногу поверх другой. ("Таки умудрилась заглянуть в бумажку, чтоб её..." — подумал Максимиллиан)
— Благодарю за внимание. Так вот, к нам, в тогда ещё скромную физико-биологическую лабораторию, пришёл человек в забавном балахоне, и стал что-то рассказывать про магию, параллельные миры, потусторонние энергии... По началу я просто напросто улыбался, слушая эту суеверную ересь, но потом, в моём мозгу будто что-то хрустнуло [картинно хватается за голову]. Мне вдруг пришло на ум, что та магия про которую мне втолковывал этот человек, та так называемая Тёмная энергия, это ничто иное, как громадные скопления "I-частиц"! Все "приметы" совпадали — иррациональное воздействие на материальный мир, патогенное влияние на органику, фактическая вездесущесть... Именно тогда закипела основная работа. Тот человек помогал мне, пытался что-то объяснить про иные вселенные, а я, каюсь, неразумный человек, игрался с огнём. Тот случай... На пустыре... Не многие знают, а те, кто понимают, думают, что причиной всему стал ядовитый подземный газ. Но нет... Лишь потом, изучая результаты некоторых исследований, я понял — именно этот человек являлся излучателем частиц! [Будто бы в воодушевлённом экстазе машет руками, совершает излишне эмоциональные жесты] Он без меня, вместе с моими друзьями и коллегами отправился за город, чтобы якобы показать глобальное скопление "энергии". Из той поездки вернулось только трое. Но они уже не были людьми. Они были буквально пропитаны частицами. Тогда я вывел для себя два типа людей: подверженных и неподверженных. Первые способны будто губка впитывать в себя частицы. Вторых скопления разрывают на части. Первые становились разносчиками "заразы" — помните "глобальный прорыв газовых труб"? [Для сущего реализма выпучивает глаза] Так нет, нет... Это был не газ. Подверженные способны также, как и Тот самый человек, излучать частицы! Даже бессознательно...
Ведущая испуганно моргает, смотрит то на Гартвига, то в камеру. Но через мгновение берёт себя в руки и сверяется с листочком:
— Максимиллиан Афанасьевич, не могли бы вы рассказать нам о своём детище — Рационализаторе?
— Обо всём по порядку, — учёный смахивает со лба воображаемый пот, протирает очки и продолжает рассказ. — Мутантов, то есть людей, подверженных воздействию частиц, надо было срочно изолировать. Я тут же связался с властями, и, получив "вольную", дал основание сразу двум объектам — Лаборатории и Специальному отделению городской полиции. Последнее должно было находить подверженных и со всей присущей ему вежливостью отправлять на изучение и, в перспективе, лечение в лаборатории. Я же лично в этот момент начал работу над Рационализатором — чрезвычайно сложным устройством, в пройстешем использовании заставляющим элементарные частицы приходить в состояние покоя. Как выяснилось позже, "I-частицы" способны на какое-либо воздействие лишь в постоянном, чуть ли не сверхсветовом движении. При помощи же одного Рационализатора можно было остановить их потоки на громадном по масштабу расстоянии. Уже сейчас я имею рабочий прототип, способный "рационализировать" частицы полу-отрицательной массы на площади до трёх километров. В перспективе я хочу покрыть "вспышкой" весь город, дабы уничтожить угрозу в зародыше — ведь не из каких других населённых пунктов информации о частицах пока не поступало...
Ведущая краем глаза поглядывает на часы:
— Большое спасибо, Максимиллиан Афанасьевич, за столь подробный рассказ. Подводя итог, не могли бы вы посоветовать нашим зрителям чего, например, стоит опасаться на грядущих выходных?
Гартвиг ждал этого вопроса. Мысленно потирая руки, он улыбнулся оператору и провозгласил приторным голосом:
— Не думаю, что стоит чего-либо бояться... Всё, что я сейчас рассказал не должно было напугать вас, нет... Ситуация под чутким контролем властей, полиции, и, собственно, моим. Я лишь хотел, чтобы вы знали, что мы как никто заботимся о вашем спокойствии... И напоследок, я хочу сделать небольшое "теле-объявление". Вполне возможно, вы слышали о недавнем побеге двух заключённых из областной колонии. Один из них в результате этого самого побега погиб от пулевого ранения в голову. К чему я всё это рассказываю? А к тому, что я выяснил, проведя экспертизу, что оба преступника были заражены "I-частицами"! И к тому, что из записи с камеры наблюдения мы обнаружили того, кто помог сбежать одному и убил другого. Вполне возможно, что так называемых "тёмных" было несколько, но нам точно известно — среди них был Тот самый человек. Его имя — Евгений Серский. Его легко потерять в толпе, но приметы у него крайне запоминающиеся — чёрный с фиолетовыми вкраплениями балахон, средней длины чёрные волосы, серые глаза, высокий, худощавый. Убедительно прошу — давайте вместе поймаем убийцу лучших умов города. Вы можете позвонить по телефонам, которые видите на экране... [Подмигивает ведущей].
Из-за закрытой двери студии слышится страшный грохот, приглушённые ругательства, даже крики... А потом в комнату видеозаписи врывается смуглый человек с безумно распахнутыми глазищами. Он, сквозь шумную одышку, выкрикивает следующее:
— Я! Я их видел! Я — Армен Кашалотов видел их!
Вслед за ним врываются охранники и буквально выволакивают буяна из студии.
— Я и сейчас их вижу!.. Они хотят уйти!!! Не дайте им... — Армен продолжает вопить даже в коридоре.
— Не беспокойтесь, мы это вырежем... — дрожащим голосом пытается выговорить ведущая, но её резко прерывает учёный.
— Из прямого эфира-то? Что ж, дерзайте... — резко встаёт с кресла, молча кланяется оператору, и быстрым шагом выходит из комнаты, на ходу выкрикивая, — постойте! Я хочу поговорить с этим человеком...
Девушка осталась наедине с оператором. Тот, ошалело хлопая глазами, переводит объектив на неё.
— На этом наша программа окончена... — натужно улыбаясь, декларирует ведущая и грозно зыркает на человека с камерой, — гаси уже, чего остолбенел?
- И что это по твоему было? — спросил Андрей у девушки, выключая телевизор.
— Грамотно обставленное шоу... — собеседница полулежала в кресле, прикрыв глаза густыми ресницами.
— А я бы предположил вероятность случайности... Что думаешь по поводу "иностранца"?
— Ему жутко не повезло... — девушка ухмыльнулась, и, судя по виду, задремала.
"Хотя, по ней ничего нельзя сказать в точности... Это та ещё бомба замедленного действия" — подумал Андрей и ушёл на кухню...
Семью часами после...
Из подъезда пятиэтажки гуськом вышли четверо — впереди шла пожилая женщина, укутанная в тёплый платок, позади неё молодой человек в кепке и лёгкой ветровке, следом краснощёкий спортсмен в ярко-красных кроссовках под цвет куртки; замыкало же процессию серое, бесформенное существо в широкополой шляпе, больше походившее на привидение, нежели на человека, собиравшегося куда-то идти. Все, кроме женщины, несли по небольшой сумке. Видимо, собирались на пикник...
Евгений долго и упорно отказывался надевать поверх балахона старое, проетое молью пальто, которое баба Нюра достала из своего обширного баула, но конспирация, как известно, требовала определённых жертв. Уже предвидя то, как он будет париться в тесной машине, Серский впервые пожалел о своём "паладинстве" — всё же, не снимаемый плащ доставлял немало хлопот.
В машину залезали по очереди. Носитель пальто категорически отказался садиться на переднее сидение и до последнего пытался в одиночку запихнуть вещи в багажник. Когда, в конце концов, все приготовления были завершены, а Евгений уселся сзади, рядом со спортсменом Гренкиным, баба Нюра завела автомобиль и зажгла фары — на улице, как никак, уже стемнело. Минуя вечерние пробки переулками, дворами и зигзагами, женщина направилась к выезду из города.
Серский включил свет под потолком (который здесь, к великому удивлению, имелся) и вынул из кармана сложенную вчетверо карту. Город на ней был помечен большим полым кругом, от которого разные стороны расходились многочисленные "прожилки". Вот одна, например, привела взгляд молодого человека к Земному воплощению Хребта "Параллель", ныне из-за причуд Полиции, прекратившего выполнять свою основную функцию. Вот другая — как не трудно понять, та самая дорога, по которой теперь ехала их машина. В паре километров от неё, судя по масштабу карты, находился некий объект, несколько раз обведённый красным. Евгений пригляделся, и точно — около "объекта" имелась мелкая подпись: "Психиатрическая больница номер один — Сильнейшее МС". К чему бы это?
— Женя? Ты чувствуешь? — спросил обернувшийся Альфред.
— А как же... Ты ведь о нарастании?
— О нём... И главное, так стремительно... — скрывавшийся под личиной человека пони завертел головой.
— В таких вопросах мне как никогда нужен Эммит... — Серского будто бы кольнуло странное чувство. Ностальгия? Горечь?
— И не одному тебе, — вдруг отозвалась неимоверно серьёзная Анна Семёновна.
Продолжать диалог далее не имело смысла, поэтому Евгений убрал карту и на этот раз обратил свой взор на Алексея. Тот, как ребёнок, приклеился к окну и рассматривал вечерние пейзажи. Странное поведение для человека в подобной ситуации... Его везут с собой полузнакомые люди в неизвестно какую передрягу, а он и рад радёшенек. Вроде и не малахольный, с мозгами парень...
— Алексей? С тобой всё в порядке? — в лоб спросил спортсмена человек в пальто, — не хочешь что-нибудь спросить? Рассказать?
— Ой, извините, Евгений Александрович, я не знал что... — Гренкин замялся.
— Ты, конечно, прости мою подозрительность, но ты ведёшь себя несколько странно. Я бы на твоём месте не согласился ни куда ехать с...
— Ах, вы вот о чём... — с облегчением выдохнул спортсмен, — знаете, я понимаю, что со стороны мои действия, возможно, выглядят несколько нелогичными, но я сам много чего не понимаю. Просто ещё до нашей встречи, я уже знал каждого из вас. Как родного человека. Я видел вас во снах, видел и эту поездку... И то, что я очень вам пригожусь... Я настолько свыкся с мыслью, что мы с вами давние знакомые, и даже друзья, что когда увидел вас, Евгений, впервые, даже не придал этому особого значения. Но потом, когда вы сами пригласили меня... Я мало что понимаю... Будто кто-то уже вложил мне память о вас о всех... Не знаю как это объяснить... Это всё — будто сценарий к какой-то театральной пьесе...
Слова его звучали бы крайне дико, если бы в беседу вновь не встряла баба Нюра:
— Он всё правильно говорит. Я тоже переживала такое...
Тем временем, "Жигули" выехали за пределы города.
Евгений замолчал, пытаясь переварить услышанное. Он был крайне удивлён, но сегодняшний день, как и многие другие, припас для него ещё много чего интересного.
— Итак, господа лаборанты, как там активность мозга нашего уважаемого "гостя страны"? — спросил Гартвиг людей в белых халатах, туда и сюда снующих по обширной комнате, буквально напичканной разнообразнейшей техникой.
— Стремительно возрастает, Максимилиан Афанасьевич, — ответил ему низкий, басовитый голос бородатого чернокожего подручного Альберта.
— Что ж, это просто замечательно! Подготовьте "бронированный лифт" и займите позиции сразу после нажатия кнопки вызова! — учёный широкими шагами двинулся к выходу из зала.
Вслед ему донеслось:
— Будет сделано, Максимиллиан Афанасьевич!..
Гартвиг стремительно спустился по ступенькам на этаж ниже и подошёл к толстым створкам лифта. Спустя мгновение, те плавно отворились, гостеприимно пропуская учёного внутрь.
Человек в халате и в очках подошёл к встроенному устройству связи, и переспросил:
— Вы уверены, что они проедут именно там?
— Без сомнений, Максимиллиан Афанасьевич! — всё таким же бодрым голосом ответил Альберт.
Лифт остановился и раздвинул заслон, выпуская Гартвига наружу и открывая ему прекраснейший вид. За толстым слоем чистейшего противорадиационного стекла была видна обширная шарообразная комната, по которой из стороны в сторону перемещались разномастные механизмы. Все они были призваны оберегать, подпитывать, активировать и дезактивировать, чинить и совершенствовать то, что находилось в самом центре помещения.
Окружённый несколькими дополнительными уровнями защиты, прямо посреди "комнаты за стеклом" парил сгусток светлоголубой материи, непостоянной, ежесекундно меняющий форму и оттенки, для которого и были сооружены все эти механизмы. В нём царило незримое невооружённым глазом спокойствие, будто бы одним своим видом вгоняющее в сон всё, что его окружало. Учёный даже протёр глаза...
Но неосторожного нажатия какой-либо кнопки на панели, перед которой стоял Гартвиг, было достаточно, чтобы разнести всё это место к чертям собачьим... Истинная мощь, сокрытая в Рационализаторе, была известна одному лишь Максимилиану — остальные могли только догадываться о величии сего "прибора".
Из под потолка вновь донёсся бас Альберта:
— Максимиллиан Афанасьевич, мозг пациента скоро аннигилируется... Думаю стоит прекратить операцию...
Учёный ничего не ответил. Он лишь будто бы лениво протянул кисть к одной из кнопок на панели и мягко надавил...
Послышалось обычное предупреждение перед "вспышкой"... Сейчас все должны будут надеть маски, комбинезоны и смирно лечь на пол... Но не Максимиллиан. Он обожал это чувство — когда всё тело будто бы сковывает нечто ледяное, колючее, но такое... Родное, что ли...
Тело учёного медленно приподнялось в воздух, подхваченное искрящейся голубоватой волной неудержимой энергии. Кому-то должно прийтись очень несладко...
— Максимиллиан Афанасьевич? Что делать с этим Арменом? Он всё ещё жив, — донеслось из динамика.
— То же, что и со всеми остальными, — блаженного ответил Гартвиг, после чего сладко зевнул. Самое приятное только начиналось...
Бабуля выжимала из машины все соки, но та никак не могла превысить критических восьмидесяти километров в час из-за собственной комплекции. От этого Анна Семёновна ещё пуще злилась, чуть ли не матерясь на "Жигули" последними словами, которые от обычной старушки вряд ли вообще ожидаешь услышать.
— Что вы так гоните-то? — поинтересовался Евгений, но баба Нюра, впрочем, как и все остальные, не удосужила его ответом.
А в следующую секунду произошло то, что, наверное, в стандартных обстоятельствах происходит в течении нескольких часов...
Руки бабули свела даже со стороны заметная судорога, глаза её закатились, и руль резко вывернулся влево. Машина на своей максимальной скорости слетела с дороги, споткнулась о какую-то корягу и начала кувыркаться по обочине. Гренкин так и застыл с открытым ртом, Альфред успел лишь всплеснуть руками. Затем голова Серского с оглушающим стуком ударилась об потолок, и здравомыслие решило на время покинуть бедовое пристанище...
Евгений видел не глазами. Он чувствовал всем своим существом...
На белом фоне вырисовывались две чёрные фигуры, шествующие через поле к какому-то желтоватому двухэтажному зданию, видневшемуся вдалеке. Разглядеть их Серский не мог, так как фигуры будто бы расплывались, когда он пытался сконцентрировать на них взор. Зато голоса он слышал крайне отчётливо...
— Первый "остов" будет здесь? — сказал один другому.
— А где же ещё? — со смехом ответил ему второй.
— Надеюсь, ты не задумал захватывать мир при помощи ТЭ, как тот минотавр из "x8709"? Это было бы крайне забавно...
— Что ты ко мне привязался со своим Минотавром? Это всего лишь эксперимент... Я же не собираюсь оживлять мертвецов...
— Это ещё как посмотреть... — первый вздохнул и вдруг попросил, — ты точно взял с собой “око”?
Тут Евгению на секунду показалось что рядом с фигурами промелькнуло что-то голубоватое, переливающееся всеми возможными оттенками палитры. Оно было похоже на шарик, но будто бы этакой неровной, волнистой формы...
"Око" засияло так ярко, что Серский даже на секунду ослеп. А когда он вновь обрёл "внутренний взор", и наваждение, и фигуры уже исчезли...
Как и всё остальное...